Гамлет, принц датский, Шекспир Вильям, Год: 1601

Гамлет (1601)
Время на прочтение: 89 минут(ы)
Скачать в PDF

ГАМЛЕТЪ

ПРИНЦЪ ДАТСКІЙ.

ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ АКТАХЪ

В. Шекспира.

ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО

П. П. Гндича.

Съ сокращеніями согласно требованіямъ сцены.

МОСКВА.

Типо-литографія Высочайше утвержденнаго Товарищества И. Н. Кушнеровъ и Кo,

Пименовская ул., собственный домъ.

1892.

Дозволено цензурою. Москва октябрь 1892 г.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Въ Петербург. Въ Москв.
Король Даніи *) Г. Ленскій. Г. Горевъ.
Гертруда, жена его, королева Г-жа Абаринова. Г-жа Яблочкина.
Гамлетъ, племянникъ царствующаго короля,
сынъ Гертруды отъ перваго ея бра-
ка съ королемъ Гамлетомъ Г. Далматовъ. Г. Южинъ.
Духъ короля Гамлета Г. Никольскій. Г. Миленскій.
Полоній, одинъ изъ высшихъ государствен-
ныхъ сановниковъ Г. Свободинъ. Г. Правдинъ.
Лаэртъ | Г. Аполлонскій. Г. Багровъ.
} его дти.
Офелія, | Г-жа Томсонъ. Г-жа Ермолова.
Гораціо, другъ принца Гамлета Г. Черновъ. Г. Левицкій.
Озрикъ, | Г. Дмитріевъ. Г. Лошивскій
Розенкранцъ, | Г. Сосновскій. Г. Грессеръ.
Гильденстернъ, } придворные Г. Корсакъ Г. Ленскій 2.
Вольтимандъ, | Г. Осокинъ. Г. Славинъ.
Корнеліусъ. | Г. Волковъ. Г. Лазаревъ.
Марцелло, | Г. Глазуновъ. Г. Носовъ.
} офицеры
Бернардо, | Г. Новинскій. Г. Гаринъ.
Франциско, солдатъ Г. Троепольскій. Г. Никифоровь.
1-й | Г. Глазуновъ. Г. Лавровъ.
2-й } комедіанты Г-жа Темирова. Г-жа Таирова.
3-й | Г. Борисовъ. Г. Тарасенковъ.
Фортинбрасъ, норвежскій принцъ Г. Корвинъ-Круковскій. Г. Арбенинъ.
Рейнальдо, слуга Полонія Г. Рокотовъ. Г. Парамоновъ.
Отшельникъ Г. Шемаевъ. —
1-й | Г. Варламовъ. Г. Макшеевь.
} могильщики
2-й | Г. Шаповаленко. Г. Васильевъ.
Капитанъ, изъ арміи Фортинбраса — —
Придворный Г. Усачевъ. —
Англійскій посолъ — —
Матросъ Г. Степановъ. Г. Политковскій.

Свита короля и королевы, свита Фортинбраса, дворцовая стража, дворъ, послы, матросы, народъ. Дйствіе — въ Эльсинор, въ Даніи.

*) Имя Клавдія нигд не повторяется въ текст пьесы. Слишкомъ сомнительно, чтобы король назывался однимъ именемъ съ лакеемъ Клавдіемъ, о которомъ говорятъ въ IV акт, сц. 7, 40.— Отсутствіе имени одного изъ главныхъ дйствующихъ лицъ въ дух Шекспира: вдь и имя лэди Макбетъ намъ неизвстно.

Прим. переводчика.

Къ постановк трагедіи ‘Гамлетъ’.

Бутафорскій реквизитъ.

Актъ первый.

За кулисами: колоколъ башенныхъ часовъ.
Режиссеру — птухъ для пнія.
По рукамъ: Франциско — мечъ, копье и щитъ.
Бернардо |
} — мечи крестовики и копья.
Марцелло |
Гораціо — мечъ-крестовикъ и кинжалъ.
Духу — жезлъ, щитъ, мечъ, кинжалъ, шлемъ съ забраломъ.
Гамлету — черный мечъ, кинжалъ, записную таблетку съ карандашемъ, медальонъ на цпи.
Королю — мечъ и цпь съ драгоцнными каменьями, корона.
Королев — цпь съ драгоцнными каменьями, корона, медальонъ.
Полонію — цпь съ каменьями, такой-же посохъ. Пергаментъ.
Лаэрту — мечъ и кинжалъ.
Вольтиманду |
} — мечи.
Корнеліусу |
20—40 вельможамъ и сановникамъ — мчи.
20—50 солдатамъ — копья, мечи, щиты.
6 солдатамъ — полные рыцарскіе доспхи, закрытыя забрала, наколнники, латы. (Разставить по бокамъ трона и у дверей.)
Во второй картин перваго акта — два тронныхъ кресла и третье, ступенью ниже, для принца.
Въ третьей картин — три кресла и столъ въ комнат Полонія.
Въ четвертой картин: било для пушечныхъ выстрловъ за кулисами.

Актъ второй.

Во второй картин — два кресла для короля и королевы и третье — возл стола съ противуположной стороны.
По рукамъ: Полонію — два свитка писемъ, распечатанное письмо.
Гамлету — книгу въ кожаномъ переплет.
Розенкранцу |
} — мечи.
Гильденстерну |
Рейнальдо — вязаный кошель съ деньгами.

Актъ третій.

По рукамъ: Офеліи — евангеліе въ бархатномъ переплет.
3-му комедіанту — кубокъ съ ядомъ.
1-му комедіанту — корону.
2-му комедіанту — женскую корону.
Четыремъ пажамъ — зажженные факелы.
Восьми флейтщикамъ — флейты
Зажженная люстра и свтильники возл сцены во время представленія. Лампа висячая спиртовая въ комнат королевы.
Въ сцен представленія: ложе на сцен, два тронныхъ кресла, одно кресло, на которое садится Полоній посл отказа Гамлета, одиннадцать табуретовъ для придворныхъ дамъ. Подушка бархатная для Гамлета.
Молельня короля: кресло, столикъ и аналой.
Комната королевы: два кресла и столъ.

Актъ четвертый.

По рукамъ: Офеліи — разные полевые цвты, на голову — внокъ, водяныя лиліи, крапива.
Слуг — три свитка. Въ двухъ — текстъ по пьес.
На сцен: три кресла и столъ.

Актъ пятый.

За кулисами: гробъ черный, покрытый чернымъ бархатомъ, на крышк — два блыхъ внка, колоколъ для погребальнаго звона.
На сцен: въ могил три черепа и мокрый песокъ.
По рукамъ: Могильщикамъ — дв лопаты, фонарь зажженный, два полотенца.
Королев — внокъ изъ блыхъ цвтовъ.
Дамамъ сопровождающимъ гробъ — блые внки и букеты.
8-ми факельщикамъ — факелы.
Послдняя картина.
По рукамъ: Гамлету — распечатанныя письма.
Нсколькимъ придворнымъ — бархатныя подушки съ рапирами.
Четыремъ судьямъ (въ томъ числ Озрику) — золотые жезлы.
1-му пажу: подносъ съ серебрянымъ кубкомъ, украшеннымъ каменьями.
2-му пажу: подносъ съ золотымъ кувшиномъ и двумя золотыми кубками.
Свит Фортинбраса — походное вооруженіе, знамя, носилки изъ трехъ щитовъ, положенныхъ на копья.
Озрику — мечъ-крестовикъ.
Фортинбрасу — мечъ, кинжалъ, цпь съ каменьями.
На сцен: два кресла для короля и королевы.
За сценой: било для пушечныхъ выстрловъ.

Замтки для режиссера

Актъ первый.

Сцена первая.

Ночь. Лунный свтъ. — Въ конц картины — розоватый тонъ разсвта.

Сцена вторая.

До поднятія занавса — датскій маршъ. Сцена освщена возможно ярче. — При уход двора, за кулисами — маршъ.

Сцена четвертая.

За кулисами- втеръ. Пушечные выстрлы. Имъ предшествуетъ труба и барабанная дробь, но въ отдаленіи. — Лунное освщеніе.

Сцена пятая.

Предъ-утренняя розовая дымка. Въ конц картины — яркая заря.
Примчаніе. Желательно, между 4-й и 5-й картиной чистая перемна, или облачная завса, которая шла-бы на первомъ план внизъ.

Актъ второй.

Сцена вторая.

За кулисами — трубный сигналъ о прибытіи комедіантовъ.

Актъ третій.

Сцена вторая.

Передъ выходомъ короля — датскій маршъ. — Въ окн, откуда Гамлетъ показываетъ облако Полонію,— луна.

Актъ четвертый.

Передъ выходомъ Лаэрта — шумъ за кулисами,— звонъ оружія, крики. Шумъ все увеличивается: имя Лаэрта, восклицанія, ‘Лаэртъ-король!’ слышне другихъ. Все время шумомъ за кулисами поддерживается впечатлніе народнаго бунта. Король окруженъ своей свитой, которая вбгаетъ одновременно съ придворнымъ, возвщающимъ о бунт. Свита остается свидтелями первой сцены съ Лаэртомъ.

Актъ пятый.

Сцена первая.

Вечерняя заря. Ко времени процессіи — лунная ночь. Для ослабленія тяжелаго впечатлнія похоронъ и опусканія въ могилу гроба, можно, какъ это практиковалось въ Москв, окружить могилу сплошнымъ кольцомъ подругъ Офеліи и придворныхъ. Подруги — въ блыхъ платьяхъ съ горящими свчами. Лвую половину сцены занимаетъ могила, правая — переполнена эльсинорскими жителями,— стариками, солдатами, женщинами и дтьми. Въ этой толп — Гамлетъ (не въ своемъ обычномъ плать — а въ томъ, которое онъ досталъ въ рыбачьей деревушк, куда его высадили пираты).

Сцена вторая.

Требуется точное соблюденіе словъ короля: ‘Пусть барабанъ оповститъ труб’… и проч. Поэтому посл его тоста — барабанная дробь, труба,— и затмъ выстрлъ съ батареи. Маршъ Фортинбраса раздается посл словъ Гораціо — ‘Здсь осталось еще немного въ кубк’,— но онъ едва слышенъ въ начал. Когда Фортинбрасъ говоритъ: ‘На катафалкъ пусть принца вознесутъ, какъ рыцаря’ и проч.,— трупъ Гамлета поднимается на щиты. Фортинбрасъ обнажаетъ мечъ, знамя преклоняется, свита салютуетъ, звучитъ похоронный маршъ, Гамлета несутъ, высоко поднявши надъ головами.

Общія примчанія.

Актъ первый.

Сцена первая.

1. Появляется Духъ.
Переводчикомъ поставлено наименованіе Духъ вмсто обычнаго Тнь, такъ какъ, съ одной стороны, на жаргон спиритовъ слово Духъ давно получило право гражданства, а съ другой — боле чмъ странно, когда про величавый призракъ короля говорятъ: ‘вотъ она’.
2. Гораціо, ты человкъ ученый —
Попробуй съ нимъ заговорить…
Чтобы говорить съ загробнымъ жителемъ, по народнымъ поврьямъ, надо было знать языкъ заклинаній — т. е. латинскій. Вообще, Шекспиръ строго придерживается народныхъ поврій: привидніе является у него посл полуночи, исчезаетъ при пніи птуха и пр. Что касается поврія о рождественской ночи, то Прудонъ думаетъ, что Шекспиръ смшалъ въ данномъ случа Рождество съ Воскресеньемъ Христовымъ.
3. На немъ доспхи боевые,
Въ которыхъ онъ съ норвежцемъ Фортинбрасомъ
Когда-то бился…
Спрашиваютъ, какъ Гораціо, однолтокъ Гамлета, могъ помнить, въ какихъ доспхахъ быть король, тридцать лтъ назадъ убившій норвежца? Но почему-же подвигъ короля не могъ быть увковченъ въ произведеніи живописи, а оружіе его не могло храниться въ арсенал замка, какъ реликвія побды, давшей большія выгоды Даніи?

Сцена вторая.

4. Первая фраза Гамлета, съ созвучіями словъ kin и kind безконечно варіироваіась комментаторами. — Игра такого созвучія имла мсто въ трагедіяхъ до-шекспировскаго періода. Въ трагедіи Gorboduk 1561 года имется каламбуръ именно такого рода. Тождество англійскаго Kin съ нмецкимъ Kind, какъ это предлагаетъ Джонсонъ, едва-ли выдерживаетъ критику. Врне принять Kind въ смысл прилагательнаго — доброжелательный.
5. Ясное созвучіе sоп и sun во второй фраз принца не оставляютъ сомннія въ томъ, что желалъ сказать Шекспиръ. Но иные видятъ въ этомъ отвт Гамлета прямое отношеніе къ старой англійской поговорк: ‘up of heaven’s blessing into the warm sun’.—
6. Знаменитое воскkицаніе принца: ‘Frailty, thy name is woman!’ едва ли переводимо на русскій языкъ. ‘Frailty’— соотвтствуя латинскому ‘fragilitas’, французскому ‘fragilite’ — не иметъ соотвтствующаго русскаго термина. ‘Ломкость’, ‘хрупкость’, ‘непрочность’,— все это только отчасти передаетъ должное значеніе, сущность котораго заключается въ опредленіи отсутствія устойчивости въ предмет.
7. Въ описаніи сдланномъ Гораціо — появленія духа короля — кроются драгоцнныя указанія для режиссера постановки этого появленія. Духъ проходитъ всего на разстояніи жезла, что у него въ рук, онъ въ оружіи съ головы до ногъ, походка его медленна и торжественна, лицо блдно и печально, борода сдая съ просдью — и пр,

Сцена третья.

8. Многіе видятъ въ совтахъ Полонія, преподаваемыхъ Лаэрту, воспроизведеніе десяти правилъ лорда Burghley, хорошо извстныхъ во времена Шекспира. Но еще боле интересно сближеніе монолога Полонія съ завщаніемъ короля Якова I его сыну: ‘не будь ни спсивымъ, ни наглымъ, сохраняй важность, но sine factu, будь ршителенъ, но не упрямъ, выбирай себ въ товарищи по веселью только людей порядочныхъ’ и пр.

Сцена четвертая.

9. Первая фраза Гамлета указываетъ на позднее время года. Начало трагедіи совпадаетъ съ осенью. За два мсяца до свадьбы король спалъ въ саду,— что смло могло соотвтствовать августу мсяцу. Поэтому зимняя декорація не противорчитъ тексту.
10. Сегодня ночь неистовой попойки и пр.
Въ перевод, приноровленномъ къ современнымъ требованіямъ сцены, странно было бы останавливаться на детальномъ выясненіи наиболе темныхъ мстъ текста. Но нельзя не указать на слово up-spring подвергшееся всевозможнымъ толкованіямъ. Иные видятъ въ немъ синонимъ ‘up-start’, т. е. ‘выскочка’, другіе говорятъ — что этимъ именемъ назывались гуляки и бражники, третьи видятъ въ этомъ родъ танца, нмецкій Hp-fauf. — Нужно-ли говорить, какое ничтожное значеніе иметъ up-spring въ сценическомъ текст трагедіи?

Сцена пятая.

11. Какимъ ядомъ отравилъ Гамлета коварный братъ? Иные желаютъ видть въ слов hebenon — плоды чернаго дерева — ebony. Но плоды чернаго дерева вовсе не ядовиты. О белен-же влитой въ ухо писалъ еще Плиній (XXV, 4), уврявшій, что отъ этого мутится въ человк разумъ.
12. Гамлетъ: — О, ужасъ! ужасъ! ужасъ!
Нердко эта фраза приписывается Духу. Но, идя по традиціямъ Гаррика и Сальвини, переводчикъ скоре готовъ приписать эту фразу Гамлету: не даромъ пользовались ею два вышеназванные геніальные создатели роли принца. Они превосходно разчленяли этимъ восклицаніемъ томительный монологъ Духа на дв половины.
13. Гораціо. — …Тутъ нтъ
И тни оскорбленія…
Здсь игра на значеніи слова offence,— оскорбленіе и преступленіе. Въ томъ же смысл играетъ Гамлетъ этимъ словомъ въ сцен спектакля, когда король спрашиваетъ его о содержаніи пьесы.
14. Вся сцена клятвы на мечахъ, по мннію иныхъ изслдователей Шекспира, цликомъ заимствована изъ старой трагедіи того-же названія. Едва-ли это предположеніе выдерживаетъ критику, хотя безспорно, сцена клятвы на меч, и обращеніе къ ‘старому кроту’ занимаетъ по оригинальности тона исключительное мсто въ трагедіи.

Актъ второй.

Сцена первая.

15. Почему посл разсказа Офеліи о появленіи у нея Гамлета въ такомъ неопрятномъ вид, Полоній восклицаетъ: ‘Да, это бредъ любви’? — Отвтомъ на это можетъ служить дошедшее до насъ свдніе о принятой въ царствованіи Елизаветы мод — ходить влюбленнымъ неряхами. — Въ комедіи Шекспира ‘As you like it’ (III, 2) подробно описывается такой обычай.

Сцена вторая.

16. Гамлетъ:… ты торгуешь живою рыбой.
Въ подлинник — ‘you are a fishmonger’. — Переводить ‘fishmonger’ словомъ рыбникъ, а тмъ боле рыбакъ едва-ли возможно. — Несомннно принцъ намекаетъ на желаніе Полонія примирить его во что-бы то ни стало съ Офеліей. Изъ дальнйшаго разговора выясняется мысль принца, которая можетъ показаться безумной разв одному Полонію.
17. Полоній. Что вы читаете, принцъ?
Нкоторые исполнители Гамлета берутъ для этой сцены книгу съ крестомъ на переплет, желая этимъ показать, что принцъ ищетъ поддержки въ религіи. — Но религіозный Гамлетъ не можетъ въ такомъ случа сказать, что въ книг только ‘слова, слова и слова’, и назвать автора плутомъ-сатирикомъ. Врне — у него въ рукахъ философскій трактатъ классическаго автора.
18. Гамлетъ. Когда-же дуетъ съ юга — я отличаю сокола отъ цапли…
Фраза, чрезвычайно смутно воспринимаемая современной публикой, и совершенно ясная для современниковъ Шекспира. Успхъ соколиной охоты зависитъ отъ втра — и судя по тому летятъ-ли птицы, руководствуясь втромъ, къ солнцу, или отъ солнца — охотникъ отличаетъ добычу отъ своего сокола.
19. Гамлетъ. Когда еще въ Рим былъ Росцій актеромъ.
Эта строка, точно такъ-же, какъ и послдующія строки о Іеа — псни, а потому исполнитель роли принца обязанъ ихъ пть, а не говоритъ.
20. Обращеніе Гамлета къ примадонн — обращеніе къ юнош актеру. При Шекспир женскія роли игрались мальчиками.
21. Гамлетъ. Ты явился въ Данію кичиться своей бородкой.
И дале —
…Кто оскорбитъ
Меня ршится — раскроитъ мн черепъ
Рванутъ за бороду…
Все ото ясно указываетъ на гримъ исполнителя. Безбородое лицо принца ничмъ не можетъ быть мотивировано. Въ сцен съ могильщиками есть два указанія на лта принца: могильщикъ говоритъ, что онъ взялся за свое ремесло въ день рожденія принца, тридцать лтъ назадъ, а самъ Гамлетъ говоритъ, что помнитъ Іорика, двадцать три года тому назадъ умершаго.

Актъ третій.

Сцена первая.

22. Монологъ ‘Бытъ или не бытъ’.
Переводчика усиленно обвиняли нкоторыя газеты за то, что слово bodkin переведено имъ словомъ шило, а не кинжалъ. Но несмотря на газетные доводы, переводчикъ не можетъ согласиться съ возможностью поставить кинжалъ тамъ, гд дло идетъ объ униженныхъ и оскорбленныхъ, ‘потющихъ подъ грузомъ жизни’, о тхъ пасынкахъ природы, у которыхъ шило или простая шпилька скоре будетъ подъ рукой, чмъ рыцарскій стилетъ. Основательность своего положенія переводчикъ подтверждаетъ первоначальной редакціей монолога ‘Быть или не быть’ полный переводъ которой читатели найдутъ въ книг г. Чуйко ‘Шекспиръ’. — Въ монолог этомъ переводчикъ тоже не нашелъ возможнымъ перевести bodkin иначе, какъ словомъ шило.

Сцена вторая.

23. Полоній… Я изображалъ Юлія Цезаря, я былъ зврски убитъ въ Капитолі...
Спектакли въ университет нердко давались въ эпоху Шекспира, и Елизавета удостаивала ихъ своимъ присутствіемъ. Въ 1582 г. въ Оксфордскомъ университет давали латинскую трагедію ‘Цезарь’. Очевидно, въ ней была та-же авторская ошибка, въ которую впалъ и Шекспиръ въ своемъ ‘Цезар’ — Юлія убивали въ Капитолі.
24. Представленіе ‘Мышеловки’.
Гд-же въ текст ‘Мышеловки’ находятся стихи, которые общалъ актерамъ вставить Гамлетъ? По превосходной трактовк этой сцены Сальвини, они помщаются въ тхъ строкахъ, которые даютъ реплику восклицаніямъ Гамлета.
25. Гамлетъ:… видите вы то облако, какъ оно похоже на крота и пр.
Въ подлинник поставлены: верблюдъ, хорекъ и китъ. Но на англійскаго зрителя гораздо боле дйствуютъ созвучія наименованій этихъ животныхъ ‘camel, weasel, whale’, чмъ ихъ образы. По этому переводчикъ ршился замнить ихъ ‘кротомъ, китомъ и котомъ’.

Сцена четвертая.

26. Нужны-ли портреты королей-братьевъ къ комнат королевы? Въ прежнее время, ихъ вшали на боковой или на задней стн декораціи. Но артисту нтъ никакого разсчета вести столь важную сцену профилемъ, и тмъ паче спиной къ публик. Нкоторые исполнители поэтому обратились къ двумъ медальоннымъ изображеніямъ. Но трудно себ представить, какъ миніатюра можетъ передать’осанку и поступь’. Эрвингъ, играющій ‘Гамлета’ въ оригинал, ведетъ всю сцену безо всякихъ портретовъ, рисуя ихъ передъ мысленнымъ взоромъ королевы. Эрвингъ особенно въ этомъ случа опирается на непосредственный смыслъ фразы: — ‘look you now what follows’, которая была бы слишкомъ чужда духу англійскаго языка, если бы дло шло о живописныхъ изображеніяхъ. — Сальвини заимствовалъ отъ англійскаго трагика тотъ-же пріемъ игры.
27. Гамлетъ: Что тамъ такое — крыса?
Ршительно непонятно, почему русскіе переводчики съ особеннымъ упорствомъ переводили rat словомъ мышь. Жирный, толстый, полупьяный, неопрятный король, какимъ онъ рисуется авторомъ, какъ нельзя боле удачно можетъ быть сравненъ съ крысой, а ужъ никакъ не съ юркой, маленькой мышью.

Актъ четвертый.

Сцена третья.

28. Входитъ Офелія.
Выходъ сумасшедшей Офеліи, къ сожалнію, до сихъ поръ играется съ сохраненіемъ нелпыхъ традицій. Вмсто того чтобы явиться въ придворномъ плать и шляп, дочь камергера приходитъ во дворецъ въ какомъ-то бломъ балахон, съ распущенными волосами. Небрежность костюма, криво надтый, измятый, разорванный лифъ — представляется рискованнымъ для исполнительницъ. Къ счастію, безсмысленное пніе подъ аккампанементъ оркестра практикуется теперь только по провинціальнымъ захолустьямъ.
29. Офелія. — Она вошла, потомъ ушла,—
Двицы нтъ теперь…
Переводчикомъ нсколько смягченъ текстъ подлинника. Интересно сравнить это мсто, съ псней Мефистофеля въ гетевскомъ Фауст, почти дословно передающей тотъ же эпизодъ. Въ старой французской псн, конца XVI столтія, тоже есть строки:
Elle y entra purcelle,
Grossette elle sorta…
30. Офелія… дочь булочника обратилась въ сову…
Извстный апокрифъ, въ которомъ разсказывается, какъ Христосъ зашелъ въ пекарню, и дочь булочника пожалла ему хлба, за что м была превращена въ сову.

Актъ пятый.

Сцена первая.

31. Небезъинтересно опредлить, сколько времени проходитъ между актами Гамлета. Первое дйствіе захватываетъ одни сутки — отъ начала одной ночи, до ночи и разсвта слдующаго дня. Между первымъ и вторымъ дйствіемъ проходитъ около двухъ мсяцевъ. Посольство успваетъ возвратиться изъ Норвегіи. Согласно разсказу Полонія, помшательство принца развивалось медленно, у всхъ на глазахъ. Въ первомъ дйствіи принцъ говоритъ, что со дня кончины отца прошло два мсяца. Въ третьемъ дйствіи, которое происходитъ на другой день посл втораго (пріздъ актеровъ и приказаніе завтра играть ‘Убійство Гонзаго’),— Офелія говоритъ, что прошло уже четыре мсяца со времени смерти короля. — Въ четвертомъ акт Гамлетъ узжаетъ въ Англію и видитъ высадку войскъ Фортинбраса. Затмъ происходитъ столкновеніе корабля съ пиратами, высадка принца на берегъ, отправка матросовъ съ письмами къ Гораціо. Все это занимаетъ столько времени, что Лаэртъ успваетъ возвратиться изъ Парижа,— а Фортинбрасъ къ концу пятаго дйствія — покорить Польшу. Если предположить, что король умеръ въ август (онъ спалъ въ фруктовомъ саду), то первое дйствіе происходитъ въ ноябр,— что соотвтствуетъ восклицанію Гамлета о холод, второе — въ конц декабря, что опять таки иметъ основаніе въ замчаніи Полонія: Принцъ, не довольно-ли вы были на воздух’. Въ четвертомъ дйствіи — ранняя весна, что соотвтствуетъ Валентинову дню, о которомъ поетъ Офелія,— и что совпадаетъ съ появленіемъ цвтовъ.
32. Могильщикъ… Я молодъ былъ, любилъ и пр.
Сравните псню лемуровъ въ послдней части Фауста Гете,— она почти дословно передаетъ шекспировскій текстъ: ‘Wie jung ich war und lebt’ und liebt’…
33. Гамлетъ:—… Я.
Гамлетъ, наслдникъ датскаго престола… Восклицаніе понятное, если вспомнимъ, что Гамлетъ былъ нагой высаженъ на берегъ и явился въ Эльсиноръ въ плать простолюдина. Онъ опасается (какъ осужденный на смерть) войти до наступленія тьмы въ замокъ,— потому и бродитъ по кладбищу. Стража, загородившая ему доступъ къ мсту, гд стоитъ король, легко вызываетъ вышеприведенное восклицаніе.
34. Гамлетъ… пить уксусъ, крокодиловъ сть и проч.
Слово eisel одни принимаютъ въ смысл уксусъ, другіе — увряютъ, что это рка Yssel — притокъ Рейна. Послднее толкованіе крайне нелпо. Причемъ тутъ Yssel — и почему эту рчку зналъ Шекспиръ? Между тмъ пить уксусъ съ горя, чтобы получить чахотку и умереть — это издавна было повріемъ въ Англіи.
35. Заключительный монологъ Гамлета будетъ понятенъ только въ томъ случа, если первая фраза будетъ отнесена къ Лаэрту, сравненіе съ кошкой — къ матери, а съ собакой — къ королю.
36. Могильщики въ сцен на кладбищ — въ сущности шуты. Они такъ и называются въ текст Clowns.

Сцена вторая.

37. Озрикъ… Лаэртъ изъ двнадцати схватокъ уступитъ вамъ боле трехъ ударовъ…
Такъ какъ Лаэртъ несравненно лучшій боецъ чмъ принцъ, то условіе поединка уравнены: изъ двнадцати схватокъ Лаэртъ увренъ въ десяти ударахъ съ своей стороны, а король считаетъ, что Гамлетъ нанесетъ боле трехъ ударовъ и такимъ образомъ выиграетъ закладъ. На уравненіе силъ бойцовъ указываютъ слова принца — ‘при условіяхъ имъ предложенныхъ я выиграю’, и слова короля: ‘Лаэртъ учился и теперь еще прекрасне фехтуетъ, потому условія ваши уравнены’.
Поединокъ не долженъ быть скомканъ,— вс семь схватокъ должны быть сдланы неторопливо. По шекспировской ремарк оба противника готовятся къ бою, то есть, снимаютъ плащи, лишнее оружіе, подтягиваютъ пояса, пробуютъ шпаги и т. д. Посл салюта королю, начинается бой. Первый ударъ наноситъ Гамлетъ. Озрикъ говоритъ: ‘ударъ, ударъ, и очень ясный’. Вторая схватка начинается посл словъ Гамлета — ‘Поставьте кубокъ въ сторону’. Ударъ снова наносится принцемъ. Лаэтръ сознается, что его задли. — Третья схватка идетъ посл шутливаго подстреканья принца: ‘Ну, на третій разъ, Лаэртъ!’ — Эта схватка ‘въ ничью’, согласно экспертиз Озрика. Посл словъ Озрика бойцы разгорячаются. Въ пятой схватк, Лаэртъ ранитъ принца: она оканчивается восклицаніемъ Лаэрта: ‘Теперь попалъ’. Согласно лучшимъ традиціямъ исполнителей, Гамлетъ, почувствовавъ въ груди незатупленный конецъ, а остріе,— внезапно догадывается объ измн. Онъ въ шестой схватк, горячо наступая на Лаэрта, заботится только о томъ, чтобъ вышибить шпагу у противника. Лаэртъ — совершившій уже преступленіе — теряется, и поневол беретъ предложенную рапиру противника. — Седьмая схватка на сторон Гамлета: Лаэртъ, видя, что онъ дерется противъ отравленнаго оружія, окончательно теряетъ самообладаніе и позволяетъ нанести себ ударъ.
Сцена дуэли, прекрасно поставленная на сцен Малаго театра, именно своей торжественностью и реализмомъ усугубляла впечатлніе царственной драмы.
38. Выходъ Фортинбраса необходимъ для равновсія авторскаго замысла. Мысль о молодомъ норвежскомъ принц — послдняя мысль Гамлета. Еще въ четвертомъ акт, глядя на его войска, онъ думаетъ:
Быть истинно-великимъ,— не возстать
Безъ повода великаго,— и биться
На смерть, изъ-за соломенки ничтожной.
Когда задта честь…
И теперь, умирая, онъ говоритъ:
Я предрекаю выборъ Фортинбраса
На нашъ престолъ, ему передаю
Я свой предсмертный голосъ…
Фортинбрасъ — однолтокъ Гамлету, даже старше его, такъ какъ отецъ его былъ убитъ тридцать лтъ назадъ. — Эпитетъ ‘young’— означаетъ скорй младшій, чмъ молодой,— въ отличіе отъ отца Фортинбраса-старшаго. Эпитеты, примняемые и въ наше время къ царствующему дому.
Въ ‘Гамлет’ поставлено три сверстника — три представителя молодаго поколнія: Гамлетъ, Фортинбрасъ и Лаэртъ. Вс трое въ одинаковомъ положеніи: у нихъ убитъ отецъ, и они горятъ желаньемъ мести. Торжествуетъ одинъ Фортинбрасъ, у котораго мысль и дло — одно и то же. Поэтому онъ, какъ достойнйшій, и занимаетъ мсто представителя власти.

П. Гндичъ.

АКТЪ ПЕРВЫЙ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Эльсиноръ. Терраса передъ замкомъ.

Франциско на страж.

Бернардо входитъ.

Бернардо.
Кто тамъ?
Франциско.
Стой! Кто идетъ? откликнись!
Бернардо.
Да здравствуетъ король!
Франциско.
Бернардо?
Бернардо.
Онъ.
Франциско.
Вы во-время пришли.
Бернардо.
Ужь полночь било,—
Ступай, ложись.
Франциско.
Благодарю за смну: —
Ужасно холодно и на душ такъ жутко
Сегодня…
Бернардо.
Все благополучно было
Въ твой караулъ?
Франциско.
И мышь не пробжала.
Бернардо.
Покойной ночи! Если по дорог
Гораціо съ Марцелло встртишь ты:
Они сегодня тоже въ караул —
Сюда ихъ посылай.

Входятъ Гораціо и Марцелло.

Франциско.
Да вотъ они!
Стой! Кто идетъ?
Гораціо.
Свои…
Марцелло.
Датчане!
Франциско.
Доброй ночи!
Марцелло.
Прощай, мой милый. Кто тебя смнилъ?
Франциско.
Бернардо. Доброй ночи!
Марцелло.
Эй, Бернардо!
Бернардо.
Ты здсь, Гораціо?
Гораціо.
Я за него. —
Бернардо.
Ну, очень радъ. Марцелло добрый, здравствуй.
Марцелло.
Ну, что-жь, видніе являлось ныньче?
Бернардо.
Я не видалъ…
Марцелло.
Гораціо не вритъ:
Онъ говоритъ, что это — бредъ пустой,
Что дважды здсь являвшаяся тнь —
Лишь плодъ больной фантазіи — не больше.
Я убдилъ его сюда придти,
Провесть всю эту ночь на страж съ нами,
И если призракъ явится опять,
Пусть убдится онъ, что мы не лгали,
Пусть съ нимъ заговоритъ.
Гораціо.
Пустыя бредни!—
Не явится…
Бернардо.
Гораціо,— присядь…
Въ послдній разъ мою послушай повсть
О томъ, чему подъ-рядъ дв эти ночи
Живыми мы свидтелями были…
Гораціо.
Я слъ,— сижу. Разсказывайте сказки.
Бернардо.
Минувшей ночью, въ часъ какъ та звзда,
Отъ полюса на западъ, яркимъ блескомъ
Сіяла тамъ, гд и теперь сіяетъ,
Я и Марцелло, только что на башн
Пробило часъ… *)
{*) Ударъ колокола за сценой.}
Марцелло.
Тсъ!.. замолчи, опять
Явился онъ.

(Является Духъ).

Бернардо.
То онъ — король покойный…
Марцелло.
Гораціо,— ты человкъ ученый:
Попробуй съ нимъ заговорить…
Бернардо.
Ну, разв
Съ покойнымъ королемъ не схоже ‘это’?
Гораціо.
О, сходство страшное!.. Холодный трепетъ
Всего меня охватываетъ.
Бернардо.
Онъ
Желаетъ, чтобы съ нимъ заговорили.
Марцелло.
Заговори, Гораціо…
Гораціо.
Кто ты,
Пріявшій короля чудесный обликъ?
Зачмъ ты здсь въ таинственную полночь
Въ воинственно-прекрасномъ облачень
Блуждаешь… отвчай! во имя неба
Тебя я заклинаю…
Марцелло.
Оскорбился
Твоею рчью онъ…
Гораціо.
Стой, заклинаю!
Отвть, отвть мн…

(Духъ исчезаетъ).

Марцелло.
Онъ исчезъ, не хочетъ
Намъ отвчать.
Бернардо.
Ты блденъ, ты дрожишь,
Гораціо… Что? это вдь побольше
Фантазіи болзненной?… Ты какъ
Теперь объ этомъ думаешь?
Гораціо.
Клянусь — я не поврилъ бы разсказу,
Самъ не увидвши…
Марцелло.
Что — разв не похоже
На короля?
Гораціо.
Какъ ты на самого
Себя! На немъ доспхи боевые,
Въ которыхъ онъ съ норвежцемъ Фортинбрасомъ
Когда-то бился…
Марцелло.
Вотъ въ такомъ же вид,—
Два раза онъ, въ безмолвный часъ полночи,
Воинственною поступью проходитъ
Предъ нашей стражей…
Гораціо.
Право, я не знаю
Что думать… Но явленіе такое,
Мн кажется, должно знаменовать
Переворотъ грядущій въ государств.
Марцелло.
Присядемте, друзья. Скажите мн,—
Что значатъ эти вс приготовленья:
Усиленный наборъ, литье снарядовъ
И пушекъ, безконечные обозы
Припасовъ боевыхъ, возня на верфяхъ,
Не знающая праздниковъ и ночи?..
Что это значитъ?…
Гораціо.
Я теб могу
Лишь повторить т слухи, что идутъ
Среди датчанъ… Гамлетъ — король покойный,
Чей образъ только что являлся намъ,
Былъ Фортинбрасомъ, королемъ норвежскимъ,
На поединокъ вызванъ… Нашъ король
Былъ храбростью своей извстенъ міру…
Норвежца онъ убилъ на поединк,
И Фортинбрасъ съ своей земною жизнью
Земныя проигралъ свои владнья,—
Таковъ былъ ихъ взаимный договоръ,
Печатями и клятвами скрпленный.
И вотъ теперь наслдникъ Фортинбраса,
Отвагой необузданной пылая,
Набралъ войска бездомныхъ смльчаковъ,
Съ морскихъ прибрежій жалкое отрепье —
И хочетъ силой возвратить владнья,
По договору отданныя намъ. —
Вотъ это все — и есть главнйшій поводъ
Воинственныхъ приготовленій нашихъ
И безпокойствъ и этихъ карауловъ…
Бернардо.
Да, это такъ,— зловщій призракъ въ полномъ
Вооружень — подтверждаетъ ясно
Разсказъ Гораціо… король покойный —
Главнйшій поводъ будущей войны.
Гораціо.
О, этотъ призракъ,— какъ пылинка въ глазъ
Мн въ душу зароненъ,— и не могу
Теперь смотрть на міръ я также ясно…

(Духъ появляется).

Тс!.. Снова онъ… Смотрите… Вновь явился!
Остановись, обманчивая тнь!
Когда теб дарована способность
Произносить слова, то говори…
Скажи!..
Быть можетъ, подвигъ искренній добра
Освободитъ блуждающую душу?
Скажи!
Быть можетъ, Даніи грозятъ несчастья,
Приходишь ты, чтобъ ихъ предотвратить?
Скажи!
Иль, можетъ быть, ты гд сокрылъ богатства,
Неправедно добытыя при жизни,—
И потому на муку осужденъ?..
Скажи!..

(Поетъ птухъ).

Остановись и отвчай!…
Останови его Марцелло. —
Марцелло.
Ударить
Его копьемъ?…
Бернардо.
Когда не хочетъ онъ
Остановиться, то ударь.—
Марцелло.
Онъ здсь!
Бернардо.
Онъ здсь!
Гораціо.
Исчезъ! мы дурно поступили
Съ великимъ духомъ. — Грубое насилье
Надъ нимъ напрасно было,— это призракъ:
Какъ воздухъ, онъ неуязвимъ,— удары
Копья,— насмшка злая для него…
Марцелло.
Птухъ заплъ,— и онъ исчезъ мгновенно,
Сказанье есть, что въ ночь на Рождество
Пвецъ зари поетъ всю ночь до утра,—
И въ т часы виднья не блуждаютъ,—
Святая ночь безвредна и тиха…
Гораціо.
Такъ говорятъ… и я, пожалуй, врю
Теперь всему… Однако, вотъ и день.
Оставимъ караулъ. И мой совтъ:
Все виднное нами разсказать
Гамлету молодому *). Я увренъ,
Что этотъ духъ, нмой для насъ,— съ Гамлетомъ
Заговоритъ,— какъ думаете вы?..
Любовь и долгъ обязываютъ насъ
Такъ поступить…
{*) Въ смысл младшему. Отца звали такъ-же какъ его.}
Марцелло.
Да, непремнно, такъ.
Я знаю, гд удобне всего
Поговорить сегодня можно съ принцемъ!…

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Тронный залъ.

Король, Королева, Гамлетъ, Полоній, Лаэртъ, Корнеліусъ, Вольтимандъ,—Свита *).

{*) До поднятія занавса на сцен датскій маршъ. Занавсъ поднимается при послднихъ тактахъ. Король и королева стоятъ на трон. Посл словъ ‘Благодаримъ за все’, королевская чета и принцъ садятся.}

Король.
Хотя свжа у насъ въ воспоминань
Гамлета смерть,— возлюбленнаго брата,—
Хотя прилично намъ и государству
Носить печаль на сердц, слезы лить,—
Но все же въ насъ побду одержало
Благоразумье надъ природой,— грусть
Разумнй стала: думая о брат,
Мы, въ то же время, мыслимъ о себ:—
И посему любезную сестру,—
А нын королеву, вмст съ нами
Длящую труды правленья, мы
Съ подавленнымъ восторгомъ, улыбаясь
Сквозь слезы, веселясь на погребень,
На свадьб плача, радости и горе
Одною мрой мряя, пріяли
Себ въ супруги, не гнушались мы
Совтовъ вашихъ. Столь охотно вы
Одобрили нашъ бракъ. Благодаримъ
За все.—
Теперь о Фортинбрас рчь
Мы поведемъ. Онъ слишкомъ мало цнитъ
Особу нашу, мнитъ, что брата смерть
Всю Данію разстроила и смуты
Въ ней поселила. Увлеченный бредомъ
Нелпыхъ правъ, онъ утруждать насъ вздумалъ
Посланіемъ о сдач тхъ земель,
Которыя нашъ храбрый братъ, Гамлетъ,
На поединк выигралъ съ его
Отца, закладъ поставивши взаимный,
Но дло не о немъ. Мы васъ собрали
Сегодня вотъ зачмъ. Мы шлемъ письмо
Больному дяд Фортинбраса (онъ
Не покидаетъ ложа, и едва-ли
Ему извстно, что творитъ племянникъ),
Мы требуемъ, чтобъ онъ остановилъ
Дальнйшее движеніе набора:
Въ его владньяхъ дерзкій Фортинбрасъ
Вербуетъ ополченье для похода…
И вотъ мы васъ, Корнеліусъ любезный
И Вольтимандъ, назначили послами
Въ Норвегію. Дальнйшихъ полномочій
Для личнаго веденья съ королемъ
Переговоровъ, кром тхъ статей,
Которыя означены въ послань —
Вы не имете.— Прощайте: скорый путь
Пусть будетъ вамъ путемъ къ наград.

(Корнеліусъ и Вольтимандъ уходямъ.)

Ну, Лаэртъ,
Что ты сказать хотлъ? Ты говорилъ,
Что у тебя есть просьба къ намъ — какая?
Что можешь ты просить, Лаэртъ, чего бы
Заране теб не общали
Исполнить мы… Отецъ твой близокъ къ трону,
Какъ къ сердцу умъ, къ устамъ рука: чего-же
Желаешь ты отъ насъ?
Лаэртъ.
Я, государь,
У васъ просить осмлюсь дозволенья
Во Францію вернуться. Добровольно
Оттуда я пріхалъ, чтобъ свой долгъ
Святой исполнить въ день коронованья…
Теперь — оконченъ долгъ — и я сознаюсь:
Опять мои и мысли и желанья
Во Францію летятъ, и молятъ васъ
Объ отпуск…
Король
Имешь ты согласье
Отца, Лаэртъ?— Что говоритъ Полоній?
Полоній.
Онъ этотъ отпускъ выжалъ изъ меня
Своими приставаньями,— и я
Печатью неохотнаго согласья
Его желанье нын утвердилъ.
Къ его мольбамъ я свой прибавлю голосъ,—
Позвольте, государь,— пусть онъ удетъ.
Король.
Ну, если такъ, Лаэртъ,— ты можешь хать,—
Счастливый путь! Располагай своимъ
Досугомъ какъ угодно…
Ну, а ты,
Возлюбленный нашъ сынъ и братъ по роду?
Гамлетъ (про себя).
И сынъ, и братъ — но не твоей породы!
Король.
Все хмуришься отъ тучъ тяжелыхъ скорби?..
Гамлетъ.
О, нтъ — стою я слишкомъ близко къ солнцу.*)
{*) Въ подлинник непереводимая игра созвучій — sun — солнце и son — сынъ.}
Королева.
Забудь печаль и сумрачныя тни,
Гамлетъ мой милый,— дружелюбнымъ взоромъ
Взгляни на нашъ престолъ. Тебя мы любимъ,
Не вчно же искать, потупивъ очи,
Во прах схороненнаго отца…
Вдь это такъ естественно и просто:
Все умираетъ, въ вчность переходитъ…
Гамлетъ.
Да, королева, это очень просто! *).
{*) Commun — иметъ двойное значеніе: обыкновенный, простой — и пошлый, плоскій.}
Королева.
А если это такъ, то почему же
Теб все это кажется такъ страннымъ?
Гамлетъ.
Мн кажется? нтъ! Такъ оно и есть!
Я никакого кажется не знаю…
Ни черный плащъ мой, матушка, ни трауръ,
Ни вздохи сердца, ни потоки слёзъ
Обильные, ни видъ лица унылый,
Ничто изъ этихъ формъ и знаковъ горя
Понятія не дастъ вамъ обо мн…
Вдь это все сыграть весьма не трудно,
И это все казаться тоже будетъ:—
Во мн есть то — что выше знаковъ скорби
И больше этихъ траурныхъ одеждъ!..
Король.
Прекрасный и похвальный скорби долгъ
Вполн присущъ, Гамлетъ, твоей натур,
Но вспомни: вдь и твой отецъ когда-то
Лишился своего отца, который
И въ свой чередъ когда-то хоронилъ
Родителя… *) Оставшійся въ живыхъ
Обязанъ, долгъ сыновній исполняя,
Носить на сердц скорбную печаль.
Но долгое, упрямое упорство
Въ такой печали — это грхъ безспорный!
Такое горе — недостойно мужа,
Такое горе — означаетъ прямо
Небесной вол непокорство, сердце
Нетвердое, строптивый духъ, разсудокъ
Неразвитой и слабый. Ну зачмъ,
Изъ вздорнаго упрямства, принимать
Такъ близко къ сердцу то, что неизбжно,
Что такъ обыкновенно, и такъ просто?..
Стыдись, Гамлетъ! — вдь это грхъ предъ Богомъ,
Грхъ предъ усопшимъ, грхъ передъ природой,
Безуміе! Вдь здравый смыслъ мирился
Съ потерею отцовъ всегда — и каждый
Ршалъ — отъ первой смерти на земл
До трупа охладвшаго сегодня: —
Такъ должно быть! Отбрось же эти вздохи,
Взгляни на насъ, какъ на отца, — пусть знаетъ
Весь міръ, что ты ближайшій въ мір къ трону,
Что мною ты любимъ такой любовью,
Какою любитъ лишь отецъ нжнйшій
Родного сына… Ты желаешь снова
Похать въ Виттенбергъ и вновь учиться…
Но это несогласно нашимъ мыслямъ:
Тебя мы просимъ здсь, у насъ, остаться,
На радость намъ, — лицомъ ближайшимъ къ трону,
Какъ нашъ любезный братъ и милый сынъ…
{*) Прямо можно переходить къ фраз: ‘Отбрось же эти вздохи’.}
Королева.
Не заставляй себя просить напрасно
Меня, родную мать… Тебя прошу я:
Останься съ нами — въ Виттенбергъ не зди…
Гамлетъ.
Я буду вамъ во всемъ повиноваться…
По мр силъ…
Король.
Вотъ это — превосходный
Отвтъ! подобно намъ, полезнымъ будь
Для Даніи!.. Пойдемте, королева!
Отвтъ Гамлета радуетъ намъ сердце,
И потому, пусть каждый тостъ заздравный,
Предложенный на пир королемъ,
До облаковъ несется съ громомъ пушекъ,
А облака отгрянутъ громъ земной…

(Уходятъ вс, кром Гамлета).

Гамлетъ.
О, если-бъ это мясо, эти кости —
Здоровыя и крпкія — могли
Расплавиться, растаять и росою
Исчезнуть въ воздух… Зачмъ Господь
Намъ запретилъ самоубійство? Боже!
О, Боже! какъ томительно, уныло,
Какъ гадко, плоско на земл… Вокругъ
Поля заглохшія, гд сорнымъ травамъ
Лишь мсто есть,— гд грубый произволъ,
Какъ тернъ, глушитъ хорошіе посвы…
Чтобъ до того дойти! Со дня кончины
Всего два мсяца… нтъ, даже меньше —
Не два, а меньше… Дивный образецъ
Правителя-монарха,— Аполлонъ —
Въ сравнень съ этой гадиной… Такъ страстно
Онъ мать мою любилъ: онъ втерку
Не дозволялъ ея лица касаться…
Опять встаютъ воспоминанья эти…
Зачмъ, зачмъ?
А какъ она
Его любила… съ каждымъ днемъ ея
Любовь росла, росла пышнй и шире…
И вдругъ — спустя лишь мсяцъ… Нтъ, не надо,
Не надо думать!.. О, — непостоянство —
Вотъ имя женщинъ!…
Какой-нибудь одинъ короткій мсяцъ…
Не износились башмаки, въ которыхъ
Она за прахомъ бднаго отца
Въ слезахъ, какъ Ніобея, шла… Зачмъ же,
Зачмъ она?.. О, Боже, — тварь безъ чувства —
И та грустила-бъ доле!.. Она
За дядей замужемъ!.. — за братомъ моего
Отца… Онъ такъ походитъ на него,
Какъ я на Геркулеса!.. Въ тотъ же мсяцъ!
Недавнихъ слезъ слды еще остались
Въ ея глазахъ — она — супруга дяди!..
Такъ радостно навстрчу преступленью
Самой спшить! Чего же ждать въ грядущемъ?
Скорби, душа, но все сноси безмолвно!..

(Входятъ Гораціо, Марцелло и Бернардо.)

Гораціо.
Имю честь представиться…
Гамлетъ.
Я радъ
Васъ видть, господа… Кого я вижу?
Гораціо!.. Ужель я ошибаюсь?..
Гораціо.
Онъ самый, принцъ, всегдашній вашъ слуга…
Гамлетъ.
Скажи: ‘мой добрый другъ’,— и я теб
Отвчу тмъ же… Для чего ты здсь,
Зачмъ оставилъ Виттенбергъ?… Марцелло?
Марцелло.
Принцъ!
Гамлетъ.
Очень радъ теб! Бернардо,
Здорово! Нтъ, серьезно: что тебя
Заставило покинуть Виттенбергъ?
Гораціо.
Лнь, дорогой мой принцъ.
Гамлетъ
Я не желалъ-бы,
Чтобы и недругъ твой сказать ршился
Такую вещь при мн,— и я теб
Не врю: ты клевещешь на себя,—
Гораціо,— вдь ты не изъ лнивыхъ….
Какія у тебя дла бытъ могутъ
Здсь, въ Эльсинор? Мы тебя научимъ
Запоемъ пить — и только.
Гораціо.
Я пріхалъ
На похороны вашего отца.
Гамлетъ.
Прошу, не издвайся надо мною,
Мой школьный другъ: я знаю, ты пріхалъ
На свадьбу матери моей….
Гораціо.
Да, принцъ:—
Дйствительно, одно вослдъ другому
Такъ быстро шло….
Гамлетъ.
Разсчетъ, разсчетъ, мой другъ:
Осталося отъ похоронныхъ блюдъ
Кусковъ холодныхъ много — ихъ и съли
На свадебномъ обд… Я скоре
Готовъ бы злйшаго врага увидть
Въ раю, чмъ эту свадьбу пережить…
Отецъ!… Мн кажется, отца я вижу….
Гораціо.
Гд, принцъ?
Гамлетъ.
Въ очахъ моей души….
Гораціо.
Его
Мн приходилось видть, это былъ
Прекраснйшій монархъ.
Гамлетъ.
О, человкъ
Онъ былъ во всемъ значень слова… Мн
Ужь не видать подобнаго ему.
Гораціо.
Мн кажется, его я видлъ, ваше
Высочество, вчерашней ночью.
Гамлетъ.
Видлъ?
Кого?
Гораціо.
Я видлъ вашего отца,
Покойнаго монарха….
Гамлетъ.
Какъ? Отца
Покойнаго?…
Гораціо.
Умрьте изумленье
На время, принцъ,— и со вниманьемъ полнымъ
Послушайте разсказъ объ этомъ чуд,—
И вотъ они — свидтели живые….
Гамлетъ.
О, говори, скоре говори!
Гораціо.
Дв ночи кряду, стоя въ караул,
Среди невозмутимой тишины,
Бернардо и Марцеллъ имли встрчу:
Предъ ними вдругъ является виднье,
Въ оружіи отъ головы до ногъ
И схожее съ покойнымъ королемъ….
Оно идетъ торжественно предъ ними,
Всего на разстояніи жезла,
Что у него въ рук… Три раза мимо
Величественно, медленно оно
Идетъ… Они, подавленные страхомъ,
И съ ужасомъ глядя на привиднье,
Ни слова передъ нимъ не проронили….
Таинственный разсказъ объ этомъ чуд
Былъ ими, наконецъ, повданъ мн,—
На третью ночь я самъ пошелъ на стражу —
И ихъ разсказъ буквально, слово въ слово,
Былъ подтвержденъ: въ урочный часъ явилось
Видніе… Я вашего отца
Знавалъ: вотъ эти дв руки не больше
Одна съ другою схожи….
Гамлетъ.
Гд все это
Происходило?
Марцелло.
На террас, принцъ,—
Тамъ мы стояли стражей.
Гамлетъ.
Говорили
Вы съ нимъ?
Гораціо.
Я говорилъ съ нимъ, принцъ,
Но онъ молчалъ. — Однажды, мн казалось,
Что, голову поднявъ, онъ собирался.
Заговорить,— но вдругъ заплъ птухъ,—
И онъ исчезъ при первомъ звук пнья…
Гамлетъ.
Все это странно….
Гораціо.
Принцъ, все это правда,
Какъ правда то, что я живу… И мы
Сочли себя обязанными вамъ
Все передать объ этомъ….
Гамлетъ.
Да… конечно….
Но это такъ меня смутило… Вы
Сегодня снова въ караулъ идете?…
Вс.
Да, принцъ, идемъ….
Гамлетъ.
Онъ былъ вооруженъ?
Вс.
Вооруженъ.
Гамлетъ.
Отъ ногъ до головы?
Вс.
Отъ головы до ногъ.
Гамлетъ.
Его лица
Вы, значитъ, не видали?…
Гораціо.
Нтъ, его
Мы видли: забрало шлема было
Приподнято.
Гамлетъ.
Что, онъ смотрлъ угрюмо?
Гораціо.
Его лицо скоре выражало
Печаль, а не суровость….
Гамлетъ.
Былъ онъ блденъ,
Иль нтъ?
Гораціо.
Ужасно блденъ.
Гамлетъ.
И все время
Смотрлъ на васъ?
Гораціо.
Все время.
Гамлетъ.
О, зачмъ
Меня тамъ не было!
Гораціо.
Виднье это
Васъ ужаснуло бы.
Гамлетъ.
Весьма возможно,
Весьма возможно… Долго передъ вами
Оно стояло?
Гораціо.
Медленно считая,
До сотни можно было-бъ насчитать.
Марцелло и Бернардо.
Нтъ, дольше, дольше.
Гораціо.
Въ этотъ разъ, при мн,
Не дольше….
Гамлетъ.
Борода его какая
Была: сдая, или нтъ?
Гораціо.
Такая
Какъ и при жизни: темная, но въ ней
И сдина какъ соболь серебрилась….
Гамлетъ.
Сегодня я пойду на стражу съ вами,—
Быть можетъ, снова онъ придетъ…
Гораціо.
Наврно!
Гамлетъ.
И если снова приметъ этотъ духъ
Покойнаго отца прекрасный обликъ,—
Я съ нимъ заговорю — и цлый адъ,
Своей кромшной пастью не заставитъ
Меня умолкнуть.— Я прошу васъ всхъ:
Когда вы до сихъ поръ хранили тайну
Виднія — храните также свято
И въ будущемъ,— и, что бы ни случилось
Сегодня ночью,— думайте объ этомъ
Все, что угодно вамъ, но никому
Ни слова… Я сумю отплатить
За дружбу… До свиданья… Такъ смотрите…
Въ двнадцатомъ часу я буду тамъ.
Вс.
Примите уваженье…
Гамлетъ.
Нтъ — любовь —
Я за нее любовью вамъ отвчу….

(Вс, кром Гамлета, уходятъ).

Отца вооруженный призракъ!… О,—
Зловщая, мучительная тайна!…
Скорй бы ночь, скорй бы ночь настала!..
Ты, сердце, тише, тише,— преступленье,—
Хоть будь оно сокрыто въ преисподней,
Когда-нибудь да выползетъ на свтъ!…

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Комната въ дом Полонія.

Входятъ Лаэртъ и Офелія.

Лаэртъ *).
На корабл багажъ мой. Ну, прощай,
Сестрица… При попутномъ втерк
Пиши ко мн, и не лнись….
{*) Дорожный плащъ и шляпа.}
Офелія.
Ужели
Ты сомнваешься?…
Лаэртъ.
Что до Гамлета,
И до его любовныхъ изліяній —
Смотри на это все, какъ на игрушку,
На мимолетную забаву, вспышку крови,
Какъ на весеннюю роскошную фіалку,
Душистую и нжную на мигъ,
На мигъ одинъ,— не боле.
Офелія.
На мигъ,—
Не боле?
Лаэртъ.
Офелія, поврь
Тому, что я скажу. Тебя, быть можетъ,
И любитъ онъ теперь, и никакихъ
Намреній и помысловъ дурныхъ
Нтъ у него,— но все-жь остерегайся!
Ты помни: санъ его высокъ, онъ волей
Своей располагать не властенъ,— онъ
Рабъ своего высокаго рожденья
Не можетъ онъ, какъ каждый смертный, просто
Устраивать судьбу,— его женитьба —
Покой и благоденствіе для края.
Невсты выборъ отъ народной воли
Зависть долженъ, сообразоваться
Съ ея желаньемъ…. Если будетъ онъ
Въ любви теб признанья длать,— врь
Ему, насколько можетъ онъ исполнить,
Какъ принцъ и представитель высшей власти,
Свои обты,— а они въ предлахъ
Народной воли. Ты подумай только,
Какъ пострадаетъ честь твоя, когда
Ты склонишься доврчиво на клятвы,
Что онъ теб нашептывать начнетъ….
Ты сердце разобьешь себ, утратишь
Ты чистоту свою, его порывамъ
Отдавшись необузданнымъ… Сестра,
Офелія!… Остерегайся, другъ мой!
Подале отъ этой страсти!… помни,
Что страхъ — вотъ лучшая твоя защита,
Что наша молодость сама себ
Опаснйшимъ врагомъ бываетъ часто.
Офелія.
Твои совты добрые, Лаэртъ,
Моей души хранителями будутъ….

(Полоній входитъ.)

Полоній.
Ты здсь еще, Лаэртъ? Стыдись, стыдись!
На палубу, на палубу скорй,
Ужь раздуваетъ втеръ паруса,
Готово все!… Да будетъ надъ тобой
Мое благословенье. (Кладетъ руку на голову сына.)
Запиши
Ты въ памяти своей мои совты….
О томъ, что думаешь, ни слова никому
Не говори,— но все, что хочешь сдлать,
Взвсь и обдумай прежде хорошенько.
Со всми ласковъ и любезенъ будь,
Испытаннаго друга тсной дружбой
Ты можешь смло приковать къ себ,
Но всякой встрчной и случайной дружб
Не слдуетъ протягивать объятья.
Ссоръ избгать старайся сколь возможно,—
Но разъ вступивши въ споръ, — держися твердо:—
Пусть знаетъ твой противникъ, съ кмъ ему
Пришлось поссориться…Всхъ слушать можешь,
Но говори съ немногими, совты
Отъ всхъ бери — самъ не давай. Старайся
Рядиться, — сколько позволяютъ средства,
Но безъ претензій — пусть костюмъ твой будетъ
Скорй богатъ, чмъ пестръ… По платью часто
Въ иныхъ странахъ встрчаютъ человка,
Во Франціи вс высшія сословья
Глубоко понимаютъ толкъ въ нарядахъ.
Долговъ не длай, не давай взаймы,—
Ты съ деньгами и друга потеряешь.
Заемъ собьетъ разсчетъ въ твоемъ хозяйств.
И главное: будь вренъ самъ себ.
А будешь вренъ,— слдствіе отсюда
Прямое выйдетъ,— ясное, какъ то,
Что день идетъ за ночью,— передъ всми
Ты будешь правъ всегда!.. Прощай, мой другъ.
Да укрпитъ мое благословенье
Совты эти…
Лаэртъ.
Я отъ всей души
За нихъ благодарю васъ… До свиданья.
Полоній.
Ну, время, время! Торопись, мой другъ,
Тебя ждутъ слуги!
Лаэртъ.
Ну, прощай, сестрица:
Не позабудь, что я сказалъ теб….
Офелія.
Твои слова въ моемъ замкнуты сердц,—
Отъ сердца ключъ увозишь ты съ собой.
Лаэртъ.
Прощайте!

(Уходитъ.)

Полоній.
Что такое
Онъ говорилъ, Офелія, теб?
Офелія.
О принц разговоръ.
Полоній.
А! кстати! Мн
Передавали, будто онъ нердко
Свободные часы съ тобою вмст
Проводитъ, будто на свиданья эти
Ты очень и щедра и благосклонна….
Ну, если это правда (мн сказали,
Чтобы предостеречь меня, не больше),
То я теб замтить принужденъ,
Что ты не понимаешь, какъ держаться
Прилично дочери моей, и каждой
Порядочной двиц… Говори
Всю правду: что такое между вами?
Офелія.
Онъ мн въ любви признанье сдлалъ.—
Полоній.
Вотъ что!
Признаніе! А ты двченкой глупой
И уши распустила на его
Признанье?..
Офелія.
Я теперь не знаю, право,
Что думать мн.
Полоній.
Такъ я теб скажу,
Что надо думать: ты, грудной младенецъ,
Его слова за чистую монету
Берешь? Поврь, что это не червонцы!
Признаніе!.. Одно ты признавать
Должна въ себ: достоинство свое,—
Не то… (вотъ слово-то пришлося кстати!)
Не то,— меня признаютъ дуракомъ…
Офелія.
Но онъ такъ скромно, такъ прилично мн
Свою любовь высказывалъ.
Полоній.
Да, знаемъ
Мы эту скромность… Дальше!
Офелія.
Онъ, вдь, клятвой,
Онъ клятвой подтверждалъ свои слова!…
Полоній.
Силки для перепелокъ!.. Знаю я,
Когда ключемъ кипитъ и бьется кровь,
На клятвы расточителенъ языкъ…
Все это — вспышки, дочь моя,— он,
Поврь, хоть ярко свтятъ, да не грютъ,
И гаснутъ въ самый мигъ возникновенья…
Будь съ этихъ поръ скупе на свиданья,
Цни себя дороже просьбъ его…
Еще онъ молодъ,— привязь, на которой
Гуляетъ онъ, куда твоей длинне…
Все сводится, Офелія, къ тому,—
Чтобъ ты не уступала клятвамъ принца:
Ихъ цль — обманъ.— И вотъ въ конц концовъ
Теб мое ршенье: не желаю
Я вашихъ встрчъ съ Гамлетомъ, и минуты
Съ нимъ потерять на разговоръ не смй!..
Я такъ хочу!.. Ты слышала? Довольно —
Иди!..
Офелія.
Я повинуюсь вамъ. (Уходятъ.)

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

Терраса.

Входятъ Гамлетъ, Гораціо и Марцелло *).

{*) До ихъ выхода на башн бьетъ полночь. За сценой втеръ.}

Гамлетъ.
А воздухъ щиплется… Ужасный холодъ.
Гораціо.
Да, рзкій втеръ…
Гамлетъ.
А который часъ
Теперь?
Гораціо.
Двнадцатый въ исход…
Марцелло.
Ужь полночь било.
Гораціо.
Да? А я не слышалъ…
Такъ, значитъ, близокъ часъ явленья духа?

(За сценой трубы и пушечный выстрлъ.)

Что это, принцъ?
Гамлетъ.
Король не спитъ:
Сегодня — ночь неистовой попойки…
Едва онъ отхлебнетъ глотокъ рейнвейна
Какъ новый громъ изъ пушекъ и литавръ
Его тріумфъ надъ кубкомъ возвщаетъ.
Гораціо.
Таковъ обычай?
Гамлетъ.
Чортъ возьми, обычай!
Хоть я датчанинъ,— но скажу открыто:
Его забыть честне, чмъ хранить…
Пирушки эти намъ худую славу
Доставили повсюду: въ самомъ дл,
Вдь эти кутежи пятнаютъ страшно
Вс подвиги, вс доблести датчанъ…

(Является Духъ.)

Гораціо.
Вотъ онъ, смотрите, принцъ!..
Гамлетъ.
О, силы неба, защитите насъ!
Ты — чистый духъ, или проклятый демонъ,
Явился-ль ты посломъ зловщимъ ада
Иль встникомъ небесъ, но въ образъ чудный
Облекся ты,— тебя я называю
Отцомъ,— Гамлетомъ, Даніи владыкой…
О, отвчай,— въ мучительномъ сомннь
Не оставляй меня… Скажи, зачмъ
Твой прахъ святой, опущенный въ могилу,
Покровы гробовые разорвалъ?..
Зачмъ ты снова, трупъ оледенлый,
Закованный въ доспхи боевые,
Стоишь въ лучахъ мерцающей луны,—
Ты ужасами эту ночь наполнилъ,
И мы, глупцы, трепещемъ и не знаемъ,
Что думать… Отвчай — зачмъ? Къ чему,
Что длать намъ?
Гораціо.
Онъ васъ зоветъ къ себ,
Зоветъ идти за нимъ, онъ хочетъ съ вами
Наедин бесдовать…
Марцелло.
Смотрите,
Какъ ласково зоветъ онъ васъ съ собою,—
Но не ходите, принцъ…
Гораціо.
Нтъ, не ходите!
Гамлетъ.
Онъ здсь не хочетъ говорить,— за нимъ я
Пойду…
Гораціо.
Принцъ, не ходите,— умоляю…
Гамлетъ.
Чего бояться мн?— за жизнь мою?..
Мн эта жизнь противна и ничтожна,—
А что моей душ онъ сдлать можетъ,
Когда она безсмертна, какъ онъ самъ!..
Меня онъ вновь зоветъ — и я иду…
Гораціо.
Но если онъ заманитъ васъ на море,
На ту вершину дикую скалы… *).
{*) На основаніи этихъ словъ Гораціо, многіе полагаютъ, что духъ завелъ принца именно на скалу. Но Шекспиръ точно опредляетъ послдующее мсто дйствія: A more remote part of the Platform.}
Гамлетъ.
Онъ все зоветъ? Ступай! Я за тобою.—
Марцелло.
Вы не пойдете, принцъ…
Гамлетъ.
Прочь руки, прочь…
Гораціо.
Послушайтесь, останьтесь!
Гамлетъ.
Нтъ и нтъ!
Я слышу зовъ судьбы моей! Я мощенъ,
Я львиной силы полонъ… Онъ манитъ…
Прочь руки!.. прочь!.. Клянусь, я превращу
Васъ тоже въ призраковъ… Дорогу мн, дорогу!
Иди… я слдую… (Уходитъ)
Гораціо.
Идемъ за нимъ!
Бернардо.
Идемъ! (Уходятъ.)

СЦЕНА ПЯТАЯ.

Боле отдаленное мсто террасы *).

{*) Желательно, ради экономіи времени, чистая перемна, или хотя-бы облачная занавсь.}

Входятъ Духъ и Гамлетъ.

Гамлетъ.
Куда ведешь меня?.. Отвть — я дальше
Нейду…
Духъ.
Внимай!
Гамлетъ.
Я слушаю…
Духъ.
Ужь близокъ
Тотъ часъ, когда я долженъ возвратиться
Въ мучительный и срный пламень ада…
Гамлетъ.
О, бдный духъ!
Духъ.
Не нужно сожалній, —
Внимай тому, что я скажу теб…
Гамлетъ.
О, говори!.. Тебя я долженъ слушать…
Духъ.
И долженъ отомстить, услышавъ…
Гамлетъ.
Какъ?
Духъ.
Я — твоего отца несчастный духъ,—
Я осужденъ блуждать ночной порою,
А днемъ томиться въ пламенномъ жерл,
Пока грхи мои перегорятъ,
И тмъ очистятъ душу… Если-бъ тайны
Моей тюрьмы я могъ теб повдать,
Твоя душа отъ одного бы слова,
Разорвалась, застыла-бъ въ жилахъ кровь,
Но нтъ: картины этихъ вчныхъ тайнъ
Не для земного слуха… Но внимай,
Внимай, Гамлетъ, внимай!.. И если ты
Когда-нибудь любилъ отца…
Гамлетъ.
О, Боже!
Духъ.
Отмсти убійство подлое.
Гамлетъ.
Убійство?
Духъ.
Гнуснйшее! О, каждое убійство,
Конечно, гнусно… но убійство это
Неслыханно, чудовищно, ужасно!
Гамлетъ.
Скоре говори, — быстре мысли,
Быстре помысловъ любви безумной,
Я къ мести полечу.
Духъ.
Да, ты отмстишь!..
Внимай, Гамлетъ!.. Коварный слухъ распущенъ,
Что я во время сна, въ саду плодовомъ
Змею былъ ужаленъ, слухомъ этимъ
Вся Данія обманута была…
Знай, благородный мой Гамлетъ, змя,
На смерть меня ужалившая, — нын
Въ моемъ внц надъ Даніей царитъ.
Гамлетъ.
Мое пророческое сердце! — дядя?
Духъ.
Онъ чарами ума и дарованій
(Проклятіе уму и дарованьямъ
Рожденнымъ для соблазна!) онъ привлекъ
Къ позорному желанью своему,
Кровосмситель гнусный,— королеву!..
Она такой всегда казалась чистой!..
Гамлетъ, Гамлетъ, — какое это было
Паденіе!.. Моя любовь была
Такъ искренна, такъ свято-неразлучна
Съ обтомъ, даннымъ мной предъ алтаремъ…
Унизиться до этого злодя,
Столь бднаго природными дарами
Въ сравненіи со мною!..
Но втерокъ пахнулъ… Разсвтъ сильне…
Я принужденъ свою окончить повсть…
Я спалъ въ саду, и пользуясь затишьемъ,
Твой дядя, къ сонному съ отравой адской
Подкравшись, влилъ отраву эту въ ухо.—
Во мн свернулась кровь, корою струпьевъ
Покрылся я, какъ язвой пораженный,
И разомъ, въ мигъ одинъ, рукою брата
Я былъ лишенъ и жизни, и внца,
И королевы… Смерть меня скосила
Въ цвту грховъ, я не готовъ былъ къ ней,
Не причащенъ, не освященъ елеемъ,
Я, не сведя свои земные счеты,
Къ небесному отчету призванъ былъ…
Со всми прегршеньями моими…
Гамлетъ.
О, ужасъ! ужасъ! ужасъ!
Духъ.
Когда въ теб хоть капля чувства есть,
Ты не потерпишь, чтобъ кровосмшенье
Подъ царскою порфирою гнздилось…
Но, начиная мстить,— своей души
Не погуби напраснымъ преступленьемъ:
Не трогай мать,— поврь, ее накажетъ
И Богъ и совсть…
Востокъ горитъ, — прощай, Гамлетъ, прощай
И помни обо мн!

(Исчезаетъ.)

Гамлетъ.
О, силы неба и земли!.. Ну, что-же?
Ужь за одно взывать и къ бездн адской!
О, тише, сердце, тише…
Вы, нервы, не слабйте, поддержите
Меня теперь… Мн помнить о теб? —
Пока есть въ череп моемъ сознанье,—
Тебя, несчастный духъ, я не забуду!..
Мн помнить о теб?.. Да, я сотру,
Я сглажу все въ моемъ воспоминань,
Вс юности завтныя мечты,
Весь книжный вздоръ учености моей,
И только твой завтъ въ мозгу моемъ,
Лишь онъ одинъ царить всевластно будетъ,—
Я въ этомъ здсь свидтельствуюсь Богомъ!
О, женское коварство!.. О, злодй,
Злодй съ улыбкой на устахъ проклятыхъ…
Гд записная книжка? Запишу
Что иногда возможно улыбаться,
Да! улыбаться — и злодемъ быть…
По крайней мр, въ Даніи, у насъ
Возможно… Ну, теперь, мой милый дядя,
Ты здсь… Еще его слова замчу:
‘Прощай, прощай и помни обо мн’!
Я въ этомъ ужь поклялся…
Гораціо (за сценой),
Гд вы, принцъ?
Марцелло (за сценой).
Принцъ, принцъ Гамлетъ.
Гораціо.
Да защититъ васъ Богъ!
Гамлетъ.
Аминь!
Марцелло.
Да гд-жь вы, принцъ!
Гамлетъ.
Сюда,
Сюда, мой соколъ милый!

(Гораціо и Марцелло входятъ)

Марцелло.
Что же, ваше
Высочество?..
Гораціо.
Что съ вами было, принцъ?
Гамлетъ.
О, чудеса!
Гораціо.
Да? разскажите, принцъ.
Гамлетъ.
Вы разболтаете!
Гораціо.
О, нтъ, клянусь вамъ.
Марцелло.
Я я клянусь вамъ въ томъ-же…
Гамлетъ.
Ну, такъ знайте:—
И кто-бы могъ подумать!.. Но вдь вы
Все это въ тайн будете держать?..
Не правда-ли?
Гораціо и Марцелло.
Клянемся Богомъ, принцъ…
Гамлетъ.
Нтъ въ Даніи презрннаго холопа,
Который не былъ бы мерзавцемъ подлымъ..
Гораціо.
Для новостей такихъ серьезныхъ, принцъ,
Не стоитъ мертвецамъ вставать изъ гроба.
Гамлетъ.
Пожалуй, что и такъ… Да, да — вы правы!
И потому, чтобъ разговоръ покончить,
Дадимъ другъ другу руки и простимся…
Вы отправляйтесь по своимъ дламъ,—
У всхъ свои влеченья и дла…
А бдный принцъ теперь пойдетъ молиться..
Гораціо.
Но это все безсвязныя слова…
Гамлетъ.
Мн очень жаль, что вы за оскорбленье
Ихъ приняли… Мн очень жаль…
Гораціо.
Тутъ нтъ
И тни оскорбленія.
Гамлетъ.
О, есть!
И оскорбленье страшное, мой другъ!…
А эта тнь,— поврьте, это честный,
Правдивый духъ, достойный уваженья….
Ну, а желанье ваше разузнать,
Что было между нами,— подавляйте
По мр силъ… Теперь, мои друзья,
(Вдь вы друзья,— не правда ли?) — теперь,
Вы, какъ мои товарищи по школ,
Какъ рыцари — исполните мое
Ничтожное желаніе.
Гораціо.
Какое?
Скажите, принцъ, мы выполнимъ его. .
Гамлетъ.
Ни слова никому и никогда
О томъ, что видли сегодня ночью.
Гораціо и Марцелло.
Мы будемъ нмы, принцъ.
Гамлетъ.
Нтъ, поклянитесь!
Гораціо.
Клянусь вамъ честію моей.—
Марцелло.
Я тоже:
Клянусь вамъ честью, принцъ.
Гамлетъ.
Моимъ мечемъ
Клянитесь…
Марцелло.
Мы ужь дали клятву, принцъ.
Гамлетъ.
Нтъ, на меч моемъ!..
Духъ (подъ землею).
Клянитесь!
Гамлетъ.
А!
Ты требуешь того же, мой пріятель!
Вы слышите его: онъ здсь въ подвал…
Ну, что-жь — клянитесь…
Гораціо.
Говорите клятву.
Гамлетъ.
Клянитесь — никому не говорить
О томъ, что здсь вы видли.
Духъ.
Клянитесь!
Гамлетъ.
Hic et ubique! Перемнимъ мсто!
Здсь, господа… Кладите ваши руки
Опять на этотъ мечъ… Клянитесь вновь
Не говорить о слышанномъ ни слова…
Давайте клятву на моемъ меч!
Духъ.
Давайте клятву на его меч!
Гамлетъ.
Такъ, старый кротъ! Ты роешься отлично,—
Ты — землекопъ чудесный! Ну, еще разъ…
Сюда, друзья мои, сюда…
Гораціо.
Все это
И странно такъ, и ново для меня…
Гамлетъ.
Гораціо, поврь: есть въ мір много
Чудесъ такихъ, которыхъ и во сн
Философы земные не увидятъ!
Ну, перейдемте. Здсь, друзья мои,
Вы повторите клятву,— и Господь
Поможетъ вамъ сдержать ее… Клянитесь,
Что если вы замтите меня
Разстроеннымъ и страннымъ, (я, быть можетъ,
Впослдствіи прикинусь сумасшедшимъ)
То разводить не станете руками,
Вотъ такъ, и головой качать вотъ этакъ,
И говорить таинственныя фразы:
—‘Ну, да — мы знаемъ’… ‘Если-бъ только мы
Хотли — то могли бы’,— ‘О, когда бы
Мы смли говорить’… ‘Да, люди есть,
Которые кой-что, быть можетъ, знаютъ…’
Или инымъ двусмысленнымъ намекомъ
Давать понять, что про меня извстно
Вамъ что-нибудь… Вотъ въ этомъ и клянитесь!..
Клянитесь милосердьемъ Провиднья
И помощью его въ предсмертный часъ…
Духъ.
Клянитесь!
Гамлетъ.
Успокойся, успокойся,
Мой бдный духъ… Итакъ, друзья,—
Теперь я вашъ всмъ сердцемъ и душею,
И всмъ, чмъ можетъ доказать любовь
Такой бднякъ, какъ я,— онъ вамъ докажетъ..
Теперь домой… Ни слова, ради Бога…
Разстроенъ міръ, все спуталось — хаосъ
Объялъ вселенную… Проклятье, о, проклятье
Судьб, затмъ меня призвавшей къ жизни,
Чтобъ это все исправить и связать…
Ну, что-жь, друзья,— идемъ!—

(Уходятъ.)

Актъ второй.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Комната въ дом Полонія *). Полоній и Рейнальдо.

{*) Можно соединить первую сцену со второй, начавъ ее съ выхода Офеліи.}

Полоній.
Ты передашь ему вотъ эти деньги
И письма…
Рейнальдо.
Слушаю-съ.—
Полоній.
Ты очень хорошо
Поступишь, добрый мой Рейнальдо, если
До встрчи съ нимъ развдаешь, какъ онъ
Ведетъ себя…
Рейнальдо.
Я такъ и думалъ.
Полоній.
Да,
Да, пожалуйста… Ты разузнай сперва,
Кто изъ датчанъ живетъ теперь въ Париж,
И кто, и какъ, и на какія средства,
И гд проводятъ время, съ кмъ, и сколько
Кто тратитъ денегъ. Разузнавъ обходомъ,
Случайными разспросами, что знаютъ
Они Лаэрта,— подойди поближе,
Вдавайся въ частности,— ну, намекни,
На нкоторое знакомство,— напримръ,
Скажи: ‘его отца, друзей я знаю,
Да и его отчасти’… Понимаешь?
Рейнальдо.
Да-съ, понимаю.
Полоній.
‘И его отчасти,—
‘Но (можешь ты прибавить) очень мало,
‘И если это тотъ — онъ очень втренъ,
‘Онъ преданъ вотъ тому-то и тому-то’…
И тутъ ты что-нибудь соври,— но только
Не что-нибудь позорное, такое
Чтобы безчестило его,— о, нтъ!
Такъ что-нибудь, обычные гршки,
Интрижки, что-ли, втренность — все то,
Съ чмъ юность неразлучна.
Рейнальдо.
Иль игра
Азартная?…
Полоній.
Да!— Ну — дуэль, попойка,
Ругательство, пожалуй, волокитство,—
Все это можно….
Рейнальдо.
Но, быть можетъ, это
Его и обезчеститъ?…
Полоній.
О, нисколько!
Все это въ слабой степени ты можешь
Представить, не трубить на перекресткахъ,
Что онъ — распутникъ,— я теб не это
Хочу сказать, ты долженъ ловко такъ
Его ошибки выставить, какъ будто
Он — лишь пятна на его свобод….
Рейнальдо.
Но…
Полоній.
Зачмъ теб все это длать?
Рейнальдо.
Да,
Хотлось-бы мн это знать.
Полоній.
А вотъ
Какая мысль моя,— уловка эта
Мн кажется практичной. На Лаэрта
Ты легкую набросишь тнь, какъ будто
Немного онъ запятненъ: понимаешь?
Твой собесдникъ (у кого ты хочешь
Все вывдать) онъ — если замчалъ
Гршки въ томъ юнош, который служитъ
Предметомъ разговора, онъ, поврь,
Рчь заключитъ подобнымъ заключеньемъ:
‘Да, сударь мой’,— или ‘почтенный другъ мой’,
Или ‘любезнйшій’— ну, словомъ, такъ,
Какъ говорить привыкъ онъ, какъ у нихъ
Въ стран ведется….
Рейнальдо.
Хорошо-съ.
Полоній.
Да…. Ну, такъ
Онъ вотъ что сдлаетъ… Онъ… что хотлъ я?
Сказать? Вдь что-то я хотлъ сказать….
На чемъ остановился я?
Рейнальдо.
На томъ,
Какъ рчь онъ ‘заключеньемъ заключитъ’.
Полоній.
Какъ ‘заключеньемъ заключитъ’? Ахъ, да!
Онъ заключитъ съ тобою такъ: ‘да, знаю,—
‘Я съ этимъ молодцомъ знакомъ. Его
‘Вчера я видлъ, или, тамъ, на дняхъ,
‘Или тогда-то и тогда-то, съ тмъ-то
‘И тмъ-то… Это правда: онъ какъ разъ
‘Игралъ тогда въ азартную игру,
‘Иль пьянствовалъ, иль ссорился съ друзьями,
‘Иль заходилъ куда, иль въ этомъ род
Тамъ что-нибудь… Ну, видишь ты теперь —
Твоя приманка лжи теб поймаетъ
Добычу истины?… Мы осторожно,
Какъ умные, практическіе люди,
Путемъ окольнымъ истину отыщемъ,
И ты, моимъ совтамъ и урокамъ
Благодаря, узнаешь о Лаэрт
Все, что намъ нужно… Понялъ ты? Все понялъ?
Рейнальдо.
Все понялъ.
Полоній.
Ну, храни тебя Господь,—
Прощай…
Рейнальдо.
Я, сударь….
Полоній.
Да и самъ за нимъ
Присматривай,— что онъ и какъ…
Рейнальдо.
Замчу…
Полоній.
Пусть самъ свою онъ музыку покажетъ…
Рейнальдо.
Исполню все….
Полоній.
Ну, будь здоровъ, мой другъ.—

(Входитъ Офелія, Рейнальдо уходитъ).

Что ты, Офелія? что, что случилось?
Офелія.
Ахъ, мой отецъ,— я такъ перепугалась…..
Полоній.
Что ты, Господь съ тобой!
Офелія.
Я у себя
Сидла въ комнат и шила… Вдругъ
Вошелъ Гамлетъ… Камзолъ его разстегнутъ,
Безъ шляпы самъ, чулки его спустились
До щиколокъ, подвязокъ нтъ,— онъ блденъ
Какъ полотно, колни другъ о друга
Стучатъ,— такъ жалобно, печально смотритъ,—
Сталъ предо-мною….
Полоній.
Отъ любви къ теб
Онъ помшался?
Офелія.
Я не знаю, право,—
Боюсь, что такъ.
Полоній.
Ну, что-жь онъ говорилъ?
Офелія.
Онъ взялъ мн руку, крпко-крпко стиснулъ,
Потомъ на всю длину своей руки
Онъ отступилъ, держа другую руку
Такъ, надъ глазами, и лицо мн началъ
Разсматривать, какъ будто собирался
Писать портретъ съ меня… И долго-долго
Онъ такъ стоялъ,— потомъ, пожавъ мн руку,
И головою трижды покачавъ,
Вздохнулъ такъ жалостно и такъ глубоко,
Что мн казалось, этотъ вздохъ разрушитъ
Все существо его,— послднимъ будетъ,
Предсмертнымъ вздохомъ… Отпустивъ меня,
Онъ обернулся, сталъ черезъ плечо
Смотрть, дошелъ до двери, вышелъ,— все
Не глядя подъ ноги,— но не спуская
Лучистый взоръ съ меня…
Полоній.
Пойдемъ со мной!
Я къ королю иду,— да, это бредъ
Любви! Ея порывы ей самой
Смертельны,— и они приводятъ волю
Къ отчаяннымъ поступкамъ,— на земл
Любовь — ужаснйшая страсть… Да, очень
Его мн жаль… Не говорила-ль ты
Съ нимъ слишкомъ рзко эти дни?…
Офелія.
О, нтъ,
Я вашу волю только исполняла:
Не принимала писемъ, и его
Къ себ не допускала…
Полоній.
Ну, вотъ это
Его съ ума, конечно, и свело.
Жаль, очень жаль, что я не наблюдалъ
За нимъ серьезне: я все боялся,
Что шутитъ онъ, что онъ тебя намренъ
Лишь погубить… О, это подозрнье
Проклятое! У стариковъ, ей Богу,
Заходитъ умъ за разумъ,— это такъ же
Намъ свойственно, какъ людямъ молодымъ —
Отсутствіе разсудка… Ну, пойдемъ,
Однако, къ королю… Необходимо
Все сообщить,— все о любви сказать,—
Скрывать гораздо хуже…

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Комната въ замк.

Король, Королева, Розенкранцъ, Гильденстернъ, придворные.

Король.
Добро пожаловать, любезный Розенкранцъ
И Гильденстернъ… Мы такъ желали васъ
Скоре видть: дло очень важно,—
А потому мы васъ сюда поспшно
И вызвали. Вы слышали, конечно,
О превращеньи съ принцемъ,— мы иначе
Какъ превращеньемъ и назвать не можемъ
Случившееся съ нимъ… Мы просимъ васъ,—
(Гамлету вы товарищами были,
И въ раннемъ дтств, и потомъ, когда
Онъ юношею былъ, вамъ такъ извстенъ
Его характеръ),— просимъ здсь остаться
На время, при двор — вы, можетъ быть,
Заставите его опять вернуться
Къ веселію, при случа, быть можетъ,
Узнаете, что такъ его смущаетъ,
Быть можетъ, мы, узнавъ болзни тайну
Невдомую, вылчимъ его…
Королева.
Да, господа, онъ много говорилъ
Про васъ, и я уврена, что нтъ
На свт никого, къ кому бы больше
Онъ былъ привязанъ. Если вы настолько
Добры и благородны, что на время
Останетесь при немъ, надежду нашу
Поддержите,— получите отъ насъ
Награду королевскую.
Розенкранцъ.
О, ваше
Величество, своей монаршей властью,
Вы волю августйшую свою
Скорй приказомъ выразить могли-бы
Чмъ просьбою.
Гильденстернъ.
Повиноваться мы
Во всемъ готовы, сколько хватитъ силъ,
Мы приказанья ждемъ…
Король.
Благодаримъ
Васъ, Розенкранцъ и добрый Гильденстернъ.
Королева.
Да, Гильденстернъ и добрый Розенкранцъ,
Благодаримъ васъ… Я бы попросила
Васъ тотчасъ къ бдному пойти Гамлету…
Какъ онъ перемнился!.. Кто-нибудь!..
Къ его высочеству сведите этихъ
Господъ.
Гильденстернъ.
Пусть нашъ пріздъ Всевышній
Благословитъ, и сдлаетъ его
Пріятнымъ и полезнымъ…

Розенкранцъ, Гильденстернъ и нкоторые придворные уходятъ.

Входитъ Полоній.

Полоній.
Мой государь, съ пріятными встями
Вернулись изъ Норвегіи послы.
Король.
Ты былъ всегда посломъ встей пріятныхъ.
Полоній.
Да, государь,— могу сказать я смло,
Что соблюдаю долгъ свой такъ же свято,
Какъ собственную душу: я и Богу,
И королю — равно служу. И если
Мой мозгъ не утерялъ еще способность
Соображать, то я нашелъ, быть можетъ,
Причину помшательства Гамлета.
Король.
О, разскажи скорй, я жажду знать…
Полоній.
Сперва аудіенцію посламъ
Вамъ должно дать… И мой разсказъ вамъ будетъ
Десертомъ посл пышнаго обда.
Король.
Ты самъ имъ сдлай честь,— введи сюда.

(Полоній уходитъ.)

Онъ говоритъ, что найдена причина
Безумья сына нашего, мой другъ…
Королева.
Я сомнваюсь, чтобъ была иная
Причина, кром смерти короля,—
Да, нашъ поспшный бракъ…
Король.
А вотъ узнаемъ.—

(Входятъ Полоній, Вольтимандъ и Корнеліусъ.)

Добро пожаловать, мои друзья.
Ну, Вольтимандъ, какой намъ посылаетъ
Отвтъ Норвежецъ?
Вольтимандъ.
Онъ на вашъ привтъ
Вамъ шлетъ привтъ и пожеланья дружбы
Тотчасъ-же по прізд нашемъ, онъ
Остановилъ наборы Фортинбраса.
Ему казалось, будто противъ Польши
Идутъ приготовленья. Убдившись,
Что противъ васъ задуманы походы,
Онъ, возмущенный тмъ, что такъ сумли
Воспользоваться старостью, болзнью,
Безсиліемъ его,— арестовалъ
Племянника, онъ долженъ былъ отъ дяди
Нравоученье выслушать и клятву
Дать въ томъ, что никогда не будетъ бол
На Данію оружья поднимать.
Старикъ-король обрадовался очень
Такому обороту длъ, назначилъ
Три тысячи дукатовъ годового
Ему дохода, а солдатъ, которыхъ
Собралъ онъ, приказалъ вести походомъ
Противу Польши,— здсь въ бумагахъ этихъ

(Подаетъ свитокъ.)

Онъ проситъ вашего благоволенья,—
Перевести чрезъ Данію войска,
На тхъ условіяхъ вознагражденья
И гарантіи, о которыхъ здсь
Изложено…
Король.
Исходъ благопріятный!
Мы во время прочтемъ его посланье,
Отвтимъ и подумаемъ о дл.
Пока мы очень васъ благодаримъ
За ваше, столь удачное, посольство,—
Подите, отдохните: ныньче ночью
Мы вмст попируемъ… Очень рады,
Мы снова видть васъ въ владньяхъ нашихъ

(Вольтимандъ и Корнеліусъ уходятъ.)

Полоній.
Ну-съ, это дло кончено. Теперь,—
Король и королева! Объяснять
Чмъ власть монарха быть должна, что — долгъ,—
Что день — есть день, ночь — ночь, и время — время,—
Вдь это убивать и ночь, и день,
И время. Краткость есть душа ума,
Растянутость — лишь вншнія прикрасы.
Я буду кратокъ. Благородный сынъ вашъ
Помшанъ. Говорю ‘помшанъ’, ибо
Что помшательство такое, если
Не помшательство?… Но это мы
Оставимъ…
Королева.
Да,— нельзя-ли безъ прикрасъ,
Скоре къ длу…
Полоній.
Я готовъ поклясться,
Что отъ прикрасъ далекъ въ своемъ разсказ…
Что онъ помшанъ — это правда, правда
И то, что это жалко,— да, и жалко,
Что это правда… Глупый оборотъ!
Но Богъ съ нимъ, эти вс прикрасы я
Отброшу въ сторону… Положимъ, принцъ
Ума лишился… Что-жь намъ остается,—
Намъ остается отыскать причину
Присутствія подобной вещи въ принц,—
Или врнй — отсутствія… Вдь это
Отсутствіе присутствія иметъ
Причину несомннно… Что же намъ
Теперь осталось? Вотъ извольте видть:
Я дочь имю,— я имю дочь,
Пока она при мн. И вотъ она,
По долгу дочери и послушанью,
Передала, замтьте,— вотъ что… Ну-съ,
Теперь внимайте и судите…
(Читаетъ) ‘Небесной, божеству души моей, наивосхитительнйшей Офеліи’. Скверное выраженіе, неудачное выраженіе! ‘Наивосхитительнйшей’ — неудачное выраженіе! Но дальше послушайте: ‘На чудную, нжную грудь, на эти… Ну, и прочее’…
Королева.
И это ей писалъ Гамлетъ?
Полоній.
Позвольте
Немного, королева,— объяснится
Все очень скоро (Читаетъ)
‘Не врь тому, что звзды изъ огня,
‘Не врь, что солнце по небу идетъ,
‘Не врь, что истина всечасно лжетъ,
‘Но врь тому, что я люблю тебя!
‘Дорогая Офелія,— меня такъ затрудняютъ ‘эти стихи: не слагаются въ нихъ мои вздохи,— но что я люблю тебя больше всего, дорогая моя,— поврь мн! Прощай. Твой навсегда, моя радость, пока бьется сердце.— ‘Гамлетъ’.
Изъ послушанья дочь моя мн это
Письмо вручила. Боле того:
Она передала мн вс его
Признанія, которыя онъ длалъ,—
Когда, и какъ, и гд…
Король.
Но какъ она
Ихъ приняла?
Полоній.
А за кого меня
Вы принимаете?
Король.
За честнаго,—
И врнаго слугу.
Полоній.
Такимъ на дл,
Всегда я быть хочу. Но что бы вы
Подумали, когда, замтивъ этотъ
Полетъ любви горячей и безумной,
(Ее замтилъ, надо вамъ сказать,
Я прежде, чмъ мн дочь о ней сказала)
Что-бъ вы могли, иль вотъ супруга ваша,
Ея величество, могли подумать,
Когда бы я сыгралъ лишь роль конторки
Иль папки для записокъ, самъ себ
Подмигивалъ, не говорилъ ни слова,
Или смотрлъ сквозь пальцы? Что бы вы
Подумали? Нтъ,— я взялся за дло!
Красавиц своей я объявилъ:
‘Принцъ — это принцъ,— онъ не изъ нашей сферы!
‘Не нужно этого!’ И наставленье
Ей далъ: отнюдь не допускать къ себ,—
Его, его пословъ, его подарковъ.
Я такъ сказалъ, — совтъ мой плодотворный
Она исполнила,— и принцъ Гамлетъ,
Отверженный (я сокращаю повсть
Мою), впалъ въ грусть, потомъ утратилъ онъ
Свой аппетитъ, потомъ — лишился сна,
Потомъ ослабъ, потомъ его разсудокъ
Сталъ путаться, и такъ — за шагомъ — шагъ
Все понижаясь, онъ достигъ того
Безумія, которое такъ страшно
Перемнивъ его, повергло насъ
Въ жестокую печаль.
Король.
Какъ ваше мннье?
Возможно это?
Королева.
Очень можетъ быть,
Все это вроятно.
Полоній.
Я бы сильно
Желалъ узнать, случалось-ли когда,
Чтобъ я сказалъ: да,— это такъ, а вышло
Потомъ не такъ?..
Король.
Нтъ, не случалось…
Полоній (показывая на голову и шею.)
— Ну,
Снимите-жь это съ этого, когда
Неврно это… Если надо что
Открыть, такъ я до правды доберусь,
Хоть будь она въ земл…
Король.
Но какъ бы намъ
Продолжить наблюденія твои?
Полоній.
Вы знаете, онъ бродитъ иногда
По галлере цлыми часами?
Королева.
Да, правда.
Полоній.
Ну-съ,— вотъ въ это время, я
Устрою встрчу между нимъ и ею,
А вы, со мною ставши за ковры,
Увидите ихъ встрчу: если онъ
Ее не любитъ, если не любовь
Заставила его сойти съ ума,—
То пусть не въ государственномъ совт
Мн мсто,— а среди коровъ, на скотномъ
Двор, межь водовозовъ…
Король.
Хорошо,
Мы испытаемъ…

(Входитъ Гамлетъ съ книгой.)

Королева.
Посмотрите:— онъ
Идетъ сюда, какъ грустно, какъ печально
Его лицо!.. Читаетъ онъ…
Полоній.
Уйдите,
Уйдите оба, умоляю васъ —
Я тотчасъ приступлю къ нему.

(Король, Королева, придворные уходятъ.)

Какъ ваше здоровье, мой добрый принцъ Гамлетъ?
Гамлетъ. Слава Богу, хорошо.
Полоній. Знаете вы меня, ваше высочество?
Гамлетъ. Отлично: ты торгуешь живою рыбой.
Полоній. Я?.. Помилуйте, принцъ.
Гамлетъ. Ну, такъ я бы желалъ, чтобы ты былъ такъ-же честенъ…
Полоній. Честенъ, ваше высочество?
Гамлетъ. Да,— государь мой,— вдь отъ сотворенія міра такъ ведется: быть честнымъ, значитъ быть выбраннымъ изъ десяти тысячъ.
Полоній. О, это правда, принцъ!
Гамлетъ. Вдь, если солнце зарождаетъ червей въ дохлой собак, если могучее свтило міра оплодотворяетъ падаль… Есть у тебя дочь?
Полоній. Есть, ваше высочество.
Гамлетъ. Пусть она не подходитъ близко къ свтилу. Плодородіе — благодать…Но если твоя дочь… будь осмотрительнй!…
Полоній. Что вы этимъ хотите сказать? (Про себя.) Все бредитъ о моей дочери. Однако, онъ меня сперва не узналъ: сказалъ, что я торгую живностью… Онъ совсмъ, совсмъ спятилъ… Сказать правду, я самъ во дни моей молодости страстно любилъ,— былъ очень близокъ къ такому помшательству… Заговорю съ нимъ опять.— (Вслухъ.) Что вы читаете, принцъ?
Гамлетъ. Слова, слова, слова.
Полоній. А гд же смыслъ?
Гамлетъ. У кого?
Полоній. Я хочу сказать — какой смыслъ въ этой книг?
Гамлетъ. Злословіе! Этотъ плутъ-сатирикъ говоритъ здсь, что у стариковъ сдыя бороды, что ихъ лица морщинисты,— изъ глазъ течетъ густой янтарь и вишневый клей, что у нихъ обильное… отсутствіе разсудка и весьма жидкія икры. Все это, государь мой, я считаю совершенно справедливымъ, врнымъ, — но разв честно — такъ-таки прямо все это и выставлять?… Вдь ты самъ могъ бы быть такъ же старъ какъ, и я, если-бы… могъ, какъ ракъ, пятиться назадъ…
Полоній. Хоть это и безуміе, но въ немъ есть что-то методическое… Принцъ, не довольно-ли вы были на воздух? Не пора-ли вамъ?..
Гамлетъ. Въ могилу?
Полоній. Да… дйствительно, это значитъ: ‘довольно быть на воздух’… (Про себя.) Какъ иногда остроумны бываютъ его замчанія,— часто безумные даютъ такіе отвты, что здравомыслящимъ за ними не угнаться. Я, однако, пойду и устрою встрчу между нимъ и дочерью… (Вслухъ.) Ваше высочество, позвольте получить отъ васъ разршеніе удалиться.
Гамлетъ. Вы ничего не можете получить отъ меня, съ чмъ бы я охотне разстался. Еще охотне я разстанусь съ моей жизнью, съ моей жизнью, жизнью.
Полоній. Будьте здоровы, принцъ.
Гамлетъ. Несносные, старые дураки!

(Входятъ Розенкранцъ и Гильденстернъ.)

Полоній. Вы ищете принца Гамлета?— онъ здсь.
Розенкранцъ. Благодаримъ васъ…

(Полоній уходитъ.)

Гильденстернъ. Многоуважаемый принцъ…
Розенкранцъ. Дорогой нашъ принцъ…
Гамлетъ. Добрйшіе мои друзья! Какъ поживаете? Гильденстернъ, Розенкранцъ! Дорогіе мои,— ну, какъ вы оба живете?
Розенкранцъ. Такъ себ, посредственно.
Гильденстернъ. Счастливы тмъ, что не очень счастливы,— не на макушк у Фортуны.
Гамлетъ. Но и не на пятк у нея?…
Розенкранцъ. Тоже нтъ, принцъ.
Гамлетъ. Значитъ, вы обитаете въ центр ея благосклонности. Ну, господа, что же новаго?
Розенкранцъ. Ничего. Разв только то, что люди все боле и боле совершенствуются…
Гамлетъ. Значитъ, скоро свтопредставленье будетъ! Но ваши новости что-то сомнительны,— васъ надо пощупать хорошенько… Чмъ это вы, добрые мои друзья, прогнвили вашу Фортуну, что она васъ послала сюда, въ тюрьму?
Гильденстернъ. Въ тюрьму, принцъ?
Гамлетъ. Данія — тюрьма.
Розенкранцъ. Такъ и весь свтъ тюрьма?
Гамлетъ. Вполн отвчающая своему назначенію. Въ ней много камеръ, застнковъ, казематовъ. Данія — одно изъ самыхъ поганыхъ отдленій…
Розенкранцъ. Мы думаемъ иначе, принцъ.
Гамлетъ. Ну, значитъ, для васъ свтъ — не тюрьма. Вдь, въ сущности, нтъ ничего ни хорошаго, ни дурного,— все зависитъ отъ взгляда: для меня — это тюрьма.
Розенкранцъ. Значитъ, ваше властолюбіе сдлало ее такою,— она слишкомъ тсна для вашей души…
Гамлетъ. О, Боже,— я бы могъ помститься въ орховую скорлупу и считать себя владыкой безпредльнаго пространства… если-бъ только мн не снились дурные сны.
Гильденстернъ. Вотъ эти-то сны и есть властолюбіе. Властолюбіе само по себ не больше, какъ греза сновиднія.
Гамлетъ. Но вдь и сонъ, что такое, какъ не греза?
Розенкранцъ. Да,— но властолюбіе есть нчто столь легкое и эфирное, что это только тнь грезы.
Гамлетъ. Въ такомъ случа,— наши нищіе — настоящіе люди, а монархи и завоеватели — тни этихъ нищихъ. Не пойти ли намъ къ королю? я сегодня не могу здраво разсуждать.
Розенкранцъ и Гильденстернъ. Мы къ вашимъ услугамъ.
Гамлетъ. Нтъ, не надо: я не хочу васъ смшивать съ остальными прихвостнями… Говоря по совсти, они мн ужасно прислуживаютъ… Скажите мн, въ память старой дружбы, что у васъ за дла въ Эльсинор?
Розенкранцъ. Мы пріхали повидать васъ,— и только.
Гамлетъ. До чего я бденъ! Я даже бденъ благодарностью… Но я васъ благодарю, и поврьте, милые друзья, что благодарность моя — гроша не стоитъ. За вами посылали? Вы по собственному желанію пріхали? Это добровольный визитъ? Ну, по совсти! Ну, ну!— нтъ, скажите…
Гильденстернъ. Что именно сказать, принцъ?
Гамлетъ. Все, что хотите — только относящееся къ длу. За вами посылали,— въ вашихъ взглядахъ есть что-то похожее на признаніе, это ‘что-то’ побждаетъ вашу скромность… Я знаю: добрые король и королева посылали за вами.
Розенкранцъ.Съ какою цлью,принцъ?
Гамлетъ. А, это. ужь вы мн должны разсказать… Заклинаю васъ всми правами нашего товарищества, взаимными юношескими отношеніями, обязанностью вчнаго союза любви,— всмъ, чмъ могъ бы заклинать лучшій ораторъ — будьте правдивы и откровенны:— посылали за вами, или нтъ?
Розенкранцъ. Что сказать?
Гамлетъ (про себя). А… надо быть съ вами насторож. (Вслухъ.) Если любите меня,— не ломайтесь, скажите…
Розенкранцъ. Принцъ… за нами посылали.
Гамлетъ. А теперь я вамъ скажу съ какою цлью,— этимъ предупрежу ваше признаніе и тайна короля и королевы останется во всей ея двственной неприкосновенности… Я за послднее время (почему,— право не знаю!) потерялъ всю мою веселость,— оставилъ вс мои обычныя занятія. У меня на душ такъ тяжело, что это божественное созданіе — земля — кажется мн безплодной скалою, этотъ прекраснйшій наметъ, этотъ воздухъ,— смло опрокинувшій надъ нами небесный сводъ, этотъ величественный куполъ, сверкающій золотымъ огнемъ,— все это мн кажется гнилымъ, заразительнымъ скопищемъ паровъ. Какое образцовое созданье человкъ, какъ благороденъ разумомъ, безграниченъ талантомъ, какъ онъ, подобно ангелу, можетъ постигать существо самого Бога! Краса міра! Совершенство всхъ твореній!… А для меня — это квинтъ-эссенція мусора! Человка я не люблю… нтъ, и женщины тоже… хотя по вашей улыбк видно, что вы этому не врите…
Розенкранцъ. Ваше высочество, у меня такого вздора не было въ мысляхъ.
Гамлетъ. Чему же вы смялись, когда я сказалъ, что не люблю человка?
Розенкранцъ. Я думалъ, принцъ, если васъ не занимаютъ люди, то какой сухой пріемъ получатъ комедіанты. Мы ихъ обогнали на дорог, они дутъ сюда — предложить вамъ свои услуги.
Гамлетъ. Напротивъ! — я очень радъ королю—комедіанту: я готовъ заплатить его величеству должную дань, странствующій рыцарь станетъ махать своимъ тупымъ-мечемъ и щитомъ, любовникъ не будетъ вздыхать даромъ, шутъ заставитъ хохотать, кому охота смяться. Какіе же это комедіанты?
Розенкранцъ. А т самые, которыми вы такъ, бывало, восхищались, — столичные трагики.
Гамлетъ. Зачмъ-же они путешествуютъ? И репутація, и сборы лучше на постоянномъ мстожительств?
Розенкранцъ. Имъ помшали нововведенія.
Гамлетъ. Ничего нтъ удивительнаго. Нововведеній у насъ много. Вдь и мой дядя — король Даніи. Т, которые при жизни моего отца бывало строили ему рожи, даютъ теперь 20, 40, 50 и 100 дукатовъ за его миніатюру… Чортъ возьми! Въ этомъ есть что-то сверхъестественное… Если-бъ только философія могла это разршить… (Звуки трубъ.)
Гильденстернъ. Вотъ и комедіанты!
Гамлетъ. Очень радъ, господа, видть васъ въ Эльсинор,— дайте ваши руки. Спутники привтствія — этикетъ и церемоніи. Совершенно врно!— и потому, чтобы мой пріемъ комедіантовъ,— который, я долженъ вамъ сказать,— будетъ очень хорошъ,— чтобы онъ не показался вамъ боле любезнымъ, чмъ тотъ пріемъ, что я вамъ сдлалъ:— очень радъ господа васъ видть, очень радъ! Но мой дядюшка-отецъ, и тетушка-мать заблуждаются.
Гильденстернъ. Въ чемъ, принцъ?
Гамлетъ. Я безуменъ только при сверо-восточномъ втр… Когда-же дуетъ съ юга, то я отличаю сокола отъ цапли.

(Входитъ Полоній.)

Полоній. Господа!
Гамлетъ. Слушай, Гильденстернъ, — и ты — тоже: при каждомъ ух слушатель. Этотъ большой ребенокъ, котораго вы видите, еще
до сихъ поръ въ пеленкахъ.
Розенкранцъ. Чего добраго, онъ снова въ нихъ попалъ, вдь, говорятъ, старость — второе дтство.
Гамлетъ. Я вамъ предсказываю, онъ пришелъ сообщить мн о комедіантахъ. Увидите!… Да, вы правы, государь мой,— въ понедльникъ утромъ,— дйствительно это было тогда.
Полоній. Мой государь, у меня есть новости для васъ!
Гамлетъ. Государь мой, у меня есть новости для васъ! (Поетъ) ‘Когда въ Рим
былъ Росцій актеромъ’…
Полоній. Актеры пріхали, ваше высочество.
Гамлетъ. Да неужели?!
Полоній. Докладываю вамъ по чести — пріхали.
Гажлетъ. Не твоей чести пріхали? скверная дорога: разв на осл продешь…
Полоній. Самые лучшіе актеры въ мір! Все играютъ: трагедіи, комедіи, драмы историческія, идилліи, идилліи комическія, идилліи историческія, трагедіи историческія, идилліи трагико-комико-историческія. Сенека для нихъ не слишкомъ тяжелъ, Плавтъ не слишкомъ легокъ,— и для готовыхъ пьесъ, и для импровизацій — это единственные люди.
Гамлетъ. О, Іеай, Судья Израильскій, какое у тебя было сокровище!
Полоній. Какое у него было сокровище, принцъ?
Гамлетъ. А какъ-же! (Поетъ).
Ты дочь прекрасную взростилъ,
Ее лелялъ и любилъ…
Полоній. Все про мою дочь!
Гамлетъ. Ну что, разв я не правъ, старый Іеай?
Полоній. Если вы меня называете Іеаемъ, принцъ, то, конечно, у меня есть дйствительно дочь, которую я очень люблю…
Гамлетъ. Нтъ, вовсе не это слдуетъ…
Полоній. Такъ что же слдуетъ, принцъ?
Гамлетъ. Да —
Самъ Богъ веллъ…
Вы знаете дальше?
Случился вдругъ у ней недугъ…
Въ первой строф рождественской псни можешь найти подробности. А! вотъ идетъ мой перерывъ.

(Входятъ четыре или пять комедіантовъ.)

Добро пожаловать, любезные мои,— вс, вс добро пожаловать. Очень радъ видть тебя здоровымъ… Очень радъ, господа… О, старый другъ, какъ твое лицо измнилось съ тхъ поръ, какъ я тебя не видлъ,— ты явился въ Данію кичиться предо мной своей бородкой!… Добро пожаловать… Ну-съ, приступимъ къ длу сразу, какъ французскіе сокольники: налетимъ на все, что ни увидимъ. Возьмемся прямо за монологи.— Ну, давайте-ка образчикъ вашего дарованія. Ну! прочувствованную тираду!
1-й комедіантъ. Какую тираду, ваше высочество?
Гамлетъ. Помню, разъ ты декламировалъ ее… Это разсказъ Энея Дидон,— и особенно то мсто, гд онъ разсказываетъ объ убійств Пріама. Если ты его еще не забылъ… начни съ этого стиха… Постой… Позволь…
‘Суровый Пирръ, какъ левъ гирканскій…’
‘Нтъ не такъ, но начинается съ Пирра…’
Суровый Пирръ, котораго черны,
Какъ замыслы, какъ ночь, доспхи были,—
Когда лежалъ въ утроб онъ коня,
Теперь смнилъ ихъ черный цвтъ на новый,
Ужаснйшій стократъ: онъ залитъ весь
Отъ темени до пятъ троянской кровью
Отцовъ и матерей, сыновъ и женъ,
Сгустившейся, запекшейся на немъ
Отъ жгучаго огня пылавшихъ улицъ.
Разгоряченный гнвомъ и пожаромъ,
Съ горящими глазами, словно демонъ,
Пирръ всюду ищетъ стараго Пріама!…
Продолжай!…
Полоній. Честное слово, принцъ, отлично прочитано! выразительно, толково…
1-й Комедіантъ.
И вотъ — находитъ. Жалкое старанье
Отбить аргивянъ! Непослушный мечъ
Скользнулъ изъ рукъ — упалъ, и на земл
Въ пыли лежитъ… Неравный врагъ Пріама,
Пирръ, свой тяжелый безпощадный мечъ
Занесъ высоко, и отъ свиста только,
Отъ втра розмаха его — упалъ
Старикъ безсильный… И въ мгновенье это
Самъ Иліонъ безчувственный, казалось,
Почувствовавъ ударъ, внезапно рухнулъ
Къ подножію горящею вершиной…
И трескъ, и гулъ слухъ Пирра поразилъ.
И мечъ его, грозившій блоснжной
Глав Пріама, въ воздух застылъ…
Недвиженъ Пирръ, какъ будто на картин
Изображенъ злодй — между раздумьемъ
И дломъ онъ колеблется. Предъ бурей
Бываетъ такъ: все тихо, въ неб тучи
Недвижны, втра нтъ и вся земля
Какъ будто замерла,— и вдругъ ужасный
Громъ поразитъ природу рядомъ взрывовъ…
Вотъ такъ и тутъ — мгновенное раздумье,—
И снова Пирръ покоренъ мести ярой,
И никогда циклоповъ страшный молотъ,
Ковавшій Марсу грозные доспхи,
Не наносилъ ударовъ тхъ, какими
Обрушился мечъ Пирра на Пріама!…
Прочь, тварь позорная, прочь, прочь Фортуна!
О, Боги! Вс, Олимпомъ всмъ — лишите
Ее могущества, переломайте
Ей колесо, и ободы, и спицы,—
И ступицу скатите съ высоты
Святыхъ небесъ въ суровый мракъ Аида…
Полоній.
Это слишкомъ длинно…
Гамлетъ. Да, нужно-бы снести къ парикмахеру подрзать, вмст съ твоей бородой… Одлай одолженіе — продолжай. Ему-бы, вдь только уличную псню, да что-нибудь сальное, иначе онъ заснетъ. Продолжай,— теперь про Гекубу…
1-й комедіантъ.
О, если-бы увидлъ кто царицу
Растерзанную…
Гамлетъ.
Растерзанную царицу?
Полоній.
Это хорошо!… ‘Растерзанную царицу!’… Это хорошо!…
1-й комедіантъ.
Растерзанную, босикомъ, тряпицей
Повязана глава, еще недавно
Короною увнчанная, вмсто
Одежды — покрывало обвиваетъ
Худыя чресла,— и она въ испуг
По стогнамъ мечется, грозитъ слезами
Залить пожаръ… О, если-бъ кто увидлъ
Ее — онъ противъ безпощадной власти
Фортуны возмутился… Если-бъ — боги
(Когда они не чужды нашимъ скорбямъ)
Услышали тотъ вопль, съ какимъ она
Увидла, какъ Пирръ, смяся, рубитъ
Ея супруга,— врно, этотъ крикъ
Исторгъ-бы слезы изъ очей небесныхъ,
И зарыдали-бъ жители Олимпа…
Полоній. Посмотрите: онъ поблднлъ, слезы катятся градомъ… Довольно… Довольно!
Гамлетъ. Хорошо… Ты мн это докончишь потомъ… Вы, государь мой, потрудитесь озаботиться объ актерахъ. Слышите? Я хочу, чтобы съ ними хорошо обращались: вдь они — портреты, краткія лтописи насъ самихъ… Посл вашей смерти вамъ лучше имть плохую эпитафію на могил, чмъ при жизни заслужить ихъ худое мнніе…
Полоній. Ваше высочество, я буду обращаться съ ними по ихъ заслугамъ.
Гамлетъ. О, нтъ, нтъ — гораздо лучше! Если съ каждымъ обращаться по заслугамъ, то кому же избжать хорошей порки? Обращайтесь съ ними сообразно своему собственному достоинству и чести, чмъ мене они заслуживаютъ, тмъ боле чести вашей щедрости. Проводите ихъ!
Полоній. Пожалуйте!
Гамлетъ. Отправляйтесь господа, за нимъ. Завтра вы для насъ сыграете.

(Полоній со всми комедіантами, кром перваго, уходить.)

Послушай, пріятель, можешь-ли ты мн сыграть убійство Гонзаго?
1-й комедіантъ. Извольте, ваше высочество.
Гамлетъ, Такъ завтра мы его и поставимъ… А вы можете для меня, если будетъ нужно, выучить 12—16 строкъ, которыя я напишу и вставлю? Да?
1-й комедіантъ. Извольте, ваше высочество.
Гамлетъ. Прекрасно.— Отправляйтесь за этимъ старикомъ, да смотрите, не издвайтесь надъ нимъ.

(Первый комедіантъ уходитъ)

Добрые мои друзья — покидаю васъ до вечера. Очень радъ видть васъ въ Эльсинор.
Розенкранцъ. Ваше высочество…
Гамлетъ. Прощайте.

(Розенкранцъ и Гильденстернъ уходятъ.)

Вотъ я одинъ теперь… какой я жалкій,
Ничтожный человкъ, презрнный рабъ!
Подумать страшно! какъ? комедіантъ,
Охваченный порывомъ страсти ложной,
Мечтою, грезой выдуманной,— весь
Имъ отдается: онъ дрожитъ, блднетъ.
Глаза слезами блещутъ, вдохновеньемъ
Горятъ,— въ груди спирается дыханье,
Онъ весь подъ властью жгучаго порыва…
И все изъ за чего? Изъ за Гекубы!
Ну, что ему Гекуба? Что такое
Онъ для Гекубы?… Что о ней онъ плачетъ?…
О, что же сдлать могъ-бы онъ, когда
Имлъ такой призывъ могучій къ страсти,
Какъ я имю?— онъ театръ-бы залилъ
Морями слезъ,— онъ растерзалъ-бы слухъ
У зрителей, виновныхъ свелъ съ ума,
Сердца невинныхъ трепетать заставилъ,
Всхъ поразилъ-бы и увлекъ… А я?
Несчастный, вялый негодяй, бездльникъ, —
Я изнываю, неспособный къ длу,—
Нтъ силъ, чтобы возвысить голосъ смло
За короля, лишеннаго такъ гнусно
Внца, державы, жизни драгоцнной!
О, я не трусъ, вдь, нтъ! Кто оскорбить
Меня ршится,— раскроить мн черепъ,
Рвануть за бороду, въ лицо ударить?
Кто сметъ кинуть мн въ глаза названье
Лжеца?.. кто?.. О, проклятье!…
Да нтъ,— я все, все снесъ-бы… я, какъ голубь,
Незлобивъ,— гд же мн обиды горечь
Почувствовать?— во мн нтъ желчи!—
Не то — давно бы датскія вороны
Клевали тло этого мерзавца….
О, кровожадный, подлый проходимецъ,
Безсовстный, коварный и распутный
Мерзавецъ!…
Однако, что-же я! Оселъ! глупецъ!
Какая храбрость!— Я — сынъ дорогого,
Убитаго отца,— когда и адъ
И небо призываютъ громко къ мести,—
Какъ двка старая, я облегчаю
Весь наболвшій грузъ души словами,
Ругаюсь, какъ базарная торговка.—
Какъ это мерзко…. Фа!
Ну, къ длу, къ длу,
Мои мозги… Слыхалъ я, что порою
Преступники въ театр такъ бывали
Поражены, искуснымъ представленьемъ,
Что тутъ же сознавались въ преступленьяхъ
Своихъ. Хотя убійство, правда, нмо,—
Но говоритъ оно безъ языка
Чудеснымъ органомъ… Да, я велю
Сыграть актерамъ передъ дядей сцену,
Подобную убійству моего
Отца,— а самъ вопьюсь въ него глазами,—
Проникну въ глубь его души,— и если
Смутится онъ,— я знаю, что мн длать!…
Быть можетъ, духъ, являвшійся тогда,
Былъ демонъ злой…. онъ можетъ принимать
Такія обольстительныя формы….
Быть можетъ, онъ, воспользовавшись тмъ,
Что я такъ слабъ, такъ горемъ удрученъ,
Стремится погубить меня…. Нтъ,— скоро
На твердой почв буду я стоять….
Театръ ловушкой будетъ, западней:
Она захлопнетъ совсть короля.—

АКТЪ ТРЕТІЙ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Комната въ замк.

Король, Королева, Полоній, Офелія, Розенкранцъ и Гильденстернъ.

Король.
И неужели никакимъ намекомъ
Не удалось дознаться вамъ, зачмъ
Онъ напускаетъ на себя разстройство,
Такъ отравившее его покой
Припадками безумья?
Розенкранцъ.
Онъ сознался,
Что чувствуетъ разстроеннымъ себя,
Но о причинахъ говорить не хочетъ.
Гильденстернъ.
Къ нему не подойти: онъ, прикрываясь
Безуміемъ, такъ ловко отдаляться
Уметъ отъ разспросовъ, отъ признанья
Насчетъ болзни….
Королева.
Хорошо васъ принялъ?
Розенкранцъ.
Какъ джентльменъ вполн.
Гильденстернъ.
Но, очевидно,
Свое онъ настроенье пересилилъ.
Розенкранцъ.
Былъ на отвты скупъ, но говорилъ
Охотно съ нами.
Королева.
Вы его старались
Развлечь?
Розенкранцъ.
Да, государыня, — случайно
Дорогой мы актеровъ перегнали,
Когда о нихъ мы доложили принцу —
Въ его лиц блеснула радость. Въ замк
Они теперь, и, кажется, сегодня
Приказано имъ вечеромъ играть.
Полоній.
Да, онъ просилъ меня, просить васъ, ваше
Величество, прослушать представленье!
Король.
Отъ всей души! Такому настроенью
Я очень радъ. Прошу васъ, господа,
Возможно поощрять его охоту
Къ подобнымъ развлеченьямъ.
Розенкранцъ.
Мы приложимъ
Старанье наше, государь.—

(Розенкранцъ и Гильденстернъ уходятъ)

Король.
Оставь насъ
И ты, Гертруда милая,— за принцемъ
Мы только что послали, онъ, какъ будто
Случайно, встртится съ Офеліей, ея
Отецъ и я,— (законные шпіоны),
Займемъ такое мсто, что увидимъ,
Невидимые сами, встрчу ихъ,
И заключимъ по поведенью принца,
Страдаетъ-ли онъ, точно, отъ несчастной
Любви, иль нтъ.
Королева.
Я повинуюсь вамъ.—
Офелія! Я пламенно желаю,
Чтобъ ваша чудная краса причиной
Безумія Гамлета оказалась.
Тогда надяться могу я смло,
Что ваша красота и добродтель
На прежній путь Гамлета возвратятъ.
Офелія.
О, государыня… я такъ желаю…

(Королева уходитъ.)

Полоній.
Офелія,— ты здсь гуляй. Угодно
Вамъ, государь, тутъ помститься? Ну,
Офелія, читай, ты этимъ чтеньемъ
Свое уединеніе прикроешь.
Гршимъ мы въ этомъ часто: всмъ извстно,
Что благочестіемъ, да ханжествомъ
Прикрывшися, и чорта мы сумемъ
Перехитрить….
Король.
О, это слишкомъ врно!
Его слова мою бичуютъ совсть!
Щека продажной твари, штукатуркой
Покрытая, не такъ гадка въ сравнень
Съ своей прикрасою,— какъ преступленье
Мое въ сравненіи съ моею рчью….
Какъ тяжко это бремя!
Полоній.
Удалимся!
Идетъ…. (Уходятъ)
Гамлетъ.
Быть, иль не быть? вотъ въ чемъ — вопросъ!
Что благородне: сносить удары
Неистовой судьбы, — иль противъ моря
Невзгодъ вооружиться, въ бой вступить,
И все покончить разомъ… Умереть…
Уснуть — не больше,— и сознать — что сномъ
Мы заглушимъ вс эти муки сердца,
Которыя въ наслдье бдной плоти
Достались:— о, да это столь желанный
Конецъ!.. Да, умереть — уснуть… Уснуть?
Жить въ мір грёзъ, быть можетъ, — вотъ преграда!—
Какія грёзы въ этомъ мертвомъ сн
Предъ духомъ безтлеснымъ рять будутъ?…
Вотъ въ чемъ препятствіе — и вотъ причина,
Что скорби долговчны на земл…
А то кому снести-бы поношенье,
Насмшки ближнихъ, дерзкія обиды
Тирановъ, наглость пошлыхъ гордецовъ,
Мученія отвергнутой любви,
Медлительность законовъ, своевольство
Властей… пинки, которые даютъ
Страдальцамъ заслуженымъ негодяи,—
Когда бы можно было вковчный
Покой и миръ найти — однимъ ударомъ
Простого шила! Кто бы на земл
Несъ этотъ жизни грузъ, изнемогая
Подъ тяжкимъ гнетомъ,— еслибъ страхъ невольный
Чего-то посл смерти, та страна
Безвстная, откуда никогда
Никто не возвращался,— не смущали
Ршенья нашего…. О, мы скоре
Перенесемъ вс скорби тхъ мученій,
Что возл насъ, чмъ бросивъ всё, навстрчу
Пойдемъ другимъ, невдомымъ бдамъ….
И эта мысль насъ въ трусовъ обращаетъ….
Могучая ршимость остываетъ
При размышлень, и дянья наши
Становятся ничтожествомъ… Но тише,тише!
Прелестная Офелія, о нимфа —
Въ своихъ святыхъ молитвахъ помяни
Мои грхи….
Офелія.
Ну, какъ здоровье ваше
За эти дни, мой принцъ?
Гамлетъ.
Благодарю васъ,
Отлично.
Офелія.
Принцъ, есть у меня отъ васъ
Подарки, я давно хотла вамъ
Ихъ возвратить, прошу теперь, возьмите
Ихъ отъ меня.
Гамлетъ.
Зачмъ? Я никогда
И ничего вамъ не давалъ.
Офелія.
Нтъ, ваше
Высочество,— вы знаете отлично,
Что вы дарили мн, сопровождая
Такою нжной ласкою подарки,
Что длались они еще цннй…
Теперь рчей исчезло обаянье —
Возьмите-же назадъ то и другое,
Не нужны мн богатые подарки,
Когда они не отъ души….
Гамлетъ.
Ха-ха! Что, вы — честная двушка?
Офелія.
Ваше высочество…
Гамлетъ.
Вы красивы?
Офелія.
Что, ваше высочество, желаете сказать?
Гамлетъ. Что если вы честны и красивы,— то не позволяйте спорить невинности съ красотой….
Офелія. Но какое-же, принцъ, лучшее сообщество для красоты, какъ не невинность?
Гамлетъ. Да, правда, только красота скорй доведетъ невинность до разврата, чмъ невинность сохранитъ красоту, во всей ея чистот… Прежде еще сомнвались въ этомъ,— теперь это — непреложная истина… Я васъ когда-то любилъ…
Офелія. Да, принцъ, вы заставляли меня этому врить.
Гамлетъ. А вамъ не слдовало врить… Я васъ не любилъ…
Офелія. Тмъ боле я была обманута…
Гамлетъ. Иди въ монастырь — зачмъ теб плодить гршниковъ? Я самъ довольно честный человкъ, а и я могъ бы себя обвинить въ такихъ вещахъ, что лучше было бы моей матери не родить меня. Я очень гордъ, мстителенъ, честолюбивъ…. Да, и вс мы поголовно негодяи. Не врь никому изъ насъ, ступай своимъ путемъ — въ монастырь. Гд твой отецъ?
Офелія. Дома, ваше высочество.
Гамлетъ. Пусть онъ сидитъ подъ замкомъ и ломаетъ дурака только у себя дома. Прощай!
Офелія. О, милосердый Боже, помоги ему!
Гамлетъ. Если ты пойдешь замужъ, вотъ, что я дамъ теб,вмсто свадебнаго подарка: будь ты чиста какъ ледъ, бла какъ снгъ — ты не избгнешь клеветы. Иди въ монастырь! Прощай! Да если ужь нужно будетъ теб выйти замужъ — выйди за дурака, а умные люди знаютъ очень хорошо, какихъ чудищъ вы изъ нихъ длаете… Въ монастырь ступай, въ монастырь! Прощай!
Офелія. О, силы небесныя, исцлите его!
Гамлетъ. Наслышался я много о вашемъ искусств: Богъ вамъ далъ человческій образъ, а вы его коверкаете, вы пляшете, модничаете, кривляетесь, вышучиваете другихъ, называете наивностью ваше распутство. Продолжайте,— а съ меня довольно! Это меня свело съ ума… Я говорю: у насъ больше браковъ не будетъ! Т, кто обвнчаны, вс будутъ жить — кром одного… Остальные останутся — какъ они есть… Ступай въ монастырь!.. (Уходитъ.)
Офелія.
Какой великій умъ погибъ для міра!
Надежда, цвтъ роскошный государства,
И зеркало, и образецъ всхъ модъ,
Предметъ всхъ наблюденій, — все погибло!
И я, несчастная, отверженная, я,
Познавшая его обтовъ прелесть,
Обречена теперь разбитой видть,—
Гармонію возвышенной души,—
Чудесный цвтъ безумьемъ искаженный!
О, горе, горе! Что пришлося прежде
Мн видть — и теперь…

(Отходитъ въ глубину.)

(Входятъ Король и Полоній.)

Король.
Любовь, — о нтъ!
Нтъ, не къ любви его стремятся мысли.
Его слова нуждались, правда, въ связи,—
Но не безумье это! У него
Есть что-то на душ — созданье скорби,—
И я боюсь недобраго конца.
Въ предупрежденье этого, ршилъ
Я наскоро вотъ что: тотчасъ-же онъ
Подетъ въ Англію, чтобъ съ англичанъ
Потребовать запущенную дань.
Быть можетъ, море, и края чужіе,
И впечатлнья новыя разгонятъ
Тоску, которая его къ чему-то
Склоняетъ… А пока его мозги
Упорно заняты одной задачей,
Самъ на себя онъ не похожъ.— Какъ мннье
Твое объ этомъ?
Полоній.
Это планъ прекрасный,—
Но все-же я причиною считаю
Безумія — несчастную любовь.
Ну, что, Офелія?.. Теб не надо
Передавать, что говорилъ Гамлетъ,—
Мы знаемъ все.—

(Офелія уходитъ.)

Такъ поступайте, ваше
Величество, какъ будетъ вамъ угодно.
Но если вы найдете то удобнымъ, —
Пусть, посл представленья, королева
Поговоритъ наедин съ Гамлетомъ,
Упроситъ принца высказать свою
Печаль,— пусть съ нимъ поговоритъ серьезно,
А я, съ согласья вашего, сумю
Такъ помститься, что услышу все.
Когда и тутъ намъ не удастся,— ну,
Тогда ушлите въ Англію его,
Иль въ заключеніе — куда разсудитъ
Вашъ мудрый разумъ.
Король.
Хорошо… Безумье
Высокихъ лицъ нуждается въ надзор…

(Уходитъ).

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Одна изъ залъ дворца.

Гамлетъ и два или три комедіанта.

Гамлетъ. Вы прочтете монологъ, какъ я вамъ показалъ: легко и свободно. Если вы будете орать, какъ большинство нашихъ актеровъ — такъ я предпочелъ-бы, чтобъ мои стихи прокричалъ уличный разносчикъ. Не машите слишкомъ по воздуху руками, будьте спокойне: въ самомъ поток, бур, такъ сказать, въ вихр страстей, вы должны быть до извстной степени сдержанными, для приданія плавности роли. Мн всю душу коробитъ, когда какой-нибудь здоровенный дтина, напяливъ парикъ, рветъ страсть въ клочья и лоскутья, чтобы поразить раекъ, который ничего не смыслитъ, дальше неизъяснимой пантомимы и крика.
1-й комедіантъ. Я вамъ поручусь, что этого не будетъ, ваше высочество.
Гамлетъ. Но не будьте и вялы. Здравый смыслъ долженъ быть единственнымъ вашимъ учителемъ. Согласуйте движенія со словами, слова съ движеньями такъ, чтобы это не выходило изъ границъ естественности. Цль искусства всегда была и прежде, и есть теперь — быть врнымъ отраженіемъ природы — отразить и добродтель, и порокъ, и характеръ настоящаго вка. Если вы переиграли, или сыграли безцвтно, то, хотя невждамъ это и покажется смшнымъ, истинный цнитель останется недоволенъ, а мнніе его одного должно въ вашихъ глазахъ перевсить мнніе всхъ остальныхъ… О, есть актеры, которыхъ я видалъ на сцен, ихъ хвалили при мн, даже очень хвалили, но они безбожно играли, — безчеловчно! Они ломались и ревли такъ, что невольно приходила въ голову мысль, что людей надлалъ какой-то поденщикъ и прескверно надлалъ: ужь очень они далеки отъ натуры.
1-й комедіантъ. Кажется, мы почти исправились отъ этого.
Гамлетъ. А вы совсмъ исправьтесь… Да, пожалуйста, чтобы шуты ничего отъ себя не прибавляли, есть такіе — скалятъ зубы, чтобы заставить дураковъ хохотать во время какой-нибудь серьезной сцены. Такъ это обнаруживаетъ въ нихъ самыя жалкія претензіи… Идите — готовьтесь!

(Комедіанты уходятъ. — Входятъ Полоній, Розенкранцъ и Гильденстернъ.)

Ну, что же, Полоній,— король изволитъ пожаловать на представленіе?
Полоній. И даже вмст съ королевой,— и сію минуту!
Гамлетъ. Ступайте, поторопите комедіантовъ.

(Полоній уходитъ.)

Вы, господа, тоже отправляйтесь на помощь торопить ихъ.
Розенкранцъ и Гильденстернъ. Слушаемъ, ваше высочество. (Уходятъ.)
Гамлетъ. Эй, Гораціо!

(Гораціо входитъ).

Гораціо. Здсь, милый принцъ, всегда готовъ къ услугамъ.
Гамлетъ.
Гораціо! Ты лучшій изо всхъ,
Съ кмъ только доводилось мн встрчаться.
Гораціо.
О, дорогой мой принцъ…
Гамлетъ.
Нтъ, нтъ, не думай
Что это лесть, — какую ждать мн прибыль
Отъ человка, если весь доходъ
Его — лишь бодрый духъ,— онъ имъ одтъ
И сытъ! Зачмъ льстить бднякамъ! Пускай
Языкъ медоточивый лижетъ руки
У богачей, податливыя гнутся
Колни, получить надясь прибыль,
Поклонами… Послушай,— съ той поры,
Какъ научилась различать людей
Моя душа — ты ею избранъ былъ,—
Ты, подъ грозой страданій не страдавшій,
Ты, принимавшій и судьбы удары,
И счастье — одинаково спокойно!
Блаженны т, которые сумли
Перемшать съ разсудкомъ кровь свою
Настолько, чтобъ не быть несчастной дудкой
Въ рукахъ судьбы, не издавать послушно
Т звуки, что она захочетъ! Дай
Мн человка, чтобы не былъ онъ
Рабомъ страстей своихъ, — и я его
Носить въ душ… въ душ моей души
Всечасно буду, какъ тебя ношу я!…
Однако, будетъ… Я заговорился.
Сегодня, здсь, при корол, сыграютъ
Пьесу, гд есть сцена, очень близко
Похожая на смерть отца,— ты помнишь
Объ этомъ мой разсказъ? Тебя прошу я:
Когда дойдетъ до этого, — всей силой
Души своей слди тогда за дядей,—
И если скрытое его злодйство
Не выползетъ изъ конуры своей
При этой сцен — то виднье наше
Былъ злобный духъ, и замыслы мои
Черны, какъ наковальня у Вулкана…
Внимательно слди за дядей! Я-же
Вопьюсь въ него глазами. Посл мы
Соединимъ взаимно впечатлнья
И выводъ сдлаемъ.
Гораціо.
Извольте, принцъ!
Когда не уличенный въ преступлень
Онъ ускользнетъ,— я отвчаю.
Гамлетъ.
Вотъ
Они идутъ сюда. Теперь я долженъ
Казаться беззаботнымъ… Стань на мсто!..

(Датскій маршъ.— Входятъ: Король, Королева, Полоній, Розенкранцъ, Гильденстернъ и дворъ).

Король. Какъ поживаетъ нашъ племянникъ Гамлетъ?
Гамлетъ. О, превосходно! Я, какъ хамелеонъ, питаюсь надеждами. Вы каплуна такъ не откормите.
Король. Я къ такимъ разговорамъ не привыкъ, Гамлетъ.
Гамлетъ. Я — тоже. — (къ Полонію.) Вы, государь мой, говорите, что нкогда играли въ университет?
Полоній. Игралъ, ваше высочество,— и считался хорошимъ актеромъ.
Гамлетъ. Кого же вы изображали?
Полоній. Я изображалъ Юлія Цезаря. Я былъ зврски убитъ въ Капитолі. Брутъ меня убилъ.
Гамлетъ. Да, это было зврство — зарзать такого капитальнаго теленка.— Что актеры, — готовы?
Розенкранцъ. Да, ваше высочество,— ждутъ вашего приказа.
Королева. Поди сюда, милый мой Гамлетъ,— сядь со мной.
Гамлетъ. Нтъ, милая моя матушка,— здсь металлъ, сильне притягивающій.
Полоній. Ого,— замчаете, королева!
Гамлетъ. Офелія, вы мн позволили-бы лечь возл васъ? (Ложится къ ея ногамъ.)
Офелія. Нтъ, ваше высочество.
Гамлетъ. То есть, положить голову къ вамъ на колни?
Офелія. Извольте, ваше высочество.
Гамлетъ. А вы думали, что я хочу сказать?
Офелія. Право, я ничего не думала.
Гамлетъ. Что же: и ваша мысль — недурна.
Офелія. Что такое, принцъ?
Гамлетъ. Ничего.
Офелія. Вы веселы, принцъ.
Гамлетъ. Кто, я?
Офелія. Да, принцъ.
Гамлетъ. Я — вашъ шутъ — и только. Да что же людямъ и длать, какъ не веселиться! Посмотрите, какъ сіяетъ радостью моя матушка,— а не прошло еще и двухъ часовъ, какъ умеръ мой отецъ!
Офелія. Уже два раза два мсяца прошло, ваше высочество.
Гамлетъ. Такъ давно?.. Ну, такъ пусть черти носятъ трауръ, а я наряжусь въ соболя. О, небеса!.. Умереть два мсяца тому назадъ, и все еще не быть забытымъ! Значитъ, есть надежда, что память о великомъ человк переживетъ его на полгода.

(Выходитъ Прологъ.)

Прологъ.
Мы просимъ, полные смиренья,
Для насъ, актеровъ, снисхожденья,
А для трагедіи — терпнья…
Гамлетъ. И только! Что-же это: Прологъ, или надпись на кольц?
Офелія. Коротко, что-то.
Гамлетъ. Какъ женская любовь!

(Театральные Король и Королева входятъ.)

Король-актеръ.
Тридцать разъ въ колесниц промчался — вкругъ влаги соленой
Стихіи Нептуна и круга земель — Аполлонъ,
Тридцать разъ по двнадцати мсяца блескъ отраженный
То потухалъ, то горлъ, озаряя ночной небосклонъ,
Съ той поры, какъ въ сердцахъ ощутили любовный мы пылъ,
Съ той поры, какъ священный союзъ Гименей освятилъ.
Королева-актриса.
О, пусть и солнце и мсяцъ обычной плывутъ чередою,
Столько-же разъ обойдя нашу землю, любовь же все краше
Будетъ цвсти… Но ты боленъ?.. Мой другъ, что съ тобою?
Ты невеселъ, ты блденъ… Боюсь я за счастіе наше!
Но не пугайся, мой другъ,— и не врь нашимъ женскимъ сомнньямъ
И безпокойствамъ:— у женщинъ сплелись такъ глубоко
Страхъ и любовь,— всей душею отдавшись сердечнымъ волненьямъ,
Всею душей мы трепещемъ предъ грознымъ велніемъ рока.
Иль не любовь и не страхъ, или крайность и той и другого…
Любовь ты извдалъ мою, такъ пойми-же и страхъ мой,— со страстью
Онъ неразлученъ. Чмъ больше она, — тмъ и страха слпого
Больше,— чмъ боле страхъ,— тмъ больше любовнаго счастья…
Король-актеръ.
Да, моя радость, мы скоро разстанемся,— гнетомъ
Тяжкимъ мн жизнь моя стала, и жизни слабютъ основы.
Ты одинокой останешься въ мір, любовью, почетомъ
Окружена, и, быть можетъ, супруга другого,
Полнаго ласки…
Королева-актриса.
Ни слова, постой! Пусть проклятье
Мн на главу упадетъ!.. Разв это любовь?
Кто отдается другому супругу въ объятья,
Тотъ проливаетъ супруга законнаго кровь!
Гамлетъ. Это должно быть горьковатымъ.
Королева-актриса.
Гнусный разсчетъ и не боле — выборъ другого супруга,
Но не любовь,— и когда я его лобызаю,
То поцлуемъ на брачномъ одр — убиваю
Снова убитаго нкогда мужа…
Король-актеръ.
Подруга
Милая,— я убжденъ — вришь ты въ рчи твои:
Но вдь намреньямъ нашимъ часто грозятъ разрушенья,
Часто они забываются, сильны они въ мигъ рожденья,
Посл слабютъ, хилютъ, силы теряютъ свои.
Это такъ просто и ясно: долгъ нашъ забудется нами,
Если мы сами себ долгъ свой должны уплатить,
Что, подъ вліяніемъ страсти, мы часто себ общаемъ,
Тмъ (если страсть промелькнетъ) мы потомъ беззаботно играемъ.
Королева-актриса.
Свтъ небесный, померкни! Земля не питай меня! Вчно
Пусть не найду я покоя,— въ отчаянье пусть обратится
Вра моя… Пусть я въ кель пустынной томиться
Буду,— пусть все, что ласкаетъ насъ въ жизни безпечной,
Лучшія наши мечты и желанья и грезы,
Будутъ низвержены,— горе, страданія, слезы,
Вчныя муки пусть будутъ моею подругой,
Если я стану другого супруга супругой…
Гамлетъ. Ну, а если она эту клятву нарушитъ?..
Король-актеръ.
Клятва ужасная!.. Какъ тяжело мн… усталость смежаетъ
Вки мои… Я прилягу — пусть сонъ облегчитъ мн мученья…
Королева-актриса.
Спи,— можетъ быть, теб сонъ и подастъ облегченье…
О, пусть всегда добрый геній нашъ миръ охраняетъ!..

(Она уходитъ.)

Гамлетъ. Королева, какъ вамъ нравится пьеса?
Королева. Мн кажется, она слишкомъ много наобщала…
Гамлетъ. О, она все это исполнитъ!
Король. Вы знаете сюжетъ пьесы? Тутъ ничего нтъ нарушающаго приличіе?..
Гамлетъ. Нтъ, нтъ!.. Они только шутятъ! Они шутя отравляютъ… Ни малйшаго неприличія!..
Король. Какъ называется пьеса?
Гамлетъ. ‘Мышеловка ‘. Вы спросите,— почему? — Это аллегорія! Эта пьеса — воспроизведеніе убійства въ Вн, Гонзаго — имя герцога, его жена — Баптиста.— Вы сейчасъ увидите:— это очень гнусная исторія.— Но это ничего,— и у вашего величества, и у насъ совсть чиста,— насъ это не касается… Кошка знаетъ, чье мясо съла,— а мы не причемъ..

(Входитъ Люціанъ.)

А это нкій Люціанъ, племянникъ герцога. Начинай, убійца, — оставь свои проклятыя ужимки, начинай!.. Ну!
…..Воронъ каркая къ мести зоветъ!…
Люціанъ.
Замыселъ черенъ, готова рука, ядъ готовъ, все готово,
Время удобно, никто не увидитъ средь сада пустого.—
Ты, горькій сокъ чудныхъ травъ расцвтавшихъ въ полночи,
Трижды заклятый ужаснымъ заклятьемъ Гекаты,
Сномъ непробуднымъ на вки смежи эти очи,
Пусть улетаетъ изъ тла душа безъ возврата…

(Вливаетъ ядъ въ ухо спящаго.)

Гамлетъ. Это онъ отравляетъ его въ саду, чтобы захватить его владнія. Его имя — Гонзаго. Вся эта исторія описана на превосходномъ итальянскомъ язык. Вотъ вы сейчасъ увидите, какъ убійца овладетъ любовью жены Гонзаго.
Офелія. Король встаетъ?
Гамлетъ. Какъ — испугался холостыхъ выстрловъ?
Королева. Государь, что съ вами?
Полоній. Прекратите представленіе!
Король. Посвтите мн! Прочь отсюда!..
Полоній. Огня, огня, огня!..

(Вс уходятъ, кром Гамлета и Гораціо.)

Гамлетъ.
Пусть плачетъ раненный олень,
Здоровый веселится,
Для спящихъ — ночь,— для бодрыхъ день,
На этомъ міръ вертится!
Что,— разв эта шутка не доставила бы мн, въ крайнемъ случа, мсто въ трупп актеровъ?..
Гораціо. На вторыя роли…
Гамлетъ. Нтъ — на первыя!
О, мой Дамонъ! Здсь на престол
Былъ самъ Зевесъ!.. Но мигъ прошелъ —
Зевеса нтъ — и поневол
На тронъ взбирается… павлинъ…
Гораціо. Вы могли бы поставить риму.
Гамлетъ. Дорогой Гораціо,— теперь слова духа для меня тысячи червонцевъ… Замтилъ?
Гораціо. Превосходно замтилъ,принцъ…
Гамлетъ. Едва дошло до отравленія…
Гораціо. Я внимательно наблюдалъ…
Гамлетъ. Ха-ха! Ну,— музыки, флейтъ!.. Когда король не любитъ представленья, Такъ значитъ… онъ его не любитъ, безъ сомннья…

(Розенкранцъ и Гильденстернъ входятъ.)

Музыканты!
Гильденстернъ. Ваше высочество, соблаговолите выслушать два слова…
Гамлетъ. Даже цлую исторію!
Гильденстернъ. Государь,— король…
Гамлетъ. Да — ну, что же онъ?
Гильденстернъ. Онъ находится въ собственныхъ покояхъ — и очень возбужденъ…
Гамлетъ. Виномъ?..
Гильденстернъ. Разлитіемъ желчи, ваше высочество.
Гамлетъ. Ваша мудрость могла проявиться въ боле блестящей форм, если бы вы пригласили доктора, потому что когда я пропишу ему очистительное, — желчь разольется еще сильне.
Гильденстернъ. Принцъ,— приведите вашу рчь въ порядокъ, не кидайтесь въ сторону отъ нашего разговора.
Гамлетъ. Смиряюсь.— Повствуйте!
Гильденстернъ. Королева, ваша матушка, съ душевнымъ прискорбіемъ посылаетъ меня къ вамъ…
Гамлетъ. Милости просимъ!
Гильденстернъ. Ваше высочество,— эта вжливость неумстна. Если вамъ угодно будетъ дать мн здравый отвтъ — я исполню приказаніе вашей матушки, если нтъ, то я уйду — и этимъ кончу дло.
Гамлетъ. Я не могу…
Гильденстернъ. Что, принцъ?
Гамлетъ. Дать вамъ здравый отвтъ: мой умъ разслабленъ. — Но какой только я въ состояніи дать отвтъ — онъ къ услугамъ вашимъ — или, врне — къ услугамъ моей матушки. Ну, довольно объ этомъ. Прямо къ длу. Вы говорите мн,— моя матушка…
Розенкранцъ. Она говоритъ: — ваше поведеніе ее поразило и удивило.
Гамлетъ. О, удивительный сынъ, который можетъ такъ удивить свою мать… Но по пятамъ этого материнскаго удивленія, не слдуетъ-ли какое-нибудь продолженіе?
Розенкранцъ. Она желаетъ съ вами поговорить у себя, прежде чмъ вы ляжете.
Гамлетъ. Мы повинуемся, хоть будь она десять разъ нашей матерью. Имете вы еще что сообщить?
Розенкранцъ. Ваше высочество — вы меня когда-то любили.
Гамлетъ. Люблю и теперь, — беру въ свидтели всхъ воровъ и мошенниковъ.
Розенкранцъ. Дорогой мой принцъ,— что за причина вашего разстройства? Вы, право, сами стсняете свою свободу, не довряясь друзьямъ.
Гамлетъ. Видите… я не могу возвыситься…
Розенкранцъ. Этого не можетъ быть:— вы самимъ королемъ назначены наслдникомъ датскаго престола…
Гамлетъ. Да…. но ‘пока солнышко взойдетъ’… пословица эта очень старая….

(Входятъ Флейтщики.)

А, флейты!… Дай мн одну… Надо съ вами покончить… Вы, кажется, меня травите по слдамъ?
Гильденстернъ. О, ваше высочество, если моя обязанность слишкомъ дерзка, — дерзка и любовь моя.
Гамлетъ. Я что-то не могу этого понять… Не сыграете-ли вы на этой дудк?..
Гильденстернъ. Не могу, ваше высочество.
Гамлетъ. Я васъ прошу…
Гильденстернъ. Увряю васъ — я не умю.
Гамлетъ. Я умоляю васъ…
Гильденстернъ. Ни одного звука не могу издать, ваше высочество.
Гамлетъ. Да это такъ же легко, какъ лгать. Приставьте пальцы къ клапанамъ, дуньте, будетъ превосходная музыка. Смотрите, вотъ клапаны…
Гильденстернъ. Да я именно и не умю ими-то дйствовать, я не издамъ гармоническихъ звуковъ: я не учился…
Гамлетъ. Такъ поймите-жь теперь всю гнусность вашего поведенія со мной. Вы бы желали играть на мн, вамъ бы хотлось вырвать мою тайну,— проиграть на мн съ самой низкой ноты до верху… Сколько музыки въ этомъ маленькомъ инструмент, а вы не можете справиться съ нимъ — неужели же вы думаете, на мн легче играть, чмъ на дудк!.. Считайте меня какимъ хотите инструментомъ — разстроить вы меня можете,— но играть вамъ мной не придется.— (Входитъ Полоній.)
Гамлетъ. Благословеніе Господне на васъ…
Полоній. Принцъ, королева хотла бы объясниться съ вами — и не дале, какъ сейчасъ.
Гамлетъ. Видите вы то облако? Какъ оно похоже на крота?
Полоній. Правда, похоже на крота.
Гамлетъ. Мн кажется, оно похоже… на кота?
Полоній. Со спины… точно котъ.
Гамлетъ. Или оно похоже… на кита?
Полоній. Ужасно похоже на кита.
Гамлетъ. Такъ я, немного погодя, приду къ матушк… До чего они дурачатъ меня! Немного погодя, я приду!
Полоній. Такъ я и доложу… (Уходитъ.)
Гамлетъ. Немного погодя! — легко сказать!.. Оставьте меня, друзья мои…

(Вс уходять.)

Глухая ночь! Ужасный часъ видній!
Теперь гроба раскрылись на кладбищахъ
И духи адъ покинули… я могъ бы
Теперь упиться теплой кровью! Сдлать
Такое дло страшное, что день —
Его увидвъ — задрожалъ бы… Тише!…
Ну — къ матушк пойдемъ! О, сердце, сердце —
Будь милосердно: пусть душа Нерона
Не властвуетъ тобою… Да, я буду
Жестокъ, но человченъ,— какъ кинжаломъ,
Словами я колоть ей сердце буду,
Но мой кинжалъ останется въ ножнахъ.

(Уходитъ.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Комната въ замк. *)

{*) Въ Петербург и Москв сцены III и IV шли въ одной декораціи.}

Король, Розенкранцъ и Гильденстернъ.

Король.
Не нравится намъ это: прекратить
Обязаны мы выходки Гамлета —
Он небезопасны. Приготовьтесь:
Мы порученье вамъ дадимъ немедля,—
И въ Англію отправитесь вы съ нимъ.
Для блага государства мы не можемъ
Опасности столь явной подвергаться,
Которая ростетъ съ его безумьемъ.
Гильденстернъ.
Мы тотчасъ изготовимся. Вашъ страхъ
Длянасъ священъ, предъ нимъ благоговемъ
Мы, государь. Себя оберегая,
Вы бережете многихъ, что живутъ
Одними вами…
Розенкранцъ.
Каждый единичный
И частный гражданинъ страны обязанъ
Всей силой и оружіемъ себя
Отъ всякаго вреда оберегать,—
Тмъ паче тотъ, отъ благосостоянья
Котораго зависитъ жизнь другихъ.
Король.
Прошу васъ изготовьтесь, господа,
Скоре къ путешествію. Безумцамъ
Такой свободы мы давать не можемъ —
Она должна въ оковахъ быть…
Розенкранцъ и Гильденстернъ.
Исполнимъ,
Согласно вашему приказу…

(Уходятъ.)

Король.
О, гнусно преступленіе мое:
Ужасный, страшный грхъ — братоубійство,
Первичный грхъ, издревле проклятой!
Молиться не могу я, хоть желанье
И велико… Мой грхъ осилилъ волю….
Какъ человкъ, которому пришлось
Два дла сразу длать, я стою
Въ недоумніи — за что приняться,
И ничего не длаю… Ужели
Проклятая рука, такъ братской кровью
Забрызгана,— что крови той не смыть
Всмъ ливнямъ неба до-бла?… Къ чему-же
И милосердье есть, какъ не затмъ,
Чтобы прощать виновнымъ?… Вдь въ молитв
Должна двойная сила быть: она
Поддерживаетъ до грхопаденья,
А если мы падемъ — прощаетъ насъ…
Къ молитв поскоре!.. Тяжкій грхъ
Я совершилъ… Какую же молитву
Теперь читать?— ‘О, Господи, прости мн
Мой тяжкій грхъ!’ Нтъ, такъ нельзя молиться!
Вдь до сихъ поръ я пользуюся тмъ,
Чего добился я своимъ убійствомъ:
Короной, царской властью, королевой!
Могу-ль прощеннымъ быть, и за собою
Все это удержать? Здсь, въ бренномъ мір,
Виновный можетъ золотомъ засыпать
Законы — и нердко правосудье
Склоняется предъ подкупомъ постыднымъ…
Но тамъ не такъ! Тамъ подкупа не знаютъ,
Тамъ настоящимъ свтомъ вс поступки
Озарены,— мы сами обвиненья
Свои даемъ, и въ преступленьяхъ нашихъ
Открыто сознаёмся… Что же длать?…
Что длать мн?… Покаяться?… Всесильно
Вдь покаянье… Но къ чему оно,
Когда нельзя покаяться?… Ужасно,
Ужасно!.. Мука, хуже смерти черной…
Душа трепещетъ, хочетъ поскоре
Освободиться, и все больше, больше
Уходитъ въ путы… Вы, святыя силы
Небесъ, о, помогите мн!.. Сгибайтесь
Упрямыя колна, размягчитесь
Стальныя струны сердца — будьте мягки,
Младенчески-невинны… О, быть можетъ.
Надежда не потеряна еще!

(Преклоняется на молитву.)

(Входитъ Гамлетъ.)

Гамлетъ.
А! вотъ когда возможно все покончить!
Теперь онъ на молитв, и сейчасъ
Его душа отправится на небо…
Ужели-жь это — месть?… Конечно, месть!
Злодй отца убилъ,— и я за это,
Я, сынъ убитаго, на небо посылаю
Злодя!
О, да вдь это плата за труды,
А ужь никакъ не месть… Онъ захватилъ
Отца врасплохъ, насыщеннаго яствомъ
Въ расцвт всхъ грховъ… И гд теперь
Его душа — то вдаетъ Создатель,
Но думаю, что тяжко ей… Ужель
Я отомщу, убивъ его въ тотъ мигъ,
Когда себя молитвой онъ очистилъ,
И въ путь невдомый идти готовъ
Нтъ!
Прочь шпага,— избери ударъ страшне,
Когда его найду я пьянымъ, соннымъ,
Когда онъ будетъ въ вихр наслажденій
Своей позорной похоти рабомъ,
Когда онъ будетъ занятъ тмъ, въ чемъ тни
Спасенья нтъ — тогда его пронзи,
Швырни его отсюда въ преисподню:
Туда ему, туда какъ разъ дорога…
Меня ждетъ мать… Твои больные дни
Лишь временно продлитъ отсрочка эта…

(Уходитъ.)

Король.
Слова на неб,— мысли на земл…
Слова безъ мысли не доходятъ къ небу…

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

Кабинетъ Королевы.

Королева и Полоній.

Полоній.
Сейчасъ онъ будетъ. Вы съ нимъ хорошенько
Поговорите. Объясните прямо,
Что вс его продлки нестерпимы,
Что вы одн спасли его отъ гнва
Его величества. Прошу васъ — строже
Съ нимъ будьте… Здсь я спрячусь…
Королева.
Я ручаюсь,
Не бойтесь за меня. Скоре спрячьтесь —
Вотъ онъ идетъ.

(Полоній прячется. Гамлетъ входитъ.)

Гамлетъ.
Что, матушка, случилось?
Королева.
Гамлетъ! ты оскорбилъ отца жестоко!
Гамлетъ.
Отецъ мой вами оскорбленъ жестоко!
Королева.
Отвтъ, достойный твоего безумства!
Гамлетъ.
Вопросъ достойный вашего грха…
Королева.
Гамлетъ! да что-же это?
Гамлетъ.
Что такое?
Королева.
Да ты забылъ, кто я?
Гамлетъ.
О, нтъ, нисколько!
Вы — королева, вашъ супругъ-король —
Братъ вашего умершаго супруга,—
И, къ сожалнію, вы — мать моя!
Королева.
Нтъ, пусть другіе говорятъ съ тобой!
Гамлетъ.
Ни съ мста! Сядьте! Хитростей довольно!
Вы не уйдете, прежде чмъ предъ вами
Я зеркала не выставлю такого,
Въ которомъ вы увидите все то,
Что наросло у васъ на сердц.
Королева.
Какъ?
Меня убить ты хочешь… Помогите!—
Полоній (изъ засады.)
На помощь, эй!
Гамлетъ.
Что тамъ такое? крыса?
Мертва! Пари на золотой — мертва!

(Протыкаетъ коверъ.)

Полоній.
О, я убитъ! (Умираетъ.)
Королева.
О, ужасъ… что ты сдлалъ?
Гамлетъ.
Не знаю! Что? Король?

(Поднимаетъ коверъ и вытаскиваетъ Полонія.)

Королева.
Какой поступокъ
Безумный и кровавый!
Гамлетъ.
Да — кровавый!
Да, матушка, почти такой же гнусный,
Какъ мужа-короля убить, и выйти
За брата мужа своего…
Королева.
Убить…
Какъ? мужа-короля…
Гамлетъ.
Ну — да, убить!
Да, матушка, — я именно желалъ
Сказать: убить!…
А ты, несчастный шутъ,
Совавшійся непрошенный повсюду,—
Прости!… Тебя я принялъ за другого…
Ты оказался ниже чиномъ… Что-жь,—
Прійми свой жребій отъ судьбы…Ты видишь:
Услужливость порой — небезопасна…
Да не ломайте руки, успокойтесь!…
Садитесь… я сломаю ваше сердце,
Когда оно не вовсе отвердло,
Не закалилось, отъ грховъ привычныхъ
И свтлымъ чувствамъ можетъ быть доступно…
Королева.
Но что-жь я сдлала, за что такъ дерзко
Ты можешь говорить со мною?
Гамлетъ.
Что?
Такое дло, что передъ нимъ померкла
И женственность, и женская стыдливость,
И добродтель въ ложь преобразилась,
И на чел любви невинной, вмсто
Цвтущихъ розъ, раскрылись язвы злыя,
И брачные обты стали лживы
Какъ клятвы игроковъ! Такое дло,
Что самый духъ священнаго обряда
Исторгнутъ имъ и побасенкой стала
Религія… пылаютъ небеса,
Земля и твердь исполнены уныньемъ,—
Какъ въ страшный день послдняго суда…
Королева.
Гамлетъ! Гамлетъ, за что ты на меня
Такіе громы призываешь?
Гамлетъ.
Вотъ,—
Вотъ два портрета,— тотъ и этотъ — оба
Изображенья братьевъ. Посмотрите,
Какимъ величьемъ дышетъ этотъ ликъ,
Какой божественной онъ силы полонъ,
Какъ чуденъ взоръ воинственный и грозный,
Какая мощь въ осанк горделивой,—
Вдь это божество съ высотъ Олимпа!
Здсь каждый богъ вложилъ свое искусство,
Запечатлвъ чудесный обликъ формъ,
Чтобъ образецъ создать… И это былъ
Супругъ вашъ. Ну, теперь смотрите дальше…
И это тоже вашъ супругъ… Зараза,—
Сгубившая расцвтъ родного брата…
Есть у тебя глаза? Какъ? промнять
Цвтущихъ горъ чудесныя вершины,
И кинуться сюда, въ болото, въ грязь!
Есть у тебя глаза? Любовью это
Назвать не можешь ты: въ твои года
Пылъ крови укрощенъ,— она покорна,
Она разсудку служитъ,— а какой
Разсудокъ примирится съ этимъ дломъ…
Есть чувство у тебя? Конечно, есть,—
Вдь у тебя являются желанья…
Но чувства у тебя въ паралич,
Въ подобную ошибку впасть нельзя
И сумасшедшему,.. Вс чувства наши
Не могутъ быть подавлены настолько,
Чтобы хоть капли не осталось ихъ —
А капли той для выбора довольно!—
Какой-же дьяволъ одурачилъ васъ,
Играя съ вами въ дьявольскія жмурки!
Все усыпить въ себ, вс чувства!… Стыдъ!—
Гд твой румянецъ?… Если адъ мятежный
Здсь можетъ бушевать, въ костяхъ преклонной
Лтами женщины,— такъ пусть, какъ воск,
У юности растаетъ добродтель
Отъ собственнаго жара,— не корите
Стыдомъ порывовъ пылкой молодежи,
Когда самъ ледъ пылаетъ,— и разсудокъ
Разврату служитъ…
Королева.
О, Гамлетъ, довольно…
Ни слова больше!… Предо мной раскрылась
Моя душа вся въ черныхъ пятнахъ, язвахъ
Неизгладимыхъ…
Гамлетъ.
Нтъ,— но пресмыкаться
Въ такомъ разврат мерзостномъ и гнусномъ,
Справлять медовый мсяцъ въ этомъ подломъ
Свиномъ хлву…
Королева.
О, замолчи, Гамлетъ!
Твои слова, какъ острые кинжалы
Разятъ мое растерзанное сердце…
Гамлетъ.
Убійца и злодй! Холопъ негодный
Умершаго владыки. Шутъ въ порфир,
А не король! Воръ царства и державы,
Стянувшій съ полки царскую корону
И въ свой карманъ запрятавшій…
Королева.
Довольно!
Гамлетъ.
Король изъ тряпокъ и лоскутьевъ.

(Является Духъ.)

Силы
Небесныя! Спасите насъ! Прикройте
Своими крыльями! Чего ты хочешь,
Духъ царственный?..
Королева.
О, Боже — онъ помшанъ!
Гамлетъ.
Чтобъ упрекнуть медлительнаго сына
Явился ты? и время, и порывъ
Я пропустилъ и грознаго велнья
Не выполнилъ…
Что съ вами, королева?…
Королева.
Что съ тобою?
Въ пустой ты уголъ смотришь, говоришь
Съ пространствомъ, съ воздухомъ. Въ твоихъ глазахъ
Огонь сверкаетъ дикій, каждый волосъ
Вздымается на голов… О, милый
Мой сынъ,— да успокойся, ради Бога…
Какъ ты разстроенъ… Что ты видишь, что?
Гамлетъ.
Его, его! Смотри,— какой онъ блдный
И какъ онъ смотритъ… Это преступленье
И этотъ духъ,— могли-бы даже камни
Воспламенить! О, не смотри такъ грустно.
Колеблется моя ршимость… То,
Что совершить я долженъ — не свершится
И, вмсто крови,— горькихъ слезъ потоки
Готовы хлынуть…
Королева.
Съ кмъ ты говоришь?
Гамлетъ.
Вы никого не видите вонъ тамъ?
Королева.
Нтъ, никого, хоть все что тамъ — я вижу —
Гамлетъ.
И ничего не слышите?
Королева.
Я слышу
Нашъ разговоръ и только…
Гамлетъ.
Но смотрите —
Вотъ! Вонъ идетъ онъ тихо-тихо прочь,
Онъ, мой отецъ, въ своемъ обычномъ вид…
Смотрите, онъ идетъ, вотъ онъ у двери…

(Духъ исчезаетъ.)

Королева.
Твое воображенье! Очень часто
Рисуетъ бредъ подобныя виднья…
Гамлетъ.
Бредъ?— Но мой пульсъ спокойно-равномренъ,—
Онъ бьется точно такъ же какъ и вашъ…
Хотите испытать: я повторю
Вамъ снова все отъ слова и до слова —
Безумье заблудилось бы… О, нтъ,
Нтъ, матушка,— тебя я заклинаю —
Отбрось вс эти льстивыя лкарства —
Они не исцлятъ тебя! Не врь,
Что здсь мое безумье говорило,
А не твои грхи,— вдь это только
Плевой покроетъ и затянетъ рану,
А самый ядъ болзни будетъ глубже
И глубже все вндряться, заражать…
Покайся передъ небомъ въ прегршеньяхъ
Минувшихъ дней — и избгай гршить
Въ грядущемъ… Матушка,— прости меня,—
За то, что я сказалъ теб всю правду…
Что длать: нынче вкъ у насъ таковъ,
Что правда у грха прощенья проситъ,
И пресмыкается и молитъ позволенья
Добро ему же сдлать.
Королева.
О, Гамлетъ,—
Ты надвое мн сердце растерзалъ…
Гамлетъ.
Откиньте злую часть его,— живите
Съ другою половиной… Доброй ночи!…
Но не ходите ныне въ спальню дяди…
Нтъ добродтели у васъ — прикиньтесь
На время добродтельной. Привычка —
Драконъ, готовый здравый смыслъ пожрать,
Но иногда привычка — ангелъ чистый:
И честныя и добрыя дла
Она такимъ сіяньемъ озаряетъ,
Что ихъ легко творить… Вотъ вы сегодня
Воздержитесь — на слдующій день
Вамъ воздержанье уже легче будетъ,
И такъ все и пойдетъ: все легче, легче…
Привычка можетъ побдить природу —
И бса поселить въ душ — и выгнать…
Еще разъ — доброй ночи… Если вы
Испросите себ прощенье неба,
Я къ вамъ приду просить себ прощенья…
А этотъ… Каюсь я… Судьб, должно быть,
Угодно было, чтобы мы взаимно
Другъ друга наказали… Я исполнилъ
Ея велніе… Ну, что-жь — теперь —
Моя вина, и я за смерть отвчу.
Итакъ — покойной ночи… я обязанъ
Во имя правды сдлаться жестокимъ…
Худое началось… Но позади
Еще осталось худшее… Ну, слово
Одно лишь слово!…
Королева.
Что же длать мн?
Гамлетъ.
Да ужь никакъ не то, что я вамъ длать
Совтовалъ… Пусть пухлый вашъ король
Опять въ объятья васъ къ себ приманитъ,
И съ нжной лаской ущипнувъ за щечку,
Своимъ мышенкомъ назоветъ, принудивъ
Васъ выболтать все наше объясненье.
Вы скажете, что я — не сумасшедшій,
Что я прикидываюсь имъ… И какъ-же
Не разсказать ему?… И вамъ-ли, вамъ-ли?
Прекрасной, скромной, мудрой королев,
Скрывать такое важное извстье
Отъ этой гадины, летучей мыши,
Отъ этой жабы?… Нтъ!… откройте тайну!…
Королева.
О, будь увренъ, если нашу рчь
Дыханье составляетъ, а дыханье
Есть жизнь,— то у меня нтъ жизни,
Нтъ шепота, которымъ бы могла
Я передать слова твои…
Гамлетъ.
Назначенъ
Я въ Англію… Вы знаете?
Королева.
Ахъ, да!
Я позабыла… Это ршено…
Гамлетъ.
Ужь письма и товарищи по школ
Готовы въ путь. Я довряю имъ
Какъ двумъ ехиднымъ гадамъ. Порученье
Они везутъ, дорогу расчищая
Мн къ западн… Ну что-жь, пускай, пускай!
Вдь это превосходно: самъ строитель
Взлетаетъ вверхъ на собственномъ подкоп!
Хоть дло не легко — я подкопаюсь
На цлый ярдъ подъ мину — и взорву
Ихъ на луну!— О, какъ пріятно видть,
Когда на линіи одной дв силы
Встрчаются… Однако, мн съ него
Начать придется сборы… Эту тушу
Я въ комнату сосднюю стащу…
Покойной ночи, матушка!… Какъ нынче
Онъ важенъ, молчаливъ, серьезенъ, строгъ…
А вдь при жизни былъ болтливымъ, глупымъ
Наушникомъ… Пожалуйте со мной,—
Пора покончить съ вами, сударь… Ну-съ,
Покойной ночи, матушка! (Тащитъ трупъ.)

АКТЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ *).

{*) Собственно — вторая сцена. Первая — объясненіе короля съ Гертрудой всегда пропускается.}

Комната во дворц

(Входитъ Гамлетъ.)

Гамлетъ.
Припрятанъ хорошо!
Розенкранцъ и Гильденстернъ (за сценой).
Гамлетъ, принцъ Гамлетъ!
Гамлетъ.
Тс!… Что тамъ за шумъ? Кто Гамлета зоветъ? Идутъ!

(Входятъ Розенкранцъ и Гильденстернъ.)

Розенкранцъ.
Принцъ — что вы сдлали съ мертвымъ тломъ?
Гамлетъ.
Я прахъ смшалъ съ прахомъ.
Розенкранцъ.
Скажите, гд тло: мы его отнесемъ въ часовню.
Гамлетъ.
Не врьте этому.
Розенкранцъ.
Чему, принцъ?
Гамлетъ.
Не врьте, что ваши интересы дороже мн моихъ собственныхъ. И притомъ, что можно отвчать губк?.. Что ей можетъ отвтить сынъ короля?
Розенкранцъ.
Ваше высочество считаете меня губкой?..
Гамлетъ.
Да, губкой, которая впитываетъ въ себя милости короля, его награды, его образъ мыслей… Такихъ слугъ берегутъ къ концу. Ихъ держатъ, какъ обезьяны держатъ орхи за щекой: засунула въ ротъ первыми, а проглотитъ послдними… Когда ему понадобится назадъ то, что вы всосали, васъ стоитъ подавить,— и вы, какъ губка, снова сухи.
Розенкранцъ.
Я васъ не понимаю, принцъ.
Гамлетъ.
Радуюсь: ослинымъ ушамъ такихъ рчей не понять.
Розенкранцъ.
Ваше высочество, вы должны сообщить намъ, гд тло, и послдовать съ нами къ королю.
Гамлетъ.
Тло пока еще при корол… Но онъ еще не тло… Онъ пока еще представляетъ собою что-то…
Гильденстернъ.
Что-то, принцъ?
Гамлетъ.
Да,— что-то весьма ничтожное. Ну-съ, ведите меня къ нему… Травля началась…

(Уходятъ.)

Король со свитой (входятъ). *)

{*) Въ подлинник — сцена III.}

Король.
Я приказалъ найти его немедля,
И тло отыскать… О, на свобод
Его теперь немыслимо оставить…
Но вмст съ тмъ не можемъ мы его
Судить, какъ всхъ, со строгостью законовъ,—
Онъ такъ любимъ безумною толпою,—
Толпа не руководится разсудкомъ,—
Наружный блескъ ей нуженъ, наказанье —
Ужаснй для нея, чмъ преступленье…
Его отправка въ Англію должна
Обдуманною мрою явиться…
Отчаянно-упорную болзнь
Отчаянною мрой мы излчимъ…

(Входитъ Розенкранцъ.)

Ну, что, и какъ?
Розенкранцъ.
Куда сокрыто тло,
Мы не могли добиться, государь…
Король.
Но гд онъ самъ?
Розенкранцъ.
Онъ здсь подъ стражей ждетъ
Вашъ приговоръ.
Король.
Ввести его сюда!
Розенкранцъ.
Эй, Гильденстернъ,— введите принца.

(Гамлетъ и Гильденстернъ входятъ.)

Король.
Ну, Гамлетъ — гд Полоній?
Гамлетъ.
Онъ на ужин.
Король.
На ужин, — гд?
Гамлетъ.
Не тамъ, гд онъ стъ, а гд его дятъ. Дипломатическое собраніе червей теперь старается около него. О этотъ червь,— величайшій король въ дл ды! Мы откармливаемъ всхъ животныхъ, чтобъ откормить себя, а себя мы откармливаемъ для червей… Откормленный король и тощій нищій — дв перемны, два блюда за однимъ столомъ… Этимъ все кончается.
Король.
Ужасно! ужасно!
Гамлетъ.
Человкъ удитъ рыбу на червяка, который кушалъ самого короля,— потомъ онъ стъ рыбу, скушавшую этого червяка.
Король.
Что ты хочешь этимъ сказать?
Гамлетъ.
Ничего, я только хотлъ доказать, какъ иногда король можетъ прохаться по кишкамъ нищаго.
Король.
Гд Полоній?
Гамлетъ.
На неб! Пошлите кого-нибудь туда справиться… Если посланный не найдетъ его тамъ — ищите въ другомъ мст сами. Но вообще, если втеченіе мсяца не найдете его,— то вамъ поможетъ вашъ носъ, когда пойдете вверхъ по лстниц на галлерею.
Король.
Скоре идите, ищите его тамъ.
Гамлетъ.
Не торопитесь,— онъ подождетъ…

(Нсколько придворныхъ уходятъ.)

Король.
Мы сильно опечалены поступкомъ
Твоимъ, Гамлетъ… Заботясь о теб,
О безопасности твоей, должны мы
Съ возможною поспшностью отправить
Тебя отсюда… Поскорй сбирайся:
Корабль готовъ, попутный втеръ дуетъ,
Команда ждетъ, чтобъ въ Англію идти…
Гамлетъ.
Въ Англію?
Король.
Да, Гамлетъ.
Гамлетъ.
Хорошо.
Король.
Если-бъ ты зналъ наши мысли,— ты бы видлъ, какъ он чисты.
Гамлетъ.
Я вижу херувима, который видитъ ваши мысли. Ну, что-жь, демъ въ Англію. Прощайте, дорогая матушка!
Король.
Твой любящій отецъ, Гамлетъ.
Гамлетъ.
Мать моя! Отецъ и мать — мужъ и жена,— мужъ и жена — одно тло… Итакъ, моя матушка,— прощайте!.. Мы демъ въ Англію…

(Король и свита быстро уходятъ.)

(За сценой маршъ.)

Гамлетъ (у окна) *)
{*) У Шекспира дйствіе переносится на приморскую равнину, и принцъ разговариваетъ съ норве,скимъ капитаномъ. Но при исполненіи ‘Гамлета’ въ Москв, об сцены соединялись въ одну, по тому образцу, какъ ихъ соединялъ Сальвини, и реплики капитана давались Гильденстерномъ.}
Послушайте — чье это войско?
Гильденстернъ.
Это?
Норвежское.
Гамлетъ.
Скажите, а куда
Оно идетъ?
Гильденстернъ.
На Польшу.
Гамлетъ.
Ну, а кто
Ихъ полководецъ?
Гильденстернъ.
Фортинбрасъ — племянникъ
Норвежскаго монарха.
Гамлетъ.
Что-же,
Вся Польша — цль его похода,— или
Изъ-за окраинъ только онъ предпринятъ?
Гильденстернъ.
По правд говоря, они идутъ,
Чтобы отнять такой клочекъ земли,
Что весь доходъ его — въ его названь
Пять золотыхъ… Да и пяти бы не далъ
Я за его аренду. Больше онъ
Ни Польш, ни Норвегіи не дастъ,
Продай его хоть въ вчное владнье.
Гамлетъ.
Его, пожалуй, имъ сдадутъ безъ боя?
Гильденстернъ.
О, нтъ, вс гарнизоны на мстахъ!…
Гамлетъ.
Благодарю васъ.
Розенкранцъ.
Не пора-ли намъ
Въ дорогу, принцъ?
Гамлетъ.
Я буду вслдъ за вами.
Впередъ ступайте,— я приду.

(Розенкранцъ и Гильденстернъ уходятъ.)

Гамлетъ.
Какъ все, что вкругъ меня изобличаетъ
Медлительность мою, торопитъ къ мщенью!..
Ужели въ томъ все счастье человка,
Вся жизнь его, весь смыслъ существованья,
Чтобъ сть да спать, какъ твари? Нашъ Создатель
Ужель затмъ вложилъ въ насъ свтлый разумъ,
И далъ способность взоры обращать
И въ прошлое, и къ временамъ грядущимъ,
Чтобъ чувства въ насъ безъ всякой пользы глохли?
Забывчивость-ли подлая во мн,
Иль это боязливое сомннье,
И мысли о послдствіяхъ… Но въ этихъ
Серьезныхъ размышленьяхъ, (знаю я!)
Гораздо больше трусости, чмъ смысла!
Я чувствую одно, что я живу,
Затмъ, чтобъ вчно повторять все то же:
‘Да,— это дло надо, надо кончить!’
Есть у меня для мщенія причина,
И сила, и желанье есть, и средства…
Передо мной великіе, какъ міръ,
Примры возстаютъ… Смотрите: вотъ
Несмтныя войска гремятъ оружьемъ,
Ихъ принцъ ведетъ, изнженный и юный,—
Онъ честолюбьемъ полонъ, онъ смется
Надъ неизвстной участью похода,—
Онъ смло жизнью жертвуетъ своей,
Идя навстрчу счастью и тревогамъ,
И самой смерти,— и изъ-за чего-же?—
Изъ-за яичной скорлупы! О, да:
Быть истинно-великимъ: не возстать
Безъ повода великаго,— и биться
На смерть изъ-за соломенки ничтожной,
Когда задта честь!.. Но я, чего-же,
Чего я медлю?.. Мой отецъ убитъ,
Мать опозорена, я жажду мести,
И въ то же время медлю! Предъ собой,
Горя стыдомъ, я вижу это войско,..
Здсь двадцать тысячъ идутъ прямо на смерть,
Изъ-за какихъ-то призрачныхъ мечтаній,
Изъ-за какой-то мимолетной славы!
Они идутъ къ гробамъ, какъ на постели,
Они идутъ, чтобъ биться за такой
Клочекъ земли, который не вмститъ
Ихъ арміи, котораго не хватитъ
Имъ на могилы, гд не будетъ мста
Зарыть всхъ въ битв павшихъ…. Нтъ, довольно!
Мн надо крови!.. Иль я обращусь
Въ ничтожество… (Уходитъ.)

АКТЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

СЦЕНА ВТОРАЯ *).

{*) Въ Петербург съ этой сцены начинали актъ.}

Эльсиноръ. Комната въ замк.

Королева.
Я не желаю съ нею говорить…
Гораціо.
Она такъ проситъ васъ… Она совсмъ
Помшана… Такое состоянье
Достойно сожалнья…
Королева.
Что ей нужно?
Гораціо.
Все про отца твердитъ она, клянетъ
Нашъ міръ, и тяжко, глубоко вздыхаетъ.
Бьетъ въ грудь себя,— ее намекъ малйшій
Волнуетъ… Въ безпорядочныхъ словахъ
Съ трудомъ возможно уловить нить мысли…
…Что-то хочетъ
Она сказать, но что — понять нельзя,—
Во всякомъ случа, ея разсказъ
Не изъ веселыхъ…
Королева.
Да,— мн надо съ ней
Поговорить… Вели впустить ее…

(Гораціо уходитъ.)

…Когда на сердц
Темно, и совсть нечиста,— игрушка
Намъ кажется предвстникомъ несчастья.
Грхъ подозрителенъ,— боясь, чтобы его
Не обнаружили, онъ самъ себя порой
Предъ всми выставляетъ на показъ.

(Входятъ Гораціо и Офелія.)

Офелія.
Гд прелестная королева Даніи?
Королева.
Ну, что, Офелія?
Офелія (поетъ).
Проходятъ люди мимо,—*)
Гд-же милый твой?
Онъ въ шляп пилигрима,
Съ посохомъ, съ сумой…
{*) Музыка къ этимъ пснямъ — см. ‘Артистъ’, No 4.}
Королева.
О, Боже! Что значитъ это пніе… Офелія?..
Офелія.
И вы спрашиваете?.. Слушайте, слушайте!
Онъ умеръ — схоронили,
Онъ въ земл сырой,
Могилу придавили
Дерномъ и плитой.
Видите!
Королева.
Офелія,— милая…
Офелія.
Да нтъ — вы слушайте:
Былъ саванъ блоснжный

(Входитъ Король.)

Королева.
Взгляните на нее, государь!..
Офелія.
Весь въ гирляндахъ розъ!
Друзей толпою нжной
Пролито много слезъ…
Король.
Что съ вами, милая Офелія?
Офелія.
Все прекрасно!.. Очень вамъ благодарна… Вдь вотъ разсказываютъ, что дочь булочника обратилась въ сову… Ваше величество, мы знаемъ, что мы такое, но не знаемъ, что насъ ожидаетъ въ будущемъ…. Господь Богъ да сохранитъ васъ…
Король.
Все объ отц…
Офелія.
Не будемъ объ этомъ говорить, пожалуйста! А когда спросятъ, что это все значитъ, можете отвтить:
Вотъ Валентиновъ день насталъ,
Я поднялась съ зарей…
‘—Я, Валентина, милый другъ,
Стою передъ тобой…’
* * *
Вскочивъ съ постели, отворилъ
Предъ двушкой онъ дверь…
Она вошла… Потомъ ушла…
Двицы нтъ теперь!
Король.
Офелія, дорогая…
Офелія.
А! что клятвы!.. Я уже закончу:
О, Боже, Боже! Обмануть
Несчастную — за что?
Ахъ, что за важность! родъ мужской
И созданъ вдь на то…
* * *
— Ты общалъ вести къ внцу?..
Увы, мои мечты!..
— Я общалъ двиц — да!
Двица разв ты?..
Король.
Давно-ли это съ ней?
Офелія.
Я надюсь, что все кончится хорошо: надо быть терпливыми. Но мн ничего не осталось, какъ только плакать, когда вспомню, что онъ въ холодной земл. Мой братъ, конечно, долженъ узнать про это,— и я благодарю васъ за добрый совтъ. Велите подать карету. Покойной ночи милыя, прелестныя дамы…. покойной ночи… покойной ночи…. (Уходитъ.)
Король.
Гораціо — прошу васъ хорошенько
За ней слдите — очень васъ прошу.

(Гораціо уходитъ.)

Какъ глубоко, какъ страшно это горе!
Безспорно, смерть отца — его причина
Гертруда, о, Гертруда! знай: печали
Не ходятъ одиночно, — цлымъ войскомъ
Он идутъ на насъ… Убитъ Полоній,—
Твой сынъ въ изгнань, — (заслужилъ вполн
Своимъ поступкомъ онъ изгнанье это) —
Народъ взволнованъ,— говоръ тутъ и тамъ
Идетъ насчетъ убійства… Мы большую
Ошибку сдлали, похоронивъ
Его тайкомъ, безъ почестей народныхъ…
Теперь — Офелія! ея разсудокъ
Затмился, и она уже себ
Принадлежать не можетъ: человкъ
Безъ разума — картина — зврь, не больше….
И наконецъ, послдняя бда,
Важнйшая быть можетъ: воротился
Изъ Франціи сюда тайкомъ Лаэртъ…
Его душа сомнньями полна,—
Сомнительные слухи о кончин
Его отца передаются всюду —
Потребность въ этихъ гнусныхъ клеветахъ
Остановить нельзя: изъ устъ въ уста
Передаваться будетъ наше имя…
О, милая Гертруда, это все
Смертельнымъ для меня грозитъ исходомъ.

(Шумъ за дверями.)

Королева.
Что тамъ за шумъ!

(Входитъ Придворный.)

Король.
Послушай — что такое?
Тлохранителей позвать скоре
И двери охранять,— въ чемъ дло?
Придворный.
Ваше
Величество, спасайтесь!… Тамъ Лаэртъ,
Съ толпою возмущенной, опрокинулъ
Всхъ вашихъ слугъ… Его толпа вождемъ
Своимъ зоветъ: былое позабыто,—
Толпа реветъ: ‘Тебя мы избираемъ,
Ты будешь королемъ! Лаэртъ — король!’
Королева.
Съ какимъ восторгомъ, подлыя собаки,
Измнники, ревутъ на ложный слдъ…
Король.
Ворвались…

(Шумъ за сценой. Лаэртъ вооруженный, за нимъ Датчане.)

Лаэртъ.
Гд король? А вы, друзья,
Останьтесь тамъ, оберегайте дверь.
Мерзавецъ! Отвчай — гд мой отецъ?
Король.
О, успокойся, милый мой Лаэртъ!
Лаэртъ.
Малйшая частица, капля крови,
Которая теперь во мн могла бы
Спокойною остаться,— будетъ явнымъ
Свидтельствомъ, что мой отецъ обманутъ
Былъ матерью, что я не сынъ его…
Король.
Что за причина этого возстанья?…
Оставь его, Гертруда,— не страшись
За нашу жизнь,— особа короля
Окружена священнымъ ореоломъ,—
Свои мечи измна преклоняетъ
Передъ лицомъ монарха… Говори,
Лаэртъ,— чмъ раздраженъ ты? О, Гертруда,
Оставь его!… Ну, что же — говори!
Лаэртъ.
Гд мой отецъ?
Король.
Онъ умеръ.
Королева.
Но король
Невиненъ въ смерти…
Король.
Дальше!
Лаэртъ.
Какъ онъ умеръ?
Я шутокъ не терплю!…
Я не боюсь мукъ ада! Я надъ этой
И надъ грядущей жизнію смюсь!
Пусть будетъ то, что будетъ! Все равно!
Вотъ до чего дошелъ я!— я отмщу
За смерть отца во что бы то ни стало!
Король.
Что-жь можетъ помшать теб?
Лаэртъ.
Ничто!
Ничто не помшаетъ! Цлый міръ
Не остановитъ… Силъ настолько хватитъ,
Что совершу я все!
Король.
Лаэртъ, послушай:
Ужели ты, желая правду знать
О смерти твоего отца, желаешь,
Охваченный порывомъ мести, всхъ
Губить — и друга и врага?—
Лаэртъ.
Врага!
Врага и только…
Король.
Хочешь знать, кто онъ?
Лаэртъ.
Друзьямъ я вотъ какъ широко раскрою
Объятія свои,— какъ пеликанъ,
Я кровію своей ихъ напою.
Король.
Ну, вотъ теперь, Лаэртъ, ты говоришь,
Какъ добрый сынъ, какъ представитель рода.—
Я въ смерти твоего отца невиненъ,
И опечаленъ ею чрезвычайно,—
Теб сейчасъ все это ясно станетъ,
Какъ Божій день…
Датчане (за сценой).
Пускай она войдетъ!
Лаэртъ.
Что тамъ! что тамъ за шумъ?

(Входитъ Офелія, фантастически убранная цвтами.)

О Боже, Боже!
Огонь небесный, изсуши мн мозгъ,
Вы, слезы,— выжгите мои глаза,
Клянусь, клянусь я за твое безумье
Возмездіемъ ужаснымъ отплачу!..
Цвтокъ весенній мой, сестра моя,
Офелія!… О Господи!
Офелія (поетъ).
Несли его въ гроб съ открытымъ лицомъ…
И плакали вс и рыдали…
Прощай, голубокъ мой!…
Лаэртъ.
Останься у тебя разсудокъ, ты не возбудила бы меня къ мести больше, чмъ теперь…
Офелія.
А вы спойте какъ пряхи поютъ: ‘къ концу, къ концу,— скорй къ концу!’ Хорошая псня. Это былъ лживый управляющій: онъ укралъ у господина дочь…
Лаэртъ.
Это бредъ, но сколько въ немъ смысла!
Офелія.
Вотъ розмаринъ — это для памяти… Помни обо мн, милый, дорогой!… Вотъ незабудка,— чтобъ мысли всегда обо мн были…
Лаэртъ.
Безуміе и правда вмст… Былыя воспоминанія еще свжи…
Офелія.
Вотъ вамъ укропъ и водосборъ… Вотъ вамъ рута… Мн тоже рута,— для меня она трава воскресной молитвы… Вы можете руту носить съ другимъ девизомъ. А вотъ маргаритка… А фіалокъ нтъ, он вс завяли, когда отецъ мой умеръ… Говорятъ, онъ такъ спокойно умеръ… (Поетъ.)
Теб моя радость, о, счастье мое!…
Лаэртъ.
И страсть и горе, даже самый адъ,
Въ ея устахъ красой небесной дышутъ!
Офелія (поетъ).
Онъ больше не придетъ!
Онъ больше не придетъ!
Онъ больше не вернется!…
Онъ умеръ,— сердце не бьется,
Онъ больше не придетъ!—
Онъ весь былъ сдиной
Украшенъ снговъ блй,
Въ могил онъ подъ землей,—
Не надо плакать надъ ней:
Боже,— душу его упокой!
И души всхъ христіанъ!.. Молю Господа!.. Да не оставитъ васъ Богъ… (Уходитъ.)
Лаэртъ.
Боже, видишь-ли Ты это?
Король.
Лаэртъ,— когда ты хочешь справедливымъ
Быть предо мной,— съ тобою раздлить
Твою печаль я долженъ… Но сначала
Ты изберешь среди своихъ друзей
Мудрйшихъ,— пусть они ршатъ нашъ споръ,
Вс выслушаютъ пререканья наши,
И будутъ судьями межь нами. Если
Они найдутъ, что я причастенъ къ длу
Убійства твоего отца,— готовъ
Отдать я все: корону, жизнь и царство,—
Все, что своимъ теперь считаю я —
Но если нтъ,— то долженъ терпливымъ
Ты быть,— съ тобою мы соединимся,
Чтобъ вмст объ отмщень помышлять.
Лаэртъ.
Пусть будетъ такъ!.. Я мести жажду, мести!
Король.
Поврь: ты будешь удовлетворенъ,—
И гд вина — тамъ упадетъ ударъ
Возмездія… *) Пойдемъ со мной…
{*) Возможенъ прямо переходъ къ вопросу Лаэрта —‘Но что-жь теперь’ и т. д. Сцена же Гораціо пропускается.}

(Уходятъ.)

(Входятъ Гораціо и Слуга.)

Гораціо.
Кто спрашивалъ меня?
Слуга.
Матросы, сударь,—
Они пришли съ письмомъ какимъ-то къ вамъ.
Гораціо.
Пускай войдутъ! (Слуга уходитъ.) Матросы и письмо,—
Откуда, изъ какой земли?… Кто, кром
Гамлета, можетъ написать ко мн?

(Матросы входятъ.)

Матросъ.
Господь васъ благослови, сударь!
Гораціо.
И васъ также…
Матросъ.
На все воля Божья… Вотъ письмо отъ посланника, что въ Англію отправленъ. Если вы — Гораціо, какъ мн сказали, такъ это къ вамъ.
Гораціо (читаетъ).
‘Гораціо, когда ты прочтешь это посланіе,— дай средство этимъ ребятамъ дойти до короля, у нихъ есть къ нему письма. На второй день нашего плаванія, за нами погнался корабль съ пиратами и притомъ очень внушительный. Видя, что намъ отъ него на нашихъ парусахъ не уйти, пришлось напустить на себя храбрость. Въ горячей схватк, я перепрыгнулъ на ихъ палубу,— въ эту минуту они отчалили, и я остался у нихъ единственнымъ плнникомъ, вели себя они со мною, какъ могутъ вести себя мерзавцы, прикидывающіеся порядочными людьми… Но они знали что длали,— и я долженъ сослужить имъ службу. Пусть передадутъ королю мои письма, а ты спши ко мн, съ такой быстротой, словно ты спасался бы отъ смерти. У меня есть для тебя такое повствованіе, которое заставитъ тебя окаменть,— и все-таки оно не передастъ того, что случилось. Эти молодцы проводятъ тебя ко мн. Розенкранцъ и Гильденстернъ держатъ свой курсъ на Англію, — о нихъ у меня тоже есть что поразсказать. Прощай, твой, какъ всегда, Гамлетъ’.
Пойдемте! Я васъ провожу, куда
Отдать должны вы письма,— поскоре…
Потомъ меня сведете вы къ тому
Кто васъ сюда послалъ… (Уходятъ)

(Входятъ Король и Лаэртъ.)

Король.
Теперь съ меня ты снимешь обвиненье,—
Теперь меня зачислить долженъ ты
Въ число друзей твоихъ, друзей ближайшихъ
Ты знаешь все: убійца твоего
Отца,— имлъ посягновенье также —
И на меня…
Лаэртъ.
Но что-жь теперь?.. Отецъ
Лежитъ въ могил,— а сестра безумна,
Она была живое воплощенье
Всхъ совершенствъ… О, месть моя настанетъ! —
Король.
Оставь печаль свою, Лаэртъ,— не думай
Что мы настолько вялы и безпечны,
Чтобъ позволять смяться надъ собою —
И находить забавнымъ это… Нтъ,—
Ты самъ увидишь очень скоро. Я
Любилъ Полонія,— самихъ себя
Мы тоже любимъ… Можешь самъ понять…

(Входитъ Слуга.)

Ну что? какія новости?
Слуга.
Отъ принца
Гамлета письма… Королев, ваше
Величество, и вамъ…
Король.
Какъ? отъ Гамлета?
Кто ихъ принесъ?
Слуга.
Какіе-то матросы,
Я ихъ не видлъ,— письма отдалъ Клавдій…
Король.
Я ихъ прочту теб, Лаэртъ… Ступай! (Слуга уходитъ.) (Читаетъ.) ‘Высочайшій и могущественнйшій монархъ. Узнайте: я нагой высаженъ на берегъ вашего королевства. Завтра я буду просить дозволеніе предстать предъ ваши королевскія очи и тогда, извинившись предварительно за то, что осмлился васъ обезпокоить, изложу вамъ исторію моего внезапнаго и страннаго возвращенія. Гамлетъ’.
Что это значитъ?… Неужели вс
Обратно возвратились? иль, быть можетъ,—
Все это штуки и ломанье, вздоръ…
Лаэртъ.
Рука знакома вамъ?
Король.
Да — это
Писалъ Гамлетъ… ‘Нагой!’
А тутъ внизу въ постъ-скриптум приписка:
‘Одинъ’… Что скажешь ты, Лаэртъ,
Что посовтуешь?
Лаэртъ.
Я, право, ваше
Величество, не понимаю, какъ
Все это вышло, чувствую одно —
Онъ возвратится: эта мысль мою
Печаль утшила… Его увижу,
Ему въ лицо швырну его поступкомъ,
Скажу: ‘смотри, ты вотъ что сдлалъ’!…
Король (про себя )
Такъ!
Иначе и не можетъ быть… Иначе
И поступить нельзя… (Вслухъ.) Лаэртъ, ты будешь
Во всемъ повиноваться мн?
Лаэртъ.
О, да!
Но только если, государь, вы къ миру
Меня склонять не станете…
Король.
Я дамъ
Миръ для души твоей… Когда назадъ
Онъ возвратился самовольно, если
Онъ не желаетъ предпринять пути,
Назначеннаго нами, я устрою
Ему такое дло,— (совершенно
Оно теперь въ моемъ ум созрло)
Что для него нтъ выбора иного,
Какъ быть убитымъ… Легкій втерокъ —
И тотъ не пролепечетъ обвиненья,—
И даже королева согласится,
Что это все случайность и не больше.
Два мсяца тому назадъ здсь былъ
Ламонъ, нормандецъ. Часто въ разговор
Давалъ онъ лестный отзывъ о теб
И о твоемъ искусств фехтованья,
И наконецъ, однажды въ восхищень
Воскликнулъ: ‘вотъ бы вышелъ поединокъ,
Когда бы равный съ нимъ боецъ нашелся’…
Онъ уврялъ, что предъ тобой нормандцы
Теряли осторожность, глазъ, проворство…
И этотъ отзывъ отравилъ Гамлету
Его покой,— онъ, завистью сгорая,
Лишь объ одномъ мечталъ, чтобъ ты скоре
Сюда пріхалъ, чтобъ съ тобой поспорить…
Теперь ты видишь…
Лаэртъ.
Что?
Король.
Лаэртъ! послушай:
Любилъ-ли ты покойнаго отца?
На что бы ты ршился, доказать
Желая, что дйствительно въ теб
Кровь твоего отца?… Одни слова
Тутъ не помогутъ…
Лаэртъ.
Я ему готовъ
Хоть въ церкви перерзать горло.
Король.
Да —
Нтъ мста непригоднаго убійству,—
Месть не должна себ имть предловъ.
Но лучше это все, Лаэртъ, покончить
Домашнимъ образомъ. Гамлетъ узнаетъ,
Что возвратился ты, мы передъ нимъ
Все восхвалять твое искусство будемъ,
Усилимъ вдвое то, что говорилъ
Тогда французъ,— и, наконецъ, устроимъ
Вашъ поединокъ, и закладъ положимъ.
Онъ такъ безпеченъ, такъ великодушенъ,
Онъ такъ далекъ отъ козней, что не станетъ
Смотрть рапиръ,— и ты сумешь ловко
Затупленный конецъ перемнить
На остріе: одинъ ударъ искусный —
И смерть отца оплачена вполн.
Лаэртъ.
Я это сдлаю. Для врной цли,
Я остріе свое намажу ядомъ,
Бродячій лкарь мн его ссудилъ.
Конецъ рапиры намочить немного
И никакія зелья и припарки
Цлебныхъ травъ во всемъ подлунномъ мір
Отъ смерти не спасутъ, хотя бы только
Царапина пустила каплю крови…
Я этимъ ядомъ шпагу омочу,—
Пусть легкое мое прикосновенье
Ему дастъ смерть.
Король.
Объ этомъ хорошенько
Подумать надо: время, обстановку,
Все надо взвсить,— если подозрнье
Прокрадется въ намреніе наше
Со стороны кого-нибудь,— такъ лучше
Не трогать этотъ планъ… Должны мы крпко
Стоять на нашей почв,— если рухнетъ
Все наше предпріятіе — должны
По-прежнему стоять мы также твердо…
Постой… Есть у меня соображенье…
Большой закладъ положимъ мы предъ боемъ…
Да, это ясно, такъ!…
Когда васъ бой разгорячитъ, и жажду
Почувствуете вы (а ты старайся,
Чтобъ ваши стычки были горячй),
Когда онъ пить попроситъ,— я ему
Такую чашу поднесу — что будетъ
Глотка довольно, чтобы неудачный
Ударъ поправить твой… Но что такое?

(Входитъ Королева.)

Что, королева?
Королева.
Горе
Одно другому вслдъ идетъ такъ быстро!…
Лаэртъ, твоя сестра въ волнахъ погибла.
Лаэртъ.
Погибла, гд?
Королева.
Гд надъ водой растетъ склонившись ива,
Глядясь въ волну серебряной листвою,
Туда пришла Офелія съ цвтами,
Вся въ лиліяхъ, фіалкахъ и крапив,—
Она хотла пестрые внки
Развсить средь втвей на этой ив,
Но втвь сломилась — въ плачущій потокъ
Попадали душистыя гирлянды,
Она сама упала вслдъ за ними…
Широко распустившись по вод,
Не держало платье какъ русалку…
Она, свою не замчая гибель,
Обрывки пла изъ старинныхъ псенъ,—
Казалось, что съ водой она сроднилась…
Но долго это длиться не могло:
Намокло платье, пніе. замолкло,—
И ложе изъ подводныхъ травъ объятья
Раскрыло ей.
Лаэртъ.
Она погибла?
Королева.
Да!…
Лаэртъ.
Въ поток много для тебя воды,
Офелія,— зачмъ же слезъ потоки
Невольно хлынули изъ глазъ моихъ?…
Не надо плакать!.. Слезы — дло женщинъ!
Но нтъ — сильна природа… совладать
Съ ней невозможно… Государь! простите!…
Есть огненныя рчи у меня,
Он могли бы вспыхнуть съ мощной силой…
Но видите — я плачу… глупыхъ слезъ
Волна весь пылъ, весь пламень загасила…

(Уходитъ.)

АКТЪ ПЯТЫЙ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Кладбище.

(Входятъ два могильщика съ лопатами и проч.)

1-й могильщикъ. Разв по христіански хоронятъ тхъ, которые сами отправляютъ себя въ царствіе небесное?
2-й могильщикъ. Вдь теб сказано! ну, и ровняй могилу. Слдователь ее долго осматривалъ и ршилъ: ‘это христіанскій обрядъ!’
1-й могильщикъ. Какъ-же это можетъ быть,— вдь это самоубійство не было защитой отъ нападенія?
2-й могильщикъ. Такъ ршили!
1-й могильщикъ. Должно быть это было самонападеніе! Иначе быть не можетъ! Вдь тутъ вотъ въ чемъ дло: если я топлюсь сознательно,— значитъ я совершаю дяніе. Всякое дяніе иметъ три степени: дйствіе, совершеніе и исполненіе. Значитъ, она утопилась сознательно.
2-й могильщикъ. А вотъ, ты, ддъ, послушай!
1-й могильщикъ. Постой! Вотъ тутъ вода… Хорошо. Здсь человкъ стоитъ… Хорошо. Если человкъ идетъ къ этой вод и топится,— значитъ ужъ хочешь-не-хочешь, а ужъ это такъ… Замчаешь?.. Ну, а если вода къ нему пойдетъ и топитъ его, такъ онъ самъ себя не топитъ. Значитъ, кто самъ себя не лишилъ жизни, тотъ не самоубійца.
2-й могильщикъ. Это законъ такой?
1-й могильщикъ. Это законъ для слдствія о самоубійцахъ!
2-й могильщикъ. А знаешь, не будь она благородная, — ее бы вдь по христіанскому обряду не хоронили…
1-й могильщикъ. Это врно: важные люди имютъ всегда больше права топиться и вшаться, чмъ прочіе христіане… Ну-тка за лопаты! Нтъ древне дворянъ, какъ садовники, землекопы, и могильщики: они поддерживаютъ ремесло Адама.
2-й могильщикъ. Да разв онъ былъ дворянинъ?
1-й могильщикъ. Онъ былъ первый, имвшій право держать при себ орудія…
2-й могильщикъ. Ну, орудій-то у него не могло быть…
1-й могильщикъ. Что! язычникъ ты, что-ли? Въ писаніи сказано: Адамъ копалъ. А какже онъ безъ орудій копалъ? А вотъ теб еще вопросъ: только не отвтишь складно, сознайся….
2-й могильщикъ. Ну!
1-й могильщикъ. Кто строитъ прочне: каменьщики, корабельщики или плотники?
2-й могильщикъ. Тотъ, кто вислицу длаетъ: тысячу жильцовъ переживетъ такое помщеніе.
1-й могильщикъ. А ты, братъ, уменъ, нечего сказать! Вислица тутъ пришлась къ мсту… Только для кого?… Она по мрк приходится тмъ, кто скверно поступаетъ… Ты, напримръ, поступаешь скверно, говоря, что вислица прочне церкви. Значитъ для тебя тутъ вислица какъ разъ на мст.— Ну, начинай снова! Ну!
2-й могильщикъ. Кто строитъ крпче: каменьщики, корабельщики или плотники?
1-й могильщикъ. Ну, ну,— стаскивай хомутъ, что-ли!
2-й могильщикъ. А я знаю!…
1-й могильщикъ. Ну!
2-й могильщикъ. Нтъ, не знаю!

(Входятъ Гамлетъ и Гораціо.)

1-й могильщикъ. Не колоти себя по мозгамъ: оселъ отъ колотушекъ скорй не пойдетъ. А когда теб такой вопросъ предложатъ, говори:— могильщикъ,— домовъ, которые онъ строитъ, хватитъ до страшнаго суда.— Сбгай-ка къ Іоганну, да принеси мн выпить.

(Второй могильщикъ уходитъ.)

1-й могильщикъ (копаетъ и поетъ).
Я молодъ былъ, любилъ,
Жениться собирался,
Я молодъ, веселъ былъ,
Мн шуткой міръ казался…
Гамлетъ. Неужели у него нтъ сознанія, что онъ длаетъ: роетъ могилу и поетъ?
Гораціо. Привычка: онъ легко на это смотритъ!
Гамлетъ. Да, чтобы развить тонкость чувствъ, надо ничего не длать.
1-й могильщикъ (поетъ).
Но старость подлая тишкомъ
Подкралась… Все пропало!
Въ бокахъ лишь колики да ломъ,
Любви какъ не бывало!

(Выкидываетъ черепъ).

Гамлетъ. Въ этомъ череп былъ языкъ,— вдь и онъ могъ пть… Какъ этотъ негодяй его швыряетъ на землю, — словно это кости Каина-первоубійцы… Быть можетъ, то была голова дипломата, а теперь этотъ оселъ ею распоряжается… Голова, которая, быть можетъ, могла перехитрить Бога… Какъ ты думаешь?
Гораціо. Возможно, принцъ.
Гамлетъ. Или, быть можетъ, то былъ придворный, который говорилъ: осмлюсь пожелать вамъ добраго утра, ваше высочество!… Какъ вы изволите себя чувствовать, ваше высочество!…
Гораціо. Очень возможно, ваше высочество.
Гамлетъ. Да,— а теперь это собственность властелина-червя, — челюсть потеряна, по скуламъ стучитъ лопата могильщика… Что за переворотъ!… Если бы мы могли его постигнуть? Неужели эти кости для того только были созданы, чтобы играть ими, какъ кеглями…
1-й могильщикъ (поетъ).
Лишь саванъ нуженъ гробовой,
Да яма въ жидкой глин…
Вотъ все — въ чемъ только родъ людской
Нуждается понын.

(Выкидываетъ черепъ).

Гамлетъ. Вотъ еще одинъ!.. Не черепъ-ли это какого нибудь адвоката? Гд теперь его крючки, ябеды, дла, условія, его продлки?.. Какъ онъ позволяетъ этому грубому дураку колотить себя грязнымъ заступомъ по затылку,— не скажетъ ему, что притянетъ его къ суду за оскорбленіе? Неужели въ томъ заключалась цль его статей и неустойки-неустоекъ, чтобы его прекрасный затылокъ наполнился прекрасной грязью?… Вс его поручительства ручаются за его покупку, которую въ длину и ширину можно прикрыть двумя контрактами… Да одни его вводы во владніе не помстились бы въ такомъ ящик. Вдь пергаментъ длается изъ бараньихъ шкуръ?
Гораціо. Да, принцъ, и изъ телячьихъ тоже.
Гамлетъ. Какіе бараны и телята т, что врятъ въ прочность того, что пишется на пергамент! Я хочу поговорить съ этимъ… Любезный, это чья могила?
1-й могильщикъ. Моя-съ (поетъ).
Вотъ все, въ чемъ только родъ людской
Нуждается понын…
Гамлетъ. Ну да, твоя, потому что ты копаешь ее и копая ее мелешь вздоръ.
1-й могильщикъ. Ну, а вы вздоръ мелете, а ее не копаете,— значитъ она не ваша. А я вотъ хоть и не мелю стоя здсь, а она моя.
Гамлетъ. Да вдь ты мелешь, говоря, что она твоя, она для мертваго, а не для живаго…
1-й могильщикъ. Вранье-то живое… отъ меня, да къ вамъ — такъ и идетъ…
Гамлетъ. Для какого это господина ты готовишь ее?
1-й могильщикъ. Да ни для какого…
Гамлетъ. Ну, для какой женщины?
1-й могильщикъ. Тоже ни для какой.
Гамлетъ. Такъ кого-же хоронить будутъ?
1-й могильщикъ. А была она, царствіе ей небесное, женщиной, а теперь умерла…
Гамлетъ. Какъ этотъ плутъ любитъ точность! Съ нимъ надо говорить осторожно,— онъ насъ загоняетъ двусмысленностями… Ей Богу, Гораціо, я замтилъ, что за послдніе года свтъ такъ изощрился, что носокъ прохвоста наступаетъ на пятку придворнаго,— и даже сдираетъ съ нея кожу… Давно-ли ты могильщикомъ?
1-й могильщикъ. А я взялся за свое ремесло въ тотъ день, когда покойный нашъ король побдилъ Фортинбраса.
Гамлетъ. Давно это было?
1-й могильщикъ. Разв вы не знаете?— Всякій дуракъ это знаетъ! Случилось это въ тотъ самый день, когда молодой Гамлетъ родился:— вотъ тотъ, что теперь съума сошелъ и отосланъ въ Англію.
Гамлетъ. Почему же онъ отосланъ въ Англію?
1-й могильщикъ. Почему? Потому, что онъ съ ума сошелъ. Онъ тамъ опять умнымъ станетъ… А и не станетъ, такъ не велика бда.
Гамлетъ. Что такъ?
1-й могильщикъ. Тамъ оно замтно не будетъ, тамъ вс такіе же полоумные, какъ и онъ.
Гамлетъ. Какъ-же онъ съ ума сошелъ?
1-й могильщикъ. Престраннымъ манеромъ.
Гамлетъ. Какимъ-же это престраннымъ манеромъ?…
1-й могильщикъ. Взялъ, да и помшался!
Гамлетъ. На чемъ-же онъ помшался?
1-й могильщикъ. Да должно быть на земл здшней… Такъ вотъ, значитъ, я могильщикомъ всего навсего,— тридцать лтъ.
Гамлетъ. А что, долго человкъ пролежитъ въ земл прежде чмъ сгніетъ?
1-й могильщикъ. Да если не сгніетъ заживо,— (у насъ такихъ труповъ много: едва въ гробъ уложить можно, чтобъ не развалились) ну, тогда продержится кое какъ восемь, девять лтъ… Кожевенникъ девять лтъ выдержитъ.
Гамлетъ. Почему-же кожевенникъ дольше?
1-й могильщикъ. Потому, что его шкура такъ продубится отъ его занятій, что не пропуститъ въ себя воды долгое время,— а вода самый злой врагъ для вашихъ золотушныхъ труповъ. Вотъ вдь этотъ черепъ: лежитъ въ земл двадцать три года.
Гамлетъ. Чей онъ?
1-й могильщикъ. Одного золотушнаго мерзавца… Чей бы вы думали?
Гамлетъ, Не знаю.
1-й могильщикъ. Будь онъ проклятъ за свои полоумныя шутки! Онъ мн разъ вылилъ на голову кубокъ рейнскаго вина. Этотъ черепъ, сударь, черепъ Йорика, королевскаго шута.
Гамлетъ. Этотъ? (беретъ черепъ).
1-й могильщикъ. Этотъ самый.
Гамлетъ. Увы! бдный Йорикъ! Я его зналъ, Гораціо. Это былъ малый безпредльнаго остроумія, съ неистощимой фантазіей. Тысячу разъ онъ носилъ меня на своихъ плечахъ… А теперь какъ онъ отвратителенъ… мн даже тошно длается… Вотъ тутъ были т губы, что я цловалъ такъ часто. Гд теперь твои остроты, шутки твои, твои псни, твои порывы веселья, заставлявшіе, бывало, весь столъ заливаться смхомъ? Ничего не осталось, чтобъ посмяться надъ твоей гримасой… Даже челюсти нтъ… Теперь бы теб пробраться къ какой-нибудь барын въ уборную, да сказать: накладывайте, сударыня, блилъ и румянъ хоть на цлый дюймъ на лицо, а въ конц концовъ вы все-таки будете на меня похожи… Пусть она похохочетъ надъ этимъ… Гораціо, — скажи мн, пожалуйста, одну вещь…
Гораціо. А именно, ваше высочество?…
Гамлетъ. Какъ ты думаешь: Александръ Великій такимъ-же выглядлъ въ земл?
Гораціо. Точно такимъ-же.
Гамлетъ. И отъ него пахло такъ-же? Пха!… (Бросаетъ черепъ.)
Гораціо. Совершенно такъ-же, принцъ.
Гамлетъ. До какого жалкаго употребленія мы можемъ низойти, Гораціо. Наше воображеніе можетъ прослдить благородный прахъ Александра до того времени, когда имъ законопатятъ пивную бочку.
Гораціо. Странная мысль!
Гамлетъ. Но вдь это врно: мы можемъ дойти до нея очень просто, логично,— ну хоть такъ: Александръ умеръ, Александръ погребенъ, Александръ превратился въ прахъ. Прахъ — это земля, изъ земли добывается известь и глина. Почему же этой известью, въ которую онъ превратился, не могли законопатить пивнаго боченка?
Великій цезарь, въ глину превращенный,
Вдругъ на замазку дыръ пошелъ въ домахъ,—
Что поражало міръ колнопреклоненный,—
То служитъ для замазки на стнахъ!
Но тише! Отойдемъ! Сюда идутъ….

(Идетъ процессія, гробъ Офеліи, Лаэртъ, родственники, Король, Королева, свита и пр. За сценой погребальный колоколъ и похоронный маршъ).

Король и королева… дворъ за ними…
Кого они хоронятъ..? Что за скромность…
То несомннно былъ самоубійца,
Въ отчаяньи покончившій съ собой,—
Но кто нибудь изъ знати,— отойдемъ,
Укроемся на время и посмотримъ.—

(Отходитъ съ Гораціо).

Лаэртъ
Еще обрядъ!…
Гамлетъ
Вдь это благородный
Лаэртъ, смотри….
Лаэртъ
Еще обрядъ, еще!
Отшельникъ.
Насколько было права — погребальный
Обрядъ исполнить — нами онъ свершенъ….
Темна ея кончина,— и когда-бы
Не получилъ нашъ орденъ приказанья
Отъ короля,— лежала бы она
Не на святомъ кладбищ до суда
Послдняго,— ее бы проводили
Въ могилу не горячія молитвы,
А черепки, кремни и камни…. Здсь-же
Допущены и двичьи внки,
И покрывала двичьи, и выносъ,
И погребальный звонъ….
Лаэртъ
И это все?
Отшельникъ.
Все. Еслибъ мы надъ нею прочитали
Потребныя для похоронъ молитвы,
То тмъ бы осквернили нашъ обрядъ.
Лаэртъ
Спускайте-же ее въ могилу. Пусть
Изъ чистаго и чуднаго созданья
Растутъ весеннія фіалки….
Гамлетъ
Что?
Офелія…. Краса моя….
Королева (бросая цвты)
Цвты
Цвтку! Прости!.. Надялась я видть
Тебя женой Гамлета и цвтами
Усыпать ложе брачное твое,
Не крышку гробовую….
Лаэртъ
Еслибъ горе
Тягчайшее упало на главу
Проклятаго, своимъ поступкомъ гнуснымъ
Исторгшаго твой свтлый, чистый разумъ!
О, не бросайте землю, дайте мн
Въ послдній разъ обнять ее!…

(Спрыгиваетъ въ могилу).

Теперь
Валите глину вашу на живаго
И мертвую, пока не вознесете
Такую гору, что главой превыситъ
Олимпъ и Пеліонъ лазурный…
Гамлетъ (Приближаясь.)
Кто
Такъ громко здсь высказываетъ горе?
Кто въ неб звзды заклинаетъ?… Я —
Гамлетъ, наслдникъ датскаго престола.

(Прыгаетъ въ могилу.)

Лаэртъ
Чтобъ сатана
Твою взялъ душу!

(Схватывается съ принцемъ.)

Гамлетъ
Скверная молитва!
Прошу отнять отъ горла моего
Скоре руки… Я хотя не золъ
И не горячъ,— но что-то есть во мн
Опасное, чего должно страшиться
Твое благоразуміе! Прочь руки!
Король
Разнять ихъ!
Королева
О, Гамлетъ! Гамлетъ!..
Голоса
Постойте!
Гораціо
Принцъ, дорогой мой, успокойтесь!

(Ихъ разнимаютъ. Они выходятъ изъ могилы.)

Гамлетъ
Да!
Да,— я объ этомъ съ нимъ готовъ поспорить
Пока дышу….
Королева
О чемъ, мой сынъ, о чемъ?
Гамлетъ
Ее любилъ я. Сорокъ тысячъ братьевъ
Сильнй меня любить ее не могутъ…
Что для нея ты сдлаешь?…
Король
Лаэртъ—
Вдь это сумасшедшій!
Королева
Пощадите
Его,— я умоляю!
Гамлетъ
Чортъ возьми!
Да что-жь ты хочешь длать? Хочешь плакать?
Поститься? драться? истязать себя?
Пить уксусъ, крокодиловъ сть? — и я,
Я тоже сдлаю! теперь ты воешь,
Чтобъ разбсить меня, спрыгнулъ въ могилу,
Кричишь — живаго зарывайте съ ней!
Я тоже сдлаю! ты можешь голосить: —
Я бсноваться точно также буду!
Королева
Но это помшательство. Припадокъ
Минуетъ скоро… Кроткимъ какъ голубка
Потомъ опять онъ будетъ….
Гамлетъ
Нтъ — послушай:
Зачмъ ты такъ относишься ко мн?…
Я такъ любилъ тебя!.. Но все равно!
Чтобъ Геркулесъ ни совершалъ,— все кошка
Мяукать будетъ,— а собака ждать,
Когда ея чередъ визжать настанетъ…

(Уходитъ.)

Король
Иди, Гораціо, слди за нимъ.
Гертруда, учреди надзоръ за сыномъ.
Не долго ждать — часы успокоенья
Для всхъ для насъ теперь наступятъ скоро…

АКТЪ ПЯТЫЙ.

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Комната въ замк.

(Гамлетъ и Гораціо).

Гамлетъ.
Объ этомъ будетъ… О другомъ теперь…
Ты помнишь обстоятельства?…
Гораціо.
Еще бы!
Гамлетъ.
Въ моей душ какая-то борьба
Кипла, не давала спать. Порою
Казалось мн, что я лежу въ оковахъ,
Какъ бунтовщикъ-матросъ. Потомъ, внезапно,
Накинувъ плащъ, я вышелъ изъ каюты,
И ощупью найдя пакеты, снова
Къ себ вернулся. Всякое приличье,
Отбросивъ, вскрылъ я письма, и нашелъ,
Гораціо… О, гнусное холопство!
Я въ нихъ нашелъ приказъ… Онъ подкрпленъ
Былъ доводами важными: для блага
И Даніи, и Англіи — нужна
Моя погибель тотчасъ-же, немедля:—
Едва ступлю я на британскій берегъ
Мн надо голову срубить…
Гораціо.
Возможно-ль?
Гамлетъ.
Вотъ эти письма,— можешь на свобод
Прочесть ихъ! Хочешь знать, что дальше было?
Гораціо.
Прошу васъ, принцъ.
Гамлетъ.
Опутанный стями
Интриги подлой, не усплъ я мысли
Въ порядокъ привести, когда невольно
Ужь дло было сдлано. Я слъ
И сочинилъ посланіе другое.
Когда то я считалъ позорнымъ дломъ
Нашъ стиль напыщенный и все старался
Его забыть. Теперь онъ очень кстати
Пришелся мн. Ты хочешь знать, что я
Имъ написалъ?
Гораціо.
Конечно, принцъ, хочу!
Гамлетъ.
‘Отъ Даніи монарха. Очень важно.
‘Такъ какъ Британія была всегда
‘Его врнйшей данницей, то чтобы
‘Любовь межь ними процвла какъ пальма,
‘Чтобъ вчный миръ не пересталъ носить
‘Своей гирлянды изъ златыхъ колосьевъ’…
Ну и такъ дале,— все ‘чтобы, чтобы’….—
‘Британія немедленно должна
‘Прочтя письмо, безъ дальнихъ проволочекъ
‘Казнить подателей его, не давши
‘Для покаянія имъ времени’…
Гораціо.
Но какъ-же
Вы запечатали?
Гамлетъ.
О, даже въ этомъ
Небесное я вижу Провиднье!
Я у себя нашелъ печать отца:
Моделью государственной печати
Она была. Свернулъ я точно также
Мое письмо какъ прежнее, печати
Привсилъ, надписалъ и осторожно
На мсто положилъ. Потомъ на утро
Случилось намъ съ пиратами столкнуться.
Что было дале,— ты это знаешь…
Гораціо.
И такъ, т двое идутъ на смерть?
Гамлетъ.
Да,—
Но, вдь, Гораціо,— она же сами
Стремились въ Англію,— и совершенно
Моя покойна совсть. Ихъ конецъ —
Лишь слдствіе ихъ мерзостей. Опасно
Всегда душенкамъ подленькимъ соваться
Подъ мощные удары великановъ…
Гораціо.
Но нашъ король!
Гамлетъ.
Послушай, не пора-ли
За дло взяться мн? Онъ короля-
Отца сгубилъ и мать безчестью предалъ…
Онъ между мною и моимъ престоломъ
Проползъ такъ ловко,— и разставилъ сти
На жизнь мою… Не будетъ-ли спокойна
Моя душа, когда я съ нимъ покончу
Вотъ этою рукой?… Не грхъ-ли тяжкій
Дозволить язв этой разростаться?…
Гораціо.
Онъ скоро изъ Британіи получитъ
Извстія о результат…
Гамлетъ.
Скоро!
Но промежутокъ мой… А жизнь земная
Не больше, чмъ сказать успешь: разъ!
Ахъ, мн такъ жаль, Гораціо, что я
Забылся до того передъ Лаэртомъ,—
Въ самомъ себ его я вижу душу…
Я постараюсь возвратить себ
Его расположеніе, но право
Хвастливая его печаль меня
Взбсила.
Гораціо. Тише! Кто-то къ намъ идетъ. (Входитъ Озрикъ).
Озрикъ. Имю счастіе поздравить васъ, ваше высочество, съ возвращеніемъ въ Данію.
Гамлетъ. Очень вамъ благодаренъ. (Гораціо.) Ты знаешь эту стрекозу?
Гораціо. Нтъ, ваше высочество.
Гамлетъ. Тмъ лучше для тебя: знать его — порокъ.
Озрикъ. Многоуважаемый принцъ! Если бы у вашего высочества была минута свободнаго времени, я бы вамъ осмлился передать одну вещь отъ его величества…
Гамлетъ. Отъ всей души готовъ принять эту вещь… Дайте настоящее назначеніе вашей шляп: она сдлана для головы.
Озрикъ. Благодарю васъ, ваше высочество, очень жарко.
Гамлетъ. Нтъ, право, холодно: сверный втеръ.
Озрикъ. Порядочно холодно, ваше высочество.
Гамлетъ. И все-таки мн кажется, что очень душно и жарко… или моя комплекція…
Озрикъ. Душно, ваше высочество, ужасно. Такъ душно, такъ душно… будто… Словъ нтъ, какъ душно. Ваше высочество, его величество приказали мн объявить вамъ, что ими положенъ большой закладъ относительно васъ. Дло въ томъ, ваше высочество, что…
Гамлетъ. Пожалуйста, надньте шляпу! (Хочетъ ее надть на него.)
Озрикъ. Нтъ, ваше высочество, мн, право, такъ удобне. Недавно, ваше высочество, ко двору прибылъ Лаэртъ. Осмлюсь васъ заврить, что это благороднйшій человкъ, преисполненный отличныхъ качествъ, обходительный, представительный. Въ немъ вы найдете все, что только можетъ знать свтскій человкъ…
Гамлетъ. Хотя ваше описаніе и превосходно, но я знаю, что такое исчисленіе смутитъ ариметику памяти, мы всегда будемъ лавировать по одному мсту сравнительно съ его быстрымъ парусомъ. Но чтобы быть правдивымъ я скажу, что считаю его душу столь необычайно свтлой, а его качества столь цнными и рдкими, что ему, если говорить правду, можетъ быть уподоблено только его отраженіе въ зеркал, и сравняться съ нимъ можетъ только его тнь и никто больше.
Озрикъ. Ваше высочество изволили выразиться про него совершенно врно.
Гамлетъ. Но въ чемъ же дло? Къ чему наше грубое дыханіе произноситъ имя этого достойнаго кавалера?
Озрикъ. Я знаю, принцъ, что вы обладаете свдніями…
Гамлетъ Мн очень бы хотлось, чтобъ вы были уврены, что я обладаю свдніями, хотя, говоря по правд, еслибъ вы и не знали это, то мн это было бы все равно… И такъ?..
Озрикъ. Вы имете свднія о талант Лаэрта…
Гамлетъ. Не смю признаться въ этомъ, чтобы не сравнить себя съ нимъ. Знать хорошо человка — это тоже, что знать самого себя.
Озрикъ. Я говорю, принцъ, о его оружіи: судя по той слав, которую онъ иметъ, ему равнаго нтъ.
Гамлетъ. Какое же его оружіе?
Озрикъ. Шпага и кинжалъ.
Гамлетъ. Это ужь два оружія! Но дальше?..
Озрикъ. Его величество, принцъ, держатъ съ нимъ пари на шесть арабскихъ коней, противъ которыхъ онъ заложилъ, сколько я знаю, шесть французскихъ рапиръ и кинжаловъ съ принадлежностями, то есть съ портупеями, прицпками и прочимъ. Трое изъ снарядовъ, дйствительно, драгоцнны, очень соотвтствуютъ рукояткамъ, очень изящные снаряды, богатой отдлки…
Гамлетъ. Что вы называете снарядомъ?
Гораціо. Я зналъ, что придется прибгнуть
къ комментаріямъ, прежде чмъ вы кончите.
Озрикъ. Снарядъ,— это портупея…
Гамлетъ. Такое выраженіе было боле бы у мста, если бы мы носили на боку пушки, ну а теперь пусть это будетъ портупея. Но дальше. Шесть арабскихъ коней противъ шести французскихъ шпагъ, ихъ приборовъ и трехъ великолпно изукрашенныхъ снарядовъ. Это французскій закладъ, противъ датскаго! Но почему же это все заложено, какъ вы выражаетесь?
Озрикъ. Ваше высочество, король полагаетъ, что Лаэртъ изъ двнадцати схватокъ уступитъ вамъ боле трехъ ударовъ. Лаэртъ стоитъ за девять ударовъ изъ двнадцати. Дло тотчасъ же можетъ быть ршено, если только вы соблаговолите дать отвтъ.
Гамлетъ. А если я отвчу — нтъ?
Озрикъ. Я подразумваю, ваше высочество, что вы своей личной особой отвтите на вызовъ.
Гамлетъ. Я прогуливаюсь здсь, на террасс: съ дозволенія его величества, это то время дня, когда я наслаждаюсь воздухомъ. Пусть принесутъ сюда рапиры, и если этотъ господинъ согласенъ и король остается при своемъ намреніи, то я выиграю закладъ, если смогу.
Озрикъ. Такъ и прикажете передать?
Гамлетъ. Такъ, именно такъ и передать, съ прикрасами, какія будутъ угодно вашей душ…
Озрикъ. Примите увреніе, ваше высочество, въ глубокомъ почтеніи и преданности…
Гамлетъ. И отъ меня также… (Озрикъ уходитъ.) Онъ хорошо длаетъ, что самъ проситъ принять его увреніе. Другаго человка не найдется, который бы сталъ просить за него…
Гораціо. Это цыпленокъ со скорлупой на голов…
Гамлетъ. Онъ не иначе принимался за грудь матери какъ съ комплементами. Это не человкъ, а какая-то игра дрожжей, дунь на него — и пузыри лопнутъ!..

(Входитъ Придворный.)

Придворный. Принцъ, его величество отнеслись къ вамъ черезъ молодаго Озрика, который передалъ, что вы ждете на террас. Меня послали узнать: соблаговолите-ли вы сейчасъ фехтоваться съ Лаэртомъ, или желаете обождать?
Гамлетъ. Я въ своихъ намреніяхъ постояненъ: они слдуютъ за желаніями короля. Если онъ готовъ къ поединку, то готовъ и я, теперь, или когда бы то ни было, лишь бы я всегда былъ расположенъ такъ, какъ теперь.
Придворный. Король, королева и вс спускаются сюда…
Гамлетъ. Очень радъ.
Придворный. Королева желаетъ, чтобы вы какъ-нибудь привтливо поговорили съ Лаэртомъ, прежде чмъ приступите къ поединку.
Гамлетъ. Совтъ королевы прекрасенъ.

(Придворный уходитъ.)

Гораціо. Вы проиграете закладъ, принцъ.
Гамлетъ. Не думаю. Съ тхъ поръ какъ онъ ухалъ во Францію, я постоянно упражнялся,— при условіяхъ имъ предложенныхъ, я выиграю. Но ты не можешь себ вообразить, какъ скверно мн вотъ здсь, на сердц… Это пустяки…
Гораціо. Но, дорогой принцъ…
Гамлетъ. А! это пустяки… Такое предчувствіе можетъ потревожить женщину…
Гораціо. Если сердце говоритъ — врьте ему… Я остановлю ихъ, скажу, что вы не можете сегодня.
Гамлетъ. О, нтъ! Не надо врить въ предзнаменованія… Воробей не погибнетъ безъ воли Провиднія… Если не теперь, такъ со временемъ, не со временемъ, такъ теперь, если не сегодня — такъ вообще когда-нибудь да случится… Надо всегда быть готовымъ. Со смертью мы все теряемъ, такъ не все-ли равно: раньше или позже.

(Входятъ Король, Королева,Лаэртъ, Озрикъ, Свита съ рапирами и весь дворъ.)

Король.
Гамлетъ, поди сюда,— ты отъ меня
Вотъ эту руку примешь.

(Кладетъ руку Лаэрта на руку Гамлета.)

Гамлетъ.
Простите,— я нанесъ вамъ оскорбленье,
Простите, будьте рыцаремъ… Здсь вс,
(И вы, должно быть, въ томъ числ) вс знаютъ
Что боленъ я,— все сдланное мной
Затронуло невольно вашу честь
И ваше горе, и вашъ гнвъ невольный.—
Я объявляю здсь, что это было
Безуміе… Ну, разв я могу
Лаэрту нанести обиду? Нтъ,
Мое признаніе здсь, въ собрань этомъ,
Пусть отвратитъ мысль всякую о зл,
Зл преднамренномъ… Великодушный!
Считайте: мною пущена стрла,
Она перелетла черезъ домъ
И ранила случайно брата…
Лаэртъ.
Я
Доволенъ объясненіемъ… Конечно,
Моя душа горитъ желаньемъ мести,
И не даетъ мн права перемирья,—
Я буду ждать пока почтенный голосъ
Судей испытанныхъ не разъяснитъ
Насколько честь затронута моя,—
Но до тхъ поръ — я принимаю вашу
Пріязнь ко мн за то, чмъ быть должна
Пріязнь,— вы можете пока вполн
Уврены быть въ этомъ.
Гамлетъ.
Превосходно!
Приступимъ же по братски къ состязанью,
Подайте намъ рапиры… Что-жь, начнемъ?
Лаэртъ.
Начнемъ… Рапиру мн!
Гамлетъ.
Я вамъ мишенью
Прекрасной буду,— я плохой боецъ,
Искусство ваше яркою звздою
На темномъ небосклон засіяетъ.
Лаэртъ.
Изволите шутить?
Гамлетъ.
О, нтъ, клянусь
Вамъ честью!
Король.
Озрикъ, дайте имъ рапиры,
Вы знаете, нашъ милый принцъ Гамлетъ,
Въ чемъ состоитъ закладъ?
Гамлетъ.
Отлично: ваше
Величество стоите за слабйшимъ.
Король.
Я не боюсь… Я въ дл васъ обоихъ
Видалъ не разъ,— но, говорятъ, Лаэртъ
Учился,— и теперь еще прекраснй
Фехтуетъ,— потому условья ваши
Уравнены…
Лаэртъ.
Нтъ, эта тяжела,
Другую дайте.
Гамлетъ.
Эта по рук…
Что, вс одной длины?

(Готовятся къ бою.)

Озрикъ.
Вс, ваше
Высочество.
Король.
Поставьте кубки здсь,
Передо мною, на стол,— и если
Нашъ принцъ при первыхъ стычкахъ дастъ ударъ,
Иль отпарируетъ врага,— пускай
Вс батареи замка салютуютъ,—
Король подниметъ чашу за здоровье
Гамлета, опустивъ на дно двойную
Жемчужину, которая цннй
Жемчужины на царской діадем,
Монарховъ Даніи… Подайте чаши мн,
Пусть барабанъ оповститъ труб,
Пускай труба дастъ знакъ на батарею,
Пусть пушки небесамъ оповстятъ,
А небеса земл,— что пьетъ король
За принца! Ну, приступимъ къ состязанью .
Внимательне, судьи!
Гамлетъ.
Что-жь, начнемъ?
Лаэртъ.
Начнемъ.

(Дерутся.)

Гамлетъ.
Ударъ!
Лаэртъ.
О, нтъ.
Гамлетъ.
Что скажутъ судьи?
Озрикъ.
Ударъ, ударъ — и очень ясный…
Лаэртъ.
Ну,—
Продолжимъ.
Король.
Погодите! Дайте мн
Вина,— Гамлетъ, твой жемчугъ брошенъ въ чашу,
Твое здоровье… Передайте кубокъ…

(Трубы, пушки.)

Гамлетъ.
Нтъ, мы окончимъ поединокъ. Вы
Поставьте кубокъ въ сторону… (Дерутся.) Ну, что же?…
Ударъ,— ударъ,— что скажете?
Лаэртъ.
Задли,
Задли,— сознаюсь…
Король.
Онъ побдитъ.
Наврно побдитъ!
Королева.
Онъ толстъ, одышка
Ему мшаетъ… Вотъ возьми, Гамлетъ,
Платокъ мой, оботри свое лицо….
Теперь я пью за счастіе Гамлета.
Гамлетъ.
О, королева….
Король.
Нтъ — не пей, Гертруда.
Королева.
Но я желаю, государь,— позвольте….
Король (про себя)
Отравленная чаша… Поздно, поздно!
Гамлетъ.
Нтъ, государыня, я погодя
Немного выпью….
Королева.
Дай хоть обтереть
Теб лицо….
Лаэртъ.
Теперь я, государь,
Возьму ударъ наврно.
Король.
Ну, едва-ли.
Лаэртъ (про себя.)
И все-таки я чувствую, что это
Безчестно….
Гамлетъ.
Ну, на третій разъ, Лаэртъ!
Ты до сихъ поръ шутилъ. Пускай-же въ ходъ
Твое искусство. Право, я боюсь,
Что ты смешься надо мной сегодня….
Лаэртъ.
Вы полагаете?.. Начнемъ….

(Дерутся.)

Озрикъ.
Ничей,—
Ни тотъ и не другой.
Лаэртъ.
Теперь попалъ!

(Ранитъ Гамлета. Въ горячей схватк мняются рапирами. Гамлетъ ранитъ Лаэрта.)

Король.
Разнять ихъ: слишкомъ горячо они
Взялись за дло….
Гамлетъ.
Нтъ, еще, еще!

(Королева падаетъ.)

Озрикъ
Ай, посмотрите… Королева!…
Гораціо.
Оба
Они въ крови,— что это значитъ, принцъ?
Озрикъ.
Лаэртъ, что съ вами?
Лаэртъ.
Я попалъ какъ птица
Въ свои силки — мое же вроломство
Мн гибель принесло,— и по-дломъ!
Гамлетъ.
Что съ королевою?
Король.
Ей дурно,— кровь
Она увидла….
Королева.
Нтъ, нтъ… Питье…
Питье, мой милый сынъ, питье, питье!
Тамъ ядъ положенъ… Ядъ…

(Умираетъ.)

Гамлетъ
Злодйство!
Вс входы запереть! У насъ измна!
Сыскать измнника….
Лаэртъ (падаетъ.)
Онъ здсь….
Гамлетъ, Гамлетъ, ты мертвъ,— нтъ въ мір средства,
Которое могло-бъ тебя спасти….
На полчаса въ теб осталось жизни:
Въ твоей рук отравленный клинокъ,
Онъ заостренъ измной… Обратился
Мой замыселъ преступный на меня —
Я здсь лежу, чтобъ не подняться больше…
Мать отъ отравы умерла… Я дол
Скрывать не стану: онъ виновникъ,— онъ:
Король, король!
Гамлетъ.
А! это остріе
Отравлено! Такъ пусть-же исполняетъ
Свою работу ядъ….

(Поражаетъ Короля.)

Озрикъ и придворные.
Измна!..
Король.
Друзья, о защитите,— я вдь раненъ,
Я только раненъ…
Гамлетъ.
Пей, кровосмситель,
Пей этотъ кубокъ… Гд твой жемчугъ?— здсь?..
Иди-жъ во слдъ за матерью моей.

(Король умираетъ.)

Лаэртъ.
Онъ получилъ свое возмездье… Ядъ
Вдь имъ-же былъ и приготовленъ…. Принцъ,
Обмнимся прощеньемъ. Благородный
Гамлетъ,— пусть смерть отца и смерть моя
Не падаетъ на голову твою,—
И я въ твоей невиненъ буду смерти.

(Умираетъ.)

Гамлетъ.
Прости теб Господь! Я за тобою
Иду во слдъ!.. Гораціо, прощай —
Я умираю… Матушка моя,
Несчастная,— прощай… А вы теперь,
Вы, блдные трепещущіе люди —
Невольные свидтели здодйства —
Имй я только время… и не будь
Смерть столь жестокой и неумолимой,—
О, многое я передалъ бы вамъ….
Но такъ и быть… Я умираю. Ты,
Гораціо, останешься въ живыхъ,
Ты недовольнымъ все разскажешь, все
Ты оправдаешь….
Гораціо.
Нтъ, я не датчанинъ,—
Я римлянинъ скоре! Здсь осталось
Еще немного въ кубк….
Гамлетъ.
Остановись, Гораціо! Отдай,
Отдай мн эту чашу: ты обязанъ
Въ глазахъ потомства оправдать меня,
И если ты любилъ меня — то долженъ
Теперь отъ счастья смерти отказаться!
О, подыши еще съ сердечной болью
На этомъ гадкомъ свт — и тогда
Повдай повсть о моихъ страданьяхъ.

(Вдали маршъ и выстрлы.)

Что тамъ за клики боевые?
Озрикъ
Это
Изъ Польши юный Фортинбрасъ идетъ,—
И салютуетъ англійскимъ посламъ.
Гамлетъ.
Я умираю, другъ мой,— сила яда
Сковала слабый духъ, и мн теперь
Ужь не слыхать изъ Англіи встей…. .
Я предрекаю выборъ Фортинбраса
На нашъ престолъ, ему передаю
Я свой предсмертный голосъ. Ты ему
Все передашь, все…. все какъ это было —
Все передай ему… А остальное —
Молчаніе…..

(Умираетъ.)

Гораціо.
Не бьется благороднйшее сердце!
Покойной ночи, милый принцъ! Пусть хоры
Небесныхъ ангеловъ теб успокоенье
Дадутъ и псней тихой укачаютъ….
Все ближе маршъ!

(Маршъ. Фортинбрасъ. Послы изъ Англіи и др.)

Фортинбрасъ.
Гд это, гд?
Гораціо.
Чего вы ищете — ужасныхъ зрлищъ
И горя несказаннаго? Такъ дальше
Нейдите — здсь они…
Фортибрасъ.
О,— груда жертвъ
О катастроф говоритъ минувшей!
Смерть гордая, какое торжество
Справляешь ты, когда на пиръ кровавый
Здсь столько царственныхъ убила жертвъ?
Первый посолъ.
Ужасный видъ! Посольство запоздало —
И глухи уши тхъ, кому должны
Мы сообщить изъ Англіи извстья…
Приказъ исполненъ: — оба казнены,—
И Розенкранцъ и Гильденстернъ,— но кто-же
Намъ благодарность принесетъ за это?
Гораціо.
Да ужь никакъ не вашъ король,— хотя бы
Внезапно ожилъ онъ и былъ способенъ
На благодарность… Это не его
Желанье было…
Фортибрансъ.
Съ грустью я встрчаю
Нежданное мной счастье. Есть за нами
Старинныя права на вашъ престолъ,—
Я долженъ заявить о нихъ открыто…
На катафалкъ пусть принца вознесутъ,
Какъ рыцаря, четыре полководца…
Пусть похоронный маршъ гремитъ во время.
Процессіи. Войска пусть салютуютъ…
Идемъ! Дать выстрлы!

(Похоронный маршъ. Уходятъ. Выстрлы.)

Шекспир Вильям
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Вольное подражание Монологу Трагедии Гамлета, сочиненной Г. Шекспером, Шекспир Вильям, Год: 1601
  2. Трагедия о Гамлете, принце датском, Шекспир Вильям, Год: 1601
  3. Отрывок из монолога ‘Гамлета’, Шекспир Вильям, Год: 1601
  4. Отрывки из Шекеспировых трагедий, Шекспир Вильям, Год: 1789
  5. Быть иль не быть?!…, Шекспир Вильям, Год: 1900
  6. Гамлет, принц Датский, Шекспир Вильям, Год: 1601
  7. Монолог из Гамлета с Вольтерова перевода, Шекспир Вильям, Год: 1601
  8. Гамлет, принц датский, Шекспир Вильям, Год: 1601
Электронная библиотека