Ив. БУНИН. СОЛНЕЧНЫЙ УДАР
Ив. БУНИН. СОЛНЕЧНЫЙ УДАР
Ив. Бунин. Солнечный удар. Изд. ‘Родник’. Париж, 1927.
Ив. Бунин. Солнечный удар. Изд. ‘Родник’. Париж, 1927.
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Ив. Бунин. Солнечный удар. Изд. ‘Родник’. Париж, 1927, Зайцев Борис Константинович, Год: 1927
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Зайцев Б. К. Собрание сочинений: Т. 9 (доп.). Дни. Мемуарные очерки. Статьи. Заметки. Рецензии.
М: Русская книга, 2000.
Первое время эмиграции Бунин почти замолк, как художник — писал довольно много страстных статей. Как будто время владело им, то страшное время, когда никому нет дела до художества, и менее всего клонит к нему натуры с такой яркой чертой действенности, темперамента, как Бунин. Но годы шли. Временно отодвинувшийся художник вновь выступил.
Интересно сравнить то, что он писал до революции, в последней своей полосе, с этим, послереволюционным. Получится: ‘Сны Чанга’, ‘Петлистые уши’ и — ‘Несрочная весна’, ‘Емеля’, ‘Безумный художник’. Будущему историку литературы нетрудно будет определить мотив борьбы с революцией в этих вещах, очень разных по характеру и достоинствам, но объединенных общей чертой. Борьба была и в статьях, но теперь она приняла иные, более скрытые и сложные формы — насколько вообще настоящее художество скрытней, сложней и значительней публицистики.
И наконец, пришел час, когда общественность и политика точно бы вовсе ушли из бунинского писания. ‘Митина любовь’ относится к числу так называемых ‘шедевров’, вещей, коими Бог не каждый день благословляет художника. Само название говорит о теме. Этой темы Бунин иногда касался и раньше, в молодом его творчестве есть несколько тихих и романтических произведений ‘о любви’. Но теперь он пишет совсем по-другому!
‘Солнечный удар’ — называется новая его книга, по первому рассказу, и рассказ этот, ‘ударный’, действительно дает облик всего тома. ‘Солнечный удар’ — краткое и густое (как всегда у автора) повествование о страсти, о том, что ослепляет, ошеломляет, о выхождении человека из себя… Бунину, видимо, нравится, что есть в мире стихии, и силы, властвующие над человеком. Не так, пожалуй, важен человек, как то, что больше его: любовь. Точнее надо сказать: любовь-страсть, и лишь одна интересует сейчас Бунина. Все ‘воздыхательное’, романтически-мечтательное ему чуждо. Странно подумать: Бунин никогда не писал драм и вообще пьес, но сейчас он как будто стоит на пути к театру. То, что ему хочется сказать, наилучше выходит именно на сцене. И вдруг мы доживем до дня, когда театральный занавес поднимется над сценой, где будет идти драма любви, страсти, ревности, где вновь появятся шекспировские принадлежности: кинжал, яд, шпага — и это будет пьеса Бунина?
‘Дело корнета Елагина’ — вещь сложная, запутанная, проба нового приема — очень характерна для данной полосы Бунина. Это значительная повесть. Женщина написана в ней ярко и сурово. Трагедией вся она овеяна и некоторым ‘разоблачением’ человека. ‘Ида’ — тоже любовная, но иного тона. И очень мрачен ‘Мордовский сарафан’.
В книге есть еще иные линии: ‘В саду’ — превосходная вещица прославленного бунинского жанра ‘Мужики’, и ‘Цикады’, ‘Воды многие’ — очень важный центр художнического облика нашего поэта: ‘рассказ о ничем’, то, о чем мечтал Флобер. ‘Цикады’ — рассказано, как ночью на юге кричат цикады, ‘Воды многие’ — дневник океанского странствия. В этой последней вещи, между прочим, Бунин проявил довольно загадочную свою черту, давно в нем существующую: ‘морское’ свое сердце. Бунин, человек средней и сухопутной России, всегда удивительно понимал и писал море. Откуда это? Я не понимаю, но это так. Есть точки — когда он их касается, то особенно ярко развертывается: природа, народ (крестьяне), море, и вот теперь, новый мотив: страсть.
Бунин относится к тем писателям, которые зря не пишут. Если он пишет, значит, ему надо так, не забава, а необходимость, судьба. И ведь, чем более ‘роковое’ писанье, тем он вообще лучше. Для Бунина, как художника, видимо, темы любви-страсти стали теперь роковыми. В этом ответ на вопрос: хороша книга ‘Солнечный удар’, или нет? Плохо-то Бунин вообще не может написать. Но может написать о ‘самом главном’ и о ‘полуглавном’. В ‘Солнечном ударе’ основное из ‘самого главного’.
Ежемесячный общественно-политический и литературный журнал ‘Современные записки’. Париж, 1927. No 30.