К БИОГРАФИИ И ПОСМЕРТНОЙ СУДЬБЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО
КОММЕНТАРИИ
К биографии и посмертной судьбе Ф. М. Достоевского, Розанов Василий Васильевич, Год: 1906
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Розанов В. В. Собрание сочинений. Около народной души (Статьи 1906—1908 гг.)
М.: Республика, 2003.
‘Музей памяти Федора Михайловича Достоевского в Императорском российском историческом музее имени Императора Александра III в Москве. 1846 — 1903 гг.’. Составила А. Достоевская. С портретами и видами. 392 стр. СПб., 1906.
‘Библиографический указатель сочинений и произведений искусства, относящихся к жизни и деятельности Ф. М. Достоевского, собранных в Музее памяти Ф. М. Достоевского в московском историческом музее имени Императора Александра III. 1846—1903 гг.’. Составила А. Достоевская. СПб., 1906.
С самого года смерти Ф. М. Достоевского вдова его, Анна Григорьевна, непрерывно трудится над задачею, которую мы назвали бы ‘обработкою его памяти’. Она увековечила ее 1) созданием прекрасной школы памяти Ф. М. Достоевского в Старой Руссе, месте обыкновенного летнего отдыха его, и, главное, 2) музея его.
Вот что рассказывает она о последнем в предисловии к ‘Библиографическому указателю’.
Двадцать пять лет назад скончался мой муж, Федор Михайлович Достоевский. Глубоко потрясенная его преждевременною кончиною, я нашла для себя некоторое утешение в мысли… сохранить для моих детей воспоминания об их почившем отце. С этою целью я стала собирать его портреты, бюсты покойного, статьи о его произведениях, — словом, все, что так или иначе относилось к памяти Федора Михайловича. С течением времени, когда собранные мною материалы возросли до нескольких тысяч предметов, явилось основание дать возможность пользоваться ими биографам покойного моего мужа и лицам, желающим изучить его литературную и публицистическую деятельность. Все мною собранное я пожертвовала в Императорский российский музей имени императора Александра III в Москве, в одной из башен которого и находится ‘Музей памяти Ф. М. Достоевского’. Признавая, что пользование материалами музея затруднительно за неимением печатного каталога, я решила составить библиографический указатель сочинений и произведений искусства, относящихся к жизни и деятельности Ф. М. Достоевского.
В ‘Музее памяти Достоевского’ собрано 4700 предметов, из них в описание А. Г. Достоевской вошло 4232 предмета, собранные по 1903 г. включительно. Между отделами музея выдающееся значение имеют: ‘подлинные рукописи Ф. М. Достоевского’, — ‘Бесы’, начиная с 3-й части, ‘Подросток’, ‘Дневник писателя’ и ‘Записная книжка’. Здесь же находятся книги с собственноручными его заметками. Известно, что из ‘Бесов’ при напечатании выпущена одна глава, и не будет нескромностью здесь сообщить, что А. Г. Достоевская хотела восстановить эту главу в посмертных изданиях, но по совету одного близкого к покойному ее мужу высокопоставленного лица духовного ведомства — воздержалась от этого. Только в последнем издании, сейчас выходящем, появилась выпущенная глава.
Среди ‘официальных бумаг, относящихся до службы, ссылки и других жизненных обстоятельств Ф. М. Достоевского’ замечательны копии с бумаг, находящихся в III отделении Собственной Его Величества канцелярии, а также несколько официальных бумаг других учреждений, относящихся до пребывания Ф. М. Достоевского в Сибири, в Твери и Петербурге и секретного за ним надзора, — всего 66 бумаг, недоступных для общественного пользования.
В музее собраны также переводы сочинений Ф. М. Достоевского и статьи о его произведениях в иностранной литературе. На английский язык переведено восемь крупнейших произведений (не переведены, однако, ни ‘Бесы’, ни ‘Братья Карамазовы’), на болгарский — 1 (‘Униженные и оскорбленные’), на венгерский — 5, на голландский — 5, на греческий — 1, на датский — 10, на испанский — 1, на итальянский — 9, на латышский — 19 на норвежский — 8, на немецкий — все (и самая обширная литература о Достоевском), на польский — 2, на сербский — 5, на финский — 4, на французский — все, на хорватский — 5, на чешский — 2, на шведский — 6, на эстонский — 1. Нельзя не заметить по преобладанию переводимых произведений, что переводчики руководились более беллетристическим интересом, нежели богатейшим философским и вообще идейным содержанием, и что лучшая пора для Достоевского на Западе — еще настанет.
Кроме книг и рукописей, тут же находятся портреты родственников Достоевского (между ними — отца, матери, трех братьев и двух сестер, первой его жены, всех детей, в том числе умерших в детстве), снимки с любимых Ф. М. Достоевским произведений искусства и ноты нравившихся ему музыкальных произведений.
‘Вещи, принадлежавшие Ф. М. Достоевскому и его матери’ — дают обстановку его писательской деятельности в бытовой жизни. Тут и крупное и мелочи, до красного кожаного портсигара, вставочки для перьев и коробки обычно им покупаемых перьев, обычно куримых папирос и т. д. На первом месте помещена ‘Икона Пресвятой Богородицы Всех Скорбящих Радости’, всегда находившаяся в кабинете Ф. М. Достоевского. Как недостает тут того экземпляра Евангелия, который был с ним в Сибири и с которым, по воспоминаниям, он не расставался всю жизнь, и даже перед смертью, ‘открыв наугад место’ по смыслу прочитанного с центральным словом — ‘не удерживай’, предугадал, что жизнь его кончилась, что хлопоты врачей бесполезны!
Удивительно необозримая библиография всего, что когда-либо и где-либо писалось о Достоевском как при жизни его, так и после его смерти, даже всего, где только упомянуто его имя, как, напр., рубрики ‘Среди газет и журналов’. Для этой египетской работы вдове его пришлось просмотреть, — по крайней мере, внимательно перелистать, — журналы и газеты, вплоть до провинциальных и самых маленьких, более чем за полвека! И все-таки этот ужасный труд далеко не полон! Например, прекрасная книга г. Шестова ‘Апофеоз беспочвенности’ не упомянута в библиографии. Авторы должны сами помочь музею и прислать свои книги и статьи туда, с отметками мест или даже без отметок. Имея эти явные недостатки, библиография местами имеет излишества: например, указаны мои статьи о Риме, где, я наверно помню, ни слова не говорится о Достоевском. Но, во всяком случае, этим трудом Ан. Гр. Достоевская вывела основной фундамент библиографии о великом русском человеке, всегда нужный и страшно облегчающий и следующую работу.
Такого же египетского терпения требовало составление ‘Указателя имен личных’ и ‘Предметного указателя’, где каждая строчка требовала справки, а строк этих — тысячи! Да благословит Господь Бог всех, подобным способом трудившихся: работа их поистине нуждается в помощи Неба. Но вот опять чего недостает, и мысль о чем мне приходит уже многие годы: составление ‘идейного библиографического указателя к сочинениям Ф. М. Достоевского’. В ‘Приложениях’ к своему разбору его ‘Легенды об Инквизиторе’ я сделал подобную попытку соединить в одно все места из Достоевского, где он говорит, например, о самоубийстве, о католицизме. То же можно сделать, но с указанием только страниц какого-нибудь одного определенного издания, по рубрикам: ‘Бессмертие души’, ‘Национальности’ и среди них — ‘Евреи’, ‘Немцы’ (например, доктор Герценштубе в ‘Братьях Карамазовых’ или в ‘Бесах’ — губернатор-немец, клеящий коробочки). Это требует отличного знания текста Достоевского, значительного ума и искусства и страшного опять прилежания. Так как во мне текст Достоевского стоит довольно ярко, то мысль подобного ‘идейного указателя’ мне представлялась всегда страшно соблазнительной: но… терпение! терпение! Его нужно слишком много для подобного ‘Указателя’.
Своим трудом А. Г. Достоевская пожала руку всей русской литературе, и русская литература за это ответно пожмет ее руку.
НВ. 1906. 22 нояб. No 11026.