В.В. Розанов
В.В. Розанов
Гоголь и Петрарка
Гоголь и Петрарка
Гоголь и Петрарка, Розанов Василий Васильевич, Год: 1918
Время на прочтение: 2 минут(ы)
…Все это были перепевы Запада, перепевы Греции и Рима, но особенно Греции, и у Пушкина, и у Жуковского, и вообще ‘у всех их‘. Баратынский, Дельвиг, все ‘они’. Даже Тютчев. Гоголь же показал ‘Матушку-Натуру’. Вот она какова — Русь, Гоголь и затем Некрасов. О Гоголе: если принять во внимание, как он любил Рим, и влюбился в него сразу, с первого раза, с первого глаза: то отчего не понять, что он был вовсе не русским обличителем, а европейским, и даже что он был до известной степени — обличителем христианским, т.е. самого христианства. И тогда роль его вытекает совершенно иная, нежели как я думал о нем всю мою жизнь: роль Петрарки и творца языческого Renaissenc’a.
‘Вот что принес на землю Христос, каких Чичиковых, и Собакевичей, и Коробочек. Какое тупоумие и скудодушевность. Когда прежде была Аннунциата’.
Аннунциата, как помнят читатели Гоголя, — была албанка. У Османа Нурри-бея, ‘младотурка’, т.е. турка образованного, у которого я покупал древнегреческие монеты и который такими монетами обогащал и наш Эрмитаж, и British Museum, и Берлин, и Вену, жена была албанка-мусульманка, увиденная мною без покрывала только один раз, я ее увидел в ‘Hotel Regina’, когда случайно ‘не вовремя’ зашел к Нурри-бею. Она была матовая, прекрасная, вся арийского, а не монгольского типа. На мое удивление ее красоте Нурри-бей мне объяснил, что ‘албанцы происходят от чистейших греков, не смешанных ни с носорылыми славянами, ни со скуластыми монголами’. Гоголь, несомненно, видал албанок, и нарисованный им портрет Аннунциаты не ложен. И об Аннунциатах он писал, как об Аннунциатах, о русских же писал, как написал.
В таком случае его выражение ‘неча на зеркала пенять, коли рожа крива’ приходится точь-в-точь.
Революция нам показала и душу русских мужиков, ‘дядю Митяя и дядю Миняя’, и пахнущего Петрушку, и догадливого Селивана. Вообще — только Революция, и — впервые революция оправдала Гоголя.
Петрарка — пел Лауру. И мне мелькает мысль о сходстве исторической роли Гоголя с исторической ролью Петрарки. Оба они тяжелым вздохом вздохнули по античном мире. Просто — еще не понимая ничего, а только сравнивая красоту лиц. ‘За лицом — душа: и неужели были хуже души греков и римлян за вот этакими их лицами, нежели души Коробочек и Чичиковых за достаточно хорошо нам известными лицами этих наших современников’?..?..
Спросили и умерли.
Или сошли с ума.
Впервые опубликовано: ‘Книжный угол’. 1918. No 3. С. 9 — 10 .