Истинно русский Емельян, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1922

Очерк
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Скачать в PDF

В. М. Дорошевич

Истинно русский Емельян

Русский фельетон. В помощь работникам печати.
М., Политической литературы, 1958.
Заметное место среди фельетонистов буржуазной прессы конца XIX — начала XX в. занимал Влас Михайлович Дорошевич (1864—1922), который сотрудничал в юмористических журналах ‘Будильник’ и ‘Развлечение’, в виднейших буржуазных газетах — ‘Биржевые ведомости’, ‘Россия’, ‘Русское слово’ и др.
Особенностью стиля Дорошевича является так называемая ‘короткая строка’ — манера писать короткими, рублеными предложениями, каждое из которых начиналось с красной строки, причем почти единственным знаком препинания была точка. Эта манера изрекать афоризмы могла быть оправдана в том случае, если бы за каждым из них стояла мысль, но именно мысли и не хватало фельетонам Дорошевича и многочисленным его подражателям.
Плоские либеральные суждения, выпады против отдельных бюрократов, пусть порой и занимавших высокие посты, вплоть до министерских,— дальше этого ‘короли’ буржуазного фельетона идти не могли да и не хотели. Но в своих пределах они действовали лихо и не без огонька.
‘На днях в Уфу прибыл минский мещанин Тополев, который, явившись ко мне, заявил, что он командирован в Уфу ‘Советом Союза русского народа’ 1). Мною было предложено полицеймейстеру оказать всякое содействие г. Тополеву… Но он содействие полиции отклонил на том лишь основании, что уфимский полицеймейстер — католик. Будучи направлен к полицеймейстеру, Тополев ушел от него и напился пьяным до бесчувствия, так что с улицы был взят в полицейский участок для вытрезвления. Протрезвившись, он снова напился и был взят в участок…
Ввиду всего происшедшего, я вынужден был по телеграфу запросить Совет Союза, действительно ли Тополев командирован Союзом. Глубоко сочувствую ‘Союзу русского народа’ и так далее’.

(Из донесений г. уфимского губернатора г. Пуришкевичу) 2)

К сожалению, название губернии не разобрано. Но настоящий дневник, принадлежащий перу одного из губернаторов, получен нами из самых достоверных рук: от одного экспроприатора. Так что никаких сомнений в подлинности!

2-го января

День прошел благополучно.
И я жив, и злоумышленники все живы.
Ни одного покушения, ни одной казни.
(Название не разобрано) губерния должна быть признана исключительной по благополучию.

3-го января

В город прибыл мещанин Емельян Березкин.
Член ‘Союза русского народа’.
Узнал об этом совершенно случайно.
Слава богу, он сделал скандал.
Вечером в трактире купца Власова один посетитель напился водки, наелся семги, а когда с него потребовали деньги,— начал бить посуду, зеркала, посетителей и кричать:
— Что? Измена? Да вы знаете — кто я?
— Да я член ‘Союза русского народа’! Из Петербурга прислали! Да я Дубровину! 3) Да я Пуришкевичу! Подай мне сейчас телеграфную бланку! Бейте телеграмму на казенный счет!
Да по морде всем, да по морде!
Полиция донесла полицеймейстеру:
— Что делать? Полицеймейстер мне. Черт знает что такое!
Губернатор, словно муж: узнает все последним.
Этакое лицо в городе! А я не знаю.
Хорошо, что он в первый же день скандал сделал.
Каналью-трактирщика приказал оштрафовать на 500 рублей.
Мещанина Емельяна Березкина перевести в лучшую гостиницу в городе. Поместил в номере, где останавливался в прошлом году проездом персидский принц.
Спит.

4-го января

Сегодня утром был у мещанина Емельяна Березкина с визитом.
Долг службы.
Был в полной парадной форме и при всех орденах.
Принял благосклонно. Жаловался на головную боль.
Наружность значительная.
Волосы такие рыжие и во все стороны. Лицо тоже красное. В бороде остатки пищи. Справа двух зубов не хватает.
Говорит:
— Потерял в борьбе со внутренними врагами.
Положил зубы на алтарь, так сказать.
Пригласил его обедать. Но с дороги он несколько запылился.
Предложил:
Не угодно ли, по русскому обычаю, сначала посетить баню?
Согласился.
— Давненько,— говорит,— собираюсь.
Курьер, который его мыл,— нарочно ему курьера послал, хорошо, подлец, парит! Пусть видит, до чего губернатор — русский человек, каких курьеров при себе держит! — курьер говорит, что мещанин Березкин какие-то знаки в бане на теле показывал.
— А после бани, в предбаннике,— говорит,— изволили одним духом две бутылки водки выпить и двух холодных жареных гусей съесть. Сразу видать, что истинно русский человек!

5-го января

Сегодня сам убедился.
Несмотря на сочельник, начались торжества в честь мещанина Березкина.
Сделал для него смотр пожарным командам.
Проезжали по частям. Сначала шагом, потом во весь карьер. В заключение проходили церемониальным маршем, как после пожара.
Брандмейстер на фланге. Фланг впереди. Вестовой замыкающим.
Мещанин потребовал водки и тут же на площади пил за здоровье команды из пожарной каски.
Положительно в нем есть что-то богатырское!
И вдруг полицеймейстер, возвратись, мне говорит:
— А все-таки, не мешайло б из него удостоферений на лишность потребовайт.
Только посмотрел на него.
— У вас, Карл Карлович, в городе бомбы, как вареники, в каждом доме делают. Вы бы за этим лучше следили.
Он тебе покажет ‘удостоферений на лишность’!

6-го января

Так и случилось.
Сегодня мещанин Березкин поставил мне на вид, что у меня полицеймейстер лютеранского вероисповедания.
Действительно, не доглядел.
Ежели,— говорит,— об этом Дубровин узнает, он, брат, лютеранства не потерпит.
Предложил полицеймейстеру изменить веру.
Послал даже за соборным протоиереем.
Вообразите, в амбицию вломился:
— Всякий каждый фон-дер-Шнель-Клопс был,— говорит,— лютеран и умирал лютеран. Я,— говорит,— Лютер на всякий мещанин не меняй.
Скажите, как за Лютера держится!
Приказал полицеймейстера отставить.
Без прошения.

7-го января

Торжества в честь мещанина Березкина продолжаются.
Сегодня вечером был в театре.
Давали ‘Марию Стюарт’.
В последнем акте Емельян приказал:
— Не сметь казнить Марию Стюарт. Пущай живет.
Поднялся в ложе и кричал:
— Она королева! Я люблю королев!
Потом приказал, чтобы Мария Стюарт на радостях русскую плясала.
— Я,— говорит,— тебе жизнь пощадил. Веселись. Мария Стюарт плясала вприсядку.
Дежурные полицейские кричали — ура!
Хотел послать почему-то телеграмму королеве Вильгельмине. Но я кое-как отговорил.

8-го января

Емельян — трудный человек. Во-первых, говорит мне ‘ты’.
— ‘Вы’,— говорит,— слово немецкое. А тебе,— говорит,— по-русскому буду! Ты.
Оно, действительно, больше по-русски. Но все-таки я губернатор. И губернатор — слово нерусское. Просил его, чтобы хоть звал меня:
— Ты, воевода.
Слава богу, согласился.
Сам обращаюсь к нему:
— Уж ты гой еси!
Все-таки не так фамильярно.
Сегодня у меня был в честь Емельяна большой обед, а вечером бал.
Были тосты.
Емельян, как он говорит:
— Себя не выдал!
Особенно, когда какой-то оратор в пылу красноречия упомянул:
— Заложим жен и детей…
— Верно! Сию минуту! Воевода! Бери жену в охапку, понесем ее к жиду! Заложим, а деньги пропьем!
Жена была в обмороке.
Но Емельян кричал:
— Ничего, что в обмороке! Тащить способнее!
И стащил со стола скатерть, чтобы завязать жену в узел и нести.
Уложил Емельяна в нашей спальне, чтобы отдохнул.
На балу тоже вышел инцидент.
Все шло как следует.
Как вдруг в середине котильона Емельян воодушевился, прибежал из буфета на середину зала и скомандовал:
— Ноги вверх…
— Это,— говорит,— революционеры кричат ‘руки вверх’, а по-нашему — ‘ноги’.
Произошло смятение.
Старался объяснить истинно русской шуткой.
Однако барышень увезли с бала в обмороке.
Досадно. Но сами виноваты. Зачем барышень на бал возить!

9-го января

Емельян — подозрительный человек.
Сегодня, встретивши на площади соборного псаломщика, заподозрил его в принадлежности к магометанству.
Заставил его тут же всенародно читать молитвы и, стоя в снегу, бить поклоны.
Потом отпустил. Было много народу.

10-го января

Это уж бог знает, что такое!
Положим, он член ‘Союза русских людей’. Но все-таки.
Емельян сегодня отправился в часть, приказал поднять шары, звонить в звонок, и с пожарными, сам на трубе, поскакал в женскую гимназию.
Командовал:
— Качай!
Приказывал качать проходящим.
Подставлял к окнам лестницы, кричал:
— Ломай переплеты! Двери! Потолки!
И поливал выбегающих гимназисток водой.
Многие обледенели.
Чтобы выйти из неловкого положения, должен был телеграфировать в Петербург:
‘В женской гимназии вспыхнули волнения, грозившие государству. Удалось погасить, не прибегая к помощи воинских частей’.
Ах, Емельян!

11-го января

Сегодня Емельян меня осматривал.
На предмет принадлежности к иудейству.
— Ты,— говорит,— мне подозрителен, кто тебя знает!
Велел раздеваться.
Разделся.
Емельян похвалил мое сложение.
— Ничего еврейского в тебе не нашел. Можешь одеваться.
Потом хотел осматривать также мою жену.
— А может, ты на жидовке женат? Почем я знаю.
Умолил его, доказывая, что… предмет щекотливый… Вообще, признаков не бывает.
Согласился.
Только взял ее за волосы. Дернул несколько раз.
— Не ходит ли в парике? — говорит.
Дочь — ничего.
Дочь у меня все это время в погребице сидела. Печку ей там железную поставил, чтобы не замерзла. Девушка молодая. Из института. Требований патриотического момента не понимает.
Может нагрубить.

12-го января

Сегодня мне пришла ужасная мысль.
Я вставал, она была еще в постели. И вдруг она мне:
— А вдруг,— говорит,— твой Емельян самозванец. Весь город свидетельствует, а может быть, он в жизнь свою не видел ни Дубровина, ни Пуришкевича! Знаки на теле! А может быть, его секли. Арестант беглый!
Я кинулся и накрыл ей голову подушкой.
Себя не помнил от ужаса.
Тогда пустил, когда хрипеть начала.
— Ты,— говорю,— с ума сошла! Такие слова говорить! Прислуга может услышать! До него дойдет!
Полузадушенная, а свое твердит.
Вот женщина.
Уши затыкал.
Пилит:
— А ты пошли! Пошли!
Допилила.
Послал.
С ужасом жду ответа. Вдруг Дубровин:
‘Не усматривая в вас достаточной веры, предлагаю немедленно оставить должность и сдать ее Емельяну’.
Ночь, а не сплю.
Жду.

13-го января

Батюшки!
Что ж это?
Свидетельствовал… Полицеймейстер… Мария Стюарт в присядку пляшет… Емельян… Гимназистки… Самозв…
Тут чьей-то рукой было приписано:
‘У Аммоса Ивановича отнялся язык, правая рука и правая нога, правый глаз стал стеклянным, а левый светится безумием’.
К дневнику подшиты два документа:
1) Телеграмма:
‘Губернатору такому-то. Никакого Емельяна Березкина Союзом не командировалось. Проверке списков членов такой фамилии не оказалось. Пуришкевич’.
2) Форменная бумага:
‘Первый департамент Сената. Ввиду того что постановление об исключении статского советника Карла Карловича фон-дер-Шнель-Клопс со службы без прошения состоялось с соблюдением всех требуемых законом форм,— постановили: прошение об его обратном зачислении на должность полицеймейстера оставить без последствий’.

КОММЕНТАРИИ

В составлении комментариев принимал участие Л. Н. Арутюнов.

‘ИСТИННО РУССКИЙ ЕМЕЛЬЯН’

Печатается по книге: В. М. Дорошевич, Пирог с околоточным. М.—Л. 1926.
1) ‘Союз русского народа’ — реакционная черносотенная организация.
2) В. М. Пуришкевич — основатель и руководитель ‘Союза русского народа’.
3) Дубровин — черносотенец, один из главарей ‘Союза русского народа’.
Дорошевич Влас Михайлович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Старый палач, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1900
  2. Демон, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1909
  3. Жизнь или смерть!, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1903
  4. Дуэль, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1907
  5. Добрыня Никитич, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1903
  6. Герцен, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1902
  7. Уголок старой Москвы, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1916
  8. Пытки, Дорошевич Влас Михайлович, Год: 1907
Электронная библиотека