‘Русская Мысль’, кн. XII, 1886
Историческое обозрение Сибири. П. А. Словцова. Спб., 1886 г, Словцов Петр Андреевич, Год: 1886
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Историческое обозрніе Сибири. П. А. Словцова. Спб., 1886 г. (два въ тома одномъ). Врядъ ли многимъ изъ публики извстно, что Сибирь иметъ своего собственнаго исторіографа, хотя и не украшеннаго этимъ оффиціальнымъ титуломъ Миллера и Карамзина. Когда сочиненіе Словцова появилось въ печати въ 1838 и 1844 годахъ, оно не обратило на себя достаточнаго вниманія: рецензенты упрекали автора за сухость, за недостаточность единства и системы, словомъ, они искали въ книг не того, что онъ хотлъ дать, потомъ сочиненіе стало библіографическою рдкостью и новое изданіе является какъ нельзя боле кстати, чтобы, наконецъ, напомнить объ автор. Петръ Андреевичъ Словцовъ (1767—1843 г.), уроженецъ Пермской губерніи, товарищъ Сперанскаго по александро-невской семинарія, гд онъ окончилъ образованіе, началъ свою карьеру, подобно своему знаменитому другу, учителемъ философіи и краснорчія въ тобольской семинарія. Но одно обстоятельство прервало его преподавательную дятельность: по случаю бракосочетанія цесаревича Александра Павловича онъ произнесъ въ собор проповдь, въ которой говорилось, что ‘гремть побдами въ чужихъ странахъ или стснять власть народовъ дале славы ихъ и расширить славу свою дале власти своей — всегда почитается путемъ къ счастію народному, но всуе… могущество монархіи есть коварное оружіе, истощающее оную, и можно утверждать, что самая величественная для нея эпоха всегда бываетъ роковою годиной… Тишина народная есть молчаніе принужденное, продолжающееся дотол, пока неудовольствіе, постепенно раздражая общественное терпніе, наконецъ, не прерветъ онаго. Если не вс граждане поставлены въ однихъ и тхъ же законахъ, если въ рукахъ одной части захвачены имущества, отличія и удовольствія, тогда какъ прочимъ оставлены труды, тяжесть законовъ или одни несчастія, то тамъ спокойствіе, которое считаютъ залогомъ общаго счастія, есть глубокій вздохъ, данный народу тяжкимъ ударомъ, то спокойствіе слдуетъ изъ повиновенія, а отъ повиновенія до согласія столько же разстоянія, сколько отъ невольника до гражданина… И такъ, когда тишина служитъ чаще знакомъ притсненія, что значатъ таковыя монархіи? Это великія гробницы, замыкающія въ себ несчастные, стенящіе трупы, и тронъ ихъ — это пышныя надгробія, тяжко гнетущія оныя гробницы. Народы злополучны!’ и т. п.
За такое вольнодумство Словцовъ былъ арестованъ и препровожденъ въ Петербургъ, въ бумагахъ его найдены еще ‘смлыя и дерзкія слова: монархъ, занятый только своимъ именемъ, завоеватель, разнесшій опустошеніе по всей Азіи, неутомимый честолюбецъ… мнимый великій Александръ’, хотя Словцовъ и объяснялъ, что эта выписка изъ Квинта Курція для класснаго сочиненія, но ему было замчено, что ‘напрасно онъ такими мыслями, гд длается монарху поношеніе, учениковъ своихъ отягощалъ’. Словцовъ сосланъ былъ на Валаамъ, но вскор, по сильному ходатайству, прощенъ и сдланъ даже преподавателемъ въ александро-невской семинаріи, гд снова встртился съ профессоромъ и учителемъ философіи той же семинаріи, Сперанскимъ. Перейдя затмъ на статскую службу и дослужившись до должности экспедитора въ департамент министерства коммерціи (1807 г.), онъ былъ заподозрнъ въ лихоимств — неосновательно, какъ утверждаютъ его біографы — и удаленъ опять въ Тобольскъ на службу въ канцеляріи сибирскаго генералъ-губернатора. Съ тхъ поръ, посл неудачной попытки вернуться въ Петербургъ, онъ до смерти прожилъ въ Сибири, объзжая разныя части края по порученіямъ генералъ-губернатора, потомъ въ качеств директора училищъ Иркутской губерніи, съ 1829 года онъ оставилъ коронную службу и всецло погрузился въ собираніе, группировку и обработку матеріаловъ о сибирскомъ кра. Въ первой книг, изданной въ 1838 г., исторія Сибири доведена до 1742 г., вторая вышла уже посл смерти автора, въ 1844 г., и доводитъ исторію до 1765 г., это, очевидно, только треть второй части, которая по мысли Словцова должна была кончиться 1823 годомъ. Въ этихъ предлахъ исторія Сибири раздлена авторомъ на четыре періода, въ каждомъ онъ слдитъ, во-первыхъ, за вншнею исторіей края и его отдльныхъ областей (‘(Обстоятельства’), во-вторыхъ, за исторіей правительственныхъ мропріятій (‘Узаконенія и учрежденія’), наконецъ, за внутреннимъ развитіемъ края въ самыхъ разнообразныхъ отношеніяхъ, земледліе, промышленность, торговля, движеніе народонаселенія, распространеніе христіанства, развитіе учебнаго дла,— все это Словцовъ изображаетъ съ одинаковымъ вниманіемъ и отчетливостью. Но онъ не ограничивается ролью историка: сочиненіе заключаетъ богатый рудникъ географическихъ, климатологическихъ и естественно-историческихъ свдній о Сибири, цлая глава, страницъ въ 70 (въ I т. 326 стр., во II т. 364 стр.), посвящена сибирской гидрографіи, другая, въ 150 стр., описанію климата и почвъ разныхъ мстностей Сибири. При всемъ этомъ сочиненіе Словцова вовсе не простой, фактическій сводъ всевозможныхъ свдній: авторъ любитъ и болетъ душой за свою родную Сибирь и иметъ очень опредленное мнніе,— вполн реальное мнніе человка бывалаго и наблюдательнаго о ея прошломъ и настоящемъ. Одна за другой, одна ярче другой развертываются передъ нами страницы этой лтописи правительственной опеки надъ страною, такъ сказать, несовершеннолтней. Ботъ вольный торговецъ, піонеръ новой колонизаціи, пробирается съ незапамятныхъ временъ за Камень, въ догонку за убгающимъ изъ Европейской Россій соболемъ, по протореннымъ дорожкамъ идетъ за нимъ слдомъ вольный козакъ съ фузеей и зельемъ, очень скоро перешедшими и къ туземцемъ, за козакомъ детъ царскій воевода съ канцеляріей, выростаетъ новый административный центръ и изъ этого центра дальше и дальше дутъ козачьи команды собирать ясакъ, много этого ясака пропадаетъ за царскими слугами, прилипаетъ къ воеводскимъ рукамъ, встртившись гд-нибудь на новыхъ земляхъ, команды разныхъ городовъ вступаютъ даже въ открытую войну изъ-за права собирать ясакъ, свободнаго торговца уже давно оттснили государевы люди, настроили заставъ для таможенныхъ сборовъ, никому не велно здить другими путями, мимо новыхъ заставъ, но вс приказанія и угрозы долго еще остаются тщетными передъ изобртательностью частныхъ предпринимателей и самихъ воеводъ. Затмъ еще новое явленіе: военная команда везетъ съ собой, по императорскому (Петра I) приказанію, человка въ черной ряс, который на неизвстномъ язык проповдуетъ дикарямъ невдомаго Бога и общаетъ для поощренія сбавку налоговъ, освобожденіе отъ рабства или даже денежное жалованье, заинтересованные новою религіей, туземцы предлагаютъ хитрый компромиссъ: 1) ‘окрестить ихъ идола и оставить, 2) не запрещать сть лошадиное мясо, какъ вкусное, и 3) позволить имъ самимъ крестить своихъ женъ и надвать на нихъ кресты’. ‘Разумется,— прибавляетъ автор,— что остяки доведены были до того убжденія, что напослдокъ признали свои предложенія за несогласныя съ важностію дла’. Не говоримъ о тхъ мстахъ, гд Словцовъ является изслдователемъ, напрм., о весьма интересной попытк опредлить первоначальное населеніе Сибири.
Кром печатныхъ сочиненій о Сибири, Полнаго Собранія и Румянцевскихъ грамотъ и договоровъ, Словцовъ пользовался рукописною иркутскою лтописью, сборникомъ тобольской семинаріи, ‘несправедливо названнымъ сибирскою лтописью’, Краткимъ описаніемъ остятскаго народа, приведеннаго въ христіанскую вру, соч. 1715 г., изъ библіотеки Софійскаго тобольскаго собора, и указаніями мстныхъ изслдователей. Главнымъ источникомъ, такимъ образомъ, было Полное Собраніе, этимъ запасомъ матеріала опредляются и недостатки изслдованія, эксплуатированными остались т изъ архивныхъ сибирскихъ матеріаловъ Миллера, которые позже попали въ печать и которые отчасти остаются ненапечатанными, затмъ, дла сибирскаго приказа еще ждутъ изслдователя. Пожелаемъ, чтобы будущему сибирскому университету не пришлось долго ждать будущаго сибирскаго Историка, капитальный трудъ Словцова представляетъ прекрасное и необходимое руководство для всякаго дальнйшаго самостоятельнаго изслдованія.