Хивинскій походъ.
Хивинскій походъ.
I.
II.
‘Нива’, No 39, 1873
Хивинский поход, Русский-Туркестан, Год: 1873
Время на прочтение: 14 минут(ы)
Не распространяясь въ этой стать о цляхъ завоеванія ‘Хивы’, такъ какъ мы уже говорили объ этомъ прежде, — и на эту тэму распространялись на разные лады не только наши органы печати, но и вс иностранныя газеты, мы въ общихъ чертахъ набросаемъ всю картину этого сложнаго, многотруднаго похода, заставлявшаго удивляться стойкости, выносливости, истинному боевому и служебному, геройству участвовавшихъ въ этомъ поход войскъ. Передъ этими подвигами русскаго экспедиціоннаго корпуса одинаково преклоняются вс органы печати, вс представители самыхъ разнообразныхъ и противурчащихъ въ другихъ случаяхъ мнній. Одинъ изъ самыхъ ярыхъ противниковъ нашей политики въ центральной Азіи, человкъ, постоянно ополчавшійся на всякую попытку нашу къ наступательному движенію — Вамбери (извстный венгерскій ученый путешественникъ) — и тотъ, не смотря на свою ненависть къ безпрестанно возрастающему вліянію русскихъ въ центрально-азіятскихъ земляхъ, по собственному его выраженію, былъ пораженъ этимъ походомъ. Этотъ человкъ можетъ вполн служить авторитетомъ, самъ, на своихъ такъ-сказать плечахъ испытавшій всю тяжесть степныхъ путешествій по безводнымъ пространствамъ,— онъ не могъ себ представить, какъ могли пройти значительные отряды войскъ съ багажемъ и артиллеріею тамъ, гд даже небольшіе купеческіе, верблюжьи караваны съ трудомъ пробираются, испытывая всевозможныя лишенія.
Русское знамя покрылось солидною европейскою славою, преодолвъ вс т преграды, которыя на каждомъ шагу представляла ей негостепріимная, унылая, полумертвая природа.
Эта грандіозная экспедиція подготовлялась уже прошлой осенью, когда отрядъ кавказскихъ войскъ, подъ начальствомъ полковника Маркозова, прошелъ вмст съ Красноводскимъ отрядомъ черезъ Балканскія горы на восточномъ берегу Каспійскаго моря и отъ Чегишляра пробрался въ земли Тэкке до самыхъ источниковъ ‘Игды’, откуда на сверо-востокъ тянется дорога въ Хиву. По маршрутнымъ картамъ, составленнымъ Моркрзовымъ, и выступили войска Кавказскаго отряда въ хивинскій походъ раннею весною 1873 года. Въ трехъ военныхъ округахъ: — Оренбургскомъ, Туркестанскомъ и Кавказскомъ было собрано до 15,000 войскъ разнаго оружія — и эти войска съ трехъ различныхъ пунктовъ потянулись къ Хив черезъ окружающія этотъ оазисъ пустыни.
Оренбургскій отрядъ выступилъ въ походъ еще въ конц января. Ему пришлось выдержать сначала борьбу съ холодомъ, снгомъ и степными вьюгами. Самый длинный путь выпалъ на долю этого отряда: черезъ Акъ-тюбе, Эмбинскъ, вдоль западнаго берега Аральскаго моря въ Айбуджиръ и Куня-ургенчь, все пространство, пройденное оренбургцами, равнялось почти 1400 верстъ,— солидная цифра для двухмсячнаго похода!
Этотъ отрядъ, предводительствуемый генераломъ Веревкинымъ, состоялъ изъ 9 ротъ пхоты, 9 сотенъ казаковъ, 18 орудій, одного сапернаго взвода, всего изъ 2,300 человкъ. 30 марта этотъ корпусъ сосредоточенъ былъ на Эмб (на сверъ отъ Каспійскаго моря), авангардъ отряда выступилъ въ походъ 7-го, а главныя силы 11 числа.
Первое время пришлось вытерпть страшные холода, которые достигали, при сильномъ втр, до 25 градусовъ. Поздне, при быстромъ наступленіи весны, бдствія не уменьшились, вся низменная часть степи, вплоть до Усть-юрта, превратились въ сплошное болото, люди вязли по колна въ этой мстности и на каждомъ шагу пришлось вытаскивать изъ грязи завязшія повозки и орудія. Къ этому потомъ присоединились страшные жары и еще въ апрл они доходили до 36 градусовъ. Къ 16 апрля отрядъ Веревкина дотащился до Намасъ-тау (106 верстъ южне Эмбы), а 23-го онъ достигъ до Устъ-юрта, неподалеку отъ Арыса (100 вер. южне Намасъ-тау). Отсюда былъ совершенъ переходъ въ Иссетъ-тагиль, къ южной оконечности урочища ‘Большіе Барсуки’, неподалеку отъ сверо-восточнаго берега Аральскаго озера — походъ этотъ совершенъ былъ безъ дневокъ, вслдствіе чего и данъ отряду отдыхъ на нсколько дней. За оренбургскимъ отрядомъ слдовалъ обозъ съ провіантомъ на 80 дней.
Кавказскій отрядъ собственно состоялъ изъ двухъ частей — одна подъ начальствомъ полковника Моркозова, другая подъ начальствомъ полковника Ламакина. Первый отрядъ, посл своей рекогносцировки, по ту сторону Атрека, находился въ Чегишляр и пошелъ въ начал апрля къ источникамъ амъ-яджикъ, эрды, Баураджи — въ старомъ русл Оксуса (прежней Амударьи) — оттуда, пройдя Игды, онъ долженъ былъ идти черезъ Дуррукъ, Гасмахширъ на Хиву. Съ большимъ трудомъ отрядъ этотъ дотянулся до Игды, но здсь наступили такіе страшные жары, передъ глазами отряда раскинулась такая безотрадная мстность, покрытая наносными сыпучими песками, такъ что полковникъ Маркозовъ не рискнулъ подвергать отрядъ явной погибели и вернулся назадъ.
Гораздо счастливе его оказался отрядъ Ламакина, который былъ сосредоточенъ у Киндерлинскаго залива на Мангишлакскомъ полуостров, вдающемся въ воды Каспійскаго моря. Онъ достигъ своей цли и на его долю выпадаетъ значительная часть лавровъ, добытыхъ русскими войсками въ хивинскомъ поход. Этотъ отрядъ былъ значительно сильне оренбургскаго, онъ состоялъ изъ 12 ротъ пхоты, 6 сотенъ казаковъ, роты саперъ и 200 человкъ туземной милиціи, съ шестью пушками и тремя ракетными станками. Онъ долженъ былъ идти черезъ Бишь-Акты, Табанъ-су въ Ай-бугиръ къ южному заливу Аральскаго моря, для соединенія съ отрядомъ Веревкина.
Киндерли {Киндерли не обозначенъ на нашей карт, потому что это боле нарицательное имя, чмъ собственное,— находится на узкой береговой полос Мангышлакскаго полуострова.} отстоитъ отъ Хивы на 675 верстъ, хивинскіе караваны длаютъ этотъ переходъ въ 26 дней. Въ конц апрля выступилъ мангишлакскій отрядъ изъ лагеря близь Киндерли и прошелъ но 80-ти верстному безводному пространству, при 37-ми градусной жар, подъ знойнымъ палящимъ солнцемъ, въ два дня и къ 30-му апрля достигъ уже урочища Ванекъ, а къ 1-му мая прибылъ въ Бишь-Акты.
Здсь построенъ былъ редутъ — названный по мстности расположенія ‘Бишь-Акты’ — гарнизонъ этого укрпленія состоялъ изъ двухъ ротъ пхоты и сотни казаковъ при одномъ орудіи. Здсь учреждено было складочное мсто, и пока пхота съ саперами занималась насыпкою укрпленія — казаки сдлали смлую рекогносцировку въ степь за верблюдами и провіантомъ, они имли небольшую стычку съ враждебными намъ киргизами. При этомъ отряд находился прусскій офицеръ туммъ, которому мы обязаны приложеннымъ рисункомъ, изображающимъ это степное оригинальное укрпленіе Бишь-Акты съ его пустынными песчаными окрестностями.
Передъ нами разстилается мертвая степь и только на горизонт виднется зубчатая скалистая гряда ‘Тарпакъ-Тау’. Лве пятиугольный редутъ, въ ближайшемъ угл котораго устроенъ барбетъ для единственнаго орудія. Посреди редута виднъ колодезь-журавль, снабжающій гарнизонъ солоноватою водою, къ которой надо привыкнуть что-бы пить ее безъ отвращенія… Ближе, надъ палаткою начальника отряда развивается полосатый значекъ. Вдали, праве дымятся кибитки и шатры, то бивуакъ остальныхъ частей отряда и тамъ пасутся добытые рекогносцировкою верблюды и скотъ. На первомъ план часть бивуака туземныхъ милиціонеровъ — совершающихъ вечерній ‘намазъ’ (молитву). Рисунокъ этотъ очень врно передаетъ какъ самый характеръ природы такъ и оригинальную манеру степныхъ отрядовъ располагаться на отдыхъ просторнымъ хозяйственнымъ образомъ.
Туркестанскій корпусъ раздленъ былъ на два отряда. Первый началъ свое движеніе изъ ‘Казалинска’, близь устья Сыръ-Дарьи, онъ шелъ подъ начальствомъ полковника Головачева и сопровождался Его Высочествомъ Великимъ Княземъ Николаемъ Константиновичемъ. Походъ начатъ былъ движеніемъ вверхъ по Сыръ-Дарь до Перовска, а оттуда вдоль Джамакъ-Дарьи на юго-западъ до Иркибая, гд и былъ сооруженъ фортъ ‘Благовщенскъ’. Дальнйшее движеніе отряда было на юго-востокъ, для соединенія съ другимъ Туркестанскимъ отрядомъ. Второй отрядъ сформировался въ Джизэк изъ частей прибывшихъ изъ Ура-тюбе, Ходжента и Ташкента. 25-го Марта онъ направился черезъ пустыню ‘Кызылъ-кумъ’ къ источникамъ ‘Аристанъ-бэль-кудукъ’, гд и была назначена стоянка.
Туркестанскій отрядъ состоялъ изъ 88 ротъ пхоты, роты саперъ, 14 полевыхъ орудій, 4 горныхъ орудій, 2-хъ митральезъ, ракетной батареи, 5 сотенъ казаковъ — кром того было 4 мортиры, взятыя на случай осады. Всего было около пяти тысячь человкъ и полутора тысячь лошадей — провіанту взято было на два съ половиною мсяца. Для перевозки такихъ значительныхъ тяжестей было нанято восемь тысячь верблюдовъ. Этотъ отрядъ былъ подъ начальствомъ Сыръ-Дарьинскаго губернатора генерала Головачева и сопровождался Его Высочествомъ принцемъ Евгеніемъ Максимильяновичемъ Лейхтенберскимъ.
Путь до Хивы перваго отряда (Казалинскаго) считался 750 верстъ, а второго (Джузакскаго) до 800 верстъ. Тмъ временемъ въ Казалинскъ прибылъ посолъ Хивинскаго хана съ первою группою русскихъ плнныхъ — которыхъ ханъ выслалъ поскоре къ намъ, разсчитывая этимъ пріостановить дальнйшее наше наступательное движеніе. Главнокомандующій всми экспедиціонными войсками Туркестанскій генералъ-губернаторъ генералъ-лейтенантъ фонъ Кауфманъ 1-й далъ послу хивинскаго хана въ Казалинск аудіенцію.
Когда явилась возможность всмъ отдльнымъ отрядамъ войти между собою или въ непосредственную связь или же въ другія сношенія, главнокомандующій организовалъ особый штабъ, во глав котораго назначенъ былъ генералъ-маіоръ Троцкій, съ этого времени этотъ штабъ сталъ центромъ, изъ котораго исходили вс распоряженія,— это былъ такъ-сказать узелъ, въ которомъ соединялись все нити движеній остальныхъ отрядовъ.
Когда отрядъ прибылъ въ Темиръ-каикъ, въ ста двадцати семи верстахъ отъ Джузака, сюда явился чрезвычайный посолъ Бухарскаго эмира Мозофора, дружески расположеннаго къ намъ и до сихъ поръ твердо и свято исполнявшаго вс статьи мирнаго договора 1868 года. Посолъ этотъ заявилъ о полной готовности своего владыки оказать всякую поддержку русскимъ въ войн съ враждебными имъ племенами. До этого при нашей главной квартир находился еще посолъ Коканскаго хана. Такимъ образомъ, чрезвычайные послы двухъ ханствъ могли вблизи наблюдать за ходомъ интересной войны и непосредственно передавать своимъ государямъ вс свое впечатлнія.
Въ Аристанъ-Бель-Кудук получено было донесеніе о результатахъ движенія остальныхъ отрядовъ. Вслдствіе этихъ донесеній, а также и вслдствіе еще новыхъ рекогносцировокъ ршено было нсколько измнить маршруты Казалинскаго отряда, который, окончивъ (какъ мы уже сказали) постройку Благовщенскаго форта, долженъ былъ слдовать на Халатъ-ата по слдамъ главнаго отряда.
Новый путь не только былъ удобнй предполагавшагося сначала, но и оказался гораздо короче перваго.
6-го мая оба отряда Казалинскій и Джюзакскій соединились въ Халатъ-ат и сюда къ тому же времени пришли извстія о движеніи Оренбургскаго отряда.
Для того, чтобы было удобне слдить за движеніемъ нашихъ экспедиціонныхъ отрядовъ, мы предлагаемъ читателямъ обратить вниманіе на карту театра военныхъ дйствій, приложенную къ одному изъ предъидущихъ номеровъ нашего журнала.
Дальнйшій ходъ кампаніи будетъ нами также подробно изложенъ въ слдующихъ номерахъ, вмст съ появленіемъ новыхъ рисунковъ, изображающихъ различные эпизоды этого замчательнаго похода.
Вмст съ тми страшными препятствіями, которыя представляла нашимъ войскамъ природа, мало по малу начали рости вокругъ геройскихъ колонъ все новыя и новыя затрудненія, въ лиц многочисленныхъ непріятельскихъ партій, словно выростающихъ внезапно изъ земли и охватывающихъ наши отряда живою враждебною цпью. Съ каждымъ шагомъ впередъ мы убждались, что этотъ новый врагъ посеріозне перваго и что къ нему надо относиться съ предусмотрительностью и полнымъ вниманіемъ, иначе пришлось бы поплатиться полнымъ неуспхомъ экспедиціи и погибелью отрядовъ. Побды надъ хивинскими войсками стали доставаться намъ все трудне и трудне и стоили намъ все большаго числа жертвъ. Особенно тюркмены іомуды — воинственное и довольно многочисленное полукочевое племя — выслало противъ насъ свои лучшія боевыя силы. Чтобы вполн ознакомиться съ характеромъ тхъ сраженій, которыя пришлось выдержать нашимъ войскамъ посл борьбы съ природою, мы опишемъ схватки оренбургскаго отряда на пересченныхъ мстностяхъ амударьинскаго бассейна вблизи цли экспедиціи — Хивы.
20-го мая, едва только войска наши отошли на полперехода отъ своихъ бивуачныхъ позицій у Мангыша, какъ появились на горизонт непріятельскіе наздники и быстро обскакали оба наши фланга, кром того показались четыре густыя непріятельскія колоны. Атака поведена была настолько ршительно, что только усиленный огонь нашихъ орудій и разсыпной бглый огонь стрлковъ соединенныхъ кавказскихъ батальоновъ ламакинскаго отряда и оренбургскихъ линейныхъ ротъ — могъ хотя сколько нибудь пріостановить наступающія массы. Четыре раза возобновлялъ непріятель свои атаки — и каждый разъ его принуждали къ отступленію, преслдуя тюркменскихъ и хивинскихъ наздниковъ лихими кавалерійскими атаками.
Несмотря на это, между отдльными нашими частями стали прорываться лучшіе непріятельскіе всадники, не было возможности остановить этихъ отчаянныхъ джигитовъ — точно ослпленныхъ фанатизмомъ, съ остервененіемъ кидавшихся на наши колоны. Сообщеніе между колонами было прервано. Офицеры, развозившіе приказанія, должны были пробиваться съ оружіемъ въ рукахъ — и только и спасались благодаря легкости и лихости своихъ коней. Впрочемъ, не всякому удавались эти попытки: капитанъ Кологривовъ былъ буквально изрубленъ шашками, едва только отъхалъ на нсколько десятковъ сажень, по направленію къ нашему обозу. Какъ бы то ни было — но на этотъ разъ поле сраженія осталось за нами, непріятель отступилъ, оставивъ на поляхъ и по арыкамъ многочисленные слды своего пораженія. Сровато-пепельная почва буквально пестрила цвтными халатами убитыхъ, верблюжьими и конскими трупами.
Но на пути къ Гурленю ханскія войска вмст съ тми же тюркменами попытались еще разъ загородить намъ дорогу. Надо замтить, что на этотъ разъ тюркмены іомуды поклялись не возвращаться домой иначе какъ побдителями русскихъ. Мстность на этотъ разъ благопріятствовала имъ боле чмъ въ первый. Вся дорога отъ Ктая до Гурленя представляла собою сплошное дефиле изъ мостовъ, садовъ и арыковъ. На каждомъ шагу встрчались отдльные кишлаки (хутора), окруженные высокими стнами, что длало ихъ похожими на маленькіе форты,— представлявшіе собою для непріятеля укрпленныя позиціи, — каждый изъ которыхъ приходилось брать штурмомъ. На 11 верст отъ Ктая растилалось довольно обширное поле, на которое и вывели наши войска — это пересченная дорога. До 10 тысячъ хивинцевъ ожидали насъ на этомъ пол, и готовились дать намъ здсь самую ршительную битву.
Съ ночлега, соединенный оренбургскій и мангышлакскій отряды выступили уже въ полномъ боевомъ порядк, имя передъ собою сильныя цпи стрлковъ. Скоро показался вдали непріятель. Пестрые толпы замелькали между массами садовъ и глиняными стнами зданій.
Главные массы нашихъ войскъ шли среднею дорогою — цпи же стрлковъ пробирались по сторонамъ, перелзая черезъ заборы, канавы наполненныя водою, пробираясь черезъ кустарникъ. Дорога такъ съуживалась мстами, что едва только можно было — и то съ помощью людей — протаскивать орудія одно за другимъ. Кром этихъ препятствій, надо было непрерывнымъ огнемъ стрлковъ удерживать непріятельскихъ джигитовъ, такъ и рвущихся въ изступленіи на паши колоны.
Едва только дорога стала шире, мы начали развертывать свои линіи, батареи снялись съ передковъ и открыли сильный огонь по непріятелю, въ свою очередь осыпавшему насъ изъ за прикрытій градомъ пуль (положимъ что боле многочисленныхъ чмъ мткихъ). Однако огонь нашихъ орудій и возможность ввести наконецъ въ дло вс наши силы — начали производить свое дйствіе. Промежутокъ между нами и непріятелемъ сталъ все увеличиваться и увеличиваться — и не трудно было замтить, что хивинскія войска очень близки къ полному отступленію. Только тюркмены упорно держались противъ нашей кавалеріи, нестройными толпами носясь въ карьеръ на своихъ горячихъ коняхъ передъ блыми линіями стрлковъ и линейцевъ.
Отступленіе наконецъ началось. Артиллерія наша нсколько разъ брала на передки, нагоняла хивинцевъ, снималась — и снова поражала картечью густыя толпы отступавшихъ. Нсколько удачныхъ атакъ кавалеріи, особенно дагестанцевъ, навели ужасъ на непріятеля и превратили въ положительное бгство.
Одновременно съ нападеніемъ на наши главныя силы, хивинцы сдлали сильный натискь на наши обозы, прикрытые тремя только ротами пхоты и казаками подъ начальствомъ подполковника Скобелева. Этотъ натискъ былъ также отраженъ съ большею потерею для непріятеля.
Результаты боя у Гурленя не замедлили выказаться — этотъ погромъ произвелъ сильное нравственное потрясеніе на ханскія войска и значительно остудилъ пылъ тюркменъ іомудовъ, подорвавъ въ нихъ прежнюю самоувренность. Большая часть тюркменъ — посл послдняго пораженія бросили хивинскія войска и вернулись въ свой раіонъ заниматься обычными занятіями. Въ нашъ лагерь явился посолъ отъ хана съ мирными предложеніями и съ просьбою остановить наступленіе, но генералъ Веревкинъ былъ слишкомъ знакомъ съ азіатскими нравами и опытенъ, чтобы поддаться на эту удочку. Онъ отклонилъ отъ себя всякіе переговоры, предложилъ послу обратиться въ туркестанскія войска къ главнокомандующему и самъ продолжалъ безостановочно наступленіе.
Еще нсколько переходовъ — настоящихъ боевыхъ переходовъ — и соединенные отряды очутились въ виду садовъ и стнъ хивинскихъ предмстій. Слдующія выдержки изъ кореспонденціи съ мста дйствія даютъ полное понятіе о схваткахъ подъ самыми стнами Хивы. Едва наши войска обогнули одну изъ многочисленныхъ стнъ, окружающающихъ сады, и артилерія стала занимать позиціи, какъ хивинцы начали усиленной артилерійскій огонь. Снаряды ложились повсюду, нельзя было разобрать откуда именно направляется непріятельскій огонь, такія понялись облака дыма и пыли. Нсколько лошадей при нашихъ орудіяхъ были переранены, пострадали и люди. Вправо отъ артилеріи стояли апшеронцы и ширванцы, слва рота 2-го оренбургскаго линейнаго батальона. Наша пхота двинулась впередъ едва нсколько ослаблъ огонь непріятельскихъ батарей, сильно пострадавшихъ отъ дйствія нашихъ орудій, но этотъ огонь, подкрпленный стрльбою изъ фальконетовъ и ружей, разразился съ новою силою для того чтобы остановить нашихъ пхотинцевъ, ринувшихся въ атаку. Апшеронцы и ширванцы бросились на мосты, заняли ихъ и захватили два орудія, но въ это же время на нашъ лвый флангъ обрушилась вся непріятельская кавалерія, и 2-й линейный оренбургскій баталіонъ принялъ на себя этотъ натискъ. Атака была отбита, кавалеристы хивинскіе вразсыпную бросились назадъ, а оренбурцы съ своею артилеріею поспшили зайти справа и открыли огонь во фланги по крпостнымъ стнамъ. Между тмъ горсть ширванцевъ, человкъ 60 не больше, подъ начальствомъ капитана Алихана, замтили одно хивинское орудіе, особенно сильно безпокоившее насъ изъ-за своего прикрытія, перебжали мостки, перекололи прислугу и захватили это орудіе почти изъ подъ самыхъ крпостныхъ стнъ, дымящихся отъ выстрловъ по этой отважной горсти.
Дорого стоила эта побда соединенному отряду, въ числ пострадавшихъ былъ и самъ храбрый и опытный генералъ Веревкинъ, которому пуля пробила щеку пониже виска.
Хива была взята, но генералу Веревкину не пришлось долго стоять на мст. Тюркмены, озадаченные должно быть своимъ пораженіемъ, принялись съ горя за грабежъ и накинулись на сосднія мирныя осдлыя племена. Чтобъ прикрыть эти племена — русскій отрядъ 19 іюля выступилъ въ Куня-Ургенчу. Кстати же надобно было прикрыть и наши съемочныя партіи, занимавшіяся изслдованіемъ стараго русла Аму-Дарьи и съемкою мстности театра военныхъ дйствій.
Испуганный ханъ бжалъ… онъ слишкомъ боялся гнва русскихъ чтобы тотчасъ же явиться къ главнокомандующему, но скоро этотъ страхъ прошолъ — и не имя другаго исхода, ханъ ршился явиться къ генералу Кауфману и отдался въ его полное распоряженіе.
Извстно, что хану оставлена была его власть, едва только онъ согласился признать условія мира предложенныя ему побдителемъ, къ чести котораго надо упомянуть, что вслдъ за мрами о насущной потребности продовольствія войскъ первое мсто заняло — полное освобожденіе всхъ рабовъ въ хивинскомъ ханств, въ прежнемъ центральномъ депо невольничества.
Для объясненія послднихъ кровавыхъ событій, уже посл занятія Хивы (я говорю о сраженіяхъ нашихъ съ тюркменами іомудами 15 и 16 іюля), надо познакомиться нсколько съ отношеніями тюркменъ къ хивинскому хану. Положительно ни одинъ владыко не имлъ такихъ необузданныхъ, кичливыхъ подданныхъ, какъ имлъ ханъ въ іомудахъ. Многочисленное, воинственное, хорошо вооруженное и богатое племя до 30,000 кибитокъ, занимая лучшія земли, положительно ничего не платило хану и обязывалось и то съ грхомъ пополамъ выставлять по его требованію вооруженную силу. И то они, неся единственную повинность, исполняли ее не такъ, какъ желалъ того ханъ, а такъ, какъ имъ самимъ хотлось. Они, поступивъ въ ханскія войска, получали все содержаніе и не довольствуясь этимъ занимались грабежемь своихъ же осдлыхъ сосдей — сдлавъ себ изъ воровства и насилія главной промыселъ. Они убждены были, что только ихъ милостью ханъ можетъ властвовать, и потому, считая себя единственными сберегателями ханской территоріи, смотрли на эту территорію какъ на свою собственность. Странное явленіе, что даже самъ ханъ и его приближенные какъ бы раздляли это мнніе, по крайней мр со стороны хивинскаго владтеля не было сдлано ни чего, что бы могло измнить порядокъ вещей къ лучшему.
Могъ ли при такихъ обстоятельствахъ ханъ, въ договор съ русскими, отвчать за своеволіе и грабежи тюркменъ? Понятно — нтъ! а дозволить господствовать такимъ образомъ этому необузданному племени и распоряжаться въ ханств по прежнему — никакимъ образомъ не могло входить въ программу нашихъ дйствій, относительно такъ-называемаго хивинскаго вопроса.
Надо было сломить кичливость тюрменъ матерьяльно и нравственно — и для этого въ ихъ кочевья былъ высланъ отрядъ подъ начальствомъ генерала Головачева, которому предписано было взять съ тюркменъ подать въ количеств 300,000 рублей въ вид пени за вс ихъ безчинства. Налогъ, собственно говоря, весьма незначительный. Этому движенію предшествовало между прочимъ слдующее распоряженіе главнокомандующаго. Были вызваны старшины тюркменовъ въ главную квартиру… долго никто не являлся, но наконецъ и то только къ 8-му іюля собрались нкоторые, которымъ и объявлено было о наложенной пени… Старшины начали между собою переговоры и не безъ колебанія общали генералу Кауфману собрать эту пеню… По одному изъ каждаго отдленія старшинъ вернулись въ кочевья для распоряженія о сбор, остальные же остались въ вид заложниковъ.
Отрядъ генерала Головачева состоялъ изъ 8 ротъ пхоты, 10 орудій и всей кавалеріи туркестанскаго и кавказскаго отрядовъ. Въ первый же день похода были встрчены передовые отряды тюркменъ іомудовъ, видимо приготовившіеся встртить силу силою. Получено было извстіе, что туркменскія семьи, скотъ и имущество откочевываютъ къ Исма-Мутъ-Ата. Вся наша кавалерія подъ начальствомъ полковника Блока послана была преслдовать отступившихъ — самъ же генералъ Головачевъ съ остальною частью отряда пошелъ за авангардомъ къ арыку Базаркетъ, гд нашелъ мостъ сломанымъ и отрядъ долженъ былъ нсколько замедлить свое наступательное движеніе.
Между тмъ нашъ авангардъ настигнулъ одинъ изъ тюркменскихъ каравановъ, для поддержанія кавалеріи тотчасъ же послано было 2 роты 2-го туркестанскаго стрлковаго батальона. Это было 9 іюля — и этотъ день ознаменовался только тмъ, что настигнутый караванъ былъ положительно уничтоженъ, скотъ отбитъ и повозки сожжены.
10-го іюля генералъ Головачевъ прошелъ до АсмаМутъ-Ата, затмъ двинулся на мукширъ, ночевалъ тамъ съ 11 на 12 — и 13 іюля сталъ лагеремъ у деревни Чандыръ.
Въ тотъ же день, около 3-хъ часовъ пополудни, съ пикетовъ дали знать о приближеніи большихъ непріятельскихъ партій, видимо готовыхъ къ нападенію на нашъ лагерь. Четыре роты пхоты и взводъ скорострльныхъ пушекъ, подъ начальствомъ полковника Новомлинскаго, вышли изъ лагеря и заняли боевую позицію праве. Тотчасъ же туркмены появились еще въ большихъ массахъ, съ начала впереди лагеря, а потомъ съ обихъ его сторонъ. Весь нашъ лагерь стоялъ въ ружь, кавалерія съ ракетными станками двинулась уступами впередъ чтобы предупредить непріятельскую атаку.
Отрядъ Новомлинскаго первый выдержалъ нападеніе, но, пока наше вниманіе занято было нападавшими, часть туркменъ обошла нашъ лагерь и наскакала на нашихъ обозныхъ верблюдовъ, которыхъ не успли еще загнать въ лагерь. Пять изъ нихъ туркмены успли захватить и бросились съ этою добычею назадъ, но тутъ попали подъ перекрестный огонь стрлковъ и дорого поплатились за эту попытку.
Вс остальныя попытки непріятеля къ нападенію на лагерь были совершенно тщетны. Тюркмены понесли сильный уронъ и пріостановили на время свои атаки. Тогда генералъ Головачевъ самъ, со всею кавалеріею и отрядомъ полковника Новомлинскаго, перешелъ въ наступленіе и на разстояніи 3-хъ съ половиной верстъ буквально усялъ степь непріятельскими тлами.
Войска наши возвратились въ лагерь и отрядъ имлъ дневку до 15 іюля, когда ршено было двинуться дале, чтобы довершить пораженіе тюркменскихъ сконищь у Ильялы и Кызылъ-Такыра.
Предположено было выступить изъ лагеря ночью, но къ вечеру сообщено было съ пикетовъ о томъ, что вокругъ всего лагеря замелькали огоньки и слышно ржаніе лошадей. Считая возможнымъ, что туркмены повторятъ ночью свои атаки, отложено было выступленіе до разсвта — и генералъ Головачевъ распорядился устройствомъ общаго вагенбурга. Къ утру все было готово, вагенбургъ нашъ остались прикрывать дв роты пхоты съ двумя орудіями, остальной же отрядъ началъ вытягиваться къ ‘Ильялы’.
Едва только началось выступленіе, какъ со всхъ сторонъ послышалось самое оглушительное гиканье, топотъ лошадей и выстрлы нападающихъ. Первою приняла на себя это стремительное нападеніе наша кавалерія, она уже успла выступить изъ лагеря — и Богъ всть чмъ бы это все кончилось, если бы пхота не успла стать въ боевой порядокъ и прикрыть собою отодвинувшихся казаковъ. Ружейный и пушечный огонь открылся по всей линіи. Густыя массы туркменъ представляли слишкомъ хорошую цль для нашей картечи, производившей тамъ ужасающія опустошенія. Атака эта была до такой степени стремительна, что несмотря на полумракъ видны было не только фигуры нападавшихъ, но и ихъ лица, искаженные фанатизмомъ и бшеною яростью. Конные подвозили за своими сдлами пшихъ — и эти послдніе надвинувъ на глаза шапки, чтобы не видать страшнаго врага, врывались въ самую середину нашихъ колонъ — и конечно гибли подъ ударами штыковъ и ружейныхъ прикладовъ.
Вс, кто только знакомъ съ ходомъ нашихъ среднеазіатскихъ войнъ, единогласно утверждаютъ, что никогда еще въ Средней Азіи туземцы не оказывали такой отчаянной смлости и энергіи. Можно сказать смло, что въ дл 15 іюля вс чины безъ исключенія отъ самыхъ высшихъ до низшихъ принимали непосредственное участіе въ схватк. Объ этомъ свидтельствуетъ между прочимъ и то, что большинство нашихъ старшихъ офицеровъ ранены саблями или вообще холоднымъ оружіемъ, самъ генералъ Головачевъ былъ раненъ сабельнымъ ударомъ въ кисть правой руки, полковникъ Мейеръ саблею въ голову и руку, подполковникъ Фриде и капитанъ Маевъ тоже, подполковникъ Есиповъ изрубленъ саблями и т. д.— краснорчивыя свидтельства горячей и дйствительно кровавой схватки.
Когда уже совершенно разсвло, непріятель на всхъ пунктахъ прекратилъ свои атаки, и его гиканье слышалось уже далеко. Рота и сотни наши стояли въ грозномъ порядк. Множество тлъ лежало вокругъ нашихъ боевыхъ линій, но нимъ можно было оцнить уронъ туркменъ въ дл 15 іюля.
Приложенный нами рисунокъ изображаетъ именно одинъ изъ эпизодовъ этого сраженія, когда туркмены врзываются въ промежутки между нашими пхотными частями.
Съ 11 часовъ утра, когда прекратился бой, отрядъ нашъ довольно покойно бивакировалъ на арык Ана-Муратъ-Ба, а въ 3 часа снова выступилъ вслдъ за туркменами къ Кызылъ-Такыру.
Какъ оказалось впослдствіи, число туркменъ участвовавшихъ въ дл 15 іюля простиралось до 10 тысячъ, кром іомудовъ, были еще и слдующіе роды: Гоклены, Чодоры, Имрали, Алаили и Карадашлы.