Гомерова Илиада, Гомер, Год: 1796 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 38 минут(ы)

Гомеровой Иліады пснь седмая.
Переводъ Кострова (*).

(*) Увряютъ, что Костровъ усплъ перевести двнадцать псней Иліяды. Первыя шесть, какъ извстно, давно уже напечатаны, о послднихъ публика до сихъ поръ не знала. Я досталъ только дв псни 7 и 8 полныя, а 9 безъ конца. Наши литтераторы и многіе изъ читателей конечно пожелаютъ, чтобъ и достальныя псни были найдены и сообщены публик. Изд.

Такъ рекши Гекторъ, въ брань изъ града излетаетъ,

Паридъ сопутствуетъ, ихъ взоръ огнемъ блистаетъ,

То знакъ стремленія ко подвигамъ войны.

Сколь тмъ, что чрезъ моря въ любимыя страны

Плывя, и утомя плещи свои и чресла,

Стараясь напрягать всей силой и тверды весла

Приятенъ втръ, когда дохнетъ въ желанный путь:

Столь радость чувствуетъ Троянъ смятенныхъ грудь,

Познавъ сихъ ратниковъ средь бурныхъ быть сраженій.

И се Менесій, вождь кровавыхъ ополченій,

Палиценоснаго Ареиоя сынъ

Филомедузы плодъ и Арнскихъ царь долинъ,

Паридомъ низложенъ, во мракъ низходитъ гробный,

Постигнулъ равно рокъ Еіонея злобный:

Межъ шлемомъ и броней копьемъ пронзенный въ тылъ

Отъ мышцы Гектора онъ горьку смерть вкусилъ.

Отважный Ифиной, сынъ Дексія героя,

На колесницу ссть спша, средь грозна боя,

Во рамо копіемъ отъ Главка бывъ пронзенъ,

На землю палъ съ высотъ суровой смерти въ плнъ.

Минерва зря, какъ смерть Ахейцевъ поскаетъ,

Съ холмовъ небесъ полетъ къ Пергаму устремляетъ,

Что свтлый Фебъ съ твердынь Дарданскихъ усмотря,

Побдой градъ почтить желаніемъ горя,

Летитъ ей въ сртенье, и дуба близь прелестна

Сближаются сіи два божества небесна.

Гд слово предначавъ, Паллад Фебъ вщалъ:

,,Какой тебя еще, богиня, гнвъ объялъ?

‘Почто слетла ты съ превыспреннихъ селеній?

‘Иль Грекамъ лавры дать средъ яростныхъ сраженій,

‘О Тро жалость всю изъ сердца истребивъ?

‘Но коль послушаешь совтъ мой благъ, правдивъ,

‘Расторгнемъ нын мы сихъ воинствъ брань плачевну,

‘А посл пусть піютъ средь поля чашу гнвну,

‘Доколь падетъ Пергамъ: зане васъ двухъ богинь

‘Есть воля стерть его, сравнитъ съ лицемъ пустынь.’

‘О Фебъ, да будетъ то по твоему глаголу!

‘Съ сей мыслію и я съ высотъ спустилась долу:

‘Но како мы смиримъ мятежъ и брань мужей,

‘Ихъ ярость бурную средь копій и мечей?’

Рекла Тритонія. Въ отвтъ ей сынъ Латоны:

‘Мы храбрость въ Гектор, не знающу препоны,

‘Воспламенимъ, чтобъ онъ симъ мужествомъ объятъ,

‘Противника себ воззвалъ изъ сопостатъ,

‘Ахейцы раздражась, услыша рчь кичливу,

‘Единоборника поставятъ сопротиву.’

Скончалъ, и къ мысли сей богиню преклонилъ.

Геленъ же сынъ Пріамль боговъ совтъ внушилъ,

И сердцемъ ощутя, что ихъ угодно вол,

Стремится къ Гектору на бранноносномъ пол,

И ставъ вблизи, вщалъ: ‘О Гекторъ, страхъ враговъ,

‘Имущій благъ совтъ, какъ самъ Отецъ боговъ,

‘Послушай днесь меня, теб одноутробна,

‘Содлай, да средь войскъ престанетъ ярость злобна,

‘А самъ простри твой гласъ Аргивцевъ бодрыхъ въ строй,

‘Да лучшій ратникъ ихъ изыдетъ въ брань съ тобой,

,,Не снидешь смертью днесь во мрачности унылы,

‘Я слышалъ, какъ о семъ вщали горни силы.’

Онъ рекъ: и Гекторъ ставъ весельемъ восхищенъ,

Съ поспностью между двухъ воинствъ устремленъ,

Взявъ за среду копье, здержалъ Троянскихъ воевъ.

Возсли вс, вождю покорствуя героевъ,

То зря Атридъ, возссть Аргивцамъ повеллъ.

Минерва же, и Фебъ, златыхъ метатель стрлъ,

Двухъ быстрыхъ ястребовъ во образъ превращенны,

Взнеслись на гордый дубъ, Зевесу посвященный,

Чтобъ зрть съ веселіемъ на подвиги мужей.

Дардански же полки и рать Еллады всей,

Стснясь, сидли вс и грозны и прекрасны,

Щитами, копьями и шлемами ужасны.

Какъ, если яростный Зефиръ на понтъ дохнетъ,

Чернетъ понтъ, валы въ себ кипяши вьетъ:

Такъ воинства сіи, движеній разныхъ полны,

Стальнымъ оружіемъ являютъ въ пол волны.

Но Гекторъ вшедъ въ среду, се такъ воззвалъ къ полкамъ:

‘Внемлите, что вшать велитъ мн бодрость вамъ,

‘Трояне храбрые и мужественны Греки!

‘Зевесъ, владющій судьбой надъ человки,

‘Послднихъ нашихъ клятвъ не восхотлъ свершить,

‘Но мыслитъ новыхъ золъ стрлами насъ разить,

‘Докол градъ падетъ отъ Грековъ низложенный,

‘Или они въ шатрахъ Пергамомъ сокрушенны,

‘Ахейцы! наша рать героями полна,

‘Да сей, чья мышца въ брань давно изучена,

‘Единоборствовать со мною ополчитстя.

,,Реку, и словъ моихъ свидтель Зевсъ явится,

‘Коль мужествомъ меня онъ въ подвиг сотретъ,

‘Оружіе мое себъда совлечтъ,

‘Но тло пусть отдастъ, да въ домъ мой пренесется,

‘И съ честью отъ Троянъ рыдающихъ сожжется.

,,А если Фебъ меня почтитъ побдой сей,

‘Оружіе врага да будетъ мздой моей,

,,Я пренесу его на высоты Пергама,

‘И Фебова оно красою будетъ храма,

‘Но тло возвращу, дабы Ахейска рать

‘Уже послдній долгъ могла ему воздать,

‘И памятникъ вознесть сего на брегъ моря,

‘Да плаватель валы шумящіе преспоря,

‘Узрвъ его, речетъ: сокрытъ здсь мужа прахъ,

‘Что древле храбростью героямъ былъ во страхъ,

‘Въ единоборств палъ отъ Гектора сраженный.

‘Такъ скажетъ. Мн же вкъ похвалъ внцы нетлнны.’

Скончалъ. И каждый Грекъ безмолствуетъ, молчитъ:

Имъ отрещися стыдъ, согласье страхъ претитъ.

Но Менелай возставъ, изрекъ хулы правдивы,

‘Что зрю! не Греки здсь, Гречанки боязливы!

‘Несносный стыдъ! уже неимать наша рать,

‘Ктобъ Гектора противъ дерзнулъ во брани стать,

‘Да будете вы вс и перстію и прахомъ!

‘Вы тако робкіе, объяты подлымъ страхомъ,

‘Я выйду въ подвигъ сей, побды же внецъ,

‘Кому восхощетъ, дастъ безсмертныхъ силъ Отецъ.’

Онъ рекъ, и восприялъ оружія прекрасны,

Но Менелая днесь постигъ бы часъ ужасный

Неложно Гекторомъ во мрачный снити адъ,

Когдабъ не прорекли вожди Елладскихъ чадъ,

И еслибъ Царь вождей взявъ длань его десную,

Не тщился рчь ему простерши сицевую:

‘Безумствуешь! на, что дерзаешь, Менелай?

‘Восхитившу тебя досаду умряй,

‘Не исходи противъ сильнйша въ брань героя,

‘Противу Гектора, онъ страхъ средь грозна боя,

‘Не содрогаяся, безстрашный самъ Ахиллъ

‘Не можетъ испытать его толь крпкихъ силъ:

‘Престань, дражаидіій братъ, гряди къ своей ты рати,

‘Противника ему потщимся мы избрати:

‘Онъ будь безтрепетенъ, пусть дышетъ онъ воиной,

‘Но мню, съ охотою пріиметъ онъ покой,

‘Коль только не падетъ оружіемъ кровавымъ.’

Скончалъ. Покорствуетъ герой совтамъ здравымъ.

Уже сподвижники съ веселіемъ души

Спшатъ съ раменъ его доспхи совлещи.

Но мудрый Несторъ ставъ, съ прискорбіемъ вщаетъ:

‘Коль велій плачь и зло Ахейцевъ постигаетъ!

‘Коль слезную печаль восчувствуетъ Пелей,

‘Многосовтный вождь, витія, честь мужей!

‘Онъ нкогда меня, какъ друга угощая,

‘О разныхъ племенахъ Аргивскихъ вопрошая,

‘Грядущихъ низлагать Дарданскихъ твердость стнъ,

‘Живйшей радостью являлся восхищенъ,

‘Познавъ же, что сіи толь бодры чада брани

‘Трепещутъ нын вс отъ Гекторовой длани,

‘Къ престолу вышняго онъ руки вознесетъ,

‘Да въ царство мрачности душа его сойдетъ.

‘О Зевсъ, о Фебъ, и ты гремящая Паллада,

,,Почто не зрю себя еще я тако млада,

‘Какъ былъ, когда, вблизи Целадонскихъ бреговъ,

‘Съ Пилійскиііъ племенемъ Аркадскихъ родъ сыновъ

‘Близь Фійскихъ стнъ, струей Ярдана орошенныхъ,

‘Сражаясь, зрлъ бугры героевъ пораженныхъ!

‘Ервталіонъ стоя впреди Аркадскихъ силъ,

‘Какъ страшный нкій богъ всмъ ужасъ наносилъ,

‘Въ доспхи облеченъ Царя Ареиоя,

‘Въ кровавыхъ подвигахъ безтрепетна героя,

‘Его же каждый мужъ и женъ прелестныхъ ликъ

‘Палиценосцемъ звать гремящимъ приобыкъ,

‘Ни стрлъ бо не имлъ, ни копій въ брани слезной,

‘Но расторгалъ полки онъ, палицей желзной,

‘Его сразилъ Ликургъ, не какъ герой, но тать:

‘На тсной бо стез потщась его застать,

‘И упредя ударъ отъ палицы опасной,

‘Пронзилъ его копьемъ, повергъ во мракъ ужасной,

‘И всеоружіе, что далъ ему Арей,

‘Поспшно снялъ съ него коварный сей злодй

‘И въ оно облеченъ являлъ въ войнахъ свирпость,

‘Познавъ же старостью ослабшу въ членахъ крпость,

‘Ервталіона имъ любимца подарилъ,.

‘Сей уба симъ гордясь, и твердъ въ надежд силъ,

‘Къ единоборствію всхъ сильныхъ вызываетъ,

‘Смутясь, трепещутъ вс, всхъ ужасъ поражаетъ,

‘А я, хоть младшій всхъ, презорства не терпя,

‘И смлостью одной вооруживъ себя,

‘Потекъ противъ его, съ нимъ ратовалъ, сражался,

‘Минерзы помощь мн, побдой я внчался,

‘Сей страшный исполинъ поверженъ мною палъ,

‘Простершись, поля часть велику занималъ,

‘О! еслибы моя поднесь блистала младость,

‘Противу Гектора я стать почелъ-бы въ радость,

‘А въ васъ и т, что силъ отличностью цвтутъ,

‘На подвигъ съ Гекторомъ изыти не дерзнутъ.’

Такъ Грековъ упрекалъ сей старецъ благосмысленъ:

И Се воздвигся ликъ вождей девятичисленъ,

Всхъ прежде возстаетъ самъ Царь мужей, Атридъ,

По немъ Тидеевъ сынъ, безстрашный Діомидъ,

Аяксы посл ихъ во крпость облеченны,

По сихъ Идоменей, и Меріонъ надменный,

И грозный, яко Марсъ, оплотомъ многихъ силъ,

Воздвигся посл ихъ великій Еврипилъ,

И Андремоновъ плодъ оасъ, войной несытый,

И бодрственный Улиссъ, въ совтахъ знаменитый.

Всякъ ревностно изъ нихъ готовъ въ сей подвигъ течь.

И паки Несторъ къ нимъ простеръ совта рчь:

‘Да жребіемъ сіе избраніе свершится:

‘Избранный тако вождь ко брани ополчится,

‘И если въ подвиг толь страшномъ не падетъ,

‘Намъ благо, а себ хвалу приобртетъ.’

Онъ рекъ. И каждый вождь свой жребій означаетъ

И оный въ твердый шлемъ Царя мужей влагаетъ:

Но рать подъемлетъ взоръ и длани къ небесамъ,

Несется гласъ мольбы по ревностнымъ полкамъ,

‘О Зевсъ, благоволи, къ намъ милость печатля,

‘Да бодрственный Аяксъ, иль грозный сынъ Тидея,

‘Иль вождь вождей грядетъ въ сей трудъ достойньій хвалъ!’

Рекли. И Несторъ шлемъ Атридовъ сотрясалъ,

И жребій имъ изъялъ всхъ паче вожделнный.

Его изъ старчьихъ рукъ глашатай вземь почтенный,

Нося, являлъ вождямъ, начавъ съ страны десной,

Но отрицался всякъ, не зря то быти свой:

Когдажъ достигнулъ съ нимъ и къ сыну Теламона,

Сей мужественный вождь, Дарданска ужасъ трона,

Приялъ, воззрлъ, позналъ, веселье ощутилъ

И вергнувъ предъ стопы сей жребій, возопилъ,

,,О друзи! жребій мой, я духомъ восхищаюсь,

‘И мню, надъ Гекторомъ побцой увнчаюсь,

‘Но вы, спшащу мн оружіе приять,

,,Потщитесь тихій гласъ къ Зевесу изліять,

‘Да не услышитъ сей мольбы враждебно войско,

‘Иль что? коль вамъ велитъ стремленіе геройско,

‘Прострите громкій гласъ, намъ грозна страха нтъ,

‘Искусство, мужество меня не ужаснетъ,

‘Рожденъ, воспитанъ я нетако въ Саламин,

‘Чтобъ страшныхъ подвиговъ не испыталъ донын.’

Скончалъ и воинства возносятъ гласъ мольбы,

‘О поклоняемый на Ид, царь судьбы,

,,Великій, сильный Зевсъ, пути его же правы,

‘Аяксу даждь внецъ побды днесь и славы,

‘Но если Гекторъ милъ равно очамъ твоимъ,

‘Ты равну силу даждь и славу обоимъ!’

Рекли. Аяксъ во всеоружье оболченный

Исходитъ, яко Марсъ свирпствомъ упоенный,

Текущій съ яростью на брань племенъ земныхъ,

Въ которыхъ отъ вражды, источникъ бдствій злыхъ,

Зевесомъ воспаленъ на гибель человковъ.

Таковъ Аяксъ, оплотъ необоримый Грековъ,

Усмшку грозную являющій лицемъ,

И потрясающій престрашнымъ копіемъ,

На подвигъ шествуетъ пространными шагами.

Аргивцы зря его, восхитились сердцами,

Троянъ же велій страхъ и трепетъ поразилъ.

Смутился Гекторъ самъ и робость ощутилъ,

Но вспять идти не могъ отъ брани сей ужасной,

Зане онъ самъ воззвалъ на подвигъ толь опасной,

И се Аяксъ, держа, какъ башню, твердый щитъ,

Что Гилы гражданинъ, художникъ знаменитъ,

Тихисъ, искусствомъ всхъ въ свое превысшій время,

Седмь цлыхъ тельчьихъ кожъ, ужасно силамъ бремя,

Едину со другой искусно съединивъ,

Осмый же мдный пластъ крпчайщій положивъ,

Содлалъ стратному въ войнахъ сему герою.

Сей убо щитъ Аяксъ несущій предъ собою,

Приближась къ Гектору, возвысилъ грозный гласъ:

‘Познаешь, Гекторъ, въ сей тобой желанный часъ,

‘Сколь сильны, бодрственны вожди въ полкахъ Еллады

‘И безъ Ахилла суть рушащи тверды грады,

‘И расторгающи, какъ левъ, противныхъ строй.

‘Атриду мстя, почилъ отъ брани сей герой,

‘Но многи могутъ въ насъ теб противостати,

‘Начни, и крпость силъ яви предъ взоромъ рати.’

Но Гекторъ вопреки:,,Не тщися искусить

,,Аяксъ, народовъ вождь! и что меня страшить,

,,Какъ юно отроча, какъ женъ безсильныхъ, нжныхъ,

‘Невдущихъ, что брань въ поляхъ многомятежныхъ?

‘Къ сраженьямъ я привыкъ, воспитанъ средь войны,

‘Умю обращать мой щитъ на вс страны,

‘Хотя я пшъ, хотя явлюсь на колесниц

‘Всегда свирпствуетъ копье въ моей деснице,

‘Сколь ты ни храбръ, но я не буду соглядать,

‘Чтобъ скрытный могъ ударъ нанесть теб какъ тать.

‘Брегись’. И съ словомъ симъ копье изъ рукъ пускаетъ,

Близь мди верхъ щита геройска поражаетъ,

Ударъ жестокъ, и шесть пластовъ щита пронзилъ,

Въ седмомъ свирпый свой полетъ остановилъ,

Аяксъ въ свою чреду съ геройскимъ духа жаромъ

Разитъ противника усильнымъ въ щитъ ударамъ,

Сквозь щитъ, броню, хитонъ полетъ копья претекъ,

И дни бы Гектора въ сей грозный часъ прескъ,

Но онъ уклоншися, избгнулъ мрачна ада,

Тогда уже сіи кровавой брани чада,

Исторгнувъ копья вдругъ изъ крпости щитовъ,

Какъ яростны вепри, какъ страшны скимны львовъ,

Вступаютъ въ новый бой, и Теламоца сыну

Троянскій вождь копье стремить щита въ средину,

Но мдный пластъ прегнулъ блестяще копіе,

Аяксъ воспламененъ, въ отмщеніе свое

Разитъ, и сквозь щита желзо пролетло,

И съ легкостью язвитъ враждебной выи тло,

Зритъ Гекторъ кровь свою, и мало отступя,

Онъ подвигъ не престалъ, но мужествомъ кипя.

Великъ и чернъ и твердъ онъ камень взетъ рукою,

Пустилъ его во щитъ Ахейскому герою.

Звучитъ сотрясшись щитъ, Аяксъ неколебимъ:

Онъ большій камень взявъ, и мужествомъ своимъ

Еще на воздух его круговращая,

И тако тяжесть въ немъ удара умножая,

Какъ жерновомъ разшибъ вождя Троянска щитъ,

И самы твердости колнъ его вредитъ,

Сей ратникъ палъ хребтомъ подъ щитъ свой раздробленный,

Но вдругъ подъялъ его Латонинъ сынъ священный.

Тогда блестящіе изъявъ мечи свой,

Ещебъ сразилися воители сіи,

Но мужи мудростью и разумомъ извстны,

Земны глашатаи, посланники небесны,

Талтивій Греческій, Троянскій же Идей,

Поспшно притекли, и ставъ средь сихъ вождей,

Простерли скипетры, священной власти знамя,

И возопилъ Идей, туша вражды ихъ пламя:

‘Престаньте ратовать, скончайте, чада, брань,

‘Надъ вами равно бдитъ всесильна Зевса длань:

‘Вс вдаетъ о васъ, сколь храбры, крпки оба,

‘Грядетъ и ночь, такъ пусть почіетъ ваша злоба.’

Аяксъ въ отвтъ: ‘Идей, потщитесь паче вы,

‘Да гекторъ мн слова вщаетъ сицевы:

‘Онъ первый самъ воззвалъ на подвигъ сей опасенъ,

‘Престанетъ первый онъ, и я престать согласенъ.’

Въ отвтъ же Гекторъ рекъ: ‘Аяксъ! я самъ позналъ,

‘Что мудрость, силу Зевсъ, теб и бодрость далъ,

,,Ты первый мужествомъ средь вашихъ ополченій.

‘Скончаемъ днесь мы брань, почіемъ отъ сраженій,

‘Сражаться можемъ впредь, доколь судьбы отецъ

‘Благоволитъ кому побды дать внецъ.

‘Приближилася ночь, ей благо покориться,

‘Гряди въ твои шатры спокойствомъ насладиться,

‘Возвеселитъ собой и рать, и всхъ вождей,

‘А паче искреннихъ клевретовъ и друзей:

‘И я, я въ гордую пришедъ отъ брани Трою,

‘Согражданъ всхъ сердца смущенны успокою,

‘Стекутся въ храмъ они благодарить боговъ.

‘Но прежде нежели почіемъ отъ трудовъ,

,,Другъ друга мы почтимъ изящными дарами,

,,Да Троянинъ и Грекъ возвыся насъ хвалами,

‘Рекутъ: се т враги, что яростью кипя,

‘Взаимно тяготивъ ударами себя,

‘Разстались какъ друзья, давно соединенны.’

Скончалъ. И мечь ему сребромъ преукрашенный,

И хитраго труда онъ перевязь вручилъ,

Аяксъ же поясомъ багрянымъ подарилъ.

Такъ подвигъ совершивъ, грядутъ сіи Герои,

Аяксъ къ Ахеянамъ, и Гекторъ къ чадамъ Трои.

Сіи узрвъ, что онъ отъ пагубы избгъ,

И несраженъ врагомъ на мрачный Стикса брегъ,

Ведутъ его во градъ, съ восторгомъ восклицая,

И жива быть, еще очамъ не довряя.

Аяксъ возвеселенъ и сердцемъ и душей,

Торжественно грядетъ въ шатеръ Царя мужей,

Вступилъ, Атридъ заклалъ Зевесу лучезарну

Пятьлтняго тельца на жертву благодарну,

Останки мясъ себ для пиршества чредятъ,

И сердце питіемъ и брашномъ веселятъ:

Хребтомъ тельца почтилъ Атридъ Аякса цлымъ?

Скончали пиршество со духомъ вс веселымъ:

И Несторъ имъ совтъ полезный возвстилъ:

‘Атридъ, и прочіе вожди Елладскихъ силъ!

‘Премноги бурнымъ днесь попранны Марсомъ Греки,

‘Скамандры на брегахъ текутъ ихъ крови рки,

‘Геройски души ихъ во мрачный адъ прешли,

‘И такъ престать войн заутра повели,

‘Въ восходомъ въ небеса багряныя денницы,

‘Тла поверженныхъ, собравъ на колесницы,

‘На мскахъ и на тельцахъ сюда мы превеземъ,

‘И оны предадимъ истлнію огнемъ,

‘Да чадамъ прахъ отцевъ, остатокъ милый, слезный,

‘Возможетъ всякъ принесть, возвращись въ домъ любезный,

‘Единъ и общій мы бугоръ изъ глыбъ земныхъ

‘Гробницей сотворимъ для всхъ героевъ сихъ:

‘По семъ сооружимъ мы стну возвышенну,

‘Огромностью стрльницъ и башенъ укрпленну,

‘Въ защиту и оплотъ и войску и шатрамъ,

‘И въ нкіихъ мстахъ устроимъ быть вратамъ,

‘Да будутъ т путемъ для всадниковъ широкимъ,

‘Отвн же окружимъ твердыню рвомъ глубокимъ,

‘Могущимъ конское стремленье воспятить,

‘Се то, что можетъ насъ надежно защитить,

‘Коль гордые враги во брани преуспютъ.’

Скончалъ, и вс глаголъ хвалою печатлютъ,

Трояне предъ враты Пріама, ихъ Царя,

Исполненъ мятежемъ совтъ себ творя,

Являлись въ страх вс, и Антеноръ почтенный

Всхъ прежде сонму гласъ простеръ неухищренный:

‘Трояне, Дардане и вся союзна рать,

‘Внемлите, что велитъ мн духъ мой вамъ вщать!

‘Что медлимъ? возвратимъ съ сокровищемъ Елену:

‘Священнымъ клятвамъ мы сотворшіе измну,

‘Мы ратуемъ еще, не льститесь, все падетъ,

‘Коль вы полезный мой отринете совтъ.’

Скончалъ, и слъ, но се являя взоръ свирпый,

Противурекъ Паридъ супругъ Еленинъ лпый:

‘Обидный мн совтъ потщился ты соплесть,

‘Другой и лучшій ты намъ можешь изобрсть,

‘И если въ сердц то, что ты вщалъ устами,

‘Конечно ты лишенъ разсудка небесами,

‘Но я торжественно Троянамъ возвщу?

‘Елену возвратить Атридамъ нехощу:

‘Аргосское же съ ней богатство похищенно

,,Хощу, да будтъ имъ отнын возвращенно,

‘И я готовъ его умножити своимъ.

‘Се тако мыслю я, и въ томъ неколебимъ.’

Скончавъ, Паридъ возслъ. Пріамъ, возставъ отъ трона,

Владыка, мудростью подобный сыну Крона,

Глаголетъ: ‘Граждане, и ты союзна рать?

‘Внемлите, что велитъ мн духъ мой вамъ вщать!

‘Какъ прежде, вечерять въ строяхъ своихъ грядите,

‘Устройте стражу вы, и кійждо бодро бдите,

‘Заутра да грядетъ къ Атриду въ снь Идей,

‘И что вщалъ Паридъ, виновникъ брани сей,

‘О томъ да извститъ Ахейцевъ храбрыхъ племя,

‘Къ сему вопроситъ ихъ, не хощутъ ли на время

‘Престать отъ подвиговъ, да падшихъ мы сожжемъ,

‘И посл паки брань кровавую начнемъ,

‘Доколь они падутъ, иль граждане Пергама,’

Скончалъ. Послушны вс велніямъ Пріама:

Спшатъ, приемютъ сндь, какъ должно, по строямъ.

Наутріе Идей стремится къ кораблямъ,

И Грековъ, Марсовыхъ питомцевъ онъ гремящихъ

Въ шатр вождя вождей обрлъ совтъ творящихъ,

И ставъ средь сонма ихъ, со гласомъ возопилъ:

‘Атриды и други Князья Елладскихъ силъ!

‘Пріамомъ посланъ я и прочими вождями

‘Рещи (о еслибъ въ томъ обрлъ успхъ предъ вами!),

‘Что въ сонм нашемъ рекъ Паридъ, виновникъ слезъ,

‘И люто мстящій бичь разгнванныхъ небесъ.

‘Онъ вс сокровища въ Аргос похищенны

‘(Что прежде не погибъ сей мужъ ожесточенный!),

‘Умножа собственнымъ, вамъ хощетъ возвратить,

‘Елену же отдать, нтъ силъ его склонить,

‘Еще повелно рещи, о бодро племя!

‘Почіете ли вы отъ подвигъ нко время,

‘Да падшихъ пламени тла мы предадимъ,

‘И посл грозную войну возобновимъ,

‘Докодь падете вы, иль чада пышной Трои?’

Скончалъ, и вс молчатъ Ахейскіе герои:

Впослдокъ возгласилъ Тидеевъ храбрый сынъ:

‘Приять сокровища не мысли ни единъ,

‘Ни даже самую, источникъ бдъ, Елену:

‘И отрокъ ощутитъ, толику зря премну,

‘Что гибели ударъ на Трою вознесенъ.’

Онъ рекъ. Глаголъ его хвалой отъ всхъ почтенъ.

Тогда и Царь вождей Атридъ изрекъ Идею:

‘Ce Грековъ вамъ отвтъ, я тужде мысль имю,

‘Тла же падшихъ я согласенъ сожещи:

‘Не можно бо сея имъ чести отрещи,

‘И сожалній гласъ не престаетъ вщати,

‘Чтобъ сей послдній долгъ немедля имъ воздати,

‘Великій убо Зевсъ, гремящій въ небесахъ,

‘Премирія сего свидтель будетъ въ насъ.’

Скончалъ, и скипетръ свой подъялъ боговъ ко трону.

Идей же шествуетъ обратно къ Иліону,

И зря, что граждане владычества сего

Еще вс собранны возврату ждутъ его,

Вступилъ ихъ во среду, и жаждущимъ отвта,

Онъ мысли возвстилъ Ахейскаго совта.

И се они спшатъ сугубый трудъ начать:

Сщи въ лсахъ древа, съ полей тла подъять.

Не меньше ревности Аргивска рать являетъ,

И къ слезнымъ симъ трудамъ со брега поспшаетъ.

Уже изъ ндръ морскихъ свтильникъ дня востекъ,

И первымъ златомъ твердь лазореву облекъ,

Трояне съ Греками сртались въ полъ брани,

Подъемлютъ тлеса геройскія ихъ длани,

Не могши различить, кто былъ клевретъ, кто врагъ,

Стараются омыть сгущенну кровь и прахъ,

И возлагаютъ ихъ, крушась, на колесницы,

Коль многимъ шокомъ слезъ омылись ихъ зъницы!

Но ратникамъ своимъ Пріамъ рыдать претитъ,

Безмолвной убо вс являя скорби видъ,

Возносятъ на костеръ пожертыхъ смертной мглою,

И пламени предавъ, грядутъ въ священну Трою.

Аргивцы равный долгъ поверженнымъ мужамъ

Съ печалію свершивъ, отходятъ къ кораблямъ.

Еще восхода дня заря не возвщала

И полусвтла ночь на тверди возлежала,

Избранный Грековъ полкъ возставъ съ одровъ своихъ,

Клевретамъ памятникъ воздвигъ изъ глыбъ земныхъ.

И возвышается по семъ стна надменна,

Огромностью стрльницъ и башенъ укрпленна,

Въ защиту воинствамъ надежне щита,

Воздвиглись по мстамъ и твердыя врата,

Чтобъ быть для всадниковъ путемъ на брань широкимъ,

Отвн обносится твердыня рвомъ глубокимъ,

Его же крпкимъ верхъ забраломъ огражденъ.

Се такъ труждалася Елладскихъ рать племенъ

Но боги въ Зевсовыхъ чертогахъ позлащенныхъ

Сидя, взирали вс, во мысляхъ удивленныхъ,

Сколь страшну, велію громаду зиждетъ Грекъ.

И Царь морей Нептунъ въ досад гнвной рекъ:

‘Кто впредь изъ жителей пространна, дольня свта

‘Восхощетъ испросить отъ горнихъ силъ совта?

‘Или не зриши ты, гремящій Царь боговъ!

‘Толь стну гордую, и толь глубокій ровъ,

‘Предивный Грековъ трудъ, отъ сопостатъ въ защиту?

‘Чій былъ изъ насъ совтъ къ толь длу знамениту?

‘Сожгли ли въ даръ они стотельчну жертву намъ?

‘Прострется слава сей стны по всмъ землямъ,

‘Твердыня, ею же и я и сынъ Латоны

‘Понесши тяжкіе труды, презрвъ препоны,

,,Потщились окружить Лаомедонту градъ,

‘Забвенна будетъ въ вкъ отъ земнородныхъ чадъ.’

Сей рчью раздраженъ сынъ Крона, тучь сгуститель:

‘Что рекъ, вщалъ ему, что рекъ ты, водъ властитель,

‘Всю тяготу земли могущій потрясти!

‘Слабйшихъ тя боговъ во ужасъ привести

‘Сей гордый можетъ трудъ, отъ Грековъ предприятый:

‘Твоей же похвалы и- славы гласъ крылатый

‘Во вс подсолнечной предлы прелетитъ.

‘Внемли: когда судьба Ахейцевъ возвратитъ

‘Въ отечественный домъ, въ любезную Елладу,

‘Ты въ бездну волнъ морскихъ низринь сію громаду,

‘И посл брегъ покрой пескомъ изъ глубины,

‘И симъ загладь слды Аргивскія стны.’

Такъ горни жишели между собой вщали.

Спустилось солнце въ понтъ, Ахейцы трудъ скончали:

И къ пиршеству въ шатрахъ спшатъ заклать тельцовъ.

Тогда и корабли касаются бреговъ

Премноги, радостнымъ виномъ обремененны,

Что Гипсипилы плодъ любезный, возжделнный,

Евней Язоновъ сынъ послалъ изъ Лемна къ нимъ,

Особь же бодрственнымъ Атридамъ обоимъ

Мръ тысящу вина сей Лемна царь даруетъ,

Спшатъ, и куплей всякъ вино себ взыскуетъ,

Желзо, кожи, мдь, тельцы и рабъ съ рабой

Имъ были радостна вина сего цной.

Аргивцы во шатрахъ, Трояне же во град

Провадятъ тако нощь во пиршествахъ, въ отрад,

Но царь судебъ Зевесъ имъ злая помышлялъ,

И гнвъ свой молніей всенощной возвщалъ,

Трепещутъ, не дерзалъ никто вина вкусити,

Не поспша его Зевесу въ честь излити,

Да будетъ ярость тмъ небесъ отвращена.

Да семъ въ объятіяхъ почили сладка сна.

Гомеровой Иліады пснъ осмая.

Простерлся надъ землей багряный блескъ Авроры,

И Зевсъ, его же громъ трясетъ недвижны горы,

Олимпа гордаго на высшій изъ холмовъ

Со властію призвалъ безсмертныхъ ликъ боговъ.

Сидятъ безмолвны вс, онъ слово предприемлетъ,

‘Богиня каждая и каждый богъ да внемлетъ,

‘Никто да не дерзнетъ мн нын преркать,

‘Или целніямъ моимъ противостать,

‘Но вс покорствуйте, да вскор все устрою,

‘Что я опредлилъ владычнею судьбою.

‘Нисшедшій втай изъ васъ съ превыспреннихъ высотъ

‘Дарданцевъ защищать, или Аргивскій родъ,

‘Постыдно уязвленъ на небо возвратится,

,,Иль вергнутъ въ тартаръ мной, падетъ и погрузится

‘Во преисподнія подземныя мста,

‘Гд праги мдяны, желзны гд врата,

‘И кои адскихъ странъ толь ниже въ глубь зіяютъ,

‘Коль землю небеса блестящи превышаютъ,

‘Познаетъ, како я сильне всхъ боговъ,

‘Коль вдать хощете вы истину сихъ словъ,

‘Златую цпь съ высотъ вы долу низпустите,

‘И оной купно вс съ небесъ меня влеките,

‘Вы узрите, какъ вашъ ничтоженъ будетъ трудъ,

‘Вс силы въ долъ земный меня не совлекутъ?

‘Хощу ли васъ поднять отъ долу цпью сею,

‘Могу возвысить васъ и съ моремъ и съ землею,

‘Скрплю ли цпь сію Олимпа къ высотамъ,

‘Вся будетъ тварь висть подъята къ небесамъ.

‘Толика мощь моя надъ смертными и вами!’

Скончалъ, и рчь сія межъ горними умами

Недоумніе и страхъ произвела,

По семъ гремящая Минерва такъ рекла:

‘Всевышній Царь царей, нашъ отче и владыко!

‘Вс вмы, коль твое могущество велико,

‘Ты въ насъ непобдимъ, но можноль не страдать

‘Намъ зрящимъ, какъ въ поляхъ Ахейска гибнетъ рать?

‘Ты повеллъ, и мы не снидемъ къ брани слезной,

‘Но Грекамъ мы во грудь вдохнемъ совтъ полезной,

‘Да не погибнутъ вс во ярости твоей.’

Съ усмшкой отвщалъ громодержатель ей:

‘Дражайша дщерь моя, ты будь благонадежна,

‘Въ теб я чувствіемъ отца пылаю нжна.’

Онъ рекъ, и коней впрягъ блестящихъ златомъ гривъ,

Летящихъ скоростью какъ вихря быстръ порывъ,

И въ лучезарную облекшись багряницу,

Златый приявши бичь, возслъ на колесницу,

Нанесъ бичемъ ударъ, и кони въ путь летятъ,

Межъ небомъ и землей свой быстрый бгъ стремятъ:

Мгновенно прелетлъ до Иды онъ струистой,

На холмъ Гаргарскій, гд олтарь ему душистой

И роща въ честь стоитъ, куреніемъ дыша,

Здсь коней Царь боговъ отъ ига отрша,

Къ сему одявъ ихъ густымъ отвсюду мракомъ,

Блестящъ величества божественнаго зракомъ,

Возслъ на высотахъ священныя горы,

Взирая на Пергамъ и Грчески Шатры.

Межъ тмъ Ахейска рать, укрпшись малымъ брашномъ,

Готовится предстать на пол смертью страшномъ,

Сооружаются Трояне равно въ брань,

Ихъ меньшее число, крпка ихъ нуждой длань,

Чтобъ жизнь соблюсть, могли и жены ихъ и чада.

И се отверзлись вс врата пространна града,

Исторглись всадники и пшіе изъ нихъ,

Наполня воздухъ весь отъ гласа устъ своихъ.

Сомкнулись воинства, и ярость умножалась,

Тамъ крпка грудь, о грудь противну ударялась,

Копье съ копьемъ и щитъ сртался со щитомъ,

Несется въ воздухъ оружій трескъ и громъ,

Сраженныхъ внемлются плачевныя стенанья,

И поражающихъ побдны восклицанья,

Багретъ кровію, кипящею земля.

Докол Фебъ всходилъ въ лазоревы поля,

Средь воинствъ обоихъ съ стрлами смерть летала

И Грековъ и Троянъ нещадно поражала,

Когдажъ высокія достигъ среды небесъ,

Тогда златы всы приемлетъ въ длань Зевесъ,

И смертны дв судьбы на дскахъ ихъ полагаетъ,

Судьба Троянъ, судьба и Грековъ ожидаетъ,

Подъялъ всы, воззрлъ, къ Аргивцамъ смерть спшитъ,

Судьба ихъ до земли уклоншися виситъ,

Судьба Троянъ взнеслась въ превыспренни предлы.

И се со громомъ Зевсъ стремитъ калены стрлы

Съ холма Гаргарскаго на всю Ахейску рать.

Кто пламенныхъ не могъ перуновъ трепетать?

Ни храбръ Идоменей, ни Царь мужей державный,

Аяксы бодрые, питомцы брани славны,

Не могутъ устоять: Нилеевъ токмо сынъ

Лишь Несторъ не бжитъ, но нехотя единъ:

Припряжный конь его уязвленъ былъ стрлою,

Что мткой пущена Паридовой рукою,

Во самый верхъ главы, гд первый власъ растетъ,

Гд смерть скорйшая нить жизненну счетъ,

Вздымаясь, бьется конь, болзнь его терзаетъ,

Мятется и другихъ коней собой смущаетъ,

И прескающу въ смущеніи своемъ.

Несчастну Нестору ремни коня мечемъ,

Се Гекторъ сквозь толпы стремясь, къ нему несется,

Летятъ его кони, и бурей прахъ віется:

Касался Нестора суровой смерти часъ,

Что видя Діомидъ вознесъ къ Улиссу гласъ:

‘Лаертовъ мудрый сынъ, совтами обильный!

‘Что вспять стремишься ты, какъ робкій, и безсильный?

‘Брегись, да не пронзитъ хребта стрлою врагъ,

‘О робость! возвратись, отрини подлый страхъ,

‘Да Нестора спасемъ отъ ратника ужасна!’

Такъ рекъ, и рчь сія изъ устъ его напрасна:

Не внемлетъ ей Улиссъ, и въ бгъ течетъ къ шатрамъ.

Тидеевъ сынъ единъ, но примсясь къ строямъ,

Ставъ Нестора впреди предъ горды сопостаты,

Стремитъ къ нему изъ устъ вщанія крилаты:

‘О старче! юные враги тебя тснятъ,

‘Ты древенъ, слабъ противъ сихъ бодрыхъ брани чадъ,

‘Возатай твой безъ силъ, и кони утомленны,

‘И такъ въ сіи часы толь грозны, толь смущенны

‘Потщись ко мн возссть на колесницу ты:

‘Троасовы кони отличной быстроты,

‘Отъяты въ брани мной у храбраго Енея,

‘Умютъ гнать и вспять стремиться, ужасъ ся,

‘Пусть мой и твой клевретъ стрегутъ коней твоихъ,

‘А сихъ да устремимъ на сопостатовъ злыхъ,

‘Да Гекторъ вдаетъ, какъ можетъ въ грозной брани

‘Свирпствовать копье въ моей безстратной длани.’

Скончалъ: и Нестору совтъ угоденъ сей.

Сенелъ, Евримедонъ стрегутъ его коней,

И самъ къ Тидееву онъ сыну востекаетъ,

И вожжи взявъ коней къ противнымъ устремляетъ,

Летятъ, и Гекторъ имъ во сртенье летитъ,

Пустилъ въ него копье свистяще Діомидъ,

Но имъ пронзенъ во грудь ивеевъ сынъ несчастный,

Возатай Гекторовъ, Еніопей ужасный,

Со трескомъ долу палъ послдній духъ излитъ,

Сей звукъ коней его понудилъ отступить.

Терзаетъ Гектора сія плачевна жертва,

Съ болзнію души оставя друга мертва,

Онъ тщится новаго конямъ вождя обрсть,

Обрлъ и повеллъ къ себ ему возссть,

То былъ Архептолемъ, отважный сынъ Ифита.

Коль многихъ бы Троянъ повергла смерть несыта!

Какъ въ огражденіе бгутъ овецъ стада,

Стснясь, побгли бы въ Пергамъ они тогда,

Но Зевсъ на нихъ воззрлъ, и обновляетъ громъ,

И огненный перунъ всей яростью несомый

Онъ Діомидовыхъ коней къ стопамъ повергъ,

Горитъ, возъемлется тамъ срный пламень вверхъ,

Вздымаются кони и воздухъ бьютъ ногами,

И Несторъ не владлъ въ свирпств ихъ вожжами,

Ужасся духомъ онъ, и Діомиду рекъ:

‘Тидеевъ сынъ, хвала и слава бодрыхъ Грекъ!

‘Управи вспять коней, иль ты не ощущаещь,

‘Что Зевса на себя перуномъ ополчаешь?

‘Днесь Гектору сей богъ даетъ побды честь,

‘Онъ послжде и насъ благоволитъ вознесть,

‘И можноль смертному и бренному геоою

‘Съ его владычнею сражатися судьбою!’

Въ отвтъ Тидеевъ сынъ: ‘Ты истину вщалъ,

‘Но мракъ болзни духъ и сердце мн объялъ:

‘Какъ! Гекторъ нкогда возможетъ похвалиться,

‘Что могъ я отъ него ко брегу обратиться?

‘Пусть лучше для меня разверзется земля,

‘И сниду въ мрачныя Еребовы поля!’

‘Но старецъ вопреки: ‘Тидеевъ бодрый сыне!

‘Какую мысль, какой глаголъ вщалъ ты нын?

‘Пусть Гекторъ слабымъ тя и робкимъ назоветъ,

‘Не каждой ли ему Дарданецъ преречетъ?

‘Коль многи средь Троянъ рыдающи вдовицы,

‘Лишенныя мужей мечемъ твоей десницы,

‘Стеня возопіютъ хваламъ его противъ!’

Скончалъ, и коней вспять немедля обративъ,

Стремятся къ кораблямъ съ толпою въ бгъ спшащихъ,

Трояне бременятъ ихъ тучей стрлъ гремящихъ,

И Гекторъ возопилъ, возвыся громкій гласъ,

‘Почто, Тидеевъ сынъ, почто спшишь отъ насъ?

‘Тебя отлично чтятъ вс ратоборцы ваши,

‘Часть лучша мясъ теб, виномъ обильны чаши,

‘Коль будешь нын ты поруганъ и презрнъ:

‘Ты робость имъ явилъ и слабость нжныхъ женъ:

‘Бги, теки, стремись, боящась тни два!

‘Я зрю, исполненъ ты геройска въ брани гнва,

‘Не обратить меня въ постыдный бгъ мечемъ,

‘Не внидешь въ высоту твердынь моихъ съ огнемъ,

‘И въ плнъ не повлечешь Троянскихъ женъ въ Елладу:

‘Сія рука, сей мечь тебя низринетъ къ аду.’

Сомнньемъ мысль свою Тидеевъ сынъ мятетъ,

Вращать ли коней вспять, да паки бой начнетъ.

Трикратъ уже хотлъ летть на сопосптаты,

И возгремлъ Зевесъ отъ Тартра трикраты,

Побды Гектору неложный знакъ дая.

Сей вождь бодритъ полки со гласомъ вопія:

‘Трояне, Дардане, Ликіане державны,

‘О друзи, въ подвигахъ неутомимы, славны,

‘Мужайтесь! грозна смерть Ахейцамъ предстоитъ,

‘Побдой Зевсъ меня и славою почтитъ.

‘Безумны коль они, воздвигнувъ стны бренны!

‘Падутъ оплоты ихъ, сей дланью сокрушенны,

‘Удобь мои кони чрезъ ихъ прескочатъ ровъ,

‘Когдажъ достигну я до гордыхъ ихъ шатровъ,

‘Всеалчущій огонь на корабли несите,

‘И мн послдуя, вы ихъ воспламените,

‘Въ дыму и въ пламени объятыхъ страха мглою,

‘Я Грековъ поражу безтрепетной рукою.’

Скончалъ, и рчь уже къ конямъ своимъ стремитъ:

‘J Ксанъ, Подарuъ, Еонъ и Лампій знаменитъ!

,,Днесь, днесь явите мн достойныя услуги,

‘За пищу отъ моей приемлему супруги!

‘Вамъ прежде нежель мн приноситъ хлбъ она,

‘Отъ ней для васъ течетъ обиліе вина,

‘Стремитесь мощію и легкостію всею,

‘Да будетъ Несторовъ корыстью щитъ моего:

‘О немъ летитъ молва до облакъ возвщать,

‘Что весь златой, злата его и рукоять,

‘Да совлеку броню пречудну съ Діомида,

‘Броню, Вулкановъ трудъ, великолепна вида.

‘Коль такъ исполнится, оставивъ Греки брегъ,

‘Направятъ въ нощь сію постыдный въ домы бгъ,

Онъ рекъ, и движется на трон гнвомъ Ира,

И потрясла Олимпъ въ превыспренности міра,

Вщаетъ наконецъ Владтелю морей:

‘Нептунъ! иль не скорбишь ты сердцемъ и душей,

‘Зря Грековъ гибнущихъ подъ смертными удары?

‘Они теб несутъ въ Геликъ, въ Егахъ дары,

‘Возстани въ помощь имъ, да поженутъ враговъ:

‘Коль мы, что благу ихъ усердствуемъ полковъ,

‘Восхощемъ вс сотерть Троянской твердость рати,

‘И громоносному Царю противостати,

‘Сей Царь не будетъ ли сидть уединенъ

‘Гаргара въ высот, печалію стсненъ?’

Нептунъ преогорченъ вщаетъ ей противу:

‘Какую, дерзхая, ты мысль рекла кичливу?

‘Какъ мы сражатися дерзнемъ боговъ съ Oтцемъ?

‘Зевесъ необоримъ въ могуществ своемъ!’

Сей мудрый былъ отвтъ отъ грозна Посидона.

Но Гекторъ, предводимъ всемощнымъ сыномъ Крона,

Ахеянъ гонитъ вспять, и крпостію силъ

Между стной и рвомъ стсня ихъ, заключилъ,

Смсились пшіе и быстры колесницы,

И Гекторъ подъ щитомъ Зевесовой десницы

Истнилъ бы вс огнемъ твердыни кораблей,

Но Ира бодрствуя, Вождю тогда вождей

Спасительный совтъ, на сердце полагаетъ,

Да спшно самъ течетъ и Грековъ ободряетъ:

Лептитъ Агамемнонъ къ шатрамъ сквозь строй полковъ,

Великій и багрянъ держа въ рукъ покровъ,

И ставъ на корабл Улисса онъ высокомъ,

Заемлющемъ среду въ пространствіи ширкомъ,

Отколъ слышанъ гласъ на обоихъ странахъ,

Аякса и равно Ахилла во шатрахъ,

Они со крпостью безстратной ополченны,

И грознымъ подвигамъ Арея изученны,

Ахейскихъ кораблей стояли по криламъ,

Воззвалъ, возвыся гласъ Елладскихъ странъ къ сынамъ:

‘Коль велій стыдъ для насъ, женоподобны Греки!

‘Позоромъ будемъ мы въ потомственные вки:

‘Гд скрылись похвальбы и тотъ надменный гласъ,

‘Вщанный съ гордостью отъ каждаго изъ насъ,

‘Какъ въ Лемн, въ пиршествахъ ядя сладчайше брашно,

,,И полной чашею пія вино изящно,

‘Хвалились, что изъ насъ противу ста Троянъ,

‘Иль вящше, будетъ всякъ побдой увнчанъ?

‘И днесь, днесь Гекторъ всхъ единъ преобораетъ,

‘И скоро огнь его на корабляхъ вспылаетъ.

‘О Зевсъ! кому еще изъ смертныхъ ты владыкъ

‘Толико яростью и гнвомъ былъ великъ?

‘Но я оставилъ ли, плывя къ странамъ Пергама,

‘Единый твой олтарь безъ жертвъ и иміама?

‘Вездъ я воскурялъ избранныхъ тукъ тельцовъ,

‘Желая отъ небесъ побды на враговъ:

‘Поне сію мольбу внуши, о царь гремящій!

‘Исхити насъ самихъ отъ пагубы грозящей,

‘Избавь отъ острія меча и горькихъ стрлъ!!

Онъ рекъ, и Зевсъ о немъ слезящемъ возскорблъ.

Уже благоволитъ Ахейцамъ быть спасеннымъ

И знакомъ божеска предвстія священнымъ

Послалъ въ полетъ орла отъ облачныхъ высотъ,

Держащаго въ когтяхъ младыя лани плодъ,

Летитъ, и олтаря вблизи, гд жертву много

Жгли Греки Зевсу въ честь пророчествъ вышню богу,

Пустилъ пернатыхъ вождь корысть младую въ долъ.

Аргивцы познаютъ въ орл небесъ глаголъ,

Воспламеняются геройскимъ паки жаромъ

Стремиться изъ за рва къ отмщенью въ гнв яромъ,

Всхъ прежде грозный вождь? безстрашный Діомидъ,

Противу сопостатъ чрезъ ровъ коней стремитъ,

И первый смерть нанесъ, убивствомъ духъ питая,

Сразивъ Фрадмонова онъ сына Агелая.,

Что ярости его страшася въ бгъ спшилъ,

Но Діомидъ копье въ хребетъ ему вонзилъ,

Сквозь перси острое желзо пролетло,

И пало возгремя со колесницы тло.

Стремясь Тидеевъ сынъ другихъ съ собой влечетъ:

Текутъ съ отважностью ему Атриды въ слдъ,

Аяксы посл ихъ, во крпость облеченны,

Но сихъ Идоменей и Меріонъ надменный,

И грозный яко Марсъ оплотомъ силъ своихъ

Великій Еврипилъ стремтися посл ихъ,

Течетъ и бодрый Тевкръ неробкими стопами,

Бывъ лукомъ ополченъ и быстрыми стрлами,

И Теламоновъ сынъ, Аяксъ необоримъ,

Приявъ его, покрылъ щитомъ его своимъ,

Подъемлетъ щитъ, и Тевкръ исшедъ, стрлу пускаетъ,

И жертву нкую онъ смертью поражаетъ,

Сразитъ, и вспять уже къ Аяксу онъ подъ щитъ

Какъ въ матерьни дитя объятія спшитъ,

И паки щитъ надъ нимъ простретъ сынъ Теламона.

Тогда коль многихъ Тевкръ низвергъ во мракъ Плутона!

Орсилохъ, Офелестъ, и Деторъ, и Орменъ,

Хромій, и Ликофонтъ съ богами соравненъ

Поліемоновъ сынъ Гамопаонъ ужасный,

И храбрый Меланипъ, противникамъ опасный,

Погружены его стрлами въ смертный сонъ.

То зря, восхитился душей Агамемнонъ,

И шедъ къ нему, воззвалъ: О Теламоновъ сыне,

Любезный Тевкръ! рази какъ прежде, тако нын:

Ты, можетъ, гордыхъ сихъ противниковъ губя,

Спасеньемъ будешь намъ и рождшему тебя,

Что младость возрастилъ твою толико нжно,

Побочный ты ему, но онъ равно прилжно,

Какъ чадъ другихъ, тебя потщился воспитать,

Стремись его своей ты храбростью внчать.

Нтъ въ сихъ его поляхъ, онъ свисту стрлъ не внемлетъ,

Но въ слав длъ твоихъ участіе приемлетъ.

Внуши и мой обтъ: коль мн сей гордый градъ

Зевесъ съ Минервою попрать благоволятъ,

По мн ты первый мзду пріимешь сей десницей,

Треножникъ, иль чету коней со колесницей,

Или прекрасную жену къ любви твоей.

Скончалъ, и Тевкръ въ отвтъ: ‘Преславный Вождь вождей!..

‘Меняли поощрять? я бранныхъ полнъ стремленій,

‘Отнюдь не престаю отъ яростныхъ сраженій,

‘Съ минуты, какъ враговъ мы гонимъ къ ихъ стнамъ,

‘Почити не даю отнюдь моимъ стрламъ:

‘Осмь стрлъ уже пустилъ среди кровава боя,

‘И кажда смертію насытилась героя,

‘Лишь горда Гектора сразити не могу,

‘Всегда противъ его ударомъ я солгу!’

Онъ рекъ, пустилъ стрлу острйшу въ сопостата,

Но Гекторъ цлъ, и лжетъ еще стрла перната:

Пронзенный ею въ грудь, поверженъ въ вчный сонъ,

Пріамовъ храбрый сынъ, Герой Горгиіонъ,

Кастіанирой въ свътъ прелестною рожденной,

Имущею свой родъ въ Езимъ вознесенной.

Какъ маковъ цвтъ въ саду плодомъ обремененъ

И сладкою весны росою упоенъ,

Свой лпый верхъ въ страну едину уклоняетъ:

Дарданца такъ глава на рамо упадаетъ,

Глава согбенная подъ тяжкимъ шишакомъ.

Отважный Тевкръ еще желаніемъ влекомъ,

Чтобъ ранить Гектора, возвеселиться славой,

Пустилъ ему стрлу къ погибели кровавой,

Но уклоняетъ Фебъ стрлы пернатой путь,

И ею пораженъ Архептолемъ во грудь,

Возатай Гекторовъ, всей конской быстротою

Стремившійся тогда къ воспламененну бою,

Со трескомъ долу палъ и кровь и духъ излить,

Сей звукъ коней его понудилъ отступить.

Терзаетъ Гектора печальна толь утрата,

И Гебріона зря, себ любезна брата,

Чтобъ править бгъ коней велитъ ему востечь,

Герой покорствуетъ, услыша братню рчь,

Самъ Гекторъ устремясь съ блестящей колесницы,

Подемлетъ камень твердъ могуществомъ десницы,

И съ воплемъ ужаса на Тевкра онъ летитъ,

Да смерть ему вождей сраженныхъ имъ отмститъ.

То зря, отважный Тевкръ геройства гласу внемлетъ,

И лучшую стрлу изъ тула онъ изъемлетъ,

Кладетъ на тверду вервь, и тщится вспять влещи,

Дабы къ сильнйшему полету напрящи,

Но Гекторъ упредилъ, и самъ въ свирпств яромъ

Аргивца камени усиленнымъ ударомъ

Въ подвыйну персей кость близь рама поразилъ?

Преторгъ и жилу имъ, и Тевкръ лишенный силъ

На землю палъ, рука повисши цпенетъ,

Катится лукъ изъ ней, и Тевкра жизнь хладетъ.

Аяксъ узрвъ, летитъ, горячностью несомъ,

И брата падшаго покрылъ своимъ щитомъ,

Аласторъ же и съ нимъ Мицисей, сынъ Ехія,

Въ минуты, своему клеврету столько злыя,

Едва имуща духъ поднять его текутъ,

Подъемлютъ и въ шатры состраждуще несутъ.

Вторично Зевсъ простеръ Троянамъ длань высоку,

Еще они враговъ женутъ ко рву глубоку,

Ужасенъ, яростенъ, стремя повсюду взглядъ,

Имъ Гекторъ предтечетъ, къ убивству сопостатъ.

Какъ бодрый ловчій песъ всей легкостью летящій,

Свирпаго вепря, иль горда льва гонящій,

Во бедры зубъ ему вонзаетъ, точитъ кровь:

Такъ Гекторъ мужествомъ гоня противныхъ вновь,

Всегда послдняго свергалъ во мрачность ада,

Бгутъ разсянны племенъ Ахейскихъ чада,

И въ ужас прешедъ глубокій гордый ровъ,

Премногихъ ратниковъ лишась мечемъ враговъ,

Уже близь кораблей свой бгъ остановляютъ,

Другъ другу вопіютъ, другъ друга ободряютъ,

И длани къ небесамъ смиренно вознося,

Стремятъ изъ устъ мольбы, защиты ихъ прося.

Но Гекторъ страшныя Горгоны взоръ имя,

И очи пламенны свирпаго Аря,

На вс страны коней вращаетъ и стремитъ,

Да чрезъ пространный ровъ удобнй прелетлъ.

Юнона Грековъ зря, болзнуетъ душею,

И Тритоніи рекла сидящей съ нею:

‘Егидоноснаго о дщерь Царя небесъ!

‘Или въ семъ бдствіи, достойномъ горькихъ слезъ,

‘Оставимъ тако мы Ахеянъ безъ защиты?

‘Воззри, какъ стснены и ужасомъ покрыты,

‘Отъ мышцы Гектора приемлютъ страшну смерть!

‘Кто можетъ гордаго врага сего сотерть?’

Тритонія въ отвтъ: ‘Сей вождь, сей врагъ надменный

‘Давнобъ бездушенъ палъ отъ Грековъ сокрушенный,

‘Но мой отецъ свирпъ, несправедливъ, жестокъ,

‘Онъ преграждаетъ всхъ моихъ стремленій токъ,

‘Забывъ, коль часто мной Ираклъ его любезной

‘Исторгнутъ, исхищенъ изъ дланей смерти слезной,

‘Ея же челюстьми во ярости своей

‘Хотлъ его пожерть мучитель Еврисей.

‘Онъ слезы лилъ, я гласъ вынявъ Зевсовыхъ велній,

‘Летала помогать ему среди томленій.

‘О! еслибъ то, что зрю, могла я предузнать,

‘Претекъ ли бы Ираклъ чрезъ бездны Стикса вспять,

‘Симъ гордымъ посланъ бывъ, дабы предъ взоры Феба

‘Треглава пса извлечь изъ мрачнаго Ереба?

‘Чтожъ мзда мн? ненависть одна Царя судьбы,

‘И хощетъ совершить етиды онъ мольбы,

‘Что дланью вземь его подбрадіе священно,

‘Колни лобызавъ владычныя смиренно,

‘Молила, да почтитъ средь смертныхъ онъ сыновъ

‘Ахилла, грознаго рушителя градовъ.

‘Но врь, пріидетъ часъ, какъ съ отческой отрадой

‘Онъ назоветъ меня возлюбленной Палладой.

‘Гряди, готовь коней, и я спшить потщусь,

‘И шедъ въ чертогъ отца ко брани ополчусь,

‘Познаемъ, како сей, толь бодрый сынъ Пріама,

‘Возрадуется, зря и насъ въ поляхъ Пергама.

‘Есть, кто изъ гордыхъ сихъ противныхъ намъ враговъ,

‘Простертъ при корабляхъ, корыстью будетъ псовъ.’

Рекла: покорствуетъ словамъ ея Юнона.

Готовитъ коней въ путь къ твердынямъ Иліона,

На лпыхъ гривахъ ихъ пречудныя красы,

Блистали золотомъ превязанны власы

Тритонія вошедъ въ чертогъ отца священный,

Трудъ хитрый рукъ своихъ, покровъ преиспещренный,

Застежку отршивъ, съ раменъ пустила въ долъ,

Онъ льется какъ волна на позлащенный полъ,

Сама облекшися въ броню всесильна Бога,

Готовится на брань точащу бдства многа,

И къ дщери Кроновой на колесницу вшедъ

Ліющу отъ себя пламенновидный свтъ,

Приемлетъ копіе велико, ужасъ строевъ,

И гибель грозная противныхъ ей героевъ.

Юнона правитъ путь въ подзвздныя мста,

И се нетлнныя небесныя врата,

Гремя, отверзлися богинямъ горнимъ сами,

Врата, хранимыя безсонными Часами,

Что стражею стоятъ Олимпа и небесъ,

Круговъ блистательныхъ, гд царствуетъ Зевесъ,

Чтобъ мрачны облака, вратамъ преграду вчнымъ,

Отверзть, или сомкнуть стремленьемъ быстротечнымъ.

Стремятся чрезъ сіи врата богини въ путь,

То зритъ съ Гаргара Зевсъ и гнвомъ полнитъ грудь,

И Златокрылую призвавъ къ себ Ириду,

‘Оставь, вщаетъ ей, оставь священну Иду,

‘Теки, лети, стремись, сихъ дерзкихъ воспяти,

‘Не даждь имъ сртиться со мною на пути:

‘Нтъ радости для нихъ съ Царемъ боговъ сразиться,

‘Вщай имъ мой обтъ, имущій совершиться,

‘Я ноги коней ихъ толь быстры поражу,

‘И колесницу ихъ сокрусши низложу,

‘Повергну и самихъ съ сей гордой колесницы,

‘И язвы, ими же перунъ моей десницы

‘Слетитъ небесны ихъ тла запечатлть,

‘Чрезъ десять равно лтъ не могутъ изцлть,

‘Да знаетъ дщерь моя, стеня въ плачевной дол,

‘Какъ быть преслушною отца всесильной вол:

‘Противъ же Иры мой не тако гнвъ великъ,

‘Преслушной, дерзкою я зрть ее обыкъ.’

Скончалъ: отъ Гаргара Ирида возлетаетъ,

Полетъ быстрйшій бурь къ Олимпу устремляетъ,

И сртя сихъ богинь еще у вратъ небесъ,

Здержала ихъ въ пути, рекла, что рекъ Зевесъ:

‘Что ярость въ васъ сія? куда, куда спшите?

‘Нтъ воли Зевсовой, обтъ его внушите:

‘Онъ ноги коней сихъ немедля поразитъ,

‘И колесницу въ путь летящу сокрушитъ,

‘Повергнетъ васъ самихъ съ сей гордой колесницы,

‘И язвы, ими же перунъ его десницы

‘Безсмертны вамъ тла спешитъ запечатлть,

‘Чрезъ десять равно лтъ не могутъ исцлть,

‘Стеня, познаешь ты, Паллада, въ слезной дол,

‘Что есть преслушной быть Отца всесильной вол,

‘Къ Юнон бо его не тако гнвъ великъ,

‘Упорство, дерзости ея онъ зрть обыкъ,

‘Но ты, безстыдна ты, и вчно посрамишься,

‘Коль бранію прошивъ Зевеса ополчишься.’

Скончала, и уже крилъ простерла въ путь.

Царица же небесъ, стсняя вздохомъ груди,

Рекла Тритоніи: ‘О дщерь судебъ Владыки

‘Не снидемъ съ Зевсомъ въ брань за смертны мы языки,

‘Пусть гибнутъ, иль живутъ, какъ жребій повелитъ,

‘И пусть, что хощетъ, все державный Зевсъ творитъ,

‘Ахеянъ и Троянъ владюще судьбою.’

Рекла, и вспять летитъ небесной высотою,

Не дремлющи Часы во сртенье спша,

И коней Ириныхъ отъ ига отрша,

Уже къ небеснымъ ихъ нетлннымъ яслемъ правятъ,

Къ стнамъ блистающимъ ихъ колесницу ставятъ.

Богини съ грустію вошедъ въ пресвтлый кровъ,

Возсли на златыхъ престолахъ средь боговъ,

И се гремящій Царь, оставль Гаргарски воды,

Взлетлъ величественъ въ превыспренніе своды,

Нептунъ его коней отъ ига свободивъ,

И колесницу вкругъ покровомъ оснивъ

На блещущемъ ее подножьи поставляетъ.

Межъ тмъ Отецъ боговъ, что громы устремляетъ,

Страшитъ перунами и небеса и долъ,

Вошедъ въ чертогъ, возслъ на свой златый престолъ,

Возслъ, и подъ его священными стопами

Колеблется Олимпъ со вчными холмами.

Юнона же особь съ Минервою сидя,

И взоровъ на Царя отнюдь не возводя,

Простерть къ нему своей бесды не дерзали.

Но Зевсъ вщаетъ имъ, источникъ знавъ печали,

‘Богини! что творитъ вамъ скорби сицевы?

‘Недолго въ подвигахъ труждались бранныхъ вы,

‘Губя несчастливыхъ Троянъ, гонимыхъ вами:

‘Престаньте льстить себя надменными умами.

‘Вс силы всхъ боговъ тщета противъ меня.

‘Вы, сколь ни дерзостны, но страхомъ грудь тесня,

‘Невозвратились ли въ жилище горной славы,

‘Не зрвъ еще, что брань и что стези кровавы?

‘Счастливы… сей перунъ неложнобъ вамъ отмстилъ,

‘Не востекли бы вспять вы къ сонму горнихъ силъ.’

Скончалъ, сердца богинь терзаетъ гнвъ, досада.

Ихъ мысли злобствуютъ противъ Пріамля града.

Аина гнвну желчь тая въ груди, молчитъ,

Но Иры злобный духъ глаголомъ симъ излитъ:

‘Что рекъ ты, Кроновъ сынъ, жестокій нашъ владыко?

‘Вс вмы, коль твое могущество велико:

‘Ты въ насъ необоримъ, но можноль не страдать

‘Намъ зрящимъ, какъ въ поляхъ Елладска гибнетъ рать?

‘Ты повеллъ, и мы не снидемъ къ брани слезной,

‘Но Грекамъ мы во грудь вдохнемъ совтъ полезной,

‘Да не погибнутъ вс во ярости твоей.’

Сгуститель облаковъ изрекъ противу ей:

‘Заутра узришь ты, коль хощешь, дерзка Ира!

‘Какъ съ вящiей яростью владыка горній міра

‘Воздвигнетъ бдственну и слезну Грекамъ брань,

‘И Гекторъ страшную не успокоитъ длань,

‘Свергать во мрачный адъ Аргивцевъ не престанетъ,

‘Доколь противъ него етидинъ сынъ возстанетъ,

‘Когда близь кораблей стсненна Грековъ рать

‘Враждебныхъ будетъ силъ удары отражать,

‘Дабы отъ врагъ изъять Патрокла низложенна.

‘Такъ власть велитъ Судьбы, власть вчна, неизмнна.

‘Твоей же ярости посмеваюсь я,

‘Гряди, коль хощешь ты, въ послдніе края,

‘Гд кончится предлъ земли и океана,

‘Гд златовласаго не блещетъ свтъ Титана,

‘И дуновенія прохладныхъ втровъ нтъ,

‘Гд въ мрачномъ Тартар и Кронъ, и злый Япетъ,

‘Гряди, вщаю я, въ мста сіи унылы,

‘И ополчи противъ меня ихъ горды силы,

‘Мн гнвъ твой и тогда содлаетъ лишь смхъ,

‘Зане безсптыдне и дерзостнй ты всхъ.’

Скончалъ, она молчитъ. И се со, тверди неба

Спустились понта въ глубь еирны кони Феба.

Сндаетъ жалостью Троякъ утекшій день,

Но Грековъ веселитъ отрадой ночи тнь.

Пріамовъ грозный сынъ блистая средь героевъ,

Ведетъ на брегъ рки побдоносныхъ воевъ,

Въ мста, гд кровью Марсъ себя не обагрилъ.

Низходитъ съ колесницъ строи Дарданскихъ силъ,

И Гекторъ на копье, кроваву смерть дающе,

Единонадесять локтей въ себ имуще,

Его же остріе злато кольце крпитъ,

Опершись, воинствамъ крилату рчь стремитъ:

‘Трояне, Дардане, и рать союзна граду!

‘Днесь, днесь я мнилъ вкусить сладчайшую отраду,

‘Вступить въ Пергамъ, враговъ низвергнувъ въ адъ мечемъ,

‘И тверды корабли сожегши въ прахъ огнемъ:

‘Но мракъ спасаетъ ихъ отъ страшной сей напасти.

‘Уступимъ убо мы ночнаго мрака власти.

‘Насытьте вы коней, отъ ига отрша,

‘Теките въ Иліонъ, и вспять въ поля спша,

‘Овецъ, тельцовъ ведя, несите нужны хлбы,

,,И сладостно вино на брашны вамъ потребы.

‘Возжгите вы огни, собравъ костры древесъ,

‘Да свтлость ихъ всю нощь восходитъ до небесъ,

‘Дабы, коль гордые Аргивцы, страха полны,

‘Восхощутъ въ нощь бжать чрезъ шумны понта волны,

‘Безбдно на свои суда не востекли,

‘Но пусть они, съ бреговъ стремясь на корабли,

‘Стрлой или копьемъ Дарданскимъ уязвятся,

‘И язвы изцлять въ стран своей потщатся:

‘Да всякъ земный языкъ плачевною войной

‘Трепещетъ возмущать Троянъ златый покой,

‘Межъ тмъ глашатаи Зевесомъ освященны

‘Во град возвстятъ, да старостью почтенны,

‘И чада, копіемъ безсильные владть,

‘На башни востекутъ стражбу въ нощи имть,

‘Пусть жены озарятъ огнемъ великимъ домы,

‘Пусть будутъ вс мста со тщаніемъ стрегомы,

‘Дабы въ Пергамъ, своихъ лишенный бранныхъ чадъ,

‘Чрезъ тайный путь не вшелъ коварный сопостатъ.

‘Сего довольно днесь, Трояне крпкодушны!

‘Глаголамъ будьте симъ со ревностью послушны,

‘Заутра нужно что, заутра возвщу,

‘И жертвуя богамъ, себя надеждой льщу

‘Изгнать отсель враговъ, что злой своей судьбою

‘Влекомы, пренеслись на корабляхъ подъ Трою.

‘Но стражею себя мы нын оградимъ,

‘Съ восходомъ дня противъ Ахеянъ полетимъ,

‘При самыхъ корабляхъ воздвигнемъ гнвъ Арея,

‘Узрю, ужель меня безстрашный сынъ Тидея

‘Отъ гордыхъ кораблей отринетъ, отженетъ,

‘Иль грознымъ симъ копьемъ поверженъ самъ падетъ,

‘И совлеку съ него броню его кроваву.

‘Заутра стяжетъ онъ безсмертну въ бранхъ славу,

‘Коль ждать меня дерзнетъ летяща съ копіемъ,

‘Но мню, всходящій Фебъ златымъ блеснувъ лучемъ,

‘Обрящетъ смертію врага сего сраженна,

‘И сонмомъ падшихъ съ нимъ Аргивцевъ окруженна.

‘О! еслибъ юность я безсмертную имлъ,

‘И почести себ божественныя зрлъ

‘Какъ свтлый Аполлонъ и грозная Паллада,

‘Всъ Греки сверглись бы заутра въ бездну ада.’

Скончалъ, соплещутъ вс и ревносгно спшатъ,

Да коней льющихъ потъ отъ ига свободятъ,

Ведутъ овецъ, тельцовъ, приносятъ нужны хлбы

И сладостно вино на брашныя потребы,

Воспламеняются уже костры древесъ,

И втромъ мясъ воня несется до небесъ.

Раздльшись по строямъ Дарданска рать военнымъ,

Возсла близь огней со чаяньемъ надменнымъ.

Коль въ ночь безоблачну блистающа луна

Прелестнымъ ликомъ звздъ течетъ окружена,

Удобно смертный зритъ предгорія, долины,

И гордыя древа, и горъ крутыхъ вершины,

Небесъ же въ высотъ отверзтъ вездъ еиръ,

И созерцаетася созвздій полный міръ,

Чмъ пастырей сердца и души восхищенныхъ

Веселье чувствуютъ при паствахъ утучненныхъ:

Такъ многочисленныхъ Троянскихъ блескъ огней,

Межъ Ксана и между противныхъ кораблей,

Возженныхъ гордаго Пергама предъ стнами,

Сіяя, озарялъ и долъ и твердь лучами.

Огней сихъ тысяща на пол ихъ горитъ,

При каждомъ пятьдесять воителей сидитъ,

Имя близь себя коней и колесницы,

И сномъ нетяготя геройскія зницы,

Вс ждутъ, да розами внчанная заря

Простретъ златы лучи на горы и моря.

Гомеровой Иліады пснь девятая.

(Переводъ Кострова.)

Такъ бодрствуя, всю нощь Троянска рать не дремлетъ,

Но Грековъ Бгства духъ, сынъ Ужаса объемлетъ,

Духъ свыше посланный Владыкою небесъ:

Вс крпки ихъ вожди ліютъ потоки слезъ.

Коль яростный Борей съ Зефиромъ бурнымъ въ спор,

Внезапно возлетятъ съ ракійскихъ странъ на море,

Подъемлютъ горы волнъ, и множатъ быстрый бгъ,

Песка и травъ бугры со дна стремятъ на брегъ:

Ахеянъ такъ въ груди смущенна мысль терзалась,

И глубина сердецъ сомнньемъ волновалась.

Печальми сокрушенъ державный царь Атридъ

Скорбя, труждаяся, глашатаямъ велитъ,

Да соберутъ вождей, зря бдства тако злая,

Безъ вопля, именемъ когождо нарицая:

Самъ бодрствуетъ среди избраннйшихъ царей.

Возсли, онъ возставъ съ болзненной душей,

Вщаетъ, и его такъ слезны токи льются,

Какъ черныхъ водъ струи съ утеса въ долъ несутся:

‘Вожди и Царіе Аргивскихъ всхъ племенъ!

‘Коль въ страшну бездну я Зевесомъ низведенъ!

‘Неложный прежде знакъ мн далъ сей Богъ жестокій,

‘Что возвращуся въ домъ, поправъ Пергамъ высокій,

‘Но се устроивъ лесть, велитъ сей Богъ боговъ

‘Бжать мн вспять, лишась толь многихъ здсь полковъ.

‘Но что! угодно такъ его владычней волъ,

‘Онъ многи крпости повергъ въ плачевномъ дл,

‘Повергнетъ и еще, всемощенъ бо во всемъ.

‘И тако днесь моимъ внемлите словесмъ:

‘Побгнемъ въ отчество, гонимы бывъ судьбою,

‘Надежды нтъ уже низвергнуть горду Трою.’

Онъ рекъ, и вс скорбя молчатъ на многій часъ.

Впослдокъ Діомидъ простеръ въ ихъ сонм гласъ:

‘Атридъ! безуміе и робость ты являешь,

‘Я первый пререщи хощу, что ты вщаешь,

‘Колико долгъ велитъ въ совт средь вождей,

‘И ты не раздражись о ревности моей,

‘Ты прежде понося глаголомъ горделивымъ,

‘Нарекъ меня въ поляхъ безсильнымъ, боязливымъ,

‘Но всть Еллада вся, коль ложно ты вщалъ:

‘Теб же Царь судьбы изъ двухъ едино далъ:

‘Ты силой скипетра превыше прочихъ Грековъ,

‘Но крпость, лучшій даръ для бренныхъ человковъ,

‘И духа мужество не царствуютъ въ теб,

‘Иль всхъ ты Грековъ чтишь подобными себ,

‘И что въ ихъ мышцахъ нтъ ни храбрости, ни силы?

‘Бги, коль духъ твой слабъ и мысли толь унылы?

‘Извстенъ путь, твои близь моря корабли,

‘Но прочи ратники Аргивскія земли

‘Пребудутъ здсь: доколь паденье узрятъ граду,

‘А если и они …. отверзтъ имъ путь въ Елладу,

‘Но мы, Сенелъ и я, не свергнувъ Трои въ прахъ,

‘Не снидемъ на моря на быстрыхъ корабляхъ

‘Зевесъ бо къ сей стран намъ въ помощь текъ предъ нами.’

Скончалъ, на рчь его воскликнули хвалами.

И мудрый Несторъ въ нихъ воздвигшись возгласилъ:

‘Тидеевъ сынъ! ты храбръ, исполненъ бодрыхъ силъ,

‘И благосмысліемъ въ сословіяхъ совтныхъ

‘Ты побждаешь всхъ съ тобою равнолтныхъ?

‘И днешнихъ истину словесъ зритъ каждый Грекъ,

‘Но ты еще не все, что благо намъ, изрекъ.

‘Ты младъ, и могъ бы ты мн быть юнйшимъ чадомъ,

‘Вождямъ же Греческимъ предъ симъ надмернымъ градомъ

‘Благоразуміе изъ устъ твоихъ течетъ.

‘Хощу же нын я, я тако старшихъ лтъ,

‘Аргивскимъ воинствамъ полезная изчислить,

‘Согласно самъ Атридъ со мною будетъ мыслить.

‘Нтъ отчества тому, нтъ кровныхъ, нтъ боговъ,

‘Кто любитъ пагубныхъ междуусобій ковъ,

‘И такъ, докол мгл ночной да покоримся,

‘Устроимъ вечери и брашномъ укрпимся,

‘Пусть бодра стража бдитъ между стной и рвомъ,

‘Да въ сти не падетъ, простертыя враговъ:

‘Но ты, Атридъ, какъ вождь и высшій всхъ Владыка,

‘Представи пиръ царямъ Ахейскаго языка,

‘Обиліе вина всегда въ твоихъ шатрахъ,

‘Что въ быстрыхъ для тебя Елладскихъ корабляхъ

‘Съ ракійскихъ береговъ преносятъ шумны волны,

‘Всего, всего они для угощенья полны.

‘Вождмъ же стекшимся покорствуй тмъ устамъ,

‘Что лучши паче всхъ рекутъ совты намъ.

‘Коль много таковы совты днесь потребны!

‘Къ намъ близокъ сопостатъ, близь насъ огни враждебны,

‘Приятенъ ли для насъ огней Дарданскихъ свтъ?

‘Еллада въ ночь сію спасется, иль падетъ.’

Скончалъ, и словесамъ герои вс послушны.

Спшатъ уже вожди на стражу крпкодушны,

Сынъ мудра Нестора, отважный разимидъ,

Плодъ Марса, Аскалафъ и Ялменъ знаменитъ,

Деипиръ, Афарей и Меріонъ надменный,

И грозный Ликомедъ? Креонтомъ въ свтъ рожденный,

Въ слдъ каждаго вождя сто ратниковъ текутъ,

И страшно копьями десницы ихъ трясутъ,

Пришли, возсли вс близь рва, блистая мдью,

И огнь воспламеня, уже крпятся сндью,

Атридъ же вводитъ въ снь великій сонмъ вождей

И пиръ устроилъ имъ благоприятный въ ней,

Скончалось пиршества въ довольствіи, въ отрад,

И се витія ихъ, хвала и честь Еллад,

Его, же словеса всегдашне благо Грекъ,

Предзря полезная, премудрый Несторъ рекъ:

‘Атридъ, преславный вождь вождей Ахейской рати!

‘Тобой начну глаголъ, тобой хощу скончати.

‘Зевесъ премногихъ власть племенъ вручилъ теб,

‘Далъ скипетръ, судъ, законъ пещись о ихъ судьб,

‘Всхъ паче убо ты во время скорбно, слезно

‘Здсь долженъ возвщать, что мыслить быть полезно.

‘Внимая и другимъ, свершать того совтъ,

‘Кто воинства всего ко благу что речетъ,

‘Совтовъ же успхъ твоей вмнится власти.

‘И такъ реку, что я при общей всхъ напасти

‘Предвижу быть для насъ спасительнй всего,

‘И знай, полезнй нтъ совта моего.

‘Лишивъ Ахилла ты прелестной Бризеиды,

‘Намъ бдъ содлался творцемъ, ему обиды,

‘Кто въ злости сей изъ Грекъ теб соизволялъ?

‘Я пагубный твой гнвъ, сколь можно, воспящалъ,

‘Но гордостью влекомъ и яростью слпою,

‘Ты несравненному во крпости герою,

‘Всегда любезному и жителямъ небесъ,

‘Отъявъ побды мзду, безчестіе нанесъ:

‘Потщися убо днесь смягчить его дарами,

‘Пріязнью, кротостью и дружества устами.’

Атрея сынъ въ отвтъ: ‘О Несторъ, честь Князей!

‘Вщая такъ, себя не осквернилъ ты лжей,

‘Я виненъ, виненъ я, зрю истину открыту,

‘Сколь тверже многихъ войскъ послужитъ тотъ въ защиту,

‘Кого возлюбитъ самъ Владыка горнихъ силъ,

‘Какъ днесь, смиряя насъ, Ахилла онъ почтилъ.

‘Но зло содлавъ я, хощу я зло исправить,

‘Потщусь вождя сего склонить и миръ возставить,

‘Дарами многими почтить его готовъ,

‘И здсь исчислю вамъ богатства сихъ даровъ!

‘Преславно будетъ имъ, коль хощетъ, мзда прията:

‘Треножникъ новыхъ седмь, талантовъ десять злата,

‘Конобовъ двадесять, ліющихъ блескъ лучей,

‘Двенадцать быстротой прославленныхъ коней

‘Явившихъ многія побды средь ристаній.

‘Въ богатств жилъ бы тотъ, въ довольств всхъ стяжаній,

‘Кто столько бы наградъ побдныхъ восприялъ

‘Колико оныхъ я чрезъ коней сихъ снискадъ.

‘Къ сему Лезвійскихъ седмь дамъ женъ ему прелестныхъ,

‘Блистающихъ красой, искусствомъ рукъ извстныхъ,

‘Избранныхъ мной себ, какъ страшный сей герой

‘Плнилъ высокій Лезвъ торжественной рукой,

‘Въ числ ихъ возвращу Бризеиду прекрасну,

‘И клятву дамъ ему и грозну и опасну,

‘Что я невиненъ въ ней и ложа чуждъ ея.

‘Сіе исполню все въ часы нощи сея.

‘Но коль боговъ судьба разрушитъ Трою нами,

‘Въ раздл онъ богатствъ межъ ратными сынами,

‘Пусть златомъ, мдію наполнитъ корабли,

‘Пусть двадцать женъ сея враждебныя земли,

‘Что по Елен всхъ превзыдутъ красотою,

‘По вол самъ избравъ, ведетъ во плнъ съ собою.

‘Когдажъ достигнемъ мы Аргосскихъ гордыхъ стнъ,

‘Онъ будетъ зятемъ мн, возлюбленъ мной, почтенъ,

‘Какъ милый мой Орестъ, мой сынъ, дитя желаній,

‘Питаемый среди безчисленныхъ стяжаній.

‘Три (*) дщери имамъ я по благости небесъ,

(*) Имена ихъ: Хризотемиса, Лаодика, Ифіанасса.

‘Изъ нихъ, ея же онъ приятностьми очесъ

‘И нжной лпотой плнится свтла зрака,

‘Пріиметъ ту себ на мягко ложе брака,

‘Не тщася брачны дать ей дары отъ себя,

‘Но и ему, его и дщерь свою любя *

‘Я дамъ сокровища и многи дары съ нею,

‘Какихъ никто не зрлъ съ невстою своею.

‘Еще я седмь градовъ отъ царства моего

‘На вки поручу владычеству его:

‘Енопу, Кардамилъ и Гиру многотравну,

‘Анію прелестьми луговъ своихъ преславну,

‘И Фиры, и Педавъ, Енею, лпый градъ:

‘Противъ Пилоса вс они близь волнъ стоятъ:

‘Народъ въ нихъ многими обилуетъ стадами,

‘Почтитъ сего вождя, какъ бога, онъ дарами,

‘И скиптроносную его лобзая длань,

‘Усердно велію даяти будетъ дань.

‘Се мзда ему, коль онъ отъ ярости престанетъ,

‘И, преклоненъ мольбой, на подвиги возстанетъ:

‘Единъ бо ада Царь свирпъ, неумолимъ,

‘Онъ убо всхъ боговъ несносне земнымъ:

‘Уступитъ же и мн, отринувъ злобны страсти,

‘Являя честь моимъ лтамъ и высшей власти.’

Скончалъ, и Несторъ рекъ: ‘Божественный Атридъ!

‘Твой даръ вождю сему великъ и знаменитъ.

‘Потщимся убо мы избрать Князей дружину,

‘Да спшно потекутъ въ шатеръ Пелея къ сыну.

‘Позволь, я нареку теб героевъ сихъ:

‘Пусть Фениксъ, Зевса другъ, предтечей будетъ ихъ,

‘Великійже Аяксъ и Одиссей преславный,

‘Глашатаи, Одій и Еврибатъ державный,

‘Да въ слдъ ему грядутъ къ Ахилловымъ шатрамъ.

‘Но прежде пусть вода на длани дастся намъ,

‘И всюду кроткое безмолвіе ліется,

‘Да сыну Кронову мольба отъ насъ прострется,

‘Онъ, можетъ, тучу бдъ грозящихъ отженетъ.’

Такъ Несторъ рекъ, и всмъ угоденъ сей совтъ.

На длани встники имъ воду изліяли.

И чаши юноши виномъ уже внчали,

Подносятъ всмъ, и вс желаньемъ благъ горя,

Приявъ и жертву тмъ Зевесу сотворя,

Піютъ, и не косня изъ велелпной сни

Спшатъ послы въ свой путь ночной подъ кровомъ тни,

И Несторъ ревностный на каждаго вождя

Многовщающъ взоръ различно возводя,

Ахилла какъ склонять ихъ мудро поощряетъ,

Но паче всхъ къ тому Улисса убждаетъ.

Грядутъ, и волнъ Царю творятъ мольбы въ пути,

Дабы успхъ своихъ желаній обрсти.

Достигли до шатровъ Ахилла возвышенныхъ,

И зрятъ, какъ въ мысляхъ онъ досадою смущенныхъ

Согласной арфою веселье возраждалъ,

Героевъ бранный звукъ и славу воспвалъ,

Сей арфой, юже онъ приялъ себ въ награду,

Какъ Гетеонову свершилъ паденье граду*

Игралъ, Патроклъ молчащъ сидитъ противъ его,

И псни ждетъ конца воителя сего.

Послы простерлись вдаль Улиссу предгрядущу,

И стали предъ лицемъ герою пснь поющу,

Ахиллъ узрвши ихъ, дивится, возстаетъ,

И съ арфою въ рукахъ во сртенье грядетъ,

Возсталъ же и Патроклъ, питомцевъ видя брани,

Ахиллъ привтствуетъ пословъ, приявъ за длани:

‘Герои, здравствуйте! приятенъ мн вашъ путь:

‘Конечно бдствій страхъ терзаетъ Грековъ грудь?

‘Но вы, пусть въ гнв я, пусть дни влеку я слезны,

,,Вы драгоцнны мн, и паче всхъ любезны.’

Такъ рекши, внутрь шатра ведетъ герой пословъ,

И посаждая ихъ на пурпур ковровъ,

Къ Патроклу возгласилъ, вблизи его стоящу:

‘Даждь чашу большую, прекрасну и блестящу,

‘И съ большей крпостью смси вино съ водой,

‘И каждому потиръ со тщаніемъ устрой:

‘Дражайши бо друзья и мужи здсь желаній.’

Онъ рекъ, Патроклъ творитъ по гласу сихъ вщаній.

Ахиллъ же сковраду поставилъ на огни,

Съ хребтомъ овцы, козы и тучной свиніи,

Астомедонъ мяса держалъ, онъ разскаетъ,

И малыми частьми на вертели вонзаетъ,

Межъ тмъ Патроклъ огонь великій возгнщалъ,

Когдажъ смирился огнь и ярый пылъ престалъ,

Ахиллъ надъ угліемъ простеръ рожны съ мясами,

И солію кропитъ, внимая имъ очами,

И зря готовы быть, на дски ихъ возложилъ.

Патроклъ приятный хлбъ, мяса же самъ Ахиллъ

Раздльши, слъ къ стн противу Одиссея,

И свтлыхъ къ жителямъ небесъ благоговоя,

Да жертву сотворитъ, простеръ къ Патроклу гласъ.

Сей другъ поспшно въ огнь повергъ начатки мясъ.

Наченшись пиршество, свершилось всмъ въ отраду,

И нужна воздана и жажд дань и гладу-

Премудру Фениксу далъ знакъ Аяксъ герой,

То зря Улиссъ, потиръ виномъ исполнилъ свой,

И сыну поднеся етидину, вщетъ,

‘Здравъ буди, Ахиллесъ! насъ пиръ твой услаждаетъ.

‘Въ шатр Вождя вождей, и во шатр твоемъ

‘Довольны брашномъ мы, довольны питіемъ:

‘Не пиршество y насъ въ сердцахъ и не утхи,

‘Колеблютъ страхомъ насъ противныхъ силъ успхи,

‘Не знаемъ, будетъ ли нашъ флотъ отъ врагъ спасенъ,

‘Коль ты не снидешь въ брань, во крпость облеченъ.

‘Трояне гордые съ союзными полками

‘Близь нашея стны, уже предъ кораблями

‘Поставили шатры, огней возжегши свтъ,

‘Хвалясь, что ихъ никто отъ насъ не отженетъ.

‘Блистаетъ молніей Зевесъ имъ въ знакъ счастливый,

‘И Гекторъ яростный, безстрашный и кичливый,

‘Надясь на него, всхъ ужасомъ тснитъ,

‘Ни смертныхъ, ни боговъ свирпствуя не чтитъ,

‘Онъ ждетъ златой зари, надясь несомннно

‘Всхъ носы кораблей отторгнуть дерзновенно,

‘Весь флотъ истлить огнемъ, Аргивскую же рать

‘Во мрачномъ пламени во гробъ мечемъ послать.

‘Трепещемъ, чтобъ сея надежды и прещеній

‘Свершить не восхотлъ небесныхъ Царь ceленій,

‘И не судилъ бы рокъ, простерти въ злоб сть,

‘Ha чуждомъ брег намъ, вн отчества умреть,

‘Возстани убо ты, хоть поздно, ополчися,

‘И Греческихъ сыновъ изъять отъ врагъ потщися!

‘Ты посл возскорбишь, зря насъ въ пучин бдствъ,

‘И помощь ниспослать уже не будетъ средствъ.

‘Предупреждай напасть, и день ожесточенный,

‘И смертоносный мечь, на Грековъ вознесенный.

‘О другъ! не таколи родитель твой вщалъ,

‘Когда уже тебя къ Атриду посылалъ?

‘Любезный сынъ! тебя Юнона и Паллада

‘Во крпость облекутъ къ препобжденью града,

‘Строптивость умряй ты сердца своего,

‘Миролюбивымъ быть надеждне всего.

‘Блюдись вражды, она влечетъ въ совты злые,

‘Блюдись, почтутъ за то и стары и младые.

‘Таковъ его совтъ, и онъ тобой забвенъ,

‘Поне склонися днесь, и буди укрощенъ,

‘Терзающія духъ остави мысли яры,

‘Атридъ теб даетъ великолпны дары,

‘Угодно ли, внемли, исчислить я готовъ,

‘Колико онъ при насъ исчислилъ сихъ даровъ.

‘Преславна будетъ въ вкъ тобою мзда прията:

‘Треножникъ новыхъ седмь, талантовъ десять злата,

‘Конобовъ двадесять, ліющихъ блескъ лучей,

‘Двенадцать быстротой прославленныхъ коней,

‘Явившихъ многія побды средь ристаній.

‘Въ богатствъ жилъ бы тотъ, въ довольств всхъ стяжаіній,

‘Кто столько бы наградъ побдныхъ восприялъ,

‘Колико ихъ Атридъ чрезъ коней сихъ снискалъ.

‘Къ сему Лезвійскихъ седмь дастъ женъ теб прелестныхъ,

‘Блистающихъ красой, искусствомъ рукъ извстныхъ,

‘Избранныхъ имъ себ, какъ ты, ведомъ судьбой,

‘Плнилъ высокій Лезвъ торжественной рукой.

‘Въ числ ихъ возвратитъ Бризеиду прекрасну,

‘И клятву дастъ теб и грозну и опасну,

‘Что онъ невиненъ въ ней и ложа чуждъ ея.

‘Сіе исполнитъ все въ часы нощи сея.

‘Но коль Боговъ судьба разрушитъ Трою нами,

‘Въ раздлъ всхъ богатствъ межъ ратными сынами

‘Ты златомъ, мдію наполни корабли,

‘И двадцать женъ сея враждебныя страны,

‘*Что по Елен всхъ превзыдутъ красотою,

‘Избравъ, во Грецію ты поведешь съ собою.

‘Когдажъ достигнемъ мы Аргосскихъ гордыхъ стнъ,

‘Ты будешь зять ему, возлюбленъ имъ, почтенъ,

‘Какъ сынъ его Орестъ, дитя его желаній,

‘Питаемый среди безчисленныхъ стяжаній.

‘Три дщери имать онъ по благости небесъ,

‘Изъ нихъ, ея же ты приятностьми очесъ

‘И нжной лпотой плнишься свтла зрака,

‘Пріимешь ту себ на мягко ложе брака:

‘Не тщися даръ ему дать брачный отъ себя,

‘Но онъ теб, тебя и дщерь свою любя,

‘Онъ дастъ сокровища и дары многи съ нею,

‘Какихъ никто не зрлъ еъ невстою своею.

‘Еще же седмь градовъ отъ царства своего

‘Вручитъ владычеству онъ скиптра твоего,

‘Енопу, Кардамилъ, и Гиру многотравну,

‘Анію, прелестьми луговъ своихъ преславну,

‘И Феры, и Пелазъ, Енею, лпый градъ:

‘Противъ Дилоса вс они близь волнъ стоятъ,

‘Народъ въ нихъ многими обилуетъ стадами,

‘И будетъ чтить тебя, какъ бога, онъ дарами,

‘И скиптроносную твою лобзая длань,

‘Усердно велію даяти будетъ дань.

‘Се мзда! коль ты, склонясь, изыдешь паки къ бою!

‘Но мерзокъ и Атридъ и дары предъ тобою?

‘Такъ прочихъ пожалй всхъ Грековъ о судьбъ?

‘Вс должну воздадутъ какъ Богу честь теб:

‘Безсмертенъ будетъ въ нихъ твой подвигъ несравненный:

‘Уже бо Гекторъ днесь, свирпствомъ ополченный,

‘Мечтая, что изъ Грекъ ему подобныхъ нтъ,

‘Дерзнувъ приближиться къ теб тобой падетъ.’

Скончалъ, Ахиллъ въ отвтъ: ‘Лаертовъ сынъ державный,

‘Многосовтный вождь, искусствомъ въ бранхъ славныи!

‘Что чувствую и что свершить намренъ я,

‘Нелестно все речетъ вамъ искренность моя:

‘Ахиллу яко адъ противенъ и ужасенъ,

‘Чей съ мыслями языкъ и съ сердцемъ несогласенъ.

‘И тако, чтобъ меня не тщились вы склонять,

‘Вамъ чувствія хощу души моей вщать:

‘Вотще Елладска рать мольбы ко мн возноситъ,

‘Вотще Атридъ меня изыти въ подвигъ проситъ:

‘Зане отличій нтъ и нтъ достойной мзды

‘Кровавы въ брани сей подъемлющимъ труды,

‘Здсь равна часть тому, кто бодръ, кто бгству внемлетъ,

‘Здсь равну честь герой и слабый мужъ приемлетъ,

‘Трудамъ и праздности открытъ ко гробу слдъ.

‘Что больше я другихъ приялъ отъ всхъ побдъ,

‘Всегда сртая смерть средь грозныхъ ополченій,

‘Противуставя грудь свирпости сраженій?

‘Какъ птица сндь снискавъ, несносный терпитъ гладъ,

‘Питая оною своихъ безкрылыхъ чадъ:

‘Такъ я Атридамъ въ честь за ихъ супружницъ лпыхъ

‘Былъ нощію безъ сна, былъ въ день въ войнахъ свирпыхъ.

‘Двенадцать бо градовъ я флотомъ сокрушилъ,

‘Единонадесять на суш низложилъ,

‘Изъ всхъ корысти вс премноги и богатты

‘Атридомъ отъ меня на брегъ семъ прияты,

‘Онъ все себ стяжалъ, покоясь внутрь шатровъ,

‘И мала часть была наградою полковъ:

‘Онъ нкими почтилъ Князей, Вельможъ дарами,

,,И дары т при нихъ, я только межъ вождями

‘Любезной мн жены владыкой симъ лишенъ.

‘Вщайте, что сей флотъ Атридомъ ополченъ?

‘Почто стремится рать Пергамски свергнуть стны?

‘Не ради ли одной прекрасныя Елены?

‘Или однимъ своихъ Атридамъ жаль супругъ?

‘Всякъ любитъ, чтитъ свою жену, кто чести другъ,

‘И мн Бризея дщерь, хоть въ брани мной плненна,

‘Любезна мн была я сердцу драгоцнна.

‘Исторгнувъ убо мзду изъ рукъ моихъ Атридъ,

‘Вотще покорствуетъ, вотще дарами льститъ:

‘Съ другими и съ тобой пусть онъ, Лаертовъ сыне,

‘Какъ флотъ спасши отъ врагъ, творитъ совты нын.

‘Онъ много безъ меня явилъ преславныхъ дл,

‘Воздвигъ твердыни стнъ и страшный ровъ провелъ,

‘Но жаль, что, тако бодръ и въ средствахъ толь обиленъ,

‘Противу Гектора сей Вождь вождей безсиленъ.

‘Сражалась ли когда моя за Грековъ длань,

‘Не мыслилъ Гекторъ стать въ поляхъ открытыхъ въ брань,

‘Всегда близь Сцейскихъ вратъ Дарданцевъ устрояя:

‘Тамъ нкогда меня летяща ждать дерзая,

‘Едва стремленья онъ избгнулъ моего,

‘Но я не ополчусь уже противъ него.

‘Заутра всмъ богамъ сожгу я жертвы тучны

‘Оставлю не косня брега печальны, скучны.

‘Коль хощешь ты, Улиссъ, заутра узришь ты

‘Мой флотъ летящій въ домъ чрезъ влажные хребты,

‘И если Царь морей желанный втръ воздвигнетъ,

‘Странъ фтійскихъ въ третй день Ахиллъ уже достигнетъ.

‘Богатства множествомъ обилуетъ мой домъ,

‘Но я и сихъ бреговъ сталь, злато, мдь съ сребромъ,

‘Прелестныхъ женъ, и все, что жребій далъ межъ вами,

‘Во Фтію пренесу чрезъ волны кораблями,

‘Награду же, что мн Атридъ предъ всми далъ,

‘Онъ самъ ее при всхъ постыдно и отъялъ.

‘Вщай мои слова ему предъ ратью всею,

‘Да раздражатся вс противъ его душею,

‘Коль мыслитъ онъ и впредь, поправъ безстыдствомъ честь,

‘Еще кому изъ Грекъ устроить тако лесть.

‘Скажи, да мн въ лице, хоть дерзокъ и безстыденъ,

‘Страшится онъ воззрть! мн взоръ его обиденъ,

‘Совтовъ пусть моихъ не ждетъ и крпкихъ силъ,

‘Коварствомъ онъ меня презрннымъ раздражилъ,

‘Ho впредь не обольститъ: пусть гибнетъ онъ спокойно,

‘Зевесомъ бо лишенъ разсудка онъ достойно.

‘Онъ дары мн даетъ? гнушаюсь ими я:

‘Презрннаго раба въ немъ зритъ душа моя.

‘Стократно боле, чмъ нын обладаетъ,

‘Пусть гордый мн Атридъ сокровищъ предлагаетъ,

‘Или, сколь много ихъ несется въ Орхоменъ,

,,Иль въ ивы, славнаго Египта градъ блаженъ,

‘Въ сей градъ, богатства гд безчисленны хранятся,

‘Гд велелпіемъ своимъ сто вратъ гордятся,

‘Изъ каждыхъ же грядутъ на подвигъ средь полей,

‘Со колесницами двукраты сто мужей,

‘Или, сколь многъ песокъ и прахъ земли безчисленъ,

‘Толико пусть богатствъ даетъ сей вождь несмысленъ:

‘Не укротитъ меня, доколь достоину месть

‘Пріиметъ злость его и ядоносна лесть!

‘Содлать хощетъ онъ мн дщерь свою женою?

,,Киприды пусть она сіяетъ красотою,

‘Искусствомъ будетъ рукъ Тритоній равна,

‘He можетъ возлещи на одръ ко мн она,

‘Да изберетъ для ней Атридъ изъ Грекъ супруга,

‘Множайшихъ странъ Царя, себ по мысли друга:

‘Коль Зевса длань меня во Фтію приведетъ,

‘Мн самъ тогда Пелей невсту изберетъ:

,,Въ Еллад много двъ, достоинствами славныхъ,

‘Рожденныхъ кровію Царей скитпродержавныхъ,

‘Изъ сихъ по сердцу я въ жену себ пойму:

‘Меня мой духъ влечетъ въ родительскомъ дому

‘Вкушать спокойно плодъ Пелеевыхъ стяжаній,

‘Священный бракъ сверша со двою желаній:

‘Что жизни я своей сравнить могу съ цной?

‘Все, что имлъ Пергамъ предъ страшной сей войной,

‘И вс сокровища Пиійска славна храма,

‘Гд внемлетъ Фебъ мольбамъ съ куреньемъ иміама,

‘Предъ даромъ жизненнымъ мечта и тнь одна:

‘Десница остріемъ меча ополчена

‘Удобно стяжетъ намъ треножники блестящи,

‘Стада коней, тельцовъ, стада руноносящи,

‘Но духъ оставя плоть не возвратится вспять,

‘Нтъ силъ, искусства нтъ еще его воззвать.

‘Любезна мать моя етида мн вщаетъ,

‘Что къ смерти путь меня двоякій ожидаетъ:

‘Сражаться ль буду здсь, я здсь паду мечемъ,

‘Но слава въ вчный родъ о имени моемъ,

‘Прейду ли въ отчество, мн къ слав путь пресченъ,

‘Но буду жизнію спокоенъ, долговченъ.

‘Мой благъ совтъ и всмъ въ обратный путь спшить,

‘Не льститеся Пергамъ высокій низложить:

‘Громоносяща длань ему съ небесъ покровомъ,

‘И воинство его всегда въ геройств новомъ,

‘Грядите нын вы къ Атридовымъ шатрамъ,

‘И все, что я вщалъ, вщайте вы царямъ:

‘Да тщатся лучшій путь сословіемъ избрати

‘Къ спасенью кораблей и всей Аргивской рати,

‘Зане склонить меня, да ополчуся въ бой,

‘Разумный вымыслъ ихъ содлался тщетой.

‘Ho Фениксъ здсь въ шатр себя да успокоитъ,

‘Заутра путь со мной въ желанный домъ устроитъ

‘По вол, силой же не будетъ увлеченъ.»

Скончалъ. Послы внуша отвтъ ожесточенъ,

Недоумніемъ объяты вс, молчали.

Впослдокъ слезы лья со вздохами печали,

Страшася гибели стсненныхъ тако Грекъ,

Маститой старостью почтенный Фениксъ рекъ:

‘Коль истинно ты въ путь влечешься духомъ гнвнымъ,

‘И не брежешь, что флотъ падетъ огнемъ плачевнымъ,

‘Могу ли я, скажи, возлюбленный мой сынъ,

‘Остаться безъ тебя, остаться здсь единъ?

‘Когда Пелей тебя въ твои младыя лта

‘Неискусившася въ войн въ словахъ совта

‘Внчающихъ хвалой и славою мужей,

‘Къ Атриду посылалъ изъ области своей,

‘Онъ мн тебя вручилъ, да отъ моихъ ученій

‘Ты будешь посреди Аргивскихъ ополченій

‘Витія въ словесахъ, въ дяніяхъ герой:

‘Я убо нехощу оставленъ быть тобой,

‘Хотя бы Зевсъ меня изъ старца тако слезна

‘Хотлъ преобразить во юношу любезна,

‘Каковъ я былъ, когда, несчастіемъ влекомъ,

‘Оставилъ въ первый разъ въ Еллад отчій домъ,

‘Зане Орменовъ сынъ Аминторъ мой родитель,

‘Пылая мщеніемъ, мн сдлался гонитель

‘За дву, къ ней же онъ любовну страсть питалъ,

‘И рождшую меня презрньемъ оскорблялъ:

‘Сія стужала мн всегда мольбой своею

‘Да ложемъ сообщусь я прежде съ двой сею,

‘Да будетъ ей чрезъ то противенъ мой отецъ*

‘Я матерьню мольбу исполнилъ наконецъ.

‘Аминторъ все познавъ, заклялъ меня во гнв

‘И Фурій умолялъ живущихъ ада въ чрев

‘Да сына моего, плодъ милый чреслъ моихъ

‘Не узритъ вчно онъ въ объятіяхъ своихъ

‘Угрюмый адскій Зевсъ и грозна Прозерпина

‘Внушили клятву ту: не зрлъ себ я сына.

‘Толь гнвной злобою отца вооружа,

‘Сама въ изгнаніе влеклась моя душа.

‘Друзья и сродники мольбой меня прилжной

‘Вс тщились отвратить отъ мысли сей мятежной:

‘Закланы зрлися тельцы, вепри, овны,

‘Сосуды многіе вина упразднены:

‘Ужь девять вкругъ меня нощей они преспали,

‘И стражу по чред вкругъ дому соблюдали,

‘Близь вратъ внутри двора, предъ ложницей моей

‘Неугасаемо являлся блескъ огней.

‘Когдажъ десята нощь простерла мракъ сгущенный,

‘Я двери ложницы расторгнувъ укрпленны,

‘Избгъ, и съ легкостью ограду прелетлъ,

‘Изъ стражей, изъ рабынь никто меня не зрлъ,

‘Избгъ, и всю прешедъ Елладу многотравну,

‘Во Фтію, къ твоему достигъ отцу преславну:

‘Онъ съ кротостью меня приялъ и возлюбилъ,

‘Чувствительность его и нжность я плнилъ.

(Окончанія сей псни и продолженія слдующихъ неотыскано.)

‘Встникъ Европы’, No 14—15

Читайте также: