Фруг С. Г.: биографическая справка, Фруг Семен Григорьевич, Год: 2000
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Оригинал здесь — http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/113116
Фруг, Семён Григорьевич (‘Шимон Шмуэль’, 1860, колония Бобровый Кут, Херсонская губерния — 1916, Одесса) — российский еврейский поэт и публицист, писал на русском, идиш и иврите.
Русская часть его творчества была достаточно популярна в 1880-е-1890-е годы: сочетая романтические мотивы с гражданскими, Фруг выступал продолжателем А. Н. Апухтина и С. Я. Надсона.
Оригинал здесь — http://www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=130717
Фруг, Семен Григорьевич — поэт, род. в 1860 г. в еврейской земледельческой колонии Бобровый Кут (Херсонской губении), где и получил образование в начальной школе колонии. Ф. таким образом вырос среди вольной южно-русской природы, с которой он сроднился с раннего детства, что, несомненно, имело огромное влияние на зарождение и развитие его поэтического таланта. В 1879 г. он напечатал свое первое стихотворение (в ‘Рассвете’.). Живая, легкая речь, музыкальный стих и подкупающая искренность создали ему значительный круг читателей. Воспитанник лучших традиций еврейского максимализма, под ужасом погромов 1881 года, Ф. стал ‘певцом гонимого народа’ и наиболее вдохновенным выразителем чувства горечи и отчаяния, охватившего еврейскую интеллигенцию после крушения ее идеалов. Ф. настолько проникся народным горем и его надеждами, что у него, лирика по преимуществу, не осталось места для личных переживаний, движений сердца, свойственных отдельной личности. В тех сравнительно немногих стихотворениях, где прорываются эти подавленные эмоции, Ф. кажется холодным, многоречивым и лишенным своеобразия. Тем ярче проявляется мощь его стиха, когда его рифмы — бесконечные слезы гонимого народа, — тогда в его речи нет лишнего слова, старая иеремиада ‘кажется новой’: ‘Каждое слово в той песне — стон от родных мне могил, сотен замученных жизней, сотен загубленных сил’. Несмотря на наступившие тяжелые годы, Ф. не потерял веры в лучшее будущее, как не теряет ее и народ, он верит в человечество и в еврейство и не отказывается от заветов предыдущего поколения. Ф. открывает целый мир идеалов в речах пророков и в сентенциях законоучителей седой старины. В лирике пророческого жанра Ф. достиг наиболее полного проявления своего таланта. Свойственный ему пафос получил здесь лучшее применение. Ф., проникшись духом пророков, сумел овладеть и духом их речи и дал прекрасные образцы подражания этим трибунам народного горя. Огненная речь Востока, сдерживаемый, но часто прорывающийся пафос, в соединении с простотою слова и выдержанным ритмом, служат прекрасной оболочкой для импровизаций, которые до Ф. передавались слащаво, елейно. Гордый предками, носителями идеалов всего человечества, в сознании, что могли бы дать эти бесконечные ряды ‘погибших цветов’, Ф. страдает от бессмысленных, незаслуженных обид и безвыходности положения народа. Через все его творчество проносится возглас: ‘Два достоянья мне дала судьба: жажду свободы и долю раба’. — Под ударами судьбы муза Ф. склонялась то в одну, то в другую сторону, слабела в борьбе, но в общении с народной судьбой она всегда черпала новые силы. После многих лет творческой работы Ф. дал свои ‘Сиониды’, полные свежей юности: ‘Будем жить и страстной жаждой счастья, радости растить нивы нашей колос каждый, — будем жить!..’ Это лучшее будущее еврейского народа Ф. видит возможным лишь ‘на собственной ниве, в свободной стране’ и в общении с природой. Он любит природу и проникнут сознанием, ‘как благостна та сила, какою власть Господня одарила живую красоту долин, лесов, полей’. Вместе с тем он не допускает возможности возрождения народа без возрождения языка его предков. Любовь к древнееврейскому языку Ф. впитал еще в детстве и страдал, боясь, что ‘не долго ждать нам тех дней, когда и надписи унылой мы не сумеем прочитать на ветхом камне той могилы, где опочила наша мать’. Вот почему он восторженно приветствует проблески живой разговорной еврейской речи в Палестине: ‘Будьте же вы во век благословенны, кем в годину рабства и скорбей возрожден язык священный в красоте чарующей своей’. Ф. написал ряд эпических произведений в форме баллад, идиллий, лирических поэм. Критика считает их более слабыми, чем его лирические творения, в первых чувствуется некоторое однообразие архитектоники, порою нагромождение картин и нет оригинальности замысла, свойственной песням Ф.: даже красочный язык как бы бледнеет. Однако и в эпической области следует признать заслуги Ф. Кроме своей художественной ценности, мотивы его эпических произведений, взятые из Библии, Талмуда, Мидрашим, Зогара, евр. истории и народного творчества, имеют еще воспитательное значение. Его аудитория знакомилась с народным творчеством в талантливой передаче поэта. Вообще Ф. указал еврейской литературе на богатый источник вдохновения, и в особенности на сюжеты из жизни еврейского средневековья, остававшиеся почти не использованными. Отдельные моменты из его ‘Дочери Шамэса’, ‘Рабби Амнона’, ‘Последнего свидания’ поражают своей жизненностью, яркостью изображения. — Последнее время Ф. отдался литературе более легкого жанра: стал писать стихотворения и фельетоны на злобу дня. В первых его произведениях этого рода сказалось влияние Гейне. Позже Ф. отказался от этого влияния и даже выработал своеобразный ‘жаргон’. С удивительной легкостью льется его гибкая речь, пересыпанная ‘типично-еврейскими’ остротами с часто капризною, но всегда свежею, непринужденною, богатою рифмой. Но и за этим, с виду безгранично веселым добродушием, чувствуется горечь наболевшей души поэта. На границе между указанными родами творчества стоят произведения Ф., собранные под названием ‘Эскизы и Сказки’, ‘Встречи и Впечатления’. Это небольшой альбом, где художник с грустной улыбкой зарисовывал на лету двумя-тремя энергичными штрихами оригинальные типы родной ‘Шмойновки’ и ‘Гройновки’ и сцены нерадостной смены двух поколений. Ф. не создал школы, но имел много подражателей, и никто из пишущих по-русски для евреев не пользовался такою популярностью и признательностью читателей, как Ф. Под обаянием поэзии Ф. воспиталось молодое поколение еврейских писателей, пишущих на еврейском и разговорно-еврейском языках. Целое поколение научилось у Ф. любить еврейское, страдать и радоваться вместе с народной массой. Лишь некоторые его песни положены на музыку, значительно же большее число его творений распевается народом, особенно на юге России, самыми разнообразными мотивами. Многие его песни стали народными. Ф. печатался почти во всех органах русско-еврейской литературы: ‘Рассвете’, ‘Восходе’, ‘Русском Еврее’ и ‘Еврейском Обозрении’. Принимал он участие и в общей прессе: в ‘Вестнике Европы’, ‘Русской Мысли’, ‘Неделе’ и др. В 90-х гг. он вел фельетон в ‘Восходе’. Следует отметить сочинение Ф. ‘Агада, сказания, притчи, изречения Талмуда и Мидрашим’, в 4-х частях (1910, составлено по Бялика и Равницкого). Ф. пишет под псевдонимами: Бен-Цви, Бобровокутский, С. Ф., Г. С., Случайный фельетонист, Ф., С., Иероним Добрый. Произведения Ф. вышли следующими изданиями: ‘Стихотворения’, СПб., 1885, ‘Думы и Песни’, ib., 1887, тт. I и II выдержали еще два издания (1890 и 1897), ‘Сиониды и др. стихотворения’, ib., 1901, ‘Встречи и Впечатления’, ‘Эскизы и Сказки’, ib., 1898, изд. ‘Еврейской Жизни’, ib., 1905, 6-е доп. изд., Одесса, 1912 г. Еврейский перевод большинства стихотворений Ф. вышел в 1898 г. (Варшава) в переводе Я. Каплана. Ср.: Скабичевский, ‘История новейшей русской литературы’, ‘Систематический указатель’, Hausfraind, IV, Скабичевский, ‘Русские Ведомости’, 1885, No 18, Арсеньев, ‘Вестник Европы’, 1885, No 10, Волынский, ‘Восход’, 1886, No 11, Мордовцев, ‘Восход’, 1886, Буренин, ‘Новое Время’, 1884, No 3168, L. Jaffe, Нaolam, 1910, No 1-3, Л. Яффе, ‘Певец возрождения’, ‘Рассвет’, 1910, No 44, С. М. Гинзбург, ‘Именины сердца’, ‘Рассвет’, 1910, No 44. С. Ч. Фруг занимает также видное место в разговорно-еврейской литературе. Его первые стихотворения и фельетоны стали печататься в 1885 г. в журнале ‘Judisches Volksblatt’. Ф. первое время относился несколько презрительно к жаргону, находя его весьма малопригодным для поэтического творчества, и в своих стихах жаловался в шутливой форме, что ему приходится ‘зубами острыми с трудом кусать и рвать простой жаргон’, пахнувший ‘виленским базаром и динабургской мясной’. Но сам Ф. много содействовал развитию еврейского стиха, придав ему вполне литературные формы. Многие стихотворения Ф., как ‘Sand un Stern’, ‘Lied vun der Arbeit’ и др. пользуются большой популярностью, некоторые из них переложены также на музыку. Первое собрание жаргонных стихотворений Ф. вышло в 1896 г. (‘Lieder un Gedanken’), а в 1904 г. редакция ‘Fraind’ выпустила полное собрание его произведений на жаргоне в двух томах. Ср.: ‘Восход’, 1897, VIII, М. Пинес, ‘История евр. литературы’, 174-201, Вааl Machschobot, Geklibene Schriften, I, 123-130. {Евр. энц.}