Исторические и автобиографические заметки Екатерины Второй.
Исторические и автобиографические заметки Екатерины Второй.
* * *
Исторические и автобиографические заметки Екатерины Второй, Екатерина Вторая, Год: 1789
Время на прочтение: 12 минут(ы)
Екатерина II. Исторические и автобиографические заметки Екатерины Второй / Записал А.В. Храповицкий // Русский архив, 1878. — Кн. 2. — Вып. 7. — С. 283-291.
Вследствие долговременной привычки и уменья порядливо пользоваться временем, Екатерина Вторая чрезвычайно много читала и, может быть, еще более писала. Перо сделалось для нее необходимою принадлежностью ее существования, и она сама признается, что не может постигнуть, как провести сутки, не исписавши нескольких листов. Представительство самодержавной власти, всегдашняя жизнь на показ, выходы и приемы не препятствовали кабинетным ее занятиям. От этого, не смотря на многолетние уже разыскания, русская печать не исчерпала до сих пор, может быть, и половины собственноручных писаний этой необыкновенно-трудолюбивой женщины. Мы находимся еще только накануне обнародования наиболее важных и любопытных произведений неутомимого пера ее. Кроме обширной переписки (знатная часть которой до сих пор не издана), кроме чтения докладов с своеручными отметками и решениями, кроме постоянной деятельности законодательной, занятий Русской историею, драматических произведений, иногда стихов, Екатерина Вторая писала порою просто только для того, чтобы удовлетворить потребности изложить на бумаге мысли, беспрестанно рождавшиеся в светлой и многоплодной голове ее. Еще не так давно найдены ее замечания на Слово о Полку Игореве. Кто поверит, например, что она сделала выписки из летописных свидетельств о житии преподобного Сергия и, для упражнения в старинном языке, написала церковнославянским слогом историческое житие святого угодника Божия?
В 1788 году, т. е. через два года по кончине Фридриха Великого, появилась в Берлине книга никоего аббата-вольнодумца Денины (впоследствии библиотекаря у Наполеона): ‘Опыт о жизни и царствовании Фридриха II-го, короля Прусского, служащий вместо предисловия к изданию его посмертных сочинений’ (вышедших тогда же). Статс-секретарь Храповицкий поднес Екатерине эту книгу 1-го Марта 1789 г. Содержание было особенно любопытно и, так сказать, современно для Екатерины: излагалась жизнь самого заметного из людей ее века, имевшего столь важное значение в ее собственной судьбе. Можно даже предположить, что чтение книги Денины и появление в свет Записок Фридриха Великого (на первый раз весьма в сокращенном виде) могли побудить Екатерину к составлению собственных ее Записок 1). Она увлеклась чтением Фридриховой биографии, и 9 Марта показала Храповицкому свои замечания на полях книги. Через месяц, 10 Апреля, она дала их прочитать ему, ‘никому не показывая’. Храповицкий однакоже списал их для себя, и они сохранились в его бумагах, которые впоследствии были подарены его наследниками Московскому Румянцовскому Музею. Французский текст этих драгоценных замечаний напечатан Н. II. Барсуковым при Дневнике Храповицкаго. На русском языке они появляются здесь в первый раз.
Денина. Фридрих Вильгельм 2), желая сделать угодное императору Карлу VI-му, решился последовать его указанию и выбрал 3) его племянницу, Елисавету Христину, дочь герцога Бевернского Фердинанда Альберта, из Брауншвейгского дома. Если правда, что королевский принц имел другие намерения, то надо сказать, что он ими пожертвовал воле своего родителя и несомненным достоинствам Брауншвейгской принцессы.
Екатерина. По-видимому так, но он поклялся не касаться ее и сдержал клятву.
Денина. Любимым его чтением был Лексикон Беля 4). Он так часто принимался читать его за столом и во время собраний, что супруга его возымела желание познакомиться с этим творением. По ее просьбе, местный священник-француз отметил для нее те места, которые честной женщине можно читать безопасно.
Екатерина. Ну что же! Я его читала и нашла, что оно отличается весьма Философическим направлением. Мне казалось, что в нем нет ничего такого, что не могла бы читать честная женщина. Тем не менее я преклоняюсь перед тонким чувством принцессы, и должна признаться, что мне подобная опасливость не приходила на ум. Предполагать дурное было не в моих свойствах.
Денина. Лейпциг, Берлин и Гамбург взаимною торговлею должны были послужить к образованию народа и к созданию народной словесности.
Екатерина. Посмотрим, какова-то выйдет эта народная словесность, коль скоро не прекратится теперешнее изуверное духовидчество 5) и все эти Немецкие принцы не перестанут ему поддакивать. Словесность без философии и без умов философических процветать не может, а что общего у философии с шарлатанами, исступленными духовидцами и прочими подобными глупцами?
Денина. Нечего поэтому удивляться, что Фридрих привык говорить и писать по-французски и охотно беседовал только с теми лицами, которые объяснялись на этом языке.
Екатерина. Он приохотился к Французскому, потому что отец его не любил этого языка. Нечего греха таить: Немцы берут строгою выдержкою, Французы любезностью, Англичане точным и глубоким изучением.
Денина. Первое сочинение, коим Фридрих причислил себя к авторам, было Анти-Макиавель, опровержение отвратительных начал, проведенных Макиавелем в его книге о князе.
Екатерина. Книга эта доказывает, что говорить и делать не одно.
Денина. Винтерфельд, зять Миниха, подданный короля Прусского, был им послан в Петербург и действовал там с полным для Фридриха успехом. Винтерфельд не только воспрепятствовал проискам Венского двора, желавшего заручиться союзом с Poccиею, но и привлек в службу своего государя нескольких искусных офицеров, между прочим Финка и Манштейна и, может быть, предрасположил к переходу в Пруссию фельдмаршала Кейта.
Екатерина. Миних был тестем, а не зятем Винтерфельду. Фельдмаршал Кейт никогда и не подумал бы менять службу, если б его не преследовал граф Бестужев, которому хотелось опорожнить место для приятеля своего Апраксина. Сюда присоединились Английские происки. Брат фельдмаршала Кейта, принимавший участие в Шотландских волнениях 1745 года, желал поступить в Русскую службу, Англичане стали так хлопотать у Бестужева, что Кейту отказано, а брат его фельдмаршал подал в отставку.
Денина. Маркиз Ботта был посланником Венского двора в Петербурге во время переворота, коим низвергнут молодой Иван с правительницею Анною, принцессою Брауншвейгскою и коим возведена на престол Елисавета. Ни Анна, ни супруг ее Ульрих Брауншвейгский не были лишены жизни при этом переполохе, но они лишились свободы в те минуты, когда дали выхватить из рук своих бразды правления. Венский двор поддерживал правительницу Анну вероятно потому, что уже тогда было известно, что на Елисавету будут сильно действовать министры и посланцы Франции, находившейся в то время в отъявленной вражде с Венгерскою королевою. Венский посланник получил тайные приказания всевозможными средствами добиться свержения Елисаветы и восстановления правительницы Анны и ее супруга, принца Брауншвейгского. Человек шесть или семь, мужчин и женщин, из лиц самых влиятельных, были сообщниками Ботты.
Екатерина. Все это сущий вздор. Ботта не составлял заговора, но он часто посещал дома госпож Лопухиной и Ягужинской, где не стеснялись в отзывах об Елисавете, и эти отзывы были ей донесены. Во всем этом деле, за исключением резких отзывов, не видно и следа заговора. Но то правда, что имелось в виду открыть заговор, дабы погубить великого канцлера графа Бестужева, который был деверем графини Ягужинской, вышедшей вторым браком за брата канцлерова. Лопухина негодовала на императрицу Елисавету, потому что у ней отняли имение, которое ей было пожаловано принцессою Анной 6).
Денина. Большинство народа в Бранденбурге, как и в Саксонии, продолжало держаться лютеранства и не любило ни католиков, ни реформатов.
Екатерина. Лютеране, в свой черед, бывают весьма чужды веротерпимости там, где они возобладают.
Денина. Мне говорили, что король 7), во вторую Силезскую войну, обещал Бестужеву подарок в сто тысяч червонцев, если он помешает своей государыне принять сторону Австрии и Саксонии, по заключении же мира, сделавшись весьма расчетлив, король не позаботился исполнить это обещание. Но мне кажется, что это обещание Бестужеву ста тысяч должно относиться к другому времени.
Екатерина. Это весьма сомнительно. Если ходил об этом слух, то его одного было достаточно, чтобы из великого канцлера сделать врага непримиримого. Верно то, что все, слывшие друзьями Прусского короля, были отъявленными врагами Бестужева, который большую их часть устранил. В последствии они усилились и в отместку свергли Бестужева. Во главе их был вице-канцлер Воронцов, давний сторонник Французско-Прусской стачки. В 1758 г., когда Франция воевала с Пруссиею, он остался Французом и вошел в связь с господами Шуваловыми, для низвержения Бестужева. Венский двор заплатил неблагодарностью Бестужеву, которому он был обязан союзом с Poccиею. Бестужев желал, чтобы императрица помогла Марии Терезии, согласно состоявшемуся между ними договору, но Марии Терезии нужно было, чтобы Россия выставила на помощь ей все свои силы, в чем и успела.
Денина. После поражения при Коллине, понесенных потерь, болезней, бегства солдат, Прусская армия убавилась слишком на половину, в ней было всего 80 тысяч человек, считая и находившихся по крепостям, который необходимо было удерживать за собою. Неприятельские же армии, хотя и терпели тоже убыль, беспрестанно пополнялись, и в них считалось, по меньшей мере, 400 тысяч человек. Казалось, король должен был погибнуть, а между тем князья Германской империи, до того времени колебавшиеся, чью держать сторону, наперерыв стали выражать приверженность к Австрийскому дому и к императору и таким образом умножали собою число врагов короля.
Екатерина. Имперские князья походят на придворных, обожающих насущного идола и поворачивающихся к нему спиною, как только он очутится в несчастии или в немилости.
Денина. Его гений и мужество не только не ослабевали, но в самых неудачах почерпали себе новую жизнь. В битве при Росбахе…
Екатерина. Гений его познавался именно в неудачах, в дни же благоденствия он был недеятелен. Великие дела всегда совершаются средствами не особенно большими.
Денина. Швеция, извергнув из среды своей великий избыток народов, разрушивших Римскую империю, после этого, в течении многих веков, не появлялась на театре Европы. То порабощенная Датчанами, то стенавшая под игом своего духовенства и постоянно терзаемая междоусобием, она не славилась ни громкими внешними подвигами, ни добрыми внутренними учреждениями. Единственная ее особенность, заслуживающая внимания, состояла в том, что не только граждане, но и крестьяне, повсюду бесправные, в Швеции могли, как и теперь могут, подавать голос в народных сеймах.
Екатерина. Великий избыток народов, разрушивших Римскую империю, о котором говорит автор, принадлежал вовсе не Швеции, а двинулся с Востока и Юга России. Сами Шведы признают, что Один был уроженец Дона. Один был Славянин, как показывает самое его имя 8). Швеция же не могла ни вмещать в себя, ни прокармливать такого народонаселения. Свобода боролась против тиранства.
Денина. Говорили, что напоследок он (король Прусский) склонил на свою сторону великого канцлеру Бестужева, и что министр этот послал приказание генералу Апраксину отступить из Прусских пределов. Правда, что в это время граф Бестужев уже не так враждовал против короля, как прежде, но невероятно, чтобы Прусские деньги подействовали на Бестужева больше денег Французских и Австрийских, так как он работал тому, кто больше давал.
Екатерина. Это ложь. Бестужев желал, чтобы Апраксин шел дальше.— И опять ложь: Бестужев был настойчиво-упрям, и никогда нельзя было купить его деньгами.
Денина. Австрийский и Французский министры, зная склонности великого князя и не рассчитывая, чтоб он переменился, старались воспрепятствовать по крайней мере его влиянию, пока царствовала Елисавета и употребляли все средства, чтобы очернить его в глазах царствовавшей императрицы.
Екатерина. Трудновато было племяннику Елисаветы пользоваться на нее каким-нибудь влиянием. Умом и характером они были до такой степени несходны, что стоило им поговорить между собою пять минут, чтобы неминуемо повздорить. Это не подлежит никакому сомнению.
Денина. По всему вероятно Бестужев порицал императрице дружеское расположение, которое великий князь питал к Фридриху, а великому князю выражал свое неудовольствие на войну, которую императрица вела против Пруссии. Таким образом великий канцлер был главнейше обвинен в том, что он старался возстановлять императрицу против великого князя и великой княгини, а сих последних против императрицы. Бестужев был замещен Воронцовым, человеком почтенным, который пользовался славою испытанной честности и никогда не изменил этой своей славе, но его мудрость и влияние не отвлекли императрицу от союза с Австриею и Францией.
Екатерина. Будучи врагом Прусского короля, Бестужев отнюдь не скрывал того, и никогда он не угодничал великому князю, который, заметим, потом и не возвратил его из ссылки.— Воронцов же был отъявленный лицемер, и вот он-то и работал тому, кто больше давал: нет иностранного двора, который бы не платил ему.
Денина. В творениях Фридриха увидят, с какою откровенностью он признавался в своих ошибках и особенно в той, которую он сделал в сражении под Франкфуртом, напав на неприятелей, и без того долженствовавших ему уступить. Он чрез меру их преследовал, и от того разбитые в начале боя, они одержали победу в конце оного.
Екатерина. Рижский генерал-губернатор Броун нередко говорил, что если бы он был на месте короля, то после Франкфуртской баталии ни за что бы не стал поручать начальство над армиею таким людям, как Фридрих.
Денина. Петр III-й, сделавшись государем и получив радостную для себя возможность торжественно заявить всему миру свою дружбу к Прусскому королю, тем самым положил начало тому перевороту, вследствие которого он лишился престола.
Екатерина. У Петра III-го первым врагом был он сам: до такой степени все действия его отличались неразумием. Что в других обыкновенно возбуждает жалость, то самое его приводило в гнев. Он забавлялся тем, что бил людей и животных, и не только не трогался их слезами и криками, а напротив раздражался ими еще больше, а в гневе он придирался ко всякому, кто был на лицо. Любимцы его были весьма несчастливы. Они не смели разговаривать между собою, опасаясь расположить его к недоверию, а как скоро в нем разыгрывалось cиe последнее, он их сек, не стесняясь ничьим присутствием 9). Обер-шталмейстер Нарышкин, генерал-лейтенант Мельгунов, тайный советник Волков потерпели наказание розгами в Ораниенбауме, при этом были дипломатический корпус и до ста человек мужчин и женщин, собравшихся к императору на праздник. Тогдашний Англгйский министр Кейт выразил по этому случаю свое негодование графине Брюс…..
Денина. Он заставил императрицу, свою супругу, украсить графиню Воронцову Екатерининскою лентою. Императрица естественно была задета этим за живое.
Екатерина. Никогда не заставлял он императрицу возлагать на графиню Воронцову Екатерининскую ленту, а потрудился возложить собственноручно. Он хотел на ней жениться и в тот самый вечер, как возложена была лента, приказал адъютанту своему князю Барятинскому (впоследствии министру во Франции) арестовать императрицу в ее покоях. Испуганный Барятинский медлил исполнением и не знал как ему быть, когда в прихожей повстречался ему дядя императора принц Георгий Голштинский. Барятинский передал ему, в чем дело. Принц побежал к императору, бросился перед ним на колени и насилу уговорил отменит приказание.
Денина. Действительно она сначала объявила, что войска ее не выдут из Пруссии и приказала даже арестовать в Петербурге королевского посланника барона Гольца, который был у царя в большой милости.
Екатерина. Барон Гольц не был арестован. Он находился при Петре III-м в Ораниенбауме. Он попросил и получил охранную стражу для того, чтобы возвратиться в Петербург.
Денина. В бумагах покойного императора оказалось много писем, которые Прусский король писал ему по поводу его домашних нестроений и по поводу его намерения последовать примеру Петра I-го, заточившего в монастырь свою первую супругу Евдокию. Фридрих советовал ему воздержаться от столь резкого поступка, постараться, чтобы дело уладилось наилучшим способом и оказывать супруге всякое уважение, во сколько будет то совместимо с его собственным спокойствием.
Екатерина. Было письмо, в котором Фридрих советовал Петру III-му (затеявшему войну с Даниею, дабы возвратить от нее Шлезвиг), чтобы он взял с собою недовольных и подозрительных лиц и оставил их в Кенигсберге.
Денина. Убедившись в добром расположении Фридриха, Екатерина не хотела однакоже действовать против Австрии.
Екатерина. Судя по предыдущему замечанию, нельзя сказать, чтобы доброе расположение Фридриха II-го к императрице было особенно надежно.
Денина. Во время войны Фридрих сочинял много стихов, в элегическом духе, стихи эти содержали в себе сетования на частное горе и на общественные бедствия.
Екатерина. Принц Генрих уверял, что король, брат его, всегда имел у себя наготове стихи и пускал их в ход, когда обстоятельства становились затруднительны, дабы удивлялись его уму, способному яко бы ничем не возмущаться в забавных его упражнениях.
Денина. Кончина племянника несколько встревожила Фридриха II-го. Из четырех сыновей, которые пережили короля Фридриха Вильгельма I-го и которые были женаты, только у одного были дети мужского пола, и след. им обеспечивалось престолонаследие. Король не имел детей и отказался от надежды иметь их. Принц Генрих, женатый уже двадцать лет, тоже был бездетен. На счет принца Фердинанда еще можно было сомневаться, хотя супружество его продолжалось уже десять лет. Принц Прусский Август, умерший в 1758 году, оставил двух сыновей. Из них старший, нынешний король, имел тогда только одну дочь.
Екатерина. Первая жена (нынешнего Прусского короля) не могла его выносить 10). За одно с Фридрихом II-м она считала этого принца тяжеловесным и скучным глупцом 11). Принц Делин прозвал его Геркулесовой палицею. Находясь в Петербурге в 1780 году, тогдашний принц Прусский отправился в публичное заседание Академии Наук и там при всех упал в обморок. Злые языки стали говорить, что его королевское высочество лишился сознания в храме познаний.
Денина. Первый брак принца Прусского не был счастлив. Король любил принцессу Брауншвейгскую, будучи связан с ее домом тройными родственными узами, муж оказывал всегда нежность этой любезнейшей женщине, и тем не менее брак пришлось расторгнуть.
Екатерина. Она действительно славилась любезностью, в которой никогда нельзя было попрекнуть ее супруга. Вторая жена, не имевшая ни красоты, ни любезности, ни ума, была выбрана Фридрихом нарочно в наказание племяннику, не умевшему ужиться с первою. Он говаривал, что дураку нужна дура.
Денина. Императрица Екатерина II-я руководила выборами и доставила престол графу Понятовскому Станиславу Августу, происшедшему из знатнейшего Польского семейства, особенно получившего известность со времен Августа I-го. Граф Понятовский путешествовал по многим странам Европы, где снискал себе хорошую известность и был послом Польской республики при Петербургском дворе. Его ум, дарования, внешность естественно привлекли к нему склонность и уважение Екатерины.
Екатерина. Он был только посланником Августа II-го. Россия выбрала его в кандидаты на Польский престол, потому что изо всех искателей он имел наименее прав, и следовательно наиболее должен был чувствовать благодарность к России.
Денина. Особа, лучше всех знающая историю Фридриха II-го, говорила, что король возымел раньше всех мысль о вооруженном нейтралитете. Действительно, в 1744 году Фридрих придумал соглашение этого рода.
Екатерина. Это неправда. Вооруженный нейтралитет родился в голове Екатерины II-й и ни в чьей другой. Граф Безбородко может засвидетельствовать, что в одно утро мысль эта была высказана императрицею как будто по внезапному вдохновению. Граф Панин не хотел о ней слышать, потому что она принадлежала не ему, и потребовалось много труда уломать его. Разработка поручена была Бакунину, и напоследок он занялся ею.
Денина. Фридрих II-й имел при себе генерала Вунша и наследного принца, ныне царствующего герцога Брауншвейгскаго. Принц Прусский 12) вскоре их настиг во главе дивизии, составленной из Берлинского и Потсдамского гарнизонов.
Екатерина. Принц Прусский начал свое военное поприще тем, что упал с лошади. Король по этому случаю обратился к князю Репнину 13) и сказал: ‘Вот как его королевское высочество начинает свою службу!’
Денина. Тем не менее Фридрих испытывал своих генералов и в особенности племянника своего принца Прусского. Иногда он нарочно посылал его в такие опасные места, куда в иных государствах не посылают простого гусарского офицера. Принц подвергался опасностям с такою отвагою и преодолевал их так искусно, что король выражал ему свое удовольствие, к восхищению присутствовавших.
Екатерина. Королю хотелось дать ход своему племяннику, которого он в сущности презирал, между прочим вследствие происков графа Панина. Сей последний взял принца Прусского под свое покровительство и давал ему деньги через ландграфиню 14), так как он приходился свояком великому князю.
Денинa. Венские чиновники, которым император поручил подобное дело, во многих статьях, по видимому, подражали, своду законов, коего три части были выданы великим канцлером Фридриха II-го, в то время, как государь этот кончил жизнь.
Екатерина. Увы! Следовало бы удивляться и подражать ему, но это трудно, потому что не всякому открыта дорога в Коринф. Относительно веселости Фридриха, надо заметить, что она проистекала из его превосходства. Был ли когда великий человек, который бы не отличался веселостью и не имел в себе неистощимый запас ее? Вот вопрос.
Денина. Тем, которые жаловались на короля, что он всегда считал себя правым, не лучше ли бы согласиться, что они могли сами ошибаться?
Екатерина. Он к этому привык по своей должности: государи не любят ошибаться.
Денина. Трудно постигнуть, как этот трудолюбивый государь и автор находил время и охоту столько читать и выслушивать писем, столько диктовать и подписывать ответов. Но его доставало и на дела, и на изучение.
Екатерина. Читать и писать становится удовольствием, коль скоро к тому привыкнешь.
Денина. Военными качествами Фридрих II-й бесспорно превышал всех в нынешнем веке и даже в века прошлые.
Екатерина. Фридрих II-й терял голову во время самого дела и не знал тогда, как поступать. В этом соглашался родной брат его Генрих.
Денина. Фридрих лучше чем кто либо сознавал трудность приводить в движение и заставлять действовать большие армии. Ему очень хорошо было известно, что Александр, Густав Адольф, Карл XII совершали великие подвиги с небольшими армиями.
Екатерина. Фельдмаршал Ласси, отец того, что в службе императора, говаривал: ‘Дайте мне от 25 до 30 т. человек, головы моей хватит на них. Сто тысяч человек мне не под силу’.
1) Записки эти писаны никак не раньше 1784 года, потому что Государыня ссылается в них на ту часть Бюшингова Магазина, где напечатан Дневник камер-юнкера Берхгольца, а эта часть вышла в свет в 1784 году.
2) Отец Фридриха Великаго.
3) В жены своему сыну, Фридриху Великому (1712—1786). Свадьба совершилась в 1733 г. Королева пережила своего мужа и скончалась в 1797 г.
4) Бель (Bayle) — Французский мыслитель и вольнодумец (1647—1706) прославился книгою: Dictionnaire historique et critique.
5) Наследник Фридриха Великого, ниже изображаемый Екатериною, держался масонства и был увлекаем в дальнейшие разветвления оного, т. е. в так называемое иллюминатство. Французы этим воспользовались.
6) Граф С. Р. Воронцов, в 1763 году, т. е. через двадцать лет, встретился с Боттою в Италии, и он ему жаловался, что его оклеветали Елисавете Петровне. (Архив Князя Воронцова, XI, 349).
7) Т. е. Фридрих Великий.
8) Известно, что Екатерина увлекалась словопроизводствами. Она находила следы Славянства даже в Южной Америке и утверждала, что Гватемала есть гать малая. Но тогда сравнительно языкознание было еще в младенчестве, и кроме Екатерины почти никто им не занимался.
9) Это напоминает собою образ действий отца Фридриха Великаго, при нем протекла несчастная молодость Петра III-гo в Голштинии. П. Б.
10) Она была Елисавета Ульриха Брауншвейгская. Муж развелся с нею в 1769 году и женился на Луизе Гессен-Дармштатской, старшей сестре нашей великой княгини Натальи Алексеевны.
11) Надо заметить, что в то время, как писаны эти строки, между Росcиeю и Пруссиею была полная остуда.
12) Говорится о сражении при Коллине 10 Июня 1757 года.
13) Впоследствии фельдмаршал, князь Н. В. Репнин находился в ранней молодости за границею.
14) Каролину, к коей письма Екатерины напечатаны в Русском Архиве сего года. Она была тещей обоих престолонаследников, Русского и Прусского, а первого из них воспитывал граф Панин.