![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/potapenko_ignaty_nikolayevich.jpg)
П. И. Овчарова
И. Н. Потапенко: биобиблиографическая справка, Потапенко Игнатий Николаевич, Год: 1990
Время на прочтение: 6 минут(ы)
ПОТАПЕНКО, Игнатий Николаевич [XII, 1856, с. Федоровка Херсонской губ.— 17.V.1929, Ленинград] — беллетрист, драматург. Сын крестьянки и сельского священника, бывшего ранее уланским офицером. Детство провел в деревне, учился в Херсонском духовном училище и Одесской семинарии, затем в Новороссийском и Петербургском университетах, окончил Петербургскую консерваторию по классу пения. После студенческих лет избрал путь профессионального литератора.
С детства писал стихи. В 1881 г. выпустил сборник стихов ‘Думы и песни Игнатия Бездольного’, подражания Некрасову и Шевченко. Позже к поэзии не обращался. Дебютировал в 1873 г. рассказом из студенческой жизни ‘Два дня’ (вошел в книгу ‘Записки старого студента’ — Спб., 1899). В 80 гг. выступал с очерками и рассказами о быте и нравах украинского села и сельского духовенства, сотрудничал в журналах ‘Дело’, ‘Вестник Европы’, ‘Новь’. В 1886 — 1890 гг. жил в Одессе, публиковал в местных изданиях очерки, фельетоны, критические статьи (зачастую совместно с П. А. Сергеенко, общий псевдоним Аркадий Фиалкин).
‘Деревенские’ очерки П. были основаны на личных наблюдениях автора, в том числе на воспоминаниях детства, ‘хронику южнороссийского села’ (частый подзаголовок) составляли разрозненные случаи — забавные и драматические, типичные и экстраординарные. Рецензент первого сборника П. ‘В деревне. Очерки и рассказы’ (Одесса, 1887) назвал их ‘милыми, фельетонными вещицами, которые стоило напечатать, но едва ли стоило перепечатывать’ (Северный вестник.— 1888.— No 2), однако бытописательную ценность ранние рассказы П. сохранили надолго.
П. рано нашел позицию своего повествователя, добродушного наблюдателя, улыбчивого ‘постороннего’, чуждого как ‘неволе душных городов’, так и преклонению перед тяготами крестьянского труда. Саркастическая усмешка пронизывает, напр., ‘городскую’ повесть П. ‘Святое искусство’ (1885), где с фельетонной остротой изображены разнообразные ‘служители литературы’ (особенно удачен образ Данчева, автора претенциозных ‘поэм из жизни скифов’).
Всероссийскую славу принесли П. произведения начала 90 гг., показавшие варианты приспособления ‘среднего интеллигента’ к неприглядной реальности. Всеобщий восторг вызвал священник Кирилл Обновленский (повесть ‘На действительной службе’, 1890), отказавшийся от выгодной карьеры и ставший настоятелем захудалого прихода. Всеобщему осуждению подвергся герой романа ‘Здравые понятия’ (1890) юрист Андрей Николаевич, уговоривший любимую девушку выйти замуж за отвратительного старика и после его смерти женившийся на богатой вдове. Образ бесплодно-честного чиновника с юмором представлен в повести ‘Секретарь его превосходительства’ (1890), проблемы женской эмансипации затронуты в повести ‘Генеральская дочь’ (1891), вызвавшей восхищенный отзыв Н. С. Лескова (‘тут есть настоящий поэтический тип и глубокое поэтическое положение’. — Лесков Н. С. Собр. соч.— М., 1958.— Т. IX.— С. 490). В романе ‘Не герой’ (1891) П. сформулировал кредо необычного для русской литературы ‘здравомыслящего’ персонажа: ‘Я — средний человек…— утверждает разночинец Рачеев, живущий в деревне и занятый мелкой филантропией.— <...> Я люблю свою жену и ребенка, люблю себя, люблю жизнь и комфорт и ничего себя не лишаю. Но у меня здоровая натура, которая требует во всем гармонии. Этой гармонии не было бы, если бы я жил только для своего удовольствия. Отсюда и вытекает вся моя деятельность’.
Одновременная публикация ряда крупных произведений П. подтверждает догадку Н. К. Михайловского о более раннем их написании, однако именно в 90 гг. обрели повышенную актуальность идея здравого смысла и представление об общественной деятельности как о своего рода физиологической потребности. Бодрость, оптимизм, добродушие, приверженность к ‘теории малых дел’, характерные для прозы П., получили столь широкое признание, что автору в 1891 г. была присуждена поощрительная (половинная) Пушкинская премия.
В 90 гг. выступает в большинстве крупных журналов с романами, повестями, рассказами, очерками, зарисовками. Критики отмечали, что живые и цельные ‘маленькие вещицы’ лучше крупных произведений писателя, поскольку ‘сильным и преобладающим качеством [таланта П.] является юмор, комизм, в драматических же положениях он слаб, бледен и слишком оптимистичен’ (Скабичевский А. М. Не понимающий себя талант // Северный вестник.— 1891.— No 1), через много лет это мнение повторила Е. Колтоновская (Вестник и библиотека самообразования,— 1904.— No 3). Но П. сохранял верность роману, как будто специально исполняя заказ публики, от которого вовремя отказался А. П. Чехов: ‘писать роман, иначе и писателем нельзя называться’, и энергично эксплуатировал открытый им тип ‘героя на час’ (Ф. Д. Батюшков).
Многочисленные повести и романы П. о ‘средне-хорошем человеке’ (Ф. Д. Батюшков), о своего рода рассудительном гедонисте фальсифицировали память о ‘разумных эгоистах’ 60 гг., П. последовательно утверждал житейские мотивы социального поведения, доказывая достижимость душевного комфорта, чем фактически оправдывал идейное ренегатство. Традиционные проблемы: ‘интеллигенция и народ’, ‘власть земли’, ‘отцы и дети’, ‘что делать?’ — представали поверхностными и легко разрешимыми, безвыходных положений для П. не существовало. При этом победа доброго начала всегда обусловлена счастливым стечением обстоятельств, его героям, как отмечали критики, ‘бабушка ворожила’, ‘значительная часть его (героя) торжества основана на случайностях, совсем от него не зависящих’ (Н. К. Михайловский). Но к концу 90 гг. данный идейно-психологический комплекс потерял остроту и П. был вынужден подогревать читательский интерес, выстраивая романы как ‘математические задачи’ с ‘марионетками’ в качестве действующих лиц. Так, героиня романа ‘Светлый луч’ (1898) врач Надежда Мальвинская, создавшая из обитателей трущоб и ночлежек артель сельскохозяйственных рабочих, уже нуждается в лидере, в источнике ‘высоких движений души’ — в этой роли выступает параноик Барвинский, провозглашающий ‘благородные порывы к героизму’ лишь в приступах безумия.
В 900 гг. популярность П. еще сохраняется: писатель обращается к теме ‘отцов и детей’ (‘Мать и дочь’, ‘Два поколения’, 1903), вновь описывает ‘духовных пастырей’ — сельских священников (‘Примирение’, 1900) и учителей (‘На покой’, 1903, ‘Муж чести’, 1905), изображает ‘обыкновенное честное существование’ в романах ‘Обойденные типы’ (1904), ‘Ужас счастья’ (1908), в повести ‘Оправдание жизни’ (1916). Но читатель уже ничего не ждет: ‘Писать о П. как-то даже неловко, до такой степени он неизменен, ясен и ровен и всегда один и тот же. ‘Среди долины ровныя’ его многолетнего писания — ни одного холма, зато и ни одной выбоины… Его повозка нетряска, и путник чувствует себя в ней, как в колыбели: слегка укачивает’ (Обозреватель. Спокойный талант // Журнал журналов.— 1916.— No 50). В то же время критики постоянно указывали на ‘разность’ деклараций П. и его повествования, на правдивое изображение ‘живой жизни’, которой писатель всегда поклонялся и которую регулярно ‘замусоривал’ (М. О. Меньшиков) невнятно-многословными банальностями. ‘Если бы П. только доказывал, то его рассказ (‘На покой’) был бы ужасно зауряден, но он, кроме того, рассказывает, и рассказывает очень удачно’,— писал А. В. Луначарский (Образование.— 1904.— No 2).
После революции П. изредка публиковал свои прежние рассказы (Рассказы для детей.— М., Пг., 1923, Человек из проруби.— М., Пг., 1924, Ради хозяйства.— Л., 1926, Честная компания— М., Л., 1926), а также беллетризованные мемуары: о жизни студентов 70 гг. (История одной ‘коммуны’.— Л., 1928), о попытке наладить ‘народное просвещение’ в провинции (Сурчанский ‘университет’.— Л., 1927).
Драматургия П. дублирует проблематику его прозы (драмы ‘Жизнь’, 1893, совместно с П. А. Сергеенко, ‘Чужие’, 1895, ‘Лишенный прав’, 1901, ‘Искупление’, 1903, и др., комедии ‘Выдержанный стиль’, 1895, ‘Волшебная сказка’, 1897, ‘Жить можно…’, 1898, и др.). По поводу пьесы ‘Жизнь’ А. П. Чехов писал, что в ней ‘есть кое-что, но это кое-что загромождено всякими нелепостями… и изречениями в шекспировском вкусе’, самыми удачными Чехов считает сцены, где ‘житейской пошлости удается пробиться на свет сквозь изречения и великие истины’ (Чехов А. П. Письма.— Т. 5.— С. 252).
Во 2-й половине 90 гг. П. выступал в ‘Новом времени’ (под псевдонимом Фингал) с публицистическими и литературно-критическими статьями, в том числе о творчестве А. П. Чехова (‘Чайка’, ‘Мужики’) и И. А. Бунина.
Долгая популярность П. объясняется прежде всего постоянной потребностью среднего читателя в бодром утешении. ‘Автор показал нам грезу,— писал критик о драме ‘Лишенный прав’.— В жизни мы не встречаем… таких светлых и чистых личностей. Но почему бы им и не быть? <...> За одну такую грезу, будящую в душе лучшие инстинкты, можно охотно простить кажущуюся нереальность драмы’ (Мир божий.— 1902.— No 1). Собственно, П. всегда ‘сказывал сказки’, время от времени обставляя их натуралистическими подробностями, но одновременно он изобразил ‘пестроту типов и проблем русской жизни’ (С. В. Букчин), подробно описал тип талантливого обывателя, не сумевшего реализовать свои недюжинные способности. П. убедительно показал безысходность самодовольного ‘частного’ существования. Наиболее интересными в его творческом наследии остались ‘мелкие вещицы’, в которых воплотились сильные стороны дарования: острая наблюдательность, вкус к единичной ситуации и отдельному характеру, фотографичность изображения, свободное, хотя и несколько торопливое и небрежное повествование.
Соч.: Повести и рассказы: В 12 т.— Спб., 1891 — 1899, Соч.: В 6 т.— Спб., 1905—1906, Пьесы.— Спб., 1902, А. П. Чехов в воспоминаниях современников.— М., 1960, Писатели чеховской поры. Избр. произв. писателей 80—90-х годов / Сост. С. В. Букчин.— М., 1982.— Т. 1 (‘Шестеро’, ‘Секретарь его превосходительства’), Автобиография // Фидлер Ф. Ф. Первые литературные шаги. Автобиографии современных русских писателей.— М., 1911.— С. 67—68.
Лит.: Страхов И. Н. Повести и рассказы И. Н. Потапенко // Седьмое присуждение Пушкинских премий.— Спб., 1891, Батюшков Ф. Д. Критические очерки и заметки.— Спб., 1900 (‘Герой на час’), Михайловский Н. К. Полн. собр. соч.—Спб., 1909.— Т. 6. (‘О г. Потапенко’): Бессонов Б. Л., Долгополов Л. К. Романисты 1880—1890 гг. // История русского романа.— М., Л., 1964.— Т. 2, Громов А. П. Чехов и ‘артель’ восьмидесятников // А. П. Чехов. Сб. ст. и материалов.— Ростов-на-Д., 1959, Гроссман Л. Роман Нины Заречной // Прометей.— М., 1967.— Вып. 2, Поддубная Е. Я. К вопросу о проблематике и поэтике творчества И. Н. Потапенко // Русская литература 1870—1890-х гг.—Свердловск, 1977.— Вып. 10, Поддубная Е. Я. Эстетические взгляды И. Н. Потапенко // Проблемы художественного метода и жанра.— Л., 1978, Букчин С. В. Чехов и Потапенко // Чеховские чтения в Ялте, Чехов и русская литература.— М., 1978, Литературный процесс и русская журналистика конца XIX — начала XX века. 1890—1904.— М., 1981, Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т.— М., 1974—1983.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 2. М—Я. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990