ГРШНИЦА
ГРШНИЦА
ПОЭМА АЛЬФРЕДА ВИНЬИ.
I.
I.
II.
II.
* * *
III.
III.
IV.
IV.
V.
V.
‘Встникъ Европы’, No 9, 1868
Грешница, Виньи Альфред, Год: 1819
Время на прочтение: 4 минут(ы)
L’adultè,re attend le soir, et se dit: Aucun
oeil ne me verra, et il se cache le visage, car
la lumiè,re est pour lui comme la mort.
Job, ch. XXIV, v. 16-17.
‘Благоуханьемъ дивнымъ мирры
‘Мой одръ роскошный надушонъ,
‘Съ ковровъ струится нардъ Пальмиры
‘И ароматный киннамонъ,
‘Я золотою діадимой
‘Чело внчала, въ тишин
‘Приди, мой юноша любимый,
‘Въ ложницу пышную ко мн.
‘Сегодня мужъ ушелъ далеко:
‘На лож нги у меня
‘Почій, пока лазурь востока
‘Не заалетъ блескомъ дня!’
Такъ съ плоской кровли, въ ароматной
Тни склонившихся деревъ,
Раздался зовъ ея чуть внятный,
Но былъ услышанъ этотъ зовъ:
Въ тьм ночи юноша счастливый
Прокрался къ ней черезъ порогъ,
И кедръ рукою торопливой
Она замкнула на замокъ,
И тамъ, гд въ потаенной сни
Блестлъ рзьбою кипарисъ,
Онъ нжно обнялъ ей колни
И ихъ лобзанія слились…
‘Любви сіяньемъ озарили
‘Лучи твоихъ очей мой взглядъ,
‘Твое чело бле лилій,
‘Уста слова любви струятъ,
‘Какъ будто розы ароматы!
‘О сбрось съ себя одеждъ нарядъ —
‘И безъ уборовъ хороша ты!
— Помедли, милый: капли росъ
Рукою нжною отру я
Съ твоихъ увлаженныхъ волосъ,
Дыханьемъ жаркимъ поцлуя
Согрю юное чело,
Что подъ ночною мглой застыло….
— ‘О лучше-бъ ты охолодила
‘То пламя, что во мн зажгло
‘Мятежныхъ ласкъ твоихъ желанье!
‘Любви созрли грозды, я
‘Касаюсь къ нимъ, и трепетанье
‘Ихъ чувствуетъ рука моя —
‘Дай мн вкусить отъ наслажденья,
‘Не отдаляй желанный мигъ!
— Постой Откуда этотъ кривъ
И звукъ шаговъ?…— ‘То звонъ моленья
‘Полночнаго — О не блднй,
‘Напраснымъ страхомъ грудь волнуя,
‘И страстнымъ жаромъ поцлуя
‘Смири огонь любви моей,
‘И пусть замретъ отказа ропотъ
‘Въ твоихъ устахъ!’
И въ смутный шопотъ
Слились слова любви…. Огни
Въ лампадахъ бронзовыхъ блеснули
Въ послдній разъ, и потонули
Лучи ихъ блдные въ тни —
Въ тотъ часъ, какъ розовымъ отливомъ
Восходъ вершины горъ облекъ,
И къ зеленющимъ оливамъ
Коснулся утра втерокъ,
Въ тотъ тихій часъ, когда верблюды
Усталой поступью, въ пыли
Склонясь подъ вьюками, несли
Пустыни дань сынамъ Іуды,
Въ тотъ часъ, какъ блый свой шатеръ
Пастухъ открылъ, и бросилъ взоръ
На небо, и, звзды разсвта
Лучъ блдный встртивъ, гимн привта
Къ свтилу Вчному простеръ, —
Въ тотъ часъ любовникъ пресыщенный
Ее покинулъ, и блдна
На лож, нгой изступленной
Измятомъ, поднялась она.
Ей страшенъ блескъ луча дневного,
Она желаетъ, чтобъ сошла
Надъ нею тьма ночная снова
И скрыла стыдъ ея чела
Отъ блеска солнца золотого!
Какъ трупъ она недвижна, взглядъ
Приникъ въ тоск къ дверямъ ложницы,
И только слезы на рсниц
О мук сердца говорятъ…
Такой казалася въ день оный
Содома гршная жена,
Когда съ небесъ воспламененный
Лилъ дождь, и бурная волна
Сносила бшенымъ потокомъ
Твердыни храмовъ и дворцовъ
Проклятыхъ Богомъ городовъ.
Хотлось-ли ей грустнымъ окомъ
Въ послдній разъ послать привтъ
Мстамъ, знакомымъ съ дтскихъ лтъ,
Иль воли Бога неизвстной
Постигнуть тайну жаждалъ взглядъ —
Но обернулася назадъ
Она, презрвъ завтъ небесный,
И неподвижно замерла
Ея нога въ поспшномъ бг,
И забллись, будто въ снг,
И ликъ и локоны чела.
И Лотъ дрожащею стопою
Идя къ Сегору, полный мукъ,
Не слышалъ больше за собою
Ея шаговъ замолкшій звукъ….
Роняя слезы изъ очей,
Она сидитъ на смятомъ лож,
И вотъ, пришелъ ребенокъ къ ней,
Рыданьемъ матери своей
Смущенный, онъ заплакалъ тоже,
Кудрявой головой приникъ
Къ ея колнямъ, и тоскуя,
Боится онъ для поцлуя
Приблизить въ ней свой милый ликъ.
Какъ сладки были ей донын
Младенца ласки и любовь!
Она узнать ихъ хочетъ вновь,
Но взоръ остановивъ на сын,
О муж вспоминаетъ вдругъ,
И на лиц ея испугъ
Ложится блдностью…. Ужели
Она осмлится ласкать
Его дитя на той постели,
Въ поко томъ, гд отзвучать
Лобзанья ночи не успли?…
Увы, невиннаго чела
Младенца гршными устами
Она коснуться не могла,
Хотла нжными словами’
Его утшить: замеръ звукъ
Въ ея груди, она вздохнула,
Какъ будто въ мигъ предсмертныхъ мукъ,
И вдругъ ребенка оттолкнула,
Стыдомъ и ужасомъ полна,
Въ порыв дикомъ съ ложа встала,
Пошла къ дверямъ и тамъ упала,
Какъ бездыханный трупъ блдна!
Въ тотъ день, съ ограды городской,
Былъ виднъ караванъ богатый,
Державшій къ Тпру поздъ свой:
Подъ тяжкимъ вьюкомъ полосатый
Онагръ склонялся, весь въ пыли
Бжалъ верблюдъ, испуганъ крикомъ
Погонщика, и, смуглы ликомъ,
Рабы, чело склонивъ, несли
Багрецъ и шелкъ, и съ ними рядомъ
Скакалъ на взмыленномъ кон
Ихъ господинъ. Веселымъ взглядомъ
Завидвъ городъ въ сторон,
Онъ говорилъ: ‘Теперь Зефора
Ждетъ мужа, взглядъ уставивъ въ даль,
И на лиц ея печаль,
И въ сердц дума:— ‘Нтъ, не скоро
‘Вернется онъ, давно туманъ
‘Развянъ солнцемъ надъ пустыней,
‘Но изъ-за дали темносиней
‘Не вызжаетъ караванъ…’
И выбжитъ она далеко
Ко мн на встрчу, и тогда
Я ей скажу: ‘Склони сюда
‘Блестящее весельемъ око —
‘Вотъ тканей шелкъ, цвтной коверъ,
‘Вотъ сталь, которой отблескъ чистый
‘И ликъ твой отразитъ и взоръ,
‘Вотъ жемчугъ и янтарь златистый…’
Такъ говорилъ онъ, и съ высотъ
Сіона узкою тропою
Съзжалъ, коня ускоривъ ходъ…
Евреи шумною толпою
Въ день праздника бгутъ во храмъ:
Молва прошла — предстанетъ тамъ
Пророкъ, великій чудесами,
Цлитъ онъ силой словъ святыхъ
Разслабленныхъ, нмыхъ, слпыхъ,
Увчныхъ, мучимыхъ бсами,
Къ нему идутъ со всхъ сторонъ
И старцы скорбные и жены,
И сонмомъ нищихъ окруженный,
Ко всмъ являетъ милость онъ.
По городамъ, по дальнимъ селамъ,
Съ толпой своихъ учениковъ
Проходитъ онъ, царь бдняковъ,
Съ челомъ, одтымъ ореоломъ
Небесной славы, и зоветъ
Къ себ святой любви глаголомъ
Рабовъ и страждущій народъ —
За кудри юнаго чела
Толпа во храмъ приволокла
Жену преступную. Съ слезами
Въ очахъ опущенныхъ, блдна,
Передъ Христомъ стоитъ она,
Отягощенная цпями.
Вокругъ сонмъ книжниковъ сдыхъ,
Въ устахъ ихъ осужденья слово,
Укоръ въ жестокомъ взор ихъ,
И говорятъ они сурово:
‘Равви! вотъ женщина: она
‘Виновна и уличена
‘Въ грх преступномъ съ любодемъ,
‘За грхъ тотъ смерть присуждена
‘Въ закон, данномъ Моисеемъ.’
И, возбужденная судомъ
Безжалостнымъ, толпа каменья
Хватаетъ и кричитъ: ‘убьемъ,
‘Убьемъ ее за преступленье!’
Внимая грозный смерти крикъ,
Съ отчаяньемъ въ безумномъ взгляд,
Напрасно обращаетъ ликъ
Жена съ мольбою о пощад,
Напрасно льетъ потоки слезъ —
И на нее воззрлъ Христосъ
И, кротостью небесной полонъ,
Къ толп простеръ святой глаголъ онъ:
‘Пусть тотъ, кто чуждъ грха межъ васъ
‘Подниметъ первый длань для казни
‘И броситъ камень безъ боязни.’
Сказалъ — и, грустью омрачась,
Задумчиво къ земл склонился
И сталъ на ней чертить перстомъ
Слова безвстныя…
Смутился
Сонмъ книжниковъ и со стыдомъ
Изъ храма тихо удалился….
В. Буренинъ.