Из переписки между товарищами Пушкина, Грот Яков Карлович, Год: 1893 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 9 минут(ы)

ТРУДЫ Я. К. ГРОTА

III.
ОЧЕРКИ
изъ
ИСТОРІИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
(1848—1893).

Изъ переписки между товарищами Пушкина.

Къ числу товарищей Пушкина, сдлавшихъ, какъ говорится, блестящую карьеру, принадлежалъ Сергй Григ. Ломоносовъ. Поступивъ на службу въ ‘иностранную коллегію’, онъ скоро получилъ мсто секретаря нашего посольства въ сверо-американскихъ Соединенныхъ Штатахъ, гд впослдствіи самъ достигъ званія посланника, а, окончательно занялъ тотъ же постъ въ Нидерландахъ.

1. Письмо Серг. Григ. Ломоносова къ Комонскому изъ Вашингтона, отъ іюня 1820 г. (получено 30 августа).

Сегодня получилъ я, любезный Комовскій, дружеское письмо твое отъ 2-го марта, на которое спшу отвчать наскоро. Радуюсь сердечно, что ты доволенъ службою, а что лучше, судьбою. Дай Богъ всмъ лицейскимъ счастья: благополучіе одного простирается на всхъ. Я не могу жаловаться на судьбу свою, доволенъ совершенно своимъ начальникомъ, который способствуетъ, сколько ему возможно, содлать пребываніе мое въ здшнемъ кра пріятнымъ и полезнымъ. Съ другой стороны имю случай удовлетворить природное любопытство и пріобрсть новыя идеи отъ обозрнія всего здсь достопамятнаго. Съ декабря мсяца жилъ я въ Вашингтон, и хотя соскучился въ ономъ отъ недостатка хорошаго общества и лишенія всхъ удовольствій изобилующихъ въ городахъ европейскихъ, но имлъ случай изслдовать ходъ здшняго правительства, о которомъ трудно имть ясное понятіе, не видвши онаго съ близи. Красны бубны за горами! Представительный образъ правленія иметъ боле неудобностей, нежели полагаютъ сочинители конституцій, которыя вошли въ такую моду въ Европ. Что хорошо на бумаг или по теоріи,— трудно, часто невозможно въ исполненіи.

Ты желаешь имть извстія о здшнихъ ученыхъ обществахъ и богоугодныхъ заведеніяхъ. На досуг постараюсь собрать надлежащія свднія и удовлетворить твоему любопытству. Скажу теб вообще, что богоугодныя заведенія довольно въ хорошемъ состояніи, особенно сличая оныя съ нашими. Но замчено, что преступники наслаждаются въ тюрьмахъ слишкомъ хорошимъ содержаніемъ. Заключеніе не служитъ имъ наказаніемъ и многіе празднолюбцы находятъ свой расчетъ проводить время въ смирительныхъ домахъ, гд они на всемъ готовомъ. Отъ сего мягкосердія происходятъ пагубнйшія слдствія. Заключеніе, вмсто того, чтобы исправить нравственность преступниковъ, поощряетъ ихъ къ новымъ преступленіямъ. Извстно, что со времени введенія въ Соединенныхъ Штатахъ сей системы мягкосердія число преступленій увеличилось невроятнымъ образомъ.

Прощай, любезный другъ: спшу, какъ ты видишь. Въ другой разъ на свобод побесдую съ тобой. Поклонись всмъ лицейскимъ, и не забудь напомнить обо мн въ Царскомъ {Т. е. Энгельгардту и его семейству.}. Поклонись любезнйшему Сергю Гавриловичу {Лицейскому гувернеру и учителю рисованія Чирикову.}.

Весь твой
С. Ломоносовъ.

Ты у меня просилъ бездлицу на память: посылаю теб медаль Вашингтона. Не пишу къ Матюшкину за недостаткомъ времени.

2. Письмо Кюхельбекера къ Комонcкому, отъ 17-го февраля 1823 г. изъ села Закупа.

Другъ мой, Сергй Дмитріевичъ! Твое милое письмо отъ 1-го февраля меня очень обрадовало, хотя ты и называешь планы мои планами сумасбродной мечтательности. Ты ихъ не знаешь: итакъ не суди о томъ, чего не знаешь, самого меня ты помнишь только прежняго, я во многомъ, многомъ перемнился. Но ссориться, любезный мой, за одно или два выраженія слишкомъ жесткія отнюдь не стану съ тобою, потому что люблю тебя и вижу, что и ты принимаешь во мн нелицемрное участіе. Помни только, добрый Комовскій, audiatur et altera pars — особенно pars infelix.— Pour votre second reproche que je suis l’ami de tout le monde, ma foi!— какъ говаривалъ товарищъ нашъ Тырковъ — ma foi! я никогда не полагалъ, чтобъ я могъ заслужить упрекъ сей. Но еще разъ: не хочу и не стану ссориться съ тобою.— Благодарю тебя отъ всей души за письмо твое и за дружескій совтъ служить въ Москв при такомъ начальник, каковъ князь Голицынъ. Но comment faire?— Caput atro carbone notatum, безъ связей, безъ всякихъ знакомствъ, въ Москв, безъ денегъ! Егоръ Антоновичъ писалъ ко мн и предложилъ мн другое мсто, которое, конечно, также трудно получить, но не невозможно. Впрочемъ и твое письмо для меня можетъ быть полезнымъ: если не удастся о чемъ Энгельгардтъ для меня старается, поду на удачу въ Москву: авось судьба перестанетъ меня преслдовать! Мысль же къ тому будетъ подана мн тобою, и твоему сердцу, конечно, будетъ пріятно, если ты будешь первою отдаленною причиною перемны моего жребія!— Что говоришь ты мн о женитьб, сильно, другъ мой, на меня подйствовало: врь, и мн наскучила бурная, дикая жизнь, которую велъ досел по необходимости. Тмъ боле, что скажу теб искренно, сердце мое не свободно, и я любимъ — въ первый разъ — любимъ взаимно. Mais cela vous ne direz pas mes parents: je ne veux pas que cette nouvelle leur cause de nouvelles inquitudes.

Твое письмо милый мой Сергй Дмитріевичъ, я перешлю Энгельгардту: онъ взялся устроить мое счастіе: и посл отеческаго письма, которое писалъ онъ ко мн, не хочу имть для него никакой тайны. Пусть онъ судитъ о твоемъ проект и ршитъ между нимъ и собственнымъ. Но надюсь, что ты похлопочешь, чтобъ онъ мн обратно переслалъ твое братское посланіе: оно для меня слишкомъ дорого и не хочу потерять его. Обнимаю и цлую тебя.

Врный другъ и товарищъ твой
Вильгельмъ.

NB. Получили ли вы въ С.-Петребург мою трагедію {Шекспировы духи. См. Соч. Пушк. VII стр. 166 и 168.} и что объ ней говоритъ Дельвигъ? Напиши мн это, сдлай милость!

IV.
Письмо княгини Е. Н. Мещерской о смерти Пушкина ¹).

¹) Письмо это писано вскор посл рокового событія покойною княгиней Ек. Ник. Мещерской (дочерью H. М. Карамзина). Оно было сообщено мн ею самою въ 60-хъ годахъ.

Nous avons tous t si douloureusement atterrs de la catastrophe sanglante qui а termin la glorieuse carri&egrave,re de Pouchkine, que pendant une dizaine ou une quinzaine de jours, la lettre, мы не могли опомниться, et nos ttes comme nos coeurs ne pouvaient s’ouvrir autre chose qu’ l’ide des tortures morales qui ont prcd cette fin tragique, et aux sentiments d’admiration, d’attendrissement et de douleur dont la mort si belle, si calme, si chrtienne et si potique de Pouchkine а rempli l’me de tous ses amis. Depuis le jour de mon arrive ici, j’ai t frappe constamment de son tat fivreux et de l’esp&egrave,ce de contraction qui crispait sa physionomie et tout son tre d&egrave,s qu’il se trouvait en prsence de son meurtrier actuel. Le contact continuel d’un monde malveillant, avide de scandale et de caquets, prodigue de commrages injurieux et de propos blessants joint aux assiduits doublement coupables de Dant&egrave,s depuis qu’il avait achet l’impunit de ses torts passs par son incomprhensible mariage avec la belle-soeur de Pouchkine, toute cette grle de dards lancs contre une organisation de feu, une me loyale, fi&egrave,re, passionne, а allum un incendie que le vil sang de son ennemi ou son noble sang lui pouvaient seuls teindre. Sa conduite pendant ce duel fatal et jusqu’ son dernier soupir а &egrave,t&egrave, hroque au dire mme du Franais qui a sevri de second Dant&egrave,s, et qui, en racontant cette affaire, a ajout: ‘Pouchkine seul s’est montr sublime pendant le duel, il a fait preuve d’un calme et d’un courage surhumains’. Rapport mourant chez lui, il n’а pas dout un instant de sa fin prochaine, et au milieu des plus atroces tortures physiques (qui ont fait frissonner mme la vieille et insensible exprience d’Arendt), il n’а pens qu’а за femme et la douleur qu’il lui causait. Entre chaque reprise de souffrances aigues, il l’appelait, la consolait, il lui rptait qu’elle tait innocente de sa mort, et que jamais un instant il ne lui avait retir ni sa confiance ni son amour. Il а rempli ses devoirs de chrtien avec une onction et une profondeur de sentiment qui ont difi jusqu’ stm vieux confesseur, qui a rpondu quelqu’un qui l’interrogeait ce sujet: Я старъ, мн уже не долго жить, на что мн обманывать? Вы можете мн не вритъ, когда я скажу, что я для себя самого желаю такою конца, какой онъ имлъ. En prenant cong de ses amis, qui tous entouraient son lit en sanglotant, il а dit: Карамзиныхъ здсь нтъ? On а fait tout de suite chercher Mme Карамзинъ, qui est arrive au bout de quelques instants. En la voyant il lui а dit d’une voix faible, mais distincte: Благословите меня, et comme elle le bnissait de loin, il lui а fait signe d’approcher, il a bais за main. Il a demand ses quatre enfants, qu’il а bnis l’un apr&egrave,s l’autre, enfin, dix minutes avant d’avoir rendu le dernier soupir, comme il sentait le froid de la mort pntrer peu peu ses membres, il a dit: Все кончено, et comme on n’avait pas compris ce qu’il voulait dire, un de ses amis lui а demand: Что кончено?— жизнь кончена, a-t-il rpondu avec une voix claire et distincte. Quelques instants apr&egrave,s, за tte s’est penche, ses yeux se sont ferms, et son dernier souffle s’est exhal sans effort et sans contraction. Lorsque ses amis et sa malheureuse femme se sont prcipits sur son corps sans vie, ils ont t frapps de l’expression auguste et solennele de sa physionomie. Un sourire de bonheur et d’ineffable srnit errait encore sur ses l&egrave,vres, et sur son front sigeait le calme de la douce gravit d’une esprance sublime ralise. Pendant les trois jours que son corps а t expos la maison, une foule de tous les ges et de toutes les conditions roulait sans interruption ses flots bigarrs jusqu’au pied de son cercueil. Femmes, vieillards, enfants, coliers, hommes du peuple, les uns vtus de тулупы, les autres mme de haillons, venaient saluer les restes du po&egrave,te chri de la nation. C’tait touchant voir ces hommages plbiens, tandis que nos salons dors et nos boudoirs parfums ont peine donn une pense ou un regret за courte et brillante carri&egrave,re. Quelques-uns mme ont retenti d’injurieuses epith&egrave,tes et d’imprcations la mmoire d’une gloire nationale et d’un mari victime de son honneur et sublime de courage, pour vanter la conduite chevaleresque d’un vil sducteur et d’un aventurier trois patries et deux noms. Allez, apr&egrave,s cela, attacher du prix l’opinion publique, ou au moins l’opinion de notre socit — elle jette de la boue ce qui devrait faire sa gloire et s’exalte sur un amas de crotte qui finira par l’clabousser. J’ai t tout ce temps tous les jours chez la femme, d’abord parce que j’prouvais une esp&egrave,ce de douceur rendre cet hommage la mmoire de Pouchkine, et puis parce qu’en effet le sort de cette jeune femme, force d’tre douloureux, mrite toutes les sympathies. Au fond, elle n’а t coupable que d’une excessive lg&egrave,ret et d’une fatale scurit ou insouciance, qui lui faisait fermer les yeux aux combats et aux tortures auxquels son pauvre mari tait en proie. Elle n’а jamais failli l’honneur, mais sans s’en douter elle а dchir longuement, ternellement l’me susceptible et bouillante de Pouchkine: maintenant que le malheur а dessill ses yeux, elle ne le sent que trop, et ses remords sont quelque fois dchirants. Dieu veuille que ses souffrances actuelles, soient un baptme rgnrateur et expiatoire pour son me. En somme, elle n’а fait que ce que font tous les jours beaucoup de nos dames brillantes, qui n’en sont pas moins bien accueillies pour cela, mais elle а mis moins d’art qu’elles dissimuler la coquetterie, et surtout elle n’а pas su comprendre que son mari tait d’une autre trempe que les faibles et complaisants maris de ces dames.

Переводъ:

‘Мы были такъ жестоко потрясены кровавымъ событіемъ, положившимъ конецъ славному поприщу Пушкина, что дней десять или недли дв буквально не могли опомниться и ни умомъ, ни сердцемъ не были доступны ничему, кром мысли о нравственныхъ мукахъ, предшествовавшихъ катастроф,— кром чувствъ удивленія, грусти и скорби, которыя эта прекрасная, тихая, христіанская и поэтическая кончина внушала всмъ друзьямъ Пушкина. Съ самаго моего прізда я была, поражена лихорадочнымъ его состояніемъ и какими-то судорожными движеніями, которыя начинались въ его лиц и во всемъ тл при появленіи будущаго его убійцы. Необходимость безпрерывно вращаться въ неблаговолящемъ свт, жадномъ до всякихъ скандаловъ и пересудовъ, щедромъ на обидныя сплетни и на язвительные толки, затмъ вдвойн преступное ухаживанье Дантеса посл того, какъ онъ достигъ безнаказанности своего прежняго поведенія непонятною женитьбой на невстк Пушкина — вся эта туча стрлъ, направленныхъ противъ огненной организаціи, противъ честной, гордой и страстной его души произвела такой пожаръ, который могъ быть потушенъ только подлою кровью врага его или же собственною его благородною кровью. Во все время роковой дуэли и до послдняго вздоха онъ велъ себя геройски по свидтельству самого француза, бывшаго секундантомъ Дантеса и который, разсказывая про это дло, говорилъ: ‘Одинъ Пушкинъ былъ на этой дуэли изумительно высокъ, онъ выказалъ не человческое спокойствіе и мужество’. Когда его привезли домой умирающимъ, онъ ни на минуту не усомнился въ неминуемости близкой смерти и посреди самыхъ ужасныхъ физическихъ страданій (заставившихъ содрогнуться даже привычнаго къ подобнымъ сценамъ Арендта), Пушкинъ думалъ только о жен и о томъ, что она должна была чувствовать по его вин. Въ каждомъ промежутк между приступами мучительной боли онъ ее призывалъ, старался утшить, повторялъ, что считаетъ ее неповинною въ своей смерти и что никогда ни на минуту не лишалъ ее своего доврія и любви. Онъ исполнилъ долгъ христіанина съ такимъ благоговніемъ и такимъ глубокимъ чувствомъ, что даже престарлый духовникъ его былъ тронутъ и на чей-то вопросъ по этому поводу отвчалъ: ‘Я старъ, мн уже не долго жить, на что мн обманывать? Вы можете мн не врить, когда я скажу, что я для себя самого желаю такого конца, какой онъ имлъ’.

‘Прощаясь съ друзьями, которые рыдая стояли у его одра, онъ спросилъ: ‘Карамзиныхъ здсь нтъ?’ Тотчасъ же послали за Е. А. Карамзиной, которая черезъ нсколько минутъ и пріхала. Увидвъ ее, онъ сказалъ слабымъ, но явственнымъ голосомъ: ‘Благословите меня’, когда же она благословила его издали, онъ знакомъ попросилъ ее подойти и поцловалъ ея руку. Потомъ онъ потребовалъ четверыхъ дтей своихъ и благословилъ одного за другимъ, наконецъ, минутъ за десять до неизбжнаго исхода, чувствуя распространявшійся по членамъ его холодъ смерти, онъ сказалъ: ‘Все кончено’. Не разслышавъ этихъ словъ, кто-то спросилъ: ‘Что кончено?’ — ‘жизнь кончена’, отвчалъ онъ совершенно внятно и ясно. Черезъ нсколько минутъ голова его опустилась, глаза сомкнулись и послдній вздохъ вылетлъ свободно, безъ всякаго судорожнаго напряженія. Когда друзья и несчастная жена устремились къ бездыханному тлу, ихъ поразило величавое и торжественное выраженіе лица его. На устахъ сіяла улыбка, какъ будто отблескъ несказаннаго спокойствія, на чел отражалось тихое блаженство осуществившейся святой надежды. Въ теченіе трехъ дней, въ которые тло его оставалось въ дом, множество людей всхъ возрастовъ и всякаго званія безпрерывно тснилось пестрою толпой вокругъ его гроба. Женщины, старики, дти, ученики, простолюдины въ тулупахъ, а иные даже въ лохмотьяхъ, приходили поклониться праху любимаго народнаго поэта. Нельзя было безъ умиленія смотрть на эти плебейскія почести, тогда какъ въ нашихъ позолоченныхъ салонахъ и раздушенныхъ будуарахъ едва ли кто-нибудь думалъ и сожаллъ о краткости его блестящаго поприща. Слышались даже оскорбительные эпитеты и укоризны, которыми поносили память славнаго поэта и несчастнаго супруга, съ изумительнымъ мужествомъ принесшаго свою жизнь въ жертву чести, и въ то же время раздавались похвалы рыцарскому поведенію гнуснаго обольстителя и проходимца, у котораго было три отечества и два имени. Можно ли посл этого придавать цну общественному мннію или, по крайней мр, мннію нашего общества, бросающаго грязью въ то, что составляетъ его славу, и восхищающагося слякотью, которая его же запачкаетъ своими брызгами. Я все это время была каждый день у жены покойнаго, во-первыхъ потому, что мн было отрадно приносить эту дань памяти Пушкина, а во-вторыхъ, потому что печальная судьба этой молодой женщины въ полной мр заслуживаетъ участія. Собственно говоря, она виновна только въ чрезмрномъ легкомысліи, въ роковой самоувренности и безпечности, при которыхъ она не замчала той борьбы и тхъ мученій, какія выносилъ ея мужъ. Она никогда не измняла чести, но она медленно, ежеминутно терзала воспріимчивую и пламенную душу Пушкина, теперь, когда несчастье раскрыло ей глаза, она вполн все это чувствуетъ и совсть иногда страшно ее мучитъ. Дай Богъ, чтобы ныншнія страданія послужили для души ея источникомъ возрожденія и искупительною жертвой. Въ сущности она сдлала только то, что ежедневно длаютъ многія изъ нашихъ блистательныхъ дамъ, которыхъ однакожъ изъ-за этого принимаютъ не хуже прежняго, но она не такъ искусно умла скрыть свое кокетство, и, что еще важне, она не поняла, что ея мужъ былъ иначе созданъ, чмъ слабые и снисходительные мужья этихъ дамъ’.

Изъ переписки между товарищами Пушкина.

1. Письмо Серг. Григ. Ломоносова къ Комонскому изъ Вашингтона, отъ іюня 1820 г. (получено 30 августа).

2. Письмо Кюхельбекера къ Комонcкому, отъ 17-го февраля 1823 г. изъ села Закупа.

IV.Письмо княгини Е. Н. Мещерской о смерти Пушкина 1).

Читайте также:

IV.
Письмо княгини Е. Н. Мещерской о смерти Пушкина ¹).