Фауст, Гёте Иоганн Вольфганг Фон, Год: 1806

Переводы
Время на прочтение: 16 минут(ы)
Скачать в PDF

0x01 graphic

Вчные типы ‘Фауста’.

(Нсколько замчаній.)

— Ты обокралъ природу!— воскликнулъ Меркъ {Меркъ — одинъ изъ замчательныхъ современниковъ Гете. По словамъ Гете, ‘онъ имлъ величайшее вліяніе на всю его жизнь. Его сужденія были всегда необычайно мтки и поразительны’. У него былъ злой умъ, и онъ хорошо владлъ стихомъ и прозой, любилъ давать дкія характеристики своихъ знакомыхъ. Въ карикатурахъ и сатирахъ онъ былъ очень остроуменъ, но онъ не умлъ создавать типы и ‘завидовалъ,— по признанію Гете — моему невинному наслажденію творчествомъ, истекавшимъ изъ восхищенія передъ образомъ и передъ поэтическимъ его возсозданіемъ’. Меркъ послужилъ для Гете первообразомъ при созданіи Мефистофеля, и даже самой наружностью своей онъ походилъ на духа отрицанія и сомннья — въ гетевскомъ воплощеніи: ‘длинная, худая фигура, острый, рзко выступающій на лиц носъ, свтло-голубые, почти срые глаза, взглядъ пристальный и наблюдательный-придававшій его облику нкоторое сходство съ тигромъ’ (‘Поэзія и правда моей жизни’).}, прочитавъ первыя сцены ‘Фауста’ въ чтеніи Гёте.
Гете.взялъ старинную нмецкую легенду и доктор Фауст, жившемъ въ средніе вка, занимавшемся магіей и продавшемъ душу чорту за возможность наслаждаться всми благами жизни. Легендарный Фаустъ сладко сть и наслаждается любовью, а когда приходитъ время расплаты,— оказывается порядочнымъ трусомъ. Это не гетевскій Фаустъ, конечно: изъ легенды поэтъ взялъ только мсто дйствія — Германію, и время — средніе вка, а герою оставилъ только имя.
Точно такъ же поступилъ онъ и съ людьми, послужившими ему матеріаломъ для созданія вчныхъ образовъ: Фауста онъ одарилъ всмъ, что было нетлннаго и прекраснаго въ его великой душ — самъ Гете есть прообразъ Фауста, первоначальный типъ Мефистофеля онъ сумлъ прозрть въ желчномъ, озлобленномъ и остроумномъ чиновник военнаго министерства Мерк. ‘Мы съ Меркомъ были какъ Фаустъ и Мефистофель’. говорилъ Гете впослдствіи. Но портретнаго сходства съ своими прообразами герои Гете, конечно не имютъ.
Фаустъ — вчный типъ идеалиста, готоваго на борьбу, лишенія а страданія въ поискахъ за вчной истиной: но онъ въ то же время сынъ своего’ вка, эпохи бури и натиска — эпохи, когда пробуждались идеалы свободы и гуманности и бурно раздавался протестъ личности противъ вкового гнета. Фаустъ — дитя вка, уже утратившаго вру, но глубоко въ сердц хранящаго горькое и сладкое воспоминаніе о ‘дняхъ невинной вры’. Звонъ колокола, пніе священнаго хора — все еще волнуетъ и трогаетъ его душу. Фаустъ потерялъ вру,— но его продолжаютъ мучить вопросы, ршеніе которыхъ доступно только вр. Онъ хочетъ постигнуть тайну мірозданія, начало и конецъ, значеніе человка и смысл жизни. Онъ хочетъ узнать, что тамъ, за гробомъ. Вчные, мучительные, проклятые вопросы,— терзавшіе людей во вс времени, отъ Фауста до Льва Толстого!
Фаустъ требуетъ отъ науки отвта, разршенія вчныхъ загадокъ бытія, страстно предается изученію медицины, богословія, философіи, нрава — онъ уже знаетъ все, что доступно человку,— но что-же узналъ онъ? Наука иметъ дло только съ фактами и явленіями, доступными наблюденію. Т-же вопросы, которыми боле всего занятъ Фаустъ, недоступны наблюденію — отсюда его отчаяніе, сознаніе невозможности дойти до всезнанія. Еще послднее усиліе: онъ обращается къ магіи, вызываетъ духа земли. Онъ протягиваетъ руку къ созидающему: ‘Духъ-дятель! какъ близокъ я теб!’ Отвтъ Духа Земли (природы): ‘ты близокъ тмъ, кого ты постигаешь — не мн!’ — тмъ боле потрясаетъ Фауста, что онъ высочайшаго мннія о цнности человческой личности: онъ смотритъ на человка, какъ на царя природы, внецъ творенія и вдругъ! ‘Я — не теб! я — образъ божества — и даже не теб!’ — говоритъ онъ, потрясенный до глубины души.
Страстная неутолимая скорбь вчно владетъ Фаустомъ. Эта печаль вызвана не личными неудачами и несчастіями,— ея корень въ непримиримой вражд между чувственными земными страстями и стремленіями духа очиститься и усовершенствоваться,— то, что называлось когда-то борьбой между духомъ и матеріей. Каждый шагъ на пути къ совершенству сопровождается страданіемъ и паденіемъ, за та иногда черезъ паденіе человкъ находитъ новые пути къ самосовершенствованію. Но люди, подобные Фаусту, страдаютъ не Только отъ внутренняго душевнаго разлада — ихъ возмущаетъ несправедливость на земл, горе которому не предвидится конца… Мефистофель говоритъ Фаусту, что Маргарита не первая искупаетъ свою любовь страданіями. Фаустъ горестно восклицаетъ: ‘Не первая! о горе! не первая утонула въ бездн отчаянія! недостаточно смертной тоски первой, чтобы искупить остальныхъ передъ очами Всевышняго!’ Въ душ Фауста отдаются болью вс страданія міра — его печаль міровая, противоположная личной скорби.
Если мы назвали Фауста идеалистомъ, то другой герой поэмы — Мефистофель — можетъ быть названъ реалистомъ. Онъ смотритъ на вещи просто, не мучась неразршимыми вопросами, или, по своему, разршивъ ихъ: ‘Одинъ лишь Богъ сіяетъ въ цломъ…. онъ сдлалъ мракъ моимъ удломъ,— для васъ онъ создалъ ночь и день’. Мефистофель уметъ цнить чувственныя наслажденія: ‘Имя десять жеребцовъ — ихъ силы я своей считаю’, уметъ пользоваться ими, онъ любитъ разрушать прекрасныя загадки бытія, онъ не терпитъ ничего туманнаго, неяснаго: надо имть опредленное понятіе о себ. На скорбное восклицаніе Фауста: ‘такъ кто же я?’ онъ насмшливо отвчаетъ: ‘ты — проста ты! какъ въ парики ни наряжайся, какъ на ходули ни взбирайся,— въ конц концовъ, ты — просто ты!’
Мефистофель необычайно уменъ и остроуменъ, его остроты сверкаютъ яркимъ холоднымъ пламенемъ — совсмъ не нмецкое остроуміе! Онъ — скептикъ, разрушитель, а не созидатель жизни (какъ Фаустъ), величайшее наслажденіе для него смотрть на униженіе, послднія муки издыхающаго идеализма: ‘Ужъ какъ прабабушка — змя, постъ онъ ныли у меня!’
Въ ‘Фауст’, какъ бы оттняя сверхчеловчность главныхъ героевъ драмы, стоять еще) два лица, два типа людей обыкновенныхъ: Маргарита и Вагнеръ. Скажемъ и о нихъ нсколько словъ: Гретхенъ всегда считалась идеаломъ двственной чистоты и невинности, а затмъ посл своего ‘грха’— воплощеніемъ вчно-женственнаго, въ смысл беззавтной любви и преданности своему избраннику. Она прекрасная хозяйка, все уметъ сдлать по дому, воспитываетъ и вскармливаетъ свою сестренку — словомъ, идеальная нмецкая двушка: не даромъ, въ глазахъ товарищей Валентина она (до своего паденія) для всхъ женщинъ слава и примръ. Кром того, она немножко кокетлива, что яри ея молодости и красот съ ума сводить не только простоватыхъ товарищей солдата Валентина, но и такого ученаго эстета, какъ докторъ Фаустъ. Все въ ней неподдльно: ея свжесть и молодость, ея наивность и простодушіе. Это, что называется, цльная натура. Никакихъ сомнній и никакихъ размышленій: страстная чувственность бросаетъ ее въ объятія Фауста. До тхъ поръ она вполн счастлива въ своемъ узкомъ кругу домашнихъ заботъ — такъ-бы и прожила она доброй дочерью, доброй женой, прекрасной сестрой и матерью, ни о чемъ не размышляя, только живя и дйствуя. Вполн безсознательно она совершаетъ величайшія преступленія и длается совершенно несчастной, ни одной минуты не пытаясь оправдать себя. Она преступница но дйствіямъ, но мысли и чувства ея по прежнему чисты и, сдлавшись дтоубійцей, матереубійцей и братоубійцей — она остается прежней невинной Гретхенъ ‘виновной въ наивномъ увлеченьи’. Но какая-же это вина? Гретхенъ такъ неспособна къ грху, что удостаивается попасть въ рай чуть-ли не прямо изъ тюрьмы.
Вся прелесть Гретхенъ въ ея молодости и красот. Отнимите ихъ у нея — что останется?— добрая, ограниченная нмочка. Ума въ ней нтъ, чтобы понимать Фауста,— но какъ у многихъ наивныхъ людей — врный инстинктъ предупреждаетъ ее объ опасности: она почти разгадываетъ Мефистофеля, къ досад великаго скептика: ‘И психологія у насъ!— говоритъ онъ,— прочла но масонк моей, что я изъ геніевъ.— плутовка!— и даже, можетъ, изъ чертей!’
Большинство писателей, разбиравшихъ ‘Фауста’, жестоко относятся къ бдному помощнику великаго ученаго — къ Вагнеру. ‘Нтъ ничего несносне ученаго дурака’,— говоритъ о немъ Шаховъ. Но Вагнеръ, конечно, не дуракъ: онъ только средній, обыкновенный человкъ. Не требуйте отъ него силы мысли Фауста, не сравнивайте съ нимъ ослпительнаго Мефистофеля, и онъ вамъ покажется милымъ и трогательнымъ, какъ человкъ, хорошо исполняющій свое маленькое дло, любящій это дло и отдающій ему вс свои: силы. А какъ онъ любитъ и уважаетъ Фауста, именно какъ высшую силу той же науки, которой онъ преданъ до послдней мысли. Въ своемъ уголку, погруженный въ чтеніе и разборъ рукописей, при свт лампы — онъ забываетъ обо всемъ, ‘читая страницу за страницей’. Правда, онъ не понимаетъ, какъ это Фаусту хочется быть птицей?..ея крыла не нужно мн!’ Но’ вдь онъ счастливъ! Пустъ онъ наслаждается только процессомъ работы, собираніемъ мелочей, анекдотовъ — все таки онъ — скромный труженикъ — иметъ право на существованіе: можетъ быть, онъ подготовитъ матеріалъ для другого, боле талантливаго, который суметъ сдлать выводы изъ его трудовъ…. Вагнеръ похожъ на коллекціонера. со страстью собирающаго табакерки, марки, лубочныя картинки — и такіе труды иногда приносятъ пользу! А главное, Вагнеръ счастливъ своимъ дломъ! Богъ съ нимъ! счастливые люди такъ рдки!
Созданіе драматической поэмы ‘Фаустъ’ — одного, изъ величайшихъ произведеній ума человческаго, рядомъ съ которымъ осмливаются ставить только ‘Гамлета’ — проводитъ черезъ всю жизнь великаго поэта: Гете говоритъ, что онъ началъ писать ‘Фауста’ молодымъ человкомъ, а окончилъ его старикомъ. Первыя сцены были имъ прочитаны друзьямъ въ 1775 году, когда поэту было всего 25 лтъ, а вышла въ свтъ первая часть поэмы въ 1808 г.— черезъ 35 лтъ, когда Гете былъ почти шестидесятилтнимъ старикомъ.
Такое долгое созиданіе не могло не отразиться на поэм: она не иметъ строгой планомрности въ частяхъ, и вс сцны ея далеко не одинаковаго достоинства, встрчаются мста, лишенныя вдохновенія, даже цлыя сцены, какъ будто случайно попавшія въ это геніальное произведеніе, напр. интермедія посл Вальпургіевой ночи: ‘Свадьба Оберона и Титаніи’. Интермедія переполнена намеками, литературными и политическими мелкими колкостями, которыя, если и могутъ имть интересъ, такъ именно, только потому, что ихъ написалъ Гёте.
Вс лучшія сцены ‘Фауста’ написаны поэтомъ между 1775—1790 гг.: вс монологи Фауста, сцены его съ Мефистофелемъ, сцены Мефистофеля съ ученикомъ, почти вся исторія Гретхенъ — за исключеніемъ двухъ превосходныхъ сценъ: за прялкой и у собора,— ‘кухня вдьмы’…
Позже были прибавлены сцены съ Валентиномъ, Вальпургіева ночь и ‘Свадьба Оберона и Титаніи’.
И, наконецъ, посл долгихъ колебаній и уклоненій, въ 1808 г. Гёте ршилъ поднести человчеству драгоцннйшій даръ — плодъ трудовъ и вдохновеній цлой поэтической жизни.

Н. Маклецова.

ФАУСТЪ.

Часть первая.

Переводъ Н. П. Маклецовой.

Посвященіе.

Опять вы здсь, возданныя виднья!
Являлись вы, туманныя, не разъ,—
Басъ уловить удается-ль вдохновенью?
Желаній пылъ еще-ли не погасъ?
Вы близитесь — нтъ больше отступленья!
Въ дыму тумана прозрваю васъ,
Душа моя какъ въ юности пылаетъ,
Волшебное за вами проникаетъ.
Вы милыхъ дней приносите картины,
Несется рой возлюбленныхъ тней
Полузабытой сказкою старинной,—
Любовь и дружба прежнихъ юныхъ дней,
Проходятъ скорби вереницей длинной
И горемъ жизни чуется сильнй,—
Я вспомнилъ добрыхъ, не нашедшихъ счастья,
Погибнувшихъ отъ ранняго ненастья.
Вамъ не услышать больше пснопнья,
О милые! я первымъ вамъ пвалъ!
Нтъ отклика на радость вдохновенья,— *
Ахъ, дружный хоръ на вки замолчалъ.
Я отъ другихъ услышу одобренье,
По сердцу нтъ веселья отъ похвалъ,
А прежніе — гд затерялись нын?
Одни въ гробу, т — въ міровой пустын.
И оживаетъ старое желанье
Проникнуть въ міръ таинственный духовъ,
Подобно арф древняго сказанья
Уста лепечутъ звуки полусловъ.
Я весь дрожу, стснили грудь рыданья,
Разбило сердце ледяной покровъ.
Дйствительность — блднетъ, изчезаетъ.
Прошедшее живетъ и расцвтаетъ.

Прологъ на сцен.

Директоръ, Поэтъ, Комикъ.

Директоръ. Вы помогали мн не разъ,
Такъ и теперь вотъ помогите:
Въ родной Германіи,— скажите,—
Чего хотятъ и ждутъ отъ насъ?
Понравиться толп и угодить я радъ:
Театръ готовъ! столбы, тесины, доски
На мст все, настелены подмостки.
Вс ждутъ веселья, вс спшатъ…
Вотъ сядутъ — чинные, съ поднятыми бровями:
Они готовы восхищаться нами.
Я знаю, чмъ привлечь, какъ угодить — отлично,
Но ахъ! теперь въ смущеніе пришелъ:
Хоть красота имъ не привычна.
По сколько каждый перечёлъ!
Ну, какъ имъ угодить?! чтобъ въ пьес все занятно
И ново, было-бы, серьёзно, но пріятно!…
Эхъ! я-бы съ радостью взглянулъ
На толкотню у нашей кассы:
То наростетъ, то смолкнетъ гуль.
А въ переходахъ — массы, массы!
Едва забрежжился разсвтъ.
Еще покрыто мракомъ небо,—
У кассы — драка за билетъ.
Какъ въ годъ голодный изъ-за хлба!
Поэтъ — властитель думъ! ему покорны люди!
Сверши-же чудо намъ! поэтъ! молю о чуд
Поэтъ. Не говори мн о толп крикливой!
Взгляну я на неё,— и свтлый духъ замретъ!
О. лучше скрой меня отъ суеты шумливой:
Она меня въ пучину унесетъ.
Ахъ, дай мн, дай мн жить подъ снію счастливой.
Тамъ радость чистая поэту расцвтетъ.
Тамъ дружба нжная — сердецъ благословенье —
Божественной рукой пробудитъ вдохновенье.
Увы! въ груди моей оно глубоко зретъ.
О немъ стыдится лепетать языкъ,—
Быть можетъ — возрастетъ, быть можетъ — захиретъ.
Насилье дикое его загубитъ вмигъ,
Но пролетятъ года въ тиши уединенья,
И людямъ явится творенья свтлый ликъ!
Блестящее — живетъ одно мгновенье.
Высокое — вка и поколнья.
Комикъ. Прошу — о вчности ни слова!
Творишь для вка ты иного,
А мы-то что-жъ? а нашъ-то вкъ?
На радость мы имемъ право!
Всего важнй — ей Богу, право.
Живущій нын человкъ.
Толпа желаетъ развлеченья…
Зачмъ сердить ихъ, милый другъ?
Расширь своихъ мечтаній кругъ,
Дай имъ побольше впечатлній.
Смлй! яви свое искусство!
Заставь звучать фантазіи хоръ —
Веселье, шутки, страсти, чувство…
Да подмшай и милый вздоръ.
Директоръ. А главное — поболе движенья!
Смотрть идутъ — венъ и потшимъ зрнье!
Интриги, шумъ — и вс невольно.
Въ восторг разваютъ ротъ!
А если многіе довольны
Тебя полюбитъ весь народъ.
Ты массу — массой подавляй!
Тамъ каждый разбираться воленъ —
А ты, ты больше подавай,
И всякъ уйдетъ доволенъ-предоволенъ!
Ты пьесу, милый мой, получше размельчи,
Тутъ подсласти, а тамъ и подгорчи,
Полегче, посмлй! дай пестрые кусочки!
Къ чему имъ цлое? растащугь на клочочки!
Поэтъ. Поэтъ — властитель вдохновенья
Не снизойдетъ до ремесла!
Въ законъ возводите ученье
Вы — тупоумнаго осла!
Директоръ. Упрекъ — отбрасываю смло!
Вы принимаетесь за дло —
Л инструментъ вамъ лучшій далъ.
Но… но… каковъ-же матерьялъ?
Кому служить хотите духомъ?
Вонъ тотъ пришелъ съ набитымъ брюхомъ —
Пищеваренье облегчать,
Тотъ — просто скуку разогнать:
А эти, бдный мой поэтъ.
Идутъ отъ чтенія газетъ.
Театръ имъ — только развлеченье.
Они пришли какъ въ маскарадъ.
И дамы, показавъ нарядъ.
Играютъ роль безъ награжденья.
И такъ, спустись-ка къ нимъ пониже:
Въ театр что волнуетъ ихъ?
Увы! поэтъ! вглядись поближе
Ты въ почитателей своихъ!
Вглядись: одинъ разочарованъ,
Другой совсмъ необразованъ,
Тотъ изъ театра за картишки,
Другой- за пьянство, за любовь.—
И стоятъ жалкіе людишки
Чгобъ милой муз портить кровь?!
Нтъ! нтъ! аффектовъ и движенья!
И все сойдетъ отлично съ рукъ!
Тумань имъ головы, мой другъ,
И не мечтай объ угожденьи!
Что подъ рукой — давай на всхъ.
Поэтъ. Возьми раба себ иного!
Поэтъ не опозорить слова,
Толп не выкинетъ на смхъ
Онъ нравъ священныхъ человка!
Властитель думъ поэтъ отъ вка!
Чмъ покоряетъ онъ сердца?
Въ чемъ власть еро надъ всмъ твореньемъ?
Не въ томъ-ли что душа пвца
Во все проникла вдохновеньемъ?
Природа хладною рукой
Нить жизни вчную сучитъ.
Нестройна, нотою глухой
Хоръ мірозданія звучитъ,—
Но кто живитъ волны теченье?
И жизни ритмы кто обрлъ?
Кто міръ приводитъ въ единенье?
Кто вамъ принесъ святой глаголъ?
Кто въ буряхъ страсти прозрваетъ?
Въ закат — мысли глубину?
Любовь — цвтами осыпаетъ?
Кто славитъ милую весну?
Кто, листья жалкіе сплетя,
Создалъ безсмертія внецъ?
Кто утвердилъ Олимпъ, боговъ соединяя?—
Прообразъ человчества — пвецъ!
Комикъ. Такъ вашихъ силъ не тратьте даромъ.
Плните насъ прекраснымъ даромъ!—
Какъ насъ любовь беретъ въ полонъ?
Случайно встртились — понравился — влюбленъ —
Знакомимся — все ближе — все тсне —
Блаженство — страсть горитъ сильне —
Восторги- горе — ураганъ…
И не опомнишься — глядь — ужъ готовъ романъ!
И пьесу сдлай такъ, любезный:
Спускайся въ жизни кавардакъ,
И черпай! все въ ней интересно:
Всмъ жизнь — но знаетъ жизнь не всякъ!
Къ картин пестрой и неясной
Хоть искру истины прекрасной
Въ обман смломъ размшай
И чуднымъ зельемъ угощай!
Оберется юность золотая,—
Ждетъ откровенья отъ тебя,
Замретъ любовь, твои стихъ впивая,
И разгрустится про себя.
Имъ милы образы поэта,
Имъ милы слёзы, милъ имъ смхъ,
На тайны сердца ждутъ отвта,—
Нотъ и пиши о всемъ для всхъ!
Ты взрослаго оставь — онъ вчно недосуженъ,—
Тому кто къ будущемъ.— поэтъ и милъ. и нуженъ.
Поэтъ. Отдай-же мн т дни былые,
Когда весь въ будущемъ я жилъ,
Когда плъ псни молодыя.
А ихъ родникъ сильне билъ,
Когда на міръ смотрлъ сквозь грёзы,
Отъ каждой полки чуда ждалъ,
Когда я жадно розы рвалъ,
Когда повсюду видлъ розы!
Ахъ! нищій всмъ я обладалъ.
Въ обманахъ истины искалъ!
Отдай мн прежнія стремленья,
Т муки — полныя отрадъ!
Мощь гнва, силу увлеченья —
Отдай мн молодость назадъ!
Комикъ. Эхъ, юность, милый другъ, нужна
Передъ врагомъ въ пылу сраженій,
Для кутежей, ночей безъ сна —
И для любовныхъ развлеченій,
И чтобъ за славою бжать,
Чтобъ достигать желанной цли,
Чтобъ ночь безъ устали плясать —
Быть юнымъ нужно, въ самомъ дл. ~
Но звукомъ струнъ, давно знакомымъ.
Печаль и радость пробудить,
Но насъ своимъ волшебнымъ словомъ
Въ волшебномъ круг заключить,—
Все это старости годится
И васъ прославитъ, не шутя,
Старикъ въ дитя не превратится.
Но человкъ — всегда дитя.
Директоръ. Довольно по-пусту болтать!
За дло лучше принимайтесь.
Чмъ комплименты расточать,—
Вы о полезномъ постарайтесь!
Къ чему тутъ толки о призваньи?
Для робкаго призванья нтъ!
Коль ты поэтъ не но названью —
Владй искусствомъ, какъ поэтъ!
Вдь знаешь самъ, что намъ нужне?
Вари-же зелье похмльне!
Да поскорй! чего звать?
Возможность долго-ли продлится?
Её за чубъ скоре — хватъ!
А то, пожалуй, удалится…
На нашей сцен, какъ извстно,
Бредутъ поэты кто-куда…
Такъ ужъ прошу тебя, любезный,
Не пожалй для насъ труда!
У насъ есть звздное сіянье,
Зврье и птицы, рядъ машинъ,
Есть солнце, грома грохотанье,
И надо всмъ ты господинъ!
Хаосъ вселенной — коль возможна) —
На узкой сцен возсоздай
И не стсняйся — осторожно —
Переходи изъ ада въ рай.

Прологъ на неб.

Господь, Небесное Воинство. затмъ Мефистофель.

Являются три Архангела.

Рафаилъ. Какъ прежде, солнце совершаетъ
Вокругъ земли путь вчный свой,
Какъ прежде, громы прославляютъ
Тебя могучею хвалой,
И намъ природы лицезрнье
Даетъ сознанье нашихъ силъ,
Какъ въ первый день міротворенья,
Прекрасно, что ты сотворилъ.
Гавріилъ. Печальной ночи день на смну,
Сіяетъ тихій райскій свтъ,
Вка пройдутъ безъ перемны
Въ круговращеніи планетъ.
Моря ревутъ и заливаютъ
Своею пной берега,
Но ихъ стремленье поглощаетъ
Движенья вчная рка.
Михаилъ. Бушуютъ втры въ шумномъ спор,
Несется ихъ немолчный стонъ,
Но цпью бурь, земли и моря
Всесильный властвуетъ законъ.
Огнями молніи сверкаютъ.
Громовый падаетъ ударъ —
И твой Архангелъ прославляетъ
Въ теченьи тихомъ жизни даръ.

Вс трое.

И намъ природы лицезрнье
Даетъ сознанье нашихъ силъ:
Какъ въ первый день міротворенья,
Прекрасно все, что ты творилъ.
Мефистофель. Ты вопросилъ, премудрый Повелитель,
Какъ міръ живетъ? И я на краткій мигъ
Пришелъ къ теб, твой нкогда служитель —
Ко мн склонялъ ты благосклонно ликъ…
Прости меня — пускай ужъ хоръ смется
Но, я забылъ превыспренній языкъ.
На пафосъ мой Господь самъ разсмется,—
Когда-бы Онъ отъ смху не отвыкъ.
Не знаю, что сказать о солнцахъ и мірахъ,—
Дозволь мн говоритъ о маленькихъ людяхъ
Да! маленькій творенія внецъ
Остался тмъ, чмъ сотворилъ Творецъ.
Онъ, можетъ быть, не такъ-бы жалокъ былъ,
Но лучъ небесъ ему ты подарилъ:
Онъ лучъ небесъ зоветъ умомъ,
У потребляя — для чего-же?!
Чтобъ стать естественнымъ скотомъ!
Творецъ! на что это похоже?!
Когда дозволитъ Наша Честь.
Осмлюсь я сравненіе привесть,
Онъ. какъ кузнечикъ длинноногій,
Летаетъ, прыгаетъ высоко.
И снова падаетъ въ траву
Н тянетъ псенку свою…
Кузнечикъ хоть въ траву, а человкъ похуже:
Онъ вчно норовитъ уткнуться носомъ въ лужу.
Господь. И больше нечего сказать?
всегда готовъ ты осуждать?
Но есть и доброе наврно?
Мефист. О. Господи! всегда и все прескверно!
Хоть люди и винятъ меня въ страданьи!
Но мучить бдненькихъ и и не въ состояньи!
Господь. Ты знаешь Фауста?
Мефист. А! докторъ!
Господь. Врный. мой!
Мефист. Вашъ — да на собственный манеръ!
Ему противенъ хлбъ земной,
Все рвется въ область высшихъ сферъ!
Онъ жаждетъ и звзды небесной,—
И въ омутъ жизненный нырнулъ,—
Но рай небесъ и міръ тлесный
Не исцлятъ больную грудь.
Господь. Путемъ неврнымъ онъ блуждаетъ,
Но просвтленье снизойдетъ.
Одинъ садовникъ постигаетъ,
Какой отъ древа будетъ плодъ.
Мефист. Пари держатъ готовъ съ охотой!
Коль не наложите запретъ —
Онъ попадетъ въ мои тенета!
Господь. Пока онъ живъ — запрету нтъ!
Кто сердцемъ къ высшему стремится,
Тому не трудно заблудиться!
Мефист. Спасибо вамъ! въ конц концовъ,
Мн дла нтъ до мертвецовъ!
Люблю я щечки наливныя,
Люблю я силы молодыя,—
А въ трупахъ — что?— покончены длишки!
Бгу отъ нихъ, какъ котъ отъ мертвой мышки.
Господь. Я предаю теб его!
Обвейся вкругъ души высокой!
Бери любимца моего
И соблазняй кривой дорогой!
Но, посрамленный передъ нимъ.
Пойми, что темное стремленье
И въ мрак лжи и преступленья
Его ведетъ путемъ прямымъ.
Мефист. Ну. такъ и быть! что-жь! очень радъ!
Я не боюсь за свой закладъ!
И ужъ порадуюсь вдвойн,
Коль обращу его ко мн.
Ужъ какъ прабабушка змя
Постъ онъ пыли у меня!
Господь. Ты и тогда явися тутъ!
Для Насъ невдомо презрнье,
Изъ бсовъ хладнаго сомннья
Сносне всхъ Лукавый Плутъ.
Хоть человкъ и жаждетъ славы,
Но склоненъ къ лни онъ порой,—
Грхомъ и страстью Бсъ Лукавый
Пробудитъ въ сонномъ духъ живой!
А вы, сыны мои, въ небесной высот
Возрадуйтесь добру и красот!
Предвчное живущее созданье
Обвйте вы любовію своей
И обратите смутныя мечтанья
Въ великій міръ сознательныхъ идей.
Мефистофель (одинъ).
Со Старикомъ видаться радъ
Я иногда, мн Онъ и нуженъ.
Вотъ ужъ прямой аристократъ —
Онъ съ чортомъ даже благодушенъ.

0x01 graphic

Ночь,

(Высокая, узкая готическая комната со сводами, Фаустъ, тревожный, сидитъ у стола, въ кресл).

Фаустъ. Я философіи творенья.
Я медицину изучилъ,
Я богословье — къ сожалнью.
Права — все жадно поглотилъ,—
И что-же нашелъ въ нихъ, глупецъ я глупецъ!
Умне-ль чмъ прежде я сталъ, наконецъ?!
Давно я магистръ и докторъ наукъ,
Лвъ десять прошло, какъ кругомъ и вокругъ,
Туда и сюда я хожу и брожу,—
И важно студентовъ я за носъ вожу!
Ахъ! людямъ познанье,— увы! не дано.
О. сердце сгораетъ — печали полно!
Ну. да! я умне другихъ дураковъ —
Всхъ этихъ писакъ, докторовъ и поповъ,
Во мн нтъ сомнній и нтъ угрызеній,
Чертей не боюся, ни ада мученій,—
За то отъ радостей всхъ отршенъ
И даже надежды послдней лишенъ
На истинный путь родъ направить людской
Иль власти добиться надъ темной толпой,
За то у меня ни кола, ни двора,
Ни почестей нтъ, ни другого добра!…
И песъ не хотлъ-бы такъ дольше тянуть!…
Я въ магію нын хочу заглянуть,
Въ надежд, что сила могучихъ духовъ

0x01 graphic

Откроетъ мн тайны загадочныхъ словъ,
Не стану потть и другимъ толковать
О томъ, чего самъ я не въ силахъ понять.
Хочу, чтобъ открылись мн тайны созданья,
Проникнуть хочу въ глубину мірозданья,—
Тогда я познаю основу основъ,
Гоняться не стану за призракомъ словъ.
О, если-бъ, мсяцъ златорогій,
Въ послдній разъ моей тревоги
Ты свтомъ тихимъ озарялъ!
Какъ часто, другъ мой одинокій,
Ко мн ты въ келью проникалъ!
Средь книгъ, въ полночной тишин,
Печальный, ты являлся мн!
О, если-бъ мн на верхъ горы
Въ твоемъ сіяніи подняться!
Въ пещерахъ съ духами встрчаться,
Вдыхать росъ утреннихъ пары!
Забыть науки пустословье,
Въ твоихъ лучахъ обрсть здоровье!
Увы! Я все еще въ тюрьм!
Въ сырыхъ стнахъ! въ промозглой тьм!
И въ росписномъ моемъ окн
Едва сіяетъ солнце мн!
Громады книгъ, бумаги гниль.
Притонъ червей, и тлнъ, и пыль,
Рядъ старыхъ свитковъ здсь и тамъ
Идетъ до сводовъ по стнамъ,
Сосуды, колбы всхъ сортовъ,
И рухлядь жалкая отцовъ-
B это міръ! B это свтъ!
И этимъ жилъ ты столько лтъ!
И какъ ты могъ еще спросить
Зачмъ печаль въ груди твоей?
Зачмъ теб мшаетъ жить
Неясный гнётъ нмыхъ скорбей?!
Но божій міръ, но ясный свтъ,
Но жизнь привольную полей —
Все промнялъ ты на скелетъ,
На хламъ, на чучела зврей!
Возстань! и съ книгою изъ книгъ
За Нострадамусомъ ступай!
А онъ надежный проводникъ
Въ далекій край, безвстный край!
Постигну дальнихъ ходъ свтилъ.
Природа сниметъ свой покровъ,
Узнаю я источникъ силъ
И обрту языкъ духовъ.
Ахъ, тщетно я сухимъ умомъ
Хочу понять священный знакъ —
Но, чую — духи здсь кругомъ —
Отвтьте мн, коль это такъ!

(Открываетъ книгу, смотритъ на изображеніе Макрокосмоса).

Га! что за образъ! отъ избытка страсти
Вс нервы жизни напряглись во мн!
Блаженство бытія и жизни юной счастье
Опять зажглось въ груди! горю я какъ въ огн!
Не самъ-ли Богъ сей образъ начертилъ?
Въ больной душ успокоенье.
Въ печальномъ сердц — примиренье
Въ немъ откровенье тайныхъ силъ.
Не близится-ль природы откровенье?
Не богъ-ли я? Я радостенъ и смлъ
Гляжу на ясныя черты изображенья
И — мнится тайну творчества прозрлъ.
Впервые понялъ я премудрое реченье:
‘Открыть для смертныхъ Духа ликъ!
‘Но умъ и духъ вашъ въ узахъ тсныхъ:
‘Купай всечасно, ученикъ,
‘Земную грудь въ лучахъ небесныхъ’.

Глядитъ на изображеніе).

О, какъ, сплетался, живетъ одно въ другомъ!
Единство цлаго — разлитое во всемъ!
Какъ силы неба вверхъ и внизъ взлетая
И золотыя чаши предлагая,
Въ благоухающемъ божественномъ движеньи
Съ землей небесъ несутъ соединенье
Въ гармоніи, объявшей все творенье!
Какіе образы!… лишь образы!… О, Мать!…
Природа-Мать! гд мн тебя искать?!
О, гд сосцы?! Основа гд вселенной?!
Источникъ жизни вчной, неизмнной?!
Къ теб стремлюсь! къ теб — душой неутоленной!
Журчишь, течешь — но гд тебя искать?

(Переворачиваетъ неохотно листы книги и останавливается на изображеніи Духа Земли).

А!… Духъ Земли!… Иное впечатлнье!…
Ты ближе мн, ты мн роднй!
Себя уже я чувствую сильнй,—
Я весь горю, какъ въ опьяненьи…
Я бодрость чувствую!— готовъ я въ міръ идти
Земныя радости и горести снести
И съ бурей встртиться на жизненномъ пути!
Спускается туманъ,
Лампада гаснетъ, гаснетъ —
Луна сокрыла свтъ —
Дымъ!… Красные лучи
Вкругъ головы моей!…
Дыханьемъ ужасъ ветъ
Со сводовъ на меня —
Ты решь здсь!… ты здсь, желанный Духъ!
Откройся мн!
Га! сердце страстно рвется,
Въ груди моей встаютъ
Невдомыя чувства!
Стремлюсь къ теб! хочу тебя узрть!…
Явись! явись!— А тамъ хоть умереть!

(Фаустъ схватываетъ книгу и произноситъ таинственную формулу заклинанія, вспыхиваетъ красноватое пламя, среди котораго появляется Духъ Земли).

Духъ Земли. Кто звалъ меня?
Фаустъ (отворачивается). О, видъ ужасный!
Духъ Земли. Меня ты мощно призывалъ,
Въ мой вчный кругъ стремился страстно —
И — что-жъ?
Фаустъ. Нтъ силы!
Д. Земли. Ты желалъ
Натшить слухъ, насытить зрнье,
Склонился я къ твоей мольб,—
Я здсь — а ты дрожишь въ смущеньи.
Смотри — явился я теб.
Сверхчеловкъ! души высокой
Покоя ты не сохранилъ,
А между тмъ въ душ глубокой
Міръ цлый гордо заключилъ,
Гд Фаустъ тотъ, на чье воззванье
Я опустился съ высоты?
Смотри — одно мое дыханье,
И — ты дрожишь! Ты — Фаустъ — ты!
Ничтожный, скорченный червякъ!
Фаустъ. Нтъ, образъ огненный, не дрогну предъ тобой!
Да! Равенъ я теб! Я — Фаустъ! Образъ твой!
Духъ Земли. Сквозь бури и мракъ
Ношусь я туда и сюда!
Стихіей труда!
Я — смерть и рожденье!
Я—вчное море!
Я — смна движенья!
Я—радость и горе!
На вчномъ станк мірозданья
Я тку для Творца одянье!
Фаустъ. Ты цлый міръ собою наполняешь!
Духъ-дятель! какъ близокъ я теб!
Духъ Земли. Ты — близокъ тмъ, кого, ты постигаешь,—
Не мн! (исчезаетъ).
Фаустъ (падаетъ въ отчаяніи). Я?— не теб!
Я — образъ божества —
И даже — не теб!
Кому-же?… (стучатъ).
Ахъ!… мой помощникъ!… вотъ мученье!…
Онъ вмигъ все счастье унесетъ!
Мои чудесныя виднья
Педантъ несносный разобьетъ.

(Входитъ Вагнеръ съ лампой въ рук, онъ въ ночномъ колпак и халат. Фаустъ неохотно оборачивается къ нему).

Вагнеръ. Я декламацію слыхалъ,—
Простите — вы трагедію читали?
Мн поприслушаться нельзя-ли?
Я дикцію усвоить-бы желалъ,—
Вдь нынче и попу — какъ говорится —
Не худо у актера поучиться.
Фаустъ. Да,— если попъ и самъ актеръ,
А это, нынче сплошь и рядомъ!
Вагнеръ. Вкъ въ кабинет я — лишь изрдка мой взоръ
Слдитъ за жизненнымъ парадомъ,
И то издалека, въ подзорную трубу —
Такъ гд-жь умнья взять мн убждать толпу?
Фаустъ. Когда въ самокъ нтъ убжденья,
Когда не рвешься, не кипишь
Великой силой увлеченья —
Ты никого не убдишь!
Сбирайте жалкіе объдки
Рагу составьте какъ нибудь,—
Удастся
Гёте Иоганн Вольфганг Фон
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Фауст, Гёте Иоганн Вольфганг Фон, Год: 1806
  2. Из ‘Фауста’, Гёте Иоганн Вольфганг Фон, Год: 1806
  3. Фауст, Гёте Иоганн Вольфганг Фон, Год: 1806
  4. Фауст, Гёте Иоганн Вольфганг Фон, Год: 1844
  5. Фауст, Гёте Иоганн Вольфганг Фон, Год: 1806
  6. Фауст, Гёте Иоганн Вольфганг Фон, Год: 1806
  7. Фауст, Гёте Иоганн Вольфганг Фон, Год: 1806
  8. Фауст, Гёте Иоганн Вольфганг Фон, Год: 1898
Электронная библиотека