Из писем великому князю Александру Николаевичу, Николай Первый, Год: 1837

Переписка
Время на прочтение: 41 минут(ы)
Скачать в PDF
Николай I: рго et contra, антология
СПб.: НОКО, 2011.— (Русский Путь)

НИКОЛАЙ I

<Письма великому князю Александру Николаевичу>

No 1

С-Петербург. 5-го мая 1837 г.
Получено в Твери 7-го мая 1837 г.*

* Помечено цесаревичем Александром Николаевичем. Нумерация писем также принадлежит цесаревичу.
С сердечным удовольствием получил письмо твое, любезный Саша, из Зайцова, дай Бог, чтоб все твое путешествие было столь же счастливо, как начало оного, из сделанного тебе приема в Новгороде, где, однако, и прежде уже тебя видали, готовься к тому, что тебя далее ждет, где никого из нас еще не видали, но помни, что я тебе про это сказал и не ослепляйся, а чувствуй и моли Бога, чтоб тебя укрепил и дозволил оправдать сию надежду.
Поблагодари Кавелина за его письмо и скажи ему, что я с особым удовольствием его читал и прошу продолжать столь же мне подробно писать {Кавелин Александр Александрович (1793-1850), ген.-ад., воспитатель цесаревича Александра Николаевича. Письма А. А. Кавелина к императору Николаю I о путешествии цесаревича Александра Николаевича с 3 мая по 13 октября 1837 г. (ГАРФ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 362).}1. Жаль мне очень, что нельзя было тебе посетить Новгородский графа Аракчеева корпус, но оно точно благоразумнее. Сегодни был парад отличный во всех частях и погода — рай! Все оружия показались очень хорошо, и даже <Митавский> полк прошел прекрасно. Одним словом, редко видал я столь удачный смотр, и твой Папа очень весел и был бы еще веселей, если б твою милую рожу видал на смотру и потом за обедом, но что тут делать, служба службой, была пора веселья, теперь знай и службу.
Всем твоим спутникам кланяюсь, Бог с тобой, милый Саша, продолжай класть на него свою надежду и помни мои слова: ‘думай о будущем’! Целую тебя от всего сердца.

Твой старый верный друг Папа.
Н.

No 2

С-Петербург. 8-го мая 1837 г.
Получено 11-го мая 1837 г.
На дороге из Ярославля близ Ростова

Сегодня утром прибыл фельдъегерь с письмом твоим, любезный Саша, от 6-го мая из Твери. Благодарю Бога, что ты здоров и совершаешь благополучно свою поездку, с радостью и любопытством читал я все подробности твоего пребывания. Меня не удивляет, что тебя хорошо принимают, теперь только что ты въехал в сердце России, тут-то увидишь, до какой степени добр народ и как жива привязанность его к нашей семье.
Мне приятно весьма слышать от Кавелина, что твое поведение согласно с моими желаниями и что ты показываешься таким, как должно будущему Царю Русскому. Не одного, а многих увидишь подобных лицам ‘Ревизора’, но остерегись и не показывай при людях, что смешными тебе кажутся, иной смешон по наружности, но зато хорош по другим важнейшим достоинствам, в этом надо быть крайне осторожным. Сегодни ты следуешь Ярославлем и вспомнишь меня в угловой комнате или на балконе, любопытно знать, как это тебе понравится. Погода у нас другой день стоит холодная, и я не мог произвести полковых смотров, вчера мы прибивали знамена, и мы за тебя вдавили гвозди, завтра будет им освящение в малой церкви, и сборный взвод их примет и отнесет в свое место. Сегодни был я в Первом кадетском корпусе и был весьма доволен ученьем, невзначай сделанным, учились молодцами. Нового, впрочем, ничего нет.
Поблагодари Кавелина за письмо и журнал, и прошу так продолжать. Кланяйся спутникам, надеюсь, что Виельгорский2 отделался от простуды. Князю Ливену3 лучше.
Прощай, любезный Дидешка, Бог с тобой. Обнимаю тебя от всего сердца.
Твой старый верный друг.

Н.

No 3

Царское Село. 14-го мая. 1837 г.
Получено 21-го мая 1837 г.
На дороге из Вятки между Глазовым
и Ижевским заводом

Вчера после обеда получили мы твое письмо, любезный Саша, из Ярославля, благодарю Бога, что доселе все благополучно в вашем путешествии, несмотря на калязинские происшествия. Скажи Кавелину, чтоб чрез передового фельдъегеря открытым предписанием от моего имени к местным властям строжайше запрещено было выпрягать у тебя лошадей. Всего более опасаюсь подобных сцен, тут до беды не далеко. Хотя ты мне про Ярославль не говоришь, но кажется, это место тебе полюбилось. Сегодни <ищу> тебя в Костроме в Ипатьевском монастыре, где предвижу те же сцены.
Хотя ты уверяешь меня, что от 5 1/2 часов осмотров ты не утомляешься, однако смотри лишнего не делай, а дели по силам твоим, ибо успеть можешь и не сряду смотреть. Я замучен ученьями, всеми был очень доволен, кроме Финляндских, Литовский очень понравился, а Павловским был отменно доволен {Имеются в виду лейб-гвардии Фивлявдский, Литовский и Павловский полки.}. Теперь дал себе несколько дней отдыха и займусь чтением бумаг. На той неделе буду смотреть кавалергардов и конную гвардию. Погода у нас стоит отличная, сегодни вечером была небольшая гроза и славный дождик, после которого мы с Мама проехали в кабриолете, вечер был отличный и воздух напитан духом от сырых берез, т. е. чудо!
Кавелину мое искреннее спасибо за письмо и журнал. Всем твоим мой поклон. Князю Ливену гораздо лучше, а Бенкендорф благополучно прибыл в Ревель4, вот тебе и все наши новости, за которыми в заключение тебе доношу, что тебя от души люблю и сердечно обнимаю.
Твой верный старый друг.

Н.

Твой Нептун со мной. Знакомится хорошо и гуляет, и очень мне послушен.

No 4

Царское Село. 19-го мая. 1837 г.
Получено 28-го мая 1837 г.
На Кушвинском Благодатском Заводе

Сегодни утром, вставая, нашел я письмо твое, любезный Саша, из Костромы, и благодарю милосердого Бога, что путешествие твое до сих пор идет благополучно, и молю Его, чтоб дал тебе довершить все сходно с нашим желанием и ожиданием. Радуюсь, что ты ознакомился с частью сердца России и увидел всю цену благословенного сего края, увидел и как там любят свою надежду. Какой важный разительный урок для тебя, которого чистая душа умеет ощущать высокие чувства! Не чувствуешь ли ты в себе новую силу подвизаться на то дело, на которое Бог тебя предназначил? Не любишь ли отныне еще сильнее нашу славную, добрую Родину, нашу матушку Россию. Люби ее нежно, люби ее с гордостью, что ей принадлежен и родиной называть смеешь, ею править {Так в тексте. Очевидно, пропущено слово ‘будешь’.}, когда Бог сие определит для ее славы, для ее счастия! Молю Бога всякий день в всяком случае, чтоб сподобил тебя на сие великое дело к пользе, чести и славе России. Благодарю искренно Кавелина за продолжение его писем, желаю, чтоб упоминал мне, как тобой доволен.
Журнал пишется хорошо, но нужно в нем помещать более подробностей об виденном вами, ибо он должен быть общий rsume {Обобщение, резюме (фр.).}, или ваш памятник поездки, дабы со временем, в него заглядывая, вспоминать про виденное. Здесь нового ничего у нас нет, погода стоит прекрасная, сегодни учил оба 1-ых бат/альона/ Преображенского и Семеновского полков. Первым был очень доволен, вторым не столько. Послезавтра смотреть буду кавалергардов и конную гвардию и едем на несколько дней на Елагин, где праздновать будем именины великой княгини {21 мая праздновали тезоименитство ее императорского высочества великой княгини Елены Павловны, урожденной принцессы Вюртембергской. Елагин остров, расположенный в устье Невы, в 1817 г. был куплен Александром у гофмейстера И. П. Елагина для вдовствующей императрицы Марии Федоровны, архитектором К. И. Росси там был построен дворец.}. Ждем завтра брата ее. Князю Ливену опять похуже. Жаль мне, что Виельгорский все плохо поправляется, лишь бы не хуже было, кланяйся всем твоим спутникам.
Бог с тобой, любезный Саша, обнимаю тебя от души. Где-то письмо сие получишь? Полагаю, в Перми.

Прощай, твой старый верный друг папа.
Н.

No 5

Царское Село. 25-го мая 1837 г.
Получено 4-го июня 1837 г.
На дороге между Тобольском и Тюменью

С истинным удовольствием и радостью получил я, любезный Саша, письмо твое из Вятки, душевно радует меня видеть, что ты со дня на день более понимаешь всю важность предпринятого путешествия и, созревая умом, готовишься быть полезным матушке России. Продолжай так, и Бог милосердый благословит и подкрепит тебя в исполнении благих твоих намерений. С любопытством читал твое письмо. К несчастию, сведения о тех глупостях, которые вятское начальство наделало, пришли ко мне слишком поздно, чтоб успеть их остановить вовремя. Но зло не без добра, ибо оно послужило тебе доказательством неоднократно тебе мною сказанного, т. е. сколь у нас трудно избегнуть, чтоб самые благие намерения не были изгажены глупостями исполнителей, ибо дурного намерения я в этом не хочу подозревать. Губернатор Тюфяев слыл прежде исправным и часто за это был награждаем, я не был им доволен, перевел его из Перми в Тверь, где он так же надурачил, его перевели в Вятку, ибо там менее должно было случаться поводов ему ссориться с другими властями. Зато он пустился в другие неслыханные глупости, о которых мне официально донес и <получил>, но поздно, заслуженного дурака. Придется его сменить. Что заведения Приказа не завидны, должно также приписать его небрежению, еще более стыдно, что ты нашел много нищих, ибо для уничтожения сего класса людей существуют строгие и весьма ясные правила. По крайней мере хорошо то, что нашел Капцевича команду в порядке, так и везде <почти> у него: спасибо старику, он на это мастер. Рад, что ты в порядке нашел наших отпускных. Жаль очень бедного Виельгорского, но я также полагаю, что гораздо благоразумнее было отправить его лечиться в Казань, чем рисковать его где-либо в другой глуши оставить.
Здесь у нас нового ничего нет. Намедни учил кавалергардов и конную гвардию, первыми был я отменно доволен, учились <дистанции> хорошо, вторыми не столько, от невнимания офицеров к дистанциям. Потом Измайловскому и Финляндскому полкам было прекраснейшее линейное ученье вместе, и, наконец, вчера стреляли в цель два бат/альона/ сводных наугад из одной роты, потом с каждого полка 1-й и 2-й дивизий, в 30 рядов батал<...> огнем в цель: начав с трехсот шагов по 3 патрона на сей дистанции, попало более третьей части пуль! На 200 шагов более третьей же части, а на 150 — более половины! Невероятно хорошо. За сим стреляли застрельщики в узкие мишени, начав с 400 шагов, попало из 74 пуль 14 — и на 150 шагов более 1/2, т. е. прекрасно.
В Константинов день подарил я Косте прекрасную модель, игрушку въезда в крепость, со всеми возможными деталями и даже с <пушками калибрам> {Очевидно, ‘пушками по калибрам’.}. Авось, он полюбит играть с толком и не дурачась. В тот день был бал у в/еликой/ княгини, которой брат за несколько дней приехал. В воскресенье был вечер на Елагином, играли и плясали. Бедная Осиповна {Имеется в виду фрейлина О. О. Калиновская.} захворала, во время ужина с ней сделался столь сильный обморок, что я на руках ее положил на кушетку в прихожей внизу у Мама, и до часу с ней провозились, ей лучше, только Мандель и Маркус не довольны этим припадком и требуют, чтоб серьезно полечилась. Твой Нептун так меня полюбил, что не отходит и даже бегает на ученье. На днях дал он тягу в город и оттуда ко мне на Елагин. Гуляет со мной и ест и сделался преласковый и с Драгуном {Драгун — кличка собаки императора Николая I.} мирен.
Погода у нас после сильной грозы 22 числа, убившей женщину на Васильевском острову, сделалась сыра и холодна, но, кажется, будет опять хороша, ибо барометр высок. Рад, что у тебя опять приятная погода. Ежели Бог даст, будет тепло, то в воскресенье хотим в Петергоф. Благодари за любопытное письмо доброго и почтенного Кавелина. Поклонись всем твоим. Смеялся я, читав сцену с Бобчинским, хорош, должен быть, гусь, но спасибо тебе, что <приучился> не показывать смеху при других. Вчера простился с Дургамом, который все мил. За сим прощай, любезный мой Саша, да простит и наставит тебя милосердый Бог. Целую тебя душевно.

Твой верный старый друг папа.
Н.

No 6

Царское Село. 30-го мая 1837 г.
Получено 8-го июня в Златоусте

Не желая тебя оставлять долго без наших известий, мы решились тебе писать сегодни, любезный Саша, хотя с минуты на минуту ждем твоего фельдъегеря из Перми. Мама и мы все, слава Богу, здоровы, отъезд наш в Петергоф отложен до вторника, ибо все эти дни были сильные дожди. Несмотря на сие, вчера утром делал я ученье полкам кирасирскому и гусарскому, грязь была непомерная, гусары учились славно, видно, что хозяин дома, кирасиры довольно хороши, но офицеры слабы. Завтра смотр образцовый кавалерийский. Нового ничего нет, кроме приезда графа Воронцова и рождения сына у здешнего Воронцова. Видел я Катенина, который нам рассказал про встречу с тобой. С удовольствием вспоминаю, что ежели Бог благословил твое путешествие, то завтра достигнешь самого дальнего от нас пункта. Странно мне писать к тебе в Сибирь! Как и тебе странно и приятно быть должно, что ты первый из нас в сем отдаленном крае!
Обними Кавелина и всем спутникам твоим от меня поклонись. Бог с тобой, любезный Саша, да хранит тебя и соединит нас. Целую тебя душевно.

Твой верный старый друг Папа.
Н.

No 7

Царское Село. 1-го июня 1837 г.
Получено 16-го июня в Верхне-Уральске

Вчера вечером получили мы твоего фельдъегеря из Перми, любезный Саша, и благодарим Бога, что ты здоров и продолжаешь благополучно свое путешествие. С удовольствием вижу, что с любопытством видишь предметы, чувствуешь их пользу для тебя, и начинаешь привыкать об них правильно судить и с этой стороны письма твои мне приятно читать и я более и более замечаю, как уже ныне начинаешь уметь видеть предметы с настоящей точки.
Замечание твое на разницу Вятской губернии с прочими тобой виденными я полагаю справедливым, ибо все сведения, мною полученные, согласно с сим гласят. Но сие столько же приписать должно дурному управлению, сколько и географическому ее положению. Замечания твои на Ижевский завод справедливы, кроме одного — возможности усилить способы оного переводом части тульских оружейников. Когда ты в Туле будешь — удостоверишься, что класс сей искони составлял коренное население города, имеет свою оседлость, свои права и частию весьма зажиточен, частью же бедно {Так в тексте. Очевидно, пропущено ‘живет’.}, переводить их невозможно, но усилить способы Ижевского завода рекрутами имеется в виду. Про уничтожение железоделательного завода збираю справки. Об уничтожении излишней роскоши и не сообразного обхождения с будущим назначением кантонистов вновь подтверждено, полагаю, что хотели не трогать существующие предметы, дабы не бросать понапрасну.
Вчера делал я смотр образцовому кавалерийскому полку и во время оного по тревоге собрал весь гарнизон. Учились все славно и, можно сказать, удивительно хорошо, ибо отменно скоро выехали, и хотя с одним офицером на эскадрон, все шло быстро и чисто.
Через несколько часов едем в Петергоф. Завтра <полагаю> после развода ехать в Кронштадт. В конце недели предполагаю смотреть конно-гренадер, улан и, может быть, конную гвардию. На Троицын день положил быть в городе для полкового праздника. Около 12-го числа войска начнут скапливаться к Царскому Селу, предположено для первого дня маневра действовать одним гренадерам и первым бат/альоном/ 1-ой гвард/ейской/ дивизии с частью кавалерии и артиллерии в составе Новгородского корпуса, а 2-м полкам 2-й дивизии с Образцовым пехот/ным/ и 2-мя гусарскими — защищать Царское Село и Пулково. На следующий день Новгородскому корпусу атаковать и брать Царское Село, а на третий — маневрировать против Лифляндского корпуса в треугольнике между Царским, Красного Села и Пулкова, Лифляндский корпус <созывается> из третьей дивизии с придачею <...> а кирасиры будут у меня в кармане до востребования. Начальника я еще не решил назначать, дабы менее готовились. Кадеты под командой Пущина, ибо Шлиппенбах все болен, выступят около 20-го числа, по обыкновению, и в том же составе.
Итак, ежели Бог благословил, ты сегодня в столице Сибири! Какая даль! Но какое тебе и на всю жизнь удовольствие, что там был, где еще никто из Русских Царей не бывал. Любопытен я знать, что ты там найдешь, не скоро получим мы твои письма, <и разве> около 10-го числа. Бедный Сукин, вероятно, сегодня кончит, слабость его не дозволила ранам заживиться. Лобанов все плох. Зато по крайней мере Бенкендорф, благодаря Богу, гораздо лучше.

Александрия.

Вот мы и в любезном Коттедже {Александрия, коттедж — собственная дача ее величества императрицы Александры Федоровны в Петергофе. (См.: Мир русской императрицы. Каталог выставки. СПб., 1997.)}, но без тебя, и это грустно. Здесь нашли мы прибывшего Рауха, к большой радости, обедали и много с ним толковали. Здесь очень много нового. Церковь очень подвинулась, театр почти готов, дом графа Кушелева, тоже с прекрасным садом, вышел один из лучших. В Знаменском прекрасная Греческая зала готова, и точно весьма удачно. Парад отделан еще больше и роют и доканчивают большой пруд, словом, везде работают. Сестры твои будут учиться у тебя на Ферме. Вот и все мои вести. Благодари Кавелина за любопытные его письма и кланяйся всем твоим спутникам. Бог с тобой, любезный Саша, обнимаю тебя душевно.

Твой старый верный друг папа.
Н.

No 8

Александрия. 9-го июня 1837 г.
Получено 16-го июня 1837 г. в Уральске

Благодарю тебя, любезный милый Саша, за доброе твое письмо из Екатеринбурга, которое вчера утром получил. С душевной радостью его читал, ибо вижу в нем явно твое доброе чистое сердце. Все твои чувства мне доказывают, что желания мои исполняются и что благословением Божиим предмет твоей поездки будет достигнут. Ты зреешь умом, учишься видеть сам и сравнивать с <слышанным> собственным ответом, учишься этим настояще судить о вещах и делах, и этим же збираешь себе запас драгоценных знаний для будущей службы. Продолжай так, и верно благословит тебя милосердый Бог нам, старикам, в утешение.
Все подробности твоего письма мне были весьма любопытны. Ты прав, находя особую важность в делах раскольников: предмет трудный, требующий особой бдительности и осторожности в принимаемых мерах. Терпеть их своевольства нельзя, но притеснять их, доколь они тихи, столь же несправедливо и неблагоразумно. Их желание снять с них запрещение брать к себе беглых попов бессмысленно, ибо где и в каком крае на свете допустить можно, чтоб явно и с разрешения правительства кто-либо покидал произвольно свою должность и нагло поступал в должность мнимую к людям, не терпящим над собой никакой власти? Никто им не запрещает избирать или приглашать к себе священников, но не беглых. Вот в чем они виновны. Но согласен я полагать, что одним сим воспрепятствованием не ограничиваются земские власти, но, пользуясь поводом, весьма вероятно, приобщают другие произвольные насильственные меры, вовсе даже противные воле высшего начальства. К несчастью, сему причиной искать должно общую нищету нашу в хороших и благомысленных исполнителях. Все поданные тебе о сем просьбы, равно и 2 записки, из коих одна весьма основательна, рассмотрены будут в секретном комитете о раскольниках {Секретный (междуведомственный) комитет по делам раскола 1820-1858 гг. Архивный фонд комитета (No 1473) хранится в Российском Государственном историческом архиве.}, и надеюсь, что некоторому помочь можно будет.
Побеги и разбои от ссыльных, к несчастию, довольно часты и входят тоже в разряд вещей, довольно трудных к <изменению>, ибо куда девать сей класс людей? В войска и то поступает много слишком людей за поступки, вредных дурным примером для рекрут и опасных с оружием. Остаются одни арестантские роты, военные все полны, гражданские по губернским городам формируются местами и не без пользы, но сие сопряжено с затруднениями, ибо нужны помещения и казармы. Зато приятно знать, что отставные солдаты свой долг не забыли. Сегодни утром прибыл п/ринц/ Ольденбургский с женой, но по своим правилам изволил прямо проследовать в город, и я его не видел. Завтра оба сюда будут. После последнего моего письма было у нас здесь весьма удачное пешее ученье конно-гренадер. Потом смотр прибывшим Гвардейскому и Гренадерскому стрелковым бат/альонам/. Первый в блестящем, второй в весьма хорошем положении. Потом конное ученье конно-гренадер и улан вместе, весьма хорошее. В городе вчера показывал я Преображенский и Егерский полки в ученье с паро<лем> прибывшему прусскому генералу Квиту, отличное учение, потом его же возил в 1-ый корпус и, все показав, учил бат/альон/ славно. Завтра збираюсь с п/ринцем/ Фридериком в Кронштадт. Вот тебе и все наши новости.
Из-за границы, как кажется, Дон Карлос имеет успехи {Речь идет о борьбе за власть в Испании между сторонниками правительства и сторонниками младшего брата короля Фердинанда VII — Дона Карлоса. 24 мая 1837 г. Дон Карлос перешел через р. Эбро и угрожал Мадриду, но уже 15 сентября он отступил на французскую территорию.}, король английский при смерти, и все тут. В Вознесенск будет эрц-герцог Иоанн и турецкий посол Фушад-паша, по времени подберутся, вероятно, и еще кой-какие фигуры.
Со вчерашнего числа погода у нас опять славная, но еще не л/ейб/-г/вардии/ петергофская.
Скажи А. А. {А. А. Кавелин.}, что он хорошо сделал, что по совету Енохина кормит вас среди дня, в жары хорошо бы и останавливаться, дабы проезжать в прохладе. Скажи А. А., что я его искренно благодарю за письма и счастлив, что тобой может быть совершенно доволен. Журнал хоть трудновато молодежи писать, но им оно здорово, ибо приучает к трудам и службе и очень пригодится вперед.
Всем твоим спутникам мой искренний поклон, а Енохину пропой с нами ‘Господи, люди Твоя’. Слава Богу, Бенкендорфу так хорошо, что и доктор его ко мне сегодни прибыл с известием, что ему он больше не нужен.
Прощай, милый Саша. Бог с тобой, продолжай меня утешать.

Твой верный старый друг папа.
Н.

No 9

Царское Село. 14 июня 1837 г.
Получено 20-го июня 1837 г. в Лаптеве

Милый любезный Саша, третьего дни, к большой нашей радости, получили мы, наконец, письма твои из Тобольска, первое мое движение было благодарить Бога, что дозволил тебе достичь отдаленнейшей точки твоего путешествия благополучно. С особым удовольствием читал я письмо твое: меня душевно радует, что вижу, с каким удовольствием обращаешь ты внимание на все предметы и начинаешь правильно о них судить. Прием, тебе сделанный в Сибири, останется тебе навсегда приятной памятью и сделает, несомненно, глубокое и хорошее впечатление на весь край. Замечания твои, к несчастию, весьма справедливы, но помочь многому ежели не вовсе невозможно, то, по крайней мере, крайне трудно, ты в сем сам удостоверишься. Пишу тебе в самом пылу маневренных занятий и насилу нашел на то минуту, ибо встал сегодни в 2 часа утра, а должен в 4 встать и завтра. Но зато я отлично всем доволен. Ланской, командовавший Новгородским авангардом, примерно хорошо действовал против Сумарокова. Завтра все кончиться должно в Красном Селе. Были все жары и вдруг, как нарочно, сегодни только 6 градусов. Поблагодари искренно почтенного Кавелина за письмо его, которое с удовольствием читал, производства и прошения и все разрешил. Журнал ныне пишет прекрасно и довольно подробно, он будет вам крайне приятен и любопытным источником воспоминаний. Всем спутникам мой поклон.
Прощай, милый Саша, да хранит тебя Бог, обнимаю тебя от души.

Твой верный старый друг папа.
Н.

No 10

Александрия. 18-го июня 1837 г.
Получено 23-го июня
на второй станции от Казани по дороге в Симбирск

Вчера во время вечернего здесь собрания получили мы письма твои, любезный Саша, из Златоуста, и с новым удовольствием читал их. Дай Бог, чтоб продолжал всегда чувствовать столь же сильно и глубоко цель своего назначения и продолжал бы извлекать всю возможную пользу из любопытного своего путешествия.
С удовольствием я согласился на твое желание облегчить участь виденных тобой преступников в Кунгуре и других. Всегда рад, чтоб милости могли чрез твое ходатайство от меня исходить, когда сие возможно учинить без опасности и без несправедливости к другим. Край, тобой описываемый, должен точно быть прелестен, и что за богатство! Способ, изобретенный П. Аносовым, мне был известен и весьма замечателен, даже ежели по недостатку топлива или кислоты невозможно будет принять его к введению в большем виде, все честь делает ему как изобретателю столь важного явления. Ежели пробы введения кирас столь выгодны, как ты их описываешь, то, наконец, получим мы кирасы как следует, а не кастрюли, сий новый род работ там будет полезен, ибо <белого> оружия выделывается более потребности. Сегодни ты уже выехал, как полагаю, из областей, управляемых Перовским, и несколько еще с нами сближаешься. Третьего дни кончились наши маневры благополучно. Ланской отлично хорошо исполнил свою задачу, равно и Арбузов, и Сумароков весьма порядочно, Кнорринг слабее. Войсками был очень доволен, и все шло прекрасно. Теперь отдыхаю до завтра, ибо завтра вечером выступают кадеты, а сюда будут в воскресенье вечером. Погода с первой ночи маневров перешла с тепла на чувствительный холод и на ежедневные грозы, вчера вечером был столь сильный шквал, что чуть не опрокинул кадетских фрегатов, которые спаслись только тем, что бросили якорь. Наш адмирал в море, и полагаю, и его порядком покачало {15 июня 1837 г. второй сын императора Николая I великий князь Константин Николаевич — будущий генерал-адмирал русского флота отправился в учебное плавание на фрегате ‘Аврора’ (ГАРФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 74-А. Л. 39 об: Дневник великого князя Константина Николаевича).}. Король Английский умер {Вильгельм IV.} и королевой — la Prin/cess/ Victoria, a Ганноверским королем герцог Кумберландский. Французские газеты полными колоннами описывают праздники свадьбы Орлеанского. На одном были беды от давки. Впрочем, нового ничего нет. Князь Ливен <пока> с нами, но все сыпь не проходит.
Благодари почтенного А. А. и Жуковского за письма и скажи им, что <предугадали> мои мысли. Всем спутникам мой поклон.
Бог с тобой, милый любезный Саша, не забывай старого верного друга папа.

Н.

No 11

Александрия. 24-го июня 1837 г.
Получено 29-го июня 1837 г.
на ст/анции/ Чунаки, между Саратовым и Пензой

Благодарю тебя искренно, любезный Саша, за доброе твое письмо из Оренбурга, которое вчера вечером получил. Благодарю Бога, что твоя поездка продолжает быть успешной и что ты с пользою видишь любопытный этот край. Искренно же благодарю тебя за все твои добрые чувства ко мне по случаю дня моего рождения. Знай же, что лучший для меня подарок есть ты сам, тогда, когда имею случай и причину тебе сказать, что и тобой доволен. Все, что ко мне доходит про тебя, дает мне право с радостью тебе сказать, да, я тобой доволен. В мои лета начинаешь другими глазами смотреть на свет, и утешение свое находишь в детях, когда они отвечают родительским справедливым надеждам. Этим счастьем, одним, величайшим, истинным, наградил нас досель милосердый Бог, в наших милых детях. На тебя же взираю я еще иными глазами, может быть, еще с важнейшей точки, я стараюсь в тебе найти себе залог будущего счастья нашей любимой матушки России, той, для которой дышу, которой вас всех посвятил еще до вашего рождения, за которую ты также отвечать будешь Богу! Когда вижу, что надежды мои обещают быть не тщетными, что ты чувствуешь, что я хочу, чтоб ты чувствовал, что ты, час от часу более узнавая край, более и более его любишь и чувствуешь всю огромность будущей твоей ответственности, — тогда я счастлив. Спасибо тебе.
С удовольствием читал я описание всего тобой виденного, и, кажется, наш старый Перувинский {Имеется в виду Перовский.} умел тебя потешить. Башкиры добрый народ, но я полагаю, что полезнее со <временем> обратить его в хлебопашцы, ибо пользы военной от него нет, зло же может когда-нибудь от них произойти. Вообще дикий вооруженный народ иметь за собой не удобно. Погода у нас сделалась ужасная, холод и дожди не перестают. Несмотря на то, вчера в Красном Селе в 5-м часу утра делал я тревогу и был всем отлично доволен, и тем более, что не было ни одного даже бат/альонного/ учения, все шло славно. Князю Ливену хотя лучше, но ему необходимо ехать к водам за границу, и он едет на будущей неделе. Благодарю почтенного А. А. за любопытное письмо и кланяюсь всем твоим. У Перовского с удовольствием крестить согласен. Сегодни открывается <театр>, а ход завтрашнего дня предположенный, обычный. Каскателли были все без воды от переделки канала, но второй день <...>. Прощай, милый Саша, Бог с тобой.

Твой навечно старый друг папа.
Н.

Жена мне вручила твои подарки, милый Саша, за которые искренно благодарю, завтра явлюсь с твоим палашом.

No 12

Лагерь при Красном Селе. 28-го июня 1837 г.
Получено 2-го июля 1837 г.
между Пензой и Тамбовом, недалеко от Моршанска

Вчера после обеда прибыл фельдъегерь с твоими письмами из Казани, и мы благодарим Бога, что ты завершил важную часть своей поездки благополучно. Все, что ты пишешь про Уральское войско, любезный Саша, совершенно справедливо, строгость с ними нужна, но и крайняя осторожность, дабы не возбудить в них справедливых жалоб и неудовольствий {Уральское казачье войско (до 1775 г. Яицкое войско) с начала XIX в. подчинялось оренбургскому губернатору, впоследствии Военному министерству. Реформа 1803 г. дала казакам строгое военное устройство — введен мундир, служба по найму отменена, установлена очередная служба, но с 1806 г. вновь введена служба ‘по найму’. В 1835 г. общее положение о казачьих войсках было распространено и на уральских казаков, в соответствии с которым звание войскового атамана всех казачьих войск было предоставлено наследнику престола, управление казаками — наказному атаману.}. Поданое тебе прошение тем дерзко, что не подписано, безымянный же донос не принимается, и потому Перовский должен доискаться, кто его послал. Я вперед уверен, что Казань тебе понравится и красотой места, и устройством. Не то ты найдешь в Симбирске.
Сегодни было у нас вечером практическое артиллерийское ученье. Действовали шрапнелями и э<...>рическими фанатами, первых действия ужасны, вторые — порядочно. Идет об них спор, Сумароков и его офицеры стоят за них, прочие все против. Присутствуя на опытах, мне кажется, что для дальних дистанций они очень могут быть хороши, как усовершенствуются, более чем <хороши>.
Скажи Жуковскому, что я вполне согласен на поездку его в Белев, как он о том просил. Жаль мне бедного Виельгорского, эдак было лучше ему совсем не ездить.
Благодари почтенного А. А. за письмо. Журналом Саши Адлерберга я очень доволен. Всем твоим спутникам мой поклон.
Прощай, милый Саша, Бог с тобой. Более мне некогда писать.

Твой навеки старый друг папа.
Н.

No 13

Александрия. 2-го июля 1837 г.
Получено 6-го июля 1837 г. в Воронеже

Не было мне никакой возможности ранее отвечать тебе, милый Саша, на последнее твое письмо из Симбирска. Душевно благодарю Бога, что дозволил тебе благополучно далее продолжать свое путешествие, и молю Его дать тебе и остаток оного столь же удачно довершить. Приятно мне было знать, что ты доволен был пребыванием своим в Казани и Симбирске, первый город точно прекрасный. Вчера исполнил я поручение твое и вручил доброй мама твой подарок, который украшает один из каминов гостиной. К сожалению, погода до того нам не благоприятствовала, что заставила отказать иллюминации, почти весь день были грозы и проливные дожди. Развод один удался, и то после дождя. Маскарад был очень ладен и заключил с обычным ужином весь праздник. Зато сегодни прекрасная погода, и народу очень много. Был кадетский развод и Костя {Вел. кн. Константин Николаевич.} стоял на часах по обыкновению, в час их сменил Гвар/дейский/ гарнизон/ный/ бат/альон/. Потом простился я с князем Ливеном, который воротится только к весне, потом и с Веймарном, который едет к тебе. Затем было гуляние в экипажах с дипломатами и приезжими гостями по саду и в Александрии, где много было народу, даже теперь везде полно. Вечером в городе спектакль, а у нас бал в большом дворце, потом ужин и гулянье для иллюминации, народ все более и более набирается, и вечер прекрасный. Завтра все разъезжаются, а для остальных — бал в Знаменском {Знаменское (Знаменка) — летняя резиденция императора на берегу Финского залива близ Петергофа, впоследствии резиденция вел. кн. Николая Николаевича.}, в воскресенье спектакль, а утром смотр казачьего ремонта. В понедельник кадетский обед, во вторник должен ехать в Кронштадт, а в среду смотр флота. Потом шабаш до субботы вечера, в который предполагаем перебраться в Красное Село и остаться на окончание частных учений. Потом начнутся маневры в стороне Гастинец, а там збираться должно будет в поход. Теперь ты к нам збираешься на время и скоро увидишься с Мама, с радостью жду, когда и мне с довольным сердцем достанется тебя обнять.
Кланяйся Кавелину и всем твоим спутникам. На днях мы ждем Михаила Павловича, который за смертию короля не поехал в Англию и на ‘Геркулесе’ сюда едет. Орлов поехал поздравить королеву. Вот тебе и все наши новости.
Бог с тобой, милый Саша, не забывай старого друга папа.

Н.

No 14

Александрия. 5-го июля 1837 г.
Получено 8-го июля 1837 г. на дороге
между Воронежем и Тулой близ стан/ции/ Никитской

Сегодни обрадованы мы были получением писем твоих из Пензы, милый Саша, а вчера утром получили писанные из Саратова. Благодарю тебя искренно за добрые твои чувства ко мне и к доброй твоей Мама, да сохранит ее Бог на долгие лета мне в утешение и вам всем на счастие. Все, что ты пишешь про Вольск, Саратов и дорогу при проезде туда, мне было весьма любопытно читать. Радуюсь, что немецкие колонии найдены тобой в столь отличном виде и духе. Раскольничьи дела по Саратовской губернии почти то же возбуждают рассуждение, что и по Пермской губернии, но, может быть, важнее в том смысле, что Иргизские монастыри всегда почитались центром или сердцем раскола, уничтожение их было необходимо, и в одном исполнении <мер> последовали неимоверные глупости. Гораздо опаснее то, что делается на Урале, я имею донесения от Перовского, надеюсь, что принятые им меры остановят зло в самом его начале, но тут не одна нужна строгость, надо дело делать ловко и не возбуждать бунта, на что буйные их головы всегда были готовы. Я приказал прежде Перовскому выкомандировать сколько можно более полков на внешнюю службу, с тем чтоб число вооруженных людей уменьшить. Потом решительно приступить к главным виновникам зла, которые заслоняются дураками, которые, как и всегда и везде, вперед выставляются. Туда едет Белосельский, чтоб быть всему очевидцем, и мне лично привезет известия. Погода у нас все холодная, хотя и лучше прошлых дней, говорят, что везде тоже. Сегодни утром делал я ученье всему учебному отряду и был очень доволен, хотя в первый раз они вместе учились. Потом был обычный им обед. Завтра Мама збирается в город, а я в Кронштадт смотреть флот, а после <смотра> флоту — дамским смотр.
Теперь мы знаем, что в Вознесенск будут эрц-герцог Иоанн и прусский п/ринц/ Август, и до 30 генералов и офицеров австрийских, прусских и шведских. Вот тебе и все наши новости.
Почтенному А. А. Кавелину и всем твоим спутникам мой искренний поклон. Письма Кавелина мне крайне приятны. Журнал Адлерберга очень хорош. Чем занят Паткуль? Прощай, милый Саша, целую тебя от души, Бог с тобой.

Твой верный старый друг папа.
Н.

No 15

Александрия. 8-го июля 1837 г.
Получено 11-го июля 1837 г.
на дороге из Тулы в Калугу в Алексине

Вчера утром получили мы письмо твое, любезный Саша, из Тамбова, и благодарим Бога, что дозволил <...> благополучно продолжаться твоему путешествию. Благодарю тебя за все подробности твоего пребывания и о всем тобой виденном. Тамбовское дворянское училище тебе служит примером всех неудобств заведений, которые, т/ак/ с/казать/, ни то ни се, то есть ни военные ни гражданские, и без всякого твердого основания. Хорошо, что удалось убедить дворянство согласиться на присоединение оного с Воронежским кадетским корпусом, тогда можно ожидать толка и порядка. В Туле найдешь корпус хотя не лучше, но также вовсе не таким, каким бы ему следовало быть для пользы общей. Молоканы тоже дурная <ноша>, с которою тоже постоянные строгие правила необходимы, как и для других. Но они не столь дерзки, ибо чувствуют, что не правы.
С прискорбием должен я тебя уведомить о геройской кончине бедного твоего товарища толстого Долгорукова, он пал в десантном деле на берегах Абхазских, изумив всех своей неимоверной храбростью, вот собственные слова Вельяминова. Жаль его весьма и еще более жаль бедного отца! Но что делать, славно, кто так умирает.
Третьего дни под вечер прибыл к нам Михайло Павлович совершенно здоровый, бодрый и веселый, слава Богу, и дай-то Бог, чтоб здесь он не расстроился. Он и великая княгиня будут тоже в Вознесенск.
Мама была сегодни в городе, и оттого к тебе не пишет сама. Она тебя целует, равно как и я. Поклонись от меня Кавелину и всем твоим. Прощай, любезный милый Саша, Бог с тобой.

Твой верный старый друг папа.
Н.

Ежели в Москве 1-го августа бывает парад, то ты при нем быть должен верхом и войска потом проходить должны мимо тебя, в противном случае незачем изменять обыкновенного порядка.

No 16

Лагерь при Красном Селе. 11-го июля 1837 г.
Получено 17-го июля 1837 г. в Вязьме

Благодарю тебя, милый Саша, за письмо твое из Воронежа, которое получил я, едучи с Мама у самых ворот в Александрии, радуюсь, что и пребыванием своим в Воронеже ты был доволен, молю Бога, чтоб до конца благословил твое странствование. По расчету моему, ты должен быть сегодни в Калуге, и <въезжая> <напомнятся> <нам> славы России, да сохранит нас Бог от подобного времени, но ежели в Его неисповедимой воле определено тебе подобное же искушение, то знай, что может Россия на одного милосердого Бога свою надежду возлагать и под скипетром подобного царя, каков был тот, которого имя ты носишь {Император Николай I вспоминает о событиях Отечественной войны 1812 Г. и императоре Александре I.}.
Приехав вчера вечером сюда, Мама была у обычной большой зари {Обычная большая заря (зоря) — военный сигнал, подаваемый в строго определенное время утром и вечером в сухопутных войсках и на флоте (с конца XVII в.). Вечерняя заря сопровождалась торжественной церемонией (построение, перекличка, объявление приказов, пение молитв).}, и потом вечер провели мы вместе дома. Сегодни был церковный парад и развод в авангардном лагере. День был прекрасный, несмотря на довольно сильную проходящую грозу. Мы обедали на Дудергофе, а вечером была снова общая заря. Сегодни смотрел выстроенный для тебя прекрасный домик {Речь идет о летнем дворце цесаревича Александра Николаевича ‘Ферма’ в Петергофе, в парке ‘Александрия’.}. Точно делает честь вкусу <владельца>, точная игрушка. Завтра ученье в 6 часов 1-й дивизии, а вечером 2-ой. Мери осталась в Александрии за чирием на ляжке, и хотя прорвался, но все так нельзя ей выезжать. Именинница была весела, хотя и одна с Адиной {Вел. кн. Александра Николаевна.}. Костя в море до 25-го числа и должен был идти до Борегольма.
Благодари Кавелина за доброе его письмо и кланяйся всем твоим. Бог с тобой, целую тебя от всей души.

Твой старый верный друг папа.
Н.

No 17

Александрия близ Петергофа. 15-го июля 1837 г.
Получено 19-го июля в Брянске

Отвечаю сегодни на два твои письма, любезный Саша, из Тулы и из Калуги, которые оба получил на военном поле во время маневров. Раньше писать мне было по той же причине невозможно. Я счастлив тем, что досель милосердый Бог благословляет твою поездку и что Кавелин мне постоянно отзывается об тебе с похвалою, ты знаешь, что нужно моему счастию знать, что мои надежды на тебя не тщетны и что, глядя на тебя, могу с спокойным духом взирать на будущность, да подкрепит тебя милость Божия так продолжать.
Все наши занятия в Красном Селе кончились к моему совершенному удовольствию. Одно несчастное приключение меня, однако, крайне огорчило. Благодаря обычной ветренности Шильдера при опытах при нас смертельно ранен один из солдат, бывших зрителями, и ранен в палатке другой офицер. Чуть мы не все пострадали, и один Божий промысел нас спас, ибо все через нас перелетело и ранило стоявших за нами. Он за то сидел под арестом, и поделом.
Сегодни был большой маневр всего корпуса, и весьма удачный. С 19-го числа начинаются большие маневры и продолжаться будут по 24-е число. Я пришлю тебе программу. Рад, что ты доволен был полками 4-й дивизии, она всегда была хорошей. Скажи А. А., что я совершенно согласен, чтоб ты пробыл все время пребывания Мама в Москве с нею, и даже можешь к ней выехать сюрпризом на станцию на встречу. Так как мы все решились на обратном пути пробыть некоторое время в Москве, то где не успеем ныне остановиться на дороге в Вознесенск, то можем при возвращении долее остановиться. Я разумею Харьков, Чугуев и Полтаву.
За сим прощай, милый Саша, Бог с тобой. Поручения твои М. П. {Вел. кн. Михаил Павлович.} я завтра исполню. Целую тебя от души. Всем твоим сделай мой сердечный поклон.

Твой старый друг папа.
Н.

No 18

Александрия, 23-го июля 1837 г.
Получено 25-го июля 1837 г. в Москве

Возвращаясь сегодни только с маневров, отвечаю, любезный Саша, на два твои письма из Смоленска и Калуги. Мне очень приятно было удостовериться, что ты с тем же любопытством и с теми же чувствами, которые от тебя ожидал, рассматривал места славных воспоминаний 1812 года. Смоленск мне всегда нравился особенною красотою местоположения и его древних стен и величественного собора, которому подобного и не знаю. Итак, сегодни ты ночуешь уже в Москве — твоей почтенной родине, и я за тебя чувствую, с каким ощущением ты, вступивши в Успенский собор, в нем молиться будешь! Ты вспомнишь, верно, что скоро или поздно ты тут дашь обет перед Богом блюсти Ему за Россию! и не ужаснись, ибо, прибегая к Нему, Он дает тебе силы и укрепляет дух твой, но на Него одного клади свою надежду.
Наши маневры кончились весьма хорошо, все шло примерно хорошо, и я не помню никогда любопытнее маневров. Сегодни близ Дятлиц было настоящее сражение на большом пространстве, но при крепкой позиции, вид был бесподобный. Г/енерал/ Ушаков и наш — Да! — действовали славно, Кнорринг и Блом посредственно. При/лагаю/ тебе и программу маневров. Потом мы обедали в Гастилицах и с Мама вернулись сюда. Погода была все время прелестная, нежаркая, кроме 21-го числа. Вчера в Ропше был обычный бал, который кончился в 11 часов, а в три утра уже мы были на ногах. Теперь отдохну здесь и навожусь с кадетами. В четверг смотр, а на другой день будем в город, в субботу же с благословением Божиим пустимся в путь в разные стороны. В Варшаву, вероятно, не буду, ибо князь {Имеется в виду И. Ф. Паскевич, наместник Царства Польского.} распустил корпус за усилением холеры, и я проеду чрез Вильну в Бобруйск, в Киев, почти в то же число. Скажи Кавелину, что о твоем маршруте после Вознесенска поговорим с ним там, ибо успеем приготовить, что нужно, в то время как ты будешь с нами. Ему и всем твоим мой поклон. Прощай, милый Саша, Бог с тобой.

Твой верный старый друг папа.
Н.

No 19

Александрия. 28-го июля 1837 г.
Получено 30-го июля 1837 г. в Москве

Вчера утром получил я письмо твое из Москвы, милый Саша, и благодарю милосердого Бога, что ты успел благополучно совершить большую часть своего путешествия. Пишу тебе сегодни в <...> моего близкого отъезда и не знаю, когда мне можно будет тебе снова писать. Скажи А. А., чтоб фельдъегерей <новых> ко мне направлял сперва к Мама по ее маршруту, от нее же, приняв письма, будут направлены Волконским ко мне. Холера в Варшаве прибавляется, и кажется, что, наверно, я туда опять не попаду, что мне очень неприятно, зато буду в Вильне и Бобруйске.
Ты можешь выехать к Мама навстречу в Черную Грязь, где она будет обедать в последний день, ты ее хорошенько береги, в особенности в народе и, помогай под мышку, когда прикладываться будете в Успенском. Не давай ей ходить по высоким лестницам, но вели всегда носить. На балах уговаривай не много танцевать и пуще всего не долго оставаться в ночь.
Завтра она едет прямо водой в город, а я в ночь в лагерь для завтрашнего смотра, а потом обедать на Елагин. Потом, в пятницу, спуск корабля и потом вместе будем в Казанский {Имеется в виду Казанский собор в Санкт-Петербурге.}. Вечером переедем в Царское Село, а в субботу утром, с Богом, в путь. Стало, ежели Бог поможет, в Вознесенске тебя обниму через месяц с радостью и душевным удовольствием, ибо я тобой могу быть доволен. Продолжай так для нашего общего счастья. Прощай, старый московский калач, мой Мурфич, от души тебя целую.

Твой верный старый друг Папа.
Н.

А. А. и всем нашим, равно князем Д. и С. Голицыным, С. И. Муханову и П. А. Толстому, мой поклон.

No 20

Царское Село. 30-го июля 1837 г.
Получено 3-го августа на ст/анции/ Солнечная Гора
из рук самой императрицы

На Аптекарском острову, выезжая из Елагина, сегодни после обеда получили мы письма твои, любезный Саша, от 28-го числа. Ответ мой вручит тебе Мама, потому и не стану много тебе писать, завтра с помощью Божией пускаемся в путь. Вчера был у нас смотр весьма удачный, в особенности был я доволен кавалерией и артиллерией, пехота прошла хорошо, но было б еще удачнее, ежели б ветром не заглушало совершенно музыку. Сегодни утром был парадный спуск корабля ‘Волы’ в 4 часа в новом адмиралтействе. Отобедав и немного отдохнув, пустились мы в путь. Меня очень радует, что ты доволен всем, что в Москве видишь, любопытно знать, как найдешь войска и в особенности 6-ю Легкую дивизию. Крутицкий монастырь давно до меня уничтожен, восстановить церковь будет и легко и прилично, но многое, что пропало, происходит от разорения в 1812-м году, и не стало бы способов все привесть в первобытное состояние, даже в Кремле многие церкви и ныне в жалком положении, и хотели их уничтожить, чему, однако, я воспротивился и велел их постепенно исправлять и устраивать. В Оружейной палате много вздору и многое, даже корона Мономахова, не под настоящим значением. Трудно, однако, <гнать> предрассудки, которые сохранились в общем убеждении и походят на святыни, потрясать, и то в такой век, где и незыблемое потрясается. Наводить сомнения вообще опасно.
Обними за меня Мама и береги ее. Бог с тобой, милый Саша, с помощью Божией, до скорого свидания.
Прощай, твой верный старый друг папа.

Н.

А. А. и всем твоим мой искренний поклон.

No 21

Ковно, 7-го августа 1837 г.
Получено 12-го августа 1837 г. в Нижнем Новгороде

Два слова только, милый Саша, в ответ на твое последнее письмо из Москвы. Радуюсь, что ты имел счастье принять Мама и нашел ее здоровою. Здесь всем я очень доволен и нашел корпус в отличном состоянии, в особенности кавалерия сделала большие успехи. Послезавтра <начнем> маневры на два корпуса. Полагаю ехать в Вильну ночевать и, пробыв там сутки, следовать на Бобруйск в Киев. Радуюсь за тебя, что на днях последуешь Нижним, вспомни меня, когда будешь на месте, где строится дом военного губернатора, и напиши мне, как идут вообще все работы по городу. Поклонись А. А. и всем твоим.
Бог с тобой, не забывай старого друга папа.

Н.

No 22

Вознесенск. 20-го августа 1837 г.
Получено 22-го августа 1837 г.
на перепутье из Белгорода в Харьков

Милый Саша, два слова только тебе с моим спасибо за два твои письма из Москвы и из Нижнего. Я уверен был, что ты будешь поражен величественной красотой Нижнего. Подвиг дворянства прекрасный и меня сердечно радует.
Здесь все так хорошо, так прекрасно, что все превзошло мое ожидание, но скоро сам увидишь. Так как ты обратно ехать будешь через те же места, то скажи Кавелину, что я дозволяю, кроме ночлегов, тебе нигде не останавливаясь, прямо ехать сюда, оставя даже свиту, кроме Енохина, назади. Писать мне далее недосуг. Обнимаю тебя от души и твоим всем кланяюсь. Прощай, Бог с тобой, до скорого свидания.

Твой старый верный друг папа.
Н.

No 23

Эривань. 5-го октября 1837 г.
Получено 13-го октября 1837 г. в Чугуеве

Благодарю тебя, любезный Саша, за доброе письмо из Алупки с сухопутным фельдъегерем, другое и доныне не получал еще. Слава Богу, что ты добрую Мама застал и обнял здоровой, надеюсь на милость Божию, что возвратит ее восвояси тоже благополучно. Благодарение Богу, мы сюда добрели весьма хорошо. Почти везде я был доволен, <за что> весьма доволен и редко бранил. Меня везде принимают с радостью, и край прелюбопытный. Начинают к нам привыкать, сами жители меня конвоируют, и с радостью, и сегодни целый полк Кенгерли, по-русски командуемый и щегольски одетый одинаково в белом, вышел мне навстречу, ничего красивее видеть нельзя. Войска почти везде порядочные, есть хорошие, есть отличные (Грузинск/ие/ <...>), есть и поганые (Грузин/ская/ лег/кая/ б/атарея/). Крепость Гулери, ныне Александрополь удивительно успешно строится и прелесть, точная игрушка, невероятно хороша, жаль <хотя>, что здесь Ахалцих и в особенности Эривань сухи, <полнейшая> дрянь.
Вчера принимал Эрзрумского сераскира, завтра Персидского наследника 7 лет {6 октября 1837 г. император принимал персидское посольство, в котором находился и персидский принц Вилиант, присланный шахом с поздравлением императору Николаю I (ГАРФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 35. Л. 156: Описание путешествия императора Николая I по России в апреле-октябре 1837 г.).}, и потом с помощью Божией пущусь домой1. В твоем маршруте, скажи А. А., надо будет сделать перемену, ибо я полагаю прибыть не позже 21 числа в Черкасы, поэтому ты из Полтавы ехать должен по остальному маршруту, выпуская Харьков и Чугуев, и ждать меня на последней станции, объехав Черкас, итак, ежели Бог поможет, через 16 дней мы увидимся. Поклонись от меня А. А. и всем твоим. Обнимаю тебя от всей души.

Твой верный старый папа.
Н.

КОММЕНТАРИИ

Впервые: Письма императора Николая I к цесаревичу Александру Николаевичу // Венчание с Россией: Переписка великого князя Александра Николаевича с императором Николаем I. 1837 год / Сост. Л. И. Захарова и Л. И. Тютюнник. М.: Издательство Московского университета, 1999. Первая публикация по оригиналам, хранящимся в Государственном архиве Российской Федерации. Печатается по этому изданию. С. 129-154, 163-164, 167-182.
Другие публикации: Письма императора Николая I к цесаревичу Александру Николаевичу // Николай Первый и его время: Документы, письма, дневники, мемуары, свидетельства современников и труды историков / Сост., вступ. статья и комментарии Б. Н. Тарасова: В 2 т. Т. 1. М.: Олма-Пресс, 2000. С. 150-172.
В настоящем издании публикуются выборочно ответные письма Николая I к сыну цесаревичу Александру: No 3 (С.41-42), No 29 (С. 92-94), No 39 (С.128-134), No 75 (С.374-377).
Для ознакомления будущего монарха с Россией и подготовки его к государственной деятельности Николай I, по традиции российского императорского дома, решил отправить девятнадцатилетнего Александра в поездку по стране. Ведь сам Николай Павлович в таком же возрасте в 1816 г. совершил ознакомительные путешествия по России и Европе. Причем главной задачей российской поездки вдовствующая императрица Мария Федоровна определила — ‘образование и знакомство со страной <...> с отечеством, знание его во всех подробностях <...> в отношении административном, торговом и промышленном’. Императрица-мать инструктировала Николая, что важнейшей задачей его путешествия является создание позитивного образа будущего просвещенного и благодетельного монарха: ‘Наблюдай за собой во все минуты дня, обращай внимание на все, что может приобрести тебе уважение твоих соотечественников, не забывай, что, так сказать, от провинции до провинции, от города до города тебя будут судить, мнение о тебе установится, и если, как я надеюсь, впечатление, оставленное тобой повсюду будет благоприятное, то это путешествие доставит тебе уважение твоих соотечественников’ (Собственноручные письма императрицы Марии Федоровны к двум младшим ее сыновьям // Русский архив. 1868. Т. 1. No 3. С. 348, 367).
Поэтому не удивительно, что Николай I также лично подготовил для сына ‘Наставление для путешествия’, врученное им сыну 14 апреля 1837 г. в Аничковом дворце. В ‘Наставлении’ император определял цели поездки, обязанности и правила поведения Александра Николаевича по отношению к дворянству, купечеству, военным, казачеству. Кроме этого, так же как когда-то его воспитатель генерал П. П. Коновницын, который наставлял его ‘в рассуждениях общих не оскорблять никогда и никого не должно <...> избегать поверхностного и с первого взгляда суждения о людях, которое почти всегда обманчиво’, Николай Павлович определял для сына и морально-этические принципы человеческого общения. В ‘Наставлении’ говорилось: ‘Предпринимаемое тобой путешествие, любезный Саша, составляет важную эпоху в твоей жизни. Расставаясь в первый раз с родительским кровом, ты некоторым образом как бы самому себе предан, на суд будущих подданных, в испытании твоих умственных способностей. Вникая в сие, ты удостоверишься во всей важности сего предприятия, на которое взирать тебе следует не с одной точки любопытства или приятности, но как на время, в которое ты, знакомясь с своим родным краем, сам будешь строго судим. Первая обязанность твоя будет все видеть с той непременной целью, чтобы подробно ознакомиться с государством, над которым рано или поздно тебе определено царствовать. Потому внимание твое должно равно обращаться на все, не показывая предпочтения к которому-либо одному предмету, ибо все полезное равно тебе должно быть важным, но при том и обыкновенное тебе знать нужно, дабы получить понятие о настоящем положении вещей. Время и опытность — одни укажут тебе впоследствии причину многому, что с первого взгляда покажется не понятным или противным. На все ты должен смотреть глазом будущности, как на приобретаемое себе в запас, на твои соображения. Для того же предмета обращение твое должно быть крайне осторожно, непринужденность, простота и ласковость со всеми должны к тебе каждого расположить и привязать. Оказывая должное уважение старшим властям, ты не столько взирать должен на личные их качества, до слуха твоего дойти могущих, сколько на доказываемую степень доверия к ним от правительства по важности занимаемой ими должности. Суждения твои должны быть крайне осторожны, и тебе должно, елико можно, <избечь> сей необходимости, ибо ты едешь не судить, а знакомиться и, увидев, судить про себя и для себя. С дворянством обходиться учтиво, отличая тех, кои прежней службой или всеобщим уважением того заслуживают, во всяком случае, обращать должное внимание к губернскому предводителю как к избранному сим сословием себе в голову. С купечеством ласковое и простое приветливое обхождение будет прилично, отличая среди них тех, кои известны своею добродетелью или полезными предприятиями. С простым народом доступность и непритворное ласковое обращение к тебе <привяжет>. Где смотреть будешь войска, помни, что ты им не инспектор, потому, ежели и найдешь что не в должном порядке, свои замечания ни под каким видом непосредственно делать не должен, но сообщи наедине ближайшим начальникам, то же <наблюдать> должен и в казачьих войсках, где ты предстанешь хотя и атаманом, но не действительным начальником. С духовенством соблюдай учтивость и должное уважение, где же случиться посещать <предметы> Богомолия, исполняй все обряды с подобающим уважением к Святыне. Нет сомнения, что везде тебя с искренней радостью принимать будут, ты внутри России увидишь и научишься ценить наш почтенный, добрый русский народ и русскую привязанность, но не ослепись этим приемом и не почти сие за заслуженное тобой, тебя примут везде как свою Надежду. Бог милосердый поможет ее оправдать, ежели постоянно пред глазами иметь будешь, что каждая твоя минута должна быть посвящена матушке России, что твои мысли и чувства одну ее постоянным предметом иметь будут <...>‘ (Наставление для путешествия, врученное мне Государем в Аничковом дворце пред исповедью 14 апреля в среду 1837 г. // Венчание с Россией: Переписка великого князя Александра Николаевича с императором Николаем I. 1837 год. С. 24-26).
Помимо ‘Наставления…’, предназначенного для Александра Николаевича, Николай I составил ‘Общую инструкцию… ‘ для участников путешествия, датированную 3 марта 1837 г. В ней давались указания на те объекты, которые были достойны внимания и осмотра, а также регламентировались — распорядок дня, остановки для завтрака, обеда, ужина, появление наследника в присутственных местах, на балах, а также форма одежды для всех путешествующих (Общая инструкция, данная нам Государем по случаю предпринимаемого путешествия по России в 1837 г. // Там же. С. 21-24). В путешествии, которое началось 2 мая 1837 г. и завершилось 12 декабря 1837 г., Александра Николаевича сопровождали: В. А. Жуковский, назвавший эту поездку ‘венчание с Россией’, кн. X. А. Ливен, генерал-адъютант А. А. Кавелин, друзья наследника — гр. А. В. Адлерберг и И. М. Виельгорский, полковники В. И. Назимов и С. А. Юрьевич, преподаватель истории и географии России К. И. Арсеньев, лейб-медик И. В. Енохин, фельдъегери, камергер, кухня. Маршрут путешествия пролегал из Петербурга через Европейскую Россию на Урал, а затем в Сибирь. И обратно из Сибири через центральные российские губернии в Москву, а затем через Нижний Новгород, Украину, Крым, Таганрог, и снова в Москву и Петербург. Александр Николаевич в ходе путешествия писал письма Николаю I, которые ‘Инструкция’ не предполагала, но они ‘выражали душевную потребность в привычном близком общении’ сына с отцом. Теплота, сердечность и непосредственность их взаимоотношений находила выражение не только в текстовой части этих посланий, но и в подписях. Александр Николаевич подписывался то серьезно — ‘Твой навсегда Александр’, то шутливо — ‘Твой дедюшка Александр’, ‘Твой старый Мурфич’, ‘Твой старый московский калач’, а Николай Павлович чаще всего — ‘Твой старый верный друг Папа Н.’. Всего писем 58-35 написаны Александром Николаевичем и 23 Николаем I. Выделения, пометы и нумерация писем принадлежат цесаревичу Александру Николаевичу.
В настоящем издании публикуются только письма Николая I, дающие представление как о взглядах императора на систему подготовки старшего сына к государственной деятельности, самостоятельному и прагматическому видению страны и ее проблем, так и о первых впечатлениях Александра Николаевича о России и русском народе.
1 Кавелин Александр Александрович (1793-1850) — в службу вступил подпоручиком в 1810 г. в лейб-гвардии Измайловский полк. Участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов 1813-1814 гг., в 1818 г. в чине капитана был назначен адъютантом великого князя Николая Павловича. 14 декабря 1825 г. в чине полковника находился постоянно при Николае I, выполняя ее приказания. 15 декабря 1825 г. пожалован во флигель-адъютанты Николая I. Член Союза благоденствия с 1818 г. Высочайше поведено ‘оставить без внимания’. С 1827 г. генерал-майор Свиты Его Императорского Величества (ЕИВ). Участник Русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Генерал-лейтенант (с 1833), с 1834 по 1840 г. состоял при великом князе, цесаревиче Александре Николаевиче, сопровождая его во всех путешествиях по России и за границу. С 1842 г. сенатор и член Государственного совета. Генерал от инфантерии (с 1843). В 1842-1846 гг. санкт-петербургский военный генерал-губернатор (см.: Письма Николая I генерал-адъютанту А. А. Кавелину. 8 августа 1838 г. — 6 декабря 1847 г. // Николай I: Личность и эпоха: новые материалы. СПб., 2007. С. 370-375).
2 Виельгорский Иосиф Михайлович (1817-1840) — граф, подпоручик лейб-гвардии Павловского полка, в 1837 г. состоял при цесаревиче, впоследствии гвардии поручик, чиновник Военного министерства. Умер в Риме от чахотки. Мемуарист (см.: Виельгорский И. М. Дневник. 1838 г. // ОР РНБ. Ф. 48. Карт. 52. No 1. Л. 1-68).
3 Ливен Христофор Андреевич (1774-1838) — барон, граф (с 1799 г.), светлейший князь (с 1826 г.). Принадлежал к известному роду лифляндских дворян, состоявших на русской службе с первой половины XVIII в., младший брат министра народного просвещения (1828-1833 гг.)Ливена Карла Андреевича (1767-1844). В службу вступил прапорщиком в лейб-гвардии Семеновский полк. Участник Русско-шведской войны 1788-1790 гг., Русско-турецкой войны 1789-1790 гг. В 1797 г. флигель-адъютант Павла I, через год произведен в генерал-майоры с пожалованием генерал-адъютантом. Участник кампании 1805-1807 гг., генерал-лейтенант (с 1807). В 1808 г. переведен в ведомство Министерства иностранных дел: в 1809-1811 гг. посланник в Пруссии, в 1812-1814 гг. посол России в Великобритании. Генерал от инфантерии (с 1819). В 1834 г. назначен попечителем при наследнике великом князе Александре Николаевиче, в 1838 г. сопровождал его в путешествии по Европе.
4 С 1825 г. карьера Александра Христофоровича Бенкендорфа определялась его преданностью Николаю I в судьбоносный для императора и России день 14 декабря. 3 июля 1826 г. по проекту Бенкендорфа было создано III Отделение СЕИВК, шефом жандармов и главным начальником которого он стал 25 июля того же года. Участник Русско-турецкой войны Бенкендорф не только принимал участие в военных операциях, но и сопровождал Николая I на арену боевых действий. Сенатор (с 1826), генерал от кавалерии (с 1829), член Государственного совета и Комитета министров (с 1831), в последние годы жизни государственную деятельность совмещал с участием в ряде преобразовательных комитетах — Сибирском комитете (1837), Комитетах о дворовых людях (1840), попечения о тюрьмах (1841), по делам Закавказского края (1842). 11 сентября 1844 г. скончался на пароходе ‘Геркулес’, посланном Николаем I за больным генералом и плывшем из Амстердама в Петербург. Под Ревелем на мызе Фалль было имение Бенкендорфа, куда он часто приезжал и где был похоронен.
5 Тюфяев Кирилл Яковлевич (1777—1845) — действительный статский советник, вятский гражданский губернатор.
6 Капцевич Петр Михайлович (1772-1840) — генерал от артиллерии. Участник Отечественной войны 1812 г. С 1819 г. командир Отдельного сибирского корпуса, тобольский и томский генерал-губернатор. В 1828 г. назначен командиром Отдельного корпуса внутренней стражи.
7 Имеется в виду Константин Николаевич (1827-1892) — великий князь, второй сын Николая I. В службу вступил мичманом (в 1834), находился в плавании на пароходе ‘Геркулес’ в 1835 г., а позже в 1836-1843 гг. ходил в плавание по Балтийскому морю. С 1844 г. капитан, командир брига ‘Улисс’. В 1845-1846 гг. находился в плавании по Черному морю. С 1846 г. капитан 1 ранга, командир фрегата ‘Паллада’. С 1848 г. контрадмирал, член Государственного совета, управляющий Морским министерством (1853-1855). С 1855 г. адмирал, с 1860 г. генерал-адмирал. В начале 1860-х гг. активный участник подготовки и проведения Великих реформ. В 1861-1863 гг. наместник Царства Польского, в 1865-1881 гг. председатель Государственного совета.
8 Калиновская Ольга Осиповна (?—?) — в 1837 г. фрейлина императрицы Александры Федоровны, предмет первого серьезного чувства со стороны великого князя Александра Николаевича. Николай I, считая, что ‘Саша слишком влюбчивый и слабовольный и легко попадает под влияние’ (Сон юности: Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны. 1825-1846 // Николай I: Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 252), посчитал нужным отправить его в 1838 г. вместе с X. Л. Ливеном за границу. Именно в этом путешествии великий князь познакомился с пятнадцатилетней принцессой Марией, дочерью великого герцога Дармштадского Людвига II, которая стала его невестой. Помолвка состоялась 6 декабря 1840 г. После возвращения в Россию Александр Николаевич попытался возобновить отношения с Ольгой Калиновской, но она срочно была выдана замуж и стала княгиня Огинская. 16 апреля 1841 г. состоялось бракосочетание Александра Николаевича и Марии Александровны (1824-1880).
9 Речь идет о лейб-медиках — Мандте (Манделе) Мартине (Мартын Мартыныче, 1800-1858) — враче, естествоиспытателе. С 1835 г. домашний врач великой княгини Елены Павловны, с 1840 г. лейб-медик, Маркусе Франце Антоновиче (?—?) — старшем советнике, докторе медицины, почетном лейб-медике, инспекторе и главном враче Московской Голицынской больницы.
10 Дургам (Дергем, Durham) Джон-Джордж Лэмбсон (1792-1840) — английский государственный деятель, лорд, в 1832-1837 гг. посол в России, с 1838 г. генерал-губернатор и верховный комиссар Канады.
11 См. коммент. No 20. С. 760.
12 Имеется в виду Воронцов-Дашков Иван Илларионович (1790-1854) — граф, в 1837 г. действительный тайный советник, чрезвычайный посланник в Турине, который позже, в 1842-1844 гг., в отсутствие К. В. Нессельроде управлял Министерством иностранных дел. В 1837 г. у него родился сын Илларион (1837-1916).
13 Катенин Алексей Андреевич (1800-1860) — генерал-адъютант, дежурный генерал Главного штаба.
14 Пущин Павел Сергеевич (1785-1865) — воспитывался в Пажеском корпусе, в службу вступил в 1802 г. прапорщиком в лейб-гвардии Семеновский полк. Участник кампаний 1805-1807 гг., Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов 1813-1814 гг. С 1816 г. генерал-майор, командир Охотского пехотного полка. В 1821-1822 гг. командовал бригадой в 16-й дивизии. Член Союза благоденствия (с 1818). В 1820 г. основал Кишиневскую масонскую ложу ‘Овидий’, членом которой был А. С. Пушкин. В 1822 г. уволен от службы в связи с делом декабриста В. Ф. Раевского. Высочайше поведено ‘оставить без внимания’. Генерал-лейтенант (с 1833). С 1834 г. командир 2-й бригады 4-й пехотной дивизии.
15 Речь идет о командире Школы гвардейских подпрапорщиков генерал-лейтенанте К. А. Шлиппенбахе.
16 Раух Георгий Иванович (?—?) — коллежский советник, доктор медицины, лейб-медик, член Медицинского совета Министерства внутренних дел.
17 Речь идет о Кушелеве-Безбородко Александре Григорьевиче (1800-1855) — графе (с 1816), камергере (с 1820), с 1839 г. директоре Департамента государственного казначейства Министерства финансов.
18 Ольденбургский Петр Георгиевич (1812-1881) — из немецкого владетельного дома герцогов Ольденбургских. В 1812 г. зачислен при крещении полковником в лейб-гвардии Преображенский полк. В 1830 г. приехал в Петербург, поступил на действительную службу. С 1834 г. генерал-лейтенант и сенатор. В 1835 г. основал Императорское Училище правоведения и стал его попечителем, а в 1839 г. Мариинскую больницу для бедных. С 1841 г. генерал от инфантерии. В 1843-1857 гг. возглавлял Императорский Александровский лицей. В 1861-1881 гг. главноуправляющий IV Отделением СЕИВК и учреждениями императрицы Марии.
19 Квит (?-?) — генерал прусской армии.
20 Вероятно, имеется в виду Фридрих-Георг-Людвиг (1792-1849) — принц Оранский, с 1816 г. муж сестры Николая I, великой княжны Анны Павловны, король Нидерландов Вильгельм II (1840-1849).
21 Дон-Карлос-Мария-Исидрон де Бурбон (1788-1855) — испанский инфант, сын короля Карла IV и младший брат короля Фердинанда VII.
22 Вильгельм (Генрих) IV (1765-1837) — король Великобританский, Ирландский и Ганноверский с 1830 г.
23 Иоанн, эрцгерцог Австрийский (1782-1859) — сын императора Леопольда II.
24 Фушад-паша (1814-1869)— посол Османской империи в России.
25 Енохин Иван Васильевич (1791-1863) — коллежский советник, доктор медицины, лейб-хирург, личный врач цесаревича Александра Николаевича, сопровождал его во время всех путешествий по России и за границу. С 1862 г. главный медицинский инспектор.
26 Ланской Павел Петрович (1791-1873) — с 1837 г. генерал-лейтенант, командир Образцовым кавалерийским полком и начальник 1-й кавалерийской дивизии. С 1844 г. генерал от кавалерии. H. H. Пушкина (урожд. Гончарова, 1812-1863) с 1844 г. во втором браке была замужем за П. П. Ланским.
27 Сумароков Сергей Павлович (1791-1875) — в 1837 г. генерал-адъютант, генерал-лейтенант, командующий артиллерией Отдельного Гвардейского корпуса. Участник Отечественной войны 1812 г., Русско-турецкой войны 1828-1829 гг. и подавления Польского восстания. Генерал от артиллерии (с 1851). В 1851-1855 гг. командир Гвардейского пехотного корпуса. В 1855 г. командующий Западной армией и член Государственного совета (с 1856).
28 Имеются в виду, прежде всего, государственные преступники — сосланные в Сибирь декабристы.
29 Аносов Павел Петрович (1798-1851) — горный инженер, с 1840 г. генерал-майор. В 1817-1847 гг. служил в Златоустовских заводах, затем на Алтае. С 1831 г. горный начальник Златоустовских заводов. Изобрел особую золотопромывальную машину, устроенную на Миасских золотых промыслах.
30 Имеется в виду Перовский Лев Алексеевич (1792-1856) — граф (3 апреля 1849 г.), камергер (1823), генерал-адъютант (1854), побочный сын министра народного просвещения при Александре I графа Алексея Кирилловича Разумовского. Член Совета департамента уделов (1826), вице-президент Департамента уделов (1828-1840), товарищ министра уделов (1841-1852), министр внутренних дел (1841-1852). После временного разделения Министерства Императорского двора на два министерства — двора и уделов — министр уделов, управляющий Кабинетом ЕИВ и Академией художеств (август 1852 — ноябрь 1856). В 1854 г. переименован в генералы от инфантерии и пожалован в генерал-адъютанты.
31 Арбузов Алексей Федорович (1792-1861) — в 1837 г. генерал-лейтенант, командир 3-й гвардейской пехотной бригады. В 1810-1820 гг. — командир лейб-гвардии Павловского полка.
32 Кнорринг Владимир Карлович (1784-1864)— с 1829 г. генерал-лейтенант, в 1837-1856 гг. командир Гвардейского резервного кавалерийского корпуса, впоследствии — генерал-адъютант, генерал от кавалерии, член Военного совета.
33 Виктория (Victoria) (1819-1901) — королева Великобритании и Ирландии с 1837 г. В 1839 г. во время заграничного путешествия великий князь Александр Николаевич, а в 1844 г. сам Николай I посетили королеву Викторию. В 1874 г. великая княжна Мария Александровна — внучка Николая I и дочь Александра II — вышла замуж за герцога Эдинбургского, сына королевы Виктории.
34 Кумберландский Эрнст-Август (1771-1851) — герцог (с 1799 г.), сын английского короля Георга III, дядя королевы Виктории, в 1837 г. получил по Салическому закону Ганновер. В 1843 г. посетил Англию, где присягнул как подданный королеве Виктории.
35 Имеется в виду Луи-Филипп (1773-1850)— король Франции (1830-1843), герцог Орлеанский, который во время Французской революции переезжал из одной страны в другую, побывал даже в Америке. В 1814 г. вернулся во Францию, где занимался предпринимательской деятельностью и разбогател. При поддержке крупной буржуазии в результате Июльской революции 1830 г. смог занять французский престол. В 1848 г. был свергнут, эмигрировал в Англию. Николай I испытывал к нему крайнюю неприязнь, считая его пособником революционеров и узурпатором.
36 Адлерберг Александр Владимирович (1818-1888) — граф (с 1847), сын друга детства Николая Павловича, в 1837 г. — генерал-адъютанта (с 1828), генерал-лейтенанта (с 1833), члена Государственного совета (с 1829) Владимира Федоровича Адлерберга (1790-1884). Алекандр Адлерберг — человек, принадлежащий к известной династии, с 1800-х гг. близкой к императорской фамилии, имел все возможности, чтобы сделать блестящую государственную карьеру. Однако после окончания в 1836 г. Пажеского корпуса он избрал военную стезю — лейб-гвардии Преображенский полк. Но уже через месяц был назначен состоять при великом князе, цесаревиче Александре Николаевиче. В 1838 г. — адъютант великого князя, в 1837-1840 гг. он сопровождал его в ознакомительных путешествиях по России и Западной Европе. Его журналы — ‘Путешествия по России в 1837 г.’ см.: ГАРФ. Ф. 728. Оп. 1 Д. 1774. Ч. 1-2. Человек независимый и энергичный, Адлерберг очень скоро спокойную жизнь адъютанта цесаревича предпочел боевым реалиям Кавказской войны. В 1841 г. прикомандированный к Отдельному Кавказскому корпусу, четыре года он воевал в Чечне, Дагестане, Кабардино-Балкарии. Пройдя с корпусом весь боевой путь, дослужившись до капитана (1845 г.) и приобретя военный и политический опыт, в 1845-1855 гг. молодой офицер вновь вернулся к своим адъютантским обязанностям при цесаревиче и сопровождал его в поездках по России и за границей, во время Венгерского похода и на маневры. С восшествием на престол Александра II карьера Адлерберга-младшего, как в свое время ‘восхождение’ старшего, определялась личной близостью к императору. На следующий день после смерти Николая I пожалованный во флигель-адъютанты, уже в апреле 1855 г. он получил чин генерал-майора, был назначен в Свиту ЕИВ и награжден званием генерал-адъютанта. Во многом, повторяя жизненный путь и служебную судьбу своего отца, А. В. Адлерберг с начала 1860-х гг. постепенно начинает заменять В. Ф. Адлерберга на постах командующего Императорской Главной квартирой и Военно-походной канцелярией, а также члена Военного совета. В октябре 1867 г. назначенный товарищем министра императорского двора, а затем — генералом от инфантерии, 17 апреля 1870 г. он становится министром двора и уделов. По отзыву С. Ю. Витте, ‘человек замечательно умный, во всех отношениях порядочный человек’, Адлерберг ‘был другом императора Александра II и имел на него большое влияние’ (Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 1. СПб., 2003. С. 47). По регламенту, имея ежедневный доклад государю, он информировал Александра II не только обо всех проблемах дворцового ведомства, но вел его личные дела, а также государственную и частную переписку. Человек честный, неподкупный, никогда не пользовавшийся личным расположением императора в корыстных целях, Адлерберг чрезвычайно импонировал Александру II, который после покушения на него Д. В. Каракозова пытался окружить себя только доверенными людьми. В состав российского правительства он вошел в период раскола в правительственном лагере и усиления в Комитете министров и Государственном совете ‘аристократической партии’, которую возглавлял граф П. А. Шувалов. Российские ‘тори’ выступали защитниками интересов дворянства, предлагая его сделать ‘политическим’ сословием России, и выступали оппонентами принципу бессословности. И хотя Адлерберг принадлежал к одному из самых влиятельных дворянских родов России и являлся руководителем ведомства, главной задачей которого было укрепление политического престижа дворянской империи, в этом конфликте он был единомышленником императора и поддерживал принципы, провозглашенные либеральной программой 1859-1866 гг.
37 Веймарн Иван Федорович (1800-1846) — флигель-адъютант, полковник Гвардейского Генерального штаба, обер-квартирмейстер Отдельного гвардейского корпуса.
38 Михаил Павлович (1798-1849) — великий князь, сын императора Павла I и младший брат Николая I, генерал-фельдцейхмейстер (с 1798), генерал-инспектор по инженерной части (с 1819 г.). Сенатор и член Государственного совета (с 1825), член Следственной комиссии по делу Тайного общества в России (с 1826). Главнокомандующий Гвардейским и Гренадерским корпусами (с 1826). Участник Русско-турецкой войны 1828-1829 гг. и подавления Польского восстания. В 1831-1853 гг. главноначальствующий Царскосельским лицеем, главный начальник Пажеского и Сухопутного кадетских корпусов (1844-1849 гг.).
39 Орлов Алексей Федорович (1787-1862) — князь, русский государственный деятель, генерал от кавалерии, генерал-адъютант, главный начальник III отделения Собственной ЕИВ канцелярии и шеф жандармов (1845-1856).
40 Вероятно, имеется в виду генерал-майор Корпуса жандармов князь Э. А. Белосельский-Белозерский.
41 Вероятно, имеется в виду Вильгельм-Август-Карл-Фридрих (1817— 1905) — герцог Нассауский. Через несколько лет, в 1841 г. дочь великого князя Михаила Павловича — Елизавета Михайловна вступила с ним в брак, скончалась при родах в 1845 г. Принц Август вскоре стал великим герцогом Люксембургским Адольфом I.
42 Паткуль Александр Владимирович (1817-1877) — в 1837 г. прапорщик лейб-гвардии Павловского полка, состоял при цесаревиче Александре Николаевиче. Впоследствии — командир лейб-гвардии Павловского полка (1855-1860), генерал-адъютант (с 1858), санкт-петербургский обер-полицмейстер (1860-1870), генерал от кавалерии (с 1876), член Военного совета.
43 Вероятно, Долгоруков (Долгорукий) Николай Александрович (1817-1837) — князь, поручик лейб-гвардии Преображенского полка. Об этом см.: Колокольцев Д. Г. Лейб-гвардии Преображенский полк в 1831-1846 гг. // Русская старина. 1883. Т. 38. No 5. С. 273-311.
44 Вельяминов Алексей Александрович (1785-1838)— с 1831 г. командующий войсками Кавказской линии и начальник Кавказской области, в 1831-1838 гг. командовал экспедициями против горцев.
45 Речь идет о дочери Николая I великой княжне Марии Николаевне (1819-1876). В первом браке с 1835 г. замужем за герцогом Максимилианом Лейхтенбергским (1817-1852), во втором (незаконном) с 1853 г. — за графом Г. А. Строгановым (1824-1879).
46 Шильдер Карл Андреевич (1785-1854) — отец генерала, военного инженера, историка. Шильдера Николая Карловича (1842-1902). К. А. Шильдер — инженер-генерал, генерал-адъютант. Участник Русско-турецкой войны 1828-1829 гг., изобретатель фугасных ракет новой конструкции, автор идеи постройки бронированных судов, пользовался большим доверием Николая I. В 1836 г. назначен начальником инженеров Отдельного Гвардейского корпуса. Участник Крымской войны.
47 Ушаков Павел Николаевич (1779—1853) — генерал-лейтенант, командующий пехотой Отдельного гвардейского корпуса.
48 Блом (?-?) — гвардейский генерал.
49 Волконский Петр Михайлович (1776-1852) — князь, светлейший князь (с 1834). Представитель древнего княжеского рода, восходящего к Рюриковичам, Волконский получил отменное домашнее образование. В действительную службу вступил в 1793 г. прапорщиком, а затем полковым адъютантом в лейб-гвардии Семеновский полк, шефом которого был великий князь Александр Павлович. Это обстоятельство чрезвычайно способствовало сближению молодого великого князя и столь же юного адъютанта, которое было скреплено событиями ночи с 11 на 12 марта 1801 г., одним из участников которых был Волконский. Поэтому не удивительно, что Волконский, в день коронации Александра I (15 сентября 1801 г.) произведенный в генерал-майоры и пожалованный в генерал-адъютанты, все 25 лет александровского царствования был одним из наиболее близких к императору лиц. В 1801-1805 гг. — помощник начальника Военно-походной ЕИВ канцелярии, а во время войны с Францией — дежурный генерал, он особо отличился под Аустерлицем: остановил отступавший Фанагорийский пехотный полк и со знаменем в руках повел его в контратаку. Считается, что прототипом образа князя Андрея Болконского в шедевре Л. Н. Толстого был Петр Михайлович Волконский. В кампанию 1806-1807 гг. находился при Александре I, сопровождая императора на встречу с Наполеоном во время заключения Тильзитского мира. В июне 1807 г. был командирован во Францию для ознакомления с опытом организации работы наполеоновского Генерального штаба. Возвратившись в мае 1810 г. в Петербург и получив назначение начальником квартирмейстерской части, Волконский много сделал для подготовки армии к будущей войне. В начале Отечественной войны сопровождал Александра I в действующую армию и выполнял особые поручения императора, а позже состоял начальником Главного штаба при М. И. Кутузове. В ходе заграничных походов русской армии 1813-1814 гг., Волконский сыграл важную роль в планировании военных действий и отлаженной работе квартирмейстерскои части. Геройски проявив себя в битве под Люценом, в августе 1813 г. он был произведен в генерал-лейтенанты. После возвращения в Петербург в марте 1815 г. Волконский представил императору проект создания Главного штаба ЕИВ, начальником которого он был назначен 12 декабря того же года и фактически возглавлял все управление русской армии вплоть до своей отставки с этого поста в 1823 г. Все эти годы в чине генерала от инфантерии (с 1817) и звании члена Государственного совета (с 1821), князь пытался противостоять влиянию гр. А. А. Аракчеева на Александра I. Однако в столкновении 1821 г. между начальником Главного штаба и главным начальником военных поселений по поводу сметы Военного министерства, император занял сторону последнего, что заставило Волконского подать в отставку и уехать в заграничный отпуск. И все же по просьбе Александра I князь сопровождал его в последнем путешествии в Таганрог, присутствовал при кончине и сопровождал тело покойного императора в Петербург. Николай I, благоволивший Волконскому еще будучи великим князем, в день коронации (22 августа 1826 г.) назначил его министром образованного в тот же день особого Министерства императорского двора и уделов. Император, озабоченный ослаблением престижа Российской империи и царствующей фамилии после неоднозначных и трагических событий междуцарствия и 14 декабря 1825 г., полагал, что главной задачей нового министерства должна стать демонстрация политического авторитета монарха и всего императорского дома. В этой ситуации решение Николая I поручить одному из самых выдающихся, могущественных и популярных сановников предшествующего царствования возглавить столь важное ведомство было вполне логично и обоснованно. Возглавляя Министерство двора на протяжении почти всего царствования Николая I, с 1826 по 1852 гг., являясь все эти годы лицом, наиболее приближенным к императору, Волконский, по отзывам современников, никогда не злоупотреблял своим высоким положением, ‘был благородным и великодушным по природе, но суровым в исполнении долга’ (Вигель Ф.В. Записки. М., 2000. С. 350). Согласно регламенту, сопровождая императора и членов его семьи в поездках по России и в Европу, светлейший князь, а в последние годы генерал-фельдмаршал (с 1850 г.) неизменно пользовался их личным расположением и любовью.
50 Голицин Дмитрий Владимирович (1771-1844) — князь, светлейший князь (с 1841). В 1837 г. генерал-лейтенант (с 1800), генерал от кавалерии (с 1814). Участник кампании 1805-1807 гг., Отечественной войны 1812 г. В 1820-1844 гг. московский военный генерал-губернатор, член Государственного совета с 1821 г., Голицын Сергей Михайлович (1774-1859) — князь. В 1837 г. действительный тайный советник, член Государственного совета, в 1830-1835 гг. — попечитель Московского учебного округа.
51 Муханов Сергей Ильич (1762-1842) — в 1837 г. обер-шталмейстер, президент придворной конюшенной конторы, отец Марии Сергеевны Мухановой — фрейлины вдовствующей императрицы Марии Федоровны, а с 1829 г. — императрицы Александры Федоровны.
52 Толстой Петр Александрович (1770-1844) — граф. В 1837 г. генерал от инфантерии (с 1814 г.), главнокомандующий войсками в Москве (1836). Командир лейб-гвардии Преображенского полка (1803-1806 гг.) в чине генерал-лейтенанта (с 1799). В кампанию 1805-1807 гг. командовал Отдельным резервным корпусом. Чрезвычайный посол в Париже в 1807-1812 гг. В Отечественную войну 1812 г. занимался формированием ополчения. Участник заграничных походов 1813-1814 гг., в 1815 г. находился с оккупационным корпусом в Париже. В 1816-1826 гг. командир 4-го Пехотного корпуса. Член Государственного совета (с 1823), в 1827-1828 гг. управляющий Главным штабом ЕИВ. В 1829 г. во время отъезда Николая I на арену боевых действий Русско-турецкой войны являлся командующим войсками, оставшимися в Петербурге.
Николай Первый
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Великий Князь Николай Павлович. Из писем, Николай Первый, Год: 1825
  2. Переписка цесаревича Александра Николаевича с императором Николаем I, Николай Первый, Год: 1839
  3. Из переписки Николая I и Константина Павловича, Николай Первый, Год: 1825
  4. Переписка Д. Папини и А. М. Горького, Папини Джованни, Год: 1930
  5. Председателю государственного политического управления УССР, Макаренко Антон Семёнович, Год: 1934
  6. Письма 1860-1868, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1868
  7. Переписка К. Н. Леонтьева и Т. И. Филиппова, Леонтьев Константин Николаевич, Год: 1891
  8. Письма 1871-1872, Тургенев Иван Сергеевич, Год: 1872
Электронная библиотека