К. П. Побдоносцевъ и В. И. Аскоченскій
(Историческая справка къ эволюціи оффиціальной церковности).
В. К.
‘Русское богатство’, No 3, 1907
К. П. Победоносцев и В. И. Аскоченский, Короленко Владимир Галактионович, Год: 1907
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Умеръ Побдоносцевъ.
Нсколько витіеватыхъ статей и некрологовъ въ стил субсидированной скорби со стороны явныхъ и тайныхъ офиціозовъ и сдержанно-холодныя отмтки всей остальной русской печати проводили въ могилу ‘великаго инквизитора’ оффиціальной россійской церкви, связавшаго свое имя съ самыми мрачными теченіями русской реакціи. Въ то самое время, когда роковой ходъ исторіи приводитъ къ ликвидаціи всесторонней реакціонной системы,— ея главный вдохновитель скользящею тнью сходитъ въ область воспоминаній…
А, между тмъ, было и для Побдоносцева другое время. Между прочимъ, намъ приходитъ на память нижеизлагаемый небольшой эпизодъ, который, по нашему мннію, ярко отмчаетъ какъ личную эволюцію покойнаго, такъ и эволюцію оффиціальной церковности, начиная съ ‘эпохи великихъ реформъ’ до нашихъ дней.
Это было еще въ 1861 году. Въ Москв въ то время пользовался извстностью священникъ Н. А. Сергіевскій, талантливый проповдникъ и профессоръ богословія въ Московскомъ университет. 12 января 1861 года онъ произнесъ въ университетской церкви, въ день храмоваго праздника и торжественнаго собранія университета, слово ‘о значеніи вры въ человчеств’. Основой для своей проповди о. Сергіевскій взялъ ‘поученіе св. Кирилла Іерусалимскаго’, въ которомъ, между прочимъ, говорится:
‘Да и не только у насъ, которые носимъ имя Христово, за великое почитается вра, но и все то, что совершается въ мір даже людьми, чуждыми Церкви, совершается врою: врою брачные законы соединяютъ лица, отдаленныя одно отъ другого… На вр утверждается и земледліе, ибо кто не вритъ тому, что соберетъ произрастшіе плоды, тотъ не станетъ трудиться. Врою водятся мореплаватели, когда, ввривъ свою судьбу малому древу, непостоянное стремленіе волнъ предпочитаютъ твердйшей стихіи — земл, предаютъ самихъ себя неизвстнымъ надеждамъ и имютъ при себ только вру, которая для нихъ надежне всякаго якоря’.
И т. д.
Если припомнить, что это было въ начал 60-хъ гг. и что Н. А. Сергіевскій говорилъ передъ аудиторіей, увлеченной ‘идеей прогресса’, точными естественно-историческими знаніями и матеріалистической философіей, то намреніе духовнаго проповдника станетъ очевидно. Онъ пытался затронутъ въ слушателяхъ т душевныя струны, которыя составляютъ общую почву для всякой человческой вры, и связать лучшія стремленія времени съ основами вры христіанской. Какъ редакторъ ‘Православнаго Обозрнія’, свящ. Сергіевскій проводилъ т же взгляды и въ печати. Простымъ ‘свтскимъ’ языкомъ, не уснащеннымъ текстами ‘святоотеческихъ писаній’, порой со ссылками на выводы науки, Сергіевскій доказывалъ, что христіанское міросозерцаніе не враждебно тому духу обновленія и свободы, которымъ увлекалось, въ который вровало поколніе эпохи реформъ. Однимъ словомъ, идея Сергіевскаго, какъ и многихъ духовныхъ того времени, состояла въ томъ, что и церковность нуждается въ обновленіи, что ее нужно связать съ лучшими стремленіями жизни, чтобы овладть ими для христіанства.
Оставляя въ сторон сложный вопросъ о томъ, насколько успшны и глубоки были эти попытки и какова ихъ судьба въ будущемъ,— легко замтить, что священникъ, профессоръ и писатель Н. А. Сергіевскій въ то время развивалъ т самые взгляды, которые теперь тоже перомъ и словомъ старается провести въ сознаніе духовенства и общества писатель-священникъ о. Григорій Петровъ. Въ то время эти мысли раздляло большинство просвщеннаго духовенства и органовъ духовной печати. ‘Либеральная’ свтская печать относилась къ нимъ сочувственно, и о рчи свящ. Сергіевскаго въ день университетскаго праздника газеты заговорили въ сочувственномъ тон.
Противоположная точка зрнія имла въ пресс только одного защитника. Въ то время (съ 1857 по 1868) издавался еженедльный журналъ ‘Домашняя бесда’ Виктора Ипатьевича Аскоченскаго. Для того времени и журналъ, и его редакторъ являлись среди русской печати чмъ-то совершенно исключительнымъ, въ род блой вороны. Каждый номеръ начинался какимъ-нибудь духовно-нравственнымъ поученіемъ, а кончался отдломъ ‘блестки и изгарь’, заключавшихъ порой самыя изуврные выходки противъ господствовавшаго въ обществ прогрессивнаго настроенія, даже въ самыхъ элементарныхъ его проявленіяхъ. И почти каждый No вызывалъ оживленіе въ лагер противниковъ, доставляя обильную пищу фельетонистамъ и юмористическимъ листкамъ. Бывшій семинаръ Аскоченскій отбивался отъ этихъ нападокъ съ комически угрюмой серьезностью, парируя ихъ текстами и заклинаніями. Можно сказать съ увренностью, что въ свое время, только нсколько въ иномъ род и съ гораздо большимъ успхомъ,— В. Аскоченскій исполнялъ ту самую роль комическаго персонажа, какая впослдствіи выпала на долю кн. Мещерскаго.
Въ выпуск 8 ‘Домашней бесды’ (отъ 25 февраля) появилась статья Аскоченскаго, въ которой онъ опрокинулся на ‘слово о вр’ Н. А. Сергіевскаго.
‘Да, нечего сказать,— ехидно писалъ Аскоченскій,— проповдникъ (онъ же и редакторъ органа православія) дйствительно не держится никакой ‘исключительности’, и мы ршительно не можемъ дать отчета ни себ, ни читателямъ, о какой это вр онъ изволитъ проповдывать. Правда, видно, что о христіанской, ‘не русской, какъ замтилъ толкователь профессора Сергіевскаго Альбертъ Викентьевичъ Старчевскій {Соль этого примчанія заключается въ томъ, что Альбертъ Викентьевичъ Старчевскій, издатель ‘Сына Отечества’, былъ полякъ и католикъ.}, а вообще христіанской’. Но вдь и лютеране, и шведенборгисты, и мормоны, и даже гегелисты всхъ цвтовъ и красные, и голубые {Въ цитатахъ сохранены курсивы подлинника.} не почитаютъ себя жидами и мусульманами. Самые бсы, наконецъ, вруютъ и трепещутъ,— и они исповдали Христа сыномъ Бога живаго: такъ неужели же это и есть та вра, побдившая міръ, о которой проповдывалъ профессоръ? Быть не можетъ!’
Правда, профессоръ Сергіевскій въ своей рчи лишь исходилъ изъ понятія о той вр, которая составляетъ скоре общее настроеніе души, чмъ догматъ, приводя ее затмъ и къ вр христіанской.
‘Въ обыкновенной жизни,— говорилъ H. А. Сергіевскій,— среди толпы людей, живущихъ изо дня въ день единственно по впечатлніямъ вншнихъ чувствъ… — кто, какіе люди… представляютъ собою зрлище жизни полной и послдовательной, воли дятельной и твердой, труда живого и плодотворнаго? Не т ли, которые, будучи проникнуты извстною мыслью, поставили ее себ цлью стремленія и идутъ къ ея достиженію съ мужествомъ, съ увренностью, однимъ словомъ, съ врою?.. Какъ всегда и везд образовывались великіе характеры, высокія души, преданнйшіе служители всего святаго, благороднйшіе мученики науки, отечества, человчества? Не такъ же ли… они образовывались великою идеею того самаго дла, которому они посвящали себя, врою въ его правду и въ его силу’.
Приведя эти выдержки, Аскоченскій (искренно или лицемрно, это, кажется, трудно ршить относительно этого страннаго человка) приходитъ въ ужасъ и негодованіе.
‘Пощадите, г. ораторъ,— восклицаетъ онъ,— да вдь это-жъ совсмъ не та вра, о которой подобаетъ проповдывать во храм, да еще во храм православномъ. Это вра въ себя, въ свои убжденія, которую вы, значитъ, восхваляете и въ Арі, и въ заклятомъ жид (sic), и въ мятежномъ революціонер, и въ распоп Никит… Понимаемъ очень хорошо, что это у васъ только низшія ступени вры, но по такой лстниц далеко ли вы ее возведете? Ничуть не дальше того, до чего довели ее Аристотель, Платонъ и Сократъ, съ ихъ ‘древними добродтелями’, и до чего доводятъ ныншніе Спинозы, Фихты, Шеллинги и Гегели съ своими ‘новыми добродтелями’, именно до вры ‘имющей свои основанія въ чемъ то безконечномъ и вчномъ’.
И хотя, какъ признаетъ и Аскочонскій, проповдникъ дальше указываетъ, что христіанство возвысило и очистило эту ‘вру сознанія’, но для Аскоченскаго уже самое признаніе, что христіанская вра можетъ брататься ‘съ литературою, искусствами, краснорчіемъ и поэзіей’, что она, ‘не угнетая и не стсняя ни одной изъ законныхъ человческихъ привязанностей, открыла имъ всмъ широкое поприще и безконечный горизонтъ, какъ безконечна сама’,— составляетъ оскорбленіе православной вры, которая этимъ примиреніемъ ‘съ цивилизаціей’ какъ бы признаетъ, что она уже побждена міромъ (‘цивилизацію’ Аскоченскій не обинуясь называлъ ‘вратами адовыми’).
Заканчивается статья ‘Домашней Бесды’ многозначительнымъ напоминаніемъ о ‘недл православія’, ‘когда православная церковь, утвердивъ свои догматы, всмъ прочимъ врованіямъ, и своеобразнымъ воззрніямъ, своевольнымъ и суемудрымъ произноситъ… знаете что?’ (недвусмысленный намекъ на анаему).
Эта статья, какъ и многія выходки Аскоченскаго, тотчасъ же вызвала рядъ негодующихъ откликовъ. Не только ‘Искра’, ‘Сынъ Отечества’, ‘Русскій Міръ’, ‘Сверная Пчела’, но и ‘Московскія Вдомости’ (тогда еще либеральнаго Каткова) и ‘Русскій Инвалидъ’ помстили статьи противъ мракобсія и изуврства ‘Домашней Бесды’. Духовные журналы присоединились къ этому хору, и злополучный обличитель H. А. Сергіевскаго остался, если не ошибаемся, совершенно одинокимъ. Лишь въ самой ‘Домашней Бесд’ за него подняли голосъ нкій кіевскій іеромонахъ и г-жа Серафима Волкова.
Не вдаваясь въ подробности этой интересной полемики, мы остановимся лишь на центральномъ ея эпизод, имющемъ отношеніе къ Побдоносцеву.
Въ No 87 ‘Московскихъ Вдомостей’ появился коллективный протестъ профессорской коллегіи московскаго университета (въ т времена коллективные протесты были въ мод).
’12-го января 1861 года,— говорится въ этомъ обращеніи московскихъ профессоровъ къ обществу,— въ день торжественнаго собранія императорскаго московскаго университета, профессоръ этого университета, священникъ Н. А. Сергіевскій сказалъ слово: о значеніи Вры съ человчеств, напечатанное затмъ въ No 1 ‘Правосл. Обозрнія’ на 1861 годъ. Слово это есть не что иное, какъ распространеніе извстнаго отвта о вр, приводимаго подлинными словами св. Кирилла на вопросъ: какъ можно еще изъяснить необходимость вры? въ первой глав ‘Пространнаго Катихизиса’, одобреннаго свят. синодомъ и изданнаго для преподаванія въ училищахъ и для употребленія ‘всхъ православныхъ христіанъ’. Объ этомъ слов и самомъ профессор московскаго университета Н. А. Сергіевскомъ въ ‘Домашней Бесд‘, издаваемой г. Аскоченскимъ (1861, No 8), помщено слдующее объясненіе, далеко выступающее за предлы литературы’.
Приведя затмъ цитированное выше мсто изъ статьи Аскоченскаго, начинающееся со словъ: ‘Пощадите, г. ораторъ’, и кончающееся указаніемъ на ‘недлю православія’ и анаему, протестанты продолжаютъ:
‘То есть ‘Домашняя Бесда’ предаетъ профессора московскаго университета и священника церковному проклятію.
‘Объ этомъ злокачественномъ обвиненіи и оскорбленіи чести императорскаго московскаго университета въ лиц одного изъ его профессоровъ, святотатственно подвергнутаго въ глазахъ публики церковному суду и отлученію отъ церкви какимъ-то, вовсе не призваннымъ на то, неизвстнымъ лицомъ,— о дйствіи, оскорбляющемъ честные нравы всякаго благоустроеннаго общества и государства,— нижеподписавшіяся лица считаютъ своимъ долгомъ довести до общаго свднія’.
Подъ протестомъ подписались 26 человкъ. Въ томъ числ: Д. Иловайскій (нын здравствующій ‘историкъ’), М. Катковъ (въ то время уже ‘бывшій профессоръ’), П. Леонтьевъ (другъ и сподвижникъ Каткова въ его послдующей ретроградной дятельности), Н. Любимовъ (впослдствіи авторъ ретроградныхъ статей ‘Противъ теченія’) и наконецъ… Константинъ Петровичъ Побдоносцевъ (въ то время профессоръ гражданскаго права) {Вотъ полный списокъ протестантовъ: А. Альфонскій (ректоръ), И. Бабстъ, С. Варшевъ, О. Бодянскій, Я. Борзенковъ, . Бредихинъ, . Буслаевъ, О. Варвинскій, . Дмитріевъ, Г. Захарьинъ, Д. Иловайскій, Я. Калиновскій, М. Капустинъ, М. Катковъ (бывшій профессоръ), П. Леонтьевъ, Н. Любимовъ, А. Меньшиковъ, К. Побдоносцевъ, А. Поповъ, Н. Поповъ, Е. Рачинскій, С. Рачинскій, И. Соколовъ, Н. Тихонравовъ, Г. Щуровскій, П. Шестаковъ (инспекторъ студентовъ).
Въ No 21 ‘Домашней Бесды’ (27 мая того-же года) Аскоченскій воспроизводитъ еще 32 подписи проф. харьковскаго университета, присоединившихся къ протесту москвичей.}.
На это ‘обращеніе’ В. И. Аскоченскій, повидимому, очень довольный поднятымъ шумомъ, отвтилъ рядомъ статей, въ которыхъ развивалъ съ большой эрудиціей начетчика свою точку зрнія. Онъ доказывалъ, что вра христіанская не иметъ ничего общаго съ стремленіемъ всего человчества къ чему-то ‘вчному и безконечному’, что она чужда всякой земной цивилизаціи и прогрессу. Едивственный ея источникъ — откровеніе. Отъ стремленія къ истин она ограждена готовой бровей святоотческихъ и каноническихъ писаній, которыя устраняютъ всякое личное ‘мудрованіе’ или ‘истязаніе вры’. Съ цивилизаціей, прогрессомъ, стремленіями лучшихъ умовъ къ общему благу, освобожденію отъ рабства и т. д. вра православная скоре стоитъ въ отношеніяхъ воющей стороны. Духовная литература не должна сталкиваться съ современностью, духовная мысль должна идти собственнымъ русломъ въ крпкихъ окаменвшихъ берегахъ соборныхъ постановленій и святоотеческихъ писаній. Себя же Аскоченскій причислялъ къ тмъ ‘воинамъ, соглядатаямъ въ стан Христовомъ, которые должны вторгающихся въ него волковъ (очевидно, въ род свящ. Сергіевскаго) ловить и представлять на судъ вождей и пастырей’ {‘Дом. Бесда’. 1861, вып. 18, стр. 411.}.
Тогда Аскоченскій былъ одинокъ въ духовной и свтской литератур. Тогда противъ Аскоченскаго протестовалъ Константинъ Петровичъ Побдоносцевъ.
Нужны ли дальнйшія сопоставленія и параллели?
Съ тхъ поръ прошло 45 лтъ. Больше 30 лтъ прахъ почтеннаго Виктора Ипатьевича покоится въ могил, а К. П. Побдоносцевъ въ теченіе нсколькихъ десятилтій стоялъ во глав оффиціальной церкви. Теперь наступаетъ новая ‘эпоха реформъ’. Духъ обновленія вновь стучится у дверей россійской церкви, священники Петровы возобновляютъ попытки своихъ предшественниковъ — оживить омертвлую церковность, соединивъ ея стремленія съ лучшими стремленіями современности. Сходство простирается не только на общія идеи, но даже на подробности. Аскоченскій обвинялъ, между прочимъ, свящ. Сергіевскаго въ томъ, что онъ ‘не жалуетъ ни текстовъ, ни свидтельствъ изъ писаній св. отцовъ и учителей церкви и опредленій соборныхъ, почитая все это, конечно, ‘схоластичностью и педантизмомъ’ {‘Дом. Бесда’, 1861, No 8.}. Когда ныншніе ‘соглядатаи въ стан Христовомъ’ начинали свой походъ противъ свящ. Гр. Петрова, стремясь ‘уловить его и представить на судъ вождей и пастырей’, то прежде всего они тоже обратили вниманіе на простоту его рчи, не уснащенной текстами свято-отческихъ писаній {Это было отмчено, между прочимъ, и въ ‘Русск. Бог.’ (см. 1908 г., іюнь, рецензія: ‘Итоги полемики по поводу проповдничества свящ. Гр. Петрова’).}.
И священникъ Петровъ заточенъ въ Череменецкій монастырь, а на арен русской церковности торжествуютъ о.о. Илліодоры.
Викторъ Ипатьевичъ Аскоченскій, нкогда гонимый, осмянный и ‘опротестованный’, несомннно явился побдителемъ и теперь съ торжествомъ могъ бы встртить своихъ противниковъ въ ‘царств тней’. Его, а не ихъ пониманіе вры и церковныхъ задачъ водворилось на цлыя полстолтія въ россійской церкви. И насаждено это пониманіе стараніями одного изъ ‘протестантовъ’, заушавшихъ въ прежнее время ‘Домашнюю Бесду’ и ея осмяннаго редактора.
Кто останется побдителемъ въ конечномъ счет — сухая замкнутая церковность, или вчное стремленіе человчества къ истин и свобод,— это покажетъ будущее, вроятно, уже недалекое.