ФРЕМЛЕЙСКЙ ПРИХОДЪ
РОМАНЪ.
ФРЕМЛЕЙСКЙ ПРИХОДЪ
РОМАНЪ.
ГЛАВА I.
ГЛАВА I.
ГЛАВА II.
ГЛАВА II.
ГЛАВА III.
ГЛАВА III.
Фремлейский приход, Троллоп Энтони, Год: 1861
Время на прочтение: 546 минут(ы)
Когда юный Маркъ Робартсъ оставилъ университетъ, его отецъ имлъ полное право сказать, что онъ слышитъ со всхъ сторонъ поздравленіи, что вс считаютъ его счастливйшимъ изъ отцовъ.
Этотъ счастливый отецъ былъ медикъ, и жилъ въ Экзетер. Онъ былъ джентльменъ безъ состоянія, но пользовался обширною и доходною практикой, что позволяло ему содержать и воспитывать своихъ дтей со всми удобствами, какія могутъ доставить деньги въ нашемъ отечеств. Маркъ былъ его старшій сынъ и второй ребенокъ, и мы посвятимъ первыя страницы нашего разказа исчисленію всхъ благополучій, которыми онъ былъ обязанъ судьб и собственнымъ стараніямъ.
Первымъ его шагомъ въ жизни было помщеніе его, еще очень молодымъ мальчикомъ, въ домъ священника, стараго друга его отца. У этого священника былъ еще одинъ, и только одинъ воспитанникъ, юный лордъ Лофтонъ, и между мальчиками завязалась тсная дружба.
Пока они оба учились у священника, леди Лофтонъ посщала иногда своего сына, и однажды пригласила юнаго Робартса провести наступавшіе праздники въ Фремлейскомъ замк. Приглашеніе было принято: Маркъ провелъ дв недли въ замк, вслдствіе чего онъ вернулся въ Экзетеръ съ письмомъ отъ вдовствующей перессы, исполненнымъ похвалъ. Она была въ восторг писала она, что у ея сына есть такой отличный товарищъ, выражала надежду, что они вмст окончать свое воспитаніе. Доктор Робартсъ высоко цнилъ расположеніе перовъ и перессъ, и ни за что на свт не отказался бы отъ выгодъ, могущихъ проистечь для его сына изъ такой дружбы. Итакъ, когда юнаго лорда послали въ Гарроу, Марка Робартса отправили туда же.
Лордъ часто ссорился съ своимъ другомъ, и дло подъ-чась доходило до драки. Случилось даже, что они въ продолженіи трехъ мсяцевъ не говорили другъ съ другомъ ни слова. Но это не смущало доктора въ его надеждахъ. Маркъ неоднократно гостилъ въ Фремлейскомъ замк, и леди Лофтонъ каждый разъ писала о немъ въ самыхъ лестныхъ выраженіяхъ.
Потомъ мальчики отправились вмст въ Оксфордъ, и тутъ за Маркомъ послдовало его обычное счастье, зависвшее боле отъ его примрной степенности чмъ отъ какихъ-нибудь особенныхъ успховъ въ наукахъ. Его семейство гордилось имъ, и докторъ любилъ разказывать о немъ своимъ больнымъ,— не то, чтобы сынокъ его удостоивался медалей и другихъ университетскихъ почестей, но то, что отличался прекраснымъ поведеніемъ. Онъ находился въ лучшемъ кругу, не длалъ долговъ, любилъ общество, но умлъ избгать обществъ дурныхъ, быль непрочь отъ стакана вина, но никто никогда не видалъ его пьянымъ, и, главное, пользовался всеобщимъ благорасположеніемъ въ университет.
Потомъ пришло время избрать карьеру для этого юнаго Гиперірна, и докторъ Робартсъ получилъ приглашеніе пріхать лично въ Фремлейскій замокъ, чтобы переговорить съ леди Лофтонъ объ этомъ предмет. Докторъ Робартсъ вернулся съ этого свиданія съ твердымъ убжденіемъ, что сыну его всего приличне посвятить себя церкви.
Не даромъ леди Лофтонъ выписывала доктора Робартса изъ Экзетера. Фамилія Лофтонъ располагала Фремлейскимъ приходомъ, и первое представленіе было бы въ рукахъ леди Лофтонъ, еслибы вакансія открылась прежде достиженія лордомъ Лофтономъ двадцати-пяти-лтняго возраста,— и въ рукахъ молодаго лорда, еслибы вакансія открылась посл. Но мать и сынъ оба общали дать приходъ Парку. А такъ какъ Фремлейскому священнику въ это время было лтъ семьдесятъ, а приходъ приносилъ девятьсотъ фунтовъ въ годъ, то не могло быть сомннія относительно превосходства духовной карьеры передъ всми другими.
И я долженъ прибавить, что выборъ вдовствующей леди и доктора оправдывался жизнью и правилами молодаго человка,— на сколько можетъ быть оправданъ отецъ, предначертывающій жизненный путь своему сыну и свтскій землевладлецъ, располагающій приходомъ. Еслибъ у леди Лофтонъ былъ второй сынъ, этотъ сынъ вроятно получилъ бы приходъ, и никто бы не нашелъ въ этомъ ничего дурнаго, особенно еслибъ этотъ сынъ былъ именно такой человкъ, какъ Маркъ Робартсъ.
Сама леди Лофтонъ не мало размышляла о религіозныхъ предметахъ, и ни за что на свт не отдала бы зависвшій отъ нея приходъ человку только потому, что онъ былъ друженъ съ ея сыномъ. Она, по религіознымъ убжденіямъ, примыкала къ Верхней церкви, и имла случай удостовриться, что Маркъ Робартсъ склоняется въ ту же сторону. Она очень желала, чтобы сынъ ея былъ близокъ съ священникомъ своего прихода, и эта цль была бы достигнута назначеніемъ Марка Робартса, она хотла, чтобы священникъ ея прихода былъ такой человкъ, который дйствовалъ бы въ одномъ смысл съ нею, быть можетъ, она втайн желала, чтобъ онъ до нкоторой степени подчинялся ей. Еслибъ она выбрала человка зрлыхъ лтъ, то на такое подчиненіе было бы трудне разчитывать, а еслибы выборъ былъ сдланъ ея сыномъ, на это нельзя было бы разчитывать вовсе.
Итакъ, было ршено, что приходъ достанется юному Робартсу.
Онъ выдержалъ экзаменъ безъ особеннаго блеска, но именно такъ, какъ желалъ его отецъ, потомъ путешествовалъ мсяцевъ десять съ лордомъ Лофтономъ, и тотчасъ по возвращеніи былъ посвященъ.
Фремлейскій приходъ находился въ Барчестерской эпархіи, и при блестящей перспектив, открывшейся ему въ этой эпархіи, Робартсу было нетрудно получить въ ней мсто курата. Онъ не долго занималъ это мсто. Не прошло и года, какъ мистеръ Стопфордъ, тогдашній викарій въ Фремле, скончался, и молодому человку упало прямо въ руки полное осуществленіе его богатыхъ надеждъ.
Но мы должны еще поговорить о его счастіи прежде чмъ доберемся до собственнаго начала нашей исторіи. Леди Лофтонъ, очень сильно, какъ мы уже оказали, занимавшаяся церковными вопросами, не увлекалась однако своими верхне-церковными правилами до того, чтобы стоить за безбрачность священниковъ. Напротивъ она держалась убжденіи, что только женатый человкъ можетъ быть хорошимъ священникомъ. Итакъ, доставивъ своему любимцу положеніе въ свт и доходъ, вполн приличный для джентльмена, она занялась пріисканіемъ жены, съ которою онъ могъ бы подлиться всмъ этимъ благополучіемъ.
И тутъ, какъ во многихъ другихъ случаяхъ, онъ вполн вошелъ въ виды своей покровительницы, хотя они не были высказаны ему тмъ прямымъ путемъ, какимъ устроилось дло о приход. На то леди Лофтонъ имла слишкомъ много женскаго такта. Она отнюдь не говорила юному викарію, что миссъ Менселъ именно для того была привезена въ Фремлейскій замокъ съ замужнею дочерью, чтобъ онъ, Маркъ, въ нее влюбился, но оно такъ было въ самомъ дл.
У леди Лофтонъ было только двое дтей. Старшая дочь, лтъ за пять передъ тмъ, вышла за мужъ за сэръ-Джорджа Мередита, а миссъ Монселъ была съ нею дружна. Но тутъ я встрчаю главную трудность романиста. Миссъ Монселъ, или лучше мистриссъ Маркъ Робартсъ, должна быть мною описана. Намъ не придется долго заниматься ею подъ именемъ миссъ Монселъ. Но все-таки мы должны назвать ее Фанни Монселъ, предупреждая читателя, что нельзя было предложить Марку боле милой подруги. И если твердыя правила безъ жесткости, женственная мягкость безъ слабости, веселость безъ злобы и врное любящее сердце суть качества, дающія двушк право стать женою священника, то Фанни Монселъ имла полое право на это положеніе.
Ростъ ея былъ немного выше средняго. Лицомъ она была бы вполн хороша, еслибъ ея ротъ не былъ нсколько великъ. Волосы у нея были густые, свтлокоричневые. Глаза ея также были коричневые, и по этому самому составляли самую замтную черту ея лица, потому что коричневые глаза встрчаются не часто. Они были большіе, влажные, то веселые, то нжные. И тутъ счастіе не измнило Марку Робартсу.
Онъ посватался, и Фанни пошла за него. Маркъ самъ быть молодецъ собою. Въ это время викарію было лтъ двадцать пять, а Фанни была моложе его двумя-тремя годами. И не съ пустыми руками вступала она въ домъ своего мужа. Ее нельзя было назвать богатою наслдницей, но за нею было нсколько тысячъ фунтовъ. Эти деньги были помщены въ банкъ, съ тмъ чтобы ихъ процентами платить ежегодные взносы въ страховое общество, въ которомъ Робартсъ застраховалъ въ высокую цну свою жизнь, и еще осталось ихъ очень довольно, чтобы отдлать викарство самымъ изящнымъ и комфортабельнымъ образомъ — зажить на славу.
Вотъ сколько сдлала леди Лофтонъ для своего protg, и вы можете себ представить, съ какимъ удовольствіемъ старый докторъ Робартсъ, сидя передъ каминомъ и размышляя о результатахъ своей жизни, останавливалъ свои мысли на этомъ пріятномъ результат, на Марк Робартс, фремлейскомъ викаріи.
Но мы мало сказали до сихъ поръ о самомъ геро нашемъ: быть-можетъ, и нтъ надобности говорить о немъ много. Будемъ надяться, чтоего образъ мало-по-малу самъ собою обрисуется передъ читателями, со всми своими вншними и внутренними чертами. Замтимъ только, что онъ не родился ни ангеломъ, ни падшимъ духомъ. Каковымъ его сдлало воспитаніе, таковъ онъ и былъ. Онъ былъ очень способенъ къ добру, способенъ не въ малой степени и ко злу. Многія обстоятельства въ его жизни клонились къ тому, чтобъ испортить его, но онъ не былъ испорчемъ въ обыкновенномъ смысл этого слова. У него было достаточно такту, достаточно здраваго смысла, что бы насчитать себя такимъ совершенствомъ, какимъ считала его мать. Самомнніе, кажется, не было главнымъ его недостаткомъ. Еслибъ онъ имлъ его побольше, онъ былъ бы пожалуй мене пріятнымъ человкомъ, но за то его судьба была бы прочне обезпечена.
Что касается до его наружности, онъ былъ высокъ, строенъ: и блокуръ, имлъ четырехугольный лобъ, означающій боле понятливость чмъ умъ, блыя нжныя руки съ длинными ногтями, и умлъ одваться такъ, что никто не могъ никогда замтить, хорошо ли онъ одтъ или дурно, новое ли на немъ платье, или старое.
Таковъ былъ Маркъ Робартсъ, когда, лтъ двадцати пяти, или немногимъ старше, онъ женился на Фанни Монселъ. Обрученіе происходило въ собственной его церкви, такъ какъ у Фанни Монселъ не было своего гнзда, и она три мсяца передъ свадьбою провела въ Фремлейскомъ замк. Посаженнымъ отцомъ у нея былъ сэръ-Джорджъ Мередитъ, и сама леди Лофтонъ позаботилась о томъ, чтобы свадьба была сыграна какъ слдуетъ, и старалась объ этомъ почти столько же, какъ для собственной дочери. Самый обрядъ былъ совершенъ его преподобіемъ, барчестерскимъ деканомъ, многоуважаемымъ другомъ леди Лофтонъ. Мистриссъ Арабинъ, жена декана, присутствовала также на свадьб, хоть отъ Барчестера до Фремлея не близко. И лордъ Лофтонъ, разумется, былъ тутъ, и вс увряли, что онъ непремнно влюбится въ одну изъ прелестныхъ подругъ невсты, изъ которыхъ Бленчъ Робартсъ, вторая сестра викарія, по мннію всхъ, была самая прелестная.
Была тутъ и другая, младшая сестра Марка, которая не принимала участія къ церемоніи, и насчетъ которой не длали такихъ предсказаній, такъ какъ ей было не боле шестнадцати лтъ, но мы упоминаемъ о ней, потому что читателю придется познакомиться съ нею въ послдствіи. Звали ее Люси Робартсъ.
Потомъ викарій и его жена отправились путешествовать, оставивъ на время фремлейскія души на попеченіе старика курата.
Пришло время, и они возвратились, а потомъ настало еще время, когда родился у нихъ ребенокъ, а потомъ другой, а потомъ настало время, когда начинается нашъ разказъ. Но прежде чмъ приступимъ къ нему, не повторить ли намъ, что вс были правы, поздравляя девонширскаго медика съ такимъ примрнымъ и счастливымъ сыномъ?
— Ты была сегодня въ замк? сказалъ Маркъ своей жен, грясь въ кресл у огня въ гостиной, передъ тмъ какъ идти одваться къ обду. Это было холоднымъ ноябрьскимъ вечеромъ, а онъ цлое утро провелъ на воздух: въ такихъ случаяхъ какъ-то особенно пріятно откладывать свой туалетъ. Люди твердые идутъ прямо изъ передней въ свою комнату, и не подвергаютъ себя искушеніямъ камина въ гостиной.
— Нтъ, но леди Лофтонъ сама была здсь.
— Она все хлопочетъ о Сар Томпсонъ?
— Да, Маркъ.
— А что ты ей сказала насчетъ Сары Томпсонъ?
— Отъ себя я ей мало сказала, но я намекнула ей, что ты полагаешь, или что я думаю, что по твоему мннію было бы лучше взять опытную школьную учительницу.
— Но миледи не согласилась?
— Какъ сказать? Да, въ сущности она не согласилась.
— Ну, да когда ужь она примется за что-нибудь, такъ не скоро отвяжется.
— Но, Маркъ, она всегда принимается за такія хорошія дла.
— Однако, въ этомъ случа, какъ ты видишь, она боле думаетъ о своей protge, чмъ о дтяхъ въ школ.
— Скажи ей это, и она наврное уступитъ.
Потомъ оба умолкли. Викарій, согрвшись вполн, насколько это возможно сидя лицомъ къ огню, повернулся, чтобы произвести ту же оверацію a tergo.
— Маркъ, уже двадцать минутъ седьмаго. Не пойдти ли теб одваться къ обду?
— Вотъ что я теб скажу, Фанни. Пусть ужь она сдлаетъ по своему, насчетъ Сары Томпсонъ. Ты бы пошла къ ней завтра, и такъ бы сказала ей.
— Но, Маркъ, я бы не уступила ей, еслибы считала ее не правою. Да и она сама не потребовала бы этого.
— Если я въ этотъ разъ отстою свое мнніе, мн наврное придется уступить въ слдующій разъ, а тогда можетъ идти дло о чемъ-нибудь боле важномъ.
— Но если она неправа, Маркъ?
— Я не говорю, чтобъ она была неправа, а если она и не права въ какой-нибудь безконечно-малой степени, такъ стоитъ ли изъ-за этого ссориться? Сара Томпсонъ очень почтенная женщина, спрашивается только, уметъ ли она учить?
Молодая женщина темно сознавала, хотя она и не выразила этого словами, что ея мужъ не совсмъ правъ. Дйствительно, надо иногда уступать многому такому, что не совсмъ справедливо, даже очень многому. Но къ чему уступать злу безъ всякой необходимости? Зачмъ ему, викарію, соглашаться, чтобы назначили неопытную учительницу для дтей его прихода, когда онъ могъ найдти опытную? Въ этомъ случа — такъ говорила мистриссъ Робартсъ — я не уступила бы леди Лофтонъ.
На другое утро, однакоже, она исполнила порученіе мужа, и объявила леди Лофтонъ, что мужъ ея не иметъ ничего противъ назначенія Сары Томпсонъ.
— О, я была уврена, что онъ согласятся со мною, сказала миледи,— стоило ему только узнать, что это за женщина. Я знала, что стоило только объяснить ему…
И она стала чрезвычайно любезна, сказать по совсти, леди Лофтонъ не любила оппозиціи въ длахъ, касавшихся прихода.
— Фанни, сказала леди Лофтонъ самымъ ласковымъ тономъ:— вы никуда не собираетесь въ субботу, не такъ ли?
— Нтъ, кажется, никуда.
— Такъ вы должны быть у насъ. Юстинія, вы знаете, будетъ здсь (леди Мередитъ звали Юстиніей), вамъ съ мистеромъ Робартсомъ слдуетъ погостить у насъ до понедльника. Мы на все воскресенье отдадимъ въ его распоряженіе маленькую библіотеку. Мередиты узжаютъ въ понедльникъ, и Юстинія будетъ тосковать, если вы не будете съ нею.
Было бы несправедливо утверждать, что леди Лофтонъ ршилась не приглашать Робартсов, еслибъ ей не уступили въ дл Сары Томпсонъ. Но, по всему вроятію, таковъ былъ бы результатъ оппозиціи съ ихъ стороны. За то теперь она была сама любезность: и когда мистриссъ Робартсъ стала было извиняться, говоря, что ей нужно быть дома къ вечеру, чтобы видть дтей, леди Лофтонъ объявила, что въ замк найдется мсто и для малютокъ, и для кормилицы, и уладила дло по своему, кивнувъ два раза, а три раза махнувъ веромъ.
Это было во вторникъ утромъ, а въ тотъ же день вечеромъ, передъ обдомъ, викарій опять услся въ то же кресло передъ каминомъ, удостоврившись, что его лошадь увели въ конюшню.
— Маркъ, сказала его жена,— Мередиты прідутъ въ замокъ на субботу и на воскресенье, я общала, что и мы будемъ тамъ, и останемся до понедльника.
— Неужели общала? Какая досада!
— А что? Я думала, что это будетъ пріятно теб. Да и Юстинія могла бы огорчиться, еслибъ я отказалась.
— Ты можешь быть тамъ, и конечно будешь, моя милая. Но мн это невозможно.
— Отчего же, другъ мой?
— Отчего? Я только что отвчалъ на письмо, которое мн привезли изъ Чальдикотса. Соверби приглашаетъ меня къ себ на недлю, и я написалъ, что буду.
— И ты подешь въ Чальдикотсъ на цлую недлю, Маркъ?
— Я даже, кажется, общалъ пробыть тамъ десять дней.
— И ты пропустишь два воскресенья?
— Нтъ, Фанни, только одно. Не будь такъ придирчива.
— Я не придираюсь, Маркъ, ты знаешь, что у меня нтъ этой привычки. Но мн такъ досадно! Леди Лофтонъ будетъ недовольна. Къ тому же ты въ прошлый мсяцъ пропустилъ два воскресенья, когда здилъ въ Шотландію.
— Это было въ сентябр, Фанни. Ужь это придирка.
— Ахъ, Маркъ, мой милый, не говори этого. Ты знаешь, что у меня нтъ намренія придираться. Но леди Лофтонъ не любитъ этого чальдикотскаго общества. Ты помнишь, что въ послдній разъ, какъ ты былъ тамъ съ лордомъ Лофтономъ, она такъ была огорчена!
— На этотъ разъ со мною не будетъ лорда Лофтона, онъ еще въ Шотландіи. Но вотъ почему я ду туда: тамъ будутъ Гарольдъ Смитъ и его жена, а я очень желаю познакомиться съ ними поближе. Я не сомнваюсь, что Гарольдъ Смитъ современемъ будетъ членомъ кабинета, а такимъ знакомствомъ пренебрегать не слдуетъ.
— Но, Маркъ, какое теб дло до кабинета?
— Конечно, Фанни, я обязанъ говорить, что мн ничего не нужно, оно отчасти такъ и есть. Но тмъ не мене, я поду и проведу нсколько дней съ Гарольдъ-Смитами.
— Не воротишься ли ты къ воскресенью?
— Я общалъ сказать проповдь въ Чальдикотс. Гарольдъ Смитъ прочтетъ въ Барчестер публичную лекцію объ Австралійскомъ архипелаг, а я скажу проповдь о томъ же. Хотятъ снарядить туда новыхъ миссіонеровъ.
— Проповдь въ Чальдикотс!
— А почему же нтъ? Народу тамъ будетъ иного, вроятно будутъ и Арабины.
— Не думаю, мистриссъ Арабинъ хороша съ мистриссъ Гарольдъ Смитъ, но я уврена, что она не въ ладахъ съ ея братомъ. Не думаю, чтобъ она похала въ Чальдикотсъ.
— И епископъ вроятно прідетъ туда на день или на два.
— Вотъ это вроятне, Маркъ. Если тебя привлекаетъ въ Чальдикотсъ, желаніе видть мистриссъ Проуди, то больше мн говорить нечего.
— Я не боле тебя, Фанни, охотникъ до мистриссъ Проуди, возразилъ викарій, съ нкоторымъ раздраженіемъ въ голос.— Но вообще считается приличнымъ, чтобы приходскій священникъ отъ времени до времени видался съ своимъ епископомъ. И такъ какъ меня пригласили именно съ тмъ, чтобъ я сказалъ проповдь, когда вс эти лица будутъ тамъ, отказаться было бы неловко.
Тутъ онъ всталъ, и, взявъ свчу, направился въ свою уборную.
— Что же сказать леди Лофтонъ? спросила у него Фанни въ теченіи вечера.
— Напиши ей, что я общался сказать проповдь въ Чальдикотс въ будущее воскресенье. Ты, конечно, будешь въ замк?
— Да, но я знаю, что она будетъ недовольна. Ты уже былъ въ отлучк въ прошлый разъ, какъ у ней были гости.
— Что жь длать! Я ужь уступилъ ей въ дл Сары Томпсонъ: не можетъ же она требовать, чтобъ ей уступали всегда и во всемъ!
— Я бы не сказала ничего, еслибы ты не уступилъ въ дл Сары Томпсонъ. Тогда-то ты и могъ бы настоять на своемъ.
— А я намренъ теперь настоять на своемъ. Очень жаль, что мы такъ расходимся въ мнніяхъ.
Тутъ Фанни, несмотря на свою досаду, замтила, что лучше не продолжать разговора. Передъ отходомъ ко сну, она исполняла просьбу мужа, и написала къ леди Лофтовъ.
Не мшаетъ сказать слова два о личностяхъ, упомянутыхъ на предыдущихъ страницахъ, и о мстности, въ которой он жили.
О леди Лофтонъ мы, быть-можетъ, сказали уже довольно, чтобы познакомать съ нею машихъ читателей. Фремлейское помстье принадлежало ея сыну, но такъ какъ Лофтонъ-паркъ, старый развалившійся замокъ въ другомъ графств, былъ собственно резиденціей фамиліи Лофтоновъ, то ей для житья отведенъ былъ Фремлейскій замокъ. Самъ лордъ Лофтонъ еще не былъ женатъ, у него не было хозяйства въ Лофтонъ-парк, гд никто и не жилъ со смерти его дда, онъ жилъ съ матерью, когда ему приходила охота жить въ тхъ странахъ. У него былъ охотничій домикъ въ Шотландіи, да квартира въ Лондон, да конюшня въ Лестершир,— все это къ немалой досад барсетширскихъ землевладльцевъ, считавшихъ охоту въ ихъ краю не хуже чмъ гд бы то ни было въ Англіи. Но его лордство, заплативши свою долю взноса за охоту въ восточномъ Барсетшир считалъ себя въ прав охотиться, гд ему веселе.
Фремлей было хорошенькое помстье, не имвшее ничего величественнаго и барскаго, но отлично устроенное для удобной деревенской жизни. Домъ былъ низкое, двухъ-этажное строеніе, выстроенное въ разныя времена, безъ всякихъ претензій на архитектурный стиль. Но комнаты, хотя и не высокія, были теплы и уютны, и садъ былъ чистъ и наряденъ, какъ ни одинъ садъ въ околотк. Только своимъ садомъ и славился Фремлей.
Деревни около Фремлея собственно не было. Большая дорога вилась между фремлейскими огородами, рощами и обсаженными деревьями, полями, безпрестанно загибаясь то влво, то вправо. Съ этою дорогой перекрещивалась другая, и это мсто называлось фремлейскимъ перекресткомъ. Тутъ стояла гостиница ‘Гербъ Лофтоновъ’, тутъ же былъ сборный пунктъ, когда, вопреки лни лорда Лофтона, въ Фремле происходила охота, и тутъ же, у перекрестка, жилъ сапожникъ, завдывавшій почтовою конторой.
Фремлейская церковь стояла за четверть мили отъ перекрестка, насупротивъ главнаго възда въ Фремлейскій замокъ. Это было невзрачное строеніе, воздвигнутое лтъ сто тому назадъ, когда вс церкви строились невзрачно. Она даже была слишкомъ тсна для паствы, вслдствіе чего часть ея посщала диссентерскія молельни, возникшія по разнымъ угламъ прихода, и не довольно дятельно, по мннію леди Лофтонъ, преслдуемыя ея любимцемъ викаріемъ. Поэтому леди Лофтонъ ничего такъ не желала, какъ выстроить новую церковь, и краснорчиво убждала и сына своего, и викарія въ необходимости приступить къ этому благому длу.
За церковью, но очень близко отъ нея, стояли школы для мальчиковъ и двочекъ, два отдльныя зданія, обязанныя своимъ возникновеніемъ энергіи леди Лофтонъ. За ними помщалась чистенькая овощная лавочка. Чистенькій хозяинъ этой лавочки былъ пономаремъ, а его чистенькая жена отворяльщицей церковныхъ мстъ. Ихъ имя было Подженсъ, и они оба были въ большой милости у леди Лофтонъ, у которой они оба когда-то находились въ услуженіи.
Тутъ дорога вдругъ загибалась налво, какъ бы отворачиваясь отъ Фремлейскаго замка, и за самымъ поворотомъ стояло викарство, такъ что изъ его сада въ церковную ограду пробгала прямая дорожка, отрзывавшая уголъ, занимаемый Подженсами, уголъ, изъ котораго, сказать по правд, викарій охотно выжилъ бы ихъ вмст съ ихъ капустою, еслибъ у него на то была власть. Не всегда ли маленькій виноградникъ Навата былъ шипомъ въ глазу сосдственныхъ потентатовъ?
Въ настоящемъ случа, потентатъ былъ также не извинителенъ, какъ и Ахавъ, потому что его викарство было совершенствомъ въ своемъ род. Въ немъ были вс удобства, требующіяся въ дом умреннаго джентльмена съ умренными средствами, и не было тхъ расходныхъ затй, которыхъ требуютъ неумренные джентльмены, и которые въ свою очередь требуютъ неумренныхъ издержекъ. Къ тому же сады и огороды были совершенно подъ стать дому, и все было въ отличномъ порядк — не то чтобы совершенно ново, съ запахомъ краски и сыраго дерева, но именно въ томъ положеніи, когда новизна начинаетъ замняться жилою уютностью.
Въ этомъ и заключалось все, что можно было назвать деревней. За замкомъ, у одного изъ перекрестковъ, стояла еще лавка или дв, да хорошенькій домикъ, въ которомъ жила вдова покойнаго курата, другаго protg леди Лофтонъ, да еще высокій, тяжелый кирпичный домъ, въ которомъ жидъ тогдашній куритъ. Но этотъ домъ стоялъ за милю отъ церкви, и еще дале отъ замка, потому что выходилъ на ту дорогу, которая перекрещивается съ большою около церкви. Этотъ джентльменъ, преподобный Ивенъ Джонсъ, по лтамъ могъ бы быть отцомъ викарія, но онъ уже былъ давно куратомъ въ Фремле, и хотя леди Лофтонъ лично не любила его за вольно-церковныя убжденія и за неизящную наружность, она тмъ не мене не хотла удалять его. Въ этомъ большомъ кирпичномъ дом у него жили два-три пансіонера, и еслибъ онъ потерялъ свое мсто, ему трудно было бы свить себ другое гнздо. По этимъ соображеніямъ, преподобнаго Ивена Джонса щадили, и несмотря на его красное лицо и безобразныя ноги, его приглашали къ обду въ замокъ съ его некрасивою дочерью, разъ въ три мсяца.
Кром названныхъ домовъ, во всемъ Фремлейскомъ приход, который однаково былъ очень великъ, были еще только фермерскіе домики да коттеджи пахарей.
Фремлей находится въ восточномъ отдл Барсетшира, который, какъ всмъ извстно, отличается самыми твердыми торійскими убжденіями. И въ немъ, правда, встрчались отступленія, но въ какомъ графств не встрчаются они? Гд, въ нашъ сусальный вкъ, можемъ мы еще надяться найдти твердую доблесть прежнихъ временъ? Но, къ сожалнію, я долженъ признаться, что къ отступникамъ, между прочимъ, причисляютъ и лорда Лофтона. Не то чтобъ онъ былъ ярый вигъ, или чтобы даже вообще былъ вигъ. Но онъ издвается надъ старыми порядками графства, онъ объявляетъ, когда его спрашиваютъ, что, съ своей стороны, онъ не имлъ бы ничего противъ выбора мистера Брайта въ парламентскіе представители Барсетшира, и прибавляетъ, что такъ какъ онъ, къ несчастію, перъ, то не иметъ даже права интересоваться этимъ вопросомъ. Все это возбуждаетъ общее прискорбіе, потому что, въ добрыя старыя времена, ни одна часть графства не была такъ тверда въ торійскихъ убжденіяхъ, какъ Фремлейскій округъ, да и до сихъ поръ вдовствующая леди при случа можетъ оказать помощь торійской партіи.
Чальдикотсъ, резиденція Натаніеля Соверби, эсквайра, который въ то время, которое мы намрены принять за настоящее, есть одинъ изъ членовъ парламента за западный отдлъ Барсетшира. Но этотъ западный отдлъ не можетъ похвалиться ни одною изъ политическихъ добродтелей, украшающихъ его восточнаго близнеца. Онъ ршительно придерживается вигскихъ началъ, и почти исключительно управляется въ политик одною или двумя знатными вигскими фамиліями.
Мы уже сказали, что Маркъ Робартсъ собирался постить Чалькидотсъ, и намекнули, что его жена была бы боле довольна, еслибы посщеніе не состоялось. Такъ оно въ самомъ дл и было: потому что эта добрая, любящая, осторожная жена знала, что мистеръ Соверби не былъ вполн приличнымъ другомъ для молодаго священника, и знала также, что во всемъ графств былъ лишь одинъ домъ, имя котораго звучало еще непріятне въ ушахъ леди Лофтонъ чмъ имя Чальдикотса. На это было много разныхъ причинъ. Вопервыхъ, мистеръ Соверби былъ вигъ, и получилъ мсто въ парламент по вліянію великаго вигскаго автократа, герцога Омніума, резиденція котораго было мсто еще боле опасное чмъ Чальдикотсъ, а самъ герцогъ, по мннію леди Лофтонъ, былъ чуть ли не воплощеніе Луцифера на земл. Дале, мистеръ Соверби былъ холостой человкъ, какъ впрочемъ и лордъ Лофтонъ, къ большому огорченію леди Лофтонъ. Мистеру Соверби, правда, было лтъ пятьдесятъ, между тмъ какъ лорду Лофтону было всего лтъ двадцать-шесть, но тмъ не мене, миледи, его мать, начинала уже волноваться по этому предмету. По ея мннію, каждый мущина былъ обязанъ жениться, какъ только пріобрталъ средства содержать жену, и у нея было убжденіе,— невысказанное и лишь полусознательное,— что мущины вообще склонны пренебрегать этою обязанностію изъ эгоистическихъ побужденій, что мущины развращенные поддерживаютъ мущинъ боле невинныхъ въ этомъ пренебреженіи, и что многіе изъ нихъ не женились бы совсмъ, еслибы не прилагалось тайное понужденіе со стороны нжнаго пола. Герцогъ Омніумъ былъ глава всхъ подобныхъ грховодниковъ, и леди Лофтонъ очень боялась, чтобъ ея сынъ не подвергся его гибельному вліянію черезъ посредство мистера Соверби.
Къ тому же вс знали, что мистеръ Соверби очень бдный человкъ съ очень-большимъ помстьемъ. Онъ, какъ говорили, истратилъ много на выборы, и еще боле проигралъ въ карты. Бдльшая часть его имнія уже перешла во владніе герцога, который поставилъ себ за правило скупать вс земли, поступавшія въ продажу въ околотк. Его враги говорили даже, что онъ способенъ развращать молодыхъ людей для того только, чтобъ они, раззорившмсь, продали ему свои барсетширскія имнія. Что, еслибъ — о ужасъ!— ему удалось завладть такимъ образомъ заповдными фремлейскими полями! Неудивительно, что леди Лофтонъ не жаловала Чальдикотса.
Чальдикотская клика, какъ говаривала леди Лофтонъ, была во всемъ противуположностью тому, чмъ, по ея мннію, должно быть хорошее общество. Она любила людей веселыхъ, спокойныхъ, добрыхъ, преданныхъ церкви, отечеству и королев, и не хлопотавшихъ о томъ, чтобы поднимать о себ шумъ въ свт. Она желала, чтобы вс фермеры въ окрестностяхъ были въ силахъ платить свои ренты безъ отягощенія, чтобы вс старухи были снабжены теплыми фланелевыми юпками, чтобы работники были избавлены отъ ревматизмовъ здоровою пищей и сухими жилищами, и чтобъ они слушались авторитета — духовнаго и свтскаго. Это она считала любовью къ родин. Она желала также, чтобы парки были наполнены фазанами, поля куропатками, а лса лисицами. И въ этомъ сказывалась у ней любовь къ родин. Она пламенно желала, во время крымской войны, чтобы Русскихъ побили, но не Французы, независимо отъ Англичанъ, какъ, по ея мннію, случалось слишкомъ часто, и, если можно, не Англичане подъ диктаторствомъ лорда Пальмерстона. Въ сущности, она перестала врить въ успхъ этой войны посл паденія лорда Абердина. Вотъ, еслибы на его мсто поступилъ лордъ Дерби, тогда было бы другое дло!
Но обратимся къ Чальдикотскому кружку. По правд сказать, въ немъ не было ничего особенно опаснаго, потому что если мистеръ Соверби въ самомъ дл предавался какимъ-нибудь холостымъ злодйствамъ, то это было въ Лондон, а не въ деревн. Собственно самый вредный злодй въ этомъ кружк былъ мистеръ Гарольдъ Смитъ, или, быть-можетъ, его жена. Онъ также былъ членомъ парламента, и, по мннію многихъ, человкомъ съ будущимъ. Его отецъ въ продолженіи многихъ лтъ былъ виднымъ дебетеромъ въ палат, и не разъ занималъ важныя должности. Гарольдъ съ раннихъ лтъ сталъ готовить себя въ министры, и если усиленная работа можетъ обезпечить успхъ такого стремленія, онъ рано или поздно долженъ былъ достичь своей цли. Уже онъ не разъ занималъ второстепенныя должности при министерств, былъ при казначейств, и въ продолженіи мсяца или двухъ, при адмиралтейств, и удивлялъ оффиціяльный людъ своею дятельностію. Упомянутые два мсяца случились въ министерство лорда Абердина, при паденіи котораго онъ долженъ былъ подать въ отставку. Онъ былъ младшимъ сыномъ, и имлъ лишь незначительное состояніе. Поэтому ему было необходимо заниматься политикой, какъ ремесломъ. Онъ еще въ очень молодыхъ лтахъ женился на сестр мистера Соверби, и такъ какъ эта дама была шестью или семью годами старше его, и принесла ему съ собою лишь небольшое приданое, то многіе полагали, что въ этомъ случа мистеръ Гарольдъ Смитъ поступилъ неосмотрительно. Мистеръ Гарольдъ Смитъ лично не былъ любимъ ни одною партіей, хотя многіе считали его чрезвычайно полезнымъ человкомъ. Онъ былъ трудолюбивъ, ученъ и, въ существенныхъ отношеніяхъ, честенъ. Но онъ былъ самодоволенъ, говорливъ и напыщенъ.
Мистриссъ Гарольдъ Смитъ во всемъ была противоположностью своего супруга. Она была умная, веселая женщина, недурная собою для своихъ лтъ — а ей было уже за сорокъ,— умла цнить всякую выгоду, наслаждаться всякимъ удовольствіемъ. Она не была ни трудолюбива, ни учена, можетъ-быть не во всемъ отличалась политическою честностію — какая женщина когда-нибудь вполн постигала внутреннюю необходимость и вншнія выгоды политической честности?— но она не была ни натянута, ни напыщенна, и если была самонадянна, то не показывала этого. Относительно своего мужа, она была женщина разочарованная, потому что она вышла за него въ предположеніи, что онъ сдлается виднымъ политическимъ дятелемъ, и надежды этой до тхъ поръ мистеръ Гарольдъ Смитъ вполн не оправдалъ.
Леди Лофтонъ, когда она говорила о чадьдикотскомъ кружк, мысленно включала въ него и епископа барчестерскаго, его жену и дочь. Принявъ въ соображеніе, что епископъ Проуди былъ, безъ всякаго сомннія, человкъ поглощенный религіозными чувствами и интересами, и что мистеръ Соверби не имлъ ровно никакихъ отношеній къ религіи, можно было бы подумать, что не было никакихъ поводовъ къ сближенію между этими двумя лицами, но мистриссъ Проуди и мистриссъ Гарольдъ Смитъ были связаны дружбой, продолжавшеюся съ самаго того время, какъ Проуди сталъ управлять эпархіею, то есть лтъ пять, и поэтому епископа возили въ Чальдикотсъ каждый разъ, какъ мистриссъ Смитъ прізжала въ гости къ своему брату. Мистера Проуди никакъ нельзя было назвать верхне-церковнымъ прелатомъ, и леди Лофтонъ никогда не могла простить ему его назначенія въ ея эпархію. Она питала глубокое инстинктивное уваженіе къ епископскому сану, но о самомъ епископ Проуди она едва ли была лучшаго мннія чмъ о мистер Соверби, или объ этомъ злокозненномъ герцог Омніум. Каждый разъ, какъ мистеръ Робартсъ, чтобъ объяснить какую-нибудь отлучку, говорилъ, что будетъ имть удовольствіе видться съ епископомъ, нижняя губа леди Лофтонъ презрительно передергивалась. Она не могла прямо высказать, что епископъ Проуди — нельзя же было назвать его иначе, какъ епископомъ — по ея мннію былъ плохъ: но этимъ передергиваніемъ губъ она давала понять тмъ, кто зналъ ее, что таково въ сущности было ея убжденіе.
Къ тому же говорили,— по крайней мр объ этомъ слышалъ Маркъ Робартсъ, и слухъ этотъ скоро дошелъ до Фремле-Корта, что къ сборищу въ Чалькикотс присоединится и мистеръ Саппельгаусъ. Мистеръ же Саппельгаусъ былъ еще боле опаснымъ товарищемъ для юнаго, порядочнаго, высокоцерковнаго, консервативнаго священника, чмъ даже Гарольдъ Смитъ. Онъ также былъ членомъ парламента, и въ начал войны съ Россіей, часть столичной журналистики съ энергіею указывала на него, какъ на единственнаго человка, который можетъ спасти отечество. ‘Будь онъ министромъ, говорилъ Юпитеръ,— и была бы еще нкоторая надежда на реформу, нкоторая возможность, чтобы древняя слава Англіи не совершенно померкла въ эти опасные дни.’ Посл этого министерство, не ожидая особенно спасительныхъ дйствій отъ мистера Саппельгауса, но желая, какъ и всегда, имть за себя Юпитера, обратилось къ этому джентльмену, и дало ему должность. Но какъ человку, рожденному для того чтобы спасти отечество и управлять цлымъ народомъ, довольствоваться мстомъ товарища министра, или втораго секретаря? Саппельгаусъ остался недовольнымъ, и далъ понять министерству, что ему принадлежитъ по праву мсто гораздо боле высокое чмъ вс мста, до тхъ поръ предложенныя ему. Либо государственную печать, либо военное министерство, вотъ альтернатива, которую онъ предлагалъ удрученному заботами глав кабинета, нимало не сомнваясь, что глава кабинета признаетъ его права, и убоится праведнаго гнва Юпитера. Но главп кабинета, какъ ни былъ удрученъ заботами, зналъ, что можно заплатить слишкомъ дорого даже за содйствіе мистера Саппельгауза и Юпитера, и спасителю отечества сказали, что онъ можетъ гремть противъ министерства, сколько ему угодно. Съ тхъ поръ онъ гремлъ безъ остановки, но и безъ ожидаемаго успха. Онъ былъ очень близокъ съ мистеромъ Соверби, и ршительно принадлежалъ къ чальдикотскому кружку.
Совокупнымъ осужденіемъ были поражены еще многіе, гршные боле въ политическомъ и религіозномъ отношеніи, чге въ нравственномъ. Но въ глазахъ леди Лофтонъ вс они были существа погибшія, дти духа тьмы, и она горевала материнскимъ горемъ, когда узнала, что сынъ ея между ними, и гнвалась гнвомъ покровительницы, когда узнала, что ея protg посщаетъ это общество. Мистриссъ Робартсъ имла полное право говорить, что леди Лофтонъ будетъ не довольна.
— Ты не зайдешь въ замокъ до своего отъзда? спросила Фанни на слдующее утро.
Маркъ долженъ былъ отправиться въ этотъ день посл завтрака, въ собственномъ кабріолет, такъ чтобы пріхать въ Чальдикотсъ (двадцать четыре мили) къ обду.
— Нтъ, не думаю. Что мн тамъ длать?
— Право, не знаю, какъ теб объяснить это, но на твоей мст я бы зашла, хоть бы для того чтобы показать ей, что такъ какъ я ршилась хать, то не боюсь объявить ей о томъ.
— Бояться! Вздоръ, Фанни. Я ея не боюсь. Но я не вижу къ чему мн подвергаться тмъ непріятностямъ, которыя она непремнно стала бы говорить мн. Къ тому же мн нкогда. Мн надо зайдти къ Джонсу и переговорить съ нимъ, а потомъ у меня только и останется времени, чтобы снарядиться въ путь.
Онъ зашелъ къ мистеру Джонсу, и у него уже не ощущалъ угрызеній совсти, потому что съ нкоторою гордостію объяснилъ ему, сколько членовъ парламента встртитъ онъ въ Чальдикотс, и что тамъ будетъ епископъ. Мистеръ Ивенъ Джонсъ былъ не боле какъ куратъ, и говоря съ нимъ, Маркъ позволялъ себ выражаться такъ, какъ еслибы ему, викарію, по самому его сану, требовалось здить къ членамъ парламента и встрчаться у нихъ съ епископомъ. Оно, быть-можетъ, и требовалось, но отчего онъ не говорилъ въ томъ же тон и съ леди Лофтонъ? Потомъ, поцловавъ жену и дтей, онъ слъ въ кабріолетъ, схватилъ вожжи и похалъ, предвкушая много удовольствія въ будущіе десять дней, но, вмст съ тмъ, и нкоторыя непріятности по возвращеніи.
Въ продолженіи трехъ дней, мистриссъ Робартсъ не видала леди Лофтонъ. Не то, чтобъ она избгала встрчи съ нею, но и не заходила въ замокъ. Она, по обыкновенію, посщала свою школу, заходила къ женамъ двухъ-трехъ фермеровъ, но обходила садъ и дворъ замка. Она была храбре мужа, но и она хотла удалить, по возможности, непріятное объясненіе.
Въ субботу, передъ вечеромъ, въ то время, какъ она готовилась къ роковому шагу, ея пріятельница, леди Мередитъ, зашла къ ней.
— Итакъ, Фанни, мы опять не будемъ имть удовольствія видть мистера Робартса, сказала миледи.
— Да, какая досада! Но онъ далъ слово мистеру Соверби еще прежде чмъ узналъ, что вы прідете. Пожалуста, не думай, чтобъ онъ отлучился, еслибы зналъ объ этомъ.
— Намъ было бы непріятно, еслибы мы отвлекли его отъ такого веселаго общества.
— Прошу тебя, Юстинія, не будь несправедлива. Ты намекаешь, что онъ похалъ въ Чальдикотсъ, потому что предпочелъ его Фремле-Корту замку. Но вдь это не такъ. Надюсь, что леди Лофтонъ не думаетъ этого.
Леди Мередитъ смясь обняла свою пріятельницу.
— Не истощай своего краснорчія со мною, сказала она.— Побереги его для моей матери.
— А твоя матушка сердится? спросила мистриссъ Робартсъ, ясно выражая на своемъ лиц желаніе узнать, каково настроеніе духа леди Лофтонъ.
— Но Фанни, ты знаешь это не хуже моего. Она такого высокаго мннія о фремлейскомъ викарі, что не считаетъ этихъ чальдикотскихъ политиковъ достойными его.
— Но, Юстинія, вдь тамъ будетъ епископъ.
— Я не думаю, чтобъ это обстоятельство помирило мою мать съ отсутствіемъ твоего мужа. О немъ, право, такъ заботятся что онъ, того и гляди, возгордится. Но вотъ что, Фанни! отправимся вмст въ замокъ: ты ужь тамъ переоднешься. Прежде однако взглянемъ на дтей.
На пути въ замокъ, мистриссъ Робартсъ взяла съ своей пріятельницы общаніе, что она приметъ ея сторону, если станутъ нападать слишкомъ сильно на отсутствующаго викарія.
— Ты пойдешь прямо въ свою комнату? сказала Фанни, когда он вмст поднялись на крыльцо. Леди Мередитъ тотчасъ поняла, что на ум у ея пріятельницы, и ршила, что нечего откладывать непріятную минуту.— Лучше намъ пойдти теперь же къ мама, и покончить дло разомъ, сказала она,— а потомъ провести спокойный вечеръ.
Итакъ он пошли въ гостиную, и застали тамъ леди Лофтонъ одну, на диван.
— Ну, мама, сказала дочь,— вы не должны слишкомъ бранить Фанни за мистера Робартса. Онъ ухалъ проповдовать съ благотворительною цлію, въ присутствіи епископа, при такихъ обстоятельствахъ ему было бы не ловко отказаться.
Это была хитрость со стороны леди Мередитъ, хитрость очень благонамренная, но все-таки хитрость, потому что никому и не приходило въ голову, чтобъ епископъ остался въ Чальдикотс и на воскресенье.
— Какъ вы поживаете, Фанни? сказала леди Лофтонъ, вставая.— Я и не думаю бранить ее, я не понимаю, какъ ты можешь говорить такую несообразность, Юстинія. Конечно, намъ очень жаль, что съ нами нтъ мистера Робартса, тмъ боле что его не было съ нами и въ послднее воскресенье, проведенное здсь сэръ-Джорджемъ. Я, конечно, люблю видть мистера Робартса въ его церкви, и не люблю, когда его мсто въ ней занимаетъ другой священникъ. Если Фанни считаетъ это бранью…
— О, нтъ, леди Лофтонъ, вы такъ добры! Но мистеръ Робартсъ очень жаллъ, что принялъ это приглашеніе въ Чальдикотсъ, онъ не зналъ, что сэръ-Джорджъ будетъ здсь, и…
— О, я знаю, что Чальдикотсъ иметъ такія прелести, какихъ не представляетъ Фремлей! сказала леди Лофтонъ.
— Право, не оттого. Но его попросили сказать проповдь, а мистеръ Гарольдъ Смитъ…
Бдная Фанни только портила дло. Еслибы въ ней была хоть капля хитрости, она приняла бы комплиментъ, заключавшійся въ первомъ замчаніи леди Лофтонъ, и за тмъ бы умолкла.
— Какъ же, Гарольды Смиты! Это такіе милые люди! Кто будетъ въ силахъ отказаться отъ общества, украшеннаго въ одно время присутствіемъ мистриссъ Гарольдъ Смитъ и мистриссъ Проуди, даже еслибъ обязанность требовала этого?
— Но, мама… сказала Юстинія.
— Что же, другъ мой, хочешь ты, чтобъ я сказала? Не могу же я лгать? Я не люблю мистриссъ Гарольдъ Смитъ — по крайней мр по всему тому, что слышу объ ней, я не имла удовольствія встрчаться съ нею посл ея свадьбы. Это бытъ-можетъ самомнніе: но я убждена, что лучше мистеру Робартсу быть съ нами въ Фремлее чмъ въ Чальдикотс съ Гарольдами Смитами, и даже съ мистриссъ Проуди.
Было уже почти темно, и по этому нельзя было замтить яркой краски, мало-по-малу выступавшей на лиц мистриссъ Робартсъ. Она была хорошая жена, и не могла выслушать все это безъ нкотораго гнва. Она могла внутренно осуждать мужа, но не могла терпть, чтобы другіе осуждали его при ней.
— Конечно, ему было бы лучше, сказала она:— но впрочемъ, леди Лофтонъ, нельзя же быть всегда тамъ, гд намъ лучше. Джентльменъ часто обязанъ…
— Ну, другъ мой, полно толковать объ этомъ. Васъ онъ не увезъ съ собою, и за это мы простимъ ему.— И леди Лофтонъ поцловала Фанни.— Что жь длать, обратилась она съ шутливымъ шепотомъ къ молодымъ женщинамъ,— надо вамъ довольствоваться этимъ бднымъ Ивеномъ Джонсомъ. Онъ будетъ здсь сегодня вечеромъ, и намъ пора пріодться, чтобы принять его.
Он разошлись. Леди Лофтонъ была добрая женщина, и еще боле полюбила мистриссъ Робартсъ за то, что она вступилась за отсутствующаго мужа.
Чальдикотсъ иметъ гораздо боле притязаній на великолпіе чмъ Фремле-Кортъ. Да и въ самомъ дл, если обратить вниманіе на т его принадлежности, которыя относятся къ давнишнимъ временамъ, а не къ ныншнимъ, нельзя не признать за нимъ нкотораго великолпія. При немъ старый лсъ, не весь принадлежащій къ имнію, но прозываемый Чальдикотскимъ чезомъ. Этотъ лсъ подступаетъ къ самому дому, и придаетъ всей усадьб характеръ и важность. Чальдикотскій чезъ, или, по крайней мр, большая часть его, какъ всмъ извстно, принадлежитъ казн, и его, въ наше утилитарное время, намрены вырубить. Въ прежнія времена, то былъ обширный лсъ, занимавшій полграфства, простиравшійся до самаго Сильверъ-бриджа, до сихъ поръ клочки его уцлли тамъ и сямъ по всему этому протяженію. Но самая обширная изъ уцлвшихъ частей, состоящая изъ вковыхъ дуплистыхъ дубовъ и изъ дряхлыхъ буковъ съ широко-раскинувшимися втвями, расположена въ Чальдикотскомъ и Эфлейскомъ приходахъ. До сихъ поръ люди приходятъ издалека, чтобы полюбоваться чальдикотскими дубами, чтобы погулять осенью по шумящимъ листьямъ, покрывающимъ землю у ихъ корней. Но скоро ужь не будутъ приходить. Эти великаны былыхъ временъ уступятъ мсто пшениц и сурпиц, безчувственному канцлеру казначейства нтъ дла до сельскихъ красотъ и мстныхъ преданій: онъ требуетъ дохода съ коронныхъ земель, и Чальдикотскому чезу суждено исчезнуть съ лица земли.
Нкоторая часть его, однакожь, есть собственность мистера Соверби, который до сихъ поръ, посереди всхъ своихъ денежныхъ затрудненій, сумлъ спасти отъ топора и аукціона эту часть отцовскаго наслдія. Чальдикотскій замокъ — обширное каменное строеніе временъ Карла Втораго. Съ обихъ сторонъ къ дому поднимаются широкія двойныя каменныя крыльца. Отъ подъзда бжитъ прямой длинный, величавый проспектъ между двумя рядами липъ, и кончается между двумя сторожками, стоящими въ самой Чальдикотской деревн. Изъ оконъ же противоположнаго фаса открывается видъ на четыре проски, далеко убгающія въ лсъ, и сходящіяся передъ чугунными воротами, отдляющими чезъ отъ частныхъ владній. Фамилія Соверби, изъ рода въ родъ, завдываетъ управленіемъ Чальдокотскаго чеза, и властвуетъ надъ казеннымъ лсомъ почти такъ же какъ надъ собственнымъ. Но скоро всему этому будетъ конецъ, потому что лсъ назначенъ къ срубк.
Было уже почти темно, когда Маркъ подъхалъ по проспекту къ крыльцу. Но легко было замтить, что домъ, пребывающій девять мсяцевъ въ году въ мертвомъ молчаніи, теперь кипитъ жизнію. Во многихъ окнахъ свтились огни, изъ конюшни слышался шумъ голосовъ, лакеи бгали по двору, собаки лаяли, и темный песокъ передъ подъздомъ носилъ слды многихъ колесъ
— А, это вы, сэръ, мистеръ Робартсъ? сказалъ грумъ, схвативъ лошадь викарія подъ уздцы и прикладывая руку къ шляп, — надюсь, что ваше преподобіе въ добромъ здоровьи.
— Благодарю васъ, Бобъ. А у васъ въ Чальдикотс все благополучно.
— Живемъ, мистеръ Робартсъ. У насъ теперь весело. Сегодня пріхали епископъ съ супругою.
— А… да! Я слышалъ, что они будутъ. И съ дочерьми?
— Съ одною барышнею, съ тою, что зовутъ, кажется, миссъ Оливіей, ваше преподобіе.
— А какъ поживаетъ мистеръ Соверби?
— Хорошо, ваше преподобіе. Онъ, да мистеръ Гарольдъ Смитъ, да мистеръ Фодергиллъ — это, знаете, повренный герцога,— тамъ, на конномъ двор, слзаютъ съ лошадей.
— Съ охоты, что ли, Бобъ?
— Точно такъ, съ охоты.
За тмъ мистеръ Робартсъ отправился въ свою комнату, а за нимъ пошелъ его чемоданъ, на плечахъ мальчика.,
Вы видите, что нашъ юный викарій въ Чальдикотс былъ какъ дома, что его зналъ грумъ и сообщалъ ему новости. Да, онъ былъ очень знакомъ съ Чальдикотсомъ, знакомъ гораздо ближе чмъ показывалъ въ Фремле-Корт. Не то, чтобъ онъ преднамренно и прямо обманулъ кого-нибудь, не то, чтобъ онъ когда-нибудь солгалъ по поводу Чальдикотса. Но дома онъ никогда не хвастался своею дружбой съ мистеромъ Соверби. Онъ никогда не говорилъ тамъ о томъ, какъ часто мистеръ Соверби и лордъ Лофтонъ видались въ Лондон. Зачмъ смущать женщинъ такими разговорами? Зачмъ огорчать такую добрйшую даму, какъ леди Лофтонъ?
А мистеръ Соверби былъ такой человкъ, съ которымъ немногіе молодые люди не захотли бы вести дружбу. Онъ былъ лтъ пятидесяти, и провелъ жизнь, быть-можетъ, не самымъ безукоризненнымъ образомъ. Но онъ одвался молодо, и обыкновенно смотрлъ молодцомъ. Онъ былъ лысъ, у него былъ, прекрасный лобъ и блестящіе влажные глаза. Онъ былъ умный человкъ и веселый товарищъ, и всегда былъ въ дух, какъ только находилъ это нужнымъ. Къ тому же, онъ былъ джентльменъ самаго лучшаго тона и стариннаго рода, котораго предки пользовались извстностію въ графств, подревне — хвастались его фермеры — чмъ чьи бы то ни было въ околотк предки, за исключеніемъ разв Торновъ Оллаторнскихъ или Грешамовъ грешамсберійскихъ, но уже конечно древне чмъ де-Корсизъ изъ Корси-Кафеля. Что до герцога Омніума, то онъ принадлежалъ къ недавней знати.
Притомъ мистеръ Соверби былъ членъ парламента, былъ друженъ со многими сильными людьми, и со многими другими, которые могли сдлаться сильными, былъ человкъ свой въ свт. И сверхъ того, какова бы ни была его прошлая жизнь, онъ въ присутствіи священника не позволялъ себ ничего, что могло бы оскорбить его духовныя убжденія. Онъ не божился, онъ не выставлялъ на показъ своихъ пороковъ, онъ не кощунствовалъ. Если онъ самъ не былъ человкомъ набожнымъ, то умлъ уживаться и съ набожными.
Было ли возможно, чтобы такой человкъ, какъ нашъ викарій, не дорожилъ дружбою мистера Соверби? Конечно, говорилъ онъ себ, такая женщина, какъ леди Лофтонъ, не можетъ цнить его: она живетъ десять мсяцевъ въ деревн, а если и здитъ на два мсяца въ Лондонъ, то видится тамъ только съ людьми своего кружка. Женщины всего этого не понимаютъ, говорилъ онъ себ, даже его жена, эта добрая, видая, умная Фанни, не понимаетъ, что въ свт человку суждено сталкиваться со всякаго рода людьми, и что въ наше время священникъ не можетъ быть отшельникомъ.
Такъ разсуждалъ Маркъ Робартсъ, когда ему приходилось оправдываться передъ собственною совстью въ своихъ поздкахъ въ Чальдикотсъ и въ своей возраставшей короткости съ мистеромъ Соверби. Онъ зналъ, что мистеръ Соверби опасный человкъ, что онъ въ долгу какъ въ шелку, и уже впуталъ молодаго лорда Лофтона въ разныя денежныя затрудненія, совсть говорила ему, что лучше бы ему, служителю церкви, искать себ друзей другаго рода. Тмъ не мене, онъ пріхалъ въ Чадьдикотсъ, хотя и невполн довольный собою, но повторяя себ вс доводы, въ силу которыхъ онъ имлъ право успокоиться.
Его тотчасъ ввели въ гостиную, и онъ засталъ тамъ мистриссъ Гарольдъ Смитъ, вмст съ мистриссъ и миссъ Проуди, и даму, которой онъ до тхъ поръ не видалъ, и которой имя не тотчасъ было произнесено при немъ.
— Это мистеръ Робартсъ? сказала мистриссъ Гарольдъ Смитъ, притворяясь, что не узнаетъ его за темнотою.— Итакъ вы ршились прохать двадцать четыре мили по Барсетширскимъ дорогамъ въ такую погоду, чтобы помочь намъ въ нашихъ маленькихъ затрудненіяхъ? Вы имете полное право на нашу благодарность.
Потомъ викарій пожалъ руку мистриссъ Проуди тмъ почтительнымъ образомъ, какъ подобаетъ викарію относительно супруги епископа, и мистриссъ Проуди отвчала на его привтствіе со всею снисходительною любезностью, какую супруга епископа могла оказать викарію. Миссъ Проуди была мене любезна. Еслибы мистеръ Робартсъ не былъ еще женатъ, она, пожалуй, пріятно улыбнулась бы. Но она такъ много тратила улыбокъ на несемейныхъ священниковъ, что у нея не оставалось ихъ въ запас для семейныхъ.
— А какія же это затрудненія, мистриссъ Смитъ, въ которыхъ я могу быть вамъ полезенъ?
— У насъ тутъ пять или шесть джентльменовъ, мистеръ Робартсъ, они каждый день отправляются на охоту передъ завтракомъ я возвращаются не прежде…. я чуть не сказала: не прежде какъ посл обда. Это было бы еще хорошо, не нужно было бы ждать ихъ.
— За исключеніемъ мистера Саппельгауса, однакожь, прибавила неизвстная дама громкимъ голосомъ.
— А онъ все запирается въ библіотек, и пишетъ статьи.
— Лучше бъ и онъ вмст съ другими пытался сломать себ шею, сказала неизвстная.
— Никогда онъ въ этомъ не успетъ, сказала мистриссъ Гарольдъ Смитъ.— Но быть можетъ, мистеръ Робартсъ, вы не лучше другихъ. Быть-можетъ, и вы отправитесь завтра на охоту?
— О, мистриссъ Смитъ! воскликнула мистриссъ Проуди голосомъ, въ которомъ выразился легкій упрекъ и даже нкоторый ужасъ.
— Ахъ да, я забыла! Вы, разумется, не пойдете на охоту, мистеръ Робартсъ: вы только будете завидовать охотникамъ.
— Отчего же ему нельзя охотиться? спросила дама съ громкимъ голосомъ.
— Милая миссъ Денстеблъ, чтобы священникъ охотился, живя подъ однимъ кровомъ съ своимъ епископомъ! Да подумайте о приличіяхъ!
— Ахъ… да! Это не понравилось бы епископу, не такъ ли? А что, сэръ, сдлалъ бы съ вами епископъ, еслибы вы отправились на охоту?
— Это зависитъ отъ расположенія его духа, отвчалъ мистеръ Робартсъ,— если оно въ это время будетъ строгое, онъ велитъ отрубить мн голову передъ воротами своего дворца.
Мистриссъ Проуди выпрямилась въ своихъ креслахъ, чтобы показать, что тонъ разговора ей не нравится, а миссъ Проуди пристально занялась своею книгою, означаая тмъ, что миссъ Данстеблъ и ея болтовня не заслуживаютъ ея вниманія.
— Если эти господа не сломали себ шеи сегодня вечеромъ, сказала мистриссъ Гарольдъ Смитъ:— то не мшало бы имъ увдомить насъ объ этомъ, уже половина седьмаго.
И мистеръ Робартсъ объяснилъ дамамъ, что на ныншній день нечего опасаться такой катастрофы, такъ какъ мистеръ Соверби и другіе уже были на конномъ двор, когда онъ пріхалъ.
— Такъ не пора ли намъ одваться, madames, сказала мистриссъ Гарольдъ Смитъ. Но въ то время, какъ она направлялась къ двери, она отворилась, и вошелъ тихимъ, медленнымъ шагомъ коротконогій джентльменъ. Но мистеръ Робартсъ въ темнот не могъ разглядть его лица.
— А, это вы, епископъ? сказала мистриссъ Смитъ:— вотъ вамъ одно изъ свтилъ вашей епархіи.
Епископъ ощупью пробрался сквозь мракъ къ викарію и привтливо пожалъ ему руку. Онъ былъ радъ, очень радъ, встртиться съ мистеромъ Робартсомъ въ Чальдикотс. Мистеръ Робартсъ собирался проповдывать въ пользу Папуанской миссіи въ слдующее воскресенье? Такъ ему, епископу, и сказали. Это доброе дло, отличное дло. Потомъ мистеръ Проуди выразилъ, что онъ очень жалетъ, что ему нельзя оставаться въ Чальдикотс и присутствовать при проповди. Было ясно, что епископъ не былъ дурнаго мннія о немъ за его дружбу съ мистеромъ Соверби. Впрочемъ викарій чувствовалъ, что мнніе епископа мало иметъ для него важности.
— А, Робартсъ, очень радъ васъ видть, сказалъ мистеръ Соверби, встрчаясь съ нимъ передъ обдомъ въ гостиной.— Вы знакомы съ Гарольдомъ Смитомъ? Конечно, знакомы. Кто бишь еще здсь? Ахъ да, Саппельгаусъ! Мистеръ Саппельгаусъ, позвольте мн познакомить васъ съ моимъ другомъ, мистеромъ Робартсомъ. Это тотъ самый, который въ будущее воскресенье выманитъ изъ вашего кармана пятифунтовую бумажку въ пользу этихъ бдныхъ Папуанцевъ, которыхъ мы обращаемъ въ христіанство,— то-есть если Гарольдъ Смитъ не опустошитъ всхъ кармановъ своею субботнею лекціей. Что, Робартсъ, вы видли епископа, неправда ли? прибавилъ онъ шепотомъ.— Хорошее дло быть епископомъ, не правда ли? Я желалъ бы имть на это такіе же шансы, какъ вы. Но, мой милый другъ, какую я сдлалъ ошибку! Я не припасъ холостаго священника для миссъ Проуди. Вы должны помочь мн, и повести ее къ обду.
Потомъ ударили въ колоколъ, и вс попарно отправились въ столовую.
За обдомъ, Маркъ сидлъ между миссъ Проуди и дамою, которую назвали при немъ миссъ Данстеблъ. До первой онъ не былъ охотникъ, и не смотря на просьбу хозяина, не былъ расположенъ играть съ нею роль холостаго священника. Съ другою дамою онъ охотно проболталъ бы весь обдъ, еслибы вс присутствовавшіе не старались такъ на перерывъ овладть ея вниманіемъ. Она не была ни молода, ни хороша собою, ни особенно изящна въ манерахъ, но она повидимому пользовалась популярностью, которая должна была возбудить зависть мистера Саппельгауза, и не могла быть совершенно по сердцу мистриссъ Проуди, которая однако же ухаживала за нею не мене другихъ. Такимъ образомъ, нашъ викарій не могъ добиться боле чмъ весьма незначительной доли вниманія этой дамы.
— Епископъ, сказала она черезъ столъ,— мы такъ скучали по васъ цлый день. Съ нами не было никого, съ кмъ перемолвиться словомъ.
— Моя дорогая миссъ Данстеблъ, еслибы я только зналъ! Но я право былъ занятъ важнымъ дломъ.
— Я не врю въ важныя дла. А вы врите, мистриссъ Смитъ?
— Какъ мн не врить? сказала мистриссъ Смитъ.— Еслибы вы были женою мистера Гарольда Смита хоть на одну недлю, и вы бы поврили.
— Право? Какая жалость, что мн нельзя прибгнуть къ этому средству для укрпленія моей вры! Но вы также, говорятъ, человкъ дловой, мистеръ Саппельгаусъ, прибавила она, обращаясь къ своему сосду съ правой руки.
— Я не могу равняться съ Гарольдомъ Смитомъ, отвчалъ онъ.— Но съ епископомъ я потягаюсь.
— Ну, какъ же это человкъ принимается за дло? Какіе у него инструменты? Тетрадь промокательной бумаги, что ли, для начала?
— Это зависитъ, такъ сказать, отъ его ремесла. Сапожникъ начинаетъ съ того, что вощитъ нитку.
— А мистеръ Гарольдъ Смитъ….
— Съ того вроятно, что пересматриваетъ вчерашнія цифры или съ того, что разматываетъ мотокъ красныхъ нитокъ. Главная его сила въ статистическихъ данныхъ и въ аккуратно-сшитыхъ тетрадкахъ.
— А что длаетъ епископъ? Можете ли вы объяснить мн это?
— Онъ разсылаетъ своей паств благословенія или проклятія, смотря по состоянію своего пищеваренія. Впрочемъ, мистриссъ Проуди можетъ объяснить вамъ все это лучше всхъ.
— Лучше всхъ, право? Я понимаю, что вы хотите сказать, но не врю вамъ ни на волосъ. Епископъ ведетъ свои дла самъ собою, не мене чмъ мистеръ Гарольдъ Смитъ или вы.
— Я, миссъ Данстеблъ?
— Да, вы.
— Но у меня, къ несчастію, нтъ жены, которая вела бы дла за меня.
— Такъ не смйтесь же надъ тми, у кого есть жена, вы не можете знать, до чего вы сами дойдете, когда будете женаты.
Мистеръ Саппельгаусъ началъ было ловко излагать, какъ пріятно было бы ему подвергнуться въ этомъ отношеніи опасности со стороны миссъ Данстеблъ, но она, не дослушавъ его, отвернулась и заговорила съ Маркомъ Робартсомъ.
— Много у васъ дла по приходу, мистеръ Робартсъ, спросила она.
Маркъ, нсколько удивился тому, что она знаетъ, какъ его зовутъ, и что у него есть приходъ. Къ тому же ему не совсмъ понравился тонъ, какимъ она говорила о занятіяхъ епископа. Поэтому его желаніе познакомиться съ нею поближе нсколько остыло, и онъ не былъ расположенъ отвчать ей обстоятельно.
— У всхъ приходскихъ священниковъ много дда, если только они хотятъ длать дло.
— То-то же, мистеръ Робартсъ, есди…. Но хотятъ ли они длать что-нибудь? Многіе конечно хотятъ, я знаю такихъ,— и посмотрите, какія послдствія! Но многіе и пренебрегаютъ дломъ, и посмотрите же, какія отъ этого послдствія! Мн кажется, что нтъ жизни счастливе, какъ жизнь сельскаго священника, съ женою и дтьми, и съ достаточнымъ доходомъ.
— Совершенно справедливо, сказалъ Маркъ Робартсъ, спрашивая себя между тмъ, дйствительно ли онъ вполн удовлетворенъ всми этими благополучіями. У него было все то, о чемъ говорила миссъ Данстеблъ, а однако онъ наканун сказалъ своей жен, что не долженъ пренебрегать знакомствомъ человка, идущаго въ гору, каковъ былъ мистеръ Гарольдъ Смитъ.
— Что мн кажется несправедливымъ, продолжала миссъ Данстеблъ,— такъ это то, что мы требуемъ отъ священниковъ исполненія ихъ обязанностей, и не даемъ имъ достаточныхъ доходовъ,— часто не даемъ имъ ровно ничего. Не стыдъ ли это, что мы заставляемъ благовоспитаннаго, семейнаго джентльмена трудиться полжизни, а иногда и всю жизнь, давая ему какихъ нибудь семьдесятъ фунтовъ въ годъ?
Маркъ согласился, что это стыдъ, и подумалъ о мистер Ивен Джонс и объ его дочери, подумалъ также о своихъ достоинствахъ, о своемъ дом и о своихъ девятистахъ фунтахъ въ годъ.
— И при томъ вс вы, священники, такъ горды, такъ исполнены аристократизма, чтобы выразиться понжне, что не хотите брать денегъ съ бднаго, простаго народа. Вы хотите, чтобы вамъ платили землею и казенными деньгами, церковными сборами, церковною собственностію. Вы не ршаетесь принимать вознагражденія за трудъ, какъ врачи и адвокаты. Вы скоре согласитесь умереть съ голоду, чмъ подвергнуться такому униженію.
— Это обширный вопросъ, миссъ Данстеблъ.
— Очень обширный, это значить, что лучше мн за него не браться?
— Я совсмъ не то хотлъ сказать.
— Въ сущности это, мистеръ Робартсъ. Когда мн длаютъ такіе намеки, я ихъ понимаю. Вы, священники, любите приберегать эти обширные вопросы для вашихъ проповдей, когда никто не можетъ возражать вамъ. Если я желаю чего-нибудь отъ всей души, то лишь того, чтобы мн позволили стать на каедру и прочесть проповдь.
— Вы не можете себ представить, какъ скоро прошла бы у васъ эта охота, еслибы вы только попробовали.
— Это зависло бы отъ того, какъ стали бы меня слушать.. Не прошла же охота къ проповдямъ у мистера Спарджона.
Потомъ ея вниманіе было отвлечено какимъ-то вопросомъ мистера Соверби, и Маркъ Робартсъ счелъ долгомъ заговорить съ миссъ Проуди, но она не оказалась благодарнымъ субъектомъ, и Маркъ не добился отъ нея ничего, кром односложныхъ отвтовъ.
— Вы знаете, что Гарольдъ Смитъ прочтетъ намъ лекцію объ австралазійскихъ островитянахъ, сказалъ ему мистеръ Соверби, когда посл обда мущины остались одни за виномъ.
Маркъ отвчалъ, что онъ слышалъ объ этомъ и очень радъ, что будетъ однимъ изъ слушателей.
— Это ваша обязанность, потому что на слдующій день онъ будетъ слушать васъ — или по крайней мр, притворится, что слушаетъ,— большаго онъ и отъ васъ не можетъ требовать. Это будетъ страшная скука, то есть лекція, а не проповдь.— И онъ сталъ шептать на ухо своему пріятелю:— Представьте себ: хать десять миль въ темноту, и столько же миль назадъ, чтобы слушать, какъ Гарольдъ Смитъ два часа сряду будетъ разглагольствовать о Борнео. А это неизбжно.
— Я думаю, что это будетъ очень интересно.
— Мой милый другъ, вы не такъ часто подвергались этимъ штукамъ, какъ я. Но ему нельзя иначе, онъ избралъ себ такой путь для жизни, а когда человкъ принялся за дло, отступать не слдуетъ. Гд былъ Лофтонъ все это время?
— Въ Шотландіи, когда я въ послдній разъ получилъ отъ него извстія. Но теперь онъ вроятно въ Мельтон.
— Это съ его стороны скаредно, что онъ охотится не у себя въ графств. Этимъ онъ избавляетъ себя отъ слушанія лекцій, и отъ обязанности принимать къ себ своихъ сосдей. Этакъ не поступаютъ. Онъ понятія не иметъ о своихъ обязанностяхъ.
— Вдь все это длаетъ за него леди Лофтонъ, какъ вамъ извстно.
— Я хотлъ бы, чтобъ у меня была мистриссъ Соверби старшая, которая бы длала все это. Къ тому же у этого счастливца нтъ управляющихъ, за которыми нужно было бы смотрть. Кстати, говорилъ онъ вамъ о продаж этого отдльнаго имньица въ Оксфордшир? Оно принадлежитъ къ лофтонскому имнію, но не смежно съ нимъ. По моему, съ этою землею больше хлопотъ чмъ прибыли.
Лордъ Лофтонъ говорилъ съ Маркомъ объ этой продаж, объяснилъ ему, что эта жертва была совершенно необходима, вслдствіе нкоторыхъ денежныхъ обстоятельствъ между имъ. лордомъ Лофтономъ, и мистеромъ Соверби. Но нашли неудобнымъ совершить эту операцію безъ вдома леди Лофтонъ, и ея сынъ поручилъ мистеру Робартсу не только увдомить объ этомъ ея милость, но и уговорить ее, и успокоить ея гнвъ. Это порученіе онъ еще не пытался исполнить, и, по всей вроятности, его поздка въ Чальдикотсъ не могла облегчить этого дла.
— Это самые великолпные острова земнаго шара, говорилъ Гарольдъ Смитъ епископу.
— Въ самомъ дл? сказалъ епископъ, широко раскрывая глаза и выражая на своемъ лиц сильное участіе.
— И самый способный народъ.
— Да? отвчалъ епископъ.
— Имъ только недостаетъ указаній, одобреній, образованія….
— И христіанства, подсказалъ епископъ.
— И христіанства, разумется, повторилъ мистеръ Смитъ, вспомнивъ, что онъ говоритъ съ духовнымъ сановникомъ. Къ такимъ людямъ, полагалъ мистеръ Смитъ, надо поддлываться. Но христіанству была предназначена воскресная проповдь, и оно не входило въ программу его лекціи.
— Но какъ-то вы приметесь за дло? спросилъ мистеръ Саппельгаусъ, стоявшій на томъ, чтобы во всемъ отыскивать затрудненія.
— Какъ мы примемся за дло? Приняться за дло очень легко. Трудне будетъ продолжать его, когда вс деньги будутъ издержаны. Мы начнемъ съ того, что объяснимъ имъ благодянія цивилизаціи.
— Прекрасно! сказалъ мистеръ Саппельгаусъ.— Но какъ же вы это сдлаете, Смитъ?
— Какъ мы это сдлаемъ? Какъ мы это сдлали съ Америкою и Австраліей? Критиковать легко. Но въ такихъ предпріятіяхъ главное — бодро приняться за дло.
— Мы послали своихъ воровъ въ Австралію, сказалъ Саппельгаусъ,— и они за насъ положили основаніе длу. А что до Америки, то мы истребили тамошнія племена, вмсто того чтобъ образовать ихъ….
— Мы не истребили жителей Индіи, запальчиво возразилъ Гарольдъ Смитъ.
— И не пытались обращать ихъ въ христіянство, что епископъ такъ основательно совтуетъ предпринять относительно вашихъ островитянъ.
— Саппельгаусъ, что вы съ нами длаете? сказалъ мистеръ Соверби.— Вы заставляете Смита расказывать впередъ свою лекцію, что невыгодно для него, а насъ слушать ее лишній разъ, что накладно для насъ.
— Саппельгаусъ принадлежитъ къ клик, которая считаетъ мудрость Англіи своею монополіей, сказалъ Гарольдъ Смитъ.— Но хуже всего въ нихъ то, что они говорятъ руководящими статьями.
— Это лучше, возразилъ мистеръ Саппельгаусъ,— чмъ говорить статьями не руководящими.
— Увижу ли я васъ у герцога на будущей недл, мистеръ Робартсъ? сказалъ епископъ викарію, когда вс перешли въ гостиную.
У герцога? У этого врага барсетширскаго человчества, каковымъ леди Лофтонъ считала герцога? Нашему герою и въ голову не приходила мысль постить герцога, онъ не думалъ также, чтобы такая мысль когда-нибудь пришла самому герцогу.