H. A. Добролюбов
История рыцарства
Сочинение Руа. Перевод с французского седьмого издания Г. В.
СПб., 1858
ПРИМЕЧАНИЯ
УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
ИСТОРИЯ РЫЦАРСТВА
Соч. Руа
История рыцарства, Добролюбов Николай Александрович, Год: 1859
Время на прочтение: 5 минут(ы)
H. A. Добролюбов. Собрание сочинений в девяти томах. Том четвертый
Статьи и рецензии. Январь-июнь 1859
М.-Л., 1962, ГИХЛ
Господин Г. В. перевел сочинение Руа на том основании, что его похвалил ‘Русский педагогический вестник’,1 журнал, основанный г. Вышнеградским, тем самым, который счел нужным объявить о себе в газетах, что он не берет взяток.2 Прочитавши книжку Руа, мы убедились, что можно совершать похвальные поступки вроде объявления в газетах о своем бескорыстии, и в то же время можно основать журнал, имеющий совершенно ложные понятия о книгах для юношества. ‘История рыцарства’ назначена, видите ли, для чтения юношества. ‘Русский педагогический вестник’ убежден, что такое чтение будет для нашего юношества очень полезно, г. Г. В. согласен с ‘Педагогическим вестником’, но от себя прибавляет, что чтение ‘Истории рыцарства’ будет еще полезнее, ежели к ней присоединить краткие сведения из ‘Геральдики’ г. Лакиера.3 На этом основании он ‘во многом дополнил’ по г. Лакиеру пятую главу сочинения Руа, посвященную гербам рыцарским. Зато из пятой главы вышло нечто чудовищно-занимательное, нечто до изнеможения питательное для юных умов. Прочтите, например, хоть эти строки (что может быть полезнее и занимательнее для юношей?):
В основании геральдики следующее правило: если поле покрыто какого-нибудь краскою или мехом, то знаки должны быть покрыты металлом, и наоборот — если поле покрыто металлом, то знак покрывается краскою или мехом. Это правило излагается так: не должно класть металл на металл и краску на краску. Делать противное — значит совершенно извращать науку геральдики, потому что геральдика, говорит один из новейших писателей, есть обширнейший из всех языков — язык сильный и величественный, с своим синтаксисом, грамматикою и орфографиею (!!). Искусство геральдики состоит в уменье читать и писать на этом немом наречии. Несколько кратких и поверхностных заметок относительно чтения гербов могут дать о геральдическом языке некоторое понятие (стр. 49).
И затем следуют поверхностные заметки, страницах на десяти. Нам показалось, что г. Г. В. вместе с Руа и самим ‘Педагогическим вестником’ могли бы с успехом подвизаться на службе у того господина, который однажды, осматривая какой-то университет и узнав, что в нем есть гербарий, спросил: ‘Что же тут, гербы только княжеские или всех занесенных в шестую часть?’4
Говоря о рыцарях, автор ‘Истории рыцарства’ постоянно старается отделить их от феодальных владельцев, которых называет злыми, беспокойными и притеснителями слабых. На чем основывает автор такое разделение, мы не знаем, но оно дает ему легкий повод возводить рыцарей в идеал благородства, великодушия, мира и любви и пр. По его мнению — рыцарство прямо вытекает из христианской религии: со всеми своими гербами, девизами, турнирами и т. п. Не знаем, насколько для наших юношей полезно такое понятие о христианстве и о рыцарстве…
Точно так же сомнительно, чтоб особенно благодетельное влияние произвели на юных читателей те страницы, в которых автор с благоговением рассказывает, например, о доблести рыцарей, которые, ‘спеша заслужить шпоры, бросались в самую чащу свалки’, или о турнирах, как ‘благородных собраниях, в которых очищалась нравственность…’. Это может послужить для юношей разве к тому, что они, спеша заслужить шпоры, побегут все — просить, чтобы их переименовали из коллежских регистраторов в корнеты или даже приняли юнкерами в один из кавалерийских полков, для очищения их нравственности… Конечно, это было бы недурно, да только зачем же это? У нас войска и без того много, следовательно, наплыв юных кандидатов в современные рыцари, то есть в юнкера и корнеты, мало принесет существенной пользы отечеству…
С сокрушением сердца говорит автор о том, что рыцарские ордена с течением времени всё более и более приходили в упадок и наконец — увы! — сделались простыми почетными знаками, из которых иные — о горе! горе! — даются людям всякого сословии и звания!.. Какая глубина падения! Какой предмет плача и стенаний для г. Руа, для его переводчика и для ‘Русского педагогического вестника’, основанного самообъявленным поборником бескорыстия, г. Вышнеградским!..
Аничков — Н. А. Добролюбов. Полное собрание сочинений под ред. Е. В. Аничкова, тт. I—IX, СПб., изд-во ‘Деятель’, 1911—1912.
Белинский — В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, тт. I—XIII, М., изд-во Академии наук СССР, 1953—1959.
Герцен — А. И. Герцен. Собрание сочинений в тридцати томах, тт I—XXVI, М., изд-во Академии наук СССР, 1954—1962 (издание продолжается).
ГИХЛ — Н. А. Добролюбов. Полное собрание сочинений в шести томах. Под ред. П. И. Лебедева-Полянского, М., ГИХЛ, 1934—1941.
Гоголь — Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений, тт. I—XIV, М., изд-во Академии наук СССР, 1937—1952.
ГПВ — Государственная публичная библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).
Изд. 1862 г. — Н. А. Добролюбов. Сочинения (под ред. Н. Г. Чернышевского), тт. I—IV, СПб., 1862.
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР.
Лемке — Н. А. Добролюбов. Первое полное собрание сочинений под ред. М. К. Лемке, тт. I—IV, СПб., изд-во А. С. Панафидиной, 1911 (на обл. — 1912).
ЛН — ‘Литературное наследство’.
Материалы — Материалы для биографии Н. А. Добролюбова, собранные в 1861—1862 годах (Н. Г. Чернышевским), т. 1, М., 1890.
Некрасов — Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, тт I—XII, М., 1948—1953.
Писарев — Д. И. Писарев. Сочинения в четырех томах, тт. 1—4, М., Гослитиздат, 1955—1956.
‘Совр.’ — ‘Современник’.
Указатель — В. Боград. Журнал ‘Современник’ 1847—1866. Указатель содержания. М.—Л., Гослитиздат, 1959.
ЦГИАЛ — Центральный гос. исторический архив (Ленинград).
Чернышевский — Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, тт. I—XVI, М., ГИХЛ, 1939—1953.
В настоящий том вошли статьи и рецензии Добролюбова, написанные мм в декабре 1858 — июне 1859 года и напечатанные в ‘Современнике’ (NoNo 1—6) и в ‘Журнале для воспитания’ (NoNo 1—7).
Деятельность Добролюбова в эти месяцы протекала в сложной общественно-политической и литературной обстановке. В стране сложилась революционная ситуация. Кризис политики ‘верхов’, бедствия и растущая активность ‘низов’ создали объективные предпосылки для революционного выхода из кризиса, переживаемого самодержавно-крепостнической системой. В этих условиях борьба за революционный путь развития страны, в противоположность реформистскому пути, становится линией ‘Современника’. Она нашла яркое выражение в статьях Чернышевского, определила содержание и характер публицистических и литературно-критических выступлений Добролюбова.
Центральное место в статьях Добролюбова первой половины 1859 года занимает острая критика самодержавно-крепостнического строя России и разоблачение либерализма во всех его проявлениях (‘Литературные мелочи прошлого года’, ‘Что такое обломовщина?’, рецензия на сборник ‘Весна’). Вместе с тем статья ‘Роберт Овэн и его попытки общественных реформ’ развивает идею построения социалистического общества силами самих трудящихся.
В свете общих задач революционно-демократической программы ‘Современника’ Добролюбов защищает и развивает принципы материалистической философии (‘Основания опытной психологии’), разоблачает реакционную идеологию церковников (рецензии на книги: ‘Впечатления Украины и Севастополя’, ‘Голос древней русской церкви’ и ‘Современные идеи православны ли?’, ‘Мысли Светского человека’), крепостническую мораль и нравственность (‘Новый кодекс русской практической мудрости’, ‘Основные законы воспитания. Миллера-Красовского’).
Ряд рецензий Добролюбова направлен против субъективизма и реакционного осмысления исторического прошлого, против славянофильских и религиозно-монархических концепций развития русской литературы (‘История русской словесности’ Шевырева и др.), против теории и практики так называемого ‘чистого искусства’ (рецензии на сборники ‘Утро’, ‘Весна’).
Наконец, значительное место в работах Добролюбова за это полугодие занимают рецензии на педагогическую и детскую литературу в ‘Современнике’ и ‘Журнале для воспитания’.
Подготовка текстов статей и рецензий Добролюбова, напечатанных в NoNo 1—3 ‘Современника’ (включая вторую часть статьи ‘Литературные мелочи прошлого года’ из No 4), и примечания к ним — В. Э. Бограда, в NoNo 4—6 ‘Современника’ и в ‘Журнале для воспитания’ — Н. И. Тотубалина.
Принадлежность Добролюбову рецензий, напечатанных и ‘Журнале для воспитания’, устанавливается на основании перечня статей Добролюбова, составленного О. П. Паульсоном (Аничков, I, стр. 21—22).
Сноски, принадлежащие Добролюбову, обозначаются в текстах тома звездочками, звездочками также отмечены переводы, сделанные редакцией, с указанием — Ред. Комментируемый в примечаниях текст обозначен цифрами.
Впервые — ‘Совр.’, 1859, No 3, отд. III, стр. 74—76, без подписи. Принадлежность рецензии Добролюбову устанавливается на основании гонорарной ведомости ‘Современника’ (ЛН, т. 53—54, стр. 250). Цензорская корректура с разрешительной надписью цензора Д. И. Мацкевича хранится в ИРЛИ. На эту же книгу Добролюбов поместил отрицательную рецензию и в ‘Журнале для воспитания’ (1859, No 5, стр. 278—280, см. в наст. томе).
1. Имеется в виду статья ‘Критическое обозрение сочинений, относящихся к воспитанию вообще’ (‘Русский педагогический вестник’, 1858, т. 4, No 6, отд. II, стр. 59—61), автор которой среди ряда рекомендуемых для юношества книг выделял ‘Историю рыцарства’ Руа.
2. Полный текст этого объявления, с соответствующими комментариями Добролюбова, приведен в его заметке ‘Русские в доблестях своих’, напечатанной в No 1 ‘Свистка’ в январской книжке ‘Современника’ 1859 года (см. т. 7 наст. изд.).
3. Полное название книги А. Лакиера — ‘Русская геральдика’ (кн. 1-2, СПб., 1855).
4. Речь идет о генерал-адъютанте, члене государственного совета В. И. Назимове (1802—1874), который в 1849—1855 годах был попечителем Московского учебного округа. Об этом же см. в No 13 подпольной институтской газеты ‘Слухи’ в статье ‘Министерство народного просвещения’ (том 1 наст. изд.).