Эволюция рабства у различных человеческих рас, Летурно Шарль, Год: 1897 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 241 минут(ы)

Эволюція рабства у различныхъ человческихъ расъ.

Шарля Летурно.

Переводъ съ французскаго Э. Пименовой.

Глава I.
Рабство въ царств животныхъ.

Предварительныя замчанія.— Методъ въ позитивной соціологіи.— Человкъ и животное.— Превосходство нкоторыхъ обществъ животныхъ.— Рабочія касты у муравьевъ и термитовъ.— Трудъ равноправный и трудъ дифференцированный.— Касты у термитовъ.— Органическое приспособленіе къ различнымъ функціямъ.— Недостаточность наличнаго военнаго состава.— Рабство у муравьевъ.— Въ первобытномъ рабств обнаруживается прогрессъ.— Прирученіе и рабство.— Пастушескіе муравьи.— Грабительскіе набги.— Мирмекофагія.— Война и рабство.— Набги муравьевъ для пріобртенія невольниковъ.— Какъ пріобртаются врные рабы.— Любовь къ господину.— Неинтеллигентная аристократія.— Функціональное уродство — Возмущенія слугъ.— Нравственная метаморфоза посредствомъ воспитанія.— Расы, рожденныя для рабства.— Раболпство у высшихъ животныхъ.— Деспотизмъ и рабство.— Соціальный вопросъ у животныхъ.— Анархическія стаи.— Равноправный трудъ у бобровъ.— Спеціализація функцій у высшихъ позвоночныхъ.— Касты.— Эволюція въ обществахъ животныхъ.

Въ своихъ предшествующихъ работахъ я послдовательно изучилъ нкоторые изъ большихъ отдловъ этнографической соціологіи и всегда при этомъ старался придать объективный характеръ своимъ соціологическимъ изслдованіямъ, избгая всякихъ апріорныхъ системъ и обобщеній, лишенныхъ основы. Мои теоріи были только простымъ и непосредственнымъ выраженіемъ фактовъ, наблюдаемыхъ мною.

Такой методъ, безъ сомннія, отличается медленностью и требуетъ продолжительныхъ изысканій, но безъ него нельзя было бы построить никакой соціологіи, которая была бы достойна называться научной, соціологія можетъ существовать лишь подъ условіемъ, чтобы она была наукою, основанною на наблюденіяхъ.

Предметъ, который я собираюсь изучать въ этой книг, не уступаетъ въ важности предшествующимъ. Мн предстоитъ здсь доказать аналитическимъ путемъ, какъ народилось рабство и почему, какую роль оно играло въ эволюціи обществъ, какія оно могло оказать услуги, какія породило бдствія, по какой причин его первоначальная суровость мало-по-малу смягчилась, какія оно претерпло превращенія и какіе слды, еще довольно глубокіе, оно оставило на умственной организаціи человчества и на всхъ учрежденіяхъ нашего современнаго общества. Дйствительно ли оно теперь совершенно исчезло, какъ намъ желательно было бы думать и утверждать?

Чтобы освтить вс эти стороны исторіи рабства, мн придется перечислить, произвести оцнку и классифицировать цлую массу фактовъ, заимствованныхъ преимущественно изъ исторіи и этнографіи, разъясняя одни посредствомъ другихъ. Много разъ мн приходилось говорить, что въ научномъ изслдованіи нельзя слдовать дурному примру, который намъ даютъ метафизики и, такъ же какъ они, отводить человку отдльное мсто во вселенной. Человкъ, даже самаго низшаго разряда, конечно представляетъ много особенностей и сознательная жизнь дикаря, даже самаго первобытнаго, все-таки обладаетъ такою глубиной, которая совершенно недоступна ни одному, даже самому умному животному. Но между человкомъ и животнымъ разница заключается лишь въ степени, а не въ сущности, то, что находилось лишь въ зародыш у второго, подверглось простому развитію у перваго. Съ точки зрнія физической, нравственной и интеллектуальный ‘Genus homo’ не боле, какъ такое же животное, только достигшее высшаго развитія. Подъ вліяніемъ условій, которыя до сихъ поръ намъ очень мало извстны, мозгъ, а слдовательно и умъ человка, достигли развитія, недоступнаго даже самому умному изъ животныхъ, но, тмъ не мене, человкъ все-таки животное, высшее, позвоночное, млекопитающее, и не долженъ отрекаться отъ своего происхожденія. Поэтому-то, въ начал всхъ своихъ соціологическихъ монографій, я и считалъ всегда своимъ долгомъ отыскивать въ нравахъ соціальныхъ животныхъ аналогичныя и даже идентичныя черты тмъ, которыя я изучалъ въ данный моментъ въ человческихъ обществахъ. Такія сопоставленія чрезвычайно интересны, потому что они показываютъ намъ въ схематическомъ или зародышевомъ состояніи т способности, потребности и учрежденія, которыя достигли у человка такого развитія и сложности, что ихъ роскошный ростъ, въ конц концовъ, совершенно заслонилъ ихъ происхожденіе. Чтобы не измнять такому разоблачающему методу, мы должны и теперь, прежде чмъ приступить къ изученію рабства у человческихъ расъ, поискать аналогій въ обществахъ животныхъ.

Извстно, что въ отношеніи соціальной организаціи у животныхъ, пальма первенства далеко не принадлежитъ такимъ типамъ, на которые мы привыкли смотрть какъ на высшіе, т.-е. позвоночнымъ млекопитающимъ, не исключая и наисовершеннйшихъ изъ нихъ. Именно у безпозвоночныхъ, по крайней мр у нкоторыхъ изъ нихъ, мы встрчаемъ наиболе соціальные организмы, оставляющіе даже далеко позади общества нкоторыхъ низшихъ человческихъ расъ. Съ точки зрнія рабства наиболе интересны для насъ муравьи рабовладльцы, но прежде чмъ описывать, какъ у нихъ понимается рабство, необходимо вкратц изслдовать общества термитовъ, у которыхъ соціальный вопросъ разршился далеко не такъ, какъ онъ разршается человческими обществами.

Для всхъ живущихъ родовъ, какъ животныхъ, такъ и растительныхъ, жизнь составляетъ вчную борьбу, потому что надо питаться и размножаться подъ страхомъ смерти и вопреки ожесточенной конкурренціи, существующей между соперничествующими родами. Кром того, между индивидами, принадлежащими къ одному и тому же виду, существуетъ такое же соперничество и однимъ только фактомъ своего существованія они взаимно увеличиваютъ трудности жизни. По крайней мр такъ бываетъ до тхъ поръ, пока индивиды находятся въ період анархіи и имютъ своимъ девизомъ: ‘каждый для себя’. Для смягченія суровости этой борьбы, гд одинъ выступаетъ противъ всхъ и вс противъ одного, существуетъ единственный способъ — ассоціація, и этотъ способъ тмъ боле дйствительный, чмъ ассоціація тсне. Таковъ всеобщій законъ, которому одинаково подчиняются какъ люди, такъ и животныя.

Въ нсколько боле сложномъ обществ необходимыя соціальныя функціи должны отличаться разнообразіемъ: надо защищать себя отъ вредныхъ вліяній вншней среды, отъ нападенія соперничествующихъ родовъ и обществъ, надо въ то же время заниматься домашними длами и работами, которыя можно назвать промышленными и добросовстное выполненіе которыхъ необходимо для общаго блага. Такъ бываетъ въ человческихъ обществахъ, такъ бываетъ и въ обществахъ животныхъ, напримръ, у муравьевъ, пчелъ, термитовъ, промысловыя способности которыхъ уже довольно развиты.

Для удовлетворенія общественныхъ потребностей существуютъ различныя средства и учрежденія и самымъ простымъ способомъ будетъ равенство обязанностей. Въ обществахъ, гд придерживаются этого способа, не существуетъ еще никакого раздленія соціальнаго труда, каждый индивидъ Одновременно производитель, рабочій и воинъ. Нтъ также никакой іерархіи, члены соціальнаго организма добровольно исполняютъ вс работы и обязанности, необходимыя для общей пользы. Такой простой соціальный типъ встрчается у собакъ, бобровъ, дикихъ лошадей и бизоновъ. Наоборотъ, въ муравьиныхъ общинахъ существуетъ уже рзкое подраздленіе, выражающееся даже органическими признаками, воспроизводители мужского и женскаго рода рзко отличаются отъ рабочихъ, но среди рабочихъ иметъ силу режимъ свободной, произвольной и анархической коопераціи. Соціальный организмъ, впрочемъ, нисколько не страдаетъ отъ этого, такъ какъ психическая организація рабочихъ совершенно одинакова и вс они съ одинаково-страстнымъ рвеніемъ заботятся объ общей польз и въ случа нужды даже жертвуютъ собою для общаго блага.

У муравьевъ-рабовладльцевъ соціальная организація сложне. У нихъ возникъ искусственнымъ образомъ, вслдствіе войнъ и набговъ, классъ рабовъ, настолько хорошо выдрессированныхъ съ самаго дтства, по выход изъ куколки, что имъ даже въ голову никогда не приходитъ избавиться отъ рабства. Въ то время, какъ ихъ господа занимаются исключительно хищническими войнами для постояннаго пополненія своего безплоднаго класса рабочихъ-рабовъ, эти рабы съ неустаннымъ рвеніемъ выполняютъ вс прочія соціальныя обязанности и, повидимому, находятъ въ рабств величайшее наслажденіе.

Но поддержаніе соціальнаго строя и выполненіе необходимыхъ для этого работъ можетъ быть достигнуто и другимъ путемъ, безъ помощи рабства. Достаточно для этого, чтобы члены одного и того же общества раздлились на классы, отличные другъ отъ друга и несущіе различныя обязанности, на однихъ будетъ спеціально возложена обязанность воспроизведенія, другіе будутъ нести на себ домашнія обязанности, третьи — военныя. Тогда уже ассоціація перестанетъ служить бичомъ для своихъ сосдей. Нтъ надобности въ невольничьихъ набгахъ, соціальный организмъ удовлетворяетъ собственными средствами всмъ своимъ потребностямъ и военные классы могутъ ограничиться только единственною законною войной — оборонительной.

Первый соціальный типъ, указанный нами, типъ рабочей анархіи, равноправной и произвольно организованной, осуществляется, повидимому, въ нкоторыхъ обществахъ млекопитающихъ, у лошадей, бизоновъ, дикихъ собакъ и въ особенности у бобровъ. Такой же типъ мы находимъ у пчелъ и у большинства муравьиныхъ видовъ, за исключеніемъ воспроизводительной функціи, которая у нихъ спеціализировалась. Второй типъ — рабовладльческій, иметъ своимъ представителемъ кровожадныхъ муравьевъ амазонокъ, о которыхъ я буду говорить дальше. Третій типъ — общество, раздленное на военную и промышленную касты можно наблюдать наилучшимъ образомъ у африканскихъ, американскихъ и азіатскихъ термитовъ. У этихъ умныхъ наскомыхъ, архитектурныя постройки которыхъ значительно превосходятъ своею относительною величиной египетскія пирамиды, существуютъ воспроизводители, также какъ у пчелъ и муравьевъ, затмъ рабочіе и еще одинъ классъ или каста — военная каста.

Такія раздленія соціальнаго труда невольно напоминаютъ намъ организацію древнихъ имперій, а именно: королевствъ Индіи. Впрочемъ, у термитовъ спеціализація функцій иметъ гораздо боле глубокій характеръ, чмъ въ нашихъ человческихъ обществахъ. Дло въ томъ, что индивидуальная жизнь термитовъ, также какъ жизнь муравьевъ и пчелъ, очень кратковременна, у нихъ поколнія смняются въ тридцать-сорокъ разъ быстре, чмъ у человка, и функціи оставляютъ поэтому на органахъ гораздо боле глубокіе слды, чмъ это наблюдается въ нашихъ человческихъ обществахъ. Безъ сомннія, у термитовъ профессіональныя касты существуютъ уже многія тысячи лтъ и ничего нтъ невозможнаго въ томъ, что он предшествовали даже появленію человка на земл, поэтому-то он и отличаются другъ отъ друга очень значительными органическими измненіями. Такъ у термитовъ рабочихъ ротъ круглый и гладкій, прекрасно приспособленный для выполненія своей работы: вспахиванія земли и передвиганія строительныхъ матеріаловъ. Наоборотъ, у воиновъ термитовъ голова относительно велика и снабжена сильными роговыми клещами, напоминающими своею формою наши пики и трезубцы. Эти профессіональныя приспособленія очень выгодны для тхъ обязанностей, которыя надо выполнить, но он навсегда прикрпляютъ индивидовъ къ той каст, къ которой они принадлежатъ. Воинъ термитъ годится только для того, чтобы сражаться, рабочій — только для работы, поэтому они никогда и не присвоиваютъ себ чужихъ обязанностей. Термиты рабочіе — это каменщики, архитекторы и инженеры, они постоянно сооружаютъ и расширяютъ городъ термитовъ, строя новые покои для удовлетворенія новыхъ нуждъ и прокладывая крытыя галлереи и защищенныя дороги, они воспитываютъ и заботятся о молодомъ поколніи, а также о такъ называемой королевской чет — воспроизводительной пар и, наконецъ, они же наблюдаютъ и руководятъ воспроизводительною функціей этой пары.

Воины термиты, наоборотъ, ограничиваются лишь тмъ, что защищаютъ республику съ величайшею энергіей противъ всхъ вншнихъ враговъ, каковы бы они ни были. Рабочіе всегда готовы трудиться, стачекъ у нихъ не бываетъ, воины же всегда готовы сражаться и, смотря по обстоятельствамъ, об касты быстро уступаютъ другъ другу мсто. Рабочіе никогда не сражаются, а воины никогда не работаютъ. Если внезапно разрушить часть стнки гнзда термитовъ и обнажить уголокъ галлерей и внутреннихъ комнатъ, то рабочіе немедленно скрываются въ глубь ‘термиторіума’ и на ихъ мсто появляются воины, очень озабоченные, бгающіе взадъ и впередъ и изслдующіе брешь своими усиками. Убдившись, что дло идетъ только о матеріальномъ ущерб и нтъ враговъ, съ которыми надо было бы сразиться, воины тотчасъ же уступаютъ мсто рабочимъ и эти послдніе немедленно принимаются исправлять поврежденіе, воины же возвращаются въ свои глубокія, темныя убжища, отрядивъ изъ своей среды лишь нсколькихъ индивидовъ, которые остаются, вроятно, на случай возможнаго возвращенія опасности. Эти воины-термиты представляютъ опасныхъ противниковъ, своими ужасными клещами они наносятъ глубокія раны и заставляютъ отступать даже человка.

Въ этомъ любопытномъ распредленіи соціальныхъ обязанностей мы должны указать на одно обстоятельство, на разумную соразмрность, существующую между числомъ воиновъ и числомъ рабочихъ. Термиты преподаютъ намъ хорошій примръ: они ничего не приносятъ въ жертву военному безумію, выражающемуся въ стремленіи владть чудовищными военными силами, военная каста у нихъ относительно немногочисленна и составляетъ лишь одну сотую часть всего населенія. Соціальное дифференцированіе произошло у термитовъ, слдовательно, безъ содйствія рабства, которое мы встрчаемъ у нкоторыхъ другихъ породъ муравьевъ.

Изучая рабство у муравьевъ, мы увидимъ, что оно имло для нихъ дурныя послдствія, такія какъ и для человческихъ обществъ, основанныхъ на рабств, но намъ придется все-таки не разъ, говоря о рабств въ первобытныхъ обществахъ, признать. что оно составляло большой шагъ впередъ въ этихъ обществахъ, такъ какъ уничтожило жестокія избіенія и дозволило объединившимся группамъ выйти до нкоторой степени изъ состоянія дикаго зврства. Въ царств животныхъ мы встрчаемъ рабство только у муравьевъ, т. е. у наисовершеннйшихъ изъ класса безпозвоночныхъ. Очевидно, что инстинктъ рабства и инстинктъ прирученія нкоторыхъ животныхъ стоятъ другъ къ другу очень близко, оба указываютъ на существованіе предусмотрительности, заглядыванія въ будущее, не свойственнаго какъ большинству животныхъ, такъ и низшимъ человческимъ расамъ. Даже у муравьевъ эти инстинкты, или врне: идеи, встрчаются только у нкоторыхъ породъ, не примняющихъ ихъ однако одинаково разумно и не обладающихъ ими въ одинаковой степени. Такъ рыжіе, чернобурые и красные муравьи умютъ доить тлей и поэтому ежедневно отправляются на поиски за ними, но мысль о заключеніи ихъ въ свое гнздо или о помщеніи ихъ наружи какъ-бы въ стойлахъ, еще не возникала у нихъ, они ограничиваются лишь доеніемъ тлей, оставляя ихъ на свобод. Нкоторыя же другія породы муравьевъ поступаютъ наоборотъ и, захвативъ тлей въ неволю, превращаютъ ихъ въ настоящій домашній скотъ, котораго они доятъ и въ случа нужды съдаютъ. На первомъ мст мы должны поставить желтыхъ муравьевъ, уносящихъ тлей въ свои гнзда, гд они остаются подъ постояннымъ надзоромъ, эти муравьи переносятъ тлей стЛмста на мсто единственно только для того, чтобы ихъ доить, но никогда не съдаютъ ихъ и, слдовательно, поступаютъ съ ними такъ же, какъ индуссы со своими коровами. Желтые муравьи тщательно оберегаютъ свой скотъ и въ случа нужды уносятъ его въ своихъ челюстяхъ, чтобы избавить отъ нападенія другихъ муравьевъ. Иногда они заключаютъ тлей въ родъ стойлъ, приспособленныхъ для этой цли.

Изучая войну у различныхъ человческихъ расъ, мы можемъ видть, что у пастушескихъ народовъ обладаніе скотомъ служитъ постоянною причиною распрей, поводомъ къ грабительскимъ набгамъ. То же самое происходитъ и у муравьевъ и обитатели ближайшихъ муравейниковъ никогда не упускаютъ случая забраться къ своимъ сосдямъ, чтобы похитить у нихъ тлей. Между тмъ, несмотря на существенную аналогію между рабомъ и домашнимъ животнымъ, одинъ можетъ все-таки существовать безъ другого, какъ это наблюдается у муравьевъ и въ нкоторыхъ человческихъ обществахъ.

Извстно, какъ распространена антропофагія у низшихъ человческихъ расъ. Ея эквивалентъ: мирмекофагія, т. е. поданіе себ подобныхъ, гораздо рже встрчается у муравьевъ, но все-таки ее можно встртить и у нихъ и иногда она существуетъ одновременно съ инстинктомъ рабства. Это можно наблюдать, напримръ, у кровавыхъ муравьевъ, которые, имя въ своемъ муравейник цлое населеніе рабовъ чернобурыхъ муравьевъ, настолько еще не вышли изъ состоянія, первобытной дикости, что отправляются устраивать засады для другихъ муравьевъ, хватаютъ ихъ и пожираютъ, поступая въ этомъ отношеніи совершенно такъ, какъ нкоторыя низшія человческія расы. Наоборотъ, настоящіе невольничьи муравьи, напримръ амазонки, вполн избавились отъ зврской наклонности къ мирмекофагіи. Именно у муравьевъ амазонокъ и надо изучать учрежденіе рабства, такъ какъ оно у нихъ лучше понято и организовано, чмъ во многихъ человческихъ обществахъ.

У этихъ муравьевъ, какъ и у людей, война служитъ поставщицею рабства. Въ этомъ отношеніи способъ дйствія муравьевъ чрезвычайно напоминаетъ способы дйствія людей, съ тою лишь разницею, что муравьи дйствуютъ обдуманне и мене жестоко, нежели низшіе типы человчества. Такъ, муравьи вовсе не пускаются наудачу. Прежде чмъ отправиться въ походъ, они стараются разузнать, насколько возможно все, что касается положенія муравейника, который они собираются ограбить, о его средствахъ защиты и всхъ препятствіяхъ, которыя надо будетъ побдить. Съ этою цлью муравьи организуютъ настоящую службу шпіоновъ и развдчиковъ. Отдльные муравьи, исполняющіе эти должности, изслдуютъ округъ и въ особенности сухія мста, гд устраиваются муравейники. Выполнивъ свою миссію, они возвращаются въ свой муравейникъ, гд ихъ уже ожидаетъ экспедиціонный корпусъ, готовый выступить въ походъ. Двигая челюстями, усиками и ударяясь лбами о лбы своихъ товарищей, эти муравьи развдчики и шпіоны передаютъ имъ вс собранныя ими свднія. Тогда муравьи-воины, ознакомившіеся уже во время предшествовавшихъ экспедицій и изслдованій, съ топографіей окрестностей, съ числомъ и положеніемъ въ ней муравейниковъ, отправляются въ походъ цлою колонною, фронтъ которой составляютъ восемь или десять легіонеровъ. Въ этомъ муравьиномъ войск начальниковъ нтъ, каждый солдатъ прекрасно знаетъ, чего онъ хочетъ и куда идетъ и одно общее желаніе воодушевляетъ всю армію. Вс торопятся, стараются пройти впередъ, но не разбрасываются и не опережаютъ фронта, а умряютъ до нкоторой степени свой пылъ и входятъ въ ряды. Нкоторые муравьи, или боле ретивые, или же обладающіе большимъ авторитетомъ, постоянно перебгаютъ отъ одного конца колонны къ другому, вроятно чтобы возбудить ея рвеніе и заставить ее двигаться быстре. Другіе возвращаются въ свой муравейникъ, чтобы подогнать опоздавшихъ, не присоединившихся почему-либо къ экспедиціонному отряду.

Такія экспедиціи, набги, организуются обыкновенно противъ муравьевъ другой породы, меньшаго размра и боле темнаго цвта, названныхъ мирмекологами ‘чернобурыми’. Муравьи этой негритянской породы мене сильны, нежели рыжіе муравьи, но такъ же мужественны, какъ и они, и гораздо боле искусны и трудолюбивы. Однако, имя несчастье быть боле слабыми, нежели мене умные аристократическіе муравьи-амазонки, они часто становятся жертвами грубаго насилія со стороны этихъ послднихъ, служа по своему доказательствомъ того, что въ военной конкурренціи побда вовсе не остается непремнно на сторон наиболе достойныхъ, какъ это утверждаютъ многіе изъ нашихъ софистовъ. Притомъ же эти маленькіе муравьи никогда не сдаются безъ борьбы, они умютъ защищать свое государство и даже жертвовать собою ради него. Не разсчитывая и не принимая во вниманіе неравенства силъ, первые муравьи, завидвшіе приближеніе непріятельской арміи, кидаются на нее и такимъ образомъ поднимаютъ тревогу, тотчасъ же къ нимъ на помощь являются ихъ сотоварищи. Посл жаркаго боя, чернобурые муравьи обыкновенно бываютъ побждены и муравьи-амазонки проникаютъ во внутрь ихъ городка либо черезъ входныя отверстія, либо черезъ бреши. Человческіе воины, въ такихъ случаяхъ, при взятіи приступомъ какого-нибудь города производятъ въ немъ полное опустошеніе, поджигаютъ и убиваютъ, только ради удовлетворенія своей кровожадности. Муравьи-амазонки совсмъ не обнаруживаютъ подобной воинственной ярости, они убиваютъ лишь тогда, когда это безусловно необходимо для достиженія цли. Они даже не забираютъ въ плнъ взрослыхъ муравьевъ, плненіе которыхъ было бы для нихъ безполезно и даже причинило бы имъ затрудненія, но они набрасываются на личинки чернобурыхъ муравьевъ, въ которыхъ заключаются вс надежды побжденнаго города. Поступая такъ, они вовсе не думаютъ объ уничтоженіи этихъ личинокъ чуждой породы, но о похищеніи ихъ, и, захвативъ эти личинки и куколки, амазонки торопятся вернуться въ свой муравейникъ, унося добычу въ своихъ челюстяхъ. Нкоторые изъ чернобурыхъ муравьевъ, несмотря на свое пораженіе, бросаются все-таки вслдъ за побдителями и иногда имъ удается вырвать у нихъ нсколько куколокъ. Случается, что амазонки возвращаются снова, посл нкотораго промежутка, во второй и третій разъ и снова грабятъ муравейникъ, но тогда уже чернобурые муравьи серьезно оспариваютъ у нихъ побду, устраиваютъ баррикады у входа въ свой городокъ и увеличиваютъ, внутреннюю стражу. Но, къ сожалнію, все это мужество обыкновенно ни къ чему не ведетъ, сила побждаетъ право, и чернобурымъ муравьямъ ничего боле не остается, какъ спасаться бгствомъ, пока есть время, и гд-нибудь подальше основать новый муравейникъ.

Если муравьи-амазонки и совершаютъ эти воинственные набги и похищаютъ личинки другихъ муравьевъ, то длаютъ они это вовсе не изъ страсти къ убійству, какъ это длаютъ люди, а чтобы пополнить ряды своихъ рабовъ. Раньше, говоря о человческихъ войнахъ, я описалъ ужасные набги охотниковъ за невольниками въ Центральной Африк, сожженіе селеній и безжалостное истребленіе всего населенія, по краймей мр той части, которая не предназначается ни для продажи, ни для тяжелаго рабства. Насколько же разумне поступаютъ амазонки! Они даже не пробуютъ обращать въ рабовъ взрослыхъ муравьевъ, вроятно уже по опыту зная, что такая попытка не иметъ никакихъ шансовъ на успхъ. Но они замтили, что съ личинками дло обстоитъ иначе. Въ самомъ дл, изъ этихъ послднихъ выходятъ муравьи, не имющіе никакихъ воспоминаній о своемъ родномъ муравейник, такъ какъ они его не знали никогда. Кром того, они не испытали никакого насилія со стороны своихъ похитителей и поэтому не имютъ никакихъ причинъ ненавидть ихъ. Сами не зная этого, они перемнили отечество и къ своему новому отечеству питаютъ такую же безкорыстную преданность, какую они питали бы къ своему настоящему отечеству, еслибъ знали его. Въ своемъ новомъ отечеств они обнаруживаютъ такое же неустанное трудолюбіе, такую же разумную дятельность, какая вообще является преобладающею чертой у рабочихъ муравьевъ всхъ породъ. Къ своимъ господамъ, муравьямъ-амазонкамъ, они питаютъ чувства привязанности. Впрочемъ эти послдніе никогда и не обращаются съ ними дурно. Въ смшанныхъ муравейникахъ между амазонками и чернобурыми муравьями не замчается ни притсненій съ одной стороны, ни раболпства — съ другой. Въ основаніи этого разнороднаго муравьинаго общества лежитъ кастовый режимъ, но примняется онъ разумно и между высшими и низшими существуетъ только раздленіе труда. Исключительное достояніе амазонокъ составляетъ военная карьера и ихъ соціальныя обязанности заключаются лишь въ пополненіи, посредствомъ воинственныхъ набговъ, класса чернобурыхъ рабовъ. Другихъ услугъ отъ нихъ не требуется и сами рабы наблюдаютъ за тмъ, чтобы ихъ господа выполняли какъ слдуетъ свою миссію, поэтому, напримръ, они не пускаютъ амазонокъ въ походъ раньше извстнаго срока, пока личинки состоятъ частью изъ самцовъ и самокъ, такъ что ихъ пришлось бы сортировать. Смшанный муравейникъ нуждается исключительно лишь въ личинкахъ рабочихъ, поэтому-то чернобурые помощники амазонокъ разршаютъ невольничьи набги лишь посл того, какъ крылатые муравьи совершили вс свои превращенія. Но когда амазонки предпринимаютъ свою экскурсію своевременно, то чернобурые рабы обнаруживаютъ къ ней величайшій интересъ. Они съ безпокойствомъ поджидаютъ возвращенія воиновъ и бросаютъ свои работы внутри муравейника, чтобы поспшить къ нимъ на встрчу и взять отъ нихъ похищенную добычу, куколки и личинки, которыхъ они уносятъ и кладутъ въ отведенныя для этой цли мста.

Занятія чернобурыхъ рабовъ въ муравейник весьма разнообразны, они должны ухаживать за куколками, мужскими и женскими, переносить ихъ съ мста на мсто, кормить ихъ, устраивать жилище, прорывать новыя галлереи, если нужно, и, кром того, охранять муравейникъ извн,— однимъ словомъ, рабы ведутъ самый дятельный образъ жизни, а въ это время ихъ господа, амазонки, пребываютъ въ благородной праздности, ожидая лишь случая выказать свою доблесть, поэтому они много глупе своихъ чернобурыхъ помощниковъ. Если повредить муравейникъ, то воины тотчасъ же теряютъ голову и не знаютъ, куда имъ направиться, но рабы, боле хладнокровные, тотчасъ же являются къ нимъ на помощь, уносятъ ихъ, прокладываютъ для нихъ дорогу, если нужно, амазонки сознаютъ эти услуги и выказываютъ свою благодарность, лаская усиками своихъ врныхъ слугъ. Амазонки до такой степени спеціализировались, исполняя только военныя обязанности, что отвыкли даже отъ самыхъ простыхъ и необходимыхъ въ жизни актовъ. Говорятъ же, что въ средніе вка наши аристократы похвалялись тмъ, что не умли подписывать свое имя, на томъ основаніи, что они благороднаго происхожденія (vu leur qualit de gentilhomme). На этомъ пути амазонки зашли еще дальше — они не могутъ сами сть и никогда не прикасаются ни къ фруктамъ, ни къ меду, которые ставятъ передъ ними. Когда они голодны, то глупйшимъ образомъ подходятъ къ своимъ слугамъ и т услужливо вливаютъ имъ въ ротъ сокъ тлей, которыхъ они выдоили. Извстенъ опытъ Гюбера съ муравьями-амазонками, положенными въ стеклянную коробку, на слой земли, вмст съ куколками и медомъ. Эти муравьи покорно умирали съ голода, даже не попробовавъ питаться и работать, и только когда экспериментаторъ посадилъ въ коробку чернобураго муравья, то онъ все привелъ въ должный порядокъ, построилъ изъ земли убжище для личинокъ, воспиталъ ихъ и спасъ отъ голодной смерти оставшихся муравьевъ-амазонокъ, начавъ ихъ кормить.

Аналогичный опытъ Леспеса вполн подтверждаетъ опытъ Гюбера. Леспесъ положилъ кусочекъ смоченнаго сахара возл муравейника амазонокъ. Чернобурые муравьи, вышедшіе изъ муравейника, тотчасъ же поспшили воспользоваться неожиданною подачкой и начали лакомиться сиропомъ. Но муравьи амазонки, случайно попавшіе на это мсто, только бгали вокругъ куска сахара, который имъ очень хотлось попробовать, не зная, какъ приступить къ этому. Наконецъ они ршились напомнить своимъ обжорливымъ слугамъ объ ихъ обязанностяхъ и стали тащить ихъ за лапки. Эти послдніе тотчасъ же поняли въ чемъ дло, повиновались и принялись кормить своихъ господъ. Впрочемъ, амазонки (f. rufescens) отказываются работахъ и сть безъ помощи не изъ одной только аристократической гордости. Въ обществахъ муравьевъ, какъ и въ человческихъ обществахъ, наблюдается иногда нчто въ род естественнаго возмездія. У насъ не составляютъ рдкости случаи вырожденія, упадка нравственнаго и физическаго, среди классовъ, ведущихъ праздный паразитный образъ жизни, атрофія является карою за бездятельность. У муравьевъ, жизнь которыхъ очень коротка и у которыхъ смна поколній совершается очень быстро, дегенерація, или если угодно — приспособленіе къ извстной слишкомъ спеціальной функціи, уже успла вызвать измненія даже въ устройств органовъ. Исключительно занимаясь воинственными побоищами, муравей-амазонка сдлался органически неспособенъ ни къ какому другому занятію. Въ самомъ дл, его челюсти измнили свою форму, сдлались узкими, длинными, сильными и рзко выдляются своими острыми клещами, прекрасно приспособленными для прокалыванія головы врага, но никуда негодными для работы. Однимъ словомъ: у этихъ муравьевъ орудіе превратилось въ оружіе. Вмст съ этимъ произошло и умственное паденіе, въ этомъ отношеніи муравьи-амазонки стоятъ много ниже своихъ рабовъ. Если въ смшанномъ муравейник начинаетъ становиться тсно вслдствіе пріумноженія населенія, то не господа, а слуги ршаютъ, слдуетъ ли эмигрировать и когда наступитъ моментъ, то выносятъ изъ муравейника въ челюстяхъ своихъ господъ, хотя объемъ этихъ послднихъ вдвое больше. Никогда муравьи-амазонки не разыскиваютъ тлей, никогда не выполняютъ ни малйшей работы, чернобурые муравьи выполняютъ вс работы и для нихъ военное ремесло не иметъ никакой привлекательности, такъ какъ они питаютъ склонность больше всего къ домашнему хозяйству. Муравьи другой породы, f. rufibarbis, превратившись въ рабовъ, однако, охотно сражаются рядомъ со своими господами, если ихъ общее жилище подвергается нападенію. Но чернобурые, f. fusca, очень рдко принимаютъ участіе въ битв и довольствуются лишь тмъ, что призываютъ воиновъ отбить непріятеля. Они даже не безъ труда привыкаютъ въ своей молодости къ набгамъ муравьевъ-амазонокъ и въ начал всегда стараются отклонить ихъ отъ этого. Но мало-по-малу чернобурые муравьи привыкаютъ къ этимъ разбойничьимъ нравамъ и даже настолько одобряютъ похищенія куколокъ, что выражаютъ неудовольствіе своимъ господамъ, если они возвращаются съ пустыми челюстями изъ своего похода.

Съ возрастомъ чернобурые муравьи начинаютъ испытывать къ своимъ господамъ ту привязанность, которую мы называемъ ‘собачьей’, такъ какъ она весьма рдко встрчается среди людей. Они взваливаютъ на себя вс обязанности внутри муравейника, прикармливаютъ своихъ господъ и какъ бы опекаютъ ихъ. Эти воины, обладающіе импульсивнымъ темпераментомъ, иногда подвергаются настоящимъ приступамъ слпой ярости, посл боле или мене продолжительной битвы. Тогда они боле не владютъ собой и кусаютъ что попало, куколокъ, личинокъ и даже куски дерева. Въ эти моменты настоящаго безумія амазонки-муравьи бснуются даже въ своемъ собственномъ муравейник, но чернобурые рабы окружаютъ ихъ и стараются ихъ успокоить, что во всякомъ случа не безопасно, такъ какъ форель, напримръ, видлъ, что эти бшеные воины убивали слугъ, старавшихся ихъ усмирить. Муравьи амазонки вообще легко совершаютъ зврскіе поступки. Такъ, Гюберъ видлъ, что одинъ изъ воиновъ, получившій выговоръ отъ раба за то что не принесъ личинки, пришелъ въ такое бшенство, что прокололъ своими ужасными клещами голову дерзновенному. Но какъ ни преданы чернобурые муравьи, какъ ни привыкли они видть въ своихъ господахъ друзей, нсколько нервнаго темперамента, какъ ни поглощены они работой, постройками, воспитаніемъ куколокъ какъ своей породы, такъ и породы муравьевъ-амазонокъ, все-таки имъ случается порою терять терпніе и возмущаться противъ глупости своихъ господъ. Эти маленькія возмущенія рабовъ чаще всего наблюдаются во время долгихъ періодовъ засухи. Муравьи амазонки въ качеств аристократовъ не только не помышляютъ о какихъ-либо запасахъ, но утомляютъ своихъ рабовъ своими постоянными требованіями питья, такъ что т, въ конц концовъ, выходятъ изъ себя и производятъ возмущенія. Однако, такіе случаи бываютъ рдко и въ смшанномъ муравейник абсолютное повиновеніе составляетъ правило. Между тмъ, вдь, эти добровольные рабы взяты изъ разныхъ муравейниковъ, гд попало и принадлежатъ къ пород, являющейся наслдственнымъ врагомъ амазонокъ. Очевидно, достаточно было воспитанія, чтобы окончательно измнить чувства молодого поколнія и заставить его видть въ прирожденныхъ врагахъ своей породы своихъ друзей. Правда, воспитателями молодого поколнія рабовъ были муравьи ихъ же породы, но уже извращенные рабствомъ, это любопытный фактъ, который не мшаетъ отмтить, быть можетъ, человческіе воспитатели могли бы извлечь изъ него нкоторую пользу.

Но не одни только рыжіе муравьи примняютъ режимъ рабства, въ Европ есть еще дв другія породы муравьевъ: f. srongylognathus и кровавые муравьи. Эти послдніе очень умны, хотя и мирмекофаги, и очень способны измнять свой образъ жизни сообразно съ обстоятельствами, какъ это длаетъ человкъ. Кровавый муравей вовсе не находится въ такой зависимости отъ услугъ своихъ рабовъ, какъ муравей-амазонка, и можетъ обходиться безъ нихъ, работать самъ и сть безъ ихъ помощи, поэтому въ нкоторыхъ муравейникахъ и нтъ рабовъ. Безъ сомннія, рабство у этихъ муравьевъ введено недавно и дйствительно оно еще не вызвало измненій въ форм челюстей воиновъ. Кровавые муравьи соперничаютъ съ амазонскими муравьями и это всегда происходитъ насчетъ чернобурыхъ муравьевъ. Говоря о людяхъ, Аристотель утверждалъ, что нкоторыя расы рождены для рабства, повидимому это справедливо и относительно чернобурыхъ муравьевъ, которые въ этомъ отношеніи могутъ быть сравниваемы съ негритянскими расами человческаго рода.

Въ своихъ невольничьихъ набгахъ кровавые муравьи придерживаются другой тактики, нежели невольничьи. Вмсто того, чтобы набрасываться цлою массой и врасплохъ на муравейникъ, который они ршили ограбить, они нападаютъ сначала маленькими отрядами, происходятъ стычки, однако чернобурые муравьи энергично отражаютъ ихъ нападеніе, выходятъ изъ муравейника и даже сами начинаютъ наступленіе. Но, мало-по-малу подкрпленія, требуемыя нападающими, настолько увеличиваютъ ихъ силы что чернобурымъ муравьямъ приходится уступить, и тогда они заботятся лишь о сохраненіи своихъ драгоцнныхъ куколокъ, уносятъ ихъ въ самый дальній конецъ муравейника, противоположный атак, когда же всякое сопротивленіе оказывается безполезнымъ, то чернобурые муравьи обращаются въ бгство, унося съ собою столько куколокъ, сколько въ состояніи захватить. Кровавые муравьи преслдуютъ бглецовъ. Многіе изъ чернобурыхъ муравьевъ доходятъ до героизма въ защит своихъ личинокъ. Не взирая на превосходство силъ врага, они бросаются на него и порою даже прокладываютъ себ дорогу между его рядами къ муравейнику, чтобы спасти нсколько личинокъ. Муравьи побдители похищаютъ всхъ личинокъ и куколокъ въ муравейник, иногда же они водворяются въ немъ вмст со своими слугами, чернобурыми муравьями, и длаютъ его центромъ новыхъ операцій. Надо замтить, что эти воинственные муравьи, въ то же время, и мирмекофаги, существуетъ порода маленькихъ муравьевъ, на которую они охотятся, какъ на дичь. Однако, къ своимъ чернобурымъ рабамъ они выказываютъ большую привязанность, и если имъ случится, въ свою очередь, подвергнуться нападенію рыжихъ муравьевъ, то они поспшно уносятъ своихъ слугъ подальше, въ подземелья, или же, съ замчательною предусмотрительностью, оказывая сопротивленіе врага, отдляютъ часть своего отряда со спеціальною цлью унести подальше отъ мста битвы своихъ чернобурыхъ рабовъ, которые и устраиваютъ тамъ новое убжище.

Ни въ одномъ человческомъ обществ рабство не иметъ такого разумнаго устройства, какъ у муравьевъ, и въ остальномъ мір животныхъ, повидимому, ни у одной породы не обнаруживается пониманія рабства. Въ этомъ отношеніи наисовершеннйшія изъ млекопитающихъ, человкообразныя обезьяны, стоятъ гораздо ниже муравьевъ, такъ какъ въ своемъ обращеніи со слабйшими он обнаруживаютъ лишь одинъ грубый произволъ, капризную тиранію и непредусмотрительность. Въ общихъ клткахъ, гд содержатся большія обезьяны съ маленькими, эти послднія подвергаются постояннымъ притсненіямъ и лишь покорностью и угодливостью имъ удается добиться снисходительности отъ своихъ притснителей. Но иногда терпніе ихъ истощается и он соединяются вмст, чтобы сообща защищаться отъ притсненій.

На свобод маленькія стаи обезьянъ деспотически управляются самцомъ, наиболе сильнымъ изъ стада. Ревнивый и грубый самецъ, находясь во глав стада, заботится объ общемъ благ, но требуетъ взамнъ, чтобы безпрекословно исполнялись вс его фантазіи и чтобы молодые самцы, мшающіе ему, немедленно убирались прочь. Обыкновенно все стадо покорно повинуется такому деспоту, въ особенности самки ласкаютъ его и постоянно предъявляютъ ему такія доказательства преданности, какія наиболе цнятся обезьянами, т. е. неустанно ищутъ у него наскомыхъ съ величайшимъ стараніемъ и онъ съ величественною безпечностью предоставляетъ имъ заниматься этимъ. Но въ этомъ раболпств съ одной стороны и тираніи — съ другой, нтъ ничего похожаго на рабство въ томъ вид, въ какомъ оно существуетъ у муравьевъ. Это просто деспотическая анархія, въ человческомъ обществ также можно встртить примры подобнаго же рудиментарнаго соціальнаго состоянія, лишеннаго всякой разумной и предусмотрительной организаціи.

Я заканчиваю этимъ свою экскурсію въ область соціологіи животныхъ. Я коснулся ея только вкратц, полагая, что много фактовъ, приведенныхъ мною, извстны большинству читателей, но, прежде чмъ перейти къ изслдованію рабства въ человческихъ обществахъ, необходимо было соединить въ краткомъ изложеніи такія черты, встрчающіяся въ обществахъ животныхъ, которыя могутъ быть намъ полезны для руководства. Изъ нашего бглаго обзора мы можемъ видть, что общества животныхъ слдуетъ раздлить на дв категоріи: 1) Анархическія стада (лошади, бизоны) безъ всякой организаціи, потому что условія ихъ жизни очень просты. Дикія лошади, бизоны и т. д. не имютъ надобности совершать какую-нибудь сложную работу, имъ надо только отыскать или пріобрсти пастбища, достаточныя для своего пропитанія, и по временамъ общими силами отбиваться отъ хищныхъ животныхъ. Бобры находятся уже въ другихъ условіяхъ: имъ приходится строить для себя жилища и устраивать плотины, но такъ какъ ихъ общества немногочисленны, то въ спеціализаціи труда имъ не представляется надобности. 2) У наиболе умныхъ безпозвоночныхъ, живущихъ большими обществами’ условія мняются совершенно. Имъ нужно было организовать ^тРУДъ и по своему ршить соціальный вопросъ. Въ каждомъ обществ, сколько-нибудь сложномъ, будь то общество животныхъ или людей, этотъ великій вопросъ непремнно возникаетъ и требуетъ разршенія. Работа, которую надо выполнить, очень значительна въ такихъ обществахъ, такъ какъ надо устроить такъ, чтобы огромная аггломерація индивидовъ имла возможность жить на ограниченномъ пространств, надо строить обширныя помщенія, длать большіе запасы, воспитывать молодое поколніе, удерживать соперниковъ на почтительномъ разстояніи, сокращать враговъ и поэтому вопросъ труда въ такомъ обществ пріобртаетъ особенную жгучесть, такъ какъ тутъ дло идетъ о томъ быть или не быть соціальному организму.

Пчелы, муравьи, термиты нашли выгоднымъ для себя спеціализацію функцій, организацію отдльныхъ классовъ воспроизводителей и рабочихъ или скоре — работницъ. Воспроизводители не работаютъ, великая и неизбжная функція воспроизведенія рода поглощаетъ всю ихъ дятельность. Безплодныя работницы выполняютъ всю остальную общественно-необходимую работу, какова бы она ни была. У термитовъ спеціализація пошла еще дальше, они учредили касту исключительно воинственную, на обязанности которой защитить республику и гарантировать безопасность, столь необходимую для занятій внутри муравейника. Муравьи-амазонки еще боле усложнили свою соціальную организацію, учредивъ три класса или касты: воспроизводителей, воиновъ и работниковъ-рабовъ, пополняемыхъ посредствомъ набговъ, причемъ будущіе рабы похищаются тогда, когда они еще находятся въ состояніи личинокъ и куколокъ и сознательная жизнь у нихъ еще не пробудилась. Въ этомъ тип невольничьяго общества мы уже можемъ видть появленіе соціальной несправедливости: воинственная аристократія, презирающая всякую работу, возложила все бремя труда на касту рабовъ, которыхъ она набираетъ силою и которымъ покровительствуетъ, но лишь подъ условіемъ быть избавленной отъ всякой тяжелой работы.

Эта организація представляетъ замчательное сходство съ организаціей многихъ человческихъ обществъ и въ обоихъ случаяхъ она иметъ роковыя послдствія для привилегированныхъ классовъ, боле рзко выраженныя у муравьевъ-амазонокъ, которые, въ конц-концовъ, превращаются въ безсмысленныя машины для убійства, неспособныя даже прокормиться безъ чужой помощи. На первый взглядъ можетъ показаться удивительнымъ, насколько эти сложныя общества животныхъ выше первобытныхъ человческихъ обществъ. Но дло въ томъ, что они вовсе не первобытны. Они также, вроятно, представляли въ начал соціальную группировку низшаго разряда и такъ же, какъ и наши цивилизованныя общества, явились результатомъ медленной эволюціи. Я уже указывалъ въ этой глав на существованіе мирмекофагіи у нкоторыхъ породъ муравьевъ и на то, что не вс общества муравьевъ одинаково сложно организованы. Извстно также_: что и пчелы не вс достигли одинаковой степени цивилизаціи и нкоторыхъ можно сравнить съ первобытными человческими расами. Такимъ образомъ, во всхъ обществахъ, какъ человческихъ, такъ и въ обществахъ животныхъ, высшія цивилизаціи являются лишь конечнымъ результатомъ медленной эволюціи. Многія общества муравьевъ еще не ввели у себя рабство, то же самое наблюдается и у человческихъ расъ, стоящихъ на очень низкой степени развитія. Мы разсмотримъ этотъ фактъ у негритянскихъ расъ, называемыхъ меланезійскими, и вмст съ этимъ прослдимъ происхожденіе и причины возникновенія рабства.

Глава II.

Негритянскія подъ-расы (sous races).— Африканскіе чернокожіе.— Меланезійцы и ихъ подъ-группы въ Австраліи и Папуаніи.— Рабство женщинъ въ Австраліи.— Почему рабство возникло поздне?— женщина — домашнее животное.— Работа женщинъ.— Рабство женщинъ.— Обязательный трудъ.— Похищеніе женщинъ.— женщины-поставщицы семьи.— Полигамія — признакъ богатства.— женщина весталка.— Женщина — запасный пищевой матеріалъ.— Наказанія за супружескую измну.— Вдова — товаръ.— женщины и старики.— Рабство въ Папуазіи.— Война и каннибализмъ.— женщина — вьючный скотъ.— Трудъ женщинъ.— Рабство на островахъ Соломона.— Рабы — убойный скотъ.— Бракъ посредствомъ купли.— Охота за невольниками.— Невольничьи набги.— Отсутствіе у раба какихъ бы то ни было правъ.— Земледльческій трудъ въ Вити.— Трудъ пролетаріевъ.— Принесенія въ жертву рабовъ.— Рабъ и женщина въ Вити.— Эволюція рабства въ Меланезіи.— Общее происхожденіе австралійцевъ и папуасовъ.— Первобытное распредленіе труда.— Женщина — прирожденная раба, вьючный и убойный скотъ.— Каннибализмъ и рабство.

Въ моихъ предшествующихъ работахъ мн приходилось не разъ говорить о черныхъ расахъ и указывать на ихъ распредленіе по поверхности земного шара, поэтому я считаю лишнимъ снова возвращаться къ этому предмету и напомню лишь то, что дв главныя группы негровъ составляютъ меланезійскіе и африканскіе чернокожіе. Изъ этихъ двухъ группъ на боле низшей ступени развитія находится меланезійская группа, поэтому мы и начнемъ съ нея свое изслдованіе и изучимъ рабство у этой низшей расы. Но раньше я долженъ сдлать слдующее замчаніе: антропологи обыкновенно присвоиваютъ названіе меланезійцевъ только папуасской рас чернокожихъ съ курчавыми волосами, представителемъ которыхъ служитъ новогвинейскій типъ, но тщательно выдляютъ австралійцевъ, имющихъ волнистые волосы. Сходство между этими двумя ‘подъ-расами’ негровъ все же настолько велико, что я считаю возможнымъ соединить ихъ подъ однимъ общимъ именемъ меланезійцевъ, хотя все-таки я начну свое изслдованіе съ самой низшей расы, съ австралійцевъ.

Австралійцы и тасманцы, ихъ сородичи, принадлежатъ къ самымъ первобытнымъ типамъ современнаго человчества, такъ какъ среди нихъ встрчается во всей своей чистот первобытная соціальная форма, форма клана, о которой мн уже столько разъ приходилось говорить. Первобытный соціальный режимъ, однако, внушилъ этимъ низшимъ представителямъ человчества нкоторыя боле возвышенныя чувства, составляющія рзкій контрастъ съ крайнею дикостью нравовъ, напримръ: чувство солидарности и порядка, ограниченіе войны и т. п. Однако это не мшаетъ этимъ дикарямъ убивать своихъ плнныхъ и даже съдать ихъ, война по всей земл служитъ главною поставщицей рабовъ, но австралійцамъ не нужны рабы въ настоящемъ смысл этого слова. Однако, какъ ни просты условія жизни этихъ первобытныхъ клановъ, все-таки они требуютъ выполненія нкоторыхъ трудныхъ работъ и такъ какъ мужчины питаютъ сильное отвращеніе къ такому труду, то они и навязываютъ его женщин. Во всхъ цивилизаціяхъ наиболе первобытнаго характера женщина всегда играетъ роль домашняго животнаго, вьючнаго скота, который имютъ въ своемъ распоряженіи общества, стоящія на боле высокой ступени развитія. Въ дйствительности съ женщиною обращаются какъ съ рабой и, безъ сомннія, это обстоятельство было одною изъ причинъ, почему рабство, въ собственномъ смысл этого слова, появилось поздне, въ періодъ соціальной эволюціи нужды въ рабств не было.

Австралійскія женщины, по заключенію одного добросовстнаго изслдователя, на самомъ дл настоящія рабы. Съ ними всегда обращаются дурно и никакого вниманія имъ не оказываютъ. Вся трудная работа лежитъ на нихъ, он должны строить незатйливыя хижины для семьи, носить воду и дрова и все, что нужно для хозяйства. Одинъ французскій путешественникъ слдующимъ образомъ описываетъ жизнь австралійской женщины: ‘Посмотрите на нее, когда она, имя за спиной ребенка (а иногда и двухъ дтей), навьюченная тяжелымъ мшкомъ, въ которомъ заключаются запасы и орудія для рыбной ловли, странствуетъ по лсамъ и болотамъ или по песчанымъ дюнамъ вслдъ за своимъ господиномъ, свободнымъ отъ всякой ноши, который понукаетъ ее, не вдая чувства состраданія. Вотъ, взгляните на племя (врне: кланъ), перемняющее мстожительство или же отправляющееся въ какую-нибудь воинственную экспедицію. Оно останавливается на отдыхъ, но отдыху предаются только мужчины, женщины же отправляются собирать сучья, чтобъ поддерживать огонь въ теченіе ночи, и улитки по берегамъ ручья, чтобъ поджарить ихъ на угольяхъ и угостить своихъ мужей. Если он не находятъ улитокъ въ достаточномъ количеств, то отыскиваютъ ящерицъ и опоссумовъ, которыхъ он преслдуютъ въ ихъ норахъ, на самой верхушк деревьевъ, гд эти животныя считали себя въ безопасности. Я бы могъ назвать еще много другихъ способовъ, къ которымъ прибгаютъ эти несчастныя созданія, чтобы раздобыть пищу для своихъ тирановъ и дтей. Иногда он ложатся на пригорк, держа въ полуоткрытыхъ рукахъ кусочки мяса для привлеченія птицъ, и лежатъ такъ неподвижно до тхъ поръ, пока имъ не удастся схватить которую-нибудь изъ птицъ въ тотъ моментъ, когда она собирается овладть приманкой. Когда племя собирается на берегу, то судьба женщинъ становится, пожалуй, еще тяжеле, такъ какъ, чтобы поймать рыбу или набрать ракушекъ, имъ приходится цлые дни, а иногда и ночи проводить въ вод или на утлыхъ плотахъ, забрасывая грубыя сти, сплетенныя изъ древесной коры и оканчивающіяся удочками, сдланными изъ устричной раковины, почти безъ всякой обработки. Вс эти трудныя работы исключительно возлагаются на слабйшій полъ, и каждой двочк, почти тотчасъ посл рожденія, отскаютъ дв послднія фаланги на мизинц лвой руки съ тою цлью, чтобы легче было обвертывать лесу вокругъ другихъ пальцевъ’.

Въ общемъ эта картина вполн отвчаетъ дйствительности, но только въ Австраліи, какъ и во многихъ другихъ странахъ, уродованіе пальцевъ производится обыкновенно съ цлью жертвоприношенія тнямъ умершихъ и злымъ духамъ, чтобы обезоружить ихъ гнвъ. Съ другой стороны, къ этому перечисленію занятій австралійской женщины надо еще кое-что прибавить и поэтому намъ приходится прибгнуть еще къ свидтельствамъ другихъ путешественниковъ.

Итальянскій миссіонеръ Рудезиндо Сальвадо горюетъ о судьб австралійки. ‘Бдная женщина!— говоритъ онъ.— Твоя жизнь и твое рожденіе находятся во власти жестокосердой матери, если ты, рождаясь на свтъ, служишь для нея лишь увеличеніемъ ея бремени или, если въ довершеніе несчастья, ты — третья дочь. Въ годы дтства, въ случаяхъ крайняго голоданія, твои члены служатъ пищею семь, повинующейся только чувству голода!.. Когда же ты выростешь, то и тогда твоя жизнь, даже въ глазахъ твоего мужа, не будетъ имть ровно никакой цны’.

Тотъ же самый изслдователь прибавляетъ, что вся жизнь австралійки заключается въ послдовательной смн похищеній, которымъ она подвергается. Первый ея мужъ обыкновенно бываетъ пожилой человкъ, ревнивый, не позволяющій ей удаляться ни на шагъ, такъ какъ молодые похитители всегда подстерегаютъ ее. За одинъ только нескромный взглядъ, случайно имъ подмченный, такой мужъ протыкаетъ своей жен ногу копьемъ или разбиваетъ ей голову… Одно присутствіе мужа уже заставляетъ дрожать австралійскую женщину, такъ какъ мужья имютъ обыкновеніе вымещать на женахъ побоями и ранами свое дурное расположеніе духа.

Женщины всюду сопровождаютъ своихъ мужей въ ихъ кочевой жизни и если начинается дождь, то долгъ женщины, по знаку своего повелителя, немедленно соорудить шалашъ. Во время пути она уже набрала, въ виду этого, подходящіе куски дерева: она продлываетъ въ нихъ, при помощи заостренной палки, съ которою никогда не разстается, восемь или девять дыръ, куда вкладываетъ гибкія палки. Затмъ она сгибаетъ ихъ верхніе концы по направленію къ центру и укрпляетъ ихъ, не связывая, исполнивъ это, она переплетаетъ сдланный ею остовъ шалаша прутьями, придающими прочность постройк и сверху все покрываетъ кусками древесной коры, которую она отдираетъ отъ ствола при помощи своей палки — ‘опапа’, замняющей ей вс инструменты.

Норвежскій путешественникъ Карлъ Лумгольцъ, прожившій довольно долго среди австралійцевъ, находящихся въ состояніи крайней дикости, такъ какъ каннибальскіе обычаи еще у нихъ не исчезли, подтверждаетъ свидтельство отца Сальвадо. По словамъ Лумгольца, австралійскіе туземцы, среди которыхъ ему пришлось жить, охотно съдаютъ своихъ военноплнныхъ, но обыкновенно щадятъ женщинъ, когда он молоды. Но и въ своемъ родномъ клан молодая австралійка не находится въ безопасности. Вс мужчины хотятъ ею обладать и она принадлежитъ тому, кто сильне и могущественне. Когда въ извстное время года мужчины различныхъ клановъ собираются вмст для разршенія своихъ распрей поединками, заране установленными, то женщины держатся позади сражающихся, поднимаютъ оружіе своихъ мужей или доставляютъ имъ новое. Исходъ поединка ихъ сильно интересуетъ, такъ какъ если ихъ мужья погибаютъ, то он въ тотъ же день переходятъ въ руки новыхъ владльцевъ.

Лумгольцъ также сообщаетъ подробныя свднія объ обязательной работ женщинъ. ‘У австралійскихъ негровъ,— говоритъ онъ,— женщины обязаны заботиться о ежедневномъ пропитаніи… Имъ предоставляются самыя трудныя работы. Единственное орудіе, дозволенное женщин — палка, безъ которой он не могутъ обойтись въ своемъ отыскиваніи пищи… Каждая замужняя женщина, отправляясь на танцы, заботится о томъ, чтобы не забыть палку. Эта палка является знакомъ ея достоинства, доказательствомъ, что на нее возложена обязанность заботиться о прокормленіи семьи. Кром того, она должна нести за плечами своего ребенка и эту ношу снимаетъ лишь тогда, когда ей нужно бываетъ рыть землю или лазить. Въ лагер, по возвращеніи, ее также ожидаетъ цлый рядъ обязанностей: она должна жарить, собирать ягоды и фрукты, вымывать ихъ и выдавливать изъ нихъ сокъ, заключающій въ себ иногда ядовитое начало, она же должна строить шалашъ, собравъ для этого предварительно вс нужные матеріалы. Положимъ, что мужчина помогаетъ ей въ этомъ — онъ рубитъ деревья, чтобы водрузить четыре или пять тонкихъ палокъ, которыя должны послужить основою для хижины, но все же тащить громадныя связки листьевъ пальмъ или травы, до избраннаго для постройки мста, составляетъ удлъ женщины. Она же при помощи своей палки и рукъ сглаживаетъ вс неровности почвы, на которой выстроенъ шалашъ и она же обязана заботиться, чтобъ всегда были вода и дрова, нужныя для домашняго хозяйства.

Женщина укладываетъ и несетъ вс пожитки при переход съ одного мста на другое. Мужчина всегда идетъ впереди, большею частью съ пустыми руками, или же несетъ только легкое оружіе, между тмъ какъ женщина слдуетъ за нимъ, навьюченная точно мулъ, везущій багажъ, четырьмя-пятью корзинами со всякаго рода провизіей. Если даже въ одной изъ этихъ корзинъ уже сидитъ одинъ ребенокъ, то это все же не мшаетъ австралійк другого ребенка нести на плеч.

Мужчина доставляетъ для пропитанія медъ, иногда яйца, дичь, ящерицъ, но обыкновенно сохраняетъ для себя животную пищу. Женщина, также какъ и дти, должна питаться только растительною пищей, которую она сама обязана находить для себя. Для мужчины же охота составляетъ скоре развлеченіе, онъ вовсе не считаетъ себя обязаннымъ снабжать семью пищевыми припасами и вообще, какъ мужъ и отецъ, не несетъ на себ никакого долга. Онъ живетъ только для собственнаго удовольствія, съ утреннею зарей уходитъ на охоту и возвращается только вечеромъ, иногда съ пустыми руками, такъ какъ съдаетъ свою добычу на мст.

Но хотя австралійскій мужъ и не несетъ никакихъ обязанностей по отношенію къ жен, права его все-таки очень велики. Онъ можетъ, если ему вздумается бить, ранить и даже убить свою жену. Ночью, какова бы ни была погода, ей приходится идти за водой и добывать дрова. Одинъ изъ наиболе интеллигентныхъ проводниковъ Лумгольца однажды всю ночь колотилъ свою жену и даже сломалъ ей два пальца, только потому, что она, по его словамъ, подъ предлогомъ холодной ночи, не хотла идти за дровами. Вотъ именно потому, что вс работы выпадаютъ на долю женщины, число женъ у австралійца считается мриломъ его богатства. Жены эти и есть настоящія рабы, и чтобы еще боле подтвердить это, я приведу нсколько примровъ, заимствованныхъ у разныхъ путешественниковъ.

Австралійская женщина должна сохранять огонь и умть добывать его. Охотиться и сражаться — это исключительныя занятія мужчины, котораго женщина сопровождаетъ во всхъ его походахъ, перенося на себ не только своихъ дтей, но и всю домашнюю утварь семьи и, кром того, горящую головешку, которую она должна не допустить погаснуть. Въ награду за все это съ нею обращаются такъ худо, какъ только возможно ‘Рдко,— говоритъ Ольдфильдъ,— австралійка умираетъ естественною смертью. Обыкновенно ее убиваютъ прежде, чмъ она состарится и похудетъ, чтобы не потерять даромъ такой запасъ хорошей пищи… Короче говоря: женщин такъ мало оказывается вниманія какъ при жизни, такъ и посл смерти, что невольно возникаетъ вопросъ, не ставитъ ли мужчина свою собаку на одну доску со своею женой и не вспоминаетъ ли онъ чаще и съ большею нжностью о первой, посл того, какъ сълъ обихъ?’ жизнь австралійки — непрерывное мученіе, часто, однако, довольно кратковременное. Ей разршается сть лишь посл мужчины и только то, что онъ бросаетъ ей черезъ плечо, какъ собак. И это еще не все: австралійская женщина можетъ быть продана, отдана внаймы, избита и даже убита своимъ мужемъ властелиномъ. Мужчина можетъ по желанію прогнать свою жену, но жена не сметъ бросить своего мужа или измнить ему, такъ какъ въ такомъ случа ее приговариваютъ къ ударамъ по голов, которые наносятся ей мужемъ, или если его нтъ, то его родственниками. Каждый изъ нихъ наноситъ ей опредленное число ударовъ, и чмъ родство ближе, тмъ это число больше. Одна женщина, подвергнутая такому наказанію за то, что бросила въ чащ своего мужа, теперь умершаго, получила отъ родственниковъ покойнаго шесть ударовъ: одинъ отъ дальняго родственника, два — отъ другого и три — отъ самаго близкаго. Кровь лилась у нея ркою съ волосяного покрова головы, но она находила это вполн естественнымъ и поэтому оказала спрашивавшимъ ее европейцамъ: ‘Это было ихъ право, я должна была это перенести’.

Въ Австраліи похищеніе женщинъ составляетъ дло самое обыкновенное и считается какъ бы самымъ почетнымъ способомъ добыванія женщинъ, служа, такимъ образомъ, причиною непрекращающихся столкновеній между кланами. Если женщина даетъ себя похитить какому-нибудь мужчин, то весь кланъ можетъ пуститься за нею въ погоню, и если овладетъ ею, то она становится общею собственностью всхъ мужчинъ клана, пока не будетъ возвращена своему мужу или его родственникамъ. Подобный обычай существовалъ также у фиджійцевъ и, вмст со многими другими обычаями, указываетъ на общее происхожденіе австралійцевъ и папуасовъ.

Взятыхъ въ плнъ во время войны женщинъ постигала разная участь, смотря по тому, существовали или нтъ брачныя отношенія между кланомъ похитителей и кланомъ плнницъ. Въ первомъ случа ихъ присуждали кланамъ, которые имли право добывать ихъ мирнымъ путемъ посредствомъ обмна, купли и т. п., во второмъ же случа он поступали въ собственность завоевателей, особенно тхъ, кто убилъ ихъ прежнихъ мужей.

Вдовъ обыкновенно выдавали замужъ или, точне, кланъ уступалъ ихъ другому ради собственной выгоды. Но если не удавалось отдлаться отъ нихъ такимъ выгоднымъ для себя образомъ, то он становились общественною собственностью. Прибавимъ, что въ каждомъ клан монополіей выбирать для себя женщинъ пользуются старики, вроятно потому, что они окружаются особеннымъ почетомъ, а также потому, что они очень мало, или даже совсмъ не плодовиты. Австралійцы — большіе мальтузіанцы, какъ это ясно указываетъ операція ‘міка’, имющая цлью, по всей вроятности, помшать чрезмрному росту населенія. Подобныя черты нравовъ доказываютъ, конечно, что въ Австраліи женщина замняетъ, къ собственной невыгод, но къ выгод мужчины, обыкновеннаго раба, настоящихъ же рабовъ нтъ совсмъ въ Австраліи. Мы увидимъ дале, что то же самое наблюдается и на нкоторыхъ папуасскихъ архипелагахъ, между тмъ какъ у другихъ племенъ уже введено рабство.

Папуасскіе архипелаги не одинаковы съ точки зрнія рабства, на нкоторыхъ островахъ оно не существуетъ, напримръ, на Новогебридскихъ и въ Новой Каледоніи, на другихъ же, въ Новой Гвине, Витійскомъ архипелаг, мы можемъ наблюдать его со всми его первобытными ужасами. На Новогебридскихъ островахъ, гд населеніе, также какъ и во всей Папуазіи, земледльческое, до сихъ поръ еще не прибгаютъ къ рабству для выполненія земледльческихъ и иныхъ работъ, поэтому войны, не прекращающіяся между племенами, отличаются особенною свирпостью. На этихъ островахъ пищевые рессурсы весьма ограничены и часто недостаточны и поэтому, въ случа голода, племена производятъ набги на своихъ сосдей. Голодъ и похищеніе женщинъ по австралійскому способу являются самыми обыкновенными причинами войнъ. Плнныхъ съдаютъ. Каннибальскіе вкусы также часто служатъ поводомъ къ вооруженнымъ столкновеніямъ, такъ какъ побдители устраиваютъ каннибальскія пиршества, также какъ и въ Австраліи. Въ Сан-Кристовал, на одномъ изъ острововъ Соломона, туземцы не только съдаютъ тла убитыхъ враговъ, какъ это длается на Новогебридскихъ островахъ и въ Новой Каледоніи, но даже торгуютъ этими драгоцнными трупами. Но лишь на нкоторыхъ только островахъ убиваютъ людей съ цлью употребленія ихъ въ пищу, война же везд бываетъ безпощадна и иногда ведетъ къ окончательному истребленію побжденныхъ, которыхъ и не помышляютъ щадить ради извлеченія изъ нихъ какой-либо выгоды и пользы.

На всхъ этихъ архипелагахъ, какъ и въ Австраліи, самыя трудныя работы выполняются женщинами, которыя замняютъ вьючный скотъ для мужчинъ и неустанно работаютъ, нося при этомъ за спиною своихъ дтей. Впрочемъ, разведеніе плантацій ямса является во многихъ мстахъ дломъ обоихъ половъ. Предводитель клана, посл совщанія со старйшими его членами, въ одинъ прекрасный день указываетъ на участокъ земли, который надо разработать, и за работу принимаются вс, мужчины, женщины и дти. То же самое происходитъ и тогда, когда наступаетъ время жатвы, продукты которой раздляются между всми членами подъ высшимъ руководствомъ вождя племени.

Грустная судьба женщинъ на Новогебридскихъ островахъ за, мчена была еще капитаномъ Кукомъ, который сказалъ по поводу женщинъ племени Тайна: ‘Наклонность туземцевъ къ праздности въ особенности выражается въ томъ, какъ они обращаются со своими женщинами, представляющими, въ сущности, ничто иное, какъ рабочій скотъ. Я видлъ женщину, несущую огромный узелъ и ребенка за спиной и другой узелъ въ рукахъ, мужчина же, сопровождавшій ее, имлъ въ рукахъ только дубинку или копье’. Въ первобытныхъ обществахъ новогебридскихъ папуасовъ вся домашняя и промышленная работа взваливается по преимуществу на женщину, поэтому-то тамъ и не возникала идея рабства, такъ какъ имется готовый эквивалентъ. Но, тмъ не мене, мужчины все таки принимаютъ участіе въ земледльческихъ работахъ и обычай, различный въ разныхъ мстностяхъ, устанавливаетъ въ данномъ случа размры работы, возлагаемой на мужчину.

Въ Новой Каледоніи также обходятся безъ рабства, замняя его аналогичнымъ способомъ. Вообще новокаледонскіе канаки и туземцы Новогебридскихъ острововъ обнаруживаютъ много сходныхъ чертъ. До французской оккупаціи каннибализмъ былъ очень распространенъ въ Новой Каледоніи и влеченіе къ нему часто бывало причиною войнъ, такъ какъ побда всегда завершалась каннибальскими пирами. Но и во время мира нкоторые изъ вождей съдали иногда семейнымъ образомъ кого-нибудь изъ своихъ подданныхъ, да и теперь случается, что старые канаки лакомятся тайкомъ мясомъ женщинъ, которыхъ они убили или приказали убить.

Каннибализмъ и похищеніе женщинъ, служили въ Новой Калидоніи, какъ и на Новогебридскихъ островахъ обычными причинами войнъ. Но обыкновенно съдали лишь людей, принадлежавшихъ къ постороннимъ кланамъ и во внутреннихъ войнахъ уважали мертвыхъ, по крайней мр не обращали ихъ въ пищу. Въ собственномъ смысл этого слова рабства тутъ не существуетъ: оно замняется общею рабскою покорностью по отношенію къ вождямъ, которымъ по принципу все принадлежитъ: земля, хижины, оружіе, мужчины, женщины и дти. Кром того, наиболе ничтожные изъ членовъ обязаны еще выполнять извстную обязательную работу. Но женщины — это настоящіе рабы. Мужчина иметъ свои спеціальныя занятія, онъ ходитъ на охоту, длаетъ сти для рыбной ловли, строитъ лодки и хижины, работа женщины гораздо тяжеле. Она обязана собирать голотуріи и ракушки во время отлива стряпать, убирать хижину, собирать хворостъ для топлива, ухаживать за посадками на плантаціяхъ, собирать и сжигать сорную траву и т. д., а за вс эти услуги мужчин она часто награждается только побоями и мужчина едва удостоиваетъ разговаривать съ нею. Никакой близости между обоими полами не существуетъ, женщина стъ отдльно, спитъ отдльно и даже танцуетъ отдльно. Часто ея судьба бываетъ такъ невыносима, что она кончаетъ самоубійствомъ. Такъ какъ она служитъ вьючнымъ скотомъ для мужчины, то они и стараются раздобыть женщинъ сколько могутъ, но обыкновенно одни только предводители племени бываютъ настолько богаты, что могутъ придерживаться полигаміи въ широкихъ размрахъ. Нкоторые изъ нихъ имютъ при себ 12 или 13 женщинъ, которыя и замняютъ имъ рабовъ и слугъ.

Но если на этихъ архипелагахъ до сихъ поръ еще неизвстно рабство, то на другихъ, именно за островахъ Соломона туземцы уже начали сознавать выгоды, которыя можно извлечь изъ этого учрежденія, поэтому-то они ведутъ постоянныя войны исключительно съ цлью добыть военноплнныхъ. Атропофагія еще не совсмъ исчезла у нихъ, но они, тмъ не мене, стараются извлечь изъ своихъ плнныхъ самую разнообразную пользу, превращая ихъ въ рабовъ и заставляя работать на плантаціяхъ до того дня, когда они находятъ полезнымъ принести ихъ въ жертву для ознаменованія какого-либо важнаго событія, напримръ, спуска пироги или сооруженія новой общественной хижины. Въ такихъ случаяхъ куски мяса жертвъ распредляются между главными лицами клана или племени. Въ обыкновенныя времена рабы на островахъ Соломона не терпли ни дурного обращенія, ни презрнія. Мало-помалу они стали служить предметомъ торговли, начальники племени покупали плнныхъ, чтобы принести ихъ въ жертву богамъ. Такъ поступилъ одинъ изъ вождей, испытавшій на себ гнвъ боговъ: его сынъ умеръ и жена ему измнила. Отцы, съ своей стороны, желая извлечь выгоду изъ своихъ дтей, стали торговать ими и продавать ихъ въ рабство. Намъ придется еще не разъ приводить примры въ различныхъ мстахъ земного шара такого ужаснаго злоупотребленія отцовскою властью.

Въ Новой Гвине нравы туземцевъ мняются, смотря по округамъ, хотя везд очень сходны. Малайскіе негроторговцы часто добываютъ тамъ рабовъ и возбуждаютъ дикія войны, совершенно напоминающія невольничьи набги, которые опустошаютъ центральную Африку. Однако и въ Новой Гвине существуютъ еще такіе пункты, гд обычай рабства не усплъ развиться, но бракъ посредствомъ купли подготовляетъ къ этому населеніе, охотно торгующее молодыми двушками. Въ другихъ мстахъ охота за невольниками постоянно приводитъ къ истребительнымъ войнамъ, Племена только и помышляютъ, что о набгахъ и постоянно выжидаютъ къ этому случая. Обыкновенно въ то время, когда все мужское населеніе какой-нибудь деревни находится на охот, вооруженная шайка врывается въ нее, убиваетъ безъ пощады стариковъ и больныхъ и уводитъ женщинъ и дтей, убивая также тхъ изъ женщинъ, которыя оказали какое-нибудь сопротивленіе. Избіеніе слабыхъ и безполезныхъ членовъ составляетъ самое обычное явленіе въ Новой Гвине и войны поэтому очень жестоки. У батаковъ въ Суматр репутація мужчины зависитъ отъ числа головъ, которыя онъ имлъ случай отрубить. Въ нкоторыхъ округахъ еще не исчезъ старинный обычай съдать военноплнныхъ, но везд обезглавливаютъ слабыхъ и стариковъ. Въ случа побды только забота о собственныхъ интересахъ обуздываетъ свирпость побдителей. Если побдители щадятъ жизнь дтей, женщинъ, юношей и даже сильныхъ взрослыхъ мужчинъ и уводятъ ихъ съ собою, то лишь для того, чтобы сдлать изъ нихъ рабовъ, продать или заставить работать на себя. Конечно, если плнницы нравятся побдителю, то онъ оставляетъ ихъ у себя. Вообще новогвинейскіе рабы обоего пола представляютъ полную собственность владльца, который можетъ длать съ ними что ему угодно. Юридическіе обычаи, передающіеся по преданію и имющіе силу закона у новогвинейскихъ туземцевъ, не примняются къ рабамъ. Положимъ, что происхожденіе этихъ обычаевъ очень древнее и, вроятно, далеко предшествуетъ рабству въ Новой Гвине, которое, какъ, повидимому, указываютъ это многочисленные признаки, сравнительно недавняго происхожденія.

Не имя возможности говорить подробно обо всхъ папуасскихъ архипелагахъ, я все-таки хочу сказать нсколько словъ о витійцахъ или фиджійцахъ, до прихода къ нимъ европейцевъ. Въ нкоторомъ отношеніи цивилизація этихъ племенъ сравнительно ушла впередъ или, по крайней мр, она была равна цивилизаціи полинезійцевъ, съ которыми они имли частыя сношенія. Племена имли монархическую организацію, у нихъ такъ же. какъ и въ Полинезіи, существовали классы аристократовъ и жрецовъ. Витійцы были земледльцы и воздлывали ямсовыя поля. Земледльческія работы въ Вити исполнялись, главнымъ образомъ, мужчинами, по крайней мр, тогда, когда нужно было разрыхлить сухую землю остроконечными палками, замнявшими у нихъ заступы. Работа эта, въ самомъ дл, была довольно тяжелая и требовала большой затраты силъ. Большія глыбы земли, взрываемыя мужчинами, разбивались потомъ дтьми. Пололи также мужчины при помощи костей или кусочковъ черепашьихъ или устричныхъ раковинъ большой величины. Для этой работы предводители племени не нуждались въ рабахъ, такъ какъ они имли въ своемъ распоряженіи цлый классъ рабочихъ,— классъ пролетаріевъ, такъ какъ въ Вити подданный составлялъ собственность предводителя и тотъ могъ налагать на него какой угодно трудъ, при встрч же съ предводителемъ подданный непремнно падалъ ницъ въ знакъ своей покорности.

Мн уже не разъ приходилось говорить о необыкновенной свирпости витійцевъ, поэтому я не буду боле возвращаться къ этому предмету, войны ихъ отличались необыкновенною жестокостью и чаще всего причиною этихъ войнъ являлась необузданная склонность къ каннибализму. Также жестоки были и мелкія стычки между населеніемъ отдльныхъ деревень, приводившія иногда къ полному истребленію цлыхъ округовъ. Плнные разрубались на куски, жарились и пожирались, главнымъ образомъ, предводителями, которые удляли своимъ подданнымъ лишь небольшіе куски, да и то въ знакъ особенной милости. Т изъ плнныхъ, которыхъ обращали въ рабство, превращались въ настоящій домашній скотъ, на который, между прочимъ, смотрли, какъ на хорошій пищевой запасъ. Поэтому ихъ откармливали, чтобы потомъ състь, или продавали для этой же цли на рынкахъ. Иногда ихъ жарили или варили живыхъ въ огромныхъ котлахъ. Нкоторыя лакомки предпочитали уже тронувшееся человческое мясо, другія — нтъ, не ни одного пиршества въ Вити не обходились безъ этого лакомаго блюда и мясо женщины предпочиталось мясу мужчины. Въ сущности, рабство у витійцевъ не имло еще никакой вполн опредленной экономической цли и существовало скоре ради кулинарныхъ цлей и часто ради похоронныхъ церемоній, во время которыхъ приносились въ жертву рабы. Если умирало сколько-нибудь значительное лицо, то на его похоронахъ приносилось въ жертву множество рабовъ, такъ какъ витійцы не могли допустить, чтобы какой-нибудь предводитель отправился на тотъ свтъ безъ соотвтствующей свиты рабовъ. Жены умершаго также входили въ эту свиту, ихъ заду шали, такъ какъ смерть отъ задушенія пользовалась предпочтеніемъ въ глазахъ витійцевъ.

Этотъ обычай умерщвлять женъ со смертью ихъ мужей указываетъ самъ по себ, насколько была ужасна судьба женщинъ въ Вити. Въ самомъ дл, хотй рабство военноплнныхъ и избавляло женщинъ отъ нкоторой доли тяжелаго труда, но, тмъ не мене, мужчины обращались съ ними съ величайшею жестокостью. Въ глазахъ мужей жены были простою собственностью и они считали себя въ прав распоряжаться ими въ полномъ смысл этого слова. Женщина часто вымнивалась на ружье, это была даже самая обыкновенная плата за женщину и купившій ее пріобрталъ надъ нею вс права и даже право убить ее, если вздумается. Часто женщинъ привязывали, чтобы удобне было ихъ стегать прутьями. Одинъ витіецъ, имя котораго заслуживаетъ того, чтобы сохраниться въ памяти потомства — онъ назывался: Лоти — вздумалъ, единственно только для того, чтобы пріобрсти извстность, сварить свою жену на огн, который она должна была сама развести по его приказанію — и затмъ сълъ ее.

Въ общемъ на папуасскихъ архипелагахъ рабство все-таки находится еще только въ зародышевомъ состояніи. Въ Новой Гвине грабятъ деревни съ цлью добыть наложницъ или же продать женщинъ и дтей негроторговцамъ малайскихъ острововъ. Въ Вити, на островахъ Соломона и въ др. мстахъ плнники предназначаются для другихъ цлей, но все-таки не для работы, какъ это иногда наблюдается въ Новой Гвине, гд не проданныхъ рабовъ заставляютъ работать, на этихъ же островахъ жители охотятся за головами и слава туземца оцнивается по числу этихъ трофеевъ. Случается также, что военноплнныхъ сохраняютъ для какого-нибудь спеціальнаго случая и тогда ихъ обезглавливаютъ. Однако, по словамъ миссіонера Винка, въ нкоторыхъ округахъ Новой Гвинеи существуетъ уже настоящее рабство и сильныхъ рабовъ заставляютъ работать, но это экономическое рабство по всей вроятности составляетъ нововведеніе, являющееся, быть можетъ результатомъ торговли невольниками, введенной малайцами. Въ Вити и другихъ мстахъ, если щадили жизнь плнныхъ, въ особенности дтей, то лишь съ цлью или полакомиться ими поздне, или же принести ихъ въ жертву богамъ, въ такихъ случаяхъ когда считаются нужными человческія жертвоприношенія, утилизація же рабскаго труда для земледльческихъ и иныхъ работъ играла тутъ лишь второстепенную роль.

Мы можемъ, на основаніи этого бглаго обзора, набросать въ. общихъ чертахъ картину эволюціи рабства въ Меланезіи, начиная отъ его первоначальнаго появленія. Племена Меланезіи стоятъ на самой послдней ступени іерархической лстницы человческихъ расъ и среди этихъ племенъ совсмъ не встрчаются относительно высшіе типы, каковы, напримръ, нубійцы въ Африк. Но зато у нихъ встрчается много общихъ чертъ, указывающихъ что, по всей вроятности, австралійцы и папуасы имютъ общее происхожденіе. Физическія же различія, по всей вроятности, происходятъ отъ помсей, о которыхъ теперь исчезло даже всякое воспоминаніе, съ другой же стороны они могутъ зависть и отъ различія въ мстожительств. Австралійцы и папуасы находились вн всхъ цивилизующихъ вліяній и всегда были отдлены другъ отъ друга. Каждая группа развивалась сама по себ, очень медленно. Большинство попуасскихъ архипелаговъ ничего даже не знало другъ о друг и только попадавшіе къ нимъ иногда полинезійскіе эмигранты приносили имъ кое-какія новыя познанія.

Австралійцы были еще боле предоставлены сами себ. Разсянныя маленькими группами на обширныхъ пространствахъ большого и безплоднаго материка, они вели тяжелую борьбу за существованіе, имя въ своемъ распоряженіи лишь весьма скудныя средства. Если они не погибли, то лишь благодаря опекающему вліянію клановъ, и потому, что соединились вмст. Но зато они совсмъ не прогрессировали, они не жили, а только прозябали. Тмъ не мене даже, для такой жизни имъ надо было все-таки выполнять извстную долю работы — таковъ уже неизбжный законъ, какъ для человческихъ обществъ, такъ и для обществъ животныхъ. Изслдованіе этихъ послднихъ указываетъ намъ, что распредленіе общественно-необходимой работы бываетъ различно, что оно бываетъ справедливымъ и несправедливымъ и что одна и та же несложная работа можетъ совершаться сообща и распредляться равномрно между всми индивидами, входящими въ составъ общества. Мы видли также, что у нкоторыхъ животныхъ соціальныя функціи могутъ спеціализироваться ради лучшаго выполненія, но никто все-таки не освобождается отъ работы и соціальнаго паразитизма не существуетъ. Такое положеніе не нарушаетъ закона справедливости. Но вотъ уже у нкоторыхъ породъ муравьевъ мы замчаемъ появленіе соціальной несправедливости и возложеніе наиболе трудной общественно-необходимой работы на классъ рабовъ, который пополнялся посредствомъ насилія. Такое именно принудительное распредленіе труда, необходимаго для общины, намъ и приходится наблюдать почти во всхъ человческихъ соціальныхъ группахъ.

Австралійцы, близкіе къ первобытному состоянію, ввели у себя смшанную организацію, въ основаніи которой лежитъ жестокая несправедливость, такую организацію мы найдемъ у большинства обществъ дикарей всхъ расъ, не дающихъ себ труда обращать въ рабство индивидовъ, похищенныхъ силою у сосднихъ клановъ и племенъ, тмъ боле, что это сопряжено съ опасностью для нихъ самихъ, а въ предлахъ своей маленькой группы находятся такія существа, которыя слишкомъ слабы, чтобы противостоять насилію и притсненіямъ, но достаточно сильны, чтобы обезпечить нужное количество труда, хотя бы это и привело ихъ къ полному истощенію. Эти существа — женщины. Поработивъ ихъ, мужчины оставили за собою лишь такія занятія, которыя находили пріятными и благородными — охоту и войну, на женщинъ же взвалили весь самый необходимый трудъ, не имющій для мужчинъ никакой привлекательности и не приносящій славы. Въ австралійскихъ кланахъ не существовало рабства въ томъ смысл, какой мы придаемъ этому слову, но добрая половина соціальной группы, наиболе слабая, все-таки состояла изъ рабовъ. Австралійская женщина, презираемая, но необходимая какъ слуга, всю жизнь свою проводила въ работ, сносила дурное обращеніе, а въ награду зачастую сама служила пищей тмъ, кого она прокармливала своимъ тяжелымъ и неблагодарнымъ трудомъ.

Въ папуасскихъ архипелагахъ практическое разршеніе вопроса о соціальномъ труд носило не везд одинаковый характеръ. На нкоторыхъ островахъ, Новой Каледоніи, Новогебридскихъ и др. вопросъ этотъ разршился согласно австралійскому методу — женщины были обращены въ домашнихъ животныхъ и играли одновременно роль вьючнаго и убойнаго скота. Но туземцы папуасскаго архипелага сдлали большой шагъ впередъ сравнительно съ австралійцами, они стали земледльцами и, вроятно, это случилось уже очень давно. Мужчины на этихъ островахъ не гнушаются земледльческою работой и выполняютъ ту часть этого труда, которая требуетъ наибольшей затраты мускульной силы. Въ земледльческихъ работахъ принимало участіе все населеніе, безъ различія пола и возраста, но вожди племени обыкновенно заране распредляли эту работу между мужчинами, женщинами и дтьми.

Откуда же явилось рабство на нкоторыхъ изъ этихъ острововъ? Оно не могло быть вызвано желаніемъ взвалить на плнныхъ наиболе тяжелый и непривлекательный трудъ и возникло, главнымъ образомъ, лишь вслдствіе потребности въ мясной пищ. На папуасскихъ архипелагахъ съдобныя млекопитающія рдки или совсмъ отсутствуютъ, въ Новой Каледоніи даже не было собакъ. Растенія, воздлываемыя на этихъ островахъ въ цляхъ пропитанія, даютъ по преимуществу крахмалистую пищу, рыбная же ловля служитъ рессурсомъ лишь для береговыхъ жителей, люди же нуждаются въ азотистой пищ во что бы то ни стало. Разумется, туземцы могли отъ времени до времени съдать женщинъ для удовлетворенія этой потребности въ мясной пищ, но это было неудобно, такъ какъ женщины нужны для услугъ. Вотъ поэтому-то племена и воевали постоянно другъ съ другомъ и за каждой, даже Самой маленькой побдой слдовало каннибальское пиршество. Въ начал побдители ограничивались лишь тмъ, что тутъ же на пол битвы разрубали на куски и съдали мертвыхъ раненыхъ и плнныхъ, затмъ у туземцевъ постепенно развилось чувство предусмотрительности и они стали оставлять въ живыхъ часть военноплнныхъ, на случай пиршествъ или жертвоприношеній. Плнныхъ приносили въ жертву богамъ ибо боги считались такими же антропофагами, какими были и т, которые имъ поклонялись. Въ промежутк между взятіемъ въ плнъ и принесеніемъ въ жертву плннаго, его иногда заставляли работать, извлекая изъ этого личныя выгоды. Плнницы же часто становились наложницами своихъ владльцевъ и въ конц концовъ между плнными и ихъ владльцами возникли, хотя и очень грубыя, но все-таки мирныя отношенія. Съ этого момента и началось истинное рабство, въ Папуазіи же оно оставалось въ зародышевомъ состояніи, такъ какъ тамъ оно непосредственно вытекало изъ обжорства и чревоугодія и рабъ былъ скоре убойнымъ, нежели вьючнымъ скотомъ. Мало-по-малу положеніе вьючной скотины становится все боле и боле удломъ раба, какъ мы будемъ имть случай убдиться при дальнйшемъ изслдованіи этого вопроса.

Глава III.

Отсутствіе рабства у готтентотовъ,— Первобытный монархическій режимъ.— Похищенія и разбои.— Обязательная работа женщинъ.— Понятіе о чести у готтентотовъ.— Рабство у кафровъ.— Пастушескій и земледльческій образъ’ жизни.— Пастушеская плутократія.— Необходимость грабежей.— Обращеніе съ побжденными.— Каста рабовъ.— Благородный трудъ мужчинъ.— Чрезмрный трудъ женщинъ.— Важное экономическое значеніе труда женщинъ.— Рабство дикихъ племенъ тропической Африки.— Дикіе набги въ округ Бенуа.— Каннибализмъ обжоръ.— Рабство умряетъ жестокость.— Караванъ рабовъ.— Рабство и похоронныя жертвоприношенія.— Обязательная работа женщинъ въ Габон.— Экономическая польза полигаміи.— Бракъ посредствомъ купли.— Абсолютное подчиненіе женщинъ.— Крайняя свирпость грабежей въ области Нижняго Нигера.— Продажа дтей.— Юридическое рабство.— Рабство за долги.— Рабство для цлей колдовства.— Сравнительно боле мягкое обращеніе съ домашними рабами.— Невольничьи набги въ восточной Африк.— Народъ составляетъ собственность короля у племени Нимъ-Нимъ.— Похоронныя жертвоприношенія рабовъ,— Происхожденіе рабства въ Африк.

Мы видли уже, что въ Меланезіи рабство существуетъ далеко не везд и нкоторыя изъ народностей не ощущаютъ въ немъ потребности. То же самое наблюдается и у африканскихъ чернокожихъ. Свое изслдованіе рабства въ Африк мы, какъ всегда, начнемъ съ такихъ расъ, которыя стоятъ на самой низшей ступени развитія, послднее же мсто въ іерархіи цвтныхъ расъ въ Африк безспорно занимаютъ готтентоты, или, во всякомъ случа, они занимали его до прибытія къ нимъ блыхъ.

Готтентотскія племена и въ то время уже имли монархическій режимъ, хотя онъ и былъ еще плохо установленъ, непроченъ и носилъ на половину республиканскій характеръ, какъ везд, гд этотъ режимъ заступилъ мсто первобытной организаціи равноправныхъ клановъ. Власть готтентотскихъ вождей была шатка’ и очень ограниченная. Обыкновенно эта власть основывалась на. богатств, богатство же заключалось въ стадахъ, такъ какъ готтентоты были пастухами и, слдовательно, кочевниками, потому что имъ приходилось поневол переходить съ одного мста на. другое, когда пастбища истощались. Съ извстныхъ сторонъ жизнь готтентотовъ напоминаетъ жизнь татаръ, также пастуховъ и номадовъ, и даже готтентотская хижина, строющаяся изъ изогнутыхъ прутьевъ, покрытыхъ циновками, иметъ нкоторое сходство съ покрытою войлоками кибиткой, которая служитъ убжищемъ монгольскимъ пастухамъ.

Готтентоты раздлялись на полигамическія семьи, при чемъ каждая семья имла свою отдльную хижину, слдовательно они уже вышли изъ того первобытнаго состоянія, когда жилище было общимъ для цлаго клана.

По средин готтентотской хижины устраивалось отверстіе для прохода дыма, затмъ вокругъ очага находились углубленія, служащія постелью обитателямъ хижины. Двадцать такихъ хижинъ, не мене, составляли ‘крааль’ и вс стада такого крааля, все равно принадлежали ли они богатымъ или бднымъ, паслись вмст. Пасти стада крааля считалось общественною работой, которую должны были выполнять вс мужчины крааля по очереди, за исключеніемъ главы.

Краалямъ приходилось безпрестанно то защищаться, то нападать самимъ. Каждая маленькая группа грабила насколько возможно своихъ сосдей, уводя у нихъ стада или же похищала женщинъ. Отсюда возникали безпрестанныя войны, въ которыхъ вс мужчины крааля, безъ исключенія, обязаны были принимать участіе, такъ какъ уходъ за стадами и война составляли общественную службу. Войны отличались крайнею жестокостью, всхъ плнниковъ убивали безъ всякой пощады, но къ мертвымъ все еще питали уваженіе и никогда не грабили ихъ, не снимали съ нихъ одежды и не брали у нихъ ни оружія, ни табаку. У первобытныхъ народовъ вообще боле распространены войны, сопровождающіяся безжалостнымъ избіеніемъ, такъ какъ такіе народы предпочитаютъ убивать плнныхъ, нежели обращать ихъ въ рабство, за отсутствіемъ же рабовъ всю общественно — необходимую работу должны выполнять члены клана. Въ готтентотскихъ крааляхъ эта работа была довольно разумно распредлена между обоими полами. Мужчины занимались охотой, приготовленіемъ звриныхъ шкуръ для своей одежды и одежды женщинъ, и на нихъ же лежала обязанность устройства ограды для стадъ. Женщины строили хижины и плели цыновки, ихъ покрывающія. Грабежъ скота у сосднихъ краалей и война, всегда являющаяся послдствіемъ этого, принадлежали также къ числу обязанностей мужчины. Женщины не принимали никакого участія въ этихъ посягательствахъ на чужую собственность, но он поощряли къ этому мужчинъ и не терпли чтобы мужчины возвращались съ пустыми руками изъ своихъ экспедицій. Впрочемъ, подобные набги предпринимались обыкновенно только въ случа нужды, когда охота бывала неудачна. Грабитель, возвращавшійся домой съ пустыми руками, долженъ былъ выдерживать то, что въ нашихъ европейскихъ семьяхъ принято называть ‘домашнею сценой’, жена съ яростью набрасывалась на него, осыпала его бранью и упреками и, наконецъ, снявъ свое единственное домашнее одяніе — кожаный ‘передникъ стыдливости’, ударяла имъ по лицу неудачника-воина, что считалось уже верхомъ оскорбленія. Въ глазахъ общественнаго мннія готтентотовъ такое обращеніе было величайшимъ безчестіемъ и мужчина, перенесшій его, только и думалъ о томъ, какъ бы смыть его поскоре, поэтому онъ немедленно нахлобучивалъ свою военную шапку изъ шкуры гіены и точно бшеный устремлялся за добычей.

Нравы готтентотовъ въ этомъ случа далеко отличаются отъ тхъ, которые существуютъ у нкоторыхъ монархическихъ и невольничьихъ племенъ въ Папуазіи или даже въ австралійскихъ кланахъ, гд женщина находится на степени животнаго, подвергаясь самому грубому притсненію. Повинуясь общимъ законамъ соціальной эволюціи, каждая разновидность человческаго общества развивается все-таки по своему и потому участь женщинъ въ пастушескихъ и монархическихъ кланахъ готтентотовъ была мене ужасна, чмъ въ австралійскихъ кланахъ, основанныхъ на равенств членовъ, такъ что приходится допустить, что готтентоты обладали нкоторою мягкостью характера, которой не было у австралійцевъ.

Между готтентотами и кафрами существуетъ большое различіе, какъ въ отношеніи расы, такъ и въ отношеніи цивилизаціи. Готтентоты принадлежатъ къ низшимъ человческимъ типамъ, кафры же приходятся сродни одной изъ самыхъ высшихъ негритянскихъ расъ, эіопской рас. Въ готтентотскихъ крааляхъ вожди почти не имютъ власти — это монархи въ зародыш, кафры же образуютъ множество маленькихъ монархій, во глав которыхъ находятся деспоты, облеченные абсолютною властью. Готтентоты были исключительно только охотниками и пастухами и, слдовательно, номадами, кафры же, хотя и очень цнили скотъ и называли корову ‘жемчужиной съ шерстью’ (la perle poil), но тмъ не мене они занимались земледліемъ и строили настоящія деревни и даже маленькіе города. Эта относительная цивилизація кафровъ, однако, не можетъ быть очень древняго происхожденіи. Деспотизмъ вождей развитъ былъ не везд одинаково у кафрскихъ племенъ. У нкоторыхъ племенъ еще не было введено рабство и власть вождей была очень непрочна, такъ что ихъ можно было низвергнуть, если они становились непопулярными, кром того, у кафровъ также еще не существовало знати, такъ называемой родовой аристократіи. Но реальною основой всякаго вліянія и общественнаго положенія у кафровъ все-таки служило богатство, обладаніе многочисленными стадами. Вожди кафровъ мене чмъ кто-либо другой могли обходиться безъ этого, такъ какъ имъ нужно было имть достатокъ, чтобы содержать воиновъ и выказывать щедрость. Въ этомъ именно и заключается причина собачьей покорности кафровъ, которая невольно поражала путешественниковъ, видвшихъ, напримръ, что дамары слдуютъ за своимъ господиномъ, точно собаченка, надясь отъ него поживиться чмъ-нибудь, по этой же причин и балонды, занимающіе боле низкое положеніе, бросаются при встрч съ вождемъ на колни и натираютъ себ руки и грудь пылью.

Для содержанія арміи у кафрскихъ вождей и царьковъ нтъ другихъ средствъ, кром грабежа. Цль кафрскихъ набговъ — пріобртеніе наиболе легкимъ способомъ размнныхъ цнностей: женщинъ, наложницъ и скотъ. Вс, кто оказываетъ малйшее сопротивленіе грабителямъ, убиваются ими безъ пощады, со стариками и замужними женщинами поступаютъ не лучше. Очень маленькіе дти бросаются на произволъ судьбы и становятся добычею хищныхъ зврей или погибаютъ отъ голода. Пощада оказывается только молодымъ людямъ обоего пола, которыхъ побдители нагружаютъ добычей точно вьючный скотъ, и уводятъ въ. свои жилища. Вслдъ за побдой устраивается громадное пиршество, на которомъ мясо истребляется въ огромномъ количеств, а въ вид особеннаго почетнаго отличія воинамъ, убившимъ во время боя не мене десяти человкъ, подносится кубокъ крови. Уведенныя въ плнъ молодыя двушки становятся наложницами своихъ похитителей, а молодые люди пополняютъ классъ рабовъ. Если же вмсто кафрской деревни побдители имютъ дло съ бушменскимъ лагеремъ, то они истребляютъ всхъ, находящихся въ немъ, безъ различія пола и возраста. Они это длаютъ для того, чтобы воспрепятствовать размноженію разбойниковъ и не допустить дтей вырости и сдлаться такими же разбойниками, какъ были ихъ отцы.

Подобные нравы не могутъ быть совмстимы съ рабствомъ и кафры не имютъ настоящихъ домашнихъ рабовъ. Однако и у нихъ уже слагается понятіе о торговл невольниками, такъ какъ два кафра предложили миссіонеру Моффату купить у нихъ дтей: одинъ изъ кафровъ желалъ получить въ уплату ягненка, другой же — запасъ жемчужинъ. Въ сверной части Кафраріи, примыкающей къ такой африканской области, гд торговля невольниками про. цвтастъ, нкоторые изъ кафрскихъ вождей производятъ набги на сосдей со спеціальною цлью — раздобыть человческій товаръ, который они потомъ продаютъ торговцамъ невольниковъ.

Въ Кафраріи промышленная и домашняя работа главнымъ образомъ возложена на женщинъ. Но, помимо тхъ женщинъ, которыя куплены или взяты въ плнъ мужчинами, существуетъ еще цлый классъ рабовъ, составляющихъ общую собственность и не находящихся ни у кого на содержаніи. Такъ было, по крайней мр, у бечуанскихъ кафровъ. Эти рабы называются ‘балала’ или ‘соуней’, что значитъ: бдные. Это кафрскіе пролетаріи въ стран, гд преобладаетъ денежная, или, врне, скотоводческая аристократія, и съ такими несчастными, лишенными всего, обращаются даже хуже, чмъ съ собаками. Классъ богачей заставляетъ ихъ служить себ даромъ и когда богачи охотятся, то ‘балалы’ исполняютъ должность собакъ и вьючной скотины. Иногда ихъ заставляютъ тащить крупную дичь, убитую за нсколько миль отъ деревни, и этотъ тяжелый трудъ въ особенности выпадаетъ на долю женщинъ. Посл утомительнаго дня балалъ запираютъ на ночь въ отгороженныхъ колючими кустарниками пространствахъ, совершенно такъ же, какъ скотъ, для того, чтобы имть ихъ подъ рукою, когда они понадобятся. Вмсто всякой платы, бдняги получаютъ едва достаточное количество пищи. Чтобы не умереть съ голоду балалы должны охотиться или выкапывать изъ земли съдобные коренья, совершенно такъ же, какъ и бушмены. Т изъ балалъ, которые не соглашаются служить богачамъ, поражаютъ взоры своею страшною худобой, такъ какъ никто никогда не оказываетъ имъ никакой помощи. Въ этомъ отношеніи кафры, сдлавшіеся уже плутократами, отличаются отъ готтентотовъ невыгоднымъ для себя образомъ, такъ какъ готтентоты боле гостепріимны и милосердны по отношенію другъ къ другу.

Во время охотничьихъ экскурсій балалы питаются обрзками и остатками отъ пиршествъ богатыхъ, совершенно такъ, какъ собаки богачей, съ которыми они вмст отыскиваютъ дичь. Многіе изъ балалъ присоединяются къ какому-нибудь вождю, въ качеств слугъ. Собственности у балалъ никакой нтъ, да они не имютъ и возможности имть ее. Во время набговъ своихъ господъ, балалы должны передавать все награбленное ими самими добро своему начальнику, который и удляетъ имъ часть добычи, если находитъ это нужнымъ. Обычай запрещаетъ имъ покрываться плащами изъ лошадиной кожи и вообще пользоваться мхами, которые употребляются богачами. За малйшую попытку къ сопротивленію капризамъ богачей балалъ немедленно убиваютъ. Между тмъ, если какой-нибудь богачъ разршитъ балал причислить себя къ его дому, то онъ уже оказываетъ ему этимъ нкоторое покровительство и бдный балала можетъ прибгнуть къ его заступничеству.

По всей вроятности именно среди этихъ отверженныхъ и презираемыхъ созданій выбираютъ людей для человческихъ жертвоприношеній. Одинъ изъ кафрскихъ вождей, Тебелесъ, убилъ такого ^бдняка только потому, что ему нужны были нкоторыя части его тла для колдовства. Когда иссіонеръ Моффатъ, первый проповдникъ Евангелія среди кафровъ, сталъ говорить о состраданіи жъ этимъ паріямъ, то бечуаны подсмивались надъ его глупостью. ‘Какъ можетъ онъ,— говорили они,— интересоваться подобными собаками!’ Эти отверженныя созданія, однако, сами нисколько не оскорблялись такимъ обращеніемъ. Они обнаруживали величайшую покорность судьб, заставляющей ихъ переносить такое обращеніе, разсуждая, что бороться съ этимъ совершенно безполезно.

Мы увидимъ впослдствіи, что во многихъ странахъ и у многихъ расъ рабство притупило и атрофировало чувство справедливости, какъ у рабовъ, такъ и у ихъ господъ. Но даже тамъ, гд нтъ рабства въ собственномъ смысл этого слова, можно также наблюдать нравственное вырожденіе, какъ обычное послдствіе долго продолжающихся притсненій и раболпства. Тиранія, тяготющая надъ балалами, однако, не составляетъ еще организованнаго рабства, а у племени Бантусовъ вс домашнія и промышленныя работы составляютъ преимущественно удлъ женщинъ.

Кафрская женщина выполняетъ большинство разнообразныхъ обязанностей, возлагаемыхъ обыкновенно на рабовъ и домашнихъ животныхъ въ обществахъ съ боле сложною организаціей. Очень рдко можно видть мужчинъ и женщинъ вмст за предлами кафрской деревни, притомъ же охота и война поглощаютъ большую часть времени мужчины. Впрочемъ, мужчины все-таки исполняютъ и нкоторыя мирныя обязанности, они шьютъ одежду для себя, большею частью изъ звриныхъ шкуръ, и даже для женщинъ, они же длаютъ топоры и ножи, пасутъ стада и доятъ коровъ. Вообще все, что иметъ отношеніе къ оружію и скоту, входитъ въ кругъ дятельности мужчинъ, имть дло со скотомъ, даже съ его шкурами, изъ которыхъ приготовляется одежда кафровъ, считается кафрами вполн благороднымъ, вроятно, потому, что пастушескій образъ жизни у нихъ предшествовалъ задолго земледльческому.

Вс прочія работы возлагаются на женщинъ и никогда ни одинъ мужчина не придетъ къ нимъ на помощь, какъ бы ни была трудна работа. Кафрская женщина — это настоящій рабочій волъ въ глазахъ мужа. ‘Я купилъ ее,— сказалъ однажды кафръ путешественнику Шутеру, — должна же она работать!’ женщины должны носить воду, дрова для кухни, стряпать и строить дома. Кром того кафрскія женщины приготовляютъ глиняную посуду и во время своихъ путешествій всегда захватываютъ съ собою для этой цли запасъ глины. Женщины плетутъ корзины и разныя другія вещи. Но самый тяжелый трудъ составляютъ полевыя работы и ни одна кафрская женщина отъ нихъ не избавлена, даже жена вождя племени. Распвая псни, чтобы возбудить себя къ работ, женщины ударяютъ въ тактъ своими заступами самаго первобытнаго устройства, проникающими въ землю не глубже нсколькихъ дюймовъ. Вспахавъ кое-какъ землю, женщины сютъ африканское просо, сорго, стараясь подогнать свою работу къ дождливому времени года, въ теченіе августа или сентября. Затмъ, он собираютъ зерно и молотятъ, а мужчины либо смотрятъ какъ он работаютъ, либо въ это время спятъ или развлекаются циническими разговорами.

Въ виду такого утилитарнаго значенія женщинъ, мужчины стараются имть ихъ у себя, какъ можно больше. Такъ именно и поступаютъ богачи, но по этой причин этотъ товаръ сталъ рдкостью и молодые кафры съ трудомъ достаютъ для себя женъ. Старыя двы неизвстны въ Кафраріи и многіе мужчины воспитываютъ себ женъ съ дтства. Будетъ ли женщина замужемъ или только куплена кафромъ, она въ томъ и другомъ случа занимаетъ въ его семь самое низкое положеніе. Сыновья нисколько не заботятся 6 ней и ухаживаютъ только за отцомъ, такъ какъ онъ владлецъ стадъ и они надются наслдовать посл него. Женщинамъ обыкновенно запрещается вступать въ ‘cotla’ — кафрскій форумъ, гд происходятъ совщанія мужчинъ. Впрочемъ, допускаются исключенія, составляющія, по всей вроятности, пережитокъ, относящійся къ очень отдаленнымъ временамъ — къ времени республиканскихъ клановъ. Такъ, напримръ, у кафровъ племени Тебелесъ женщины присутствуютъ при парламентскихъ преніяхъ, улыбаются ораторамъ, поощряютъ ихъ и апплодируютъ имъ. То же самое наблюдается и убалойдасовъ (Balondas), гд женщины могутъ Прекратить бой, вмшавшись между противниками. Но вс эти исключенія Нисколько не уничтожаютъ общаго правила, устанавливающаго полное рабство женщины.

Подвигаясь къ сверу, въ область Замбезе, въ которой обитаютъ родственные байтусамъ южной Кафраріи племена, мы всюду встрчаемъ такое же порабощеніе женщины, Ливингстонъ видлъ въ этой области, какъ женщины обрабатываютъ землю и мелютъ зерно въ первобытной мельниц, состоящей изъ неподвижно лежащаго камня, вогнутаго на верхней поверхности, и каменнаго песта, выпуклаго съ одной стороны, который женщины держатъ обими руками, точно скалку для раскатыванія тста, и растираютъ имъ зерна.

Въ этой области португальскіе негроторговцы уже ввели торговлю невольниками въ самой грубой форм и поэтому вожди племени безпрестанно длаютъ Набги, чтобы раздобыть для продажи человческій товаръ. Путешественникамъ случается встрчать на своемъ пути длинные караваны невольниковъ. Тропическая Африка по преимуществу страна рабовъ, тамъ рабство существуетъ съ незапамятныхъ временъ и мы можемъ наблюдать его со всми его первобытными ужасами. Но съ соціологической точки зрнія обширная рабовладльческая область тропической Африки далеко не везд одинакова. Въ ней находятся монархическія племена, очень дикія, и затмъ небольшія королевства, нсколько боле цивилизованныя. Въ однхъ королевствахъ еще господствуетъ фетишизмъ, въ другихъ — магометанство, хотя и въ нсколько ослабленной форм, Приспособленной для низшихъ расъ. Везд, однако, рабство существуетъ въ полной сил и только участь раба бываетъ то нсколько тяжеле, то легче, смотря по тому, насколько цивилизація вышла изъ первобытнаго состоянія. Мы начнемъ свое изслдованіе рабовладльческой африканской зоны опять-таки съ наиболе дикихъ племенъ.

Самыя первобытныя негритянскія племена обитаютъ въ области Гвинейскаго залива, отъ устья Нигера до Конго. Сравнительно цивилизующее вліяніе африканскаго ислама къ нимъ еще не проникло, европейскія суда явились скоре причиною ихъ деморализаціи и упадка, распространивъ между этими племенами пьянство, сифилисъ и торговлю невольниками. Африканцы, боле или мене обращенные въ магометанство, смотрятъ на Военноплнныхъ, какъ на предметъ торговли или удовольствія, но для племенъ, среди которыхъ господствуетъ фетишизмъ, плнные въ большинств случаевъ представляютъ не боле какъ дичь, пищевой запасъ. На сверномъ берегу Бенуэ постоянные набги, имющіе цлью охоту за невольниками, почти совершенно опустошили эту область. Набги производятся по преимуществу племенемъ митчисовъ (Mitchis), которые ведутъ войну самымъ первобытнымъ способомъ. Никакія человческія чувства имъ неизвстны въ отношеніи постороннихъ и своихъ плнниковъ они обыкновенно съдаютъ, предварительно подвергнувъ ихъ всевозможнымъ истязаніямъ. Человческое мясо представляетъ у нихъ самое изысканное блюдо, и они различаютъ въ немъ наиболе лакомые куски. Таковыми считаются руки и ноги, которыя и достаются всегда вождямъ. Между тмъ, эти племена обитаютъ недалеко отъ берега и въ Буни, напримръ, имютъ даже частыя сношенія съ европейцами. Однако, соприкосновеніе съ европейцами не имло на нихъ цивилизующаго вліянія и только интересъ могъ обуздать до нкоторой степени ихъ свирпость и теперь уже не вс плнники подаются митчисами. Въ этой области, впрочемъ, не вс племена каннибалы и многіе изъ плнныхъ продаются или вымниваются на другихъ. Опасаясь держать плнныхъ, захваченныхъ гд-нибудь по сосдству, ихъ стараются обмнять на рабовъ изъ боле отдаленной области. Въ результат получается постоянный торгъ человческимъ товаромъ. По едва проходимымъ тропинкамъ двственныхъ лсовъ тянутся цлые караваны рабовъ, едва передвигающихъ ноги, такъ какъ ими пользуются въ то же время и какъ вьючнымъ скотомъ, нагружая на нихъ тяжелыя ноши. Кормятъ несчастныхъ очень плохо и поэтому во время такого путешествія, которое длится иногда недли и иногда мсяцы, много рабовъ погибаетъ отъ истощенія и болзней, но вожаки каравана отдлываются самымъ легкимъ способомъ отъ тхъ, которые падаютъ отъ истощенія силъ,— ихъ просто-на-просто убиваютъ.

Вдали отъ берега каннибализмъ представляетъ еще боле частое явленіе, нежели въ округахъ, боле или мене посщаемыхъ европейскими и американскими судами. Рабство, впрочемъ, существуетъ, везд, хотя чмъ больше распространенъ каннибализмъ среди племенъ, тмъ меньше у нихъ рабовъ, что совершенно понятно, такъ какъ нельзя же обратить въ рабовъ людей, которые съдены. У фановъ въ Габон, извстныхъ своимъ пристрастіемъ къ человческому мясу, очень мало рабовъ. У апинжисовъ есть рабы, но они смотрятъ на нихъ, повидимому, лишь какъ на убойный скотъ, какъ на живой пищевой запасъ. Такъ, напримръ, король апинжисовъ подарилъ Дю-Шалью раба, чтобы онъ сълъ его. Когда Дю-Шалью отказался, то король замтилъ ему: ‘На что же вамъ служатъ ваши рабы, если вы ихъ не дите?’

Изъ рабовъ извлекаютъ еще слдующую пользу: они служатъ для похоронныхъ жертвоприношеній и сопровождаютъ своего господина или вождя въ будущую жизнь, такъ какъ, по понятіямъ дикарей, умершій глава долженъ имть и тамъ въ своемъ распоряженіи столько же рабовъ, сколько онъ имлъ ихъ во время земной жизни. Въ Сіерра-Леоне на могилахъ лицъ, пользующихся какимъ бы то ни было значеніемъ, убивали всегда цлую толпу рабовъ. Въ Габон похороны вождя также не обходились безъ принесенія въ жертву рабовъ. Иногда число убитыхъ рабовъ достигало 60-ти, что было не мало для такихъ небольшихъ племенъ. Въ Конго заботились о томъ, чтобы хоронить убитыхъ рабовъ вблизи могилы вождя, чтобы они имли возможность ‘получать отъ него приказанія’. Иногда молодыя двушки, изъ чувства монархической преданности, оспаривали другъ у друга честь быть заживо погребенными рядомъ съ трупомъ своего господина и наперерывъ бросались въ могилу. Такіе же обычаи, но въ боле широкихъ размрахъ, встрчаются и во многихъ маленькихъ монархіяхъ тропической Африки, гд еще не исчезъ фетишизмъ.

Короли Ашанти и Дагомеи, отличавшіеся особенною кровожадностью и проливавшіе человческую кровь точно воду, въ особенности кровь рабовъ, въ сущности только совершали въ боле широкихъ размрахъ то, что вообще длали вс африканскія племена чернокожихъ, еще не перешедшія въ магометанство. Разумется, такое отношеніе къ плннымъ указываетъ, что въ ихъ труд не ощущалось особенной необходимости и что промышленный, земледльческій и домашній трудъ совершался не исключительно одними только рабами. Дйствительно, везд, какъ въ Габон, такъ и въ ‘Hinterland’ — какъ принято теперь называть эту область — въ Конго и почти всюду въ негритянскомъ мір, положеніе женщинъ, хотя и не рабынь, такъ тяжело и дурно, что ничмъ не отличается отъ рабства. Мужчины въ Габон презираютъ трудъ и возлагаютъ его въ одинаковой степени какъ на своихъ женъ, такъ и на своихъ рабовъ. Везд женщины воздлываютъ землю вмст съ рабами, работая такъ же, какъ они. Притомъ вдь и женщину, и раба можно купить, женщины, кром того, полезне рабовъ, такъ какъ они создаютъ полезныя связи между семьями и племенами. Отецъ жены всегда бываетъ врнымъ другомъ, поэтому мужчина тмъ лучше поставленъ въ племени, тмъ большимъ вліяніемъ пользуется, чмъ больше у него женъ. Жены доставляютъ кредитъ своимъ мужьямъ, служатъ для ихъ удовольствія, льстятъ ихъ гордости и позволяютъ имъ наслаждаться праздностью. Въ то время, какъ мужья располагаются вокругъ костра, чтобы поспать или побесдовать, женщины приводятъ въ порядокъ лагерь или хижину, стряпаютъ, отправляются за дровами вмст съ дтьми и обыкновенно выбиваются изъ силъ. Если бываетъ нужно добыть краснаго дерева для продажи, то мужчины и женщины вмст отправляются за нимъ въ лсъ, но первые ограничиваются лишь тмъ, что рубятъ деревья и распиливаютъ ихъ на полнья, на женщинъ же возлагается наиболе тяжелая работа — перетаскиваніе стволовъ иногда на большія разстоянія и по ужаснйшимъ тропинкамъ. Въ результат несчастныя созданія, исполняющія обязанности вьючнаго скота, привыкаютъ къ такому обращенію и находятъ его вполн естественнымъ. Он обыкновенно бываютъ очень удивлены, если при раздач груза въ какомъ-нибудь караван, имъ даютъ, изъ чувства гуманности, мене тяжелую ношу, и мужья ихъ также раздляютъ ихъ удивленіе.

Мужчина никогда не вмшивается въ земледльческія работы женщинъ, но жены обязаны заботиться о пропитаніи своихъ мужей. Земля въ этой области еще не составляетъ собственности, кром того, въ лсахъ области Габона очень мало водится животныхъ и главное богатство составляютъ женщины и рабы. Женщинъ покупаютъ у ихъ отцовъ по условленной цн, а мужчины, по вышеизложеннымъ причинамъ, стараются пріобрсти женъ какъ можно больше. Это стадо женщинъ управляется до нкоторой степени старшею женой, такою обыкновенно считается первая жена. Къ второстепеннымъ женамъ примшиваются рабыни, такъ какъ разница между такъ называемой свободной женщиной и женщиной-рабой очень мала. Положеніе дтей рабыни также мало отличается отъ положенія дтей жены, они также свободны и только пользуются меньшимъ уваженіемъ и, когда выростутъ, меньшимъ вліяніемъ, чмъ другіе. Главнйшій долгъ габонской женщины — это пассивное послушаніе и безграничная покорность. Супружеская измна карается штрафомъ и мужья часто пользуются своими женами, чтобы устраивать ловушки разнымъ ловеласамъ и извлекать изъ этого свои личныя выгоды. Съ женами же они обращаются чрезвычайно жестоко. Въ каждой хижин имется плеть, сплетенная изъ кожи, употребляемая мужемъ для наказанія своихъ женъ, и часто мужъ бьетъ жену, приговаривая: ‘А негодяйка! Ты думаешь, что я пріобрлъ тебя даромъ?’ Тло несчастныхъ женъ, большею частью, бываетъ все исполосовано рубцами отъ такихъ побоевъ. Съ женами обращаются часто гораздо хуже, чмъ съ рабынями, и при такихъ условіяхъ, разумется, супружеская врность представляетъ очень рдкую добродтель у женщинъ. Очень часто жена бросаетъ домъ своего мужа, спасаясь отъ дурного обращенія или же ради любовной интриги, и укрывается въ какой-нибудь чужой деревн, гд она всегда находитъ убжище, такъ какъ обычай гостепріимства смягчаетъ до нкоторой степени грубость нравовъ въ негритянскихъ деревняхъ, и каждая деревня считаетъ долгомъ чести не выдавать человка, будь то мужчина или женщина, ищущаго убжища и виновнаго въ супружеский измн. Но это часто служитъ поводомъ къ столкновеніямъ между деревнями, къ переговорамъ и войнамъ.

Такимъ правомъ убжища пользуются и рабы и даже въ еще боле широкихъ размрахъ. Если какой-нибудь рабъ, вслдствіе дурного обращенія или по другой причин, бросаетъ своего господина и спасается въ сосднюю деревню, то стоитъ ему только прямо отправиться къ вождю этой деревни и, положивъ его руку на свою голову, сказать: ‘Я выбираю тебя своимъ господиномъ’, чтобы тотъ считалъ обязаннымъ оказать бглецу покровительство, такъ какъ тутъ дло идетъ о его собственной чести. Это обращеніе къ покровительству третьяго лица называется ‘bongo’ и, составляя часть обычнаго права, не можетъ служить поводомъ ни къ столкновеніямъ ни къ ссорамъ. Существованіе такого обычая, какъ ‘bongo’, въ связи съ окружающимъ варварствомъ, невольно поражаетъ наблюдателя. Однако, эти старинные великодушные обычаи сохраняются лишь у тхъ племенъ, которыя еще не деморализованы европейскою негроторговлей. Такъ, на Золотомъ Берегу уже всякая попытка къ побгу карается жестоко, въ первый и второй разъ отрзываются уши, въ третій — голова. Въ стран Иссини рабъ, пробовавшій бжать, наказывался смертью.

У западно-африканскихъ племенъ, хотя и находящихся еще въ очень дикомъ состояніи, рабство иметъ все-таки разнообразное происхожденіе. Прежде всего источникомъ рабства является война, грабительски набги. Близъ дельты Нигера чернокожіе группируются маленькими отдльными племенами и во глав каждаго такого племени, состоящаго, приблизительно, изъ сотни человкъ, стоить король. Между собою эти монархическія племена находятся въ постоянной войн и вс сосдскія отношенія выражаются у нихъ только воровствомъ и убійствомъ, нападаютъ другъ на друга съ цлями грабежа и похищенія рабовъ. Другимъ источникомъ рабства служитъ такъ называемое ‘право отца семейства’. Никто не оспариваетъ права отца продавать своихъ дтей, если ему вздумается. Во времена процвтанія негроторговли на Гвинейскомъ берегу между родителями и дтьми существовало даже нчто въ род соревнованія и дти старались перехитрить отца, чтобы избжать продажи въ рабство, дти бжали отъ отца и сами устраивали для него засады и если онъ попадался, то они съ нескрываемою радостью вели его продавать въ ближайшую европейскую контору.

Судебныя наказанія, налагаемыя на виновныхъ, также поддерживали рабство. Рабъ представлялъ ходячую размнную монету и поэтому взысканія за разнаго рода преступленія и проступки оцнивались обыкновенно количествомъ рабовъ. Но если виновный не иметъ рабовъ и никакихъ припасовъ, то его самого забираютъ и продаютъ. Несостоятельные должники также непосредственно продаются своими кредиторами. Воры и нарушители супружеской врности также продаются сосднимъ племенамъ. Но такое сравнительно снисходительное наказаніе за нарушеніе супружеской врности налагается лишь на тхъ, кто нарушилъ ее съ какою-нибудь женщиной невысокаго происхожденія или рабой. Нарушеніе же супружеской врности съ женщиною, занимающею высокое положеніе, считается уголовнымъ преступленіемъ, за которое полагается смертная казнь, только родъ казни бываетъ различенъ: преступниковъ или сжигаютъ на костр, или обезглавливаютъ, или топятъ. Булусы предпочитаютъ распятіе: виновный пригвождается къ дереву съ поднятыми вверхъ и сложенными на крестъ руками. Другая категорія осужденныхъ, и притомъ наиболе многочисленная, которая поставляетъ рабовъ — это несчастные, обвиняемые въ колдовств. Очень часто это обвиненіе не иметъ другой цли, кром пріобртенія рабовъ для продажи.

Вс эти причины рабства существовали до европейской торговли невольниками и пережили ее. Обыкновенно побжденный продавался въ рабство, но конечно онъ былъ бы неизбжно умерщвленъ при другихъ условіяхъ, т. е. еслибъ не существовало способа извлечь изъ него выгоду. Домашніе рабы, родившіеся и выросшіе среди племени, находятся въ сравнительно лучшихъ условіяхъ. Ихъ владльцы рдко дурно обращаются съ ними и большею частью оказываютъ имъ покровительство, не продаютъ ихъ чужеземцамъ и даже дозволяютъ имъ иногда имть собственность. Наоборотъ, военноплнные продаются всегда какъ можно скоре и какъ можно дальше. Когда процвтала на берегу торговля невольниками, то ихъ тотчасъ же отсылали въ европейскія конторы, именно португальскія, которые долгое время отправляли цлые транспорты рабовъ въ Бразилію.

Въ восточной Африк маленькія племена, находящіяся еще въ дикомъ состояніи, представляютъ большое сходство съ племенами западной Африки. Рабство, набги и охота за людьми составляютъ и здсь такое же обычное явленіе, какъ и въ западной Африк. Восточно-африканскіе негры точно также берутъ въ плнъ преимущественно женщинъ и дтей, мужчины, знающіе, что они будутъ принесены въ жертву, защищаются обыкновенно до самой смерти, и если случается, что ихъ забираютъ въ плнъ живыми, то ихъ непокорный нравъ лишаетъ ихъ всякой цнности, какъ рабовъ. Нкоторыя племена и въ восточной Африк, напримръ Нимъ-Нимъ, такіе же каннибалы, какъ и племена на нижнемъ теченіи Конго и также съдаютъ часть своихъ плнныхъ. Сходство, слдовательно, большое, но только у восточно-африканскихъ племенъ монархическая власть прочне установлена, чмъ у западныхъ. Маленькое племя Вуакилима, напримръ, составляетъ полную собственность своего главы. Съ главою племени разршается разговаривать лишь на почтительномъ разстояніи. Мальчиковъ воспитываютъ вмст и дрессируютъ для королевскихъ услугъ. Вс военноплнные также составляютъ собственность монарха, онъ продаетъ женщинъ и оставляетъ дтей, чтобы сдлать изъ нихъ потомъ рабовъ. Онъ воленъ убивать или продавать своихъ подданныхъ, какъ ему вздумается. У Вуадое, когда умираетъ король, то въ могилу съ нимъ вмст зарываютъ живыми двухъ рабовъ разнаго пола. Одному изъ нихъ, мужчин, вкладывается въ руки топоръ, чтобы онъ могъ рубить дрова для своего монарха на томъ свт, женщину же сажаютъ въ могил на маленькую скамеечку и она должна поддерживать на своихъ колняхъ голову августйшаго покойника.

Такимъ образомъ на всемъ обширномъ африканскомъ континент, среди всхъ негритянскихъ племенъ, находящихся на одинаковой ступени цивилизаціи, мы встрчаемъ рабство со всми его ужасами, по крайней мр, во всхъ тхъ случаяхъ, когда дло касается такихъ рабовъ, которые не рождены въ семь и не принадлежатъ къ домашнимъ рабамъ. Жестокость чернокожихъ зависитъ не отъ того, что они принадлежатъ къ негритянской рас, а отъ того, что они не вышли еще изъ состоянія первобытной дикости.

Результаты нашего изслдованія о происхожденіи рабства въ Африк вполн согласуются съ тми данными, которыя мы получили при изслдованіи рабства у меланезійскихъ негровъ.

Въ южной Африк, у готтентотовъ общественно-необходимая работа доведена до минимума, образъ жизни пастушескій и земледліе еще не развито. Рабовъ нтъ, да въ нихъ нтъ и надобности. Но, съ другой стороны, и женщины у нихъ такъ не завалены работой, какъ у австралійцевъ, такъ какъ стада доставляютъ достаточно пищи, притомъ на подмогу является охота, сохраненіе же стадъ не можетъ быть поручено женщинамъ, такъ какъ надо безпрестанно охранять стада отъ нападенія сосдей и хищныхъ зврей. Но такъ какъ первобытный общинный режимъ еще не совершенно упраздненъ, то важная общественно-необходимая работа — уходъ за стадомъ, налагается одинаково на всхъ мужчинъ небольшого племени и поэтому женщина не находится у готтентотовъ въ такомъ рабскомъ подчиненіи, какъ у австралійцевъ, а такъ какъ рабы не нужны, то всхъ военноплнныхъ безжалостно убиваютъ.

Кафры хотя и принадлежатъ къ боле высшей рас, нежели готтентоты, но столь же жестоки, какъ и эти послдніе, хотя цивилизація ихъ уже не столь первобытная. У нихъ уже существуютъ настоящія маленькія монархіи, богатая знать, кром того, они занимаются земледліемъ и вслдствіе этого общественно необходимый трудъ становится у нихъ боле сложнымъ и распредленіе этого труда гораздо боле несправедливымъ. Но рабовъ въ настоящемъ смысл этого слова у нихъ все еще нтъ, поэтому они истребляютъ военноплнныхъ мужского пола и оставляютъ только женщинъ, чтобы сдлать изъ нихъ наложницъ и работницъ. Какъ и у готтентотовъ уходъ за скотомъ у кафровъ считается благороднымъ занятіемъ и поручается мужчинамъ, но земледліе и весь тяжелый трудъ, сопряженный съ нимъ, налагается на женщинъ, замняющихъ рабовъ.

Но рабы есть все-таки и у кафровъ, это — несчастный, униженный, презираемый и терпящій всяческія притсненія пролетаріатъ, уподобляющійся псамъ, съ которымъ обращаются гораздо хуже, чмъ съ собаками.

У дикихъ негровъ тропической области, у Гвинейскаго залива, въ стран большихъ озеръ и на Мозамбикскомъ канал рабство носитъ очень жестокій характеръ. Военноплнныхъ все еще убиваютъ въ большомъ числ, иногда съдаютъ, но часть все-таки оставляется для продажи, такъ какъ на этого рода человческій товаръ всегда существуетъ спросъ. Женщины, однако, не избавляются отъ работы, на нихъ возлагаются вс домашнія и земледльческія работы, также какъ и на рабовъ, отъ которыхъ он отличаются весьма мало, свободные же мужчины стараются работать насколько возможно меньше и если не бываютъ заняты охотой, набгами на сосдей съ цлью грабежа и обращенія въ рабство, то слоняются цлые дни безъ дла, курятъ, пьютъ и болтаютъ. Со своими женами и рабами они обращаются чрезвычайно сурово, но мене дикія племена уже длаютъ различія между рябомъ, только что обращеннымъ въ рабство, или домашнимъ рабомъ, такимъ, который родился въ семь, отъ цнныхъ родителей. Впрочемъ, такой рабъ зачастую бываетъ ребенкомъ своего господина.

Таковы первыя фазы эволюціи рабства въ Африк. Въ слдующихъ главахъ мы прослдимъ эту эволюцію дальше и изучимъ рабство въ маленькихъ монархическихъ государствахъ тропической Африки, имющихъ уже боле единую соціальную организацію, причемъ нкоторыя изъ нихъ ужо приняли мусульманскую религію.

Глава IV.

Рабство въ маленькихъ африканскихъ королевствахъ идолопоклонниковъ.— Дагомей.— Отсутствіе домашнихъ животныхъ.— Трудъ рабовъ и женщинъ.— Домашнее рабство.— Жертвоприношеніе рабовъ.— Избіеніе рабовъ въ Ашанти и въ Дагоме.— Невольничьи набги.— Вліяніе негроторговли.— Маленькія фетишистскія монархіи восточной Африки.— Каннибализмъ и промышленная цивилизація Момбутту.— Праздность мужчинъ и трудъ женщинъ.— Отсутствіе скота и охота за человкомъ.— Каннибальское обжорство.— Рабство женщинъ въ Карагуэ.— Похищеніе женщинъ.— Распредленіе плнныхъ женщинъ въ Угдид.— Народъ — собственность монарха.— Королевское право захвата.— Промышленность въ маленькихъ мусульманскихъ королевствахъ.— Семейныя мастерскія.— Промышленная робота женщинъ.— Крупный промышленный и торговый центръ въ Кано.— Коллективная работа мужчинъ и женщинъ.— Работа рабовъ въ пол.— Благодтельное вліяніе помси.— Сужденіе Африки объ Европ.— Моногамія и пьянство.— Характеристика свободы.— Эволюція рабства у африканскихъ чернокожихъ.

Намъ предстоитъ теперь разсмотрть рабство у такихъ народовъ, которые съ точки зрнія политической іерархіи повысились въ степени, какъ отдльныя государства. Въ области Гвинейскаго залива и Большихъ озеръ уже образовалось нкоторое количество маленькихъ монархій и везд въ этихъ монархіяхъ рабство существуетъ какъ учрежденіе. Нкоторые изъ этихъ монархическихъ государствъ исповдуютъ фетишизмъ, другіе же приняли исламъ, приспособивъ его къ своему умственному развитію. Но цивилизація фетишистскихъ государствъ замтно ниже тхъ, которыя перешли въ магометантство. Разница эта зависитъ отъ многихъ причинъ. Прежде всего тутъ иметъ вліяніе то обстоятельство, что государства, перешедшія въ мусульманство, большею частью, находятся по близости южной границы Сахары и поэтому въ нихъ существуетъ большая или меньшая примсь крови берберовъ, затмъ религія Магомета, несмотря на свои несовершенства, стоитъ въ нравственномъ отношеніи все-таки гораздо выше грубаго фетишизма племенъ Габона или Мозамбика. Рабство, организованное, Магометомъ, не имло столь суроваго характера и поэтому мы начнемъ свой обзоръ не съ магометанскихъ государствъ, а съ тхъ, гд рабство существуетъ еще въ своей первобытной африканской форм, свободной отъ всякихъ постороннихъ вліяній.

Дагомей, съ котораго мы начнемъ свое изслдованіе, такъ какъ дагомейская раса мало отличается отъ расъ Габона и Конго,— страна плодородная и довольно хорошо обработанная вблизи городовъ. Близъ Канна, въ благопріятное время года, вс окрестности покрыты полями. Дагомейцы воздлываютъ различныя растенія: три сорта хлбныхъ злаковъ, рисъ, просо, горохъ, бобы, пататы, ямсъ, дыни и различныя овощи, а также плодовыя деревья. Хлбное зерно размалывается между двумя камнями, какъ у всхъ африканскихъ дикарей. Изъ приготовленной подобнымъ образомъ муки длаютъ кашицу или лепешки, называемыя ‘konki’, которыя дятъ съ приправою пальмоваго масла.

Къ несчастью, въ Дагомеи не существуетъ ни одного животнаго, годнаго къ работ, такъ какъ лошади тамъ не живутъ, а быки слабосильны, поэтому вс полевыя работы должны производиться людьми и, разумется, выпадаютъ на долю слабыхъ и беззащитныхъ, на долю рабовъ и женщинъ. Вслдствіе склонности дагомейцевъ къ земледлію, они нуждаются въ большомъ количеств рабовъ и даже у самаго бднаго изъ дагомейцевъ непремнно есть хоть одинъ рабъ. Но этихъ домашнихъ рабовъ надо ставить совершенно отдльно отъ плнныхъ, которыхъ дагомейская армія уводила цлыми тысячами во время своихъ нападеній на пограничныя племена. Домашніе рабы въ Дагоме не продаются и продажа ихъ даже запрещена королемъ, предоставляющимъ себ монополію торговли невольниками. Обыкновенно домашніе рабы занимаются спеціально земледльческими работами и пользуются даже сравнительною независимостью, живя въ пол, хотя независимость эта и не мшаетъ имъ по временамъ получать удары кнута. Такъ какъ ихъ дти также становятся рабами, то классъ рабовъ, конечно, все увеличивается.

Участь домашнихъ рабовъ въ Дагомеи совсмъ иная, нежели участь военноплнныхъ, которыхъ король приносилъ въ жертву или продавалъ цлыми стадами или же раздаривалъ цлыми сотнями своимъ придворнымъ и офицерамъ. Нтъ сомннія, что существованіе многочисленнаго населенія рабовъ облегчаетъ трудъ женщинъ, но все-таки не отмняетъ его совершенно. Женщины ходятъ на полевыя работы вмст съ рабами и согласно обычаю, распространенному на всемъ черномъ континент, на женщинъ спеціально возлагается обязанность размалывать зерно и носить воду для хозяйства. Вс эти работы он выполняютъ обыкновенно, неся за спиной плохо привязаннаго ребенка, который болтается во вс стороны.

Любопытное зрлище представляютъ дагомеянки, когда он гурьбой возвращаются отъ источника, неся на голов кувшины, наполненныя водой, а за спиной ребенка, он болтаютъ взапуски, не вынимая даже трубки изо рта. Дагомеянки, вроятно, не чувствовали бы себя слишкомъ несчастными, еслибъ не свирпость мужей, которые обращаются съ ними хуже, чмъ съ рабами, и зачастую исполосовываютъ имъ спины палочными ударами.

Однако ни женщины, ни домашніе рабы не приносятся въ жертву во время знаменитыхъ дагомейскихъ человческихъ гекатомбъ, столь пріятныхъ сердцу монарха и его фетишистскихъ подданныхъ. Обыкновенно для такихъ боень служили военноплнные рабы, оставленные въ живыхъ, тогда какъ другіе обезглавливаются тотчасъ же посл побды, причемъ головы ихъ уносятся, какъ трофеи. Эти кровавыя жертвы, повергающія въ ужасъ европейца, въ сущности представляютъ въ Дагоме пережитокъ, такъ какъ противорчатъ состоянію цивилизаціи дагомейскаго народа, они указываютъ, что не смотря на расширеніе границъ, введеніе абсолютной монархической власти и учрежденіе священнаго класса жрецовъ, Дагомей не сдлалъ въ нравственномъ отношеніи никакихъ успховъ и не далеко ушелъ отъ маленькихъ габонскихъ племенъ, находящихся еще въ состояніи первобытной дикости и истребляющихъ своихъ военноплнныхъ.

Въ Дагоме кровожадность народа и короля дйствительно переходила вс границы и являлась главною причиною постоянныхъ войнъ, которыя вели дагомейскіе короли со своими сосдями. У ашантіевъ было то же самое, въ Бантам избіенія рабовъ совершались очень часто и кровь ихъ собиралась въ большой бронзовый бассейнъ, такъ какъ она служила для приготовленія фетишей, которымъ приписывалось непреодолимое могущество. Избіеніе рабовъ въ Дагоме продолжалось до самаго завоеванія этой страны французами. Дагомейскій король Грере по вступленіи на престолъ въ теченіе полутора мсяца ежедневно отправлялъ посланныхъ къ своему умершему отцу, для чего убивалъ множество рабовъ. Въ два дня было обезглавлено боле пятисотъ рабовъ, поднесенныхъ для этой цли въ даръ знатными мулатами Ундаха. Въ одну ночь было заколото пятнадцать плнныхъ, тоже отправленныхъ на тотъ свтъ, чтобы они тамъ служили покойному королю.

Въ Ашанти нравы и предразсудки очень похожи на дагомейскіе, смерть королей давала поводъ къ такимъ же гекатомбамъ и число жертвъ достигало нсколькихъ тысячъ. Частныя лица подражали въ длинномъ случа монархамъ, но въ гораздо боле скромныхъ размрахъ, и если умиралъ богатый человкъ, то непремнно два-три раба приносились въ жертву у порога его дома.

Кром похоронныхъ жертвоприношеній въ обоихъ королевствахъ существовали еще благодарственныя жертвопринощенія. Дагомейскій король посл побды надъ Фидасами принесъ въ жертву нсколько тысячъ рабовъ въ знакъ благодарности богамъ. Матеріалъ для такихъ грандіозныхъ жертвоприношеній добывался посредствомъ дикихъ набговъ на боле слабыхъ сосдей. Во времена процвтанія европейской негроторговли, пощаженные плнники покупалась безъ труда и гуртомъ европейскими негроторговцами, причемъ средняя цна была 400 франковъ за каждаго раба. Европейская негроторговля имла двойное вліяніе на рабство: дурное — въ томъ отношеніи, что она побуждала къ набгамъ, и благодтельное — въ томъ, что свирпость нсколько умрялась жаждой наживы. Въ самомъ дл умерщвлялись большею частью лишь такіе плнные, которыхъ не удавалось выгодно сбыть. Къ этой жестокости примшивалась даже нкотораго рода наивность. Такъ, въ Дагоме король Грезо-Аподжи, желая, чтобы его умершій отецъ имлъ на томъ свт собственную лошадь, веллъ обезглавить его коня и раба, который долженъ былъ его вести, и похоронить ихъ вмст въ одной могил. Приносимые подобнымъ образомъ въ жертву рабы совершенно входили въ ту роль, которую имъ навязывали и даже брали порученія на тотъ свтъ, встрчая смерть съ полнйшимъ равнодушіемъ. У ашантіевъ происходило тоже самое и тысячи работъ умерщвлялись ца могилахъ королей и вообще отъ времени до времени рабы приносились въ жертву исключительно съ цлью ‘полить ихъ кровью королевскія могилы’.

Такое монархическое и религіозное безуміе, конечно, повело къ тому, что во всхъ классахъ населенія рабская приниженность разнилась въ высокой степени. Народъ и женщины, встрчаясь съ знатными лицами, падали нимъ на землю. Одицъ губернаторъ дагомейской провинціи, у котораго прзидентъ французской факторіи имлъ неосторожность спросить о здоровья короля, отвтилъ лишь посл того, какъ, по правиламъ этикета, вымазалъ себ землей голову, руки и ноги. ‘О!— сказалъ онъ потомъ,— эти иностранцы, блые, право, удивительные люди, они съ вами говорятъ о корол, словно о самой обыкновенной вещи!’ Въ амомъ дл, по понятіямъ фетишистскихъ монархій тропической Африки, властелинъ не можетъ быть просто человкомъ, онъ представляетъ нчто высшее, и съ давнихъ поръ народъ уже привыкъ къ тому, что король поступаетъ съ нимъ какъ ему вздумается, попираетъ его ногами, Когда захочетъ, и опустошаетъ сосднія страны по произволу. Кром того, жрецы составляютъ для короля какъ бы священную почетную стражу и до нкоторой степени длаютъ его въ глазамъ бдныхъ чернокожимъ властелиномъ надъ таинственною страной, находящейся за предлами видимаго міра, надъ тми мрачными областями, которыя воображеніе бднаго негра населяетъ всевозможными страшными призраками. Отсюда и происходитъ рабская покорность и приниженность народа, имющая равно какъ политическій, такъ и религіозный характеръ, и вошедшая, такъ сказать, въ плоть и кровь этого народа.

Племена восточной Африки съ соціологической точки зрнія нисколько не отличаются отъ племенъ западной Африки. И т, и другіе, въ силу соціальныхъ привычекъ, проникнуты невольническими воззрніями. Европейскіе торговцы невольниками еще боле расширили На запад Африки предлы рабства, а На восток этому содйствовали ихъ соперники — арабы. На запад Африки Дагомей и Ашанти являются типичными представителями маленькихъ негритянскихъ королевствъ. Но и въ восточной Африк существуютъ такія же государства, до сихъ поръ избгавшія магометанскаго прозелитизма. Изъ нихъ наиболе сохранившіеся въ состояніи первобытной дикости — Момбутту, хотя племя, населяющее его, такъ же какъ и остальныя племена въ этой области, принадлежитъ къ высшей рас чернокожихъ, къ нубійской или эіопской рас. Нравы Момбутту еще боле первобытны, нежели дагомейскіе, но рядомъ съ самымъ дикимъ каннибализмомъ у нихъ существуетъ довольно развитая, хотя и одностороннимъ образомъ промышленная цивилизація. Ткацкое искусство, положимъ, имъ пока еще совершенно неизвстно, они не носятъ другой одежды кром сдланной изъ древесной коры, Не имютъ скота и весьма посредственно воздлываютъ землю, но въ то же время Они чрезвычайно искусные кузнецы, архитекторы и обнаруживаютъ артистическія наклонности, въ особенности у нихъ развитъ вкусъ къ музык. Монархи Момбутту — это Нероны въ миніатюр, пользующіеся абсолютною властью.

Кром музыки, занятіе которой воспрещается женщинамъ, кузнечнаго мастерства, тоже составляющаго спеціальность мужчинъ, а также войны и охоты, мужчины Момбутту ровно ничего не длаютъ. Они съ утра лежатъ, растянувшись на своихъ искусно сдланныхъ скамьяхъ, подъ тнью пальмъ и лниво покуриваютъ, наслаждаясь прохладой. Въ жаркіе часы дня они скрываются въ большихъ прохладныхъ хижинахъ, прекрасно построенныхъ и приспособленныхъ для собраній, гд они проводятъ время въ оживленной бесд, сопровождаемой энергичными жестикуляціями. Въ это же время женщины воздлываютъ землю, собираютъ жатву, плоды и высушиваютъ ихъ, приготовляютъ глиняную посуду и древесный войлокъ — однимъ словомъ, вся тяжесть промышленнаго труда лежитъ на женщин и, слдовательно, мужчины не могутъ чувствовать потребности имть рабовъ. Но у нихъ есть другія потребности. Несовершенство земледлія и отсутствіе скота ставятъ пропитаніе Момбутту въ значительной степени въ зависимость отъ охоты, весьма ненадежнаго и неврнаго источника. Момбутту, впрочемъ, придумали средство обезпечить себя пропитаніемъ и къ охот за зврями прибавили еще охоту за людьми.— Это самые отъявленные каннибалы въ Африк. Окруженные негритянскими племенами, принадлежащими къ сравнительно боле низкой рас, Момбутту относятся къ нимъ совершенно такъ, какъ къ дичи и нападаютъ на нихъ единственно только съ цлью раздобыть мяса. Куски этой человческой дичи тутъ же раздляются между охотниками, разрзываются длинными ломтями и коптятся на мст, а затмъ уносятся съ собою въ качеств запаса. Оставшіеся въ живыхъ плнники уводятся и сохраняются для будущихъ пировъ. Дти, мясо которыхъ считается особенно нжнымъ, предназначаются для королевскаго стола. Взрослые идутъ въ пищу для народа. Швейнфуртъ видлъ, какъ одна женщина Момбутту занималась опаливаніемъ нижней части человческаго тла совершенно такъ, какъ это у насъ длается со свиными тушами. Момбутту, слдовательно, рабовъ не имютъ и плнные служатъ для нихъ лишь запасною дичью.

Эти ужасные нравы, какъ мы уже говорили, совмщаются у Момбутту съ довольно развитою цивилизаціей и даже съ нкоторымъ благородствомъ характера въ другихъ отношеніяхъ. Это указываетъ до нкоторой степени, что рабство возникло и развивалось вмст съ земледліемъ и отчасти содйствовало обузданію каннибальскихъ вкусовъ и кровожадности. Мы видимъ, что въ маленькихъ королевствахъ Уньорю и Карагуэ, изобилующихъ скотомъ, каннибализма не существуетъ, однако, рабство очень развито и особенно рабство женщинъ. Чтобы достать женщинъ, устраиваютъ кровавые набги и уводятъ женщинъ толпами, убивая ударами дубинки по голов тхъ, которыя слишкомъ стары, чтобы слдовать за отрядомъ. Плнницы служатъ и наложницами и работницами одновременно, он представляютъ нчто врод размнной монеты и даже налогъ въ королевскую казну выплачивается ими.

Въ королевств Уганда, боле крупномъ и могущественномъ, чмъ другія, посл каждой военной экспедиціи король дарилъ своимъ любимцамъ сотни плнныхъ женщинъ, которыхъ пригоняли къ нему цлыми стадами. Плнницы становились или наложницами, или работницами, однако все же признавалось нужнымъ держать ихъ на привязи нкоторое время, чтобы он не вздумали убжать.

Въ этомъ любопытномъ королевств Уганда, которое капитанъ Спикъ назвалъ каррикатурой абсолютной власти, существуютъ еще, кром войны, и другіе источники рабства. Монархъ считается собственникомъ своихъ подданныхъ и ихъ имущества и можетъ имъ распоряжаться, какъ вздумается, поэтому король Мтезы далъ Спику право забирать все, въ чемъ будетъ нуждаться онъ самъ или его люди, а королева мать вручила ему знакъ отличія — внокъ изъ виноградныхъ листьевъ, дающій ему право забирать всхъ дтей, которыя ему понравятся, и длать изъ нихъ своихъ рабовъ.

Но везд въ этихъ областяхъ все таки настоящая раба это — женщина. Очень понятно, что туземцы стараются обладать какъ можно большимъ числомъ такихъ существъ, изъ которыхъ они могутъ извлечь самую разнообразную пользу, и большею частью участь женщины не-рабы весьма мало отличается отъ участи женщины-рабыни, похищенной или купленной.

Восточная Африка, слдовательно, въ этомъ отношеніи не боле цивилизована, чмъ западная, и даже, пожалуй, стоитъ ниже этой послдней, потому что нкоторыя изъ ея маленькихъ монархій, не смотря на относительную цивилизацію, все таки сохраняютъ ужасные нравы антропофаговъ. Въ маленькихъ африканскихъ монархіяхъ мы видимъ, какъ самые ужасные обычаи уживаются рядомъ съ промышленною цивилизаціей, сравнительно уже достигшей нкотораго развитія. Военноплнныхъ съдаютъ безъ колебанія лишь тамъ, гд не существуетъ еще настоятельной потребности въ рабахъ, и въ такихъ мстахъ война представляетъ скоре простую охоту на человческую дичь. Но везд, даже тамъ, гд уже введено рабство, большая часть тяжелой общественно необходимой работы все-таки ложится на женщину.

Покончивъ съ областями, населенными дикими чернокожими племенами, мы должны разсмотрть теперь такія государства тропической Африки, гд примсь боле развитой расы создала боле высокую цивилизацію и послужила толчкомъ къ развитію промышленности. Въ маленькихъ мусульманскихъ королевствахъ тропической Африки соціальный, промышленный и нравственный уровень замтно выше, чмъ въ первобытныхъ государствахъ, о которыхъ мы только что говорили. Политическая организація мусульманскихъ королевствъ боле сложна, соціальная жизнь мене элементарна и промышленность сравнительно очень развита, что, конечно, оказываетъ вліяніе на организацію рабства. Въ Европ вообще не имютъ достаточно врнаго понятія о степени развитія промышленной и торговой дятельности въ этой области Африки. Кром фулаховъ, еще предпочитающихъ пастушескій образъ жизни, вс другія маленькія государства занимаются промышленными производствами. Мавры въ Сенегал еще во времена Мунго Парка были опытными кузнецами, горшечниками и сыромятниками. Въ Бабагри въ особенности развито ткацкое и красильное производство, тамъ выдлывается тонкій холстъ на станкахъ, представляющихъ род пялецъ съ челнокомъ, только полотнища этого холста очень узки, не боле четырехъ дюймовъ въ ширину. Такихъ пялецъ въ нкоторыхъ домахъ бываетъ по восьми и даже десяти. Ткацкимъ ремесломъ занимаются Преимущественно юноши, а красильнымъ — женщины. Окраска тканей производится въ большихъ глиняныхъ горшкахъ, въ которыхъ находится растворъ индиго. Подобнаго рода производство распространено во всхъ маленькихъ мусульманскихъ государствахъ, вплоть до самаго Тимбукту и Кано. Въ Сакату женщины прядутъ хлопчатую бумагу и часто прерываютъ работу, чтобы полюбоваться въ маленькое зеркальце на свои прекрасные зубы и глаза. Такъ какъ пряжа представляетъ сравнительно легкое занятіе, то она и предоставляется замужнемъ женщинамъ и состарвшимся рабамъ, къ которымъ питаютъ привязанность. Но главное производство въ Сакату — это выдлка козьихъ кожъ и окрашиваніе ихъ въ красный или желтый цвта.

Чмъ дале мы подвигаемся къ востоку, тмъ боле совершенствуются эти производства. Искусство ковать желзо также распространено и въ разныхъ областяхъ достигаетъ боле или мене различной степени развитія. Въ Каарта строютъ даже доменныя печи въ миніатюр для плавленія руды. Такіе же остроумные приборы Швейнфуртъ встрчалъ и въ восточной Африк, гд они даже еще боле усовершенствованы и, пожалуй, представляютъ наслдіе древней эіопской цивилизаціи.

Вс эти маленькіе промышленные центры тропической Африки трудятся для экспорта, крупныя же торговыя сдлки совершаются въ двухъ главныхъ большихъ городахъ, Кано и Тимбукту. Промышленность и торговля въ Кано способствуютъ зажиточности населенія, что дйствуетъ смягчающимъ образомъ на нравы. Промышленность въ Кано иметъ семейный характеръ и большихъ фабрикъ совсмъ не существуетъ, каждый домъ представляетъ маленькую мастерскую, а въ деревняхъ, кром того, занимаются еще и полевыми работами. По словамъ Барта, эта область, повидимому, самая счастливая на земномъ шар, такъ какъ она чрезвычайно плодородна, хлбъ рождается прекрасно и пастбищъ много. Но, съ другой стороны, эти богатства подвергаютъ страну постояннымъ нашествіямъ сосднихъ народовъ, такъ что населеніе должно быть всегда готово къ оборон.

Торговля Кано очень обширна, она распространяется на западъ до самаго моря, на востокъ до Багорми, на свер до Раша, Мурзука и Триполи. Въ Кано существуетъ рабство, но условія его не столь ужасны, какъ въ другихъ мстахъ, и это можно приписать какъ относительному богатству населенія, такъ и легкости промышленныхъ работъ, всегда приносящихъ доходъ и выполняемыхъ въ семь. Канорисы не злоупотребляютъ охотой за невольниками, такъ какъ она имъ не доставляетъ особенныхъ выгодъ и они предпочитаютъ домашнихъ рабовъ, воспитанныхъ и выросшихъ въ семь, а съ такими рабами даже очень дикія племена обращаются сравнительно мягче, чмъ съ другими. Торговля невольниками совершается и въ Кано, но невольники отправляются больше транзитомъ, да и то эта торговля не очень велика, такъ какъ черезъ Кано переправляется въ годъ не боле 5.000 рабовъ.

Общее довольство и мелкая домашняя промышленность оказываютъ въ Кано благодтельное вліяніе на нравы. Женщины не терпятъ слишкомъ дурного обращенія и не заваливаются черезчуръ работой, какъ въ другихъ мстахъ, такъ какъ трудъ ихъ можно утилизировать въ различныхъ домашнихъ промышленныхъ производствахъ, не требующихъ слишкомъ большой затраты мускульной силы, но требующихъ все-таки извстной тщательности, навыка и нкоторой доли понятливости, такъ что въ большинств случаевъ ихъ нельзя бываетъ поручать простымъ рабамъ’, женщина такимъ образомъ является очень полезною помощницей работника мужчины и онъ поневол долженъ щадить ея силы. Рабы въ Кано большею частью употребляются для полевыхъ работъ и ухода за скотомъ, и такъ какъ во время этихъ работъ рабы находятся вдали отъ своего господина, то естественно, что они пользуются относительною независимостью. Къ тому же и магометанская религія оказываетъ даже нкоторое покровительство рабамъ — мусульманамъ, хотя главная причина тутъ заключается въ значительной примси берберской крови. Туареги или берберы Сахары обращаются очень хорошо со своими рабами, а въ Кано именно и преобладаетъ эта раса, какъ и во всхъ главныхъ городскихъ центрахъ этой промышленной области.

Примсь блой крови далеко не имла такого благодтельнаго вліянія на африканскихъ чернокожихъ. Извстно впрочемъ, что скрещиваніе расъ часто ведетъ къ тому, что къ метисамъ переходятъ скоре недостатки, нежели качества расы. Африканскій негръ, въ сущности, добродушенъ, это скоре импульсивный ребенокъ, хотя и способный даже на зврскіе поступки, но не столько вслдствіе природной жестокости сколько подъ вліяніемъ минуты. Однако фулахи, раса, образовавшаяся вслдствіе скрещиванія эіоповъ съ берберами, обладаютъ природною наклонностью къ жестокости и длаютъ зло просто ради зла, съ наслажденіемъ.

Въ промышленныхъ мусульманскихъ центрахъ Судана, гд сосредоточилась сравнительно боле высокая цивилизація, туземцы отлично сознаютъ, въ чемъ гршатъ наши европейскія учрежденія и на критическія замчанія путешественниковъ по поводу рабства и полигаміи отвчаютъ иногда очень мтко. Такъ, напримръ, въ Бурну одинъ знатный туземецъ приписалъ моногаміи наклонность къ пьянству, столь распространенную среди европейскихъ христіанъ. По его мннію, несчастнымъ супругамъ, прикованнымъ на-вки другъ къ другу, ничего боле не остается, какъ топить горе въ вин, если бракъ ихъ бываетъ неудаченъ. А въ Сегу другой африканецъ-резонеръ пресерьезнымъ образомъ уврялъ, что въ Европ рабство далеко не уничтожено. ‘Я знаю, что у васъ не продаютъ людей,— сказалъ онъ,— но ваши солдаты, которыхъ начальникъ можетъ наказывать безъ суда, похожи на плнныхъ. Ваши земледльцы, хотя ихъ и не продаютъ другіе’люди, все-таки вынуждены продаваться сами, чтобы жить’. Вс туземцы Сенегамбіи дйствительно придаютъ значеніе только дйствительной, а не кажущейся индивидуальной свобод.

Разсматривая эволюцію рабства на черномъ континент, мы видимъ, что на самомъ низу лстницы находятся Момбутту, соединяющіе самую первобытную жестокость съ нкоторою долей промышленной и художественной цивилизаціи, художественные инстинкты у нихъ довольно развиты и они обнаруживаютъ большое пристрастіе къ музык и танцамъ. Но къ несчастью у Момбутту нтъ скота и поэтому несмотря на то, что они принадлежатъ къ боле высокой эіопской рас и на относительное развитіе художественныхъ вкусовъ, Момбутту все-таки сохранили каннибальскіе обычаи во всемъ ихъ первобытномъ ужас. Рабства въ собственномъ смысл этого слова у нихъ нтъ и они охотятся за людьми лишь для того, чтобы добыть человческаго мяса. Сравнительно съ Момбутту въ Уганд уже обнаруживается замтный прогрессъ: скотъ тамъ находится въ изобиліи и рабство уже существуетъ, но еще плохо организовано. Собственно говоря, весь народъ находится въ рабств у короля. Изъ военныхъ экспедицій приводятъ преимущественно только плнныхъ женщинъ, поэтому надо предполагать, что мужчины большею частью умерщвляются. Изъ этого стада плнницъ король выбираетъ тхъ, которыя ему понравятся, остальныхъ же раздаетъ своимъ придворнымъ. Чтобы очистить мсто въ своемъ гарем, онъ ежедневно отправляетъ на бойню тхъ, которыя ему надоли и отъ которыхъ онъ желаетъ избавиться.

Посл Уганды идутъ Дагомей и Ашанти, гд рабство уже окончательно организовано и населеніе занимается скотоводствомъ и земледліемъ. Тамъ есть уже цлый классъ домашнихъ рабовъ, съ которыми обращаются сравнительно мягко, но первобытные кровожадные инстинкты племени все-таки еще не исчезли. Такъ какъ классъ домашнихъ рабовъ существуетъ давно и не особенно нуждается въ пополненіи, то отъ военно-плнныхъ, которыхъ теперь трудно продать, избавляются посредствомъ торжественныхъ жертвоприношеній, освященныхъ и поддерживаемыхъ религіей.

Переходя къ маленькимъ королевствамъ метисовъ и мусульманъ, мы находимъ уже боле развитую цивилизацію особенно съ промышленной точки зрнія, промышленность эта измнила и остальной строй жизни. Каннибализмъ исчезъ, исчезли также и жертвоприношенія рабовъ. Многочисленные рабы занимаются полевыми работами и пасутъ стада, свободные же люди не пренебрегаютъ ручнымъ трудомъ и каждая хижина представляетъ своего рода маленькую мастерскую, въ которой мужчины и женщины занимаются ремеслами, достигшими сравнительно большого развитія.

Безъ сомннія, тутъ замчается большой прогрессъ, особенно въ сравненіи съ Момбутту и дагомейцами, но не слдуетъ все-таки думать, что въ этихъ маленькихъ промышленныхъ королевствахъ жизнь легка для слабыхъ и беззащитныхъ, т. е. для женщинъ и рабовъ.

Глава V.

Женщина была первою рабынею мужчины.— Покупка женщинъ.— Сходство участи свободныхъ женщинъ и рабынь.— Трудъ женщинъ.— Носильщицы въ караванахъ.— Судьба женщины въ различныхъ соціальныхъ классахъ.— Рабы: громадная пропорція населенія рабовъ.— Законное положеніе домашняго раба.— ерархія рабства: военноплнные, домашніе рабы, колонисты и арендаторы.— Административные рабы.— Проституція невольницъ.— Права рабыни-наложницы.— Промышленное рабство.— Перемна владльца.— Освобожденіе.— Юридическое рабство.— Сравнительная мягкость рабскаго законодательства въ промышленныхъ городахъ.— Различныя причины рабства.— Колдовство.— Продажа дтей родителями. Дти, обреченныя проклятію.— Европейская и арабская торговля невольниками.— Набги охотниковъ за невольниками.— Королевская охота за невольниками.— Ужасы невольничьихъ каравановъ.— Торговцы невольниками.— Дйствіе африканскаго рабства.— Нравственное вырожденіе рабовъ и ихъ владльцевъ.— Эволюціи рабства въ Африк.

Во всей тропической Африк, даже тамъ, гд промышленность уже достигла извстнаго развитія, женщина все-таки не боле, какъ домашняя раба, она — наложница и въ то же время рабочій скотъ. Вотъ что говоритъ, напримръ, одинъ изъ древнйшихъ путешественниковъ, Мунго-Паркъ: ‘Мавры, въ Сенегамбіи, придаютъ очень мало значенія умственнымъ качествамъ женщины и отсутствіе этихъ качествъ не считается вовсе недостаткомъ въ глазахъ мужчины… Женщины воспитываются лишь для чувственныхъ удовольствій, которыя он должны доставлять своему повелителю, и главный долгъ ихъ — рабская покорность. Мавры имютъ странное понятіе о физической красот женщинъ. Дородность и красота у нихъ — синонимы. Только та женщина можетъ считаться красивой, которая не въ состояніи ходить безъ того, чтобы ее не поддерживали рабы съ обихъ сторонъ. Настоящая красавица всомъ должна равняться всу верблюда’.

Это свидтельство Мунго-Парка подтверждается и всми позднйшими изслдователями. Молодыя двушки, чтобы соотвтствовать понятіямъ о красот, откармливаются всми способами. Только мальчики учатся читать и писать по-арабски, двочки же не получаютъ никакого образованія, и какъ только он вышли изъ дтства, обязаны почитать всхъ мужчинъ, и даже мать не иметъ права сть вмст со своимъ сыномъ. Въ виду тхъ требованій тлесной красоты, которыя предъявляются женщин, выборъ жены или наложницы-рабыни не представляетъ затрудненій — выбирается та, которая толще. Такимъ образомъ все опредленіе женской красоты сводится къ простому ариметическому разсчету.

Жены покупаются такъ же, какъ и рабыни, и число женъ находится въ зависимости отъ богатства мужа-покупателя. Но участь такъ называемыхъ свободныхъ женщинъ весьма мало отличается отъ участи рабынь. Жена даже богатаго человка не избавляется отъ тяжелаго труда. Размалываніе зерна, составляющаго одну изъ самыхъ тяжелыхъ работъ, везд возлагается на женщинъ. Но въ Кано, гд зажиточность населенія довольно велика и цивилизація боле развита, чмъ въ другихъ городскихъ поселеніяхъ этой области, домашняя жизнь женщинъ не такъ тяжела, какъ въ другихъ мстахъ, хозяйки дома кокетливо одты и хотя сами приготовляютъ обдъ своимъ мужьямъ, но зерно размалывается рабами, и свободныя женщины только наблюдаютъ за ихъ работой. Въ промышленныхъ городахъ свободныя женщины преимущественно занимаются пряжей, тканьемъ и окраской матерій, что избавляетъ ихъ до нкоторой степени отъ другихъ тяжелыхъ работъ, напримръ, полевыхъ или ношенія тяжелыхъ грузовъ. Везд, впрочемъ, хлбопашество предоставляется женщинамъ, все равно, свободнымъ или рабамъ. Въ Сулима, за исключеніемъ посва и жатвы, мужчины не работаютъ въ пол, они доятъ коровъ и вообще занимаются молочнымъ хозяйствомъ. Женщины же ухаживаютъ за полемъ, строятъ дома и стны, исполняютъ должность цирюльниковъ и хирурговъ, шьютъ и моютъ, он же служатъ какъ носильщики и вообще какъ вьючный скотъ. Въ Кіама транспортъ товаровъ производится при посредств быковъ, муловъ, ословъ и женщинъ. За весьма скромную плату, говоритъ Клаппертонъ, женщины отправлялись въ Ниффе и возвращались оттуда обремененныя тяжелыми ношами. Въ смшанныхъ караванахъ въ Мусс самыя тяжелыя ноши доставались старухамъ и молодые люди съ полнйшимъ равнодушіемъ отказывались помогать имъ. Въ Тессауа Бартъ наткнулся на караванъ женщинъ, до того нагруженныхъ, что он едва передвигали ноги.

Въ нкоторыхъ округахъ, однако, мужчина и женщина работаютъ вмст. Не всякій настолько богать, чтобы имть рабовъ или нсколько женъ, и въ Судан, за исключеніемъ мстностей, прилегающихъ къ Сахар, для полевыхъ работъ никогда не пользуются домашними животными и въ небогатыхъ семьяхъ эти работы выполняются совмстно мужемъ и женой: мужъ идетъ впереди съ мотыкой и взрываетъ землю, а жена слдуетъ за никъ и бросаетъ зерна въ продланныя имъ на равномъ разстояніи другъ отъ друга ямы въ земл. До введенія плуга такой способъ засванія поля, вроятно, повсюду былъ въ употребленіи и теперь еще онъ употребляется въ Кита. Въ нкоторыхъ мстностяхъ еще и другая причина вынуждаетъ мужчинъ работать въ пол, это — отсутствіе безопасности. Мужчина отправляется въ поле, вооруженный лукомъ и стрлами, такъ какъ всегда можетъ представиться необходимость отбить какое-нибудь нападеніе.

Такіе факты все-таки указываютъ, что не слдуетъ составлять слишкомъ выгоднаго мннія о промышленной Африк. Положимъ, эта область уже вышла изъ состоянія совершенно первобытной дикости и ужасы антропофагіи въ ней неизвстны, но въ нравахъ все еще осталось много варварства. Не вс женщины одинаково терпятъ притсненія, такъ какъ есть богатыя и есть бдныя, классъ свободныхъ женщинъ и классъ рабынь. Богатыя женщины живутъ по необходимости въ праздности. Спеціальныя воззрнія на красоту поневол принуждаютъ ихъ къ бездйствію. Но женщины средняго класса уже должны работать, хотя и не слишкомъ много, и избгаютъ тяжелаго труда, бдныя же представляютъ ничто иное, какъ вьючный скотъ, и съ ними обращаюся безъ всякой пощады, эксплуатируя ихъ силы насколько возможно. Посмотримъ же, какова участь настоящихъ рабовъ, составляющихъ настоящихъ товарищей женщинъ по несчастью.

Въ Нигритіи населеніе рабовъ очень многочисленно и у мандинговъ рабы составляютъ три четверти населенія. Въ Сакату на улицахъ происходитъ постоянное передвиженіе рабовъ. Въ Адамуа частныя лица часто держали у себя по тысяч рабовъ, Эта провинція выплачивала ежегодно дань мелкому мусульманскому владльцу и эту дань составляли лошади, скотъ и пять тысячъ туземныхъ рабовъ. Въ Кано и теперь еще насчитывается по тридцати рабовъ на каждаго свободнаго человка. Во всхъ этихъ маленькихъ мусульманскихъ монархіяхъ, уже вышедшихъ изъ состоянія дикости, наибольшая часть соціальнаго труда возлагается, конечно, на рабовъ, но положеніе ихъ все-таки приняло боле законный характеръ и рабство приняло боле мягкій характеръ, особенно въ нкоторыхъ случаяхъ. Названіе ‘рабъ’ примняется одинаково ко всмъ классамъ не свободнаго населенія, не знающимъ другого судьи, кром своего господина, который также самъ несетъ на себ отвтственность за вс поступки своего раба и иметъ право распоряжаться съ нимъ какъ, съ вещью, однако, далеко не вс рабы находятся въ одинаковыхъ условіяхъ. Съ домашними рабами обыкновенно обращаются хорошо. Въ Сакату владльцы женятъ своихъ рабовъ по достиженіи ими 20-ти-лтняго возраста и отправляютъ ихъ въ свои деревни, гд рабы строятъ себ хижины и владлецъ заботится о ихъ пропитаніи до наступленія жатвы. Богатые феллахи идутъ еще дальше, они обучаютъ чтенію и письму своихъ рабовъ даже женщинъ. Существуетъ цлая іерархія рабства, на самой нижней ступени которой находятся военноплнные и дти рабовъ, рожденные вн брака. Эти несчастные стоятъ какъ бы вн человчества, они служатъ одновременно и размнною монетой, и вьючнымъ скотомъ и ихъ водятъ изъ страны въ страну привязанными за шею и нагруженными до чрезмрности. Ихъ покупаютъ часто только для одного перехода и по прибытіи на мсто перепродаютъ, такъ что они постоянно мняютъ владльцевъ и всю свою жалкую жизнь проводятъ въ странствованіяхъ съ мста на мсто. Для рабовъ этой категоріи состраданія нтъ’, ихъ плохо кормятъ, лишаютъ одежды, обращаются съ ними дурно, заковываютъ въ кандалы и приковываютъ къ древесному чурбану за малйшій проступокъ, а въ случа заболванія ихъ прямо бросаютъ на дорог. Однимъ словомъ, рабъ этой категоріи ставится на одну доску съ животнымъ, которымъ никто не интересуется.

Совсмъ не такова участь домашнихъ рабовъ. Эти послднія составляютъ часть семьи, переходятъ изъ поколнія въ поколніе и часто даже имютъ большое вліяніе на своихъ господъ. Пожилые люди, старше ихъ возрастомъ, называютъ ихъ не иначе, какъ: ‘мое дитя, мой сынъ, моя дочь’, одного съ ними возраста — ‘мой братъ, мой другъ, моя сестра’, а дти обращаются къ нимъ со словами: ‘мой дядя, моя тетка, мой отецъ, моя мать’. Только эти рабы должны всегда первые кланяться при встрч со свободными людьми и не имютъ права садиться въ ихъ присутствіи. Рабы третьей категоріи сдлали еще одинъ шагъ дальше къ освобожденію. Это уже не боле, какъ колонисты, которые обязаны выполнять нкоторыя полевыя работы для своего господина. Въ Бусс нкоторые рабы стали настоящими арендаторами, они могутъ жить, гд имъ угодно, но подъ условіемъ являться къ своему господину по первому призыву. Они длятся со своимъ господиномъ продуктами своего труда и сами прокармливаются. Выполнивъ это обязательство, они вполн располагаютъ собой и могутъ заниматься торговлей и ремеслами для собственной выгоды. Иногда рабы бываютъ даже богаче своихъ господъ и пользуются большимъ уваженіемъ, вмст со своею законною семьей. Но вся эта свобода, хотя и рдко нарушаемая владльцами, все-таки не составляетъ законнаго права раба и господинъ его можетъ, если захочетъ, отнять у него имущество, дтей, жену и т. д. Въ промышленномъ Судан свободные люди, чтобы избжать мщенія или нужды, часто превращаются въ такихъ колонистовъ и становятся родоначальниками цлаго поколнія рабовъ. Иногда сами родители, обремененные многочисленнымъ семействомъ, отдаютъ кого-нибудь изъ своихъ дтей богатымъ людямъ, но подъ условіемъ, чтобы дти ихъ принадлежали къ одной изъ вышеназванныхъ трехъ категорій рабовъ. Послдняя категорія составляетъ собственно аристократію рабства и чернокожіе Судана сравниваютъ ее и причисляютъ къ ней нашихъ солдатъ и чиновниковъ, которые въ ихъ глазахъ не есть свободные люди. Изъ числа этихъ административныхъ рабовъ выбираются королевскіе чиновники, образующіе цлыя корпораціи, глава которыхъ назначается королемъ по своему желанію. Въ Сегу цлые полки въ 1.200—2.000 человкъ исключительно состоятъ изъ рабовъ, не исключая и начальниковъ. Бамбарасы назначаютъ рабовъ на первыя государственныя должности, такъ какъ, по ихъ мннію, свободный человкъ не можетъ унизиться до того, чтобы занимать какую-либо иную должность, кром судьи. Такіе высокопоставленные рабы, въ свою очередь, сами имютъ рабовъ низшей категоріи, которые выполняютъ для нихъ полевыя работы и могутъ безнаказанно подвергаться дурному обращенію. Въ Діала Солейлье извинился передъ королемъ за то, что ударилъ въ его присутствіи одного изъ этихъ рабовъ, но король ему на это отвтилъ: ‘О, вы можете сами бить и заставлять другихъ бить ихъ сколько вамъ угодно!’ Это паріи, съ которыми все дозволено, и часто можно видть въ пол даже пожилыхъ женщинъ, закованныхъ въ кандалы, все тло которыхъ испещрено слдами ударовъ.

Женщины рабыни этой категоріи часто составляютъ для своихъ господъ источникъ выгоды. Коранъ хотя и запрещаетъ господину вынуждать своихъ рабынь къ проституціи, но не воспрещаетъ ему извлекать выгоду, если он добровольно предаются этому ремеслу. Этимъ зачастую пользуются даже самые благочестивые мусульмане. Въ Сегу даже наиболе знатные господа, не стсняясь, кладутъ себ въ карманъ прибыль отъ такого рода торговли и даже знатныя дамы не гнушаются играть роль поставщицъ гаремовъ. Во мы знаемъ, что знатные люди древней Греціи въ своихъ взглядахъ на проституцію мало отличались отъ обитателей Сегу. Однако, въ другихъ отношеніяхъ маленькимъ мусульманскимъ монархіямъ тропической Африки надо отдать предпочтеніе передъ греко-латинскимъ міромъ. Конечно, господинъ пользуется неограниченными правами надъ всми своими рабами, къ какой бы категоріи они ни принадлежали, но рабыня, забеременвшая отъ своего господина, становится свободной съ рожденіемъ ребенка, и если остается при своемъ господин, то занимаетъ уже мсто среди законныхъ женъ. Притомъ же, къ домашнимъ рабамъ владльцы никогда не относятся съ презрніемъ и даже самые знатные люди иногда дятъ изъ одного блюда съ рабомъ, такъ что въ этомъ отношеніи рабъ иметъ даже преимущество надъ свободными женщинами, потому что этимъ послднимъ никогда не разршается раздлять трапезы мужчины. Такое же практическое равенство наблюдается ‘въ промышленныхъ занятіяхъ, при чемъ и рабы, и господа работаютъ вмст надъ выдлкою какихъ-нибудь издлій. Даже у мандинговъ, наимене цивилизованныхъ изъ всхъ народовъ этой области, домашніе рабы ограждены до нкоторой степени отъ произвола своего господина, который не можетъ ни убить своего раба, ни даже продать его, не устроивъ предварительно публичнаго судебнаго разбирательства по длу о поведеніи раба. Въ футах существуетъ еще боле курьезный обычай: если какой-нибудь недовольный рабъ желаетъ перемнять господина, то для этого ему нужно бываетъ отрзать кусочекъ уха старшему сыну того человка, которому онъ желаетъ принадлежать. Посл такого поступка онъ уже по праву принадлежитъ отцу раненаго ребенка и его прежній господинъ не можетъ этому противиться. Новый хозяинъ, выбранный такимъ оригинальнымъ способомъ, обыкновенно принадлежитъ къ числу наиболе уважаемыхъ и могущественныхъ вождей и поэтому чернокожіе вожди футаха довольно таки гордятся тмъ, если у нихъ не хватаетъ части или даже цлаго уха.

Покровительственные обычаи, впрочемъ, касаются только избранныхъ рабовъ, тхъ, которые родились въ стран, т. е. домашнихъ рабовъ, вс другіе находятся вн законовъ обычнаго права и вполн зависятъ отъ произвола своихъ господъ. Во всякомъ случа, такія сравнительно мягкія правила примняются лишь къ меньшинству рабскаго населенія и лишь въ промышленныхъ городахъ и въ особенности такихъ, которые уже вышли изъ состоянія варварства. Вьючные рабы не пользуются покровительствомъ этихъ законовъ, съ плнниками обращаются очень жестоко. Кром того, есть такія тяжелыя работы, которыя выполняются только рабами и, напримръ, слуги путешественника Барта отказались толочь гречиху, это была трудная работа и, слдовательно, ее надлежало выполнять только рабамъ. Тотъ же самый путешественникъ видлъ на склонахъ Судана, по близости Сахары, трехъ рабовъ, запряженныхъ въ плугъ, ихъ владлецъ погонялъ ихъ совершенно такъ, какъ погоняютъ вьючный скотъ. Подобнаго рода факты ясно указываютъ, какая участь ожидаетъ рабовъ у жестокаго господина.

Рабское населеніе Африки пополняется различными способами. Чернокожій можетъ сдлаться рабомъ, если онъ обвиненъ въ преступныхъ дйствіяхъ, а именно въ злонамренномъ колдовств, или если онъ былъ проданъ въ дтств своими родителями. Негръ въ случа нужды можетъ продать своего отца, мать, жену, дтей, чаще всего продаетъ своихъ дтей отецъ, иногда дядя съ материнской стороны, въ тхъ странахъ, гд матріархатъ оставилъ слды. Часто продаютъ дтей потому лишь, что находятся у нихъ признаки тяготющаго надъ ними проклятія, напримръ, если у ребенка вырзываются верхніе рзцы раньше нижнихъ. Но всего больше ряды рабовъ пополняются зврскими набгами, которые не прекращаются во всей невольничьей Африк. Набги эти имютъ очень давнее происхожденіе, такъ какъ еще въ самой глубокой древности уводили изъ восточной Африки рабовъ для счастливой Аравіи. Но вообще рабы представляютъ товаръ, который продается для частныхъ нуждъ и служитъ для экспортной торговли. До тхъ поръ, пока европейскія колоши нуждались въ рабахъ, мелкія негритянскія государства и племена добывали ихъ. для этой цли въ западной Африк. Мусульманскіе короли устраиваютъ безпрестанно невольничьи набги на негровъ-идолопоклонниковъ, которые въ ихъ глазахъ не принадлежатъ къ человчеству уже потому, что они не только не исповдуютъ ислама, но даже не исповдуютъ религіи Моисея или Христа.

Мы уже говорили о тхъ ужасахъ, которыми сопровождается обращеніе въ рабство негровъ, превращающихся такимъ образомъ въ товаръ. Но недостаточно овладть такимъ товаромъ, надо еще доставить его на такіе пункты, гд изъ него можно извлечь выгоду. Для этого требуется организація невольничьихъ каравановъ, со всми ихъ ужасами. Несчастные плнные связываются по двое за шею и вынуждены пшкомъ слдовать за всадниками, часто совсмъ нагіе и нагруженные тяжелою ношей. Маленькія дти или привязываются за сливою плнныхъ, или же прикрпляются къ сдлу бамбуковыми веревками, которые такъ крпко стягиваются, что порою врзываются въ тло ребенка. Грей и Дошаръ видли въ одномъ изъ такихъ каравановъ женщину, которая только что родила. Чтобы избавиться отъ ея ребенка, его бросили въ огонь. Положеніе вещей мало измнилось съ тхъ поръ. Въ восточной Африк совершаются такіе же ужасы и Буртонъ. напримръ, видлъ, какъ одинъ погонщикъ, которому надоло ждать одну изъ своихъ рабынь, двигавшуюся съ трудомъ по причин ранъ на ногахъ, преспокойно отрубилъ ей голову, на томъ основаніи, чтобы другой не могъ воспользоваться этою рабыней, когда онъ ее броситъ. Однако нкоторые негоціанты обращаются со своимъ товаромъ съ большею заботливостью и стараются не слишкомъ изнурять своихъ рабовъ, но длается это лишь ради торговыхъ интересовъ, съ такими же рабами, которые служатъ лишь для перенесенія тяжестей и не составляютъ мновой цнности, торговцы обращаются очень сурово и жестоко и безъ церемоніи бросаютъ ихъ на произволъ судьбы, въ случа болзни или недостатка продовольстія.

Послдствія рабства въ нравственномъ отношеніи также вредно отражаются на господахъ, какъ и на рабахъ. У этихъ послднихъ исчезло всякое нравственное чувство, вслдствіе того, что ихъ постоянно попираютъ ногами. Пойманные на мст преступленія, они всегда равнодушно отвчаютъ: ‘Разв же мы не рабы?’

Въ семьяхъ рабовъ отецъ никогда не вритъ въ законность е зоихъ дтей и единственное нравственное чувство, сохраняющееся у раба, это — уваженіе къ господину, который его кормитъ. Рабъ скоре можетъ оскорбить свою мать, отца и т. д., нежели поступить неуважительно по отношенію къ господину.

Владльцы рабовъ также подверглись соотвтствующему нравственному вырожденію. Въ восточной Африк, по словамъ Буртона, понятіе о совсти совершенно неизвстно и преступленіе не вызываетъ никакихъ угрызеній совсти или сожалній.

На соціальной дятельности рабство отразилось также самымъ неблагопріятнымъ образомъ. Негры работать не хотятъ и мечтаютъ о покупк рабовъ, которые выполняли бы за нихъ полевыя работы. Впрочемъ, стоитъ намъ перемнить названія и употребляемые въ Африк способы замнить другими, и мы безъ труда увидимъ, что въ обществахъ, съ виду [боле цивилизованныхъ, существуютъ аналогичныя явленія и дйствуютъ такіе же разсчеты, основывающіеся на соображеніяхъ не боле нравственнаго характера чмъ т, которыми руководствуются торговцы невольниками въ Африк.

Сдлавъ вкратц обзоръ эволюціи рабства въ Африк, мы видимъ, что въ первые періоды своего развитія африканское рабство иметъ много сходства съ рабствомъ австралійскихъ негровъ, но эволюція африканскаго рабства выразилась полне. Въ начал рабства нтъ, женщина выполняетъ всю общественно необходимую работу, впрочемъ, еще очень несложную. Поэтому военноплнныхъ убиваютъ и иногда убиваютъ для того, чтобы състь. Щадить ихъ начинаютъ лишь тогда, когда примшивается интересъ и изъ нихъ можно уже извлекать извстныя выгоды, продавая или заставляя работать. По мр усложненія условій жизни, зарожденія промышленности, первобытное рабство начинаетъ боле развиваться. Въ Африк повидимому настоящее рабство учреждено боле высокими расами и, разумется, распространенію рабства всего боле содйствовало развитіе промышленности.

У негровъ, находящихся еще въ дикомъ состояніи, число рабовъ сравнительно ограничено, но въ промышленныхъ городахъ Судана оно очень велико, тамъ считается три или четыре раба на одного свободнаго человка. Вмст съ развитіемъ рабства облегчается и участь домашнихъ рабовъ, причемъ нкоторые изъ нихъ даже пріобртаютъ относительную независимость. Но такъ какъ необходимо все-таки пополнять ряды населенія рабовъ, то для этого прибгаютъ къ нападеніямъ на племена, мене цивилизованныя, и плнные, предназначенные для продажи, зачастую подвергаются очень дурному обращенію, пока не попадутъ въ руки купцовъ, достаточно предусмотрительныхъ и желающихъ сохранить свой человческій товаръ въ хорошемъ состояніи. Что же касается нравственнаго вліянія, то, какъ мы уже говорили, оно въ высшей степени пагубно какъ для той, такъ и для другой стороны^ что подтверждаетъ вся картина эволюціи рабства, развертывающейся передъ нашими глазами и отличающейся большою простотой на всемъ африканскомъ континент, или врне: у всхъ негритянскихъ расъ.

Глава VI.

Рабство въ южной Америк.— Женщины замняютъ рабовъ у фуэджійцевъ.— Работы, возлагаемыя на женщинъ въ Патагоніи и другихъ мстахъ.— Преднамренная грубость въ отношеніи женщинъ.— Христіанскіе рабы обоего ножа.— Дрессировка дтей, взятыхъ въ плнъ.— Наказаніе бглыхъ.— Промышленныя, земледльческія и пастушескія племена.— Общежительность макросовъ, чикитосовъ и др.— Рабство у этихъ племенъ,— Каннибализмъ гвараиксовъ.— Торжественныя пытки плнныхъ,— Отсутствіе рабства и возложеніе всхъ работъ на женщинъ.— Занятія мужчинъ.— Художественныя и вакхическія развлеченія.— Невольничьи набги.— Похищеніе и продажа дтей въ Новой Мексик.— Военные рабы.— Связь между рабствомъ и первобытною промышленностью.— Рабство у эскимосовъ.— Кланы до невольничьяго періода.— Рабство въ Камчатк.— Рабство и каннибализмъ въ Нутк,— Проституція рабынь.— Рабство, какъ исключеніе.— Рабство на приморскомъ берегу.— Кланы.— Предоставленіе женщинамъ трудной работы.— Наемные слуги.— Обращеніе съ военноплнными.— Пытка или усыновленіе.— Женщинаслуга.— Утилитарная полигамія.— Трудъ безчеститъ мужчину.— Амазонская и гинекократическая теоріи.— Амазонки въ Греціи и Америк.— Хозяйственная гинекократія.

Какъ въ Меланезіи и Африк, такъ и въ южной Америк рабство встрчается не у всхъ племенъ, его нтъ у тхъ, которые еще не вышли изъ состоянія первобытной дикости и соціальный строй которыхъ еще очень несложенъ, а также у племенъ, сохранившихъ еще республиканскую организацію, или по крайней мр, нкоторые обычаи, обусловливающіе большее или меньшее равенство членовъ.

Свое изслдованіе южно-американскихъ племенъ мы начнемъ, какъ всегда, съ наиболе дикихъ туземцевъ, населяющихъ Огненную землю — фуэджійцевъ. Эти послдніе не имютъ ни промышленности, ни развитія, ни соціальной организаціи и представляютъ анархическія орды. Однако и у нихъ уже есть собственныя территоріи для охоты и рыболовства, отдляемыя другъ отъ друга нейтральными полосами. Между ордами происходятъ стычки, но въ плнъ они не берутъ, поэтому у нихъ и нтъ рабовъ. Самыя трудныя работы составляютъ удлъ женщинъ, которыя у фуэджійцевъ еще боле несчастны и еще боле угнетены, чмъ гд бы то ни было въ другомъ мст. Женщина, или, врне, ‘самка’ фуэджійца, должна идти въ воду во всякое время года, несмотря на суровость климата, для того, чтобы собирать съдобныя раковины или же выливать воду изъ пирогъ. Это она строитъ маленькую коническую палатку, покрытую шкурами, она же гребетъ и вс эти работы выполняетъ даже тогда, когда кормитъ ребенка, котораго таскаетъ за спиной всюду.

Но на большей части южно-американскаго континента участь женщины такова же, какъ и на Огненной земл. По обширнымъ равнинамъ южной Америки бродятъ кочующія племени, носящія равныя названія, но одинаково дикія. Нкогда охота составляла единственный жизненный рессурсъ этихъ кочевниковъ, война же была ихъ любимымъ занятіемъ. Прирученіе лошади дало имъ возможность перемщаться съ одного мста на другое съ до тхъ поръ неизвстною быстротой и они могли больше не страшиться голода. Въ прежнія времена патагонцы путешествовали пшкомъ, маленькими семьями, которыя оставались въ извстной мстности до тхъ поръ, пока не истребляли всю дичь. Мужчины охотились и сряжались. Женщины же, на которыхъ лежали еще и вс другія заботы, переносили во время этихъ странствованій шкуры и колья палатокъ и разбивали палатки на остановкахъ. Имъ же приходилось заботиться объ огн, сдирать шкуры съ убитыхъ животныхъ, выдлывать ихъ и сшивать вмст, чтобы приготовлять изъ нихъ разрисованные плащи, мужчины носили только лукъ и стрлы съ кремневыми наконечниками и пращи. Но теперь они здятъ верхомъ, сажая съ собою маленькихъ дтей. При такихъ условіяхъ жизни рабство могло доставить облегченіе только женщинамъ, поэтому мужчины и не заботились вводить его. Сосднія съ патагонцами племена ведутъ такой же образъ жизни, они образуютъ такія же орды или самые первобытные кланы, управляемые совтомъ изъ глазъ семействъ въ мирное время, но во время войны выбираютъ предводителя. У всхъ этихъ племенъ существуетъ полигамія и женщина представляетъ вьючный скотъ, она переноситъ вс тяжести и иногда ей приходится даже нести собакъ, принадлежащихъ племени.

Во всхъ этихъ кочевыхъ ордахъ женщин приходится выносить самое грубое обращеніе, грубость эта часто бываетъ преднамренной. Мужчина бываетъ нарочно грубъ со своими женами, особенно первое время. Онъ бьетъ ихъ часто безъ всякаго повода, единственно лишь для того, чтобы воспитать ихъ и внушить имъ чувства покорности. Никогда женщинъ не избавляютъ отъ работы, даже въ послдніе мсяцы беременности.

Номады американскихъ пампасовъ часто производятъ набги на испано-американскія поселенія съ цлью похитить скотъ и женщинъ. Иногда для этого имъ приходится проходить разстоянія въ 500—600 миль и случается, что жены сопровождаютъ своихъ мужей во время этихъ походовъ и даже берутъ съ собою своихъ дтей. На женщинъ и дтей при этомъ возлагается спеціальная обязанность: он должны собирать и уводить скотъ, въ то время, какъ мужчины сражаются.

Это племя грабителей индйцевъ чрезвычайно крпкаго тлосложенія. Во всякое время года индйцы спятъ голые на земл, насмхаясь надъ ‘глупыми христіанами’, которые ‘безсмысленно работаютъ’ только для того, чтобы раздобыть золото и затмъ напялить на себя неудобныя одежды. У этихъ индйцевъ нтъ рабовъ своей расы, но иногда они обращаютъ въ раба плнныхъ христіанъ и въ особенности женщинъ. Во время своихъ нападеній они щадятъ обыкновенно только молодыхъ двушекъ и дтей. Иногда, впрочемъ, они забираютъ нсколько плнниковъ мужского пола, которые становятся предметомъ торговли и обмниваются затмъ либо на лошадь, либо на быка. Плнницы тояіе иногда продаются и переходятъ изъ рукъ въ руки. Самыя счастливыя изъ нихъ т, которыхъ завоеватели берутъ въ жены, такъ какъ он даже становятся привилегированными женами. У одного кацика былъ, напримръ, цлый такой гаремъ изъ 32 плнницъ. Плнныя дти воспитываются для кочевой жизни и пріучаются пасти стада. Часто они такъ привыкаютъ къ такой жизни, что забываютъ свой родной языкъ и совершенно смшиваются съ племенемъ, среди котораго находятся. Всякая попытка къ побгу со стороны плнника или раба считается непростительнымъ преступленіемъ. Пойманный бглецъ окружается всадниками, которые его убиваютъ, но медленно, прокалывая своими длинными пиками. Съ женщинами поступаютъ съ еще боле утонченною жестокостью, ихъ связываютъ по рукамъ и ногамъ, бичуютъ долго и сильно кожаными плетьми и затмъ отдаютъ ихъ на произволъ человкъ двадцати мужчинъ. Также поступаютъ въ нкоторыхъ мстахъ и съ женами, виновными въ супружеской измн.

Эти факты, во всякомъ случа, указываютъ, что номады американскихъ пампасовъ еще не ввели у себя настоящаго рабства, въ которомъ притомъ они мало нуждаются.

Въ сверной области пампасовъ туземцы замтно боле цивилизованы, абипоны, чикитосы, моксосы не только охотники, но и земледльцы. Они умютъ воздлывать маисъ и даже приготовляютъ изъ него шипучій напитокъ ‘шиша’. Тобасы, кром того, пастухи и ихъ женщины очень искусно прядутъ шерсть и хлопокъ, окрашиваютъ нитки въ красный и желтый цвтъ и длаютъ веревки, он также умютъ ухаживать за скотомъ и воздлывать землю, впрочемъ, въ послдней работ имъ помогаютъ мужчины.

Общественныя чувства у индйцевъ довольно развиты, они природные музыканты и любятъ устраивать вакхическія и лирическія собранія, на которыя созывается не только своя деревня, но и вс сосднія деревни. Особенно у моксосовъ сильно развиты эти вкусы и они большую часть своей жизни проводятъ въ пляск, пньи, въ весельи и пьянств. Но у этихъ веселыхъ моксосовъ теперь уже начинаетъ возникать рабство, такъ какъ они поняли, что могутъ извлечь боле пользы изъ побжденнаго врага, оставляя его въ живыхъ. Еще въ прошломъ столтіи моксосы продавали своихъ военноплнныхъ тмъ племенамъ, у которыхъ существовало рабство. У чикитосовъ рабство уже было организовано, но имло, такъ сказать, семейный характер, чикитосы нападали на сосдей и похищали у нихъ мужчинъ, которыхъ они обращали въ рабовъ, но при этомъ они давали имъ женъ.

Такіе боле мягкіе нравы составляютъ контрастъ съ нравами гваранисовъ, которые наблюдали въ XVII вк Жанъ де-Лери и францисканскій монахъ Теве, доставившіе много любопытныхъ свдній объ этихъ племенахъ. У гваранисовъ рабство существовало еще только въ зачаточной форм, они, правда, оставляли въ живыхъ нкоторыхъ плнныхъ, но лишь для того, чтобъ потомъ ихъ състь на досуг, совершенно такъ, какъ это длали витійцы въ Меланезіи. Но съ плнными побдители обращались хорошо, они давали имъ въ жены порою даже собственныхъ дочерей. Съ плнницами такъ не поступали, но если он умли воздлывать землю и собирать ракушки и если мужчины плнные оказывались хорошими охотниками или рыболовами, то тхъ и другихъ оставляли въ живыхъ на боле или мене долгое время и даже откармливали ихъ, такъ какъ въ конц концовъ ихъ. все-таки съдали. Въ день совершенія казни устраивалось большое празднество, на которое приглашались вс сосднія деревни, чтобы принять участіе въ общемъ весель, и плнные, осужденные на съденіе, даже старались казаться веселе другихъ. Посл нсколькихъ часовъ всеобщаго ликованія, намченную жертву схватывали и связывали, оставляя руки свободными. Мужчина въ такихъ случаяхъ всегда старался выказать необыкновенное мужество, насмхался надъ врагами и всячески оскорблялъ ихъ. Лери разсказываетъ, что мужчина, приговоренный къ смерти, всегда въ такихъ случаяхъ, обращаясь къ одному врагу, говорилъ: ‘Я покушалъ мяса твоего отца’, другому: ‘Я убилъ твоихъ братьевъ и выкоптилъ ихъ мясо, я убилъ и сълъ столько вашихъ женъ и дтей, что даже и сосчитать не могу! Можете быть уврены, что мое племя отмститъ за мою смерть и състъ множество вашихъ людей, сколько только въ состояніи будетъ захватить’.

Посл такой рчи плннику, удерживаемому неподвижно съ двухъ сторонъ сторожами при помощи веревокъ, обмотанныхъ вокругъ его туловища, приносятъ камни и обломки глиняной посуды со словами: ‘Отмсти за себя, прежде чмъ умрешь!’ Разумется, плнникъ не заставляетъ себя просить и всегда спшилъ воспользоваться этимъ приглашеніемъ и начиналъ швырять каменьями въ присутствующихъ, что есть силы, такъ что случалось, что онъ даже ранилъ многихъ довольно тяжело. Посл еще нсколькихъ такихъ выходокъ, похвальбы и угрозъ, дерзкаго плнника убивали, а его временная жена длала видъ, что оплакиваетъ его. Затмъ, тло его поступало въ распоряженіе старухъ, которыя немедленно обмывали его и сдирали съ него кожу, мужчины же быстро раздляли его на части посредствомъ острыхъ камней, посл чего куски человческаго мяса укладывались на ршетку, сдланную изъ прутьевъ, на которой оно подвергалось копченью. Старухи, по словамъ Лери, особенно лакомыя до человческаго мяса, толпились возл и собирали жиръ, капающій съ большихъ и высокихъ деревянныхъ ршетокъ, и облизывая пальцы, приглашали мужчинъ послдовать ихъ примру, говоря, что ‘онъ очень вкусенъ’. Если временная жена съденнаго плнника оказывалась посл него беременной, то ея ребенка также съдали, или тотчасъ же посл его рожденія, или же нсколько времени спустя. Кровью же убитаго плнника смазывали дтей племени, чтобъ привить имъ наслдственную ненависть къ врагу, воодушевляющую ихъ родителей. Изъ трубчатыхъ костей плнника приготовляли музыкальные инструменты, а изъ его зубовъ — ожерелья, черепъ же вывшивался, какъ трофей, у входа въ вигвамы.

Все это, конечно, ужасно, но самая эта свирпость указываетъ, что гваранисы скоре были каннибалами изъ чувства мести, нежели изъ обжорства, такъ думаетъ и Лери. Съ теченіемъ времени изъ этихъ кровавыхъ обычаевъ развилось настоящее рабство и даже Лери разсказываетъ о плнникахъ, которые были съдены спустя лишь двадцать лтъ посл своего плна, да и вообще т плнные, изъ которыхъ можно было извлечь какую-нибудь пользу, очень долго ожидали своей казни.

У этихъ племенъ, столь свирпыхъ съ плнниками, на которыхъ они смотрли, какъ на убойный скотъ, участь женщинъ была очень тяжела. На нихъ однихъ возлагались вс тяжелыя работы и поэтому мужчины старались раздобыть женщинъ какъ можно больше, конечно, наиболе храбрые воины всегда брали для себя въ такихъ случаяхъ львиную долю, т. е. присвоивали себ лучшихъ изъ плнницъ.

Дикарямъ приходилось постоянно расчищать отъ лса новые участки земли для своихъ посвовъ, такъ какъ они не могли два раза подрядъ засвать одинъ и тотъ же участокъ. Расчистку всегда производили мужчины, но дальнйшее ихъ уже не касалось, женщины должны были сять, собирать жатву, приготовлять ‘шишу’ и т. п., вообще женщины исполняли большинство работъ, возлагаемыхъ обыкновенно на рабовъ тамъ, гд они существуютъ. Мужчины же занимались только своимъ оружіемъ, охотой, рыбною ловлей и войной. По странному нравственному противорчію, составляющему, впрочемъ, довольно обычное явленіе у первобытныхъ народовъ, эти каннибалы были жестоки только съ плнными и женщинами. Между собою они были очень общительны и привтливы и все имъ служило предлогомъ для устройства веселыхъ собраній, и они безпрестанно посщали другъ друга и сообща напивались ‘шишой’. Такая же общительность наблюдается у большинства племенъ южной Америки, именно у чикитосовъ и моксосовъ. Вс они врожденные музыканты, обожаютъ танцы, пніе, игры и свой опьяняющій напитокъ — шишу. Поэтому-то они и устраиваютъ такъ часто, какъ только возможно, вакхическія собранія, на которыя приглашаются вс окрестныя деревни. Вс они не только охотники, но и земледльцы, вс многоженцы и ведутъ осдлый образъ жизни, моксосы же кром того живутъ большими семьями, т. е. образуютъ многочисленные кланы. У чикитосовъ даже существуютъ общежитія для юношей. Чикитосы и моксосы уже боле не съдаютъ своихъ плнныхъ, но безъ сомннія, торгуютъ ими, такъ какъ они производятъ набги на своихъ сосдей, чтобы раздобыть рабовъ, которыхъ либо продаютъ тотчасъ же, либо оставляютъ у себя и даютъ имъ женъ. Эти туземцы уже начинаютъ цивилизоваться и носятъ не одни только звриныя шкуры, какъ номады пампасовъ, но женщины у нихъ умютъ уже прясть, ткать шерсть и хлопокъ и окрашивать нитки. Ремесла же мужчинъ гораздо боле просты и состоятъ обыкновенно лишь въ изготовленіи оружія. По мр того, какъ мы подвигаемся дале къ сверу, по направленію къ Перу и древней Мексик и другихъ, мене значительныхъ государствъ, но достигшихъ одинаковой съ ними степени развитія, мы встрчаемъ боле развитую цивилизацію, но въ то же время и боле развитыя невольничьи наклонности и учрежденія, неизвстныя какъ краснокожимъ сверной Америки, такъ и номадамъ-индйцамъ южныхъ пампасовъ.

Дикія племена, обитавшія вокругъ древней Мексики, поступали такъ же, какъ и моксосы и чикитосы, производя набги для добыванія рабовъ. Нкоторые изъ нихъ похищали дтей у другихъ племенъ для продажи и даже, въ случа недостатка этихъ послднихъ, продавали своихъ собственныхъ, другія племена уже ввели у себя рабовъ и, напримръ, древніе маіи въ Табаско организовали у себя настоящее рабство. Въ Куб военноплнные всегда обращались въ рабовъ, въ Пуэбло индйцы, сравнительно цивилизованные, сражались всегда очень яростно, мучили своихъ плнниковъ и какъ можно скоре продавали женщинъ и дтей. У пипиловъ въ Сальвадор рабство было установлено почти законнымъ путемъ. Мужчина, соблазнившій чужую жену, становился рабомъ оскорбленнаго мужа. Рабство, повидимому, составляетъ соціальный порокъ, присущій варварскимъ цивилизаціямъ, но все-таки уже вышедшимъ изъ состоянія первобытной дикости. Очевидно’ причины этого слдуетъ искать въ успхахъ промышленности, такъ какъ въ этомъ состояніи охота, рыбная ловля и каннибализмъ уже не составляютъ единственнаго жизненнаго рессурса и существуетъ много другихъ занятій, которыя признаются полезными и необходимыми, напримръ, воздлываніе нкоторыхъ растеній и приготовленіе одежды, опьяняющихъ напитковъ и т. п., которыя мужчины охотно предоставляютъ женщинамъ и рабамъ. Кром того, эти племена имютъ нкоторое понятіе о торговыхъ обмнахъ, совсмъ неизвстныхъ первобытнымъ дикарямъ, и такъ какъ рабъ представляетъ у нихъ мновую цнность, то они охотно щадятъ жизнь плнныхъ, чтобы извлечь изъ нихъ какую-нибудь выгоду. Такова была эволюція рабства въ южной и центральной Америк, находящихся еще въ состояніи дикости. Что рабство появляется лишь въ связи съ нкоторою цивилизаціей, это доказывается всми первобытными обществами. Напримръ, американскіе эскимосы не знали рабства. Маленькія орды номадовъ, которыя встрчались Россу и Парри въ американской арктической области, даже и понятій не имли ни о какой соціальной ерархіи. Гренландскіе эскимосы длились на кланы, имвшіе общинную организацію, члены которыхъ были равноправны, и различіе между ‘твоимъ’ и ‘моимъ’ было очень слабо выражено. Камчатскіе эскимосы представляли до нкоторой степени такую же организацію, но ихъ общины были многочисленне и промышленне и у нихъ уже существовало рабство, такъ что кланы воевали другъ съ другомъ, чтобы раздобыть плнныхъ. Изъ женщинъ, взятыхъ въ плнъ, длали наложницъ, мужчинъ же обращали въ рабовъ и заставляли на себя работать.

Въ Америк, на сверо-западномъ Гиперборейскомъ берегу племена, составляющія помсь краснокожихъ съ эскимосами, ввели у себя рабство въ полномъ размр. Такъ, тлинкиты достаютъ рабовъ посредствомъ войны или торговли. Они покупаютъ рабовъ у орегонскихъ краснокожихъ и обращаются съ ними съ чрезвычайною жестокостью, такъ что не позволяютъ имъ обзаводиться какою-либо собственностью и даже женой. Они заставляютъ рабовъ работать, ловить рыбу и даже сражаться за своихъ господъ, когда же рабы состарются, ихъ убиваютъ, чтобы отъ нихъ отдлаться. Иногда они ихъ приносятъ въ жертву и каждый владлецъ рабовъ заране намчаетъ двухъ, которые должны быть убиты на его могил, когда онъ умретъ. Рабство иметъ наслдственный характеръ и дти рабовъ, въ свою очередь, рабы. Классъ рабовъ у тлинкитовъ очень многочисленный и составляетъ почти треть всего населенія.

Дале къ югу у нутка-колумбійцевъ, представляющихъ еще большую помсь, нежели тлинкиты, которыхъ обыкновенно причисляютъ къ краснокожимъ, рабство существовало уже со всми его самыми ужасными послдствіями и главный нутка-колумбійскій вождь, очень лакомый до человческаго мяса, при каждомъ новолуніи устраивалъ пиръ, на который созывались другіе низшіе вожди, и съдалъ одного изъ своихъ рабовъ. Эти нутка-колумбійцы имли цлыя стада рабовъ, которые набирались посредствомъ постоянныхъ набговъ и похищеній дтей у сосднихъ племенъ. Подобная толпа рабовъ составляла предметъ обширной торговли и служила для производства всхъ тяжелыхъ работъ. Рабы были нчто въ род размнной монеты и ими уплачивали вознагражденіе, если бывало нужно заплатить за какой-нибудь проступокъ или преступленіе. Женщины-рабы эксплуатировались для проституціи, приносившей доходы, а дти ихъ, въ свою очередь, становились рабами. Но эти невольничьи нравы совсмъ не встрчаются у краснокожихъ, чистыхъ отъ всякой примси, которымъ рабство почти совсмъ неизвстно или же встрчается въ вид исключенія. Только къ сверу и къ югу обширной территоріи, занимаемой индйцами, можно найти племена, у которыхъ существуетъ рабство, и, по всей вроятности, оно было занесено сюда пограничными племенами. Коніагасы, такое же гиперборейское племя, какъ и тлинкиты, мучили и убивали своихъ военноплнныхъ по обычаю своей расы, но за-то они обращали въ рабство женщинъ и дтей. Положеніе этихъ послднихъ было такое тяжкое, что когда русскіе пришли въ эту страну, то рабы цлою толпою отправились къ нимъ просить ихъ покровительства. Но отъ этой перемны они выиграли немного. Пришельцы такъ сильно заставляли ихъ работать, что они вскор вс перемерли и замнены были затмъ юридическими рабами, т. е. туземцами, приговоренными за какой-нибудь проступокъ.

Но не одни только коніагасы изъ краснокожихъ ввели у себя рабство. Шинуки, обитающіе на берегу, обращаютъ въ рабство, если онъ не заплатитъ выкупа, каждаго индйца, случайно встрченнаго ими вдали отъ своего племени, хотя бы съ этимъ племенемъ они и не находились во вражд. Другіе краснокожіе, а именно въ Утах, также имли рабовъ, похищали женщинъ и дтей своихъ сосдей для продажи и вообще обращались со своими рабами очень жестоко. Такъ какъ торговля невольниками казалась мъ очень прибыльной, то они даже доходили до того, что продавали своихъ собственныхъ женъ и дтей. У апаховъ были также рабы, но въ этомъ отношеніи они только подражали дикимъ племенамъ Новой Мексики. Побгъ изъ индйской деревни, представлявшей скоре нчто врод лагеря, не былъ особенно затруднителенъ, тмъ боле, что мужчины обыкновенно отсутствовали, но апахи, въ видахъ предупрежденія такихъ побговъ, терроризировали своихъ рабовъ и безжалостно мучили пойманныхъ бглецовъ, порою сжигали ихъ на медленномъ огн.

Можно сказать вообще, что рабство, почти неизвстное въ своей обыкновенной форм внутри континента, было распространено въ большей или меньшей степени среди большинства племенъ западнаго побережья сверной Америки, начиная отъ Калифорніи до Берингова пролива. Нкоторыя племена, боле слабыя, чмъ ихъ сосди, служили для этихъ послднихъ настоящимъ разсадникомъ рабства. Въ Калифорніи боле сильныя племена пользовались каждымъ предлогомъ, чтобы произвести нападенія на своихъ слабыхъ сосдей. Побда была обезпечена заране и иногда женщины и дти сопровождали мужчинъ въ такихъ набгахъ, не сопряженныхъ съ большими трудностями, плнниковъ же, которыхъ почему-либо не считали нужнымъ подвергать пыткамъ и убивать, обращали въ рабство.

Такіе нравы однако не встрчаются у краснокожихъ внутри континента, тамъ, гд они лучше ограждены отъ всякаго соприкосновенія съ посторонними элементами и лучше сохранили привычки, свойственныя ихъ рас. Эти племена обращались съ плнными или же очень мягко, или же съ величайшею свирпостью, во въ рабовъ ихъ не обращали. Впрочемъ, и соціальное устройство у этихъ краснокожихъ не благопріятствовало рабству. У нихъ кланы состояли изъ равноправныхъ членовъ, избранные вожди были только руководителями и военоначальниками во время войны, такъ какъ ихъ роль скоре заключалась въ томъ, чтобы вести людей, нежели командовать ими, всего чаще такія вооруженныя шайки краснокожихъ состояли изъ добровольцевъ, которые вели войну ради собственнаго удовольствія и могли покинуть своего предводителя, когда имъ вздумается.

Съ другой стороны, образъ жизни такихъ краснокожихъ былъ очень простъ, земледліе имъ было почти неизвстно и они существовали охотой, рыбною ловлей, да собираніемъ плодовъ. Мужчины были избавлены отъ всякаго тяжелаго труда вн охоты и войны. Они сами длали свое оружіе и это составляло для нихъ даже своего рода нравственный долгъ. Но, помимо этого, они ничего не длали и проводили время въ благородной праздности, что, впрочемъ, считалось необходимымъ для декорума. Вс эти работы, каковы бы они ни были, возлагались на прирожденныхъ рабовъ всякаго первобытнаго общества, на женщинъ.

Находясь въ своихъ деревняхъ, индйцы обыкновенно ровно ничмъ не занимаются и женщины исполняютъ за нихъ вс работы, но на войн и на охот имъ самимъ приходится разводить огонь, готовить кушанье, исправлять одежду, укладывать мха и т. д. Вс эти занятія для нихъ невыносимы и они обыкновенно берутъ съ собою помощниковъ, ‘наемниковъ’, которые набираются изъ молодыхъ людей, принадлежащихъ къ богатымъ семьямъ и вербующихся въ качеств слугъ года на два, чтобы потомъ уже навсегда быть избавленными отъ всякаго рабскаго труда. Такіе краснокожіе слуги очень напоминаютъ средневковыхъ пажей. Омахи, не имвшіе рабовъ, имли, однако, такихъ слугъ, вроятно, навербованныхъ подобнымъ же образомъ. Рабы же у этихъ краснокожихъ, о которыхъ иногда упоминаютъ путешественники прошлаго вка, по всей вроятности, были просто плнники, казнь которыхъ была отложена.

Извстно, что краснокожіе обращались со своими плнниками двоякимъ и совершенно различнымъ образомъ, они либо подвергали ихъ пыткамъ и смерти, либо присоединяли ихъ къ племени. Впрочемъ, смерть была боле частымъ удломъ плнныхъ и побдители, возвращаясь съ тріумфомъ въ свои деревни, шли вереницей, неся на конц своихъ длинныхъ копій скальпы своихъ враговъ и ведя за собою плнныхъ, которые уже заране пли свою прощальную пснь передъ смертью. Идя на войну, мужчины давали обыкновенно торжественное обязательство, доставить своему клану столько-то плнныхъ и столько-то скальповъ, и вернувшись, они прежде всего распредляли своихъ плнныхъ и свои трофеи. Одинъ скальпъ равнялся одному человку. Плнниковъ сначала раздавали тмъ изъ женщинъ, которыя въ предшествовавшихъ экспедиціяхъ потеряли своихъ мужей или сыновей. Если плнниковъ было много, то лишнихъ дарили союзникамъ. Семья или кланъ, получившіе раба, могли поступить съ нимъ по произволу, либо сжечь его, либо подвергнуть пытк — или даровать ему жизнь, въ послднемъ случа онъ долженъ былъ искупить помилованіе посредствомъ подарка, сдланнаго деревн. Если же погибъ кто-нибудь изъ выдающихся людей клана, то два-три раба всегда присуждались къ сожженію.

Совтъ деревни, которому поручалась раздача плнныхъ, отдавая ихъ тому или другому изъ лицъ клана, всегда говорилъ: ‘Вотъ чмъ можно вознаградить потерю такого-то и вычистить сердце его отца, матери, жены и дтей. Ты можешь располагать плннымъ по своему желанію, захочешь ли ты приготовить супъ изъ его мяса или же поступишь съ нимъ какъ-нибудь иначе’. Распредленіе живыхъ плнниковъ или скальповъ производилось на площади, куда раньше созывалась вся деревня. Сначала удовлетворяли женщинъ, которыя потеряли кого-нибудь на войн, своихъ мужей или дтей, затмъ наступалъ чередъ тхъ, съ которыми было заключено обязательство. Погибшаго вождя могъ замнить только вождь или два-три раба. Нкоторые изъ плнниковъ оставлялись совтомъ, который предлагалъ принять ихъ въ племя, чтобы замнить ими умершаго.

Большею частью, однако, военноплнные присуждались къ смертной казни, причемъ для нихъ изобртались самыя изысканныя мученія къ великой радости присутствующихъ. Въ такихъ случаяхъ жены побдителей вели себя какъ фуріи, а приговоренный стремился до самаго конца осыпать оскорбленіями своихъ мучителей обоего пола. Иногда гуроны и ирокезы поступали со своими плнными, какъ бразильскія гваранисы, они оставляли ихъ въ живыхъ на нкоторое время, но только чернили имъ лица и затмъ ихъ убивали въ конц концовъ съ самою утонченною жестокостью. Если же плнникъ усыновлялся племенемъ, то всякая ненависть къ нему исчезала какъ бы по волшебству. Его развязывали и уводили въ предназначенную ему хижину, обмывали его теплою водой, перевязывали ему раны, кормили его и вообще обращались съ нимъ, какъ съ роднымъ, котораго вадо вылчить. Спустя нсколько дней устраивался торжественный пиръ, на которомъ усыновленный получалъ имя того, кого онъ долженъ былъ замнить, а вмст съ этимъ и вс его права и обязательства. Весьма часто усыновленные плнные такъ серьезно входили въ свою роль, что даже не колеблясь сражались противъ своихъ же единоплеменниковъ. Кланъ относился къ усыновленному, какъ къ своему единокровному члену, и къ нему переходили вс родственныя связи, бывшія у покойника, мсто котораго онъ занялъ, такъ какъ въ глазахъ краснокожихъ усыновленіе было синонимомъ прямого родства.

Таковы были нравы прежде, теперь они замтно измнились и смягчились подъ вліяніемъ соприкосновенія съ блыми, краснокожіе мало-по-малу стали производить обмнъ плнныхъ и уже все рже и рже подвергали ихъ пыткамъ. Иногда они усыновляли тхъ изъ плнныхъ, которые оставались у нихъ и отдавали ихъ въ мужья вдовамъ убитыхъ воиновъ, что налагало на нихъ обязательство заботиться о вдов и ея дтяхъ. Омахи даже еще дальше ушли въ этомъ направленіи и просто-на-просто отпускали своихъ плнныхъ’, т же, которые оставались въ племени, хотя и не усыновлялись имъ, но съ ними обращались уже какъ со своими.

Изъ всего этого собранія фактовъ можно вывести заключеніе, что краснокожіе еще не ввели у себя настоящаго рабства, но такъ какъ они считали всякій трудъ унизительнымъ для мужчины, то естественно должны были возложить вс работы на женщинъ, что и наблюдается въ дйствительности. Бракъ у краснокожихъ равносиленъ рабству женщины. Выйдя замужъ, женщина становится самою покорною слугой мужчины. Ея доля — слдовать за мужемъ всюду, куда онъ ее поведетъ и повиноваться ему безпрекословно. Всякая попытка къ сопротивленію жестоко наказывалась, а возмущеніе и непокорность вели за собою смерть. Женщины, по словамъ одной стариной книги (‘Historia Canadensis’), замняли мужчинамъ рабовъ, рабочихъ и даже лошадей. Одно индйское преданіе гласитъ: ‘Великій Духъ создалъ мужчину, чтобы онъ покровительствовалъ женщин и охотился, все же остальное должна длать женщина, она должна исполнять вс домашнія работы, строить вигвамы, рубить дрова, изготовлять шкуры, обработывать и засвать землю’. Имть много женъ составляло завидное преимущество, но это могли позволять себ только богатые. Воспитаніе, вліяніе примра и тиранія господствующихъ воззрній привели къ тому, что женщины краснокожихъ раздляли этотъ взглядъ на раздленіе труда между обоими полами. По мннію самихъ же женщинъ, трудъ обязателенъ только для женщинъ и унизителенъ для мужчинъ. Одна индйская женщина, увидвъ однажды, что блые рубятъ дрова и носятъ ихъ на плечахъ къ тому мсту, гд они развели костеръ, такъ была скандализована такимъ поведеніемъ, что схватила свой топоръ и, принявшись за работу, нарубила дровъ для иностранцевъ. Она не могла вытерпть, но ея словамъ, чтобы мужчины унижались, исполняя работу женщинъ. Краснокожія женщины, слдовательно, дошли до такой степени нравственнаго и физическаго униженія, что находили вполн естественнымъ такой порядокъ вещей, и, принимая во вниманіе участь женщины во всхъ первобытныхъ обществахъ, невольно возникаетъ сомнніе, дйствительно ли существовала когда-нибудь эра женскаго господства, которая допускается нкоторыми соціологами въ отдаленномъ прошломъ человчества. Но такъ какъ мы коснулись этого вопроса, то не мшаетъ остановиться на немъ нсколько дольше.

По слдамъ швейцарскаго ученаго Бахгофена, боле миолога, нежели соціолога, возникла цлая школа, признававшая, что въ самомъ отдаленномъ прошломъ существовалъ золотой вкъ женщины, гинекократическая эра! Доказательства въ пользу этого смлаго утвержденія весьма слабы. Прежде всего указываютъ на легенду объ амазонкахъ, распространенную въ древнемъ грекоримскомъ мір. Юстиніанъ повторялъ ее, а Діодоръ резюмировалъ ее въ слдующихъ словахъ: ‘Илинусъ и Сколопитусъ, два молодыхъ принца изъ скиовъ, изгнанные изъ страны вслдствіе заговора знатныхъ, увели съ собою большое число скиской молодежи и поселились въ Кападокіи, близъ рки Термодона, овладвъ равниной емидсира. Такъ какъ они въ продолженіи нсколькихъ лтъ только грабили сосдей и опустошали страну, то народы составили противъ нихъ заговоръ, устроили засаду и погубили ихъ. Оставшіяся въ живыхъ ихъ жены, кром горя, причиненнаго имъ изгнаніемъ, еще должны были испытать горе вдовства, он взялись за оружіе и сначала только защищали свою страну, а затмъ изгнали изъ нея враговъ и перенесли войну дальше. Он потеряли охоту выходить замужъ за своихъ сосдей, говоря, что положеніе замужней женщины скоре рабство, нежели замужество. Он подали примръ добродтели и мужества, вполн достойный того, чтобы сдлаться извстнымъ и возбуждать удивленіе во вс времена, он увеличили свою республику безъ содйствія мужчинъ и даже сохраняли ее, презирая мужчинъ, а для того, чтобы нкоторыя изъ нихъ не были счастливе другихъ, он убили мужей, которые еще оставались въ стран, и отмстили за ихъ смерть истребленіемъ сосдей. Тогда, достигнувъ мира при помощи острія своихъ мечей, он соединились съ наиболе близкими изъ своихъ сосдей изъ опасенія, чтобы раса ихъ не исчезла. Он убивали всхъ мальчиковъ, которые у нихъ рождались, и воспитывали своихъ двочекъ по своему, не позволяя имъ жить въ праздности и не занимая ихъ работами съ шерстью, а заставляя ихъ упражняться въ употребленіи оружія, здить верхомъ и ходить на охоту. Амазонки сжигали имъ въ дтств правую грудь, чтобы она не мшала имъ привязывать лукъ и метать стрлы. Вотъ почему ихъ называли амазонками’. Многіе писатели древности воспроизвели безъ всякихъ комментарій суть этой легенды. Нкоторые даже повствовали о побдахъ амазонокъ именно въ Эіопіи. Доказательства, однако, отсутствовали, никто не видалъ этихъ амазонокъ, существованіе которыхъ всегда относится къ доисторической древности, хотя въ честь ихъ даже были выбиты медали. Вроятно одинъ фактъ, нсколько разъ наблюдавшійся, вызвалъ появленіе этой легенды объ амазонкахъ. У многихъ народовъ, особенно у номадовъ, женщины иногда сопровождаютъ мужчинъ на поле битвы и даже принимаютъ нкоторое участіе въ сраженіи. Отсюда уже не трудно было возникнуть предположенію, что существуетъ женское войско и женскія государства. Греки, вроятно, нашли бы своихъ миическихъ амазонокъ въ Дагомеи, еслибъ они знали этихъ храбрыхъ воительницъ, составлявшихъ силу маленькихъ дагомейскихъ армій и отзывавшихся съ презрніемъ о тхъ изъ своей среды, которыя выказывали слабость, говоря имъ: ‘Ты точно мужчина!’ Что женщины, воспитанныя соотвтствующимъ образомъ, могутъ сражаться не хуже мужчинъ, это доказывается многими примрами изъ исторіи и этнографіи. Но тмъ не мене, наблюденіе еще ни разу не подтвердило факта существованія государствъ, исключительно населенныхъ только женщинами.

Въ современную эпоху легенда объ амазонкахъ снова возстановилась. Ее нашли и вывезли отъ американскихъ ивдцевъ, а которыхъ мы только-что говорили, и гд она распространена по берегамъ рки Амазонки, получившей отъ нея свое имя. Вотъ въ какомъ вид передаетъ ее миссіонеръ, отецъ д’Акунья, со словъ индйскаго вождя Тупинамбы: ‘Тридцать шесть миль за нашимъ послднимъ поселеніемъ, въ сверной сторон есть рчка, которая называется ‘Канарисъ’, по имени племени, обитающаго на ея берегахъ. За Канарисами, вверхъ по рчк, находятся апантасы, затмъ таньяны и гвакарасы. Съ этими послдними амазонка имютъ сношенія, такъ какъ иначе ихъ раса бы вскор исчезла. Они обитаютъ на высокихъ горахъ, среди которыхъ возвышается та, которая называется ‘Якаміаба’, гд разгуливаетъ втеръ и буря и длаетъ ее совершенно безплодной. Женщины-воительницы безъ помощи мужчинъ устраивались на этихъ крутыхъ утесахъ и въ особенности на Якаміаб. Он сами назначаютъ время, когда гвакарасы должны ихъ постить, и дожидаютъ ихъ, вооруженныя луками и стрлами, опасаясь быть застигнутыми врасплохъ. Но лишь только он удостовряются въ намреніяхъ гвакарасовъ, то толпою сбгаются къ нимъ въ лодки. Тамъ каждая изъ. амазонокъ беретъ гамакъ и уноситъ въ свою хижину, гд и развшиваетъ и затмъ отдается владльцу гамака. Посл нсколькихъ дней сожительства, эти временные гости удаляются восвояси, но каждый годъ въ это же самое время визитъ возобновляется. Двочки, рождающіяся посл этого, выкармливаются матерями, которыя обучаютъ ихъ владть оружіемъ и работать. Что он длаютъ съ мальчиками — неизвстно. По нкоторымъ свидтельствамъ он отдаютъ ихъ отцамъ, но, по мннію другихъ, он ихъ. убиваютъ въ самый моментъ ихъ рожденія’.

Среди американскихъ индйцевъ очень много распространено легендъ азіатскаго происхожденія, вроятно, и эта легенда такого же происхожденія, чмъ и объясняется ея совпаденіе съ греческой легендой объ амазонкахъ. Надо замтить, что этихъ американскихъ амазонокъ также никто не видлъ, какъ и греческихъ, и что он также обитаютъ въ какой-то отдаленной и почти недоступной стран. Нельзя поэтому относиться серьезно къ такимъ разсказамъ.

Въ прошломъ столтіи разсказы отца миссіонера Лафито, касающіеся краснокожихъ, послужили новымъ толчкомъ къ возрожденію гинекократической теоріи. Въ нкоторыхъ племенахъ краснокожихъ женщины пользовались громаднымъ вліяніемъ, имли своихъ ораторовъ въ совтахъ племени, но ораторы эти были мужчины. Однако, отсюда до политической власти, матріархата еще далеко… Въ самомъ дл, другія наблюденія указываютъ намъ, что тамъ, гд даже было царство женщинъ, оно было не боле, какъ царствомъ хозяекъ, распредляющихъ и сохраняющихъ общіе запасы.

Теорія политическаго матріархата, казалось, была уже окончательно погребена, но новйшія работы, касающіяся происхожденія и эволюціи семьи, воскресили ее. Нтъ никакого сомннія, что патріархатъ, въ томъ вид, въ какомъ онъ существуетъ въ нашихъ цивилизованныхъ обществахъ, составляетъ лишь послдній результатъ очень длинной эволюціи. Когда общества стали человческими и анархическая животная орда ‘антропопитековъ’ подверглась нкоторому благоустройству, то возникли семейные кланы, гд существовало организованное сожительство, но затмъ, когда люди стали заботиться о потомств, то возникли материнскія семьи, что было вполн естественно, такъ какъ въ этихъ смшанныхъ ассоціаціяхъ опредленіе отцовства было очень затруднительно. Въ конц же концовъ и, вроятно, сравнительно въ недавнюю эпоху, была учреждена отцовская семья.

Женщина, впрочемъ, не пользовалась политическою властью даже въ періодъ матріархата, самое большее, если ея подчиненіе было нсколько меньше. За весьма рдкими исключеніями, подчиненіе женщины мужчин наблюдается везд и оно тмъ больше, чмъ первобытне цивилизація. Въ варварскихъ обществахъ уважаютъ только силу, и непростительная ошибка женщины заключается именно въ томъ, что она слабе мужчины.

Глава VII.
Рабство въ Мексик и Перу.

Древняя Мексика.— Происхожденіе мексиканской цивилизаціи.— Первобытные обитатели, явившіеся съ востока и запада.— Рабство въ окружности Мексики.— Сходство между нкоторыми обычаями дикарей и мексиканскими обычаями.— Человческія жертвоприношенія.— Жертвоприношенія рабовъ.— Военный каннибализмъ.— Религіозный каннибализмъ.— Чудовищное количество священныхъ жертвъ.— Священныя жертвы купцовъ.— Рабы.— Военное рабство.— Юридическое рабство.— Продажа дтей.— Добровольное рабство.— Невольничья ярмарки.— Домашнее рабство.— Классъ крпостныхъ.— Работы, возлагаемыя на женщинъ.

Т цивилизаціи, достигшія сравнительно высокой степени развитія, которыя найдены были испанцами въ центральной Америк, къ сверу и югу отъ Панамскаго перешейка, составляютъ для этнографической соціологіи довольно темную и интересную проблему. Откуда он взялись? Врядъ-ли Америка служила центромъ. въ которомъ зародились человческія расы. Врне даже, до-историческій человкъ былъ пришельцемъ въ Новомъ Свт, куда онъ явился въ чрезвычайно отдаленную эпоху, когда конфигурація материковъ и распредленіе океанскихъ водъ было совсмъ иное и сообщеніе между Америкой, съ одной стороны и, Азіей, Европой и, быть можетъ даже, Африкой, съ другой, было гораздо легче, чмъ теперь.

Впрочемъ и въ историческія времена сообщеніе между этими частями свта не представляло уже такихъ непреодолимыхъ препятствій. Со стороны Азіи Беринговъ проливъ и теперь легко проходимъ для эскимосскихъ лодокъ. Въ Европ большія суда скандинавовъ, выходя изъ Исландіи, безъ труда достигали Гренландіи и, спустившись къ югу, плавали вдоль береговъ сверной Америки. Мы знаемъ, что въ VIII вк у нихъ были поселенія въ Гренландіи. Но вдь то, что могли длать скандинавы въ теченіе арктическаго лта, могло быть сдлано, конечно, и другими мореплавателями, раньше ихъ. Наконецъ, если въ легенд объ Атлантид заключается хоть какая-нибудь доля истины — что впрочемъ, весьма вроятно, такъ какъ большинство знаменитыхъ древнихъ легендъ въ основ заключаютъ истину — то, слдовательно, и Африка въ древнйшія эпохи содйствовала заселенію центральной Америки.

Большею частью туземцы въ Америк приближаются къ монгольскому типу и особенно въ южной Америк желтый типъ довольно замтно выраженъ. Но индйцы краснокожіе, повидимому, происходятъ отъ помси съ иммигрантами блой расы, и нкоторыя племена, напримръ, манданы, не представляютъ даже и слдовъ монгольскаго происхожденія. Кром того, и древнйшіе мексиканскіе барельефы, особенно въ Юкатан, изображаютъ человческій типъ съ длиннымъ горбатымъ носомъ, боле чмъ семитическаго происхожденія. Такимъ образомъ, древнія цивилизаціи центральной Америки могли быть результатомъ иммиграціи, явившейся съ востока и запада и скрестившейся съ первоначальными поселенцами монгольскаго или монголоиднаго типа. Въ Мексик и ближайшихъ къ ней мстностяхъ представителями послдней цивилизаціи, уничтоженной мексиканцами, были ацтеки, находившіеся въ очень близкомъ родств съ расой краснокожихъ и даже, судя по ихъ преданіямъ, сами происхождившіе съ сверо-востока. Но на плоскогорьяхъ Анагуака ацтеки сами вторглись въ цивилизацію, уже существовавшую давно и основанную нсколькими послдовательными потоками иммиграцій, а именно: чичимеками и тольтеками. Но опредлить часть, которая приходится на долю каждой изъ этихъ народностей въ дл основанія древнихъ цивилизацій центральной Америки, теперь почти невозможно, да это и не входитъ въ нашу задачу. Мы разсмотримъ пока рабство въ томъ вид, въ какомъ оно встрчается у ацтековъ и у ихъ сосдей одинаковой расы, т. е. у нахуасовъ, гд рабство могло принять такую же смшанную форму, какъ и сама раса.

У всхъ племенъ нахуасовъ мы находимъ обычая, аналогичные тмъ, которые встрчаются у мексиканскихъ ацтековъ. Везд къ военноплннымъ относятся съ величайшею свирпостью, также какъ и у краснокожихъ, и везд есть рабы. У этихъ націй, обитавшихъ на перешейк, былъ также всюду распространенъ обычай свистать и даже были въ употребленіи копья, снабженныя свистками. Кром того, мексиканцы, также какъ и индйцы, праздновали вс выдающіяся событія посредствомъ мимическихъ танцевъ — ‘areitos’ или ‘arretos’. Тласкальтеки сдирали кожу съ живыхъ плнныхъ и покрывались ею, чтобы чествовать бога войны, что длали также и мексиканцы. Москитосы обращали въ рабство своихъ военноплнныхъ, но предварительно они отрзывали имъ носы, вроятно, для того, чтобы отмтить ихъ самымъ врнымъ способомъ.. У всхъ націй перешейка, гд рабство было обычнымъ явленіемъ, каждое знатное лицо непремнно имло большое число плнныхъ, обращенныхъ въ рабовъ, этимъ рабамъ либо выбивали одинъ изъ переднихъ зубовъ, либо татуировали у нихъ на рукахъ или лиц знакъ ихъ владльца.

Но вотъ другое сходство: въ Юкатан, гд рабовъ было очень много, на похоронахъ королей умерщвляли сотни рабовъ обоего пола, и этотъ обычай встрчается также въ Мексик, такъ какъ нравы майевъ въ Юкатан, Гватемал и Никарагуа имютъ много аналогичныхъ чертъ съ нравами нахуасовъ. Юкатанскія преданія однако указываютъ на такую отдаленную эпоху, когда рабство еще не существовало въ этой области, но съ тхъ поръ оно укрпилось и распространилось по всей земл майевъ. Въ Юкатан, въ Гватемал учрежденъ былъ торгъ невольниками и существовало даже, особое законодательство, относящееся къ рабамъ. Вступая въ близкія отношенія съ какою-нибудь женщиной-рабыней, свободный человкъ платилъ за нее ея владльцу или же вмсто нея давалъ ему другую рабыню. Но бракъ съ рабыней унижалъ свободнаго человка. Дти рабыни не могли наслдовать посл своего господина, хотя бы онъ и былъ ихъ отцомъ. Но за то тотъ, кто похищалъ свободнаго человка, чтобы обратить его въ рабство, присуждался къ смерти подъ палочными ударами, а жена его и дти продавались.

Жертвоприношенія рабовъ были очень распространены у всхъ племенъ майевъ. Квачцы обыкновенно начинали свои религіозныя празднества такого рода жертвоприношеніями. Кром того, и въ другихъ случаяхъ приносились въ жертву рабы, когда надо было вымолить какую-нибудь милость у боговъ, выпросить дождь, обильный урожай, рожденіе сына и т. п. Въ такихъ случаяхъ приносились въ жертву преимущественно плнные, затмъ другіе рабы, а за недостаткомъ ихъ и свои собственныя дти, такъ какъ боговъ во что бы то ни стало надо было отблагодарить за милость какою-нибудь кровавою жертвой. Въ Юкатан особенную славу пріобрли потопленія въ колодц Шишена. Этотъ колодецъ, широкій и глубокій, представлялъ нчто въ род бездны, въ которую вела спиральная лстница, доходящая до уровня воды, тамъ топили молодыхъ двушекъ, если ожидался плохой урожай или какое-нибудь другое бдствіе. Въ Юкатан избіенія плнныхъ составляютъ такое обычное явленіе, что тамъ для каждаго сосдняго и враждебнаго племени отводилось даже особое спеціальное дерево, на которомъ вшали головы жертвъ, принадлежащихъ къ этому племени.

Такъ какъ мстность эта была довольно густо заселена, то войны были очень часты. Нахуасы и майи безъ труда добывали плнныхъ для своихъ жертвоприношеній и рабовъ для охраны, то же самое было и въ Мексик. Въ этомъ обширномъ государств, довольно населенномъ и сравнительно цивилизованномъ, человческія жертоприношенія производились въ очень широкихъ размрахъ, но всегда къ нимъ примшивался каннибализмъ, такъ что, пожалуй, даже можно предположить, что желаніе пость человческаго мяса не совсмъ было чуждо тому рвенію, которое проявляли мексиканцы, производя свои обильныя жертвоприношенія. Впрочемъ, такіе нравы существовали у всхъ племенъ, населяющихъ эту область, вс одинаково были падки до человческаго мяса, вроятно, потому, что у нихъ не было крупнаго убойнаго скота и, слдовательно, ощущался недостатокъ въ мяс. Нкоторые факты даже дозволяютъ думать, что религія въ данномъ случа служила лишь для прикрытія и оправданія каннибализма. Такъ, напримръ, побдители нахуасы безъ всякой церемоніи пожирали на пол битвы трупы побжденныхъ, а иногда также раненыхъ и плнныхъ. Фернандъ Кортецъ и его товарищъ по оружію Діацъ приводятъ не мало такихъ примровъ. По ихъ словамъ, ихъ союзники туземцы часто устраивали жестокія надругательства надъ мексиканцами, показывая имъ издали куски мяса ихъ соотечественниковъ, которыми они собирались лакомиться. Эти туземцы постоянно жестоко терзали плнныхъ, какъ бы европейцы ни старались помшать этому, и всегда похищали съ поля битвы трупы убитыхъ, чтобы ими полакомиться. Притомъ же они не ограничивались только пожираніемъ убитыхъ враговъ, а по пути забирали въ плнъ кого попало и обращались съ плнниками, какъ съ настоящею дичью. Въ одной изъ своихъ экспедицій Сандоваль нашелъ у побжденныхъ туземцевъ большія количества маиса и жареныхъ дтей, — добыча, которую они не успли захватить съ собой. Мексиканцы поступали не лучше. Въ чужой земл кацики, не стсняясь, овладвали нсколькими индйцами въ деревняхъ, которыя имъ попадались на пути, и безъ церемоніи съдали ихъ, изжаривъ предварительно въ печахъ, совершенно такъ, какъ это длали полинезійцы. Даже въ самой Мексик королевскіе повара, приготовлявшіе равныя многочисленныя и изысканныя блюда для своего монарха, зачастую употребляли для этого мясо очень маленькихъ дтей.

Везд, даже въ республиканскомъ город Тласкала, испанцы видли клтки, сдланныя изъ толстаго дуба, въ которыя заключали для откармливанія плнныхъ, предназначенныхъ для съгденія. Иногда даже въ этихъ клткахъ сидли дти, а между тмъ именно жители Тласкалы больше всего жаловались на мексиканцевъ за то, что т нарочно воевали съ ними, для того только, чтобы добыть людей для своихъ жертвоприношеній и для съденія. Повидимому, тласкалы возмущались противъ этого ужаснаго обычая лишь потому, что мексиканцы примняли его къ нимъ.

Но сами испанцы, хотя и не дошли до каннибализма, но все-таки пріобрли нкоторыя странныя привычки. Напримръ, за неимніемъ масла для перевязки ранъ, они пользовались ‘жиромъ индйца’. Очевидно, общеніе съ варварами и дикарями вредно вліяетъ даже на цивилизованныхъ людей, и чтобы проникнуться этою истиной, намъ вовсе не надо заходить далеко въ дебри исторіи. Везд и всегда цивилизованный человкъ, выхваченный изъ своей среды и вынужденный жить среди людей, принадлежащихъ къ низшему типу, этика которыхъ совсмъ иная, въ конц концовъ измняется, его нравственное чувство мало-по-малу притупляется, и незамтно для себя самого, даже не думая объ этомъ, онъ отстаетъ отъ тхъ принциповъ, которыми привыкъ руководствоваться съ дтства. Постепенно онъ теряетъ способность различать законное отъ незаконнаго и уровень его нравственности сильно понижается.

Но каннибализмъ ацтековъ въ древней Мексик представляетъ еще ту любопытную черту, что онъ существовалъ одновременно съ сравнительно довольно высокою цивилизаціей, къ которой онъ, вроятно, былъ привитъ. Антропофагическія привычки мексиканцевъ дйствительно приближаются къ самой первобытной дикости, къ новозеландцамъ и Мамбуту. Произведя нашествіе въ Мексику и сосднія страны, нахуасы, еще не вышедшіе изъ состоянія первобытной грубости, внесли съ собою какъ бы новый запасъ свирпости въ страну. Тутъ, пожалуй, еще боле виноваты ацтеки, которые за два вка до испанскаго завоеванія пересадили въ Мексику старинный обычай своей расы, вскрывать грудь побжденнаго врага и, вырвавъ изъ нея трепещущее сердце, вцпляться въ него зубами. Этотъ обычай существовалъ у краснокожихъ и до сихъ перъ еще не исчезъ у племенъ, обитающихъ вблизи арктической области, но нкогда онъ былъ распространенъ по всей Америк и еще въ XVII вк былъ въ ходу у индйцевъ въ Чили. Ацтекамъ, слдовательно, не трудно было возобновить его у мексиканскихъ нахуасовъ, но они присоединили къ нему необузданный каннибализмъ. Плнныхъ по прежнему приносили торжественно въ жертву на религіозныхъ церемоніяхъ, но жрецы возвращали владльцамъ тла плнныхъ, и эти тла служили для приготовленія самыхъ лакомыхъ блюдъ на веселыхъ пирахъ.

Съ жертвой поступали такимъ образомъ: пять жрецовъ удерживали ее на коническомъ камн, а шестой, главный жрецъ, вскрывалъ ей грудь агатовымъ ножомъ, вырывалъ сердце и подносилъ его въ даръ избранному идолу. Чмъ сильне кричала жертва, чмъ дольше дымилось сердце, тмъ жертва считалась пріятне божеству.

Во время осады Мексики Кортецомъ испанцы изъ своего лагеря или съ палубы своихъ бригантинъ въ порту могли видть издали, какъ мучили такимъ образомъ ихъ товарищей, попавшихъ въ руки осажденныхъ. Плнныхъ украшали перьями, вкладывали имъ въ руки вера и въ такомъ наряд они должны были волей-неволей плясать передъ статуей бога войны ‘Гуицилолочли’. Кром того, согласно одному мексиканскому обычаю, весьма напоминающему обычай маорійцевъ Новой Зеландіи, лица жертвъ препарировались и даже настолько хорошо, что ихъ можно было узнать и въ вид дара ихъ клали у подножія идоловъ.

Подобныя жертвоприношенія составляютъ столько же актъ мести, сколько и актъ благочестія. Но эти избіенія въ честь бога войны и во время войны не были единственными и даже не были наиболе многочисленными. Мексиканцы были чрезвычайно благочестивы и вс явленія природы приписывали дятельности боговъ. Притомъ же они прибгали ко вмшательству и покровительству боговъ въ масс разныхъ другихъ случаевъ. Праздники и религіозныя церемоніи въ Мексик были поэтому очень многочислены и почти всегда сопровождались человческими жертвоприношеніями. Такимъ образомъ, во всхъ храмахъ приносилось множество священныхъ жертвъ и истреблялось множество людей, такъ какъ въ одномъ только город Мексико было 73 храма и въ каждомъ совершались жертвоприношенія. Вычисляютъ, что ежегодно въ мексиканскомъ королевств приносилось въ жертву не мене 30.000 человкъ. Разумется, надо было вести постоянныя войны, чтобы добывать нужное количество плнныхъ, не ихъ все-таки не хватало и остальное поставляли невольничьи рынки, пополнявшіеся осужденными преступниками или рабами, которые признаны были порочными и неисправимыми. Кром того, приносились также въ жертву дти, но хроникеры не указываютъ откуда ихъ доставали, хотя, по всей вроятности, они также добывались во время войны.

Къ числу чисто религіозныхъ жертвоприношеній принадлежали т, которыя совершались купцами. Каждый богатый купецъ считалъ долгомъ чести дать хоть одинъ разъ въ своей жизни большой пиръ, на которомъ главныя блюда были приготовлены изъ человческаго мяса. Пиршество это обставлялось очень торжественно. Сначала покупали отборныхъ рабовъ, такъ называемыхъ ‘вымытыхъ’, такъ какъ ихъ дйствительно очень усердно мыли, чтобы сдлать ихъ мясо нжне. Покупка производилась на невольничьемъ рынк, гд владльцы рабовъ, предназначенныхъ для продажи, убирали ихъ цвтами и заставляли плясать передъ покупателями. На рынк находились рабы обоего пола и псенники, которые пли во время танцевъ. За такихъ рабовъ, которые умли пть и танцовать со вкусомъ, платили гораздо дороже, затмъ купецъ уводилъ къ себ купленныхъ рабовъ и посылалъ приглашенія, гости являлись въ полночь и имъ тотчасъ раздавались подарки и цвты, посл чего амфтріонъ произносилъ длинную рчь, въ которой разсказывалъ объ опасностяхъ, сопряженныхъ съ его профессіей и въ заключеніе заявлялъ, что онъ долженъ отблагодарить бога войны Гуицилолочли. Тогда начинались празднества, продолжавшіяся нсколько дней. Рабовъ, предназначенныхъ для съденія, наряженныхъ и украшенныхъ, выставляли на эстрад и только на четвертый день вели въ храмъ бога войны Гуицилолочли, гд ихъ опьяняли особымъ напиткомъ — ‘pulque’. Въ полночь имъ вырывали волосы съ темени, сопровождая эту операцію танцами и пніемъ. На зар — вторичный визитъ въ храмъ, за которымъ слдовало кажущееся нападеніе, причемъ осужденныхъ рабовъ брали въ плнъ, и ихъ владлецъ долженъ былъ выплачивать ихъ стоимость фиктивнымъ побдителямъ, вроятно, это длалось для того, чтобы уподобить эти жертвы настоящимъ военноплннымъ, обыкновенно служившимъ для жертвоприношеній. Наконецъ, посл разныхъ другихъ церемоній, рабовъ убивали, сопровождая это обычными обрядами. Тла ихъ, сброшенныя внизъ, уносились, затмъ жарились и весело съдались съ приправою масла. На эти тла смотрли какъ на остатки священной жертвы, такъ какъ во время жертвоприношенія всегда собирали нсколько крови жертвъ и натирали ею губы идола. На первый взглядъ можетъ показаться, что эти странные и кровожадные обычаи могли зародиться только въ мозгу безумца, но въ сущности они явились лишь результатомъ тсной связи, существовавшей между чревоугодіемъ и религіей дикарей. Такія свирпыя привычки были присущи ацтекамъ или, врне, нахуасамъ, побдоносное нашествіе которыхъ произвело нравственный упадокъ цивилизаціи страны, основанной, главнымъ образомъ, древними ‘игаллеками’, не приносившими человческихъ жертвъ и явившимися откуда-то издалека. Нашествіе ацтековъ имло еще и другія ретроградныя послдствія. Во время ихъ господства народъ приведенъ былъ въ крпостное состояніе, между тмъ какъ прежде, въ эпоху первыхъ королей, онъ принималъ участіе въ правительств и даже занималъ придворныя должности и т. п. Въ царствованіе же Монтезумы низшіе классы были отданы во власть знатныхъ, которые могли поступать съ ними, какъ хотли, терзать и притснять ихъ и даже продавать какъ рабовъ.

Каждая провинція выплачивала королю дань золотомъ, перьями, драгоцнными камнями, матеріями и людьми, мужчинами и женщинами, которые предназначались либо для жертвоприношеній, либо для рабства. Но главною поставщицею рабовъ все-таки была война, такъ какъ взявшій въ плнъ могъ или принести своего плнника богамъ, или длалъ его своимъ рабомъ, если хотлъ, или же продавалъ его. Юридическіе рабы составляли вторую категорію рабовъ. Цлый рядъ преступленій влекъ за собою рабство, такъ, рабомъ длался тотъ, кто совершилъ важное воровство, покражу зерна, кто продалъ свободнаго человка, кто причинилъ смерть чужой рабын, сдлавъ ее беременной, тотъ, кто не донесъ о заговор, кто не уплатилъ налоговъ, и т. д., и т. д. Затмъ, очень бдные родители часто продавали своихъ дтей, либо для жертвоприношеній, либо для рабства. Дти приносились въ жертву богу дождя, такъ какъ считалось, что этотъ богъ любитъ нжное дтское мясо.

Къ этимъ категоріямъ рабовъ мы должны прибавить еще добровольныхъ рабовъ, т. е. такихъ, которые продавали сами себя. Въ каждомъ город былъ свой рынокъ рабовъ, но главная торговля происходила въ Акапулько, въ двухъ миляхъ отъ Мексико, гд устроена была настоящая невольничья ярмарка. Продавцы украшали свой товаръ какъ можно лучше, и наряженные рабы должны были пть и плясать, чтобъ привлечь покупателя.

Однако, несмотря на свирпые нравы мексиканцевъ, они обращались все-таки довольно мягко со своими домашними рабами, которыхъ нельзя было ни продавать безъ ихъ согласія, ни наказывать безъ предварительнаго предупрежденія. Если посл такихъ предупрежденій рабъ все-таки не исправлялся, то господинъ его надвалъ ему на шею деревянный ошейникъ и тогда уже могъ распоряжаться съ нимъ какъ вздумается. Рабъ, однако, могъ укрыться въ королевскій дворецъ, и посл этого онъ становился свободнымъ. За исключеніемъ его господина или его сыновей, никто не имлъ права остановить раба или помшать ему укрыться въ королевскомъ дворц. Такимъ образомъ, законъ оказывалъ нкоторое покровительство рабу, защищая его отъ жестокости господина. Убійство раба считалось уголовнымъ преступленіемъ, а продажа его обставлялась извстными формальностями и должна была происходить въ присутствіи четырехъ уважаемыхъ свидтелей. Только такой рабъ, который былъ признанъ неисправимымъ и уже нсколько разъ продавался, могъ быть проданъ для жертвоприношеній. Рабъ же, пользующійся хорошею репутаціей, имлъ право обладать собственностью, даже имть рабовъ, онъ самъ распоряжался своею семьей и дти его были свободны, такъ какъ въ Мексик никто не рождался рабомъ.

Посл смерти своего владльца рабы переходили къ его наслдникамъ вмст съ другимъ имуществомъ, и случалось часто, что владльцы передъ своею смертью отпускали своихъ рабовъ на волю.

Въ Мексик существовало еще среднее положеніе между рабствомъ и независимостью, это — крпостное состояніе. Нкоторые города и провинціи доставляли двору служебный персоналъ, садовниковъ, рабочихъ и др. Къ этому классу принадлежали и т носильщики, которыхъ кацики отдавали въ распоряженіе испанскихъ завоевателей. Во время своего труднаго отступленія отъ Мексико, Кортецъ пользовался такими носильщиками, которые несли раненыхъ и больныхъ.

Въ Мексик работали даже такіе люди, которые не находились въ крпостномъ состояніи. Вс, за исключеніемъ знатныхъ и солдатъ, занимались земледльческими работами, и мексиканскія женщины не истощали своихъ силъ въ работ. Он везд участвовали въ полевыхъ работахъ, но на нихъ возлагался боле легкій трудъ. Разумется, это относится только къ женщинамъ свободнымъ и принадлежащимъ къ боле зажиточному классу. Другимъ приходилось все-таки выполнять трудныя работы, напримръ, размалывать зерно въ мельниц первобытнаго устройства. Это работа настолько тяжела, что дв испанки, взятыя въ плнъ во время похода Кортеца, погибли отъ истощенія силъ, потому что ихъ заставляли длать эту работу.

Въ древней Мексик, какъ и во всхъ невольничьихъ странахъ, существовали, какъ мы видимъ, дв категоріи рабовъ: военноплнные и домашніе рабы, но разница между ними нигд не была такъ рзко выражена, какъ въ Мексик, гд съ домашнимъ рабомъ обращались мягко, а военноплнный считался только жертвеннымъ мясомъ и не имлъ ровно никакихъ правъ.

Древній Перу.

Происхожденіе перуанской цивилизаціи.— Легенды.— Сходство съ Китаемъ.— Жертвоприношенія животныхъ.— Похоронныя жертвоприношенія.— Мягкость перуанскаго правительства.— Общинная организація труда.— Обязательный трудъ.— Перуанское земледліе.— Аналогія съ Китаемъ.— Трудъ женщинъ.— Гуманитарная организація.— Чиновники-надзиратели.— Отсутствіе закона спроса и предложенія въ Перу.— Аналогія между организаціей іезуитскихъ миссій и Перу.— Религіозное рабство.— Эволюція туземнаго рабства въ Америк.— Невольничій режимъ и государственный коммунизмъ.

Мексиканская цивилизація, какъ мы уже видли, хотя и носить свой особенный характеръ, тмъ не мене многими сторонами соприкасается съ дикостью краснокожихъ, по крайней мр постольку, поскольку это касается ацтековъ. Но соціальныя условія Перу были совсмъ особенныя, ничего подобнаго не встрчается ни въ современномъ человчеств, ни даже въ исторіи. Мн уже не разъ приходилось говорить раньше о соціальной организаціи инковъ. Это былъ любопытный примръ централистскаго строя, или, какъ теперь выражаются, ‘государственнаго соціализма’. Наверху, господствуя надъ цлымъ обществомъ, стоялъ императоръ, полу-богъ, сынъ солнца, вокругъ котораго ютилась огромная семья инковъ, его собственная, члены ея занимали вс высшія мста администраціи. Внизу, подъ этой аристократіей, находилась нація, народъ, работающій подъ руководствомъ довренныхъ лицъ, надзирателей, совершенно такъ, какъ въ какой-нибудь мастерской. Это трудолюбивое населеніе, раздлявшееся на десятичныя группы, не знало ни свободы, ни нужды. Своимъ трудомъ это населеніе кормило всхъ и вс главные акты его жизни подчинялись правиламъ, продиктованнымъ свыше, даже браки устраивались и праздновались административнымъ образомъ разъ въ годъ — однимъ словомъ, перуанское населеніе управлялось совершенно такимъ же образомъ, какимъ управляется стадо домашнихъ животныхъ хорошимъ хозяиномъ, хотя и эксплуатирующимъ его и обращающимся съ нимъ деспотично, но все-таки съ добротой. Откуда же взялись эти цивилизаторы, съумвшіе навязать милліонамъ людей такой почти монастырскій режимъ, не встрчающійся боле нигд на страницахъ исторіи человчества? Согласно перуанскимъ преданіямъ, иниціаторами этого режима были иностранцы, блые и бородатые люди, явившіеся съ береговъ озера Титикака. Дйствительно, въ этой области встрчается очень много развалинъ, чрезвычайно древнихъ, предшествующихъ даже той эпох, на которую указываютъ мстныя преданія, какъ на эпоху появленія инковъ.

Что касается происхожденія перуанской цивилизаціи, то тутъ поле открыто для всякаго рода предположеній. Много уже было высказано гипотезъ, но ни одна изъ нихъ не основывается на сколько-нибудь досговрныхъ данныхъ. Условія соціальнаго и духовнаго состоянія туземнаго населенія Америки, по стольку, по скольку они могли быть изучены, не дозволяютъ приписать перуанской цивилизаціи американское происхожденіе. Съ другой же стороны намъ ничего неизвстно о доисторическихъ переселеніяхъ, а между тмъ доисторическій періодъ въ Америк существовалъ сравнительно очень недавно. Перуанскія возвышенности, конечно, могли быть мстомъ переселеній въ одну изъ доисторическихъ эпохъ, но откуда же явились переселенцы? Изъ гипотетической Атлантиды, Египта, Китая? Между древнимъ Египтомъ и Перу можно найти нкоторыя общія аналогіи, но очень недостаточныя, не считая уже того, что египтяне никогда не были великими мореплавателями. Атлантида, быть можетъ, и представляетъ дйствительное преданіе, но возможно также, что это только плодъ фантазіи. Нкоторыя вроятія говорятъ въ пользу первобытнаго Китая и не безъ основанія указываютъ на большое сходство характера китайцевъ и древнихъ перуанцевъ. И тутъ, и тамъ встрчается покорное повиновеніе власти, кротость, строгость соблюденія формъ, терпливость, привязанность къ древнимъ обычаямъ и т. д. Но я лишь упоминаю объ этихъ предположеніяхъ, не длая изъ нихъ никакихъ выводовъ, такъ какъ лишь дальнйшія изслдованія и открытія въ этомъ направленіи могутъ содйствовать разршенію проблемы.

Сравнительно съ тми ужасами, которые сопровождали мексиканскую религію, перуанскій культъ носилъ гораздо боле идиллическій характеръ, но нкоторыми сторонами онъ все-таки напоминалъ религію ацтековъ. Правда, инки запретили человческія жертвоприношенія религіознаго характера и даже не дозволяли совершать ихъ тогда, когда нужно было вымолить у небесныхъ боговъ выздоровленіе монарха, такъ что во всхъ случаяхъ приходилось ограничиваться лишь принесеніемъ въ жертву животныхъ, но ритуалъ этихъ жертвоприношеній былъ совершенно такой же, какой былъ установленъ въ Мексик для человческихъ жертвоприношеній. Животное, лама, приносившееся въ жертву, удерживалось нсколькими людьми, совершенно такъ же, какъ человческая жертва въ Мексик, причемъ голову жертвы старательно повертывали къ востоку, затмъ вскрывалась грудь животнаго съ лвой стороны и вырывалось трепещущее сердце. Сходство тутъ слишкомъ велико, чтобы быть случайнымъ, и въ этомъ можно видть нкоторыя указанія на общность происхожденія, хотя древнія королевства Мексики и Перу ничего не знали другъ о друг. Прибавимъ, что съ животнаго, приносимаго въ жертву, также сдирали шкуру, какъ и съ человческой жертвы въ Мексик, и сердце и кровь жертвы совершенно также приносились въ Перу въ даръ солнцу, какъ приносились человческія сердца въ даръ мексиканскимъ богамъ.

Однако, инки все-таки не совсмъ избавились отъ первобытнаго варварства и у нихъ сохранился обычай похоронныхъ жертвоприношеній. Со смертью какого-нибудь инки всегда приносились въ жертву его любимые слуги, его жены и любимыя наложницы. Тутъ, какъ и въ другихъ мстахъ, руководствовались желаніемъ доставить усопшему монарху возможность имть соотвтствующую свиту на томъ свт. Во время такихъ избіеній, между слугами и женами покойника возникало настоящее соревнованіе въ проявленіяхъ преданности, и вс добивались счастья быть заживо погребенными вмст съ монархомъ, сыномъ солнца, такъ что приходилось выбирать среди желающихъ. Но, помимо этихъ остатковъ первобытной дикости, перуанское правительство отличалось мягкостью и отеческимъ отношеніемъ къ подданнымъ. Мексиканцы угнетали своихъ вассаловъ налогами и рекрутскими наборами, кром того, они приносили въ жертву массу вассаловъ своимъ ужаснымъ богамъ, тогда какъ инки допускали чужеземцевъ въ число своихъ подданныхъ и присуждали имъ одинаковыя права и обязанности. Правда, главное право, дарованное подданнымъ, заключалось въ прав труда, и даже дти и калки должны были трудиться въ Перу, а лнивцы и тунеядцы приговаривались иногда къ смертной казни.

Перуанская организація труда длала рабство ненужнымъ. Весь соціально-необходимый трудъ распредленъ былъ между плебейскимъ населеніемъ, которое раздлялось на группы въ 50, 100, 500 и 1.000 человкъ, работавшихъ подъ руководствомъ надсмотрщика, либо въ пол, либо въ мастерскихъ. Каждый перуанецъ былъ навсегда прикрпленъ къ земл, на которой родился, и долженъ былъ заниматься отцовскою профессіей, совершенно такъ, какъ это практиковалось въ Египт. Тщательная статистика дозволяла центральному правительству соразмрять трудъ съ числомъ рабочихъ рукъ и съ способностями своихъ подданныхъ. Каждый округъ имлъ свою промышленную спеціальность, въ одномъ — жители занимались исключительно горною промышленностью, добычею руды, въ другомъ — обработывали металлы. Ремесленникъ получалъ отъ государства вс необходимыя орудія и матеріалы и работа производилась смнами рабочихъ въ опредленные сроки. Во все время своей работы, рабочіе жили на счетъ государства. Такъ же точно исполнялись и вс крупныя общественныя работы. Избытокъ производства сохранялся въ общественныхъ магазинахъ и раздавался народу въ случа нужды, но, кром того, каждая семья получала въ свое владніе клочекъ земли и новымъ брачнымъ парамъ ежегодно раздавались свободные участки.

Въ опредленное время, ежегодно происходила генеральная стрижка ламъ. Шерсть, временно сложенная въ общественные магазины, распредлялась затмъ между семьями, точне — между женщинами, главныя занятія которыхъ были — пряжа и тканье, такъ же поступали и съ хлопчатою бумагой въ долинахъ, гд климатъ былъ тепле. Правительственные чиновники раздавали шерсть, длали заказы и затмъ отбирали готовыя ткани. Самыя необходимыя ремесла не подвергались спеціализаціи и каждый одновременно былъ портнымъ, ткачемъ, земледльцемъ и т. д.

Въ столичномъ округ существовали, кром того, особенныя обязательныя работы, которыя должны были выполнять по очереди вс жители, нужно было носить воду, дрова и т. п. Для многочисленной семьи инковъ и эти работы были не только обязательными, но и личными, такъ что никто не могъ отъ нихъ откупиться.

Земледліе, конечно, пользовалось наибольшимъ почетомъ, но орудія были очень первобытны, такъ что обработка земли отчасти напоминала ту, которая существуетъ у полинезійцевъ. Женщины помогали во время этихъ работъ и всегда при этомъ пли. Замчателенъ былъ также способъ удобренія земли, внутри страны пользовались для этого человческимъ удобреніемъ, а у береговъ — гуано, которое добывали съ тхъ же самыхъ острововъ, гд и теперь еще добывается оно. Правительство, сознавая огромную пользу, приносимую этимъ удобреніемъ, взяло эти драгоцнные острова подъ свое покровительство и никто не смлъ, подъ страхомъ смертной казни, вступать на нихъ безъ особенной нужды или убивать птицъ, доставлявшихъ этотъ полезный продуктъ. Такая заботливость о земледліи напоминаетъ Китай, также какъ и способъ удобренія земли, методическому примненію котораго Китай обязавъ процвтаніемъ своего земледлія и густотою своего населенія. Также чрезвычайно напоминаетъ Китай еще слдующій перуанскій обычай: ежегодно, во время праздника, устраиваемаго близъ Куско, столицы, самъ Инка, полу-богъ, сынъ солнца, вооруженный золотымъ инструментомъ, вскапывалъ землю въ присутствіи всей своей семьи и подданныхъ.

Всего важне, однако, было распредленіе въ Перу, соціально* необходимой работы. Перуанекое общество раздлялось на руководящій классъ избранныхъ, господствующій надъ массою, и на пролетаріевъ, выполнявшихъ всю необходимую и тяжелую работу. При такой систем распредленія труда рабство было совсмъ не нужно, но за то все населеніе было порабощено въ большей или меньшей степени. Такъ какъ порабощеніе это касалось, главнымъ образомъ, мужской части населенія, то положеніе женщины, прирожденной рабы всхъ первобытныхъ или варварскихъ обществъ, было сравнительно боле сносное, но не такъ было всегда. Въ отдаленныхъ отъ столицы провинціяхъ все еще господствовали старинные нравы и земледльческія работы всецло возлагались на женщинъ, мужчины же оставались дома, чтобы прясть и чесать шерсть. Но это были только простые мстные пережитки, во всей же остальной стран замужнія женщины оставались дома и занимались пряжей и т. д. Работа эта была для нихъ обязательной и он никогда не разставались со своими прялками, даже тогда, когда отправлялись изъ одной деревни въ другую. Женщины, принадлежащія къ нсколько боле высшему кругу, заставляли другихъ нести за собою свои прялки. Трудъ признавался долгомъ, вс женщины сознавали это и старались съ рвеніемъ выполнять свой долгъ. Даже во время посщеній другъ друга женщины всегда занимались работой, вс знали, что не слдуетъ терять времени и каждый по мр силъ и возможности долженъ былъ исполнять соціальную работу. Такъ, напримръ, на стариковъ, боле или мене неспособныхъ уже ни къ какой работ, налагались разныя легкія обязанности, они должны были прогонять птицъ съ только-что засянныхъ полей и т. д. Но перуанская администрація, столь же предусмотрительная, какъ и деспотическая, остерегалась слишкомъ заваливать и изнурять работой своихъ рабочихъ, и дни отдыха были распредлены очень разумно, давая возможность рабочему населенію предаваться развлеченіямъ и отдыху. Въ каждомъ лунномъ мсяц три дня отводились для общественныхъ празднествъ, но въ эти дни сельскіе жители обязаны были являться въ городъ за инструкціями на всю слдующую недлю. Цлый штатъ чиновниковъ, отвтственныхъ передъ центральнымъ правительствомъ, обязавъ былъ наблюдать и руководить населеніемъ рабочихъ, причемъ эти чиновники образовывали настоящую административную іерархію и каждый изъ нихъ былъ главою какой-нибудь десятичной группы, состоявшей изъ 10, 50, 100, 1.000 и десятка тысячъ человкъ. Вс нити этой административной сти въ конц концовъ сходились вмст, въ рук верховнаго владыки, Инки.

При такой организаціи не могло быть, конечно, ни налоговъ, ни свободной промышленности, ни торговли, экономическій законъ предложенія и спроса, признающійся везд неизбжнымъ, не существовалъ въ Перу, представлявшемъ ничто иное, какъ обширную мастерскую, управляемую предусмотрительными руководителями. Въ Перу существовали вс преимущества и вс неудобства, неизбжныя при такомъ строго коммунистическомъ режим. Никто не пользовался свободой, но никто также не могъ опасаться того, что будетъ покинутъ на произволъ судьбы. Старики, вдовы и инвалиды — вс получали помощь. Пауперизмъ не существовалъ, не существовало и богатыхъ, за исключеніемъ семьи Инки. Личные участки земли обрабатывались даже въ отсутствіи своихъ владльцевъ, когда т бывали заняты исполненіемъ какой-нибудь общественной работы, объ этомъ заботилась администрація, а огромные склады припасовъ въ общественныхъ магазинахъ устраняли всякую возможность голодовокъ.

Эта любопытная соціальная организація являлась точка въ точку реализаціей нкоторыхъ утопій, считающихся у насъ неосуществимыми. Нигд подобный соціологическій экспериментъ не былъ примненъ въ такихъ широкихъ размрахъ, какъ въ Перу, такъ какъ государство это имло, по крайней мр, 800 миль въ длину. Въ прошломъ столтіи іезуиты попробовали было воспроизвести перуанскую организацію въ своихъ американскихъ миссіяхъ, въ особенности въ Парагва. Они учредили родъ маленькихъ католическихъ Перу, но переняли одни только недостатки перуанской организаціи, увеличивъ религіозное рабство и обязанности. Въ такихъ миссіяхъ не могло быть и рчи объ индивидуальной свобод. Молодыхъ индйцевъ женили, лишь только они достигали соотвтствующаго возраста, совершенно такъ, какъ это длали въ Перу. Съ восьми часовъ утра населеніе миссій распредлялось по мастерскимъ или работало въ пол подъ строгимъ надзоромъ надсмотрщиковъ, ‘коррежидоровъ’. Женщинамъ каждую субботу раздавалось извстное количество хлопка, которое он должны были вернуть въ конц недли уже въ вид готовой пряжи. Къ этому порабощенію присоединялось еще и религіозное рабство. Въ святую пятницу индйцы должны были бичевать себя въ церкви, и дти обоего пола, съ терновыми внками на голов, въ теченіе нсколькихъ часовъ должны были сохранять положенія распятаго Спасителя. Одинъ миссіонеръ, прозжавшій черезъ Парагвай, разсказываетъ по этому поводу, что это зрлище ‘вызвало у него слезы любви и благоговнія’.

Разумется, при такомъ режим индйцы, управляемые іезуитскими миссіями, очень мало развивались въ умственномъ отношеніи. По словамъ Бугенвилля, они вели совершенно механическое существованіе, не вдая удовольствій ни горя и умирали безъ сожалнія, чему легко можно поврить.

Изучая туземную Америку съ точки зрнія рабства, мы снова можемъ убдиться, что рабство не составляетъ необходимаго учрежденія, оно не существуетъ въ очень первобытныхъ обществахъ, гд промышленность еще не пробовала насиловать природу и гд средства къ существованію составляютъ, главнымъ образомъ, охота, рыбная ловля и сборъ плодовъ. Однако и въ этихъ первобытныхъ обществахъ все-таки бываетъ нужно исполненіе соціально-необходимой работы и эту работу возлагаютъ на женщинъ, прирожденныхъ рабовъ, непростительная вина которыхъ заключается именно въ томъ, что он — существа наиболе слабыя.

При своемъ начал рабство иметъ временный и грубый характеръ. Плнныхъ женщинъ обращаютъ въ рабство и наложницъ, мужчинъ же заставляютъ работать прежде чмъ състь ихъ, подвергнуть пытк или продать. Рабство у американскихъ дикарей не выходитъ за предлы этой первой стадіи своей эволюціи. Дальнйшаго развитія рабство достигаетъ у націй, населяющихъ центральную Америку и уже вышедшихъ изъ состоянія первобытной дикости. Изъ этихъ націй, безспорно, Мексика и Перу наиболе интересны, но не въ равной степени. У мексиканскихъ ацтековъ мы видимъ, съ одной стороны, ужасно дикіе нравы, съ другой же — относительную цивилизацію. Тутъ существовало нчто въ род компромисса между древнимъ соціальнымъ устройствомъ томисковъ и свирпостью ацтекскихъ завоевателей, неспособныхъ отказаться отъ каннибализма и потому придавшихъ ему религіозный характеръ. Рабство у ацтековъ имло, такимъ образомъ, двойное происхожденіе, и по тому оно отличалось, съ одной стороны, возмутительною жестокостью по отношенію къ плннымъ, и съ другой — мягкостью въ отношеніи къ домашнимъ рабамъ. Притомъ у ацтековъ рабство не имю наслдственнаго характера, что, повидимому, указываетъ на его недавнее происхожденіе, ко вообще относительно Америки можно сказать, что рабство у туземцевъ нигд не достигало конечныхъ степеней своей эволюціи.

Въ Древнемъ Перу мы встрчаемъ уже совершенно иныя условія. Тамъ разршена проблема соціальнаго труда безъ помощи рабства въ собственномъ смысл этого слова, и мы видимъ осуществленіе утопіи, которую въ Европ считаютъ обыкновенно химеричной. Въ самомъ дл, перуанское общество представляло большое коммунистическое государство, настолько централизованное, насколько это было возможно. Въ этой любопытной монархіи масса населенія, надъ которымъ господствовалъ Инка, сынъ солнца, и его очень многочисленная семья, существовалъ режимъ, напоминающій одновременно и казарму, и мастерскую. Руководство принадлежало исключительно верховной власти и всякая индивидуальная иниціатива была устранена, правительство думало и дйствовало за всхъ, но управляло оно разумно и даже съ добротой.

Этотъ государственный коммунизмъ не лишенъ былъ преимуществъ. Въ Перу, какъ мы уже указывали, никто не былъ свободенъ, но никто не былъ покинутъ. Однако, эти преимущества возмщались весьма серьезными недостатками. Перуанскій режимъ упрекаютъ въ томъ, что онъ организовалъ застой и противился всякому прогрессу. Эти упреки не лишены основанія. Во всякомъ случая, такая организація не благопріятствуетъ перемнамъ, и чтобы сдлать возможною дальнйшую эволюцію такого общества, необходимо, чтобы извн были нанесены удары и разбили бы форму, въ которую вылилось и застыло общество.

Безъ сомннія, такой полуневольничій коммунизмъ, какой существовалъ въ Перу, представляетъ соціальную форму низшаго разряда. Но тотъ же самый упрекъ можно сдлать и индивидуализму, доведенному до крайности. Правда, перуанскій соціализмъ сковываетъ индивида, но, по крайней мр, онъ удовлетворяетъ его главныя и наиболе настоятельныя потребности. Наоборотъ, крайній индивидуализмъ, реализированный, впрочемъ, въ Америк только у туземцевъ на Огненной Земл, стоящихъ на самой низкой ступени развитія, совершенно отрицаетъ основныя свойства человческой природы, такъ какъ человкъ прежде всего общественное существо. Такой индивидуализмъ оставляетъ поле открытымъ для самой безпощадной конкурренціи, для самаго жестокаго эгоизма и совершенно замняетъ взаимопомощь взаимною борьбой. Формула его: ‘Каждый противъ всхъ и вс противъ каждаго’. Безъ сомннія, такой стснительный коммунистическій режимъ, какой существовалъ въ Перу, не можетъ содйствовать прогрессу, но общество при немъ все-таки можетъ существовать, между тмъ какъ оно совершенно не можетъ существовать, когда царитъ разнузданный, безграничный индивидуализмъ и ‘большіе могутъ пожирать малыхъ’. Задача заключается въ томъ, чтобы найти соціальную форму боле смшаннаго характера. Нельзя оспаривать у общества права и, пожалуй, даже обязанности, требовать отъ каждаго своего члена, чтобы онъ до нкоторой степени жертвовалъ своею индивидуальною свободой. Но жертва эта не должна переходить границъ, безусловно необходимыхъ для поддержанія и сохраненія въ должномъ порядк соціальнаго организма. За этими предлами стсненія становятся уже тягостными и начинаютъ давить на членовъ общества, почему всякое общество, подъ страхомъ застоя и гибели, должно позаботиться объ обезпеченіи полной индивидуальной свободы своихъ членовъ, ограничиваясь лишь такими стсненіями, которыя безусловно необходимы для существованія общественнаго строя.

Глава VIII.

Рабство въ Полинезіи.— Новая Зеландія и ея классъ рабовъ.— Соціологическіе результаты положенія Полинезіи.— Военный каннибализмъ.— Невольничьи набги.— Торговля рабами.— Отсутствіе какихъ бы то ни было правъ у рабовъ.— Работа рабовъ.— Съдобные рабы.— ‘Священный’ рабъ, предназначающійся для пировъ.— Похоронныя жертвоприношенія рабовъ.— Малочисленность рабовъ.— Полинезійская промышленность.— Земледліе.— Работы мужчинъ.— Тяжелый трудъ женщинъ.— Подчиненное положеніе женщинъ.— Полудикая Полинезія.— Каннибализмъ на пути къ исчезновенію.— Отсутствіе рабства на Маркизскихъ островахъ, крпостные.— Похоронныя жертвоприношенія плебеевъ.— Человческія жертвоприношенія.— Природа въ Полинезіи.— Презрніе полинезійцевъ къ труду.— Промышленныя касты въ Тонг.— Земледліе.— Подчиненіе женщинъ.— Понятія о красот въ Таяти,— Тяжелый трудъ женщинъ изъ народа.— Фабрикація матерій изъ бумаги.— Работы мужчинъ.— Легкость существованія.— Эволюція рабства.

Несмотря на нкоторыя помси, полинезійская раса, населяющая острова, обнаруживаетъ большую однородность нравовъ, хотя вліяніе разобщенія сказывается тутъ сильне, чмъ гд-либо, и различные полинезійскіе архипелаги достигаютъ далеко не одинаковой степени цивилизаціи. Такъ, напримръ, въ Новой Зеландіи господствовали гораздо боле первобытные нравы, поэтому мы и начнемъ съ нея свое изслдованіе эволюціи полинезійскаго рабства.

Новая Зеландія была населена отдльными монархическими племенами, независимыми и часто враждовавшими другъ съ другомъ. Первые изслдователи различали въ Новой Зеландіи только два класса: прирожденныхъ аристократовъ, знать — ‘rangatiras’, составляющую касту, къ которой принадлежали вс вожди — и народъ, состоящій изъ рабовъ. На самомъ дл было не такъ. Положимъ, народъ въ Новой Зеландіи находился въ сильномъ порабощеніи, но все-таки тамъ были еще и настоящіе рабы, находящіеся совершенно во власти своихъ владльцевъ. Рабы эти, по крайней мр, въ принцип, были военноплнными. Новозеландцы относились съ необыкновенною свирпостью къ побжденнымъ врагамъ и часто тутъ же на пол битвы пожирали ихъ и притомъ съ такою яростью, что разрзали на куски раненыхъ, даже не потрудившись раньше ихъ убыть. Однако, не вс плнные подвергались такой участи. Новозеландцы также производили невольничьи набги, и первымъ европейскимъ колонистамъ въ Новой Зеландіи пришлось однажды наблюдать, какъ побдители вели около двухъ тысячъ плнныхъ всякаго возраста и пола. Эти многочисленные плнные были затмъ распредлены между начальниками племени, но только между ними, и обращены въ рабство. Таково было происхожденіе настоящихъ рабовъ въ Новой Зеландіи. Классъ этихъ рабовъ пополнялся избыткомъ плнныхъ, тми изъ нихъ, которые уцлли и не были пожраны на мст на пол битвы, изъ жадности и обжорства, или же изъ чувства мести. Новозеландскихъ рабовъ можно было покупать и продавать. За нихъ платили топорами, корзинами плодовъ и т. п. Рабы употреблялись, главнымъ образомъ, какъ вьючная скотина, такъ какъ ни одинъ вождь или знатный человкъ не согласился бы унизиться до того, чтобы нести хотя бы самую легкую ношу. Эти низкія обязанности предоставлены были рабамъ. Во время военныхъ экспедицій рабы сопровождали своихъ владльцевъ, несли за ними провизію или отправлялись за нею въ деревню, когда истощались вс запасы. По дорог женщины-рабы также должны были заботиться о продовольствіи воиновъ, выкапывая корни съдобнаго папоротника. Въ этомъ отношеніи обязанность рабынь напоминаетъ т обязанности, которыя исполняютъ австралійскія женщины.

Новозеландскіе рабы стояли вн обычнаго права, существующаго въ стран, и дти ихъ всегда оставались рабами, хотя бы и были дтьми вождя. Обычай дозволялъ вождямъ брать въ жены рабынь, такъ какъ вожди имли право длать многое такое, чего не смли длать простые смертные, для которыхъ такой неравный бракъ всегда имлъ очень дурныя послдствія, и каждый получалъ право грабить человка, унизившаго себя подобнымъ брачнымъ союзомъ.

Въ дом владльца рабы выполняли вс домашнія работы, преимущественно же кулинарныя. Затмъ они исполняли также земледльческія работы, такъ какъ вожди не могли принудить своихъ плебейскихъ подданныхъ воздлывать землю, потому что т были обязаны только нести военную службу. Рабъ же былъ совершенно во власти своего господина, который пользовался надъ нимъ правомъ жизни и смерти, но между тмъ, по странному противорчію, отношенія между рабомъ и господиномъ не подчинялись никакому этикету. Въ Новой Зеландіи женщины-рабы занимались проституціей, отдаваясь иностранцамъ, и длали это зачастую по приказанію и ради выгоды своихъ владльцевъ. Безправные рабы пользовались со стороны вождей еще меньшимъ вниманіемъ, нежели собаки, и не возбуждали къ себ никакого состраданія. Ихъ наказывали обыкновенно съ величайшею жестокостью и рабъ, уличенный въ воровств, наказывался смертью, вслдъ за чмъ его съдали во время веселаго пира. Впрочемъ, въ Новой Зеландіи не надо было прибгать къ какому-нибудь предлогу, чтобы убить и състь раба. Обыкновенно рабы доставлялись войной, а каждаго военноплннаго можно было убить и състь тутъ же на пол битвы, если же находили нужнымъ пощадить его, то такой участи могли подвергнуть его поздне, когда вздумается, Этотъ обычай существовалъ даже въ первое время англійской колонизаціи Новой Зеландіи. Если какой-нибудь вождь принималъ друга, котораго хотлъ особенно почтить, то онъ убивалъ для него молодую рабыню и притомъ не первую попавшуюся, а наиболе любимую. Прежде чмъ убить ее, ее наряжали для торжества и совершали надъ нею церемонію посвященія, посл чего уже нельзя было пощадить ее, такъ какъ это считалось святотатствомъ.

Такіе дикіе обычаи, напоминающіе обычаи древнихъ мексиканцевъ, но еще боле жестокіе, кажутся почти невроятными и потому я привожу здсь слдующій фактъ: ‘Одинъ морякъ показалъ Уельду (бывшему сановнику новозеландской колоніи), въ Веллингтон, представляющемъ великолпный городъ въ настоящее время, то мсто, гд была убита одна изъ подобныхъ жертвъ при слдующихъ обстоятельствахъ. Это была красивая молодая двушка, которую хорошо знали вс моряки, находившіеся въ этомъ порту. Нкоторое время она была любовницей капитана одного купеческаго корабля и однажды этотъ капитанъ, съхавъ на берегъ съ частью экипажа, увидалъ ее въ праздничномъ наряд, окруженную пирующими гостями. Оказалось, что владлецъ ея принималъ въ этотъ день гостей и она должна была служить угощеніемъ. Каменныя печи были уже растоплены для того, чтобы изжарить нжные куски ея мяса, которыми хозяинъ намревался угостить своихъ гостей. Европейцы вмшались и предложили, какъ выкупъ, вс деньги и вещи, какія у нихъ были, но имъ отвчали, что это невозможно, такъ какъ она уже ‘посвящена’ для пира. Даже боченокъ съ порохомъ, предметъ столь соблазнительный для туземцевъ, не могъ побдить ихъ упорства и они отказывались, говоря: ‘Вдь вамъ же сказали, что она посвящена’, и ее ударили по затылку большимъ тяжелымъ ножомъ, который отдлилъ верхнюю часть черепа’…

Въ жертву приносились, большею частью, рабы женскаго пола и новозеландцамъ даже въ голову не приходило, что подобные поступки могутъ вызвать порицаніе, такъ что даже лучшіе изъ нихъ совершали ихъ съ полнымъ равнодушіемъ. Въ начал европейской колонизаціи одна изъ молодыхъ женщинъ, обреченная подобнымъ образомъ на смерть своимъ господиномъ, спокойно отправилась прощаться со знакомыми европейскими семьями. Иногда обреченныя жертвы искали спасенія въ бгств и прятались въ лсу, но это бывало рдко. Вс эти ужасы совершались спокойно и самымъ невиннымъ образомъ, не мшая новозеландцамъ проявлять гуманныя чувства въ другихъ случаяхъ. Старики, напримръ, пользовались у нихъ большимъ вниманіемъ, имъ всегда уступали почетныя мста на пирахъ, совтахъ и различныхъ, церемоніяхъ и нкоторые вожди содержали людей, принадлежащихъ къ простому народу, только потому, что они достигли преклоннаго возраста. Но вообще вожди и знатные люди презирали народъ, чернь. Они говорили, напримръ, первымъ колонистамъ, что европейское образованіе годится только для дтей вождя и совершенно безполезно для тхъ людей, которые никогда не могутъ имть собственности и слугъ и никогда не выйдутъ изъ своего низкаго положенія.

Рабство однако было плохо организовано въ Новой Зеландіи и не имло большого значенія. Рабами были только пощаженные на войн плнные, исполнявшіе затмъ роль слугъ въ жилищ сильныхъ и знатныхъ. Въ дйствительности новозеландцы еще не чувствовали потребности въ образованіи многочисленнаго класса рабовъ, и ou и иногда ограничивались тмъ, что налагали номинальное рабство на побжденныя племена, приводя ихъ какъ бы въ крпостное состояніе и заставляя выплачивать себ оброкъ пищевыми продуктами. Это зависло отъ того, конечно, что жизнь новозеландцевъ была очень не сложна, и промышленность ограничивалась лишь изготовленіемъ пирогъ, оружія и утвари изъ дерева, базальта, нефрита и стей для рыбной ловли и охоты. Мужчины исполняли сами большую часть этихъ работъ и были даже очень искусными ремесленниками. Земледліе находилось еще въ зачаточномъ состояніи. Вся страна была необработана, за исключеніемъ, маленькихъ участковъ полей, засаженныхъ большею частью сладкими пататами. Что же касается земледльческихъ орудій, то они отличались своею первобытностью. Промышленный и земледльческій трудъ раздленъ былъ между обоими полами. Мужчины должны были готовить оружіе, инструменты, лодки, но плетеніемъ корзинъ, веревокъ и т. д. мужчины и женщины занимались совмстно. Однако, задачи женщинъ были трудне. На нихъ налагалась обязанность собирать ракушки, игравшія такую важную роль въ пропитаніи народа, и женщины и молодыя двушки ежедневно шли въ море, чтобы набрать ракушекъ у скалъ. Кром того, вс земледльческія и огородническія работы были исключительно предоставлены женщинамъ и рабамъ. Миссіонеръ Марсденъ былъ однажды очень удивленъ, увидвъ, что жена Шонги, одного изъ главныхъ вождей, который пріобрлъ большую извстность со времени своего путешествія въ Англію, обработываетъ землю совмстно со своими слугами и подаетъ имъ въ этомъ примръ, несмотря на свою слпоту. Маленькая дочка этой принцессы сидла тутъ же, возл полосы, которую обрабатывала ея мать.

Новозеландскія женщины держались мужчинами въ безусловномъ подчиненіи, отцы выдавали ихъ замужъ, не спрашивая ихъ никогда. Въ случа вдовства жены вождей не смли вторично выходить замужъ, и если он это длали, то ихъ лишали всего ихъ имущества. Мужья же, наоборотъ, имли право брать наложницъ, когда вздумается, на эту роль преимущественно предназначались плнницы. Вс такіе факты, наблюдавшіеся много разъ, отчасти путешественниками, но преимущественно миссіонерами и колонистами, во многомъ напоминаютъ нравы негровъ папуасской расы, населяющихъ Меланезійскіе архипелаги. Въ Новой Зеландіи рабство явилось, главнымъ образомъ, результатомъ каннибальскихъ вкусовъ и потребностей. Военноплнныхъ щадили, чтобы потомъ, на досуг, състь ихъ. Затмъ, въ ожиданіи этой участи, ихъ стали утилизировать для различныхъ полезныхъ работъ. Плнницы же, возведенныя въ рангъ наложницъ, надолго избавлялись отъ съденія. Наконецъ, наступало такое время, когда на раба стали смотрть, какъ на мновую цнность, предметъ торговли, который можно продать и купить. Къ этимъ дикимъ нравамъ примшалась религія, которая всегда принаравливается къ господствующимъ взглядамъ. Въ Новой Зеландіи она не только освятила обычай каннибализма на пол битвы, но даже оправдывала простое убійство раба ради кулинарныхъ цлей.

Новозеландскіе полинезійцы, очень интересные во многихъ отношеніяхъ, были, однако, наиболе дикими представителями своей расы, такъ какъ на другихъ архипелагахъ нравы уже боле или мене смягчились. Каннибализмъ еще существовалъ на Маркизскихъ островахъ и на островахъ Мореплавателей, но уже везд въ другихъ мстахъ онъ имлъ лишь символическій религіозный характеръ. Впрочемъ, даже на Маркизскихъ островахъ и на архипелаг Мореплавателей уже исчезъ домашній кулинарный каннибализмъ, столь распространенный въ Новой Зеландіи ко времени англійской колонизаціи, когда жители Маркизскихъ острововъ уже начали стыдиться своихъ каннибальскихъ привычекъ и пристрастіе къ человческому мясу можно было встртить у нихъ лишь у стариковъ, послднихъ представителей исчезающаго типа. Ненависть, мщеніе, опьяненіе борьбой были единственными побужденіями, заставлявшими иногда обезумвшихъ туземцевъ съдать куски мяса побжденнаго врага. Кром того, рабство, повидимому, не существовало на Маркизскихъ островахъ. Какъ и въ Новой Зеландіи, маркизское общество распадалось на два класса: на классъ аристократіи, очень гордой и высокомрной, такъ-называемыхъ, ‘акаикосовъ’ (akakis) и на чернь — ‘ кики носовъ’ (kikinoe). Эти послдніе находились въ полномъ порабощеніи и должны были падать ницъ при вид вождя, и пироги аристократовъ, встрчаясь съ пирогами кикиносовъ, не уклоняясь отъ своего пути, преспокойно топили ихъ, такъ какъ кикиносы не могли повернуть въ сторону, ибо должны были прежде всего бросать свои весла и повергаться ницъ, не смя сдлать ни одного движенія, чтобы избжать готовящейся имъ участи.

Но уничтоживъ каннибализмъ маркизцы все-таки не уничтожили человческихъ жертвоприношеній. Такія жертвоприношенія были обязательны въ случа смерти вождя и, за неимніемъ рабовъ, приносили въ жертву кикиносовъ. Надо было принести въ жертву не мене двухъ человкъ, души которыхъ должны были доставить на тотъ свтъ, одна — поясъ покойника, другая же — голову кабана, составлявшую самое лакомое блюдо на похоронномъ торжеств. Эта голова, или, врне, ея двойникъ, предназначалась для подарка стражу нукагивскаго рая, помщавшагося, по понятіямъ туземцевъ, на чудномъ остров, посреди облаковъ. Церберъ, стоящій у вратъ этого рая, не примкнулъ бы закрыть ихъ передъ носомъ новоприбывшаго, если бы онъ не умилостивилъ его раньше поднесеніемъ головы священнаго кабана. Кикиносы, приносимые въ жертву на похоронахъ, не всегда принадлежали къ племени умершаго. Очень часто отряды воиновъ, снаряженныхъ для этой цли, отправлялись съ цлью похитить людей изъ какого-нибудь сосдняго племени, они выслживали и подстерегали свою жертву, какъ искусные охотники, устраивая ловушки. Когда жертва попадалась въ нее, ее немедленно отводили въ ‘vahitapou’ — мсто жертвоприношенія.

Такіе же точно нравы господствовали и на островахъ Мореплавателей, гд существовалъ еще военный каннибализмъ, но пролетаріи обладали уже нкоторымъ чувствомъ гордости и служили изъ любви, а не за условленную плату. Во всхъ другихъ архипелагахъ каннибализмъ предковъ уже почти исчезъ, однако сохранились еще человческія жертвоприношенія и обыкновенно жертвами были люди изъ народа, на которыхъ указывали жрецы. Полинезійскіе боги оставались антропофагами гораздо дольше, чмъ ихъ служители, и чтобы добиться ихъ помощи или обезоружить ихъ гнвъ, необходимо было принести имъ въ даръ человческое тло. Весьма часто вожди и жрецы вступали между собою въ соглашеніе и прибгали къ этому способу, чтобы отдлаться отъ людей, которые имъ были почему-либо непріятны. На всхъ архипелагахъ плебеи питали къ своимъ вождямъ чувство суеврнаго поклоненія и покорно выполняли вс ихъ приказанія и желанія. Когда раздавались зловщіе звуки священнаго барабана, возвщавшіе, что боги требуютъ жертвы, эти послднія безпрекословно покорялись своей судьб. Боги заявляли подобныя требованія при разныхъ обстоятельствахъ, то по случаю похоронъ вождя, причемъ если умиралъ знаменитый вождь, не было недостатка въ добровольныхъ жертвахъ, то по случаю объявленія войны, передъ битвой и т. п., по случаю какого-нибудь празднества, полученія дани отъ вассальныхъ острововъ, отмны табу и т. д. Плебеи были такъ хорошо выдрессированы въ послушаніи, что, получая объявленіе о томъ, что ихъ ожидаетъ насильственная смерть, они не позволяли себ ни малйшаго ропота и даже не пробовали избжать своей участи и отправлялись въ назначенное мсто, гд спокойно ожидали, когда наступитъ часъ ихъ смерти, проводя иной разъ въ такомъ ожиданіи нсколько часовъ и даже дней. Жрецъ изрекъ приговоръ, онъ совщался съ богами и мысль объ ослушаніи никому не приходила въ голову. Разумется, такая абсолютная покорность низшихъ классовъ устраняла необходимость рабства, и, во время войнъ, которыя бывали очень часто, побжденныхъ щадили очень рдко. Вс плнные, безъ различія пола и возраста, убивались и головы ихъ подносились въ даръ богамъ. Иногда такимъ образомъ совершенно уничтожались цлые классы. Рабочія руки не были нужны, и люди не стснялись въ удовлетвореніи своего чувства мести.

Мать природа, какъ выражались въ прошломъ вк, была не только благосклонна, но даже особенно предупредительна къ полинезійцамъ. Только въ Новой Зеландіи природа обнаруживала скупость, такъ какъ тамъ водилась только одна порода млекопитающихъ и въ особенности растительное царство было бдно растеніями, годными къ употребленію въ пищу. Поэтому-то новозеландцы были гораздо свирпе другихъ островитянъ. Богатство растительнаго царства, обиліе съдобныхъ растеній и плодовъ, которые даже не требовали никакой культуры и давали урожай въ изобиліи, оказывало благотворное вліяніе на характеръ полинезійцевъ, которые во многихъ случаяхъ поступали согласно съ евангельской моралью, не длая большого различія между своимъ ближнимъ и собой и охотно длясь съ нимъ състными припасами, когда онъ нуждался. Но, конечно, такіе факты можно было наблюдать, главнымъ образомъ, лишь между людьми, принадлежащими къ одному и тому же классу, и знатные люди, не стсняясь, конфисковали въ свою пользу избранные запасы, а именно: мясо кабана, сть которое было запрещено черни.

Полинезійцы, такимъ образомъ, не имли нужды добывать ‘въ пот лица’ свой хлбъ, и таитяне отвчали слдующими словами на банальныя увщанія предполагаемыхъ европейскихъ цивилизаторовъ, убждавшихъ ихъ трудиться: ‘зачмъ намъ работать? Разв у васъ нтъ плодовъ хлбнаго дерева, кокосовъ и банановъ столько, сколько намъ нужно? Если вы работаете для того, чтобы имть красивую одежду и прекрасные корабли, то это ваше дло. Но мы, мы и такъ довольны тмъ, что имемъ’. Такіе взгляды были распространены на всхъ этихъ благословенныхъ островахъ, на островахъ Таити, такъ и на Маркизскихъ, но преимущественно они существовали у людей, принадлежащихъ къ высшимъ классамъ. Какъ бы ни было первобытно устроено общество, все-таки оно не можетъ существовать безъ извстной доли коллективныхъ усилій, необходимыхъ для удовлетворенія самыхъ неизбжныхъ потребностей этого общества, а иногда также и искусственныхъ потребностей, порожденныхъ соціальною же жизнью. Но эти потребности не могутъ быть удовлетворены безъ труда, и лишь только произошла дифференціація въ соціальномъ организм, лишь только образовалась хоть какая-нибудь іерархія, — распредленіе необходимаго для поддержанія общества труда длается тотчасъ же очень неравномрнымъ. Обыкновенно, всегда такъ бываетъ, что трудъ главною своею тяжестью обрушивается на слабыхъ и на низшихъ, на женщинъ и на чернь. То же самое произошло и въ томъ земномъ ра, который называется полинезійскимъ архипеіагомъ. Вождямъ не нужно было работать, въ принцип все имъ принадлежало. Полинезійская поговорка гласить: ‘вождь не можетъ быть воромъ’, другими словами — ему все принадлежитъ и онъ иметъ право забирать себ все, что захочетъ. Если въ Таити вождь обращался къ кому-нибудь съ вопросомъ: ‘Кому принадлежитъ эта свинья, это дерево и т. д.’, то владлецъ этихъ предметовъ отвчалъ: ‘теб и мн’. Въ Таити знатные люди — ‘arii!’ — присваивали себ безъ всякаго стсненія большую часть урожая, принадлежавшаго низшимъ классамъ. Одинъ изъ такихъ знатныхъ господъ, убившій человка изъ народа, страшно разсердился, когда ему сказали, что въ Англіи его бы за это повсили. Привилегированнымъ классамъ на островахъ не о чемъ было, слдовательно, безпокоиться и незачмъ было утомлять себя работой, чтобы добыть средства къ жизни. Но низшіе классы находились въ другихъ условіяхъ, имъ надо было трудиться, и это вызвало образованіе промышленныхъ кастъ и наслдственныхъ профессій.

Въ Полинезіи женщины не подвергались такому дурному обращенію, какъ въ Австраліи. Оба пола танцовали и развлекались вмст и мужчины не отказывались даже иногда помогать женщинамъ въ уход за дтьми. Но подчиненіе женщины было все-таки велико и трудъ ихъ очень тяжелъ. Он не имли права подходить къ своимъ мужьямъ и отцамъ во время обда и у нихъ была отдльная посуда для ды, которою мужчины не могли пользоваться, и даже кушанья для нихъ не могли приготовлять на одномъ и томъ же огн. При такомъ взгляд на женщину ничего нтъ удивительнаго, что имъ часто приходилось переносить немилосердные побои и жестокое обращеніе отъ мужчины.

Понятія о красот у таитянъ были совершенно такія же, какъ и у негровъ центральной Африки. Чтобы считаться красавицей, надо было быть очень толстой, и таитянки подвергались спеціальному режиму, чтобы растолстть, он воздерживались отъ всякаго движенія и имъ дозволено было только ходить на рку для умыванія, причемъ ихъ усиленно кормили веществами, содержащими много крахмала. Прежде чмъ дозволить женщинамъ явиться въ публик, мужчины подвергали ихъ осмотру. Если результатъ оказывался удовлетворительнымъ, такія женщины возбуждали всеобщее восхищеніе и молодые люди добивались ихъ благосклонности. Разумется, такому режиму подвергались только женщины высшихъ классовъ, такъ какъ женщины низшихъ классовъ должны были исполнять разныя тяжелыя работы, быть носильщицами, собирать плоды хлбнаго дерева и приготовлять ихъ въ пищу, ловить рыбу, собирать ракушки, разбивать скорлупу орховъ и т. п. Съ большими усиліями он разбивали плодъ пандануса, чтобы извлечь изъ него ядро, и если он съдали хоть одно ядрышко, то ихъ за это нещадно били. Но самымъ главнымъ женскимъ ремесломъ было плетеніе цыновокъ и приготовленіе тканей изъ древесной коры нкоторыхъ деревьевъ. Это была продолжительная и трудная работа и, разъ начатая, она не могла быть прервана. Фабрикація этой ткани напоминала фабрикацію бумаги. Каждая семья имла отдльную хижину, служащую мастерской для приготовленія этихъ тканей и, кром того, въ каждомъ округ были отдльныя большія зданія, гд фабрикація производилась въ широкихъ размрахъ по случаю какого-нибудь праздника или визита какого-нибудь вождя. Тутъ приготовлялись куски тканей длиною иногда въ 600 или 700 футовъ. Женщины, занятыя этимъ дломъ, не могли уходить изъ мастерской, и мужчины иногда удостаивали приносить имъ провизію и даже стряпать для нихъ. Такъ какъ веселость составляла главную черту этой расы, то работницы пли и смялись во время работы, а когда былъ готовъ кусокъ матерій, то тутъ же вокругъ мастерской затвалась пляска. Посл изготовленія ткани приступали къ ея окраск, преимущественно въ красный или желтый цвтъ, для чего пользовались различными растительными соками, а чтобы сдлать на ткани узоръ, нажимали на нее, когда она была совсмъ еще мягкая, листьями, травой и т. п. предметами, пропитанными краской.

Жены вождей всегда предсдательствовали на этихъ работахъ и даже зачастую имли притязаніе считаться особенно искусными въ выдлк драгоцнныхъ тканей. Мужчины никогда не вмшивались въ женскія работы и занимались исключительно только фабрикаціей оружія, стей, удочекъ изъ перламутровыхъ раковинъ, постройкою пирогъ, хижинъ и т. д., кром того, они должны были заниматься военными упражненіями. Однако, вс эти занятія далеко не наполняли всей жизни, и у обоего пола оставалось еще много свободнаго времени, которое они и проводили въ пляск, пніи, купаніи, плетеніи внковъ и музыкальныхъ упражненіяхъ. Вообще, трудно было бы найти гд-нибудь боле веселое и несложное существованіе, чмъ жизнь полонезійцевъ, и если бы они сами не портили этой идиллической картины разными ужасами, то жизнь ихъ можно было бы назвать вполн счастливой, хотя, разумется, это счастье было довольно ограниченное, но въ своемъ род могло быть полное и вполн подходило бы къ характеру полинезійцевъ, представляющихъ много сходства съ дтьми. Вс эти черты, приведенныя мною, не заключаютъ въ себ ничего новаго, но именно поэтому-то он и представляютъ большой соціологическій интересъ, такъ какъ подтверждаютъ еще разъ, что рабство везд имло одинаковое происхожденіе и прошло черезъ приблизительно одинаковыя фазы развитія.

Цивилизація полинезійской расы, конечно, находилась еще въ зародышевомъ состояніи, но и тутъ уже можно было наблюдать различныя формы рабства на различныхъ архипелагахъ. Самая низшая форма существовала въ Новой Зеландіи, гд земледліе было простымъ огородничествомъ. Такъ какъ первобытная культура растеній не требовала особенно большого труда, то женщины могли выполнять эту работу и не было надобности въ рабахъ, поэтому новозеландцы предпочитали убивать побжденнаго врага, съдая тутъ же на пол битвы его трепещущее мясо, нежели обращать его въ рабство. Такіе нравы, напоминающіе дикихъ зврей, встрчаются, повидимому, въ начал всхъ человческихъ обществъ, когда борьба за существованіе достигаетъ между первобытными классами особенной свирпости, но силою вещей, современенъ, нравы эти измняются и смягчаются. Посл счастливой битвы въ рукахъ побдителей оказывается плнныхъ больше, чмъ сколько они могутъ състь на мст. Вмсто того, чтобы убивать ихъ безъ всякой пользы, они уводятъ ихъ въ деревни, исключительно какъ запасный пищевой матеріалъ. Но пока наступитъ время употребить ихъ въ пищу, плнныхъ заставляютъ работать, возлагая на нихъ часть того тяжелаго труда, который, до появленія этихъ помощниковъ, выполнялся преимущественно женщинами. Такова зародышевая фаза рабства, она-то и существовала въ Новой Зеландіи. Впослдствіи рабъ превратился въ мновую цнность, потому что его можно было продать, и затмъ въ домашній скотъ, потому что онъ исполнялъ вс работы и, кром того, представлялъ драгоцнный пищевой рессурсъ, такъ какъ раба можно было състь во всякое время.

Другіе полинезійскіе архипелаги прошли уже эту первую фазу рабства, но и тамъ еще не образовался настоящій классъ рабовъ, какой мы находимъ въ боле цивилизованныхъ обществахъ, или же этотъ классъ въ Полинезіи существовалъ очень недолго. На Маркизскихъ, Сандвичевыхъ островахъ и островахъ Таити этотъ классъ замняли плебеи. Названіе этого класса мняется въ разныхъ мстахъ, но соціальное положеніе его везд остается одинаковымъ. Благодаря существованію этого класса, рабство оказывается ненужнымъ, такъ какъ вс принадлежащіе къ этому классу и все ихъ имущество находятся въ распоряженіи высшихъ, владющихъ не только землей, но безпредльно властвующихъ и надъ народомъ, обитающимъ на этой земл. Итакъ, въ Полинезіи, какъ и въ другихъ мстахъ, рабство прошло черезъ слдующія фазы: въ первой — рабъ не что иное, какъ военноплнный, избжавшій съденія, во второй — мало развитой въ Полинезіи, уже происходитъ образованіе класса рабовъ, наконецъ, въ третьей — рабъ уже превращается въ крпостного. Такова, впрочемъ, лишь въ общихъ чертахъ эволюція рабства, но черты эти боле развиты и лучше организованы въ обществахъ, которыя намъ остается еще изучить въ слдующихъ главахъ.

Глава IX.

Рабство у народовъ монгольской расы.— Распредленіе монгольскихъ народовъ.— Номады и осдлые.— Рабство у номадовъ.— Женскій трудъ у киргизовъ.— Праздность мужчинъ,— женскій трудъ у монголовъ.— Монархическій режимъ.— Притсненія крпостныхъ людьми благороднаго происхожденія.— Ламайское духовенство.— Похоронныя жертвоприношеніи рабовъ.— Избіеніе военноплнныхъ.— Чингисханъ.— Рабство смягчаетъ свирпость.— Невольничьи набги туркменъ.— Караванъ плнныхъ.— Выкупъ и продажа плнныхъ.— Рабство въ Хив и Бухар.— Тибетъ съ точки зрнія рабства.— Обязательный трудъ.— Тяжесть женскаго труда.— Рабство въ Кита.— Домашнее рабство.— Рабство прежнихъ временъ.— Прежнія права владльца.— Продажа дтей родителями.— Бракъ посредствомъ купли.— Подчиненіе и трудъ женщинъ.— Похищеніе и рабство.— Отношенія между господами и рабами.— Фиктивныя похоронныя жертвоприношенія рабовъ.— Ремесленный трудъ, свободные ремесленники.— Ремесленныя ассоціаціи.— Отсутствіе крупной промышленности.— Стачки.— Мелкая собственность и земледліе въ Кита.— Рабство въ Японіи.— Похоронныя жертвоприношенія рабовъ.— Проституція дочерей.— Паріи.— Крпостничество и феодализмъ.— Эволюція рабства у желтыхъ расъ.

Настоящіе представители монгольской расы населяютъ большую часть азіатскаго континента, отъ Японіи и до Каспійскаго моря и отъ Тибета до арктическаго океана. Степень ихъ цивилизаціи весьма различна, начиная отъ самодовъ, еще не вышедшихъ изъ каменнаго вка, до обитателей Китая и Японіи, достигшихъ сравнительно очень высокой цивилизаціи. Въ общемъ вс эти народы могутъ быть раздлены на кочевыхъ и осдлыхъ. Японцы, корейцы и китайцы составляютъ главную массу цивилизованныхъ и осдлыхъ монголовъ. Вся остальная часть монголовъ или монгольскихъ татаръ ведетъ пастушескій и кочевой образъ жизни, за исключеніемъ Хивы, Бухары и Тибета.

Они странствуютъ по обширныхъ равнинамъ къ сверу отъ Тибета и вокругъ Китая. Число ихъ не велико, всего какихъ-нибудь нсколько милліоновъ, сравнительно съ тмъ огромнымъ пространствомъ, на которомъ разсяны ихъ классы и племена. Земледліе у этихъ кочевыхъ народовъ представляетъ лишь второстепенное занятіе, вслдствіе чего неизбжный соціально-необходимый трудъ сравнительно легокъ. Всякій же ручной трудъ, кром того, который требуется войной и охотой, ненавистенъ мужчинамъ монгольскаго племени, и волей неволей вся тяжесть работы падаетъ на женщинъ и такіе порядки существуютъ во всей этой обширной области.

У киргизовъ женщины значительно превосходятъ мужчинъ, по крайней мр въ томъ, что касается разныхъ полезныхъ искусствъ. Он исполняютъ также разныя домашнія работы, ухаживаютъ за скотомъ, шьютъ и ткутъ, а также вышиваютъ шелками и золотомъ и т. п. У туркменъ кибитки всегда длаются женщинами, за исключеніемъ деревянныхъ столбовъ, которые ихъ поддерживаютъ. По мннію туркменъ, мужчина не долженъ трудиться, такъ какъ это унижаетъ его достоинство, и туркменъ дома не работаетъ, а если не отправляется на охоту или въ походъ, то занимается только чисткою своей лошади. Выполнивъ это, онъ съ спокойною совстью проводитъ время въ болтовн съ сосдями, причемъ разговоръ большею частью касается лошадей, ихъ воспитанія, качествъ и т. п.

Въ западной Монголіи нравы такіе же. Забота о стадахъ всецло предоставлена женщинамъ и дтямъ. Мужчины страшно лнивы, они избгаютъ насколько возможно всякой ходьбы ппр комъ и всегда имютъ на готов осдланную лошадь. Они разъзжаютъ въ гости, отъ кибитки къ кибитк, и проводятъ время въ пріятныхъ разговорахъ. Такое же раздленіе труда существуетъ и у калмыковъ. Вс домашнія и другія работы лежатъ на женщин, а мужчины проводятъ жизнь въ пить чая или водки, игр въ кости и т. п.

Но монгольскія и татарскія женщины — трудолюбивыя работницы и рдко подвергаются дурному обращенію, только остяки въ данномъ случа составляютъ исключеніе и въ ихъ жилищахъ очень часто, среди ночи, раздаются крики истязуемыхъ женщинъ. У настоящихъ же монголовъ женщины не бываютъ особенно порабощены и не терпятъ особенныхъ притсненій. Он пользуются большою независимостью и, благодаря своей дятельной жизни и отсутствію подавляющихъ условій, пріобртаютъ боле увренную и энергическую осанку. Сильныя и трудолюбивыя, он выполняютъ всякую работу безъ малйшаго ропота, ея татарамъ не нужны рабы. Дйствительно, у татаръ нтъ настоя* щаго организованнаго рабства, но зато существуютъ повинности, которыя лежатъ на простомъ народ, обязанномъ служить высшимъ классамъ. Обширныя татарскія степи раздлены на участки, принадлежащіе отдльнымъ этническимъ группамъ, границы этихъ участковъ строго опредлены и обитатели ихъ раздляются на господъ и слугъ. Руководящіе классы, къ которымъ причисляются князья, знать и духовенство, господствуютъ надъ народомъ, находящимся у нихъ въ полной зависимости и обязаннымъ платить имъ подати. Кром того, низшій классъ обязанъ пасти стада, принадлежащія высшимъ классамъ. Высшіе классы пользуются огромными правами по отношенію къ низшимъ, даже правомъ жизни и смерти, но только верховный трибуналъ обязанъ бываетъ разсмотрть приговоръ надъ рабомъ, и если господинъ поступилъ несправедливо со своимъ рабомъ, то онъ, въ свою очередь, подвергается наказанію.

Въ обыденной жизни монгольскіе нравы представляютъ любопытную смсь добродушія и деспотизма. Слуги имютъ собственныя стада, и господа и рабы живутъ вмст, занятія ихъ одинаковы, но господинъ, сидящій въ кибитк рядомъ со своимъ слугой и мирно покуривающій вмст съ нимъ, какъ съ равнымъ, можетъ во всякое время наказать его и заставить его терпть всевозможныя несправедливости и все это совершенно безнаказаннымъ образомъ. Для человка, принадлежащаго къ низшему классу, существуетъ только одинъ способъ избжать произвола, это — вступить въ религіозный орденъ, сдлаться ламой. Священное помазаніе обезоруживаетъ гражданскую власть, и лама, освобожденный отъ всякихъ податей, можетъ уйти за предлы родной страны и странствовать по всему монгольскому міру. Онъ даже самъ можетъ сдлаться господиномъ и властвовать надъ низшими, если только попадетъ въ ряды высшаго духовенства.

Если права аристократіи надъ жизнью и имуществомъ низшихъ классовъ уже довольно значительны, то права князей еще неограниченне, о чемъ свидтельствуютъ похоронныя жертвоприношенія, принимавшія иногда размры настоящихъ человческихъ гекатомбъ. Марко Поло съ удивленіемъ говоритъ объ этихъ жертвоприношеніяхъ по случаю смерти кого-нибудь изъ князей. ‘Когда тло великаго ‘Хана’ переносится на гору ‘Альчай’,— разсказываетъ Марко Поло,— то сопровождающіе его стрляютъ въ каждаго, кто попадется имъ на встрчу, приговаривая: ‘Ступай служить нашему господину на томъ свт’. Но ярость ихъ распространяется не только на людей, а также и на лошадей, которыхъ они убиваютъ при встрч, тоже полагая, что эти убитыя лошади отправятся служить на томъ свт умершему князю. На похоронахъ великаго Хана Монту солдаты, сопровождавшіе его тло, убили такимъ образомъ около 20.000 человкъ’. Теперь уже не совершаются подобныя избіенія, но тмъ не мене обычай этотъ не совсмъ исчезъ. По словамъ отца Гюка, вмст съ царственнымъ покойникомъ хоронятъ деньги, драгоцнные камни и царскія одежды. Кром того, отравляютъ ртутью извстное число дтей обоего пола и трупы ихъ располагаютъ вокругъ покойника, помстивъ въ рукахъ каждаго изъ нихъ какіе-нибудь предметы: трубку, веръ, кисетъ, съ которыми покойникъ не разставался при жизни. Позволительно думать, что эти похоронныя жертвы поставляются рабочимъ классомъ и преимущественно домашними слугами покойника, составляющими какъ бы его собственность. Впрочемъ, даже простые вожди какого-нибудь племени могутъ располагать какъ собственностью, такъ и личностью своихъ подданныхъ. Однако, крпостные слуги — одинаковой расы со своими господами и классъ этихъ слугъ восполняется самъ собою, а не военноплнными, какъ это наблюдается въ другихъ случаяхъ. Вообще татарскіе и монгольскіе народы щадятъ своихъ плнныхъ лишь въ томъ случа, если намрены извлечь изъ нихъ какую-нибудь выгоду, продать ихъ или получить выкупъ. Чаще всего они убиваютъ ихъ тутъ же на мст, какъ это длалъ Чингисханъ, вроятно, руководствовавшійся въ этомъ случа только обычаями и привычками своей расы. Монгольскій завоеватель истреблялъ обыкновенно все населеніе завоеванныхъ имъ городовъ и длалъ исключеніе только для рабочихъ, занимающихся художественными ремеслами, которыхъ онъ дарилъ своимъ рабочимъ и ихъ женамъ. Современные монголы до сихъ поръ такъ поступаютъ и убиваютъ своихъ плнныхъ безъ различія пола и возраста. Только мысль о собственной выгод можетъ удержать руку побдителя. Вотъ почему киргизы щадили своихъ плнныхъ, они могли продавать ихъ въ Хиву и Бухару. Туркмены въ особенности занимались этимъ прибыльнымъ дломъ и безпрестанно устраивали набги, преимущественно на персіянъ, ненависть къ которымъ имла отчасти религіозную подкладку. Туркмены сунниты, а персы — презрнные шіиты. Что же касается того, можно ли продавать магометанина, то, по словамъ туркменъ, тутъ нтъ ничего предосудительнаго, такъ какъ даже священная книга Коранъ и та продается и даже одинъ изъ патріарховъ, осифъ, былъ проданъ. Успокоивъ свою совсть такими доводами, туркмены устраивали настоящую охоту за людьми, на мор и на суш. Ихъ вооруженныя суда на Каспійскомъ мор обыскивали берега и ловили людей, но территоріальные набги были боле часты и боле прибыльны. Такъ какъ у туркменъ господствовала въ нкоторомъ род анархія, то такіе набги устраивались обыкновенно отдльными лицами, въ свою пользу, а не ради выгоды какого-нибудь князька, какъ это длается въ центральной Африк. Несчастные обитатели пограничныхъ персидскихъ деревень жили въ постоянномъ страх, опасаясь за свою собственность и за самихъ себя. Другія туркменскія шайки занимались преимущественно грабежомъ каравановъ, и персы, на которыхъ было произведено нападеніе, рдко защищались и даже сами связывали себя по приказанію туркменъ, чтобы избжать смерти. Плнниковъ или привязывали къ хвосту лошади, или гнали ихъ точно стадо передъ собой. Для большей безопасности ихъ заковывали такъ, что каждый шагъ причинялъ имъ страданіе. Никто не обращалъ вниманія на ихъ слабость, на ихъ раны и ихъ заставляли идти цлыми днями. Кто не могъ слдовать, того убивали. На ночь ихъ приковывали посредствомъ желзнаго ошейника и цпи къ короткому столбу. Стариковъ часто тутъ же на мст приносили въ жертву и эти избіенія совершались съ религіозною цлью. Такъ какъ несчастные были въ глазахъ туркменъ еретиками, то они и составляли очистительную жертву, приносимую Аллаху.

Вернувшись въ свой лагерь, грабители раздляли между собою все награбленное добро, движимую собственность, животныхъ и рабовъ и тщательно заботились о правильномъ длеж. Плнные персіане служили для туркменъ изряднымъ источникомъ дохода и они рдко оставляли ихъ у себя, за исключеніемъ разв женщинъ, которыхъ они брали въ жены или длали изъ нихъ наложницъ. Плнныхъ мужчинъ отдавали ихъ родственникамъ за уплату въ среднемъ около 50 червонцевъ. Во многихъ случаяхъ родственники плнныхъ торопились ихъ выкупать и сами отправлялись за ними къ туркменамъ. Много плнныхъ отправлялось форсированнымъ маршемъ въ Хиву и Бухару, на невольничьи рынки. Въ этихъ городахъ рабство было уже вполн организовано и рабы должны были исполнять вс самыя тяжелыя работы. До завоеванія Россіей туркменскихъ степей, добычею туркменъ бывали порою русскіе матросы и русскіе рыбаки, попадавшіе въ руки пиратовъ Каспійскаго моря. Эти несчастные иногда въ теченіе нсколькихъ долгихъ лтъ собирали нужную для выкупа сумму, терпя лишенія и продавая потихоньку часть выдаваемой ими на руки провизіи и порою даже прибгая къ мелкому воровству для этой же цли.

Хива и Бухара, впрочемъ, только на половину татарскія государства и въ нихъ преобладаютъ арабскіе нравы. Страсть къ невольничьимъ набгамъ отчасти объясняется у туркменъ мусульманскою религіей, поощряющей рабство неврныхъ и смотрящей на нихъ, какъ на законную добычу правоврныхъ. Въ общемъ татары и монголы отличаются грабительскими наклонностями и страстью къ нажив, но въ своихъ обществахъ, по большей части, они замнили рабство крпостнымъ состояніемъ. Быть можетъ, такой результатъ слдуетъ приписать вліянію ламайскаго буддизма, очень распространеннаго между этими народами.

Въ Тибет мы находимъ два большихъ класса, одинъ занимается исключительно свтскими, мірскими длами, другой — исключительно небесными, но гуманитарный духъ этого послдняго класса нравственно властвуетъ надъ первымъ. ‘Я не хочу ни преслдовать, ни притснять,— говорилъ Дебраджа, свтскій великій лама.— Согласно принципамъ нашей религіи, мы должны скоре лишать себя пищи и сна, нежели вредить кому бы то ни было’. Такова теорія, во практика, конечно, можетъ быть другая. Очень трудно, разумется, воплощенному богу не быть деспотомъ, и вотъ какимъ образомъ вышеуказанное лицо формулировало свое всемогущество: ‘у насъ есть только одинъ непреложный законъ, заключающійся въ томъ, что ни одинъ изъ моихъ подданныхъ, на котораго я возложилъ какую-либо обязанность, не можетъ, пока живъ, отказаться отъ ея исполненія и не сметъ показаться мн на глаза, не выполнивъ всхъ моихъ приказаній, если только я самъ не разршу ему явиться’. Это, безъ сомннія, самая чистая доктрина абсолютной монархіи, какъ ее и должно понимать въ стран, гд въ лиц одного и того же человка соединяются свтская и духовная власть и гд это лицо является не только царемъ, но и воплощеніемъ верховнаго существа высшаго духа, управляющаго вселенной. При такой систем правящіе классы могутъ обходиться безъ рабовъ, такъ какъ по отношенію къ нимъ все населеніе находится въ положеніи рабовъ. Правительство является главнымъ собственникомъ и вс остальные владютъ отдльною собственностью только потому, что оно допускаетъ это, и оно по своему произволу налагаетъ тяжелыя работы и прибгаетъ къ реквизиціямъ.

Въ домашней жизни тибетцы и бутанцы сохранили еще старинныя привычки татаръ и главную часть тяжелыхъ работъ возлагаютъ на женщинъ. Климатъ Тибета довольно суровъ и въ горахъ разводятъ лишь небольшое число полезныхъ растеній, почти исключительно пшеницу, ячмень и горохъ, за исключеніемъ работъ во время жатвы, въ которыхъ удостоиваютъ принимать участіе и мужчины, вс остальныя сельскохозяйственныя работы исполняются однми женщинами. Домашнія работы, конечно, также выпадаютъ на долю женщинъ, въ особенности же трудна обязанность носить воду, такъ какъ вс тибетскія деревни выстроены на склонахъ горъ, и за водой надо ходить въ глубокія долины. Женщины и двушки носятъ воду въ длинныхъ и толстыхъ стволахъ бамбука, которые он нагружаютъ себ за плечи, наиболе сильныя и мужественныя несутъ иногда сразу два такихъ ствола, но работа эта весьма тяжела.

Несмотря на свое гуманитарное направленіе и принципы, проповдующіе состраданіе, ламайскій буддизмъ не уничтожилъ эксплуатацію низшихъ классовъ привилегированнымъ меньшинствомъ и эксплуатацію женщинъ мужчинами. Общее крпостное состояніе замнило рабство и сдлало его ненужнымъ. Давленіе, тяготющее сверху, тмъ боле трудно свергнуть, что господа, эксплуатирующіе низшіе классы, приписываютъ себ сверхъестественныя права. Великій лама почти богъ, а высшее духовенство, окружающее его, стоитъ выше обыкновенной знати, и деспотизмъ тибетской теократіи давитъ гораздо боле тяжело, чмъ административный деспотизмъ Китайской имперіи, гд ученые мандарины достигаютъ власти посредствомъ обыкновенныхъ свтскихъ экзаменовъ и конкурса.

Въ Кита вообще рабство настолько не бросается въ глаза, оно настолько ограничено и носитъ такой семейный характеръ, что зачастую мало освдомленныя лица, даже побывавшія въ Кита, утверждаютъ, что рабство тамъ неизвстно. На самомъ же дл оно только мало развито и не даетъ повода къ слишкомъ вопіющимъ злоупотребленіямъ. Взглядъ, брошенный на оффиціальный списокъ плательщиковъ податей, достаточенъ, чтобы удостовриться въ существованіи порабощеннаго класса, такъ какъ вс люди, подлежащіе налогамъ, раздляются на дв категоріи: за ‘почтенныхъ’ (honorables) и ‘презрнныхъ’ (viles), въ разрядъ которыхъ зачисляются вс наемные слуги, куртизанки, актеры, актрисы и рабы.

Въ самомъ дл, въ Кита не найдется ни одной богатой семьи, которая не владла бы, по крайней мр, двадцатью рабами. Это составляетъ своего рода роскошь, льститъ тщеславію, такъ какъ въ сущности въ этомъ нтъ необходимости, потому что въ Кита нтъ недостатка въ свободныхъ ремесленникахъ. Одинъ изъ императорскихъ указовъ даже обязываетъ чиновниковъ имть рабовъ, вроятно, для усиленія ихъ престижа. Но въ древности рабство въ Кита было гораздо боле развито. Въ XII вк въ Кита существовали общественные рабы, это было военноплнные и люди, приговоренные къ рабству за извстные преступленія и проступки.

Въ настоящее время усиленная обработка земли въ Кита составляетъ дло рукъ свободныхъ сельскихъ хозяевъ, но такъ было не всегда. Мелкая собственность также воздлывалась прежде рабами и согласно одному древнему указу (420 до P. X.) каждая семья, владющая землей, должна была имть восемь рабовъ обоего пола, мужчины воздлывали землю, а женщины должны были исполнять домашнія работы. Неженатому собственнику земли достаточно было четырехъ рабовъ. Въ нкоторыхъ областяхъ, арендованныхъ государствомъ, и гд не хватало быковъ для полевыхъ работъ, вьючный скотъ замняли рабами, которыхъ, вроятно, впрягали въ плугъ, куда еще теперь впрягаютъ женщинъ. Слдуетъ прибавить, впрочемъ, что плугъ китайскій очень легокъ и что работа совершается на затопленныхъ рисовыхъ поляхъ. Въ наше время уже только одни богатые китайцы имютъ рабовъ и считаютъ своимъ долгомъ, выдавая своихъ дочерей замужъ, давать имъ въ приданое нсколько семействъ рабовъ.

Китайское рабство наслдственное и только во второмъ поколній рабъ можетъ выкупить себя, если ему удавалось собрать для этого нужную сумму денегъ. Первобытное рабство имло очень суровый характеръ. Въ древнемъ Кита владлецъ имлъ орано жизни и смерти надъ своимъ рабомъ и даже могъ заставить рабыню ради своей выгоды сдлаться проституткой. Къ этимъ правамъ слдуетъ прибавить еще право превращать своихъ рабовъ въ евнуховъ. Въ настоящее время это послднее право осталось только у императора и императорскихъ принцевъ, вроятно, потому, что только они одни обладаютъ многочисленными гаремами. Современные китайскіе законы даже присуждаютъ къ вчному изгнанной къ ста палочнымъ ударамъ всякое частное лицо, воспитавшее молодыхъ евнуховъ для своей личной службы.

Феодальное рабство встрчается въ настоящее время только въ Коре. Тамъ существуетъ военная аристократія, въ рукахъ которой находится политическая власть, она владетъ наслдственными рабами, съ которыми должна бы обращаться по отечески, но которыхъ она можетъ быть сколько ей вздумается. Благороднымъ корейцамъ запрещено подъ страхомъ изгнанія убивать своихъ рабовъ. Если кто-либо ударилъ раба съ намреніемъ убить его, то вина считается боле тяжелой, такъ какъ это будетъ уже не простое убійство, а преднамренное. Рабъ, случайно убившій своего господина, приговаривается къ смерти черезъ удавленіе, и это же самое наказаніе присуждается въ томъ случа, если рабъ ударилъ родителей своего господина. Въ китайскомъ законодательств существуетъ много статей, налагающихъ разныя наказанія на рабовъ, и между прочимъ зато, если они,— справедливо или нтъ,— осмлятся обвинять въ чемъ-нибудь своего господина или его родственниковъ. Такая вопіющая несправедливость китайскихъ законовъ по отношенію къ рабамъ не мшаетъ однако китайскимъ оффиціальнымъ моралистамъ громко провозглашать врожденное равенство господина и раба. Напримръ, въ одномъ изъ эдиктовъ говорится: ‘Хотя люди рождаются въ различныхъ условіяхъ, одни рождаются благородными, другіе простолюдинами, но у всхъ природа одинаковая’. Въ другомъ эдикт сказано: ‘Что жъ? Разв этотъ рабъ не сынъ человка, а слдовательно, самъ человкъ… Бдность вынудила его родныхъ продать его тло’. Въ дйствительности, несмотря на прекрасныя правила, продажа дтей ихъ родителями является одною изъ главныхъ причинъ рабства. Въ Небесной имперіи права отца семейства до сихъ поръ еще почти таковы, какъ были въ античномъ мір, и законъ съ точки зрнія злоупотребленія отеческой властью ставитъ на одну доску сына, внука и раба. Въ Кита, какъ и въ первобытномъ Рим, отецъ семейства иметъ право не принимать своего новорожденнаго ребенка, и въ такихъ случаяхъ ребенокъ можетъ быть убитъ или покинутъ, что обыкновенно равносильно смерти. Уже Марко Поло упоминаетъ объ этомъ обыча, удержавшемся до нашего времени. ‘Король приказывалъ подбирать всхъ найденышей, число которыхъ иногда въ одинъ годъ достигало 20.000, и содержалъ ихъ на свой счетъ. Въ этой стран бдныя женщины сообща бросаютъ своихъ дтей, надясь, что кто-нибудь подберетъ ихъ и будетъ кормить. Король между тмъ раздаетъ этихъ найденышей богатымъ, чтобы они о нихъ заботились, и въ особенности такимъ, у которыхъ нтъ дтей, приказывая имъ усыновлять ихъ. Что касается тхъ, которые живутъ на его счетъ, то онъ ихъ впослдствіи женить и даетъ имъ средства къ жизни’.

Если можно бросить новорожденнаго, то тмъ боле можно продать его, и потому продажа дтей представляетъ самое обычное явленіе въ Кита, что подтверждаютъ миссіонеры заодно со всми путешественниками. Но, по всей вроятности, продавали не однихъ только новорожденныхъ, такъ какъ китайскіе законы,— формально разршающіе продажу дтей, требуютъ въ то же время, чтобы эта продажа совершалась съ ихъ согласія. Заручившись этимъ согласіемъ, мужчина можетъ продать не только своихъ дтей, но и своихъ младшихъ братьевъ, сестеръ, племянниковъ и племянницъ, свою вторую жену, своего внука и двоюроднаго брата. Законъ ставитъ только одно ограниченіе: тотъ, кто купилъ ребенка, не иметъ права перепродавать его, но тутъ на помощь является экспортная торговля, и много молодыхъ двушекъ покупаются подставными лицами и отправляются на Филиппинскіе острова къ креоламъ, которые обращаютъ ихъ въ служанокъ. Цны на этотъ живой товаръ подчиняются закону предложенія и спроса, такъ что во время войны и голода семьи, обремененныя большимъ количествомъ дтей, продаютъ ихъ часто просто за горсть риса. Впрочемъ, и бракъ въ Кита представляетъ ничто иное, какъ покупку двушки у ея родителей, и т изъ нихъ, которыя имютъ красивыхъ дочерей, воспитанныхъ согласно китайской мод, извлекаютъ изъ этого большія выгоды. Молодая ддушка продается тому, кто больше дастъ, и ея мннія даже не спрашиваютъ. Вообще, въ Кита женщина ничто иное, какъ раба. Одинъ древній китайскій авторъ говоритъ: ‘Новобрачная должна быть въ дом тнью и эхомъ’. Въ народныхъ классахъ женщины, конечно, завалены работой. Участь ихъ такъ тяжела, что самоубійство женщинъ представляетъ довольно обычное явленіе въ Кита. ‘Мой старшій братъ,— сказалъ одинъ китаецъ мужу, который во время супружеской ссоры разбилъ чугунный горшокъ,— ты поступилъ очень глупо. Вмсто того, чтобы разбить горшокъ, ты бы лучше разбилъ голову своей жен, по крайней мр, такимъ образомъ ты могъ бы быть увренъ, что въ твоемъ дом водворится миръ’ — ‘Я уже думалъ объ этомъ,— отвчалъ мужъ,— но это была бы еще большая глупость, за двсти сатсковъ мн починятъ мой чугунный горшокъ, но чтобы пріобрсти какую-нибудь женщину, я долженъ заплатить гораздо дороже’.

Къ разнымъ законнымъ способамъ, посредствомъ которыхъ пополняется классъ рабовъ, надо еще прибавить разные незаконные способы, напр., похищеніе и продажа свободныхъ людей, захваченныхъ измнническимъ образомъ. Законы караютъ эти поступки, и обиліе всевозможныхъ наказаній, которыми переполнено китайское законодательство, указываетъ, что подобные поступки составляютъ весьма обычное явленіе. Мы имемъ мало свдній относительна того, въ какомъ положеніи находились рабы въ Кита въ очень отдаленную эпоху, но обычай сжигать на могил знатныхъ бумажныя модели, изображающія пажей и придворныхъ дамъ, заставляетъ предполагать, что въ Кита въ древнія времена приносили въ жертву слугъ и рабовъ душамъ умершихъ знатныхъ людей, какъ это и до сихъ поръ еще практикуется у татарскихъ народовъ.

Ремесленныя и полевыя работы производятся въ Кита свободными людьми, но, вроятно, въ прошломъ низшіе классы были гораздо боле порабощены, чмъ теперь, слды чего можно найти въ китайскомъ законодательств. Вслдствіе того, что въ Кита еще очень силенъ духъ общины и очень развита склонность къ ассоціаціямъ, тамъ существуетъ множество ремесленныхъ корпорацій и цеховъ всякаго рода. Вс ремесла и профессіи организуются одинаковымъ образомъ и общественное мнніе не длаетъ никакой разницы между тмъ, кто живетъ своимъ трудомъ, такъ что рабочій уважается не мене врача или какого-нибудь художника и заработная плата его бываетъ не меньше. Такъ какъ большихъ фабрикъ почти не существуетъ въ Кита и орудія производства еще очень просты, то каждый рабочій обладаетъ всмъ, что ему нужно. Вообще, положеніе ремесленника въ Кита было бы не слишкомъ дурно, еслибъ различныя причины не ухудшали его: тиранія корпорацій, добивающихся монополіи, голодовки, смуты и ожесточенная конкурренція, являющаяся результатомъ избытка населенія. Поэтому стачки составляютъ частое явленіе въ Кита, и участники стачекъ обнаруживаютъ всегда удивительную энергію и героическое упорство и предпочитаютъ смерть уступкамъ.

Земледліе въ Кита пользуется не только уваженіемъ, но прославляется всми способами. Ежегодно самъ императоръ въ столиц и губернаторы въ провинціяхъ справляютъ праздникъ земледлія, берясь за плугъ. Такой обычай принесъ свои плоды и почва Китая обрабатывается съ величайшею любовью и искусствомъ. Законъ поддерживаетъ и поощряетъ земледліе, онъ караетъ всякаго, кто оставляетъ свое поле необработаннымъ и пріобщаетъ къ воровству намренную потерю земледльческихъ орудій и порчу земледльческихъ продуктовъ.

Вс промышленные и земледльческіе классы по праву свободны, но на самомъ дл, какъ и въ Тибет и въ Индокита, обязаны исполнять разныя общественныя работы. Во время перезда одного посланника изъ Пекина въ Кантонъ по каналамъ, палками сгоняли прибрежныхъ крестьянъ, чтобы они тащили барку, за которой халъ посланникъ.

Вся эта организація въ Кита составляетъ полную противоположность индивидуализму, но вполн отвчаетъ политической доктрин, поставленной въ основу соціальнаго зданія, согласно которой императоръ является въ одно и то же время отцомъ и матерью имперіи. Въ XI вк императоръ, соблазненный теоріями одного соціалиста Вангъ-нганъ-че, попробовалъ было ввести государственный соціализмъ, разумется, монархическій, въ своей имперіи. Онъ объявилъ землю собственностью государства и ежегодно раздавалъ всмъ семействамъ нужное количество зерна для посва. Это возбудило однако много возраженій и много злоупотребленій и въ конц концовъ реформа провалилась, т. е. государство отказалось отъ этой системы, главнымъ образомъ, впрочемъ, вслдствіе ожесточеннаго сопротивленія класса ученыхъ’ Впрочемъ, оппозиція ученыхъ была вызвана не столько аграрною реформой, сколько намреніемъ императора измнить традиціонную форму экзаменовъ и комментаріи къ книгамъ, которыя считаются священными.

Въ Японіи императору удалось ввести много коренныхъ реформъ, не вызвавъ слишкомъ сильнаго сопротивленія, но политическая организація Японіи, по сравненію съ Китаемъ, боле недавняго происхожденія и, кром того, японскій народъ, съ точка зрнія расы, не столь однороденъ, какъ китайскій. Японія заимствовала у Китая его цивилизацію, сохранивъ до послднихъ лтъ феодальный режимъ, отмненный въ Кита съ учрежденіемъ мандарината. Въ японской исторіи ничего не говорится о рабств, такъ какъ оно было, по всей вроятности, весьма ограничено’ существовало лишь въ домахъ знатныхъ господъ. Въ одномъ повствованіи, относящемся къ началу прошлаго столтія, разсказывается о слугахъ, которые бросаются въ яму при закладк зданія, строящагося ихъ господиномъ, и на нихъ воздвигается фундаментъ. Другіе же распарываютъ себ животъ, когда умираетъ ихъ господинъ. По всей вроятности, это были домашніе рабы. Извстно также, что въ древней Японіи закапывали живыми рабовъ въ могилу вмст съ ихъ умершимъ господиномъ. Въ начал нашей эры императоръ Икуме-ири-бика, услышавъ однажды стоны этихъ несчастныхъ, ршилъ отмнить этотъ ужасный обычай. Чиновникъ, подавшій ему счастливую мысль замнять живыхъ жертвъ фарфоровыми куколками, былъ вознагражденъ за свою находчивость довольно курьезнымъ способомъ: онъ получилъ мсто директора погребальныхъ процессій.

Вс эти факты указываютъ, что въ Японіи рабство существовало и развивалось такъ же, какъ и везд. Очевидно, право родителей, существующее и по сіе время, отдавать въ наемъ своихъ дочерей для проституціи, за извстное годовое вознагражденіе въ 100 или 200 фр., проистекаетъ также изъ первоначальнаго права продавать ихъ. Дти были собственностью родителей, и если случалось, что какая-нибудь молодая двушка длалась проституткой безъ разршенія своихъ родителей, такъ сказать, за свой собственный счетъ, то ее наказывали плетью, въ отместку за то, что она лишила своихъ родителей дохода. Однако, въ Японіи уже не существовало класса рабовъ въ собственномъ смысл этого слова и населеніе давно уже раздлялось на пять кастъ: 1) принцы, 2) благородные, но не титулованные (самураи), 3) ремесленники, 4) купцы и 5) ремесленники, занимающіеся такими профессіями, которыя считаются нечистыми, куда причислялись, между прочимъ, и мясники. На еще боле низкой ступени находились такія презрнныя существа, какъ палачи, сводни, затмъ, нищіе, прокаженные, калки и, наконецъ, ‘Christaus’ или потомки древнихъ христіанъ. Эти несчастные должны были ютиться въ особыхъ кварталахъ, родъ ‘гетто’, я законъ ихъ игнорировалъ. На нихъ-то благородные японцы въ прежнія времена пробовали остріе своихъ сабель ради забавы.

Въ современную эпоху въ Японіи рабство замнено было крпостнымъ состояніемъ. На островахъ Ліу-Чу оно существовало во всей своей первобытной суровости. Тамъ земля составляла собственность короля и онъ раздавалъ ея продукты своимъ ‘самураямъ’. Несчастные крпостные, обрабатывавшіе землю, доведены были до крайней нищеты и, несмотря на обильные урожаи, постоянно жили впроголодь.

Собственно въ Японіи нравы были нсколько боле гуманны. Несмотря на порабощенность японскаго крпостного крестьянина, оброкъ, который онъ долженъ былъ выплачивать, былъ установленъ опредленнымъ образомъ и не могъ измняться по произволу, а центральная власть строго карала всякія злоупотребленія и вымогательства знатныхъ. Въ настоящее время феодализмъ въ Японіи уже уничтоженъ, частью добровольно, частью же силой, и микадо соединяетъ въ своемъ лиц духовную и свтскую власть.

Японская промышленность до послдняго времени имла семейный характеръ, не было ни машинъ, ни большихъ фабрикъ, работа совершалась обыкновенно вокругъ домашняго очага и, конечно, женщины имли въ ней свою долю.

Мы видимъ, слдовательно, что у желтыхъ расъ, какъ и у черныхъ, наибольшая тяжесть соціально-необходимой работы, нужной для поддержанія боле или мене организованныхъ обществъ, ложилась на слабыхъ и безправныхъ, на женщинъ и рабовъ. У тхъ и у другихъ расъ рабство развивалось одинаково’, повсюду его первоначальнымъ источникомъ была война и оно появлялось тотчасъ же, какъ только побдители нашли боле выгоднымъ для себя эксплуатировать побжденныхъ и продавать ихъ, вмсто того, чтобы убивать или съдать. Затмъ, мало-по-малу, по мр того, какъ усложнялась соціальная организація, образовывался настоящій классъ рабовъ, пополняемый изъ разныхъ источниковъ. Вс эти крупные факты соціальной эволюціи пріобртаютъ все боле и боле общій характеръ, по мр того, какъ мы подвигаемся дале въ своемъ изслдованіи. У желтыхъ расъ мы могли прослдить эволюцію рабства гораздо дале, чмъ у негритянских.ъ расъ. Желтая раса вообще боле развита, она раньше цивилизовалась и образовала боле сложныя общества, нежели негритянскія, и въ этихъ обществахъ рабство измнило свою форму. Вообще, за исключеніемъ монголоидовъ, находящихся на очень низкой ступени развитія, и наимене цивилизованныхъ полинезійцевъ, напримръ, новозеландцевъ, можно сказать, что монгольскіе народы, лишь только они нсколько цивилизовались, тотчасъ же обнаруживаютъ склонность къ облегченію суровости первоначальнаго рабства, и оно превращается въ большей или меньшей степени въ крпостное состояніе. Мало-по-малу, законъ начинаетъ оказывать нкоторое покровительство рабамъ, ихъ положеніе становится мене ужаснымъ и не столь безправнымъ, какъ прежде.

Таково измненіе первоначальной формы рабства въ Центральной Америк, въ Индо-Кита, у монголовъ, у номадовъ татаръ, на Малайскомъ архипелаг, въ Кита и во всхъ странахъ китайской цивилизаціи. Но въ этихъ послднихъ государствахъ, сравнительно очень цивилизованныхъ, эволюція рабства сдлала большой шагъ впередъ и народилась заработная плата, явившаяся естественнымъ послдствіемъ рабства и крпостного состоянія. Сначала господинъ, сохраняя вс свои права надъ рабомъ, нашелъ выгоднымъ для себя дать ему нкоторую свободу, т.-е. рабъ получилъ право работать и продавать себя подъ однимъ только условіемъ удлить часть барыша своему господину. Но многіе изъ такихъ рабовъ въ конц-концовъ сами выкупились на свободу или же были освобождены. Свободные, но лишенные средствъ къ жизни, они должны были поступать на службу къ тмъ, кто соглашался платить имъ за работу, однимъ словомъ, они сдлались ремесленниками. Изъ класса крпостныхъ вышли и другіе рабочіе, такъ какъ крпостной въ принцип былъ свободенъ и могъ располагать своимъ временемъ, подъ условіемъ лишь своевременной уплаты оброка. Мало-по-малу число этихъ ремесленниковъ, свободныхъ въ принцип, но вынужденныхъ ради того, чтобы жить, ежедневно отказываться отъ значительной доли своей свободы, очень возрасло, и въ странахъ боле цивилизованныхъ, какъ Китай и Японія, эти ремесленники составили цлый общественный классъ, образующій корпораціи, изъ котораго въ конц-концовъ выдлился новый классъ — классъ купцовъ, какъ только продукты производства пріобрли мновую цнность. Не смотря на то, что эта эволюція повела впослдствіи къ вопіющимъ злоупотребленіямъ, все-таки нельзя отрицать, что въ самомъ начал она носила несомннно прогрессивный характеръ.

Глава X.
Блыя расы.

Расы первобытнаго Египта.— Происхожденіе египетской цивилизаціи.— Первобытные берберы.— Рабство у берберовъ.— Рабство у туареговъ.— Туарегская аристократія.— Положеніе свободныхъ женщинъ у туареговъ.— Независимые нравы.— Рабство у кабиловъ.— Рабство въ древнемъ Египт.— Наслдственные нравы.— Постройка пирамидъ.— Абсолютная власть фараоновъ.— Трудъ женщинъ въ Египт.— Рабство въ Эіопіи.— Древніе эіопы.— Работа женщинъ въ Абиссиніи.— Феодальный режимъ.— Слуги.— Причины рабства.— Торговля рабами.— Положеніе рабовъ.— Рабство въ Мадагаскар.— Происхожденіе гавасовъ.— Причины рабства.— Смягченныя условія рабства.— Положеніе и трудъ женщинъ.— Земледльческій трудъ.— Эволюція рабства въ Египт и сосднихъ странахъ.— Рабство, крпостничество и заработная плата.

Прежде чмъ говорить о первой великой цивилизаціи, появившейся на земномъ шар, — объ египетской, мы должны сказать насколько словъ о расахъ, создавшихъ Египетъ. Обыкновенно принято думать, основываясь на нкоторыхъ лингвистическихъ аналогіяхъ, найденныхъ однако съ трудомъ, что египетская цивилизація иметъ азіатское и даже семитическое происхожденіе. Между тмъ, основаніе Египта далеко предшествуетъ основанію древнихъ семитическихъ государствъ, и семиты, гиксы-пастухи, завладли царствомъ фараоновъ довольно поздно, когда оно уже насчитывало нсколько тысячъ лтъ существованія. Основатели Египта не были семитической расы, они не были и эіопской расы, такъ какъ египетская цивилизація двигалась вверхъ по долин Нила, а не спускалась по ней, и потому ихъ надо при числить къ великой берберской рас, прототипами которой служитъ кроманьонскій человкъ и гуанши Канарскихъ острововъ. Эта раса до начала всякой исторіи, даже до начала исторіи Египта, населяла сверную Африку, южную и западную Европу и острова Средиземнаго моря, раса первобытныхъ берберовъ, безъ сомннія, блая и долихоцефалическаго типа, являющаяся посредствующимъ звеномъ между семитами и арійцами, которая встртилась въ долин Нила сначала съ чернокожими эіопами съ курчавыми волосами, а затмъ уже, гораздо поздне, съ семитическими завоевателями. Вслдствіе ея смшенія съ тми и другими произошли копты и феллахи, но руководящіе классы Египта, лучше охранявшіе себя отъ неравныхъ браковъ, оставались всегда боле блыми, чмъ другіе, и на египетскихъ саркофагахъ представители этихъ классовъ всегда изображены съ чертами лица и цвтомъ кожи кавказской расы, между тмъ какъ рабочіе и ремесленники тамъ же представлены съ выдающимися скулами, боле или мене сплющеннымъ носомъ и курчавыми волосами.

Берберы Канарскихъ острововъ, гуанши, извстны намъ съ соціологической точки зрнія только изъ разсказовъ древнихъ путешественниковъ, португальцевъ, испанцевъ, нормандцевъ, открывшихъ и завоевавшихъ ихъ. Мы узнаемъ изъ этихъ разсказовъ, что туземцы Канарскихъ острововъ находились еще въ вк полированнаго камня, обитали въ пещерахъ, естественныхъ или искусственныхъ, и въ хижинахъ, какъ можно боле похожихъ на пещеры. Главныя средства къ существованію доставляли имъ стада козъ, но, кром того, они воздлывали и хлбные злаки, и женщины ихъ размалывали зерно въ маленькихъ ручныхъ мельницахъ, до сихъ поръ еще находящихся въ употребленіи у кабиловъ. Когда они находили это нужнымъ, то наряжались въ платья и плащи изъ козловыхъ кожъ, тонкихъ, гибкихъ, хорошо выдланныхъ и выкрашенныхъ въ шафрано-фіолетовый и красный цвтъ, для шитья они употребляли нитки изъ кишекъ. У нихъ существовали касты жрецовъ, жрицъ и бальзамировщиковъ. Наиболе распространенная политическая форма у нихъ была монархическая. Они поклонялись своимъ князькамъ, точно божествамъ, и т, между прочимъ, пользовались привилегіей, извстной подъ названіемъ ‘jus primae noctis’. При воцареніи новаго князя всегда среди гуаншей находились охотники, которые добровольно жертвовали своею жизнью, бросаясь въ пропасти, чтобы умилостивить духовъ зла. Когда одинъ изъ этихъ маленькихъ властителей проходилъ по своимъ владніямъ, то впереди него шелъ офицеръ и несъ въ рукахъ жезлъ — эмблему его власти, завидвъ издали эту эмблему, народъ падалъ ницъ, лицомъ на землю. Князьки владли землей и отдавали ее въ пользованіе своимъ подданнымъ, смотря по ихъ положенію. При такой соціальной организаціи рабство не было необходимостью. Масса крпостныхъ послушно обрабатывала землю и такъ какъ главное богатства состояло въ стадахъ, то весьма вроятно, что какъ самъ господинъ, такъ и его прихлебатели захватывали въ свою пользу главную часть доходовъ, получаемыхъ отсюда.

Туареги Сахары, потомки древнихъ ливійцевъ и родичи гуаншей, мамъ извстны лучше этихъ послднихъ. Мы знаемъ, что у нихъ преобладаетъ аристократическій режимъ и что высшій классъ живетъ насчетъ работы крпостныхъ, арендаторовъ и рабовъ. Рабы туареговъ, преимущественно негры, предназначаются главнымъ образомъ для домашнихъ работъ, но съ ними обращаются довольно милостиво. Однако Бартъ, во время своего путешествія по южнымъ склонамъ Сахары, видлъ однажды, какъ трое чернокожихъ рабовъ, запряженныхъ въ плугъ, ихъ господинъ туарегъ погонялъ ударами кнута, точь-въ-точь какъ животныхъ. Впрочемъ, рабство все-таки иметъ лишь второстепенное значеніе у туареговъ. Племена туареговъ раздляются на дв категоріи: на благородныя племена и подвластныя или крпостныя. Только благородные туареги имютъ политическія права, другіе же должны трудиться для руководящихъ классовъ и нужно не мене четырехъ крпостныхъ, чтобы прокормить одного туарегскаго вельможу. Жизнь этихъ послднихъ проходитъ въ странствованіяхъ по пустын, либо съ цлью провожать караваны, либо съ цлью грабить ихъ, а крпостные туареги въ это время обрабатываютъ землю въ оазисахъ, воспитываютъ овецъ, козъ и верблюдовъ и ухаживаютъ за стадами вельможъ, которымъ они ежегодно должны выплачивать извстную дань масломъ, молокомъ и животными. Туареги вельможи являются къ своимъ крпостнымъ, чтобы поправить свои дла. Крпостные часто бываютъ богаче своихъ господъ и эти послдніе не мшаютъ имъ обогащаться, довольствуясь только взиманіемъ оброка, такъ какъ предпочитаютъ, конечно, пользоваться золотыми яйцами, не убивая курицы, которая ихъ несетъ.

Нкоторыя племена марабутовъ не имютъ рабовъ, такъ какъ этого не допускаютъ ихъ религіозные принципы, но рабовъ у нихъ замняютъ врные слуги, которые служатъ имъ изъ чести, а сами въ то же время имютъ рабовъ, на которыхъ и возлагаютъ вс работы. Между благородными и крпостными племенами существуютъ еще смшанныя племена, которыя платятъ только извстный налогъ, составляющій, вмст съ налогомъ, уплачиваемымъ караванами, главный доходъ благородныхъ туареговъ. Благородство происхожденія признается только съ материнской стороны. Ребенокъ, родившійся отъ матери изъ благороднаго племени и отца раба, все-таки будетъ благороднымъ, такъ какъ, по словамъ туареговъ, ‘утроба матери кладетъ печать на ребенка’.

Чернокожіе рабы очень часто отпускаются на волю по смерти своихъ владльцевъ, тогда они превращаются въ крпостныхъ, могутъ вступать въ бракъ съ блыми и уже боле не продаются. Положеніе крпостнаго у туареговъ не иметъ ничего общаго съ положеніемъ раба, только повинности, которые приходится нести крпостному, подчасъ бываютъ очень тяжелы, вслдствіе чего имъ зачастую приходится довольствоваться лишь небольшою частью того, что добыто ихъ собственнымъ трудомъ. Притомъ же, хотя крпостные туареги и не рабы, но все же они представляютъ очень подвластный классъ и должны подчиняться цлому ряду правилъ. Такъ, вс крпостные, какъ мужчины, такъ и женщины, обязаны носить только кожаныя одежды, не имютъ права носить желзныя копья или шпаги, такъ какъ это оружіе предназначается только для людей свободныхъ. Крпостнымъ туарегамъ или такимъ, которые не происходятъ отъ чистйшей берберской крови, дозволяется вооружаться только кинжаломъ и деревянными ‘доисторическими’ копьями.

Однако, несмотря на такіе видимые знаки порабощенія, между благородными и крпостными туарегами царитъ обыкновенно полная гармонія. Первые относятся благосклонно и даже порою выказываютъ дружбу своимъ крпостнымъ, вторые — преданны и порою доходятъ до самоотверженія, тмъ не мене благородные туареги номады презираютъ осдлое населеніе, такъ какъ, по ихъ мннію, только свободная кочевая жизнь, которую они ведутъ, провожая или грабя караваны, достойна благороднаго происхожденія’, осдлость же является признакомъ вырожденія.

Во всхъ странахъ, гд обитаетъ населеніе берберской расы, положеніе женщинъ сравнительно не тяжело. Вообще женщины туареговъ, принадлежащія къ высшимъ классамъ, пользуются большою независимостью. Въ Тимбукту, напримръ, он открыто посщаютъ мужчинъ, запросто разговариваютъ съ ними и даже покуриваютъ вмст съ ними одну и ту же трубку, которая переходитъ изъ устъ въ уста на такихъ собраніяхъ. Что касается добродтели, то она не очень-то развита среди туарегскихъ женщинъ, по крайней мр въ большихъ оазисахъ, и нравы туареговъ въ этомъ отношеніи очень отличаются отъ нравовъ арабовъ, хотя и т, и другіе магометане. Эта относительная свобода, которою у нихъ пользуется слабый полъ, составляетъ, повидимому, расовую черту и вполн согласуется съ тмъ, ичто намъ извстно о нравахъ древнихъ гуаншей на Канарскихъ островахъ. Нкоторые обычаи, до сихъ поръ существующіе у кабиловъ, напр. уваженіе женщины въ военное время и ‘право возмущенія’, признаваемое за женщиной кабильскими уставами, въ случа, если она подвергается извстнымъ оскорбленіямъ, подтверждаютъ еще разъ, что въ древнія времена женщина у этихъ племенъ пользовалась свободой, пока арабское законодательство не измнило или не уничтожило совсмъ старинные обычаи берберовъ.

Что касается рабства, то кабилы въ этомъ отношеніи вполн усвоили себ обычаи арабовъ. Нкоторыя черты однако напоминаютъ отдаленныя времена, когда заимодавецъ могъ обратить въ рабство своего несостоятельнаго должника. И теперь еще случается, что кредиторъ забираетъ сына своего несостоятельнаго должника, или же кабилъ, обиженный какимъ-нибудь человкомъ изъ другой общины, хватаетъ перваго попавшагося, принадлежащаго къ этой общин, и удерживаетъ его у себя въ отместку за обиду. И тотъ, и другой случай основываются на принцип коллективной отвтственности, могущей, при извстныхъ условіяхъ, послужить мотивомъ для рабства.

У независимыхъ берберовъ, какъ мы видимъ, рабство носитъ случайный характеръ и встрчается рдко. Оно замняется крпостнымъ состояніемъ у туареговъ и гуаншей, и несмотря на магометанство, встрчается все-таки въ маленькихъ республиканскихъ общинахъ, но во всякомъ случа у всхъ народовъ берберской расы духъ рабства развитъ, повидимому, слабо. Точно также и въ древнемъ Египт, по преимуществу берберской стран, рабство было довольно слабо развито. Повидимому, |’абы были только у властителей и вельможъ. Древніе писатели сообщаютъ, что земля въ Египт раздлена была на три части и доходы съ нея поступали въ пользу фараона, жрецовъ и воиновъ. Знатные собственники земли отдавали свои владнія въ аренду земледльцамъ, впрочемъ, за довольно умренное вознагражденіе, какъ это говорятъ историки.

Въ стран фараоновъ вс ремесла были наслдственными и переходили отъ отца къ сыну. Въ этихъ античныхъ монархіяхъ всего мене принимали во вниманіе индивидуальную свободу. Въ Египт распространено было убжденіе, что земледліе, скотоводство и т. п. много выиграютъ отъ того, если будутъ находиться въ рукахъ людей, которые къ своему личному опыту и знанію могутъ присоединить еще опытъ и знанія, перешедшія къ нимъ по наслдству и переходящія изъ поколнія въ поколніе. Ремесленники также были связаны наслдственностью и не могли переступить за предлы отцовской профессіи. Всякое другое занятіе, также какъ и общественныя должности, были для нихъ недоступны, они не могли предаваться честолюбивымъ мечтамъ и ничто не отвлекало ихъ отъ ручного труда.

Нкоторые папирусы указываютъ, повидимому, что трудъ египетскаго ремесленника далеко не былъ свободенъ. Ремесленникъ обязанъ былъ ежедневно выполнять извстное количество работы и за этимъ наблюдали особые чиновники, которые имли право даже наказывать его въ случа нераднія. ‘Ткачъ,— говорится въ одномъ изъ этихъ въ высшей степени любопытныхъ папирусовъ — гораздо несчастне женщины. Его колни постоянно находятся на высот его сердца, онъ никогда не дышитъ свжимъ воздухомъ. Если онъ однажды не приготовитъ установленное количество ткани, то его связываютъ, какъ болотную траву, и т. д.’. Въ этой надписи нельзя не видть доказательства существованія промышленнаго крпостничества или, во всякомъ случа, тяжелаго обязательнаго труда. Между тмъ въ Египт существовали все-таки рабы, но это были, вроятно, домашніе рабы, услуживавшіе руководящимъ классамъ. Мы видимъ на египетскихъ фрескахъ изображенія людей, несущихъ паланкинъ, въ которомъ возсдаетъ какое-нибудь знатное лицо. Притомъ, изъ древнихъ и библейскихъ сказаній видно, что рабовъ въ Египт можно было продавать и дарить. Такъ, напр., знаменитая греческая куртизанка Родопа была выкуплена въ Египт. По словамъ Библіи, фараонъ подарилъ Аврааму слугъ обоего пола, чтобъ утшить его и вознаградить за потерю жены, которую онъ у него отнялъ. Писатели древности разъясняютъ намъ также причины рабства въ царств фараоновъ. До Псаметиха Египетъ былъ закрытъ для иностранцевъ, а эти послдніе, проникнувъ туда безъ предварительнаго на то разршенія, подвергались смерти или обращались въ рабство. Въ Египт, въ томъ вид, какъ его описываетъ Діодоръ, не существовало рабства за долги, но врядъ ли такъ было всегда, во всякомъ случа юридическое рабство было и тамъ. Одинъ изъ фараоновъ придумалъ, вмсто того, чтобъ казнить приговоренныхъ къ смерти, утилизировать ихъ и, заковавъ въ цпи, заставить ихъ выполнять разныя общественныя работы: строить плотины, копать рвы и т. п. Съ другой стороны, законы въ Египт ограждали все-таки рабовъ отъ жестокаго обращенія господъ и законъ даже не длалъ различія между убійствомъ свободнаго человка и раба и въ обоихъ случаяхъ наказывалъ смертью.

Однако, общественныя работы выполнялись не одними только юридическими рабами. Посл завоевательныхъ войнъ цлыя толпы плнныхъ должны были трудиться въ Египт надъ постройкою гигантскихъ памятниковъ, возбуждающихъ еще и теперь наше удивленіе. Побдоносный Сезострисъ заставлялъ плнныхъ работать надъ постройкою храмовъ и въ этомъ отношеніи онъ только слдовалъ примру своего отца, всегда употреблявшаго для этой цли военноплнныхъ. На стнахъ этихъ храмовъ была вырзана слдующая надпись: ‘Ни одинъ египтянинъ не утомлялъ себя этою работой’. Подобная система такъ долго оставалась въ употребленіи, что фараоны въ конц концовъ превратили свои войны въ настоящіе набги съ цлью похищенія рабовъ, которыхъ они могли употреблять для построекъ грандіозныхъ зданій, льстившихъ ихъ самолюбію. Благодаря такому обыкновенію, вся долина Нила, отъ Четвертаго водопада вплоть до самаго моря, покрылась боле или мене внушительными постройками. Не занятые же этими работами плнники продавались въ рабство частнымъ лицамъ.

Если плнныхъ не хватало для выполненія такихъ работъ, то фараоны нисколько не смущались этимъ. Въ качеств абсолютныхъ властелиновъ, приходившихся сродни самимъ богамъ, они привыкли смотрть на своихъ подданныхъ почти какъ на рабовъ и нисколько не стснялись налагать за нихъ самыя тяжелыя повинности. Въ Библіи упоминается о жалобахъ евреевъ, которыхъ заставляли работать безъ устали. Но египетская чернь не мене евреевъ изнемогала подъ тяжестью этихъ повинностей. Геродотъ описываетъ дяніе нсколькихъ фараоновъ, прославившихся притсненіями несчастныхъ своихъ подданныхъ. Извстно, что Хеопсъ заставлялъ всхъ египтянъ трудиться надъ сооруженіемъ его колоссальной гробницы. Десять лтъ понадобилось только для сооруженія дороги, необходимой для подвоза камня, нужнаго для постройки пирамиды. Работа производилась партіями по 100.000 человкъ, смнявшихся каждые три мсяца, а постройка пирамиды продолжалась не меньше 20 лтъ. Другіе фараоны также изощрялись въ этомъ направленіи и, по словамъ Геродота, не мене 106 лтъ въ Египт продолжались такія безсмысленныя работы, ложившіяся тяжелымъ бременемъ на все населеніе и заставлявшія египтянъ терпть всевозможныя бдствія.

Но вдь государство не могло существовать только постройкою храмовъ да пирамидъ. Наиболе важнымъ соціальнымъ трудомъ въ Египт, какъ и въ Кита, было земледліе и скотоводство. Мы знаемъ, что и то, и другое лежало на обязанности низшихъ классовъ, но намъ не вполн извстно, какую долю участія тутъ принимали женщины. Преданія и разные письменные документы и акты указываютъ, что египтянки пользовались большою независимостью, носато, вроятно, относится только къ женщинамъ высшихъ классовъ. Въ Египт, какъ и везд, чернь не иметъ исторіи, но положеніе женщины народа въ древнемъ Египт, вроятно, мало чмъ отличалось отъ положенія женщины у феллаховъ въ наше время. На гробницахъ встрчаются изображенія женщинъ, работающихъ въ пол, и мужчины вмст съ ними, такъ что, по всей вроятности, женщина изъ народа была также порабощена и въ Египт.

Египтяне не отличались большою нжностью, если судить по тому, какъ они обращались съ рабами, которые присуждены были работать въ рудникахъ. Хотя древніе вообще привыкли къ дурному обращенію съ рабами, но Діодоръ, тмъ не мене, почувствовалъ состраданіе къ несчастнымъ, закованнымъ въ цпи, которые работаютъ въ золотыхъ копяхъ Египта, на склонахъ Эіопіи. По его словамъ, ни женщины, ни дти, старики, больные и калки не встрчали ни малйшаго снисхожденія, одинаково подвергались жесточайшимъ побоямъ и должны были работать безъ отдыха, днемъ и ночью подъ землей, пока смерть не избавитъ ихъ. Вс они грязны и наги, чистота представляетъ для нихъ непозволительную роскошь, и погибаютъ, доставляя огромные доходы своимъ господамъ. Несчастные рабы пополнялись военноплнными, приговоренными къ разнымъ наказаніямъ и заключенными вслдствіе ложныхъ доносовъ и обвиненій. Такимъ образомъ, различные факты и доказательства, заключающіяся ръ историческихъ памятникахъ и документахъ, указываютъ вн сомнній, что рабскій трудъ существовалъ въ Египт и притомъ даже въ довольно тяжелой форм.

Теперь мы должны перейти къ Эіопіи, гд до сихъ поръ еще можно встртить черты, сохранившіяся со времени египетскихъ завоеваній не заимствованныя эіопскими народами у своихъ больше цивилизованныхъ сосдей. Намъ мало извстно о древнихъ эіопахъ, такъ какъ греческіе авторы, мало знавшіе ихъ, приписывали имъ такія качества, которыми они, быть можетъ, и не обладали. По словамъ древнихъ авторовъ, они пользовались свободой и имли королей, которыхъ очень почитали, и Діодоръ, напримръ, старательно отличаетъ ихъ отъ низшей росы чернокожихъ, съ курчавыми волосами и зврскими и свирпыми нравами. Но относительно современныхъ эіоповъ мы освдомлены гораздо лучше. Организація рабства въ Абиссиніи вамъ также довольно хорошо извстна. Прежде всего надо помнить, что въ Абиссиніи до сихъ поръ еще существуетъ феодальный режимъ, и съ начала до конца соціальной лстницы между всми жителями Абиссиніи существуютъ отношенія сюзерена къ своимъ вассаламъ и обратно. Человкъ, стоящій вн этой цпи правъ и обязанностей, въ глазахъ абиссинца не боле какъ ‘бродяга’, по отношенію же къ своему властителю вс, безъ исключенія, не боле, какъ рабы.

Собственно рабство довольно распространено въ Абиссиніи и между простыми слугами и рабами различіе не велико. Слуги не имютъ права оставлять своихъ господъ подъ страхомъ ужасныхъ наказаній, какъ бы дурно съ ними ни обращались. Причины рабства въ Абиссиніи таковы же, какъ и въ другихъ мстахъ. Прежде всего война, результатомъ которой является масса военноплнныхъ, продаваемыхъ впослдствіи въ качеств рабовъ. Абиссинцы вообще отличаются крайне воинственнымъ нравомъ и готовы воевать безъ всякой уважительной причины и повода. У нихъ еще сохранился обычай, существовавшій въ древнемъ Египт — изувчивать побжденныхъ спеціальнымъ образомъ. Человкъ, не совершившій ни разу подобнаго подвига, т. е. не изувчившій ни одного противника на своемъ вку, подвергается общественному презрнію и не иметъ права носить ‘прическу храбрыхъ’. Но чтобы добыть необходимые трофеи, абиссинцу вовсе не нужно идти на войну. Абиссинецъ подстерегаетъ въ пол земледльца изъ другого племени и увчитъ его и даже не гнушается иной разъ калчить ребенка, если онъ попадется ему на пути. Понятно, что такое измнническое нападеніе вызываетъ, въ свою очередь, возмездіе, вслдствіе чего организуются набги, во время которыхъ уводятъ въ плнъ женщинъ и дтей и обращаютъ ихъ въ рабство. Древній обычай въ Абиссиніи воспрещаетъ христіанамъ имть рабовъ, но письменные законы, составленные поздне христіанами же, разршаютъ, опираясь, притомъ на религіозныя основанія, рабы, если не будутъ куплены христіанами, могутъ попасть въ руки мусульманъ и подвергнуться опасности сгубить свою душу. И вотъ христіане покупаютъ ихъ ради спасенія ихъ души!

Кром войны, причиною рабства въ Абиссиніи является также несостоятельность должника. Властитель можетъ продать дтей своихъ подданныхъ, если они не платятъ налоговъ, затмъ дти сироты могутъ быть проданы въ рабство своими опекунами родственниками. Родителямъ однако не разршается прямо, продавать своихъ дтей. За это они наказываются смертью, если они христіане, и палками — если они мусульмане, такъ какъ въ послднемъ случа они не нарушаютъ закона своей религіи. Но если родители нуждаются, то они могутъ длать заемъ подъ залогъ своихъ дтей, и въ случа ихъ несостоятельности, дти становятся на законномъ основаніи рабами кредитора. На. конецъ, должникъ также можетъ сдлаться рабомъ на время, если будетъ присужденъ служить своему кредитору до уплаты долга работой, которая въ такомъ случа оцнивается на деньги.

Переходя къ гавасамъ на Мадагаскар, мы видимъ, что и тамъ рабство вызывается такими же точно причинами. Рабы — либо военноплнные, либо осужденные на рабство со всею семьей за какія-нибудь преступленія уголовнаго и политическаго характера, либо несостоятельные должники, проданные своими кредиторами. Потомки рабовъ, принадлежащихъ къ одной изъ этихъ категорій, въ свою очередь, также рабы. Но рабство на Мадагаскар обставлено довольно мягкими условіями и даже въ общемъ рабы счастливе бдняковъ, принадлежащихъ къ низшимъ, хотя и свободнымъ классамъ населенія. Съ рабами обыкновенно обращались хорошо и ласково, они считались какъ бы членами семьи и даже могли быть собственниками и получить нкоторое образованіе, но, со введеніемъ торговли невольниками и подъ вліяніемъ европейской алчности, положеніе рабовъ сильно измнилось къ худшему.

Малгаши свободныхъ классовъ въ сущности пользуются лишь очень относительною свободой, они вс, въ большей или меньшей степени, подчинены правительству и должны выполнять обязательныя работы. Положеніе простыхъ солдатъ гораздо хуже, чмъ положеніе рабовъ, но, кром военной службы, правительство и феодальные властители могутъ требовать отъ своихъ подданныхъ промышленныхъ услугъ, и чмъ искусне какой-нибудь человкъ въ работ, тмъ большей подвергается онъ эксплуатаціи подъ всякимъ предлогомъ.

У всхъ этихъ народовъ, ливійскихъ или берберскихъ, египтянъ и эіоповъ, въ прошломъ и настоящемъ, по мр развитія цивилизаціи, рабство заключалось въ боле тсныя рамки. Только часть военноплнныхъ обращалась въ рабовъ я эти рабы, довольно немногочисленные, были по преимуществу домашними рабами у вельможъ. Рабовъ замняли крпостные, на которыхъ возлагался земледльческій трудъ, а промышленныя занятія были удломъ ремесленниковъ, на которыхъ налагались извстныя повинности, часто совершенно произвольно. При такихъ условіяхъ не было настоятельной нужды обращать въ рабство всхъ военноплнныхъ и поэтому съ ними стали обращаться очень жестоко, ихъ убивали или изувчивали, какъ вздумается, какъ это и до сихъ поръ еще совершается въ Абиссиніи.

Въ древнемъ Египт одновременное существованіе рабства, крпостничества и заработной платы указываетъ на то, что между этими тремя учрежденіями существуетъ очень тсная связь. Первое, рабства породило два другихъ, являющихся тмъ же рабствомъ, но лишь въ смягченной форм. Мы легко можемъ представить себ вс фазы этой эволюціи. Война породила рабство и въ огромныхъ размрахъ благопріятствовала соціальному неравенству, вызвавъ учрежденіе кастъ и классовъ. Съ одной стороны, меньшинство, являющееся во всемъ сіяніи власти, роскоши и престижа, съ другой — большинство, толпа, осужденная терпть лишенія, бдствовать и покоряться. Обладаніе рабами, находящимися въ полной и безконтральной власти у своихъ господъ и вынужденными сносить безпрекословно вс ихъ прихоти, пріучило привилегированные классы тираннизировать слабыхъ, вслдствіе этого имъ уже не трудно было обратить въ крпостное состояніе народъ, чернь, и безъ того уже порабощенную нравственно и находящуюся въ полной матеріальной зависимости у сильныхъ и богатыхъ. Съ этого момента рабство, въ настоящемъ смысл этого слова, перестало быть необходимымъ и рабы сдлались предметомъ роскоши. Но весь соціально-необходимый трудъ исполнялся крпостными обоеі о пола, такъ какъ только женщины высшихъ классовъ пользовались относительною независимостью и были избавлены отъ труда.

Что же касается ремесленниковъ, крпостныхъ или освобожденныхъ рабовъ, то въ сущности рабство ихъ только нсколько облегчилось. Не имя другихъ средствъ къ существованію/, кром собственныхъ рукъ, эти бывшіе крпостные или рабы остались все-таки въ зависимости отъ привилегированныхъ классовъ, не перестававшихъ ограничивать ихъ относительную свободу наложеніемъ на нихъ всевозможныхъ тяжелыхъ повинностей. Несчастные египетскіе ремесленники, о которыхъ упоминается въ папирус, это именно ‘полурабы’, таскающіе еще за собою кусокъ цпи, сковывавшей ихъ прежде, и такихъ же точно полурабовъ мы встрчаемъ и теперь еще у гавасовъ на Мадагаскар.

Глава XI.

Рабство у арабовъ.— Первобытные арабы.— Доисламическое рабство.— Выкупъ и продажа рабовъ.— Рабство исламическое.— Война по Корану.— Рабство по Корану.— Продажа женщинъ рабынь въ Мекк.— Рабыни наложницы.— Право захвата.— Законное положеніе раба.— Причины обязательнаго отпущенія на волю.— Отпущеніе на волю женщинъ.— Освобожденіе по условію.— Крпостничество у мусульманъ.— Притсненіе сельскаго населенія въ Турціи.— Трудъ рабовъ при прорытіи Суэзскаго канала.— Рабство у евреевъ.— Библія и происхожденіе рабства.— Обращеніе съ военноплнными.— Обязательная жестокость.— Порабощеніе женщинъ и дтей.— Право обращать плнницъ въ наложницъ.— Общественные рабы.— Различныя причины рабства у евреевъ.— Юбилейный годъ,— Почему рабъ отказывался иногда отъ освобожденія въ день шабаша.— Выкупъ еврея раба.— Положеніе иностраннаго раба.— Суровость и доброта.— Трудъ свободныхъ женщинъ.— Доброта по отношенію къ наемникамъ.— Рабство въ Тир, Сидон и Караген.— Рабство у ассирійцевъ.

Писатели древности намъ сообщаютъ мало свдній о рабств у арабовъ, которые, впрочемъ, имъ самимъ были недостаточно хорошо извстны. Страбонъ однако говорить, что у арабовъ было мало рабовъ и они сами услуживали себ или же имъ служили ихъ родственники, не исключая даже царей. Очевидно, у этихъ древнихъ арабовъ существовалъ еще режимъ клана, длающій рабство ненужнымъ, тмъ не мене, изъ древнихъ сказаній все-таки видно, что арабы имли рабовъ, преимущественно негровъ, и что въ Аравію постоянно доставлялись съ африканскаго континента плнные для продажи. Такихъ чернокожихъ рабовъ употребляли обыкновенно для ухода за стадами, которыхъ они пасли по близости лагерей. Этимъ, напримръ, занимались двсти рабовъ короля Зонира, кром того рабы носили палатки и провизію, а женщины — рабыни обязаны были пть для развлеченія своихъ господъ. Во время набговъ другъ на друга арабскія племена убивали только мужчинъ, но обыкновенно щадили тхъ, за которыхъ надялись получить выкупъ, чаще всего похищали женщинъ, которыхъ всадники второпяхъ сажали на лошадей и увозили, и при этомъ иногда случалось, что одно племя, отправившееся, чтобы произвести нападеніе и ограбить другое племя, возвратившись съ добычей въ свой лагерь, не находило ни своихъ стадъ, ни женщинъ, которыя были похищены. Плнницъ обращали обыкновенно въ рабынь и продавали ихъ куда-нибудь далеко или же длали ихъ наложницами. У доисламическихъ арабовъ рабъ всегда находился въ большомъ презрніи и даже посл отпущенія на волю ему не позволяли добиваться руки двушки благороднаго происхожденія. Исламизмъ частью измнилъ, частью же только кодифицировалъ эти первобытные нравы. Въ первыя времена магометанства военноплнныхъ убивали безъ всякой пощады. Поздне нравы замтно смягчились. Коранъ предписываетъ вести войну съ неврными, главнымъ образомъ, за тмъ, чтобы облагать ихъ данью. По законамъ ислама, народъ, которому объявляютъ войну, можетъ избрать одинъ изъ слдующихъ трехъ исходовъ: 1) принять магометанство и тогда все будетъ спасено, 2) покориться и заплатить дань, 3) сражаться, но тогда уже въ случа пораженія мужское населеніе предается смерти, если только магометанскій вождь не вздумаетъ распорядиться какъ-нибудь иначе его судьбой, женщинъ же и дтей прямо обращаютъ въ рабство, законъ предписываетъ щадить женщинъ, дтей и стариковъ, подъ условіемъ, впрочемъ, чтобы они не участвовали въ сраженіи. Существуетъ также правило, при распредленіи добычи, не раздлять мать съ ребенкомъ. По духу ислама война составляетъ священный долгъ, и исламъ долженъ подготовлять ежегодно достаточное количество войска для борьбы съ неврными. ‘Священная война’ — это долгъ всхъ правоврныхъ, когда они достигаютъ такого возраста, что уже могутъ носить оружіе. Но рабъ не можетъ идти на войну безъ разршенія своего господина, онъ считается недостойнымъ. Магометъ длаетъ радикальное различіе между правоврнымъ и неврнымъ, какъ будто дло идетъ о существахъ совершенно разной породы. Каждый правоврный, говорится въ Коран, убившій такого же правоврнаго, но принадлежащаго къ враждебной націи, долженъ отпустить на волю правоврнаго раба. Если же убитый принадлежалъ къ союзной націи, то, крон отпущенія на волю раба, надо еще уплатить цну крови. Если нельзя найти раба, котораго бы можно было выкупить, то убійца искупаетъ свой грхъ постомъ. Такое правило явно вызвано желаніемъ пополнить убыль, произшедшую въ населеніи правоврныхъ свободныхъ классовъ, такъ какъ только эти послднія и идутъ въ счетъ. Но рабъ во всякомъ случа существо низшаго разряда и законъ возмездія, положенный въ основу мусульманскаго правосудія, длаетъ различіе между свободнымъ и рабомъ и жизнь ихъ не иметъ одинаковой цны.

Кром войны, поставщицею рабства является торговля невольниками, а также случайныя обстоятельства, напр., кораблекрушеніе. Вс выброшенное на берегъ моремъ, а также люди становятся собственностью эмира или губернатора, управляющаго округомъ, слдовательно, правоврные могутъ также становиться рабами, но большинство рабовъ все-таки негры. Арабскіе торговцы невольниками опустошаютъ тропическую Африку, чтобы доставить мусульманскому міру рабовъ, безъ которыхъ онъ не можетъ обходиться. Огромные караваны невольниковъ безпрестанно направляются къ магометанскимъ странамъ, гд существуетъ постоянная потребность въ человческомъ товар. Только въ одинъ Марокко прибываетъ ежегодно около трехъ тысячъ такихъ каравановъ. Въ Аравіи рабы обоего пола по преимуществу доставляются Абиссиніей. Большинство наложницъ, въ особенности въ Мекк, также вывезены изъ Абиссиніи. Жители Мекки даже предпочитаютъ брать въ жены абиссинокъ, находя, что он мене расточительны и боле послушны, нежели арабскія женщины. Притомъ, общественное мнніе даже ставитъ въ обязанность бракъ съ наложницей, если эта послдняя сдлалась матерью. Между дтьми, рожденными отъ свободныхъ женщинъ и отъ рабынь абиссинокъ, не длается никакого различія. Многіе обитатели Мекки занимаются перепродажей рабынь абиссинокъ, которыхъ они предварительно обучаютъ и развиваютъ въ нихъ разныя качества и таланты, имющіе цну въ глазахъ мусульманъ. Ремесло это очень прибыльное и мусульмане не гнушаются имъ, такъ какъ въ ихъ глазахъ всякій бракъ есть ничто иное, какъ покупка двушки. Они покупаютъ женъ на чистыя деньги совершенно такъ-же, какъ и рабынь, и жены у нихъ спокойно живутъ бокъ-о-бокъ съ наложницами. Одинъ старинный писатель съ грустью сравниваетъ этотъ брачный и полигамическій міръ съ высокомрными претензіями европейскихъ женщинъ, на которыхъ женятся изъ за ихъ приданаго и которыя поэтому даютъ полную волю своему сварливому характеру, во-первыхъ, потому, что он знаютъ, что связаны неразрывнымъ контрактомъ, а во-вторыхъ, потому, что вывели своими деньгами изъ нужды, окружили мужа достатками и т. д. Могущественнымъ оружіемъ въ рукахъ мусульманина является право прогнать жену. Обыкновенно даже мужъ при бракосочетаніи уплачиваетъ только половину цны родителямъ жены и остальную половину вноситъ лишь въ томъ случа, если прогоняетъ ее. У кочевыхъ арабовъ деньги составляютъ рдкость и за дочерей уплачивается часто верблюдами, коровами и баранами, такъ что двочки въ семь представляютъ настоящій источникъ богатства.

Главное занятіе рабовъ — это уходъ за стадами. Но женщины, даже свободныя, не пребываютъ въ бездятельности и имъ приходится не мало работать. Часто бываетъ, даже въ Аравіи, что мужчины покупаютъ себ четырехъ установленныхъ закономъ женъ, чтобы затмъ ихъ эксплуатировать и жить, ничего не длая.

Въ арабскомъ законодательств существуетъ цлый рядъ предписаній, касающихся браковъ рабовъ, супружеская измна рабыни наказывается не такъ строго, какъ измна свободной женщины, такъ какъ рабыня считается ниже ея въ нравственномъ отношеніи, притомъ же она разсматривается какъ вещь и часто бываетъ одновременно собственностью двухъ владльцевъ. Свободный мусульманинъ не наказывается смертью за то, что убилъ раба, хотя бы мусульманина. Рабъ не обязанъ отправляться въ Мекку на поклоненіе, какъ всякій другой правоврный мусульманинъ, и вслдствіе своего рабскаго положенія избавляется часто отъ ужасныхъ наказаній. Такъ, напримръ, онъ не можетъ быть побитъ каменьями, такъ какъ въ принцип для раба полагается только половинное наказаніе, а вдь нельзя же побить каменьями на половину.

Арабскіе законовды ничуть не мене искусны, чмъ ихъ европейскіе коллеги, въ дл толкованія текста законовъ и въ особенности щедры на всякаго рода коментаріи къ тексту, касающемуся освобожденія рабовъ. Въ этомъ отношеніи арабскіе законы допускаютъ много толкованій. Между прочимъ, рабъ освобождается закономъ, въ случа жестокихъ истязаній со стороны своего господина, и законъ даже перечисляетъ эти истязанія, дающія представленіе объ изобртательности арабскихъ рабовладльцевъ. Однако, покровительственное значеніе законовъ ослабляется тмъ, что достаточно простого отрицанія со стороны господина раба, чтобы обвиненіе въ жестокомъ обращеніи рушилось, если только этотъ господинъ вообще не иметъ репутаціи звря.

Отпущеніе на волю рабынь дало поводъ къ спеціальному законодательству. Прежде всего законъ допускаетъ освобожденіе вслдствіе материнства. Рабыня, имющая ребенка отъ своего господина, называется уже закономъ ‘Ouman el — onded’ т.-е. ‘мать ребенка’, и должна быть отпущена на волю по смерти господина, ребенокъ же для рождается свободнымъ. Но мусульманскіе законы допускаютъ еще другой случай отпущенія на волю, такъ называемое освобожденіе по условію. Этотъ случай примнимъ къ рабамъ обоего пола. Рабу дается свобода заране въ принцип, за уплату вознагражденія, которое взимается потомъ. Такое освобожденіе въ принцип не отмняетъ совершенно рабства и освобожденный остается рабомъ до тхъ поръ, пока онъ не заплатитъ всего выкупа. Господинъ, обремененный долгами, теряетъ право освобождать своихъ рабовъ, очевидно, потому, что рабы, вмст съ прочимъ его имуществомъ, должны гарантировать его долгъ.

Но въ мусульманскихъ обществахъ существуетъ не одно только рабство, а также и крпостничество въ довольно широкихъ размрахъ. Неврные въ побжденныхъ странахъ получали названіе ‘dhimmi’, т.-е. находящіеся подъ покровительствомъ, они были прикрплены къ земл и обязаны были воздлывать ее, но зато они были ограждены отъ всякаго новаго нашествія мусульманъ. Но крпостное состояніе у мусульманъ въ начал не было тягостнымъ и мусульмане предпочитали его тяжелымъ условіямъ греческихъ поселеній, такъ что угнетенное населеніе греческихъ провинцій было всмъ сердцемъ на сторон арабскихъ завоевателей, предпочитая ихъ справедливость несправедливости грековъ. Въ Египт копты помогали завоевателямъ, слдуя правилу: нашъ врагъ, это нашъ господинъ. Однако снисходительность мусульманскихъ владльцевъ въ конц концовъ превратилась въ суровость. Въ Турціи, въ Египт, сельское населеніе подвергается всевозможнымъ поборамъ и дурному обращенію. Шейхи и паши прежде всего вербовщики солдатъ и сборщики податей. Отъ нихъ требуется извстное количество солдатъ и извстная сумма налоговъ, и то, и другое они добываютъ безъ всякаго стсненія, выколачивая изъ населенія налоги, хватая людей и насильно превращая ихъ въ солдатъ. Такія похищенія и грабежи имютъ періодическій характеръ. Налоги уплачиваются натурой и самъ хлбопашецъ долженъ доставить такой налогъ въ общественные магазины. Главнымъ собственникомъ все-таки является государство, въ лиц властителя. Крестьяне получаютъ участки земли въ свое пользованіе, но оброкъ, который они должны выплачивать, устанавливается самымъ произвольнымъ образомъ. Грабительство фиска таково, что многіе землевладльцы предпочитаютъ отдавать свои владнія мечетямъ, оставляя только право за собою и своими потомками пользоваться землей. Отданныя мечетямъ земли считаются священными, что составляетъ большое преимущество, такъ какъ въ такомъ случа он избавляются отъ налоговъ. Въ Турціи треть территоріи такимъ образомъ освобождается отъ оброка, но казна отъ этого ничего не теряетъ, такъ какъ расплачиваться приходится христіанскому населенію, которое не иметъ возможности уклониться подъ такимъ благочестивымъ предлогомъ. Въ Египт тиранія такой системы доведена до крайности, такъ что у феллаховъ едва остается столько, чтобы не умереть съ голоду. Но этого мало, въ долин Нила сохранились еще въ полной сил повинности, существовавшія въ древнемъ Египт. Въ отношеніи притсненій, безчеловчности и презрнія къ человческой жизни, методъ, употреблявшійся при прорытіи Суэзскаго канала, можно назвать вполн типичнымъ, такъ какъ онъ во всемъ рабски подражаетъ тому, который былъ въ употребленіи въ Египт, во времена фараоновъ, когда они строили свои пирамиды. Самую большую и самую нездоровую часть канала вырыли феллахи, сгоняемые сюда толпами. Мужчины, женщины и дти вс принимали участіе въ этомъ гигантскомъ труд, работая подъ градомъ палочныхъ ударовъ, терпя всевозможныя лишенія и часто оставаясь даже безъ крова и пищи. Смертность среди этихъ несчастныхъ была громадна, около трети (30.000 изъ 100.000 рабочихъ) погибло, но это обстоятельство нисколько не встревожило общественнаго мннія и въ европейской печати не раздаюсь ни одного звука протеста, громадные размры ожидаемыхъ дивидендовъ заране извиняли и оправдывали эти ужасы. Еще лишній разъ, какъ это вообще слишкомъ часто бываетъ въ нашихъ такъ называемыхъ цивилизованныхъ обществахъ, когда дло идетъ объ эксплуатаціи такъ называемыхъ низшихъ расъ — жизнь и страданія цлаго населенія при носятся въ жертву звонкому золоту безъ малйшаго зазрнія совсти.

Вслдствіе своего географическаго положенія, арабы долгое время оставались вн всякаго боле или мене значительнаго общенія съ древними египетскими и мессопотамскими цивилизаціями, поэтому можно было изучать ихъ въ то время, когда ихъ историческая и соціологическая эволюція еще не очень подвинулась впередъ. Этого нельзя сказать относительно маленькаго еврейскаго народа, очевидно происходящаго изъ Азіи и близкаго родственника арабовъ номадовъ, бедуиновъ и странствующихъ племенъ, описываемыхъ поэмою Антаръ. Единственнымъ серьезнымъ источникомъ, изъ котораго мы можемъ черпать наши свднія о народ Израиля, служить Библія, но она говоритъ намъ только объ этнической групп, уже испытавшей на себ разныя вншнія вліянія, идущія изъ Египта, Ассиріи и Персіи, такъ что трудно отдлить въ нравахъ еврейскаго народа первобытныя черты отъ такихъ, которыя возникли подъ давленіемъ обстоятельствъ. Но зато, наоборотъ, въ Священномъ Писаніи мы встрчаемъ массу свдній, касающихся происхожденія рабства и соціальнаго положенія еврейскаго раба.

Въ уде, какъ и повсюду, главнымъ источникомъ рабства явилась война. Нравы древнихъ евреевъ въ этомъ отношеніи мало чмъ отличались отъ первобытныхъ арабовъ и даже были еще боле жестоки, такъ какъ жестокость по отношенію къ побжденному врагу была обязательной. Пощаженные плнные, обыкновенно женщины и дти, обращались въ рабство, но кром такихъ рабовъ, чужеземцевъ, купленныхъ или взятыхъ въ плнъ, въ Израил были и свои собственные рабы, судьба которыхъ, однако, была совсмъ иная. Еврей могъ сдлаться рабомъ по разнымъ причинамъ, и эти причины, мы встрчали и у другихъ народовъ. Бднякъ можетъ продать себя, но въ такомъ случа Моисеевъ законъ предписываетъ обращаться съ нимъ не какъ съ рабомъ, а какъ съ наемникомъ, и отпускать его на волю вмст съ семействомъ при наступленіи юбилейнаго года. Если еврей со вершилъ воровство и не могъ заплатить за него, то его самого можно было продать судебнымъ порядкомъ, точно также онъ могъ быть проданъ за долги, и дти несостоятельнаго должника отвчали за него и также могли быть проданы въ рабство. Отецъ имлъ право продать свою дочь и т. д. Но законъ длалъ все-таки же большое различіе между туземнымъ рабомъ и рабомъ чужеземнымъ. Первый остается рабомъ лишь въ теченіе короткаго періода шести лтъ, такъ какъ юбилейный годъ возвращаетъ ему свободу, и не только ему, а также его жен и дтямъ, если онъ былъ женатъ до того, какъ сдлался рабомъ. Если же его господинъ далъ ему жену, то получаетъ свободу только онъ одинъ, а семья остается во владніи господина, такъ какъ, въ сущности, господинъ только ссужаетъ жену своему рабу, чтобы получить отъ него потомство.

Бывало, что при наступленіи юбилейнаго года рабъ отказывался отъ свободы и выражалъ желаніе оставаться рабомъ своего господина. Обыкновенно такія желанія заявлялись тми изъ рабовъ, которыхъ господинъ ссудилъ женами. Бдные рабы не могли ршиться разстаться со своими подругами и товарищами по несчастью и своими дтьми. Совершенно понятно поэтому, отчего еврейскіе рабовладльцы всегда давали женъ своимъ временнымъ рабамъ. Жены служили могущественною связью, заставлявшею раба добровольно отказываться отъ свободы, такъ что господинъ въ данномъ случа дйствовалъ исключительно лишь въ своихъ интересахъ.

Много было говорено о великодушіи невольничьяго режима въ уде, гд дйствительно законы оказывали нкоторое покровительство рабамъ туземнаго происхожденія. Но, тмъ не мене, эти самые законы лишь въ слабой степени ограждали раба отъ произвола и дурного обращенія.

Въ уде женщины, такъ-называемыя свободныя, положеніе которыхъ одинаково во всхъ дикихъ или варварскихъ обществахъ напоминаетъ положеніе раба, пользовались сравнительно хорошимъ обращеніемъ съ точки Зрнія труда. Он занимались преимущественно домашними работами, крупный же соціально-необходимый трудъ возлагался обыкновенно на мужчинъ.

Жизнь іудеевъ, въ особенности до эпохи царей, отличалась необыкновенною простотой. Вс, даже вожди, вели пастушескій и крестьянскій образъ жизни. Лошади были рдкостью и составляли роскошь, доступную только аристократамъ, ихъ замнялъ оселъ, который и служилъ обыкновенно для верховой зды, даже для парадной зды. Однако, въ Израил уже очень рано образовался классъ неимущихъ рабочихъ, получающихъ заработную плату. Моисеевы законы относятся очень сострадательно къ этимъ послднимъ, да и вообще положеніе какъ рабочаго, такъ и раба въ стран Израиля было лучше, чмъ въ магометанскихъ странахъ, но разница, конечно, выражается всего рзче въ отношеніи рабовъ евреевъ. Во всякомъ случа, обычай отпущенія, на волю въ юбилейный годъ составляетъ очень важное облегченіе положенія раба, чего нтъ у арабовъ. Но зато, съ другой стороны, у евреевъ замчается чрезвычайное развитіе духа первобытнаго клана и крайняго партикуляризма, проявляющагося во всхъ ихъ отношеніяхъ къ чужеземцамъ.

Переходя къ городамъ, важнйшимъ торговымъ центрамъ семитическаго міра, къ ихъ колоніямъ и древнимъ ассирійскимъ монархіямъ, мы видимъ, что рабство существовало везд. Страсть къ нажив всегда дйствовала притупляющимъ образомъ на нравственныя чувства, изъ древности, какъ и теперь, люди, движимые стремленіемъ къ обогащенію, совершали много несправедливостей и зла. Мореплаватели Тира и Сидона, конечно, оказали не мало услугъ цивилизаціи, распространяя открытія и изобртенія и приводя въ соприкосновеніе другъ съ другомъ великія первобытныя цивилизаціи, часто помимо ихъ воли. Это полезное дло они совершали исключительно лишь въ видахъ наживы, доказывая такимъ образомъ, что торговля, несмотря за свои исключительно эгоистическія цли, можетъ одна оказать вс т услуги цивилизаціи, которыя такъ охотно приписываются войн ея проповдниками. Однако, стремясь къ нажив, эти древніе мореплаватели поддерживали и развивали рабство, занимаясь въ то же время морскими разбоями и подавая такимъ образомъ очень вредный примръ древнимъ грекамъ. Они высаживались гд-нибудь на берегу и, если чувствовали себя боле сильными, то совершали набгъ на ближайшія деревни, грабили и сожигали и уводили въ плнъ преимущественно женщинъ и дтей, которыхъ они потомъ продавали на рынкахъ Востока. Въ своихъ городахъ, какъ въ Тир, такъ и въ Сидон, финикійцы держали многочисленныхъ рабовъ, съ которыми, обращались очень жестоко, отчего часто происходили возмущенія рабовъ. Будучи очень смлыми мореплавателями, финикійцы были довольно плохими воинами. Поглощенные промышленностью и торговлей, финикійцы сами не любили военнаго ремесла и держали наемное войско, хотя у нихъ у самихъ не было недостатка въ личномъ мужеств, на что указываетъ, между прочимъ, героическое сопротивленіе, оказанное Тиромъ всемогущему Александру. Въ Караген земледльческій трудъ и вс вообще общественныя работы возлагались на рабовъ. Въ Ливіи огромные участки земли воздлывались цлымъ населеніемъ рабовъ, закованныхъ въ цпи и иногда въ числ 20.000 человкъ. Несчастные рабы, работавшіе въ серебряныхъ рудникахъ, подвергались такой же безпощадной эксплуатаціи, какъ и египетскіе рабочіе. Карагенцы, вообще суровые и жестокіе со всми, обращались со своими рабами въ полномъ смысл этого слова безъ всякой жалости и состраданія, и весьма вроятно, что у нихъ и мысли не являлось о какомъ-либо покровительств, которое можетъ быть оказано рабу законами страны.

Презрніе къ человческой жизни, въ особенности къ жизни побжденнаго и раба, который также часто бываетъ или самъ побжденнымъ, или потомкомъ побжденнаго, присуще всмъ дикарямъ и варварамъ какой бы то ни было расы, но оно въ особенности было развито у многихъ семитическихъ народовъ древности и отличалось, повидимому, особенною жестокостью. Въ Ассиріи режимъ абсолютной монархіи довелъ это презрніе до максимума. Намъ очень мало извстно о домашнихъ нравахъ и вообще объ ассирійской соціологіи, но нкоторые историческіе факты дозволяютъ думать, что въ Месопотаміи положеніе раба было ужасно. Ассирійскіе монархи обращались съ побжденными съ бшеною яростью! На ниневійскихъ барельефахъ можно видть изображенія такихъ оргій побдителей, дававшихъ волю своей ярости. Расходившіеся побдители подвергали побжденныхъ страшнымъ истязаніямъ, заживо сдирали съ нихъ кожу и т. д. Въ конц же концовъ становились ногою на шею плнника, которому даровали жизнь. Караваны рабовъ въ древней Ассиріи очень напоминаютъ современные караваны въ Африк. Цлыя населенія, не взирая на полъ и возрастъ, были обращены въ рабство, люди закованы въ ручные и ножные кандалы и привязаны другъ къ другу цпью или веревкой, пропущенной въ кольца, продтыя въ ноздри или губы. Королевскіе дворцы, повидимому, были переполнены рабами обоего пола, въ особенности много было евнуховъ, которые всегда сопровождали монарха. Въ домахъ вельможъ рабыни были танцовщицами, играли на флейт, а самыя красивыя изъ нихъ предлагались гостю, котораго хотли почтить. Ассирійскія досчечки часто заключаютъ въ себ договоры, указывающіе, что торговля рабами была очень оживленна въ Ассиріи. Такимъ образомъ въ древнемъ семитическомъ мір рабство представляло много аналогичныхъ чертъ съ рабствомъ у другихъ человческихъ расъ, и эволюція его была боле или мене одинакова, только прогрессъ въ гуманитарномъ отношеніи сильне обнаружился въ удеи и рабство, по крайней мр для евреевъ, приняло временный характеръ. Въ Финикіи и въ особенности въ Ассиріи, несмотря на значительный прогрессъ общей цивилизаціи, одержали верхъ все-таки свирпые цистинкты, въ Финикіи духъ торгашества заглушилъ всякое человческое чувство по отношенію къ рабу, а въ Ассиріи къ такому же результату привело учрежденіе великой варварской, теократической и абсолютной монархіи, послдствія которой были еще боле отвратительны. На это обстоятельство слдуетъ обратить вниманіе, такъ какъ оно указываетъ, что прогрессъ промышленной цивилизаціи и политической организаціи можетъ прекрасно уживаться съ настоящимъ регрессомъ въ нравственномъ отношеніи.

Глава XII.

Арійскія расы.— Лингвистическая теорія.— Доарійскія расы Европы.— Рабство у аборигеновъ Индіи и Афганистана.— Классъ рабовъ у кафировъ.— Рабство и монархическій режимъ.— Рабство у аріевъ веди.— Стихъ Ведъ, касающійся рабства.— Платныя ремесла.— Трудъ женщинъ.— Рабство въ Индіи.— Многочисленныя мста въ законахъ Ману, относящіяся къ рабству.— Ремесленный трудъ судръ.— Паріи и ихъ рабское положеніе.— Паріи рабы.— Четырнадцать родовъ рабства.— Покровительственные законы.— Символическія церемоніи при отпущеніи на волю.— Классъ платныхъ рабочихъ.— Буддизмъ и касты.— Рабство въ Персіи.— Рабство въ монархической Персіи.— Гаремъ Александра.— Придворные рабы по Фирдуси.— Классы, несущіе повинности въ современной Персіи.— Рабы вельможъ.— Общее раболпство.— Мелкая промышленность.— Ремесленники, несущіе повинности.— Причина появленія крпостного состоянія въ большихъ монархіяхъ.

Великая теорія, касающаяся роли арійскихъ расъ въ заселеніи азіато-европейскаго континента, настолько извстна, что, вроятно, достаточно напомнить ее въ нсколькихъ словахъ. Эту теорію выдвинула на первый планъ лингвистика, а этнографія и антропологія подтвердили ее въ значительной степени. При теперешнемъ состоянія нашихъ познаній мы можемъ считать достоврнымъ, что въ доисторическую эпоху, время которой даже приблизительно не можетъ быть опредлено, потокъ эмигрантовъ блой расы, идущій изъ центральной Азіи, распространился по всей Европ. Эти иммигранты были арійцы, лингвистическая семья народовъ, имющихъ общее происхожденіе. Кельты, латины, греки, германцы, славяне составляли полчища этихъ пришельцевъ. Арійцы же, оставшіеся въ Азіи, афганцы, индусы, армяне, къ которымъ надо причислить также мидянъ и иранцевъ или персовъ, также, вроятно, произошли изъ одной и той же семьи, несмотря на нкоторыя лингвистическія различія.

Въ ту эпоху, когда совершилось это великое передвиженіе народовъ, Европа была мало населена и въ ней обитали только первобытныя племена, плохо вооруженныя и дикія, въ особенности въ сверной ея части. На юг и запад первобытныхъ обитателей было больше. Сверные обитатели принадлежали къ финской рас и въ нкоторыхъ мстахъ къ монгольской, южные же и западные обитатели принадлежали къ великой берберской рас, о которой мы говорили выше.

Къ сожалнію, у насъ мало свдній о первобытномъ состояніи рабства у аборигеновъ Индіи, да и т, которыя есть, весьма недостаточны и отрывочны. Врядъ ли, напримръ, аборы, образовывавшіе республиканскіе кланы, даже коммунистическаго характера, дйствительно имли рабовъ, во всякомъ случа, эти рабы не были настоящими рабами, потому что самые молодые изъ нихъ жили совмстно съ свободными юношами въ длинныхъ общихъ жилищахъ (morang). Быть можетъ, они должны были исполнять роль слугъ, но объ этомъ ничего неизвстно. У бодосовъ (Bodos), дималовъ (Dhimals) и лепшей (Lepchos) существовало полное равенство и никакого различія классовъ не было. Были ли у нихъ рабы — неизвстно, но у другихъ аборигеновъ они наврное были, такъ какъ у нихъ существуетъ врованіе, что душа (двойникъ) побжденнаго врага становится рабомъ побдителя на томъ свт. Гаросы (Garos) были завзятыми рабовладльцами, потому что рабы составляли у нихъ ²/₃ всего населенія. По всей вроятности, рабы гаросовъ составляли давно уже порабощенный классъ, такъ какъ ихъ даже употребляли для войны и съ ними хорошо обращались. Значеніе человка опредлялось у гаросовъ количествомъ рабовъ, которыхъ онъ имлъ, и вожди отправлялись обыкновенно на войну въ сопровожденіи охраны, состоящей изъ шестидесяти преданныхъ рабовъ. У гондовъ (Gonds) и кандовъ (Kandhs) рабство освящалось и поддерживалось религіей. Рабовъ покупали, въ особенности для при. несенія въ жертву богин ‘Тари’. У лакка коловъ (Lakka Kols) рабство встрчается уже въ боле смягченной форм, въ форм крпостнаго состоянія. У нихъ есть феодальные властители, землевладльцы, заставляющіе своихъ наслдственныхъ крпостныхъ обработывать землю и платить оброкъ. Вс эти разсянные факты даютъ возможность все-таки вывести заключеніе, что у аборигеновъ Индіи условія рабства, хотя и были очень разнообразны, но, тмъ не мене, мало отклонялись отъ знакомыхъ намъ типовъ. Свднія относительно кафировъ Афганистана также весьма скудны, но кафиры представляютъ интересъ, главнымъ образомъ, потому, что между ихъ нравами и врованіями и нравами и врованіями ведійскихъ арійцевъ существуетъ много аналогій. Кафиры настоящіе рабовладльцы и ихъ богатство, главнымъ образомъ, заключается въ стадахъ и рабахъ. Богатый кафиръ долженъ былъ обладать 800 козъ, 300 быковъ и, по крайней мр, 8-ю семействами рабовъ. Классъ рабовъ пополнялся войной на счетъ афганцевъ. Плнниковъ, жизнь которыхъ была пощажена, обращали въ рабство, но затмъ многихъ изъ нихъ приносили въ жертву богамъ.

Вс эти дикія племена или варвары, населявшіе Индію и Афганистанъ, не представляютъ особенно выдающагося интереса съ точки зрнія рабства и только подтверждаютъ то, что намъ уже извстно относительно общей эволюціи рабства. Существованіе его очень сомнительно въ такихъ группахъ, которыя не вышли еще изъ первобытнаго состоянія и гд преобладаютъ республиканскіе кланы и общины. Но воинственныя монархическія племена имютъ рабовъ въ большомъ количеств, наконецъ, у такихъ народовъ, которые достигли феодальной организаціи, крпостное состояніе замнило рабство. У кафировъ же, представляющихъ соціологическое сходство съ ведійскими арійцами, классъ рабовъ пополнялся войной.

Поэзія Ведъ иметъ настолько мало соціологическій характеръ, что изъ нея можно заимствовать только отрывочныя свднія объ условіяхъ рабства у арійцевъ. А priori слдуетъ допустить, что рабство существовало у арійцевъ. Ведійскіе арійцы жили, повидимому, подъ властью маленькихъ феодальныхъ королей, а такой режимъ, особенно въ самомъ начал, обыкновенно совмщаетъ и рабство, и крпостное состояніе. Въ нкоторыхъ стихахъ Веды упоминается о людяхъ, приносимыхъ въ даръ. Эти люди, которые дарились вмст со скотомъ, конечно, не могли быть ничмъ инымъ какъ военноплнными, рабами, и это тмъ боле вроятно, что у ведійскихъ арійцевъ не было порабощенной касты. Браминскіе судры не существовали до завоеванія Индіи, они образовались изъ черни побжденныхъ, порабощенныхъ посл побды. Ручной трудъ на этомъ основаніи выполнялся у ведійскихъ арійцевъ или рабами, или крпостными, но, во всякомъ случа существованіе у нихъ рабства и крпостного состоянія боле или мене доказано текстами Веды. Возможно, впрочемъ, что существовали и свободные ремесленники въ виду такого развитаго соціальнаго состоянія. Во всхъ рабовладльческихъ и крпостныхъ странахъ отпущенные на волю рабы и освобожденные крпостные естественнымъ образомъ превращаются въ платныхъ ремесленниковъ. У ведійскихъ арійцевъ не могло быть недостатка въ работ, такъ какъ промышленность была довольно развита. Одинъ изъ стиховъ Веды говоритъ о спеціализаціи ремеслъ. ‘Я рабочій,— говорится въ этомъ стих,— мой отецъ-врачъ, моя мать — мельничиха. Наша дятельность различна, но вс мы желаемъ получить зерно, какъ коровы — ячмень’. Повидимому этотъ текстъ довольно ясно указываетъ на существованіе платныхъ ремеслъ, а также на родъ работы, которая всегда налагалась на женщинъ во всхъ варварскихъ и земледльческихъ обществахъ, эта работа заключалась въ измельчаніи зерна, размалываніи его между двумя каменьями или при помощи ручной мельницы. Но это была не единственная обязанность, налагавшаяся на женщинъ, он должны были также прясть шерсть и ленъ и исполнять домашнія работы.

Если рабство существовало уже у ведійскихъ арійцевъ, то тмъ съ большимъ основаніемъ оно должно было существовать въ браминской Индіи. Греки однако не замтили его тамъ, быть можетъ, потому, что оно носило домашній характеръ и также мало бросалось въ глаза, какъ въ Индо-Кита и Кита. Мегасенъ увряетъ даже, что ни одинъ индусъ не иметъ рабовъ, а Страбонъ говоритъ, что законы Индіи запрещаютъ рабство, и это же самое подтверждаетъ Діодоръ. Но эти писатели сами себ противорчатъ. Такъ, Страбонъ говоритъ о рабоJ пиств, съ которымъ въ Индіи относятся не только къ королямъ, но и ко всмъ вельможамъ. Затмъ онъ прибавляетъ, что королю услуживаютъ женщины, купленныя у ихъ родителей. Въ другомъ мст этотъ же самый писатель говоритъ о класс ремесленниковъ, мелкихъ купцовъ, всхъ тхъ, кто живетъ своимъ трудомъ. Члены этого класса, по его словамъ, уплачиваютъ налогъ (скоре: оброкъ), другіе же выполняютъ обязательную работу. Это классъ, очевидно, аналогичный классу браминскихъ судръ, классу порабощенному, которому, по словамъ Ману, верховный владыка вмнилъ въ единственную обязанность служить высшимъ классамъ. Существованіе этого класса устранило необходимость рабства и обусловило малочисленность класса рабовъ. Но законы Ману все-таки указываютъ на то, что рабы были въ Индіи, такъ какъ въ нихъ говорится объ уплат займа рабами, затмъ о существованіи семи родовъ рабства: военноплнный, слуга, крпостной, рожденный отъ женщины рабыни въ дом господина, купленный или дареный рабъ, наслдственный рабъ, рабъ по приговору, вслдствіе того, что не уплатилъ штрафа. Въ этомъ перечисленіи указаны вс источники рабства, встрчаемые нами боле или мене у всхъ народовъ. Законы Ману лишь вскользь касаются класса рабовъ, такъ какъ классъ этотъ не имлъ ни численности, ни значенія, потому что весь соціально необходимый трудъ выполнялся очень многочисленною кастою судръ, этихъ прирожденныхъ рабовъ браминовъ, которые не могли быть даже отпущены на волю, такъ какъ рабство имъ было присуще. Законы Ману, предписывая судрамъ самое безусловное подчиненіе, ставили ихъ въ чрезвычайно униженное положеніе. Но хотя общій строй индусскаго общества въ настоящее время и не таковъ, какъ былъ во времена Ману, тмъ не мене, принципъ остался тотъ же, кастовый духъ все еще очень живъ, но только касты раздробились на подъ-касты и на многочисленныя корпораціи. Въ конц прошлаго вка аббатъ Дюбуа утверждалъ, что большинство механическихъ профессій и почти весь ручной трудъ лежалъ на обязанности судръ, которые, однако, раздлились на множество корпорацій, на томъ основаніи, что индусъ не могъ одновременно заниматься двумя профессіями. Но тотъ же самый наблюдатель говоритъ, что, несмотря на кастовый режимъ, со слугами индусами обращались хорошо и что высокомріе европейцевъ возбуждало въ этомъ отношеніи негодованіе индусскихъ слугъ. По словамъ аббата Дюбуа, судры, въ свою очередь, учредили іерархію и только такъ называемые паріи продолжали занимать прежнее униженное положеніе, напоминающее то, которое законы Ману предписываютъ всмъ судрамъ.

Паріи представляютъ настоящій классъ рабовъ въ Индіи. Везд ону подчинены другимъ кастамъ и подвергаются жестокому обращенію. Имъ запрещено проходить черезъ улицу, гд живутъ брамины, еслибъ они имли дерзость сдлать это, то брамины не стали бы ихъ бить сами, чтобы не осквернить себя, но имли бы право поручитъ другимъ убить ихъ. Парія, осмлившійся войти въ домъ брамина, могъ быть убитъ тутъ же на мст и такіе случаи бывали въ индусскихъ княжествахъ. Однако, отвращеніе къ паріямъ уменьшается постепенно по направленію къ сверной части полуострова, гд, въ нкоторыхъ мстахъ, имъ уже дозволяется приближаться, входить въ хлвъ, гд находятся коровы, и даже ставить ногу, но только одну, на порогъ жилища господина.

Но паріямъ запрещено воздлывать землю за свой собственный счетъ, за исключеніемъ нсколькихъ округовъ. Смотря по округу, паріи либо состоятъ на заработной платы, либо они крпостные. Въ сверной Индіи они нанимаются къ другимъ племенамъ и выполняютъ за весьма скромное вознагражденіе самыя тяжелыя работы. Ихъ господа могутъ ихъ бить сколько вздумается. Но т немногіе паріи, которымъ дозволяется воздлывать землю для себя, еще, боле несчастны по причин своей безпечности и лни. На Малабарскомъ берегу паріи — крпостные, прикрпленные къ земл отъ отца къ сыну. Землевладлецъ можетъ продать ихъ вмст съ землей и вообще можетъ ими распоряжаться, какъ вздумаетъ. Въ Малабарскомъ округ, мене подвергавшемся нашествіямъ, нежели сверная Индія, старинные обычаи сохранились лучше, чмъ гд бы то ни было, и весьма возможно, что ныншнее положеніе паріевъ представляетъ изображеніе того, чмъ было положеніе судръ на всемъ полуостров посл арійскаго завоеванія.

Но существуютъ также паріи, въ полномъ смысл этого слова рабы, это т, которые продали себя, своихъ женъ и дтей судрамъ-земледльцамъ. Такіе паріи всегда исполняютъ самыя тяжелыя работы и всегда съ ними обращаются очень сурово. Нкоторые являются чмъ-то въ род общественныхъ рабовъ и въ деревняхъ на ихъ обязанности лежитъ уборка нечистотъ. Впрочемъ, инстинктъ рабства такъ укоренился въ душ паріевъ, что они смотрятъ на свою судьбу, какъ на нчто совершенно естественное, они никогда не жалуются, не ропщутъ, ихъ порабощеніе полное. Въ то же время и характеръ ихъ понизился до уровня ихъ положенія, они потеряли всякое нравственное чувство, никакой порокъ не кажется имъ достойнымъ осужденія, никакая мерзость ихъ не отталкиваетъ и они готовы оспаривать у собакъ, шакаловъ и воронъ полусгнившее мясо мертвыхъ животныхъ и даже высушиваютъ куски этого мяса и сохраняютъ его въ своихъ хижинахъ.

Въ Индіи вообще не имли понятія о земл, какъ о мновой цнности, которая могла переходить изъ рукъ въ руки, какъ движимое имущество. Въ Малабар и вообще въ стран тамиловъ, гд арійцы встртили расу, совершенно непохожую на ихъ собственную, главнымъ землевладльцемъ былъ обыкновенно раджа, вассалы взимали налоги и платили ему подать животными, рабами, тканями и т. д. Но зато эти вассалы сильно притсняли земледльческое населеніе, вслдствіе чего много земельныхъ участковъ оставались безъ всякой культуры. Благодаря устойчивости этой политической организаціи, бывшей результатомъ завоеванія, можно, по примру малабарскихъ паріевъ, судить о томъ положеніи, въ которое были поставлены туземцы Индіи посл побдоноснаго нашествія арійскихъ народностей. Если бы греки могли проникнуть въ эту область Малабара, то ужъ, конечно, они не стали бы утверждать такъ смло, что Индія не знала рабства. На самомъ же дл въ древней Индіи только брамины не могли быть обращены въ рабство, но ваисіи и даже кшатріи въ случа нужды становились рабами. Кром законовъ Ману, въ индусскомъ законодательств находится много статей, опредляющихъ положеніе раба, и нкоторыя изъ этихъ статей имютъ даже покровительственный характеръ и устанавливаютъ также условія отпущенія раба на волю.

Кром рабовъ, въ Индіи существуютъ полурабы, скоре, служители, нежели рабы, напримръ, т, которые служатъ добровольно, полагаясь относительно вознагражденія на великодушіе своего господина, или же тотъ, кто служитъ господину, потому что женился на рабын, принадлежавшей его дому, или тотъ, который получаетъ за свою службу лишь то. что доставляетъ одна корова или маленькое поле. Но эти неполные рабы могутъ по желанію перестать быть рабами, имъ нужно только отказаться отъ вознагражденія или отъ жены.

Рядомъ съ этими рабами существуетъ еще классъ состоящихъ на заработной плат. Индусскіе законодатели старались очень тщательно опредлить права и обязанности рабочаго, получающаго плату. Индусское законодательство, устанавливающее условія положенія рабовъ, крпостныхъ, слугъ и рабочихъ, получающихъ плату, указываетъ во всякомъ случа, что индусское общество очень далеко ушло отъ первобытнаго варварства, и ремесленникъ, кто бы онъ ни былъ и какъ ни была низменна его каста или подъ-каста, все-таки разсматривается какъ человческое существо, которому законъ старается оказать покровительство. По всей вроятности смягченіе положенія раба вызвано было тмъ, что рядомъ съ рабствомъ и крпостнымъ состояніемъ существовалъ и платный трудъ. Религія или, врне, религіозная эволюція, также съ своей стороны, могла отчасти способствовать смягченію условій рабства. Браманизмъ, вроятно, не желая этого и стоя лишь на религіозной точк зрнія, на точк зрнія переселенія душъ ‘посл смерти’, способствовалъ все-таки распространенію такого ученія, которое логическимъ образомъ приводитъ къ основному равенству людей, такъ какъ, согласно догмату, каждый можетъ взобраться или спуститься по лстниц созданій. Въ теоріи буддизмъ оказался еще радикальне, такъ какъ, съ религіозной точки зрнія, онъ разрушилъ даже кастовыя цпи, не допуская, впрочемъ, вступленія въ монашескія ордена рабовъ и даже должниковъ и воиновъ. Но все же однажды насажденныя въ ум идеи религіознаго равенства не могли не отразиться все-таки такъ или иначе въ дйствительной жизни.

Въ древней Персіи, относительно которой мы имемъ еще меньше свдній, нежели объ Индіи, по всей вроятности, организація труда и рабства была почти такая же, какъ и въ Индіи, по крайней мр, такъ, вроятно, было въ монархической Персіи, другая же намъ неизвстна. Необыкновенный почетъ, которымъ пользовалось земледліе въ древней Персіи, не допускаетъ предположенія, чтобы полевыя работы были удломъ рабовъ. Рабы были только помощниками, слугами и, вроятно, какъ и въ современной Персіи, они были немногочисленны, рабство было домашнимъ и ограничивалось домами вельможъ. Касты или первобытные классы маздеитовъ (парсовъ) не указываютъ на существованіе рабовъ, существовало только три свободныхъ класса, учрежденные самимъ Зороастромъ: жрецы, воины и земледльцы. Зороастръ самъ былъ первымъ жрецомъ, первымъ воиномъ, первымъ земледльцемъ. Поздне, во времена легендарнаго короля Джемшида, къ этимъ тремъ первичнымъ классамъ присоединили классъ ремесленниковъ и такой порядокъ послдовательности соотвтствуетъ въ достаточной степени порядку соціологической эволюціи.

Когда великая монархія, такъ называемая восточная, водворилась въ Персіи и Мидіи, то число рабовъ сдлалось очень значительнымъ и таковъ обыкновенно всегда бываетъ результатъ завоеванія варваровъ. У мидянъ королевскіе дворцы, дома вельможъ, были переполнены евнухами и рабами, были также земледльческіе рабы и ихъ положеніе было наслдственнымъ. Поздне у парянъ число рабовъ сдлалось громаднымъ и въ каждой семь были собственные рабы. Въ арміи, сражавшейся съ Антоніемъ, на 50.000 всадниковъ насчитывалось не боле 400 свободныхъ людей, конечно, это были офицеры.

Побдоносная, монархическая и торжествующая Персія переполнилась рабами, были рабы-пастухи въ степяхъ и горахъ, рабы-земледльцы въ поляхъ, рабы въ области промышленности и торговли, царскіе рабы, рабы, принадлежавшіе жрецамъ, и т. д. Царь-царей имлъ въ своемъ распоряженіи цлыя полчища рабовъ. Въ Дамаск Парменіонъ нашелъ въ свит Дарія 329 музыкантовъ, 46 плетельщиковъ внковъ, 277 поваровъ и 29 помощниковъ, 13 пирожниковъ, 17 человкъ, обязанныхъ приготовлять напитки, 70 фильтровальщиковъ вина и 40 парфюмеровъ. Жены Артабада и Ментора имли рабынь, которыя назывались ‘climacides’, потому что служили своимъ госпожамъ подножками, когда т взбирались на колесницы.

Дарій и Ксерксъ, для которыхъ вс одинаково были рабами, обращались съ побжденными, какъ со скотомъ, находящимся въ полномъ ихъ распоряженіи. Осажденные вавилоняне, чтобы имть возможность дольше сопротивляться Дарію, умертвили своихъ женъ, желая, чтобы запасовъ хватило на дольше. Побдивъ, персидскій монархъ посадилъ на колъ три тысячи человкъ для примра и затмъ просто-на-просто приказалъ сосднимъ націямъ доставить вавилонянамъ женщинъ для замны умершихъ. Число этихъ женщинъ, отправленныхъ въ Вавилонъ по приказу, простиралось до 50.000. Впрочемъ, персидскіе монархи имли привычку и со своими подданными обращаться какъ со скотомъ. Такъ, Ксерксъ, пройдя Геллеспонтъ, веллъ своей арміи дефилировать передъ собою и она шла, погоняемая кнутомъ. Точно также и въ ермопилахъ начальники погоняли кнутомъ своихъ воиновъ, чтобы они шли на спартанцевъ.

Александръ, побдитель персовъ, соблазненный дурнымъ примромъ, съ поспшностью усвоилъ себ вс привычки царя царей. Онъ окружилъ себя замчательно красивыми наложницами, число которыхъ, по словамъ Діодора, равнялось числу дней въ году. Каждый вечеръ это стадо женщинъ собиралось вокругъ царской постели и побдитель выбиралъ одну изъ нихъ. Конечно, хроникеры и историки греческаго античнаго міра могли преувеличить, украсить или исказить дйствительность, но, тмъ не мене, сущность все-таки остается и вполн согласуется съ тмъ, что намъ извстно объ организаціи или, врне, соціальной дезорганизаціи великихъ варварскихъ монархій древности. Въ этихъ безмрно деспотическихъ монархіяхъ рабство принимаетъ гиперболическіе размры съ точки зрнія нравственности. Но въ Персіи, быть можетъ, рабство существовало только при двор и почти исключительно было въ употребленіи только у вельможъ. Такая гипотеза вполн подтверждается нкоторыми свдніями, которыя можно заимствовать изъ поэмы Фирдуси. Въ самомъ дл, ‘Книга царей’ говоритъ только о придворныхъ рабахъ и обращеніи съ ними.

Въ этихъ обширныхъ имперіяхъ промышленная и матеріальная цивилизація достигла уже большого развитія, но эта цивилизація плохо ширилась съ суровыми условіями первобытнаго рабства и для великой соціальной работы, въ особенности для земледлія, крпостное состояніе представляетъ гораздо большія удобства. Въ этомъ отношеніи современная Персія можетъ просвтить насъ насчетъ древней Персіи. Со времени Дарія и Ксеркса Персію постигло много превратностей, цари ея перестали быть ‘великими царями’, она была завоевана, магометанство замнило религію Зороастра, а между тмъ въ главныхъ чертахъ политическая и соціальная организація измнилась меньше, чмъ можно было ожидать. Теперешній шахъ пользуется такою же безграничною властью, какъ и Камбизъ, раболпство развито очень сильно, но рабовъ мало. Деревни составляютъ собственность вельможъ, которымъ уплачиваютъ оброкъ, частью натурой, частью деньгами, не въ ущербъ обязательному труду. Нкоторыя высокопоставленныя лица владютъ при такихъ условіяхъ сотнями деревень. Земледліе не составляетъ уже священнаго занятія, но оно все-таки довольно развито. Остроумная система ирригаціи, очень древняго происхожденія, доставляетъ полямъ воду съ горъ, и распредленіемъ воды завдуютъ особые чиновники, называемые ‘mirab’ или ’emir-ab’ (князь воды). Каждое частное лицо платитъ и получаетъ такое количество воды, какое нужно для его участка, и мошенническія продлки съ водой караются очень строго. Способъ удобренія земли весьма напоминаетъ тотъ, который существовалъ въ древнемъ Перу и въ Кита. Собственно рабовъ въ Персіи немного и они находятся преимущественно во дворцахъ высокопоставленныхъ лицъ. Вотъ почему до недавняго времени, когда Персія усвоила себ военныя привычки Европы, персы не забирали въ плнъ, потому что плнные имъ ни на что не были нужны, и она предпочитали обезглавливать на мст своихъ плнныхъ, собирая коллекцію головъ и получая за каждую въ награду червонецъ. Въ стран, въ которой все населеніе находится на рабскомъ положеніи, настоящіе рабы не нужны. Персія осталась азіатскою монархіей по преимуществу и въ ней вся нація до сихъ поръ еще составляетъ собственность монарха. Верховный владыка приказываетъ, что ему вздумается, и каждый почитаетъ за честь быть его рабомъ и исполнять его прихоти. Приближенные шаха, сановники и богачи, разумется, подражаютъ шаху, насколько это въ ихъ средствахъ.

Рядомъ съ крпостными земледльцами и рабами въ Персіи есть свободный классъ ремесленниковъ, состоящихъ на заработной плат. Въ Персіи преобладаетъ такой же режимъ мелкой промышленности, какъ и въ Кита, и ремесленники образуютъ такія же корпораціи, во глав которыхъ находится лицо, назначенное шахомъ. Но даже будучи свободными, персидскіе ремесленники все-таки находятся на служб шаха и повинны исполнять обязательныя работы, что вполн естественно, такъ какъ монархъ въ принцип не только владетъ государствомъ, но и людьми и всмъ остальнымъ. Однако, такой деспотизмъ, возведенный на степень верховнаго и всеобщаго права, явился причиною нкотораго смягченія и практическаго ограниченія рабства. Въ самомъ дл, въ главныхъ монархическихъ государствахъ древности, тамъ, гд деспотизмъ распустился пышнымъ цвтомъ, замчается, къ удивленію, ограниченіе собственно рабства и возникновеніе его смягченной формы крпостного состоянія, въ то же время начинаетъ образовываться классъ ремесленниковъ, состоящихъ на заработной плат. Но не слдуетъ искать причины такой эволюціи въ гуманитарныхъ чувствахъ, которыхъ не было въ древнихъ обществахъ, перемна вызвана частью разсчетомъ, частью же силою вещей. Въ обществахъ дикарей ручной трудъ, несмотря на свою необходимость, играетъ все-таки лишь ограниченную роль, его можно цликомъ возложить на рабовъ, на которыхъ имешь вс права. Но въ обществахъ съ боле сложною организаціей, тамъ, гд промышленность и искусство достигли значительнаго прогресса, нельзя обойтись безъ раздленія соціальнаго труда. Разумется, сильные и монархъ не стали бы стсняться эксплуатировать и попирать порабощенную массу, принадлежащую, по ихъ мннію, къ низшей пород людей, но такихъ привилегированныхъ лицъ все-таки немного и они безсильны лично угнетать милліоны человческихъ существъ и волей-неволей область ихъ прихотей ограничивается. Конечно, они сохраняютъ рабство, какъ учрежденіе, но ограничиваютъ его стнами своихъ дворцовъ, главный же соціально-необходимый трудъ, безъ котораго не могли бы существовать ни привилегированные, ни угнетаемые, налагается на крпостныхъ, т. е. на такихъ рабовъ, цпь которыхъ стала длинне.

Трудъ раба требуетъ постояннаго надзора и управленія, все равно, какъ работа домашнихъ животныхъ, и въ такой обширной имперіи, какъ древняя Персія, понадобилась бы цлая армія надсмотрщиковъ. Зачмъ же это? Разумется, пріятно имть въ своемъ распоряженіи и попирать ногами низшихъ беззащитныхъ, которыми можно распоряжаться по произволу, но это удовольствіе привилегированные могутъ и такъ доставить себ, сохранивъ только боле или мене ограниченное число домашнихъ рабовъ. Для обработки земли обширной имперіи нужны милліоны рабочихъ рукъ и выгодне предоставлять этимъ рабочимъ нкоторую свободу, чмъ надзирать за ними постоянно и содержать ихъ. Главное, это — имть возможность отнять у нихъ наибольшую часть продуктовъ ихъ труда, и вотъ почему рабы превращаются въ крпостныхъ, прикрпленныхъ къ земл и обложенныхъ оброкомъ, что не мшаетъ, однако, налагать на нихъ также и обязательныя работы, если вздумается, и вообще подчинять ихъ своимъ капризамъ.

Кром землепашества, существуетъ еще промышленный трудъ, въ которомъ рабы рдко бываютъ очень искусны, такъ какъ самыя условія ихъ положенія мшаютъ имъ совершенствоваться въ искусств или ремесл. Большинство же ремесленниковъ и художниковъ доставляется все боле и боле увеличивающимся классомъ освобожденныхъ крпостныхъ и отпущенныхъ на волю рабовъ. Эти свободные ремесленники хотя и должны часто покорятся прихоти высшихъ классовъ, тмъ, не мене, все же пользуются довольно большою независимостью, хотя за это они бываютъ предоставлены совершенно на произволъ судьбы, не имя другихъ рессурсовъ, кром продуктовъ своего труда, и представляя въ сущности временныхъ рабовъ, имъ платятъ и ихъ содержать какъ разъ столько времени, сколько они бываютъ нужны, а затмъ они могутъ выпутываться сами какъ знаютъ. Рабы стоили бы, конечно, дороже и причиняли бы больше хлопотъ. Такого рода соображенія объясняютъ соціальные факты, кажущіеся противорчивыми на первый взглядъ: распространеніе крпостничества въ большихъ, деспотическихъ имперіяхъ и, наоборотъ, значительное распространеніе рабства въ маленькихъ республикахъ древней Греціи, гд свободные граждане не соглашались вести зависимую жизнь сельскихъ крпостныхъ.

Глава XIII.

Рабство въ Греціи.— Его происхожденіе.— Порабощеніе женщинъ и дтей,— Различныя причины рабства.— Торговля рабами.— Условія рабства въ Греціи.— Абсолютная власть господина надъ рабами въ Греціи Гомера.— Различныя занятія рабовъ.— Мягкость обращенія съ рабами въ Аинахъ.— Регламентація положенія рабовъ.— Рабъ передъ правосудіемъ.— Наказаніе рабовъ.— Промышленное рабство въ Сициліи.— Отпущеніе на волю.— Аристотель и рабство.— Мнніе Платона.— Крпостное состояніе.— Домашній рабъ и крпостной.— Ремесленники.— Греческій индустріализмъ.— Работа женщинъ.— Идеалъ хозяйки по Ксенофонту.— Эволюція рабства и ея цослдствія,— Постепенный переходъ отъ домашняго рабства къ промышленному и задльной плат — Соціальныя и политическія послдствія.

Дойдя въ нашемъ изслдованіи эволюціи рабства до древней Греціи, мы не могли не почувствовать облегченія. Въ этой избранной стран человкъ гораздо чаще обнаруживалъ гуманныя стороны своего характера, такъ что, переходя отъ другихъ расъ къ греческой рас, мы, дйствительно, какъ бы длаемъ огромный шагъ впередъ и внезапно поднимаемся по лстниц прогресса. Но, тмъ не мене, въ самомъ начал своей эволюціи, вс даже самыя высшія расы должны были находиться на уровн самыхъ низшихъ, и это такъ же неизбжно, какъ то, что взрослый человкъ непремнно долженъ былъ пройти черезъ періодъ дтства. Кром того, какого бы высокаго уровня ни достигла какая нибудь раса, все-таки ея нравственный прогрессъ идетъ неровными шагами, въ одномъ отношеніи онъ быстроподвигается впередъ, въ другомъ отстаетъ, и знаменитое изреченіе Паскаля ‘Fange et la bte’ скоре всего можетъ быть примнимо къ высшимъ расамъ. Притомъ же у всхъ народовъ, какъ и у отдльныхъ индивидовъ, умственное развитіе можетъ опередить значительнымъ образомъ нравственное, однако блескомъ своей цивилизаціи народы всегда бываютъ обязаны только своему интеллектуальному развитію. Это относится и къ Греціи, по крайней мр въ томъ, что касается рабства. Въ самомъ дл мы находимъ во многихъ древнихъ греческихъ городахъ, достигшихъ высокой степени развитія, самыя варварскія условія рабства, и очень часто великіе философы древности оправдывали въ теоріи практическое примненіе рабства. Вся организація греческихъ городовъ основывалась на рабств и даже въ Аинахъ, въ самыя демократическія эпохи, господствовали рабство и олигархія. Граждане всхъ классовъ представляли лишь незначительное меньшинство, которое собственно и управляло всею остальною массой населенія, лишенной всякихъ политическихъ правъ. Эта масса, находившаяся подъ опекой, состояла изъ рабочихъ и чужестранцевъ, которымъ разршено было жительство въ Аинахъ, и эти два класса, порабощенные въ различной степени, выполняли всю соціально-необходимую работу. Однако, самая значительная часть этой соціальной задачи все-таки выпадала на долю рабовъ въ настоящемъ смысл этого слова и численность рабскаго населенія въ Греціи достигала на первый взглядъ совершенно невроятной цифры. Въ Хіос, напримръ, по вычисленію укидида, было 210.000 рабовъ. Въ Спарт насчитывали сначала всего лишь 4.000 равноправныхъ гражданъ, образовавшихъ собственно народъ, имющій политическія права. Если прибавить сюда еще женщинъ и дтей, то общее число свободнаго населенія, различнаго возраста и пола, должно было равняться, приблизительно, 30.000. Это населеніе управляло и эксплуатировало трудъ 220.000 илотовъ. Все населеніе Аттики состояло въ 309 г. до нашей эры изъ 21.000 гражданъ, 400.000 рабовъ и 10.000 ‘метековъ’ (mt&egrave,ques), представлявшихъ переходную степень отъ рабовъ къ свободнымъ людямъ. Въ самомъ бдномъ дом непремнно были рабы, а богатые имли ихъ сотни. По Платону, въ порядочномъ дом должно было находиться не мене пятидесяти рабовъ. У Аристотеля было 13 рабовъ взрослыхъ и дтей, но весьма часто число это было больше. У Филоменида было 300 рабовъ, у Гиппоника — 600, у Никіаса — 1.000, но у Никіаса рабы работали въ рудникахъ и большею частью такое количество рабовъ всегда совпадало съ какими-нибудь промышленными предпріятіями.

Происхожденіе такого многочисленнаго рабскаго населенія въ Греціи зависло отъ различныхъ причинъ, но и тутъ, какъ и везд, дйствовала главнымъ образомъ, повидимому, одна общая причина — война. Геродотъ, впрочемъ, говоритъ объ отдаленной эпох, когда въ Греціи, повидимому, не было рабовъ и молодые люди обоего пола сами отправлялись за водой. По словамъ Аинея, рабство было неизвстно въ Греціи, и въ первобытныя времена молодые услуживали старымъ. Это относится, вроятно, къ доисторическимъ преданіямъ, къ существованію въ первобытной Эллад общинныхъ клановъ. Въ Греціи до временъ Гомера война была постоянною поставщицей рабовъ, въ особенности рабовъ женскаго пола. Герои Илліады — безъ сомннія, очень свирпые воины, они убиваютъ безъ милосердія людей и поджигаютъ города. Если имъ и случается щадить жизнь побжденныхъ, то лишь для того, чтобы приносить ихъ въ жертву богамъ. Но дтямъ и женщинамъ часто оставляли жизнь и первыхъ воспитывали для рабства, женщины же, какъ мене опасныя, вслдствіе своей слабости, становились служанками, а также наложницами при случа. Если у рабыни рождался сынъ отъ ея господина, то онъ становился свободнымъ, но мать его оставалась рабыней и передавалась по наслдству, какъ и прочее имущество.

Греки весьма долго не длали большого различія между войною и разбойничествомъ. укидидъ, напримръ, говоритъ, что ‘въ древности морское разбойничество не заключало въ себ ничего унизительнаго и даже наоборотъ, можно было до нкоторой степени прославиться, занимаясь имъ’. Похищать чужестранцевъ, въ особенности женщинъ и дтей, было самымъ обыкновеннымъ дломъ и эта привычка сохранялась въ Греціи въ теченіе перваго періода ея исторіи. Посл взятія Тира и избіенія всхъ его защитниковъ, Александръ приказалъ перевшать всхъ мужчинъ, но продалъ съ публичнаго торга женщинъ и дтей.

Однако войны и морское разбойничество не были единственными источниками, поставлявшими рабовъ. Въ Греціи очень долго допускалась продажа дтей родителями и, кром того, каждый свободный человкъ, если онъ былъ бденъ, могъ самъ продать себя. До реформы Солона неоплатный должникъ также становился рабомъ, и много людей продавалось за долги кредиторами и превращались въ рабовъ. Съ своей стороны, и суды приговаривали къ рабству многихъ, такъ какъ въ уголовной области нкоторые проступки карались лишеніемъ свободы. Религія также способствовала пополненію рабскаго населенія, такъ какъ случалось, что многіе индивиды добровольно становились рабами съ цлью искупленія какой-нибудь вины. Примръ такого искупленія поданъ былъ Аполлономъ. Но самымъ страннымъ рабствомъ является рабство больныхъ, доведенныхъ до отчаянія и длающихся рабами врача въ награду за то, что онъ ихъ вылчилъ.

Но вс эти рабы составляли лишь небольшой контингентъ рабскаго населенія, двумя самыми главными источниками рабства служили все-таки естественное приращеніе населенія, затмъ война и морское разбойничество. Плнники, проданные съ публичнаго торга, люди, уведенные пиратами, отводились на рынки въ города, гд граждане имли полную возможность добывать себ рабовъ сколько угодно. Въ результат получилась обширная торговля рабами, центрами которой служили нкоторые города. Въ Делос, напримръ, ежедневно продавались миріады рабовъ. Въ Аинахъ тоже былъ устроенъ рынокъ рабовъ на. открытомъ воздух. Купцы услужливо выставляли живой товаръ и покупатели осматривали его самымъ тщательнымъ образомъ, отыскивая какіе-нибудь недостатки. Раба осматривали и ощупывали со всхъ сторонъ, изслдовали его ноги, руки, зубы, заставляли его ходить, бгать и т. д.— однимъ словомъ, при покупк раба соблюдались совершенно такія же предосторожности, какія соблюдаются у насъ при покупк лошади.

Въ Аттик рабы чужеземнаго, но все-таки греческаго происхожденія были немногочисленны, такъ какъ военноплнные обмнивались или за нихъ уплачивался выкупъ. На этотъ счетъ даже существовали договоры между отдльными городами. Рабами становились, главнымъ образомъ, обитатели странъ, считавшихся варварскими. Положимъ, пираты старались всегда взять въ плнъ свободныхъ людей, но это было лишь въ надежд получить хорошій выкупъ. Похищеніе дтей не составляло однако рдкости, въ особенности въ городахъ. По какому-то противорчію въ Аинахъ, законъ преслдовалъ похитителей рабовъ, но покровительствовалъ продавцамъ рабовъ или продавцамъ ‘тла’, какъ называли рабовъ, подлежащихъ продаж. Негоціанты добывали свой товаръ въ различныхъ странахъ, во ракіи, въ греческихъ колоніяхъ, въ Египт, гд грекамъ продавали юридическихъ рабовъ и чернокожихъ.

Изъ поэмъ гомеровой эпохи мы можемъ заключить, что рабъ находился въ полной власти своего господина, также какъ и военноплнный. По приказанію своего отца Улисса, Телемакъ вшаетъ преспокойно рабынь, совершившихъ непростительное преступленіе, заключавшееся въ томъ, что он отдались своимъ женихамъ безъ разршенія владльца.

У Гомера рабы исполняютъ самыя разнообразныя обязанности, рабыни же преимущественно занимались домашними работами, он ткали подъ наблюденіемъ своей госпожи, мололи зерно ручными мельницами или же отправлялись за водой къ общественнымъ фонтанамъ. Гость также всегда отдавался въ руки рабынь, которыя отводили его въ баню, натирали душистыми маслами и т. д.

Но въ Греціи гомеровой эпохи рабы были немногочисленны, тогда еще предпочитали убивать побжденнаго, а не обращать его въ рабство. Только вожди, князья, имли рабовъ, и часто эти рабы составляли часть военной добычи и только иногда они добывались посредствомъ покупки у финикійскихъ купцовъ. Господинъ имлъ вс права надъ своимъ рабомъ, но обыкновенно онъ обращался съ нимъ скоре мягко, нежели сурово, что объясняется тмъ, что большинство рабовъ были военноплнные, иногда даже высокаго происхожденія, за котораго можно было получить выкупъ. Не разъ бывало, что сыновья королей похищались и продавались какъ рабы финикійскими пиратами. Даже среди рабынь встрчались принцессы.

Съ прогрессомъ общей цивилизаціи соціальная организація очень усложнилась и между рабами и господами образовалась глубокая пропасть. Рабы сдлались многочисленне и перестали быть исключительно только доказательствомъ и принадлежностью высшаго ранга и богатства. Намъ лучше всего извстны условія рабства въ Аинахъ, и, въ общемъ, благодаря господствующимъ нравамъ, условія эти были сравнительно не очень тяжелыя, что даже вызываетъ удивленіе Ксенофонта. Впрочемъ, греческіе рабы происходили, большею частью, изъ цивилизованныхъ расъ и даже часто были греческой расы. И эта общность происхожденія могла, конечно, заставить аинянъ кротко обращаться со своими рабами. Но гуманность аинянъ въ обращеніи съ рабами все-таки зависла, главнымъ образомъ, отъ господствующихъ нравовъ. Съ точки зрнія закона, рабъ все-таки представлялъ полную собственность своего господина, но такъ какъ эта собственность была живой, то къ ней относились съ нкоторымъ снисхожденіемъ. Законъ хотя и оказывалъ нкоторое покровительство рабу, по все-таки былъ очень суровъ, и доброе отношеніе къ рабу вовсе не было обязательствомъ. Александръ Македонскій, во время своего похода въ долину Евфрата, могъ забавляться тмъ, что зажигалъ раба, предварительно облитаго нефтью, и Страбонъ и Плутархъ разсказываютъ объ этой выходк великаго завоевателя безъ всякой тни негодованія.

Положеніе греческаго раба передъ закономъ было далеко незавиднымъ, каждый свободный гражданинъ могъ его ударить, заплативъ лишь самый ничтожный штрафъ. Богатые сицилійскіе граждане, владвшіе цлыми толпами рабовъ, отмчали ихъ какъ скотъ, изнуряли работой и почти не кормили. Палка и плеть часто прогуливались по тлу раба и всякій рабъ, позволившій себ приласкать ребенка свободнаго гражданина, подвергался пятидесяти ударамъ. Въ уголовномъ процесс истецъ могъ подвергнуть своихъ рабовъ пытк, чтобы получить отъ нихъ показаніе, которое имло законную силу. Съ своей стороны и обвинитель могъ тоже самое потребовать, но только онъ долженъ былъ предварительно подвергнуть оцнк эти ‘предметы’, т. е. рабовъ, и уплатить за нихъ владльцу на случай, если они умрутъ или будутъ искалчены во время пытки.

Дерзкіе и непослушные рабы отправлялись на работы въ рудники или на мельницы. Владльцы имли въ своемъ распоряженіи множество принудительныхъ мръ и могли подвергать своихъ рабовъ самымъ жестокимъ наказаніямъ. Сицилійскіе рабовладльцы, ослпленные страстью роскоши, разршали своимъ рабамъ заниматься разбоями, но просвоивали себ выгоды, извлекаемыя ими изъ этого промысла. Это повело вначал къ образованію цлыхъ шаекъ убійцъ и грабителей, но впослдствіи изъ нихъ же образовались цлыя арміи бунтовщиковъ.

Изъ рабынь извлекали выгоду, заставляя ихъ торговать собой. Греческая нравственность не находила ничего предосудительнаго въ проституціи, и даже самъ добродтельный Солонъ покупалъ двушекъ и основывалъ публичные дома, впрочемъ, съ нравственными цлями — чтобы отвлечь юношей отъ эксцессовъ еще худшаго рода.

Впрочемъ, законъ все-таки смягчалъ нсколько положеніе раба, признавая за нимъ право требовать, чтобы его продали, если владлецъ жестоко обращался съ нимъ. Въ такихъ случаяхъ законъ назначалъ рабу даже оффиціальнаго защитника. Кром того, владлецъ не имлъ права предавать смерти своего раба безъ суда. Если съ нимъ черезчуръ жестоко обращались, то рабъ могъ искать убжища въ храмахъ, алтаряхъ, священныхъ лсахъ и пріютахъ. Одно только прикосновеніе къ какому-нибудь священному предмету, напримръ, къ лавровому внку Аполлона, могло уже служить рабу защитой отъ яростнаго гнва господина.

Кром рабовъ, принадлежащихъ частнымъ лицамъ, были и другіе. Города имли общественныхъ рабовъ, при храмахъ находились также священные рабы. Изъ этихъ рабовъ одни исполняли должность слугъ внутри храмовъ, другіе же — скоре были крпостными, обязанными уплачивать извстный оброкъ и выполнять извстную работу. Такіе рабы обрабатывали землю, принадлежащую храмамъ, и платили аренду.

Въ древней Греціи зачастую цлый побжденный народъ посвящался богамъ и становился ихъ рабомъ, и въ особенности часто побдители приносили такой даръ любимому изъ греческихъ боговъ, Аполлону Дельфійскому. Поздне довольствовались уже лишь пожертвованіемъ десятиннаго сбора со своихъ владній, оставляя людей. Но иногда цлые города, подъ вліяніемъ какихъ-либо затрудненій, съ которыми имъ нужно было бороться, или, въ порыв благочестія, посвящали тому или другому божеству десятую часть своихъ гражданъ. Но такъ какъ боги не могли утилизировать такую массу рабовъ ни въ своихъ храмахъ, ни въ своихъ владніяхъ, то рабовъ отправляли въ другія мста въ качеств колонистовъ, подлежащихъ извстному оброку. Такимъ образомъ была основана колонія въ Азіи, обитатели которой обязаны были поставлять дельфійцамъ, посщавшимъ ихъ край, соль, масло, уксусъ, жилища и т. д.

Въ нкоторыхъ храмахъ, и въ особенности въ храмахъ Венеры, рабыни занимались проституціей и отдавали казн этихъ храмовъ часть своихъ доходовъ. Эти религіозныя проститутки въ древней Греціи, въ сущности, представляютъ то же самое, что и баядерки въ индійскихъ пагодахъ. Такое прибыльное ремесло проимущественно процвтало въ большихъ городахъ подъ прикрытіемъ религіи. Въ особенности Коринъ и Эриксъ прославились этимъ. Одинъ только храмъ Венеры въ Корин владлъ боле чмъ тысячью куртизанокъ, принесенныхъ въ даръ богин въ порыв благочестія жертвователями обоего пола. Эти куртизанки привлекали въ городъ толпу мужчинъ, что было для города очень выгодно. Въ особенности владльцы кораблей разорялись на подобныя ‘благочестивыя удовольствія’, вслдствіе чего даже возникла поговорка: ‘Не всякому дано побывать въ Корин’.

Обычай подносить въ даръ храму своего города боле или мене значительное количество куртизанокъ въ случа успха какого-нибудь предпріятія или дла, былъ очень распространенъ. Такъ, Ксенофонтъ въ Эфесахъ, отправляясь на олимпійскія игры, общалъ Венер, что доставитъ ей цлую армію молодыхъ двушекъ, если выйдетъ побдителемъ. Свой обтъ онъ исполнилъ вполн добросовстно, и Пиндаръ восплъ въ одной изъ одъ его достойный поступокъ. Въ Корин священныя куртизанки пользовались величайшимъ почетомъ, и въ важныхъ случаяхъ имъ поручалось передавать желанія города богин, которой он такъ добросовстно служили.

Храмъ Эрикса въ Сициліи соперничалъ съ храмомъ Корина въ этомъ отношеніи. Его основателемъ считался даже какой-то миическій сынъ Венеры, что указываетъ на его древнее происхожденіе. Эти нравы, хотя и запечатлнные большею религіозностью и торжественностью, весьма напоминаютъ все-таки современные нравы Японіи, такъ изумляющіе и скандализующіе наше общественное мнніе. Во всякомъ случа, по тому контрасту, который они представляютъ, они указываютъ все-таки, до какой степени введеніе христіанства видоизмнило нашу нравственность, въ особенности относительно такъ называемой ‘плотской нравственности’.

Во всхъ греческихъ городахъ были общественные рабы, которые должны были исполнять общественныя работы и служить судьямъ. Въ Аинахъ было множество такихъ рабовъ, такъ называемые скискіе стрлки принадлежали къ числу ихъ. Въ мирное время они исполняли обязанности жандармовъ, полицейскихъ агентовъ, а также писцовъ, счетчиковъ, глашатаевъ, сторожей, тюремщиковъ и т. п. Они же были и палачами, и рабочими, изготовлявшими монеты. Многіе изъ этихъ рабовъ вели довольно независимое существованіе, имли свое хозяйство, имущество, которымъ они могли располагать, и въ общемъ ихъ соціальное положеніе равнялось положенію чужестранцевъ, получившихъ право жительства, ‘метековъ’, такъ какъ, выполнивъ свои обязанности, они были почти свободны.

Ксенофонтъ, обнаруживавшій любовь къ нововведеніямъ, предлагалъ Аинамъ ввести промышленное рабство, купить рабовъ и спекулировать ихъ трудомъ, либо отдавая ихъ въ наемъ частнымъ лицамъ, либо употребляя ихъ на работы въ рудникахъ. Впрочемъ, въ этомъ случа Ксенофонтъ совтовалъ городу длать въ большихъ размрахъ лишь то, что длали ежедневно, но въ малыхъ размрахъ, частныя лица. Въ Аинахъ, какъ мы увидимъ дальше, промышленное рабство существовало уже въ довольно большихъ размрахъ даже во времена Ксенофонта.

Въ Греціи отпущеніе на волю раба представляло довольно частое явленіе и обусловливалось различными причинами, также какъ и совершалось различными способами. Во-первыхъ, рабъ могъ самъ выкупиться на волю, конечно, съ согласія господина и, разумется, онъ долженъ былъ накопить для этого достаточную сумму, т. е. быть въ теченіе многихъ лтъ покорнымъ, трудолюбивымъ и бережливымъ, воля такимъ образомъ являлась вознагражденіемъ за хорошее поведеніе. Часто отпущеніе на волю совершалось посредствомъ фиктивной продажи раба какому-нибудь божеству, а именно Аполлону, иногда же воля была безвозмезднымъ даромъ, но чаще всего рабъ уплачивалъ за свою свободу чистыми деньгами. Но освобожденіе раба могло быть произведено и самимъ государствомъ. Такъ, въ Аинахъ былъ изданъ декретъ, общавшій свободу каждому рабу, который разоблачилъ бы какой-нибудь коммерческій обманъ, но въ особенности военная служба давала рабу возможность получить свободу. Въ принцип рабъ избавлялся отъ военной службы, его считали какъ бы недостойнымъ этого, но по необходимости часто приходилось пополнять рабами ряды войска и поэтому рабовъ, поступавшихъ туда, отпускали на волю. Въ Спарт было такъ много такихъ освобожденныхъ рабовъ, что они образовали даже спеціальный классъ (Neodam&egrave,des). Когда населеніе Спарты сильно уменьшилось подъ вліяніемъ войнъ и многія семьи должны были угаснуть, то разршены были свободные браки илотовъ съ дочерьми или вдовами гражданъ, и илоты, вступившіе въ такой бракъ, объявлены были свободными. Извстно, что въ Лакедемон первое мсто всегда удлялось интересамъ государства, и даже въ томъ, что касалось половой нравственности.

Въ Греціи освобожденный рабъ не могъ все-таки занимать мсто среди гражданъ. Переставъ быть рабомъ, онъ поступалъ подъ двойную опеку — государства и своего бывшаго господина, такой рабъ становится ‘метекомъ ‘и долженъ былъ платить налоги и подлежать всмъ повинностямъ, налагаемымъ на этотъ классъ населенія. Его соціальное положеніе все таки было еще очень низкое и получить званіе гражданина онъ могъ лишь тогда, когда это присуждалъ ему законъ, вотированный собраніемъ изъ 6.000 гражданъ. Въ качеств метека бывшій рабъ долженъ былъ имть патрона и такимъ патрономъ, конечно, являлся его бывшій господинъ. Освобожденный рабъ продолжалъ заниматься тмъ же самымъ искусствомъ, какимъ онъ занимался у своего господина, и увеличивалъ собою ^гчисло свободныхъ ремесленниковъ и такимъ образомъ многіе изъ отпущенныхъ на волю попадали въ классъ рабочихъ за задльную плату, пролетаріевъ, не имвшихъ другихъ рессурсовъ, кром собственныхъ рукъ.

Такое подчиненное положеніе, нчто среднее между рабствомъ и свободой, создаваемое освобожденному рабу какъ закономъ, такъ и нравами, вполн отвчало иде о нравственномъ паденіи, которое непремнно было сопряжено съ положеніемъ раба. Такое мнніе, существовавшее въ Греціи, оправдывало и извиняло въ глазахъ грековъ суровость и несправедливость въ обращеніи съ рабами. Ршительно повсюду въ античномъ мір рабство признавалось соціально необходимымъ. У гражданъ, у свободныхъ людей было не мало другого дла и они не могли предаваться механическимъ занятіямъ. У народовъ, стоящихъ на низкой ступени умственнаго развитія, слабыхъ угнетаютъ, не разсуждая и не придумывая для этого никакихъ оправданій. Но у расъ, боле развитыхъ умственно и у которыхъ уже образовалось до нкоторой степени нравственное чувство, общественная совсть нуждается въ успокоеній, что и достигается при помощи боле или мене лукавыхъ разсужденій, въ которыхъ никогда не бываетъ недостатка. Если нравственность не находится на высот ума, то обыкновенно умъ становится ея послушнымъ слугой и самъ отыскиваетъ доводы для оправданія инстинктовъ и побужденій низкаго свойства. Это явленіе наблюдается какъ у народовъ, такъ и у отдльныхъ индивидовъ, и въ томъ, что касается рабства, великій Аристотель является лучшимъ подтвержденіемъ этого правила, такъ какъ онъ олицетворялъ собою защитника дурного дла.

Желанія Аристотеля заключались именно въ томъ, чтобы механическая работа, по крайней мр въ большей своей части, предоставлена была населенію, исключенному изъ политической жизни, причемъ онъ длалъ весьма небольшое различіе между ремесленникомъ и рабомъ. По мннію древнихъ грековъ, всякій ручной трудъ унижаетъ достоинство ума и, только имя много свободнаго времени, граждане могутъ выполнять свои гражданскія обязанности. По Аристотелю, прирожденнымъ рабомъ даже выгодно оставаться рабами. Онъ говоритъ, что между господиномъ и рабомъ не можетъ существовать дружба совершенно такъ же, какъ и не можетъ существовать между человкомъ и лошадью или быкомъ! ‘Ничего не можетъ быть общаго между этими существами,— восклицаетъ онъ,— рабъ — это одушевленный инструментъ, а инструментъ — неодушевленный рабъ’. Дале онъ говоритъ, что законы нужны только для равныхъ по своему рожденію и своимъ способностямъ людей, и отсюда можно заключить, что рабъ стоялъ ниже законовъ, тогда какъ человкъ, занимавшій боле высокое положеніе, находился надъ ними.

Платонъ однако не знаетъ, какого мннія держаться относительно рабства. ‘Причины, приводимыя въ пользу рабства,— говоритъ онъ,— хороши въ одномъ отношеніи и дурны въ другомъ, он указываютъ одновременно на пользу и опасность рабства’. Въ своей идеальной республик Платонъ отводитъ мсто каждому сообразно его личнымъ достоинствамъ, а никакъ не рожденію. Но республика Платона — это утопія и его вліяніе на нравы грековъ было ничтожно, такъ что въ отношеніи рабства Греція ни въ чемъ не уступаетъ другимъ государствамъ древности.

У всхъ народовъ и расъ рабство обыкновенно смягчалось и измняло форму по мр прогресса цивилизаціи, и это превращеніе всегда совершалось въ одномъ и томъ же направленіи: личность раба все мене и мене подвергалась притсненіямъ, но зато все боле и боле эксплуатировался его трудъ и отъ него отнимались въ значительной степени плоды его трудовъ. Такимъ образомъ рабъ превращался постепенно въ крпостного. Въ особенности сельскій рабъ раньше другихъ воспользовался такимъ превращеніемъ, и между нимъ и домашнимъ рабомъ образовалась значительная разница. Домашній рабъ, находясь постоянно на глазахъ своего господина, долженъ былъ испытывать какъ неудобства, такъ и выгоды такого сосдства, и, смотря по расположенію духа своего господина, онъ то терплъ дурное обращеніе, то съ нимъ обращались мягко и добродушно, но, во всякомъ случа, онъ долго находился въ самой тсной зависимости отъ своего господина и гораздо поздне освободился отъ первобытнаго рабства, чмъ сельскій рабъ.

Въ Греціи, какъ и въ другихъ мстахъ, рабство предшествовало крпостному состоянію. Это послднее возникаетъ часто тогда, когда побдители обращаютъ въ рабство сразу цлый народъ. У Гомера мы не находимъ даже слдовъ этого состоянія и въ Греціи мы не встрчаемъ такихъ примровъ до ессалійскихъ и дорійскихъ завоеваній. Дорійскіе завоеватели Крита превратили древнихъ обитателей его въ крпостныхъ и раздлили ихъ на дв категоріи: на ‘кларатовъ’ или ‘афаніотовъ’, обрабатывавшихъ землю частныхъ владльцевъ, и ‘мноитовъ’, прикрпленныхъ къ государственной земл. Обыкновенно ни тмъ, ни другимъ, не дозволялось носить оружіе и даже имъ были воспрещены военныя или гимнастическія упражненія, такъ какъ эти упражненія могли ихъ сдлать опасными. Эти рабы были побжденные, обращенные въ рабство, и побдители желали, чтобы они оставались въ этомъ положеніи. Не даромъ въ одной критской псенк поется: ‘Моимъ копьемъ я пашу землю, собираю жатву, снимаю виноградъ! ‘Спартанцы именно при помощи такого удобнаго способа собирали жатву и виноградъ. Но слдуетъ замтить, что такая организація крпостничества составляла въ древней Греціи исключеніе. Въ Аттик, гд, по крайней мр во время первоначальнаго историческаго періода, не было завоеваній, не было и крпостного состоянія. Во всхъ обществахъ однако существуетъ такой трудъ, который считается низкимъ, но онъ, тмъ не мене, необходимъ и кто-нибудь да долженъ же выполнять его. Въ Аинахъ этотъ трудъ составлялъ удлъ многочисленныхъ рабовъ, большею частью иностраннаго происхожденія. Во время реформы Солона этотъ трудъ выпалъ въ значительной степени на долю свободныхъ пролетаріевъ (th&egrave,tes), не имвшихъ земли и поэтому нанимавшихся за задльную плату. До реформы Солона многіе, изъ этихъ пролетаріевъ были несостоятельными должниками, которые вынуждены были уплачивать долгъ своимъ трудомъ. Посл реформы они образовали свободный классъ, но низшаго разряда. Доступъ къ общественнымъ должностямъ былъ имъ закрытъ, но они имли право голоса въ общественныхъ собраніяхъ, гд обсуждались общественныя дла и выбирались судьи. Какъ и спартанскіе илоты, они зачислялись въ ряды пхоты и флота. Это и былъ пролетаріатъ первобытныхъ Аинъ,

Во всхъ обществахъ классы, боле или мене свободные въ политическомъ отношеніи и могущіе располагать своею личностью, но лишенные всякаго имущества или же не имющіе достаточныхъ средствъ къ существованію, поневол становятся рабочими, получающими задльную плату, такъ какъ у нихъ нтъ никакихъ другихъ рессурсовъ, кром ихъ собственныхъ рукъ. Въ Спарт свободные граждане игнорировали ручной трудъ, они готовили себя только къ войн. За нихъ работали другіе. ‘Періеки’ (prieques), представлявшіе въ Спарт побжденное и порабощенное дорійскими завоевателями ахейское населеніе, хотя и зачислялись въ ряды спартанскаго войска, но они были только слугами и на судахъ были гребцами. Въ конц концовъ они занялись ремеслами, сдлались каретниками, слесарями, башмачниками, портными, ювелирами, художниками, комерсантами и т. д. Въ Спарт, какъ и въ Египт, всякая промышленная профессія была наслдственной, по крайней мр такъ было относительно поваровъ и флейтистовъ. Вс эти ‘періеки’ въ Спарт и образовали настоящій очагъ платнаго труда. Метеки въ Аттик приближаются къ періекамъ, но, повидимому, они были по преимуществу торговцами и лавочниками. Эти чужестранцы, получившіе право жительства, но лишенные гражданскихъ правъ, составляли въ Аинахъ, въ лучшія времена республики, очень многочисленный классъ, приблизительно въ 45.000 человкъ. Однимъ словомъ, въ Аинахъ не было недостатка въ промышленномъ класс, извлекавшемъ средства къ жизни изъ какого-нибудь ремесла или мелкой торговли. Но въ Греціи всякій ручной трудъ считался боле или мене унизительнымъ, въ особенности за предлами Аинъ.

Однако это презрніе къ труду явилось сравнительно недавно, такъ какъ у Гомера о немъ нтъ и помина, быть можетъ, потому, что въ ту эпоху рабство еще не имло большого распространенія. Положимъ, греческій политеизмъ, не колеблясь, помстилъ среди боговъ кузнеца Вулкана, но надо сказать, что искусство ковать желзо во многихъ странахъ въ начал пользовалось большимъ почетомъ, да и теперь еще въ нкоторыхъ мстахъ центральной Африки кузнецы образуютъ аристократическую касту.

По мр политической эволюціи, нравы измнялись. Геродотъ говоритъ уже о презрніи къ труду и склоненъ былъ бы приписывать это чувство египетскому вліянію, еслибъ оно не существовало также и во ракіи, у скиовъ, персовъ, лидійцевъ и у всхъ варваровъ. Онъ замчаетъ также, что въ Спарт это презрніе боле развито и Геродота тамъ называютъ ‘поэтомъ илотовъ’, на томъ основаніи, что онъ воспвалъ земледліе и восхвалялъ работниковъ.

Аристотель открыто одобряетъ то, что свободному рабочему отказывается въ званіи гражданина. По его мннію, гражданиномъ могъ быть лишь тотъ, кто не имлъ нужды работать, чтобы жить. Платонъ въ своей ‘Республик’ считаетъ ручной трудъ не только унизительнымъ, но даже предосудительнымъ. Онъ говоритъ, что природа не создала ни башмачниковъ, ни кузнецовъ, и поэтому такія занятія унижаютъ человка, превращающагося въ презрннаго наемника, лишающагося политическихъ правъ. Что же касается торговцевъ, привыкшихъ лгать и обманывать, то ихъ будутъ терпть лишь какъ необходимое зло.

Однако Солонъ возсталъ противъ этого предразсудка, такъ укоренившагося въ Греціи, и издалъ законы противъ праздности и бродяжничества. Наиболе искусный рабочій во всякой профессіи получалъ даровой обдъ и ему отводилось почетное мсто на общественныхъ собраніяхъ. Солонъ говорилъ, что сынъ не обязанъ кормить своего отца, если отецъ не обучитъ его никакому ремеслу. Но и Солону не удалось измнить общественное мнніе, такъ что промышленныя профессіи попрежнему остались удломъ рабовъ или полурабовъ.

Большинство свободныхъ рабочихъ занималось своимъ ремесломъ у себя дома, когда это было возможно, и такіе рабочіе существовали на счетъ своего дневного заработка. Однако, бднйшіе изъ нихъ бывали вынуждены наниматься рядомъ съ рабами на рынкахъ и притомъ за такую же низкую цну, какъ и они. Такъ какъ полевыя работы совершались обыкновенно рабами, проживающими на этой земл, то рабы, отдававшіеся внаймы своими господами на рывкахъ, рядомъ со свободными рабочими, предлагавшими свой трудъ за такую же плату, предназначались преимущественно для промышленныхъ работъ. Рабы почти совсмъ вытснили свободнаго человка изъ области сельскаго труда и также составляли ему опасную конкурренцію въ области промышленнаго труда. Фабриканты и коммерсанты въ Аинахъ считали удобне для себя и притомъ гораздо экономне, пріобртать въ свою собственность ‘живыя орудія’ труда.

Самая обширная эксплуатація рабскаго труда совершалась въ копяхъ. При первобытныхъ способахъ разработки и доставки руды, работа эта была сопряжена съ большими опасностями, это былъ очень тяжелый трудъ и смертность среди такихъ рабочихъ была громадна. Однако, какъ это ни невроятно, но и въ наши времена еще существуетъ въ Европ въ нкоторыхъ мстахъ въ рудникахъ такая же варварская эксплуатація труда. Корреспондентъ римской газеты ‘Tribuna’, описалъ недавно работу дтей въ срныхъ копяхъ въ Сициліи и сообщилъ по этому поводу разныя возмутительныя подробности. Рабочіе эти — мальчики отъ 8 до 15—18 лтъ, они выносятъ на своихъ плечахъ руду, добытую въ глубин рудника. Эти несчастные, которыхъ въ Сициліи называютъ ‘carusi’, находятся на жалованьи у ‘piccioneri!’, т. е. у тхъ, кто добываетъ руду. ‘Пиччіонери’ наняли малютокъ у ихъ родителей за извстное вознагражденіе, отъ 100 до 150 фр. въ годъ, которые притомъ уплачиваются мукой и пшеницей. Чтобы освободиться, ‘carusi’ долженъ былъ бы внести эту сумму, но заработать и скопить ее онъ не можетъ, такъ какъ получаетъ всего 50 сантимовъ въ сутки, да и то ему уплачиваютъ ихъ мукой дурного качества. Такимъ образомъ, бдняжка осужденъ быть рабомъ долгіе годы и одинаково выносит дурное обращеніе какъ отъ своего отца, такъ и своего арендатора. Корреспондентъ рисуетъ самыми мрачными красками жизнь ‘carusi’. Они работаютъ изъ подъ палки, какъ и другіе рабы, и рабочій день ихъ продолжается двнадцать часовъ. Они спятъ прямо на земл, въ пещерахъ, питаются лукомъ и хлбомъ. Корреспондентъ слышалъ, какъ стонали несчастныя малютки, изнемогая подъ тяжестью ноши. Едва удерживаясь на ногахъ, они тащили ее, боясь остановиться, чтобы передохнуть, такъ какъ пиччіонери всегда готовъ былъ возбудить ихъ рвеніе палочными ударами. ‘Ужасно было видть эти процессіи дтей, поднимавшихся съ тяжелою ношей за плечами, по узкимъ галлереямъ, съ высченными въ нихъ рдкими, мокрыми и скользкими ступенями. Глядя на нихъ, согнувшихся и дрожащихъ на своихъ слабыхъ ногахъ, мы испытали такое чувство жалости, что сами готовы были заплакать!’ — восклицаетъ корреспондентъ. Прибавлять къ этому разсказу нечего, но мы можемъ судить изъ этого, каково должно было быть положеніе рабочихъ въ рудникахъ въ древней Греціи, Египт и Караген. Этотъ возмутительный примръ изъ современной жизни заставляетъ оживать передъ нашими глазами картины той жестокости, съ которою богачи и спекуляторы древности обращались со своими рабами. Въ общемъ мы можемъ найти въ Аинахъ, хотя еще не достигшими полнаго развитія, вс элементы нашего современнаго индустріализма: страсть къ легкой нажив, къ спекуляціямъ и капиталистовъ, помышляющихъ только о прибыли и съ этою цлью эксплуатирующихъ рабскій трудъ. Въ Аинахъ существовали даже промышленныя и торговыя общества и компаніи на акціяхъ. Результатомъ этого естественно должно было быть образованіе денежной аристократіи, презирающей механическій трудъ, содйствовавшій ея обогащенію, на этотъ трудъ смотрли, какъ на нчто унижающее и сердце, и умъ одновременно. Аристотель явился настоящимъ выразителемъ этого ходячаго мннія къ Аинахъ.

Наемные рабочіе, хотя они и были свободными, не могли бороться съ конкурренціей рабскаго труда, и чтобы не умереть съ голоду, соглашались работать на тхъ же условіяхъ и даже были счастливы, если имъ удавалось найти мстечко рядомъ съ рабами, въ какой-нибудь мастерской. Конечно, нравственный уровень ихъ только понижался отъ этого. Другіе же жили какъ паразиты или занимались какими-нибудь постыдными ремеслами. Эти различныя причины содйствовали образованію презрнной и невжественной черни. Аристофанъ въ своей реалистической комедіи очень яркими чертами описываетъ бдствія аинскаго наемника. Извстно уже, къ какимъ результатамъ привели такія соціальныя условія. Греція обезлюдла, сосредоточеніе богатства въ рукахъ незначительнаго числа лицъ вызвало недостатокъ въ людяхъ — ‘олигатропію’, какъ выражается Аристотель, и любовь къ своей общин, нкогда столь горячая, замнилась свирпымъ эгоизмомъ. Аристофанъ говоритъ о фабрикантахъ оружія, щитовъ и т. п., которые желали войны только для того, чтобы сбыть свой товаръ. Такой нравственный упадокъ всегда влечетъ за собою трусость и низость, и потому, когда Греціи понадобилось защищать себя отъ Рима, — у нея уже не хватило на это ни силъ, ни желанія. Богатый классъ даже предпочиталъ чужестранную власть демагогіи, а бдный классъ ничего не терялъ отъ перемны.

Намъ остается сказать нсколько словъ о положеніи женщинъ въ Греціи. Насколько можно заключить изъ легендъ, поэмъ, преданій и исторіи, положеніе свободныхъ женщинъ не было тяжелымъ. Мы узнаемъ отъ Ксенофонта, что о воспитаніи сердца и ума женщины не особенно заботились, но, тмъ не мене, съ нею хорошо обращались. Идеаломъ была хорошая хозяйка, и всякая замужняя женщина стремилась къ этому идеалу. Ксенофонтъ сравниваетъ такую хозяйку съ пчелой. Но хотя женщина и не терпла никакихъ притсненій и мужчина сравнительно хорошо обращался съ нею, тмъ не мене, она всегда оставалась его слугой и ему даже въ голову не приходило сдлать изъ нея свою подругу въ полномъ смысл этого слова.

Въ Греціи можно прослдить полную эволюцію рабства и это очень поучительное зрлище, урокъ, данный соціологіей. Самая первобытная фаза, когда существовали равноправные кланы, ускользаетъ отъ нашего непосредственнаго наблюденія, но существованіе ея подтверждается многими преданіями и переживаніями. Въ Греціи гомеровой эпохи уже есть рабство, по оно мало развито и составляетъ лишь принадлежность знатности и богатства. Но тогда величіе знатныхъ далеко еще не было такимъ внушительнымъ и многіе изъ нихъ не считали для себя унизительнымъ работать. Рабское населеніе состояло преимущественно изъ женщинъ, плнницъ и въ эту эпоху съ рабами обращались хорошо, и хотя господинъ имлъ вс права надъ своимъ рабомъ, но онъ не злоупотреблялъ ими. Это зависло отъ различныхъ причинъ, прежде всего отъ того, что рабъ не подвергался промышленной эксплуатаціи, и отъ того, что въ большинств случаевъ, онъ былъ военноплннымъ, и такъ какъ войны имли преимущественно внутренній характеръ, то рабы были, большею частью, греческой расы и порою даже высокаго происхожденія. Съ развитіемъ военнаго и промышленнаго прогресса картина мняется. Благодаря отдаленнымъ войнамъ и морскому разбойничеству, въ Греціи появляется масса рабовъ иностраннаго происхожденія и эти рабы становятся предметомъ торговли. Чтобы извлечь пользу изъ рабовъ, на нихъ взваливаютъ весь ручной трудъ, и они скоро превращаются въ простыя орудія, длаясь предметомъ промышленной и торговой спекуляціи. Чмъ боле развивается индустріализмъ, тмъ онъ становится сурове. Рабъ совершенно перестаетъ быть человкомъ, онъ — ‘вещь’, которая интересуетъ своего владльца лишь по стольку, по скольку онъ можетъ извлечь изъ нея выгоду для себя.

Рядомъ съ такими безусловными рабами въ Греціи образуется классъ ‘полу-рабовъ’ (илоты, періеки), они представляютъ цлый народъ, порабощенный завоеваніемъ. Такіе полу-рабы существуютъ въ Спарт, ессаліи, Крит, но въ остальной Греціи крпостное состояніе замнено было задльнымъ трудомъ, представляющимъ ничто иное, какъ смягченную, замаскированную форму рабства. Вс обездоленные, хотя бы они и не были рабами, оказываются de facto порабощенными. Зажиточные и богатые граждане одинаково презираютъ всю эту ремесленную толпу, и философы не длаютъ большого различія между наемнымъ рабочимъ и рабомъ. Да и въ самомъ дл, какъ т, такъ и другіе, придавленные и разбитые механическимъ трудомъ, униженные и презираемые, въ нравственномъ и интеллектуальномъ отношеніи стояли очень низко. Паденіе это способствовало у нихъ развитію разныхъ пороковъ, что только усиливало всеобщее презрніе къ нимъ, такъ какъ эти пороки считали присущими ихъ природ, между тмъ какъ они были лишь естественнымъ результатомъ созданнаго имъ положенія въ обществ. Но эти презрнные рабы составляли все-таки главную массу населенія и ихъ нравственное паденіе должно было необходимымъ образомъ отразиться на свободномъ меньшинств. Свободные бдняки, работающіе за задльную плату, жили почти такъ же, какъ рабы, и также презирались богатыми классами. Но дти богачей, выростая среди рабовъ, которые о нихъ заботились и служили имъ, по примру своихъ родителей, также презирали рабовъ и также дурно обращались съ ними, но отъ нихъ они пріобртали разные пороки, присущіе рабству, такимъ образомъ, нравственное вырожденіе шло съ двухъ сторонъ. Однако, свободные ремесленники, хотя и занимали мсто на ряду съ рабами и заимствовали отъ нихъ ихъ недостатки, все-таки не могли не чувствовать по временамъ глубокаго возмущенія противъ своихъ притснителей, и такъ какъ они все-таки имли извстныя политическія права, то и пользовались ими часто противъ привилегированныхъ классовъ. То, что греки называли съ презрніемъ и страхомъ демагогіей, сдлалось силой, которая внушала такой ужасъ богатымъ, что они даже предпочли ей чужеземную власть. Съ этого времени нравственное разложеніе государства составляетъ уже свершившійся фактъ, и завоевателю стоитъ только явиться, чтобы взять то, что само дается въ руки. Однако, этотъ урокъ, данный исторіей, и въ особенности соціологіей, никому до сихъ поръ еще не послужилъ на пользу.

Глава XIV.

Рабство въ Рим.— Общія причины.— Положеніе раба въ римскомъ обществ.— Жертвоприношенія рабовъ.— Законныя права господина.— Казуистика рабства.— Проституція рабынь,— Общественные рабы и ихъ преимущества.— Рабы домашніе, промышленные и сельскіе.— Наказаніе рабовъ.— Плагіатъ.— Постепенное смягченіе законовъ и его причины.— Нравственность раба.— Возмущенія рабовъ.— Закоренлое раболпство.— Культъ власти.— Торговля рабами.— Отпущенники.— Крупныя состоянія.— Пролетаріатъ.— Кліенты.— Эволюція и деморализація этого класса.— Женщины въ Рим.— Величіе и паденіе.— Ложное величіе Рима.— Нравственный регрессъ.

Общность происхожденія латинской и греческой расы заставляетъ уже заране предполагать, что введеніе рабства обусловливалось одинаковыми причинами, какъ въ той, такъ и въ другой рас. Это подтверждается и разслдованіемъ. Впрочемъ, мы имли уже случай убдиться, что причины рабства боле или мене одинаковы у всхъ расъ, хотя разсматриваемыя отдльно, он оказываются болію дятельными въ однихъ случаяхъ и мене въ другихъ. Везд самою важною причиною рабства является война, но одни народы воюютъ съ большимъ успхомъ, другіе съ меньшимъ, и поэтому одни покупаютъ рабовъ, другіе же имютъ ихъ въ избытк, обращая въ рабовъ всхъ своихъ военноплнныхъ. Римъ же былъ въ высшей степени воинственнымъ государствомъ и притомъ еще побдоноснымъ. Это было хищное государство, величественный и безнравственный примръ котораго могъ совратить вс націи, наслдовавшія ему, и привить имъ ненасытную страсть къ завоеваніямъ и грабежамъ. Очень естественно, что въ Рим, боле чмъ гд-либо въ другомъ мст, война служила главнымъ источникомъ рабства.

Съ самаго своего возникновенія Римъ въ самомъ дл былъ для своихъ сосдей настоящею волчицей, служившей ему эмблемой, ручной трудъ, за исключеніемъ только одного, находился въ полномъ презрніи у римлянъ. Ромулъ, какъ гласитъ преданіе, допускалъ для свободныхъ людей только дв профессіи: войну и земледліе, вс же остальныя занятія и ремесла считались унизительными и годными лишь для рабовъ. Главный упрекъ, который, по Титу Ливію, Брутъ длалъ тарквинянамъ заключался въ томъ, что они превратили воиновъ въ каменщиковъ и ремесленниковъ. Мененій, считавшійся самымъ мудрымъ изъ сенаторовъ, говорилъ своимъ коллегамъ: ‘Намъ нужны солдаты, а не ремесленники и наемники, за насъ будутъ работать побжденные’. Такимъ образомъ, военноплнный оказывался полною собственностью побдителя, захотвшаго даровать ему жизнь. Поэтому-то въ глазахъ римлянина попасться въ плнъ было большимъ униженіемъ для человка. Иногда даже сенатъ отказывался выкупать римскихъ гражданъ, попавшихъ въ плнъ къ непріятелю, а выкупленныхъ родственниками отправляли куда-нибудь за предлы Италіи. Даже если непріятель добровольно возвращалъ плнныхъ, то эти послдніе занимали уже въ рядахъ арміи боле низкое положеніе, чмъ прежде, и могли реабилитировать себя лишь на войн.

Такія воззрнія первобытныхъ римлянъ, считавшихъ плнъ позоромъ и предпочитавшихъ смерть, должны были естественнымъ образомъ породить суровое отношеніе къ плннымъ и жестокость по отношенію къ побжденнымъ. Убивать плнныхъ посл сраженія составляло даже своего рода развлеченіе, и иногда римскіе солдаты забавлялись тмъ, что заставляли плнныхъ перерзывать другъ другу горло. Посл пораженія самнитовъ 4.000 плнныхъ были приведены на Марсово Поле и заперты въ Villa publica, гд ихъ зарзали римскіе солдаты, нарочно посланные туда для этого. Но когда мало-по-малу владнія римлянъ расширились вслдствіе побдъ, — понадобились рабочія руки для обработки обширныхъ земель, и тогда прекратились массовыя избіенія плнныхъ, ихъ начали обращать въ рабство, и военноплнные сдлались очень важною частью военной добычи. Посл разоренія Карагена и Корина рабское населеніе Рима возрасло въ огромной степени. Съ той поры военныя экспедиціи приняли характеръ набговъ съ цлью захвата людей. Павелъ Эмилій вывелъ изъ Эпира 150.000 плнныхъ, которые сдлались рабами. Марій взялъ въ плнъ 90.000 тевтоновъ и 60.000 кимвровъ. Плутархъ приписываетъ Цезарю огромную въ его глазахъ заслугу и славу обращенія въ рабство милліона людей.

Кром войны, поставщикомъ рабовъ было морское разбойничество, не заключавшее въ себ ничего предосудительнаго во мнніи древнихъ, лишь бы только оно не причиняло ущерба согражданамъ. Цлыя флотиліи пиратовъ сновали по Средиземному морю и въ широкихъ размрахъ занимались торговлей блыми рабами, такъ какъ на рынкахъ на происхожденіе этого живого товара не обращали большого вниманія. Вообще, никто и нигд не былъ гарантированъ отъ нападенія и, попавъ въ руки пиратовъ, тотчасъ же отвозился ими въ торговые центры. Торговля рабами была вполн законна и очень прибыльна. Даже строгій Катонъ, безъ всякаго стсненія, занимался этимъ промысломъ: онъ покупалъ молодыхъ рабовъ, воспитывалъ ихъ и затмъ продавалъ ихъ съ большимъ барышомъ. Кром того, эта торговля живымъ товаромъ доставляла выгоды и казн, такъ какъ товаръ этотъ былъ обложенъ ввозной и вывозной пошлиной, а также торговымъ налогомъ.

Война доставляла рабовъ, но только рабовъ иностраннаго происхожденія. Но въ Рим граждане могли сдлаться рабами вслдствіе разныхъ причинъ и, главнымъ образомъ, за долги. Впрочемъ, это было лишь временное рабство, пока не покрывался долгъ. Другимъ источникомъ рабства являлась продажа дтей родителями и женъ мужьями, что дозволялось закономъ, такъ какъ подъ понятіемъ ‘семья’ подразумвались жена, дти и рабы, и законъ не длалъ между ними особенныхъ различій. Но ко всмъ этимъ причинамъ надо прибавить самую главную, это — естественный приростъ рабскаго населенія. Рабство, каково бы ни было его первоначальное происхожденіе, всегда клало неизгладимое пятно на человка и на все его потомство. Такимъ образомъ, рабское населеніе могло увеличиваться, благодаря своей собственной плодовитости, но въ Рим, какъ и въ Греціи, господинъ могъ, по желанію, увеличивать или уменьшать приростъ своихъ рабовъ, поступая съ ними въ этомъ отношеніи совершенно такъ, какъ съ домашними животными. Вообще въ римскомъ обществ положеніе раба было въ высшей степени низкимъ и рабъ приравнивался къ домашнему скоту. Въ доисторическія эпохи судьба римскаго раба, вроятно, была очень похожа на судьбу раба въ современной центральной Африк. Символическія переживанія указываютъ, что въ отдаленной древности происходили въ Рим человческія жертвоприношенія. Въ теченіе очень долгаго времени въ Тибръ ежегодно, въ ма мсяц, бросали, въ присутствіи жрецовъ, весталокъ, преторовъ и др., деревяныя изображенія людей. Человческія жертвоприношенія постепенно замнились приношеніями животныхъ и плодовъ.

Законы и нравы римлянъ ясно указываютъ, что когда дло шло о раб, то гуманныя чувства и справедливость совершенно исчезали. Рабъ считался вещью, которою господинъ могъ распоряжаться какъ ему угодно. Во всхъ рабовладльческихъ странахъ женщины-рабы становились наложницами своего господина, такъ было въ Греціи гомеровой эпохи, такъ было и въ первобытномъ Рим, такъ какъ Коммодъ, напримръ, держалъ у себя 300 наложницъ, выбранныхъ молодыхъ рабынь. Браки между рабами были простымъ сожительствомъ и лишь во времена императоровъ стали воздерживаться отъ разлученія мужа съ женою. Все, что пріобрталъ рабъ, составляло собственность господина, и вообще рабъ не существовалъ для закона и поэтому не имлъ ровно никакихъ правъ.

Въ первобытномъ Рим больного раба отвозили и покидали въ храм Эскулапа, на одномъ остров на Тибр. Такимъ образомъ господинъ, отдавая раба подъ покровительство божества, слагалъ съ себя всякія попеченія о немъ, и больше о немъ не заботился. Катонъ проповдывалъ необходимость избавляться отъ состарвшагося или больного раба, какъ отъ всякой вещи, пришедшей въ негодность и не могущей боле приносить пользу своему владльцу. Даже Плутархъ, вообще не отличающійся большою чувствительностью, все-таки находитъ предосудительной такую точку зрнія, проповдуемую Катономъ Но такая жестокость не составляла исключенія, и въ дйствительности до императора Адріана власть господина надъ рабомъ была абсолютной.

Публичные дома въ Рим пополняли свой персоналъ, покупая просто-на-просто рабынь на рынк и затмъ уже торгуя ихъ тломъ. Эти несчастныя выставлялись на рынк на большихъ вращающихся столахъ, называемыхъ ‘cotasta’, почти совершенно обнаженными, чтобы покупатели могли оцнить достоинство пріобртаемаго товара.

Римскіе законы воспрещали рабамъ военную службу, такъ какъ эта служба считалась самою важною обязанностью каждаго римскаго гражданина, притомъ, вдь было бы небезопасно обучать военному ремеслу слишкомъ многочисленное рабское населеніе. Но римскую армію всегда сопровождали рабы въ качеств слугъ и ремесленниковъ и даже простые солдаты часто имли своихъ рабовъ, которые носили за ними ихъ имущество и разбивали ихъ палатки.

Рабское населеніе Рима раздлялось, впрочемъ, на дв большія категоріи: частныхъ и общественныхъ рабовъ. Эти послдніе составляли собственность или городовъ, или государства, и исполняли разныя общественныя и городскія работы. Но положеніе ихъ все-таки представляло нкоторыя преимущества, имъ отводился небольшой кусокъ общественной земли для устройства жилища, и они получали плату и содержаніе. Частные рабы, т. е. принадлежащіе частнымъ лицамъ раздлялись: на слугъ или домашнихъ рабовъ, промышленныхъ и сельскихъ рабовъ. Земледліе требовало массы рабочихъ рукъ и цлыя толпы рабовъ воздлывали обширныя владнія римлянъ. Положеніе этихъ рабовъ было очень тяжело и они больше другихъ терпли лишенія и подвергались дурному обращенію.

Большіе дома въ Рим были переполнены рабами всякаго рода, исполнявшими самыя разнообразныя обязанности. У входа находился рабъ, замняющій сторожевого пса, также посаженный на цпь. Затмъ цлая толпа рабовъ составляла домашній штатъ каждаго римскаго патриція. Тутъ были и ученые рабы, исполняющіе должность библіотекарей, переписчиковъ, поэтовъ, переводчиковъ, философовъ, риторовъ, наставниковъ дтей и т. п. Конечно, рабы, съ такими спеціальными знаніями, встрчались не такъ часто среди военноплнныхъ, пополнявшихъ ряды рабскаго населенія, и поэтому многіе капиталисты заране воспитывали для себя такихъ рабовъ, они покупали двнадцатилтнихъ дтей и отдавали ихъ въ ученіе. Насколько это было возможно, все, что было нужно господину, одежда, утварь и т. п.,— все это длалось его рабами, среди которыхъ были всевозможные ремесленники и даже художники.

Съ теченіемъ времени, однако, законы смягчились по отношенію къ рабу. Право жизни и смерти было отнято у господина лишь въ царствованіе императора Аіріана, до этого же времени рабъ могъ быть безнаказанно умерщвленъ своимъ господиномъ, подвергаться истязаніямъ, пытк и т. п. Законъ былъ особенно строгъ къ рабу при Август, напримръ, постановлено было, что, въ случа убійства господина, вс рабы, живущіе подъ его кровлей, безъ различія пола и возраста, подлежатъ смерти. Тацитъ говоритъ, что на основаніи этого постановленія были однажды умерщвлены сразу 400 рабовъ. Рабъ, которому господинъ вздумалъ бы дать пощечину, обязанъ былъ подставить ему другую щеку и при этомъ даже надуть ее. Рабъ разсматривался какъ неприкосновенная собственность, и плагіатъ, т. е. укрывательство, похищеніе раба или покупка безъ вдома его господина,— считался преступленіемъ, которое иногда наказывалось даже смертью.

Участь раба нсколько смягчилась во времена императоровъ. Уже при Нерон назначенъ былъ судья для пріема жалобъ рабовъ, терпвшихъ жестокое обращеніе. Законъ Петронія отнялъ у господина право отдавать своего раба на съденіе хищнымъ зврямъ. Каракалла воспретилъ продажу дтей. Діоклетіанъ воспретилъ свободному человку продаваться въ рабство и кредитору — продавать своего несостоятельнаго должника. Это постепенное смягченіе жестокихъ законовъ зависло въ особенности отъ того, что войны стали рже, сношенія между различными народами, входящими въ составъ римской имперіи, увеличились, а отчасти отъ развитія нравственной философіи, давшей начало стоицизму и нкоторымъ гуманитарнымъ воззрніямъ, которыя впослдствіи были введены во всеобщее употребленіе христіанствомъ.

Однако ужасное положеніе, въ которомъ находился рабъ, какъ во времена республиканскаго Рима, такъ и во времена имперіи, не могло не отразиться пагубнымъ образомъ на его нравственной физіономіи. Дйствительно, огромное большинство рабскаго населенія стояло очень низко въ нравственномъ отношеніи и служило разсадникомъ всевозможныхъ пороковъ. Но что любопытне всего и какъ бы служитъ доказательствомъ тсной связи, существующей между развитіемъ нравственнаго чувства и общими условіями существованія, это то, что какъ бы ни были невыносимы условія рабства, тмъ не мене, у рабовъ никогда не возникала мысль о возможности уничтожить это учрежденіе совсмъ. Въ возстаніяхъ рабовъ въ Рим не было недостатка и нкоторыя изъ этихъ возмущеній отличались даже особенно грознымъ характеромъ, но цль бунтовщиковъ заключалась все-таки не единственно только въ томъ, чтобы завоевать свободу, а въ томъ, чтобы самимъ сдлаться господами и, въ свою очередь, угнетать другихъ. Ни Аееніонъ, руководитель сицилійскаго возстанія, явившагося результатомъ безграничной жестокости и алчности сицілійскихъ рабовладльцевъ, ни Евноюсъ, глава перваго возстанія рабовъ, и не помышляли объ уничтоженіи рабства. Они прежде всего стремились захватить власть въ свои руки и въ теченіе своего кратковременнаго владычества были такими же тиранами, какъ и т, которыхъ они свергли. Объясненіемъ этого обстоятельства можетъ служить то, что, по понятіямъ древнихъ, рабство составляло основу всхъ обществъ, всегда были рабы и всегда будутъ! Никому даже и въ голову не приходило о возможности уничтоженія рабства, зло это переносили съ изумительною покорностью судьб, и если рабы пробовали иногда сорвать съ себя цпи, то лишь для того, чтобы наложить ихъ на другихъ. Они сами устали страдать, но въ душ у нихъ было нисколько не больше гуманности, чмъ у ихъ господъ, да, впрочемъ, большинство рабовъ обыкновенно и не помышляли о возмущеніи и старались сдлать свое существованіе боле или мене сноснымъ при помощи хитрости, лукавства, обмана, низости и т. п. Во время своей борьбы съ Суллой, Марій, нуждаясь въ солдатахъ, попробовалъ было возмутить рабовъ, общая имъ свободу, и только трое пожелали получить ее. Рабство непремнно должно въ конц концовъ погубить нравственное чувство человка, не обладающаго исключительно твердою волей и характеромъ и, какъ это наблюдается у домашнихъ животныхъ, такъ и у раба въ конц концовъ исчезаетъ стремленіе къ свобод. Замчательно также, что чувство самоотверженія и преданности достигало иногда у рабовъ очень высокаго развитія и притомъ оно обнаруживалось у нихъ не только по отношенію къ добрымъ человколюбивымъ господамъ, но и къ такимъ, которые отличались жестокостью и въ глазахъ которыхъ рабъ былъ не лучше скота. Вс эти странные и необыкновенные доказательства преданности и самоотверженія въ сущности составляютъ однако ничто иное, какъ результатъ чувства, порожденнаго рабствомъ — ‘религіи власти’, культа и глубокаго благоговнія, которымъ былъ проникнутъ рабъ, подавленный могуществомъ своего господина. Такое преклоненіе передъ тми, кто олицетворяетъ самую деспотическую власть, не составляетъ рдкости, и какъ исторія, такъ и соціологія изобилуютъ примрами подобнаго рода, и именно это чувство составляетъ одно изъ великихъ препятствій, съ которымъ приходится имть дло освободителямъ всхъ временъ и народовъ. Люди мало-по-малу пріучаются почитать тхъ, кто ихъ притсняетъ, совершенно такъ, какъ собаки, лижущія руку своего хозяина, стегающаго ихъ кнутомъ и привязывающаго ихъ на цпь. Человкъ вообще чрезвычайно легко поддается воспитанію и, быть можетъ, его легче выдрессировать для рабства, нежели для свободы.

Въ Рим торговля рабами совершалась какъ и, въ Греціи, въ очень широкихъ размрахъ и рынки всегда были переполнены рабами. Однако въ Рим этотъ родъ торговли имлъ гораздо большее значеніе, такъ какъ, благодаря постояннымъ побдамъ, Римъ наполнялся цлыми толпами рабовъ. Огромное количество ихъ имло своимъ спеціальнымъ, послдствіемъ образованіе многочисленнаго класса ‘вольноотпущенниковъ’, оказавшаго самое роковое вліяніе на судьбы римскаго народа. Во всхъ рабовладльческихъ обществахъ существовали отпущенные на волю рабы, но нигд они не были такъ многочисленны, какъ въ Рим и нигд они не съиграли такой важной и пагубной роли.

Занимая передъ лицомъ закона и общественнаго мннія все-таки очень низкое положеніе, отпущенники, тмъ не мене, часто пользовались громаднымъ вліяніемъ и властью. Императоры весьма часто поручали управленіе своими длами своимъ любимцамъ, отпущенникамъ, и съ теченіемъ времени, объединяя все боле и боле государственныя дла со своими собственными, императоры стали назначать отпущенниковъ на важныя административныя должности. Эти отпущенники въ нравственномъ отношеніи стояли нисколько не выше рабовъ, такъ какъ рабство уже успло наложить на нихъ свое клеймо. Т отпущенники, имена которыхъ сдлались достояніемъ исторіи, въ особенности любимцы императоровъ, были образцами низости, порочности, трусости и свирпости. Такихъ, конечно, было не мало и постепенно свободные классы наполнялись такого рода презрнными индивидами. Римляне, повидимому, и сами поняли опасность такого вндренія въ общество элементовъ, испорченныхъ долговременнымъ рабствомъ, и ограничили закономъ число освобождаемыхъ рабовъ, но пресчь зло было нельзя, и нтъ сомннія, что отпущенники съиграли роль сильно дйствующаго фермента, ускорившаго нравственное разложеніе римскаго общества. Римъ злоупотреблялъ рабствомъ и былъ наказанъ тмъ, чмъ гршилъ. Великія соціальныя несправедливости часто влекутъ за собою такое возмездіе.

Еще боле важнымъ послдствіемъ рабства въ Рим явилось постепенное уничтоженіе мелкой собственности и образованіе громадныхъ состояній. Съ давнихъ поръ война служила римлянамъ средствомъ къ обогащенію. Начинали войну съ тмъ, чтобы завоевать и ограбить. Военная добыча распредлялась сообразно рангу и состоянію, и по возвращеніи съ войны, богатые становились еще богаче, а бдные длались еще бдне, такъ какъ во время ихъ отсутствія земля у нихъ оставалась необработанной. Такимъ образомъ, они бывали вынуждены закладывать эту землю богатымъ и выплачивать имъ громадные проценты. Разъ сдланный долгъ все возрасталъ, выпутаться изъ него не было никакой возможности, попавшій въ тиски землевладлецъ спускался все ниже и ниже и, въ конц концовъ, сдлавшись несостоятельнымъ должникомъ, попадалъ въ рабство. Но даже, сохранивъ свою свободу, такой разорившійся мелкій собственникъ вынужденъ былъ превратиться въ поденщика или колониста и мало-по-малу возникла новая форма рабства и народился многочисленный пролетаріатъ какъ въ деревняхъ, такъ и въ городахъ.

Разсматривая классы въ Рим, находившіеся въ большемъ или меньшемъ порабощеніи, нельзя, конечно, пройти молчаніемъ обширный классъ кліентовъ. Кліентъ — это полу-слуга, прикрпленный не къ земл, подобно колонисту или сельскому крпостному, но къ лицу и къ семь. Классъ кліентовъ также подвергся эволюціи, какъ и рабство. Прежде онъ основывался на принцип, что боле сильный долженъ покровительствовать боле слабому, который взамнъ выказывалъ большую преданность своему покровителю, но не долженъ былъ унижаться передъ нимъ. Мало-по-малу однако это измнилось и роль и характеръ кліента сильно понизились во времена имперіи. Кліенты стали чмъ-то врод слугъ, имъ нужно было унижаться передъ своими покровителями, льстить и угождать имъ, пресмыкаться передъ ними ради собственной выгоды и покорно выносить вс оскорбительныя выходки богачей и т. п. Понятно, что классъ кліентовъ, стоявшій такъ низко въ нравственномъ отношеніи, не могъ не способствовать, въ свою очередь, деморализаціи общества и служилъ несомнннымъ признакомъ паденія характеровъ и нравовъ и все возрастающей тираніи денегъ.

Въ Рим, какъ и въ Греціи, раса все-таки достигла слишкомъ большого прогресса, чтобы оставлять женщину въ положеніи рабы, на которую налагаютъ вс самыя трудныя работы. Въ высшихъ классахъ въ Рим заботились даже о воспитаніи женщинъ, объ ихъ умственномъ развитіи, о литературномъ образованіи и т. д. Извстно однако, что женщины съиграли далеко не послднюю роль въ дл нравственнаго разложенія Рима. Строгая добродтельная матрона первыхъ временъ республики превратилась во времена имперіи въ женщину легкаго поведенія, распущенную и циничную до послдней степени. Въ данномъ случа, впрочемъ, женщины были увлечены только всеобщимъ порокомъ, которому он не могли противостоять и, не будучи въ состояніи поднять нравственный уровень народа, он повиновались данному толчку, и, быстро спустившись по наклонной плоскости, въ свою очередь, содйствовали скорйшему разложенію общества.

Величіе древняго Рима воспвали и воспваютъ на вс лады и на всхъ языкахъ. Пробуя оспаривать его, непремнно наталкиваешься на предразсудокъ, который принялъ характеръ исторической истины. Каждому изъ насъ съ дтства уже внушается понятіе о величіи Рима и насъ научаютъ восхищаться великими дяніями Рима, съумвшаго подчинить себ почти вс народы блой расы, существовавшія въ его время. Самъ по себ фактъ этотъ не подлежитъ оспариванію, по онъ только доказываетъ опытнымъ путемъ, что, соединяя настойчивость съ хитростью и наглостью, народъ можетъ подчинить себ много другихъ народовъ. Но была ли полезна такая побда въ соціальномъ отношеніи, имло ли торжество Рима какое-нибудь нравственное значеніе? Мы знаемъ, что оно тяжелымъ бременемъ давило на міръ и что роковыя послдствія этого ощущительны даже теперь.

Безъ сомннія, до сихъ поръ еще исторія продолжаетъ оправдывать убійства и грабежи, лишь бы это производилось въ широкихъ размрахъ. Но новое нравственное ученіе начинаетъ зарождаться въ цивилизованномъ мір и мы уже можемъ предвидть наступленіе такой эпохи, когда великіе убійцы исторіи перестанутъ считаться великими людьми. Съ этой же новой точки зрнія весь древній Римъ представляетъ ничто иное, какъ торжествующее преступленіе.

Глава XV.

Европейскіе варвары.— Доисторическіе европейцы и арійскіе иммигранты.— Рабство у древнихъ берберовъ Европы,— Кавказскія племена.— Рабство у славянъ.— Античный міръ и славяне.— Рабство у скиовъ.— Торговля невольниками.— Сельско-хозяйственныя общины.— Свободный наемный трудъ.— Происхожденіе рабства.— Деморализація славянъ подъ вліяніемъ монгольскаго деспотизма.— Промышленные крпостные и артели.— Крпостное состояніе въ Польш и Сербіи.— Рабство въ Германіи.— Рабство у кельтовъ.— Ирландскіе колонисты.— Права отца семейства.— Жертвоприношенія дтей.— Характеръ рабства въ варварской Европ,— Общая аналогія прогрессивной эволюціи.

Народы Эллады и Рима основали такія цивилизованныя общества, которыя оставили неизгладимый слдъ въ исторіи человчества, но теперь уже составляетъ неоспоримый фактъ то, что предками ихъ были племена варваровъ арійской расы, явившіяся изъ Азіи. Однако, эти иммигранты нашли Европу обитаемой, такъ какъ задолго до нихъ, въ самыя отдаленныя доисторическія времена, на европейскомъ континент жили племена, достигшія даже извстнаго уровня цивилизаціи въ нкоторыхъ мстахъ, на что указываетъ большинство нашихъ мегалитическихъ памятниковъ. За исключеніемъ Греціи и Рима, Европа была населена племенами боле или мене варварскими и дикими и раздлявшимися на четыре великія расы: на юг — берберская раса, въ средней полос — кельтская раса, въ Скандинавіи, и на свер Германіи — германская раса и, наконецъ, на восток — славянская раса, смшанная съ финской и татарской.

Древніе берберы, населявшіе Европу, намъ мало извстны въ соціологическомъ отношеніи, но, вроятно, иберійцы, находившіеся еще въ очень дикомъ состояніи, когда греки и римляне узнали о нихъ, имли рабовъ, которыхъ они и заставляли работать совмстно со своими женами. Въ Иберіи, по словамъ Страбона, такъ же, какъ и у всхъ европейскихъ варваровъ, будь то скиы, кельты или др., храбрость составляла качество, присущее обоимъ поламъ, полевыми же работами занимались только женщины, которымъ случалось даже порою разршаться отъ бремени въ пол и обмывать своего новорожденнаго младенца въ ближайшемъ ручейк. Но у иберійцевъ существовалъ обычай кувады, мужъ ложился въ постель и родильница ухаживала за нимъ. Такія же черты встрчались и у лигурійцевъ. Женщины работали въ пол до момента своего разршенія, тогда он прекращали работу на очень короткое время, достаточное, однако, чтобы родить ребенка, и затмъ снова принимались за прерванную работу. Однако, у лигурійцевъ, по словамъ историка Діодора, механическія работы исполнялись рабочими обоего пола, получавшими заработную плату и даже поденно, что указываетъ, во всякомъ случа, на боле значительную степень прогресса въ области соціальной эволюціи.

Долины Кавказа и равнины, ограничивающія этотъ величественный горный хребетъ, были населены народами весьма различной расы и говорившими на разныхъ нарчіяхъ. Древніе называли Кавказъ ‘горою нарчій’ и путешественники, предпринимавшіе поздки по этой области, должны были запасаться, по крайней мр, полудюжиною переводчиковъ, переименовывать вс эти народы нтъ надобности и я укажу только на тхъ, которые представляютъ для насъ нкоторый интересъ въ соціологической точки зрнія.

О кавказскихъ иберійцахъ упоминаетъ Страбонъ, но были ли они единоплеменниками испанскихъ иберійцевъ, намъ неизвстно. Страбонъ говоритъ о различныхъ горныхъ иберійцахъ, очень воинственныхъ и такихъ, которые населяли равнины, боле цивилизованныхъ, миролюбивыхъ и занимавшихся земледліемъ. У этихъ послднихъ существовали четыре класса: знать, выбиравшая изъ своей среды королей, воины, земледльцы и, наконецъ, чернь, состоявшая цликомъ изъ королевскихъ рабовъ, осужденныхъ на ручной трудъ.

Гораздо боле свдній имемъ мы о маленькомъ осетинскомъ народ, открытомъ всего лишь нсколько лтъ тому назадъ соціологами и очень интересномъ съ точки зрнія переживанія, такъ какъ этотъ народъ сохранилъ, повидимому, очень древніе нравы и учрежденія, которые, быть можетъ существовали еще у мидянъ и первобытныхъ персовъ. Ныншніе осетины въ самомъ дл являются потомками индійскихъ колонистовъ и представляютъ осколокъ весьма отдаленнаго соціологическаго прошлаго, которое могло быть общимъ у мидянъ, древнихъ персовъ и даже первобытныхъ славянъ. Благодаря этому, осетины сдлались въ послднее время предметомъ соціологическихъ разслдованій, результаты которыхъ оказались драгоцнными, такъ какъ, благодаря имъ, передъ нами оживаютъ древній соціальный бытъ и древнее право арійцевъ.

Еще сравнительно недавно отецъ у осетиновъ имлъ полное право отречься отъ своего новорожденнаго ребенка, который въ такомъ случа бросался на произволъ судьбы или же продавался, какъ это было въ очень древнемъ Рим. Организація осетинской семьи имла феодальный характеръ, небольшое число привилегированныхъ семей составляло знать, затмъ шли вассалы, крпостные и рабы. Послдніе, большею частью, были первоначально военноплнными. Только знатныя семьи имли право имть рабовъ, которыми они распоряжались по произволу и могли наказывать, не обращаясь къ суду. За убійство раба не полагалось платить цну крови, какъ за убійство свободнаго человка. У осетинъ рабы не принимались въ разсчетъ и господинъ ихъ могъ сдлать съ ними, что хочетъ,— продавать, дарить или даже убивать. Крпостные, однако, находились въ другомъ положеніи и не стояли вн закона, какъ рабы. Это были свободные люди, добровольно поселившіеся на земл какого-нибудь знатнаго лица, взявъ за себя извстный оброкъ и исполненіе личной службы. Эта послдняя главнымъ образомъ состояла въ томъ, что крпостной обязанъ былъ верхомъ сопровождать владльца въ путешествіи и на войн служить ему стражей. Во время жатвы и снокоса каждый крпостной дворъ снаряжалъ работника, снабжая его всми нужными орудіями, и этотъ работникъ отправлялся къ владльцу и обязанъ былъ цлый день работать для него, за что владлецъ, въ свою очередь, обязанъ былъ кормить его. Крпостной могъ перемнить хозяина, но, уходя отъ него, долженъ былъ оставить ему свой домъ и все свое имущество. Съ другой стороны осетинскій владлецъ имлъ право прогнать изъ своихъ владній крпостного, не исполняющаго своихъ обязанностей, но въ противномъ случа онъ всегда обязанъ былъ оказывать покровительство своему крпостному. Между крпостнымъ и владльцемъ находился еще классъ вассаловъ (kavdassards), обитавшихъ обыкновенно въ жилищ самого владльца и исполнявшихъ обязанности слугъ. Однако, эти вассалы имли право длаться землевладльцами посредствомъ покупки земли и даже сами могли имть рабовъ. Эти домашніе вассалы, впрочемъ получали независимость лишь тогда, когда семья владльца, къ которой они принадлежали, вымирала, въ такомъ случа прежніе вассалы становились наслдниками исчезнувшей семьи. Можно предположить слдовательно, что эти вассалы (kavdassards) были потомками какого-нибудь клана, порабощеннаго другимъ, какъ это часто происходило во время процесса исторической эволюціи первобытныхъ племенъ. Возможно также, что эти исчезнувшіе первобытные кланы были рабовладльческими, какъ, напримръ, кланы или общины черкесовъ. Нкоторыя изъ этихъ черкесскихъ общинъ состояли изъ нсколькихъ сотенъ семействъ знатныхъ или свободныхъ, владвшихъ каждая нсколькими семьями крпостныхъ. Мужчины въ этихъ крпостныхъ семьяхъ должны были всегда носить вооруженіе и находиться въ полномъ распоряженіи господъ, такъ что наиболе многочисленные изъ этихъ клановъ имли такимъ образомъ возможность выставить войско въ нсколько тысячъ человкъ. Черкесскіе кланы часто организовали военные набги въ отдаленныя мстности съ цлью захватить скотъ и въ особенности женщинъ и дтей, которыхъ они обращали въ рабство. Обыкновенно такія экспедиціи совершались ночью и при искусномъ веденіи дла черкесы уводили иногда всхъ женщинъ и дтей какой-нибудь деревни. Подобные ночные грабительскіе набги часто бывали сопряжены съ большими опасностями, такъ какъ похитителямъ приходилось переправляться черезъ горы, покрытыя снгомъ, и малоизвстные лса, иногда зимой, подвергаясь при этомъ преслдованію со стороны ограбленныхъ жителей деревни. Поэтому-то авантюристы, отличившіеся въ этихъ разбойничьихъ походахъ, покрывали себя славой и народные пвцы прославляли ихъ подвиги. Впрочемъ, эти набги часто предпринимались ради славы, а не ради выгоды, и побдители, вернувшись, обыкновенно устраивали такой пиръ, что тратили на это даже больше того, что имъ удавалось награбить. Но эти разбойничьи нравы не мшали черкесамъ отличаться привтливостью, быть милосердными и, въ особенности, гостепріимными. Нравы эти весьма мало измнились съ того времени, какъ ихъ описывалъ Страбонъ, и во всякомъ случа можно считать исторически доказаннымъ, что невольничьи набги практиковались на Кавказ по крайней мр въ теченіе двухъ тысячъ лтъ. Вроятно, и положеніе кавказскихъ рабовъ было въ древности одинаково съ тмъ, которое существовало тамъ въ наши дни. Это было скоре крпостное состояніе, а не рабство, но черкесскіе крпостные были вооружены и должны были сражаться рядомъ со своими господами. Однако, господинъ имлъ огромныя права надъ своими крпостными и, между прочимъ, могъ ихъ соединять брачными узами, не справляясь съ ихъ вкусами и желаніями, точно это былъ рабочій скотъ. Крпостныя двушки служили предметомъ торговли и ихъ часто продавали купцамъ, которые поставляли ихъ въ константинопольскіе гаремы. Но крпостнымъ дозволялось имть собственность и нкоторые изъ нихъ, занимаясь торговлей, занятіе которой считалось недостойнымъ знатнаго человка — въ конц концовъ стали богаче своихъ господъ. И у черкесовъ крпостные имли право искать свободы и бросать своего господина, но въ такомъ случа все ихъ добро поступало во владніе брошеннаго господина. Но въ черкесской семь крпостной занималъ все-таки боле высокое положеніе, нежели обыкновенный рабъ, и иногда даже на его похоронахъ совершались жертвоприношенія скота.

Несмотря на свои грабительскія привычки, черкесы все-таки не были лишены извстной доли нравственнаго благородства. На это указываетъ также и то воспитаніе, которое они давали женщинамъ. Двочки и мальчики одновременно посщали школы при мечетяхъ и обучались читать и писать по турецки. Дома главнымъ занятіемъ двушки было приготовленіе одежды для своей семьи. Въ постройк жилища вся семья принимала участіе. Свободные ремесленники поэтому попадались рдко, да и то это были только такіе, которые занимались изготовленіемъ серебряныхъ издлій, или оружейные мастера, бочары и каретники.

Безъ сомннія, вс эти варварскіе нравы и первобытныя учрежденія имютъ очень давнее происхожденіе. Мы можемъ исторически подтвердить, что невольничьи набги, со всми своими послдствіями, существуютъ нсколько тысячъ лтъ и, сохранившись до нашего времени, переносятъ насъ въ эпоху варварства, представляя большое сходство съ тми нравами и обычаями, которые существовали у славянъ, германцевъ и кельтовъ.

Древній греко-латинскій міръ мало зналъ славянъ, хотя скиы, иллирійцы, сарматы и ракіяне, съ которыми греки и римляне нсколько разъ вступали въ соприкосновеніе, находятся въ родств со славянами, но это этническое родство въ древности и не подозрвалось. Въ греколатинскихъ произведеніяхъ встрчаются поэтому лишь отрывочныя свднія о славянахъ, достаточныя, однако, чтобы подтвердить существованіе у нихъ рабства. Большинство славянскихъ народовъ, извстныхъ въ древности, вели пастушескій образъ жизни. Необходимыя для ихъ существованія работы были очень несложны и возлагались ими на женщинъ и рабовъ. По словамъ Геродота, древніе скиы ослпляли своихъ рабовъ, вроятно, чтобы они не могли бжать, что было не трудно сдлать при кочевой жизни, и затмъ заставляли ихъ доить скотъ. Но даже занимаясь земледліемъ, скиы сяли хлбъ не для собственнаго употребленія, а для продажи. Они совершали похоронныя жертвоприношенія посл смерти своихъ вождей и умерщвляли главныхъ слугъ покойнаго владыки и нкоторое число его рабовъ, а также его наложницъ. Скиы, однако, не держали много рабовъ, предпочитая убивать и скальпировать побжденныхъ, вмсто того, чтобы обращать ихъ въ рабство. Иллирійцы пользовались своими рабами для мновой торговли и обмнивали ихъ на вино и масло. Другія племена также продавали рабовъ, но не покупали ихъ, и доставали только посредствомъ набговъ и войны. Въ общемъ, у всхъ этихъ народовъ рабство существовало пока лишь въ первобытной стадіи.

Въ эпоху доисторическую славяне образовывали земледльческія общины, крестьяне владли землей или же получали ее въ пользованіе и тогда платили за нее оброкъ крупнымъ владльцамъ или монастырямъ. Среди этихъ крестьянъ существовалъ классъ рабочихъ земледльцевъ, свободно располагавшихъ своею личностью и работавшихъ за плату. По всей вроятности, эти рабочіе были сами освобожденными рабами или же потомками отпущенныхъ на волю. На самой нижней ступени соціальной лстницы находился классъ рабовъ, образовавшійся какъ и въ другихъ мстахъ изъ военноплнныхъ, несостоятельныхъ должниковъ, преступниковъ и нкогда свободныхъ людей, вынужденныхъ обстоятельствами продать свою свободу.

Въ Россіи монгольскіе завоеватели ввели основной принципъ восточнаго деспотизма, согласно которому земля составляетъ собственность хана. Кром того, ихъ избіенія и безчеловчная безцеремонность, съ которою они обращались съ народомъ, переселяя тысячи семействъ изъ одной мстности въ другую, научили властителей, наслдовавшихъ имъ, подражать имъ въ этомъ. Монголы вдобавокъ пріучили славянъ Россіи къ рабской организаціи, къ такой соціальной іерархіи, въ которой каждый классъ осуждается на абсолютное подчиненіе тому классу, который находится надъ нимъ. Такой режимъ сохранился и посл изгнанія монголовъ. Три класса: рабы, свободные крестьяне и ремесленники обратились волею властителей въ крпостныхъ, и съ этого момента судьба ихъ опредлялась уже царскими указами. Такимъ указомъ въ 1675 году было разршено боярамъ продавать или дарить своихъ крестьянъ безъ земли. Въ 1678 году былъ изданъ указъ, по которому каждый крестьянинъ, хотя бы онъ былъ раньше свободнымъ, долженъ подчиняться какому-нибудь господину. Крестьяне были прикрплены къ земл еще въ 1593 году и составили собственность бояръ, которые могли продавать ихъ и подвергать наказанію по произволу. Въ 1721 году Петръ Великій создалъ классъ промышленныхъ рабовъ, разршивъ боярамъ продавать крестьянъ хозяевамъ фабрикъ, которыхъ онъ желалъ поощрить. Въ слдующемъ году Петръ Великій обратилъ въ крпостное состояніе свободныхъ крестьянъ Новгорода и Архангельска. Въ 1788 году Екатерина Великая ввела крпостничество у свободныхъ казаковъ и разршила знатнымъ лицамъ бывшихъ польскихъ и литовскихъ провинцій торговать своими крестьянами и продавать ихъ безъ земли. Крпостные превратились, такимъ образомъ, въ настоящихъ рабовъ и даже образовались невольничьи рынки, гд крестьянъ продавали городскимъ купцамъ и фабрикантамъ. Въ 1796 году императоръ Павелъ ввелъ крпостничество въ Крыму и, такимъ образомъ, вся имперія была обращена въ рабство. Помщики имли право отдавать въ солдаты своихъ крестьянъ или же отправлять ихъ въ Сибирь, въ рудники. Съ конца XVI столтія крпостные образовали села, которыя были обложены коллективною податью, причемъ крпостнымъ воспрещалось переходить на другое мсто и жениться безъ разршенія своихъ господь. Только въ наше время, въ царствованіе императора Николая -го, крпостные были въ дйствительности прикрплены къ плугу, къ земл и не могли быть проданы безъ нея. Но крпостной по прежнему оставался въ рабской зависимости и долженъ былъ подчиняться произволу своего господина, воля котораго замняла для него законъ. Крпостной не могъ выкупиться на волю безъ согласія своего господина, хотя бы имлъ возможность уплатить за себя большую сумму. Въ сущности, русскій крестьянинъ былъ боле рабомъ, нежели крпостнымъ, и положеніе его было гораздо ниже положенія европейскихъ крпостныхъ, боле свободныхъ. Конечно, съ точки зрнія интеллектуальной русскій мужикъ стоитъ на очень низкой ступени развитія, но въ нравственномъ отношеніи, именно вслдствіе развитія въ немъ альтруистическихъ чувствъ и самоотверженія, онъ зачастую стоялъ выше своего господина, капризнаго и эго^истическаго деспота. Во всхъ странахъ рабство иметъ особенно чудовищный характеръ тамъ, гд господа и рабы принадлежатъ къ одной и той же и притомъ высшей рас, такъ какъ въ такихъ случаяхъ злоупотребленія властью бываютъ особенно ощутительны. Вс эти психическія драмы, порожденныя рабствомъ, были изображены намъ русскими писателями и въ свое время сильно волновали, изумляли и возмущали насъ и, безъ сомннія, он не мало содйствовали окончательной отмн этого азіатскаго рабства. Припомнимъ, однако, что наканун освобожденія крпостныхъ, въ 1860 году, число ихъ равнялось не мене 50 милліонамъ, причемъ 25 принадлежали казн, а остальные были распредлены между 110 тысячами дворянскихъ семействъ, пользовавшихся самыми деспотическими правами надъ своими крпостными.

Во всхъ странахъ, гд рабство и крпостное состояніе достигли большого развитія, всегда возникалъ классъ промышленныхъ рабовъ или коммерсантовъ, которые, оставаясь рабами, могли, повидимому, свободно заниматься своею профессіей, уплачивая за это лишь извстный оброкъ своимъ владльцамъ. Въ Россіи такіе крпостные наживали даже иногда большія состоянія и иной разъ откупались на волю, если только ихъ господинъ не находилъ для себя выгодне держать ихъ на цпи и только увеличивать размры платимаго ими оброка, оставляя такимъ образомъ у себя ‘курицу, несущую золотыя яйца’.

Большинство такихъ промышленныхъ рабовъ, группируясь вмст, учреждали ассоціаціи — артели, которыя уплачивали государству очень большія торговыя пошлины. Такая артель славянскихъ ремесленниковъ носила еще боле общинный характеръ, нежели крестьянскій ‘міръ’. Каждый членъ долженъ былъ вносить свой заработокъ въ кассу ассоціаціи, распредляющей потомъ доходы между всми ея членами. Правительство же вообще всегда взираетъ благосклонно на такія ассоціаціи и даже поощряетъ ихъ организацію, такъ какъ такимъ образомъ нетолько подати взимались легче, но было удобне также надзирать за отдльными лицами.

Другія славянскія страны, за исключеніемъ Сербіи, не представляютъ ничего выдающагося въ этомъ отношеніи. Въ Сербіи крестьянскій ‘міръ’ былъ боле свободенъ и носилъ боле либеральный характеръ, нежели въ Россіи, такъ что сербскимъ крестьянамъ, благодаря этому, жилось гораздо лучше, чмъ русскимъ крпостнымъ, потому что въ Сербіи крпостное состояніе не совмщалось съ рабствомъ, какъ въ Россіи. Кром того, въ сельскихъ общинахъ въ Сербіи земля, составляющая общее владніе, не подвергалась, какъ въ Россіи, ежегодному передлу. Крестьянинъ въ Сербіи иметъ возможность заняться улучшеніемъ своего полевого хозяйства и предпринимать работы, требующія боле или мене продолжительной затраты времени. Маленькая сербская община, члены которой тсно связаны между собой и, повидимому, даже происходятъ изъ одной семьи, администрировалась лицомъ, избраннымъ всми прочими членами и вела, по словамъ многихъ путешественниковъ, весьма привольное существованіе. Члены общины имли бодрый видъ, были привтливы и всегда готовы оказать помощь другъ другу. Однимъ словомъ, сербскія общины ясно указываютъ, къ какимъ хорошимъ результатамъ можетъ привести ассоціація, если только она развивается свободно и не стсняется требовательнымъ и деспотическимъ владльцемъ. Ничего подобнаго, однако, не встрчается ни у кельтскихъ, ни у германскихъ народовъ, къ которымъ мы теперь перейдемъ.

Древніе историки изображаютъ германцевъ варварами, главное занятіе которыхъ составляло скотоводство и война. Германцы очень гордились тмъ, что вс опасались ихъ сосдства. По ихъ понятіямъ, вооруженный грабежъ былъ достойнымъ занятіемъ, и у нихъ, какъ и у краснокожихъ, воины, уже стяжавшіе военную славу, произвольно устраивали экспедиціи, въ которыхъ каждый могъ принимать участіе, кто только хотлъ. Изъ этихъ экспедицій воины возвращались съ добычей, приводили скотъ и, вроятно, рабовъ. Домашніе рабы были немногочисленны у германцевъ, но у нихъ все-таки существовали цлыя деревни рабовъ или, врне, колонистовъ, крпостныхъ, которые пользовались относительною независимостью въ своихъ хижинахъ и только уплачивали оброкъ хлбомъ, скотомъ и одеждой. Господинъ имлъ абсолютныя права надъ своими рабами, даже могъ убить ихъ безнаказанно, но такъ какъ онъ имлъ мало сношеній съ ними, то и не обращался съ ними худо. Въ Германіи, такъ же какъ и везд, классъ рабовъ пополнялся не одними только военноплнными, сдлаться рабами могли и свободные люди, проигравшіе свою свободу, но такихъ рабовъ всегда старались продать какъ можно скоре, сознавая, что ихъ опасно оставлять и трудно за ними усмотрть. Изъ этого слдуетъ, что въ Германіи существовала торговля рабами, а также, что въ число рабовъ попадали, повидимому, и несостоятельные должники.

Питаемые рабствомъ и войной, древніе германцы проводили время въ благородной праздности. Охота и война были ихъ главными занятіями и только старики, женщины и слабые люди занимались домашними и полевыми работами. Американскіе краснокожіе и негры въ центральной Африк ведутъ точь-въ-точь такой же образъ жизни.

Произведя нашествіе на Римъ, клонившійся тогда къ упадку, германцы усвоили себ часть римскаго законодательства по отношенію къ рабству, но примшали сюда и свою систему вознагражденій — ‘Wehrgeld’ и это обстоятельство повліяло на положеніе раба въ варварскихъ монархіяхъ, образовавшихся посл завоеванія, а также и на положеніе его въ самой Германіи.

Изъ нашего бглаго обзора положенія рабства у древнихъ европейскихъ варваровъ мы можемъ все-таки заключить, что даже высшія расы въ начал ничмъ не отличались отъ тхъ расъ, которыя мы называемъ низшими. Кельты, наиболе цивилизованные изъ европейскихъ варваровъ, въ нравственномъ отношеніи, однако, оказываются нисколько не выше славянъ и германцевъ. Рабство у нихъ иметъ такое же происхожденіе и носитъ такой же грубый характеръ, какъ и у другихъ народовъ, при чемъ главнымъ источникомъ рабства у кельтовъ также была война. Военноплнные въ большинств случаевъ приносились въ жертву богамъ, оставленные же въ живыхъ становились рабами и часто продавались. Рабы, скотъ и охотничьи собаки служили кельтамъ главнымъ предметомъ экспорта въ Англію.

Въ Галліи, какъ везд, рабство имло еще другое происхожденіе, кром войны. Свободные люди становились рабами въ случа несостоятельности или по приговору за какое-нибудь преступленіе. Галльскій рабъ былъ не боле, какъ вещью, которою владлецъ могъ распоряжаться какъ хотлъ, могъ продать, изувчить и даже убить. Но рабовъ было немного въ Галліи и только знатные люди имли право владть рабами. Остальная часть галльскаго населенія была порабощена и пользовалась не большею свободой, чмъ настоящіе рабы.

Въ Ирландіи были и рабы, и колонисты, эти послдніе находились на положеніи полу рабовъ, такъ какъ они были должниками главы клана, отъ котораго получали скотъ на прокормъ. Ирландскій колонистъ, во-первыхъ, обязанъ былъ выказывать почтеніе глав клана, затмъ онъ обязанъ былъ работать на него и могъ быть даже превращенъ въ воина, чтобы сопровождать своего владльца на войну. Еще боле порабощенъ былъ ‘fuidhir’, положеніе котораго напоминаетъ положеніе домашняго раба. ‘Fuidhir’ былъ бглецомъ, иностранцемъ, нашедшимъ прибжище у главы клана и находящимся въ полномъ его распоряженіи. Колонисты же и вассалы относились къ такому порабощенному бглецу-чужеземцу съ недовріемъ и презрніемъ.

Многія черты указываютъ, что первобытное рабство носило въ Ирландіи такой же характеръ, какъ и везд. Но какъ и въ Галліи, число рабовъ въ Ирландіи было не велико и притомъ это были по преимуществу домашніе рабы — единственные, сохранившіеся во всхъ тхъ мстахъ, гд крпостное состояніе сдлалось всеобщимъ.

Мы видимъ такимъ образомъ, что у всхъ расъ, безъ различія цвта, рабство иметъ одинаковое происхожденіе. Въ начал цивилизацій не было, конечно, ни высшихъ, ни низшихъ расъ. Исходная точка эволюціи, граничащая съ животнымъ состояніемъ, для всхъ расъ одна и та же, но одн развиваются быстре, другія медленне, смотря по обстоятельствамъ и свойствамъ своего характера, длающаго ихъ боле или мене склонными стряхнуть съ себя нравственное и интеллектуальное оцпененіе первобытныхъ временъ. Но это первобытное различіе весьма незначительно. Доисторическій или первобытный человкъ, принадлежитъ ли онъ къ блой, черной или желтой рас, всегда развивается одинаково медленно, точно поневол. Совершенно же дикія расы подвигаются къ прогрессу черепашьими шагами, затмъ — и это также указываетъ на первоначальное единство человческаго рода — соціологическая эволюція самыхъ различныхъ расъ всегда бываетъ одинакова въ главныхъ, своихъ чертахъ. Идетъ ли дло о семь, собственности, брак, политической организаціи, объ учрежденіи рабства и т. п., мы видимъ, что народы всхъ странъ и расъ начинаютъ всегда одинаково, создаютъ одни и т же учрежденія, которыя постепенно подвергаются однимъ и тмъ же превращеніямъ, но только процессъ этотъ совершается въ однихъ случаяхъ медленне, въ другихъ быстре. Европейскіе варвары повиновались этому общему закону. Въ тотъ моментъ, когда исторія знакомитъ насъ съ ними, они уже вышли изъ періода дикости, но дикость эта все-таки даетъ о себ знать нкоторыми пережитками. Вс эти народы придали боле мягкія формы грубому первобытному рабству, превративъ его въ крпостное состояніе. Но они все-таки не отмнили совершенно рабства, а только ограничили его, оставивъ лишь домашнее рабство, имвшее почти характеръ пережитка. Въ этомъ отношеніи они даже опередило греко-римскій міръ и, вроятно, предоставленные самимъ себ, они бы создали какія-нибудь оригинальныя цивилизаціи. Но, по однимъ, завоеваніе ихъ римлянами, а по другимъ — косвенное вліяніе греколатинской цивилизаціи, толкнули эти народы именно на тотъ путь, который ими не былъ избранъ, а средніе вка въ значительной степени были реакціей противъ навязанной ‘верховнымъ народомъ’ этимъ потомкамъ европейскихъ варваровъ цивилизаціи.

Глава XVI.

Рабскій трудъ въ германскихъ и средневковыхъ монархіяхъ.— Германолатинское рабство.— Великое нашествіе.— Невольничьи рынки.— Добровольные рабы,— Порабощенные ремесленники.— Германское законодательство и рабство.— Крпостное состояніе въ средніе вка.— Наслдственные удлы.— Тираннія владльцевъ.— Нищета и налоги — Общины и корпораціи.— Происхожденіе общинъ.— Возстановленіе корпорацій.— Послдствія безумія, господствовавшаго въ 1000 г.— Организація ремеслъ.— Средневковое рабство.— Папское рабство.— Церковь и крпостные.— Богатство духовенства.— Отпущеніе на волю и его причины.— Насилія войскъ.— Королевская милиція и ея слуги.— Несчастное существованіе солдата.— Возмущенія рабовъ.— Какъ изъ крпостнаго труда возникъ наемный трудъ.

Изъ тхъ варварскихъ европейскихъ расъ, о которыхъ я Говорилъ въ прошлой глав, одна раса, кельтская, посл завоеванія, вошла значительною своею частью въ составъ римской имперіи и усвоила ея цивилизацію, другая — славянская раса, соприкасалась съ этою имперіей лишь на южной границ своихъ обширныхъ владній, а третья, германская, завладла самою большою частью западной Европы и раздлила ее на нсколько варварскихъ монархій, изъ которыхъ впослдствіи развилась феодальная организація,— средніе вка. Но прежде чмъ нахлынуть массой на погибающую римскую имперію, германцы мирнымъ образомъ присвоили себ ея частицы. Даже въ то время, когда римская имперія казалась цвтущей, ее уже разъдалъ смертельный недугъ, у нея не хватало рукъ для земледлія и войны. Чтобы помочь этому на границахъ имперіи учреждены были поселенія или колоніи варваровъ, ‘литовъ’, которымъ римская имперія давала землю, но съ обязательствомъ нести военную службу. Земли ‘литовъ’ были избавлены отъ налоговъ и переходили по наслдству по мужской линіи. Если не было мужскихъ наслдниковъ, то земля поступала во владніе колоніи.

Кром того, посл каждой войны, цлые отряды военноплнныхъ отправлялись во внутрь страны и тамъ распредлялись по сельскимъ помстьямъ. Такимъ образомъ великое нашествіе нашло уже почву давно подготовленной и предводители германскихъ отрядовъ только за* мнили собою прежнюю администрацію имперіи. Они мало измнили положеніе вещей и, разумется, сохранили и рабство, и крпостное состояніе, такъ какъ и то и другое существовало также и въ Германіи. Завоеватели овладли только казенными землями и предводители раздлили ихъ между наиболе знатными людьми изъ своихъ сотоварищей по оружію и эти земли впослдствіи превратились въ удлы.

Но, выкроивъ нсколько монархій въ большомъ тл римской имперіи, германскіе вожди сохранили свои прежніе воинственные нравы и почти ежегодно совершали набги на кого-нибудь изъ своихъ сосдей. Посл каждой изъ такихъ экспедицій побдители возвращались съ цлою толпою плнныхъ, которыхъ они продавали на рынкахъ по древнему способу. Во Франціи такимъ образомъ вплоть до XII вка существовали невольничьи рынки. Притомъ же не малое число свободныхъ людей добровольно отказывалось отъ независимости, такъ какъ она представляла для нихъ больше неудобствъ, нежели выгодъ, и потому они продавали себя въ рабство, также какъ и своихъ дтей, ради того только, чтобы ихъ кормили. Такимъ образомъ, посл завоеванія, какъ и до него, существовали домашніе рабы, вольноотпущенники, колонисты и крпостные, прикрпленные къ плугу, но съ теченіемъ времени вс эти различныя формы рабства сравнялись. Большинство сельскихъ рабовъ превратилось въ крпостныхъ и вс формы зависимаго состоянія сдлались вчными. Ремесленники были также порабощены. Въ Галліи, посл римскаго завоеванія, ремесленники образовали корпораціи по образцу тхъ, которыя существовали въ остальной имперіи, но эти корпораціи были снесены потокомъ завоеванія, германцы обратили ихъ въ крпостныхъ и включили въ составъ своихъ крестьянъ, обложивъ ихъ такими же податями и оброкомъ, законы въ различныхъ германолатинскихъ королевствахъ не длали никакого различія между отдльными категоріями рабства и явились только компромиссомъ между древнегерманскими обычаями и римскими законами.

Соціальная классификація во всхъ варварскихъ государствахъ была очень несложна. Нація раздлялась на два класса: свободныхъ и рабовъ, у визиготовъ эти ^послдніе подраздлялись еще на сельскихъ и на домашнихъ рабовъ. Вольноотпущевники составляли промежуточный классъ, они уже не были рабами, но обязаны были нести извстныя повинности и сопровождать своихъ патроновъ на войну. За исключеніемъ боле широкаго примненія законовъ о вір (Wehrgeld), распространяемаго и на классъ вольноотпущенниковъ, юридическая цнность которыхъ занимала среднее положеніе между цнностью свободнаго человка и крпостного,— общая организація галлогерманскихъ монархій мало чмъ отличалась отъ организаціи римской имперіи, и варвары сохранили даже фискальную администрацію Рима.

Во глав германоримскаго общества находился король, абсолютный монархъ, окруженный знатными и ленными владльцами и затмъ порабощенной толпой, на которую возложены были вс земледльческія работы, сюда надо еще прибавить многочисленный классъ духовенства, вступившій въ соглашеніе съ господствующимъ классомъ и пользовавшійся даже еще большими привилегіями. Средневковая организація только еще боле укрпила такое положеніе вещей, такъ какъ сдлала наслдственными пожизненные удлы и превратила высокопоставленныхъ сановниковъ церкви въ крупныхъ владльцевъ, а также дала имъ право взимать десятину. По закону можно было оставаться свободнымъ человкомъ, не будучи ни землевладльцемъ, ни аббатомъ, но фактически это было трудно выполнить, такъ какъ человкъ, не имвшій ни покровителя, ни господина, лишенъ былъ возможности существовать, поэтому-то мелкіе землевладльцы почти бывали вынуждены отказываться отъ свободы и обращаться либо въ колонистовъ, либо въ крпостныхъ, чтобы только пользоваться покровительствомъ владльца или монастыря. Такимъ образомъ классъ свободныхъ людей въ средневковомъ обществ былъ весьма немногочисленный. Крпостные раздлялись на дв категоріи: крпостныхъ, прикрпленныхъ къ земл, и такихъ, которые должны были выплачивать извстную ренту. Прежнее крпостное состояніе, первыхъ вковъ германскаго завоеванія, съ теченіемъ времени видоизмнило свой характеръ, но крпостные, тмъ не мене, не могли ни распоряжаться своимъ добромъ, ни вступать въ браки безъ разршенія своего господина. Между ними и ихъ владльцами не было ничего общаго и даже въ 1614 году, когда уже въ значительной степени, миновалъ средневковой періодъ варварства, во времена генеральныхъ штатовъ дворяне съ негодованіемъ протестовали противъ заявленія одного депутата, сравнившаго короля съ отцомъ троихъ дтей: духовенства, дворянства и третьяго сословія. ‘Мы отвергаемъ всякое братство,— воскликнули они,— и вовсе не желаемъ, чтобы дти нашихъ чеботарей называли насъ своими братьями. Между ними и нами столько же разницы, сколько между господиномъ и его лакеемъ!’

Безъ сомннія, въ интересахъ самого владльца было покровительствовать своимъ крпостнымъ и оказывать имъ справедливость. Но до XII вка ничто ихъ къ этому не обязывало. Въ 1439 году, въ генеральныхъ штатахъ Ормана такъ изображалось положеніе народа: ‘Богу одному извстно,— восклицалъ Ювеналъ Лезюрсенъ,— какъ много выстрадалъ бдный народъ отъ тхъ, кто обязанъ былъ о немъ заботиться… Ихъ сажали въ тюрьмы, заковывали въ кандалы, бросали въ ямы, наполненныя нечистотами и всякою гадостью, и оставляли ихъ умирать съ голоду… Однихъ поджаривали, другимъ выбивали зубы до тхъ поръ, пока они не платили… Отцовъ и мужей убивали на глазахъ дочерей и женъ, которыхъ тутъ же насиловали. И вс эти преступленія совершались не врагомъ, а тми, кто называетъ себя слугами короля… И если народъ не платилъ, то сжигались деревни и церкви, со всми людьми, находящимися въ нихъ, такъ что въ живыхъ не оставалось ни рабочей лошади, никакого скота, и изъ ста человкъ — ни одного!’

Положеніе крпостного было, дйствительно, ужасно, права владльца одновременно распространялись и на него самого, и на его имущество. Безъ разршенія своего владльца крпостной не имлъ права вступать въ бракъ, и если онъ это сдлалъ, то долженъ былъ уплатить штрафъ и бракъ расторгался. Это право напоминало то, которое существовало въ древнемъ Рим, гд господинъ имлъ право регулировать по произволу приростъ своихъ работъ. Такое же древнее право — ‘право господина’ (le Droit du Seigneur) держалось почти до XVII столтія. Въ одномъ документ, относящемся къ 1538 году, говорится: ‘Если кто-нибудь изъ принадлежащихъ ему мужчинъ женится, то прежде, чмъ сойтись со своею женой, долженъ привести ее къ своему господину, чтобы онъ воспользовался ею… Если у нихъ родится ребенокъ мужескаго пола, то онъ будетъ свободнымъ, потому что онъ можетъ быть зачатъ отъ господина въ первую ночь’. Въ одномъ приговор 1302 года присуждаются къ наказанію двое супруговъ, воспротивившихся этому праву господина.

Крпостные фактически находились въ полной зависимости отъ своего господина. Хотя на крпостного, прикрпленнаго къ земл, возлагались закономъ только извстныя опредленныя повинности, но, на самомъ дл, онъ долженъ былъ покоряться произволу и насилію. Въ 1260 году одинъ юристконсультъ писалъ: ‘Въ силу нашихъ обых чаевъ между нами и мужикомъ нтъ другого судьи, кром Бога’. Въ 1610 году другой писатель выразился слдующимъ образомъ: ‘Владльцы взяли такую силу надъ своими подданными, что заставляютъ ихъ исполнять массу всевозможныхъ работъ изъ одной только боязни быть избитыми палками или другимъ оружіемъ’.

Въ генеральныхъ штатахъ 1560 года раздавались жалобы на то, что крестьянамъ приходилось самимъ впрягаться въ плугъ, чтобы замнить скотъ, который у него былъ отнятъ. Такая степень нищеты существовала, однако, только въ абсолютно варварскихъ странахъ.

Согласно произвольному дленію исторіи, средніе вка оканчиваются какъ разъ взятіемъ Константинополя въ 1453 году. А между тмъ, возмутительныя злоупотребленія феодализма существовали во Франціи вплоть до революціи, въ Россіи — почти до нашей эпохи, а въ Англіи Эдмондъ Спенсеръ писалъ въ 1596 году: ‘Землевладлецъ — настоящій тиранъ, арендаторъ — настоящій рабъ, а крестьянинъ — еще боле несчастенъ, чмъ рабъ, потому что господинъ кормитъ своего аба, а тутъ рабъ кормитъ своего господина’.

Дйствительно, феодальнаго крпостного слдуетъ называть рабомъ, такъ какъ положеніе его мало чмъ отличалось отъ положенія сельскаго раба въ древнія времена. Правосудія для него не существовало, это роскошь, которая была доступна только свободнымъ людямъ. Описаніе бдствій сельскаго населенія Франціи, сдланное Артуромъ Юнгомъ чуть ли не наканун французской революціи, пріобрло большую извстность и достоврность его подтверждается оффиціальными документами. Въ самомъ дл, французскій крестьянинъ доведенъ былъ всяческими притсненіями, поборами и вымогательствами до крайней степени нищеты, и бдствія его были неисчислимы, но такое ужасное положеніе вещей не представляло ничего новаго и въ средніе вка было самымъ обыкновеннымъ явленіемъ. Чтобы какъ-нибудь избжать этого и были основаны различныя средневковыя общины и ассоціаціи.

Я уже нсколько разъ указывалъ, что общія бдствія обыкновенно пробуждаютъ въ человк старинные инстинкты солидарности, и слабые и угнетаемые пробуютъ тогда объединиться. Такъ было и во времена феодальныхъ бдствій. Сначала образовались сельскія общины, вроятно, по примру религіозныхъ общинъ, затмъ городскія.

Сельскія общины были устроены крпостными, живущими вмст, иногда даже подъ одною кровлей, и управлялись выборнымъ изъ своей среды, который и былъ ихъ представителемъ передъ владльцемъ, помщикомъ. Обыкновенно владльцы даже поощряли образованіе подобныхъ ассоціацій, такъ какъ, такимъ образомъ, полученіе оброка и исполненіе повинностей было боле обезпеченнымъ. Хозяйство въ такой общин было общимъ и члены изъ своей среды выбирали администратора. Дтей воспитывали вмст, старики же подавали совты, и каждый въ общин долженъ былъ нести извстный трудъ, сообразно своему возрасту и полу. Внутренняя организація такихъ ассоціацій отчасти напоминаетъ русскій деревенскій ‘міръ’ и сербскія общины. Въ Ньевр одна изъ такихъ общинъ, ‘la Communaut des Sault’, просуществовала до нашихъ дней. Быть можетъ, такія общины послужили, если не образцами, то примромъ для буржуа и городскихъ ремесленниковъ.

Средневковые ремесленники вышли, также какъ и ремесленники древности, изъ рядовъ свободныхъ людей, не имвшихъ средствъ къ жизни, и вольноотпущенниковъ. Имъ нужно было работать, чтобы жить и надо было поневол соглашаться на вс условія, которыя имъ ставилъ владлецъ земли, т. е. помщикъ. Ремесленникъ, совершенно также какъ и крпостной, подвергался всевозможнымъ стсненіямъ и долженъ былъ нести тяжелыя повинности. Но еще задолго до возникновенія общинъ, образованіе которыхъ сопровождалось даже иной разъ кровопролитною борьбой, существовали въ разныхъ мстахъ ассоціаціи ремесленниковъ по образцу сельскихъ общинъ. Это были ‘безмолвныя ассоціаціи’, образовавшіяся безъ всякихъ формальностей и договоровъ, членами которыхъ были часто родные и свободные люди, живущіе подъ одною кровлей. Домъ, очагъ и столъ были общими. Избранный глава такой общины былъ ея представителемъ передъ закономъ и заключалъ отъ своего имени договоры. Хозяйствомъ также завдывала одна изъ избранныхъ женщинъ. Можно было по желанію выйти изъ этой ассоціаціи и тогда уходившій получалъ извстную сумму, одинаковую для всхъ, вступать же въ такую ассоціацію можно было лишь съ согласія ея членовъ. Такого рода ассоціаціи занимались какимъ-нибудь промысломъ или торговлей. Одновременно съ такими ассоціаціями стали возрождаться и прежнія рабочія корпораціи, древнія коллегіи, уничтоженныя было германскимъ нашествіемъ. Они начали появляться въ разныхъ мстахъ какъ разъ въ такое время, когда весь христіанскій міръ, охваченный безуміемъ, съ ужасомъ ожидалъ конца міра. Этотъ страхъ побуждалъ строить какъ можно больше церквей и вызвалъ образованіе корпорацій каменщиковъ, масоновъ (francs-maons), которые даромъ предлагали свои услуги епископамъ и настоятелямъ монастырей. Цлыя деревни присоединялись къ этимъ строителямъ и отправлялись по городамъ строить соборы. Однако, настоящая организація ремеслъ состоялась только въ XII и XIII вкахъ. Тогда образовались добровольныя ассоціаціи всхъ городскихъ ремесленниковъ, занимающихся одною и той же профессіей. Эти ассоціаціи или цли представляли общество, оказывавшее покровительство своимъ членамъ и защищавшее ихъ отъ конкурренціи и злоупотребленій владльцевъ. Каждый такой цехъ имлъ свой уставъ и пользовался экономіей труда. Въ составъ его входили подмастерья, рабочіе и мастера. Число подмастерьевъ было ограничено, также какъ и продолжительность ученія. Чтобы получить званіе мастера, надо было сдлать какое-нибудь образцовое произведеніе, но впослдствіи это было замнено внесеніемъ довольно крупной суммы. Во избжаніе конкурренціи, число мастеровъ въ цехахъ было также ограничено и иногда кандидатамъ долго приходилось ждать, пока откроется вакансія. Конечно, вс выгоды приходились на долю мастеровъ, державшихъ въ зависимости подмастерьевъ и рабочихъ, но званіе мастера также получалось не безъ труда и довольно крупныхъ затратъ. Владльцы, съ своей стороны, также подвергли цехи очень строгой регламентаціи и навязали имъ весьма неудобныя для нихъ права, сильно стснявшія ихъ дятельность. Количество и всъ матеріала, нужнаго для издлій, форма, и даже самый способъ фабрикаціи — все это было заране строго опредлено.

Кузнецъ, напримръ, не имлъ права ни сдлать, ни продать ключа, такъ какъ это было дломъ слесаря. Портному запрещалось чинить платье, а лоскутнику — сшить новое платье. Поздне королевская власть еще усилила эту стснительную регламентацію, сохранившуюся до самой революціи, и въ особенности Кольберъ превратилъ ее во всеобщую тираннію. Одинъ изъ его ордонансовъ 1669 года какъ будто написанъ въ Кита и опредляетъ для каждой матеріи длину и ширину куска, число нитокъ, качество матеріала и способъ фабрикаціи. Кольберъ подалъ примръ и въ 1755 году уже вышло запрещеніе продажи цвтнаго полотна, такъ какъ это могло повредить фабрикаціи шелковыхъ и шерстяныхъ издлій, и даже изданы были ордонансы, предписывающіе приказчикамъ срывать съ женщинъ платья изъ такого полотна, если он появлялись въ этихъ платьяхъ въ публик. Торговля же этимъ товаромъ наказывалась каторжными работами.

При такомъ режим только одинъ родъ промышленности могъ существовать — мелкій, кустарный промыселъ, имвшій свои неудобства, но съ соціальной точки зрнія представлявшій большій выгоды. Крупная промышленность, принесшая столько добра и въ то же время столько зла, начала развиваться только къ концу XVIII вка, тогда, когда вс прежнія оковы были разрушены и для спекуляціи открылось широкое поле.

Самою распространенною формою рабства въ средніе вка было крпостное состояніе, рядомъ съ которымъ, однако, существовало и настоящее рабство, какъ въ древнія времена. Религія допускала это, подъ условіемъ лишь, чтобы рабы не были христіане и поэтому въ XIV и XV вкахъ у венеціанцевъ были домашіе рабы. Въ 1289 году миланское правительство воспретило продажу крпостныхъ отдльно отъ земли, изъ чего слдуетъ, что эта продажа дозволялась раньше. У папъ были рабы мусульмане, доставляемые имъ родосскими и мальтійскими рыцарями. Въ дйствительности рабство держалось въ Италіи до конца XVII вка.

Конечно, рабство и крпостное состояніе нельзя согласовать съ великими гуманитарными принципами первобытнаго христіанства, но средневковая религія уже не была религіей первыхъ христіанъ и церковь тмъ охотне поддерживала феодальныя злоупотребленія, что она сама извлекала изъ этого выгоды. Епископы и аббаты были очень важными лицами и безъ всякаго зазрнія совсти пользовались своими правами. Власть духовенства была даже больше власти принцевъ и дворянъ, такъ какъ она была одновременно и свтской, и духовной. Никто не завщалъ своего имущества и не дарилъ ничего феодальнымъ владльцамъ, но каждый добрый христіанинъ считалъ своимъ долгомъ оставить что-нибудь церкви. Паническій страхъ, овладвшій людьми въ 1000 году, былъ чрезвычайно выгоденъ духовенству. Люди съ какою-то лихорадочною поспшностью спшили избавиться отъ презрнныхъ земныхъ богатствъ, полагая, что за это они получатъ небесныя блага, гораздо боле драгоцнныя. Но посл 25-го марта 1000 года, проведеннаго въ церквахъ, на колняхъ, въ ожиданіи того, когда прозвучитъ трубный гласъ, страхъ разсялся. Однако, то, что было отдано церкви, и осталось въ ея рукахъ, такъ что во владніи различныхъ аббатствъ оказались тысячи семействъ крпостныхъ. Эти крпостные обязаны были выплачивать повинности деньгами и натурой, не считая различныхъ произвольныхъ налоговъ и барщины. Посл каждаго сезона священники взимали десятинный сборъ со всхъ продуктовъ и взимали его сначала съ сырыхъ продуктовъ, затмъ уже съ издлій, такъ, напримръ, при уборк хлба они взимали десятинный сборъ сначала со сжатыхъ хлбныхъ злаковъ, затмъ съ зерна, полученнаго посл молотьбы, затмъ съ муки и, наконецъ, съ испеченныхъ хлбовъ. Никакая земля не была избавлена отъ этого сбора въ пользу духовенства, но зато земля, принадлежащая духовенству была избавлена отъ другихъ повинностей.

Духовенство обращалось со своими крпостными ничуть не лучше свтскихъ владльцевъ и облагало ихъ совершенно такими же повинностями и въ нкоторомъ отношеніи крпостные духовенства пользовались даже еще меньшею свободой. Въ конц концовъ духовенство превратило своихъ крпостныхъ въ ремесленниковъ и устроило фабрики и мастерскія, гд работали мужчины и женщины. Спеціальныя мастерскія женщинъ носили даже названіе ‘гинекеевъ’ и нравственность въ такихъ учрежденіяхъ стояла столь низко, что слова ‘женщина изъ гинекея’ были синонимомъ куртизанки.

Имя въ рукахъ столько разнообразныхъ средствъ къ достиженію богатства, духовенство, конечно, должно было сильно и быстро разбогатть. Во Франціи къ концу XVIII вка доходы духовенства равнялись 400 милліонамъ, не считая десятиннаго сбора и сбора пожертвованій. Церковь поэтому поддерживала крпостное состояніе насколько только возможно, и, благодаря Вольтеру, всмъ уже извстно теперь, что наканун революціи каноники въ Сенъ-Клод владли 12.000 крпостныхъ, съ которыми обращались совершенно такъ, какъ въ средніе вка. Между прочими правами приходъ пользовался правомъ наслдовать посл своихъ крпостныхъ, но обязанъ былъ доставлять этимъ послднимъ лкарства и врачей. Вольтеръ увряетъ, однако, что онъ самъ слышалъ, какъ агентъ одного прихода отвтилъ хирургу Морецу слдующими словами на его требованіе вознагражденія за лченіе двухъ крпостныхъ. ‘Вмсто того, чтобы платить вамъ за это, приходъ долженъ былъ бы васъ наказать, такъ какъ въ прошломъ году вы вылчили двухъ крпостныхъ, посл смерти которыхъ мои хозяева наслдовали бы 1.000 экю’.

Надо прибавить, впрочемъ, что приходъ Сенъ-Клодъ упорно отстаивалъ средневковые порядки, между тмъ какъ многіе монастыри послдовали за теченіемъ, вызвавшимъ въ XII вк отпущеніе на волю крпостныхъ, по крайней мр, которые не были личными крпостными и могли отречься отъ своего господина и искать убжища въ свободныхъ городахъ. Но, разумется, какъ духовенство, такъ и свтскіе владльцы, если отпускали на волю своихъ крпостныхъ, то причтомъ всегда старались соблюсти свои личныя выгоды, о какихъ-либо гуманитарныхъ соображеніяхъ тутъ не могло быть и рчи. Одинъ изъ средневковыхъ законовдовъ, Бомануаръ, говоритъ, что отпущеніе на волю крпостныхъ было даже выгодно владльцамъ, и въ сущности, оковы крпостничества не вполн спадали и бывшій крпостной долженъ былъ нести множество повинностей, при томъ же, хотя онъ и пользовался свободою передвиженія и могъ располагать своимъ добромъ при жизни, но, тмъ не мене, посл него наслдовалъ владлецъ. Чтобы избжать этого, такіе крпостные организовали земледльческія общины, имущество которыхъ было нераздльно.

Въ теоріи можно было бы думать, что феодальный режимъ уничтожитъ бродяжничество и нищенство. Но ничего подобнаго не было и бродяги, нищіе, бглые крпостные, воры и вообще павшіе люди всякаго рода кишли повсюду, составляя настоящую соціальную язву, отъ которой страдало общество. Съ людьми этого сорта во всей Европ обращались очень строго. Въ Англіи королевскіе указы приказывали ловить ихъ и вшать. Во Франціи также бродягъ и публичныхъ женщинъ подвергали ссылк въ каторжныя работы на далекіе острова.

Средневковой крпостной былъ ничуть не мене несчастенъ, чмъ древній рабъ, и поэтому крпостные, также какъ и рабы въ древности, не разъ устраивали возстанія и въ сущности такія возстанія рабовъ во вс времена носили традиціонный характеръ, такъ какъ цпь ихъ не прерывалась никогда. Если не было крупныхъ возмущеній, то боле мелкія вспыхивали постоянно, то въ одномъ, то въ другомъ мст Европы. Въ XIV вк крестьяне въ ‘Haut Valais’ придумали особенный способъ избавляться отъ своихъ притснителей бароновъ. Способъ этотъ назывался ‘mazza’ и состоялъ въ слдующемъ: если какой-нибудь баронъ становился черезчуръ стснительнымъ, то крестьяне длали изъ дерева статую, которая должна была служить его изображеніемъ, и называлась ‘mazza’. Эту статую носили изъ дома въ домъ и каждый, подававшій свой голосъ за осужденіе барона, долженъ былъ вбить въ нее гвоздь. Затмъ, когда вся ‘mazza’ была покрыта гвоздями, ее ставили у дверей осужденнаго такимъ образомъ барона. Обыкновенно этотъ послдній спасался въ такихъ случаяхъ бгствомъ и замокъ его разрушался. Но эти таинственные приговоры, исполнители которыхъ оставались неизвстными, всегда дйствовали на воображеніе притснителей. ‘Mazza’, конечно, представляла грубый заговоръ, организованный лишь на одинъ день, но онъ послужилъ зародышемъ другихъ тайныхъ ассоціацій или обществъ, лучше организованныхъ и дйствительно наложившихъ нкоторую узду на произволъ властителей.

Длинный историческій періодъ, который охватываетъ эволюцію рабства, начиная отъ среднихъ вковъ вплоть до нашего времени, былъ чрезвычайно богатъ всякаго рода катастрофами и насиліями. Весь этотъ періодъ представлялъ непрерывный рядъ войнъ, большихъ и маленькихъ насилій, которымъ въ особенности подвергались порабощенные классы, вдругъ проникавшіеся духомъ непокорности. Но вс эти ужасы не вызвали никакихъ перемнъ въ крпостномъ состояніи и не имли на него никакого вліянія. Тмъ не мене, крпостное состояніе, подмываемое медленно и постепенно, въ конц концовъ исчезло и превратилось въ наемный трудъ, по эта реформа явилась результатомъ медленной и мирной эволюціи и, главнымъ образомъ, учрежденія общинъ. Въ начал свободные ремесленники и освобожденные крпостные образовали ремесленныя корпораціи. Затмъ, воспользовавшись благопріятными обстоятельствами и сдлавшись боле многочисленными, эти корпораціи образовали городскія группы, съ которыми уже владльцамъ приходилось поневол считаться и за которыми они должны были признать права на независимое существованіе. Все боле и боле разростаясь, эти промышленныя и торговыя группы, въ свою очередь, составили силу, привлекли въ свою среду тысячи крпостныхъ и вольноотпущенныхъ и захватили въ руки всю продуктивную промышленность и, разбогатвъ, въ свою очередь, составили средній классъ между классами крпостныхъ и кастою вельможъ. Съ этого времени владльцы сочли выгодне для себя дать свободу своимъ крпостнымъ, но, разумется, на условіяхъ уплаты извстнаго вознагражденія и выполненія извстныхъ повинностей. Такимъ образомъ, крпостные превратились въ крестьянъ, въ принцип свободныхъ, но продолжавшихъ переносить всякія притсненія и произволъ владтельныхъ классовъ и подвергавшихся вымогательствамъ со стороны казны и всякимъ грубымъ насиліямъ со стороны войскъ. Но, тмъ не мене, быть свободнымъ, хотя бы только въ принцип, составляло уже огромное преимущество, хотя бы только нравственное, оно, во всякомъ случа, дйствовало какъ своего рода психическій ферментъ, побуждая страдающаго отъ несправедливостей крестьянина и ремесленника сдлать еще шагъ впередъ къ окончательному разрыву своихъ цпей. Феодальному режиму былъ нанесенъ смертельный ударъ французской революціей, и посл нея во Франціи уже не было ни рабства, ни крпостного состоянія, и мало-по-малу Европа повиновалась великому импульсу, данному ей. Сначала въ Германіи, а затмъ въ Россіи была введена реформа мирнымъ путемъ, посредствомъ законодательныхъ мропріятій, исходящихъ свыше. Правящіе классы поняли необходимость этого, но они поняли въ то же время, что, въ сущности, порядокъ вещей мало измняется отъ этого и что наемный трудъ можетъ вполн замнить крпостной, совершенно такъ же, какъ крпостное состояніе замнило рабство, и что на самомъ дл такой трудъ представляетъ то же крпостное состояніе, но лишь въ смягченномъ вид, такъ какъ сохраняетъ въ сил всю главную суть древнихъ привилегій.

Глава XVII.

Прошлое, настоящее и будущее труда.— Необходимость соціальнаго труда.— Равноправный трудъ.— Происхожденіе человческаго рабства.— Женскій трудъ въ первобытныхъ обществахъ.— Домашніе и сельскіе рабы.— Домашнія животныя.— Невольничьи набга.— Различныя причины рабства.— Первоначальныя права господина.— Происхожденіе крпостного состоянія.— Происхожденіе наемнаго труда.— Трудъ женщинъ и рабовъ.— Мастерскія рабовъ.— Наемный рабочій.— Образованіе пролетаріата.— Рабочія коллегіи.— Пролетаріатъ замняетъ крпостное состояніе.— Современное рабство.— Негроторговля.— Прежніе и ныншніе законтрактованные рабочіе.— Современный наемный трудъ.— Крупная промышленность.— Меркантильное производство.— Безжалостная эксплуатація женщинъ и дтей.— Роковыя послдствія фабричнаго труда.— Жестокость экономическихъ теоретиковъ.— Протесты живыхъ орудій труда.— Будущее труда.— Необходимость уничтоженія наемнаго труда.— Эволюція и революція.— Конечная цль и средства къ ея достиженію.

Въ предшествующихъ главахъ мы разсмотрли, какимъ образомъ каждая раса и каждый народъ организовали соціальный трудъ. Мы видли, что такъ или иначе, съ большею или меньшею грубостью, абсолютно необходимое для существованія сколько-нибудь сложныхъ обществъ количество труда, всегда составляло удлъ только одной извстной части населенія, находившейся въ порабощеніи. Этотъ трудъ надо было выполнить во что бы то ни стало, такъ какъ всякая соціальная жизнь непремнно создаетъ искусственныя условія, и всякая аггломерація человческихъ существъ или же вообще организованныхъ индивидовъ непремнно требуетъ устройства спеціальныхъ убжищъ, спеціальныхъ способовъ для пропитанія всей соціальной группы, для воспитанія молодого поколнія, борьбы съ соперничествующими обществами и въ общемъ, слдовательно, нуждается въ значительной сумм соціальнаго труда.

A priori ничего нтъ невозможнаго въ томъ, чтобы эта полезная работа была распредлена равномрнымъ образомъ между всми членами ассоціаціи, и дйствительно такъ бываетъ до тхъ поръ, пока соціальная жизнь и нужды остаются очень несложными. Но даже и въ такихъ случаяхъ, если только аггломерація многочисленна, ея члены считаютъ боле выгоднымъ спеціализировать трудъ и образовать классы, которые и должны выполнять только извстныя функціи. Мы видли уже, что нкоторыя породы муравьевъ разршаютъ эту соціальную проблему посредствомъ раздленія и спеціализаціи функцій. Мы видли также, что нкоторыя изъ этихъ муравьиныхъ обществъ существуютъ исключительно только благодаря рабству, поддерживаемому воинственными набгами, какъ это наблюдалось и во многихъ человческихъ обществахъ. Но, кром того, эти муравьиныя общины служатъ намъ драгоцннымъ указаніемъ того, какъ дйствуетъ долговременное существованіе общиннаго режима, уничтожающаго въ конц концовъ индивидуальный эгоизмъ и замняющаго его широкимъ альтруизмомъ, до такой степени, что самки, исключительно занятыя воспроизводительною функціей и не принимающія никакого участія въ соціальной жизни, лишаются, повидимому, совершенно материнскаго инстинкта, столь могущественнаго у другихъ породъ, между тмъ какъ безплодныя работницы, дочери этихъ самыхъ матерей, нисколько не заботящихся о своемъ потомств, посвящаютъ себя исключительно воспитанію молодого поколнія и всегда бываютъ готовы жертвовать собою для этого поколнія, потому что широкое развитіе могущественнаго соціальнаго инстинкта подавило у нихъ вс остальныя чувства. Этотъ альтруистическій инстинктъ встрчается у всхъ породъ рабочихъ муравьевъ, однако, рабовладльческіе инстинкты, встрчающіеся только у нкоторыхъ породъ, развились у нихъ, вроятно, не такъ давно. Въ общинахъ же другихъ муравьевъ нтъ рабовъ, работницы рождаются въ самой же общин, никакая воинственная каста не властвуетъ надъ ними, и он вполн добровольно и свободно работаютъ для общины и защищаютъ ее, если понадобится.

Рабство, однако, не составляетъ необходимости для поддержанія существованія боле или мене первобытныхъ обществъ, и въ самомъ дл мы не находимъ его ни у фуэджійцевъ, ни у готтентотовъ, ни у большинства эскимосовъ, краснокожихъ, австралійцевъ и др., они жили и живутъ до сихъ поръ, не имя рабовъ. Чтобы идея рабства явилась у людей, необходимы были извстныя условія, изъ которыхъ самымъ главнымъ было сознаніе возможности извлечь выгоды изъ раба. Если этой возможности не было, то побжденнаго врага предпочитали лучше убивать, нежели обращать въ рабство. Часто, убивъ побжденныхъ, ихъ съдали, и мы видли, что у дикихъ расъ побды всегда завершаются подобными каннибальскими пиршествами, если же эти расы сохраняли своихъ плнныхъ, то большею частью лишь для того, чтобы обращать ихъ въ убойный скотъ, въ резервный пищевой матеріалъ. Но въ ожиданіи того времени, когда этихъ плнныхъ придется употребить въ пищу, стали пробовать извлечь изъ нихъ другую пользу и такимъ образомъ на плнныхъ стали возлагать разныя тяжелыя работы, а плнницы часто бывали наложницами. Мало-по малу какъ т, такъ и другія превратились въ мновую цнность, возникла торговля военноплнными, но эта безкровная утилизація плнныхъ приняла боле широкіе размры лишь съ развитіемъ скотоводства и земледлія, когда возникла необходимость возложить на плнника или плнницу нкоторыя необходимыя, но тяжелыя и непріятныя работы. Однако, то обстоятельство, что мужчины всегда имли подъ рукой прирожденныхъ рабовъ, своихъ женъ, на которыхъ они могли взвалить весь утомительный трудъ и надъ которыми имли самыя неограниченныя права, въ значительной мр препятствовало введенію рабства у первобытныхъ народовъ. Но даже, со введеніемъ рабства, женщинамъ пришлось въ начал раздлять этотъ трудъ съ рабами и работать рядомъ съ ними. Надо замтить, что сначала уводили во время набговъ преимущественно женщинъ и дтей, для того, чтобы обратить ихъ въ рабство, такъ какъ ими легче было управлять, легче было поработить ихъ и усмотрть за ними, нежели за плнными мужского пола. Весьма вроятно даже, что первые рабы мужского пола выросли и воспитались въ дом побдителя, взявшаго ихъ въ плнъ въ дтскомъ возраст вмст съ ихъ матерью. Для того, чтобы превратить въ раба взрослыхъ людей, нужно было располагать боле серьезными принудительными средствами, чмъ т, которыя примнялись по отношенію къ женщинамъ и дтямъ.

Въ этихъ обществахъ, уже вступившихъ на путь цивилизаціи, обладавшихъ домашнимъ скотомъ и занимавшихся въ большей или меньшей степени земледліемъ, скоро образовались дв категоріи рабовъ: т, которые всегда оставались подъ рукой — домашніе рабы, и т, которыхъ употребляли либо для полевыхъ работъ, либо для ухода за скотомъ. Первые, домашніе рабы, были боле подчинены капризамъ своихъ владльцевъ, но обыкновенно съ ними обращались лучше и они принимали участіе въ общей жизни семьи своего владльца, какъ бы составляя ея членовъ. Другіе рабы, сельскіе, проводившіе большую часть жизни вдали отъ своихъ владльцевъ, зачастую уподоблялись ими рабочему скоту. Что касается домашнихъ животныхъ, то слдуетъ замтить, что люди очень поздно начали утилизировать какъ механическую силу, вьючный скотъ, способный замнить отчасти женщинъ и рабовъ. Очень, очень долго домашнія животныя служили только для пропитанія, и если въ Египт въ прежнія времена, а въ Кита и у туареговъ въ настоящее время, можно видть женщинъ, запряженныхъ вмст съ рабами въ плугъ, то въ первобытные періоды цивилизаціи такое зрлище, по всей вроятности, представляло самое обыкновенное явленіе.

То, что рабское населеніе въ самомъ начал явилось результатомъ войнъ и набговъ, подтверждается наблюденіемъ надъ всми человческими расами, но когда рабство боле прочно организовалось, то явились и другіе источники, пополнявшіе его ряды и также одинаково встрчающіеся у всхъ народовъ. На первомъ мст, конечно, надо поставить естественный приростъ рабскаго населенія, такъ какъ рабство, за небольшими исключеніями, было наслдственнымъ во всхъ странахъ, причемъ владльцы руководили этимъ приростомъ ради своихъ личныхъ интересовъ. Затмъ источникомъ рабства служила продажа дтей родителями, женъ мужьями, а также судебные приговоры, неуплаченные долги и, наконецъ, добровольное отреченіе отъ свободы, послднее бывало вызвано обыкновенно крайнею нищетой.

Права владльцевъ надъ рабами всегда были чрезмрными и рабы совершенно приравнивались къ вещи. Но мало-по-малу, по мр развитія цивилизаціи, нравы эти смягчались. Въ начал владлецъ пользовался всми правами, безъ исключенія, и въ нкоторыхъ странахъ, напримръ, въ Египт, Индіи и первобытномъ Рим законы оказывали покровительство скоту раньше, чмъ рабу, и по всей вроятности первые покровительственные законы, относящіеся къ рабамъ, образовались подъ вліяніемъ городского и домашняго рабства. Нельзя же было вчно обращаться какъ съ животными съ тми людьми, съ которыми приходилось имть постоянныя сношенія и которые въ силу тснаго соприкосновенія съ жизнью семьи, принимали участіе во всхъ ея горестяхъ и радостяхъ. Женщины, въ особенности молодыя, зачастую служившія наложницами своему господину, вызывали къ себ боле мягкое отношеніе и въ конц концовъ пробилось, наконецъ, сознаніе, что рабы,— несчастныя созданія, занимавшія такое низкое соціальное положеніе, принадлежатъ все-таки къ человческому роду, и сначала обычай, а затмъ уже и законъ далъ имъ нкоторый минимумъ правъ. Тогда былъ составленъ спеціальный кодексъ, регулирующій положеніе раба, и хотя это законодательство и оказывало нкоторое покровительство рабу, но, тмъ не мене, оно отличалось крайнею несправедливостью и пристрастіемъ. Во всхъ случаяхъ рабъ подлежалъ боле строгому наказанію, нежели свободный человкъ, совершившій такой же проступокъ, рабу недозволялось имть собственность, жениться и т. д. Рабъ представлялъ все-таки вещь, которую всегда можно было отдать, продать, подвергать истязаніямъ и т. п., и только не дозволено было увчить и убивать. Законъ устанавливалъ также формальности, обязательныя въ случа отпущенія раба на волю, и регулировалъ положеніе рабынь, имющихъ ребенка отъ своего господина, и положеніе этихъ дтей.

Для полнаго развитія этой эволюціи рабства понадобились тысячи годовъ и въ это время возникла другая, боле смягченная форма рабства — крпостное состояніе, утвердившееся рядомъ съ рабствомъ въ собственномъ смысл этого слова. Но крпостное состояніе возникло исключительно только на почв сельской эксплуатаціи и не имло никакого отношенія къ домашнему рабству. Оно обязано было своимъ происхожденіемъ завоеванію цлой страны, массовому порабощенію цлаго населенія сравнительно немногочисленными завоевателями. При такихъ условіяхъ, въ самомъ дл, только минимальную часть покореннаго населенія можно было утилизировать въ качеств домашнихъ рабовъ или съ цлью продажи. Съ другой стороны, какую же выгоду могла принести побдителямъ опустошенная страна? Безъ сомннія, было практичне и полезне оставить земледльцевъ на ихъ поляхъ, пастуховъ у ихъ стадъ, и вмсто того, чтобы посягать на личность побжденныхъ, обложить ихъ данью, разъ навсегда установленною, прикрпить къ земл и сдлать изъ нихъ крпостныхъ или колонистовъ, которые бы правильно уплачивали дань продуктами земли — если они земледльцы, скотомъ — если они занимаются скотоводствомъ, ремесленными издліями, трудомъ — если они ремесленники, и деньгами — если они купцы. Личная свобода, предоставленная крпостнымъ, была, однако, весьма относительная, такъ какъ имъ также не разршалось ни имть собственность, ни передавать по наслдству, ни вступать въ бракъ безъ согласія владльца и т. д., но крпостныхъ нельзя было продавать безъ земли и судьба ихъ была тсно связана съ судьбою этой послдней. Въ нкоторыхъ случаяхъ, относящихся, напримръ, къ извстной категоріи средневковыхъ крпостныхъ, этимъ послднимъ предоставлялось право разрывать договоръ и уходить отъ своего господина, но они должны были оставить ему все свое имущество.

Какъ рабство, такъ и крпостное состояніе имло весьма разнообразные источники. Главнымъ источникомъ была, конечно, война, но многіе крпостные были вольноотпущенниками и еще чаще — несчастными, лишенными всякихъ средствъ къ существованію и искавшими спасенія въ крпостномъ состояніи, которое имъ все-таки обезпечивало кусокъ хлба и нкоторое покровительство, такъ какъ въ такомъ обществ, гд господствуютъ насилія и царитъ несправедливость, свобода представляетъ роскошь, совершенно недоступную слабымъ. Разъ учрежденное крпостное состояніе начало развиваться весьма быстро, между тмъ рабство мало-по-малу сократилось и стало по преимуществу домашнимъ, такъ что въ конц концовъ только богачи да вельможи и принцы владли рабами. Мы видли также, что крпостное состояніе, эта смягченная форма рабства, удержалось почти до нашихъ дней въ нкоторыхъ, даже самыхъ цивилизованныхъ государствахъ. Франція уничтожила его послдніе слды не боле столтія тому назадъ, Германія же сохранила его до половины ныншняго вка, наконецъ, Россія, гд крпостное состояніе было особенно тяжелымъ и весьма походило на древнее рабство, уничтожила его всего лишь нсколько лтъ тому назадъ. Слдуетъ ли изъ этого заключить, что посл отмны крпостного состоянія пролетаріи, наконецъ, стали пользоваться полною свободой и ихъ соціальное положеніе не сохранило никакихъ слдовъ рабства? Ничуть! Крпостное состояніе было только смягченною формою рабства, и его, въ свою очередь, смнила другая форма, еще боле смягченная, но зачастую очень тягостная — наемный трудъ, происхожденіе котораго мы прослдимъ здсь въ общихъ чертахъ.

До тхъ поръ, пока единственными соціально-необходимыми работами были полевыя работы, заботы о стад и домашнемъ хозяйств, рабство и крпостное состояніе вполн удовлетворяли потребностямъ соціальной жизни, наемный же трудъ появился лишь съ развитіемъ промышленнаго труда и поэтому онъ совсмъ почти не существовалъ въ очень мало Развитыхъ цивилизаціяхъ. Въ теченіе первыхъ фазъ соціальной эволюціи свободный человкъ обыкновенно самъ изготовлялъ для себя вс нужные ему лично предметы и орудія труда, но то, что нужно изготовить для другой промышленной работы, онъ возлагалъ обыкновенно на женщинъ и рабовъ. Поэтому везд у дикихъ народовъ и въ доисторическій періодъ мы видимъ, что гончарное искусство всегда составляетъ занятіе женщинъ, также какъ и пряжа и тканье, когда одежда изъ тканей замнила одежду изъ звриныхъ шкуръ, послдняя, впрочемъ, также изготовлялась женщинами, какъ, напримръ, ‘tapa’ у полинезійцевъ. Но вс эти различныя производства были строго ограничены нуждами маленькой соціальной группы и никто не помышлялъ о томъ, чтобы работать на продажу и еще мене — для экспорта. Но положеніе вещей измнилось, когда установились боле или мене мирныя отношенія между различными народами или племенами, и эти народы достигли уже большей степени цивилизаціи. Тогда народилось въ нкоторомъ род комерческое движеніе, начался промышленный обмнъ, выгодный для всхъ, такъ какъ одно племя было боле искусно въ изготовленіи посуды, какихъ-нибудь художественныхъ произведеній, другое изготовляло лучшія ткани, оружіе и т. п., и поэтому какъ та, такъ и другая сторона извлекали пользу, обмнивая свои произведенія на чужія. Мало-по-малу возникло сознаніе личнаго интереса въ лучшемъ и большемъ изготовленіи того или другого продукта обмна, и тогда стали устраивать цлыя мастерскія рабовъ, которые превратились, такимъ образомъ, въ живыя орудія производства и покупались хозяевами исключительно въ цляхъ спекуляціи.

Аины могутъ представить намъ примръ высшаго развитія и процвтанія такого рода рабскаго промышленнаго труда. Въ то же время къ свободнымъ рабочимъ рукамъ были присоединены ‘невольничьи’ рабочія руки и окончательно учрежденъ промышленный наемный трудъ. Платный рабочій ‘по праву’ оставался свободнымъ человкомъ, но безъ всякихъ средствъ къ жизни и въ сущности былъ только вольноотпущенникомъ или пролетаріемъ, вынужденнымъ, подъ страхомъ голодной смерти, отказываться, ради скромнаго вознагражденія, отъ той непрочной свободы, на которую онъ иметъ право по закону. Фабриканты, предприниматели и спекуляторы, имвшіе нужду въ рабочихъ рукахъ для своихъ мастерскихъ, нанимали этихъ свободныхъ рабочихъ совершенно такъ же, какъ рабовъ, и часто заставляли ихъ работать рядомъ, не длая между ними никакого различія и одинаково презирая какъ тхъ, такъ и другихъ. Случалось даже, что судьба свободныхъ рабочихъ была тяжеле судьбы рабовъ, такъ такъ въ интересахъ хозяина было платить имъ какъ можно меньше и заставлять ихъ работать какъ можно больше, будутъ ли они живы, или умрутъ — до этого ему не было никакого дла, между тмъ какъ смерть раба составляла для него прямой убытокъ, если этотъ рабъ не усплъ отработать то, что за него было заплачено. Замна одного платнаго рабочаго другимъ не представляла ни малйшихъ затрудненій, и смерть такого рабочаго не была убыточна хозяину, который смотрлъ на своихъ рабочихъ, лишь какъ на живыя орудія труда, съ которыми у него не было никакихъ другихъ отношеній, кром чисто экономическихъ. Такія меркантильныя возирнія повели къ образованію въ странахъ, достигшихъ промышленнаго развитія, многочисленнаго бдствующаго пролетаріата, нравственный уровень котораго часто падалъ очень низко вслдствіе условій жизни, выпавшей на его долю. Порабощенная масса этого пролетаріата непремнно должна была возненавидть правящіе или, врне, имущіе классы, съ которыми ее не связывали никакія узы, носящія хоть сколько-нибудь человческій характеръ. Всегда бдствующій и несчастный, этотъ пролетаріатъ, конечно, не могъ чувствовать особенной преданности къ своей родин, которая оказывалась для него мачихой. Обыкновенно этотъ пролетаріатъ ютился въ крупныхъ центрахъ, гд легче было найти заработокъ и куда поэтому стекались и вольноотпущенные, и мелкіе сельскіе землевладльцы, лишившіеся своего имущества. Такія опасныя соціальныя условія существовали въ Рим временъ имперіи и продержались вс средніе вка. Въ отношеніи организаціи труда мы замчаемъ большое сходство между средневковымъ крпостнымъ и римскимъ колонистомъ, ремесленникъ, принадлежащій къ цеху, представляетъ много сходства съ рабочимъ временемъ упадка Рима, зачисленнымъ въ латинскія корпораціи, ‘коллегіи’. Средневковой ремесленникъ никогда не могъ сдлаться должностнымъ лицомъ, также какъ имъ не могъ сдлаться и ремесленникъ, состоявшій въ коллегіяхъ императорскаго Рима. Но, тмъ не мене, личность этого ремесленника оставалась свободной, и, мало-по-малу, эти ремесленники, вмст со своими прежними товарищами, посвятившими себя торговл, образовали очень значительный классъ, не владвшій землей, но обладавшій капиталами въ большей или меньшей степени и движимымъ имуществомъ. Въ конц концовъ этотъ классъ образовалъ то самое третье сословіе, явившееся довольно почтенною силой, съ которою пришлось, считаться какъ дворянству, такъ и духовенству.

Въ конц концовъ крпостное состояніе, эта смягченная форма древняго рабства, продержавшись во Франціи въ извстныхъ округахъ до самой революціи и уничтоженное еще поздне въ средней и восточной Европ, было замнено третьею формою рабскаго труда,— платнымъ трудомъ, который въ боле широкихъ размрахъ выполняетъ въ настоящее время вс работы, нкогда возлагавшіяся на рабовъ. Въ сущности, съ самаго начала цивилизаціи до нашего времени, весь ручной трудъ, необходимый для поддержанія обществъ, всегда выполнялся многочисленнымъ и порабощеннымъ классомъ, но порабощеніе этого класса носило различный характеръ въ различныя времена. Рабство постепенно смягчилось и превратилось въ наемный трудъ, перейдя черезъ крпостное состояніе. Однако, рабство не только продолжало существовать, но существуетъ еще и въ наше время, и во многихъ случаяхъ это замаскированное рабство оказывается даже боле тяжелымъ, чмъ въ эпоху существованія настоящаго рабства. Говоря по правд, т ужасныя злоупотребленія, которыя такъ возмущаютъ насъ теоретически, существовали и существуютъ во вс времена, и въ сущности теперь измнились только по наружности и подчасъ даже сохранили въ полной неприкосновенности грубость древнихъ вковъ.

Вн Европы многіе современные народы, даже изъ тхъ, которые особенно гордятся своею утонченною цивилизаціей, еще очень недавно не гнушались поддерживать рабство, носившее подчасъ даже очень безжалостный характеръ. Не останавливаясь слишкомъ долго на этомъ, я укажу только на контрафакцію древняго Перу, устроенную іезуитами въ Парагва въ прошломъ вк. Но это была еще довольно гуманная форма рабскаго труда, тогда какъ торговля неграми въ томъ вид, въ какомъ она производилась еще недавно, конечно, далеко превосходила своими ужасами даже самое первобытное рабство. Пока въ Америк и главнымъ образомъ въ Бразиліи существовалъ спросъ на черныхъ рабовъ, до тхъ поръ на Габонскомъ берегу существовали невольнничьи факторіи, устраиваемыя блыми негроторговцами, гд рабы закованы были въ желзные ошейники по шести человкъ вмст. Купцы изъ внутреннихъ мстностей Африки доставляли этотъ товаръ своимъ европейскимъ собратамъ по ремеслу. Ромъ, бумажныя ткани, бусы, зеркала, порохъ и ружья и т. п. замняли въ этомъ торг деньги. Но вс эти гнусности, которыя совершались какъ негроторговцами, такъ и рабовладльцами, достаточно хорошо извстны всему міру, и разоблачительные разсказы прежнихъ путешественниковъ и ‘Хижина дяди Тома’ до сихъ поръ еще не потеряли интереса въ глазахъ читателей. Въ ноябр 1891 года одному германскому врачу поручено было осмотрть 500 или 600 рабочихъ, будто бы свободныхъ, которые предназначены были для отправленія въ Конго, такъ какъ правительство Конго нуждалось въ рабочихъ рукахъ для постройки желзной дороги. Эти такъ называемые свободные рабочіе были доставлены чиновниками короля Беганцина и, вроятно, представляли ту часть плнныхъ, которую этотъ монархъ не счелъ почему-либо нужнымъ принести въ жертву. Одна гамбургская торговая фирма служила посредникомъ въ этомъ дл между продавцами и покупателями. Несчастные завербованные рабочіе были заключены, какъ попало, въ очень тсное помщеніе, они имли страшно изнуренный видъ и у многихъ были раны на голов, ше и груди. Вс мужчины и женщины были закованы въ цпи по 60 человкъ. Мужчины носили желзные ошейники, черезъ которые проходила цпь, женщины же были связаны посредствомъ крпкихъ деревянныхъ колодокъ и т. п. Такого рода торговля происходитъ еще теперь въ Меланезіи и Папуазіи.

Но не одна только негритянская раса доставляла живой товаръ нашимъ современнымъ торговцамъ невольниками. Желтая раса также въ значительной степени поддерживаетъ такую торговлю, на англійскомъ язык она носитъ названіе: ‘labour trafic’, на французскомъ — ‘immigration rglemente’. Именно эта замаскированная торговля живымъ товаромъ и послужила причиной того, что китайцы появились въ разныхъ мстахъ, они были завезены всюду, гд только обнаруживалась потребность въ рабочихъ рукахъ. Достигнувъ назначенія, такіе завербованные рабочіе должны были три года работать за самую ничтожную плату и при совершенно исключительномъ режим въ той или другой тропической стран. Въ Америк теперь безъ всякаго зазрнія совсти преслдуютъ этихъ желтыхъ рабочихъ, завезенныхъ отчасти даже противъ своей воли. Эта замаскированная торговля, однако, имла своимъ непріятнымъ послдствіемъ то, что цнность труда очень понизилась, совершенно такъ же, какъ это было въ древнія греколатинскія времена, когда конкурренція рабскаго труда понизила такъ называемый свободный заработокъ. Но система вербовки вовсе не нова. Въ прошломъ вк она практиковалась флибустьерами, затмъ весьма уважаемыми и даже порою очень благочестивыми коммерсантами. Въ особенности она была въ ходу въ Германіи, гд несчастными эмигрантами, привыкшими съ дтства все переносить, грузили цлые корабли, и часто случалось, что во время перехода черезъ Атлантическій океанъ дв трети этихъ подневольныхъ пассажировъ погибали отъ всякихъ лишеній. По прибытіи на мсто, оставшихся въ живыхъ задерживали до тхъ поръ, пока они не уплачивали стоимость своего прозда. Если же у нихъ не было требуемой суммы, то ихъ продавали во временное рабство на три, четыре, шесть и даже восемь лтъ.

Американскія газеты печатали порою даже очень наивныя объявленія. Въ іюн 1742 года ‘Pensylrania Gazette’ напечатала, напримръ, слдующее: ‘Продается хорошая служанка на три съ половиною года. Отличная прядильщица’. Въ август 1766 года ‘Messager de Pensylмапіе’ объявляетъ: ‘Продается молодая, здоровая и сильная служанка нмка, никакихъ недостатковъ у нея нтъ, но она не совсмъ годится для тхъ обязанностей, которыя на нее возложены. Должна прослужить еще пять лтъ’. 18-го января 1774 г. можно было прочесть въ той же газет, подъ рубрикою: ‘нмцы’: ‘Мы предлагаемъ пятьдесятъ нмцевъ, которые только-что пріхали. Они помщаются у вдовы Крейдеръ, въ гостинниц ‘Золотой Лебедь’. Среди нихъ есть и школьные учителя, и мальчики, и двочки различнаго возраста. Вс должны служить, чтобы уплатить за свой проздъ’. Въ 1754 г. одна мерилэндская газета помстила слдующее объявленіе: ‘Розина-Доротея-Кость, урожденная Кауфманнъ, увдомляетъ своего зятя Шпора, что ее продали съ аукціона, также какъ и другихъ нмцевъ’. Одинъ изъ важныхъ политическихъ дятелей Нью-орскаго штата, Вилльямъ Джонсонъ, купилъ такимъ образомъ свою жену, Екатерину Вейзенбергъ за пять фунтовъ стерлинговъ. Мужъ, жена, сыновья и дочери часто продавались отдльно, какъ въ самыя худшія времена рабства. Многіе иммигранты сами ршались продавать своихъ дтей, чтобы уплатить за проздъ. Но слдуетъ замтить, что большинство этихъ несчастныхъ были законтрактованы такимъ же подневольнымъ образомъ, какъ и дагомейскіе негры. Въ самомъ дл, крупные промышленники платили въ Европ вербовщикамъ, которые уводили и завлекали на корабль и удерживали силой бродягъ, рабочихъ и одинокихъ лицъ, которыхъ они потомъ продавали по очень низкой цн, иногда по два флорина за человка. Негоціантамъ покупателямъ иногда приходилось обманываться въ разсчет. (Правда, рабочіе земледльцы сбывались обыкновенно легко, но офицеры, ученые, школьные учителя и т. п. часто оставались на рукахъ. Между тмъ, въ 1773 году одинъ пасторъ писалъ въ своемъ письм, что онъ копитъ деньги, чтобы купить нмецкаго студента, изъ котораго онъ желаетъ сдлать преподавателя. На эту покупку ему надо двадцать фунтовъ стерлинговъ, почти столько же, сколько нужно было уплатить за раба въ древнемъ Рим. Въ 1797 году съ этими нмцами обращались совершенно какъ съ рабами, ихъ плохо кормили, били, заковывали въ цпи и т. д. Изъ этихъ фактовъ слдуетъ заключить, что рабство само по себ, даже въ самой его грубой форм, не заключаетъ въ себ ничего такого, что бы претило сознанію и притомъ даже современнаго человка. Однако, рабство отмнено теперь закономъ во всхъ государствахъ, цивилизованныхъ по европейски, но можно ли считать, что такъ оно и есть въ дйствительности? Чмъ замнено въ настоящее время прежнее рабство?

Прудонъ написалъ гд-то, что наемный трудъ явился результатомъ крупной промышленности. Безъ сомннія, появленіе наемнаго труда относится къ тому времени, когда свободный по праву человкъ, но не имющій никакихъ средствъ, долженъ былъ продавать свой трудъ, чтобы не умереть съ голоду. Такимъ образомъ онъ становился или временнымъ рабомъ, или крпостнымъ. Происхожденіе наемнаго труда, слдовательно, относится къ довольно отдаленному времени, но, распространяясь все больше, этотъ родъ труда принялъ новый и особенно суровый характеръ, приблизившись къ древнему рабству и создавъ ремесленнику положеніе, во многихъ отношеніяхъ худшее, сравнительно _съ положеніемъ рабовъ въ Рим и Аинахъ. Очевидно, Прудонъ говоритъ именно о наемныхъ рабочихъ большихъ фабрикъ. Это относится, приблизительно, къ 1815 году, къ тому времени, когда употребленіе машинъ стало все боле и боле разростаться и наступило царство пара и каменнаго угля. Тогда-то и. началась промышленная революція, которая до сихъ поръ все разростается. Прежнія скромныя семейныя мастерскія мало-по-малу исчезли и мелкая промышленность везд начала уступать мсто крупной. Рабочія семьи разсялись или были уничтожены и толпы пролетаріевъ, часто ведущихъ кочевой образъ жизни, нахлынули на фабрики, чтобы вести тамъ самое плачевное существованіе. Тогда-то и началась эра крупныхъ стачекъ, періодическихъ забастовокъ, промышленнаго перепроизводства и переутомленія рабочихъ со всми ихъ вредными послдствіями. Съ этого момента всякія дйствительно человческія отношенія между рабочими и хозяиномъ прекратились, такъ какъ конкурренція побуждала къ хищничеству и безчеловчнымъ поступкамъ съ рабочими, грозя иначе разореніемъ. Часто приводятъ небольшіе стихи одного поэта древности, Антипароса, прославляющаго изобртеніе водяныхъ мельницъ, по его мннію, это нововведеніе должно было облегчить трудъ рабынь. Но Антипаросъ слишкомъ рано возрадовался: судьба рабынь нисколько не сдлалась легче отъ изобртенія механическихъ мельницъ. Для рабынь нашлось тогда другое дло и такимъ образомъ ихъ господинъ извлекъ только еще большія выгоды. Возможно также, что рабовладльцы начали посл того еще боле притснять работой своихъ рабовъ, такъ какъ они принялись спекулировать ихъ трудомъ. Въ Соединенныхъ Штатахъ, напримръ, стали чрезмрно изнурять негровъ работой лишь посл того, какъ принялись фабриковать хлопчатобумажныя издлія для вывоза. Въ то же время и въ Европ, съ того момента, какъ началась эра крупной промышленности, производительность перестала руководствоваться однми только нуждами общества и, достигши безмрнаго развитія, наводнила міръ всевозможными фабричными издліями. Необходимо было во что бы-то ни стало добиться огромныхъ барышей, но эти барыши поступали только въ карманы фабрикантовъ и торговцевъ, но не рабочихъ, которымъ стремились уменьшать заработную плату, вслдствіе конкурренціи, потому что издлія могли имть большой сбытъ лишь въ томъ случа, если они были пущены по низкой цн. Достигнуть этого удавалось, употребляя все въ большихъ и большихъ размрахъ трудъ женщинъ и дтей. Въ самомъ дл, съ введеніемъ машинъ, исполнявшихъ Равтоматически большую часть работы и притомъ лучше и быстре, чмъ люди, исчезла потребность въ искусныхъ и сильныхъ рабочихъ и живой рабочій сталъ лишь слугою механическаго рабочаго. Эту обязанность могли исполнять и женщины, и дти. Впрочемъ, промышленность уже раньше спекулировала трудомъ дтей и въ Норвич, въ XVII вк, шестилтній ребенокъ считался уже способнымъ къ труду. Но зло это еще возрасло съ введеніемъ и распространеніемъ паровыхъ машинъ. Въ Лондон были даже организованы рынки, гд дти, начиная съ девятилтняго возраста, продавали свой трудъ за уплату ихъ родителямъ по два шиллинга въ недлю и эти маленькіе современные рабы подвергались самой беззастнчивой эксплуатаціи со стороны своихъ хозяевъ. Одинъ семилтній ребенокъ, напримръ, говорилъ: ‘Я работаю ежедневно до девяти часовъ вечера (съ шести утра)’ — слдовательно, 15 часовъ въ сутки. Другой ребенокъ на обойной фабрик, отвтилъ на заданные ему вопросы слдующее: ‘Мн тринадцать лтъ. Мы работали до девяти часовъ вечера прошлую зиму, а предшествующей зимой до десяти. Мои ноги въ эту зиму почти всегда бывали такъ изранены, что я ежедневно вечеромъ плакалъ отъ боли’. Такъ какъ для многихъ фабрикъ очень важно, чтобы машины не останавливались, то организованы были ночная и денная смны маленькихъ рабочихъ. Но случалось, что при перекличк въ ночной смн не хватало маленькихъ рабочихъ и тогда недостающихъ безъ всякой церемоніи замняли ихъ товарищами изъ дневной смны, не обращая ни малйшаго вниманія на то, что эти послдніе уже проработали цлый день. Такимъ образомъ рабочій день иногда продолжался безъ перерыва два дня и ночь, или наоборотъ, и на такую продолжительность труда, конечно, надо смотрть, какъ на убійство.

Подобныя злоупотребленія совершали не въ одной только Англіи. Виллерме подтверждаетъ, что во Франціи семилтнія и даже шестилтнія дти оставались на прядильныхъ фабрикахъ по 17-ти часовъ въ день, работая 15 съ половиною часовъ. Въ Англіи стекольщики спокойно заявляли, что дти, работавшія у нихъ, не могутъ обдать въ опредленное время, такъ какъ отъ этого могутъ остынуть печи. Въ рудникахъ дти отправлялись въ шахты въ три или четыре часа утра и оставались тамъ двнадцать часовъ подъ-рядъ, посл чего ихъ какъ бы въ шутку посылали въ вечернюю школу. Но нкоторыя изъ этихъ дтей были до того истомлены, что даже не могли добраться до своей постели и прямо ложились на землю. Въ теченіе дня имъ нужно было возить тачки, нагруженныя иногда 700 килограммами угля, отъ того мста, гд онъ добывался, до того мста, гд добытый уголь поднимали наверхъ, а разстояніе это иногда равнялось 1.400 ярдамъ. Одинъ рабочій, котораго разспрашивали, отвчалъ, что отецъ помстилъ его въ рудники, когда ему было пять лтъ. Въ нкоторыхъ рудникахъ дти не имли ни минуты покоя и даже ли, работая. Они были блдны, изнурены и даже, несмотря на вечернія школы, они въ шестнадцать и семнадцать лтъ не умли еще ни читать, ни писать. Но когда вмшался законъ, чтобы урегулировать дтскій трудъ, то сами отцы стали просить о томъ, чтобъ допускали на фабрики дтей, не достигшихъ еще законнаго возраста. Продажа отцами дтей, слдовательно, не составляетъ какого-нибудь спеціальнаго злоупотребленія, свойственнаго лишь варварскимъ эпохамъ.

Но эксплуатація женщинъ имла еще боле безжалостный характеръ, нежели эксплуатація дтей. Очень часто женщины оставались на работ съ шести утра до полночи. На одной обойной фабрик тринадцатилтнія двочки работали съ шести утра до десяти вечера. Въ теченіе очень долгаго времени женщины работали въ рудникахъ и таскали тяжелыя нагруженныя бадьи, привязанныя къ цпи. Теперь женщины работаютъ только снаружи у входа въ рудники, а въ рудникахъ ихъ замнили мальчики. Но трудъ женщинъ не сталъ отъ этого легче, он работаютъ 12 часовъ и переносятъ въ день до десяти тоннъ угля и часто он работаютъ на открытомъ воздух подъ проливнымъ дождемъ. Конечно, эти работницы получаютъ заработную плату гораздо меньшую, чмъ мужчины, да и этотъ заработокъ очень часто пропивается ихъ мужьями и братьями. Работницы носятъ мужской костюмъ и зачастую, по словамъ рабочихъ, обнаруживаютъ дурную нравственность. Всего лишь нсколько лтъ тому назадъ, на одной суконной фабрик въ Моравіи брали только работницъ (141 и. и 4 м.), причемъ женщины работали отъ 14 до 18 часовъ. Даже во время беременности он не оставляли своей работы до самаго дня родовъ и отдыхали посл того не боле четырехъ дней. Если он не являлись въ мастерскую на шестой день самое позднее, то ихъ безъ всякой жалости выгоняли. Я привожу эти факты лишь какъ образчики и касаюсь только фабричнаго труда женщинъ. Впрочемъ, и съ мужчинами поступали на. фабрикахъ не лучше, чмъ съ женщинами, но только мужчины, разумется, выносливе женщинъ. На этихъ самыхъ суконныхъ фабрикахъ въ Моравіи рабочіе зарабатываютъ не боле трехъ-четырехъ флориновъ въ недлю, работая по 14—18 часовъ въ день. Большинство этихъ рабочихъ почти совсмъ превратились въ рабовъ и почти никогда не покидаютъ фабрики, они даже спятъ, лежа на мшкахъ съ шерстью или прямо на земл.

Во Франціи такія злоупотребленія теперь уже невозможны, по крайней мр, въ широкихъ размрахъ, законы, регулирующіе женскій и дтскій трудъ, имли въ виду ограничить зло, но ихъ слишкомъ часто обходятъ. Результаты фабричнаго труда, даже имющаго боле смягченную форму, все же очень прискорбны, и часто ведутъ къ полному физическому и нравственному вырожденію цлаго населенія. Подъ вліяніемъ этихъ условій ростъ людей задерживается и смертность усиливается. Во Франціи и Германіи пришлось постоянно понижать требуемый минимумъ роста для военной службы, частью именно вслдствіе вліянія фабричнаго труда на ростъ человка. Кром того, и число разныхъ искривленій и уродствъ все возрастаетъ. Во Франціи ростъ рабочаго населенія все уменьшается, и въ то же время тлосложеніе становится хуже и чаще встрчаются пороки развитія. Въ начал этого вка средняя продолжительность жизни для ткачей на хлопчатобумажныхъ фабрикахъ была 21 годъ и нсколько мсяцевъ. Смертность среди дтей также была громадна. Кром того, работа на фабрикахъ вынуждаетъ рабочихъ вести жизнь настоящихъ дикарей, исполненную всякихъ лишеній, и нездоровую,— жизнь, которая толкаетъ мужчинъ къ пьянству, женщинъ увлекаетъ на путь проституціи, а дтей неминуемо приводитъ къ гибели. И это зло все возрастаетъ, по мр роста крупной промышленности, по мр того, какъ сельское населеніе переселяется въ фабричные города, промышленные центры и деревни пустютъ. Въ древности владлецъ отдавалъ своего раба въ наемъ для фабричныхъ работъ и самъ пряталъ себ въ карманъ вырученныя за это деньги. Но положеніе вещей немного измнилось съ тхъ поръ, и, вслдствіе конкурренціи, заработная плата низведена, большею частью, до того минимума, который необходимъ рабочему, чтобы не умереть съ голода, весь же доходъ и барыши идутъ въ карманы хозяевъ и коммерсантовъ, которые быстро деморализируются, охваченные страстью наживы, и становятся безчеловчно жестокими по отношенію къ своимъ живымъ орудіямъ труда. Одинъ англійскій экономистъ дошелъ даже до того, что началъ мечтать объ идеальномъ рабочемъ дом ‘workhouse’ — домъ ужасовъ, гд рабочій день продолжался бы 14 часовъ. Тотъ же самый авторъ, очевидно, обладавшій рабовладльческими инстинктами, выражаетъ желаніе, чтобы рабочіе никогда не считали бы себя независимыми отъ своихъ начальниковъ. Другой экономистъ написалъ, не смущаясь, что ‘общество не обязано оказывать никакой помощи своимъ членамъ’. Въ Англіи одинъ фабричный инспекторъ заявляетъ въ своемъ донесеніи, что въ глазахъ фабриканта составляетъ сущіе пустяки, если у какого-нибудь рабочаго будутъ раздавлены пальцы машиной во время работы.

Нельзя, конечно, представить себ, чтобы такое положеніе вещей могло длиться безъ конца. Благоустроенное общество не можетъ же осудить цлый классъ на то, чтобы онъ составлялъ только собраніе живыхъ орудій труда, предназначенныхъ лишь на то, чтобы работать до изнуренія, и лишенныхъ возможности пользоваться какими бы то ни было благами, которыя доставляетъ цивилизація празднымъ, но хорошо обезпеченнымъ людямъ. Впрочемъ, уже можно предвидть наступленіе того дня, когда эти орудія не захотятъ уже боле покоряться такой несчастной судьб. Въ 1866 году американскіе рабочіе опубликовали слдующій протестъ: ‘Мы, рабочіе Дюнкирка, заявляемъ, что продолжительность рабочаго времени, установленная господствующимъ режимомъ, слишкомъ велика и не даетъ рабочему времени ни для отдыха, ни для ученія, повергая его въ состояніе такого порабощенія, которое нисколько не лучше рабства’. Но съ 1868 года вопросъ этотъ значительно ушелъ впередъ. Безъ сомннія, введеніе восьмичасового рабочаго дня, сдланное уже Англіей въ нкоторыхъ мстахъ, было бы большимъ благодяніемъ, но и это не можетъ считаться окончательнымъ ршеніемъ вопроса. Надо двигаться дале по пути освобожденія труда и, въ конц концовъ, цль будетъ достигнута.

КОНЕЦЪ.

‘Міръ Божій’, NoNo 6—12, 1897