Глухой, слпой и ихъ оселъ
Глухой, слпой и ихъ оселъ
Глухой, слепой и их осел, Коржинская Ольга Михайловна, Год: 1903
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Сошлись однажды двое, глухой и слпой, и поршили вступить въ товарищество. ‘Ты слушай за меня’, говоритъ глухой слпому. ‘А ты смотри за меня’, говоритъ слпой глухому’. Съ тхъ поръ везд и всюду товарищи были неразлучны. Разъ зашли они вмст въ кофейню. ‘Ничего танцы’, говоритъ глухой, ‘только ужъ музыка изъ рукъ вонъ плоха!’ А слпой заявляетъ: ‘По мн такъ музыка сносная, а танцы ничего не стоятъ’.
Пошли они вскор посл того въ джонглю и встртили тамъ осла, убжавшаго отъ хозяина, а рядомъ съ нимъ огромный котелъ для промывки блья.
Глухой говоритъ слпому: ‘Братъ, тамъ стоитъ оселъ, а рядомъ валяется котелъ, хозяина же нигд не видно. Возьмемъ это все себ, можетъ къ чему пригодится’. — ‘Прекрасно’, говоритъ слпой, ‘заберемъ все съ собою’. Пошли дальше. Наткнулись они на муравейникъ, а въ томъ муравейник необыкновенно крупные муравьи. ‘Вотъ такъ муравьи!’ воскликнулъ глухой. ‘Надо взять хоть нсколько штучекъ друзьямъ показать. Во вкъ не видывалъ такихъ крупныхъ’. И глухой вытащилъ изъ кармана серебряную коробочку и посадилъ туда муравья четыре изъ самыхъ крупныхъ.
Не успли они далеко отойти, какъ разразилась страшная гроза. Загрохоталъ громъ, засверкала молнія, хлынулъ дождь съ такою силой, ровно само небо вступило въ борьбу съ землею. ‘Ой, смерть наша пришла’, закричалъ глухой, ‘какъ ужасна молнія! бжимъ, укроемся гд-нибудь’. — ‘Ну, молнія то еще не бда, а громъ дйствительно ужасенъ: поищемъ какого-нибудь убжища!’ Невдалек возвышалось красивое строеніе, въ род небольшого храма. Товарищи решили провести тамъ ночь, они вошли туда, вогнали туда же осла съ котломъ и заперли за собою дверь. Однако это строеніе, которое они приняли было за заброшенный храмъ, было совсмъ не храмъ, а жилище могущественнаго ракшаса, котораго въ ту пору не было дома. Не успли прохожіе расположиться тамъ, какъ ракшасъ вернулся. Онъ очень удивился, найдя дверь запертою изнутри. Онъ приложилъ ухо: кто-то возился внутри дома. ‘О-го-го’, сказалъ онъ себ, ‘ кто-то залзъ ко мн! Постой-ка, искрошу я васъ на похлебку!’ И онъ принялся дергать дверь и что есть силы колотить въ нее своими толстыми кулаками. ‘Эй, вы, тамъ, открывайте скоре’, рычалъ онъ голосомъ, покрывавшимъ шумъ грозы: ‘открывайте скоре, негодяи, говорю вамъ!’ Голосъ его былъ очень страшенъ, но видъ еще страшне, какъ убдился глухой, подсмотрвъ въ щелку. Несчастный такъ испугался, что трясся какъ въ лихорадк. Слпой же былъ отъ природы очень храбръ, да онъ и ничего не видлъ. Онъ бросился къ двери. ‘Ты кто такой’, сердито крикнулъ онъ, ‘что вздумалъ ломиться въ дверь въ такую пору?’ — ‘Я ракшасъ, хозяинъ этого дома’, отвчалъ взбшенный, но немного озадаченный ракшасъ. ‘Скорй впускай меня, а то искрошу тебя въ куски!’ Глухой, наблюдавшій за чудовищемъ, поблднлъ отъ страха, а слпой продолжалъ, какъ ни въ чемъ не бывало: ‘А, такъ ты ракшасъ? Вотъ оно что! Прекрасно! Ты ракшасъ, а я бакшасъ: одно другого стоитъ’. — ‘Бакшасъ, бакшасъ… это еще что за птица?’ проревлъ ракшасъ: ‘Не слыхивалъ о такой диковинк!’ — ‘Не слыхивалъ, такъ услышишь’, продолжалъ кричать слпой… ‘Убирайся-ка живй, пока я тебя со свта не сжилъ? Я бакшасъ, а бакшасъ это отецъ ракшаса’. — ‘Отецъ ракшаса? Мой отецъ значитъ? О боги, въ первый разъ слышу, чтобъ отца моего звали бакшасъ. Такъ это значитъ ты, отецъ мой, залзъ туда?’
‘Да, да, я, отецъ твой, башкасъ, и повелваю теб сейчасъ же убираться отсюда’. — ‘Хорошо, хорошо’, проворчалъ ракшасъ, который начиналъ робть. ‘Но если ты дйствительно отецъ мой, позволь мн взглянуть хоть въ щелочку на тебя’. Онъ все таки подозрвалъ, что здсь кроется какой-то обманъ.
Слпой и глухой сначала призадумались. Предложеніе застало ихъ врасплохъ. Наконецъ они ршились: пріотворили немного дверь — совсмъ крошечную щелку — и приставили къ ней морду осла. Ракшасъ ничего подобнаго не ожидалъ, да въ темнот и не могъ хорошо разглядть. ‘Какая страшная рожа у моего отца, бакшаса!’ подумалъ онъ про себя. ‘О отецъ мой, бакшасъ’, крикнулъ онъ, ‘видъ твой дйствительно наводитъ ужасъ. Но вдь встрчаются и люди съ большою уродливою головою, а маленькимъ тльцемъ. Пожалуйста, покажись мн, каковъ ты съ тломъ и головою — тогда я уйду’. Слпой и глухой подхватили свой котелъ и съ оглушительнымъ трескомъ покатили его мимо двери. Ракшасъ былъ пораженъ, когда увидлъ огромную катящуюся штуку, и ршилъ: ‘Дйствительно, у бакшаса тло не уступитъ голов. Онъ, пожалуй, способенъ цликомъ проглотить меня. Уйду лучше’. Но у него все таки оставалось еще нкоторое сомнте и онъ крикнулъ: ‘Бакшасъ, о бакшасъ, отецъ мой! Голова у тебя велика и тло также, ну, а каковъ твой голосъ?’ Онъ думалъ поддть его на это, такъ какъ вопль ракшаса ужасенъ и простой смертный не въ силахъ его изобразить. Слпой было растерялся, но хитрый глухой, который усплъ нсколько оправиться отъ испуга, вытащилъ свою коробку и поспшно впустилъ муравьевъ въ уши осла. Они принялись такъ усердно щипать его, что несчастный оселъ пришелъ въ изступленіе. Эй-іо, эй-іо! заревлъ онъ и, слыша этотъ страшный ревъ, ракшасъ обратился въ бгство, приговаривая: ‘Довольно, довольно, о отецъ мой бакшасъ!
Одинъ звукъ твоего голоса укротитъ самаго строптиваго’. Опасность счастливо миновала, глухой освободилъ осла отъ муравьевъ и остальную ночь они провели спокойно.
На слдующее утро глухой рано разбудилъ слпого: ‘Вставай, вставай, намъ въ самомъ дл везетъ! Весь полъ усыпанъ золотомъ и серебромъ’. И дйствительно, у ракшаса были скоплены огромныя сокровища, небрежно разбросанныя по всему дому. Друзья принялись собирать ихъ, набрали сколько смогли и связали ихъ въ четыре узла. Каждый изъ нихъ взялъ себ по узлу, а остальные два взвалили на осла и выступили въ обратный путь. Но ракшасъ, котораго они прогнали ночью, подкарауливалъ ихъ недалеко отъ дома. Ему хотлось видть, на что похожъ днемъ отецъ его, бакшасъ. И вдругъ, что же онъ увидлъ? Слпого, глухого, и осла, нагруженныхъ сокровищами!
Страшная злость разобрала ракшаса, но онъ не ршился напасть одинъ, а пошелъ созвать товарищей, и скоро они всемеромъ неслись по слдамъ дерзкихъ пришельцевъ.
Глухой издали замтилъ ихъ приближеніе и пришелъ въ ужасъ. Семь огромныхъ ракшасовъ съ длинными въ аршинъ волосами и острыми клыками, какъ у слона! Слпой замтилъ, что глухой часто останавливается, и спросилъ: ‘Что это ты, дружище, отставать сталъ?’ — ‘Ой, бда пришла’, — простоналъ глухой: — Семь ракшасовъ за нами гонятся, не сдобровать намъ!’ — ‘Вотъ вздоръ!’ невозмутимо отвчалъ слпой, онъ ничего не видлъ и потому ничего не боялся: ‘Спрячь только скоре сокровища и осла заведи въ кусты, а сами полземъ на дерево. Я ползу первый, а ты, какъ зрячій, за мною’. Глухой ршилъ, что совтъ не дуренъ. Вмигъ все было исполнено и оба друга ползли на высокую бетелевую пальму. Только, такъ какъ глухой былъ потрусливе, да и похитре, онъ ползъ первымъ, а слпого оставилъ за собою и такимъ образомъ очутился въ относительно большей безопасности, чмъ товарищъ.
Ракшасы подошли къ дереву и увидли ихъ надъ собою. ‘Давайте, встанемъ другъ другу на плечи и сбросимъ ихъ оттуда’. Сказано — сдлано. Второй ползъ на перваго, третій на второго и такъ дале. Седьмой, какъ разъ тотъ, который созвалъ всхъ остальныхъ, только карабкался наверхъ, когда глухой, выглядывавшій изъ-за плеча слпого, обезумлъ отъ страха и схватилъ за плечо товарища съ громкимъ воплемъ: ‘Лзутъ, лзутъ!’ Слпой, ничего не подозрвая о близости ракшасовъ, сидлъ свободно, не въ особенно твердомъ положеніи. Отъ неожиданнаго толчка онъ потерялъ равновсіе и слетлъ прямо на спину седьмому ракшасу, какъ разъ въ то время, какъ тотъ взбирался на спину послдняго товарища. Слпой никакъ не могъ понять, гд онъ находится, и вообразилъ, что сорвался на другой сучекъ. Онъ отчаянно взмахнулъ руками, чтобы ухватиться за что-нибудь, и съ размаху вцпился въ длинные уши ракшаса. Ракшасъ тоже не могъ сообразить, что такое на него свалилось, а такъ какъ всъ слпого сбилъ его съ мста, онъ тоже потерялъ равновсіе и полетлъ, увлекая въ своемъ паденіи шестого, шестой — пятаго и т. д.
Нкоторое время чудовищная куча копошилась у подножія дерева. Слпой кричалъ снизу: ‘Гд я? Что случилось? Гд я, наконецъ?’ Глухой, усидвшій на дерев и потому въ безопасности, вопилъ сверху: ‘Славно, братецъ, славно! держи его, не бойся. Держи только крпче, бгу къ теб на помощь!’ Нечего и говорить, что онъ нимало не спшилъ покинуть свое убжище. Онъ только продолжалъ отчаянно кричать: ‘Такъ, такъ, братецъ, держи его, держи, иду, иду!’ И чмъ сильне онъ кричалъ, тмъ сильне слпой сдавливалъ и крутилъ уши ракшаса, принимая ихъ за пальмовую втвь. Остальнымъ шести ракшасамъ удалось, наконецъ, выкарабкаться изъ своего невыгоднаго положенія. Они встали, встряхнулись и, ршивъ, что довольно поплатились за желаніе услужить товарищу, бросились бжать безъ оглядки. А седьмой, видя ихъ бгство, сообразилъ, что опасность врно дйствительно велика, если вс бросаютъ его. Не долго думая, смахнулъ онъ рукою странное существо съ своей шеи и, даже не взглянувъ, что тамъ такое было, пустился догонять товарищей.
Какъ только ракшасы скрылись изъ вида, глухой сползъ съ дерева. Онъ поднялъ слпого, обнялъ его и сказалъ: ‘Право, я не сумлъ бы такъ хорошо обдлать дло. Ловко же ты справился съ ними! Всхъ обратилъ въ бгство! Къ счастью тутъ и я подосплъ на помощь’. Снова вывели они осла изъ кустовъ, нагрузились своими узлами и спокойно побрели дальше. На опушк чащи глухой сказалъ слпому: ‘Теперь и селеніе недалеко. Не лучше ли намъ припрятать на время свои сокровища? Лучше всего, мн кажется, раздлить ихъ поровну и пусть каждый заботится о своей дол, а затмъ припрячемъ ихъ въ кусты или куда каждому изъ насъ заблагоразсудится’. Слпой согласился и поручилъ глухому раздлить сокровища на дв равныя части. Лукавый глухой совсмъ не намревался длить поровну, и началъ съ того, что припряталъ большую часть груза, а остатокъ раздлилъ надвое и положилъ одинъ узелокъ передъ собою, а другой передъ слпымъ: ‘Вотъ твоя доля, братецъ, пощупай’. Слпой пощупалъ, кучка показалась ему через чуръ мала. ‘Ну, ужъ не ожидалъ, что ты станешь надувать меня!’ крикнулъ онъ съ досадою. ‘Ты врно все себ прибралъ, а мн остатки подсунулъ!’ — ‘Что за вздоръ, у меня не больше. Самъ посмотри, если не вришь’, хладнокровно заявилъ глухой. Слпой пощупалъ кучку товарища: она была не больше, чмъ его. Тогда онъ совсмъ вышелъ изъ себя: ‘Такъ я и поврю!’ закричалъ онъ’. Ты думаешь, я слпой, такъ меня легко провести? Нтъ, братецъ мой, я слпъ, да не глупъ! Я несъ большой узелъ, ты тоже, да на осл было два. И ты станешь уврять, что изъ такого количества получились лишь эти дв кучки? Нтъ ужъ, другимъ говори, а я не поврю’. — ‘Вздоръ и нелпица!’ возражалъ глухой. ‘Вздоръ иль нтъ, а ты меня морочишь, я этого не потерплю!’ — ‘Даже и не думаю морочить’, защищался глухой. — ‘Нтъ врешь, обманщикъ’, горячился слпой. Слово за словомъ, они ссорились, ворчали, кричали, ругались, упрекали другъ друга. Наконецъ слпой разсвирплъ и бацъ глухого по уху. Ударъ былъ такъ силенъ, что глухой сразу сталъ слышать. Яростно хватилъ онъ соперника кулакомъ въ лобъ: тотъ тутъ же прозрлъ отъ боли и неожиданности. И такъ, въ конц концовъ, оказалось, что глухой сталъ слышать не хуже, чмъ видть, а слпой видть не хуже, чмъ слышать. Это такъ пріятно поразило обоихъ, что они сразу пришли въ отличное настроеніе духа и поклялись другъ другу въ вчной дружб. Глухой сознался, что припряталъ часть сокровищъ, и, снова раздливъ ихъ, на этотъ разъ поровну, они счастливые и веселые вернулись домой.
Источник текста: Индийские сказки. Сборник сказок для детей среднего возраста. Сост. по разным источникам О. М. Коржинской / С предисл. акад. С.Ф. Ольденбурга. — Санкт-Петербург : А.Ф. Девриен. 1903.