Гамлет, Шекспир Вильям, Год: 1601

Гамлет (1601)
Время на прочтение: 33 минут(ы)
Скачать в PDF

ГАМЛЕТЪ

ТРАГЕДІЯ

Представлена въ первый разъ въ начал 1750 года, на Императорскомъ театр, въ Санктпетербург.

Источник: Гамлет. Трагедия. (Переделал с франц. прозаического перевода Делапласа) А. П. Сумароков. СПб., имп. Акад. наук, 1748, 69 с.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

КЛАВДІЙ, незаконный Король Даніи.
ГЕРТРУДА, супруга ево.
ГАМЛЕТЪ, сынъ Гертрудинъ.
ПОЛОНІЙ, наперстникъ Клавдіевъ.
ОФЕЛІЯ, дочь Полоніева.
АРМАНСЪ, наперстникъ Гамлетовъ.
ФЛЕМИНА, наперстница Офеліина.
РАТУДА, мамка Офеліина.
ПАЖЪ Гамлетовъ,
ВОИНЫ.

Дйствіе есть въ Даніи, въ столичномъ город, въ Королевскомъ дом.

ГАМЛЕТЪ ТРАГЕДІЯ.

——

ДЙСТВIЕ I.

ЯВЛЕНIЕ I.

ГАМЛЕТЪ одинъ.
Смутился духъ во мн. О нощь! о страшный сонъ!
Ступайте изъ ума любезны взоры вонъ!
Наполни яростью, о сердце! нжны мысли,
И днесь между враговъ Офелію мн числи!
Офелію — — — увы! едино имя то
Преображаетъ все намренье въ ничто,
И нудитъ, во ум загладить ужасъ ночи.
Чтожъ здлаютъ потомъ ея драгіе очи!
О долгъ! преодолй любовь и красоту,
Остави щастливымъ приятну суету!
Отрыгни мн теперь тирановъ гнусныхъ злоба,
Свирпство къ должности, на жертву къ мсту гроба,
Гд Царь мой и отецъ себ отмщенья ждетъ!
Онъ совсти моей покою не даетъ:
Я слышу гласъ ево, и въ ребрахъ вижу рану:
О сынъ мой! вопіетъ, отмсти, отмсти тирану!
И свободи гражданъ.

ЯВЛЕНІЕ II.

ГАМЛЕТЪ и АРМАНСЪ.

АРМАНСЪ.
Смущенный голосъ твой
Воздвигъ меня съ одра, и отлучилъ покой,
Я вижу что душа твоя обремененна.
Не вся ли тако нощь тобою провожденна?
Знать въ храмину твою сонъ сладкій не входилъ?
Иль новый страхъ тебя толь рано возбудилъ?
Но Клавдій спитъ еще въ объятіяхъ Гертруды,
Еще покоятся ево тирански уды.
Иль вображается въ ум твоемъ теперь,
Молящая теб Полоніева дщерь,
И пламенный твой духъ слезами утоляетъ? — — —
ГАМЛЕТЪ.
Твой другъ Офелію отнын оставляетъ.
Но можно ли тогда въ ночи покойно спать,
Когда велитъ судьба любезну покидать,
И быти ей врагомъ, врагомъ быть не умя,
Ниже къ вражд вины малйшія имя?
Ужасный сонъ! своихъ мечтавшихся мн силъ,
Ты удареніемъ нещастна поразилъ!
Готовъ къ отмщенію, о сонъ! твоя мн сила,
То, что исполнить, мн уже опредлила.
АРМАНСЪ.
Какую ты мечту — — —
ГАМЛЕТЪ.
Довольно безъ мечты
Ко гнву и того, что сказывалъ мн ты.
Злодйство Клавдія уже изобличенно,
Офеліинъ отецъ погибнетъ непремнно.
Отецъ мой убіенъ среди своей страны,
Не во пол, на одр лукавыя жены!
Котора много лтъ жила съ нимъ безъ порока!
А льстецъ Полоній былъ орудьемъ злаго рока!
Полоній, сей, ково отецъ мой толъ любилъ!
О дщерь убійцына! почто теб я милъ!
Почто мила ты мн! почто я въ свтъ родился,
Когда я своего отца, твоимъ лишился!
А ты отца теперь лишенна будешь мной.
Равна у насъ любовь, равна и часть съ тобой.
Армансъ! ты хочешъ знать, что Гамлету мечталось,
И кое зрлище во мрак представлялось?
Разставшися съ тобой, я въ храмин стеналъ,
Хотлъ заснуть, но сонъ отъ глазъ моихъ бжалъ.
Отчаянье меня въ одр моемъ терзало,
И ярость съ жалостью, чрезъ три часа мшало,
Потомъ я скорбію несносной утомленъ,
Забылся и заснулъ тоской обремененъ.
Но сей покой мн сталъ мукъ пущею виною,
Родитель мой въ крови предсталъ передо мною.
И плачя, мн вщалъ, о сынъ! любезный сынъ!
Познавъ вину моихъ нещастливыхъ судьбинъ,
Почто ты борешся съ разсудкомъ толь безчинно,
Или чтобъ и твое мн сердце было винно?
Отмсти отцову смерть, и мщеньемъ утуши
Всегдашню жалобу стенящія души,
Прими Геройску мысль, отставъ дда любовны,
Воззри на тнь мою, и зри потоки кровны,
Которы предъ тобой изъ ребръ моихъ текутъ,
И проливаяся на небо вопіютъ.
Сей гласъ меня воздвигъ, ужасна тнь пропала,
Но мнилось, что еще и въ яв угрожала.
АРМАНСЪ.
Суля природ дань, мать хочетъ пощадить:
Не можетъ я любовь того же сотворить?
Ты умряючи свою къ Гертруд злобу,
Винишъ злодйство въ ней, но чтишъ ея утробу:
Полоній смерть приять достоинъ какъ злодй,
Но, Гамлетъ! онъ отецъ возлюбленной твоей.
Она сей смертію съ тобою разлучится,
Пускай на Клавді отмщенье совершится.
ГАМЛЕТЪ.
Гертрудою, Армансъ, я человкомъ сталъ,
Полоніемъ отца на вки потерялъ,
Оставлю мать суду всевысочайшей власти.
И воспротивлюся своей негодной страсти.
АРМАНСЪ.
Колико горькихъ слезъ любезной ты прольешь!
Иль горести ея безъ жалости ты ждешь?
Ты самъ себ влечешь тоскливо разлученье:
Какое приключить себ и ей мученье!
ГАМЛЕТЪ.
Я бдствіемъ своимъ хочу себя явить,
Что надъ любовію могу я властенъ быть.
Люблю Офелію, но сердце благородно
Быть должно праведно, хоть плнно, хоть свободно.
АРМАНСЪ.
Когда Офелія увидится съ тобой,
Я чаю премнишъ тогда разсудокъ свой,
И слабости свои невинныя познаешь.
ГАМЛЕТЪ.
Почто ея ты мн толь живо представляешь!
Я вознамрился не зрть ея въ сей день.
Воображайся мн явившаяся тнь!
Воззрите вы глаза къ родительскому гробу,
И умножайте днесь во мн свирпу злобу!
Ожесточите мя, какъ можете, теперь,
И дайте позабыть мн, чья Офелья дщерь!

ЯВЛЕНІЕ III.

ГАМЛЕТЪ, АРМАНСЪ и ГЕРТРУДА.

ГЕРТРУДА.
Не немощь ли тебя какая удержала,
Что я тебя вчера день цлый не видала?
Едва зоря могла взойти на небеса,
И освтила валъ и дальныя лса,
Гертруда не видавъ тебя вчера съ собою,
Сама пришла спросить, что здлалось съ тобою.
Не должно ли твоихъ отсутствіемъ притчинъ,
Знать матери всегда, любезнйшій мой сынъ?
Но ты смущаешся, и очи смутны стали,
Не здлалося ли теб какой печали?
ГАМЛЕТЪ.
Что я въ смущеніи, ты то могла узнать,
Не надобно уже того мн открывать.
ГЕРТРУДА.
Не надобно, но что мой сынъ тому виною?
Теб не надлежитъ такъ скромну быть со мною.
ГАМЛЕТЪ.
Молчи, и горести моей не умножай!
ГЕРТРУДА.
Что здлалось теб, скажи, не сокрывай.
Ты сею тайностью, мой сынъ, меня терзаешъ:
Или себ врагомъ Гертруду почитаешъ?
ГАМЛЕТЪ.
Я отъ тебя свое имю существо,
И бытъ теб врагомъ претитъ мн естество.
ГЕРТРУДА.
Но чемъ суровый сей отвтъ я заслужила?
Не тмъ ли, что тебя въ утроб я носила?
О есть ли бъ твой отецъ въ сей жизни пребывалъ!
Чтобъ, видя насъ теперь, онъ Гамлету сказалъ!
ГАМЛЕТЪ.
На что ты предомной ево воспоминаешъ?
ГЕРТРУДА.
На что воспоминать ево мн воспрещаешъ?
Онъ въ памяти моей пребудетъ навсегда:
Безъ слезъ ево конца не вспомню никогда.
Когдабъ ты не былъ младъ, и могъ бы царствомъ править,
Хотлаль бы я, Князь, вдовство свое оставить?
На Царскій одръ, на тронъ, раба я вознесла,
Чтобъ лучше я твое наслдіе пасла.
ГАМЛЕТЪ заплакавъ.
О Боже! ты зришъ все, и все теб извстно,
Какъ слышишъ ты изъ устъ ея толь слово лестно?
Ты крпость скромности со всмъ ужъ отняла,
И тайну въ сихъ слезахъ изъ сердца извела.
АРМАНСЪ.
Иль чувство отъ тебя, о Гамлетъ! отступаетъ!
ГАМЛЕТЪ.
Ужъ поздно мысль таитъ, Гертруда тайну знаетъ.
Докончивай свою богопротивну лесть,
И Клавдія спасай, докол время есть.
Скажи ему, что я къ ево готовлюсь казни,
Прелюбодйствуй съ нимъ не чувствуя боязни!
Не мни, что на тебя разверзся адскій звъ,
И снидетъ рано ли, иль поздно вышній гнвъ.
Покойся въ роскошахъ, въ одр окровавленномъ,,
Къ злодйству и грху тобой опредленномъ.
Не представляй себ на память никогда,
Что въ пропасти тебя ждетъ вчная бда.
И есть ли не сыта ты, ахъ! напившись кровью,
Пожри еще меня сей мерзскою любовью,
И сокруши свой плодъ: онъ бытъ не можетъ милъ,
Когда родитель мой душ твоей постылъ.
Но есть ли бъ естество въ томъ все мн противлялось,
Тобъ сердце и тогда мое не убоялось,
Я больше не могу о жизни сожалть:
Пришелъ мой часъ, иду отмстить, иль умереть!
АРМАНСЪ остановляетъ ево.
Остановися здсь. Князь, что ты предпріемлешъ!
Ты въ иступленіи едину ярость внемлешъ.
ГАМЛЕТЪ.
Не внемлю ничего, лишъ мышлю объ отце:
Отецъ мой убіенъ! убійца здсь въ внц,
Довольствуяся имъ противясь вышней вол!
Онъ вмсто казни здсь во слав, на престол!
Стени! тобой супругъ, тобою жизнь скончалъ.
ГЕРТРУДА.
Покровъ безстыдныхъ длъ Гертрудиныхъ ниспалъ,
Проклятая душа открылась предъ тобою,
Стыжусь слыть матерью, стыжуся слыть женою,
Стыжуся вспомянуть, что я, ахъ! человкъ,
И лучшебъ было то, чтобъ мн не быть во вкъ.
Нтъ въ свт семъ къ моей убжища отрад,
И нтъ мученія достойнаго мн въ ад.
Гд скрыться отъ стыда! куды свой грхъ понесть!
Откол возвращу свою погибшу честь!
Страдать: жизнь мука мн, хотя и скоротечна,
А смерть мн мука же, но мука безконечна.
Въ отчаяніи семъ что можно мн избрать!
Коль буду я еще во свт пребывать,
Все станетъ, что ни есть, меня изобличати,
И грхъ содянный на память представляти.
Когда, отчаянна, потщуся умереть,
Супруга умертвивъ, какъ я могу воззрть
Въ той жизни на него? и какъ предъ нимъ предстану?
Какъ буду данну зрть ему мечную рану!
АРМАНСЪ.
Признаніе вины къ прощенію успхъ,
Кто плачетъ о грх, тотъ чувствуетъ свой грхъ.
ГАМЛЕТЪ.
Что въ томъ, что слезъ о немъ потоки проливаетъ?
Супруга плачемъ симъ она не оживляетъ.
Армансъ! въ сей часъ, какъ я съ тобою говорю,
Я тнь на облакахъ въ воздушномъ мрак зрю,
И слышу, что она по втрамъ возглашаетъ:
Я стражду, а мой сынъ еще не отомщаетъ.
ГЕРТРУДА.
Не медли, отомщай! убійца предъ тобой.
Забудь, что мать твоя, казни своей рукой!
Не дай мученія на свт семъ терпти,
Стыдящейся, увы! на небеса воззрти,
Адъ проситъ добычи своей мой умъ плня,
И огненна рка пылаетъ на меня.
Уже хотятъ приятъ жилищи мя подземны,
И въ глубин на мя бунтуютъ вихри темны.
Разверзлая земля, падетъ во мглу сей домъ,
Сверкаютъ молніи и небо мещетъ громъ.
Бги, мой сынъ, сихъ мстъ! ни кто въ нихъ ни спасется,
Бги, спасися ты, подъ ними твердь трясется.
Наполненъ мерзостью моею весь чертогъ,
И не присутствуетъ тамъ, гд Гертруда, Богъ.
АРМАНСЪ.
Она изъ разума, о Гамлетъ! изступаетъ,
Природа ей помочь теб повелваетъ!
ГАМЛЕТЪ.
Проси, чтобъ Богъ теб вину твою простилъ.
ГЕРТРУДА.
Нельзя, чтобъ онъ мн грхъ толь тяжкій отпустилъ.
Какова таковой ждать гршниц прощенья?
Не можно избжать мн вчнаго мученья:
Пребудетъ грхъ на мн, надежды больше нтъ,
Разверсты пропасти, и адъ меня пожретъ.
АРМАНСЪ.
Какъ грхъ твой ни великъ, его щедрота бол.
Предай себя, предай Его всемощной вол:
Уйми смятеніе, гласъ къ небу вознеси,
И со смиреніемъ прощенія проси.
ГЕРТРУДА.
Господь изъ скверныхъ устъ молитвы не приемлетъ,
Стенанія сердецъ злодйскихъ онъ не внемлетъ.
ГАМЛЕТЪ.
Взведи къ нему свои ты руки и взови!
ГЕРТРУДА.
Он омочены въ супруговой крови.
АРМАНСЪ.
Безсмертный милосердъ, и гнвъ его смягчится,
Коль гршникъ передъ нимъ всемъ сердцемъ сокрушится.
Покайся, и коль смерть супругу ты дала,
Превысь блаженными злодйскія дла.
Сступи съ пути сего, ужъ недалеко бездна,
Еще быть можетъ жизнь твоя теб полезна,
Сступи, доколь она со всемъ не претечетъ,
Оттол страждущимъ во векъ изхода нтъ.
ГЕРТРУДА.
О Боже! есть ли я тебя не прогнвляю,
Что по злодйств семъ на небеса взираю,
И гласъ изъ скверныхъ устъ ты можешъ возприять,
Пошли отъ горнихъ мстъ свою Мн благодать!
Не ввергни въ пропасть мя, гд вверженнымъ въ т смрады.
Не будетъ никогда малйшія отрады,
Куды не входитъ сонъ, единъ въ бдахъ покой,
Гд нтъ ни на ково надежды никакой,
Гд нтъ желаннаго нещастнымъ смерти рока,
И нтъ мученію отмнности, ни срока!
О адъ! терзаніе моихъ блудящихъ думъ,
И тмъ лишъ, что тебя я привожу на умъ,
Колеблется душа и нестерпимо стонетъ!
Чтожъ будетъ, какъ ея сіе мученье тронетъ!
Но, все, что ни страшитъ въ смятеніи меня,
Чево себ ни ждетъ душа моя стеня,
Ни что въ толикій страхъ злочастну не приводитъ,
Какъ то, когда сіе на мысль мою приходитъ,
Что, ахъ! не буду зрть Творца я своего,
И буду пребывать я вчно безъ него.
ГАМЛЕТЪ.
Когда сію ты казнь всхъ зляе почитаешъ,
Кратчайшими къ Творцу, путями притекаешъ.
Мученья лютаго страшится и злодй,
Но стонетъ во грхахъ онъ о душ своей,
Не для ради того, что Бога прогнвляетъ,
Кмъ онъ на свт сталъ, и въ свт пребываетъ,
И вмсто, чтобъ Творцу работать и служить,
Печется лишъ о томъ, чтобъ щастливо прожить,
Но что онъ углія глав, своей готовитъ,
И краткимъ щастіемъ на вчность бдство ловитъ.
ГЕРТРУДА.
Не можемъ мы воздать и за одно сіе,
Что мы изъ ничего имемъ бытіе,
Такъ въ пагубныхъ длахъ своихъ приявъ прощенье,
Мн чемъ заслуживать толь злое согршенье?
АРМАНСЪ.
Пусти изъ глазъ своихъ потоки слезныхъ ркъ,
Остави свтъ другимъ, и плачь въ пустыняхъ въ вкъ.
ГЕРТРУДА.
На все готова я, я городъ оставляю,
Который мерзостью своею наполняю.
Но мню, что оскверню и жительство зврей,
Я тигровъ превзошла жестокостью своей.
ГАМЛЕТЪ.
Не такъ жестоки ихъ свирпствы и опасны:
Въ злонравіи своемъ мы паче ихъ ужасны,
Во гнв человкъ лютйшій самый зврь.
ГЕРТРУДА.
То видно и на мн одной, мой Князь, теперь.
Въ безстыдныхъ сихъ длахъ, которыхъ ненавижу,
Препроводите мя отсель, дверей не вижу,
Хочу пребыть одна, хочу предъ Богомъ пасть:
А ты возприимай родительскую власть.

Конецъ перваго дйствія.

ДЙСТВІЕ II.

ЯВЛЕНІЕ I.

КЛАВДІЙ и ПОЛОНІЙ.

КЛАВДІЙ.
Во всмъ я царствіи единаго зрю друга!
Изгнала днесь меня изъ сердца и супруга.
Раби не чувствуютъ любви ко мн, лишъ страхъ
Еще содержитъ ихъ въ тиранскихъ сихъ рукахъ,
Когда природа въ свтъ меня производила,
Она свирпствы вс мн въ сердце положила.
Во мн изкоренить природное мн зло,
О воспитаніе! и ты не возмогло,
Се въ первый разъ во мн суровый духъ стонаетъ,
И варварствомъ моимъ меня изобличаетъ,
И есть ли онъ когда въ злодйствіи стоналъ,
То рвался, что еще на чью онъ жизнь алкалъ.
ПОЛОНІЙ.
Супруга — — —
КЛАВДІЙ.
Днесь она вину свою признала,
И Божество въ сей день смиренно призывала.
Она потоки слезъ лила предъ нимъ стеня,
И отвратилася, мн вшедшу, отъ меня:
Поди, сказала мн, немдленно отсел,
И дай покаяться, докол духъ мой въ тл,
Приди, сказавъ еще, и ты въ себя въ сей часъ,
Уже разверзлися днесь пропасти на насъ.
Восколебало мя ужасное то слово,
И сердце здлало къ разкаянью готово.

(Падъ на колни:)

Се, Боже! предъ тобой сей мерзскій человкъ,
Который срамотой одной наполнилъ вкъ,
Поборникъ истинны, безстыдныхъ длъ рачитель,
Врагъ твой, врагъ ближняго, убійца и мучитель!
Нтъ силы больше длъ злодйскихъ мн носить,
Принудь меня, принудь прощенія просить!
Всели желаніе искать мн благодати,
Я не могу въ себ сей ревности сыскати!
Противныхъ божеству исполненъ всхъ страстей.
Ни искры добраго нтъ въ совсти моей.
При покаяніи жъ мн что зачати должно?
Мн царствія никакъ оставить не возможно.
На чтожъ мн каяться и извергати ядъ,
Коль мысли отъ тебя далеко отстоятъ?

(Возстаетъ.)

ПОЛОНІЙ.
Имй великій духъ приявши скипетръ въ руки,
Будь мужественъ по гробъ, и не страшися муки.
Не тотъ отваженъ, кто идетъ безстрашно въ бой,
Но съ смертію и мукъ безстрашно ждетъ герой.
Забудь и свтскія и Божески уставы.
Ты Царь противу ихъ послдуй правамъ славы.
КЛАВДІЙ.
Наполненъ злобою жизнь вчную губя,
Будь бодръ мой томный духъ, и не щади себя!
Довольствуйся однимъ, ты Клавдій, щастьемъ свта,
И ужъ не отрицай днесь пагубна совта!
Не представляй злыхъ слдствъ, и жизни сей конца,
Вся часть твоя есть честь державы и внца.
Наполнимъ щастіемъ здсь житіе толь кратко,
Чтобъ при конц сказать: я жилъ на свт сладко.
Но кая фурія стсненну грудь грызетъ?
И кая скорбь во мн всю внутренную рветъ?
О небо! не тревожъ меня, оставь въ поко!
Уже не превратишъ мое ты сердце злое.
Не обличай меня, спасенья не хочу,
И что я здлалъ, то во ад заплачу.
ПОЛОНІЙ.
Душа моя твоей послдовать готова,
Умремъ безъ робости и не преступимъ слова.
КЛАВДІЙ.
Намренье сіе я твердо предпріялъ,
Но чтобъ никто въ пути намъ щастья не стоялъ,
Я зрю противъ себя супругу нын львицей.
Сокроемъ таинство убійствія съ Царицей.
Она разкаялась: кто знаетъ для чево?
Не для паденіяль, Полоній, моево?
Пойдемъ теперь противъ супругиной любови,
Не пощадимъ пролить мы и ея днесь крови!
Но прежде погубимъ наслдника ея,
И взыдетъ въ Царскій одръ прекрасна дщерь твоя.
ПОЛОНІЙ.
Сія щедрота весь мой разумъ превосходитъ.
КЛАВДІЙ.
Усердіе, тебя въ толику честь возводитъ,
Когдажъ Офеліи я старъ явлюся быть,
Ты можешъ властію къ любви ея склонить.
ПОЛОНІЙ.
Сдины подъ внцемъ не могутъ быть примтны,
Со дщерію моей вы Царь единолтны.

ЯВЛЕНІЕ II.

КЛАВДІЙ, ПОЛОНІЙ, ГЕРТРУДА и РАТУДА.

ГЕРТРУДА.
Вы вс свидтели моихъ безбожныхъ длъ:
Того противна дня, какъ ты на тронъ возшелъ,
Тхъ пагубныхъ минутъ, какъ честь я потеряла,
И на супружню смерть нетронута взирала:
Свидтельствуйте вы, что я слагаю грхъ,
Всещедрый Богъ мн далъ въ сей день къ сему успхъ.
Не тщетно многи дни мысль умъ мой угрызала,
И человчество въ зло сердце возвращала.
Я плодъ съ него сняла признавъ свою вину:
А ты не почитай мя больше за жену,
Любовь произвела во мн твое злодйство!
Супружество мое съ тобой прелюбодйство.
Признайся такъ какъ я, сложи съ главы внецъ,
И сотвори своимъ безстудіямъ конецъ.
Ты въ ненависти, Князь мой сынъ любимъ въ народ,
Надежда всхъ гражданъ, остатокъ въ царскомъ род.
Ты одръ отца его сугубо осквернилъ,
И тяжкимъ бременемъ все царство отягчилъ.
Нещастная страна вся кровью обагренна,
И трупіемъ своихъ сыновъ отягощенна.
Колико много слезъ ты пролилъ бдныхъ женъ,
Сыновъ, и дочерей, отъ самихъ тхъ временъ,
Какъ честь мою любовь сквернйша поглотила,
А я тебя на тронъ Монаршескій пустила!
О какъ тогда, о какъ не сшедъ на землю громъ,
И съ нами не упалъ нашъ оскверненный домъ!
Какъ стны нашихъ сихъ чертоговъ не тряслися!
И какъ мы въ таковомъ грх съ тобой спаслися!
Помысли Клавдій ты, какъ Вышній терпливъ:
И я жива, и ты еще по всемъ томъ живъ.
Отецъ въ немъ милосердъ, судья въ немъ преужасенъ:
По смерти гршныхъ вопль есть позденъ и напрасенъ.
КЛАВДІЙ.
Ты хочешъ, чтобъ твой сынъ на мой престолъ возшелъ,
И предъ народомъ всмъ мн судіею слъ?
Я слышу изъ твоихъ устъ рчь не обычайну,
И мню, что ты ему открыла нашу тайну.
Какъ ты ево отца дерзнула умертвить,
Я зрю, что и меня такъ хочешъ погубить.
ГЕРТРУДА.
Не о злодйствіяхъ я мысль уже имю,
Но о грх твоемъ стеню и сожалю,
Которому и я сообщница была,
И поводъ твоему убійству подала,
Не ждавъ злой совсти послдующей муки,
И ахъ! въ супруговой крови багрила руки.
Хотяжъ въ семъ дл я виновна больше васъ,
Но ту вину съ меня сложилъ единый часъ,
Въ который облака я гласомъ проницала,
И со смиреніемъ на небеса взирала.
Сложите такъ и вы тяжелы бремена,
Отпустится и вамъ, какъ мн сія вина,
Я свтъ покину въ вкъ, и скроюсь въ лсы темны,
Жилищи будутъ тамъ пещеры мн подземны,
Оставь и ты свой скиптръ, а ты свой пышный санъ,
Оставленный вамъ вкъ еще на пользу данъ.
Вы симъ и ненависть въ народ изтребите,
Что къ собственной своей вы пагуб губите,
Не таковы въ другихъ суть жестоки сердца,
Чтобъ изтребить пеклись они васъ до конца.
Примите только вы иныя въ жизни мры.
Враговъ своихъ прощать есть должность нашей вры.
ПОЛОНІЙ.
Кому прощать Царя? народъ въ ево рукахъ.
Онъ Богъ, не человкъ, въ подверженныхъ странахъ.
Когда кому даны порфира и корона,
Тому вся правда власть, и нтъ ему закона.
ГЕРТРУДА.
Не симъ есть праведныхъ наполненъ умъ Царей:
Царь мудрый есть примръ всей области своей,
Онъ правду паче всхъ подвластныхъ наблюдаетъ,
И вс свои на ней уставы созидаетъ,
То помня завсегда, что кратокъ смертныхъ вкъ.
Что онъ въ величеств такой же человкъ,
Раби его ему любезныя суть чады,
Отъ скипетра его ліется токъ отрады.
Милъ праведнымъ на немъ и страшенъ злымъ внецъ.
И не приближится къ его престолу льстецъ.
А ты, о ядъ Царя! злодй всего народа,
Котораго имъ въ казнь извергнула природа!
Докол во грхахъ сихъ будетъ утопать?
И долго ли Царя къ мученью поощрять?
Иль ты терпніе Господне презираешъ.
И устремительно на ярость прелагаешъ?
Уже и такъ Творца ты варваръ раздражилъ,
Брегись, чтобъ вскор онъ тебя не поразилъ.
Онъ терпитъ, но терпть когда нибудь престанетъ,
И въ часъ, когда не ждешъ, въ твою погибель грянетъ.
КЛАВДІЙ.
Оставимъ здсь ея, она теряетъ умъ,
Дадимъ свободу ей къ собранью прежнихъ думъ.

ЯВЛЕНІЕ III.

ГЕРТРУДА и РАТУДА.

РАТУДА.
Воспомни о своемъ теперь Царица сын.
Оставь злодевъ сихъ, предъ нимъ признайся нын.
Открой то Гамлету, что въ сердц ты таишъ!
Да тнь супругову въ семъ Княз утолишъ.
Трони ево ты слухъ плачевными словами!
И разрши свой грхъ сыновними устами.
ГЕРТРУДА.
Мой сынъ увдомленъ, не знаю чрезъ ково,
И тайнаго ужъ нтъ предъ Княземъ ничево.
Не знаю, кто и какъ мою могъ сведать скверность,
И таинство пронзить, познавъ мою неврность.
Я говорила съ нимъ о мерзостяхъ своихъ,
Лишъ не открыла всхъ подробностей длъ сихъ.
РАТУДА.
Довольно. Будь предъ нимъ въ подробностяхъ безсловна,
Армансъ то знаетъ все, а я тому виновна,
Но мню, что то никакъ не можетъ быть виной,
Что въ пользу для тебя произвелося мной.
Отъ дней, какъ дйствіе то учинилось странно,
Я весь терзалась годъ, терзаясь непрестанно.
Днесъ правость на конецъ мой умъ въ полонъ взяла,
И молчаливости оковы прервала.
ГЕРТРУДА.
Нтъ винности твоей.
РАТУДА.
Свидтельствуя рану,
Супругу твоему въ одр Полоньемъ дану,
Котору я омыла омыть принуждена,
Таилась я, что я была устрашена
И кто бы таковой, въ томъ встниц поврилъ?
Полоній плачучи предъ всми, лицемрилъ,
Вщая всмъ, что твой возлюбленный супругъ,
Естественно въ одр своемъ скончался вдругъ,
И что ево сокрыть была сія притчина,
Чтобъ не пуститъ ево умерша видть сына,
И пущей жалости ему не приключить,
Котора безъ того велика зрлась быть!
О врности ево никто не сумнвался,
И вымыслъ злой души за правду показался.
Полоній до сего свирепости таилъ:
Какъ агнецъ былъ сей тигръ, и Царь ево любилъ:
Хотя бы вс мста я града обгала,
И съ плачемъ истинну народу возвщала,
Ктобъ дерзость такову, Царица, могъ имть,
Что бъ вшелъ онъ въ твой чертогъ, на тл ранъ смотрть?
Ты радовалася, никмъ тогда не зрима,
Какъ мнилась быть твоя печаль неутолима.
Тиранъ задумчивъ былъ, какъ въ горестны часы,
Полоній на себ терзалъ тогда власы.
Свирпство было въ немъ прехитро прежде скрыто,
Но ахъ! чьи льстятъ уста, въ томъ сердце ядовито!
ГЕРТРУДА.
Какимъ порядкомъ ты съ Армансомъ рчь вела,
И полную ли всть о дл зломъ дала?
РАТУДА.
Все такъ, какъ было то, Армансу я сказала,
Какъ многажды о томъ изъ устъ твоихъ слыхала:
Какъ Клавдій вашъ союзъ съ супругомъ разрушалъ,
И какъ ево теб неврности внушалъ,
Которыхъ, какъ я мню, конечно не бывало.
Какъ сердце на него твое ожесточало.
Какъ многажды тебя къ убійству онъ влачилъ,
И какъ Полонія съ собою согласилъ,
И погубилъ Царя въ средин ночи спяща,
Въ крпчайшемъ сн, въ твоемъ объятіи лежаща.
ГЕРТРУДА.
Скончай Ратуда рчь, тоски духъ вонъ влекутъ:
Я не могу себ представить тхъ минутъ.
Когда бы ты въ тотъ часъ Ратуда пробудилась,
Ты бъ взоръ свой на меня возвергнуть усрамилась:
А я то видла безъ слабости тогда.
РАТУДА.
И тотъ единый часъ терзаетъ мя всегда,
Когда смятеніе мя ваше разбудило — — —
Какое зрлище передо мною было!
ГЕРТРУДА.
Я представляю то теперь какъ адъ себ — — —
Оставь мя, я тотчасъ послдую теб.

ЯВЛЕНІЕ IV.

ГЕРТРУДА одна.
О дремлющая тнь супруга умерщвленна!
Что сотворила я, и что речетъ вселенна,
Когда представятся ей вс дла мои,
И въ нихъ проклятыя злодйствія сіи!
Другимъ нещастливымъ въ случаяхъ самыхъ строгихъ,
Отрада, что они жалемы отъ многихъ.
А обомн уже кто станетъ сожалть?
Кто можетъ на меня съ щедротою воззрть?
О Царь мой! о супругъ! когда назвать такъ смю,
И право имени сего еще имю:
По возпріятіи мн милости съ небесъ,
Когда раскаянье, стенанія, токъ слезъ,
И, сей отъ сердца гласъ, который я приемлю,
Удобны до тебя дойтить пронзивши землю,
Прими прошеніе толь смрадныя души,
И жалобу свою въ томъ свт утиши!
Когдабъ я жизнь свою могла скончать безгршно,
Я бъ съ радостью теб послдовала спшно,
Но ахъ! законъ и свой животъ пресчь претитъ,
И самовольну смерть мученіемъ платитъ,
Такъ дай послдовать божественну уставу,
И смерти ожидать покинувъ царску славу!
Ратуда ждетъ меня: что длаетъ мой сынъ?
И нтъ ли страха тамъ? съ Армансомъ онъ одинъ.

Конецъ втораго дйствія.

ДЙСТВІЕ III.

ЯВЛЕНІЕ I

ПОЛОНІЙ и ОФЕЛІЯ.

ПОЛОНІЙ.
Возлюбленная дщерь, послдокъ рода славна!
О дщерь! твоя мн жизнь всегда въ ум мысль главна.
Ужъ я состарлся, и дни къ концу веду.
Предстать на страшный судъ, и смерти вскор жду,
Кто будетъ о теб, какъ я умру, стараться?
Кто знаетъ, въ каковомъ жить теб остаться?
И можетъ быть пойметъ супругъ тебя такой,
Которымъ безъ меня затмится корень мой.
Вступи въ супружество при мн, и дай мн зрти,
Какую ты по мн здсь будешъ часть имти.
Согласналь ты на то? а я теб явлю,
Какія для тебя я способы ловлю.
ОФЕЛІЯ.
Но кто есть сей супругъ, котораго желаешъ
Ты дочери своей? ково мн представляешъ?
ПОЛОНІЙ.
Кто вознесетъ тебя на сей высокій тронъ.
Теб являются слова сіи какъ сонъ,
Однако будетъ такъ.
ОФЕЛІЯ.
Я радостно внимаю,
И кто онъ, я теперь уже разумваю.
Въ какомъ я щастіи на свт буду жить!
Хочу въ толь славно мн супружество вступить.
Когда толь щастлива Офеліина доля,
Да будетъ въ томъ твоя непрекословна воля.
ПОЛОНІЙ.
Я зрю, что рчи ты моей не поняла,
Не Гамлетъ будетъ то, ты щастьемъ назвала,
Кто суетно внца и скиптра ожидаетъ.
Надежда иногда и тщетно услаждаетъ.
ОФЕЛІЯ.
Почто ты возмутилъ духъ щастіемъ взманя?
Приятная мечта! ты скрылась отъ меня!
Надежда отошла и мысли помрачила,
Желанна мною честь лишъ сердце отягчила.
Мн, на престол быть, иной дороги нтъ.
Инова дочь твоя супружества не ждетъ.
ПОЛОНІЙ.
Какая здлалась во всей теб тревога!
Не стуй, къ трону есть еще теб дорога,
Которой ты еще скоряе притечешь.
ОФЕЛІЯ.
Напрасно мысль мою къ надежд ты влечешъ,
Иной дороги нтъ.
ПОЛОНІЙ.
Но будь ты терплива.
Я радуюсь, что мысль въ теб толь горделива,
И вижу изъ сего, что ты достойна быть
Моею дочерью, и титло то носить!
Есть способъ быть теб Офелія Царицей.
ОФЕЛІЯ.
Нтъ больше способа, а я умру двицей!
ПОЛОНІЙ.
А ежели нашъ Царь супругъ твой будетъ самъ!
И естьли Клавдій то и общалъ ужъ намъ?
ОФЕЛІЯ.
Нашъ Царь? — — супругомъ мн? — — иль мы живемъ въ поганств?
Когда бывало то донын въ Христіянств?
Законъ нашъ дв жены имти вдругъ претитъ.
ПОЛОНІЙ.
Гертрудиной рукой супругъ ея убитъ.
Ратудою уже убійство обличенно,
И все злодйствіе жены Царю внушенно.
По семъ извстіи какъ можетъ съ ней онъ жить?
Когда она ево дерзнула погубить,
Такъ можетъ жизнь отнять у него подобно.
ОФЕЛІЯ.
Жена могла имть, жена толь сердце злобно
Къ супругу своему! я врить не могу.
ПОЛОНІЙ.
Ты знаешъ, какъ я честь Офеліи брегу!
Коликобъ было то Полонію безславно,
Когдабъ онъ сонъ сказалъ теб за дло явно!
ОФЕЛІЯ.
Такъ чтожъ намренъ Царь съ Гертрудой учинить!
ПОЛОНІЙ.
Оставити ей честь, и тайно умертвить.
ОФЕЛІЯ.
По сихъ намреньяхъ ево страшуся зрака,
Я тако не хочу, съ Монархом свта, брака.
ПОЛОНІЙ.
Толико щастливу ты отметая часть,
Офелія влечетъ Полонія въ напасть
ОФЕЛІЯ.
Ты мн отец, и ты далъ сердце мн такое,
Что гнусно передъ нимъ намреніе злое.
Я слыша, трепещу, толико странну всть.
Что мн недорого, всево дороже честь.
Царица пусть умретъ, когда умретъ ей должно,
Но мн бытъ царскою супругой не возможно.
Не будетъ! что бы я свой долгъ пренебрегла,
Я добродтельно всю жизнь свою жила.
Не соглашаюся я въ тайн вашей съ вами,
И къ трону не пойду кровавыми стопами.
Скажи Царю, чтобъ онъ на одръ меня не ждалъ,
И съ сей надеждою въ убійство не вступалъ.
Когда бы ярости въ немъ сердце не имло,
И въ правосудіибъ оно о ней жалло:
Гд жалость, гд любовь въ суровости такой?
Она еще жива, онъ ищетъ ужъ другой.
ПОЛОНІЙ.
Подобьемъ таковымъ младенцы рассуждаютъ,
Которы вс дла грхами поставляютъ,
И что безуміе женъ старыхъ имъ втвердитъ,
Все мыслятъ, что то имъ въ нихъ совсть говоритъ.
ОФЕЛІЯ.
Я суеврія съ закономъ не мшаю,
И Бога чистою душею почитаю,
Который въ естесть мн добродтель влилъ,
И откровеніемъ меня въ ней утвердилъ.
ПОЛОНІЙ.
Когда полезныя совты я теряю,
Ты дочь, а я отецъ! такъ я повелваю.
ОФЕЛІЯ.
Не принуждай ты дочь противиться себ,
И помни, какъ была послушна я теб.
ПОЛОНІЙ.
Знай, я тебя уже Царицей нарицаю,
А инако тебя за дочь не принимаю.

ЯВЛЕНIЕ II.

ОФЕЛІЯ одна.

За васъ любезна честь, и Гамлетъ дорогой,
За васъ прогнвался на мя родитель мой!
Теб, о честь! я жизнь до смерти посвятила,
Тебя, мой Князь! по смерть я въ сердц заключила.
Хотябъ за васъ мн жизнь случилось погубить,
Ничто не можетъ въ вкъ во мн васъ истребить.
Съ тобою буду, честь, жить въ бдности, въ напасти,
Довольняй какъ лишась тя, въ лутчей смертной части,
Въ великолпіи, въ порфир и въ венце.
За васъ, увы! за васъ, злодя зрю въ отц!
А ты, дражайшій Князь! хотя моимъ не будешъ,
Я знаю, что меня во вки не забудешъ.
Будь Царь, или не будь, хотя бъ ты былъ и рабъ,
Офелія тебя любила и тогда бъ.

ЯВЛЕНІЕ III.

ОФЕЛІЯ, ГАМЛЕТЪ и АРМАНСЪ.

ГАМЛЕТЪ съ обнаженною шпагою.
Умрите вы теперь мучители, умрите!
Пришелъ вашъ лютый часъ — — — но что вы очи зрите!
Офелію — — — въ какой пришла сюды ты часъ!
Сокрой себя отъ Гамлетовыхъ глазъ!
ОФЕЛІЯ.
Что здлалось теб? и для чего мн крыться?
Что такъ понудило тебя на мя озлиться?
Всегдашнее мя зрть желанье отмня,
Иль ты злодйкою, Князь, ставишь и меня?
Какую я теб досаду показала?
За что любезный Князь теб противна стала?
Днесь шлетъ Офелью прочь, а прежде самъ искалъ.
За что ты толь свирпъ мн вдругъ, о Гамлетъ! сталъ!
Мой разумъ омраченъ, и вс трепещутъ члены:
Скажи причину мн сей странныя премны.
ГАМЛЕТЪ.
Возстаньте на меня вы вс случаи вдругъ,
Которы можете еще смутить мой духъ!
Вс скорби, вс бды, зберитесь совокупно,
Терзайте бднаго и мучте неотступно!
Терзайте, что бы жизнь моя скоряй прешла,
И томная бъ душа спокойствіе нашла!
ОФЕЛІЯ.
Мя кажда рчь теперь, изъ устъ твоихъ, пронзаетъ,
И кажда быть твоей надежду отнимаетъ.
Дай помощь въ слабости, въ тоск душ моей,
И сжалясь вниди въ страсть возлюбленной своей!
ГАМЛЕТЪ.
Нтъ жалости уже во мн немилосердомъ.
И больше не ищи любови въ сердц твердомъ,
Затворены пути лучамъ очей твоихъ,
Не чувствую уже заразовъ дарагихъ.
Смотри, въ какой я сталъ Офелія судбин:
Я всми напоенъ свирпостями нын.
ОФЕЛІЯ.
Такъ ты ту Князь любовь, котору ощущалъ,
Изъ серца своего со всмъ уже изгналъ,
Любовь, что быть должна, была до сама гроба?
Какой преступокъ мой, иль паче кая злоба,
Понудила тебя сей пламень истребитъ?
Возможно ли теб Офелью не любить?
Гд будутъ клятвы т, которы я слыхала,
И дни, которыхъ я утшно ожидала?
Какой я врагъ теб? теб мой нравъ знакомъ:
Слыхалъ ли отъ меня ты вредну рчь о комъ?
Какими обличить могу себя я пньми?
Злодй возходитъ къ злу невдругъ, всегда степеньми.
А я иль разв всхъ тирановъ превзошла.
Или къ погибели другова не нашла,
Чтобъ на тово, ково толь много я любила,
На перьваго свои свирпствы обратила.
ГАМЛЕТЪ.
Не множь отчаянья, жестокимъ не зови,
Я можетъ быть достоинъ сей любви,
Которая мою жестокость умаляетъ,
И ахъ! намренье мое опровергаетъ.
ОФЕЛІЯ.
Скажи мн, кто враги твои, мой Князь драгой!
И почему я въ ихъ число кладусь тобой!
Ужъ не отецъ ли — — — ахъ! ты очи отвращаешъ!
О Гамлетъ! Гамлетъ! что ты днесь предпринимаешъ!
ГАМЛЕТЪ.
На добродтели, я въ ярость не вступлю,
А беззаконія я больше не стерплю.
ОФЕЛІЯ.
Такъ гнва твоего уже причину знаю,
Но виннымъ Клавдія въ семъ дл почитаю — — —
ГАМЛЕТЪ.
Конечно знаешъ все: се новый громъ ушамъ!
И ты причислилась, и ты къ моимъ врагамъ!
ОФЕЛІЯ.
Нтъ, я теб врна и въ вкъ не премнюся,
А въ злоб, знай, что я ни съ кмъ не соглашуся.
ГАМЛЕТЪ.
Кто слышачи молчитъ о мерзостныхъ длахъ,
Недобродтеленъ, но лютъ въ моихъ глазахъ.
Разбойникъ такъ какъ тотъ, ково кто умерщвляетъ.
И тотъ, кто вдая ту тайну, сокрываетъ.
Когдабъ, что слышу днесь, того я не слыхалъ
Я бъ добродтельной дщерь вражью почиталъ!
Но слышачи сіе, почтеніе теряю.
Какой я въ тл духъ прекрасномъ обртаю?
Теб извстно то.
ОФЕЛІЯ.
Имлаль время я,
То возвстить теб? о горька часть моя!
При семъ ты разсуди, Полоній ли въ томъ виненъ,
Когда тиранъ сихъ странъ толь злобенъ и безчиненъ?
Хоть праведно твоя суда достойна мать — — —
ГАМЛЕТЪ.
Не сыну, матери безчинство отомщать,
А ты, то знаючи, передомной, молчала,
И грхъ ихъ отъ меня годъ цлый сокрывала!
ОФЕЛІЯ.
Годъ цлый? — — — я то все услышала въ сей часъ,
И уничтожила родительскій приказъ,
По что два дла ты въ едино сообщаешъ?
Ты симъ меня, мой Князь, безмрно удивляешъ!
ГАМЛЕТЪ
Ты всю смшала мысль: я не могу понять,
Какъ должно по твоимъ рчамъ мн разсуждать.
Офелья! тайны той, клянуся, что не знаю,
Котору предъ тобой съ убійствомъ сопрягаю.
ОФЕЛІЯ.
И мн твои слова непостижимы днесь.
Внемли возлюбленный сего порядокъ весь,
Но внидемъ въ храмину мою, здсь быть ужасно.
Уже съ тобою, Князь, мн явно быть опасно.

ЯВЛЕНIЕ IV.

АРМАНСЪ и РАТУДА.

РАТУДА.
Армансъ! готовъ ли Князь, свой скипетръ взятъ, ийти,
И изъ подбремени народъ свой извести?
Царица Клавдія на вки оставляетъ,
И взоръ свой отъ него всемстно удаляетъ.
Благополученъ день, благословенъ сей часъ,
Въ которы дло ихъ открылося чрезъ насъ.
А я не мню, чтобъ я предъ нимъ виновна стала,
Что долго отъ него я то утаевала.
Опасности и страхъ притчина сей вин.
Тиранъ ужасенъ всмъ, и преужасенъ мн.
АРМАНСЪ.
Князь, слабость такову, отъ зврства отдляетъ,
И молчаливость ту Ратуд отпускаетъ.
Но что Гертруда днесь себ предприняла?
РАТУДА.
Въ пустыняхъ обитать намренье взяла,
И ждетъ, чтобъ сына лишъ увидть ей на трон,
Къ спокойству Даніи въ родительской корон.
Но что ему взойти на свой престолъ претитъ?
АРМАНСЪ.
Доколь съ нимъ истинна народъ не съединитъ,
Вс предпріятія ево Ратуда тщетны,
Въ пути ему стоятъ препятствія безсмтны.
Уже я множеству народа то открылъ,
И силою присягъ въ нихъ тайну заключилъ.
Одно лишъ то меня тревожа устрашаетъ,
Что Князь разгнванный терпніе теряетъ.
Ужъ алчный мечъ ево былъ въ гнв обнаженъ,
И на враговъ ево жестоко устремленъ.
Но иль нещастье ихъ еще отъ нихъ бжало,
Иль щастіе ево ему то даровало,
Что мчъ безъ добычи въ влагалище вмщенъ,
И въ ярости изъ нихъ никто не пораженъ.
РАТУДА.
Не зрли ли они меча тогда?
АРМАНСЪ.
Не зрли.
РАТУДА.
Пекитесь, что бы вы успхъ въ сей день имли!

ЯВЛЕНІЕ V.

АРМАНСЪ одинъ.

Снимай желанный часъ съ народа бремена,
И скончевай страны сей злыя времена!
Дай небо, чтобъ жилъ Князь съ Офельей неразлучно,
И правилъ скипетромъ своимъ благополучно!

ЯВЛЕНІЕ VI.

ГАМЛЕТЬ и АРМАНСЪ.

ГАМЛЕТЪ.
Армансъ! любезный другъ! мой духъ со всмъ смущенъ!
Я жалостью опять, какъ прежде, напоенъ!
Чьи мысли таковы удобны быть жестоки,
Чтобъ онъ нетронутъ былъ, когда текутъ потоки,
Изъ предражайшихъ глазъ, возлюбленной ево?
Жалй Армансъ, жалй ты друга своево,
Но ахъ! не умножай моей негодной страсти:
Я тщуся побдить любовь въ моей напасти!
Хотя любовь меня меня колеблетъ и стыдитъ,
Но можетъ быть еще со всмъ не побдитъ.
Ахъ, Гамлетъ! ты себя напрасно величаешъ,
Уже подъ игомъ ты ея изнемогаешъ?
Твой разумъ естество почти превозмогло.
О долгъ! о красота! о коль терпть мн зло!
Что длать? что начать? Офелья умоляетъ,
Чтобъ я умрилъ гнвъ, и слезы проливаетъ.
Оставь меня, и дай еще мн размышлять,
Что должно въ таковомъ мученіи начать.
АРМАНСЪ.
Ты горести своей вдаешся неразсудно.
ГАМЛЕТЪ.
Не можно вобразить, какъ мн терпти трудно.

ЯВЛЕНІЕ VII.

ГАМЛЕТЪ одинъ.

Что длать мн теперь? не знаю, что зачать.
Легколь Офелію на вки потерять!
Отецъ! любовница! о имена драгія!
Вы были щастьемъ мн во времена другія.
Днесь вы мучительны, днесь вы несносны мн,
Предъ кмъ нибудь изъ васъ мн должно быть въ вин.
Предъ кмъ я преступлю? вы мн равно любезны:
Здержитеся въ очахъ моихъ потоки слезны!
Не зрюсь способенъ быть я къ долгу своему,
И нтъ пристанища блудящему уму

(Хватается за шпагу.)

Въ теб единомъ, мечъ, надежду ощущаю,
А праведную месть я небу поручаю.
Постой — — — великое днесь дло предлежитъ:
Мое сей тло часъ съ душею раздлитъ.
Отверсть ли гроба дверь, и бдствы окончати?
Или во свт семъ еще претерпвати?
Когда умру, засну, — — — засну и буду спать?
Но что за сны сія ночь будетъ представлять!
Умреть — — — и внити въ гробъ — — — спокойствіе прелестно,
Но что послдуетъ сну сладку? — — — неизвстно.
Мы знаемъ, что судитъ намъ щедро Божество:
Надежда есть, духъ бодръ, но слабо естество.
О смерть! противный часъ! минута вселютйша!
Послдняя напасть, но всхъ напастей злйша!
Воображеніе мучительное намъ!
Неизреченный страхъ отважнйшимъ серцамъ!
Единымъ именемъ твоимъ вся плоть трепещетъ.
И отъ пристанища опять въ валы отмещетъ.
Но есть ли бы въ бдахъ здсь жизнь была вчна,
Ктобъ не хотлъ имть сего покойна сна?
И кто бы могъ снести зла щастія гоненье,
Болзни, нищету, и сильныхъ нападенье,
Неправосудіе безсовстныхъ судей,
Грабежъ, обиды, гнвъ, неврности друзей,
Вліянный ядъ въ серца великихъ льсти устами?
Когдабъ мы жили въ вкъ, и скорбь жилабъ въ вкъ съ нами.
Во обстоятельствахъ такихъ намъ смерть нужна,
Но ахъ! во всхъ бдахъ страшна она.
Какимъ ты естество суровствамъ подчиненно!
Страшна — — но весь сей страхъ прейдетъ — — прейдетъ мгновенно.
Умри! — — — но что потомъ въ нещастной сей стран,
Подъ тяжкимъ бременемъ народъ речетъ о мн?
Онъ скажетъ, что любовь геройство побдила,
Что я мн данну жизнь безславно окончалъ,
И малодушіемъ токъ крови проливалъ,
Котору за него пролить мн должно было.
Успокоеніе! почто ты духу льстило?
Не льзя мн умереть, исполнить надлежитъ,
Что совсти моей днесь истинна гласитъ.
А ты отчаянну Гертруда въ мысль не впала,
Жестокость Клавдія на тебя возстала.
Войдемъ, и скажемъ ей, чтобъ Клавдія бреглась,
Чтобъ только кровь однихъ тирановъ пролилась.

Конецъ третьяго дйствія.

ДЙСТВІЕ ІV.

ЯВЛЕНІЕ I.

ОФЕЛІЯ и ФЛЕМИНА.

ОФЕЛІЯ, платкомъ отирающая слезы.
Пускай ліются слезъ изъ глазъ моихъ потоки,
Пускай отъемлютъ жизнь болзни прежестоки,
О мсто полно бдствъ! позоръ прескверныхъ длъ!
Колико мерзостей въ тебя отецъ мой ввелъ!
Почто отъ такова отца я родилася?
Отъ камня лутчебы Офелія взялася.
А ты тщеславіе, неправедная честь,
Чтобъ выше всхъ людей себя предъ тронъ вознесть,
Желаніе по гробъ, ненасытимой власти!
Источникъ и вина всея моей напасти!
Къ чему прельщала духъ Полоніевъ, къ чему?
Коль не къ нещастію злосердно моему.
Когда повелвать душа его желала,
Подъ скипетромъ моимъ ту бъ славу восприяла.
Хотяжъ бы Царскій вкъ еще и дологъ былъ,
Мой Князь и при Цар бъ ему то испросилъ.
О отче мой! ты смерть себ приготовляешъ,
И въ преисподнюю въ сей день себя ввергаешъ.
О небо! какъ сіе мн бремя мочь снести,
Уже я не могу родителя спасти,
Моихъ прошеній Князь уже не принимаетъ,
Стенаніи своей любезной презираетъ,
Не могутъ жалобы мои ево тронуть:
Стезями тми же идетъ въ начатый путь.
ФЛЕМИНА.
Дай время ярости, докол мысли люты.
Прейдутъ сіи, прейдутъ жестокія минуты.
Я видла, когда отъ комнатъ нашихъ шелъ,
Какую жалость онъ въ очахъ своихъ имлъ.
Любовникъ въ т часы, когда онъ жесточаетъ,
Противиться во всемъ сей нжной страсти чаетъ,
И хочетъ быти рабъ разсудка своево,
Но тщетны мысли т! любовь сильняй всево.
ОФЕЛІЯ.
Не разсужденіе, но гнвъ ево опасенъ,
И можетъ бытъ что плачь мой: былъ предъ нимъ напрасенъ.
И есть ли мой отецъ отъ Гамлетовыхъ рукъ,
Увы! пойдетъ во гробъ, колико дастъ мн мукъ!
Я буду убгать любезншаго зрака,
Не будетъ для меня сего желанна брака,
Не будетъ радостей, которыхъ я ждала,
Надежды сей лишусь, въ которой я жила,
Приятны вздохи мн вс въ вздохи обратятся,
Веселости мои въ печали претворятся.
Но кая тщетна мысль еще меня бодритъ!
И кая мя еще надежда веселитъ!
Нещастный человкъ пустымъ себя прельщаетъ,
И изъ отчаянья надежду извлекаетъ,
Безпрочной суеты, намъ неслужащий даръ.
Какой уже, какой въ истлвшемъ пепл жаръ!
ФЛЕМИНА.
Приятняй сонца свтъ, когда пройдетъ ненастье,
И слаще сладка жизнь, когда пройдетъ нещастье.
Кто знаетъ для чево случаи таковы:
Не для познаніяль ево — — —
ОФЕЛІЯ.
Увы!
Не льсти Флемина мн ты частію иною.
Но кое зрлище! отецъ мой предомною.
Поди отсель.

ЯВЛЕНІЕ II.

ОФЕЛІЯ и ПОЛОНІЙ.

ПОЛОНІЙ.
О дщерь! любовь мою храня,
Хранишъ ли подлинно? достойналь ты меня?
Скажи, ещель я дочь возлюбленну имю?
ОФЕЛІЯ.
Я истребить любви къ любимымъ не умю,
Но естьли то любовь, чтобъ должность погубить,
Такъ знай, что никово я не могу любить.
ПОЛОНІЙ.
Ты думаешъ, что я свой долгъ позабываю,
И къ неполезному дщерь длу понуждаю,
Уставы естества и свтскія губя,
И симъ безчестіе взлагаю на себя.
Страшись и ощущай мою немилость вчну,
Я въ ярость премню любовь къ теб сердечну.
И естьли моево не хочешъ гнва несть,
Предупреждай сей гнвъ докол время есть.
ОФЕЛІЯ.
Ахъ! ты предупреждай гнвъ неба, вкъ прелестенъ,
Но ахъ! конецъ ево намъ смертнымъ не извстенъ.
Къ погибели твоей я трона не ищу,
И на престолъ вступить безчинно не хощу.
Помысли сверьхъ того, всель можно утаити:
А ярость праведну не можно утолити.
Не гнвайся, что я въ разсудк такова.
Непослушаніе, противныя слова,
Отъ добродтельной души моей исходятъ:
И ежели они на гнвъ тебя приводятъ,
Оставь мн, что теб, толь дерзко говорю:
Я должность дочери сей дерзостью творю.
Довольно злыхъ людей Полонья отравляютъ,
Которые тебя устами прославляютъ,
Когда присутствуетъ бесд ихъ твой зракъ:
И чтобъ ты ни сказалъ, они вщаютъ такъ,
Но что вредняй льстеца самолюбиву нраву?
Престань меня влещи въ погибельную славу,
И не теряй минутъ престоломъ мя прельщать,
Я чести не хочу безчестіемъ искать:
Симъ образомъ никакъ насъ честь не возвышаетъ,
Но добродтели въ серцахъ изкореняетъ,
И длая единъ во слав чести видъ,
При отвращеніи сердецъ влечетъ намъ стыдъ.
ПОЛОНІЙ.
Я наставленіевъ твоихъ не принимаю,
И ужъ въ послдній разъ теб напоминаю:
Послушна ли ты мн, послушна, или нтъ?
ОФЕЛІЯ.
Во всемъ, но таковый противенъ мн совтъ,
И повелнія исполнить неудобно.
О время! ты еще Полонію способно!
Когда теб твоя противна стала дщерь,
Такъ сжалься надъ собой, не надо мной теперь:
Престань въ тиранскія ты дйствія мшаться,
И срамотой его безстыдно услаждаться!
Вс люди бременемъ ево отягчены,
И терпятъ можетъ быть для сей одной жены,
Которая Царя ихъ прежняго супруга.
Ково вы будете по ней имти друга?
Не сына ли ея, любима царствомъ всмъ?
Какое мнишъ найти прибжище ты въ немъ?
Умолкнетъ ли о васъ вражда, и гласъ народа,
Васъ поносящія во дни сего зла года?
Скажи мн: какъ тиранъ на Дацкій тронъ вступилъ?
Который, ахъ! онъ день безъ казни проводилъ?
Къ кому склонялося то серце горделиво?
И кто имлъ ево гнвъ лютый справедливо?
И есть ли умертвитъ онъ Гамлетову мать,
Чево скажи, чево онъ будетъ ожидать?
Но Клавдіева часть Офелью устрашаетъ,
Не имъ, но что она твою съ собой сплетаетъ,
Прими мой сей совтъ, для сихъ текущихъ слезъ,
И ярость умягчи разгнванныхъ небесъ,
Для чести онаго ково я умоляю,
И для ради ково я слезы проливаю!
Внемди Офеліинъ въ тоск прискорбный гласъ,
Докол не пришелъ незапно грозный часъ!
ПОЛОНІЙ.
Довольно ужъ теб душа моя терпла,
И медлила хотя вся кровь во мн кипла.
Когда пренебрегла ты всю мою пріязнь,
Ты мн не дочь, въ сей день приимешъ люту казнь.
Я больше не могу преступницы жалти:
Страшись и трепещи, приходитъ часъ умрети!
Въ сей: день забудешъ ты число отцовыхъ злобъ.
Въ сей день забудешъ все…, въ сей день ты снидешъ въ гробъ.
ОФЕЛІЯ.
Благословенъ сей день, въ который умираю,
Я въ добродтели животъ окончеваю.
Возми сію ты жизнь, котору ты мн далъ,
И бремя то снимай, которо налагалъ.
А вы, о небеса! мой духъ восприимайте,
И симъ ево грхомъ, грхи ево скончайте!

ЯВЛЕНІЕ III.

ПОЛОНІЙ, ОФЕЛІЯ и КЛАВДІЙ.

ПОЛОНІЙ.
Я милости твои, о Царь мой, погубилъ,
Не щастіемъ, что дочь такую я родилъ:
Что слышалъ прежде ты, она все мыслитъ тоже,
Но милость мн твоя, всево, что есть, дороже:
Не давъ подъ власть твою Офельину красу,
Я кровь ея теб на жертву принесу.
КЛАВДІЙ.
Ты таковую честь, Офелья презираешъ?
Престола знать еще ты сладости не знаешъ.
ОФЕЛІЯ.
Когда меня отецъ сей славой не прельстилъ,
И въ младости познать кончину осудилъ,
Я смерти своея смиренно ожидаю,
Я тронъ твой и съ тобой мерзя уничтожаю.
ПОЛОНІЙ.
Не буди, государь, симъ словомъ прогнвленъ,
Она ужъ суждена, и судъ надъ ней свершенъ.
Погибнетъ скоро сей рукой безчеловчно,
Подъ остротой меча закроетъ очи вчно.
Но что бы былъ ты сытъ Полоній злостью сей,
Имй ты львовый гнвъ днесъ къ дочери своей.
Будь твердъ, чтобъ глазъ твоихъ она не отвращала,
И въ токахъ предъ тобой кровавыхъ трепетала.
Смотри безъ жалости, какъ станетъ умирать,
И испуская духъ томиться и страдать.
КЛАВДІЙ.
Будь твердъ, не премнись Полоній, въ семъ обт.
О правосудіе неслыханное въ свт!
Единородну дщерь свою не пощадить,
Коль предъ Царемъ дерзнула преступить!
ПОЛОНІЙ.
Намъ должно исправлять противящися нравы:
Когда не сокращать людей, на что уставы?
КЛАВДІЙ.
Коль то ты предприялъ, такъ умертви скоряй,
Ждать смерти при конц есть самой смерти зляй.
ПОЛОНІЙ.
Свидтельствовать смерть преступницы довлетъ.
Мы симъ дадимъ примръ, что Клавдій не жалетъ,
За преслушаніе на свт ни ково,
И крови не щадитъ Полонья самово.
А я дамъ симъ примръ, коль рабъ прямой послушенъ
Владык долженъ быть, и коль я праводушенъ.
О мерзость! — — — какъ тебя еще я, нареку!
Я душу изъ тебя съ мученьемъ извлеку.
Пойдемъ.
ОФЕЛІЯ.
Къ теб взвожу, всещедро небо, руки!
Не дай мн чувствовать сей долго страшной муки.

ЯВЛЕНІЕ IV.

ОФЕЛІЯ одна.

Оставили меня: не знаю для чево.
Не здсь ли буду ждать мученья своево?
Вотъ какова моя нещастлива судбина!
Дщерь знатнаго отца, невста Царска сына,
Великолпіе, богатство, красоту,
И все что длало приятной суету,
Въ единъ теперь я мигъ на вки погубляю.
Но все то, что ни есть, въ пристанищ теряю.
Тогда, когда мой Князь на свой восходитъ тронъ,
Все щастіе, вся жизнь, минуется какъ сонъ.
Тнь радостей въ любви! почто ты мн коснулась?
Прелестная мечта! о какъ я обманулась!
Когда, ты небо мн судило въ свт быть,
Почто такимъ отцомъ мя было въ свтъ пустить?
Другой бы мой омылъ гробъ горькими слезами,
А сей отъемлетъ жизнь своими, ахъ! руками.
Прости страна и градъ рожденья моево!
Освобождайтеся отъ ига своево,
Чертоги, гд росла! нещастныя чертоги!
Простите навсегда! А вамъ напасти строги,
Въ послдній мн сей день, готовится конецъ,
Надежда подданныхъ приемлетъ свой внецъ,
Но я, мой Князь, тебя, куды иду, оттуду,
Въ порфир, и внц и въ слав зрть не буду,
Прости дражайшій Князь! — — —

ЯВЛЕНІЕ V.

ОФЕЛІЯ и СТРАЖИ.

НАЧАЛЬНИКЪ СТРАЖИ.
Я долженъ то сказать! — — —
Полоній далъ приказъ тебя подъ стражу взять,
Такъ Клавдій повеллъ.
ОФЕЛІЯ.
Я повинуюсь власти.
О небо! окончай скоряй мои напасти.

Конецъ четвертаго дйствія.

ДЙСТВІЕ V.

ЯВЛЕНІЕ I.

КЛАВДІЙ и ПОЛОНІЙ.

ПОЛОНІЙ.
Нашъ вымыслъ дйствія начало восприялъ:
Я пятьдесятъ твоихъ рабовъ къ тому избралъ,
Которымъ велно, чтобъ Гамлета сразили,
И Клавдіеву власть сей смертью утвердили.
Я казнь сію внушилъ имъ общества добромъ,
Къ убйствію склонивъ сихъ воиновъ сребромъ.
Лукавство наше ихъ къ тому не возманило,
Докол имъ сребро очей не ослпило,
И не разжгло сердецъ воюющихъ съ тобой,
На злобу къ сторон отъ Клавдія другой.
За Гамлетомъ убить имъ велно Гертруду?
Сокровище приявъ, они готовы всюду.
Я судіею имъ тебя предвозвстилъ:
Страшатся только, чтобъ народъ ихъ не побилъ.
Но что намъ въ пагуб нещастныхъ сихъ печали?
Лишъ толькобъ дло то исправно докончали.
Еще закроются симъ оныя дла,
Которы совершить насъ нужда привела.
И есть ли государь теб донесть я смю,
Какое я еще намренье имю:
Когда они дойдутъ до нашего суда,
Льзя способъ намъ сыскать и ихъ послать туда,
Куды они враговъ опасныхъ намъ низринутъ.
И тако таинства на свт не покинутъ:
Армансъ съ Ратудою оружьемъ ихъ падутъ,
Надъ дщерью моей уже свершился судъ:
Симъ тайна въ вчное молчанье пренесется.
КЛАВДІЙ.
Мой тронъ на камени претвердомъ остается.
Для привлеченія спокойствія серцамъ,
Послдуемъ всему, что къ польз служитъ намъ.
Но дщерь твоя когда прииметъ мзду достойну?
Она творитъ мн мысль еще днесь безпокойну:
Прелестна красотой, любима царствомъ симъ,
Горда противъ Царя, склонна врагамъ моимъ,
На смерть поносную отцомъ своимъ влачима,
И можетъ быть давно ужъ Гамлетомъ любима.
Кто знаетъ, что она по смерти ихъ зачнетъ,
Когда она свое непослушанье чтетъ,
И добродтелью преступокъ называетъ.
Какихъ Полоній дйствъ отъ дщери ожидаетъ?
ПОЛОНІЙ.
Не стуй государь! она умретъ въ сей часъ,
И воинамъ ужъ данъ Полоніевъ приказъ,
Привесть ея сюды. Но чтобъ уже сказала
Она то таинство, которое познала,
Того не можетъ быть: сколь дочь моя горда,
Столь въ сохраненіи химеры сей тверда,
Котору честностью безумство называетъ,
И ей отдавшись въ плнъ, въ ней Бога почитаетъ,
Но что бы слабости ей, въ серце не пустить,
Конечно надлежитъ скоряе умертвить.
Се сей противный зракъ.

ЯВЛЕНІЕ II.

Т ЖЕ, ОФЕЛІЯ и СТРАЖИ.

ПОЛОНІЙ.
Вы воины смотрите
Позорище сіе, и въ немъ примръ возмите,
О правосудіи народу возвстить,
Которо надъ собой я вамъ хочу явить.
Единородна дочь моя въ преступокъ впала:
Она владтелю досаду доказала,
Непослушаніемъ уставъ пренебрегла,
И милости ево упорствомъ воздала.
Ни лты, ни краса, въ которыхъ процвтала,
Ни безпорочна жизнь, въ которой пребывала,
Въ семъ преступленіи явившаясь теперь,
Не могутъ спасть ея, хоть мн она и дщерь,
И умерщвляется отцовыми руками.
Я истинну одну имю предъ очами.
Но вмсто площади ей Царь чертогъ свой далъ,
И совершити казнь отца ея избралъ,
Чтобъ знатной крови сей безчестье не казалось,
А правосудіе повсюдубъ наблюдалось.
Сію едину онъ мн милость сотворилъ:
Иныя отъ нево Полоній не просилъ.
Вянь, вянь преступница въ своемъ ты лучшемъ цвт!
Предшествуй истинна, всему, что есть на свт.

ЯВЛЕНІЕ III.

Т ЖЕ и еще ВОИНЪ.

ВОИНЪ.
Сей замокъ, государь, народомъ весь объятъ,
И люди отовсхъ сторонъ къ нему лтятъ:
Младыя, старики, и женскій полъ, и чада,
Вс, словомъ, жители сего престольна града,
Къ стнамъ чертоговъ сихъ безъ памяти бгутъ,
И со стенаніемъ согласно вопиютъ:
Ищите воины злодевъ сихъ ищите,
Кмъ Гамлетъ пораженъ, и смерть ево отмстите — —
ОФЕЛІЯ.
Увы!
КЛАВДІЙ.
Нещастный Князь!
ПОЛОНІЙ.
Ступай къ народу Царь!
Уйми толикое смущенье государь!
Я здсь остануся со дщерію моею,
А ты представь себя убійцамъ судіею,
И правосудіе свое предвозвсти.

ЯВЛЕНIЕ IV.

ПОЛОНІЙ, ОФЕЛІЯ и ВОИНЫ, которые ея привели.

ОФЕЛІЯ.
И Гамлета ужъ нтъ! прости мой Князь! прости!
О злоба! что еще въ сей день ты сотворила!
Почто тебя я Князь во гробъ не предварила?
Иль ахъ! чтобъ дня сего, сей часъ мн горьче былъ?
О градъ! ты всю свою надежду погубилъ!
ПОЛОНІЙ.
Со удивленіемъ слова твои внимаю. — — —
ОФЕЛІЯ.
Рази, я умереть теперь уже желаю.
Рази, какъ ты Царя нещастна поразилъ.
И знай, что сынъ ево Офелію любилъ,
А дщерь твоя о немъ вздыхала, ахъ! подобно.
Усугубляй свой гнвъ, и вырви духъ мой злобно!
ПОЛОНІЙ.
Теперь открыла ты мн вс свои дла.
Какой ты кровь моя мн плодъ произвела!
Умри — — —

(Стремится заколоть дочь свою, но въ самое то время входитъ Гамлетъ съ Армансомъ и съ воинами, и вырываетъ мечъ изъ рукъ ево.)

ГАМЛЕТЪ.
Ужъ никому твоя невредна злоба,
Не ей, теб тиранъ отверсты двери гроба.
Уже народныя низпали бремена,
Когда ты страшенъ былъ, скончались времена.
Пади подъ остротой меча сего — — —

ОФЕЛІЯ бросясь къ Гамлету.

Жестокой!
Онъ мн отецъ.
ПОЛОНІЙ Гамлету.
Всходи взносись на тронъ высокой,
Когда теб твоя неправда помогла,
И дерзостны серца противъ Царя зажгла.
Пришелъ ко мн мой рокъ. А ты теперь облейся
Отцовой кровію, и крови сей напейся.
ГАМЛЕТЪ Офеліи.
Дай казнь мн совершить.
ОФЕЛІЯ.
Ахъ! сжалься надо мной.
ГАМЛЕТЪ.
По таковыхъ длахъ, онъ не родитель твой.
ОФЕЛІЯ.
Я, Князь, злодя въ немъ какъ ты уничтожаю,
Однако въ немъ отца люблю и почитаю.
ГАМЛЕТЪ.
Сей варваръ моево родителя убилъ.
ОФЕЛІЯ.
Но Гамлетъ, онъ твою возлюбленну родилъ.
ГАМЛЕТЪ.
Любезныя глаза! вы весь мой духъ мутите! — — —
Подъ стражу воины убійцу поведите.
Ступай тиранъ, и жди себ достойной мзды.
ПОЛОНІЙ.
Дай небо, что бы васъ постигли вс бды!

ЯВЛЕНІЕ V.

ГАМЛЕТЪ, ОФЕЛІЯ и АРМАНСЪ.

ОФЕЛІЯ.
Могуль я испросить родителю прощенье?
Теб легко, мой Князь, скончать мое мученье!
Довольно я и такъ въ смятеніи жила,
Довольно горькихъ слезъ въ стенаніи лила.
Не презри горестна прошенія любезной.
Скончай сурову часть моей ты жизни слезной!
Ты хочешъ острый мечь на кровь мою поднять.
Или теб не жаль Офелью потерять?
Въ какой ты горести мя Гамлетъ оставляешъ!
Ты самъ меня, мой Князь, съ тобою разлучаешъ.
ГАМЛЕТЪ.
Удобно ли простить злодя такова?
ОФЕЛІЯ.
Такъ знать не трогаютъ тебя мои слова?
Или ты мщеніе любви предпочитаешъ? — — —
Ты очи отъ меня во гнв отвращаешъ!
О какъ обманута Офелія тобой,
Я тщуся быть твоей, ты быть не хочешъ мой,
И смотришъ на меня стенящую спокойно:
Знать серце быть мое твоимъ ужъ не достойно.
Я дщерь не Царская, а твой отецъ былъ Царь,
Офелія раба, а ты мой Государь,
Но я тебя любя, прельщалася не саномъ:
Надежда сладкая! ты стала мн обманомъ!
Когда ты бдности въ стран сей Князь терплъ,
Когда ты никакой надежды не имлъ
Взойти на тронъ, гд злобъ тогда жилище было,
Такъ серце и тогда мое тебя любило.
Коль много разъ мои ты слезы отиралъ,
Которы ты своимъ нещастьемъ извлекалъ,
Какъ мы супружества, котораго желали,
Во град семъ имть уже не уповали!
Ты былъ отечество свое покинуть радъ,
И убжать со мной въ какой незнатный градъ.
Хоть въ самый дальный край пространныя вселенной,
И жить въ убожеств въ любви уединенной,
Тамъ оба премнивъ нещастныхъ имена:
Гд длися вы т драгія времена?
Вы въ горестяхъ, въ слезахъ, еще мн сладки были,
И безмятежну жизнь нещастливымъ сулили.
А днесь, когда беретъ любовникъ мой внецъ,
Пріятнымъ мыслямъ всмъ приходитъ, ахъ! конецъ,
За что ты премнилъ т мысли въ мысли люты?
Ахъ! вспомни, вспомни т толь сладкія минуты!
Когда я при теб въ уныніи была,
Уныніемъ однимъ тронуть тебя могла.
Ты часто цаловалъ Офеліины руки,
И лаской скончевалъ мои малйши муки.
Ты свой покой въ моемъ поко почиталъ,
Ахъ, Князь! каковъ ты былъ! и ахъ! каковъ ты сталъ!
Уже не чувствуешъ любезной огорченья,
И становишся самъ виной ея мученья.
Жалй меня, жалй, не дай мн умереть!
ГАМЛЕТЪ.
О небо! какъ посемъ на гробъ отцовъ воззрть,
Когда Офелію отъ горести избавлю,
И смрадному его убійц жизнь оставлю?
Стенящая душа, остатокъ естества,
Просяща мщенія, предъ трономъ божества,
Родительская тнь! я думаю, что нын
Ты зришъ себ врага въ своемъ любезномъ сын,
Колеблющагося въ жару любви стеня,
И мной гнушается! взирая на меня.
Когда я симъ тебя мой отче прогнвляю,
И должности своей уставъ пренебрегаю,
Оставь мою вину! когдабъ я не любилъ,
Я бъ должность наблюдалъ и безпороченъ былъ.
ОФЕЛІЯ.
Что ты любезной жизнь оставить помышляешъ,
Не праведно сіе порокомъ называешъ.
И есть либъ ты отца сей мыслію гнвилъ,
Каковъ бы онъ суровъ въ той новой жизни былъ,
Изъ той жизни, гд суетъ и злобы не бываетъ,
И гд тщеславіе людей не ослпляетъ,
Гд царствуетъ покой, и истинна живетъ,
И время въ тишин изъ вчности плыветъ.
ГАМЛЕТЪ.
Но кровь его, но кровь въ чертогахъ сихъ пылаетъ,
И на отмщеніе мой духъ возпламеняетъ,
О Гамлетъ! совершай, что долгъ теб велитъ!
Не впрямъ ли мн того Офелья не проститъ!
ОФЕЛІЯ.
Когда ты совершишъ намреніе грозно,
Тогда моимъ опять любовникомъ быть позно.
Тогда моя на вкъ надежда пропадетъ,
И ужъ меня ни что съ тобой не сопряжетъ.
ГАМЛЕТЪ.
Инъ духъ страдай! воздамъ достойну плату злоб,
И возврачю покой потерянный во гроб.

(Хочетъ уйти.)

ОФЕЛІЯ.

(Удерживаетъ ево, и становится на колни.)

Вс слабости мои открылись предъ тобой,
Изнемогаетъ духъ, темнетъ разумъ мой.
Я не могу сихъ думъ толь горестныхъ терпти,
И не могу при нихъ спокойно умерети.
И смерть твоя и жизнь мученье мн сулитъ,
Воображеніе ужасно мя разитъ.
Когда ты о себ уже не сожалешъ,
Какую обо мн ты мысль теперь имешъ?
Иль хочешъ взоръ закрыть, о мн не вспомянувъ,
И духъ свой испустить, о мн не воздохнувъ?
Но мня, что памяти и вздоховъ я достойна,
Вообрази себ, какъ буду безпокойна!
Сего ли для ты жизнь нещастныя продлилъ,
Чтобъ ты свирпяе мя съ нею разлучилъ,
Чтобъ я лютйшее терзаніе вкусила,
И очи, ахъ! въ тоск несносной затворила?
Какое бдство я стран сей приключю!
Вс радости въ теб народны помрачю.
Никто уже меня безъ злобы не вспомянетъ,
Коль изъ любви моей толь вредный громъ здсь грянетъ.
Когда надъ серцемъ я твоимъ имю власть,
Яви любезный Князь, яви мн ону страсть!
Иль на Полонія желзомъ изощреннымъ,
Дай прежде смерть вкусить тобою чувствамъ плннымъ!
Отмщай! но прежде ты любовь мою забудь,
И проколи сперьва Офеліину грудь!
ГАМЛЕТЪ.
Владычествуй любовь, когда твоя днесь сила,
И разсужденіе и духъ мой покорила!
Востань Офелія! ты власть свою нашла!
Отри свои глаза! напасть твоя прешла.
ОФЕЛІЯ воставъ.
Преобращайся плачъ ты въ радости и смхи!
Мой Князь меня вознесъ на самый верьхъ утехи.
Не привидніель, не сонъ ли мн сіе?
И подлинноль прешло все бдствіе мое?
Прешло — — — и прервались т тяжкія оковы,
Что были разлучитъ съ душой меня готовы.
Въ веселіи теб и щедрымъ небесамъ,
Дражайшій Князь! какой я мздою то воздамъ?
По утишеніижъ моихъ напастей многихъ,
Скажи мн, какъ скончалъ ты дни временъ толь строгихъ,
И какъ ты удержалъ своихъ судбину бдъ?
Ужъ всть была, что, ахъ! тебя на свт нтъ.
Какое щастіе тебя въ немъ удержало?
ГАМЛЕТЪ.
Все здшне жительство на помощъ мн предстало,
Уже едва не весь извстенъ городъ былъ,
Какъ мой отецъ, ихъ Царь, животъ свой погубилъ,
Которыя о томъ и знали и не знали,
Единодушно вс на тронъ меня желали.
Но Клавдій знать уже меня подозрвалъ,
Полоній пятьдесятъ разбойниковъ избралъ:
Я именемъ другимъ назвать ихъ не умю,
Чтобъ имъ меня убить и съ матерью моею,
Прибыткомъ алчущихъ удобно ослпить.
Жестокія серца легко ко злу склонить.
Спасая мать свою, доколь поверту злобу,
Я ввелъ ея во храмъ къ родительскому гробу,
Ей тамо камень сей слезами омывать,
И силу вышнюю на помощь призывать,
Во ожиданіи, въ надежд сей, доколь
Не будетъ сына зрть сдяща на престол,
И какъ я отъ нея пошелъ сюды назадъ,
И прикоснулся лишъ святыхъ порогу вратъ:
Разбойники ко мн съ стремленіемъ бжали,
Ихъ острыя мечи какъ молніи сверкали,
Но лишъ съ Армансомъ мы оружье извлекли,
Они покинувъ насъ, во вс страны текли:
Знать имъ возмнилося, что насъ во храм много:
Увидяжъ только двухъ, опять напали строго.
Противъ нападковъ ихъ мы стали во вратахъ,
И защищалися пренебрегая страхъ.
Боязнь въ случаяхъ сихъ уже не помогаетъ,
Лишъ только помощи послднія лишаетъ.
Мы нку часть изъ нихъ повергли предъ собой.
И началъ слышиться во град голосъ мой,
Чтобъ помощъ дали намъ къ спасенію Гертруды,
И что я гибну самъ: народъ бжалъ отвсюды.
Намренье свое по нужд премня,
Разсыпалися вс злоди отъ меня,
Но множествомъ мечей вс пораженны стали,
Одни изранены, другія мертвы пали.
И какъ пришелъ всему желанный граду часъ,
Различный слышался о мн въ народ гласъ:
Кто близко былъ меня, тотъ радостію таялъ,
А кто меня не зрлъ, тотъ мертва быти чаялъ:
И тако въ далек былъ страшный слышенъ стонъ.
А я въ домъ Царскій шелъ со тьмою оборонъ.
Разбойники мн все злодйство разсказали,
Которыя въ крови межъ мертвыхъ умирали.
Я душу яростью наполнену имлъ,
И съ нетерпніемъ, во многолюдств шелъ,
Явить мучителямъ, достойну имъ судьбину,
И что владыки ихъ исполнить должно силу.
Тиранъ по лствиц въ низъ замка низходилъ,
И въ лицемріи, увы! мой Князь! вопилъ,
Но усмотрвъ въ рук моей желзо наго,
Не къ радости позналъ быть Гамлета живаго,
И обратясъ въ свои чертоги утекалъ,
Гд суетно себ убжища искалъ,
Отъ страха смертнаго во вс углы метался,
И палъ подъ симъ мечемъ, токъ крови проливался.
О возвращеніи во храмъ молясь моемъ,
Гертруда предстоитъ еще предъ олтаремъ.
Гражданство, воинство, мя съ нею ожидаютъ,
И съ скипетромъ въ рукахъ узрть меня желаютъ.
Пойдемъ, Офелія, пойдемъ не медля къ нимъ,
И съ ними небесамъ молитвы воздадимъ.

ЯВЛЕНІЕ ПОСЛДНЕЕ.

Т ЖЕ и ВОИНЪ.

ВОИНЪ.
Полоній, государь, подъ стражею скончался.
ОФЕЛІЯ.
Ахъ!
ГАМЛЕТЪ.
Знать, что казни онъ достойной убоялся,
И убоявшися себ убійцомъ сталъ.
Скажи мн, какъ онъ жизнь мучительску скончалъ?
ВОИНЪ.
По приведеніи ево подъ стражу нами,
Онъ грозными на насъ металъ свой взоръ глазами,
И въ изступленіи предъ нами походивъ,
Сказалъ: когда вашъ Князь уже остался живъ,
Напрасно дочь моя тамъ проситъ и стонаетъ.
Прошеніемъ вину свою усугубляетъ,
Я не хочу отъ нихъ щедроты никакой,
И ихъ владтельми не ставлю надъ собой,
Скажите имъ, что я о томъ лишъ сожалю,
Что больше погубить ихъ силы не имю,
По сихъ словахъ тотчасъ онъ ножъ въ себя вонзилъ,
Скрежещущъ палъ, и духъ во злоб изпустилъ.
ОФЕЛІЯ.
Я все исполнила, что дщери надлежало:
Ты само небо днесь Полонья покарало!
Ты, Боже мой! ему былъ долготерпливъ!
Я чту судьбы твои! твой гнвъ есть справедливъ!
Ступай мой Князь во храмъ, яви себя въ народ,
А я пойду отдать послдній долгъ природ.

Конецъ трагедіи.

Шекспир Вильям
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Гамлет, принц датский, Шекспир Вильям, Год: 1601
  2. Гамлет, принц датский, Шекспир Вильям, Год: 1601
  3. Гамлет. Отрывки, Шекспир Вильям, Год: 1601
  4. Отрывок из Гамлета, драмы Шекспира, Шекспир Вильям, Год: 1601
  5. Отрывки из Шекеспировых трагедий, Шекспир Вильям, Год: 1789
  6. Гамлет, Шекспир Вильям, Год: 1601
  7. Монолог Гамлета, Шекспир Вильям, Год: 1601
  8. Быть иль не быть?, Шекспир Вильям, Год: 1601
Электронная библиотека