Малеин А. И.
Малеин А. И.
Ф. И. Успенский как председатель кружка друзей греческого языка
Ф. И. Успенский как председатель кружка друзей греческого языка
—————————————————————
Ф. И. Успенский как председатель кружка друзей греческого языка, Малеин Александр Иустинович, Год: 1929
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Ф. И. Успенский не был инициатором Кружка друзей греческого языка. Мысль о создании подобного общества принадлежала покойному ныне члену-корреспонденту Академии, Д. К. Петрову, ставившему главной задачей для такой организации подготовить хотя бы небольшую группу лиц к умению читать в оригинале пользующиеся мировой известностью и уважением памятники греческой литературы. Не будучи эллинистом по специальности, Д. К. Петров обратился с просьбою к Ф. И. принять на себя руководство Кружком. Ф. И. сряду же и очень охотно согласился на это и даже взял на себя хлопоты по оформлению организации пред соответствующими властями. Он собственноручно написал президиуму этнолого-лингвистического отделения университета, при котором предполагалось устроить Кружок, трогательную просьбу поддержать это начинание, где говорил между прочий: ‘В этой области, где европейские ученые давно уже дали нам почетное место и отметили оказанные нами услуги, в изучении византийской истории и искусства, в этой области мы скоро, за смертью стариков и недостатком их заместителей, должны будем стать в последние ряды’. Это заявление Ф. И. лично отнес ректору университета. На первом торжественном заседании Кружка, 19 декабря 1922 г., Ф. И. произнес написанную им заранее прочувствованную речь, в которой указывал, что ‘наша совесть говорит нам неустанно о наших обязанностях перед Россией внести (в изучении Византии) свою долю труда в европейскую, или лучше — в мировую культурную работу’. На этом же заседании Ф. И. был избран председателем Кружка и бессменно оставался на этом посту до последнего дня жизни. Еще в мае 1928 г. он руководил заседанием и толковал о нашем скромном производственном плане на ближайший академический год.
Наш дорогой председатель относился к своим обязанностям весьма ревностно. Прежде всего в первые годы существования Кружка, когда научная работа страдала от материальных лишений, Ф. И. охотно выступал с докладами и сам. Первый из них был посвящен столь же широкой, как и интересной теме: ‘Победоносный эллинизм наносит роковые удары на западе и на востоке в конце X века’. В связи с этим докладом стоял ряд сообщений из византийской истории. Принося с собою тетрадку, Ф. И. нередко по недостаточности освещения должен был, однако, отказываться от чтения написанного. Но слушатели от этого только выигрывали. Прекрасное знание источников и хорошая память давали докладчику возможность в живом устном изложении обрисовать событие гораздо рельефнее, а иногда даже подробнее, чем стояло у него в тетрадке. Другими темами докладов Ф. И. были воспоминания. Здесь он передавал нам о первых шагах своей педагогической деятельности в качестве преподавателя греческого языка. Но особенно увлекательны были его рассказы о своем любимом детище — Русском археологическом институте в Константинополе. Ф. И. мастерски, с приведением подлинных документов, излагал различные бюрократические трения и препоны, которые ставили новому учреждению ведомства, казалось бы, не только не имевшие к нему никакого отношения, но даже неясно представлявшие себе его задачи. Но когда докладчик переходил к открытию Института, к началу его научной работы, эти светлые и отрадные воспоминания так глубоко трогали и умиляли старца, что голос его прерывался, слезы застилали зрение, и другому лицу надо было прийти ему на помощь, чтобы продолжать чтение.
Первоначальная задача Кружка — обучение желающих греческому языку — со временем стала постепенно отходить на второй план, особенно с тех пор, когда элементарное преподавание этого предмета было прочно обосновано в университете и было поручено одному из тех наших младших товарищей, который ранее вел это дело в интересах Кружка. С тех пор, как только Ф. И. видел это лицо на заседаниях, он всегда спрашивал его, сколько у него слушателей, как он ведет дело, что читает из авторов.
Деятельность Кружка сосредоточилась исключительно на чтении докладов. И вот в выборе, постановке и обсуждении этих докладов и проявлялась та трогательная заботливость об интересах Кружка, которою всегда отличался Ф. И. О желании прочесть реферат надо было непременно сообщить ему самому, а не его заместителю, и Ф. И. всегда, кроме весьма немногих лиц, хорошо ему известных, старался подробно переговорить с докладчиком о содержании реферата и его задачах. Если докладчик был совершенно незнаком с Ф. И., он приглашал его к себе и особенно тщательно вникал в суть предлагаемого сообщения. Главной задачей, которую ставил Ф. И. при выборе докладов для сообщений в Кружке, было стремление к популяризации в лучшем смысле этого слова. Поэтому Ф. И. особенно любил темы более общего характера, которые могли заинтересовать широкие круги слушателей, и на этом основании иногда безжалостно отказывал даже почтенным ученым, предлагавшим сделать сообщение специального характера. Затем, во время чтения, если референт, по мнению председателя, увлекался греческими цитатами, оставляя их без перевода, Ф. И. тотчас же предлагал передать их по-русски. Но особенно волновался он в тех, правда, весьма редких случаях, когда докладчик затягивал свое сообщение и притом, вопреки ожиданиям председателя, пускался в чересчур специальные подробности. Тогда Ф. И. начинал нервно двигаться на своем председательском кресле, а иногда даже обращался к своему помощнику приблизительно с такими словами: ‘Это становится невозможным. Я пошлю ему записку с предложением сократить’. Зная, как удручающе могут подействовать на докладчика подобные предупреждения, особенно исходящие от такого авторитета, каким был Ф. И., помощник старался успокоить председателя. Ф. И. сдерживался некоторое время, а потом, если чтению все еще не предвиделся скорый конец, говорил: ‘Нет, если неудобно посылать записку, я сяду рядом с ним и буду смотреть на часы’. И от этого его уже нельзя было отговорить. По окончании чтения Ф. И. всегда кратко выражал одобрение докладчику и затем разрешал прения. Лишь изредка он присоединял такое замечание: ‘Ваш доклад очень содержателен, но годится больше для чтения, чем для слушания’.
Круг друзей греческого языка постепенно увеличивался, хотя, может быть, и не с такою быстротой, как хотелось бы его председателю. Поэтому Ф. И. хорошо знал всех участников и почти для каждого из нас находил приветливое и ласковое слово. За то и все мы не только ценили и уважали своего руководителя, но и любили его. Неоднократно отказывался он от все более и более тяготивших его хождений на заседания, но наши искренние просьбы заставляли его менять свое решение.
Подводя итоги своему краткому сообщению, позволю себе mutatis mutandis применить к Ф. И. то, что было сказано в Кружке о двух других наших великих эллинистах — П. В. Никитине и В. К. Ериштедте: мы никогда не слыхали от Ф. И. пышных фраз о значении античности, никогда не слыхали красиво построенных риторических восхвалений эллинизма, но своим простым, сердечным и глубоко искренним отношением к Кружку, проявлявшимся даже в указанных мелочах, Ф. И. поддерживал и укреплял в нас уверенность в непреложной преданности целям и задачам Кружка и был сам не только глубоким знатоком, но и истинным другом греческого языка.
Источник текста: Памяти академика Федора Ивановича Успенского. 1848-1928 : [Сборник статей] / Акад. наук С.С.С.Р. —— Ленинград : изд-во Акад. наук СССР, 1929 (тип. Акад. наук СССР). —— 79 с., 1 вклад. л. портр., 21х15 см.