К. И. Ломунов
Эртель А. И.: биобиблиографическая справка, Эртель Александр Иванович, Год: 1990
Время на прочтение: 6 минут(ы)
ЭРТЕЛЬ, Александр Иванович [7(19).VII.1855, дер. Ксизово Задонского у. Воронежской Губ.— 17(29).II.1908, Москва] — прозаик. В его незавершенной автобиографии сказано: ‘Дед мой, Людвиг Эртель, из зажиточной, но впоследствии разорившейся берлинской бюргерской семьи, попал в 1811 г. 16-летним мальчуганом в армию Наполеона и в сражении под Смоленском попал в плен’ (Письма.— М., 1909.— С. 3). Некий русский офицер привез пленника в свою Воронежскую деревню, решив записать его в крепостные. Родные отговорили офицера от этого намерения, он вернулся в армию, а Людвиг остался в деревне, став впоследствии управляющим сначала на водяных мельницах, а затем в помещичьих имениях. Позднее Людвиг перешел в православную веру. Отец Э. 20 лет управлял имением в Ксизове Задонского у., принадлежавшем помещику Савельеву. Мать Э. была ‘незаконной’ дочерью помещика и крепостной. Переехав в другой уезд Воронежской губ., отец решил приучить сына к занятиям хозяйством и подготовить его к должности управляющего. Школы поблизости не было, и мать сама научила маленького Сашу читать и писать. Вспоминая о своем детстве, Э. пишет: ‘Я был свой человек в застольной, в конюшнях, в деревне ‘на улице’, на посиделках, на свадьбах, везде, где собирался молодой деревенский народ. Я был в их глазах ‘Шаша’ и ‘Сашка’, отнюдь не сын управителя и не Александр Ив-ч’ (Там же.— С. 12).
Э. был рад, когда строгий отец отпустил его в конторщики в другое имение, находившееся близ Усмани. Он стал частым посетителем городской библиотеки, которой управляла дочь богатого купца М. И. Федотова. ‘Это была,— писал Э.,— первая моя встреча и первое знакомство с женщиной образованного круга’ (Там же.— С. 13). Став в доме Федотова своим человеком, Э. женился на его дочери.
Неудачи преследовали молодого Э. Потеряв место конторщика, он попытался стать арендатором земли и ‘вконец’ разорился. ‘Приходилось жить бедно и в долг,— пишет он,— продавать и закладывать вещи, принимать помощь от моего отца’ (Там же.— С. 15).
В доме тестя молодой Э. в 1876 г. познакомился с известным писателем-народником П. В. Засодимским, приезжавшим в Усмань по семейным делам. ‘С первого нашего свидания, можно сказать с первых же слов — он внушил мне доверие к себе, и я близко познакомился с ним’,— рассказывал петербургский гость (Засодимский П. В. Из воспоминаний.— М., 1908.— С. 348). Общение с П. В. Засодимским побудило Э. испытать свои силы на писательском поприще — написать свой ‘первый рассказик’ ‘Переселенцы’ и вслед за ним очерк ‘Письмо из Усманского уезда’. При содействии Засодимского они были напечатаны в столичных журналах. С 1879 г. Э. начинает работать над книгой ‘Записки Степняка’, печатая составляющие ее рассказы и очерки в журналах ‘Вестник Европы’, ‘Дело’, ‘Русское богатство’.
В 1879 г. молодой автор переезжает из Усмани в Петербург и по предложению Засодимского становится заведующим библиотекой, служившей местом встреч писателей и общественных деятелей. Э. близко сходится с Г. И. Успенским, В. М. Гаршиным, Н. Н. Златовратским, С. Н. Кривенко, Н. Ф. Бажиным, Н. И. Наумовым, знакомится с И. С. Тургеневым и др. известными литераторами. Весной 1880 г. тяжелая болезнь (чахотка) заставила его уехать из столицы в родные места, в Усмань и затем к матери на хутор, стоявший на речке Грязнуша. Три года он провел в провинции, восстанавливая здоровье и неспешно продолжая работу над новыми рассказами и очерками для ‘Записок Степняка’. В 1883 г. произведение было издано в двух томах. Эта книга принесла Э. имя в литературе.
В. Г. Короленко писал о ней: ‘Рассказы сразу обратили внимание своей живостью, прекрасными описаниями природы и юмором. В них был колорит. Веяло действительностью. Мне передавали, что Глеб Успенский очень хвалил эти очерки…’ (Эртель А. И. Рассказы. Очерки. Повесть. Письма.— Воронеж, 1984.— С. 13).
В ‘Записках Степняка’, следуя композиционным и стилевым традициям тургеневских ‘Записок охотника’, Э. запечатлел судьбу русской пореформенной деревни, отданной во власть буржуазных дельцов, купцов, кулаков, кабатчиков: разрушение давних устоев общинной мирской жизни, быстрое расслоение крестьянской среды. В книге Э. остро поставлен вопрос о судьбе прогрессивной дворянской и разночинной интеллигенции, о ее взаимоотношениях с народом.
Весной 1884 г. Э. был арестован по обвинению в связях с участниками революционного движения и заключен в Петропавловскую крепость, откуда через четыре месяца был выпущен из-за резкого ухудшения здоровья и выслан в Тверь. В пору четырехлетней административной ссылки Э. пережил недолгое увлечение этическим учением Л. Н. Толстого, вступив с ним в переписку. Под влиянием толстовских народных рассказов Э. была создана повесть ‘Жадный мужик’, выпущенная в свет издательством ‘Посредник’ в 1884 г. В Твери вокруг Э. сплотился кружок передовой интеллигенции (куда входили Т. А. Мачтет, П. А. Бакунин). По окончании ссылки (1880) он поселился опять на родине: на хуторе (на речке Грязнуша), перешедшем к нему по наследству. Весной 1890 г. Э. едет с семьей в Крым, чтобы приостановить легочный процесс. По возвращении он арендовал имение Емпелево в Воронежской губ., где прожил шесть лет. В 1891 г. он принял, вслед за Л. Толстым, Чеховым, Короленко, живое участие в сборе средств для помощи голодающим. Выстроил в с. Макарьеве школу, в которой обучалось 120 детей.
Крупнейшим и самым значительным произведением Эртеля явился роман ‘Гарденины, их дворня, приверженцы и враги’, печатавшийся сначала в журнале ‘Русская мысль’, а в 1890 г. вышедший отдельным изданием. ‘Мне хотелось,— писал автор о замысле ‘Гардениных’,— изобразить в романе тот период общественного сознания, когда перерождаются понятия, видоизменяются верования, когда новые формы общественности могущественно двигают рост критического отношения к жизни, когда пускает ростки новое мировоззрение, почти противоположное первоначальному. И рядом с этим мне хотелось изобразить свободное и независимое от внешних форм общественности течение мысли, провиденциальное тяготение человека к свету…’ (Письмо к В. А. Гольцеву от 15 окт. 1889 г. // Письма.— С. 172—173).
В ‘Гардениных’ автор стремился запечатлеть разные слои русского общества и происходившие в них перемены, вызванные переходным характером эпохи. Он писал в дневнике за 1881 г.: ‘…Роман непременно должен быть политический. Он должен иметь значение. И для этого в нем должны изображаться судьбы нашей интеллигенции’ (Русская мысль.— 1911.— No 9.— С. 51—52). Один из центральных персонажей романа — Николай Рахманный — ‘это <...> ‘не герой’, вернее — ‘герой безгеройного времени’, в котором отразились черты интеллигенции, не связанной с революционным народничеством, ‘культурнической’ и одновременно демократической по убеждениям’ (История русского романа: В 2 т.— М., Л., 1964.— Т. 2.— С. 494). Николай Рахманный не нашел в себе силы для твердого отпора отцу — властному крепостнику — и ограничился земской деятельностью, проводя ее на ‘законных основаниях’.
К ‘Гардениным’ близко примыкает — и тематически и проблемно — другой большой эртелевский роман ‘Смена’, напечатанный в 1891 г. в журнале ‘Русская мысль’. Объясняя его замысел, автор писал: ‘…Под ‘сменой’ разумеется та культурно-общественная метаморфоза, силой которой сходят со сцены интеллигентные люди барских привычек, барского воспитания, с их нравами, традициями, чувствами и отчасти идеями, уступая свое место иным, далеко не столь утонченным, но гораздо более приспособленным к борьбе — в хорошем значении слова — людям’ (Памяти Виктора Александровича Гольцева.— М., 1910.— С. 230). В главном герое романа Андрее Мансурове писатель видел ‘жалкую апофеозу вымирающего культурного слоя’ (Там же.— С. 231). Таких, как он, теснят предприниматели Прытковы и Колодкины, финансист Лейзенсон, сын купца Алферов — энергичные, наглые, не проявляющие ни малейшей жалости к разоряемым ими людям. В ‘Смене’ Э. по-своему предвосхитил одну из главных идей пьесы А. П. Чехова ‘Вишневый сад’.
Критикой и читателями хорошо были встречены повести Э. ‘Волхонская барышня’ (1883), ‘Две пары’ (1887). Во второй половине 90 гг. Э. написал повесть ‘Карьера Струкова’. Она была опубликована в журнале ‘Северный вестник’ (1895—1896). Рисуя карьеру главного героя, писатель показывает, что каждая ее ступень становилась ступенью его нравственного прозрения. ‘Карьера Струкова’ — последнее художественное произведение Э. Трудные обстоятельства его жизни заставили писателя отказаться от литературной деятельности (с 1896 г. он служил управляющим). Об этом искренне сожалели Лев Толстой, написавший предисловие к роману ‘Гарденины’, А. П. Чехов, А. М. Горький, И. А. Бунин, и др. современники Э.
В 1929 году И. А. Бунин писал об Эртеле: ‘Он теперь почти забыт, а для большинства и совсем неизвестен. Удивительна была его жизнь, удивительно и это забвение. Кто забыл его друзей и современников — Гаршина, Успенского, Короленко, Чехова? А ведь, в общем, он был не меньше их, за исключением, конечно, Чехова, а в некоторых отношениях даже больше.
Двадцать лет тому назад, в Москве, в чудесный морозный день, я сидел в его кабинете, в залитой солнцем квартире на Воздвиженке, и, как всегда при встречах с ним, думал:
‘Какая умница, какой талант в каждом слове, в каждой усмешке! Какая смесь мужественности и мягкости, твердости и деликатности, породистого англичанина и воронежского прасола в нем и вокруг него <...> Как поверить, что этот самый человек в юности двух слов не умел связать в самом невзыскательном уездном обществе, плохо знал, как обращаться с салфеткой, писал с нелепейшими орфографическими ошибками?’ Бунина поражала в Эртеле ‘кипучая внутренняя и внешняя деятельность’, направлявшаяся ‘свободой и ясностью ума и широтой сердца’ (Бабореко А. Бунин и Эртель.— ‘Русская литература’.— 1961.— No 4.— С. 151).
Как и Бунин, ‘даровитым писателем’ называл Эртеля Лев Толстой. В предисловии к роману ‘Гарденины’ Толстой подчеркнул, что его автор прекрасно знает народную жизнь и виртуозно владеет подлинно народным языком. ‘…Для того, кто любит народ,— писал Толстой,— чтение Эртеля большое удовольствие’ (Полн. собр. соч.: В 90 т.— М., 1956.— Т. 37.— С. 244).
Соч.: Собр. соч.: В 7 т.— М., 1909, Письма / Под ред. и с предисл. М. О. Гершензона.— М., 1909, Собр. соч.: В 2 т.— М., 1918, Гарденины, их дворня, приверженцы и враги: В 2 т. / Вступ. ст. Н. Л. Бродского.— М., 1933, Записки Степняка. Очерки и рассказы / Подгот. текста, вступ. ст. и коммент. А. Лежнева.— М., 1958, Волхонская барышня. Смена. Карьера Струкова / Послесл. Г. А. Терентьева.— М., Л., 1959, Волхонская барышня. Повести / Сост., вступ. ст. и примеч. К. Н. Ломунова.— М., 1984, Рассказы. Очерки. Повесть. Письма / Вступ. ст. В. И. Кузнецова. — Воронеж, 1984, Гарденины… / Вступ. ст. В. Кузнецова.— М., 1985, Гарденины… / Послесл. К. Н. Ломунова.— М., 1987.
Лит.: Засодимский П. В. Из воспоминаний.— М., 1908, Костин Г. А. А. И. Эртель. Жизнь и творчество.— Воронеж, 1955, Толстой Л. Н. Переписка с русскими писателями.— М., 1978,— Т. 2 (см. указатель), Козлова М. И. А. И. Эртель в ‘Посреднике’ // Яснополянский сборник, 1984.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 2. М—Я. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990