В. Шереметевский.
Русский биографический словарь А. А. Половцова, т. 4 (1914): Гааг — Гербель, с. 33—34
Гавриил: биографическая справка, Гавриил, Год: 1914
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Гавриил (в мире Василий Николаевич) Воскресенский, архимандрит Спасского Муромского монастыря, сын дьячка Московской епархии, родился в 1795 г., обучался сначала в Вифанской семинарии, а затем в Московской Духовной Академий, где окончил курс вторым магистром в 1820 г. Оставленный при Академии бакалавром по кафедре философии, Воскресенский 25 марта 1821 г. был пострижен в монашество с именем Гавриила и назначен библиотекарем, а в 1822 г. получил звание соборного иеромонаха. В октябре 1824 г. Г. был переведен в С.-Петербургскую Академию бакалавром по кафедре философии, а 16 декабря (по Словарю Родосского, 26 ноября) был назначен инспектором Академии. Возведенный 31 мая 1825 г. в сан архимандрита, Г. 2 сентября того же года был назначен ректором Орловской семинарии, а 26 мая 1827 г. был переведен в Могилевскую семинарию. 15 августа 1829 г. Г. оставил духовно-учебную службу и был назначен настоятелем Казанского Зилантова монастыря. В Казани Г. состоял профессором богословия в семинарии, законоучителем 2-й гимназии и профессором канонического права, богословия и (1849 г.) энциклопедии философических наук в Университете. Назначенный в 1848 г. архиепископом Казанским Григорий Постников неодобрительно смотрел на Гавриила и в 1852 г. устроил его перевод в Троицкий Киренский монастырь Иркутской епархии. Почти 9 лет провел Гавриил в Сибири, стараясь кое-как поднять благосостояние захудалой обители. Благодаря покровительству С.-Петербургского митрополита Исидора, ученика Гавриила по Академии, старый архимандрит 8 января 1861 г. был назначен настоятелем Архангельского монастыря в Юрьеве-Польском. В Юрьеве Гавриил опять было принялся за педагогию: устроил воскресную школу, пытался попасть в учителя истории и географии в местное уездное училище. В 1867 г. Г. был переведен в Спасский Муромский монастырь, где и умер 10 мая 1868 г.
Гавриил обладал блестящими способностями: М. П. Погодин, бывший его учеником, ‘преклонялся пред его обширными познаниями в богословии, философии, математике, словесности, языках’. Он издал несколько философских сочинений: 1) ‘Историю Философии’, в 6 частях (1837— 1840 гг.), 2) ‘Философию Правды’ (1849 г.), 3) ‘Историю Восточной Философии’ (1844 г.), 4) ‘Историю Российской Философии’ (1844 г.) и 5) ‘Основание опытной психологии’. Все эти сочинения ‘носят характер неотделанности в логическом и систематическом отношении, но в свое время встречены были одобрением критики’. ‘История Философии’ была ‘по тогдашнему времени особенно замечательна, так как включала в себя и историю философии в России, начинавшуюся с Владимира Мономаха’. Гавриил составил также ‘Описание’ Зилантова монастыря и памятника воинам на Зилантовой горе. Как преподаватель он отличался большими достоинствами, ученики любили его за ‘правдивые, полные жизни уроки’. Гавриил был неудачником в полном смысле этого слова. Быстро пошедший в гору, имевший несомненную ‘надежду епископства’, он вынужден был расстаться с блестяще начатой карьерой, полжизни изнывал в захолустных обителях и почти в 60 лет попал на край света, в Сибирь. Привыкший к обществу образованных людей, живший одинаковыми умственными интересами с Тютчевым, Строевым и Калайдовичем, он вынужден был сосредоточивать свое внимание на починке деревянной ограды разваливающегося монастыря или на разведении монастырских огородов. Занимавший кафедры в академиях и университете, он должен был довольствоваться аудиторией воскресной школы и лишь мечтать о кафедре истории и географии в уездном училище. Духовное начальство имело непобедимое предубеждение против талантливого архимандрита, вызываемое отнюдь не одним недостатком в нем ‘смирения и благопокорливости’, но и ‘не вполне благоговейной’ его жизнью. Митрополит Московский Филарет будто бы говорил, что ‘пока он жив, не видать Гавриилу Зилантовскому архиерейской мантии’, благочестивый Григорий Постников поспешил избавиться от Гавриила, заслав его в Сибирь, даже благодушнейший из смертных, митрополит Киевский Филарет, признавая, впрочем, что в Гаврииле ‘есть надежда’, находил, что ‘надобно его прошколить, потому что дарования имеет, но еще не устоялся’. Долгая скитальческая жизнь в глухой провинции, неприятности по службе и неудовлетворенное самолюбие изломали талантливую натуру Гавриила, в конце концов этот ‘бесподобный’, по выражению Погодина, человек опустился, сделался странным, как бы несколько ненормальным. Его переписка с учебным начальством в Юрьеве не только ‘наполнена не относящимися к делу объяснениями и неуместными выражениями, в присутственном месте не дозволенными’, но прямо кажется произведением юродивого или душевнобольного. ‘Следил, следил за морями да китами, — писал этот кандидат в учителя географии, — не могу найти толку, как кит, глотающий только мошек и только ими питающийся, проглотил человека. Где тебе? не видал моря, не знаешь и горя. Глотаем ежеминутно мириады существ, а сидя покойно в креслах, думаешь, что в море следишь за китами, земная черепаха!.. Анальфавита! слушайте! корень: кими — лежу, китос — лежачка, комос — намордник. Кит без намордника проглотит человека, а особенно по манию Божественному. Всем вам следователям за морями да китами комос!.. Нет очков. Для выбора должно ехать самому. Сиди, черепаха земная! Хорошо бы поговорить с окулистами, дантистами. Молчи, рыба безмозглая!’ И это писал человек, который в молодости ‘пустяков говорить не любил!’ Едва ли не тот же характер носили и его проповеди последнего периода. По официальному отзыву архиерея, жители Юрьева слушали их ‘со вниманием и с приметной для себя пользой’, но ближе стоявший к делу местный протоиерей уклонился от письменного отзыва ‘касательно этого предмета серьезного содержания’. Жалкое наследство, оставшееся после Гавриила, лучше всего показывает ‘богатство нищеты настоятельской’, о которой он сам говорил. Денег осталось всего 675 рублей, кроме двух серий на похороны. Вместо церковных облачений оказался лишь ‘футляр для митры жестяный’, была одна всего икона Св. Германа, да и то без ризы, самыми ценными вещами были кресты магистерский и архимандричий серебряный, все прочее представляло разную носильную ветошь. В число вещей попали зачем-то и вериги двух сортов. Лучшую же часть имущества, состоявшую из перины, двух подушек и двух ‘старых’ ряс, Гавриил еще при жизни завещал ‘для избежания споров’ дворовой женщине Евфросинии Куликовой ‘в награду за молочное производство’.
Труды Владим. Арх. Ком., VI, Сообщения, 109—132 (статья А. В. Смирнова), Богословская Энциклопедия Лопухина, IV, Барсуков Н., Жизнь и Труды М. П. Погодина, І, 72—75.