М. Г. Петрова.
Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Том 1. М., ‘Советская энциклопедия’, 1989
Горнфельд А. Г.: биографическая справка, Горнфельд Аркадий Георгиевич, Год: 1898
Время на прочтение: 5 минут(ы)
ГОРНФЕЛЬД Аркадий Георгиевич [18(30).8.1867, Севастополь — 25.3.1941, Ленинград], литературовед, критик, переводчик. Род. в семье нотариуса. Окончил Симферопольскую г-зию. В 1886—91 студент юрид. ф-та Харьков. ун-та, но ‘жизненным поворотом’ для Г. стали лекции А. А. Потебни по теории словесности (восп. Г. в сб.: Памяти А. А. Потебни, X., 1892). В 1891—93 изучал философию, эстетику, психологию и др. предметы в Берлин, ун-те. С осени 1893 — в Петербурге (автобиографии: ГПБ, ф. 211, д. 1, и ЦГАЛИ, ф. 155, оп. 1, д. 1).
Многое в жизни Г., небогатой внеш. событиями, определялось тем, что он был калекой: горбуном с больными ногами. ‘Трудно было бедняге при таких природных данных’, но он ‘стал очень серьезной критической силой, с к-рой в лит-ре считаются’ (письмо В. Г. Короленко С. Д. Протопопову от 18 дек. 1920 — ЦГАЛИ, ф. 389, оп. 1, д. 61). Однако чувство человеческой обездоленности порою окрашивало мировосприятие Г. трагич. чертами. В эпоху ‘первоначального декадентства’ Г. пытался сблизиться с ж. ‘Сев. вест.’, где была напечатана (1894, No 12) его статья о кн. Потебни ‘Из лекций по теории словесности’ — анонимно, по ‘ненужному своеволию’ редакции. Идейного сближения с ред. ж-ла А. Л. Волынским, однако, не произошло. Называя себя ‘разумным индивидуалистом’, Г. понимал, что наследство 60-х гг. требует ‘модификации’, методология совр. критики — обновления, новые течения в лит-ре — внимания, но ‘антиобщественный индивидуализм’, ‘антиисторично’ и ‘бестактно’ порывающий с прошлым, был ему чужд (ст. ‘Тридцать лет назад’, в сб.: Памяти А. Л. Волынского, Л., 1928).
В нач. 1895 П. П. Перцов познакомил Г. с редакцией ‘Рус. богатства’. Н. К. Михайловский предложил Г. ‘приглядеться’ друг к другу (письмо Г. к Перцову от 17 мая 1895 — ИМЛИ, ф. 122, оп. 1, д. 18) и принял его тему — И. А. Кущевский. Статья Г. (‘Забытый писатель’, РБ, 1895, No 12) Михайловскому понравилась: ‘…он приветил меня и одобрил работу, и оставил вблизи’ (см. восп. Г. о Михайловском — ‘Красная газ.’, веч. в., 1929, 10 февр.). Союз этот не был приспособлением ‘эстетического Рима’ к ‘пуританской Спарте’. ‘Для Вас не секрет,— писал Г. 17 нояб. 1896 Михайловскому,— что я не солидарен с редакцией в теоретических вопросах моей специальности — поэтики. Но люди для меня важнее всего…’ (ИРЛИ, ф. 181, оп. 1, д. 177). В ст. ‘Поль-Луи Курье’ Г. дал скрытую автохарактеристику, говоря о том, как скептик, духовный аристократ, индивидуалист и эстет оказывается в лагере ‘борьбы за правду’ и нар. интересы (РБ, 1898, No 5). Позже Г. называл себя учеником не только Потебни, М. Лацаруса, А. Н. Веселовского, но и Михайловского, у к-рого выделял уважение к ‘достоинству теоретич. мысли’ и человеческой личности (см. ст. ‘Памяти Н. К. Михайловского’, ‘Вест. и б-ка самообразования’, 1904, No 7, с. 283—84).
При жизни Михайловского Г. принимал участие в отд. библиографии и переводной лит-ры, рецензировал новые книги по теории словесности, редактировал переводы и др., по настоянию Михайловского знакомил рус. читателей с письмами Ф. Ницше (‘Переписка Ницше’, РБ, 1901, No 3, и ‘Ницше и Брандес’, там же, 1905, No 4) с целью противостоять упрощенным толкованиям ницшеанства. В 1915 Г. осуществил первый рус. перевод ‘Тиля Уленшпигеля’ Ш. де Костера (‘Рус. зап.’, No 1—6, под псевд. Б. Ю. Коршан). В 1904—18 он чл. редакции ‘Рус. богатства’, помощник Короленко по отд. беллетристики и критики. У Г. не было темперамента критика-публициста, организаторского и редакторского ‘пафоса’, как признавался он сам, мечтая ‘бросить все, написать большую теорию словесности’, ибо как редактор годился в качестве третьего лица возле Короленко и П. Ф.
Якубовича, ‘а обстоятельства выталкивают меня на первое место’ (письма Г. к Короленко от 12 сент. 1910 и 23 окт. 1915— ГБЛ, ф. 135/Н, к. 21, д. 36 и 37). Однако работа в ‘Рус. богатстве’ дала опыт и имя: Г. в 900-е гг. приглашали вести критич. отд. газет (‘Сын отечества’, ‘Наши дни’, ‘Товарищ’ и др.). В ‘Журнале для всех’ Г. выступал со статьями о рус. и заруб. классике. В 1910-е гг. печатался в ‘Рус. вед.’. В кон. 1916 М. Горький предложил Г. заведовать отд. критики в газ. ‘Луч’ (изд. не состоялось), а в 1928 причислил к редакторам, к-рые ‘отлично воспитывали молодежь’ (XXIV, 326).
Гл. статьи по теории словесности Г. написал для словаря Брокгауза и др. энциклопедий, а также для сб-ков ‘Вопросы теории и психологии творчества’. Любая статья или рецензия Г. (только в ‘Рус. богатстве’ их более 500) строилась на теоретич. базе, в стремлении избежать легковесности и импрессионизма, превращающих критику в ‘дневник читателя’ — так определял Г. критич. манеру Д. С. Мережковского (РБ, 1897, No 3). Не удовлетворяло Г. и отождествление истории лит-ры с ‘историей идей’, но он понимал, что выделить ‘лит. эволюцию из общего хода ист. движения не всегда возможно’ (‘Теория и практика изучения лит-ры’, РБ, 1901, No 1, с. 12) и особенно это трудно для рус. лит-ры, ‘проникнутой учительским характером’ (РБ, 1903, No 6, отд. II, с. 6).
Г. видел в ‘ходовой эстетике’, как радикальной, так и модернистской, ‘беспросветный дилетантизм’, призывал к научности, к ‘восхождению к первоисточникам’, опоре на ‘долгий и тяжелый труд’ ‘установления и оценки фактов’. Совр. ‘прозревшая мысль’ требует живого сплава ист., психол., ‘руководящей’ и эстетич. критики. Отстаивал принципы реализма и был более привержен к рус. и заруб, классике, но как теоретик признавал равновеликими традицию и новаторство (‘Книги и люди’, СПб., 1908, с. 136). С этих позиций критиковал ‘торопливых молодых людей’ и ‘радикалов навыворот’, сводящих новую поэтику (символизма или футуризма) к ‘затрудняющим приемам’, путающих суггестивность худож. образа с нарочитой туманностью и за-шифрованностью. Вслед за Потебней Г. видел индивидуальный творч. акт не только в создании худож. произв., но и в восприятии его (‘О толковании худож. произведений’, РБ, 1912, No 2, отд. II, с. 155). В зрелые годы Г. стал называть свой метод историческим, т. е. учитывающим динамику и диалектику лит. процесса: выделял положительное в ‘реакции’ 80-х гг., ‘смуте’ — 90-х, ‘распаде’ — 900-х и т. д. При внимании к форме, Г. чуждался ‘оголтелых эстетов’, при неприязни к ‘насилующим догматам’, сожалел о забвении требования идейности (‘О худож. честности’, ‘Наша газ.’, 1908, 18 янв.), при уважении к личности и ее культурным запросам, он не забывал о долге художника перед родиной и народом. По поводу статьи Г. ‘Будущее иск-во’, в к-рой шла речь о путях познания в иск-ве и утверждалась мысль о том, что ‘чистоте’ настоящего художественного произведения не мешает не только идея, но даже тенденция (РБ, 1908, No 1), Короленко написал: ‘Вы положили начало и русско-бог<,атенской>, критике’ (‘Письма В. Г. Короленко к Г.’, Л., 1924, с. 22).
Критич. продукция Г. обширна. Он писал о А. И. Герцене, С. Т. Аксакове, Н. А. Некрасове, Ф. И. Тютчеве, Г. И. Успенском, А. Ф. Писемском, Л. Н. Толстом, А. П. Чехове, Короленко, Горьком, А. И. Куприне, И. А. Бунине, Л. Н. Андрееве, С. Н. Сергееве-Ценском, Ф. Сологубе, В. Я. Брюсове. Его статьи, как правило, снабжены аппаратом доказательств и отличаются острой словесной формой. В меньшей степени он владел убеждающим пафосом и был преим. критиком-аналитиком. В реалистич. лит-ре большую внутр. близость чувствовал к Чехову и Короленко, в модернистской — к Сологубу, интерес к пессимизму к-рого, по мнению А. Б. Дермана, был вызван у Г. ‘усталостью от жизненной обиды’ (ЦГАЛИ, ф. 155, оп. 1, д. 296, л. 25 об.).
Г. ценили в разных лит. лагерях. И. Ф. Анненский назвал его ‘чутким, самобытным и искусным’ критиком (‘Книги отражений’, М., 1979, с. 476). ‘Один из наиболее серьезных и даровитых нынешних критиков’ (Куприн, 309). Брюсов отмечал свободу Г. от ‘предвзятых мнений’ (РМ, 1912, No 4, отд. II, с. 31). Сергеев-Ценский назвал ст. Г. о своем творчестве (РБ, 1913, No 12) ‘самой серьезной и беспристрастной’ в совр. критике (ЦГАЛИ, ф. 155, оп. 1, д. 470). Г. сохранил и передал в Пушкинский Дом архивы ‘Рус. богатства’ и Н. К. Михайловского.
Изд.: На западе, СПб., 1910, О рус. писателях, т. 1 — Минувший век, СПб., 1912, Пути творчества, П., 1922, Боевые отклики на мирные темы, Л., 1924, Муки слова, 2-е изд., М.— Л., 1927, Романы и романисты, М., 1930, Как работали Гете, Шиллер и Гейне, М., 1933.
Лит.: Горький, XXIV, 116, 491, XXIX, 224, ЛН, т. 70, с. 204, Винокур Г., Культура языка, М., 1929, с. 91—106, Рус. лит-ра (1, 2, 3, ук.), Лит.-эстетич. концепции в России кон. XIX — нач. XX в., М., 1975 (ук.), Палей А., Восп. о Г.— В кн.: АБ, в. 5, М., 1978, Петрова М. Г., Мемуарная версия при свете архивных документов. (Чехов, Михайловский и др.).— ИзвОЛЯ, 1987, No 2 — 3. + РВед. Сб., Брокгауз, НЭС, Гранат, Владиславлев, БСЭ-1, ЛЭ, КЛЭ, У к. статей, помещенных в ж. ‘Рус. богатство’ с 1893 по 1911 гг., СПб., 1911, Виткинд Н. Л., Ук. содержания 9 рус. дорев. ж. 1911 —1918 гг., машинопись в ЦСБ ГБЛ, Балухатый С., Теория лит-ры. Аннотир. библиография, Л., 1929 (ук.), Эльзон М. Д., Лит. критика и история лит-ры в ж. ‘Рус. богатство’ (1895—1918). Хронологич. ук. рец. с раскрытием авторства.— ЛН, т. 87, его же, Хронологич. ук. анонимных рец. с раскрытием авторства (в ж. ‘Рус. богатство’ по отд. истории).— В кн.: История и историки, М., 1975, Масанов.
Архивы: ГПБ, ф. 211 (и ук.), ЦГАЛИ, ф. 155, ИРЛИ, ф. 266 (в составе ф. ‘Рус. богатства’).