Истинная слава.
Николай Иванчинъ-Писаревъ.
‘Встникъ Европы’, т. 75, 1814
Истинная слава, Иванчин-Писарев Николай Дмитриевич, Год: 1814
Время на прочтение: 4 минут(ы)
‘Слава есть чувство, возвышающее насъ въ собственныхъ глазахъ нашихъ и увеличивающее наше достоинство въ глазахъ людей просвщенныхъ. Понятіе о ней неразрывно связано съ помышленіемъ о восторжествованіи надъ непреоборимою трудностію и великой польз, послдующей за успхомъ, и о значительномъ приращеніи ко благу вселенной, или отечества. Какой бы чрезвычайный геній ни усматривалъ я въ изобртеніи нкоего смертоноснаго орудія, я возбудилъ бы во всхъ праведное на себя негодованіе, естьлибы сказалъ, что такой-то человк, или такой-то народ имлъ славу изобрсти оное. Слава, по моему мннію, не принадлежитъ даже и величайшему успху въ наукахъ. Выдумай кто новое вычисленіе, напиши превосходную поэму, пусть превзойдетъ кто Цицерона въ краснорчіи, Фукидида, или Тацита въ Исторіи, я не откажу ему въ знаменитости: но слава не его удл. Равно не заслуживаетъ ее и превосходство таланта въ искусствахъ. Оживите кусокъ мрамора, источите изъ него бойца, или Аполлона Бельведерскаго, пусть Преображеніе напишется вашею кистію, пусть выразительныя и сладкозвучныя псни ваши поставятъ васъ на ряду съ Пергодезомъ, вы сдлаетесь извстными, заслужите отличную похвалу, но не славу. Я скажу боле: сравняйтесь съ Вобаномъ въ построеніи крпостей, съ Тюреном, или Кондеемъ въ искусств предводительствовать арміями, одерживайте побды, завоевывайте провинціи — вс сіи дла будутъ блистательны, конечно, и имя ваше перейдетъ къ позднйшимъ потомкамъ: но слава принадлежитъ совсмъ инымъ качествамъ. Присовокупивъ нчто ко слав своихъ соотчичей, мы еще не имемъ полнаго права на славу. Именемъ нашимъ будетъ хвалиться корпус, которымъ предводимъ, мы можемъ сдлаться честію отдленія, нами управляемаго, не сдлавшись еще славою своего Отечества. Частный человк не рдко можетъ достигнуть громкаго имени, повсемстной извстности, и даже безсмертія: одн необыкновенныя стеченія случаевъ безпримрныхъ, или нкое небесное предопредленіе въ судьб его, могутъ возвести его на степень славы.’
‘Слава принадлежишь Богу на небесахъ. На земли, се достояніе добродтели, а не генія, добродтели полезной, великой, благотворной, героической. Се достояніе Монарха, который, во время бурнаго царствованія, радлъ о щастіи своихъ подданныхъ, и радлъ об ономъ съ успхомъ. Се достояніе подданнаго, который пожертвовалъ своею жизнію польз своего Государя и соотчичей. Се достояніе народа, который ршился лучше умереть свободнымъ, нежели дышать рабомъ чуждыя власти. Се достояніе не Цесаря, или Помпея, но Регула, или Катона. Се достояніе Генриха IV.’
Такъ говорилъ Реналь, прежде нежели блистательныя событія не указали вселенной смертнаго, достойнаго истинной славы.
Кто изъ жителей Европы, стенавшей подъ игомъ тирана, нын Царемъ Рускимъ освобожденной, кто изъ обитателей всего земнаго шара не присоединитъ своего гласа ко гласу истины, въ вкахъ гремящему, кто не скажетъ: Прямая слава принадлежитъ Россійскому ИМПЕРАТОРУ АЛЕКСАНДРУ I му, Который бывъ человкомъ, явилъ себя превыше человковъ?— Обладая сильнйшимъ въ мір народомъ, Онъ никогда не зачиналъ войны, не бывъ на то подвигнутъ явнымъ оскорбленіемъ чести онаго народа, и даже тогда, когда дерзкій повелитель буйственныхъ палачей добраго Царя, рабовъ подлыхъ тирановъ, когда вроломный Наполеон, презрвъ вс союзы, вс права, уважаемыя народами просвщенными, подстрекаемый злобною завистію при воззрніи на щастливую Россію, осмлился собрать свои полки и нечестивою пятою коснуться священныхъ предловъ сего благословеннаго Царства, и тогда отеческое сердце АЛЕКСАНДРА, чуждое всякой злобы, внимало единому внушенію любви къ своимъ народамъ, и тогда, воображая потоки драгоцнной ему крови чадъ Своихъ, Онъ употребилъ всевозможное стараніе къ удаленію брани. Но гнусный и свирпый врагЬ не понялъ и не уважилъ благородныхъ к великодушныхъ его намреній.
Въ нещастныя времена господствованія Наполеона, Государи, видя столицы своя занятыя врагами, скоро преклоняли выя предъ сильнымъ и жестокимъ тираномъ, АЛЕКСАНДРЪ, видя Столицу Свою въ рукахъ того же тирана, пребылъ твердъ — и можетъ быть одинъ пребылъ твердъ: сею то твердостію спасъ Онъ Россію и спасаетъ вселенную. Бог, Которому Онъ смиренно предоставляетъ успхъ сего великаго дла, помогъ Ему — и возникли полководцы, возникли воины, возсталъ народъ, увнчавшій себя неслыханными у Спартанцевъ, Аинянъ и Римлянъ добродтелями и геройскими подвигами, народъ — достойный своего ГОСУДАРЯ, возстали буря, гладъ и отчаяніе — и сильный врагъ, подобно ужасному наводненію разливавшій смерть и ужасъ по обильнымъ долинамъ Россіи, разбитый, посрамленный, изумленный ополченіемъ прямой добродтели противъ порока, побжалъ къ позорищу прежнихъ своихъ злодяній, побжалъ терзать уже измученные имъ народы Запада.
Какъ Ангелъ, поражающій злобу, утшающій безутшныхъ, спасающій погибающихъ, явился АЛЕКСАНДРЪ среди сыновъ-героевъ своихъ. Стоны отчаянія и потоки горькихъ слезъ нещастныхъ Германцовъ поразили слухъ и небесный взоръ Его. Тутъ увидлъ Онъ заростшія травою нивы, нкогда восхищавшія земледльца и общавшія ему награду за благородные труды его, разбросанныя бревна бывшихъ жилищь семейныхъ добродтелей, старца съ преданными бурямъ и зною сдинами, спотыкающагося на распутіяхъ, зовущаго къ себ послдняго сына, уведеннаго тираномъ, или смерть, вдовицу, въ иступленіи горести, въ отчаянномъ безуміи влекущую сиротъ-дтей своихъ въ ближнему потоку, котораго быстрота предварила бы томленія голодной смерти. Таковыя позорища предстали взору чувствительнаго МОНАРХА, и Онъ указалъ полкамъ своимъ путь въ истинной слав!
Сртая побду во всякой битв, съ неслыханною неутомимостію занимаясь великими соображеніями Полководца, заботясь о благосостояніи войск, о продовольствіи оныхъ, о порядк и устройств, одушевляющихъ армію, стараясь, сколько возможно, облегчить участь изнуренныхъ жителей, Онъ украсилъ себя лавромъ побдъ и добродтели, и явился міру столь сильнымъ Государемъ, что все, казалось, долженствовало пасть къ ногамъ Его.
Кто изъ облеченныхъ въ порфиру, будучи на Его мст въ сіи часы величіе, торжеств и прославленій, не уступилъ бы могущественному очарованію успха? кто, повторяю, ведя за собою полки несчетные, по единому Его мановенію готовые обратить во прах все противляющееся, внимая кликамъ Владыкъ и народовъ, сердца и руки ему покоряющихъ, внимая торжественному гласу воинскихъ ликованій, сртая поздравленіе Царей и Царей дворцовъ,— кто бы не упалъ въ состояніе обыкновеннаго смертнаго и не возмечталъ бы о лестномъ названіи завоевателя?— Чтожъ длаетъ АЛЕКСАНДРЪ, возведенный на сію степень величія?— Печется о мир, и готовъ заключить оный съ врагомъ, Его оскорбившимъ, лишь только бы сей миръ могъ казаться прочнымъ {1814 Года іюля 12 прибылъ въ Прагу посланный отъ ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА полномочный для переговоровъ. Но Императоръ французовъ не желалъ искренно мира и поставляемыми имъ препятствіями и затрудненіями хотлъ только продолжить прекращеніе военныхъ дйствій и чрезъ то выиграть время, для враждебныхъ его соображеній потребное. Сіе видно въ манифест Австрійскаго Императора 1813 гола изданномъ въ Праг при объявленіи разрыва съ Французскимъ Дворомъ, и въ другихъ оффиціальныхъ бумагахъ.}.
Миръ? Но сильный предлагаетъ миръ, умножающій его величіе, высокомріе, гордыню, и условія таковаго мира унижаютъ прочіе народы. О великая душа! о безсмертный примръ! Теб потомки не будутъ врить, или будутъ покланяться страницамъ, на моихъ Исторія начертаетъ дла Твои, условія торжествующаго АЛЕКСАНДРА: спокойствіе семействъ и щастіе вселенной.
Приведя воиновъ своихъ къ предламъ враждующей противъ Него страны, произнесъ ли Он хотя одно слово, означающее Его торжество? Гд пышныя рчи къ войскамъ? гд высокомріе Побдителя? Нигд не видимъ завоевателя, везд Отца, везд Бога, гласящаго: Любите враги ваша и ненавидящимъ насъ творите добро {Смотри приказъ, отданный по арміямъ, по случаю перехода войск за Рейнъ.}.
Европа! вселенная!… внимайте!
‘Да водворится на всемъ шар земномъ спокойствіе и тишина {Тамъ же.}!’
Гд тотъ язык, на коемъ не возгласилось бы: Истинная Слава принадлежитъ Россійскому АЛЕКСАНДРУ? гд т племена, въ бытописанія коихъ не возблистало бы Имя сего Великаго Монарха? Народы странъ отдаленныхъ, народы дикіе придутъ поклониться слдамъ его и, вмст съ нами, щастливыми и славными Россами, воскликнутъ: Такъ, истинная слава принадлежитъ АЛЕКСАНДРУ, Отцу своего и Спасителю чуждыхъ народовъ!