Из воспоминаний, Бунин Иван Алексеевич, Год: 1912
Время на прочтение: 3 минут(ы)
И. А. Бунин: Новые материалы. Вып. I
М., ‘Русский путь’, 2004.
OCR Ловецкая Т. Ю
— Д. Н. Мамин-Сибиряк, — говорит И<,ван>, А<,лексеевич>,, — оригинальный, самобытный талант, чрезвычайно умный, с оттенком скептицизма.
В то же время замечательно нежной души человек.
Встречались мы с ним в редакции ‘Мира божьего’1, а еще раньше в редакции народнического журнала ‘Новое слово’2.
Он отличался удивительно красивой внешностью: здоровый, крепкий, так что теперь — то было не так давно — мне странно читать, что у него ‘седая голова на исхудалой шее’3.
Настолько это описание не вяжется с сохранившимся в моей памяти образом покойного.
Крупный талант, не использовавший до конца своих сил, не сказавший своего последнего слова!
— — —
Печатается по: Из воспоминаний // Раннее утро. 1912. No 255 (7859). 4 ноября. С. 4.
Прощальные слова Бунина (также как и Н. Д. Телешова) о Д. Н. Мамине-Сибиряке, скончавшемся 2 ноября 1912 г., напечатаны в день похорон писателя.
Сходную двойственную оценку не до конца реализовавшему свой талант Мамину-Сибиряку Бунин дал уже в ранней рецензии на первую часть очерка Мамина ‘У теплого моря’: ‘Чувствуется местами, что перед автором в данную минуту не рисовался ярко образ или картина, но г. Мамин-Сибиряк — личность настолько крупная, что там, где у него не хватит настоящего художественного настроения, он всегда сумеет воспользоваться своим умом и опытностью’ (Чубаров И. <,Бунин И. А. >, Литературный дневник: <,Рец. на: Русское богатство. 1898. No 10>, // Южное обозрение. 1898. No 636. 7 ноября. С. 2).
В. Вересаев в своих ‘Невыдуманных рассказах’ так передает реакцию Бунина на смерть Мамина: ‘Было это, мне кажется, в конце 1912 или в начале 1913 года. Заседали мы как-то вечером в правлении ‘Книгоиздательства писателей’. Иван Бунин скучающе просматривал вечернюю газету. Вдруг он с сожалением воскликнул:
— Умер Мамин-Сибиряк!.. А мы как раз собирались избрать его в почетные академики. Эх, жалко, не поспели! Тяжелая его жизнь была в последние годы. Утешили бы старика’ (Вересаев В. В. Невыдуманные рассказы. М., 1968. С. 472).
1 О журнале ‘Мир божий’ (СПб., 1892—1906) см.: Скворцова Л. А. ‘Мир божий’ // Литературный процесс и русская журналистика конца XIX—начала XX века (1890—1904): Социал-демократические и общедемократические издания. М., 1981. С. 136—197.
Бунин, неизменный сотрудник ‘Мира божьего’, переименованного после закрытия в 1906 г. в ‘Современный мир’ (СПб., 1906—1918), дебютировал на страницах журнала стихотворением ‘Жизнь увлекает пошлостью дневной…’ (Мир божий. 1892. No7. Отд. I. С. 115).
2 О журнале ‘Новое слово’ (СПб., 1894—1897) см.: Максимова В. А. ‘Новое слово’ и ‘Начало’ // Литературный процесс и русская журналистика конца XIX—начала XX века (1890—1904): Социал-демократические и общедемократические издания. М., 1981. С. 198—230.
Бунин и Мамин-Сибиряк сотрудничали в ‘Новом слове’ в 1895—1897 гг., когда издателем его была О. Н. Попова и журнал придерживался народнического направления. Бунин опубликовал в ‘Новом слове’ три рассказа: ‘На край света: Из записной книжки’ // Новое слово. 1895. No 1 (октябрь). Отд. I. С. 148—155 <,с посвящением Д. И. Звереву>,, ‘Тарантелла: Из жизни деревенской интеллигенции’ // Новое слово. 1896. No 7 (апрель). Отд. I. С. 45—93, ‘Байбаки: Из быта мелкопоместных’ // Новое слово. 1896. No 3 (декабрь). Отд. 1. С. 193—209. Кроме того, Бунин выступал в ‘Новом слове’ и рецензентом (см.: Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 328—330). Ошибочно приписанная в этом издании Бунину рецензия на стихотворный сборник А. Плещеева (Там же. С. 325—327) принадлежит тогдашнему редактору ‘Нового слова’ И. А. Баталину (см.: Аксельрод В. И. Это не Бунин! // Русская литература. 1974. No 3. С. 220).
3 Скорее всего, неточно цитируется один из многочисленных газетных некрологов на смерть Д. Н. Мамина-Сибиряка, в которых описывалось празднование сорокалетия литературной деятельности писателя, происходившее за неделю до его смерти. Одновременно в Москве отмечалось 25-летие литературной деятельности Бунина (см. примеч. 12 к No 11). Эти два юбилея иногда и прямо сопоставлялись (см.: Скиталец <,Блотерманц О.Я.>, Вне шаблона: (С берегов Невы) // Раннее утро. 1912. No 251 (7855). 31 октября. С. 2).
Чествование проходило на квартире у Мамина-Сибиряка в Петербурге, поздравления писатель принимал в полузабытьи: ‘Отмеченный ровно неделю назад юбилей Д. Н. Мамина-Сибиряка был репетицией похорон. Кто знал действительное положение его, тот знал, что этим юбилейным статьям суждено сыграть роль некролога. <,…>, Не могло быть юбилея печальнее. Мы расходились с него, как расходятся с похорон. <,…>, Боже мой, и это был юбиляр! На постели с приподнятой головой лежал Мамин — тень прежнего Мамина — больной старик с большой головой на тонкой, детской шее, на которой жалко обрисовывались мускулы, судорожно и напряженно двигающий брови, точно он хотел что-то вспомнить и понять и не мог’ (Измайлов A. A. Д. Н. Мамин-Сибиряк (|) // Русское слово. 1912. No 254. 3 ноября. С. 3). О похоронах Мамина см.: Белоусов И. Ушедшая Москва. С. 229— 230, Телешов Н. Записки писателя. С. 168—169.
Вскоре после кончины Мамина A. B. Амфитеатров посвятил ему очередной газетный фельетон, в котором с чужих слов — Амфитеатров жил в это время в Италии — нарисована следующая картина чествования Мамина 26 октября 1912 г.: ‘Полумертвыми ушами выслушивал Мамин привет себе, полумертвыми губами пролепетал, как литературное завещание, свой привет Бунину…’ (Амфитеатров A. B. Этюды: VII // День. 1912. No 41. 12 ноября. С. 3), ср. поздравительную телеграмму Мамина Бунину по поводу 25-летия литературной деятельности: ‘Мамин-Сибиряк приветствует милейшего Ивана Алексеевича, с горячими пожеланиями счастья, дальнейших успехов на литературном поприще’ (цит. по: Литературное наследство. Т. 84. Кн. 2. С. 482).