ЕЩЕ О ВНУТРЕННЕМ И ВНЕШНЕМ ПОЛОЖЕНИИ ЦЕРКВИ
ЕЩЕ О ВНУТРЕННЕМ И ВНЕШНЕМ ПОЛОЖЕНИИ ЦЕРКВИ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Еще о внутреннем и внешнем положении церкви, Розанов Василий Васильевич, Год: 1907
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Розанов В. В. Собрание сочинений. Русская государственность и общество (Статьи 1906—1907 гг.)
М.: Республика, 2003
Второй общий принцип, выраженный в предположениях обер-прокурора Святейшего Синода, переданных на рассмотрение Совета Министров, заключается в том, что Церкви принадлежит ‘самоопределение’, говоря языком теперешних событий, что Церковь сама о себе возбуждает вопросы и сама же изыскивает решения их и решает их. В устах обер-прокурора Синода это как бы намечает программу его личной деятельности: быть зрителем, а не участником и в особенности не главою, не правящей силою церковной жизни.
Конечно, этого все ожидали, этого все желают. Решительно нигде в русском обществе и в литературе русской, не говоря уже о простом народе, нет неуважения к Церкви. А между тем вмешательство обер-прокурора в церковную жизнь было живым противоречием наружным словам о высоком уважении государства к Церкви, и они приобретали совершенно странный и совершенно комичный оттенок, напр. в ‘Московском Сборнике’ К. П. Победоносцева, который взывал игЫ е! огЫ1 об уважении к церкви, между тем как его автор, поставляя и свергая епископов (ссылка их ‘на покой’) и митрополитов, не допуская никого из духовной иерархии пошевелиться по-своему, первый являл пример неуважения к церкви. Возможно, что это имело свои причины в бездеятельности и темноте наличного духовенства, но несомненно, что не от подобного отношения к себе духовенство могло бы посветлеть, зашевелиться, начать образовываться и работать. Поистине, для лени его была открыта вся свобода, а для деятельности его были поставлены все препоны.
Заметим для исторической точности, что как при установлении обер-прокуратуры, так и во все время ее существования главнейшим мотивом выставлялось то, что ‘церковная область в некоторых точках соприкасается с предметами государственного попечительства и государственных прав, какова особенно область семейного права, — и что по этой именно причине государство имеет право иметь свой наблюдательный и контролирующий глаз в церковном управлении’. Мотив этот всегда выдвигался, — и в настоящем отношении г. Извольского в Совет Министров он также упомянут. Между тем за исключением одного обер-прокурора XVIII века, Мелиссино, ни один из них не употребил своего авторитета к побуждению русских иерархов сделать хотя что-либо для облегчения или для смягчения суровостей и узости церковного права в отношении семьи. Главный выдвигаемый мотив существования обер-прокуратуры оставался всегда неиспользованным. На примере обер-прокурора кн. Голицына мы видим, что главною причиною этого было какое-то ханжество, в которое неизменно впадали обер-прокуроры после сколько-нибудь продолжительного занятия своей должности. Кн. Голицын на предложение императора Александра I занять пост обер-прокурора ответил, что он смущается принять эту должность, так как принадлежит к почитателям фернейского философа и в Бога не верит, но, принявши, через несколько лет сделался самым фанатичным и сухим проводником аскетически-византийских начал.
Тут есть что-то специальное, и, может быть, не без влияния остается ‘фимиам и ладан’, непрерывно воскуряемый перед обер-прокурорами иерархами церкви, как и вообще всем ‘священным синклитом’, который сотрудничает обер-прокурору и получает от него все награды. Близкое к кн. Голицыну претерпел и Победоносцев.
Нам кажется, г. Извольскому следовало бы более жизненно и практически ощутимо провести мысль о ‘самоопределении’ церкви, выделив из ее ведома русское семейное право и затем, вне этой области, предоставив ей действительно устраиваться и жить по духу и букве канонов и по разуму наличного духовенства. Вообще внесенные на рассмотрение Совета Министров ‘соображения обер-прокурора’ страдают отвлеченностью и безжизненностью. Они на каждом шагу вызывают недоумение читателя и вызовут недоумение в духовенстве: ‘что именно?’ и ‘каким образом?’. Например, совершенно очевидно, что обер-прокурору следовало бы уже теперь же, и даже в истекшие месяцы этого года, устраниться от всякого участия при замещении епископских кафедр, при перемещениях епископов из епархии в епархию и вообще от личных назначений, далее, к настоящему времени следовало бы уже видеть училищный совет при Св. Синоде переданным из подчинения лично обер-прокурору в ведение собственно Синоду в его наличном составе. Мы хорошо знаем, как недостаточен этот личный состав по малочисленности его и почти всецело монашескому составу. Но принцип важнее всего, и сейчас же, до преобразования синодального управления, что предлежит будущему собору, следовало бы ‘слуге Кесаря’ не вмешиваться в дело ‘Богово’. Во всяком случае не обер-прокурор компетентен в назначении кандидатов на вакантные кафедры семинарий и академий, в рассмотрении ‘правомыслия’ ученых богословских диссертаций. Совершенно в пределах власти г-на Извольского было несколькими недвусмысленными и решительными шагами выйти из этой не принадлежащей ему области, чего он, однако, не сделал. И нам думается, предложения его, внесенные в Совет Министров, вообще страдают малою конкретностью. Недоумения: ‘что же именно’ и ‘каким образом’, которое овладеет духовенством при чтении ‘предположений’, внесенных в Совет Министров, этого недоумения не может не разделить и печать. Как будто строки, исшедшие из-под пера г. Извольского, все были написаны на мотив некрасовского стиха:
Суждены нам благие порывы,
Но свершить ничего не дано.
Это хорошо в поэзии, но не в государственном деле.
НВ. 1907. 31 янв. No 11095. Б. п.
…фернейского философа… — т. е. французского философа и публициста Вольтера.
…Суждены нам благие порывы… — Н. А. Некрасов. Рыцарь на час (1862).