Генрих Гиткот из Генгуаля, Троллоп Энтони, Год: 1874 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

0x01 graphic

ГЕНРИХЪ ГИТКОТЪ ИЗЪ ГЕНГУАЛЯ.

Антонія Троллопа

Изъ жизни Австралійскихъ поселенцевъ.

Переводъ съ Англійскаго.
А. Евреиновой

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
ВЪ ТИПОГРАФІИ Ф. С. Сущинскаго.
Екатерининскій каналъ 168.
1875

ОГЛАВЛЕНІЕ.

Глава I. Генгуаль

II. Ночная поздка

III. Заводъ Медликота

IV. Просьба Генриха Гиткота

V. Боскобель

VI. Браунбаи изъ Булабонга

VII. Я хотлъ бы пользоваться вашимъ расположеніемъ

VIII. Я желала бы, чтобъ онъ пришелъ

IX. Пожаръ

X. Побдоносное возвращеніе Генриха

XI. Сержантъ Форрестъ

XII. Заключеніе

0x01 graphic

ГЛАВА I.
Гэнгуаль.

Въ 1871 году, какъ разъ за дв недли до Рождества, молодой человкъ двадцати четырехъ лтъ, возвратился часовъ въ восемь домой къ обду. Онъ былъ женатъ и вмст съ нимъ и съ его женой жила сестра послдней, такъ что въ этотъ поздній часъ онъ находился въ обществ трехъ женщинъ, третьей была мистрисъ Граулеръ, накрывавшая въ эту минуту столъ. У двухъ женщинъ было по ребенку на рукахъ, одному было полтора года, а другому только три мсяца. Жена воскликнула обнимая его:

— Ахъ, Генрихъ, я думаю, ты очень голоденъ.

‘Я немного перекусилъ въ хижин нмца,’ отвчалъ онъ, цлуя ее, ‘но страшно хочу пить, жаръ стоитъ нестерпимый. Ольдъ Бэтцъ говоритъ, что если листья гумми трещатъ какъ, теперь, передъ Рождествомъ то въ конц февраля они превратятся въ травинки.’

‘Я ненавижу Ольдъ Бэтца’, возразила жена ‘онъ всегда предсказываетъ худое, и вчно всмъ не доволенъ’.

‘Относительно овецъ онъ свдущъ боле, чмъ кто либо въ этой мстности,’ отвчалъ супругъ.

Теперь читатель вроятно понимаетъ, что у насъ идетъ рчь не о Рождеств, которое является въ сопровожденіи снга, мороза, слякоти, но о Рождеств по ту сторону экватора, въ Австраліи, въ счастливой стран, гд рождественскія свчи зажигаются сами, когда въ нихъ и не нуждаются.

Молодой человкъ, возвратившійся домой былъ одтъ въ фланелевую рубашку, въ парусинные панталоны и въ старую съ широкими полями соломенную шляпу. На кожаномъ пояс висла сумка, а позади ее ножъ и также небольшая трубка. Когда онъ снялъ шляпу и бросился на стулъ, конечно онъ выглядлъ грубымъ, мужиковатымъ, но всякій, кто понималъ австралійскую жизнь, могъ видть въ немъ джентельмена. Онъ былъ молодой переселенецъ, всмъ извстный на запад рки Мэри въ Квинсланд. Генри Гиткотъ изъ Генгуаля обладалъ тридцатью тысячами овецъ и занималъ видное мсто въ этой стран. Онъ былъ грубъ и любезенъ, смотря по тому, какъ это требовалось. Съ нкоторыми изъ его сосдей нельзя было иначе обходиться, какъ грубо. Многіе говорили про него, что онъ былъ слишкомъ честолюбивъ и властолюбивъ и всегда хотлъ, чтобы все длалось по его желанію. Несмотря на свою молодость онъ былъ полный господинъ не только надъ самимъ собою, но и надъ всмъ, что окружало его. Въ своей жизни онъ почти никогда не совтовался съ тми, которые зависили отъ него. Съ непреклонною волею и трудолюбіемъ онъ съумлъ составить себ состояніе и облечься патріархальною властію посреди своихъ подданныхъ.

На четырнадцатомъ году Генрихъ Гиткотъ остался сиротою съ весьма ограниченными средствами къ жизни. Два года онъ оставался спокойно въ школ, но на шестнадцатомъ году ршился оставить родину. Сперва опекунъ противился его желанію, но наконецъ былъ радъ отъ него избавиться, при чемъ предсказывалъ, что черезъ годъ онъ возвратится домой. Мальчикъ не вернулся и составилось убжденіе, что онъ нажилъ себ богатство въ покой земл, куда онъ отправился.

Онъ былъ большаго роста, имлъ прекрасные волоса, враги говорили, что у него въ чертахъ лица видно было глупое упрямство, а т, которые любили его, говорили, что оно дышало энергіей. Дйствительно онъ былъ упрямъ и никогда не обращалъ вниманія ни на чьи слова, онъ предпочиталъ врить боле своимъ свдніямъ, чмъ опытности другихъ. Иногда случалось, что онъ жестоко платился за свое упрямство. Но съ другой стороны эти уроки бывали ему очень полезны. Онъ велъ большую торговлю шерстью. Его домъ стоялъ на рк Мэри, но и позади ее тянулись его владнія, онъ могъ сдлать по десяти миль по всмъ направленіямъ, не оставляя своихъ границъ. Онъ былъ полновластный обладатель ста двадцати тысячъ акровъ земли — почти цлаго англійскаго графства и чмъ рже онъ вступалъ на чужую территорію, тмъ боле онъ этимъ гордился. Онъ посылалъ свою шерсть ежегодно въ Брисбанъ и получалъ оттуда одинъ или два раза въ годъ чай, сахаръ, вино, водку, сапоги, платье, табакъ и другія вещи, необходимыя въ домашнемъ хозяйств. Но торговля не требовала его личнаго присутствія въ город. Изрдка только онъ оставлялъ свои владнія, для покупки овецъ какой нибудь рдкой породы. По окончаніи дня онъ ложился съ трубкою во рту на коверъ на террас, а жена между тмъ читала ему Шекспира или послдній, полученный изъ Англіи, романъ.

Онъ женился на прекрасной двушк, сирот, дочери обднявшаго переселенца, съ которой онъ встртился въ Сидне. Жена обожала его. И ея сестра Кетти Дели очень любила его, да и онъ къ ней былъ также хорошъ, какъ родной братъ, впрочемъ иногда она его боялась. Про нее говорили что она была даже красиве своей старшей сестры. Мистрисъ Гиткотъ была выше ея и черты ея были мужественне, такъ что она вполн годилась для роли хозяйки въ Генгуал.

Умывъ руки и выпивъ стаканъ водки, смшанной съ водой, который ему приготовила жена, онъ взялъ на руки старшаго сына и сказалъ, ‘Любезный другъ, ты не будешь поселенцемъ.’

‘Отчего нтъ, Генрихъ,’ спросила жена.

‘Оттого что я не хочу, чтобы каждый день въ жизни обагрялъ бы кровью его сердце.’

‘А разв ты испытываешь это, я думаю, что твое сердц достаточно зачерствло.’

‘Когда человкъ говоритъ о сердце, то ты и Кетти подразумваешь подъ этимъ любовь.’

‘Я вовсе и не думала о любви,’ возразила Кетти. ‘Я думала, что такъ, какъ сегодня должно быть страшно жарко, то и не мудрено, Генрихъ, что вы измучены’.

‘Что же длать, жаръ намъ посылаетъ небо или Провидніе и мы не должны на него роптать, даже еслибъ кто либо изъ насъ получилъ солнечный ударъ. Солнц иметъ право быть здсь, оно не контрабандистъ, какъ свободный выбиратель. {Свободно выбирателями называются т, которые пріобрли отъ правительства право занимать какую нибудь территорію тогда какъ поселенецъ или squatter занимаетъ ее не получивъ на это права.} Я не могу понять для чего созданы на свтъ свободные выбиратели и москиты.’

‘Я думаю, что надо гд нибудь жить и имъ’ вмшалась въ разговоръ мистрисъ Граулеръ, подавая на столъ баранину. ‘А теперь мистеръ Генрихъ, если вы голодны, то здсь найдется что нибудь для васъ, на зло свободнымъ выбирателямъ.’

‘Мистрисъ Граулеръ,’ возразилъ хозаинъ, ‘позвольте вамъ замтить, что вы выводите слишкомъ быстрыя заключенія.’

‘Мое заключеніе хорошо сдлано,’ возразила старая женщина.

‘Ни въ какомъ случа. Я нахожу, что старые люди слишкомъ быстры въ заключеніяхъ. Вы какъ будто замтили, что я хочу притснять бдныхъ, но позвольте вамъ сказать, что свободные выбиратели бываютъ и даже очень часто богатыми людьми. Тотъ, про кого я думаю, вовсе не бднякъ, хотя не знаю каково будетъ его состояніе черезъ годъ.’

‘Я знаю, мистеръ Генрихъ, про кого вы думаете. Про мистера Медликота. Онъ прекрасный джентельменъ, а его матушка прекрасная лэди. И они длаютъ много хорошаго.’

Обдъ состоялъ изъ баранины, ростбифа, картофеля и лука. Посл обда пили чай. Дамы пріодлись къ обду и выглядли очень хорошенькими. Генрихъ же слъ за столъ въ томъ костюм, въ которомъ пришелъ.

‘Я вижу по твоему костюму, что ты до смерти усталъ,’ сказала ему жена.

‘Я вовсе не оттого не передлся, Мэри, что очень усталъ, а я долженъ черезъ часъ опять отправиться.’

‘Ночью ухать!’

‘Да.’

‘На лошади?’

‘Какъ же иначе! Бэтсъ и Михей и теперь еще сидятъ на лошадяхъ. Я опасаюсь поджоговъ. Какая ужасная вещь имть постояно въ голов мысль, что довольно одной только искры огня, чтобъ уничтожить меня, и въ то же время знать, что у всякаго мимопроходящаго человка, у каждаго мошенника лежатъ въ карман спички. Одна закуренная трубка въ Генгуал можетъ сдлать насъ нищими. Вотъ почему я не хочу встртить въ своемъ сын здшняго поселенца.’

‘Я думаю, что никто въ свт не иметъ больше переселенца заботъ и хлопотъ,’ замтила Кетти.

‘Но и у свободныхъ выбирателей есть много своихъ заботъ,’ возразилъ онъ.

Надо объяснить, что Гиткотъ потерплъ обиду отъ нкотораго Медликота, который недавно поселился вблизи отъ него, а такъ какъ лэди благосклонно относились къ сосду, то Генрихъ и позволилъ сдлать это замчаніе, но не знаю, почему онъ вздумалъ уколоть Кетти. Мнніе обоихъ сестеръ объ сосд были одинаковы.

‘Заботы Медликота,’ отвчала Кетти, ‘ни въ какомъ случа не волнуютъ меня, Генрихъ.’

‘Надюсь, что нтъ, Кетти, также какъ и мои.’

‘Напротивъ,’ возразила Мэри, ‘твои слишкомъ волнуютъ и меня и ее.’

‘Мужчина все долженъ выносить на своихъ плечахъ,’ возразилъ Генрихъ. ‘Я стыжусь самого себя, когда я ворчу, впрочемъ даже еслибъ я и не говорилъ, то всегда можно нсколько понять, о чемъ я думаю.’

‘Я надюсь, что ты будешь всегда мн говорить, о чемъ ты думаешь, мой дорогой.’

‘Хорошо, я буду съ тобой вполн откровененъ, пока не подростетъ этотъ молодецъ, который будетъ раздлять со мной тяжесть моихъ заботъ.’

‘Къ этому времени, Генрихъ, вы разбогатете и возвратитесь въ Англію. Неправда-ли?

‘Не знаю насколько мы будемъ богаты, но наврное скажу, что къ этому времени мы будемъ генгуальскіе свободно-выбиратели. Теперь мистрисъ Граулеръ мы пообдали, такъ позвольте трубку. Въ кухн-ли Джонъ? Пришлите его ко мн на террасу.

Генгуаль былъ ршительно въ лсу, согласно австралійскому выраженію вс овчарни находились въ лсахъ, еслибъ даже на этомъ мст не было ни однаго дерева, ни однаго кустарника. Т которые живутъ вдали отъ городовъ — живутъ лсною жизнью. Маленькіе города называютъ лсными городами. Вся страна вообще называлась лсомъ. Но семейство Гиткотовъ дйствительно жило въ лсу, потому что Генгуаль былъ окруженъ лсомъ, во многихъ мстахъ почти непроходимымъ, но также въ немъ находились пространныя степи, представляющія посл дождя роскошный видъ, въ жары же солнце опаляло траву. Чужестранецъ не понималъ гд въ это время, которое надо замтить занимаетъ большую часть года, овцы находятъ себ пищу. За домомъ, находившееся пространство земли въ сто акровъ было разсчищепо, оставалось только нсколько деревьевъ для тни и украшенія. Дальше въ пол изъ находящихся тамъ деревьевъ гнали сокъ и он, обнаженныя отъ коры, казались безобразными скелетами, пока совершенно не сгнивали. Здсь постоянно работалъ человкъ по имени Боскобель, котораго единственное занятіе было истреблять этимъ путемъ лсъ для того, чтобъ воздухъ могъ проходить въ траву и чтобъ освобождать почву отъ питанія деревьевъ. На милю отъ дома нсколько дорогъ перескали мстность, и он были такъ длинны, что путешественникъ могъ идти цлый день, не находя выхода. Было пять или шесть дорогъ, каждая изъ нихъ обнимала десять тысячь акровъ, такъ какъ лсъ встрчался повсюду, то одна дорога совершенно напоминала собою другую. Видъ былъ довольно живописный, огромныя деревья, скалы, дикіе овраги, но везд однообразный. Путешественнику казалось страннымъ какимъ образомъ, разъ оставивъ домъ, посреди различныхъ дорогъ и тропинокъ можно было сново вернуться въ него. Иногда новые пути были проложены тяжелыми телгами, наполненными шерстью или повозками съ състными припасами, другой же разъ въ сырую погоду проздъ по старымъ дорогамъ вслдствіе безчисленныхъ ручьевъ былъ невозможенъ.

Селеніе само по себ имло пріятную наружность. Оно состояло изъ ряда одно-этажныхъ домовъ. Такая роскошь, какъ лстницы, была неизвстна въ Генгуал. Оно находилось въ полъ-мили отъ рки Мэри, у бухты, въ которую она впадала. Главное зданіе, въ которомъ жило само семейство Гиткотъ состояло изъ двухъ комнатъ, третьей была галлерея, идущая отъ однаго конца дома къ другому. Она имла двнадцать футовъ ширины. Здсь размщались стулья, кушетка, рабочій столъ, иногда сюда выносили и дтскія люльки. Здсь стояла сятельная машина мистера Гиткота, здсь же онъ и отдыхалъ въ то время, когда жена или Кетти читали ему что нибудь. Въ галлере они постоянно жили, комнаты только посщались для ды или для сна. Позади главнаго зданія стояли отдльно разнобразныя строенія, образующія не правильный четвероугольникъ. Ближе всхъ находилась кухня съ маленькою комнаткою, гд спалъ китаецъ поваръ, по прозванію Чингъ-Чингъ, въ сосднемъ домик, состоящимъ изъ трехъ комнатъ и галлереи, жилъ помощникъ Генриха, обыкновенно извстный подъ именемъ Ольдъ Бэтса, послдній прежде владлъ самъ землею, но обднлъ и въ настоящее время работалъ за небольшое жалованье. Въ этомъ дом дв комнаты были предназначены для гостей, такъ какъ каждый знакомый или не-знакомый, проходя мимо, могъ завернуть къ нимъ. Позади же четвероугольника находилась запасная кладовая, одно изъ самыхъ важныхъ строеній. Она походила на лавку и ее открывали дважды въ недлю, хотя иногда требованія селенія не соглашались съ этою правильностью, но по нкоторому обычаю лавочка поддерживалась. Здсь продавался чай, сахаръ, табакъ, овощи, варенье, гвозди, сапоги, шляпы, фланелевыя рубашки, парусинные панталоны и многія другія вещи. Всякій проходящій могъ зайти и купить въ лавочк, во послдняя имла собственно цль снабжать необходимыми вещами селеніе, потому что иначе приходилось бы посылать за каждыми бездлками, потребными въ хозяйств за тридцать миль. Въ особенности былъ великъ спросъ на овощи, табакъ и варенье, предметы эти были въ большомъ употребленіи между людьми, служащими у Гиткота, ихъ стоимость вычитали изъ жалованья. Чай, сахаръ, мука и мясо выдавалась въ извстномъ количеств еженедльно. Представитель патріархальной власти считалъ долгомъ снабжать своихъ помощниковъ всмъ необходимымъ. Четвертую сторону четвероугольника составляли экипажный сарай и конюшни. Въ сара стояли дв телжки, одна для двухъ, а другая для четырехъ человкъ. Житель Лондона нашелъ бы, что он никуда непригодны, но Генрихъ совершалъ на нихъ отдаленныя путешествія, исправляя порчи веревками. Конюшни вовсе не были необходимы, такъ какъ лошади, которыхъ въ Генгуал было достаточное количество, паслись почти постоянно на отведенномъ имъ лугу въ триста или четыреста акровъ земли. Одна только находилась постоянно около дома, потому что необходимо было имть одну подъ руками, чтобъ на ней ловить другихъ. Генрихъ гордился своими лошадьми, у него ихъ было тридцать, изъ которыхъ многіе были способны длать по восьмидесяти миль. Но онъ весьма мало заботился объ нихъ, они сами доставали себ пищу.

Генгуаль былъ очень хорошъ. Галлерея для предохраненія отъ сильнаго дождя, жара или нападенія москитовъ была закрыта со всхъ сторонъ ршеткою и усажена вокругъ вьющимися растеніями. За домомъ находился садъ бдный по растеніямъ, но очень дорогой для Генриха, который былъ совершенно равнодушенъ къ гороху и къ томатамъ {Извстный плодъ въ Австраліи въ род нашихъ яблокъ.}. Генрихъ гордился всми этими строеніями, потому что все было дло рукъ его, но въ особенности онъ гордился сараемъ, въ которомъ находился складъ шерсти и который мы скоро надемся постить. Надо замтить, что обширная территорія, гд паслись овцы Генриха вовсе не составляла его собственности, онъ арендовалъ ее отъ казны, а только пріобрлъ мсто, на которомъ стоялъ его домъ, во избжаніе, чтобъ неявились на него другіе покупатели, отравляющіе его существованіе и сокрушающіе его сердце.

Въ то время, какъ Генрихъ говорилъ, въ галлерею вошелъ грубый парень лтъ шестнадцати, съ дикимъ выраженіемъ лица, которое такъ часто встрчается посреди австралійскихъ кочевниковъ. Онъ былъ одтъ почти также, какъ его хозяинъ, только костюмъ его и самъ онъ былъ мене чистъ. Это былъ по прозванію Джако, никто незналъ его другаго имени, его взялъ себ въ услуженіе Генрихъ шесть мсяцевъ тому назадъ и онъ сдлался его любимцемъ.

‘Мистрисъ Граулеръ сказала, что вы хотли меня видть’, сказалъ Джако.

‘Будьте готовы къ ночи, Джако’.

Джако подошелъ къ концу галлереи и взглянувъ на небо, сказалъ: ‘Долженъ быть небольшой шквалъ’.

‘Какъ бы я желалъ дождя’, замтилъ хозяинъ.

‘Вамъ нужно лошадей?’ спросилъ Джако.

‘Да, конечно и ты подешь со мной. Тамъ осдланы дв лошади. Я поду на Гамлет’.

ГЛАВА II.
Ночная поздка.

Генрихъ всталъ, поцловалъ жену и пожелалъ ей счастливо оставаться. Об женщины пошли его проводить до сада. ‘Какъ темно’, сказала Кетти.

‘Это потому что вы вышли только что изъ свтлой комнаты’.

‘Нтъ все-таки чрезвычайно темно, ты пожалуйста не запаздывай’, сказала жена.

‘Я не могу скоро вернуться, теперь десять, къ часамъ двнадцати я вернусь домой’. Нонъ, ударивъ лошадь, скрылся въ темнот.

‘Зачмъ онъ теперь ухалъ’? сказала Кетти своей сестр.

‘Онъ боится пожаровъ’.

‘Но онъ не можетъ предотвратить пожаровъ ночными поздками. Я думаю что пожары проистекаютъ отъ жары’.

‘Онъ же думаетъ, что это дло враговъ и онъ слышалъ кое что въ подтвержденіе своихъ мыслей. Одинъ злополучный человкъ все можетъ превратить въ пепелъ при такой засух. Хоть Богъ послалъ бы дождя’.

Ночь была дйствительно очень темная. Дло было въ средин лта, въ это время обыкновенно у насъ бываютъ самые длинные дни, такъ что наступленіе новаго дня, незамтно смняетъ собой захожденіе стараго. Но Генгуаль находился недалеко отъ тропиковъ, гд не было длинныхъ лтнихъ ночей. Жаръ былъ ужасный, лишь небольшой втерокъ слегка производилъ легкій стонъ. Прохавъ нсколько верстъ они очутились въ открытомъ мст, Генрихъ сдлалъ своротъ съ дороги. Джако подскакивалъ на лошади.

‘Отчего ты не сидишь на лошади, болванъ!’.

‘Не сижу на сдл! А зачмъ моя лошадь такъ скачетъ. Хорошо вамъ. Я еще не зналъ, что я болванъ’.

Гиткотъ повернулъ на лво и похалъ лсомъ, гд не видно было ни одной тропинки. Для обыкновеннаго глаза не было никакой возможности прохать, но австралійскій переселенецъ иметъ необыкновеннаго устройства глаза, кром того къ нему съ годами прививаются топографическіе инстинкты, неизвстные городскимъ жителямъ. Генрихъ смло пробирался черезъ лсную чащу, за нимъ слдовалъ Джако. Черезъ полчаса они достигли новой ограды. Генрихъ увидлъ только ее тогда, когда былъ отъ ней въ двухъ шагахъ и онъ отдернулъ лошадь.

‘Отчего вы не дете впередъ?’ спросилъ Джако. ‘Кто теперь изъ насъ болванъ?’

‘Молчи, если не хочешь, чтобъ я тебя подхлыстнулъ. Сойди съ лошади, да оттолкни лежащее бревно, лошадь не знаетъ куда ступить.’ Джако сдлалъ, что ему было приказано, но не могъ все еще забыть, что его назвали болваномъ. Лошадь провели, бревно снова заложили и продолжали путь дальше. ‘Мы демъ въ шерстяной складъ?’ спросилъ Джако.

‘Мы уже оставили его за восемь верстъ позади насъ.’

Теперь Генрихъ приближался уже къ границамъ своего владнія, хотя Генгуаль тянулся и гораздо дале, но только въ другомъ направленіи. Здсь они оба сошли съ лошадей и пшкомъ прошли чрезъ ограду. ‘Подержи лошадей до моего возвращенія,’ сказалъ Генрихъ. Оставшись одинъ Джако слъ на бревно, вынулъ изъ кармана спички и, закуривъ трубку, бросилъ спичку на землю, сухая трава мгновенно вспыхнула, тогда онъ затопталъ ногами пламя. ‘Какъ легко теперь продлать дорогу,’ сказалъ онъ самъ себ.

Генрихъ, сдлавъ влво полмили, снова очутился передъ изгородью и хотя было очень темно, онъ достигъ разчищеннаго мста, гд воздлывался сахарный тростникъ. Онъ стоялъ въ полмил отъ рки и поля тянулись по ея берегамъ. Он теперь принадлежали Эгидію Медликоту, два года же тому назадъ они составляли продолженіе его владній, но правительство присудило уступить ихъ безъ всякаго вознагражденія. И ему еще тяжеле было лишиться ихъ, оттого, что новый владтель становился между имъ и ркою. Но онъ пришелъ сюда вовсе не затмъ, чтобъ увеличить свою ненависть, вглядываясь въ темнот на враждебную ниву. Онъ смочилъ во рту палецъ и поднявъ его старался узнать, откуда дуетъ втеръ. Было совершенно спокойно, ни одинъ листъ не двигался, по лсу проносился только тихій стонъ. Черезъ минуту ему показалось, что онъ слышитъ шумъ, приложивъ ухо къ земл, онъ услышалъ шаги и быстро отправился къ тому мсту, откуда они раздавались.

‘Кто здсь?’ спросилъ онъ, увидвъ фигуру, стоящую противъ него съ трубкою во рту.

‘Кто вы?’ раздалось ему въ отвтъ.

‘Мое имя Медликотъ.’

‘Ахъ это вы, мистеръ Медликотъ.’

‘А это вы, мистеръ Гиткотъ. Добрый вечеръ мистеръ Гиткотъ. Что это вы выхали въ такой поздній часъ’.

‘Я вызжаю рано и поздно. Впрочемъ я во всякомъ случа выхалъ сегодня не поздне васъ’.

‘Но я почти дома’, возразилъ Медликотъ.

‘А я на моей собственной земл.’

‘Вы хотите сказать, что я нарушилъ чужіе предлы.’

‘Я вовсе это не къ тому сказалъ, мистеръ Медликотъ, всякій вступающій на мою землю днемъ или ночью благопріятный для меня гость, конечно если только онъ хорошо себя ведетъ.’

‘Надюсь, что я включенъ въ этотъ списокъ’.

‘Конечно. Постоянно имя въ голов мысль о вред, причиняемомъ пожарами я очень желалъ чтобъ народъ, по возможности, осторожне курилъ’.

‘Мои тростники, мистеръ Гиткотъ, также быстро воспламеняются, какъ и ваши травы’.

‘Я безпокоюсь не только на счетъ травъ, по у меня тамъ запасный магазинъ шерсти, не говоря уже про домъ и другія селенія.’

‘Вы не пострадаете отъ моей небрежности, мистеръ Гиткотъ.’

‘У васъ есть люди, которые могутъ быть не такъ осторожны. Втеръ дуетъ какъ разъ съ вашей стороны. Если теперь было бы довольно свтло, то я могъ показать вамъ обгорлое бревно, лежащее въ полмил отъ васъ. Оно вроятно было зажжено однимъ изъ вашихъ людей?’

‘Съ этихъ поръ прошло дв недли, мои люди варили тамъ рисъ, я говорилъ имъ ужь объ этомъ.’

‘Чтобъ сжечь такое бревно, нужно жечь его боле недли, мистеръ Медликотъ. Откровенно говоря я былъ испуганъ, увидавъ его. Кром того я знаю, что есть человкъ, который готовъ меня поджечь, я выгналъ его изъ дома и онъ вроятно захочетъ мн отомстить’.

‘Вы говорите про Нокса. На сколько я знаю онъ кажется очень порядочный человкъ. Не могу же я его отпустить потому только, что вы ему отказали’.

‘Конечно нтъ, я вовсе не думалъ совтовать это вамъ.’

‘Надюсь, что нтъ, мистеръ Гиткотъ. Не думаю чтобъ Ноксъ не былъ такимъ же честнымъ человкомъ, какъ вы или я.’

‘Если такъ, то мы вс одинаково безчестны, мистеръ Медликотъ. До свиданія. Не худо было бы и для меня и для васъ еслибъ вы побольше присматривали за трубками’. Говоря такимъ образомъ, онъ повернулся и отправился къ оставленнымъ лошадямъ.

Медликотъ, просидвшій все свиданіе на бревн, оставался на прежнемъ мст, размышляя о человк, только что оставившемъ его, и нашелъ его невждою, исполненнымъ предразсудковъ. ‘Я полагаю, что онъ даже думаетъ въ глубин своего сердца, что способенъ поджечь его,’ произнесъ онъ почти громко. ‘Занимаясь, овцеводствомъ онъ считаетъ себя выше всхъ въ колоніи. Онъ занимаетъ тысячу акровъ земли и употребляетъ себ въ дло трехъ или четырехъ людей. У меня только двсти акровъ, а я даю пищу тридцати семействамъ. Но онъ такой свинья, что окончательно не можетъ этого понять. Или онъ думаетъ, что я буду унижаться передъ нимъ изъ за того, что купилъ землю на свои деньги, собственно никогда не принадлежащую ему, но которой онъ теперь не можетъ пользоваться’. Такого рода разговоры велъ съ собою мистеръ Медликотъ, сидя съ трубкою во рту на перекладин, отдлявшей его плантаціи отъ земель мистеръ Гиткота.

Генрихъ также бесдовалъ съ собой: ‘Я не могу даже поклясться, чтобъ онъ и самъ не сдлалъ бы этого же.’ Очевидно что Генрихъ готовъ былъ въ самомъ Медликот видть поджигателя. По его образу мысли всякій, кто воспользуясь закономъ покупалъ землю, занимаемую другимъ, т. е. становился свободно-выбирателемъ, становился его врагомъ и онъ считалъ его способнымъ на всякую низость. Жена и свояченица находили Медликота приличнымъ и вполн джентельменомъ, но вдь женщины готовы произнести благопріятный приговоръ по одной только наружности. Самъ же Генрихъ зналъ, что лишь только поселился Медликотъ, какъ пропало у него нсколько овецъ, головы которыхъ нашли зарытыми на плантаціи, что Медликотъ всегда принималъ услуги того работника, которому онъ отказывалъ, эти поступки сосда казались ему вовсе не джентельменскими.

Его предостерегали быть на караул на счетъ пожаровъ, Ольдъ Бэтсъ, которому онъ вполн врилъ и который былъ человкъ неразговорчивый, посовтовалъ ему быть на сторож. Нмецъ, въ хижин котораго онъ былъ сегодня утромъ, Карлъ Бендеръ, также подтвердилъ слова Бэтса. ‘Кому дло разрушить мое благосостояніе, разв я сдлалъ кому зло?’ спрашивалъ Генрихъ. Нмецъ хорошо понялъ характеръ своего господина, оцнилъ его достоинства и сдлался ему врнымъ. ‘Вы любите надъ всмъ господствовать,’ сказалъ онъ ему въ своей хижин, кипятя на очаг воду, чтобъ сдлать чай Генриху. ‘Кто нибудь долженъ быть господиномъ, иначе будетъ Богъ знаетъ что,’ отвчалъ послдній. ‘Такъ то-такъ, только люди этого не хотятъ признать, замтилъ нмецъ. Но никто изъ нихъ не сказалъ на кого падаетъ подозрніе. Генрихъ зналъ, что прежде украденныя овцы были похищены работниками Медликота, но тогда дло было слишкомъ ничтожно, чтобъ изъ за него подымать шумъ и возбуждать противъ себя народъ.

Когда Гиткотъ вернулся, Джако еще курилъ свою трубку. ‘Мартышка, ты употреблялъ спички?’ спросилъ Генрихъ его.

‘Отчего же нтъ?’ спокойно отвчалъ Джако. ‘Разв трава теперь не достаточно приготовлена для пожара.’ И Джако засвтилъ новую спичку, чтобъ показать своему хозяину выжженное мсто.

‘Какъ это случилось?’ спросилъ съ волненіемъ Генрихъ. ‘Ты нечаянно уронилъ спичку?’

‘Нисколько, я сдлалъ это нарочно, чтобъ видть до какой степени суха трава, и она вспыхнула какъ порохъ.’

Генрихъ не говоря ни слова вскочилъ на лошадь и похалъ чрезъ лсъ держась другаго направленія, а не того, по которому онъ пріхалъ сюда и мальчикъ слдовалъ за нимъ. Генрихъ не могъ быть совершенно увренъ что Джако не измнитъ ему. Вслдствіе своихъ постоянныхъ опасеній онъ одинаково недоврчиво относился ко всмъ, хотя и старался быть къ каждому человку справедливымъ.

Пока они хали жаръ все усиливался, не было ни малйшаго втерка. Они уже приближались къ складочному сараю, какъ вдругъ упала одна, потомъ другая тяжелыя капли дождя. Генрихъ остановился и посмотрлъ на небо, освщенное молніей, окружающій лсъ казался весь объятымъ огнемъ. Раздался страшный громовой раскатъ надъ самыми ихъ головами, дождь лилъ какъ изъ ведра. ‘Всемогущій Богъ положилъ теперь конецъ пожарамъ,’ сказалъ Джако.

Генрихъ немного промолчалъ, дождь проникалъ ему до костей, потому что у него ничего не было одто сверхъ рубашки. ‘Да’, сказалъ онъ, ‘теперь мы можемъ на цлую недлю лечь въ постель, трава будетъ расти, заливъ разольется и земля будетъ сыра. Полчаса такаго потока достаточно, чтобъ не было нигд сухаго мстечка’. Лошади ихъ шли по колно въ вод. Казалось что на земл начинался потопъ и земля подъ ихъ ногами превратилась въ озера.

Когда они достигли сарая то дождь уже прекратился, но и двадцати минутъ такаго ливня было довольно, чтобъ повсюду въ лсу зашумли потоки и чтобъ все напоминало собой начало потопа. Достигнувъ сарая, они сошли съ лошадей и взошли въ него. Генрихъ зажегъ восковую спичку и при ея слабомъ свт осматривалъ стны. Это замчательное зданіе, выстроенное въ вид буквы Т, открытое по сторонамъ, съ деревянною, высмоленною крышею, покрытою войлокомъ, не доходящимъ только на четыре фута до земли. Оно могло вмстить четыреста овецъ и было раздлено на нсколько отдленій, различной величины. Генрихъ Гиткотъ, какъ мы говорили, очень гордился этимъ зданіемъ, считая его лучшимъ во всемъ округ.

‘Что это такое!’ воскликнулъ Джако. ‘Вы ничего не слышите’, продолжалъ онъ, указывая пальцемъ на средину сарая. Генрихъ сталъ зажигать другую спичку, она хотя зажглась, но немедленно же потухла. Тмъ не мене онъ видлъ или предполагалъ что видлъ, фигуру, убгающую черезъ другой открытой конецъ сарая. Въ немъ было очень темно, но позади сарая не было деревьевъ и тамъ было немного свтле, такъ что видна была ускользнувшая фигура, кром того раздавались ее шаги. Генрихъ окликнулъ, отвта не послдовало, бжать за нимъ было поздно, да и въ темнот онъ могъ везд укрыться. ‘Здсь кто то былъ чужой’, сказалъ онъ, ‘никому изъ вашихъ людей не зачмъ было-бы такъ бжать’. Джако покачалъ головой, но опять ничего не сказалъ. ‘Онъ здсь укрылся отъ дождя, но онъ приходилъ не за добрымъ дломъ’. Джако опять покачалъ головой. ‘Кто бы онъ былъ?’ Джако тихо ему отвчалъ на ухо: ‘Биль Ноксъ’.

‘Ты не могъ этого видть’.

‘Посмотрите вотъ слды его ногъ’. Вдь всмъ извстно, что у Нокса повреждена одна нога и что онъ волочитъ ее…

‘При такомъ освщеніи трудно это разглядть’.

‘Я такъ совершенно увренъ, что это онъ’, сказалъ мальчикъ.

Генрихъ молча слъ на лошадь и поскакалъ домой. Было очень поздно, но женщины ожидали его и изъявили свое соболзнованіе, что онъ такъ промокъ. ‘Промокъ!’ воскликнулъ Генрихъ. ‘Знаете-ли Вы, что я предпочитаю въ тысячу разъ промокнуть до костей, чмъ быть въ настоящее время сухимъ. Но дайте Джако поужинать, я долженъ беречь его. Послднему былъ принесенъ ломоть хлба, горшокъ варенья и чайникъ холоднаго чая, при вид такого ужина Джако пересталъ ворчать, что онъ промокъ до костей. Поужинавъ также, Генрихъ легъ спать.

ГЛАВА III.
Заводъ Медликота.

Слова Генриха, что теперь они могли отдохнуть нсколько дней, были совершенно справедливы. Дождь былъ очень кстати въ настоящее время для прекращенія пожаровъ. Теперь можно было на время ослабить вс предосторожности и не быть постоянно на сторож. Обыкновенно въ Генгуал работы располагались такъ, въ Апрл и Ма овцы ягнились, въ Сентябр, Октябр и Ноябр ихъ стригли и мыли, въ слдующіе мсяца обыкновенно принимались вс мры предосторожности противъ пожаровъ. Декабрь и Январь оставались на поправку плотинъ, починку изгородей, закупку припасовъ и заботами о пищ для стадъ. Никто не работалъ усиленне молодаго переселенца, но теперь случайно наступили дни отдыха,— отдыха отъ работы, которая сама по себ не была работа производительная, но предохранительная.

‘Впрочемъ скоро очевидно было, что отдыхъ не можетъ продолжасься боле двухъ дней. На слдующій день жаждующая земля повидимому проглотила весь потокъ дождя. Вода въ бухт поднялась на два фута, плотины были запружены, травы съ быстротою роста, свойственнаго тропическому климату, значительно поднялись. Теперь они были не опасны для пожара еще на двое сутокъ. Огонь можетъ только успшно распространяться, когда земля совершенно суха и когда стволы листьевъ лишены почти сока.

На слдующій день, посл ночной поздки мистера Гиткота, жена и Кетти объявили ему, что он намрены хать сегодня на заводъ Медликота, чтобъ постить мистрисъ Медликотъ. ‘Это не похристіански’, прибавила жена, ‘живя въ лсу, ссориться съ сосдями, только потому что они наши сосди’.

‘Сосди!’ воскликнулъ Генрихъ. ‘Я незнаю другаго слова, въ которомъ было столько хвастовства. Самаритянинъ былъ бы лучшимъ сосдомъ, во всякомъ случа онъ не былъ свободно выбирателемъ’.

‘Генрихъ, это глупо’.

‘Все, что я не говорю слишкомъ пропитано злостью. Но впрочемъ вы можете хать, если вамъ угодно. Я не хочу ссориться ни съ кмъ’.

‘Ссориться — невыгодно,’ сказала жена.

‘Это дло вкуса. Есть люди, съ которыми очень удобно ссориться. Впрочемъ я, напримръ, не хотлъ бы ссориться съ Браунбайями, но это ршительно невозможно. Тоже вроятно будетъ и съ Медликотомъ’.

‘Браунбаи живутъ воровствомъ овецъ и лошадей.’

‘А Медликоты готовы пользоваться услугами подобныхъ людей. Вы можете идти, но я предпочитаю остаться дома. Надо вамъ приготовить кабріолетъ?’ Лэди сказали, что он подутъ верхомъ. Воздухъ свжъ и он рады были прогуляться, ихъ сопровождалъ Джако, он общались быть домой къ обду, т. е. къ семи часамъ вечера. До завода имъ надлежало сдлать девять миль.

Мистеръ Эгидій Медликотъ жилъ уже почти два года на той земл, которую онъ пріобрлъ немедленно по прибытіи въ колонію. Онъ прибылъ изъ Англіи съ цлью разведенія сахарныхъ плантацій и наживанія денегъ, плантаціи его процвтали и ему удалось воздвигнуть мельницу для выдавленія сахарнаго сока. Сперва Медликотъ самъ жилъ въ ней, и только три мсяца тому назадъ онъ построилъ маленькую хижину и поселился въ ней со своею матерью. Онъ не пользовался популярностью. Онъ былъ ни рыба, ни мясо.

ГЕНРИХЪ ГИТКОТЪ ИЗЪ ГЕНГУАЛЯ.

ГЛАВА I.Гэнгуаль.

ГЛАВА II.Ночная поздка.

ГЛАВА III.Заводъ Медликота.

Читайте также:

ГЛАВА I.
Гэнгуаль.

ГЛАВА II.
Ночная поздка.

ГЛАВА III.
Заводъ Медликота.