Ив. Гр.
Феодора, византийская императрица (VI в.), Гревс Иван Михайлович, Год: 1904
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Феодора — знаменитая византийская императрица, супруга Юстиниана Великого. Родилась в самые первые годы VI-го столетия в семье очень низкого звания: она была дочерью некоего Акакии, служившего хранителем медведей в константинопольском амфитеатре. Не получив никакого правильного воспитания и образования, она провела детство, так сказать, за кулисами гипподрома, ее вырастила атмосфера, окружавшая этот центр развлечений громадной развращенной столицы. Старшие сестры ее играли на сцене, она сама выступала еще почти ребенком в мелких выходных ролях и скоро приобрела известность как участница в живых картинах и пантомимах самого непристойного содержания. Панегиристы и даже противники восторгались ее оригинальной красотою, ‘которую не в состоянии изобразить ни слово, ни искусство’. Небольшого роста, тонкая, несколько бледная, она поражала не столько величественностью осанки, сколько грацией фигуры и изяществом движений, не столько правильностью черт, сколько блеском глаз, полных вызыващего огня и страсти, роскошной волной длинных черных кудрей, искристым остроумием и бесконечной веселостью. Прокопий, главный обвинитель ее за позорные грехи молодости, прямо говорит, что чары ее сделались всеобщим достоянием и что бесчисленные любовные похождении ее дерзостью и цинизмом превзошли подобного же рода подвиги Мессалины. Успехи на подмостках и соблазнительная прелесть наружности сближали Ф. и с сильными мира, она очень рано, как кажется, покинула Константинополь, увезенная каким-то провинциальным наместником. Скоро покинутая им, она принуждена была некоторое время влачить существование бродячей актрисы и куртизанки низшей пробы в различных городах Востока. Обстоятельства вновь привели ее в столицу, когда ей было только двадцать с небольшим лет. Здесь она поднялась в более высокие сферы, не удовлетворяясь знатными поклонниками и щедрыми подарками, она искала прочного величия и власти. Она стала вести жизнь более сдержанную, старалась приобрести знания и лоск, что ей и удалось, благодаря ее природной даровитости. Судьба свела ее с Юстинианом, который был тогда уже первым сотрудником дяди своего, императора Юстина. Она зажгла в его сердце глубокую страсть. Это было не только чувственное влечение, но и серьезная, пылкая привязанность, прочно подчинившая волю Юстиниана. Когда умерла (523 г.) жена Юстина, Евфимия, не желавшая вводить в царственный дом женщину с таким запятнанным прошлым, Юстиниан сделал Ф. своей супругой. В 527 г. она была коронована, вместе с ним, в храме св. Софии. Одной необычайностью красоты и безграничностью порочной смелости Ф. нельзя обяснить тот неослабный авторитет, который она приобрела над Юстинианом и который захватывал не одну частную жизнь ее мужа, но и его государственную деятельность. Разделяя с Юстинианом труды правления, она несомненно проявила выдающиеся таланты. Это заставляет предполагать, что в мрачных рассказах пристрастного Прокопия о распутстве и даже злодеяниях Ф. много клеветы или, по крайней мере, преувеличений. Другие современники не повторяют инвектив автора ‘Тайной истории’, а ряд сложившихся около Ф. легенд дает гораздо более почтенную картину ее происхождения и юности. Во всяком случае Ф. была верной женою Юстиниана и держала себя с достоинством императрицы, хотя и продолжала заботиться о своей красоте. Придворные почести, которые она, по-видимому, очень ценила, требуя строжайшего выполнения даже унизительных правил этикета от всех, хотя бы высших сановников, льстили ее тщеславию, но в ней горело более широкое честолюбие: она хотела настоящего, реального могущества. Вместе с сильной и страстной волей ей были присущи те силы, которые обеспечивают власть над другими: твердый и ясный ум, бодрое настроение, находчивость, самообладание, стойкость в трудных положениях. Всем этим она сумела сделаться драгоценною для Юстиниана, легко терявшегося среди опасностей. В страшные дни мятежа ‘ника’ в 532 г. (см. Юстиниан) император именно жене своей обязан был сохранением царства. Когда восстание охватило всю столицу и бунтовщики теснили самый дворец, отчаяние овладело государем и его главными советниками. Подавить движение им казалось невозможным. Все говорили, что императору остается бежать, увозя сокровища, пользуясь свободным выходом из дворца к морю. Такому решению воспротивилась одна Ф. Сохранены слова, которыми она возвратила энергию в упавшие души окружающих: ‘Если даже в самом деле нет другого спасении кроме бегства, я не хочу бежать. Кто раз надел диадему, тот не должен переживать ее гибели, и я не увижу дня, в который меня перестанут величать императрицей. Если ты хочешь бежать, Цезарь, иди: средства в твоих руках, суда готовы, море открыто. Но я остаюсь. Я люблю старое изречение, что пурпур — лучший саван!…’ Присутствие духа вернулось к императору, он призвал лучших полководцев, мятеж был подавлен, и Ф. заслужила то место в верховном совете империи (sacrum consistorium), которое ей предоставлялось раньше по сердечной слабости императора. Непобедимое влияние ее на мужа продолжалось до самой ее смерти. Он называл ее, играя значением ее имени, ‘даром Божьим’, и долго после ее кончины клятва ее памятью была для него самой священной. Ф. принимала участие во всех государственных делах, Юстиниан ни в чем не мог противостоять ее желаниям. Ее имя красуется рядом с его именем на посвятительных надписях общественных зданий и в заголовках законодательных актов. Ей воздвигали статуи, официально приносили хвалу, присягали на верность. Она во всем была равною императору и настоящей его правой рукою. Она гордо писала царю Хозрою персидскому:’Император никогда ничего не решает, не посоветовавшись со мною’. Юстиниан сам признавал это в своих новеллах. Трудно сказать, оказывалась ли она для него доброй советницей чаще, чем злым гением. Последнее вероятнее, так как ею руководили больше эгоистические рассчеты, чем политические идеи, которых ей некогда было выработать. Она руководилась симпатиями и антипатиями, интриговала за друзей, ненавидела врагов. Дух нетерпимости, окрашивающий царствование Юстиниана, находил в Феодоре постоянную поддержку. Она без всякой сдержанности пользовалась своим влиянием, самые могущественные сановники, если причиняли ей обиду, не могли спастись от ее мести. Один из самых влиятельных министров императора, Иоанн Каппадокийский, сумевший приобрести полное доверие Юстиниана своей финансовой изворотливостью, стал подкапываться под авторитет императрицы. Она решила его погубить: кругом советника, казавшегося всемогущим, сплелась сеть настоящего заговора. Ф. призвала на помощь виртуозку интриги, жену знаменитого полководца Велисария, Антонину. Много потрачено было энергии для достижении цели, и в конце концов сильный враг пал с позором. От гнева Ф. не был обеспечен и такой человек, как Велисарий. Она не простила партии зеленых презрение, с которым члены ее отнеслись к ней, когда она начинала сценическую карьеру. Все склонялись перед нею, страшась жестокости, в которой она не знала меры. Сама ‘женщина до мозга костей’, Ф., как императрица, работала для улучшения положения лиц своего пола. Законы, расширявшие гражданскии права женщин, оберегавшие жену от произвола мужа, девушку — от насилия соблазнителя, были изданы под ее влиянием. Она сильно стояла за прочность и святость брака и учредила для раскаявшихся падших женщин богатый приют-монастырь. Как большинство византийских женщин, она была пылко религиозна и суеверно благочестива, но личные пристрастия мешали ей понимать высшие интересы церковной политики. Она упорно защищала всю свою жизнь монофизитов (см.), может быть больше как своих друзей, всегда стоявших за нее, чем воодушевляясь задачей восстановить в империи религиозный мир. В покровительстве исповедникам любимого для нее учения Ф. не останавливалась перед коварством и насилием, папа Сильверий был низложен под ее давлением за упорство в правоверии. Она оказывалась вдохновительницей императора при репрессиях во многих церковных смутах. Ф. умерла от рака, еще не достигнув старости, в 548 г, Юстиниан не мог утешиться в ее кончине, со времени исчезновения супруги-сотрудницы энергия и инициатива его начали падать, самая мысль его — вырождаться. См. Ch. Diehl, ‘Justinien et la civilisation byzantine’ (П., 1901), Debidour, ‘Theodora’ (П., 1885), Houssaye, ‘L’impratrice Theodora’ (‘Rev. des deux mondes’ 1885, 1 февр.), Mallet, ‘The empress Theodora’ (в ‘English historical review’, 1887), В. К. Надлер, ‘Юстиниан и партии цирка’, Б. А. Панченко, ‘О тайной истории Прокопия’ (в ‘Византийском Временнике’, т. III).
Источник текста: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, том XLIa (1904): Яйцепровод — t, с. 894—895.