ИЗЪ ЗАПИСОКЪ ТУРИСТА ПО КАВКАЗУ.
ИЗЪ ЗАПИСОКЪ ТУРИСТА ПО КАВКАЗУ.
СТАТЬЯ I.
Очеркъ Хевсуретіи.— Обычаи и нравы этой страны.
А. Нисченковъ.
‘Живописное Обозрніе’, 1872. No 3.
Из записок туриста по Кавказу, Нисченков Александр Никанорович, Год: 1872
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Хевсуретія, составляя часть Тушино-Пшаво-Хевсурскаго округа, занимаетъ собою сверную часть Кавказскаго хребта, примыкающаго къ Военно-Грузинской дорог, горнымъ чеченскимъ обществамъ и Тушетіи. Главныя ея селенія лежатъ по теченію ркъ Арагвы и Аргуну, нсколько же деревень разбросаны по ущельямъ боковыхъ рчекъ, притоковъ названныхъ ркъ. У самаго входа въ Хевсуретію лежитъ селеніе Шатиль и отъ него уже начинается та своеобразность мстности и жителей, которая невольно останавливаетъ на себ вниманіе каждаго, постившаго страну когда либо. Природа Хевсуретіи дика и угрюма: громадныя скалы, весьма скудно обросшія, по берегамъ ркъ, соснами, пропасти и безвыходныя ущелья, до которыхъ весьма рдко достигаютъ лучи солнца, шумные потоки, прикрытые во многихъ мстахъ обледенлыми обвалами, какъ бы сводами, едва проходимыя тропинки, при этомъ небольшія деревушки, прилпленныя къ уступамъ скалъ на подобіе гнздъ, все это представляетъ величественную, хотя и дикую картину мстности, на которой издавна поселились хевсуры. Земли удобной для хлбопашества весьма мало и жители довольствуются тми небольшими клочками, которыя разбросаны между скалъ и, на вершинахъ горъ, какъ бы случайно. Недостатокъ пахатной земли до того ощутителенъ, что въ устахъ народа невольно сложилась слдующая легенда: одинъ горецъ, желая выиграть время и ране кончить работу, отправился въ поле съ вечера и прибылъ на принадлежащее ему мсто ночью. Пустивъ бычковъ бродить по площадк, онъ, пользуясь временемъ, разослалъ на землю свою бурку и заснулъ. Едва стало разсвтать, хевсуръ вскочилъ на ноги и ршился приняться за дло, не откладывая, но каково было его удивленіе, когда оглянувшись кругомъ, онъ увидлъ одн только голыя скалы, пашни, принадлежащей ему, нигд не было. Принявъ это за навожденіе злаго духа, раздосадованный горецъ ршается хать обратно и, когда съ азартомъ и бранью поднялъ бурку съ земли, тогда только увидлъ свою ошибку. Бурка-то и прикрывала его пашню.
Зима въ Хевсуретіи также непривтлива: огромные сугробы снга заносятъ вс ущелья, сообщеніе между деревнями прекращается, и, нсколько мсяцевъ сряду, слышенъ только вой втра, да вой волковъ, не находящихъ, чмъ утолить свой голодъ. Вмсто деревень виднются кое гд верхушки сосенъ, да закопченныхъ башенъ.
Не смотря на это, на небольшомъ пространств Хевсуретіи живетъ издавна народъ доблестный и храбрый, хотя и крайне несообщительный и недоврчивый, тмъ не мене возбуждающій любопытство оригинальностью своихъ нравовъ и обычаевъ. Все въ нихъ, начиная отъ наружности и костюма, до семейной жизни и общественныхъ законовъ, такъ рзко разнится отъ другихъ кавказскихъ племенъ, представляетъ столько удивительнаго, страннаго и разнообразнаго, что каждый, постившій Хевсуретію, невольно начинаетъ изучать этотъ народъ, на вс вопросы обыкновенно отвчающій одну фразу: ‘на что теб?’.
О времени населенія и происхожденіи, у хевсуръ существуетъ преданіе, что какой-то Гуданели, бывшій крестьяниномъ какого-то кахетинскаго помщика, избгая наказанія за совершенное имъ преступленіе, скрылся въ горы и, зайдя въ пшавское селеніе Апшо, женился на пшавк и съ нею прижилъ сына. Молодой Гуданети, любя охоту, въ одно время отправился въ горы, гд убилъ незнакомое ему животное, до того жирное, что въ старик Гуданели невольно родилось предположеніе о плодородности мста, въ которомъ обитало это животное, а чтобы врне убдиться въ этомъ, онъ отправилъ туда, съ сыномъ своимъ, горсть пшеницы въ маленькомъ котелк и посл собралъ цлую гуду (кожаная торба). Отъ этого и мсто названо Гудони. Переселившись въ Гудони, Гуданели прижилъ еще двоихъ сыновей Арабули и Чинчари, которые и были родоначальниками племени.
Однако, вникая въ бытъ хевсуръ, я часто останавливался на мысли, не потомки ли это крестоносцевъ, разсявшихся повсюду. Разв не могли нсколько изъ нихъ, отставшіе отъ товарищей, или находившіеся съ грузинскими царями въ походахъ, зайти въ эти неприступныя дебри, избрать ихъ мстомъ жительства и, женившись на дочеряхъ сосднихъ горцевъ, образовать сильное воинственное общество, защищенное самою природою. Поводомъ къ такому предположенію невольно служитъ близкое сходство въ одежд и вооруженіи хевсуръ съ рыцарями крестовыхъ походовъ. Шапки у нихъ квадратныя, опушенныя узенькимъ мховымъ околышемъ и обвязанныя вокругъ кускомъ полосатой ткани, концы которой, завязанныя въ узелъ, въ вид кокарды, висятъ съ боку, верхнее платье съ разрзными полами и сборками на рукавахъ, узкіе панталоны, вышитые тесьмою, и на всемъ этомъ, даже на тулупахъ, во множеств нашиты кресты изъ желтой тесьмы. На бурк, застегиваемой обыкновенно на правомъ плеч, съ лвой стороны нашитъ крестъ изъ желтой матеріи. Вооруженіе ихъ состоитъ изъ прямыхъ палашей съ надписями: Genua, Souvenir, Vivat Hussar, Solingen, съ изображеніями всадниковъ, орловъ, коронъ, затмъ шишаки, съ верхушки которыхъ спускается на плечи, стальная стка, панцыри налокотниковъ, наколнниковъ, стрлы и лукъ, у нкоторыхъ наконецъ щиты съ изображеніями креста. У женщинъ: браслеты, серьги, платья съ уборками въ нсколько рядовъ, шерстяныя пояса съ двумя большими кистями, на голов повязка изъ черной шали, обхватывающая голову, заплетенныя въ косы волоса, на ногахъ вязаные сапожки, все это, вмст взятое, и еще множество другихъ мелочей невольно переносятъ воспоминаніе въ средніе вка, во времена рыцарей, сражавшихся за вру.
Хевсуръ сложенъ не пропорціонально, своему высокому росту. Смуглое лицо его одарено длиннымъ носомъ, глаза у него срые, бритая голова, рыжеватые усы и небольшая бородка дополняютъ типъ. Хевсурскія женщины до 16 лтъ очень красивы и стройны, но посл 25 лтъ, отъ постоянно изнурительныхъ работъ, становятся старухами. Почти вс он курятъ и коротенькія трубочки постоянно носятъ за головными повязками.
Въ домашнемъ быту хевсуры отъ другихъ горскихъ племенъ отличаются весьма рзко. Строенія ихъ постоянно въ два этажа и напоминаютъ собою блокгаузы. Нижній этажъ, гд помщается семейство и скотъ, иметъ одни только двери, чрезъ которыя мужчинамъ входить неприлично и они спускаются туда по лстниц въ отверстіе изъ верхняго этажа. Жена хевсура, хотя и подчиняется безусловно своему мужу, но въ семейномъ быту пользуется нкоторыми правами и, во время ссоръ, является примирительницей, предъ которой смолкаютъ самые разсвирпвшіе другъ на друга враги. Въ отношеніяхъ съ женою хевсуръ до старости сохраняетъ родъ стыдливости и на супружескія свиданія отправляется обыкновенно въ глухую полночь, съ осторожностью прокрадываясь, какъ бы на запретное свиданіе, и то прежде спрашивая черезъ верхнее отверстіе позволенія. Молчаніе — знакъ согласія, при словахъ-же жены ‘дехсенъ медзи небизъ’ (оставь, мн спать хочется), означающихъ отказъ, хевсуръ не противорчитъ и возвращается къ себ безропотно.
Отецъ — глава семейства, и дти находятся у него въ полной зависимости до совершеннолтія, но едва сыну минетъ двадцать лтъ, его женятъ по выбору отца, который тутъ же выдляетъ сына изъ своего имнія. Гостепріимство у хевсуръ развито въ высшей степени и если гость покажется передъ домомъ, то хевсуръ, встртивъ его у дверей, беретъ у него оружіе, лошадь и заученными фразами привтствуетъ, разспрашивая о здоровья и причинахъ, побудившихъ гостя постить его. Въ честь гостя созываются сосди и начинается пиръ съ пснями и плясками.
О вр хевсуръ трудно сказать что-либо опредлительное. Это ни боле, ни мене, какъ смсь различныхъ исповданій и, вникая въ нихъ, вы встртите оттнки христіанства, магометанства, талмудизма и язычества. Хевсуры чтутъ св. Крестъ, Святую Дву Марію и Св. Георгія Побдоносца, брютъ головы, не дятъ свинины, допускаютъ многоженство, празднуютъ пятницы и субботы и почитаютъ разныхъ боговъ: Перкуши, Адшимъ — дэдэ, ангеловъ дубравъ, востока и запада, но боле всего благоговютъ передъ дроши (хорургвію).
Деканусы замняютъ священнослужителей и пользуются общимъ уваженіемъ. Капища, построенныя всегда въ мстахъ заросшихъ большими деревьями, не имютъ вида церквей, но входъ въ нихъ запрещенъ, а женщины не могутъ входить даже за ограду. Самыя капища строятся изъ плитняка и имютъ видъ четырехугольной большой комнаты, въ которой хранятся серебряные кувшины и другая посуда, изъ которой пьютъ въ торжественные дни, а также дрогли, состоящее обыкновенно изъ палки, оправленной въ серебро съ баракчи на верху, т. е. серебряннымъ шаромъ, оканчивающимся пикою.
На дрогли наматывается платокъ, называемый сакадриси, и часто привязываются колокольчики. При появленіи дрогли, гордые хевсуры обнажаютъ головы и, склоняясь до земли, длаютъ движеніе рукою вдоль груди, какъ бы творя крестное знаменіе.
Праздники у хевсуръ по большей части отличаются необычайнымъ шумомъ, причемъ вс почти присутствующіе напиваются до пьяна и тогда часто заводятся ссоры, оканчивающіяся драками. Во время этихъ же празднествъ часто бываютъ различныя игры: бги въ запуски, ристалища на коняхъ и т. п. Жертвы, приносимыя хевсурами, состоятъ изъ барановъ и телятъ, которые убиваются деканусомъ тутъ же, посл произнесенія надъ жертвою нсколькихъ таинственныхъ словъ. Прорзавъ горло, деканусъ подставляетъ чашку для стока крови и ею длаетъ знаки креста на лбу приносителей. Затмъ каждая семья садится въ особый кружокъ, разводитъ огонь и принимается за вареніе и жареніе принесенной жертвы, раздляя ее по ровну между всми. Кром животныхъ въ жертву приносятъ деньги и вещи, поступающія въ полное владніе деканусовъ и другихъ служителей храма. Изъ числа послднихъ особенно замчательны кадаги — прорицатели. Они объявляютъ обыкновенно волю невидимаго духа и при этомъ кричатъ, бснуются и плачутъ. Придя въ экстазъ, они обыкновенно произносятъ фразы, отличающіяся общимъ смысломъ, который можетъ быть примненъ къ разнымъ случайностямъ. Народъ съ благоговніемъ внимаетъ имъ и спшитъ обильными жертвами умилостивить разгнванное божество.
Хевсуры соблюдаютъ великій и рождественскій посты и не дятъ въ это время мяса, за исключеніемъ стариковъ и дтей. Издавна привыкнувъ къ неограниченной свобод, хевсуры не терпятъ подчиненности и уважаютъ только право сильнаго. Въ случа споровъ, тяжбы ршаютъ по обычаямъ, освященнымъ временемъ, поручая разбирательство старйшимъ изъ жителей. А въ боле важныхъ случаяхъ приносятъ предварительно присягу въ храм, въ присутствіи двнадцати свидтелей.
У хевсуръ существуетъ суеврное обыкновеніе неприкасаться къ покойникамъ, поэтому они всми силами избгаютъ того, чтобы больной скончался въ самомъ дом. Замтивъ приближеніе смерти, больнаго выносятъ на дворъ, или подъ навсъ, гд онъ и умираетъ. Тогда его брютъ, моютъ и одваютъ въ лучшее платье и оружіе, и въ такомъ положеніи оставляютъ покойника въ теченіе четырехъ дней, одинъ изъ служителей храма читаетъ надъ нимъ молитвы. Затмъ жители деревни, узнавъ о несчастіи, собираются отовсюду совершить надъ умершимъ вс обряды оплакиванія. Начинается плачь и гвалтъ, выбранная плакальщица, войдя на средину и опираясь на саблю умершаго, начинаетъ причитывать протяжнымъ голосомъ.
— Встань герой, войско ждетъ тебя, имъ не идти безъ предводителя.
— Вай, Ваи! отвчаютъ окружающіе.
— Что же герой, ты не отвчаешь? Конь твой ржетъ, не чуя всадника. Встань! встань! а то щитъ твой заржаветъ, мечь потускнетъ… на радость врагамъ. Дай услышать твой голосъ, потрясающій горы, наводящій страхъ на кистинъ. Увы! онъ спитъ и насъ не слышитъ.
На четвертый день является деканусъ, беретъ въ руки зазженную свчу и произноситъ надъ усопшимъ молитвы. Затмъ съ покойника снимаютъ оружіе и доспхи и относятъ въ склепъ, выложенный изъ плитняка, куда и опускаютъ тло безъ гроба. Заложивъ могилу, угощаются вареной бараниной, слоеными лепешками, пивомъ и водкою.
Въ день похоронъ назначается скачка и стрльба въ цль на призъ, состоящій обыкновенно изъ нсколькихъ паръ носковъ, привязанныхъ на нитк къ шесту. Кто пулей перебьетъ нитку, тому достается и призъ.
При скачкахъ, лошадей, предварительно выбранныхъ для скачки, подводятъ къ ковру и даютъ имъ ссть немного ячменя, а одна изъ женщинъ молокомъ обливаетъ колна каждой лошади. Всадники садятся верхомъ и образуютъ кругъ. Тогда въ кругъ възжаетъ на лошади извстный пвецъ и начинаетъ пть похвальное славо усопшему.
— Провозгласимъ, начинаетъ пвецъ, печальную пснь ‘далай’ падшему герою. Чье сердце не тронется жалостью при вид его большихъ доспховъ и лихого коня, покинутыхъ хозяиномъ и осужденныхъ на вчное забвеніе. Погибшій другъ! ужели бранная одежда и прекрасные усы твои не будутъ боле красою нашего общества. Мы не скажемъ, что ты умеръ, и не порадуемъ этимъ враговъ нашихъ! Спросятъ ли о теб въ Лезшеток — мы скажемъ въ Кистетіи,— спросятъ ли кистины — скажемъ — въ Кахетіи, при грузинскомъ цар… спросятъ, ли грузины, скажемъ…. онъ тамъ… у Господа! Проснись храбрый! или ты не слышишь звука браппой тревоги.
Вчная же теб память! Вчная память!
Затмъ начинается скачка, причемъ всадники, не обращая вниманія на опасность, мчатся черезъ скалы, крутизны, рытвины и по обрывамъ горъ, въ надежд заслужить похвалу и получить аламъ — знамя, обвшанное подарками женской работы. Во время поминокъ стараются угостить гостей на славу, вполн будучи убждены, что длаютъ покойнику угодное.
Хевсуры врятъ въ безсмертіе души, но полагаютъ, что и за гробомъ люди живутъ такою же матеріальною жизнью, что и тамъ существуетъ богатсво и бдность, и чмъ боле умершему приношеній, тмъ легче его душ. Они думаютъ, что душа лишившагося жизни отъ чужихъ рукъ, должна находиться въ вчномъ рабств у своего убійцы. Отъ этого и явился обычай мстить за кровь убитаго.
Заканчивая этимъ краткій очеркъ быта хевсуръ, я въ заключеніе долженъ сказать, что племя это, находясь въ подданств грузинскихъ царей, постоянно отличалось непоколебимою врностью престолу и постоянно образовывало изъ себя тлохранителей царскихъ. И досел, среди этого народа, господствуетъ таже доблесть, и хевсуры считаются одними изъ преданнйшихъ слугъ Россіи, даже псня ихъ говоритъ открыто, что хевсуры положатъ голову за Тебя, послуживъ Теб вконецъ и, грянувъ на враговъ соколами, обратятъ въ бгство ихъ Хаджіевъ.