Хламушка
Хламушка
Хламушка, Гримм Вильгельм Карл, Якоб, Год: 1812
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Братья Гримм
Много-много лет назад жил да был мельник, бедный-пребедный, а дочь у него была красавица. Случилось как-то однажды, что пришлось ему говорить с королем, и вот он, чтобы придать себе побольше весу, сказал ему: ‘Есть у меня дочка, такая-то искусница, что вот и солому тебе в золото перепрясть сумеет’. Король сказал мельнику: ‘Это искусство недурное, и если твоя дочь точно уж такая искусница, как ты говоришь, то приведи ее завтра ко мне в замок, я ее испытаю’.
Когда мельник привел свою дочь, король отвел ее в особую каморку, битком набитую соломой, дал ей самопрялку и мотовило и сказал: ‘Садись-ка за работу, если ты в течение этой ночи до завтрашнего раннего утра не перепрядешь всю эту солому в золото, то велю тебя казнить’.
Затем он своими руками запер каморку, и она осталась там одна.
Так и сидела там бедняжка Мельникова дочь и придумать не могла, как ей спастись от лютой смерти. Она и понятия не имела о том, как солому перепрясть в золотые нити, и так пугалась ожидавшей ее участи, что наконец залилась слезами.
Вдруг дверь приотворилась, и к ней в каморку вошел маленький человечек и сказал: ‘Добрый вечер, Мельникова дочка, о чем ты так плачешь?’ — ‘Ах, ты не знаешь моего горя! — отвечала ему девушка. — Вот всю эту солому я должна перепрясть в золотые нити, а я этого совсем не умею!’
Человечек сказал: ‘А ты что же мне дашь, если я тебе все это перепряду?’ — ‘Ленточку у меня на шее’, — отвечала девушка. Тот взял у нее ленточку, присел за самопрялку да — шур, шур, шур! — три раза обернет, и шпулька намотана золота. Он вставил другую, опять — шур, шур, шур! — три раза обернет, и вторая готова. И так продолжалась работа до самого утра, и вся солома была перепрядена, и все шпульки намотаны золотом.
При восходе солнца пришел король, и когда увидел столько золота, то и удивился, и обрадовался, но сердце его еще сильнее прежнего жаждало золота и золота. Он велел перевести Мельникову дочку в другой покойник, значительно побольше этого, тоже наполненный соломою, и приказал ей всю эту солому также перепрясть в одну ночь, если ей жизнь дорога.
Девушка не знала, как ей быть, и стала плакать, и вновь открылась дверь, явился тот же маленький человечек и сказал: ‘А что ты мне дашь, если я и эту солому возьмусь тебе перепрясть в золото?’ — ‘С пальчика колечко’, — отвечала девушка. Человечек взял колечко, стал опять поскрипывать колесиком самопрялки и к утру успел перепрясть всю солому в блестящее золото.
Король, увидев это, чрезвычайно обрадовался, но ему все еще не до- вольно было золота, он велел переместить Мельникову дочку в третий по- кой, еще больше двух первых, битком набитый соломой, и сказал: ‘И эту ты должна также перепрясть в одну ночь, и если это тебе удастся, я возьму тебя в, супруги себе’. А сам про себя подумал: ‘Хоть она и Мельникова дочь, а все же я и в целом свете не найду себе жены богаче ее!’
Как только девушка осталась одна в своем покое, человечек и в третий раз к ней явился и сказал: ‘Что мне дашь, если я тебе и в этот раз перепряду всю солому?’ — ‘У меня нет ничего, что бы я могла тебе дать’, — отвечала девушка. ‘Так обещай же, когда будешь королевой, отдать мне первого твоего ребенка’.
‘Кто знает еще, как оно будет?’ — подумала Мельникова дочка и, не зная, чем помочь себе в беде, пообещала человечку, что она исполнит его желание, а человечек за это еще раз перепрял ей всю солому в золото.
И когда на другое утро король пришел и все нашел в том виде, как он желал, то он с ней обвенчался и красавица Мельникова дочь стала короле- вой.
Год спустя королева родила очень красивого ребенка и совсем позабыла думать о человечке, помогавшем ей в беде, как вдруг он вступил в ее комнату и сказал: ‘Ну, теперь отдай же мне обещанное’.
Королева перепугалась и предлагала ему все сокровища королевства, ес- ли только он оставит ей ребенка, но человечек отвечал: ‘Нет, мне живое существо милее всех сокровищ в мире’.
Тогда королева стала так горько плакать и жаловаться на свою участь, что человечек над нею сжалился: ‘Я тебе даю три дня сроку, — сказал он, — если тебе в течение этого времени удастся узнать мое имя, то ребенок останется при тебе’.
Вот и стала королева в течение ночи припоминать все имена, какие ей когда-либо приходилось слышать, и сверх того послала гонца от себя по всей стране и поручила ему всюду справляться, какие еще есть имена.
Когда к ней на другой день пришел человечек, она начала перечислять все известные ей имена, начиная с Каспара, Мельхиора, Бальцера, и перечислила по порядку все, какие знала, но после каждого имени человечек говорил ей: ‘Нет, меня не так зовут’.
На второй день королева приказала разузнавать по соседству, какие еще у людей имена бывают, и стала человечку называть самые необычайные и диковинные имена, говоря: ‘Может быть, тебя зовут Риннебист или Гаммельсваде, или Шнюрбейн?’ — но он на все это отвечал: ‘Нет, меня так не зовут’.
На третий день вернулся гонец и рассказал королеве следующее: ‘Я не мог отыскать ни одного нового имени, но когда я из-за леса вышел на вершину высокой горы, куда разве только лиса да заяц заглядывают, то я там увидел маленькую хижину, а перед нею разведен был огонек, и около него поскакивал пресмешной человечек, приплясывая на одной ножке и припевая:
Сегодня пеку, завтра пиво варю я,
А затем и дитя королевы беру я,
Хорошо, что не знают — в том я поручусь —
Что Хламушкой я от рожденья зовусь.
Можете себе представить, как была рада королева, когда услышала это имя, и как только вскоре после того человечек вошел к ней с вопросом: ‘Ну, государыня-королева, как же зовут меня’?’ — королева спросила сна- чала: ‘Может быть, тебя зовут Кунц?’ — ‘Нет’. — ‘Или Гейнц?’ — ‘Нет’. — ‘Так, может быть, Хламушка?’ — ‘О! Это сам дьявол тебя надоумил, сам дьявол!’ — вскричал человечек и со злости так топнул правою ногою в землю, что ушел в нее по пояс, а за левую ногу в ярости ухватился обеими руками и сам себя разорвал пополам.
Пер. под ред. П.Н. Полевого
Печатается по изданию: ‘Сказки, собранные братьями Гриммами’, Спб, 1895.
Изд. ‘Алгоритм’, 1998.
OCR Палек, 1999 г.