Фауст, Гёте Иоганн Вольфганг Фон, Год: 1806 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

0x01 graphic

ФАУСТЪ

ТРАГЕДІЯ ГЕТЕ

ПЕРЕВОДЪ

Н. Голованова

ИЗДАНІЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ
съ обширными комментаріями составленными по Юрьеву, Дюнцеру, Каро, Куно Фишеру, Каррьеру и др. съ 10 отдльными иллюстраціями Лиценъ-Майера и 20 рисунками Цейца въ текст.

МОСКВА
Изданіе С. С. Мошкина
1898

ПОСВЯЩАЮ
Московскому Коммерческому училищу
Переводчикъ.

0x01 graphic

Посвященіе.

Вы, призраки въ колеблющемся ро,

Какъ прежде, вы проноситесь опять!

Увлечься ль сердцу давнею мечтою?

Удастся ль мн васъ снова удержать?

Тснитесь вы ко мн! Владйте жъ мною,

Изъ мглы спшите вжив мн предстать,

Повяли такъ близко ваши чары,

Что сердце все трепещетъ былью старой.

Пришли вы вызвать образы былого,

Картину дней счастливыхъ развернуть.

Какъ въ старой сказк, юношески снова

Любовь и дружба мн волнуютъ грудь,

Скорбь ожила и жалобою зова,

Весь путанный припомнивъ жизни путь

Зоветъ друзей, игрою лживой рока

Обманутыхъ, разсянныхъ далёко.

Къ тмъ, кто былъ другомъ прежнихъ пснопній,

Дойдетъ ли пснь позднйшая моя?

Замолкнулъ откликъ первыхъ одобреній,

Родныхъ сердецъ расторгнута семья,

Предъ похвалами чуждыхъ поколній

Испуганной душой смущаюсь я,

А кто въ живыхъ, — во всхъ концахъ вселенной, —

Они не слышатъ псни вдохновенной.

И съ жаждою, давно мн незнакомой,

Стремлюся я въ тотъ тихій міръ духовъ.

Какъ звукъ, изъ струнъ Эоловыхъ влекомый,

Родится пснь неясная изъ словъ.

Я трепещу, и сладкою истомой

Смягчиться мой суровый духъ готовъ.

Все то, что есть, — душа позабываетъ,

Все то, что было, — въ сердц оживаетъ.

Прологъ въ театр.

Директоръ театра, Поэтъ, Комикъ.

Директоръ.

Я къ вамъ, друзья мои, не разъ

Мн помогли вы въ затрудненьи.

Пойдетъ ли дло въ ходъ у насъ?

Скажите каждый ваши мннья.

Мн хочется занять народъ:

Онъ самъ живетъ и жить даетъ.

Обставленъ нашъ театръ на диво,

Предвидитъ каждый торжество,

И каждый ждетъ нетерпливо

Чудесъ искусства отъ него…

Но что имъ дать? Я затрудняюсь,

Хоть имъ я угождать привыкъ…

На вкусы ихъ не полагаюсь,

Но вс читали массу книгъ…

Нуждаюсь я въ хорошей драм,

Чтобъ не была глупа она,

И не стара, и не скучна…

Пріятно, согласитесь сами,

Коль бурною ркой народъ

Къ театру наполняетъ ходъ,

У двери узенькой толпится,

Бжитъ, толкается, тснится.

Спшитъ въ дверяхъ мста занять,

Лишь солнышко взойдетъ на небо,

И, будто въ годъ голодный хлба,

Билетъ старается достать…

А все зависитъ отъ поэта…

Сегодня, другъ мой, сдлай это!

Поэтъ.

Не говори о шумномъ треволненьи,

Его бжитъ пугливая мечта,

Несетъ пвцу ярмо порабощенья

Холодная мірская суета.

Лишь тамъ живетъ святое вдохновенье.

Гд вчная витаетъ красота

И гд царятъ, въ священномъ сочетаньи,

Мечты любви и дружбы обаянье.

Что благодатно въ сердц возникаетъ,

Что робко въ свтъ оно передаетъ,—

Все взноситъ мигъ, и мигъ ниспровергаетъ,

И все потокъ житейскій унесетъ,

Немногое въ вкахъ не умираетъ,

И въ вчности немногое живетъ.

Все, что блеститъ, — мгновенно, быстротечно,

Прекрасное одно въ грядущемъ вчно.

Комикъ.

Что о грядущемъ говорить?

Когда о немъ лишь будемъ мы стараться,

Кто современниковъ бы сталъ, коль такъ смшить?

Межъ тмъ, они хотятъ, они должны смяться,

Нельзя же ни во что считать

Забаву жизни современной,

Притомъ, кто человкъ талантливый, смышленый,

Того капризъ толпы не долженъ устрашать.

Чмъ шире кругъ ему и чмъ простора бол,

Тмъ для него успхъ врнй…

Такъ принимайся же скорй,

Пусти свои мечты на волю

И въ драм намъ ума, страстей и чувства дай,

Но глупости притомъ не забывай!

Директоръ.

А дйствію дай шире ходъ!

Къ намъ всякій посмотрть идетъ, —

Дай насмотрться всмъ! Могучею рукою

Картину ярче разверни,

Чтобы въ себя’ прійти могли не вдругъ они, —

И мигомъ власть получишь надъ толпою,

И похвала теб повсюду загремитъ…

Лишь масса массу удивитъ,

Дай много, — каждый брать себ по вкусу станетъ,

И вс пойдутъ довольные домой,

Разбей кусокъ помельче свой,—

По крошк каждому достанетъ…

Имъ нравится такую смсь глотать,

Вамъ написать легко, а намъ легко играть.

О сущности зачмъ заботиться подробно?

Толпа воспринимать лишь частности способна. (

Поэтъ.

Поймете ль вы, какъ это ремесло

Позорно, низко для поэта?

А, кажется, кривлянье это

У васъ уже въ законъ вошло!

Директоръ.

Такой упрекъ меня не уязвитъ.

Когда порядкомъ ты за дло хочешь взяться,

Чего же сильныхъ средствъ бояться?

Теб колоть дрова гнилыя предстоитъ,

Подумай, для кого стараться?

Одинъ отъ скуки къ намъ пришелъ,

Другой — чуть отъ стола поднялся,

А третій — худшее изъ золъ —

Журналовъ новыхъ начитался…

Какъ въ маскарадъ, сюда развлечься вс спшатъ

И — только новаго хотятъ,

А дамы показать наряды прізжаютъ

И безвозмездно роль предъ публикой играютъ…

Предъ кмъ теб свой даръ прекрасный расточать?

И можетъ ли тебя ихъ похвала прельщать?

А покровители искусства?

Дикарь на дикар: ни смысла нтъ, ни чувства!

Чуть изъ театра вонъ, — тотъ въ карты слъ играть,

А тотъ въ объятія продажной твари мчится…

Мечтатель бдный! Музъ терзать

Какъ можешь ты для нихъ ршиться!

Поврь мн, легче и врнй

Успхъ себ количествомъ доставить.

Старайся разсмшить людей,

Но не надйся ихъ исправить…

Но что за странное волненье

Въ теб? Восторгъ иль раздраженье?

Поэтъ.

Ищи себ другихъ рабовъ!

Поэтъ, въ угоду вамъ, на посмянье

Свое высокое отдастъ ли достоянье,

Внецъ своихъ небесныхъ всхъ даровъ?

Чему душа навстрчу рвется?

Что въ силахъ сердце покорять?

Не звукъ ли, что изъ сердца льется,

Чтобъ цлый міръ въ него призвать?

А въ напваньи однозвучномъ

Веретена судебъ земныхъ

И въ утомительномъ и скучномъ

Однообразьи вчномъ ихъ

Кто раздленьемъ мрнымъ строя

Способенъ хаосъ въ жизнь призвать?

Кто можетъ творческой рукою

Въ созвучье каждый звукъ собрать?

Кто кажетъ пламень бури страстной,

Зари вечерній тихій всходъ?

Кто лучшій цвтъ весны прекрасной

На путь возлюбленной кладетъ?

Кто властенъ листъ простой древесный

Въ внокъ побдный обратить?

Кто могъ боговъ семьей небесной

Верхи Олимпа населить?

Духъ человка вдохновенный,

Въ словахъ поэта воплощенный!

Комикъ.

Такъ что вамъ стоитъ ввесть свой даръ въ употребленье,

И дло творчества начать что стоитъ вамъ,

Какъ мы любовное заводимъ приключенье?

Сначала встртишься, сближаешься, а тамъ

Взаимная любовь, борьба, двухъ душъ сліянье,

А тамъ гроза и разочарованье,

И вотъ романъ готовъ совсмъ.

Намъ въ этомъ род подавайте!

Изъ жизни прямо вырывайте:

Ей вс живутъ, хотя не всмъ

Она понятна и извстна,

Но, гд ни схватишь, интересна…

Во мрак яркія картины покажи,

Мерцанье истины, сокрытой тьмою лжи,—

Вотъ средство врное сварить питье такое,

Чтобъ всякій имъ остался сытъ!

И вотъ, ушедши въ дйствіе душою,

Съ восторгомъ юноша за пьесою слдитъ,

И сердце нжное сочувственно вздыхаетъ,

Однихъ одно, другихъ другое поражаетъ,

И всякій въ пьес то читаетъ,

Что тайно онъ въ душ хранитъ.

Готова публика и плакать, и смяться,

Огню порывовъ удивляться

И вншнимъ блескомъ любоваться…

Созрвшій умъ не удивишь ничмъ,

Незрлый же доволенъ будетъ всмъ.

Поэтъ.

Верни мн время золотое,

Когда и самъ я былъ незрлъ,

Когда въ душ живой струею

Источникъ творчества киплъ,

Когда весь міръ лежалъ въ туманахъ,

Зародышъ чудо мн сулилъ,

И тьмой цвтовъ благоуханныхъ

Мой юный путь усыпанъ былъ,

И былъ я силы полнъ всевластной,

Хотя и немощенъ, и малъ,

И жаждалъ истины я страстно,

И жадно сладкой лжи искалъ!

Верни мн прежнія стремленья,

Дай мощь вражды, и жаръ любви,

И счастье, полное томленья,

И годы первые мои!

Комикъ.

Намъ нужны молодости силы

Въ бою, среди враговъ, мой милый,

Еще нужнй она подъ часъ

При ласкахъ двушки влюбленной,

Да коль, у цли отдаленной,

Зоветъ внокъ побдный насъ,

Да коль, за пляской до упада,

Намъ ночь провесть въ попойк надо,

Но забываться въ сладкихъ снахъ

И на знакомыхъ вамъ струнахъ

Бряцать привычными перстами,

И къ цли, разъ предвзятой вами,

Итти неспшною стопой,

Вотъ, старики, вашъ долгъ прямой!

За то и любятъ васъ, и чтятъ…

Несправедливо говорятъ,

Не старость въ дтство насъ приводитъ.—

Нтъ! насъ она дтьми находитъ.

Директоръ.

Словами много вы играли,

Я дло видть бы желалъ.

Ничуть нейдетъ піеса дал

Отъ комплиментовъ и похвалъ.

Коль вдохновенья ожидаешь,

Теб во-вкъ его не знать.

Учися имъ повелвать,

Коль ты поэтомъ слыть желаешь!

Желанье знаешь ты мое,

Давай мн пряное питье,

Чмъ крпче, тмъ для насъ пригоднй.

Давай его скорй сюда,

Что ты не сдлаешь сегодня,

Теб не сдлать никогда!

Спши ковать желзо смло,

Пока оно еще тепло,

Самъ не захочешь бросить дло,

Коль скоро въ ходъ оно пошло.

Что пожелаешь, мы играемъ,

На все у насъ театръ готовъ,

Свободно мы располагаемъ

Тьмой декорацій всхъ родовъ,

Весь божій свтъ, большой и малый,

Все можемъ мы изображать,

У насъ есть пламя, море, скалы,

Зврей и птицъ не занимать…

Яви же въ тсныхъ рамкахъ сцены

Величье полное вселенной

И зрителя своди подрядъ

Съ высотъ небесъ чрезъ землю въ адъ!

Прологъ въ небесахъ.

Господь, Небесныя силы, потомъ Мефистофель: Три архангела выступаютъ впередъ.

Рафаилъ.

Творцу въ движеньи безконечномъ

Свтило дня хвалу поетъ,

И вторитъ громомъ вковчнымъ

Ему собратій хороводъ.

Насъ укрпляетъ созерцанье

Красы творенья вковой…

Творецъ! Какъ въ первый день созданья,

Прекрасенъ, чуденъ міръ весь Твой!

Гавріилъ.

Въ безбрежныхъ пажитяхъ вселенной

Земля летитъ путемъ своимъ,

Сіянье дня поперемнно

Смняя сумракомъ ночнымъ…

Бушуютъ волны подъ скалою,

И рушитъ камни ихъ напоръ…

Но все земля несетъ съ собою, —

И океанъ, и выси горъ!

Михаилъ.

И буря гонитъ волны моря,

И вихрь летитъ на брегъ крутой,

И въ яростномъ, немолчномъ спор

Кипятъ порукой круговой…

Грохочутъ громы, разсыпаясь,

И блещутъ срные огни,

Но, вышней вол покоряясь,

Вс чтутъ Твой кроткій день они!

Трое вмст.

Насъ укрпляетъ созерцанье

Красы творенья вковой…

Творецъ! Какъ въ первый день созданья,

Прекрасенъ, чуденъ міръ весь Твой!

Мефистофель.

Коль вы изволили пожаловать опять,

Чтобъ наши выслушать доклады,

И такъ какъ вы со мной видаться были рады,

То съ челядью и я осмлюся предстать.

Простите, паосъ мн совсмъ къ лицу нейдетъ,

Хоть мн бъ и надо здсь къ другимъ приноровляться,

Но, не отвыкни вы смяться,

Надъ нимъ легко бъ могли вы надорвать животъ.

Я въ солнцахъ и мірахъ не смыслю ничего,

Одинъ лишь человкъ привлекъ мое вниманье:

Миніатюрное земное божество

Чудно, какъ въ первый день бозданья,

Быть можетъ, онъ немного бъ лучше жилъ,

Не дай небеснаго ему вы отблескъ свта,

Хоть разумомъ онъ величаетъ это,

Но съ нимъ онъ всхъ скотовъ въ скотств опередилъ.

Когда позволитъ ваша честь,

Въ немъ со сверчкомъ большое сходство есть:

Не ходитъ онъ, хотя и не летаетъ,

И все одно и то же напваетъ,

Добро бъ еще въ трав спокойно онъ сидлъ,—

Нтъ, каждый мигъ онъ въ лужу залзаетъ!

Господь.

И больше ничего сказать ты не имлъ?

И только осуждать ко мн ты вновь приходишь?

Иль на земл добра ты вовсе не находишь?

Мефистофель.

Нтъ, какъ и прежде, мн противенъ міръ земной.

А люди, — жаль смотрть на ихъ страданья,

Ихъ мучить, наконецъ, я сталъ не въ состояньи.

Господь.

А Фаустъ?

Мефистофель.

Не докторъ ли?

Господь.

Слуга достойный мой!

Мефистофель.

Да, надо честь отдать, онъ не подъ стать другимъ:

Безумецъ, неземнымъ все думаетъ питаться

И, жаждой къ недоступному томимъ,

Въ безуміи своемъ не хочетъ сознаваться,

Свтлйшую звзду давай съ небесъ ему

И высочайшія земныя наслажденья,

И ненасытному уму

Едва ли цлый міръ дать въ силахъ утоленье.

Господь.

Пока еще во тьм незнанья онъ блуждаетъ,

Но скоро свтъ его небесный осіяетъ,

Еще весной садовникъ узнаетъ,

Какіе осенью плоды онъ соберетъ.

Мефистофель.

Бьюсь объ закладъ, не будетъ толку въ немъ,

Лишь только ваша милость согласится

Дозволить мн вести его моимъ путемъ!

Господь.

Покуда онъ на поприщ земномъ,—

Всмъ властенъ ты, пытай его на всемъ,

Блуждаетъ человкъ, покуда онъ стремится.

Мефистофель.

Нижайше васъ благодарю на томъ,

Самъ не хочу я съ мертвыми возиться

По мн, — чтобъ кровь играла съ молокомъ!

А отъ покойника самъ первый убгу я:

Какъ съ мышью котъ, съ людьми играть люблю я!

Господь.

Да будетъ такъ! Теб дозволю я

Съ его основъ низринуть духъ сей мощный

И повести его дорогою порочной,

Коль силы хватитъ у тебя.

Но убдись потомъ съ позоромъ,

Что человкъ, коль онъ къ добру идетъ,

И въ заблужденіяхъ пути къ нему найдетъ.

Мефистофель.

Такъ по рукамъ! Кто правъ, въ грядущемъ скоромъ

Узнаемъ мы, а мой успхъ врнй.

Но коль дойду до цли я своей,

Позвольте мн сполна побдой насладиться,

Онъ будетъ прахъ глотать и прахомъ тмъ гордиться,

Точь въ точь пріятель мой, извстный райскій змй.

Господь.

Ты можешь и тогда ко мн опять являться,

Подобными теб не буду я гнушаться.

Изъ отрицающихъ духовъ

Охотнй всхъ терпть я хитреца готовъ.

Коль человкъ въ труд ослабваетъ,

Поддавшись праздности и мелочнымъ страстямъ,

Съ охотою ему товарища я дамъ,

Что дьявольски его и дразнитъ, и прельщаетъ,

И тмъ ведетъ къ добру, хоть служитъ злу онъ самъ.

А вы, сыны блаженные мои,

Любуйтеся живой красой созданья,

Все сущее объемля гранью

Всепримиряющей любви,

А что въ минутномъ видимо явленьи,

Скрпляйте узами мышленья.

(Небо закрывается. Ангелы разсеваются).

Мефистофель (одинъ).

Охотно вижусь я со старикомъ порой

И опасаюсь съ нимъ браниться,

И то сказать: вдь, господинъ большой,

А какъ уметъ съ чертомъ обходиться!

0x01 graphic

Первая часть трагедіи.

НОЧЬ.

Фаустъ сидитъ безпокойно за письменнымъ столомъ, въ высокой, узкой, готической комнат со сводами.

Ахъ, философію сперва,

Тамъ медицину и права

И богословье, къ сожалнью,

Въ горячемъ изучалъ я рвеньи,—

И только время тратилъ зря:

Ни сталъ умнй нисколько я!

Я докторъ, я магистръ, — что въ томъ

Къ концу пошелъ десятый годъ,

Какъ часъ за часомъ, день за днемъ,

И стороной, и на обходъ,

И вкривь, и вкось, я молодежь

Стараюсь за носъ весть, — и что-жъ?

Едва я могъ одно понять:

Мы ничего не можемъ знать!

Вотъ чмъ болитъ душа моя!

Положимъ, всхъ умне я.

Поповъ, присяжныхъ, писарей,

Магистровъ, докторовъ, судей,

Меня сомннья не страшатъ,

И не пугаютъ чертъ и адъ, —

За то ихъ мелочныхъ отрадъ

Не суждено мн бол знать:

Я знаньемъ не горжусь своимъ,

Не думаю, что я другимъ

Могу то знанье передать,

Чтобъ ихъ учить и исправлять,

За то я славы не нажилъ,

За то и бденъ я, какъ былъ…

Бднякъ! Житье послднихъ псовъ

Отраднй моего житья!..

Но магіи предался я.

Быть можетъ, силою духовъ

Святыя тайны бытія

Въ ея ученьи я пойму,

Чтобы съ нахмуреннымъ челомъ

Другихъ не поучать о томъ,

Что непонятно самому,

Чтобъ смя ткани міровой

И силы творческія въ немъ

Постигнуть сердцемъ и душой,

А не въ созвучьи словъ пустомъ.

О, если бъ мсяцъ одинокій,

Блистая мн въ ночи глубокой,

Въ послдній разъ могъ видть ты

Мои мученья и труды!

Какъ часто по ночамъ являлся

Твой свтъ мерцающій сюда,

И я тобою любовался,

Уставъ отъ долгаго труда!

О, если бъ къ высямъ дальнымъ, горнымъ,

Съ лучемъ твоимъ я могъ летть,

Въ горахъ нестись туманомъ чернымъ

И мглою надъ землей висть,

Съ тнями рзвыми носиться,

Въ рос больную грудь купать,

Отъ чада знанья исцлиться

И бол мукъ его не знать!

А я, — въ тюрьм сгниваю я!

Проклятая нора моя,

Куда, за каменной стной,

Не проникаетъ свтъ дневной,

Гд скарбъ моихъ отцовъ гніетъ

И гд, тснясь подъ самый сводъ,

Ретортъ и банокъ длинный рядъ

Отъ низу до верху стоятъ,

Гд въ книгахъ пыли слой густой,

Гд всюду гниль и черви тлна!..

Вотъ онъ, вотъ, Фаустъ, — міръ весь твой,

Вселенной жалкая замна!

Какъ не понять, что духъ гнететъ

Неизъяснимою тоской,

О чемъ ты мучишься душой,

И что отраву въ сердце льетъ?

Теб Творецъ весь міръ открылъ,

Во власть твою природу далъ,

А ты на пыль и прахъ могилъ

И жизнь и волю промнялъ!

Нтъ! прочь! бги отсель скорй!

Вотъ книга Нострадама: въ ней

Уразумешь ходъ міровъ…

Въ твоемъ пути природа-мать

Твой разумъ будетъ укрплять,

Теб откроетъ мощь духовъ

Союзъ межъ ними и тобой…

Напрасенъ разумъ здсь сухой:

Пойми ихъ чуткою душой!…

Витайте жъ, духи, вкругъ меня!

Вщайте мн: внимаю я…

(открываетъ книгу и видитъ знакъ Макрокосма)

Какой огонь по сердцу пробгаетъ!

Какой я дивной радостью горю!

Какое счастье юное пылаетъ

И вновь живитъ собою грудь мою!

Не Богъ ли начерталъ сіе изображенье

И силу далъ ему сомннья утишать,

И пробуждать на сердц вдохновенье,

И снова къ жизни душу призывать?

Не богъ ли я? Какъ ясны предо мною

И духъ, и жизнь природы — всетворца!

Какъ бы прозрлъ внезапно я душою,

И мн понятно слово мудреца:

‘Не запертъ міръ духовъ, но дремлетъ разумъ твой

‘И сердце мертвенной холодностью закрыто:

‘Воспрянь, алкающій, безтрепетной стопой

‘И грудью перстною, въ лучахъ зари омытой.

(Разсматриваетъ изображеніе)

Какъ все, въ гармоніи чудесной соединяясь.

Сливается въ прекрасное одно!

Какъ силы горнія, съ земными сообщаясь,

Питаютъ жизни чудное зерно

И другу другъ, въ движеньи неустанномъ,

Передаютъ ея сосуды чередой

И, осняя міръ крыломъ благоуханнымъ,

Благословенье шлютъ надъ небомъ и землей,

Вселенную созвучьемъ наполняютъ

И голоса міровъ въ единый хоръ сливаютъ!

Виднье сладостное сердцу моему

Но къ сожалнью — только лишь виднье!

Гд жъ я найду желаній утоленье

И гд я мать-природу обойму?

Гд грудь твоя, гд жизни ключъ волшебный,

Откуда пьютъ и небо, и земля?

Найду ль себ я въ ней бальзамъ цлебный,

Найду ль себ тамъ облегченье я?

(съ горестью перевертываетъ страницу и видитъ знакъ Земного духа)

Вотъ Духъ Земли, — иное впечатлнье!

Мн какъ то ближе, родственне онъ,

Иное въ сердц чувствую волненье,

Инымъ виномъ я будто опьяненъ…

Я жить хочу! И радости, и горе,

Я все, я все желаю испытать,

Я бурь и грозъ хочу въ житейскомъ мор,

Хочу горть, блаженствовать, страдать!…

Темнетъ,

Луна погасаетъ,

Мерцаетъ лампада,

И свтомъ багровымъ

Вкругъ все озарилось,

И сердце трепещетъ,

И ужасомъ ветъ

Отъ сводовъ высокихъ…

Явися, явися, великій духъ!

Ты близокъ, ты вешь вокругъ…

Какъ въ сердц трепещущемъ чувства тснятся!

Какъ мысли къ теб вс на встрчу стремятся!

Я весь какъ въ огн…

Хоть мн на погибель, явися, явися, явися ко мн!

(Онъ беретъ книгу и таинственно произноситъ символъ Духа. Появляется красное пламя и въ немъ показывается Духъ).

Духъ.

Кто меня призываетъ?

Фаустъ.

О, призракъ ужасный!

Духъ.

Ты могуче къ себ меня влекъ

И стихіей моей упивался ты страстно,

Я явился…

Фаустъ.

Но я изнемогъ!

0x01 graphic

Духъ.

Ты взглянуть на меня, задыхаясь, молилъ,

Видть ликъ, слышать голосъ мой жаждалъ упорно,

И могучій призывъ твой меня преклонилъ,—

И вотъ я предъ тобой! Что за трепетъ позорный

Обнялъ, сверхчеловкъ, все твое существо?

Гд жъ призывы души, сердца гордаго сила,

Что внутри себя міръ, цлый міръ сотворило,

Жило имъ, трепетало, носило его?

Гд же тотъ, кто мечталъ въ упоеньи сердечномъ

Намъ быть равнымъ по мощи, духамъ безконечнымъ?

Вотъ, обвянъ моимъ громоноснымъ дыханьемъ,

Каждымъ членомъ дрожа, ницъ онъ палъ съ содроганьемъ,

Какъ отъ жара согнувшійся червь дождевой.

Фаустъ.

Нтъ, о дтище пламени! Съ полнымъ сознаньемъ

Повторяю, — я Фаустъ, я равенъ съ тобой.

Духъ.

Въ грозномъ жизненномъ водоворот,

Въ бурномъ вихр дянья

Я ношусь, я вращаюсь,

Воздымаюсь, спускаюсь,

Я и смерть и рожденье.

Океанъ мірозданья,

Смна вчной плоти,

Вчной жизни кипнье,

Межъ основою времени мощно сную я,

Божеству создавая одежду живую!

Фаустъ.

Подобно мн, ты міръ весь обнимаешь,

Духъ дятель, подобенъ я теб!

Духъ.

Не мн, тому, кого ты постигаешь,

Подобенъ ты, — не мн! (изсчезаетъ).

Фаустъ (пораженный).

Я — не теб?

Я, образъ божества,

И не теб? (стучатъ)

Смерть! То идетъ помощникъ мой!

Прощайте, чудныя виднья!

Разгонитъ васъ въ одно мгновенье

Педантъ учености сухой!

(Вагнеръ въ халат и ночномъ колпак, съ лампою въ рукахъ. Фаустъ раздраженно отвертывается отъ него).

Вагнеръ.

Простите! Голосъ вашъ услышалъ я сейчасъ,

Вы, кажется, трагедію читали?

Чтецы у насъ въ большомъ ходу, нельзя-ли

Мн въ чтеньи взять урокъ у васъ?

У комедьянта поучиться

Пастору можно бъ,— я слыхалъ.

Фаустъ.

Пожалуй, да, когда случится,

Что самъ онъ комедьянтомъ сталъ.

Вагнеръ.

Такъ что-жъ, когда сидишь въ музе цлый годъ

И видишь изрдка по праздникамъ народъ,—

Иначе какъ вліять на мннья?

Достанетъ ли одной тутъ силы убжденья?

Фаустъ.

Вамъ не достигнуть ничего,

Мой другъ! Ничто не помогаетъ,

Когда сердецъ не зажигаетъ

Сердечной рчи волшебство!

Коль чувства нтъ, что биться даромъ?

Что отъ другихъ куски сбирать

И эту смсь поддльнымъ жаромъ,

Изъ пепла вздутымъ, согрвать?

Вдь, это лишь глупцовъ прельщаетъ,

Коль мннье ихъ такъ лестно вамъ!

Что не изъ сердца истекаетъ,

То сердца не придастъ сердцамъ.

Вагнеръ.

Однако, форма изложенья

Даетъ и сущности значенье,

А въ ней то я отсталъ, какъ разъ?

Фаустъ.

Что быть глупцомъ и пустозвономъ?

Что вамъ въ ломаньи принужденномъ?

Себя заявятъ безъ прикрасъ

И смыслъ прямой, и разумъ здравый,

И чтобы правду молвить, фразъ

И громкихъ словъ не нужно, право!

А погремушки съ мишурой,

Съ чмъ ваши рчи неразлучны.

Такъ утомительны и скучны,

Какъ бури свистъ, иль втра вой!

Вагнеръ.

Ахъ, такъ наука безконечна,

Такъ жизнь несется быстротечно,

Что голова идетъ кругомъ,

Когда подумаешь о томъ,

Какъ трудно отыскать пути,

Къ ея источникамъ прійти,

Да не пройдя и полдороги,

Глядишь, — какъ разъ протянешь ноги!

Фаустъ.

О нтъ, не въ хартіяхъ струя,

Что жажду сердца утоляетъ!

Тотъ, кто въ себ ея не знаетъ,

Ея не сыщетъ вн себя!

Вагнеръ.

Позвольте возразить! Большое наслажденье

Духъ лтъ давно минувшихъ изучать

И мудрецовъ временъ прошедшихъ мннья

Съ своими сравнивать критически и знать,

Какъ, гд и почему они неправы были

И какъ мы ихъ опередили.

Фаустъ.

О да, мы далеко ушли!

Чуть съ неба звзды не хватаемъ!

Мой другъ, прошедшее земли

Не знали мы, да и не знаемъ!

А духомъ тхъ намъ кажется временъ

Лишь духъ писателя, въ которомъ

Бытъ стародавній отраженъ…

И, право, смхъ и горе съ этимъ вздоромъ!

Едва посмотришь, зло беретъ:

Тутъ ветошь старая, ненужной гнили сбродъ

И, — много-много, — фарсъ какой-то балаганный

Съ приправою морали дрянной,

Для куколъ, можетъ-быть, пригодной лишь однихъ!

Вагнеръ.

Но міръ! Но духъ и сердце человка!

Всмъ хочется узнать кой-что про нихъ.

Фаустъ.

Иль это значитъ — знать? Сокрытую отъ вка

Кто сметъ истину напрасно разглашать?

Немногихъ тхъ, кому пришлось ее узнать

И кто ее толп безумно открывали,

Тхъ жгли за то, да распинали!

Однако, ужъ настала ночь,

И намъ давно пора разстаться.

Вагнеръ.

А я, — хоть до утра не прочь

Въ ученомъ спор упражняться.

Нельзя ль и завтра, въ день воскресный,

Намъ кой о чемъ потолковать?

Усердно все готовъ я изучать,

И, хоть и много мн извстно,

Но все-жъ еще хотлось знать!

(уходитъ).

Фаустъ (одинъ).

Какъ съ нимъ живетъ надежды лучъ отрадный?

Какъ золотая цль къ себ его зоветъ?

Безумецъ, ищетъ кладъ рукою жадной

И радъ, когда червей найдетъ!

И онъ осмлился явиться предо мной.

Разрушить сладостной минуты обаянье?

Но все-жъ на этотъ разъ спасенъ я былъ тобой,

Ничтожное, бездушное созданье!

Подавленный безсиліемъ моимъ,

Я погибалъ въ пучин изступленья:

Такъ необъятно мн явилося виднье,

А я, я былъ такъ малъ, ничтоженъ передъ нимъ!

Я, образъ божества, себя воображавшій

Передъ зерцаломъ правды вковой,

Сіянье свта вчнаго впивавшій

И съ духа мощнаго совлекшій прахъ земной,

Я, выше ангела избыткомъ бурныхъ силъ,

Стремившійся въ природ воплотиться,

Съ ея живящей силой съединиться,

Какъ тяжко долженъ былъ за то я поплатиться,

Какъ громомъ онъ меня сразилъ!

Да, я не смлъ тебя съ собой равнять:

Имлъ я власть тебя призвать,

Но удержать тебя съ собою

Мн власти не дано судьбою.

Въ тотъ страшный, тотъ блаженный мигъ

Свое безсиліе и силу я постигъ.

Ты указалъ рукою безпощадной

Мн жребій смертнаго пустой и безотрадный…

Какъ знать, куда мой путь лежитъ?

Тому ль послдовать призванью?

Равно и трудъ, и праздное страданье

Ходъ нашей жизни тяготитъ.

Къ всему зараза пошлости коснется,

Что свято мы на сердц бережемъ,

И чуть намъ счастье въ жизни улыбнется

Все лучшее мечтой мы назовемъ,

И въ сует житейской безвозвратно

Изсякнетъ чувствъ источникъ благодатный…

Коль духъ въ порыв смломъ и свободномъ

Взлетитъ къ предламъ вчной красоты,

Въ водоворот времени холодномъ

Жизнь охладитъ прекрасныя мечты.

Забота, тайно въ сердц поселяясь,

Въ немъ скрытыя мученья водворить,

Подъ вчно новой маскою скрываясь.

Вс радости собою отравитъ,

Огнемъ, мечомъ, отравой насъ пугаетъ,

Грозитъ семь, имнью и дтямъ,

Все дорогое сердцу отнимаетъ,

А что щадитъ, то не на радость намъ…

Нтъ, нтъ! богамъ, я не могу равняться!

Я слишкомъ ясно это сознаю,

Подобенъ я презрнному червю,

Котораго судьба — во прах пресмыкаться!

И правда, это ли не прахъ,—

Весь этотъ жалкій, ветхій хламъ,

Что громоздится здсь и тамъ

На этихъ сумрачныхъ стнахъ?

Найду ль въ немъ то, чего ищу я?

Быть можетъ, въ сотняхъ книгъ прочту я.

Что родъ людской всегда страдалъ,

И рдко счастливый являлся…

И ты когда-то также заблуждался,

Съ такой же страстью истину искалъ

И, какъ и я, отвта ждалъ

На безотвязные вопросы,

Ты, черепъ голый и пустой,

Глядящій на меня съ такой усмшкой злой!

И вы сметесь надо мной,

Вы, рычаги, винты, колеса!..

Предъ дверью я стоялъ, и вы ключемъ къ ней были,

Но мн волшебнаго замка вы не открыли!..

То, что природа свтлымъ днемъ

Отъ глазъ людей въ себ скрываетъ,

Что око духа въ ней не созерцаетъ,

Того не вскроешь рычагомъ!..

Ты, скарбъ состарвшій, гнилой,

Ты нуженъ ддамъ былъ, не мн,

Блокъ, закоптвшій на огн,

Ни разу ты не тронутъ мной…

Не лучше ль было всю ту рухлядь промотать,

Чмъ цлый вкъ возиться съ ней?

Коль суждено кому имньемъ обладать,

Тотъ пользоваться имъ умй:

Обуза лишнее имнье,

Умй схватить, что дастъ мгновенье!…

Зачмъ же въ уголъ тотъ мои стремятся взгляды?

Чего ищу я въ немъ? Иль тамъ магнитъ для глазъ?

Внезапно въ душу мн проникнулъ лучъ отрады,

Какъ тихій свтъ луны въ глухой полночный часъ…

Привтствую тебя, о чаша утшенья!

Привтствую тебя, склонясь въ благоговньи,

Внецъ всхъ длъ людскихъ, всей мудрости людской, —

Осадокъ яда, сонныхъ травъ собранье!

Ты властно усыпить вс муки, вс страданья

Въ груди того, чьей ты возсоздано рукой!

Тебя я вижу, — замолкаютъ муки,

Тебя беру въ трепещущія руки, —

И, цпи сбросивъ, гордо духъ летитъ,

Безбрежное предъ нимъ открыто море,

Забыты грусть, сомннія и горе,

Денницей свтлой новый день горитъ…

Я въ колесниц огненной взлетаю,

И новый путь я вижу предъ собой,

Къ иной блаженной жизни приступаю:

Міръ творчества открытъ передо мной…

Червю ль извдать радости созданья

И жизнь боговъ блаженную познать?

Да! лишь къ дневному стань спиной сіянью,

Сумй земную радость презирать,

Лишь только дверь открой десницей твердой,

Который всякъ избгнуть бы готовъ,

И дломъ докажи, что духъ твой гордый

Не можетъ уступить величію боговъ,

Въ пещеру ту спустися безъ боязни,

Гд ждетъ себ воображенье казни,

Не трепетать предъ бездною сумй,

Гд

ФАУСТЪ

ТРАГЕДІЯ ГЕТЕ

Н. Голованова

Посвященіе.

Прологъ въ театр.

Прологъ въ небесахъ.

Первая часть трагедіи.

НОЧЬ.

Читайте также: