ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРНІЕ.
ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРНІЕ.
——
——
——
——
В. Г.
‘Русская Мысль’, кн.IV, 1892
Иностранное обозрение, Гольцев Виктор Александрович, Год: 1892
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Почти тридцать лтъ тому назадъ великая республика Сверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатовъ переживала тягостный кризисъ, угрожавшій самому ея существованію. Между сверными и южными штатами велась кровопролитная междуусобная война изъ-за отмны невольничества. Защищавшіе рабство южные штаты находили сочувствіе въ правительств императора Наполеона III и королевы Викторіи. Тогда императоръ Александръ И, только что свершившій великое дло освобожденія крестьянъ отъ крпостной зависимости, послалъ военную эскадру къ берегамъ сврной Америки, чтобы демонстративно выразить сочувствіе борьб противъ невольничества. Нравственное значеніе этой демонстраціи было велико, и о немъ напомнилъ американскій консулъ Крауфордъ, когда въ Либав чествовали экипажъ Индіаны, доставившей первую партію хлба, пожертвованную американцами нашимъ голодающимъ крестьянамъ. Да, посылка военнаго флота въ Америку была антитезою венгерской кампаніи и принесла, конечно, противуположные результаты.
Сверо-американцы — народъ практическій, но умный, образованный, энергическій. Въ ихъ политик нтъ сантиментализма, но они понимаютъ, что истинно разсчетливая политика не можетъ противорчить доброму чувству, что справедливость и благодарность — хорошіе совтники благоразумія и выгоды.
Тепло и торжественно встртила Либава, отъ лица всей Россіи, американскій подарокъ. Вагоны съ хлбомъ, присланнымъ Филадельфіей, украшенные американскими и русскими флагами, проходятъ почти все ваше отечество и торжественно встрчаются властями и народомъ на мстахъ назначенія. Международная солидарность — не пуста слово, и великій русскій народъ,— американцы убдятся въ этомъ,— крпко помнитъ добро и уметъ постоять, когда это понадобится, за своихъ искреннихъ друзей.
На обд, который представители городскаго управленія Либавы давали американскимъ гостямъ, городской голова, г. Адольфи, передалъ капитану Серженту серебряный кубокъ съ надписью: ‘Но любовь есть величайшая изъ нихъ’. Эти святыя слова не понапрасну звучатъ въ мір, какъ бы не осмивали ихъ любители крови и желза.
Въ отвтной рчи Крауфордъ разсказалъ о томъ, какъ стотысячная толпа провожала Индіану изъ Филадельфіи. Городъ былъ украшенъ американскими и русскими флагами {}. Во всхъ рчахъ на либавскихъ чествованіяхъ американскихъ гостей звучало искреннее сочувствіе и уваженіе въ великому американскому народу, къ этимъ практическимъ янки, которые соединяютъ гуманныя стремленія и великодушные порывы съ глубокимъ пониманіемъ нуждъ и условій времени и мста, которые въ каждое дло вносятъ неодолимую энергію воспитавшагося въ самоуправленіи народа. Одинъ изъ ораторовъ на либавскомъ банкет, французъ, г. Бадри, остроумно сказалъ, что т, кто такъ хорошо представляютъ провидніе на земл, имли право помстись небесныя звзды на своемъ знамени.
То движеніе общественнаго мннія въ Германіи, о которомъ мы говорили въ прошломъ обозрніи, повело къ отставк Цедлица и къ отказу правительства отъ школьнаго законопроекта. Университеты, городское самоуправленіе, либеральная печать дружно и энергично возстали противъ реакціонной зати. Прославившаяся своимъ угодничествомъ передъ правительствомъ націоналъ-либеральная партія поняла, что на этотъ разъ дло шло о всемъ будущемъ Германіи, о такой уступк клерикаламъ и реакціонерамъ, послдствія которой отразятся въ ряду поколній. Въ числ совтниковъ императора Вильгельма II нашлись благоразумные и добросовстные люди, представившіе ему въ истинномъ свт настроеніе страны. Императоръ пожелалъ, чтобы министры взяли назадъ пресловутый законопроектъ. Канцлеръ Каприви, — пхотный, кажется, генералъ, бывшій по вол Вильгельма II и морскимъ министромъ,— подчинился и на этотъ разъ. Графъ Цедлицъ вышелъ въ отставку, что вызвало сочувственныя замчанія со стороны либеральной печати. Клерикалы и реакціонеры, конечно, раздражены противъ правительства.
Другимъ послдствіемъ паденія школьнаго законопроекта было раздленіе должностей имперскаго канцлера и прусскаго министра-президента. При ныншнихъ германскихъ порядкахъ, когда парламентарная система далеко еще не установилась, это обстоятельство едва ли можетъ имть сколько-нибудь значительное вліяніе на общій ходъ государственныхъ длъ. Но кризисъ, пережитый Германіей, представляетъ добрый урокъ и несомннно поведетъ къ боле правильному отношенію между властью и общественнымъ мнніемъ и въ Пруссіи, и въ Германіи вообще. Неустойчивость новаго курса вызываетъ, съ одной стороны, все боле и боле опредленное желаніе значительной части германскаго общества достигнуть организаціи министерства, отвтственнаго передъ парламентомъ, а съ другой — усиливаетъ симпатіи къ прежнему кормчему — князю Бисмарку. День рожденія бывшаго канцлера въ ныншнемъ году былъ отпразднованъ съ особенною торжественностью. Привтствія, подарки, депутаціи явшсь всхъ концовъ Германіи. Князь Бисмаркъ, естественно, быль глубоко обрадованъ этими чествованіями. Онъ заявилъ на радостяхъ, что Германія достаточно сильна, чтобы разбить соединенныя силы враговъ Запада и Востока, но что она вызывать никого не намрена. Только* ужасающій опытъ могъ бы, разумется, подтвердить или опровергнуть хвастливое утвержденіе князя Бисмарка, что же касается втораго заявленія бывшаго канцлера, то оно, къ сожалнію, не иметъ ровно никакого значенія, потому что ныншняя оффиціальная Германія склонна къ нсколько вызывающему образу дйствій. Въ послднее время, впрочемъ, обнаруживаются успокоительные признаки и то, что въ германскомъ національномъ дух есть великаго и благотворнаго, оживаетъ и крпнетъ. Къ числу отрадныхъ указаній въ этомъ смысл можно отнести чествованіе памяти Амоса Коменскаго, одного изъ славнйшихъ представителей идеи международнаго братства и высокой гуманности. Берлинъ торжественно отпраздновалъ трехсотлтіе со дня рожденія творца Великой дидактики. Не за то отличился австрійскій министръ народнаго просвщенія Гаучъ, запретившій чествовать память Коменскаго на его родин, въ Богеміи. Съ полнымъ основаніемъ младо-чешскій депутатъ Герольдъ публично, въ ландтаг, назвалъ за это Гауча выскочкой, недостойнымъ развязать ремень у обуви великаго чешскаго учителя. Естественно, что министерское запрещеніе вызвало среди чеховъ сильнйшее раздраженіе. Въ Праг столкновенія съ полиціей дошли до того, что оказалось не мало раненыхъ. Понятно, что австро-нмецкія либеральныя газеты, не ослпленныя національною ненавистью, возмущены распоряженіемъ Гауча, считая его дикимъ насиліемъ, только раздувающимъ вражду чешскаго народа къ внскимъ централистамъ. ‘Трудно понять, — говоритъ, напримръ, Wiener Allgemeine Zeitung,— смыслъ этого запрещенія. Неужели въ нашихъ правительственныхъ сферахъ никогда не поймутъ, что вчное опеканіе, эти милостивыя разршенія и немилостивыя запрещенія производятъ совершенно обратное дйствіе, чмъ какое имютъ въ виду? И неужели не понимаютъ, въ какомъ странномъ свт должно являться государство, въ которомъ даже память педагога не можетъ быть отпразднована безъ полицейскаго надзора? Если церковь запретила чествованіе памяти Коменскаго, то это понятно. По государству нтъ дла до церковнаго реформатора Коменскаго,— оно знаетъ лишь великаго ученаго и празрованіе предназначалось не церковному реформатору, а защитнику школьной реформы’. #
Wiener Allgemeine Zeitung, очевидно, другаго мннія о задачахъ и правахъ современнаго государства, чмъ ныншнее австрійское правительство, которое всяческими средствами старается обмануть самосознаніе славянъ, да отчасти и нмецкую либеральную партію. Въ борьб съ либерализмомъ кабинетъ графа Таафе опирается, кром клерикаловъ и консерваторовъ, на поляковъ и чеховъ (на послднихъ до тхъ поръ, пока народъ не перешелъ на сторону младочеховъ), не желая датъ законнаго простора стремленію чеховъ и другихъ славянскихъ племенъ къ автономіи, тотъ же кабинетъ обращается къ партіи австро-нмецкихъ либераловъ-централистовъ. Широкія уступки длаются только полякамъ,— не изъ симпатіи къ нимъ, разумется, а для привлеченія ихъ на сторону Австро-Венгріи въ случа возможнаго столкновенія съ Россіей. Эта хитрая дипломатическая игра усложняется еще тмъ, что внскіе правители находятъ отъ времени до времени полезнымъ давать кое-какіе права галичанамъ-малоруссамъ, оживлять ихъ надежды на національное самоуправленіе, на уравненіе съ поляками. Вслдствіе той же двойной игры, въ которой своекорыстные разсчеты международной политики соединяются съ настойчивымъ желаніемъ сохранить за Австро-Венгріею возможно больше изъ ея значенія, какъ военно-бюрократической державы,— австрійская дипломатія враждуетъ то съ Болгаріей (когда она въ добрыхъ отношеніяхъ съ нашимъ отечествомъ), то съ Сербіей (при томъ же условіи). Внскіе правители никакъ не могутъ прямодушно и окончательно отршиться отъ меттерниховскихъ преданій и отъ воздыханій о быломъ значеніи Австрійской имперіи, разрушенномъ побдами Наполеона III и Вильгельма I. Лишило Австрію этого значенія стремленіе итальянцевъ, а потомъ германскаго народа къ національному объединенію. Теперь положеніе вещей запутанне, и можно только пожелать, чтобъ у австрійскихъ государственныхъ людей нашлось достаточно мудрости и чувства справедливости, чтобы удовлетворить законныя желанія народовъ многоплеменной имперіи и согласовать съ ними общегосударственные интересы. Разумется, основнымъ требованіемъ для исполненія этой трудной задачи должна явиться полная увренность въ глубокомъ европейскомъ мир.
Дикія анархическія покушенія и драки, вызывавшіяся въ церквахъ клерикальными анархистами, какъ остроумно назвали католическихъ проповдниковъ противъ современнаго государства, тревожили и поглощали въ послднее время вниманіе французскаго общественнаго мннія. Эти печальныя явленія, однако, недолговчны. Во французскомъ обществ достаточно просвщенія, энергіи и навыка къ политическому самоуправленію, чтобы благополучно перенести подобныя болзни и сохранить въ полнойкрпости государственный организмъ. Республика, такъ много сдлавшая для оздоровленія этого организма, отравленнаго второю имперіей, приступаетъ теперь въ преобразованію французскаго высшаго образованія. Министръ народнаго просвщенія, Леонъ Буржуа, внесъ на разсмотрніе сената законопроектъ, надъ разработкой котораго много потрудились и его предшественники. Journal des Dbats говоритъ, что республика вела дло улучшенія преподаванія въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ съ послдовательностью и энергіей въ высшей степени замчательными. Наполеоновскій режимъ оставилъ въ наслдство пришедшія въ ветхость зданія, убогія ученыя и учебныя пособія, неудовлетворительный составъ профессоровъ. Факультеты превратились въ школы, приготовлявшія чиновниковъ и узкихъ спеціалистовъ. Живой духъ университета, то, что даетъ высшему образованію его высшій смыслъ и высшую красоту, — бодрая объединяющая мысль, ясное сознаніе неразрывной связи всхъ наукъ,— погасъ при второй имперіи и смнился іерархически-канцелярскимъ единствомъ. Свободомыслившіе профессора были удалены или ушли сами, большая часть остальныхъ приспособилась къ новымъ условіямъ…
Но, къ сожалнію, за рутину стоятъ и люди, преданность которыхъ длу высшаго образованія не подлежитъ никакому сомннію и голосъ которыхъ заслуженно пользуется уваженіемъ. Въ сенат обсужденіе законопроекта Леона Буржуа началось рчью Шаллемель-Лакура, ршительно выступившаго противъ правительственнаго предложенія. Ораторъ стоялъ за систему отдльныхъ факультетовъ, разбросанныхъ по большимъ и маленькимъ городамъ Франціи. Онъ находилъ, что реформа, имющая въ виду создать самоуправляющіеся университеты, противорчивъ генію Франціи. Дйствительно, если этотъ геній разъ и навсегда воплотился въ иде бюрократической централизаціи, тогда планы ныншняго министра народнаго просвщенія несомннно ему противорчатъ. Шаллемель-Лакуръ забываетъ только, что призываемый имъ геній всего полне выразился въ наполеоновской систем, что республика, преобразовывая и расширяя начальную школу, усиливая значеніе мстнаго самоуправленія, давши свободу печати, нанесла именно этому генію тяжелые, по всей вроятности, смертельные удары.
Въ превосходной (отвтной рчи Леона Буржуа были сгруппированы вс существенныя доказательства того, что университетъ долженъ быть университетомъ, что бюрократическіе способы непригодны для управленія этими, въ одно и то же время, учебными и учеными учрежденіями. Питонъ справедливо осыпаетъ въ Paris похвалами министра народнаго просвщенія за его рчь, проникнутую ясными идеями и богатую строго соображенными фактическими данными. Journal des Dbats также говоритъ, что Леонъ Буржуа отравилъ нападеніе Шаллемель-Лакура съ большою силой логики, съ правильнымъ пониманіемъ интересовъ и потребностей высшаго образованія. Но сенатъ склоняется больше въ сторону Шаллемель-Лакура и другихъ противниковъ правительственнаго законопроекта, вполн заслуживая на этотъ разъ насмшки, которыми осыпаетъ его Justice. Такимъ образомъ, несмотря на то, что законопроектъ Леона Буржуа тщательно выработанъ при участіи лучшихъ представителей французской науки, на успхъ еговъ сенат надежды мало. Извстный профессоръ, Эрнестъ Лависсъ держится, впрочемъ, на этотъ счетъ другаго мннія и думаетъ что парламентъ завершитъ университетскою реформой двадцатилтнюю плодотворную работу преобразованія всей’ системы образованія во Франціи. По справедливому замчанію Лависса, законопроектъ Леона Буржуа проникнутъ врою въ науку и сознаніемъ ея единства, проникнутъ, вмст съ тмъ, и врою въ демократію {Journal des Dbats 8 mars.}.
Шансы англійскихъ либераловъ на побду при наступающихъ общихъ, ‘выборахъ въ парламентъ все усиливаются. Очень важнымъ показателемъ общественнаго настроенія является исходъ выборовъ въ лондонскій совтъ. По новому закону, самоуправленіе столицы Великобританіи преобразовано и она прировнена, какъ автономная единица, къ графству. Число гласныхъ-прогрессистовъ превышаетъ сто, умренныхъ и консерваторовъ — мене 40 ч. Консервативная печать старается ослабить значеніе итого пораженія, утверждая, между прочимъ, что союзники консерваторовъ по отношенію къ Ирландіи и въ вопросахъ иностранной политики — уніонисты съ Чемберленомъ во глав — въ вопросахъ внутренней политики часто являются прогрессистами. Такъ какъ на приближающихся парламентскихъ выборахъ ирландскій вопросъ выдвигается на первый планъ, то, по мннію консервативныхъ газетъ, многіе, подававшіе голоса за прогрессистовъ — кандидатовъ въ лондонскій совтъ, подадутъ голоса за кандидатовъ консервативной партіи при избраніи депутатовъ въ нижнюю палату. Либеральная печать толкуетъ дло иначе, и на ея сторон несравненно боле основаній. Побда либераловъ въ Лондон составляетъ новое доказательство медленнаго, но постояннаго поворота англійскаго общественнаго мннія въ сторону Гладстона и гомруля для Ирландіи. Кром того, въ лондонскомъ самоуправленіи принимаетъ теперь участіе обширный кругъ избирателей. Рабочіе, которыхъ консерваторы неоднократно привлекали на ‘вою сторону боле или мене заманчивыми общаніями экономическихъ реформъ, теперь не довряютъ вождямъ этой партіи и не хотятъ разъединять стремленій къ экономическому благосостоянію отъ серьезныхъ политическихъ реформъ. При такихъ условіяхъ разсчитывать на удержаніе власти посл общихъ выборовъ въ парламентъ консерваторамъ мало вроятія, и поэтому понятно упрямое желаніе лорда Салисбюри не выпускать изъ рукъ этой власти до крайняго предла законнаго срока полномочій ныншняго парламента. За это время какая-нибудь несчастная случайность можетъ и поднять временно шансы консерваторовъ. Произвести выборы въ такой моментъ было бы, конечно, ловкою политическою передержкой. Во всякомъ случа, пораженіе консерваторовъ на лондонскихъ городскихъ выборахъ является знаменательнымъ и весьма утшительнымъ для либеральной партіи, въ особенности если принять во вниманіе, что изъ числа депутатовъ, посланныхъ Лондономъ въ ныншній парламентъ, дв трети принадлежатъ къ противникамъ Гладстона. Очевидно, демократическія идеи просачиваются теперь и въ твердыню уніонизма и консерватизма, какою была до послдняго времени столица Великобританіи. Блистательная побда прогрессистовъ поведетъ за собою борьбу съ обветшалыми правителями лондонскаго Сити, со многими недостатками и несправедливостями въ сбор налоговъ и т. п.
Въ заключеніе этого обозрнія скажемъ нсколько словъ о письм, которое написано Лависсомъ, по просьб бельгійскихъ студентовъ, для альманаха одного изъ ихъ университетовъ. Упомянувши въ краткихъ чертахъ о великой исторической роли Бельгіи, Дависсъ продолжаетъ: ‘Бельгійскіе студенты! Вы имете основаніе гордиться своею страной, но вы, знающіе почетныя заслуги своего народа, не чувствуете ли вы ностальгія по быломъ величія? Много значитъ жить, и хорошо жить, какъ вы, но для націй необходима задача выше обыденной жизни, чтобы ихъ душа не потухала. Теперь нтъ надобности разливать по Европ новыя силы, вести народы на крестовые походы, защищать вашу свободу или завоевывать вашу независимость. Но наше время иметъ задачи еще боле великія, чмъ задачи былаго времени. Дв проблемы повелительно встаютъ передъ нашею цивилизаціей, и она должна разршить ихъ или погибнуть: проблема соціальной справедливости и проблема международной справедливости. И молодые люди были бы слпыми мальчиками, еслибъ они замыкались въ приготовленіи къ своимъ профессіямъ и не искали бы снова разгадки этихъ великихъ загадокъ. Сфинксъ будетъ ждать недолго’.
Въ горькихъ словахъ напоминаетъ Лависсъ о завреніяхъ европейскихъ государственныхъ людей, что вс ныншнія безумныя вооруженія служатъ только миру, успокоенію. Да,— замчаетъ французскій гуманистъ,— тысячи и тысячи душъ, благодаря этому милитаризму, совсмъ близки къ вчному успокоенію… И Лависсъ кончаетъ свое письмо горячимъ призывомъ къ бельгійской университетской молодежи всми силами содйствовать распространенію идей мира, соціальной и международной справедливости.