В. В. Воровский
Из записной книжки публициста
Псевдоним
Из записной книжки публициста, Воровский Вацлав Вацлавович, Год: 1909
Время на прочтение: 3 минут(ы)
В. В. Воровский. Фельетоны
Издательство Академии наук СССР, Москва, 1960
На столбах города появились публикации о выборах в Государственную думу, на столбцах газет печатаются воззвания об этих же выборах, и знатный иностранец может по этим данным догадаться, что в скором времени в Одессе предстоят выборы депутата.
Если бы не эти внешние печатные знаки, трудно было бы заметить что-либо предвыборное.
И домовладельцы, и коммерсанты из первой курии спокойно ампотируют платежи и очень мало заботятся о том, кто будет представлять их — да и будет ли вообще представлять — в Государственной думе.
Говоря по совести, не нам бы, газетчикам, и, в частности, не нашей бы газете напоминать перрокурийцам их ‘гражданские’ обязанности.
Первая курия — это подбор таких избирателей, с которыми нашему брату приходится иметь дело только первого числа при уплате квартирных денег, защищать нам их интересы было бы странно, да и защищать их не приходится, ибо, по словам героя Островского,— ‘Кто тебя, Тит Титыч, обидит, ты сам всякого обидишь!’1
Но когда волей-неволей живешь в большом, с позволения сказать, культурном городе, трудно уединиться и замкнуться исключительно в круге симпатичных тебе интересов. Невольно хочется вмешиваться в гущу, того толкнуть, тому дать тумака, того пристыдить, а того и выругать.
И здесь то же. Казалось бы, какое дело мирному обывателю и сотруднику независимой (от толстых карманов) газеты соваться в выборы депутата от первой курии? Ан нет, когда видишь инертность и пассивность избирателей даже этой привилегированной курии, сами собою чешутся руки.
Я понимаю, что известным слоям, ныне причисленным к первой курии, не особенно занятно было выбирать в I или II думу2. Слишком мало было надежды на успех, а еще меньше — на торжество их интересов. Но теперь, когда ‘сами валятся в рот галушки’, когда имущая, а потому умеренная, публика имеет все шансы получить от думы и через думу уже не скорпионы, а, напротив, субсидии и поощрения, когда с таким трудом создали, наконец, для нее специальную думу,— она сидит дома и не хочет идти к урнам.
Эх, господа, господа! Право, смотреть не хочется на вас. Выбирайте себе кого хотите — Ивана или Петра, выбирайте хоть самого Дюка3, что зябнет в одной простыне на бульваре, но докажите, что вы тоже люди, способные жить политической жизнью, интересоваться хотя бы своими куцыми интересами, бороться за эти интересы. А то сейчас вы представляете какую-то аморфную, мягкую, склизкую массу, по которой и палкой ударить не хочется, потому что только брызги тягучие полетят…
Бескровная инертность одесситов во всех общественных делах наделала уже не мало бед. Разве не плодом этой слюнявой тактики ‘моя хата с краю’ является разоблачаемая ныне Авиновицкиада?4 А другие дела?
На глазах тысячей полноправных, богатых, пользующихся влиянием одесситов происходит какая-то вакханалия издевательства над интересами обывателя, а эти самые влиятельные патриции охают да ахают, да говорят: пусть будет, что будет, только бы меня не трогали!
И распылилась Одесса на атомы, над которыми хозяйничает, кто хочет. Общественные интересы разменяли на частные, и те, кто пристроился к общественному делу, хозяйничают в нем, как в своей частной лавочке. Ибо где нет желания самих же обывателей взять общественное дело в свои руки и под свой контроль, там неизбежно образуется, с одной стороны, пассивная, ничем не интересующаяся масса, с другой — заправилы-авантюристы.
Кто же виноват, как не вы же сами, господа? И сколько бы вы ни прятались за ‘трудные времена’ и т. п., от страха иудейска вина ваша не станет меньше.
‘Одесское обозрение’,
20 сентября 1909 г.
Перепечатывается впервые.
Фельетон написан в связи с внеочередными выборами в Государственную думу, которые были объявлены в Одессе на 27 сентября 1909 г. В выборах нового депутата принимали участие только лица, имевшие высокий имущественный ценз.
Количество избирателей не превышало 1250 человек.
Трудовые слои населения доступа к голосованию не имели. ‘…Не от нас,— писал Воровский уже после выборов, говоря от имени этих слоев,— зависело выдвигать какого-либо кандидата, мы… стояли вне поля выборов’ (‘Одесское обозрение’, 29 сентября 1909 г.).
Разоблачая антинародный, черносотенно-кадетский характер Государственной думы, одесские большевики, возглавляемые Воровским, разъясняли трудящимся классовую сущность выборов, подчеркивали, что они служат интересам господствующих верхов. С помощью Воровского одесская партийная организация использовала газету ‘Одесское обозрение’ для освещения избирательной кампании с большевистских позиций. В этом свете примечателен тот факт, что 20 сентября 1909 г. рядом с фельетоном Воровского о выборах одесского депутата ‘Одесское обозрение’ почти целиком перепечатало статью В. И. Ленина ‘Еще о партийности и беспартийности’, опубликованную 14 сентября 1909 г. в петербургской газете ‘Новый день’ за подписью ‘Вл. Ильин’ (Сочинения, т. 16, стр. 46—48). ‘Одесское обозрение’ охарактеризовало автора как ‘известного писателя’, который ‘правильно указывает’ в статье на ‘самые важные’ вопросы, связанные с выборами в думу.
1 Воровский имел в виду таких одесских магнатов, как представители банковских и торговых фирм Маразли, Анатра, братья Пташниковы, Ксидиаси др.
2 I и II думы в глазах реакционеров были слишком ‘левыми’ и ‘непослушными’, потому они и были разогнаны.
3 Дюк де Ришелье — один из первых одесских губернаторов, памятник ему установлен в Одессе на Приморском бульваре.
4 См. фельетон ‘Из записной книжки публициста’ (No 87) и прим. к нему.