АЛЛЕНЪ УАЙТЪ.
АЛЛЕНЪ УАЙТЪ.
Переводъ съ англійскаго.
Исторія одного города.
Исторія одного города.
Л. Давыдова.
‘Міръ Божій’, No 4, 1899
История одного города, Уайт Уильям-Аллен, Год: 1899
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Люди, пишущіе о Канзас, обыкновенно плохо его знаютъ и трактуютъ этотъ штатъ, какъ законченное цлое. Между тмъ, Канзасъ, какъ древняя Галлія, раздляется на три части, совершенно отличныя другъ отъ друга, какъ три различныя государства. Было бы также неврно объединять египтянъ, индійцевъ и жителей центральной Америки, какъ говорить о канзасцахъ, не различая восточнаго, центральнаго и западнаго Канзаса. Восточный Канзасъ представляетъ собою вполн организованную территорію, подобно штату Нью-орка или Пенсильваніи, центральный Канзасъ еще не достигъ этой высоты, но приближается къ ней, а западный Канзасъ — единственное мсто, гд населеніе страдаетъ отъ неурожаевъ и засухи, является новой страной, въ которой только недавно началась борьба человка съ пустыней.
Aqua Pura представлялъ собой маленькій западный городокъ, пріютившійся въ самой глубин пустыни. Онъ былъ основанъ лтъ девять назадъ, и не пастухами или мошенниками, а честными, честолюбивыми людьми. Вс шестеро основателей города побывали въ университетахъ. Первая же почта привезла въ новый городокъ цлую серію нью-іоркскихъ журналовъ. Самъ городъ ничмъ не отличался отъ дюжины другихъ, возникшихъ одновременно съ нимъ весною 1886 г., во время земельной горячки, охватившей всю страну.
Ему дали названіе Aqua Pura, выбравъ нарочно латинское имя, чтобы возвстить міру, что городъ основанъ не бездльниками, а образованными людьми. Новыя деревянныя постройки поселка блестли на яркомъ солнц. Въ ясные дни онъ былъ виденъ издалека, потому что стоялъ на пригорк, и изъ сосдняго мстечка Мэзъ можно было по вечерамъ любоваться элекрическими фонарями Aqua Pura, которые зажглись тамъ однажды вечеромъ, когда городку было всего шесть мсяцевъ отъ роду. Къ концу первой же зимы было построено зданіе школы, стоившее 20.000 долларовъ, и первый рождественскій балъ въ Aqua Pura происходилъ въ зданіи оперы, на которое было потрачено 10.000 долларовъ. Денегъ было въ изобиліи, на главной улиц городка съ необыкновенной быстротой выростали двухъ и трехъ-этажные дома. Фермеры, которые вели хозяйство въ окрестностяхъ, процвтали. Земля съ перваго же года дала прекрасный урожай. Въ воздух носились самыя радужныя надежды, которыя заражали всхъ. Въ теченіе зимы ‘ассоціація для устройства общественной библіотеки’ собрала 1.000 долларовъ на покупку книгъ и весною образовался синдикатъ, взявшій на себя постройку зданія для библіотеки. Aqua Pura не могла, конечно, отставать отъ другихъ городовъ и желзнодорожный поздъ проходившій по близости, доставлялъ туда вс новйшія книги и періодическія изданія изъ Нью-орка. Весною 1887 г. былъ сооруженъ городской водопроводъ, и вода въ изобиліи притекала къ городу изъ колодцевъ, которые были выкопаны на глубин отъ 50 до 100 футовъ подъ землею.
На муниципальномъ собраніи весной 1887 года, Гюрривгеръ былъ избранъ городскимъ мэромъ. Тогда въ Aqua Pura было уже дв тысячи жителей. Экипажи безпрепятственно колесили по неровнымъ, недавно высложеннымъ улицамъ городка, открылось два банка, и мстная газета, издававшаяся вначал разъ въ недлю, теперь сдлалась ежедневной. Общественная жизнь была очень оживленной и люди съ разныхъ концовъ земного шара встрчались въ этомъ недавно возникшемъ городк.
Нравы въ Aqua Pura были строгіе. Въ город не было ни одного легкомысленнаго заведенія. Билліардная и соприкасающаяся съ нею темная комната, гд шла карточная игра, были единственными учрежденіями, заставлявшими краснть жителей Aqua Pura, когда они возили по городу безчисленныхъ ‘восточныхъ капиталистовъ’, посщавшихъ въ этомъ году западный Канзасъ. Эти капиталисты останавливались въ трехъ-этажномъ ‘отел’, освщенномъ электричествомъ и снабженномъ всми послдними усовершенствованіями, съ цлью затмить сосдній городокъ Мэзъ, гд отель представлялъ собою самое заурядное строеніе въ город. На улицахъ встрчалось множество хорошо одтыхъ людей и въ конюшняхъ у фермеровъ стояли хорошо откормленныя лошади.
Такова была исторія подъема Aqua Pura. Боррингеръ разсказывалъ ее всмъ тысячу разъ. Боррингеръ до конца оставался вренъ своему городу. Когда наступила страшная засуха 1887 года и ея раскаленное дыханіе спалило вс окрестныя поля, Боррингеръ стоялъ во глав большинства, которое съ гордостью заявляло, что въ ихъ кра все обстоитъ благополучно, въ качеств предсдателя совта мстныхъ землевладльцевъ, онъ отправилъ губернатору губительный для всхъ докладъ, въ которомъ Aqua Pura отказывалась отъ правительственной помощи. Банкъ Боррингера занялъ деньги подъ землю, которая не дала никакого урожая, чтобы помочь фермерамъ продержаться зиму. Тмъ не мене, многіе дома начали пустть. Когда пришло время расплачиваться по долгамъ, Боррингеръ отправился на востокъ, къ людямъ, вложившимъ деньги въ постройку новаго города, и просилъ у нихъ снисхожденія къ должникамъ и временной отсрочки платежей. Въ іюл начались палящіе втры, нетолько уничтожившіе посвы, но и изсушившіе ручьи, наполнившіеся весною. Осенью этого года отель, въ которомъ и такъ былъ открытъ только нижній этажъ, закрылся. Въ зданіи оперы стали устраиваться митинги для оказанія помощи ‘пострадавшимъ отъ неурожая’, и когда зимою холодный втеръ наввалъ кучи снга на пустынныя улицы маленькаго городка, онъ ударялъ въ сотни оконъ опуствшихъ домовъ.
Въ этомъ году Боррингеръ не здилъ на востокъ. Онъ не могъ ршиться на это, но аккуратно писалъ капиталистамъ, заинтересованнымъ въ его банк, и отвты ихъ длались все холодне и холодне по мр того, какъ приближалась зима и они не получали слдуемыхъ имъ процентовъ. Банкротство Боррингера было объявлено весною 1889 года. Двое его компаньоновъ покинули городъ, другіе три основателя умерли прошлой зимой, семьи ихъ ухали, и вмст съ ними исчезла культура и честолюбивыя мечты городка. Но Боррингеръ остался и, чтобы не платить ренты, жилъ въ двухъ пустыхъ комнатахъ въ нижнемъ этаж отеля. Съ нимъ жила его дочь Мэри, болзненная блдная двушка съ впалыми глазами, совершенно обезсиленная ужаснымъ климатомъ.
Въ 1890 году горячіе втры опять вернулись и дули долго и непрерывно, уничтожая всякую растительность. Въ городк осталось только 500 жителей и они жили на налоги, платимые желзной дорогой, проходившей по ихъ стран. Многія семьи, откинувъ прежній стыдъ, просили о пособіи отъ государства. Весною началось поголовное выселеніе изъ города. Боррингеръ наблюдалъ за процессіей всевозможныхъ повозокъ, крытыхъ разноцвтнымъ полотномъ, увозившихъ обратно на востокъ имущество горожанъ. Онъ похудлъ, посдлъ и сталъ совсмъ старикомъ. Каждый вечеръ, когда втеръ шумлъ въ пустыхъ комнатахъ отеля и колебалъ выцвтшую вывску надъ входной дверью, онъ сидлъ съ дочерью надъ счетными книгами, вычислялъ проценты, подводилъ итоги и ршалъ миическія задачи, которыя для всхъ, корм него, не имли никакой реальной подкладки.
На Рождество 1891 г. все населеніе городка, состоящее только изъ 15 душъ, собралось къ Боррингеру. Онъ былъ преисполненъ надеждъ и говорилъ о томъ, что ‘одинъ хорошій урожай’ спасетъ страну, хотя въ ней не осталось ни одного фермера, который могъ бы засять поля, даже если бы природа сдлалась боле благосклонной въ этомъ году. И дйствительно, весна оказалась довольно удачной: начались дожди и въ ма трава зазеленла на поляхъ. Боррингеръ ожилъ. Онъ послалъ отчетъ о положеніи длъ своимъ кредиторамъ на восток и уврилъ ихъ, что осенью добросовстно расплатится по всмъ обязательствамъ. Немногочисленные поселенцы отваживались вернуться, привлеченные видомъ зеленыхъ полей и журчащихъ ручейковъ. Въ пустын опять появились хижинки людей, ршившихся еще разъ попытать счастья и обрабатывать поля. Къ іюню ихъ набралось около тысячи человкъ. Дловая жизнь въ Aqua Pura снова начала закипать. 4-го іюля въ город даже отпраздновали національный праздникъ. Но дождь, испортившій возвщенный въ программахъ фейерверкъ, былъ послднимъ въ этомъ году. Изъ Канзаса опять прибыла благотворительная помощь, которая, въ буквальномъ смысл слова, спасла жизнь не одной сотни людей.
Весною слдующаго года Боррингеръ выглядлъ на 10 лтъ старше по сравненію съ весной прошлаго года. Зима была сухая, весна также и весь май дули втры. Въ город осталось всего 5 человкъ — Боррингеръ съ дочерью и семья почтмейстера. Продукты получались изъ Мэза, который одержалъ полную побду надъ своимъ, когда-то грознымъ соперникомъ.
У Боррингера вошло въ привычку сидть на крыльц опуствшаго отеля, смотря на далекія преріи, уходившія къ юго-востоку, и на облака, разсянныя по сумерочному голубому небу. Онъ видлъ силуэтъ бездйствующей водопроводной башни, вырисовывающейся на неб. Каменныя зданія, воздвигнутыя въ блестящіе дни города, были снесены, и линія горизонта, открывавшагося передъ нимъ, прерывалась только ирригаціонными сооруженіями, поставленными на одинаковыхъ разстояніяхъ другъ отъ друга. Они казались точно часовыми, стерегущими прошедшее. Умирающій втеръ шумлъ въ короткой, выжженной трав. Вдали сверкали зарницы, и тучи, собиравшіяся каждое полудня на краю неба, точно насмхались надъ обманутыми надеждами старика, сидвшаго на полуразвалившемся крыльц пустого отеля. Каждый вечеръ сидлъ онъ здсь со своей дочерью и ждалъ дождя. Было время, когда онъ былъ слишкомъ гордъ, чтобы хать на востокъ, гд его имя сдлалось нарицательнымъ. Теперь онъ былъ слишкомъ бденъ, и деньгами, и духомъ. Поэтому онъ сидлъ и ждалъ, надясь на осуществленіе мечты и опасаясь, что она окажется неосуществимой.
Иногда къ нему приходилъ четырехлтній сынишка почтмейстера. Однажды вечеромъ, когда старикъ и ребенокъ сидли вмст на крылечк, м-ръ Боррингеръ сказалъ со вздохомъ: ‘Если бы теперь дошелъ дождь, можно было бы еще кое-что собрать съ полей. Только бы пошелъ дождь!’ — Ребенокъ, слушая его, тоже вздохнулъ изъ подражанія: ‘Да, еслибъ пошелъ дождь,— проговорилъ онъ.— А что такое дождь, м-ръ Боррингеръ?’ — Онъ посмотрлъ съ удивленіемъ на ребенка и долгое время молчалъ. Когда онъ всталъ, у него не осталось больше призрака надежды. Съ этого времени имъ овладла особаго рода ипохондрія — въ преувеличивалъ ужасы засухи.
Осенью дочь Боррингера умерла отъ лихарадки. Старикъ какъ будто мало былъ опечаленъ ея смертью. Но когда онъ возвращался съ кладбища среди тучъ поднимаемаго втромъ песку, онъ могъ только проговорить друзьямъ, пріхавшимъ изъ Мэза на похороны: ‘Мы положили ее въ пыльную и жаркую могилу’.— Онъ вспомнилъ старую мелодію, которая подходила къ этимъ словамъ, и вс послдующіе дни тихо напвалъ: ‘Мы опустили ее въ пыльную и жаркую могилу’.
Зимою и семья почтмейстера покинула Aqua Pura. Почтовыя сношенія съ остальнымъ міромъ прекратились. Но Боррингера никакими силами нельзя было убдить ухать. Жители Мэза не настаивали: для одною изъ нихъ открылась возможность получать изъ городской казны по 4 доллара въ день за доставку пищи Боррингеру.
Старикъ готовилъ себ обдъ, лъ и спалъ въ кухн отеля. День за днемъ онъ надвалъ зимою пальто и обходилъ пустыя зданія. Онъ ходилъ взадъ и впередъ по узкимъ тропинкамъ оставшимся на заросшихъ коричневой травой улицахъ, и весь день говорилъ о чемъ-то самъ съ собою. По ночамъ, когда втеръ завывалъ въ пустыхъ зданіяхъ и сввалъ кучи снга и песку на обломанныя ступени лстницъ лампа старика была единственной свтящейся точкой въ окружающемъ мрак. Онъ сидлъ такъ далеко за полночь и говорилъ своему ежедневному постителю изъ Мэза, что занятъ сведеніемъ счетовъ.
Такъ прошла зима. Въ март показалась первая травка, въ ма она утратила свой зеленый цвтъ, а въ іюн сдлалась коричневой. Въ август опять начались втры. Старикъ все сидлъ на крылечк, ожидая дождя, и въ глазахъ его свтилось безуміе. Людямъ, заговаривавшимъ съ нимъ, онъ всегда повторялъ одно и тоже:
— Да, какъ будто похоже на дождь, но дождя не будетъ. Дождь весь ушелъ отсюда. Говорятъ, что въ Гютчинсон былъ дождь — можетъ быть, что и такъ, но я сомнваюсь. Они говорятъ объ ирригаціи. Все это одн глупости. Гд Джонсонъ? Ухалъ. Гд Никольсъ? Ухалъ. Гд Гиксъ? Ухалъ. А гд красивый Динъ Боррингеръ? Почтенный Ричардъ Боррингеръ? Здсь. Онъ здсь и кладетъ раскаленные кирпичи въ аду. Да, какъ будто похоже на дождь.
Онъ не могъ покинуть этого мстечка, гд нсколько лтъ тому назадъ стоялъ основанный имъ городокъ. Здсь онъ рискнулъ всмъ и здсь же, въ своемъ разстроенномъ воображеніи, надялся опять вернуть прежнее благосостояніе. Онъ такъ часто писалъ своимъ кредиторамъ: ‘Весной дла поправятся, и одинъ хорошій урожай спасетъ страну’, что это сдлалось какъ бы частью его символа вры. Слова эти красными буквами выступали для него на стн отеля, на выцвтшихъ вывскахъ, на пустыхъ стнахъ полуразрушенныхъ домовъ, словомъ, везд въ Aqua Pura.
Однажды утромъ онъ проснулся и какіе-то странные звуки поразили его слухъ. Слышался какой-то шорохъ, который не былъ шорохомъ втра. Онъ бросился къ двери и увидлъ, что идетъ дождь. Посланецъ изъ Мэза увидлъ его стоящимъ безъ шляпы посреди улицы и подставляющимъ голову падающимъ каплямъ дождя.
— Галло, дядя Дикъ,— сказалъ посланецъ.— Чего смотришь? Рка поднимается. Подемъ-ка со мной въ Мэзъ.
Но старикъ отвчалъ только:
— Гд Джонсонъ? Нтъ его. Гд Гиксъ? Нтъ его. Гд Боррингеръ? Здсь.
Увезти его не было возможности.
Когда черезъ пять дней дожди кончились и рка, затопившая оголенную равнину, спала, изъ Мэза прибылъ спасательный отрядъ и нашелъ старика мертвымъ. Около его постели лежали документы и счетныя книги. Въ его мертвыхъ глазахъ былъ цлый міръ грезъ.