Я. Д. МИНЧЕНКОВ
Я. Д. МИНЧЕНКОВ
И. П. Павлов и художники
И. П. Павлов и художники
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
И. П. Павлов и художники, Минченков Яков Данилович, Год: 1934
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Серия ‘Русский путь’
И. П. Павлов: pro et contra. Личность и творчество И. П. Павлова в оценке современников и историков науки (к 150-летию со дня рождения). Антология
Издательство Русского Христианского гуманитарного института, Санкт-Петербург, 1999
На вечерах у Николая Никаноровича Дубовского бывал и И. П. Павлов, великий русский физиолог. Это второй после Менделеева гигант в науке, которого я встречал в простой житейской обстановке. Как все великие люди, он был прост и человечен. Если у Менделеева была медлительность в движениях и некоторая мечтательность во взоре, то у Павлова чувствовалась сила, деловитость во всех манерах, начиная с живой и решительной походки. Видны были твердая воля и испытующий ум, стремящийся проникнуть не только в физику человека, но и в его мышление, волю и разум, громадный ум, охватывающий все отрасли человеческого познания. Ему не могло быть чуждо и искусство — важнейшая отрасль человеческой деятельности. Он не пропускал выставок как явлений общественного порядка, изучал художественные произведения, не был равнодушен и к музыке. Возможно, что помимо эстетических переживаний он чуял и в них особые законы физиологии, и то, что для нас кажется непонятным, он вскрывал ножом своего анализа и проникал в сущность и законы наших ощущений и переживаний.
Хотя на музыкальных вечерах Дубовского исполнение было не на виртуозной высоте, но Павлов слушал музыку внимательно, серьезно, вникая скорее в то, что передается, а не как передается.
Исполнители чувствовали, что их слушают люди, одаренные огромной силой восприятия и переживания, и это оживляло их игру.
Простота и человечность Павлова объединяла нас всех с ним в общих человеческих чувствах.
Вот он в этом тесном кругу ужинает и пьет чай и говорит обыкновенным, чуждым научной напыщенности языком простые житейские вещи.
Три летних месяца Павлов проводил на даче в Силламягах на берегу Балтийского моря, набирая силы для зимней работы в Петербурге. Здесь он устроил обширный цветник и сам поливал цветы.
В Силламягах жили иногда Дубовской, проф. Зернов, Яковкин, Палладии, художник Берггольц и много учащейся молодежи. С ними Павлов обыкновенно играл в свою любимую игру городки и отличался в ней.
Весь род Павловых отличался физической силой, и Иван Петрович также унаследовал ее. Играющие делились на ‘отцов’ и ‘детей’. ‘Отцами’ называлась партия более пожилых игроков во главе с Павловым, ‘детьми’ — молодежь, гимназисты, студенты. Силы этих партий были приблизительно равные, а потому каждой стороной велся учет выигранных и проигранных партий. Иван Петрович живо реагировал на ход игры, удачный удар приводил его в восторг, а за промазанные удары от него жестоко доставалось неудачникам.
Во время игры завязывался разговор на научные темы или по вопросам искусства, и для молодежи это была своеобразная академия, дававшая очень много для интеллектуального развития. Так, здесь обсуждалась и подвергалась критике книга Тэна, которую Павлов прочитал с большим интересом и удовольствием. Будучи в Мадриде, Иван Петрович рассматривал рисунки Гойи и вспоминал о них с восторгом.
Минченков Яков Данилович (1871—1938) — художник-пейзажист. В течение многих лет являлся административным деятелем ‘Товарищества передвижников’. Написанная им и изданная в 1940 г. книга ‘Воспоминания передвижников’ переиздавалась в 1961 и 1963 гг. Кроме того, он был скрипачом и читал лекции по музыке. В последние годы своей жизни занимался скульптурой.