Из поездки въ Испанию, Подолинский Сергей Андреевич, Год: 1882 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 50 минут(ы)

Изъ поздки въ Испанію

Вопросъ о національныхъ особенностяхъ все боле и боле вырывается на передній планъ въ политик, въ экономіи, въ наук,— однимъ словомъ, почти во всхъ сторонахъ народной жизни. Онъ одинаково интересуетъ какъ приверженцевъ объединенія, для которыхъ часто отличительныя черты мелкихъ народностей являются главными препятствіями, такъ и крайнихъ федералистовъ, основывающихъ на этихъ чертахъ главнйшія доказательства въ пользу своихъ политическихъ мнній. Крупнйшія событія современной исторіи, повидимому, оправдываютъ стремленія объединителей, если только однихъ успховъ достаточно для оправданія какой-либо системы. Мене чмъ въ двадцать лтъ и изъ весьма разрозненныхъ элементовъ составились дв великія державы: Итальянское королевство и Германская имперія. Если врить словамъ огромнаго большинства западно-европейскихъ публицистовъ и ученыхъ, то и панславизмъ есть не что иное какъ — безсознательное еще — стремленіе всхъ славянъ слиться подъ властью одной могучей державы.

Въ наши намренія не входитъ принципіальное разсмотрніе такихъ общихъ политическихъ вопросовъ и если мы въ начал этихъ очерковъ о нихъ упоминаемъ, то только потому, что во время путешествія по Испаніи, предпринятаго прошлою весною, мы на каждомъ шагу наталкивались на національныя различія и на безчисленные вопросы, возникавшіе по ихъ поводу. Между тмъ Испанія — страна объединенная уже около трехъ сотъ лтъ тому назадъ и притомъ въ такое время, когда центральныя правительства были энергичне, чмъ теперь, и имли возможность оказывать большее давленіе на своихъ противниковъ. Тмъ не мене никто не сочтетъ парадоксомъ, если мы выразимъ мнніе, что испанскій народъ — одинъ изъ наимене однородныхъ. Съ этимъ мнніемъ вообще согласны даже централисты, несмотря на то, что посл Франціи Испанія объединена, приблизительно въ теперешнихъ границахъ, гораздо ране.

Но если общее представленіе о неоднородности испанской націи ера ли вызоветъ возраженія, то нельзя сказать того же о ея степени, о причинахъ ее производящихъ, о формахъ, въ которыхъ она проявляется. Чмъ именно отличаются между собой группы людей все-таки очень родственныхъ, какъ велики эти различія, насколько они приводятъ къ замтнымъ, бросающимся въ глаза, явленіямъ въ народной жизни — вотъ вопросы, на которые мы постараемся хоть отчасти отвтить, немного на основаніи собственныхъ наблюденій, а боле при помощи мстныхъ печатныхъ источниковъ и оффиціальныхъ документовъ.

I.
Общій составъ населенія.

Възжая въ Испанію по обыкновенной дорог изъ Парижа въ Мадридъ, то-есть черезъ Бордо, Байону и Санъ-Себастіанъ, подучаешь очень рзкое впечатлніе о различіи между національностями французскою и испанскою. До Байояы, въ городахъ по крайней мр, слышенъ почти везд французскій языкъ, боле или мене чистый, затмъ онъ на короткое время смняется характернымъ бэарнскимъ нарчіемъ, потомъ въ теченіе двухъ-трехъ часовъ видишь въ вагонахъ нсколькихъ басковъ и слышишь ихъ совершенно непонятную рчь, затмъ, почти внезапно, около Миранды вс начинаютъ говорить по-кастильски, то-есть почти чистымъ литературнымъ языкомъ Испаніи. Этотъ рзкій переходъ мн пришлось впрочемъ наблюдать въ обратномъ порядк, такъ какъ по западной дорог я халъ лишь на возвратномъ пути изъ Испаніи.

Совершенно иное впечатлніе о взаимныхъ отношеніяхъ народностей, составляющихъ Францію и Испанію, получилъ я, постепенно спускаясь къ югу вдоль береговъ Средиземнаго моря. Желая сначала ближе ознакомиться съ тою частью населенія Франціи, составные элементы котораго еще мене утратили свои первоначальныя черты, гд возможность различныхъ лингенетическихъ и этнографическихъ переходовъ гораздо боле, чмъ между рзко обособившимися сверными французами и кастильцами,— я предпринялъ пшкомъ нсколько экскурсій въ горы средней Франціи и затмъ прожилъ по нскольку дней въ главныхъ городахъ южныхъ провинцій: Ліон, Вьенн, Валенс (на Рон), Оранж, Миньон, Арл, Марсели, Тулон, Гіер, Ним, Монпелье, Нарбонн и Перпиньян. Не входя теперь въ подробности насчетъ того, что касается Франціи, скажу только, что тутъ впечатлніе получилось совершенно иное. Различія между нкоторыми населеніями Франціи и Испаніи сильно сгладились въ моемъ представленіи, но за то мн стало еще боле ясно, что и французская національность еще далеко не дошла до того этнографическаго единства, о которомъ хлопотали вс парижскія правительства, начиная съ деспотической тираніи Людовиковъ XI и XIV и кончая якобинизмомъ Робеспьера.

Во многихъ отношеніяхъ можно сказать, что Испанія начинается раньше, чмъ кончается Франція. Такъ, напримръ, при переход изъ департамента Оды въ Восточные Пиренеи, въ бывшій Русильонъ, мене двухсотъ лтъ тому назадъ присоединенный къ Франціи, вншность многихъ вещей тотчасъ же принимаетъ иной характеръ. Постройки становятся крупне и выблены известью или выкрашены въ разные цвта, подобно домамъ во многихъ русскихъ городахъ. Еще боле бросается въ глаза при перезд въ Восточные Пиренеи высшій уровень сельскохозяйственной культуры. Искуственное орошеніе полей, луговъ и виноградниковъ начинаетъ играть самую выдающуюся роль. Въ одномъ, очень небольшомъ, Русильон боле 30.000 гектаровъ земли орошаются каналами при помощи воды двухъ небольшихъ рчекъ, Тэта и Taxa. Кто привыкъ считать Испанію за страну безводную, каменистую, прожженную солнцемъ, тотъ удивится, увидвъ, до какой степени, по свжести зелени, по богатству культивированной’ растительности, первая провинція, носящая испанскій характеръ, превосходитъ Лангедокъ и даже Провансъ. Не слдуетъ забывать, впрочемъ, что Каталонія — во всхъ хозяйственныхъ отношеніяхъ — первая страна въ Испаніи и потому не нужно длать заключенія объ остальныхъ провинціяхъ по впечатлнію, производимому ею.

Такимъ образомъ вдоль Средиземнаго моря переходъ отъ Франціи къ Испаніи оказывается почти незамтнымъ, а различія, которыя существулотъ, говорятъ скоре въ пользу послдней страны. На мсто заражающихъ воздухъ болотъ, и стоячихъ лужъ, покрывающихъ берега департаментовъ Герб и Оды, въ Русильон оказывается прекрасно орошенная я воздланная равнина, а дале — красивые склоны Пиреней, прорзанные террасами и засаженные виноградомъ. Вмсто срыхъ, полуразрушенныхъ, часто заброшенныхъ мазъ, т. е. сельскихъ домиковъ, разбросанныхъ хуторами, южнаго Лангедока, опуствшаго благодаря усиленной смертности, вызываемой вліяніемъ болотныхъ лихорадокъ, появляются чисто выбленные, по большей части двухъэтажные, дома каталонскихъ крестьянъ, всегда окруженные зеленью фруктовыхъ садовъ и виноградниковъ. Наконецъ и вншній видъ жителей становится иной. Обитателя и особенно обитательницы западнаго берега Роны (Лангедока) далеко не могутъ по красот своего типа сравниться съ обитателями Прованса, напримръ въ окрестностяхъ Арля и Марселя. Правда, и каталонцы не красивы, но ростомъ они выше лангедокцевъ, сложены лучше изъ ихъ манер держать себя замтно уже вліяніе Испаніи: они умютъ соединять самую изысканную вжливость съ полнымъ сознаніемъ собственнаго достоинства.

Чмъ же объяснить тотъ фактъ, что, смотря по тому, откуда въхать, изъ Франціи въ Испанію, она покажется или страною ей совершенно чумою, иди же ея естественнымъ продолженіемъ, разграниченнымъ только чисто условными, политическими причинами?— Отвтъ на этотъ вопросъ весьма простой: Франція и Испанія состоятъ об изъ разнородныхъ этническихъ элементовъ. Иныя изъ племенъ, ихъ составляющихъ, чужды между собою, какъ, напримръ, кастильцы, баски и бретонцы, другіе же, какъ, напримръ, провансальцы, лангедокцы, каталонцы, близко родственны, чтобы не сказать — почти тождественны. Нужно знать составъ обихъ народностей, французской и испанской, прослдить исторію ихъ образованія, собрать черты сходства и различій въ каждой изъ провинцій, и тогда только истинный смыслъ отношеній этихъ элементовъ между собой и къ господствующимъ народностямъ, объединившихъ ихъ въ одно централизованное государство, станетъ понятнымъ, а изслдованія объ оригиналъ пыхъ чертахъ жизни каждой провинціи получатъ надлежащій интересъ и, быть-можетъ, даже извстное значеніе для культуры и жизни какъ частей, такъ и слитнаго цлаго.

Изслдованія о племенномъ состав древнйшаго населенія Иберійскаго полуострова еще крайне неполны, хотя нужно отдать справедливость, что начались они очень рано, а въ послднія пятнадцать лтъ велись съ достаточною настойчивостью и энергіей. Орудія изъ доисторической эпохи были найдены въ Испаніи уже въ XVI столтіи и отъ 1534 года есть печатная работа одного ученаго монаха, по имени ‘Beates’, описывающая такія орудія, найденныя въ Аррагоніи. Во второй половин XVIII вка (1755 г.), въ такое время, когда это еще далеко не составляло научнаго догмата, Marin у Mendoza утверждалъ уже, что въ Испаніи когда-то существовалъ соціальный строй, предшествовавшій знанію металловъ. Но только во второй половин ныншняго столтія археологическія изслдованія стали основываться на серьезныхъ фактическихъ открытіяхъ костей человка, доисторическихъ орудій и иныхъ остатковъ.

Въ 1850 году Casina de Prada нашелъ въ наносахъ, около монастыря St. Isidro, подъ Мансанаресомъ, кременныя орудія, аналогичныя съ найденными во Франціи и Бельгіи. Съ тхъ поръ антропологическая школа въ Испаніи становится приблизительно на ту же передовую точку зрнія, на которой стоить значительная доля членовъ Парижскаго Антропологическаго Общества. Въ настоящее время она дала уже нсколько замтныхъ представителей своей наук. Изъ нихъ Villanova замчателенъ но большому числу находокъ и описаній, изданныхъ имъ начиная съ 1860 года, а Francesco Tubino, изъ работъ котораго мы почерпаемъ большую часть касающихся сюда подробностей, какъ талантливый и энергичный представитель передоваго направленія въ испанской антропологіи {‘Museo Archeologico’. I. Madrid. Tubino. Введеніе, и Fernando FuJgaris: ‘Объ оружіи бронзовомъ и желзномъ’. Кром того: Tubino: ‘Essay d’une Anthropologie sociale’. Въ Парижской Berne d’Anthropologie 1877 г. и отдльно у Leroux.}.

Черепы изъ до-историческихъ или вообще очень древнихъ эпохъ, найденные въ различныхъ мстностяхъ Иберійскаго полуострова, показываютъ, что и въ то время населеніе его состояло изъ нсколькихъ племенъ, рзко между собою отличавшихся. Замчательно, что почти вс древнйшія находки относятся къ окраинамъ полуострова, а не къ центральнымъ его областямъ. Наиболе драгоцнные результаты дали пещеры около Гибралтара и раскопки въ окрестностяхъ Гранады, затмъ финикійскіе рудники въ Милагро, въ Астуріи, и баскскія кладбища въ Цараус и Вилагро. Послднія три мстонахожденія относятся уже къ исторической эпох, хотя и очень древней. Кром того найдено нсколько череповъ отъ мумій гуанчей, на Канарскихъ островахъ, а также различные остатки въ Португаліи при раскопкахъ у Бабесо д’Ару да.

Несмотря на различіе въ форм найденныхъ череповъ, между ними есть не мало и сходства. Почти безъ исключенія, въ большей или меньшей степени, вс они принадлежатъ къ типу длинноголовыхъ (долихоцефаловъ), т. е. такихъ, у которыхъ длина превосходитъ ширину въ отношеніи 100:75 или еще боле. Это доказываетъ, что древнйшіе обитатели Иберійскаго полуострова, въ большинств по крайней мр, принадлежатъ къ одной пород, которую и принято называть иберійскою. Длинноголовые черепа, найденные въ Испаніи, довольно рзко различаются между собою на два типа. Первый представляетъ собою черепа хорошо развитые, большихъ размровъ, съ вмстимостью равною или превышающею вмстимость череповъ современнаго населенія. Скелеты, относящіеся къ этимъ черепамъ, показываютъ, что племя, къ которому они принадлежали, отличалось довольно высокимъ ростомъ и очень крпкимъ тлосложеніемъ. Такого рода черепа найдены еще въ Гасконіи въ пещерахъ Бро-Маньонъ и нердко встрчаются въ Марокко. Между живущими нын племенами такого рода черепа, при соотвтствующемъ тлосложеніи, всего чаще можно найти у басковъ. Второй типъ череповъ, найденныхъ въ Испаніи въ большемъ количеств, почти во всхъ мстонахожденіяхъ (Гибралтаръ, Гранада, Бабесо д’Аруда въ Португаліи), также опредленно длинноголовый, но уже небольшой величины, плоскій, плохо развитой, похожій на типъ, найденный въ Германіи около Бантрата. Впрочемъ, люди съ подобными и даже еще меньшими черепами и теперь цлыми селами встрчаются въ Бастилліи, въ провинціи Салачпанка. Наконецъ, въ-третьихъ, нкоторые изъ древнйшихъ череповъ не могутъ быть вполн отнесены къ типу длинноголовыхъ, а скоре къ смшанному (мезотицефалы), подобному находимымъ въ пещерахъ Фюрфозъ въ Бельгіи. Эти черепа также встрчаются въ разныхъ мстахъ — въ Андалузіи, Португаліи и т. д.

Такимъ образомъ основнымъ элементомъ ныншняго испанскаго народа слдуетъ считать иберійскую породу людей, представителями которой, далеко не. чистыми однако, въ настоящее время можно считать басковъ, занимающихъ теперь едва тридцатую часть полуострова. Кром того соплеменники иберійской породы, по всей вроятности мене смшанные, живутъ еще въ Марокко (берберы) и въ Алжиріи (кабилы), хотя, повидимому, между ихъ языкомъ и говоромъ басковъ (Эусвара) нтъ ничего общаго. За то по форм черепа и развитію скелета вс они больше подходятъ къ крупному кро-маньонскому типу. Это значитъ, что уже въ древнйшую эпоху жители Иберіи и сверной Африки были между собой въ близкомъ родств, но это доисторическое родство не слдуетъ смшивать съ сравнительно недавнимъ наплывомъ семитовъ (мавровъ) въ Испанію въ VIII вк, ни также съ финикійской и карагенскою колонизаціей, тоже семитскаго происхожденія.

На основаніи именъ горъ, ркъ и городовъ можно заключить, что иберійцы (баски) занимали сначала большую часть полуострова, отъ Гасконскаго залива до самыхъ Столбовъ Геркулеса {Reclus: ‘Gogr. Univers.’, т. I, стр. 650.}. По всей вроятности, это племя населило Испанію, подвигаясь съ юга на сверъ, изъ Африки въ Европу. Напротивъ, съ свера на югъ, черезъ Пиренеи, подвигались племена кельтовъ, составляющихъ въ настоящее время второй изъ боле существенныхъ элементовъ испанскаго народа. Эпоха переселенія этихъ племенъ неизвстна, но во всякомъ случа она очень давняя. Кельты остались отчасти почти несмшанными съ иберійцами, судя по именамъ мстностей, особливо въ Галиціи и большей части Португаліи. За то весь югъ полуострова и берегъ Средиземнаго моря долго оставались почти совершенно въ рукахъ иберовъ. Они занимали кром того боле плодородныя части центральной плоской возвышенности, долину рки Эбро, оба склона Пиреней, пространство между склонами Севеннъ и Ліонскимъ заливомъ, вплоть до Генуи и даже дале до подножія Апеннинъ и Тессинскихъ алыгъ. Большая часть плоской возвышенности, составляющая средину Испаніи: об Кастилліи, Манча, Эстремадура и прочія были заселены породой, смшанной изъ кельтовъ и иберовъ и называвшейся потому кельтиберами.

Къ этимъ двумъ основнымъ элементамъ національнаго состава скоро стали присоединяться и другіе. Кадизъ и Малага имютъ происхожденіе финикійское, т. е. семитическое. Ныншняя Картагена, прославившаяся своими республиканскими движеніями и страстнымъ стремленіемъ къ мстной автономіи, наслдница древняго Карагена. Греческіе островитяне, родосцы, закинфцы, также основывали свои колоніи на берегахъ Иберія. Но вліяніе Рима скоро стало самымъ ршительнымъ изъ всхъ. Южная Испанія, Бетида, теперешняя Андалузія, стала однимъ изъ центровъ римской цивилизаціи. Она дала Риму нсколькихъ императоровъ и притомъ изъ лучшихъ, напримръ Траяна, Адріана, и языкъ Рима сталъ господствующимъ на всемъ полуостров, за исключеніемъ разв тхъ долинъ Кантабрійскихъ горъ, въ которыхъ и до сихъ поръ удержалось нарчіе Эускара.

Паденіе Римской имперіи привело въ Испанію, какъ и всюду, толпы блокурыхъ варваровъ свера, свевовъ, алановъ, вандаловъ. Значительная часть изъ нихъ скоро смшалась съ мстными жителями, а еще большая часть не выдержала перемны образа жизни и климата и постепенно вымерла. Думаютъ, впрочемъ, что племя свевовъ приняло нкоторое участіе въ образованіи галиційской народности. Прочне другихъ оказалось племя визитовъ, многочисленное, хорошо организованное и съ большими задатками къ цивилизаціи. Такъ, напримръ, по распоряженію Алариха, былъ выкопанъ большой каналъ, и до сихъ поръ орошающій равнину города Тарбъ въ южной Франціи {Gustave Henzi: ‘La France agricole Region du Sud-Ouest’. Paris 1868, стр. 43.}. Визиты въ наибольшемъ числ вошли въ составъ кастильскаго населенія и этимъ, можетъ-быть, обусловливаются, съ одной стороны, сдержанная важность и солидность въ обращеніи кастильцевъ, съ другой — также ихъ стремленія къ завоеваніямъ и къ централизаціи.

Посл сверной Европы во второй разъ наступила очередь Африки принять участіе въ составленіи испанской національности. На этотъ разъ, впрочемъ, явились опять племена уже знакомыя жителямъ Иберіи, т. е. арабы, семиты, близко родственные финикійцамъ, и берберы, старшіе братья самихъ иберовъ. Въ теченіе семи столтій, отъ VIII до XV, колонизація африканскихъ элементовъ шла безпрепятственно черезъ Столбы Геркулеса, и хотя впослдствіи мавры и были изгоняемы съ ожесточеніемъ, но иные изъ нихъ перешли въ христіанство, другіе же еще прежде смшались съ мстными племенами и потому вліяніе ихъ пребыванія на населеніе, особенно въ Андалузіи и Валенсіи, оказалось громадное. Боле двухъ тысячъ арабскихъ названій, преимущественно относящихся къ предметамъ, обнаруживающимъ высшую степень культуры, вошли въ составъ кастильскаго нарчія, а слдовательно и литературнаго языка всей Испаніи.

Во время мавританскаго владычества евреи особенно процвтали въ Испаніи. Служа и нашимъ и вашимъ, т. е. христіанамъ и магометанамъ, они захватили, какъ везд, въ свои руки торговлю, а также и сборъ налоговъ. Число евреевъ на полуостров дошло до 800.000, но когда, наконецъ, мавры были побждены и короли Аррагоніи и Бастиліи не нуждались боле въ евреяхъ, для доставленія денежныхъ средствъ къ продолженію борьбы, тогда они не стали боле сдерживать взрывъ народнаго негодованія. Народъ сталъ преслдовать евреевъ везд и чмъ только могъ: желзомъ, огнемъ, пытками, кострами, и все-таки не могъ насытить своей ненависти. Нкоторыя семейства евреевъ изъ страха приняли христіанство, но такихъ было очень мало,— большинство ихъ погибло или бжало въ Германію, Польшу, на Балканскій полуостровъ. Гоненія евреевъ въ Испаніи окончились лишь посл полнаго ихъ истребленія иди изгнанія. Это одинъ изъ немногихъ примровъ въ исторіи, гд племя, почти съ милліоннымъ населеніемъ, должно было совершенно очистить занимаемую имъ территорію.

Цыгане, хотя также совершенно чуждые испанскому населенію, удержались въ значительномъ числ во многихъ городахъ юга, особенно въ Гранад. Они не богаты, съ большою охотой и полною наивностью исполняютъ обряды католической церкви и потому инквизиція, истребившая столько еретиковъ, мавровъ и евреевъ, не воздвигла ни одного востра для сожженія цыгана. Часть испанскихъ цыганъ ведетъ еще до сихъ поръ кочевой образъ жизни, но большинство ихъ въ страшной нужд, тснот и грязи живетъ по городамъ.

При такой смси различныхъ племенъ не удивительно, что населеніе Испаніи не успло стать однороднымъ, но сложилось въ нсколько отдльныхъ типовъ, смотря по тому, которая изъ составныхъ частей являлась преобладающей. Большинство антропологовъ въ Испаніи признаетъ въ настоящее время существованіе четырехъ главныхъ народностей, отличныхъ между собою и по племенному составу, и по языку. Вс эти языки обладаютъ кром того еще каждый нсколькими нарчіями.

Первый типъ представляетъ народность басковъ, занимающихъ въ Испаніи провинціи Гвиноскоа, Алава, Бискайя и часть Наварры. Это почти чистые представители иберовъ. Говорятъ они языкомъ непохожимъ ни на одно изъ извстныхъ нарчій, который по строенію своему не иметъ аналоговъ въ Европ. Онъ не принадлежитъ къ числу сливающихся (аглютинативныхъ) языковъ, подобно мадьярскому, но скоре построенъ по еще простйшему тину нарчій сверо-американскихъ индійцевъ. Впрочемъ, число корней чисто баскскаго происхожденія невелико и вс предметы, вошедшіе въ употребленіе посл окончанія каменнаго доисторическаго періода, носятъ названія, обладающія корнями латинскими или иныхъ европейскихъ языковъ. Сами баски называютъ свой говоръ общимъ терминомъ — эвскара, но онъ различается на шесть ели на семь различныхъ нарчій, повидимому, не очень даже между собой сходныхъ.

Вторая народность, лузитанская, занимаетъ большую часть Португаліи и въ Испаніи распространена по провинціи Галиціи и небольшой части Эстремадуры. По своему происхожденію испанскіе лузятане почти чистые кельты. Лзыкъ ихъ, достигшій литературнаго развитія въ Португаліи, въ Испаніи раздробленъ на нсколько нарчій, не имющихъ иной литературы кром народныхъ псенъ. Существуетъ впрочемъ еще особое астурійское нарчіе, такъ-называемый бабль, теперь оно въ сильномъ упадк, но все-таки обладаетъ нсколькими современными стихотворцами.

Каталонцы, третья главная народность ныншней Испаніи, далеко не представляютъ той однородности въ своемъ состав, какъ баска и лузитане. Кром того и ближайшія мстныя различія у каталонцевъ еще значительне. Тмъ не мене везд — въ Прованс, въ Лангедок, въ Барселон, въ Валенсіи — иберы составляютъ главную основу каталонскаго типа. Въ Прованс есть значительная примсь лигу ровъ и грековъ, а въ Лангедок — кельтовъ и германцевъ. Въ Каталоніи смсь еще больше: финикіяне и карагеняне, греки и массиліоты, римляне, арабы, норманны, французы, евреи — вс внесли свою долю въ составъ каталонской народности. На юг Каталоніи, въ Валенсіи, примсь.мавританской крови также значительна, если еще не больше, чмъ въ Андалузіи. Но на всемъ этомъ пространств господствуетъ одинъ языкъ, разбитый, правда, на большое число нарчій. Главныхъ изъ нихъ въ Испаніи три: каталонское, которымъ говорятъ въ провинціяхъ Барселон, Жирон, Лерид и Таррагон. Нарчіе это обладаетъ богатою литературой и имъ говорятъ вс сословія, такъ что кастильскій языкъ служитъ только для сношеній съ испанцами другихъ провинцій, для оффиціальной переписки, для Преподаванія въ высшихъ и среднихъ учебныхъ заведеніяхъ. Второе нарчіе, валенсійское, распространенное въ провинціяхъ Кастеллав, Валенсіи, отчасти и въ Аликанте, несмотря на изобиліе мавританскихъ словъ, наиболе походитъ на языкъ трубадуровъ. Въ Валенсіи высшія сословія уже большею частью приняли кастильскій языкъ, но весь народъ еще говоритъ мстнымъ нарчіемъ. Третье нарчіе каталонскаго языка, майорканское, удержалось на Балеарскихъ островахъ въ наибольшей чистот и всего мене вытснено кастильскимъ.

Наконецъ, четвертое господствующее племя, кастильское, по своему составу также очень сложно. Оно заключаетъ боле кельтскихъ и германскихъ элементовъ, чмъ каталонское, а въ южной своей области, въ Андалузіи, еще очень значительную примсь арабовъ и берберовъ. Кастильскій языкъ наиболе разработанъ литературно и онъ же служитъ общимъ оффиціальнымъ языкомъ во всхъ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ и во всемъ судопроизводств, кром тхъ изъ баскскихъ округовъ, которые еще судятся по своимъ мстнымъ правамъ (фуэросомъ), подъ деревомъ ‘Гверники’. Изъ нарчій кастильскаго языка, андалузское, по обилію мавританскихъ словъ, представляетъ довольно значительныя отличія отъ литературнаго языка.

По физическому типу различія населеній весьма значительны по окраинамъ, но на центральныхъ плоскихъ возвышенностяхъ, напротивъ, постепенно смягчаются и представляютъ всевозможные переходы между боле опредленными типами. Въ общемъ можно сказать, что ростъ людей становится ниже отъ свера къ югу, но и на юг въ горныхъ округахъ онъ выше, чмъ въ равнинахъ. Голова вообще больше и короче на свер и на запад, т. е. тамъ, гд примсь кельтомъ значительне. Страннымъ образомъ на возвышенностяхъ между Эбро и Гвадалквивиромъ нердко встрчается косозубіе (прогнатизмъ), считающееся признакомъ африканскихъ расъ и наиболе развитое у негровъ {Tubino: ‘Essay d’une Anthropologie sociale’.}. Быть-можетъ во время процвтанія рабства негровъ въ Испаніи, въ XVI и XVII столтіяхъ, кастильцы, какъ господствующее племя, держали наибольше рабовъ и наибольше съ ними смшались. Въ Португаліи по крайности значительная примсь негрской крови къ мстному населенію считается доказаннымъ фактомъ {См. Reclus, т. I, стр. 921.}.

Въ мадридскомъ Антропологическомъ музе существуетъ интересная коллекція череповъ изъ различныхъ провинцій, изученіе которой очень поучительно, ибо монетъ бросить нкоторый свтъ на значеніе рзкихъ національныхъ особенностей и письменныхъ отличій. Нужно сознаться, что въ сущности вс испанскіе черепа меньше и хуже развиты, чмъ французскіе. Но и между ними есть большія различія. Черепа басковъ широки, но поразительно плоски. Народъ этотъ, впрочемъ, далеко не глупый, отличается живостью и въ то же время большою солидностью характера, но почти никогда не даетъ личностей съ сколько-нибудь выдающимися способностями. Среди басковъ не бываетъ великихъ поэтовъ, ораторовъ, артистовъ. Совершенно противуположный баскамъ типъ имютъ черепа андалузцевъ. Ойи очень длинны и довольно высоки, но при этомъ чрезвычайно узки. Какъ извстно, характеръ ума андалузцевъ отличается живой воспріимчивостью и большою талантливостью, но при этомъ очень часто полнымъ отсутствіемъ всякой глубины и серьезности. Черепа кастильцевъ представляютъ средній типъ наиболе уравновшенный и въ то же время и наиболе развитой, за исключеніемъ разв еще череповъ каталонцевъ. Осмотръ подобной коллекціи череповъ, если только придавать хоть какое-либо значеніе новйшимъ антропологическимъ изслдованіямъ, можетъ объяснить вліяніе иныхъ историческихъ фактовъ и способствовать правильному пониманію взаимныхъ отношеній народностей. Если дйствительно разностороннему гармоническому развитію всхъ частей головнаго мозга соотвтствуетъ такое же развитіе ума и характера, то не удивительно, что кастильцы должны были одержать побду надъ остальными народностями, несмотря на то, что политическая организація басковъ была уравновшенне и справедливе, а также несмотря и на то, что каталонцы и андалузцы были образованне, талантливе и живе.

II.
Каталонцы, ихъ страна и культура.

Дохавши до Перпиньяна, имемъ полное право сказать, что находимся въ Испаніи, не заботясь о политической границ. Городъ этотъ въ полномъ смысл слова представляетъ собою переходный пунктъ между двумя странами, и притомъ переходъ этотъ, еще внутри границъ Франціи, есть самый рзкій изъ всхъ встрчающихся на пути отъ Ниццы до Валенсіи. Самый городъ уже совсмъ непохожъ на французскіе. Дома вс оштукатурены и большею частью выкрашены въ пестрые цвта, но еще большее различіе представляетъ внутреннее убранство церквей. Я долженъ сознаться, что перпиньянскій соборъ мн очень понравился, хотя онъ именно представляетъ собою напыщенный испанскій характеръ церковной архитектуры. Золота, серебра, иконъ въ золотыхъ и серебряныхъ ризахъ тамъ столько же, какъ и въ самыхъ богатыхъ православныхъ церквахъ. Крон того вс стны, отъ низу и до самаго верха, покрыты фресками, довольно хорошими, но самое оригинальное — это громадное количество статуй, одтыхъ и раскрашенныхъ. Каждая изъ нихъ, взятая въ отдльности, правда, очень некрасива, но когда ими наполнена вся церковь, то, при фантастическомъ освщеніи сквозь разноцвтныя стекла, картина становится очень эффектна. Конечно, во всемъ этомъ не можетъ быть и рчи о строгой красот, подобной, напримръ, миланскому собору, но на мало образованныхъ и сильно врующихъ людей такія церкви должны производить необыкновенно-торжественное впечатлніе.

Дорога отъ Перпиньяна до Барселоны представляетъ все время рядъ самыхъ блестящихъ картинъ. По вызд, на крутомъ поворот, вдругъ показываются Пиренеи, и притомъ не постепенно, не издали выходятъ он за меньшими горами, но разомъ стоятъ передъ глазами въ лиц одного изъ крупнйшихъ представителей всей цпи — Mont Canigon, возвышающагося до 2.785 метровъ. Мн никогда не приходилось видть гору, которая бы такъ внезапно и рзко возвышалась на такую высоту надъ равниной и гд бы снжная линія обозначалась такъ отчетливо и правильно. Немного боле чмъ до половины Канигу покрытъ лсомъ и дугами, а потомъ везд почти на равной высот начинается сплошной снгъ, блестящій отъ солнца, въ то время какъ нижняя часть горы остается матовой. Дале продолжается цпь вершинъ такой же высоты, но Канигу стоитъ отдльно и потому особенно эффектенъ. Подвигаясь дальше и оставляя за собою главную цпь Пиреней, чувствуешь, какъ ужасный севеннскій втеръ слабетъ и воздухъ становится — хотя почти не тепле, но за то какой-то необыкновенно мягкій. Растительность принимаетъ боле опредленный южный характеръ, не потому, впрочемъ, чтобы въ южной Франціи не могли расти почти вс растенія Испаніи, но оттого именно, что они тамъ только могутъ существовать при извстномъ уход, въ Испаніи же растутъ сами собою. Поэтому дикорастущая флора Испаніи сейчасъ же отличается большимъ количественнымъ отношеніемъ южныхъ растеній къ другимъ. Такому впечатлнію много способствуетъ еще обычай обсаживать дороги столтниками (агавами).

Хотя Пиренеи немного ниже Альпъ, но относительная ихъ высота надъ равниной скоре даже больше и общая картина горной цпи не мене величественна. Но характеръ вершинъ совсмъ иной. Пиренеи оканчиваются обыкновенно острыми вершинами, но очень рдко голыми скалами, подобно Альпамъ. На юг растительность въ горахъ подымается выше и потому, за исключеніемъ очень высокихъ пиковъ, вс вершины Пиреней еще покрыты лсомъ. Лса въ испанской части Пиренейскихъ горъ пока еще главнымъ образомъ государственные. Часть изъ нихъ лтъ 15 тому назадъ была распредлена между общинами и отдается долями частнымъ лицамъ въ аренду для эксплоатаціи, но не продается въ полную собственность. Такимъ образомъ лса въ Пиренеяхъ не истребляются и все-таки приносятъ около 5% дохода.

Громадное различіе сельскохозяйственной культуры, поразившее меня при възд въ департаментъ Восточныхъ Пиреней, становится въ Каталоніи еще замтне. На всемъ разстояніи до Барселоны, кром высочайшихъ вершинъ, я не видалъ пространства невоздланной земли величиною въ десятину. Виноградники доходятъ до такой высоты и притомъ на самыхъ крутыхъ склонахъ, что часто трудно бываетъ разсмотрть, гд они прекращаются. Между тмъ въ южной Франціи, даже въ ближайшемъ сосдств съ Монпелье, небольшіе холмы, покрытые соснами, такъ-называемыя пинеды, иди особымъ кустарникомъ ch&egrave,ne bi&egrave,ge, и въ такомъ случа именуемые гарртами, остаются безъ всякой культуры. Додины въ Каталоніи также сплошь засажены частью виноградомъ, частью фруктовыми деревьями, остальное же засяно хлбомъ, обыкновенно пшеницей чистой иди смшанной съ рожью. Не рдко грядка винограда чередуется съ грядкой пшеницы, но особенно поражаютъ сравнительно большія пространства, засаженныя бобами, люпинусами и другими растеніями изъ семейства мотыльковыхъ. Много также прекрасныхъ снокосовъ изъ эспарцета и клевера, частью обыкновеннаго пурпурнаго, частью же другаго, кровяно-краснаго, котораго прежде мн не случалось видть. Красота каталонскихъ пейзажей необыкновенно разнообразна и это зависитъ отъ того, что между горами, острыми и крутыми, пролегаютъ не узкія долины, въ обыкновенномъ смысл этого слова, но боле или мене обширныя равнины. Такимъ образомъ почти везд одновременно съ горнымъ характеромъ мстности все-таки есть обширные открытые виды. При вполн южномъ характер растительности, въ Каталоніи нтъ и слда того раскаленнаго, высушеннаго тона, какой встрчается въ южной Франціи и Италіи, напротивъ, здсь зелень густая и свжая, какъ на свер, и только своими свтлыми оттнками, на большомъ разстояніи, когда нельзя различить породъ, изобличаетъ свой южный характеръ.

Несомннно, главная причина такого блестящаго состоянія культуры — это орошеніе, начинающееся еще передъ Перпиньяномъ и, съ небольшими перерывами, продолжающееся до Валенсіи и еще дальше на югъ. Вс равнины Каталоніи изрзаны углубленіями двоякаго рода: каналами и дорогами, которые издали трудно отличить, такъ какъ большая часть проселочныхъ дорогъ углублена въ почву, иногда почти на сажень. По этой дорог болотъ уже нигд нтъ, кром весьма небольшихъ около города Санта-Калана де-Фарнесъ, который извстенъ своимъ неудовлетворительнымъ санитарнымъ состояніемъ.

Одинъ молодой испанскій литераторъ, съ которымъ я познакомился въ Барселон, на мое замчаніе о превосходств испанской агрономической культуры надъ французской, отвчалъ мн: ‘Не спшите восхищаться,— Испанія страна дикости и нищеты, но окружена она каймою цивилизаціи и богатства’. Впослдствіи, имя по цлымъ суткамъ передъ глазами вполн пустынныя равнины Манчи и обихъ Кастиллій, я убдился въ полной справедливости этого выраженія. Но въ Каталоніи, къ счастью, эта кайма широкая. Горы далеко отходятъ отъ моря, верстъ на 20—30, даже на 50, да притомъ и самыя горы побждены культурой. Он изрзаны террасами, засажены виноградомъ и фруктовыми деревьями везд, гд только представляется къ тому хоть малйшая возможность. Климатъ — теплый, ясный и довольно сухой — дозволяетъ расти винограду на такихъ высотахъ, какъ, вроятно, нигд въ Европ. Прозжая по желзной дорог у самаго подножія послднихъ отроговъ Пиреней, любуешься прекрасною картиной. Съ одной стороны блестящее синее море глубокими заливами врзывается въ материкъ, окаймленный круто спадающими въ воду красными скалами. Съ противоположнаго бока, сколько глазъ обхватитъ, вс холмы и горы покрыты до половины своей высоты свтлою зеленью виноградниковъ, а выше вдругъ, безъ всякаго перехода черезъ иную растительность, слдуютъ, почти черные отъ контраста, сосновые лса. Между Перпиньяномъ и Жироной на каждой почти изъ большихъ вершинъ — замокъ, сторожевая башня противъ сарациновъ, или каплица, и невольно удивляешься настойчивости и искусству населенія, которое на такихъ высотахъ, частью почти недоступныхъ, могло воздвигнуть столько зданій, замчательныхъ не только по величин, но и въ архитектурно-художественномъ отношеніи.

Впрочемъ не слдуетъ и удивляться такой усиленной культур здшней мстности. Каталонцы съ незапамятныхъ временъ и до сихъ поръ считаются самыми трудолюбивыми и самыми искусными работниками въ Испаніи. ‘Каталонецъ и камень превратитъ въ хлбъ’ — говоритъ пословица, противъ которой никто не будетъ спорить, кто видлъ, на какихъ дикихъ скалахъ небольшія пространства, огороженныя и поддержанныя каменными стнами, засяны пшеницей.

Каталонцы и по лицу, и по костюму, особенно по послднему, значительно отличаются отъ своихъ южно-французскихъ соплеменниковъ. Очень многіе мужчины носятъ на голов фригійскій колпакъ, красный, точь-въ-точь такой, въ какомъ рисуютъ Французскую республику и который недавно еще былъ строго запрещенъ во Франціи, какъ эмблема радикализма. Ба ногахъ они носятъ, какъ и большая часть испанцевъ, сандаліи, состоящія изъ плотной веревочной подошвы и перекрестной тесьмы черезъ верхнюю поверхность ноги для поддержки подошвы. Большая часть крестьянъ имютъ уже чулки, но нкоторые носятъ сандаліи и на босую ногу, между прочимъ даже солдаты, и это по форм, что кажется очень страннымъ при общей обмундировк, похожей на французскую. Крестьяне ходятъ частью въ блузахъ, но больше въ курткахъ изъ грубаго бархата, и опоясаны широкими цвтными шерстяными кушаками. Женскій костюмъ мене характеренъ: платье темнаго цвта и свтлый платокъ на голов. На свер Каталоніи какъ женщины, такъ и мужчины имютъ пристрастіе къ матеріямъ огненно-краснаго цвта въ клткахъ. Женщины, даже высшихъ сословій, носятъ ихъ на плечахъ, а мужчины въ вид галстуховъ. Ростомъ каталонцы выше и сложеніемъ крпче провансальцевъ, но лицомъ гораздо хуже и мужчины, и женщины. Вообще у нихъ лица большія, грубыя, съ крупными носами. У крестьянъ, несмотря на здоровый складъ тла, лица вообще утомленныя и рано покрываются морщинами. Они впрочемъ имютъ скоре видъ людей утомленныхъ трудомъ, чмъ больныхъ. Этому нельзя и удивляться, сравнивъ усиленную каталонскую культуру съ культурой южной Франціи. Несмотря на этотъ утомленный видъ, въ каталонцахъ поражаетъ ихъ живость, и притомъ не столько въ разговорахъ, сколько въ движеніяхъ. Говорятъ они не больше и не быстре южныхъ французовъ, но не могутъ спокойно сидть на мст въ вагон, постоянно вскакиваютъ, смотрятъ въ окно и вообще имютъ видъ людей очень любопытныхъ, напоминая своими манерами немного нашихъ южнорусскихъ евреевъ. Такою живостью каталонцы отличаются не только въ молодости, но и въ боле зрломъ возраст.

Во всемъ у нихъ однако замтно, что они люди уже давней цивилизаціи. Совершенство здшней культуры могло быть вызвано только ея продолжительностью и кром того только при достаточно-густомъ населеніи и съ очень раздробленнымъ землевладніемъ крестьянъ-собственниковъ. Какъ увидимъ дальше, вс эти условія дйствительно существуютъ въ Каталоніи.

Первенство каталонцевъ въ Испаніи не ограничивается однимъ хлбопашествомъ. Можно сказать даже, что въ другихъ отношеніяхъ, напри, въ фабрично-промышленномъ и въ торговомъ, Каталонія еще ршительне идетъ впереди всхъ остальныхъ провинцій. Въ настоящее время только въ четырехъ сверныхъ провинціяхъ существуетъ боле 700 хлопчато-бумажныхъ фабрикъ, на которыхъ занято 104.000 рабочихъ. Бумажныхъ нитокъ производится 17.500.000 килограммовъ, а тканей 200.000.000 метровъ {Reclus, T. I, стр. 829.}.

Почти вс города Каталоніи носятъ фабричный характеръ, и когда подъзжаешь къ нимъ, то прежде всего бросаются въ глаза высокія черныя трубы и длинныя казарменныя строенія съ безчисленными окнами. По фабрики въ Испаніи не придаютъ городамъ того мрачнаго вида, который он имютъ въ Англіи или въ Бельгіи. Работа на фабрик среди вчнаго тумана, густаго угольнаго дыма, сырости, въ холодномъ климат гораздо тяжеле и боле вредитъ здоровью, чмъ тамъ, гд она производится при открытыхъ окнахъ, окруженная густою, чуть не тропическою, растительностью, и гд на одинъ дождливый день приходится по крайней мр семь ясныхъ. Тамъ, столь важные на свер, вопросы объ осушеніи помщеній, о вентиляціи отступаютъ на задній планъ. Кром того, каталонскіе рабочіе не принадлежатъ къ числу людей, дозволяющихъ эксплоатировать себя безропотно. Барселона была уже свидтельницей безчисленныхъ стачекъ, мелкихъ бунтовъ и нсколькихъ настоящихъ революцій. Соціальное движеніе въ Испаніи сильно и теперь, несмотря на вс строгости, иметъ наибольшую силу, посл Андалузіи, именно въ Барселон. Правительство очень боится и сильно не любитъ этотъ городъ, работящій, шумный и веселый, и съ двухъ сторонъ грозитъ ему крпкими цитаделями, мене дйствительными для защиты порта, чмъ для усмиренія жителей.

Барселона, по выраженію Сервантеса, ‘городъ единственный, мстоприбываніе любезности и отечество храбрыхъ людей’, дйствительно очень красивый городъ. По вншнему характеру своему Барселона совершенно современный европейскій городъ, съ широкими прямыми улицами, обсаженными громадными платанами, съ блестящими кафе и магазинами, съ необыкновенно роскошнымъ базаромъ цвтовъ и съ постояннымъ уличнымъ оживленіемъ всхъ большихъ городовъ юга. Барселонскій портъ, но движенію своему первый въ Испаніи, замчателенъ также по чистот и порядку, которые въ немъ господствуютъ. Онъ могъ бы служить призеромъ для другихъ большихъ приморскихъ городовъ юга, напр. Марсели или Генуи, которые въ этомъ отношеніи далеко отстали отъ Барселоны. Но главная слава Барселоны — это ея художественное и умственное движеніе. Театры ея — первые въ Испаніи не только? по величин, но и по качеству артистовъ, университетъ всегда переполненъ студентами, медицинскій факультетъ стоитъ на уровн современнаго знанія, чего нельзя сказать объ остальныхъ медицинскихъ факультетахъ Испаніи, сравнительно очень многочисленныхъ. Число литературныхъ обществъ и клубовъ довольно значительно и нкоторые изъ нихъ обладаютъ прекрасными помщеніями и очень хорошими библіотеками, какъ я могъ въ томъ убдиться лично, такъ какъ иностранцы съ величайшею любезностью допускаются къ занятіямъ. Изысканная любезность и гостепріимство впрочемъ не составляютъ спеціальной черты каталонцевъ, но, насколько я могъ убдиться вообще, хотя и въ другихъ формахъ, присущи всмъ испанцамъ. Говорятъ впрочемъ, что аррагонцы характера надменнаго, но насколько это справедливо, я не знаю.

Будучи вообще однимъ изъ важнйшихъ научныхъ и литературныхъ центровъ въ Испаніи, Барселона въ послднее время опять стала главнымъ пунктомъ возрожденія литературы спеціально каталонской. Судьба этой литературы, нсколько разъ падавшей и потомъ опять возрождавшейся, тсно связана съ очень сложной исторіей каталонской народности, которой мы здсь касаться не ноженъ, но о которой должны сказать, иго она особенно замчательна по той энергіи и тмъ примрамъ самопожертвованія, которые каталонцы всегда обнаруживали при отстаиваніи своей мстной независимости. Сколько живучести въ этомъ народ, видно изъ того, что въ нсколько десятковъ послднихъ лтъ, при облегчившихся обстоятельствахъ, каталонская литература, совершенно было погибшая посл разрушенія Барселоны въ 1714 году, достигла снова такого процвтанія, что насчитываетъ до трехсотъ нын живущихъ писателей {Victor Balagner: ‘La literatura catalona’. Madrid. 1876, стр. 14.}. При этомъ тутъ вовсе не входятъ въ счетъ литераторы каталоно-провансальскаго языка, живущіе во Франціи, но только испанцы, пишущіе на трехъ мстныхъ нарчіяхъ: каталонскомъ, валенсійскомъ и болгарскомъ.

Въ теченіе своей перемнчивой судьбы каталонская литература имла три главныхъ періода процвтанія. Первый изъ нихъ обыкновенно зовутъ провансальскимъ, второй собственно каталонскимъ и третій валенсійскимъ.

Первая изъ этихъ эпохъ начинается съ конца XII столтія и продолжается по начало Х-го, вторая — съ конца Х-го столтія и третья — начиная съ XV-го до XVII-то.

Когда именно сложился каталоно-провансальскій языкъ въ формы подобныя ныншнимъ, доподлинно неизвстно. Есть однако указанія на то, что начало его очень древнее. Въ то время, когда Цезарь явился въ Испанію, въ бывшей греческой колоніи Эмпоріи существовало три языка: греческій, латинскій и мстный. Цезарь призналъ законнымъ употребленіе только двухъ послднихъ языковъ во всхъ оффиціальныхъ сношеніяхъ и приказалъ грекамъ отказаться отъ ихъ роднаго языка и также изъясняться на латинскомъ или на язык страны {Idem.}. Тмъ не мене извстно, что даже между Х-мъ и Х-мъ столтіемъ языкъ каталонцевъ еще не усплъ сложиться и мало походилъ на теперешній. Въ литературныхъ произведеніяхъ Х-то и X столтія, писанныхъ по-латыни, встрчаются только отдльныя каталонскія выраженія, а въ конц Х-то и въ XI уже цлыя фразы и изреченія. Въ ХЛ-мъ столтіи многіе отрывки изъ твореній трубадуровъ написаны уже чисто по-каталонски.

Въ т времена связь между береговыми жителями Средиземнаго моря была очень сильная, и притомъ связь преимущественно не политическая, а именно культурная. Не удивительно поэтому, что, за незначительный мстными видоизмненіями, вс эти народности говорили однимъ общимъ языкомъ, тмъ, который господствовалъ на ‘турнирахъ трубадуровъ’ и на ‘судахъ любви’. Границы его распространенія шли отъ Аликанте въ Испаніи до Марсели и даже дале, до первыхъ генуэзскихъ повеленіи. Въ настоящее время различія стало больше: во Франціи только обитатели Руеильона (восточныхъ Пиреней) говорятъ почти чистыхъ каталонскихъ нарчіемъ, напротивъ жители Прованса выработали собственную литературу, а обитатели Лангедока въ послднее время также сильно трудятся надъ созданіемъ своей мстной письменности. Подъ вліяніемъ этихъ причинъ единство стараго литературнаго каталонскаго языка нарушено, письменность ближе придерживается современныхъ мстныхъ говоровъ простаго народа и вмсто одной каталоно-провансальской литературы существуетъ но меньшей мр пять: дв во Франціи и три въ Испаніи.

Первый періодъ каталонской литературы слдуетъ назвать провансальскимъ не только въ виду полнаго тогда единства языка, во также и потому, что литературная иниціатива вышла изъ Прованса. Большинство первыхъ трубадуровъ были провансальцы и когда, вслдствіе брака Романа Беретера III Барселонскаго съ дольче провансальской, об страны соединились политически, то и литературы ихъ слились въ одну и вліяніе боле выработанной провансальской оказалось преобладающихъ.

Посл перваго изъ извстныхъ трубадуровъ, Гильоха изъ Паутье, слдовалъ цлый рядъ другихъ происхожденіемъ частью изъ Прованса, частью изъ Католоніи. Съ объединеніемъ этихъ двухъ странъ усиливался и контрастъ между югомъ и сверомъ Франціи. Въ то время, правда, еще не существовало ни Франціи, ни Испаніи. Наслдники Карла Великаго властвовали на сверъ отъ Луары, надъ герцогствами Нормандіей и Бретаньой, надъ графствами Талтиньей и Анжу, между тмъ какъ весь югъ, т.е. герцогство Аквитанія и графства Овернь, Раду, тулуза, Провансъ и др. были независимы и находились въ союз съ Барселоной. Адальбертъ Тадьяранъ, на притязаніе Гуго Бапета навязать югу свою королевскую власть, отвчалъ вопросомъ: ‘кто назначилъ тебя королемъ?’ — и былъ единодушно подержанъ всми своими южными соплеменниками. Что касается до Испаніи, то большая часть ея территоріи еще находилась въ рукахъ мавровъ, за исключеніемъ небольшихъ королевствъ Бастиліи (Старой), Аррагона и Наварры и незначительнаго пространства на запад, изъ котораго со временемъ образовалась Португалія.

Между Парижемъ и Тулузой не существовало никакого сродства’, за то, напротивъ, было очень близкое между Тулузой и Барселоной. На сверныхъ французовъ смотрли почти какъ на варваровъ, и не удивительно, что даже много позже Петрарка, этотъ ‘послдній изъ трубадуровъ’, говоря о французахъ, выразился: ‘Теперь я понялъ, что они варвары, такъ какъ не пишутъ стиховъ и не понимаютъ языка Гомера’.

Впрочемъ не только поэзія, но и весь общій уровень цивилизаціи на юг стоялъ гораздо выше: Особенно замчательны вротерпимость и мстная автономія, которыми отличались вс страны, населенныя каталоно-провансальскою народностью. Въ этомъ направленіи сліяніе съ Барселоной оказало особенно полезное дйствіе на Провансъ. Феодализмъ скоро ослаблъ, права городовъ были подтверждаемы графами или даже ими даровались боле свободныя конституціи по образцу каталонскихъ муниципалитетовъ, литература и поэзія не подвергались никакимъ стсненіямъ со стороны правительствъ и т. д. Равенство въ обращеніи между сословіями есть вообще одно изъ отличительныхъ свойствъ жителей юга, но тамъ, гд, несмотря на существованіе мелкихъ феодальныхъ владтелей, каждый городъ въ сущности былъ почти самостоятельною республикой, гд каждый работникъ могъ свободно выражать свое мнніе на народныхъ собраніяхъ,-тамъ это равенство должно было еще боле упрочиться и войти въ нравы населенія. Особенно замчательно положеніе женщины въ этотъ счастливый періодъ жизни каталонскаго народа. Почтя раба въ сверной Франціи, а также въ мавританскихъ калифатахъ, она пользовалась уваженіемъ и независимостью везд, гд господствовалъ языкъ трубадуровъ. Женщины предсдательствовали на праздникахъ, на турнирахъ, на судахъ любви и были даже судьями въ литературныхъ состязаніяхъ.

Но этотъ періодъ процвтанія былъ не дологъ. Настала мрачная эпоха крестовыхъ походовъ противъ альбигойцевъ, хищныя и грубыя шайки свера подъ предводительствомъ Симона де-Монфора наводнили югъ и огнемъ и мечомъ истребили вс блестящіе задатки тамошней цивилизаціи. Со смертью дона Педро Аррагонскаго на поляхъ Мурата, первый періодъ, провансальскій, литературы и общественной жизни юга долженъ считаться законченнымъ.

Но графство Барселона устояло противъ этого погрома и скоро даже стало оправляться. При Хайме (Jaime) I путемъ улучшенія мстнаго самоуправленія, учрежденія ‘совта ста’, путемъ основанія высшихъ школъ (университетовъ) въ Лерид, Монпелье, Перпиньян, Валенсіи и Польм, введеніемъ каталонскаго языка въ законодательство и судопроизводство открытъ новый періодъ мстной литературы, самостоятельно каталонскій. къ этому періоду относятся, между прочимъ, знаменитый ученый, философъ и алхимикъ Раймондъ Лугліо, Морфръ Эрменгутъ, авторъ ‘Катехизиса любви’, подавшаго, какъ говорятъ, Дангу первую мысль къ его ‘Божественной комедіи’, и цлая плеяда писателей и трубадуровъ, имена которыхъ теперь конечно почти забыты, но въ то время пользовались громкою славой на всемъ романскомъ юго-запад.

Вмст со смертью послдняго изъ графовъ барселонскихъ, дона Мартина Гуманнаго, извстнаго какъ одинъ изъ лучшихъ каталонскихъ ораторовъ, и съ присоединеніемъ Батадоніи, но ршенію ея народнаго представительства, къ Аррагонскому королевству, значеніе Барселоны, какъ интеллектуальнаго и литературнаго центра, стало понемногу падать, ‘Академія веселой науки’ закрылась и поэтическая производительность каталонскаго народа перешла главныхъ образокъ въ Валенсію. До здсь каталонская литература въ значительной степени утратила свой самостоятельный характеръ. Аузіасъ Марчъ, такъ-называемый Валенсійскій Петрарка, извстный изъ поэтовъ этой школы, дйствительно былъ подражателемъ Петрарки, и вообще вліяніе итальянской поэзіи оказалось очень сильнымъ въ этотъ третій, валенсійскій, періодъ развитія каталонской литературы. Развитіе Кастильскаго государства, централизація и выгоды, сопряженныя съ служеніемъ оффиціальной литератур господствующаго языка еще боле способствовали паденію мстной словесности. Тмъ не мене почти двсти лтъ существовала и даже процвтала въ Валенсіи каталонская поэзія, прежде полнаго поглощенія ея кастильскою, первые толчки къ развитію которой были даны самими каталонцами. Политическія движенія, происходившія въ Валенсіи и Барселон во время борьбы за сохраненіе каталонской независимости и окончившіяся сначала покореніемъ Валенсіи, а затмъ осадой и разрушеніемъ Барселоны въ 1714 году, нанесли окончательный ударъ существованію самостоятельной литературы въ этой провинціи въ теченіе пяти столтій, отъ 1213 до 1714 года, шедшей впереди всей Испаніи во всемъ, что касалось умственнаго развитія.

Почти въ теченіе цлаго столтія посл 1714 года не слышно было о каталонской литератур. Нсколько отдльныхъ писателей старались, правда, снова вызвать въ ней жизнь, но вс усилія ихъ были совершенно безуспшны. Въ ныншнемъ столтіи первому удалось Антонію де-Капкани и Манналау, своими ‘Историческими Записками’, плодомъ многолтнихъ трудовъ, снова возбудить интересъ къ литератур и исторіи Каталоніи. Нужно отдать также справедливость академія историческихъ наукъ, которая, издавъ ‘Библіотеку каталонскихъ писателей’ и давши этимъ путемъ сильный толчокъ къ знакомству съ старою литературой, способствовала наступившему, при облегченныхъ политическихъ условіяхъ ныншняго столтія, возрожденію современной каталонской литературы. Какъ мы уже видли, возрожденіе это пошло такъ быстро, что въ настоящее время существуетъ самостоятельно политическая и литературная пресса на каталонскомъ язык, періодически назначаются литературно-поэтическія состязанія (inegos florales), какъ во времена процвтанія трубадуровъ, пишутся на каталонскомъ язык даже научныя и спеціальныя сочиненія,— однимъ словомъ, существуютъ вс признаки, подающіе надежду, что самостоятельное существованіе этой провинціальной литературы теперь обезпечено {Ibid, стр. 18—59.}.

Ходъ политической и экономической жизни Каталоніи въ общемъ соотвтствовалъ ходу развитія ея литературы. Почти въ теченіе цлаго XVIII столтія Барселона была лишена всякаго политическаго вліянія въ Испаніи и такъ велико было ея униженіе, что горожане сами, какъ милости, просили уничтоженія своихъ послднихъ муниципальныхъ правъ {Salvador Sanpere y Miquel Barcelona: ‘Sou paesat, present y porvenir.’ Barcelona. 1879 г., стр. 224.}. Только эпоха борьбы за конституціонную свободу въ начал ныншняго столтія, въ которой каталонцы приняли самое живое участіе, дала случай Барселон возобновить свою старую политическую традицію и стать ршительно на сторону свободы. Во время кратковременнаго существованія федеративной республики, посл отказа короля Амедея отъ престола, вліяніе каталонцевъ въ правительств стало преобладающимъ. Предсдатель совта Пини Маргалъ и четверо изъ министровъ были изъ Каталони. Такое явленіе, невиданное со времени объединенія и полнаго административнаго господства кастильцевъ, возбудило сильное негодованіе мадридской печати, стремившейся доказать, что каталонцы желаютъ завоевать Испанію, сдлать Барселону столицей на мсто Мадрида и т. д. Какъ извстно, это политическое вліяніе каталонцевъ продолжалось очень короткое время и въ настоящую минуту вся Испанія опять находится подъ гнетомъ централизованной администраціи, состоящей преимущественно изъ кастильцевъ. Но нельзя не признать, что если не въ политическомъ, то въ экономическомъ отношеніи каталонцы преобладаютъ въ большей части страны и что Барселона — промышленная и торговая столица Испаніи. Въ большей часа городовъ Кастиліи богатйшіе купцы и фабриканты — каталонцы, а торговые обороты Барселоны и Валенсіи равняются оборотамъ всхъ остальныхъ городовъ страны. При этомъ движеніе барселонскаго порта растетъ очень быстро: въ 1868 году оно равнялось 1.236 судамъ съ грузомъ въ 263.6ЫS тоннъ, а въ 1876 г.— уже 1.907 судамъ съ грузомъ въ 671.122 тонны. Въ одинъ первый семестръ 1877 года вошло 879 судовъ съ 359.989 тоннами, чмъ доказывается постоянство роста оборотовъ. Почти такъ же быстро развивается и береговое (каботажное) мореплаваніе. Вмсто 2.153 судовъ съ 118.301 тонной груза въ 1868 году уже было въ 1876 г. 4.344 суда съ 390.236 тоннами {Ibid., стр. 255 и слд.}.

Не удивительно, что при подобномъ оживленіи экономической сто рои общественной жизни въ Каталоніи началось движеніе и въ литератур въ наук, въ искусств. Во всемъ этомъ движеніи теперь замчаете сильное стремленіе сохранить и развить спеціально каталонскій черти, поднять жизнь провинціальную, оберечь себя отъ нивелирующаго вліянія всякой централизаціи. Посему движеніе это совершенно справедливо зовется каталонизмомъ, такъ какъ оно не есть ни собственно политическое, или научное, или литературное движеніе, а именно совокупность всхъ движеній, во всхъ отрасляхъ общественной жизни, составляющихъ оригинальность каталонской культуры. Мн пришлось присутствовать на конференціи, читанной по поводу основанія большой ежедневной газеты каталонскомъ язык, ‘Diari Catalа’, и эту конференцію, вмст съ первымъ нумеромъ самой газеты, можно считать за программу боле или мене общую всему теперешнему каталонизму. Читавшій конференцію, опять изъ редакторовъ ‘Каталонскаго ежедневника’, началъ съ разсмотрнія обвиненія каталонцевъ въ сепаратизм, въ стремленіи отдлиться отъ Испаніи и основать отдльное государство, быть-можетъ даже ей враждебное. Онъ указалъ на всю неосновательность подобныхъ обвиненій, происходящихъ отъ непониманія вопроса или отъ недоброжелательнаго смшиванія понятій о мстной автономіи, о свободномъ развитіи языка и литературы,— съ понятіемъ объ отдльномъ политическомъ существованіи. По его слонамъ, каталонская передовая партія вовсе не желаетъ отдленія отъ родственныхъ племенъ, составляющихъ вмст съ нею общее отечество, Испанію, но только желаетъ добиться полной свободы для развитія тхъ изъ народныхъ особенностей католонцевъ, которыя, какъ, напримръ, языкъ и литература, необходимы для сохраненія ихъ народной оригинальности. Во всемъ остальномъ каталонизмъ сливается съ обыкновеннымъ понятіемъ о федерализм и демократіи. Мы хотимъ,— говорится въ программ {Diari Catala 1879 г., No-й 1. Barcelona.},— идти впередъ ршительно во всемъ, въ наук и въ религіи, въ искусствахъ и въ политик, но въ то же время мы всегда будемъ имть въ виду и спеціальную цль — возрожденіе нашей провинціальной жизни.

Возрожденіе это, впрочемъ, какъ мы видли, въ значительной степени уже началось. Муниципальное управленіе Барселоны — одно изъ самыхъ независимыхъ и просвщенныхъ не только въ Испаніи, но на всемъ юг Европ, и въ нкоторыхъ отношеніяхъ имъ достигнуты уже удовлетворительные результаты. Народное образованіе, особенно высшее и среднее, достигло въ Каталоніи сравнительно широкаго распространенія. Кром университета, въ Барселон есть и спеціальныя учебныя заведенія, одиннадцать обществъ для народнаго образованія, восемь академій, девять благотворительныхъ учрежденій и пр.

Несмотря однако на богатство края и на усиленный трудъ каталонскихъ крестьянъ, въ городахъ еще много бдности и нищенство развито сильно, хотя далеко не такъ, какъ въ южной Испаніи. Кром того большинство нищихъ въ Барселон — дйствительные калки, что не удивительно при постоянныхъ войнахъ и революціяхъ въ Испаніи. Тмъ не мене значительное число нищихъ въ Барселон оказывается особенно поразительнымъ, когда узнаешь, что благотворительность въ этомъ город организована хорошо и въ широкихъ размрахъ. Госпиталей тамъ не мене 14, пріюты также находятся въ достаточномъ количеств. Къ сожалнію, самые большіе изъ госпиталей, напримръ, Santa Cruz, а также громадный пріютъ Caridad, добываютъ себ денежныя средства главнымъ образомъ путемъ продажи лотерейныхъ билетовъ. На каждомъ шагу, на большихъ улицахъ, стоятъ бури съ объявленіями и ежедневными курсади, около которыхъ народъ собирается толпою. Несомннно, что это поддерживаетъ праздность и національную страсть испанцевъ къ игр. Такимъ образомъ оказывается, что госпитали и пріюты сами работаютъ дли своего наполненія и даже увеличиваютъ зло, вмсто того, чтобы способствовать окончательному его искорененію.

Если Барселону можно справедливо считать интеллектуальнымъ центромъ всей Каталоніи, то въ отношеніяхъ политическомъ и экономическомъ южныя провинціи больше тяготютъ къ Валенсіи, городу еще несомннно каталонскому, но уже значительно отличающемуся отъ Барселоцы, по составу своего населенія, его нравамъ, по характеру его культуры, по степени его европейской шлифовки. Характеръ мстности южной части Каталоніи и образъ жизни сельскаго населенія также иные, чмъ на свер. Правда, за небольшими перерывами, можно сказать, что вся Каталонія, отъ восточныхъ Пиреней до границъ провинціи Аликанте, представляетъ собою одинъ садъ по разнообразію и интенсивности культуры, но лучшая изъ гуэртъ, сплошь орошенная равнина, занимающая все пространство отъ моря до самыхъ горъ и засаженная фруктовыми деревьями, достигаетъ полнаго блеска только въ провинціяхъ Кастеллан и Валенсіи. На всемъ этомъ протяженіи горы далеко отступаютъ отъ берега, на 20 верстъ и боле, и необозримыя пространства покрыты одними апельсинными деревьями, втви которыхъ въ начал мая гнутся подъ тяжестью почти сплыхъ уже апельсинъ. Мстами апельсинныя плантація смняются виноградомъ, оливками, персиковыми, абрикосовыми, гранатовыми деревьями. Все это — главные предметы здшней культуры. Хлбопашцы Валенсіи, пользуясь традиціями, перешедшими къ нимъ отъ мавровъ, а можетъ-быть еще и отъ римлянъ, задерживаютъ при выходахъ изъ долинъ всю воду, какъ текучую, такъ и атмосферные осадки, и спускаютъ ее въ бассейны, а оттуда распредляютъ для орошенія по всмъ плантаціямъ. Самая знаменитая изъ этихъ гуэртъ и есть именно долина Гвадалавіара, заключающая, между прочимъ, въ себ и городъ Валенсію. Здсь орошенія начались еще при римлянахъ, во были значительно усовершенствованы махрами. Восемь главныхъ каналовъ и безчисленное множество побочныхъ служатъ для распредленія воды, доводящей, при надлежащемъ удобреніи, производительность почвы до такой степени, что кукуруза достигаетъ до трехъ саженъ вышины, а сно на искуственныхъ лугахъ косятъ до 9—10 разъ въ годъ. Въ теченіе одного года успваютъ иногда произвести оборотъ изъ 4—5 посвовъ различныхъ растеній. Каналы проведены двумя способами, смотря по потребностямъ орошаемыхъ растеній. Для деревьевъ они обрамлены невысокими плотниками, которыя стоитъ прорзать въ какомъ-либо мст, чтобы полить деревья, посаженныя нарочно для этого рядами въ небольшія углубленія. Пшеницу, напротивъ, орошаютъ сплошь и это удивительно ускоряетъ ея ростъ. Въ окрестностяхъ Валенсіи уже 4 мая, по новому стилю, я видлъ пшеницу выше человческаго роста, хотя она только-что выбрасывала колосъ. Говорятъ, что на этихъ орошенныхъ нивахъ пшеница даетъ средній урожай самъ 36, то-есть въ 6 разъ больше чмъ въ южной Россіи и въ 4 раза чмъ на удобренныхъ поляхъ Англіи. Вслдствіе такого большаго расхода воды, почти вс рки восточнаго склона Испаніи, напримръ, Сегура, Хукаръ, Гвадалавіаръ, едва доводятъ до моря ¹/₇ до ¹/₄ общаго количества воды, получаемаго ими изъ горъ. Даже весною въ Гвадалавіар такъ мало воды у его устья, что во время моего пребыванія въ Валенсіи на русл рки, очень широкомъ въ стнахъ города, ежедневно производилось ученье кавалеристовъ.

Не мене богата и, быть-можемъ, еще тщательне воздлана гуэрта, орошенная водами рки Хукара, протекающаго южне Валенсіи. Мн пришлось видть ее уже по дорог изъ Валенсіи въ Мадридъ, отчасти въ провинціи Аликанте, извстной своимъ особенно жаркимъ климатомъ. Здсь культура риса преобладаетъ уже надъ другими хлбами, а въ южной, степной части, гд климатъ чрезвычайно сухъ, финиковыя пальмы растутъ оазисами, въ нсколько тысячъ и даже десятковъ тысячъ деревьевъ, почти такъ же хорошо, какъ и въ Африк. Самая знаменитая изъ этихъ пальмовыхъ рощъ находится около Эльке, среди равнины, орошенной небольшою рчкой Виналопо, и содержитъ около 35.000 финиковыхъ пальмъ {Reclus, т. I, стр. 779.}. Эта роща составляетъ главный доходъ жителей, отправляющихъ плоды во Францію, а листья въ Италію и города внутренней Испаніи для празднованія Вербнаго Воскресенья.

Но не только характеръ мстности и растительности южныхъ провинцій Каталоніи значительно отличается отъ сверныхъ, но и жилища валенсійскихъ крестьянъ совершенно иныя. Вмсто, большею частью, двухъэтажныхъ, европейской архитектуры, домиковъ здсь видимъ низенькія хатки, правда каменныя, но совершенно выбленныя на подобіе малороссійскихъ мазанокъ. Он также крыты соломой, только форма крыши иная: она всего въ два склона вмсто четырехъ, а съ боковъ фронтоны, на переднемъ изъ которыхъ обыкновенно поставленъ небольшой деревянный крестъ. Хаты эти очень малы, но удивительно чисто содержатся. Ставни и оконныя рамы часто выкрашены въ синій цвтъ и тогда очень напоминаютъ вншнимъ видомъ жилища молдаванъ въ южно-русскихъ поселеніяхъ. Внутреннее устройство жилищъ впрочемъ совершенно иное. Входъ очень большой и занимаетъ почти цликомъ одну изъ боковыхъ стнъ. Сней нтъ и входъ непосредственно продолжается въ комнату почти во всю длину постройки. Съ противоположной входу стороны однако есть еще отгороженныя пространства, повидимому, чрезвычайно малыя. Общее впечатлніе жилища заставляетъ предполагать большую бдность населенія, несмотря на богатство края. Главная причина — это тснота и черезчуръ малая величина участковъ въ орошенной гуэрт, между тмъ какъ вблизи, на плоскихъ возвышенностяхъ, почти никто не хочетъ жить, хотя и тамъ почва далеко не безплодна. Несмотря на тсноту, въ Валенсіи однако почтя нтъ большихъ селъ,— напротивъ, крестьяне почти вс живутъ отдльными хуторами среди своихъ поземельныхъ участковъ.

Городъ Валенсія также гораздо оригинальне Барселоны и носитъ уже совершенно южно-испанскій характеръ. Церкви, которыхъ очень много, по архитектур представляютъ что-то среднее между мечетями и византійскими церквами. На большей части изъ нихъ синіе купоны съ золотыми ободками и рисунками и иного лпной работы довольно хорошей. Внутренность собора вся. выложена мраморомъ, размры, его величественны, но архитектурный типъ слишкомъ смшанный.

Насчетъ жителей Валенсіи у сосдей ходятъ дв поговорки, одна другой, противуположныя и повидимому об далеко не вполн справедливыя. Первая изъ нихъ гласитъ: ‘Рай гуэрты населенъ дьяволами’ и намекаетъ на крайнюю вспыльчивость и жестокость валенсійцевъ. Вторая, боле насмшливая, вроятно вызвана завистью къ ихъ усовершенствованной культур и къ богатымъ урожаямъ благодаря орошенію: ‘Въ Валенсіи, говорить сосди, мясо — трава, а трава — вода, мущина тамъ — женщина, а женщина — ничто’..

Пробывъ всего нсколько дней въ Валенсіи, я конечно не могу судить о нравственномъ характер ея жителей, но что касается ихъ вншняго вида и темперамента, то несомннно, что вторая поговорка совершенно ложна въ томъ, что касается до людей. Валенсійцы по наружности худощавы, очень стройны, съ довольно темнымъ цвтомъ лица, черными блестящими глазами. Какъ мужчины, такъ и женщины довольно красивы, пр красота ихъ уже совершенно не европейская, да и въ сущности элементы африканскіе (иберы, берберы) и семитскіе (финикійцы, карагеняне, мавры) у нихъ ршительно преобладаютъ надъ европейскими (кельтами, римлянами, визиготами). По темпераменту они люди живые, энергичные и притомъ трудолюбивые. Въ послднемъ отношеніи они далеко превосходятъ своихъ южныхъ сосдей, обитателей Мурсіи. Особенно распространено въ Валенсіи пніе народныхъ псенъ, которыми Испанія вообще гораздо бдне Италіи, а искусство въ танцахъ составляетъ даже нкотораго рода спеціальность и большая часть испанскихъ хореграфическихъ знаменитостей родомъ изъ Валенсіи.

Насчетъ жестокости валенсійцевъ и ихъ страсти въ кровопролитію разсказываютъ самыя невроятныя вещи. Такъ, наприм., увряютъ, что были случаи, когда, за неимніемъ быковъ для боя, нсколько молодыхъ людей ршались изображать изъ себя быка, лошадей и тореадаровъ. Тому изъ нихъ, который представлялъ быка, съ двухъ сторонъ головы привязывали по испанскому складному ножу (novaja) вмсто роговъ, а матадору давали такой же ножъ въ руки. Бой велся строго, по всмъ правиламъ обыкновеннаго боя быковъ, и оканчивался пролитіемъ цлыхъ ручьевъ человческой крови и смертью одного или нсколькихъ изъ участвующихъ. Все это длалось при аплодисментахъ цлой толпы зрителей. На жизнь здсь смотрятъ не боле какъ на игрушку, вс вооружены громадными новахами и за малйшимъ оскорбленіемъ слдуетъ дуэль да ножахъ. Бываетъ однако и еще хуже: убиваютъ людей изъ хвастовства или просто по найму. Два крестьянина заспорили объ искусств въ стрльб. Одинъ изъ нихъ держалъ въ рукахъ заряженное ружье и, увидвъ въ сосдней улиц незнакомаго прохожаго, сказалъ: ‘смотри, хорошо ли я цлю’, выстрлилъ и убилъ человка {Edmondo de Amicus l’Espagne. Paris, 1878 г., стр. 389.}. Въ прежнее время Валенсія почти исключительно доставляла наемныхъ убійцъ къ мадридскому двору, гд въ нихъ была большая потребность, а въ самомъ город на базар вс стны сосднихъ домовъ были покрыты крестами, соотвтствующими мстамъ убійствъ во время дракъ. Говорятъ, что даже теперь еще можно найти охотниковъ убивать за деньги и что этимъ не рдко пользуются для мести или изъ жадности, ради скорйшаго полученія наслдства. Вс эти разсказы, конечно, могутъ быть несправедливы и просто вызваны нелюбовью сосдей къ валенсійцамъ за ихъ горячій характеръ, за мавританскую вншность и проч. Къ сожалнію, однако, и статистика преступленій, все же боле достоврная, чмъ приведенные анекдоты, не говоритъ въ пользу жителей рая гуэрты, да и вообще всего каталонскаго племени.

До числу убійствъ дв валенсійскія провинціи, т. е. Бастелланъ и Валенсія, стоитъ во глав всхъ остальныхъ. По воровству только Кацересъ, Мадридъ и Сарагоеса немного превосходятъ Валенсію. Провинціи населенныя басками, а также островитяне Болеаръ и Канарій занимаютъ послднія мста по числу преступленій. То же самое можно сказать и о провинціяхъ населенныхъ лузитанами. Валенсійцы до сихъ поръ больше похожи на мавровъ, чмъ на испанцевъ. Самый костюмъ ихъ рзко отличается отъ всхъ европейскихъ одеждъ и, вроятно, очень мало измнился за послднія десять столтій. Они носятъ широкіе, короткіе штаны изъ благо полотна, опоясаны очень широкими кушаками краснаго или фіолетоваго цвта, бархатные жилеты у богатыхъ покрыты серебряными монетами, на ногахъ сандаліи въ род каталонскихъ, но вмсто чулокъ блые суконные гетры, оставляющіе колна и нижній суставъ ногъ не покрытыми. Голову они обыкновенно брютъ и завязываютъ шелковымъ шаткомъ яркаго цвта, сверхъ котораго носятъ шляпу низкой формы, украшенную лентами и розетками. Сверху почти вс носятъ еще пледы, но обыкновенно не шерстяные, какъ въ Каталоніи, по изъ очень толстаго полотна (рядовины), въ полосахъ разныхъ цвтовъ и съ длинной бахрамой, висящей до самой земли. Пледы эти по ткани и отчасти даже по узорамъ очень напоминаютъ простыя крестьянскій скатерти въ Малороссіи.

По разнообразію и пестрот костюмовъ, по оригинальности типовъ, но количеству сортовъ привозимой зелени и фруктовъ, базары города Валенсіи представляютъ собою одно изъ интереснйшихъ зрлищъ для путешественника. Очень непріятно поражаетъ только совершенно невроятное количество нищихъ, подобное которому мн приходилось видть только въ Кіевской лавр во время прихода богомольцевъ. Насколько можно судить по общему взгляду, нищіе составляютъ не мене 5% всей толпы, наводняющей улицы, а это чрезвычайно много, если принять во вниманіе, что въ Валенсіи благотворительность, судя по величин помщеній и числу постелей, организована немногимъ хуже, чмъ въ Берселон. Крон лотерей здшніе госпитали добываютъ деньги содержаніемъ откуп боя быковъ. Послднее средство въ Барселон не существуетъ, такъ какъ тамъ вообще бои быковъ пришли въ совершенный упадокъ. Нельзя сказать также, чтобы Валенсія не представляла возможности для заработковъ. Хотя въ меньшей степени, чмъ Барселона, этотъ городъ очень промышленный и въ немъ, какъ это часто бываетъ на юг, вслдствіе большей легкости жизни, рядомъ съ развитіемъ крупнаго фабричнаго производства удержалось еще и мелкое самостоятельное ремесло. Такъ какъ тамъ почти вс работаютъ на двор или въ почти открытыхъ мастерскихъ, то мн не трудно было скоро ознакомиться съ главнйшими видами валенсійскаго производства. Между ремесленниками очень много кузнецовъ и слесарей, производящихъ большею частью т мелкія металлическія работы, которыми такъ славится Испанія. Производство часовъ въ Испаніи также иметъ главнымъ центромъ Валенсію и на главныхъ улицахъ ея часто попадаются большіе магазины, повидимому съ богатымъ запасомъ часовъ. Кром того есть нсколько прядильныхъ и ткацкихъ фабрикъ, фаянсовыхъ и гончарныхъ заведеній. Особенно бросается въ глаза значительное количество женщинъ, работающихъ въ небольшихъ мастерскихъ, почти на улиц, швейными машинами. Тсныя улицы Валенсіи съ ихъ высокими домами, съ постояннымъ стукомъ различныхъ машинъ и инструментовъ, съ толпою людей постоянно трудящихся и движущихся, представляется чмъ-то въ род одной большой фабрики, а не рядомъ самостоятельныхъ жилищъ 110.000 населенія. Въ сущности оно такъ и есть, потому что торговля почти вся въ рукахъ нсколькихъ капиталистовъ, находящихъ пока еще боле выгоднымъ предоставлять ремесленникамъ работать у себя дома, чмъ затратить разомъ значительныя средства на устройство большихъ фабрикъ, покупку машинъ и на наемъ рабочихъ. Обороты Валенсійскаго порта, находящагося въ 4 километрахъ отъ города, въ мстечк Грао, въ 1867 году дошли до 67.675.000 франковъ. Главные предметы вывоза: апельсины, шелковыя и шерстяныя ткани, фаянсы изъ Валенсіи и папиросная бумага, почти на всю Испанію, изъ города Алкоя. Ввозятъ всего боле перуанское гуано, потребляемое въ громадномъ количеств при интенсивной культур гуэрты. Кром того вс отношенія Испаніи съ ея колоніями, теперь уже довольно значительными, въ Алжиріи совершаются черезъ юго-восточные приморскіе города — Валенсію, Аликанте, Картагену, Альмерію.

Валенсійцы, вмст съ басками, принадлежатъ къ немногимъ изъ подданныхъ ныншняго Испанскаго королевства, сохранившимъ кое-что изъ мстныхъ автономныхъ правъ, такъ-называемыхъ фуэроеовъ. Такъ, напримръ, до сихъ поръ распредленіе воды для орошенія и разборъ несогласій, происходящихъ по атому поводу, находится въ рукахъ мстныхъ общинъ. Но законодательная власть мстныхъ кортесовъ погибла посл жестокой междуусобной войны начала XVIII столтія, въ течете которой цлыя населенія были истребляемы: такъ, наприм., вс жители города Хативы, кром нсколькихъ женщинъ и священниковъ, были перебиты кастильскими войсками до одного человка, а городъ сожженъ до тла. Память объ этихъ ужасахъ еще живетъ въ народ и вотъ главная причина того страннаго факта, почему валенсійцевъ, которые слывутъ республиканцами и радикалами, было такъ много въ рядахъ карлистовъ. Ненависть къ кастильскому правительству, защита фуэроеовъ, которую Донъ-Карлосъ вынужденъ былъ выставить на своемъ знамени, были главными побудительными причинами для валенсійцевъ, а вовсе не преданность глав дома Бурбоновъ, окончательно разрушившихъ ихъ самостоятельность.

Изъ предыдущаго видно, что если жители Валенсіи еще остались почти маврами по своему типу, по костюму, можетъ-быть даже по своей жестокости и восточному равнодушію къ человческой жизни, за то они уже вполн стали каталонцами по языку, по охот и способности къ труду, не только хлбопашескому, но ремесленному и фабричному, по сил своего мстнаго патріотизма, по умнью сохранить хоть нкоторые остатки мстнаго самоуправленія и придать ему широкое значеніе. Смягченіе нравовъ и распространеніе образованія являются теперь главными элементами для прогресса валенсійскаго народа, природное умственное развитіе котораго, равно какъ и экономическая культура и теперь уже довольно высоки.

III.
Народности кастильскаго говора.

Еще по дорог изъ Барселоны въ Валенсію мн пришлось ознакомиться съ первыми кастильцами изъ народа. Это были солдаты, хавшіе занимать гарнизонъ въ Тартозу. Большая часть изъ нихъ были очень молоды, иные почти дти, потому что, если не ошибаюсь, и до сихъ поръ еще берутъ въ Испаніи 18-ти-лтнихъ рекрутъ. Несмотря на молодость, меня поразило ихъ умнье держать себя, ихъ вжливость и сдержанныя манеры. Не было слышно въ вагон ни дикихъ криковъ и пнія съ взвизгиваніемъ, какъ мн случалось наблюдать у венгерскихъ гонведовъ, ни плоскихъ и сальныхъ остротъ, какъ у нмцевъ. Все время, напротивъ, шелъ ровный и веселый разговоръ солдатъ между собою иди съ каталонскими крестьянами, и, прислушавшись, я былъ очень пораженъ узнавши, что разговоръ. идетъ о различіяхъ между Кастиліей и Каталоніей. Я зналъ, что мстный патріотизмъ сильно развитъ въ Испаніи, но не думалъ, чтобы даже въ простомъ народ эти вопросы возбуждали такой интересъ. Между тмъ они стали даже предметомъ народной поэзіи и одинъ изъ солдатъ скоро сплъ псню, въ которой слова castillan и саtalon постоянно повторялись должно-быть въ смысл противорчія или сравненія.

Дйствительно, противоположность между Каталоніей и Кастиліей очень рзкая во многомъ, начиная съ самой страны. Всего замтне эта разница при перезд изъ Валенсіи въ Мадридъ. Изъ Валенсіи я выхалъ вечеромъ, и такъ какъ по этой дорог приходится перезжать приморскую равнину въ одномъ изъ самыхъ ея широкихъ мстъ, то-есть на пространств около 60 верстъ, то поздъ шелъ цлыхъ два часа, пока совершенно не стемнло, среди роскошныхъ садовъ гуэрты Гвадалавіара и Хукара. Но какъ только мы стали подыматься въ гору, вмсто теплаго, пахучаго воздуха апельсинныхъ плантацій въ окна вагона по временамъ стала врываться очень свжая трамонтама, т. е. горный втеръ, соотвтствующій южно-французскому мистралю. Окружающая мстность приняла видъ дикій и невоздланный. Въ это время стало совершенно темно и я заснулъ, но черезъ два часа проснулся отъ сильнаго холода. Втеръ превратился почти въ бурю, но луна сильно свтила и ясно можно было различить, что поздъ двигался среди степи, похожей на наши новороссійскія равнины. Везд было гладко, пусто, ни одного дерева, ни одной постройки и только издали виднлась цпь горъ, которыя казались теперь, съ плоской возвышенности, небольшими холмами, а не настоящими горами, какими он были вчера при взгляд съ приморской равнины. Когда стало свтло, то я увидлъ, что степи Манчи и Новой Кастиліи сильно отличаются отъ южно-русскихъ и притомъ не въ свою пользу. Вмсто нашего тучнаго чернозема на нихъ почва если и не совсмъ безплодная, то чрезвычайно каменистая. Крестьяне вынуждены среди поля складывать камни въ громадныя кучи, такъ какъ ихъ боле двать некуда. Всходы хлба показались мн до смтнаго низкими и рдкими въ сравненіи съ тми, которые я видлъ нсколько часовъ тому назадъ. Несмотря на небольшую высоту мстности, мене 700 метровъ надъ уровнемъ моря, она представляла такой пустынный характеръ, что я удивился, увидвъ, наконецъ, нсколько виноградниковъ и оливковыхъ плантацій. Сильный холодъ, несмотря на май мсяцъ и на 88^о широты, заставилъ меня забыть, что я все-таки нахожусь въ стран боле теплой, чмъ самыя южныя оконечности Россіи.

Съ подобнымъ степнымъ характеромъ, изрдка только прерываясь рядами скалистыхъ холмовъ, совсмъ голыхъ или поросшихъ мелкимъ кустарникомъ, тянется мстность до самаго Мадрида, то-есть почти въ продолженіе 18 часовъ зды по желзной дорог. Столько-же почти продолжается эта степь и на сверъ отъ Мадрида, Это и есть та знаменитая плоская возвышенность, которую испанцы приводятъ въ оправданіе бдности своего края и большей части своихъ невзгодъ. Что можетъ быть сдлано,— спрашиваютъ они,— въ стран усянной камнями, пожженной солнцемъ, гд постоянно бываютъ миражи какъ въ Сахар, гд на высот 600—700 метровъ люди болютъ лихорадками, потому что вода, не находя достаточныхъ склоновъ въ почв, застаивается и образуетъ болота? Кром того втры дуютъ въ степи съ такою силой, что жители вынуждены строить свои хаты не выше 2—2 ¹/₂ аршинъ подъ землею, съ плоскими крышами, безъ чердаковъ и безъ оконъ. За исключеніемъ немногихъ оазисовъ, порожденныхъ орошеніемъ, какъ напр. знаменитое королевское имніе Аранхувзъ на берегахъ Тахо, вся остальная Манча и Новая Кастилія вдоль этой дороги представляютъ собою крайне грустную картину. Голые холмы, иногда покрытые втряными мельницами, но преданію тми самыми, съ которыми сражался Донъ-Кихотъ, села и города съ домами такими низкими, что ихъ едва замтно на каменистой почв, и между прочими Алказаръ де Санъ-Хуанъ, одинъ изъ семи городовъ, имющихъ претензію быть родиной Сервантеса, стада овецъ и муловъ съ выбритыми на лто спинами, посвы хлба столь рдкіе, что даже выкинувши колосъ они не прикрываютъ почвы, мстами небольшія болота: таковъ общій характеръ страны, населенной племенемъ, покорившимъ своей власти всю остальную Испанію.

Само собой понятно, что страна, настолько безплодная или по крайней мр такъ плохо воздланная, не въ состояніи содержать густаго населенія, и дйствительно на всей центральной испанской возвышенности живетъ среднимъ числомъ всего по 23 человка на квадратномъ километр, т. е. десятью меньше средняго числа для всей страны. Отсюда ясно* что густота населенія окраинъ по крайней мр вдвое больше центра. Въ нкоторыхъ кастильскихъ провинціяхъ населеніе упало до 13 жителей на квадратномъ километр. Мы говоримъ — упало, потому что есть основанія предполагать, что въ прежнія времена оно было гораздо гуще и страна была гораздо Производительне, чмъ теперь. Въ своемъ ныншнемъ состояніи Кастилія не могла бы занять того преобладающаго положенія въ жизни испанскаго народа, которое она теперь иметъ.

Судя но словамъ древнихъ писателей, долины Тахо и Гвадіаны были покрыты городами, пришедшими теперь въ совершенный упадокъ. Тахо былъ судоходенъ отъ Толедо до самаго моря. Эстремадура, теперь одна изъ пустыннйшихъ мстностей Испаніи, была очень населена во время римлянъ. Тамъ находилась колотя Августа Эмерита, самый значительный городъ на всемъ полуостров. Въ Андалузіи (Бетид) римляне, во время ея завоеванія, нашли цвтущіе города съ населеніемъ не только многочисленнымъ, но настолько образованнымъ, что оно обладало уже писанной исторіей {Въ Малаг, а недавно также въ Осун (Colonia Julia Genetiva) найдены тексты муниципальныхъ конституцій изъ временъ Цезаря и Домиціана, доказывающіе, что города испанскихъ провинцій пользовались почти полнымъ мстнымъ самоуправленіемъ.}. Во время владычества мавровъ число жителей главныхъ городовъ въ халифатахъ Кордовы, Гранады и Севилья доходило отъ трехсотъ тысячъ до милліона.

Несомннно, что истребленіе и изгнаніе мавровъ было одной изъ причинъ уменьшенія народонаселенія, но дйствовали еще и другія причины съ еще большею силою. Самою главною изъ нихъ было именно преобладающее положеніе занятое кастильцами и ихъ стремленіе къ завоеваніямъ. По мр того, какъ мавры уступали почву и удалялись къ югу, побдители строили на ней феодальные замки, монастыри, заводили военно-монашескіе ордена, напр. Алкантара, Колатрава и др., грабили крестьянъ и поощряли ремесло солдата-наиника. Трудъ пересталъ давать врный заработокъ, вс усовершенствованіи въ хлбопашеств, произведенныя маврами, каналы для орошенія и пр., пришли въ упадокъ и страна приняла постепенно безплодный характеръ, которымъ она теперь отличается. Когда война съ маврами была окончена, открытіе Америки опять дало возможность населенію Кастиліи существовать не трудясь. Началась эра Конквистадоровъ, Кортеса, Пизарро и другихъ, большею частью всхъ родомъ изъ Эстремадуры. Успхи ихъ нанесли послдній ударъ сельскому хозяйству въ Испаніи, молодежь тысячами садилась на корабли, привлекаемая чудесами и богатствами Новаго Свта, какой-то духъ авантюризма проникъ все населеніе Кастиліи, къ земледлію стали относиться съ презрніемъ и земля перестала производить. Въ настоящее время въ Эстремадур пространства въ 100 верстъ длины и 50 ширины никогда не пашутся, служа исключительно пастбищемъ для стадъ овецъ. Боле 40.000 пастуховъ съ этими стадами постоянно бродятъ съ мста на мсто, никогда не женятся, не имютъ потомства и потому представляютъ собою чистую потерю для народонаселенія {Reclus, т. I, стр. 691.}. Не удивительно поэтому, что населеніе Эстремадуры, какъ и многихъ другихъ провинцій Испаніи, до сихъ поръ продолжаетъ уменьшаться. Только за три года (1857—1860) уменьшеніе это равнялось въ двухъ эстремадурскихъ провинціяхъ: 2,8% въ Касерес и 0,3% въ Бадахоз. Провинціи Кастилія, Толедо и Леонъ также представили значительное уменьшеніе именно 1,51% и 2,44% {‘Nomenclatur General de la poblacidn de Espana’. Madrid 1664.}.

Вмст съ числомъ падала и культура населенія на плоской возвышенности. Такъ точно, какъ погибло когда-то блестящее хлбопашество въ Эстремадур, почти исчезло мануфактурное производство Леона и Старой Кастиліи. Суконные заводы Авилы, Медины дель Кампо и Сеговіи когда-то славились во всей Европ. Въ одной Сеговіи было 34.000 рабочихъ, а теперь въ ней всего только 7.000 жителей. Такъ же точно пришли въ упадокъ Бургосъ, Леонъ и другіе города Старой Кастиліи. Но нигд онъ не достигъ такой степени, какъ въ Саламанк и ея провинціи. Ученые профессора этого, знаменитаго въ свое время, университета наканун французской революціи еще съ ужасомъ и отвращеніемъ говорили о круговращеніи земли и о тяготніи небесныхъ свтилъ. Можно было пять лтъ пробыть студентомъ въ Саламанк и вовсе не знать, что существуетъ математика {Въ нкоторыхъ долинахъ провинціи Саламанки существуютъ совершенно одичавшія населенія. На манекенахъ, изображающихъ различные тины и находящихся въ мадридскомъ антропологическомъ музе, видно, что люди эти не носятъ никакого блья и никакой обуви. Вся одежда состоитъ у женщинъ изъ коротенькой, не достигающей колнъ, юпки изъ грубой и рдкой шерстяной ткани и изъ безрукавки изъ собачей или овечей шкуры шерстью наружу. мужчинъ только передникъ изъ шнуръ и родъ нагрудника, а вся задняя часть тла остается голою.}.

Единственный городъ Кастиліи, который дйствительно процвтаетъ, населеніе котораго быстро растетъ и цивилизаціи стоитъ на европейскомъ уровн, это — Мадридъ. Но это вовсе не зависитъ отъ процвтанія окрестной мстности, которая, напротивъ, довольно пустынна и мало воздлана. Мадридъ-столица централизованнаго государства, и этого достаточно, чтобъ обезпечить ему извстную степень успшнаго развитія. Что же касается населенія, то мстные жители, кастильцы, составляютъ въ Мадрид незначительное меньшинство, городъ же преимущественно населенъ каталонцами изъ Пиренейскихъ горъ и съ Болеорскихъ острововъ, лузитанами изъ Галиціи и андалузцами. Почти вс рабочіе и ремесленники — каталонцы и лузитане. Прислуга, можно сказать, почти исключительно состоитъ изъ послднихъ. Интеллигенція и чиновничество, напротивъ, состоятъ преимущественно изъ андалузцевъ, самыхъ живыхъ, способныхъ и талантливыхъ между племенами кастильскаго говора. Этимъ перевсомъ андалузцевъ въ высшихъ сословіяхъ объясняется общій тонъ мадридской жизни, столь оживленной, и страсть жителей этого города къ развлеченіямъ, къ театрамъ, зрлищамъ, бою быковъ, но, съ другой стороны, и та неустойчивость въ политик, постоянныя смны прогресса и реакціи, которыми ознаменовалась исторія Испаніи за все текущее столтіе. Причины всего этого нужно искать въ преобладаніи андалузцевъ, ибо характеръ собственно кастильцевъ совершенно иной.

Этнографическія отличія въ этой групп народностей впрочемъ довольно значительны, такъ какъ въ различныхъ мстностяхъ населенія, говорящія кастильскимъ языкомъ, отличаются между собою по племенному составу. Главнйшія различія представляютъ между собою народности аррагонцевъ, андалузцевъ и собственно кастильцевъ.

Жители Аррагона по происхожденію близко родственны каталонцамъ. Главную этнографическую основу и у нихъ составляютъ иберы. Во время процвтанія каталоно-провансальской цивилизаціи все населеніе береговъ Эбро говорило по-каталонски, но посл истребленія альбигойцевъ постепенно вліяніе Кастиліи стало преобладать и у аррагонцевъ не оказалось той силы сопротивленія чужому вліянію, которымъ до сихъ поръ отличаются обитатели Барселоны и Валенсіи. Постепенно языкъ побдителей сталъ господствующимъ на обоихъ берегахъ Эбро. Такая потеря самостоятельности въ одномъ изъ важнйшихъ проявленій психической жизни человка не могла не оказать вреднаго вліянія на развитіе литературы и распространеніе образованности, между аррагонцами. Дйствительно, они во многомъ отстали отъ своихъ сосдей — каталонцевъ и кастильцевъ. Особенно замчательна грубость нравовъ, возведшая въ обычай драки между деревнями, часто оканчивающіяся убійствами. Это — одна изъ причинъ значительнаго числа преступленій въ провинціяхъ Сарагосс и Гуззк. Въ мелочахъ аррагонцы такъ упрямы, что про нихъ составилась пословица: ‘они забиваютъ гвозди головою’. Это имъ не помшало однако утратить не только свой языкъ, но и вс свои мстныя политическія права, которыя до послдняго времени удалось сохранить гораздо мене многочисленнымъ баскамъ. А между тмъ во время борьбы съ маврами короли Аррагона были ‘первыми среди равныхъ’. Во время присяги король долженъ былъ стать на колни предъ верховнымъ судьей Аррагоны и выслушать слдующее посвященіе: ‘Мы, равные вамъ, но боле васъ могущественные, длаемъ васъ нашимъ королемъ и господиномъ для того, чтобы вы охраняли ваши, льготы и нашу свободу. Если же нтъ, такъ нтъ’. Въ настоящее время не только не осталось и слда отъ аррагооскихъ фуэросовъ, по и въ матеріальномъ отношеніи страна эта упала ниже, чмъ была въ XIII столтіи.

Благодаря природному богатству края, благосостояніе Андалузіи сохранилось лучше. Брон того, традиціи мавританской цивилизаціи непосредственно перешли къ теперешнему населенію не только относительно сельскаго хозяйства и горнаго дла, и теперь процвтающаго въ Андалузіи, но также въ томъ, что касается развитіе науки, литературы, искусства. Почти во всхъ сферахъ интеллектуальной дятельности Испаніи преобладаетъ ихъ вліяніе. Ихъ достоинства и недостатки отражаются на всемъ народ. Краснорчіе политическое и литературное, національное свойство андалузцевъ, стало отличительною чертой въ новйшихъ произведеніяхъ испанской литературы и въ преніяхъ парламентовъ. Съ другой стороны, недостатокъ въ глубин мысли, въ способности къ послдовательной и настойчивой разработк вопросовъ, также отличительная черта жителей Андалузіи, отражается на всей умственной дятельности Испаніи.

Почти противоположнаго андалузцамъ характера и темперамента обитатели Бастиліи и Леона. Это — единственные испанцы, для которыхъ веселое настроеніе не есть обычное. Они отличаются ровностью и серьезностью въ обращеніи и говорятъ мало. Гордость и чувство собственнаго достоинства развито у нихъ едва ли не больше, чмъ у всхъ остальныхъ испанцевъ, но оно всегда соединено съ полнымъ уваженіемъ личности ближняго. Бра ли есть страна въ мір, гд бы равенство въ обращеніи между богатымъ и бднымъ, между чиновнымъ и нечиновнымъ, даже между образованнымъ и необразованнымъ — было бы больше, чмъ въ Мадрид. Съ другой стороны, однако, въ кастильцахъ чистой крови замчается какая-то слабость иниціативы, умственная лность и апатія, наклонность къ меланхоліи, послдняя особенно замтна въ Старой Бастиліи. Вотъ почему у кастильцевъ не хватаетъ силъ ни для матеріальной, ни для умственной работы, потребной для ихъ малонаселеннаго края, который, какъ мы видли, пустетъ еще боле, если только населеніе не возобновляется путемъ наплыва лузитанъ, каталонцевъ или другихъ народностей, сохранившихъ въ себ большую силу къ распространенію и заселенію.

Если мы сравнимъ положеніе народностей каталонскихъ съ кастильскими, то увидимъ, что побдители въ сущности находятся въ худшемъ положеніи, чмъ побжденные. Но и тутъ существуютъ большія различія. Всего больше сохранилась матеріальная и умственная культура въ Барселон, т. е. тамъ, гд удалось отстоять языкъ и литературу. Валенсія, начавшая подражать сначала итальянцамъ, а потомъ кастильцамъ, пострадала больше. Но всего ниже упалъ Аррагонъ, забывшій свой языкъ, утонченную культуру своихъ иберійскихъ соплеменниковъ и принявшій чужіе языкъ и культуру, въ то время еще весьма грубые. Съ тхъ поръ кастильцахъ и андалузцамъ удалось высоко развить этотъ языкъ и поднять эту культуру, но лишь потому, что они были для нихъ свои, между тмъ какъ Аррагонъ, принявшій чужіе, остался далеко позади своихъ прежнихъ соплеменниковъ — каталонцевъ и не могъ никогда догнать своихъ новыхъ товарищей по языку — кастильцевъ и андалузцевъ.

Но побда и владычество не принесли счастья и господствующимъ племенамъ. Они истощили силы Бастиліи, разбросали ея жителей по всему свту, обезлюдили ея степи. Въ Андалузіи они оторвали населеніе отъ настоящей работы, заставили громадныя массы молодежи броситься въ политику, адвокатуру, бюрократію, медицину, вообще на легкій заработокъ, и этимъ страшно повредили какъ матеріальной культур самой Андалузіи, такъ и уровню интеллектуальнаго развитія и общественной нравственности во всей Испаніи. Побжденная Батадонія, съумвшая однако сохранить своихъ собственныхъ рабочихъ и свою собственную интеллигенцію, оказывается опять въ гораздо лучшемъ положеніи.

IV.
Лузитане и ихъ образъ жизни.

Если весь центръ Иберійскаго полуострова, а также южныя и восточныя его окраины, съ самаго начала исторіи, были театромъ безпрерывныхъ войнъ и переселеній, то, напротивъ, на сверо-запад сохранился уголъ, пользовавшійся все это время хоть относительнымъ спокойствіемъ. Уголъ этотъ, т. е. Галиція, сверъ Португаліи, часть Астурія и небольшой кусокъ Эстремадуры, населенъ народомъ кельтскаго происхожденія, сохранившимся сравнительно мало смшаннымъ, благодаря именно спокойствію своей жизни. Вроятно, благодаря той же причин, т. е. сравнительной безопасности, разселеніе жителей приняло почти исключительно хуторской характеръ. Населеніе части Испаніи, говорящей лузитанскимъ языкомъ, почти вдвое по своей густот превышаетъ общее населеніе страны (оно равняется 63 человкамъ на квадратн. километръ), но, несмотря на это, въ стран не только нтъ большихъ городовъ, но почти нтъ и селъ. Многіе административные центры состоятъ только изъ церкви, общественнаго зданія для управленія и трактира, вс же дома жителей разсяны по ближайшимъ лсамъ и долинамъ. Понятно, что при такомъ способ населенія вс этнографическія и лингвистическія различія должны сохраняться съ большею отчетливостью. Нигд обособленность родовъ и семействъ не доходитъ до такой степени. Есть племена пастуховъ (vagneros), которые со временъ римлянъ не смшиваются съ другими населеніями и не измняютъ своего образа жизни. Астурійское нарчіе, боблъ, значительно отличается отъ португальскаго языка, но и въ Галиціи діалекты такъ различны, что жители одной долины почти не понимаютъ жителей сосдней, я, несмотря на близкое сродство, португальцы совсмъ не понимаютъ галиційцевъ (gallegos),— такъ отличенъ ихъ способъ произношенія отъ принятаго въ литературномъ нарчіи Португаліи.

Жители Галиціи — одни изъ самыхъ смирныхъ и покорныхъ между испанцами, имъ не приходилось упражнять свои силы и чувство независимости въ борьб съ вншними врагами, а мстными владтелями они были доведены почти до полнаго порабощенія. По старымъ актамъ видно, что ихъ положеніе очень походило на положеніе нашихъ крестьянъ во время крпостнаго права,— ихъ продавали и закладывали по-одиночк или отдльными семьями и т. д. Еще въ начал ныншняго столтія вся Астурія принадлежала всего 80 частнымъ владльцамъ и монастырямъ, а крестьяне, за немногими исключеніями, вс были крпостные. Никакой радикальной реформы, кром личнаго освобожденія крестьянъ, не было произведено и только въ нкоторыхъ случаяхъ очень долговременной аренды, по ршенію судовъ, земля была оставлена за крестьянами.

Несмотря на такое, продолжающееся и до сихъ поръ, униженное состояніе сельскаго населенія, благодаря ровному, здоровому климату, физическое состояніе его недурно, а увеличеніе его численности идетъ быстре, чмъ во всхъ другихъ частяхъ Испаши. При недостатк мстной фабричной промышленности, значительное число галиційцевъ ежегодно уходятъ на отхожіе промыслы, всего боле въ Лиссабонъ и Мадридъ, гд они нанимаются въ качеств прислуги или поденныхъ рабочихъ. Рабочая плата падаетъ иногда до смшнаго и равняется для взрослаго работница только пищ и двумъ реаламъ (¹/₂ франка) въ день. Несмотря на это, галлегамъ удается составитъ небольшія сбереженія, съ которыми они обыкновенно возвращаются на родину.

Кром значительныхъ богатствъ въ стадахъ, Галиція обладаетъ еще цлымъ флотомъ — отъ трехъ до четырехъ тысячъ судовъ, съ экипажемъ до 20.000 человкъ, для рыбной ловли, особенно для ловли сардинокъ. Портовые города Виго и Корувья производятъ оборотовъ на 10—20 милліоновъ франковъ, но въ сущности Галиція все-таки страна самая отсталая въ Испаніи и населеніе ее принимаетъ наименьшее участіе въ умственной и политической жизни государства.

V.
Баски и ихъ фуэросы.

По красот видовъ западная часть Пиренейскаго хребта далеко не можетъ сравняться съ восточнымъ. По дорог изъ Бургоса до Миранды и Санъ-Себастіана не видно ни остроконечныхъ вершинъ, покрытыхъ снгомъ, ни церквей и замковъ, построенныхъ на береговыхъ горахъ Каталоніи, ни тамошней роскошной растительности и интенсивной культуры. Напротивъ, вершины горъ — какія-то притупленныя, долины равномрно покатыя и среди рдкихъ лсовъ и кустарниковъ везд сквозитъ каменистая почва. Однако, чмъ ближе подъзжаешь къ горамъ, тмъ культура становится не хуже, а лучше. Посл Миранды уже не видимъ тхъ скученныхъ поселеній съ низкими домами, боле похожихъ на каменоломни, чмъ на города, которыми такъ изобилуетъ Кастилія. Баски, также какъ лузитане и валенсійцы, живутъ почти исключительно хуторами и каждый домъ у нихъ окруженъ фруктовымъ садомъ, состоящимъ преимущественно изъ яблонь, доставляющихъ населенію его любимый напитокъ, родъ яблочнаго кваса (zagardna). Но дома ихъ значительно отличаются ютъ валенсійскихъ: это — не маленькія хатки съ крошечными окнами, въ которыхъ не знаешь гд берется воздухъ и свчъ для цлаго семейства, но настоящіе двухъ-этажные дома въ нсколько комнатъ.

Въ Миранд я увидалъ первыхъ басковъ. Часть изъ нихъ были богатые крестьяне, одтые въ европейское платье, только въ синихъ беретахъ. Вс перешедшіе за средній возрастъ были очень полны и мн это сейчасъ бросилось въ глаза потому, что за все пребываніе въ Испаніи мн не пришлось видть ни одного тучнаго человка между крестьянами. Остальные баски были солдаты, одни изъ первыхъ, поставленныхъ тремя провинціями, Алавой, Бискайей и Гвинускоа, посл сокращенія ихъ фуэродовъ. Было также нсколько женщинъ, одтыхъ въ черныя платья, обычную женскую одежду у басковъ. На мой взглядъ, вншній типъ банковъ необыкновенно характеристичный и его трудно смшать съ какимъ-либо другимъ, только отличія его заключаются не въ тхъ признакахъ, на которыхъ обыкновенно останавливается вниманіе антропологовъ. По цвту волосъ и глазъ бываютъ баски брюнеты и блондины, а по форм головы встрчаются длинноголовые и короткоголовые, но если обратятъ вниманіе на форму лица, то увидишь, что, при вообще правильныхъ я красивыхъ чертахъ, у всхъ басковъ лица трехъугольныя, а не овальныя,— до такой степени нижняя часть лица узка въ сравненіи съ верхнею и такъ быстро съуживается лицо, начиная отъ глазъ къ подбородку. Въ сложеніи тла, вообще очень крпкомъ, развитіе ногъ однако несоразмрно велико, особенно сравнительно съ остальными испанцами, очень стройными и обладающими костною системой скоре слишкомъ нжной. Признавши басковъ за почти чистыхъ иберовъ или, что то же, почтя берберовъ, придется приписать вліянію настоящихъ семитовъ, финикійцевъ и арабовъ стройныя формы и темные глаза жителей Андалузіи и Валенсіи. У всхъ басковъ, которыхъ мн пришлось видть, напротивъ, глаза были срые иди свтлокаріе.

Не слдуетъ заключать изъ этого, однако, чтобы баски по вншнему виду нди по манерамъ походили на людей свера. Ихъ рзкія черты и темный цвтъ лица сразу изобличаютъ южное происхожденіе, но особенно необыкновенная живость рзко отличаетъ ихъ отъ всхъ сверянъ. Въ теченіе нсколькихъ часовъ зды отъ Миранды до Байоны вс баси, сидвшіе въ вагон, ни на минуту не умолкали и не могли спокойно сидть на своихъ мстахъ, а постоянно переходили изъ одного отдленія въ другое, становились на скамейки, смотрли въ окна и т. д. Особенно шумно вели себя солдаты, и нужно сознаться, что по природной порядочности въ обращеніи они стоятъ гораздо ниже кастильцевъ. Если можно придавать какое-либо значеніе бглому впечатлнію, получаемому всего за нсколько часовъ зды по желзной дорог, то я долженъ сказать, что баски показались мн людьми отлично организованными физически, живыми, веселыми, добродушными, но. не особенно одаренными умственно, не тонкими, художественными натурами. Народныя псни на баскскомъ язык, которыхъ при мн солдаты спли нсколько, также не особенно мн понравились — ни по мотивамъ, ни по манер пть, слишкомъ крикливой. Въ общемъ однако, благодаря постоянной добродушной веселости, а также здоровымъ, красивымъ лицамъ, молодежь басковъ оставляетъ очень пріятное впечатлніе и невольно удивляешься ихъ способности безъ всякаго утомленія, въ теченіе цлыхъ часовъ, переносить такое оживленіе, которое, напримръ, для нашихъ крестьянъ было бы уже очень возбужденнымъ состояніемъ.

Мн бросилось въ глаза, что большая часть солдатъ еще очень молодыхъ, въ возраст отъ 21—23 лтъ, были увшаны множествомъ крестовъ и медалей, чего я не замчалъ у прежде виднныхъ мною испанскихъ войскъ. Изъ распросовъ я узналъ, что щедрая раздача военныхъ наградъ есть уловка ныншняго правительства, имющая цлью, по возможностію примирить басковъ съ потерей ихъ свободы отъ военной повинности. Дйствительно, со времени сокращенія фуеросовъ, было только три набора, да и то большая часть басковъ откупается отъ военной службы. Ненависть ихъ къ ней до того велика, что во Франціи одинъ департаментъ Нижнихъ Пиреней доставляетъ почти половину уклоненій отъ военной службы и ежегодно значительная часть баскской молодежи выселяется въ Южную Америку. Въ Испаніи за послдніе три года переселеніе также значительно усилилось и неудовольствіе все растетъ.

Не слдуетъ впрочемъ думать, что привязанность басковъ къ ихъ фуэроеамъ была основана главнымъ образомъ только на свобод отъ рекрутской повинности, которую они имъ обезпечивали. Напротивъ, вопросъ этотъ гораздо сложне и фуэросы представляли собою остатки полнйшей политической самостоятельности.

Баски представляютъ собою одно изъ немногихъ населеній Иберійскаго полуострова, которыя не были вполн покорены ни римлянами, ни арабами. Страбонъ съ ужасомъ говоритъ о храбрости контабровъ, о ихъ любви къ свобод, ихъ презрніи къ жизни, казавшихся ему почти сверхъестественными. Во время войны за независимость, они убивали другъ друга, чтобы только не попасть въ плнъ, а матери убивали собственныхъ дтей, чтобъ избавить ихъ отъ неволи. Взятые все-таки въ плнъ и распятые на крестахъ, они до послдней минуты пли побдныя псни. Маврамъ также удалось занять только Алаву и часть Наварры, между тмъ какъ Бискайя и Гвиноскоа остались свободными, почему и до сихъ поръ вс жители этихъ провинцій считаютъ себя дворянами и рисуютъ гербы надъ дверьми своихъ домовъ. Посл изгнанія мавровъ баски совершенно свободно избирали своихъ военачальниковъ и Алава спеціально сохранила за собой право ‘мнять начальство семь разъ въ день’ {Louis Lande: ‘Basques et Navarrais’. Paris. 1878, стр. 299 и слд.}.

Въ то время ныншнее населеніе басковъ было раздлено на большое число мелкихъ республикъ, находившихся однако, для взаимной защиты, въ тсной федеративной связи. Но внутри союза господствовала полнйшая личная независимость. Жилище баска, его лошадь и оружіе составляли его абсолютную собственность и никакое начальство не имло права входа въ его дверь безъ дозволенія хозяина. Въ случа судебнаго разбирательства, обвиненный гордо выходилъ изъ своего дома и безъ стражи, одинъ, отправлялся подъ то дерево, гд собирался общественный судъ. Въ нкоторыхъ долинахъ женщины подавали голосъ наравн съ мужчинами и принимали участіе во всхъ общественныхъ длахъ.

Тмъ не мене необходимость въ защит вынуждала басковъ вступать въ союзы съ королями Наварры и Кастиліи, сохраняя при этихъ договорахъ полную свою независимость. Однако короли часто не соблюдали условій и, между прочимъ, король Наварры въ 1201 г. завялъ Виторію. Жители призвали на помощь Альфонса VIII Кастальскаго и передали twj городъ, а онъ съ своей стороны поклялся охранять вс ихъ мстные права. Въ 1332 году дворянство А лавы, подкупленное славой, окружавшей имя Альфонса XI, также ршило отдаться ему въ подданство, взявши и съ него клятву сохраненія всхъ фуаросовъ. Съ тхъ поръ хотя Иванъ I и присоединилъ было произвольно басковъ къ своему королевству, за ними однако осталось право смнить своего властелина я каждый новый испанскій король долженъ былъ присягать при вступленіи на престолъ, что свято будетъ соблюдать мстную автономію жителей.

Древнйшій письменный документъ относительно фуэросовъ былъ составленъ въ 1452 году, по желанію народнаго собранія, въ Гверник. Передланный въ 1526 г., этотъ кодексъ, подъ именемъ ‘Fuero de Bizcaye’, имлъ силу до послдняго времени. Сборникъ для провинціи А лавы былъ первоначально составленъ въ 1463 году, а для Гвинускоа въ окончательной форм въ 1696 году. Вс три кодекса были подтверждаемы всми королями Испаніи, въ томъ числ и Изабеллой II.

Сборники эти, предоставляя самую широкую независимость провинціямъ и отдльнымъ общинамъ, стараются оградить страну отъ захватовъ центральной власти. Въ первомъ параграф бискайскаго фуэроса сказано, что король, принимая начальство надъ провинціей, обязанъ явиться лично въ Бильбао, Ларабезузу, Гверинку и Бермео и поклясться въ охраненіи фуэросовъ, если же онъ не явится въ теченіе года, то бискайцы Считаютъ себя свободными отъ всякихъ обязательствъ и вс приказанія короля сбудутъ выслушиваться, но не исполняться‘.

Въ томъ, что касается уголовнаго судопроизводства, всякому обвиненному бискайцу дается срокъ въ 30 дней самому явиться въ засданіе суда, ране чего никто не иметъ права арестовать его, ни проникнуть въ его жилище. Съ 1841 года сталъ впрочемъ обязательнымъ Общій государственный уголовный кодексъ.

Муниципальная организація предоставлена на усмотрніе общинъ, но самостоятельность и выборное начало, какъ общіе принципы, считаются обязательными по фуэросамъ для всхъ общинъ. Въ различныхъ общинахъ выборы производились на весьма неодинаковыхъ основаніяхъ — иногда по общей подач голосовъ, иногда выборщиками, иногда даже съ цензомъ или просто по жребію. Кром того назначаются общія народныя собранія представителей — два раза въ годъ въ Алав, одинъ разъ въ Гвинускоа и черезъ одинъ годъ въ Бискайи. Эти собранія соединяютъ въ себ вс полномочія и во время ихъ засданія никакихъ другихъ властей не существуетъ. Чтобъ имть право быть представителемъ, нужна быть родомъ изъ провинціи, домовладльцемъ, человкомъ незапятнанной чести и не мене 25 лтъ отъ роду.

Въ фуэросахъ заключается также иного правилъ относительно наслдства, приданого и т. п. Большая часть этихъ правилъ направлена къ тому, чтобы предохранить имущество отъ раздла. Въ Бискайи строго охраняется чистота крови. Поселеніе въ провинціи воспрещается навракъ и евреямъ, даже принявшихъ христіанство, также неграмъ и мулатамъ, и дозволяется только тмъ иностранцамъ, которые въ теченіе шестидесяти дней доставятъ доказательства чистоты крови.

Одинъ изъ важнйшихъ пунктовъ фуэросовъ — все-таки рекрутская повинность. По ихъ мннію, баски, какъ дворяне, обязаны нести военную службу, но исключительно на своей территоріи. По бискайскому закону, на призывъ короля, они обязаны слдовать ему безвозмездно только до дерева Малото въ Луяндо, крайней точки провинціи. Жители Гвинускоа также несли военную службу и вн границъ провинціи, но только за особое жалованье, то же относится и до Алавы. Въ Гвинускоа солдаты сами избирали своего полковника, а въ Алав депутатъ на кортесы былъ въ то же время и главнымъ военачальникомъ. Что же касается морской службы, то со времени Фердинанда Католика она обязательна въ Гвинускоа, а позже и въ Бискайи, но по циркуляру 1802 г. на особыхъ правахъ: такъ, напримръ, матросы изъ этихъ провинцій не подвергались дленію на чины, оставались также неподсудными военно-морскому кодексу, а въ случа провинности подвергались наказанію только сообразно постановленіямъ фуэроса.

Свобода отъ налоговъ также была однимъ изъ правъ, обезпеченныхъ баскамъ фуэросами. Вс ихъ налоги ограничивались по отношенію къ королю платой за дома, построенные на его земл, небольшимъ налогомъ на добываемое желзо и портовою пошлиною. Кром того въ Алав позже стали платить еще и общеиспанскій пятипроцентный налогъ съ каждаго проданнаго товара, такъ-называемую алкабала. Кром того крпостные, помимо работъ своимъ господамъ, платили королю особыя подати деньгами. Подати эти уничтожены кортесами 1812 года.

Подобнымъ же образомъ вс три провинціи пользовались полнйшею свободой торговли всми предметами первой необходимости, распространившеюся посл и на другіе товары. Такъ, напримръ, он не платили никакихъ пошлинъ на спиртъ, табакъ, гербовую бумагу и проч. Въ 1841 году, по королевскому декрету, однако, край басковъ былъ введенъ въ таможенныя границы всего государства.

Конечно, центральныя власти всегда только съ неудовольствіемъ терпли вс эти исключительныя права басковъ и попытки подвести ихъ подъ общій уровень повиновенія были очень многочисленны, правда, он были долго неудачны, но все-таки, наконецъ, привели къ совершенному подчиненію трехъ соединенныхъ провинцій общему законодательству Испаніи. Фуэросы не могли устоять, когда на нихъ начали нападать съ двухъ сторонъ — и центральное королевское правительство, и либералы, находившіе несправедливыми исключительныя права басковъ и желавшіе подвести ихъ подъ одинъ уровень съ остальнымъ населеніемъ. Они находили несправедливой особенно свободу басковъ отъ рекрутской повинности и отъ нкоторыхъ налоговъ. Съ другой стороны и баски, ревниво охраняя свои нрава, стали во враждебныя отношенія къ либераламъ, обвиняя ихъ въ безбожія, въ стремленіи окончательно подорвать королевскую власть. Абсолютизмъ центральной власти короля, при полномъ сохраненіи мстной автономіи, казался имъ политическою формой возможной и желательной, и вотъ почему они ршительно стали на сторону Донъ-Карлоса, во время большой карлистской войны тридцатыхъ годовъ. Баски терпли даже, изъ ненависти къ либераламъ, большія несправедливости и притсненія со стороны претендента, который во все время своего владычества надъ тремя провинціями ни разу не дозволилъ общаго собранія представителей. Поэтому онъ въ сущности и не пользовался большимъ сочувствіемъ населенія и какъ только начальникъ войскъ королевы Изабеллы II, Эспартеро, далъ баскамъ формальное общаніе, что ихъ фуэросы будутъ сохранены, то они дйствительно сложили оружіе.

По настоянію Эспартеро, кортесы издали, 25 октября 1839 года, законъ, въ которомъ сказано:

‘ 1. Фуэросы Баскскихъ провинцій и Наварры подтверждаются, на сколько они не нарушаютъ единства конституціонной монархіи.

‘ 2. Правительство, какъ только къ тому наступитъ надлежащее время, выслушавши мннія Баскскихъ провинцій и Наварры, предложитъ кортесамъ измненія въ фуэросахъ, необходимыя въ интерес самихъ провинцій и для соглашенія ихъ съ общимъ интересомъ народа и конституціи монархіи’.

Такая неопредленная редакція дала полную возможность, благодаря пассивному сопротивленію басковъ, оставить до поры до времени фуэросы неприкосновенными. Только представители Наварры, гд большинство населенія не баски, вошли въ особое соглашеніе съ министрами, по которому страна ихъ утратила большую часть своихъ мстныхъ правъ. Несогласія между правительствомъ и басками съ одной стороны и между басками и либералами съ другой привели къ тому, что во время послдней карлистской войны баски опять были на сторон претендента.

Посл окончанія войны въ 1876 году снова было приступлено къ пересмотру вопроса о фуэросахъ. Президентъ совта министровъ Бановасъ поставилъ ршеніе вопроса въ зависимость не отъ большей или меньшей подлинности фуэросовъ, какъ это часто до тхъ поръ длалось, но отъ общаго принципа, по которому свобода отъ налоговъ и рекрутской повинности одной части населенія не можетъ быть терпима въ государств, гд все остальное населеніе несетъ эти повинности.

Соотвтствующее тому ршеніе и было принято кортесами 21 іюля 1876 года. По этому закону баски обязаны доставлять контингентъ рекрутъ сообразно своей численности, а также уплачивать вс налоги наравн съ прочими испанцами. Тмъ не мене распредленіе постановки рекрутъ и уплаты налоговъ предоставляется мстнымъ собраніямъ представителей. Не безъ большихъ затрудненій, однако все-таки доставлены были въ 1877 и 1878 годахъ рекруты изъ трехъ провинцій или деньги дли найма замстителей. Налоги также теперь уплачиваются и, повидимому, не возбуждаютъ такого сильнаго неудовольствія, какъ военная служба.

Тмъ не мене общее настроеніе въ Баскскихъ провинціяхъ еще очень возбуждено и о скоромъ примиреніи не можетъ быть и рчи. Правда, баски понимаютъ ошибку, въ которую они впали, подавъ руку помощи Донъ-Карлосу. Они ищутъ другихъ союзныхъ элементовъ и ходятъ слухи о соглашеніяхъ между собою разныхъ мстныхъ и кантональныхъ партій въ Валенсіи, Барселон, Малаг и Картаген съ Баскскими провинціями. Такое соглашеніе, конечно, окажется возможнымъ только въ случа отказа басковъ отъ ихъ реакціонныхъ симпатій, но въ такомъ случа оно представитъ большую силу, съ которой центральному правительству трудно будетъ справиться. Въ заключеніе сказаннаго мы видимъ, что триста лтъ стараній слить въ одно вс элементы, изъ коихъ слагается испанская національность, не привели къ желаемому результату и свободная федеративная форма общественной жизни заявляетъ свои права на существованіе.

С. П—скій.

‘Русская Мысль’, NoNo 10, 1882

Изъ поздки въ Испанію

I.Общій составъ населенія.

II.Каталонцы, ихъ страна и культура.

III.Народности кастильскаго говора.

IV.Лузитане и ихъ образъ жизни.

V.Баски и ихъ фуэросы.

Читайте также:

I.
Общій составъ населенія.

II.
Каталонцы, ихъ страна и культура.

III.
Народности кастильскаго говора.

IV.
Лузитане и ихъ образъ жизни.

V.
Баски и ихъ фуэросы.