Переводъ съ французскаго подъ редакціей, съ предисловіемъ и приложеніемъ статьи.
ТЕОРІЯ ВОСПИТАНІЯ СПЕНСЕРА
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Въ тип. Ф. С. Сущинскаго.— Могилевская, 7.
1871.
Боле столтія прошло съ тхъ поръ какъ Руссо писалъ своего ‘Эмиля.’ Въ этомъ сочиненіи одинъ изъ величайшихъ геніевъ XVIII вка хотлъ закрпить въ человчеств идеи этого вка — воспитаніемъ. Въ педагогическихъ теоріяхъ Руссо отразился не только XVIІІ вкъ съ его идеями свободы, разума, съ его протестомъ противъ мрака, насилія и суеврія, но и личность самаго автора. Идеалистъ и мизантропъ вслдствіе своего идеализма, Руссо, запершись въ своемъ углу отъ всего міра, проповдывалъ что ребенка слдуетъ воспитывать вн всякаго вліянія общества, слдуя исключительно указаніямъ его природы. Природа это альфа и омега теоріи воспитанія Руссо. Но природа Руссо не грубая животная сила, создающая однихъ дикарей, а разумная оживотворенная духомъ сила, которая должна была создать идеалъ человка. ‘Все хорошо что выходитъ изъ рукъ Творца всхъ вещей, говоритъ Руссо, все растлвается въ рукахъ человка.’ Теорія воспитанія построенная на такомъ безпощадномъ отрицаніи силъ человчества не могла не привести къ ложнымъ выводамъ. Но ложность ихъ оказалась впослдствіи, для восемнадцатаго вка сказались только благотворные результаты ея. Оно было протестомъ противъ темныхъ предразсудковъ и нелпой обрядности отживающаго средневковаго быта, который калечилъ живыя силы нарождавшихся поколній. Благодаря этому протесту дтство спасалось отъ затхлаго воздуха католицизма и растлвающаго вліяніе аристократическихъ будуаровъ и гостиныхъ на лоно природы, и вырождавшееся поколніи смнялось другимъ здоровымъ и сильнымъ. Ложный выводъ былъ сдлалъ поклонниками Руссо, которые раболпно принимали каждое слово его какъ священный завтъ. Воспитаніе на лон природы сдлалось воспитаніемъ одной природы, какъ ее понимали по дуалистическимъ воззрніямъ того времени т. е. одной животной стороны человка, эту сторону развивали такъ усердно, что она подавляла собой умственную. Этотъ ложный выводъ теоріи Руссо сказался всего боле въ нашемъ обществ, и наши доморощенные педагоги по систем Руссо плодили хорошо откормленныхъ, здоровыхъ и сильныхъ животныхъ человческой породы, въ род юноши въ роман г. Авдева, ‘Между двухъ огней’, воспитаннаго волтеріанцемъ отцемъ.
Книга Альфонса Эскироса ‘Эмилъ XIX столтія’ есть дальнйшее развитіе педагогическихъ теорій Руссо и вмст съ тмъ опроверженіе того, что въ нихъ есть ложнаго. Наука измнила мистически сентиментальный взглядъ ка природу человка, въ обществ сложился другой идеалъ человка, не чувствительнаго любящаго добродтельнаго человка природы Руссо, но энергическаго борца, честнаго работника для блага человчества, гражданина общества. Показать какъ воспитываютъ такого человка — задача книги Эскироса. Общество вообще относится недоврчиво ко всмъ педагогическимъ теоріямъ, впрочемъ всего боле отъ равнодушія къ вопросу воспитанія, а всего мене отъ весьма основательнаго недоврія къ теоріямъ. И если педагогическія теоріи внушаютъ большее недовріе чмъ другія научныя теоріи, то это естественное слдствіе той низкой степени на которой стоитъ педагогика. Она еще только длаетъ первыя попытки изъ эмпирическаго сборника разныхъ на удачу подмченныхъ правилъ, сложиться въ опредленную и строго логичную систему. Педагоги одинъ за другимъ усердно плачутся о неудовлетворительномъ состояніи педагогіи и о пренебреженіи къ ней великихъ ученыхъ, забывая что данныя, на которыхъ можно построить науку о воспитаніи человка, далеко еще не выяснены. Наука о воспитаніи человка можетъ создаться только тогда, когда наука о человк скажетъ свое послднее слово. Физіологія далеко еще не разршила самые важные вопросы, безъ этого разршенія психологія можетъ только теряться въ безплодныхъ умозрніяхъ. Педагогика должна быть выводомъ обихъ.
Эскиросъ тоже раздляетъ основательное недовріе съ теоріямъ, но не питаетъ и обожанія Руссо къ природ. На основаніи теоріи Дарвина, онъ утверждаетъ что вковая цивилизація должна была оставить свой слдъ на организм ребенка: ребенокъ цивилизованной расы родится съ задатками цивилизаціи, которыхъ не можетъ имть ребенокъ дикарей океанійскихъ острововъ. Но эти задатки могутъ развиться въ немъ или заглохнуть смотря по обстоятельствамъ, и наконецъ эти задатки такъ слабы, что дти цивилизованныхъ расъ въ первые годы своей жизни, по замчанію Спенсера, стоятъ очень близко къ дикарямъ. Вс ихъ потребности, желанія, чувства не идутъ дале крохотной точки — личнаго я. Задача воспитанія должна состоять въ томъ, чтобы вывести ребенка изъ этой крохотной точки въ необъятный кругъ міровой жизни. Задача трудная. Эта крохотная точка иметъ свои права, свои силы. Эти силы надо развивать такъ чтобы не задавить ихъ, но сдлать способными нести великую работу жизни, эти права надо уважать чтобы воспитать человка но не раба. Вотъ теорія воспитанія Эскироса, и противъ правды ея невозможно спорить. Но признавая истину ея, можно на практик достичь совершенно противуположныхъ результатовъ. Уваженіе правъ личности ребенка можно довести до раболпства передъ его малйшей прихотью и вмсто самостоятельнаго, независимаго человка сдлать изъ него маленькаго разнузданнаго деспота. Стараясь избгнуть этой крайности можно впасть въ другую и развивая въ немъ самообладаніе, сдержанность, подавить его личность. Здравый смыслъ долженъ указать разумную середину, но эта золотая середина не должна быть тмъ, что обыкновенно подразумвается подъ этими словами т. е. пошлой посредственностью, но гармоническимъ развитіемъ всхъ силъ человка. Воспитаніе не можетъ никакъ попасть на эту золотую середину, а постоянно кидается изъ крайности въ крайность и каждая изъ нихъ опирается на одну и туже теорію. Приложеніе теоріи — вотъ мечъ обоюдоострый, которымъ убиваютъ жизнь. Сообразоваться съ природой ребенка, ведя воспитаніе его къ указанной цли — вотъ девизъ Эскироса.
Это правило всего чаще теряется изъ вида при воспитаній, и изъ двухъ указанныхъ крайностей всего боле въ ходу та, которая насилуетъ природу человка. Ребенка считаютъ вообще листомъ блой бумаги, на которой воспитатель можетъ вписать ршительно все, что онъ ни захочетъ, воскомъ который онъ можетъ отлить въ какую угодно форму. У воспитателей нтъ недостатка въ авторитетахъ для подтвержденія своихъ деспотическихъ привычекъ, и этими авторитетами для нихъ бываютъ даже геніи наиболе служившіе освобожденію ума человческаго: Аристотель учившій что многое, въ сущности все зависитъ отъ того съ чему мы были пріучены въ дтств, Кантъ сказавшій: Der Mensch kann nur Mensch werden durch E^iehung, er ist nichts, als. was die Erziehung ans оhm macht, Локке приводившій мысль, что изъ 10 человкъ 9 обязаны своимъ характеромъ, всми своими качествами воспитанію, Гёте говорившій въ своихъ ксеніяхъ
Man knn’t erzogene Kinder gebxen,
Wenn die Eltern selbst erzogen wren.
Неоспоримыя истины о важности воспитанія, высказанныя такими авторитетами, послужили доказательствомъ для родителей и педагоговъ ихъ права гнуть и насиловать природу ребенка по произволу. Люди всегда толкуютъ ученія сообразно со своими наклонностями. Прежде деспотизмъ находитъ опору въ мистическомъ ученіи о подчиненіи плоти духу, въ наше время въ ученіи о всемогущемъ вліяніе среды. Если среда всемогуща, то мы всемогущи потому что мы представляемъ среду для ребенка, говорятъ деспоты воспитатели. Локкъ училъ, что въ ум не можетъ быть ничего чтобы не было вложено въ него путемъ сознанія — слдовательно умъ ребенка долженъ воспринимать все, что мы вкладываемъ въ него путемъ его сознанія. Но со времени Локка наука сдлала огромный шагъ впередъ, теорія Дарвина о происхожденіи видовъ доказала, что если нтъ прирожденныхъ идей, отвергаемыхъ Локкомъ, за то есть прирожденныя силы, склонности, которыя передаются путемъ наслдственности, часто черезъ нсколько поколній. Эти силы замчаются и самими родителями и воспитателями, но исключительно въ тхъ случаяхъ когда ихъ всемогущество оказывалось не состоятельнымъ и при этомъ они обыкновенно, ограждая собственную репутацію воспитателей, приписываютъ вс хорошія качества ребенка своему вліянію, дурныя исключительно ему. Это онъ самъ, съ нимъ ничего не подлаешь, вотъ слова въ которыхъ они высказываютъ и собственную несостоятельность и несостоятельность педагогіи вызвать въ ребенк т силы, которыхъ въ немъ нтъ, или привить ему то, что не сродно его природ. Есть границы вліянію среды. Пріучая ухо ребенка къ гармоническимъ звукамъ, глаза его въ хорошимъ картинамъ, вы разовьете въ немъ и врность слуха и зрнія, но вы не сдлаете его ни музыкантомъ, если у него нтъ такъ называемой музыкальной организаціи, ни живописцемъ, если въ немъ нтъ способности воспроизводить очертанія видимыхъ предметовъ. Быть можетъ, тщательнымъ естественнымъ подборомъ и неизмннымъ устраненіемъ другихъ вліяній, которыя могли бы перевсить вліяніе музыкальной и живописной среды и удалось бы черезъ нсколько поколній выработать замчательнаго музыканта или живописца, изъ расы не имвшей ни малйшихъ способностей ни бъ тому ни другому искуству, такъ какъ вырабатываютъ шелковистую шерсть мериносовъ, или извстную форму голубинаго клюва, но это уже будетъ результатомъ не воспитанія — одной личности, а послдовательнаго воспитанія цлыхъ поколній. Только въ этомъ смысл можно сказать, что нтъ ничего невозможнаго для воспитанія. Но въ томъ смысл какъ обыкновенно понимается воспитаніе — оно можетъ только поднять поколніе на слдующую ступень, отъ той на которой стоитъ старое.
Воспитаніе должно находиться въ прямой зависимости отъ того идеала, до пониманія котораго поднялось общество. Жизнь всегда ниже идеала выработаннаго цивилизаціей, и если бы воспитаніе сообразовалось только съ ея требованіями — то человчество было бы обречено на застой. Въ каждомъ честномъ человк живо стремленіе съ лучшему, есть свой идеалъ жизни, которому не можетъ удовлетворять дйствительность. Честные люди каждаго поколнія живутъ въ надежд что то, чему не удалось сбыться для нихъ сбудется для ихъ дтей. Къ этому лучшему они ведутъ дтей своихъ. Изъ этого вовсе не слдуетъ чтобы это лучшее было бы несбыточной утопіей и чтобы недовольство настоящимъ этихъ людей было бы болзненной хандрой идеалиста, который требовалъ отъ жизни невозможныхъ совершенствъ. Идеалы этихъ людей вполн реальны, требованія ихъ законны, какъ нельзя боле, они подсказаны имъ самой природой человка, и только воспитывая дтей сообразно требованіямъ этого реальнаго идеала можно сдлать ихъ честными людьми и полезными гражданами. Родителямъ нечего опасаться что это воспитаніе можетъ сдлать дтей ихъ непригодными для жизни. Опередить свой вкъ на столько, чтобы быть для него лишнимъ человкомъ и быть свточемъ будущихъ вковъ — удлъ исключительныхъ личностей, масса идетъ всегда въ уровень съ вкомъ и родители подготовляя своихъ дтей для высшей ступени, чмъ та на которой стоитъ общество, нимало не рискуютъ сдлать ихъ непригодными для практической жизни. Вліяніе среды: окружающей родителей, отъ котораго невозможно уберечь ребенка, наконецъ примръ самихъ родителей — все разсчитано на то чтобы не дать ребенку оторваться отъ почвы настоящаго, и тмъ боле ему необходимо дать идеалъ высшаго развитія, для того чтобы почва не засосала его въ свое болото. Если позже среда по извстному выраженію застъ его, то все таки въ немъ будетъ что задать, что боле или мене крпко привито къ нему первыми уроками, что будетъ боле или мене долго бороться противъ растлвающаго вліянія среды. Эта борьба, какъ она ни незначительна, не пропадетъ даромъ, такъ какъ ничто не пропадаетъ въ жизни даромъ, она будетъ замчена окружающими его людьми. Человкъ не сразу уступилъ сред, уступилъ ей съ болью въ сердц, чувствомъ стыда и униженія. Это униженіе, это чувство стыда при уступк будутъ подрывать нравственное значеніе среды, эта окончившаяся паденіемъ борьба послужитъ урокомъ другимъ, которые поведутъ ее тмъ успшне чмъ боле будетъ подрываться нравственное значеніе среды. Эскиросъ указываетъ на этотъ реальный идеалъ — ‘Эмиль’ Руссо воспитывался быть добродтельнымъ человкомъ, ‘Эмиль’ Эскироса — свободнымъ человкомъ.
Эскиросъ внушаетъ воспитателямъ полнйшее уваженіе къ личности ребенка. Вести ребенка по указанному имъ пути, не значитъ вести его за руку и указывать ему каждый шагъ. Роль воспитателей ограничивается тмъ, чтобы указать ему дорогу и сгладить съ пути его препятствія, которыя ему не по силамъ. Но идти онъ долженъ самъ. Дло воспитателя вызывать въ немъ самостоятельное развитіе силъ. Эту самостоятельность слдуетъ охранять даже въ играхъ. Ребенокъ развивается играми, на основаній этого правша нмецкіе педагоги изобрли разныя развивающія игры, которыя вмсто развиванья притупляютъ ребенка, потому что нмецкая педантическая дисциплина стала сковывать силы ребенка нелпой регламентаціей, не понявъ что есть здраваго въ идеяхъ Фребеля. Вліяніе этихъ идей сказывается во многихъ мстахъ Эмиля. Зналъ ли о нихъ Эскиросъ или нтъ, на то нтъ указаній въ его книг, но то мсто, гд матъ Эмиля пишетъ мужу о томъ, что она отдала сына въ ученье маленькому идіоту пастуху, который умлъ превосходно отличать каждую овцу своего стада отзывается идеями Фребеля. Фребелевская система воспитанія, не смотря на мистическій идеализмъ творца ея, построена на систем Локка — что нтъ ничего въ сознаніи, чтобы ни было передано ему чувствами. Если это опредленіе Локка не совсмъ врно въ отношеніе дальнйшаго развитія мышленія, потому что на основаніи впечатлній воспринятыхъ чувствами, умъ человчка вырабатываетъ отвлеченныя идеи, которыя не были вызваны вншними предметами, дйствующими на чувства, но возникли изъ впечатлній, уже прежде полученныхъ путемъ чувствъ, за то кто опредленіе вполн врно для перваго возраста дтства, когда сознаніе развивается въ человк подъ вліяніемъ вншнихъ впечатлній, воспринимаемыхъ чувствами. Чмъ врне передаютъ чувства впечатлнія мозгу, тмъ врне и полне сознаніе. Отсюда очевидна важность правильнаго развитія чувствъ. Воспитаніе въ первые годы дтства должно быть воспитаніемъ чувствъ. Мать Эмиля помимо нравственнаго урока братской любви къ послднему человческому созданію, давала сыну практическій урокъ развитія зрнія.
Тотъ же естественный методъ долженъ лечь въ основаніе всего воспитанія. Оно начнется знакомствомъ ребенка съ видимымъ міромъ, сначала изъ узкаго круга домашней жизни, затмъ — сада, поля, окружающей его природы, чтобы перейти съ познанію всего міра природы и человческой мысли. Онъ указываетъ, какъ родители и воспитатели должны пользоваться каждымъ случаемъ, каждымъ средствомъ для достиженія этой цли и врный своему отвращенію къ регламентаціи, не возводитъ эти случаи и средства въ методъ, которому должно рабски слдовать, и по которому слдуетъ гнуть способности ребенка. Здравый смыслъ матери долженъ ршать какія средства пригодны для способностей ея ребенка, какимъ случаемъ пользоваться чтобы имть благотворное вліяніе на сего. Отъ познанія видимыхъ предметовъ, ребенокъ долженъ перейти къ пониманію законовъ управляющихъ ими и причинъ ихъ развитія, а затмъ уже къ общимъ законамъ явленій на сколько он опредлены наукой. На этотъ же путь развитія умственныхъ способностей указываетъ и Спенсеръ въ своей теоріи воспитанія, называя его совершенно справедливо естественнымъ методомъ. Читатели увидятъ это изъ приложенія, въ которомъ въ статьяхъ ‘Теорія воспитанія’ Спенсера, помщенныхъ въ 5 и 6 книжкахъ ‘Дтскаго Сада’ за 1869 г. изложена система этого естественнаго метода воспитанія.
Эскиросъ какъ и Спенсеръ сравниваетъ развитіе человка съ развитіемъ всего человчества. Воспитаніе должно провести ребенка черезъ вс ступени, которыми шло человчество съ его младенчества до настоящаго развитія. Человкъ въ свое развитіи проходитъ вс эпохи, по которымъ развивалось оно. Сначала эпоха, когда еще разумъ его не былъ еще пробужденъ и могучая сила фантазіи окружала его таинственнымъ миромъ — это годы перваго дтства. Эскиросъ тутъ впадаетъ въ заблужденіе, которое избжалъ Спенсеръ, онъ хочетъ развить еще сильне эту, и безъ того преобладающую способность дтства, волшебными сказками. Онъ какъ и Лабуле находитъ, что волшебныя сказки имютъ очеловчивающее вліяніе на дтей, заставляя ихъ проливать слезы надъ страданіями Красной Шапочки, или жены Синей бороды. Но это же человчное чувство состраданія къ ближнимъ можетъ быть внушено несравненно дйствительне примрами жизни, и привычка проливать слезы надъ книжными несчастіями не мшаетъ нимало относиться совершенно безучастно къ страданіямъ ближняго, когда он являются не въ такой эффектной и поэтической форм какъ та, къ которой книжныя страданія пріучатъ ребенка. При преобладаніи фантазіи въ дтств, волшебныя сказки имютъ положительно вредное вліяніе, населяя умы дтей страшными призраками. Но изъ этого не слдуетъ чтобы должно было подавлять воображеніе дтей, это было бы насиліемъ ихъ природы. Воображеніе — способность доказывать важность которой въ жизни совершенно излишне. Ни одна гипотеза, открывавшая новый путь наук, не создалась бы, если бы эта способность было задавлена въ человчеств. Воображеніе сильный помощникъ ума при его развитіи. Дти, обладающія способностью представить себ то, что имъ объясняютъ, несравненно быстре усвоиваютъ себ познанія чмъ т, которые лишены этой способности. Ребенокъ лишенный воображенія былъ бы какою то аномаліей, маленькимъ черствымъ педантомъ. Но дло воображенія быть помощникомъ ума, оно подчиненная сила и потому при воспитаніи ей надо отводить ея мсто. Если она выйдетъ изъ границъ — жизнь ребенка испорчена. Онъ растетъ въ призрачномъ мір, онъ сживается съ нимъ до того, что ему становится нестерпимо все что вызываетъ его изъ этого міра, и онъ кончаетъ позже отвращеніемъ и полнйшей неспособностью къ дйствительной жизни. Не даромъ французы зовутъ воображеніе la folle du logis, и горе тому дому, гд хозяйничаетъ эта folle. Стройное развитіе всхъ способностей — вотъ задача воспитанія, и задача не легкая,
Въ періодъ юношества развивается умъ и характеръ. Врный цли воспитать свободнаго человка — Эскиросъ даетъ имъ развиваться самостоятельно и въ этомъ онъ слдуетъ правилу Спенсера, который говоритъ что роль воспитателя должна ограничиваться только тмъ, что онъ доставитъ необходимую пищу для умственныхъ и нравственныхъ силъ ребенка. Умъ ребенка переработаетъ эту пищу сообразно законамъ своей природы, точно также какъ желудокъ его переработываетъ данную ему пищу. Пища должна быть сообразна съ требованіями природы ребенка, и этимъ приготовленіемъ необходимой пищи родители и воспитатели держатъ участь ребенка въ своихъ рукахъ. Такъ же какъ желудокъ не приметъ слишкомъ тяжелую пищу, переварить которую у него не достанетъ силъ, точно также и умъ еще не крпкій не усвоитъ себ пищу, которую въ силахъ усвоить боле развитой.
Точно также какъ отъ недостаточной пищи ослабваетъ дятельность желудка и хиретъ весь организмъ, точно также и отъ неудовлетворительной умственной пищи слабетъ дятельность мозга. Но тутъ и останавливается вліяніе родителей. Дале они безсильны. Также какъ они не могутъ заставить желудокъ ребенка выработывать напр. углекислоту изъ веществъ, которыя должны доставлять его организму азотъ, также точно они не могутъ сдлать чтобы т условія, которыя развиваютъ чувство развили бы умъ, которыя развиваютъ умъ развили бы воображеніе, которыя развиваютъ впечатлительность и раздражительность ребенка, развили бы сдержанность, обдуманность и хладнокровіе. А между тмъ большинство родителей и воспитателей имютъ въ виду именно это невозможное развитіе, когда они говорятъ о всемогуществ воспитанія.
Эскиросъ врагъ общественнаго воспитанія, что вполн объясняется состояніемъ воспитательныхъ заведеній во Франціи во время императорскаго правительства. Вс школы были подчинены вліянію католическаго духовенства, которое имло въ виду не умственное развитіе воспитанниковъ, а упроченіе своей власти надъ умами. Для этой цли все приносилось въ жертву. Да процвтаетъ клерикализмъ и да гибнетъ міръ — было всегда девизомъ католическаго духовенства. И если міръ не погибъ не смотря на то, что столько вковъ католичество заправляло его судьбами, то потому что разумъ великая всепобждающая сила и рано или поздно восторжествуетъ надъ мракомъ. Отъ мертвящаго вліянія католицизма ускользали немногія сильныя личности, которыя впослдствіи длались его непримиримыми врагами — системы же воспитанія должна быть разсчитана не на исключенія, а на массы. Воспитатели имютъ въ виду обыкновенныхъ дтей, которыя неизбжно бываютъ жертвами ложной и вредной системы. Эта система съ первыхъ же годовъ душитъ умъ словами: слушай, врь, а не разсуждай. Пріучая его подчиняться безъ разсужденій она такимъ образомъ подготовляетъ безотвтныхъ рабовъ вмсто свободныхъ гражданъ. Посл этого понятно почему Людовикъ Наполеонъ, бывшій свободнымъ мыслителемъ въ то время когда былъ изгнанникомъ авантюристомъ добивавшимся трона, добившись его поспшилъ заключить тсный союзъ съ католицизмомъ и отдалъ въ его руки воспитаніе народа. Люди развитые самостоятельно, люди, честно понимавшіе обязанности гражданъ, никогда не пошли бы въ оффиціальныя кандидатуры, никогда не согласились бы безмолвно выносить продажность во всхъ сферахъ общественной жизни, которая поставила Францію на край гибели. Ему нужны были холопы, которые упрочивали бы его власть, и которымъ онъ за то позволялъ грабить, раззорять и продавать Францію. Дисциплина клерикализма — лучшее средство воспитать такихъ холоповъ. Умы воспитанные по команд: врь безъ разсужденій, какъ нельзя легче принимаютъ и другую: повинуйся безъ разсужденій. Съ этой стороны нельзя не раздлять вполн отвращенія Эскироса съ ‘нелпому, возмутительному и безбожному коммунизму,’ французскихъ государственныхъ воспитательныхъ заведеній. Семья, въ которой уцлли преданія человческаго достоинства, свободы, должна спасать свободу Франціи, должна готовить французскому обществу гражданъ. Но принимать то, что Эскиросъ говоритъ противъ императорскихъ школъ и заведеній Франціи, за безусловное доказательство вреда общественнаго воспитанія — большая ошибка. Семья поставленная въ такія условія, чтобы дать ребенку разумное воспитаніе и способная дать его, какъ семья Эмиля — рдкое исключеніе. Много ли найдется женщинъ, какъ мать Эмиля, которыя были бы способны заняться серьезно собственнымъ перевоспитаніемъ, тмъ боле при такихъ несчастныхъ обстоятельствахъ, для того чтобы быть въ состояніи воспитывать своего ребенка. Много ли найдется отцовъ, которые бы какъ докторъ Эразмъ соединяли въ себ познанія доктора, физіолога, педагога и философа съ неподкупной честностью и героизмомъ гражданина? Вообще семья поглощена исключительно своими личными интересами и можетъ воспитывать дтей только для семьи. Общество можетъ воспитать дтей для общества. Оно можетъ отдать воспитаніе въ руки педагоговъ, изъ которыхъ каждый можетъ имть одно или два качества изъ тхъ, какія были такимъ счастливымъ исключеніемъ соединены въ лиц доктора Эразма. Оно можетъ имть возможность, собравъ извстное число дтей подъ надзоромъ избранныхъ педагоговъ, дать имъ такое воспитаніе, которое они ни когда не получили бы воспитываясь порознь каждый въ своей семь, потому что у многихъ ли семей найдутся средства устроить комфортабельную дтскую и такой прекрасный садъ для дтей, какъ та дтская и садъ въ которыхъ росъ Эмиль. Наконецъ въ другихъ мстностяхъ климатъ загонитъ дтей въ тсныя и душныя комнаты, гд на нихъ будутъ поневол смотрть какъ на шумливую назойливую помху, и это еще участь дтей родителей съ кое какими средствами, что же сказать о другихъ дтяхъ. Даже казармы ‘безбожнаго комунизма’, съ ихъ голыми стнами и однообразной дисциплиной — завидная участь для такихъ дтей. Въ этихъ казармахъ есть по крайней мр просторъ, есть товарищи, есть часы, когда дисциплина позволяетъ бгать и шумть на отведенномъ для того мст. Но изъ того что школы императорской Франціи были устроены по систем ‘безбожнаго комунизма,’ съ его ‘безпощадной стрижкой подъ гребенку’ каждой свтлой мысли, каждой здоровой силы, вовсе не слдуетъ чтобы общественныя воспитательныя заведенія должны быть непремнно устроены по той же систем. Самъ же Эскиросъ находитъ что средства семьи далеко не достаточны на то, чтобы удовлетворить всмъ требованіямъ воспитанія, и предлагаетъ устроить какъ онъ называетъ ‘храмы науки,’ въ род хрустальнаго дворца, гд бы были собраны вс произведенія ремеслъ, промышленности и искуства, музеи всхъ царствъ природы, выставки панорамъ въ род знаменитой панорамы Мисиссипи, которые знакомили бы дтей съ міромъ промышленности, науки, искуствъ и поверхностью земли, животными которыя населяютъ ее, растеніями, покрывающими ея почву и сокровищами скрытыми въ ндрахъ ея. Общественныя воспитательныя заведенія порученныя избраннымъ педагогомъ, которые отнеслись бы съ любовью къ своему длу, достигли бы съ большимъ успхомъ цли Эскироса давать обществу гражданъ. И устроить такія заведенія какъ оно ни трудно, все таки легче чмъ обезпечить каждой семь средства дать дтямъ разумное воспитаніе, дождаться такихъ педагоговъ можно скоре чмъ дождаться чтобы каждый отецъ превратился въ опытнаго педагога, да еслибы это и было возможно то ему пришлось бы бросить другія занятія и общественныя обязанности и обществу пришлось бы содержать при каждомъ ребенк по педагогу. Такъ могъ поступить только политическій изгнанникъ какъ докторъ Эразмъ, у котораго не было никакихъ общественныхъ занятій по выход изъ тюрьмы. Но есть ли возможность возводить исключительное положеніе въ общее правило?
Эскиросъ имлъ при этомъ въ виду другую цль — охранитъ ребенка отъ всякихъ вншнихъ вліяній, которыя навязали бы ему извстный обязательный образъ мыслей и помшали его самостоятельному развитію. Эта цль вполн понятна для честнаго гражданина Франціи. Онъ видлъ какъ имперіализмъ и клерикализмъ подготовляли гибель его страны и хотлъ спасти въ сын честнаго сына Франціи. Эта цль достигается его семьей, хотя далеко не далеко не вполн, что для совершеннаго огражденія ребенка отъ всякихъ вліяній, слдовало бы увезти воспитателя его на необитаемый островъ. Эмиль жилъ въ англійскомъ обществ, тоже глубоко пропитанномъ духомъ клерикализма, который и въ Англіи оказывается сильнымъ тормазомъ прогрессу, какъ то свидтельствуетъ самъ Спенсеръ, который противъ допущенія женщинъ въ парламентъ приводитъ не избитые доводы объ ихъ неспособности къ общественной дятельности и измн ихъ естественному призванію, а справедливый доводъ — что допущеніе ихъ усилитъ партію клерикаловъ враждебную свобод и наук. Не смотря на разность формы духъ клерикализма одинъ и тотъ же, онъ какъ въ Англіи такъ и во Франціи ищетъ прозелитовъ и всего боле старается захватить въ свои руки вліяніе на умы. Какъ ни сильно вліяніе хорошей семьи на ребенка, но когда онъ подрастая увидитъ, что она одна держится извстныхъ взглядовъ, а окружающее его общество другаго, въ его умъ невольно западаетъ сомнніе, неужели она одна права, а все общество ошибается? Дло другое, еслибы отдльный кружокъ, общества, который держался бы взглядовъ Эскироса, устроилъ бы воспитательное заведеніе съ цлью оградить дтей отъ того обязательнаго образа мыслей, который поставилъ Францію на край гибели. Ребенокъ съ первыхъ годовъ сознанія привыкъ бы видть что противъ этого обязательнаго образа мыслей стоятъ не единичныя личности, но цлая часть общества.
Воспитаніе Эмиля заканчивается въ нмецкомъ университет. Юноша становится лицомъ къ лицу съ таинственными вопросами такъ страшными для незрлыхъ умовъ и съ практическими вопросами: что длать, чмъ быть. На эти вопросы своего Эмиля деистъ и мизантропъ Руссо указалъ на обоготвореніе великаго творящаго духа природы и на мирную семейную жизнь, вдали отъ ненавистнаго ему общества, на лон природы, наполненную филантропіей, любовью и восторгами. Эта жизнь должна обновить человчество — по мннію женевскаго мечтателя. Въ этой аркадіи измученное больное человчество XVIII вка искало спасенія отъ всхъ золъ, и не нашло его, потому что этой аркадіи не существуетъ нигд.
Въ XIX вк Эскиросъ же могъ указать на сентиментальный мистицизмъ Руссо, этотъ мистицизмъ привелъ Францію къ товіанизму, мессіанизму, къ богу Ма-Па и наконецъ къ религіи позитивистовъ съ непогршимымъ папой во глав, въ образ первосвященника О. Конта. Государственная религія Франціи — католицизмъ велъ въ застою и порабощенію и онъ указалъ сыну единственный выходъ возможный для него — скептицизмъ. На вопросы сына что длать, чмъ быть — онъ отвчаетъ будь честнымъ гражданиномъ Франціи. И образъ дйствія, который онъ указываетъ ему вполн понятенъ и практиченъ для француза. Онъ въ горячей діатриб противъ чиновничества отсовтываетъ сыну ‘идти увеличивать собой несчетную армію чиновниковъ’. Чиновники для него — паразиты, которые добиваются синекуръ, торгаши совстью и честью, тупоумные рабы. Въ этой діатриб высказался дальновидный политикъ предвидвшій гибель, въ которую ввергла Францію централизація съ ея арміей чиновниковъ. Настоящее положеніе Франціи вполн оправдаетъ эту діатрибу противъ чиновниковъ и т совты противъ государственной службы, которые докторъ Эразмъ давалъ своему сыну. Каждый честный человкъ, также ясно понимавшій положеніе длъ какъ онъ, долженъ былъ сказать сыну: ‘Если ты не хочешь продавать честь и свободу, если не хочешь губить отечество, то не служи правительству, которое губитъ его, а ступай въ ряды оппозиціи’. И совтъ этотъ былъ вполн практиченъ въ отношеніи императорской Франціи. Современныя событія доказали, что служить правительству, продажное интендантство котораго не заготовило средствъ для обороны страны, полуторастотысячныя арміи котораго сдавались съ оружіемъ въ рукахъ и императоромъ во глав — значило готовить позоръ и гибель своей страны.
Но разумется то, что справедливо въ отношеніи одной страны не можетъ быть принято безусловнымъ правиломъ, которое должно лечь основаніемъ воспитанія веденнаго при другихъ условіяхъ. Еслибы напримръ въ то время, когда Іосифъ II длалъ свои реформы, какой нибудь австріецъ также горячо служившій прогрессивнымъ идеямъ какъ докторъ Эразмъ, вздумалъ отсовтывать сыну идти въ чиновники, то это было бы въ высшей степени неразумно, это было бы измной интересамъ своей страны и всего человчества. Удерживая молодежь отъ службы прогрессивному правительству, онъ ослаблялъ бы его и лишалъ бы ее возможности служить своему отечеству. Но Франція была поставлена въ исключительное положеніе. Непрочность сменявшихся правительствъ указывала на возможность служить Франціи помимо правительства и потому то, что говоритъ Эразмъ сыну въ глав II послдней книги, справедливо только по отношеніи къ Франціи. Въ другихъ странахъ, гд государственная служба главное и почти единственное поприще открытое для образованныхъ членовъ общества, было бы въ высшей степени непрактично возстановлять противъ нея молодыя силы, представляя неизбжныя во всхъ человческихъ учрежденіяхъ темныя стороны ея всесильными втянуть и поглотить все, что есть хорошаго въ стремленіяхъ молодости. Молодости слдуетъ указать на эти неизбжныя темныя стороны, но для того чтобы она внесла въ нихъ свтъ всего того, что въ ней есть хорошаго и честнаго, чтобы подъ вліяніемъ постояннаго притока ея свжихъ силъ, старыя злоупотребленія исчезали, старая неправда умирала и общество, по закону прогрессивнаго развитія, поднималось бы на высшую ступень.
Теперь, быть можетъ, инымъ придетъ въ голову вопросъ: къ чему же переводится книга, которая требуетъ въ предисловіи столькихъ оговорокъ. Но дло въ томъ что еслибы выбирать для перевода только т книги, съ которыми переводчики безусловно во всемъ согласны — то пришлось бы не выбрать ни одной. Полнаго безусловнаго согласія во всемъ не можетъ существовать между людьми, какъ бы близко ни были ихъ взгляды и убжденія. Лишать публику книги, которая заключаетъ въ себ много истинно полезнаго, потому только что въ этой книг попадаются мысли, съ которыми нельзя безусловно согласиться, было бы въ высшей степени нелпо. А что книга Эмигль XIX столтія заключаетъ въ себ много истинно полезнаго — неоспоримо. Система воспитанія, которую авторъ указываетъ родителямъ вполн разумна и подтверждается доказательствами науки. Эскиросъ, наравн съ Спенсеромъ и немногими учеными занимавшимися вопросомъ воспитанія, сказалъ обществу, что ребенокъ самостоятельная личность — и въ этомъ его великая заслуга. Если общество проникнется этой истиной — человчество сдлаетъ великій шагъ на пути развитія. Тогда съ первыхъ годовъ не будутъ гнуться и ломаться его живыя силы — силы, которымъ принадлежитъ будущее. Кром этой великой истины онъ указываетъ на многія практическія мры, которыя должны имть благодтельное вліяніе на развитіе дтства и юношества, напр. устройство выставокъ, панорамъ — и того что онъ называетъ храмовъ науки. Все это можно устроить очень дешевыми средствами, и даже еслибы дорогими, то вс подобныя траты производительны и сторицею откупятся обществу. Наконецъ Эскиросъ своей книгой указалъ идеалъ къ которому должно стремиться воспитаніе. Идеалъ Руссо былъ — воспитать добродтельнаго человка, идеалъ Эскироса — честнаго гражданина на службу обществу. Онъ могъ понимать эту службу по своему, сообразно съ условіями своей страны, но изъ этого не слдуетъ чтобы идеаль воспитанія на который онъ указываетъ, былъ ложенъ.
ЭМИЛЬ ДЕВЯТНАДЦАТАГО СТОЛТІЯ.
I.
Докторъ Эразмъ*** своей жен.
Цлую долгую недлю я не былъ въ состояніи писать теб, милая Елена. Не нахожу словъ выразить теб все, что я выстрадалъ въ это время. Ужасъ тюремнаго заключенія не въ лишеніи свободы идти куда вздумается, а въ томъ уныніи, которое подавляетъ душу. Глазъ устаетъ видть все т же своды, т же столбы, т же корридоры, голова кружится въ этой живой могил, среди этихъ камней становишься камнемъ и самъ. Безъ голоса, почти безъ движенія, безъ мыслей я сидлъ истуканомъ въ своей тюрьм. Мн казалось, что у меня отняли мою собственную личность, что не я жилъ, а жила эта тюрьма, которая захватила меня какъ добычу и заключила меня въ кругъ безвыходнаго и механическаго существованія. Нужно много работать надъ собой, увряю тебя милая Елена, для того, чтобы снова стать самимъ собой. Я пережилъ дни этой работы, и теперь я снова тотъ же, чмъ былъ.
Не жди отъ меня описанія ***. Заключенный въ тюрьм не знаетъ мстности гд живетъ. Меня вывезли изъ *** при заход солнца и ночь уже наступила, когда мы прибыли сюда. Я едва могъ разглядть на черномъ неб еще боле черные силуеты каменныхъ башенъ, шпилей и остроконечныхъ крышъ: тюрьма казалось выстроенной изъ мрака. Мы вышли изъ кареты и поднялись пшкомъ по узкому проходу, высченному ступенями въ скал, онъ оканчивался у тюрьмы для государственныхъ преступниковъ. Я шелъ какъ во сн, но не смотря на то, меня поразила величественная красота зданія, внчающаго вершину мрачнаго утеса, и море, волны котораго съ ревомъ разбивались другъ о друга. Этотъ утесъ сплошная масса гранита, которая поднимается надъ песчаной степью.
Берегъ пустынный и печальный тянулся къ океану, который я узналъ издали по дрожавшему блеску его зыби. Но не всегда такъ бываетъ. При высокомъ прилив океанъ заливаетъ песчаную пустыню, съ ревомъ поднимается выше и окружаетъ утесъ своими неизмримыми клокочущими волнами.
Моя келья, изъ которой видно море, освщена узкимъ окномъ, прорубленнымъ въ толщ стны. Это даже не окно, а какъ говорятъ инженеры, бойница — и эта жалкая щель для меня открываетъ безграничное. Это окно такъ высоко, что я долженъ встать, чтобы видть вчно бгущія волны, и даже приподняться на носки. Когда я сижу — я вижу одно небо. Все равно и у меня есть свой уголъ въ природ. Я по цлымъ часамъ наблюдаю цлый рядъ явленій, которыя до сихъ поръ не останавливали мое вниманіе: смняющіеся переливы свта и тни, громъ, градъ, туманъ — словомъ мрачную и величественную красоту метеоровъ. Пусть другіе любятъ смотрть на отраженіе неба въ поверхности воды, въ которую глядятся проносясь облака, для меня эта картина оборочена. Я вижу море въ неб.
Ты видишь, что я беру свою долю въ природ. Слдя по цлымъ часамъ за облаками, я вижу въ нихъ цпи горъ и въ безграничномъ эфир синющіяся поля. Эти картины, висящія въ воздух, я знаю, призраки вызванные моею мыслью, или моими воспоминаніями. Въ одиночеств одна отрада вызывать призраки знакомой мстности и любимыхъ людей. Я люблю видть эти прекрасные сны прошедшаго въ свтломъ пространств, которое открывается надо мной. Я вижу тамъ тебя.
Неужли я дошелъ до галлюцинацій? Это было бы послднимъ наказаніемъ для ума, который боле двадцати лтъ былъ занятъ положительными науками. Я не жалуюсь. Счастливъ тотъ, который въ своемъ пораженіи можетъ найти опору въ сознаніи, что онъ защищалъ правое, честное дло. Я страдаю только отъ мысли, что я принесъ теб страданіе.
Вчера, между десятымъ и одинадцатымъ часомъ, густой туманъ покрылъ весь берегъ. Здсь обычай въ такомъ случа звонить въ колоколъ. Вс колокола окрестныхъ деревень подняли непрерывный звонъ. Я тотчасъ догадался о томъ, что означалъ этотъ звонъ. Морской берегъ, который тянется отъ подножія скалъ перерзанъ болотами, лужами стоячей воды, зыбучими песками, опасность грозитъ на каждомъ шагу незнакомому съ мстностью путнику. Звонъ колокола долженъ указать ему дорогу къ подошв горы. Вечеромъ я распрашивалъ своего сторожа, семейство котораго живетъ въ деревн, и онъ сказалъ мн, что двое дтей, захваченныхъ приливомъ, были спасены смлыми прибрежными рыбаками, которые сами чуть не погибли спасая ихъ.
Ты видишь, что у меня нашлась сегодня хорошая всть, чтобы записать для тебя.
Здсь дни идутъ другъ за другомъ и повторяютъ одинъ другой. Жизнь кажется однимъ безконечнымъ днемъ подавляющаго однообразія. Еслибъ еще я могъ знать, что длается за стнами тюрьмы! Если бы я могъ имть всти о теб!
Мн позволяютъ каждый день выходить на часъ или два для прогулки, на высокой площадк тюрьмы. Я употребляю время прогулки на путешествіе… глазами. До сихъ поръ я жилъ въ мстности совершенно мн незнакомой, я походилъ на мертвеца, не сознающаго, куда его бросили. Съ недлю уже я началъ знакомиться съ мстностью. Подъ вліяніемъ инстинкта, который вроятно, тюрьма прививаетъ всмъ заключеннымъ, я стараюсь запомнить видъ окрестностей. Мои глаза постоянно ищутъ новую, ускользнувшую отъ нихъ подробность, мн кажется, я теперь въ состоянія нарисовать на память очертанія береговъ изъденныхъ моремъ, заливовъ, длинныхъ мысовъ, которые тянутся до горизонта, скалъ, которыя поднимаются облитыя солнечнымъ свтомъ или до половины скрыты туманомъ дали. Я также изучилъ въ совершенств планъ тюрьмы, въ которую запертъ, красивыя архитектурныя линіи, укрпленія ея, и военныя и данныя природой, валы и ярусы стнъ опоясывающихъ скалу. Я не обдумываю планъ бгства. Другіе длали попытки бжать — и вс были неудачны. Не говоря уже о солдатахъ и тюремныхъ сторожахъ, отъ бдительности которыхъ ничто не ускользнетъ, насъ стережетъ океанъ съ своими предательскими песками и еще тысячи препятствій. Я изучаю положеніе крпости только для развлеченія. Я бгу изъ своей тюрьмы только мыслью.
Знаешь ли что длаетъ со мной тюрьма! Она учитъ меня быть свободнымъ человкомъ.
Человкъ безсиленъ поработить человка. Я это все боле и боле чувствую съ каждымъ днемъ. Есть горькая радость въ сознаніи, что мы сильне угнетенія. Гранитныя стны, желзные засовы, часовые не остановятъ мысль, свтъ ея прорвется черезъ вс преграды. Воля заключеннаго борется съ волей того, кто заковалъ его въ этихъ стнахъ, побжденный онъ не сдается, и если на его сторон справедливость, онъ сильне своего побдителя. Чтобы ни длали — мысль неуловима какъ воздухъ. Закуйте члены, но совсть вамъ не достать! Это сознаніе непобдимости моего я даетъ мн великую увренность въ будущемъ. Да! я клянусь всми тюрьмами, клянусь тнью тхъ, которые погибли въ этихъ каменныхъ мшкахъ и желзныхъ клткахъ, право и свобода восторжествуютъ въ мір!
Я наконецъ нашелъ средство переслать теб это письмо. Ты получишь его черезъ ***, который рискуетъ всмъ, чтобы помочь намъ переписываться. Если сила и богатство имютъ толпы прислужниковъ, за то и несчастіе находитъ иногда друзей неизвстныхъ и преданныхъ.
Наконецъ я получила твое письмо нашей тайной почтой. Оно успокоила меня. Мн такъ нужно было утшеніе. О! сколько я выстрадала боле мсяца.
Мое здоровье разстроилось. Докторъ, за которымъ я послала посл твоего ареста, очень много распрашивалъ меня, ему пришла безумная мысль. Онъ увряетъ… но нтъ, я уврена, что онъ ошибается.
Во чтобы ни стало, я хочу тебя видть. Еще нтъ и года что мы женаты и уже разлучены, это ужасно! Я не могу боле выносить разлуку. Я вызжаю сегодня изъ Парижа съ разршеніемъ подписаннымъ министромъ юстиціи. Они должны впустить меня въ твою тюрьму. Люди не имютъ права разлучать произволомъ то, что соединила любовь.
Не бойся нашего свиданія. Я ду не для того, чтобы просить теб помилованіе. Какъ мн ни мучительна разлука съ тобой, я уважаю твои убжденія, хотя не вполн понимаю ихъ. Я могу имть слабости жены, но не подлость любовницы. Честь твоя — часть моей любви. Гордый и неподкупный — ты все таки мой, несмотря на то, что стны тюрьмы скрываютъ тебя отъ моихъ глазъ, и сталъ бы мн чужимъ, измнивъ принципамъ и убжденіямъ твоей жизни, даже если бы я могла по прежнему обнять тебя. Сдлавшись твоей женой, я связала себя съ лучшею частью тебя — твоей совстью. Оставайся ей врнымъ, и я клянусь быть для тебя тмъ, чмъ ты для нея, врной до смерти.
Мы скоро увидимся. Я люблю тебя всею печалью моей души.
III.
Отъ той же къ тому же,
Я ничего не сказала теб, а мн нужно было сказать теб такъ много. Вотъ почему я пишу теб.
Было два часа, когда я позвонила вчера у воротъ твоей тюрьмы. Поговоривъ нсколько минутъ съ директоромъ, сторожъ со связкой ключей провелъ меня въ комнату, гд я должна была ожидать тебя. Его тяжелые шаги раздавались по каменнымъ плитамъ. Я дала себ слово быть твердой — и не смогла, несмотря на вс мои усилія. Пустынность стнъ, безмолвіе сводовъ, прерываемое щелканьемъ замковъ, которые отпирались и запирались въ дальнихъ корридорахъ, тяжело налегли на душу. Когда ты пришелъ, я не помнила себя. Радость тебя видть, печаль видть тебя въ тюрьм, все разомъ нахлынуло и потрясло всю меня. Я могла только плакать и кинуться къ теб на шею.
Ты тоже былъ очень блденъ. Ты былъ боленъ? Боже мой, я даже забыла тебя спросить о томъ. Я не въ силахъ была ни о чемъ думать, я не видла ничего, я не могла сказать ни слова. Я чувствовала, что ты со мной.
Знаешь ли, какія мысли мучили меня въ глубин души. Мн казалось — страшныя стны имли глаза и уши. Еслибъ я сдлала малйшее движеніе, взяла бы твою руку, — он увидли бы, еслибъ я теб сказала шопотомъ нсколько словъ — он услыхали бы и передали…
Сторожъ пришелъ напомнить намъ, что время отмченное для нашего свиданія, прошло. Я вздрогнула. Я готова была присягнуть, что часы неврны и я только вошла. О! я готова была отдать и то немногое что имю, свою жизнь, все за лишній часъ съ тобой.
Нужно было разстаться. Убитая, безъ слезъ, безъ голоса, почти безъ сознанія я прошла по плацу вслдъ за сторожемъ, который несъ фонарь. Кажется, ночь тогда уже наступила, я уходила все дале отъ тебя и, несмотря на то, мн казалось, что я на каждомъ шагу слышала, что твой голосъ звалъ меня. Разъ я даже обернулась и увидла передъ собой массивную огромную дверь, которою запирается выходъ въ деревню.
Мой проводникъ хорошо зналъ берегъ и повелъ меня вдоль него къ маленькой деревушк ***, гд я хотла переночевать въ хижин рыбаковъ. Это дорога опасна. Измученная усталостію и тоской, я два раза едва не осталась на пескахъ.
Чтобы придать себ бодрости, я смотрла на твою тюрьму. Ночь была тихая, но страшно темная. Ни мсяца, ни звздъ. Мелкій и холодный дождь сялъ безпрерывно и усиливалъ темноту ночи, море, покрытое сроватыми испареніями, ревло невдалек. Я разглядла наконецъ маленькій огонекъ, который мерцалъ звздочкой на гор, я не знала, горлъ ли онъ въ одномъ изъ домиковъ деревни, или въ твоей тюрьм. Еслибъ этотъ свтъ погасъ, мн кажется — я умерла бы отъ утомленія.
Къ счастію, проводникъ хорошо зналъ дорогу. Онъ поддерживалъ меня всю дорогу и, благодаря ему, мы наконецъ очутилась противъ ***, отъ котораго насъ отдляла рка. Надо было перезжать въ лодк. Обезсиленная потрясеніями этого дня и усталостью, я сла на скамью, которую мн указали гребцы. Этотъ отдыхъ и тишина, царствовавшая вокругъ меня, дали новое направленіе моимъ мыслямъ. Я думала о томъ, что говорила теб на счетъ моего здоровья и предположеній доктора, и вдругъ почувствовала, какъ что то живое затрепетало подъ моимъ поясомъ… Боже мой! Неужели докторъ правъ и я буду матерью.
Помнишь ли, имть ребенка отъ тебя, было любимой мечтой нашихъ счастливыхъ дней. Теперь мн страшно.
Но эта минута прошла. Вслдъ за нахлынувшимъ страхомъ меня охватилъ приливъ радости, гордости, счастья, лучъ надежды засвтилъ мн. Теперь я не уходила одна, мн казалось, что я снова нашла тебя посл нашей насильственной разлуки. Да это былъ, мой другъ, твой живой образъ, плоть твоея плоти, трепетаніе которой я съ восторгомъ чувствовала въ себ. Была минута, что мн казалось, будто волны плескомъ своимъ звали меня женой и матерью. Теперь я была сильна, теперь мн не страшна ни черная ночь, ни зыбучіе пески, ни тюрьма, ни запрещенія, ни часовые и тюремщики. Они не отнмутъ его у меня! Въ немъ живетъ отецъ его, по крайней мр часть его отца, я вырощу его свободнымъ, я сберегу его отъ нихъ, въ своемъ убжищ, какъ раненая львица охраняетъ своего львенка въ логовищ.
Меня пугаетъ мысль: какъ воспитать его. Я часто слышала какъ ты говорилъ объ обязанностяхъ родителей. Ты такъ честно и свято понималъ ихъ, что сердце мое билось радостной надеждой за нашего будущаго ребенка. Теперь эта надежда осуществляется и мн страшно. Кто исполнитъ эти обязанности, которыя ты умлъ понимать. ‘Если у меня будетъ ребенокъ, — говорилъ ты:— я буду самъ воспитывать его.’ И ты съ жаромъ возставалъ противъ нелпости методъ, по которымъ воспитываютъ наше юношество. Каждое твое слово врзалось въ моей памяти. Но чмъ боле я удивляюсь истин твоихъ взглядовъ, твоихъ плановъ, тмъ боле я пугаюсь мысли объ отвтственности, которая падаетъ теперь на одну меня. Пропасть вырыта законами человчества между нами и въ то время, когда мн всего боле нужны твои совты, твое знаніе, твоя опора. Что выйдетъ изъ ребенка, который лишенъ надзора отца. Что могу сдлать для него я, надломленная трость, которая гнется подъ обрушившимся на нее ударомъ.
Добрый негръ Купидонъ, котораго ты привезъ изъ Америки ждалъ меня на другомъ берегу рки съ своей женой. Увидвъ меня, они кинулись насильно цаловать мои руки, говоря, что эти руки прикасались съ рукамъ человка, которому обязаны свободой. Я продрогла до костей и на мн не было сухой нитки. Къ счастію, они приготовили мн постель и развели огонь изъ хвороста въ одной изъ рыбацкихъ хижинъ на берегу мора. Огонь, трещавшій въ печк, а еще боле нжныя заботы этихъ добрыхъ людей понемногу согрли меня. Доброта дйствуетъ благотворно. Я легла спать, сознавая, что я стала лучше, не смотря на то, этотъ день былъ для меня тяжелымъ днемъ, въ который я готова была проклинать жизнь. Проснувшись сегодня по утру, я сла писать теб въ тойже хижин.
По нашему вчерашнему уговору, ты найдешь мое письмо зашитымъ въ твоемъ сюртук, который я посылаю теб и который я сама чинила. Бумага тонка, но прочна и я свернула ее какъ форму пуговицы и обтянула матеріей. Разберешь ли ты мой мелкій почеркъ?
Посл завтра я приду въ тюрьму. Мн общали впустить меня въ часъ. Можетъ быть на этотъ разъ я буду въ состояніи говорить съ тобой.
До свиданія. Обнимаю тебя всею силою моей любви.
Шесть часовъ утра. Въ семь двадцать арестантовъ, и меня въ томъ числ, перевезутъ въ тюрьму ***. Приказъ объ этомъ перемщеніи полученъ ночью изъ Парижа. И никакихъ средствъ предупредить тебя. Никакой надежды увидться еще разъ. Когда ты получишь это письмо, я буду уже на дорог къ острову, куда меня ссылаютъ.
Прощай. Гд бы я ни былъ, я люблю тебя.
Я была сегодня въ твоей тюрьм. Ты поймешь мой испугъ, когда я узнала, что тебя тамъ не было. Одинъ мигъ — въ голов мелькнула безумная мысль, что ты освобожденъ. Секретарь тюрьмы поспшилъ разуврить меня, сказавъ, что тебя отправили на островъ ***, это его собственныя слова. Я поду за тобой черезъ море. Гд бы ты ни былъ, хоть на краю свта и я буду, меня не остановятъ ни жгучее солнце, ни пустыня, ни цпи горъ. Пиши мн, и ни свидимся снова.
Ты любишь меня, не слдуй за мной, вотъ что я требую отъ тебя, во имя всего, что теб свято въ жизни.
Мсяцъ или два тому назадъ, не зная что ты беременна, я бы съ радостью приняль твою жертву. Ты одна можешь принести мн утшеніе въ моей тюрьм. Видя тебя хоть одинъ часъ въ день, я въ этотъ часъ забывалъ бы все, что выношу — въ твоемъ взгляд. Теперь все перемнилось и мы оба не имемъ права жертвовать всмъ нашей любви, То, что соединяетъ мужа съ женой, должно насъ разлучить. Мы должны принести наши радости въ жертву тому, кто еще не существуетъ въ полномъ смысл этого слова, но въ отношеніи котораго природа уже наложила на насъ обязанности. Природа, призвавъ тебя къ счастью быть матерью, требуетъ отъ тебя повиновенія ея законамъ.
Я говорю теб какъ докторъ, какъ мужъ и, быть можетъ, какъ отецъ. Теб необходимо теперь спокойствіе, насколько это возможно для тебя, теб нужно безопасное убжище. Исполни мой совтъ, узжай изъ Франціи, покинь эту почву, которая колеблется подъ ногами. Я зналъ въ Англіи физика, какъ они называютъ докторовъ. Этотъ собратъ по наук будетъ теб полезенъ и дастъ теб необходимыя свднія какъ и гд лучше устроиться по ту сторону пролива. Небольшое состояніе, скопленное трудомъ, дастъ намъ средства доставить теб все необходимое. Трать его сперва на твое содержаніе, не лишая себя ничего, а тамъ на воспитаніе ребенка. О, какъ бы я желалъ поскоре узнать, что ты далеко отъ нашихъ гражданскихъ смутъ.
Ты никогда не была еще такъ дорога мн, какъ въ эти минуты, когда я прошу тебя не слдовать за мной въ мое изгнаніе. Не тревожься такъ много обо мн. Величайшее несчастіе арестанта въ сознанія его безполезности: я пережилъ эту нравственную пытку. Но теперь у меня есть новая обязанность и я надюсь исполнить ее, не смотря на вс препятствія.
Прощай. Я уважаю тебя такъ глубоко, что сомнніе въ твоей любви не придетъ мн на умъ, знаю, что и ты не станешь никогда сомнваться въ моей.
P. P. Кладу въ этотъ конвертъ письмо къ доктору Уарингтону, въ Лондонъ.
Исполняю твою волю. Завтра я ду въ Англію. Мн кажется, что ко мн вернулась моя прежняя бодрость. Твое письмо открыло мн новую сторону жизни. Пусть жена принесетъ себя въ жертву матери. Это законъ природы, и я повинуюсь ему. Ребенокъ, котораго я жду, будетъ нашей связью, онъ сблизитъ разстояніе, которое насъ раздляетъ. Я хочу жить для него, для тебя. Я хочу чтобы онъ былъ нашей гордостью, нашимъ утшеніемъ въ тотъ день, когда мы снова свидимся. Будемъ надяться.
Я уже въ Англіи. Въ понедльникъ вечеромъ я прохала въ наемной карет разстояніе между лондонскимъ мостомъ и Юстонъ скверомъ! Я въ столиц великобританскихъ острововъ — и не видала ее. Меня сначала везли по большимъ пустимъ площадямъ, обстроеннымъ домами, обсаженнымъ деревьями и садами, все спало, везд темнота и тишина. Вдругъ справа и слва отъ дверецъ кареты открылись длинный до безконечности улицы съ рядами магазиновъ, вдоль улицъ тянулась двойная линія огней и терялась въ темнот. Сзади черная тьма, впереди бездна и огня. Линіи огней отражались на сырыхъ тротуарахъ и въ грязныхъ лужахъ. Толпы народа сновали взадъ и впередъ съ дловымъ и озабоченнымъ видомъ. Шумъ толпы смнялся промежутками тишины. Все это было странно до нельзя, посл нашего парижскаго шума. Шелъ дождь — безъ дождя, т. е. туманъ осаждался тонкой до не возможности водяной пылью, ровно, медленно, казалось, что онъ будетъ падать цлыя тысячи лтъ. Этотъ чужой городъ, облитый водой и закутанный туманомъ и темнотой, показался мн городомъ безъ начала и конца, городомъ могущества и ничтожества, величія и нищеты. Таковъ ли Лондонъ? Эта мысль занимала меня всю дорогу.
Я остановилась въ гостинниц, которую мн указалъ М**. Все тамъ безукоризненно чисто, тихо, методично. Мн подали ужинать въ отдльную комнату, очень не дурно меблированную, возл моей спальни. У служанки прислуживавшей за столомъ, было очень интересное личико и я, припомнивъ, что знала англійскаго въ пансіон, заговорила съ ней, она отвчала мн короткими словами. Ея сдержанность и сконфуженный видъ дали мн понять, что англійскія служанки очень не похожи на нашихъ и не гоняются за тмъ, чтобы съ ними говорили. Меня боле всего удивило, что въ гостинниц не спросили ни моего имени, ни званія. Что за необыкновенная страна! Здсь, кажется, и не подозрваютъ, что я пріхала съ цлью ниспровергнуть правительство.
По твоему совту, я отправилась на другое утро къ доктору Уарингтону и передала ему твое письмо. Онъ тотчасъ вспомнилъ твое имя и принялъ меня серьезно, но радушно.
— Вашъ мужъ правъ, сказалъ онъ довольно хорошимъ французскимъ языкомъ.— Вамъ будетъ хорошо въ Англіи, но я вамъ совтую жить въ деревн. Большіе города не годятся ни для женщинъ въ вашемъ положеніи, ни для дтей. Наши крупные лондонскіе негоціанты начинаютъ наконецъ понимать выгоды деревенской жизни. Ихъ не останавливаетъ ни ежедневный проздъ взадъ и впередъ по желзной дорог, ни многія лишенія, въ род неимнія клуба, для того, чтобы дать семейству возможность пользоваться чистымъ воздухомъ, зеленью и солнцемъ. Они такимъ образомъ отвлекаютъ женъ отъ центра спектаклей, ночныхъ увеселеній, и вс остаются въ выигрыш: всего боле дти, здоровье которыхъ укрпляется свободной жизнью на свжемъ воздух. Только кокетство и пустота остается въ наклад отъ этихъ порядковъ, но чтоже длать? maternit oblige. Взгляните на дтей, воспитанныхъ въ большихъ городахъ, они блдны и чахлы, какъ растенія, выросшія въ тни. Но можетъ быть они выигрываютъ въ умственномъ и нравственномъ развитіи, что теряютъ въ физическомъ? Я не такъ думаю. Атмосфера шумной городской и увеселительной, и дловой жизни не годится для естественнаго развитія дтскаго ума. Подъ дйствіемъ ея искуственной теплоты дти длаются слишкомъ рано людьми, правда всего чаще неудавшимися людьми.
Онъ закончилъ эти слова легкой улыбкой, которая разошлась горизонтальными чертами по его круглому саксонскому лицу, обрамленному парой короткихъ бакенбардъ, уже начинавшихъ сдть.
— Дайте мн вамъ все устроить, продолжалъ онъ. У одного изъ моихъ пріятелей есть хорошенькая вилла, въ небольшой деревеньк Маразіонъ, какъ разъ противъ Пензенскаго замка. Онъ собирается ухать для здоровья въ Италію и отдаетъ свой домъ въ наемъ съ мебелью. Я бы совтовалъ вамъ посмотрть его. Эта поздка разсетъ васъ и я, еслибы имлъ честь быть вашимъ докторомъ, непремнно предписалъ бы вамъ перемну воздуха. Поврьте мн, я это испыталъ на себ, очень немногія нравственныя страданія устоятъ противъ новизны и разнообразія впечатлній. Я родился въ Корнвалис и скажу вамъ, что эта мстность пользуется самымъ умреннымъ климатомъ въ Великобританіи, мирты, геранія и алое растутъ тамъ круглый годъ подъ открытымъ небомъ. Я не знаю положительно цну, которую мой пріятель хочетъ взять за свой домъ, но я увренъ, что она будетъ умренная. Мистрисъ Уарингтонъ теперь въ Пензенс съ дтьми и будетъ очень рада васъ видть. Каждый разъ, когда я могу вырваться изъ Лондона, я отправляюсь къ ней подышать роднымъ воздухомъ.
Я разсталась съ докторомъ въ лучшихъ отношеніяхъ и онъ говорилъ мн о теб съ большимъ уваженіемъ. Разъ всего онъ намекнулъ съ сочувствіемъ на мое настоящее вдовство, но безъ всякихъ пошлыхъ утшеній, которыя такъ оскорбляли мою гордость жены. Мы поршили что я завтра же отправлюсь въ Пензенсъ. Тамъ или въ другомъ мст, не все ли равно для меня.
Я прибыла въ Пензенсъ ночью. Меня встртила при выход изъ дилижанса мистрисъ Уарингтонъ, которую мужъ ея увдомилъ о моемъ прізд. Представь себ женщину лтъ тридцати пяти, ни красавицу, ни урода, но съ очень пріятнымъ лицомъ и удивительно похожую на одного изъ твоихъ пріятелей Жана Николя.
Слуга перенесъ мой багажъ, въ карету и мы отправились на дачу доктора. Домъ показался мн необычайно красивымъ при свт ночнаго неба. Онъ выстроенъ изъ гранита какъ большая часть виллъ и крестьянскихъ хижинъ. Огромныя глыбы сверкаютъ мстами блестками слюды и фельдшпата какъ искорками при свт луны. Днемъ еще лучше. Тогда можно любоваться роскоши тропическихъ растеній, ихъ нжными и богатыми оттнками. Вдоль фасада идетъ крытая галлерея, по которой вьются колоссальныя фуксіи. Я еще никогда не видала такой роскоши цвтовъ. Главное мсто въ архитектур дома занимаютъ оранжереи. Комната, которую мн приготовили была бы маленькимъ раемъ, еслибы былъ рай для душъ одинокихъ и оскорбленныхъ. На разсвт я слышала пніе жаворонка.
Мистрисъ Уарингтонъ прекрасная матъ: она длитъ свою жизнь между дтьми и цвтами. У ней остается еще достаточно времени на чтеніе, и хотя она чужда малйшихъ претензій на званіе ученой женщины, она судитъ о многихъ вещахъ очень здраво, видно что она получила основательное образованіе. Дти ея очень милы. Дв старшія дочери, первая уже семнадцатилтняя двушка, свжи какъ розы, употребляя избитое сравненіе. За ними идетъ цлая шеренга двочекъ и мальчиковъ, неровныя головки которыхъ составляютъ прелестную лстницу. Я слышала что у англичанокъ много дтей, но боже мой, что это была за роскошь блокурыхъ волосъ, открытыхъ плечь и яркаго румянца.
Вчера я здила кататься съ мистрисъ Уарингтонъ по большой дорог которая огибаетъ гору Сен-Мишель. Видъ великолпенъ. Но не скалы и не волны плескавшіе о песокъ дороги не привлекли мое вниманіе, а огромное зданіе, крпость или старинное аббатство, которое стоитъ на вершин скалы. Мн казалось что я его видла прежде. Я спросила мистрисъ Уарингтонъ что это такое и поблднла, когда она отвтила мн посл минутнаго колебанія. ‘Это наша гора Сенъ-Мишель.’ Она замтила мое волненіе и предложила вернуться домой… Нтъ, подемте туда, просила я. Мы обогнули заливъ и прохали Маразіонъ.
Пока мы хали отливъ унесъ воду и гора, которая казалась мн островомъ, превратилась въ полуостровъ. Мы прошли по высохшему дну моря тропинкой мокраго песка, по обимъ сторонамъ которой вковой природою поднимались глыбы камня, покрытыя морскими растеніями и мокрымъ мохомъ. Подходя ближе я еще боле была поражена сходствомъ этихъ скалъ, которыя носятъ одно и тоже имя. Тотъ же срый гранитъ, тоже море, тоже зданіе. Сенъ-Мишель Моунтъ у англичанъ былъ прежде монастыремъ, потомъ крпостью, но къ счастію человчества онъ никогда не былъ государственной тюрьмой. До этой минуты я еще не ршила гд я устроюсь, но видъ Моунтъ Сенъ-Мишель Корнвалисъ покончилъ мои колебанія. Эти скалы омытыя тмъ же океаномъ, эти мрачныя зданія внчающія ихъ такъ знакомы мн, они мн родные. Но первая крпость на земл Англіи говоритъ о забвеніи мрачнаго прошлаго, вторая, на нашей земл, кажется посылаетъ небу крикъ ужаса и надежды.
Мы въ тотъ же день осмотрли домъ, который я хотла нанять. Маразіонъ, деревня гд я буду жить, была, какъ говоритъ преданіе, выстроена евреями которые еще задолго до рождества христова, вели тамъ дятельную торговлю жестью. Но я не думаю чтобы теперь нашлось тамъ много потомковъ этихъ торговцевъ. Одно имя деревня напоминаетъ о прежнихъ поселенцахъ и это имя мн нравится. Она означаетъ: ‘горькій Сіонъ.’ Здсь я буду вспоминать о Франціи. Группа новенькихъ домиковъ, нкоторые очень изящной англійской архитектуры, построены вдоль берега противъ горы Сенъ-Мишель. Заливъ около горы очень живописенъ, огромная масса воды, въ рамк изъ песковъ и зубчатыхъ гранитныхъ скалъ.
Теперь я хочу описать теб нашъ домъ. На прочность постройки невозможно пожаловаться, потому что онъ выстроенъ изъ гранита, единственнаго камня, который здсь водятся въ изобиліи. Рзцу трудно пронять его твердыя глыбы, и потому жители Маразіона только обтесываютъ его огромными глыбами и наружныя стны домовъ кажутся шероховатыми. Внутреннее расположеніе дома не похоже на наши дома. Здсь не только дома стоятъ особнякомъ другъ отъ друга, но и комнаты отдлены корридорами. Здсь только возможна вполн неприкосновенность частной жизни. Вилла, которую я нанимаю стоитъ на небольшой песчаной возвышенности, я опасалась сначала что она открыта сильнымъ морскимъ втрамъ, но меня увряли что втры здсь теплые и здоровые. Меблировка комнатъ простая и нравится мн. Я очень удивилась увидвъ въ верхнемъ этаж дв комнаты раздленныя корридоромъ, очень простыя, но на солнечной сторон. Изъ оконъ ихъ открывался лучшій видъ на окрестности. Свтъ свободно проникаетъ въ комнату сквозь большія чистыя окна, не защищенныя занавсами. Снаружи нижнія стекла оконъ защищены желзной ршеткой. Сердце мое сжалось когда я увидла ее. Но это непріятное впечатлніе тотчасъ изгладилось, когда я узнала что эти комнаты были дтской. Желзная ршетка у оконъ должна предохранить дтей отъ опасности, которымъ они легко подвергаются по незнанію опасноcти и рзвости свойственной ихъ возрасту. Эта ршетка мра предосторожности, а не признакъ тюремнаго заключенія. Въ одной изъ комнатъ дти спятъ въ другой играютъ, когда холодъ или дурная погода не позволяютъ выпускать ихъ въ садъ. Мн сказали что такія (nursery) дтскія устроены во всхъ порядочныхъ англійскихъ домахъ.
Я должна сознаться что это меня удивило. Въ нашихъ парижскихъ домахъ вы найдете необходимыя удобства и роскошь: столовую, салонъ, спальню, кабинетъ для занятій и будуаръ, однимъ словомъ все что нужно для привычекъ дловаго человка, или великосвтской женщины. Одно существо забыто — ребенокъ.
Принужденный жить жизнью взрослыхъ, проводить и дни и ночи въ одной комнат съ нервной и болзненной матерью или съ отцомъ, постоянно занятымъ длами, ребенокъ не можетъ не сдлаться для нихъ безпокойнымъ гостемъ, а для себя вчно недовольнымъ плнникомъ. Какъ ему удержаться отъ искушенія обломать иногда мебель, разорвать книги, разбить фарфоръ? Его живость и убытокъ, который она наноситъ родителямъ навлекаютъ на него постоянные упреки. Его бранятъ, его наказываютъ за то что онъ слишкомъ рзовъ, живъ, шумливъ, однимъ словомъ за то что онъ дитя. Часто въ тсныхъ квартирахъ для него нтъ мста и чтобы онъ не мшалъ его гонятъ на дворъ, и ты знаешь что такое дворы въ большихъ городахъ, это волчьи ямы безъ луча свта. Англичане лучше насъ поняли семейную жизнь. У нихъ новорожденный считается личностью, у него есть своя комната.
Я не сказала еще теб ничего о сад: но онъ нравится мн боле всего. Нтъ ни стнъ, ни заборовъ, одна живая изгородь, которая въ іюн покрывается золотыми цвтами дрока. Представь себ два акра земли покрытые кустами розъ, смородины и другихъ растеній. Песчаная почва и близость моря не позволяютъ рости большимъ деревьямъ. Теперь уже въ трав разцвтаютъ фіалки, чтоже будетъ черезъ пять или шесть недль когда весна вызоветъ вс силы этой старой дюны.
Я наняла домъ и переду черезъ недлю. Мистрисъ Уарингтонъ любезна со мной по прежнему, но мн тяжело среди этой роскоши, я помню что ты въ тюрьм.
Дай мн всточку о себ. Перемна мста улучшила ли твое положеніе, или оно стало еще тяжеле? не скрывай ничего отъ меня.
Твое письмо очень успокоило меня, милая Елена. Въ немъ видны мужество и умнье бороться съ собой. Благодарю тебя, ты все та-же дорогая подруга, какою я тебя зналъ. Мн тюрьма, теб изгнаніе и ты честна взяла свою долю жертвы.
Нашъ другъ докторъ Уарингтонъ, далъ теб прекрасной совтъ: тишина деревни полезне для тебя шума городовъ. Ты скоре среди природы укрпишь свои силы которыя, я боюсь, были сильно потрясены нравственными страданіями.
Помни что теперь твой долгъ быть здоровой. Да ты съ этой минуты должна отдавать отчетъ природ на тотъ залогъ, который она дала теб. Не удивляйся если я заговорю съ тобой языкомъ физіолога. Не даромъ же я докторъ.
Все что иметъ въ себ хоть искру жизни подвержено страданію.и измненію, слдовательно существуютъ болзни зародыша. Но какіе причины этихъ болзней, въ чемъ состоятъ ихъ признаки. Многіе изъ нихъ ускользаютъ еще отъ науки, но мы имемъ положительныя данныя, что въ большинств случаевъ сама женщина бываетъ виновата въ уродливомъ развитіи зародыша. Помнишь ли очаровательную г-жу Д., которая была одержима бсомъ баловъ и непропускала ни одного случая танцовать въ парижскихъ салонахъ, она прыгала даже въ ту минуту какъ родила горбатую дочку.
Но съ другой стороны невозможно прослдить таинственную связь между чувствами впечатлніями женщины и характеромъ таинственнаго существа, которое она скрываетъ въ своемъ организм, которое въ такой тсной связи съ ея жизнью, ея органами, ея личностью. Гоббесъ приписывалъ свою чрезмрную застнчивость продолжительному страху, который вынесла его мать во время своей беременности. Тогда испанская армада плавала около береговъ и навела ужасъ на жителей.
Ты читала ‘Приключенія Найгеля’. Что за жалкій человкъ Іаковъ II. Онъ дрожитъ и блднетъ при вид обнаженной сабли. Трусость короля кажется намъ смшной, но она должна возбудить въ насъ другое чувство, если справедливо что она была послдствіемъ трагическихъ сценъ, которыя видла Марія Стюартъ во время своей беременности.
Вопросъ въ томъ до какой степени зародышъ скрытый, въ нервной систем женщины ощущаетъ потрясенія этой системы. При настоящемъ состояніи науки еще невозможно дать на него отвтъ. Но и одного этого предположенія достаточно для того чтобы мы оберегали ту, которая носитъ въ себ другую жизнь отъ всякихъ сильныхъ волненій, тяжелыхъ впечатлній, утомленія и лишеній.
Женщина — форма, въ которую отливается будущее человчество, это налагаетъ на нее обязанность беречи здоровье. Ей нужна спокойная, умренная жизнь. Но въ томъ свт, который почему то принято называть большимъ свтомъ, женщины рдко имютъ мужество отказаться отъ удовольствій, баловъ, спектаклей ради заслуги принести здоровыхъ дтей. Какъ жаль что ни за какую цну нельзя передать наемниц беременность, какъ передается кормленіе грудью, а то богатыя женщины давно стали бы отдавать свои зародыши вынашивать женщинамъ народа.
Т въ свою очередь не имютъ ни времени ни средствъ думать о своемъ будущемъ потомств. Я часто видлъ какъ многія женщины въ послдній періодъ беременности зимой полоскали блье въ ледяной вод Сены, таскали тележки или носили на спин тяжести, которые не снесъ бы и носильщикъ на рынк. Что за жалкое человчество даетъ намъ нашъ безчеловчный общественный бытъ. Все что ослабляетъ женщину ведетъ расу къ вырожденію и если общество хочетъ имть здоровыхъ дтей, которые будутъ въ послдствіи здоровыми людьми, оно должно прежде позаботиться о равномъ распредленіи труда и объ обезпеченіи женщины.
Ты угадала мое намреніе, я хочу работать вдали отъ васъ и на сколько позволятъ мои силы для счастія того, кого мы ожидаемъ. Быть можетъ этотъ ребенокъ никогда не будетъ меня знать, быть можетъ онъ упрекнетъ меня когда нибудь, что я пожертвовалъ обязанностями природы для защиты другихъ правъ… Эта мысль тяжела. Но онъ будетъ въ прав упрекнуть меня, если я вмсто заботъ и попеченій, которыя не могу дать ему, исполню долгъ отца тмъ единственнымъ образомъ, который дозволяютъ обстоятельства.
Я буду письмами помогать теб воспитывать нашего ребенка. Во время моего путешествія вокругъ свта въ качеств корабельнаго доктора, я имлъ случай изучить природу человка, я видлъ его въ разныхъ климатахъ и на разныхъ степеняхъ общественности, и я буду въ состояніи изъ своихъ воспоминаній и размышленій составить систему воспитанія, основанную на законахъ природы и исторіи.
Будемъ работать вмст. Я буду записывать для тебя мои идеи, ты мн передавай свои. Твои письма будутъ говорить мн о немъ и ты скажешь ему что я живу. Мн нечего бояться будущаго. Первое воспитаніе ребенку дается матерью и съ твоимъ умомъ и сердцемъ ты вполн способна исполнить эту задачу, позже мы увидимъ.
Опредлимъ прежде всего цль, къ которой мы должны направить наши усилія. Я не знаю никакой формы, въ которую отливать геніевъ, или по крайней мр, эта форма не въ рукахъ воспитателей: она въ рукахъ природы. Если наше дитя мальчикъ мы должны стремиться не къ тому чтобы сдлать изъ него великаго человка, но свободнаго человка.
Я устроилась совершенно. Купидонъ и Жоржіа, наши черные слуги, остававшіеся во Франціи, чтобы укладывать вещи, пріхали сегодня поутру съ пароходомъ. Они устроились въ маленькой бесдк, которая примыкаетъ къ дому со стороны сада. Добрый негръ уже сдлалъ множество плановъ. Онъ хочетъ вскопать садъ, сять, прививать, сажать и пр. и пр. Не моя вина будетъ, если нашъ садъ не принесетъ лучшіе плоды и овощи въ цлой деревн, говоритъ Купидонъ. Онъ не забылъ, что обработывалъ землю когда быль рабомъ и нетерпливо хочетъ работать изъ благодарности, тогда какъ прежде работалъ изъ подъ кнута. ‘Я буду въ сто разъ лучше работать теперь, какъ у меня нтъ господина’, повторяетъ Купидонъ.
Съ сожалнію я должна сознаться, что жителямъ Маразіона трудно согласить имя бога любви съ толстыми губами, плоскимъ носомъ и черной кожей. Мн кажется это имя было дано ему въ насмшку его прежними господами, но я не ршаюсь посовтовать ему перемнить имя, это значило бы сказать ему что онъ безобразенъ или что европейцы не способны отдать должную справедливость африканскому типу.
Я живу въ полнйшемъ уединеніи и вижусь единственно съ мистрисъ Уарингтонъ и ея семействомъ, гд я иногда встрчаю дамъ Пензенса, или сосднихъ деревень. Меня всего боле поражаетъ въ англичанкахъ умнье воспитывать дтей и я учусь у нихъ обязанностямъ матери.
Жители Корнваллиса не принадлежатъ къ англо-саксонской рас, они нроисходятъ, какъ говорятъ, отъ племени кельтовъ. Я нахожу что они цвтомъ волосъ и чертами лица очень похожи на нашихъ бретонцевъ. Впрочемъ здсь есть нсколько англійскихъ семействъ, которыя давно поселились здсь и если не смшались кровью, за то переняли многіе обычаи и отчасти нравы побжденнаго народа.
Представь что въ Англіи не знаютъ обыкновенія пеленать новорожденныхъ. Англичанки въ насмшку увряютъ что мы нарочно сажаемъ нашихъ дтей въ узкіе мшки, чтобы ихъ удобне повсить на гвоздь въ стн и такимъ образомъ избавить себя отъ лишнихъ хлопотъ, которые они надлали бы намъ, еслибы ихъ члены оставались свободными. Дти нашихъ сосдей пользуются полною свободой движеній. Въ своей длинной фланелевой блуз ребенокъ полный господинъ своихъ движеній въ тхъ умренныхъ границахъ, которыя отмрила ему природа. Я признаюсь теб что мн это очень нравися, мн всегда жаль било видть эти маленькія созданія сжатыми, укутанными, ушпиленными въ своихъ пеленкахъ, какъ муміи въ своихъ повязкахъ изъ папируса.
Англійскіе доктора точно также осуждаютъ систему помочей, тростниковыхъ ходуль и машинокъ на колесахъ, которые помогаютъ ребенку ходить. Это врное средство изуродоватъ дтямъ грудь и скривить ноги, утверждаютъ они, потому что вся тяжесть тла надаетъ на пятки. Докторъ Уарингтонъ идетъ дале. ‘Нужно пріучить ребенка чтобы во всемъ, что онъ длаетъ, было побужденіе его собственной воли. Поддерживая его искуственными способами, когда онъ не въ состояніи еще держаться на ногахъ вы даете ему ложное понятіе о его силахъ. Онъ будетъ воображать что онъ идетъ, когда идетъ машина, и это вредное самообольщеніе онъ перенесетъ въ послдствіи на другія роды дятельности’.
Здсь дти учатся двигаться сами, оставленные на свобод они катаются и ползаютъ по разостланному на полу ковр. Мало по малу развиваютъ въ себ силы на столько чтобы встать на ноги, потомъ ршаются сдлать нсколько шаговъ, держась за мебель, которая у нихъ подъ рукой. Если нетвердыя ноги измнятъ и ребенокъ покачнется, то руки матери всегда готовы подхватить его.
Эта метода воспитанія предоставлять все природ, т. е., не стснять ничмъ свободу движеній ребенка, еще боле распространена въ Америк, чмъ въ Англіи. Мн разсказывали но этому поводу какъ одинъ путешественникъ англичанинъ увидлъ въ Америк мальчика лтъ двухъ или трехъ, который ползъ на четверенькахъ по сломанному мосту надъ быстрымъ реввшимъ ручьемъ. Испуганный опасностью грозившей маленькому смльчаку, англичанинъ пошелъ къ матери, которая стирала блье внизу у ручья. На вс увщанія англичанина она отвчала безъ малйшаго признака безпокойства, что ребенокъ привыкъ управляться самъ собой безъ присмотра и что еслибы она теперь кинулась къ нему на помощь со всми признаками тревоги и страха, то ребенокъ наврно потерялъ бы голову, и упалъ въ воду. Путешественникъ долженъ былъ удовольствоваться тмъ, что смотрлъ съ берега на мальчугана, который преблагополучно выпутался изъ своего опаснаго положенія.
Я ни за что въ мір не хотла бы чтобы мой ребенокъ когда-нибудь подвергся этой опасности, но мн кажется что эта женщина не была совершенно неправа. Она лучше насъ понимала истинныя обязанности матери. Не этому ли обращенію съ дтьми съ первыхъ годовъ ихъ жизни, слдуетъ предписать предпріимчивый и независимый духъ сверныхъ американцевъ?
Но что же длать чтобы предохранить ребенка отъ паденій и ушибовъ? Англичанки предохраняютъ дтей постояннымъ заботливымъ надзоромъ — но ничмъ боле. Он только издали слдятъ за нимъ и утверждаютъ что чмъ боле водить ребенка за руку — тмъ хуже. Чмъ мене ребенокъ чувствуетъ что его оберегаютъ, тмъ боле пріучается оберегать самъ себя. Необходимо съ первыхъ годовъ пріучать его находить защиту и опору въ собственныхъ силахъ, а не въ разныхъ стснительныхъ мрахъ, результатъ которыхъ боле или мене сомнителенъ. Англійскій ребенокъ, съ голой головой, голыми руками, голыми ногами, смотритъ маленькимъ геркулесомъ и если ему не пришлось задавить змй въ своей колыбели то единственно потому что ихъ боле не водится на остров, въ этомъ ручается его смлый взглядъ. Гд найдете вы боле чистую кровь и боле здоровое и сильное молодое поколніе. Здсь уродливость необычайно рдкое явленіе. Представь я еще до сихъ поръ не встртила ни одного горбатаго. Это поразительная красота расы всего сильне говоритъ въ пользу системы свободы, на которой основано воспитаніе вашихъ сосдей.
Колыбель, другая необходимая принадлежность нашей домашней жизни, почти неизвстна по ту сторону пролива. У англичанъ для новорожденныхъ есть кроватки, но ихъ нельзя качать какъ наши, легкимъ движеніемъ руки. Вс англичане безъ исключенія осуждаютъ обыкновеніе укачивать дтей. ‘Это врное средство пріучить ихъ не смыкать глазъ безъ разныхъ искуственныхъ средствъ’, говорятъ они. Мы ихъ учимъ укачиваньемъ требовать отъ другихъ того, что они должны ожидать отъ самихъ себя и отъ природы. Наконецъ спша угомонить дтей мы не думаемъ о вліяніи, которое произведетъ на ихъ характеръ эта неумстная и вредная услужливость. Какъ ни бдны и неясны ощущенія новорожденнаго въ немъ все таки хватитъ хитрости на то чтобы воспользоваться выгодами своей слабости и снисходительности окружающихъ ихъ людей. Сколько есть людей, которымъ только и нужно чтобы ихъ укачивали всю жизнь. Полубодрствующіе, полусонные они отдаются теченію жизни, они убаюкиваютъ себя снами и мечтами вмсто того чтобы опоясать свои чресла для дла и борьбы’.
Эти слова очень смахиваютъ на проповдь: но такъ буквально выражалась одна серьезная матрона пріятельница мистрисъ Уарингтонъ, которую та не даромъ считаетъ авторитетомъ въ дл breeding. Умть воспитывать дтей, главная наука женщинъ Англіи.
Неужели это предубжденіе съ моей стороны въ пользу англійскихъ порядковъ, но мн показалось что новорожденные гораздо мене плачутъ въ Англіи чмъ у насъ. Но это весьма естественно. Плачь ребенка выраженіе его страданія. Свобода которой онъ пользуется, гигіеническія условія, въ которыхъ его ростятъ, хорошая питательная пища, все разсчитано на то, чтобы сохранить его здоровье. Англичане употребили много денегъ и трудовъ на улучшеніе разныхъ народъ животныхъ. Нигд не найти такихъ красивыхъ и сильныхъ лошадей и собакъ какъ въ Англіи? Неужели они пренебрегли бы физическимъ воспитаніемъ человка.
Вообще англичанки сами кормятъ своихъ дтей. Королева сама подала имъ примръ. Оттого и англійское слово nurse не иметъ на англійскомъ язык значенія слова кормилицы, оно означаетъ просто женщину, которая няньчаетъ ребенка. Вотъ отчего англійскія nurse длятся на два совершенно отдльныя класса: (dry nurses) въ буквальномъ перевод сухія няньки и (wet nurses) или сырыя т. е. которыя кормятъ ребенка: но число послднихъ несравненно меньше, чмъ у насъ и ихъ берутъ только въ крайнемъ случа когда мать не въ состояніи по болзни сама кормить ребенка. Но и тогда большая часть англичанокъ предпочитаетъ выкормить своего ребенка рожкомъ, чмъ доврить его наемниц. Насъ упрекаютъ, и совершенно справедливо, въ непростительной небрежности въ этомъ отношеніи. Сколько француженокъ и очень порядочныхъ поручаютъ то, что должно бы имъ быть дороже всего въ мір — своего ребенка, грубымъ и грязнымъ крестьянкамъ, которыхъ он не подпустили бы къ себ какъ горничныхъ.
Въ Англіи чистота первое основаніе дтской гигіены и во многихъ семействахъ, даже самыхъ бдныхъ купаютъ дтей каждое утро.
Здсь, какъ и везд, доктора громко возстаютъ противъ корсетa и ихъ также мало слушаютъ. Китаянки уродуютъ свои ноги, мы уродуемъ нашъ станъ: такъ повелваетъ обычай, или лучше сказать мода. Но надо сознаться, что англичанки гораздо мене насъ, стараются скрывать беременность. Он гордятся ею, беременная женщина, по удачному сравненію одной изъ нихъ, — это дерево со своимъ плодомъ.
Въ наши счастливые дни, когда я опираясь на твою руку, гуляла по Тюльери или Люксамбургу, мы съ тобой не разъ сожалли объ участи несчастныхъ маленькихъ мучениковъ моды, которыхъ водятъ гулять съ такими церемоніями. Передъ прогулкой няньки рядятъ ихъ съ головы до ногъ ‘чтобы они длали честь своей семь’ Что же выходитъ изъ этого. Наряженный ребенокъ уже не ребенокъ: онъ гуляетъ не для собственнаго удовольствія, но для удовольствія другихъ. Если малютка захочетъ копать землю руками, если втеръ растреплетъ его красиво расчесанные кудри, ему тотчасъ длаютъ выговоры за непослушаніе, за испачканное платье. Цль этой прогулки не удовольствіе и здоровье ребенка, а выводка его на показъ. Ребенка водятъ гулять не для того чтобы онъ порадовался солнечному свту, свжему воздуху, разправилъ свои члены и укрпилъ здоровье движеніемъ, а для того чтобы онъ чисто прошелся какъ нарядная кукла на пружинахъ и унизилъ тщеславіе другихъ женщинъ. О еслибы г-жа N или г-жа X могла видть ее, она лопнула бы отъ зависти, думаетъ про себя счастливая мать маленькой двочки въ шелковомъ плать выложенномъ кружевами.
И въ Англіи наряжаютъ дтей съ непозволительной роскошью, но рдко и то по воскресеньямъ. Дти, которые воспитываются въ деревн, какъ дти мистрисъ Уарингтонъ, никогда не просятся никуда въ продолженіи недли. Они пользуются полной свободой играть въ саду на солнц, двочки въ короткихъ простенькихъ платьяхъ, мальчики въ легкихъ шерстяныхъ блузахъ. Англичане тщательно избгаютъ всякаго вмшательства въ игры дтей. У насъ манія управлять всмъ такъ сильна, что мы хотимъ управлять и распоряжаться даже играми дтей.
Помнишь ли когда мы были съ тобой въ салон г-жи С. и когда наслдникъ этой фамиліи, малютка лтъ пяти или четырехъ вошелъ въ комнату съ самымъ недовольнымъ видомъ и, подойдя къ матери, спросилъ: ‘мамаша, что мн длать чтобы мн было весело?’ Я и до сихъ поръ помню, какъ ты удивился и шутилъ надъ этимъ ребенкомъ, уже скучавшимъ своей маленькой жизнью. У бднаго малютки была гувернантка, которой платили очень дорого, и его немедля отправили къ ней, такъ какъ ея прямая обязанность была забавлять его, но по всему видно было, что она очень скучала этой обязанностью.
Въ нкоторыхъ англійскихъ семьяхъ, тоже держатъ гувернантокъ, но сколько я могла судить, он управляютъ своимъ маленькимъ міромъ, такъ же какъ англійская королева своимъ народомъ. Я хочу сказать что вліяніе ихъ равняется нулю, по крайней мр надъ забавами дтей. Англичане уважаютъ свободу дтскихъ игръ на основаніи слдующихъ вполн разумныхъ соображеній. Взрослые, говорятъ они, вмшиваясь въ игры дтей, всегда навязываютъ имъ свои вкусы и желанія, вмсто того, чтобы соображаться съ возрастомъ и потребностями дтей. Такимъ образомъ ребенка лишаютъ голоса, въ такомъ вопрос, ршать который составляетъ его не отъемлемое право, тмъ боле, что права его и безъ того очень ограничены. Другой боле важный доводъ, который приводятъ англичане противъ вмшательства взрослыхъ — тотъ, что это вмшательство подавляетъ въ ребенк всякую иниціативу. Вмсто его собственныхъ побужденій, ему навязывются чужія, плохое средство для развитія его самостоятельности. Живой здоровый ребенокъ всегда найдетъ средства забавлять себя и этимъ онъ пріучается не зависть отъ другихъ для своего развлеченія. Привычка съ тому, чтобы другіе занимали ихъ, создали старинныхъ, вчно скучавшихъ королей, которымъ нуженъ былъ цлый дворъ потшниковъ и шутовъ, чтобы забавлять ихъ.
Для тхъ кто привыкъ къ нашимъ французскимъ обычаямъ и въ первый разъ бываетъ въ Англіи, семейная жизнь англичанъ поражаетъ съ перваго взгляда сдержанностью и холодностью. Англійскія малютки, которыхъ несравненно мене ласкаютъ и захваливаютъ чмъ вашихъ, тоже несравненно мене привтливы и разговорчивы съ посторонними. Эта наружная холодность есть ли свойство народнаго характера, или только слдствіе разсчитанной системы воспитанія? Англичанка, которая дала мн вс нужныя свднія о воспитаніи дтей, говоритъ что англичане избгаютъ лишней угодливости и ласокъ въ отношеніи дтей для того, чтобы не пріучить ихъ къ лишнимъ и пустымъ требованіямъ. У насъ обращаются съ ребенкомъ какъ съ женщиной, и того и другую учатъ не столько любить, сколько заставлять другихъ любить себя. Это обращеніе длаетъ изъ женщинъ эгоистокъ, изъ дтей — баловней. Любовь вызываетъ любовь, но ласки и лесть развиваютъ только эгоизмъ и тщеславіе. Ребенокъ за которымъ ухаживаютъ, начинаетъ воображать, что все въ мір существуетъ для него, а онъ никому ничмъ не обязанъ.
Посылаю теб на удачу свои замтки, потому, что он пригодятся теб для твоихъ занятій,
P. S. Какъ мы назовемъ нашего ребенка.
Ты права, моя милая: образъ нашего воспитанія нелпъ и смшонъ. Но онъ вполн согласуется съ нашими нравами и нашими политическими учрежденіями. Надо крпко сдавливать пеленками существо, которое впослдствіи будутъ связывать всевозможныя постановленія и приказы. У насъ еще нтъ недостатка помочей для всхъ возрастовъ. Вроятно безъ нихъ мы были бы не въ состояніи ходить, и насъ учатъ ходить по прямой дорог, туда, куда насъ ведутъ. Мудрая предусмотрительность отняла у насъ съ перваго шага нашего всякую увренность въ себ и пріучила насъ зависть во всемъ отъ системы покровительства и опеки. Молодежь наша ростетъ, учится, развивается подъ постоянной неусыпной опекой и приготовляется жить подъ не мене неусыпной опекой полиціи. Превосходная система! Вс части ея заковываются одна въ другую, какъ звенья цпи. Заковываются это настоящее слово.
Посл того что ты мн писала о воспитаніи, которое англичане даютъ дтямъ — мн понятна Англія. Она обязана своими свободными учрежденіями искуству воспитывать свободныхъ людей. Мы французы надемся слишкомъ много на обстоятельства и слишкомъ мало на свои силы. Сказать ли теб? Мы не французы, мы евреи, потому что мы постоянно ждемъ Мессію въ форм спасающаго правительства,
Я не отрицаю важность измненія формы государственной жизни, я не былъ бы тамъ, гд я теперь, если бы былъ индиферентомъ въ политик. Но чмъ боле я думаю объ этомъ предмет, тмъ боле прихожу къ убжденію, что царство свободы въ насъ самомъ и что надо его крпко основать въ умахъ отдльныхъ личностей, если мы хотимъ основать его въ цломъ народ.
Ты спрашиваешь меня какое дать имя нашему ребенку? Если это мальчикъ, назови его Эмилемъ въ память книги, которой ты такъ восхищалась, когда мы съ тобой читали ее по вечерамъ.
Съ нкотораго времени между нашими умниками вошло въ моду съ пренебреженіемъ относиться къ Ж. Ж. Руссо. Пожалемъ тхъ, которые бросаютъ камни на могилу великаго писателя. Въ то время когда другіе мыслители его вка, обращались къ мущинамъ, чтобы преобразовать общество, онъ обратился къ матерямъ и дтямъ Это било вдохновеніе генія. Но если мы исключимъ краснорчивыя страницы, горячихъ упрековъ возмущенной совсти честнаго гражданина, восторженныхъ похвалъ добродтели и диирамбы деиста при ряд красотъ природы, что останется намъ въ Эмил? Вся система воспитанія автора сводится на это: слдовать указаніямъ природы и говорить разуму ребенка. Но природа, если мы будемъ рабски слдовать ей, сдлаетъ изъ ребенка дикаря. Дикарь былъ идеаломъ философа, правда идеальный дикарь, потому что отвергая ученіе откровенія, Жанъ-Жакъ врилъ по своему въ совершенство человческой природы. Что касается разума, то можно написать много прекрасныхъ вещей въ честь его и я нисколько не удивляюсь, что въ XVIII вк ему воздвигли алтари. Но изо всхъ человческихъ способностей, разумъ всего мене развитъ въ первомъ період дтства, какъ же можно разсчитывать на эту еще дремлющую силу, чтобы внушить ребенку идею добра?
Знаешь ли чмъ всего боле послужилъ Руссо длу воспитанія? Подготовивъ французскую революцію.
У какъ слишкомъ мало цнятъ перемны, которыя произвела эта великая эпоха въ быт семьи. Она незамтно для всхъ, но значительно смягчила родительскую власть. Историки вообще очень мало замчаютъ прогрессъ нравовъ и семейнаго быта. Люди 89 и 92 почти не сознавали измненія, которыя внесла общественная реформа въ семью. Никто не замчаетъ то, что длается всми. Чтобы прослдить это измненія, надо обратиться къ мемуарамъ конца XVII и начала ХVIII столтія. Въ нихъ мы увидимъ до чего чопорны и сухи были скованныя аристократическими церемоніями, отношенія мужа и жены, матери и дтей. Я говорю только о нашихъ дворянскихъ семьяхъ, жизнь другихъ неизвстна намъ, но вроятно он боле или мене слдовали примру аристократіи и двора. Семья управлялась заповдью: ‘Чти отца твоего и мать твою’ и строго держались ея буквы. Моисей не прибавилъ что ихъ надо любить.
Жена называла своего мужа monsieur, онъ ее звалъ madame. Привычка звать другъ друга по имени, которая придаетъ столько прелести семейнымъ отношеніямъ была неизвстна, по крайней мр въ присутствіи постороннихъ. Революція ввела въ семью обычай говорить ты. Она уничтожила различіе между старшимъ и младшими дтьми и подрзала въ корн соціальное неравенство. Она подняла достоинство женщины и упрочила союзъ истиннаго брака. Домашній очагъ силою обстоятельствъ сдлался эхомъ форума. Отношенія мужа и жены сдлались боле свободны и человчны. Съ другой стороны до 89 года ребенокъ принадлежалъ боле церкви чмъ семь. Домашняя жизнь походила своей холодной обрядностью на монастырскую, среди которой большею частью воспитывалась мать. Неужели до революціи родители не любили своихъ дтей? Я не говорю этого, но революція освободивъ человка освободила и его привязанности. Причиной всхъ великихъ переворотовъ земли былъ огонь, причиной всхъ великихъ переворотовъ человчества бываетъ любовь.
Такъ было и всегда. Начиная съ Индіи, гд ребенокъ только отпрыскъ дерева кастъ, съ Рима, гд отецъ имлъ право надъ жизнью и смертью ребенка, до современныхъ обществъ, гд ребенокъ почти личность, семья во всхъ своихъ измненіяхъ слдовала за прогрессомъ свободы. Вслдъ за преобразованіемъ государства преобразовалась и идея родительской власти.
Единственныя революціи, которыя остались жить въ исторіи и принесли прочныя результаты были т, которыя захватили въ свои руки воспитаніе. Реформація оттого такъ прочно утвердилась въ Англіи, Германіи, Швейцаріи, Голландіи что въ этихъ странахъ протестантизмъ. учреждалъ школы и завдуетъ ними до сихъ поръ. Французская революція не успла заняться школами. Она наскоро, среди общественныхъ бурь, набросала превосходный планъ народнаго образованія, но вихрь, событій не позволилъ ей привесть его въ исполненіе.
Энтузіазмъ великихъ идей свободы усплъ уже значительно охладть, когда приступили къ основанію настоящей системы народнаго воспитанія. Идеи диктаторства сильной личной власти, деспотизма носились въ воздух. Власть сдлалась школьнымъ учителемъ, какъ была уже первосвященникомъ, главнымъ милостынераздавателемъ главнымъ законодателемъ, главнымъ военачальникомъ, словомъ главнымъ во всемъ. Отъ этого бога, вышедшаго изъ мертваго механизма потребовали чтобы онъ просвщалъ народъ, фабриковалъ ученыхъ и полу-ученыхъ. Первоначальное образованіе, образованіе среднихъ училищъ и образованіе на всхъ его ступеняхъ было заковано регламентаціей. Я не думаю осуждать государство за основаніе школъ, но я плохо врю въ его способность воспитывать свободныхъ людей. Это не его дло. Въ обществ, какъ и въ организм, каждый органъ: иметъ свою функцію, которую невозможно мнять по произволу.
Мы постоянно слышимъ, что невжество одно изъ главныхъ препятствій для развитія свободы, и я врю этому. Но при этомъ обыкновенно прибавляютъ: ‘Пусть правительство декретируетъ намъ даровое и обязательное обученіе и все пойдетъ хорошо. Такъ ли? Тмъ, которые считаютъ механизмъ обученія приведенный въ движеніе рукою власти отличнымъ средствомъ для развитія и цивилизаціи народа, не мшало бы припомнить примръ Китая. Тамъ почти каждый подданный уметъ читать и писать. Школъ, экзаменовъ, лицеевъ не перечесть, книгопечатаніе, самое революціонное изо всхъ искуствъ было изобртено китайцами за пятьсотъ лтъ до изобртенія его въ Европ, и какія же мы видимъ послдствія? Обученіе, которое даетъ власть щедрой рукой, книги разршенныя ею только заковали жизнь народа въ неподвижныя формы.
Тоже самое будетъ со всми народами, гд власть возьметъ на себя всю заботу приготовлять гражданъ для государства. Я могу назвать теб не одинъ народъ въ Европ, который не далеко ушелъ въ этомъ отношеніи отъ отечества мандариновъ. Вслдствіе вмшательства гражданской и духовной власти воспитаніе съ каждымъ днемъ все боле и боле прививаетъ народу притупляющее пассивное повиновеніе. Педагогъ въ такомъ случа оборотная старика тирана, и я не удивляюсь ни мало что изгнанный съ трона Діонисій сдлался школьнымъ учителемъ.
Ошибочно думаютъ, что абсолютныя правительства ради собственныхъ выгодъ враги народнаго образованія. Чего имъ бояться распространенія въ масс извстныхъ познаній, которыя они могутъ опредлять и урзывать по произволу. Какъ будто не они держатъ въ рукахъ своихъ вс нити системы, какъ будто не они утверждаютъ методы преподаванія, выбирая нарочно т, которыя всего боле могутъ утвердить въ умахъ принципъ власти. Добровольное порабощеніе — вотъ паденіе, котораго я всего боле опасаюсь для народа. Цпи сковывающія члены раба могутъ упасть при первомъ потрясеніи (мы видали примры въ исторіи), но ливрея крпко держится на спинахъ лакеевъ. Народъ погибъ, когда его выучили подчиняться произволу изъ выгодъ, изъ честолюбія или изъ убжденія.
Система воспитанія основанная на авторитет власти держится исключительно подавленіемъ личности. Слова учителя законъ. Отъ воспитанниковъ не требуется ни самостоятельной работы мысли, ни самостоятельности поступковъ, они должны длать то что имъ приказываютъ. Дтство это мягкая глина, изъ которой лпятъ безпрекословныхъ слугъ правительству. До другаго дда нтъ. Тмъ лучше, если при такой систем школа длается разсадникомъ посредственностей. Народъ превращенный въ стадо барановъ удобне гнать.
У насъ во глав образованія націи стоятъ нсколько либеральныхъ и просвщенныхъ людей. Университетъ нашъ иметъ ту неоцненную заслугу въ глазахъ мыслителей, что онъ обновился французской революціей, и не можетъ, чтобы онъ ни длалъ, отречься отъ своего происхожденія. Университетъ нашъ единственный оплотъ отъ доктрины к захватовъ клерикаловъ. Великіе и свободные умы выходятъ ежегодно изъ факультетовъ университета и нашихъ коллегій. Правительство можетъ предписать законы преподаванія, но оно не можетъ уничтожить вліяніе философіи, идей 89 года и другихъ вліяній, которыя на зло всмъ регламентаціямъ дйствуютъ на впечатлительные умы молодежи. Система педагогіи, основанная на нашихъ нравахъ, обычаяхъ и предразсудкахъ только задерживаетъ напрасно то, что она не въ силахъ будетъ отвратить.
Домашнее воспитаніе у насъ ведется еще хуже чмъ общественное. Едва успетъ новорожденный войти въ жизнь какъ мы спшимъ уже согнуть его по требованію нашей рутины. Его начинаютъ учить и сообщаютъ познанія въ эмпирическомъ порядк, кто потрудился распредлить этотъ порядокъ сообразно съ свойствами его природы? Боле полувка прошло съ тхъ поръ какъ мы приняли новые методы въ естественныхъ наукахъ, въ политической экономіи, въ исторіи, философіи, литератур, критик, во всемъ исключая воспитанія дтей. Тогда какъ слдовало начать съ него.
Прежде всего я хочу, чтобы даже въ ребенк уважали человческую личность.
Когда мн приходилось слушать рчи моралистовъ и государственныхъ людей противъ коммунизма, этой нелпой, возмутительной, безбожной доктрины, я всегда съ удивленіемъ замчалъ, входя въ наши школы и лицеи, слды того же коммунизма. Однообразіе громадныхъ достроекъ, однообразіе методы, дисциплины, все разчитано на то чтобы загонять и тло и умъ въ казармы. Египтяне, какъ говоритъ преданіе, изобрли печи для высиживанія цыплятъ, мы изобрли такія же печи для воспитанниковъ. Способности, которыя всего боле развиваются отъ этой искуственной теплоты — память и подражательность — далеко не высшія способности ума. Въ этихъ школахъ повидимому задались цлью обезличить человка и сдлать его похожаго на всхъ какъ стертыя монеты. И еще находятся люди, которые утверждаютъ, что это неизбжное слдствіе нашихъ демократическихъ тенденцій. Какимъ нелпымъ силлогизмомъ приравниваютъ однообразіе познаній, талантовъ, умовъ къ равенству правъ всхъ гражданъ? Граждане Соединенныхъ Штатовъ, которые гораздо дальше насъ ушли на пути демократіи, въ тоже время довели до высшей степени энергическое развитіе личности — этотъ корень свободы.
Каждый молодой человкъ будетъ въ состояніи если захочетъ выучиться самъ тому, чему его плохо выучили или вовсе не выучили въ школ и коллегіи, мы вс это длали по окончаніи курса. Но кто изъ нихъ будетъ въ состояніи порвать цпь привычекъ, въ которыя его заковали съ первыхъ лтъ жизни? Какимъ образомъ сдлается онъ способнымъ управлять собой, по выход изъ школы, когда постоянно каждый поступокъ его былъ до этого времени подъ строжайшимъ контролемъ. Къ чему говорить о свободной вол, когда юношу пріучили видть совсть не въ собственномъ сознаніи, а въ рукахъ начальства. Вотъ чего я всего боле боюсь для нашей молодежи. Пускай разсказываютъ намъ о примрахъ знаменитыхъ людей, дтство которыхъ было подчинено той же систем надзора и принужденія, и которые несмотря на то сдлались тмъ чмъ были, Вольтеръ былъ воспитанъ іезуитами и наши титаны 89 года вышли изъ рукъ духовенства. Эти примры не доказываютъ ничего, и т которыя приводятъ ихъ забываютъ постоянно, что говорятъ объ исключительныхъ личностяхъ. Я же имю въ виду не исключенія, но массы, и спрашиваю какое вліяніе должны имть эти системы на обыкновенные характеры и способности. Поврь мн далеко не у каждаго хватитъ силы отстоять свои независимость и самостоятельность, когда онъ былъ годами пріученъ подчиняться чужой вол.
Ты часто встрчала въ свт молодыхъ людей, которые считаются образованными по его понятіямъ, скажи мн многіе ли изъ нихъ отличались независимостью и смлостью ума. Разв вс они не возставали съ иронической усмшкой, противъ нововведеній и перемнъ, которыя положили бы конецъ ихъ честолюбивымъ разсчетамъ и видамъ. Они равнодушно врятъ всему, что освящено временамъ и подтвержденіемъ большинства, потому что имъ все равно, врить или не врить. Что имъ за дло до истины, или лжи, до справедливости или неправды, лишь бы имъ удалось достигнуть своихъ цлей. Вполн довольные своей посредственностью, которую они прикрываютъ самоувреннымъ видомъ, они издваются надъ побжденными, надъ самоотверженіемъ, надъ совстью врной себ. Легковсные, съ дешевенькимъ остроуміемъ, тщеславные и изворотливые, они какъ нельзя лучше умютъ примняться къ существующему порядку. Съ скуднымъ запасомъ поверхностныхъ возваній, они кажутся людьми всезнающими. Общество для нихъ обширное поприще, на которомъ они стараются наперерывъ добиться перваго приза, или по крайней мр похвальнаго листа. На этой сцен личное достоинство играетъ одну изъ послднихъ ролей. Произволъ раздаетъ награды, интрига удостоивается ихъ. Нечего удивляться тому рвенію, съ какимъ ваша образованная молодежь переходитъ изъ школьной дисциплины подъ опеку правительства.
Если ты захочешь исполнить мое желаніе, мы не воспитаемъ нашего ребенка по жалкой рутин называемой воспитаніемъ. Можетъ быть мы сдлаемъ лучше чмъ другіе, можетъ быть хуже. Но во всякомъ случа мы поступимъ по совсти.
Я много думала о твоемъ письм, милый Эразмъ, и мн пришла счастливая мысль, но прежде я разскажу теб какъ она пришла.
Докторъ Уарингтонъ пробылъ два дня въ своей семь и предписалъ мн діэту особаго рода. Впрочемъ эта діэта очень обыкновенна для всхъ англичанокъ, когда они находятся въ такъ называемомъ интересномъ положеніи, онъ совтовалъ мн длать поболе движенія, гулять. ‘Воздерживайтесь, сказалъ онъ, отъ раздражающаго вреднаго чтенія, отъ романовъ съ неестественными и сильными страстями. Греки были мудре насъ. Они окружали своихъ женщинъ во время беременности статуями и картинами великихъ художниковъ. Я, разумется, не стану утверждать, что гречанки вслдствіе этой мры рождали красивыхъ дтей. Но я не вижу причины почему произведенія искуства, производя въ хорошо организованныхъ натурахъ пріятное впечатлніе, не могутъ этимъ самымъ способствовать поддержанію здоровья. Многія изъ нашихъ леди предаются въ періодъ беременности, какой то мечтательной праздности. Умъ ихъ не занятый ничмъ дльнымъ, гоняется за призраками и фантазіями. Вы любите природу, гуляйте чтобы любоваться красивой мстностью, создайте себ постоянныя занятія и для рукъ и для ума’.
Я нашла его совты очень дльными, и на другой же день отправилась гулять, распорядившись дома по хозяйству. Вмсто того, чтобы идти какъ всегда вдоль залива до горы Сенъ-Мишель, я пошла въ глубь долей. Мстность была богатая и хорошо обработана. Ты помнишь эти весеннія утра, когда кажется въ воздух носится животворная оплодотворяющая сила. Съ кустарниковъ, съ полей молодой ржи, съ узкихъ дорожекъ обсаженныхъ живой изгородью, неслись теплыя и укрпляющія испаренія, отъ которыхъ горло мое лицо: казалось земля носила въ себ весну. Я думала о теб, о томъ что я скоро буду матерью, если никакой несчастный случай не разрушитъ наши надежды. Я вспомнила слова твоего послдняго письма: ‘Я теб ввряю его’! Разв я не могу быть воспитательницей моего ребенка подумала я. Въ Соединенныхъ Штатахъ воспитаніе дтей обоего пола въ рукахъ женщины и находятъ даже, что она гораздо лучше исполняетъ эту трудную обязанность чмъ мужчина. Я постараюсь слдовать примру американокъ, къ тому же мужъ мой хочетъ этого. На основаніи соображеніи, которыя я вполн понимаю, онъ врагъ школъ и прочихъ воспитательныхъ заведеній, я должна быть въ состояніи занять его мсто, по крайней мр на время при нашемъ будущемъ ученик. Это будетъ мой долгъ и моя гордость, и я исполню его, клянусь въ томъ могучей творческой силой природы, которая своимъ примромъ зоветъ меня на дло, на развитіе всхъ моихъ силъ!
Ты не будешь смяться надъ моими планами. Я хорошо знаю все, чего не достаетъ мн, чтобы исполнить эту трудную и многосложную обязанность. Я не могу жаловаться чтобы мое первоначальное воспитаніе было хуже другихъ, а между тмъ сколько пробловъ въ моихъ познаніяхъ, но кто же можетъ помшать мн учиться. Я еще молода и въ состояніи учиться. Пока нашъ ребенокъ будетъ рости, я буду образовывать себя чтобы быть въ состояніи учить его. Я не буду считать себя матерью вполн, если не передамъ ему свои идеи и убжденія.
Мы будемъ вмст работать. Ты будешь давать совты, соображаясь съ ними я буду дйствовать. Я общала теб быть твердой, я хочу, я буду. Физическое упражненіе и ученье дадутъ мн здоровье тла и ума, которые необходимы чтобы исполнить мою обязанность. Боже меня сохрани, отъ желанія казаться лучшей, нежели какова я на самомъ дл. Я не святая и не отшельница, было время что свтъ съ его шумными удовольствіми былъ для меня полонъ прелести, и это время еще не очень далеко, мн не боле двадцати трехъ лтъ. Я вовсе не по собственному влеченію отказалась отъ театровъ, концертовъ, общества умныхъ людей, въ которомъ я съ такой гордостью бывала вмст съ тобой. Нужны были обстоятельства, бросившія мрачную тнь на мою жизнь, чтобы заставить меня отказаться отъ всего этого. Не думай, что я жалю о прошедшемъ, если бы я могла снова выбирать, я выбрала бы снова тебя. Наша разлука усилила мою любовь, но я тоскую… Есть нравственная гигіена для страданій. Душа успокоивается возвышаясь. Надежда воспитывать нашаго ребенка, для твоихъ принциповъ подниметъ меня нравственно и успокоитъ тревожныя мысли и тоску разлуки. Я отдаю свою жизнь этой дли.
Покамстъ я занималась хозяйствомъ, Купидонъ забралъ себ въ голову сдлаться фермеромъ. Онъ завелъ въ нашемъ птичьемъ двор куръ, утокъ, козу и другихъ животныхъ. Весь этотъ маленькій міръ очень занимаетъ меня. У насъ есть старая голубятня, которую онъ снова населилъ голубями. Я воображала, что имю понятіе о животныхъ, потому что прочла нсколько сочиненій объ естественной исторіи. Какъ я ошибалась. Я замчаю каждый день, новые чудеса въ этомъ мір, о которыхъ ученые не говорили ничего. Жоржіа вмст со мной кормитъ нашихъ птицъ зерномъ, он, кажется понимаютъ, что мы ихъ любимъ, потому что съ радостью летятъ и бгутъ на встрчу намъ.
Продолжаю, мой милый Эразмъ, записывать для тебя все что длаю, вижу и слышу.
Нсколько недль сряду, я встрчаю у твоего пріятеля доктора одного друга дома, шотландца, высокаго, сухаго старика. Онъ выхалъ по причинамъ мн неизвстнымъ, изъ своего отечества, и такъ какъ онъ не можетъ жить безъ моря, скалъ и песковъ, то онъ на время остановился въ Корнваллис. Большая часть французовъ стали бы смяться надъ его чопорными манерами. Онъ кашляетъ методически встаетъ со стула какъ будто отъ толчка пружины, при вход дамы, и приноситъ въ салонъ свою физіономію, также жестко накрахмаленную какъ бантъ его галстуха. Меня ни мало не удивляетъ уваженіе, съ которымъ его встрчаютъ, онъ много путешествовалъ, говоритъ очень хорошо по французски, и какъ кажется очень ученый человкъ, его зовутъ серъ Джонъ Сентъ-Андрюзъ. Онъ много занимался вопросомъ воспитанія, осматривалъ школы въ Англія, Шотландіи я на континент. Его разговоръ полонъ живаго интереса и такъ какъ воспитаніе, которое онъ основательно изучилъ, составляетъ предметъ твоихъ занятій, то я его слушаю за двоихъ.
Въ Великобританіи, говоритъ онъ, обращаютъ большое вниманіе на развитіе физическихъ силъ юношества. Тлесныя упражненія развиваютъ сильные здоровые члены, которые могли бы служить уму и вол. Отсюда, ведется цлая, система игръ, которая далеко не похожа на французскія.
У насъ въ школахъ существуетъ, для развитія физическихъ силъ воспитанниковъ гимнастика, но это искуство далеко не въ милости у воспитанниковъ англійскихъ школъ. Они предпочитаютъ правильнымъ размреннымъ пріемамъ, исполняемымъ подъ командой учителя, разныя игры, которыя даютъ здоровое упражненіе ихъ силамъ.
Дти и юноши сами выбираютъ и устраиваютъ съ полной свободой своя атлетическія развлеченія. Крикетъ, гольфъ, бгъ, борьба, множество другихъ игръ даютъ имъ возможность развить упругость мышцъ, силу членовъ и пріучиться выносить усталость.
Вы не найдете нигд людей такъ приготовляемыхъ къ физическому труду и борьб съ препятствіями какъ въ Англіи. Кто первый взбирается на вершины: высочайшихъ горъ какъ не англичан. Въ Индіи, въ Австраліи, въ Новой-Зеландіи — везд на земномъ шар, гд только есть опасности, которыя стоитъ побороть, вы найдете англичанъ, которые устоятъ и противъ климата, противъ бурь, противъ дикихъ племенъ. Вс трудности и опасности побждаются спокойной непреклонной волей, на служб у которой мускулы изъ стали.
Во всхъ учебныхъ заведеніяхъ дисциплина допускается лишь на столько, на сколько нужно для поддержанія необходимаго порядка. Одинъ начальникъ большого училища учредилъ вопреки обыкновенію надзоръ за учениками на мст отведенномъ для игръ, но ему вскор пришлось раскаяться въ этой мр. Онъ сознался впослдствіи, что этотъ надзоръ въ скоромъ времени видимо понизилъ нравственность молодежи.
Ученики англійскихъ школъ и другихъ учебныхъ заведеній вполн свободны во время рекреаціи. Они могутъ уходить изъ училища и гулять въ город или поляхъ. Никто не приставленъ смотрть за ними, они идутъ куда хотятъ. Отъ нихъ требуютъ одного: вести себя какъ прилично джентльмену. Это слово трудно перенести, но у англичанъ оно означаетъ идеалъ хорошо воспитаннаго человка, итогъ качествъ, которыя пріобртаются скоре воспитаніемъ чмъ происхожденіемъ. Эти преимущества теряются въ общественномъ мнніи низкимъ неблагороднымъ поступкомъ. Страхъ унизить себя и потерять уваженіе честныхъ людей иметъ несравненно боле сильное вліяніе на умы молодежи чмъ самый строгій надзоръ. Если вы хотите чтобы вашъ сынъ сдлался человкомъ, обращайтесь съ нимъ какъ съ человкомъ — вотъ правило англичанъ.
Ты бы удивился наврно, встртивъ на пароходахъ, желзныхъ дорогахъ, въ дилижансахъ множество мальчиковъ, которые путешествуютъ одни во время каникулъ съ вдома и разршенія родителей и воспитателей. Они какъ нельзя лучше умютъ справляться въ дорог, избгать опасностей и прибывать на мсто своего назначенія. Это практическая школа, въ которой англійская молодежь учится пробивать себ дорогу въ жизни.
Англичане вообще оказываютъ большое довріе дтямъ. Употребляютъ ли они иногда во зло это довріе? Надо очень плохо знать человческую природу чтобы утверждать противное и ожидать отъ дтей мудрость несвойственную ихъ возрасту. Но англичане находятъ, что сдланные вслдствіе слабаго присмотра проступки легко исправляются, тогда какъ очень трудно поднять характеръ задавленный недовріемъ и опекой.
Эта система воспитанія развиваетъ нравственную силу юношества. Молодые люди, даже мальчишки, бываютъ способны вести дла, которыя требуютъ извстной зрлости ума. Мн приводили въ примръ одного изъ первыхъ лондонскихъ негоціантовъ, который четырнадцати лтъ ходилъ по улицамъ Сити съ портфелемъ туго набитымъ банковыми билетами и заключалъ отъ имени отца сдлки съ многими торговыми домами. Этотъ духъ независимости, самоувренности (self reliance) развиваютъ съ первыхъ годовъ дтства не въ одной промышленной сфер, но и въ мір искуства, литературы и другихъ профессій. Понятно что англичане не могутъ быть ни лучшей ни боле развитой расой чмъ наша, но привыкшіе съ дтства жить своимъ умомъ и отвчать за свои поступки, они всегда во всемъ самостоятельны и мене похожи на панурговыхъ овецъ чмъ мы.
Часы ученья не такъ многочисленны въ англійскихъ школахъ какъ въ нашихъ, и это не только не задерживаетъ учениковъ, но еще боле содйствуетъ ихъ успхамъ. Ребенокъ учится не изъ однихъ книгъ: онъ учится почти столько же отъ окружающей его природы, живописной мстности, онъ учится въ разговорахъ съ товарищами и въ урокахъ жизни своей семьи. Нтъ никакой необходимости забивать съ утра до вечера въ колодки преподаванія молодой умъ, для того чтобы сдлать замчательнаго человка. Наши сосди думаютъ такъ и утверждаютъ что умъ развивается и крпчаетъ и въ отдых т. е. въ перемн упражненій.
Это правило подтверждается тмъ, что во всхъ школахъ, гд въ послднее время убавили часы ученія, замнивъ ихъ полезными ручными работами, успхи удвоились, потому что неутомленное вниманіе и понятливость дтей сдлались боле воспріимчивыми. Преподаваніе пошло живе, время не пропадало даромъ. Успхи ученика измряются не продолжительностью уроковъ, но легкостью съ которою они усвоиваютъ понятія.
Англичане прежде всего имютъ въ виду воспитать здоровый умъ. ‘Плохой разсчетъ, — говорятъ они, — когда, чтобы сдлать маленькаго генія изъ ребенка, вы ослабите его нервную и мозговую дятельность непосильными упражненіями и изсушите ради безплодныхъ успховъ, источники его способностей и талантовъ. Сколько молодыхъ увнчанныхъ на экзаменахъ учениковъ продаютъ свой хлбъ еще на корн.
Что бы ни говорили профессора, не тотъ или другой методъ преподаванія важенъ, важно самостоятельное развитіе ученика, важно то что онъ длаетъ и учится самъ собой. Одинъ школьный учитель въ Шотландіи бралъ экстерновъ въ свою школу, его такъ какъ увеличеніе его доходовъ зависло главнымъ образомъ отъ полныхъ пансіонеровъ, то они были предметомъ его особенной заботливости и онъ проводилъ вс вечера, приготовляя съ ними уроки къ слдующему дню. Что же выходило изъ этого? Дти изъ сосднихъ фермъ и коттэджей, не имвшіе никакого репетитора, и приготовлявшіе свои уроки на свобод у себя дома, оказались гораздо развите полныхъ пансіонеровъ, которыхъ такъ усердно дрессировалъ педагогъ, къ величайшему удивленію его, они знали уроки гораздо лучше его пансіонеровъ. Педагогъ былъ умный человкъ, сталъ добираться до причины своего неуспха и вскор нашелъ ее. Дло объяснялось какъ нельзя проще. Пансіонеры, привыкшіе полагаться на помощь учителя, который, такъ сказать, снималъ съ нихъ весь трудъ ученья своими объясненіями, оставляя имъ одну механическую работу памяти, тогда какъ дти фермъ и коттеджей были принуждены сами добираться до многаго въ своихъ урокахъ, ихъ умъ работалъ и укрплялся въ этой работ. Отсутствіе учительской опеки въ вечерніе уроки были для нихъ большой выгодой, и нтъ ничего удивительнаго, если они были постоянно первыми въ класс. Учитель воспользовался урокомъ, который ему дала жизнь. Съ этого времени онъ оставилъ и пансіонеровъ приготовлять уроки безъ надзора, давъ имъ необходимыя пособія — грамматику и словари, и результатъ былъ самый плодотворный, пансіонеры вскор сравнялись съ экстернами. И въ дл воспитанія какъ въ длахъ общественныхъ, наши сосди ожидаютъ гораздо большаго отъ личныхъ усилій чмъ отъ помощи другихъ. Ихъ девизъ воспитанія: ‘Помогай себ самъ, учитель поможетъ теб’.
Шотландцы еще боле англичанъ занимались въ послднее время воспитаніемъ дтей. Въ Эдинбург существуютъ первоначальныя школы, въ которыхъ учитель не ограничивается обученіемъ дтей, но старается развить ихъ характеръ. Въ этихъ школахъ дтскіе недостатки, эгоизмъ, лживость, несправедливость, жестокость къ животнымъ исправляются не проповдями и нравоученіями, но призывомъ къ совсти и чувству справедливости и человческаго достоинства въ дтяхъ. Въ большей части дтскихъ проступковъ, дти судятъ другъ друга и произносятъ приговоръ надъ собственными проступками.
Я могла бы привести теб много случаевъ, для подтвержденія моихъ словъ, но и одного достаточно для того чтобы дать теб понятіе объ этой метод исправленія.
Два мальчика, два брата лтъ четырехъ и пяти, опоздали разъ въ школу цлою четвертью часа. Учитель сказалъ, что они должны сознаться въ причин, которая заставила ихъ прогулять начало урока и что если эта причина окажется уважительной, то они могутъ занять свои мста на скамь, не подвергаясь наказанію. Но кто долженъ былъ ршить уважительна ли причина или нтъ? Товарищи ихъ, такіе же, школьники, которые составляли судъ. Оба маленькіе обвиненные разсказали одинъ за другимъ, что они встртили на дорог большую гусеницу, они никогда такой не видали. Ты можешь судить объ ихъ удивленіи. Наскомое принимало тысячи необыкновенныхъ формъ, то приподнималось на хвост, то растягивалось по земл, то извивалось въ крутые изгибы. Пока маленькіе любопытные любовались имъ, наскомое доползло до ближняго кустарника и скрылась. ‘Зачмъ же — спросилъ строгимъ голосомъ учитель — вы не раздавили гусеницу?’ Дти выпучили на него глаза въ изумленіи. ‘Вы имли полную возможность убить ее, потому что она отвлекала ваше вниманіе и задерживала васъ отъ урока?’ ‘Мы, конечно, могли это сдлать, отвчалъ старшій изъ братьевъ, но это было дурно и жестоко’. При этихъ словахъ оба малютки были оправданы единодушнымъ приговоромъ дтей.
Ребенокъ судится своими равными — вотъ теб зародышъ учрежденія суда присяжныхъ, которое справедливо считается главнымъ оплотомъ свободы Англіи и Шотландіи. Намъ можетъ показаться что англичане начинаютъ слишкомъ издалека, но они находятъ что нужно какъ можно, ране развивать въ человк сознаніе нравственной отвтственности. Англичане думаютъ что сохраненіе извстной формы управленія зависитъ отъ того на сколько вс члены общества приготовлены поддерживать ее, ‘что лучшей гарантіей правъ гражданъ бываютъ привычки пріобртенныя съ первыхъ годовъ дтства’. Я не стану совтовать ввести нашъ образъ воспитанія въ другія страны, говорилъ мн шотландецъ, если он въ тоже время не станутъ вводить и наши свободныя учрежденія. Намъ нужны независимые характеры, которые гармонировали бы съ духомъ нашихъ учрежденій и были способны поддерживать ихъ съ энергіей. Но тотъ же образъ воспитанія далъ бы въ другихъ странахъ подданныхъ, которыми невозможно было бы управлять.
Каждая медаль иметъ свою оборотную сторону, я начинаю убждаться въ этой истин.
Мои собственныя наблюденія подтверждаютъ во многихъ отношеніяхъ то, что я слышала отъ сера Джона С. Андрюза, но присмотрвшись внимательне къ англійской жизни, я должна сдлать нкоторыя оговорки. Я постоянно встрчаю у мистрисъ Уарингтонъ нсколько матерей съ большимъ семействомъ и замтила до какой степени къ дтямъ прививаются предразсудки общества, среда котораго они живутъ. Какъ ни мало успли прожить эти малютки, но они какъ нельзя лучше понимаютъ различіе между мущиной и джентльменомъ, женщиной и лэди. Они съ перваго взгляда умютъ отличать тхъ, которые рождены на то чтобы имъ служить отъ тхъ, кому они обязаны оказывать вниманіе и уваженіе. Они очень усердно стараются вести себя какъ взрослые, но только въ отношеніи соблюденія приличій свта. Я уврена что этотъ маленькій міръ показался бы теб довольно чопорнымъ. Что за сдержанность съ посторонними, что за ребяческая торжественность.
Дло въ томъ, что англичане — этотъ свободный народъ, который вполн достоинъ своей свободы — рабы общественнаго мннія. Кажется Паскаль назвалъ общественное мнніе царицей міра? Я не знаю на сколько оно царитъ въ мір, но знаю, что въ одной части его оно иметъ несравненно боле власти чмъ Викторія. Съ самаго ранняго возраста наши сосди пріучаются къ добровольному рабству передъ нкоторыми общественными условіями и палагаютъ на себя обязанность подчиняться безъ всякаго анализа тому, что уважаетъ большинство образованныхъ людей. Каждый англичанинъ сообразуетъ свое поведеніе и даже свои мннія съ авторитетомъ большинства. Въ салонахъ говорятъ мало и разговоръ не выходитъ изъ рамокъ опредленныхъ обычаемъ. Есть цлый разрядъ идей, которыя, такъ сказать, окаменли въ нравахъ общества, и о которыхъ безмолвнымъ общимъ согласіемъ узаконено никогда не поднимать спора.
Я еще слишкомъ мало знаю англичанъ, чтобы хорошо понять причину этой рзкой противуположности, но они въ тоже время вполн свободны въ своихъ поступкахъ и вполн зависимы отъ общества въ своемъ образ мыслей. Молодежь пользуется не стсненнымъ ничмъ правомъ идти куда вздумается, она длаетъ почти все что хочетъ, но она не позволитъ себ желать что либо противное семейнымъ преданіямъ и обычаямъ порядочнаго общества. Быть можетъ нуженъ былъ якорь, чтобы сдерживать эти натуры, которыя на всхъ парусахъ несутся къ свобод, и этотъ якорь нашли въ дисциплин семейныхъ нравовъ, національныхъ обычаевъ и принциповъ религіи.
Я думаю, другъ мой, что мое время приходитъ. Хотя мое здоровье вообще очень хорошо, но я боюсь этого часа испытанія. Одно твое присутствіе можетъ облегчить для меня ожидаемыя страданія. Боже мой! зачмъ тебя нтъ со мной.
Прощай! Когда я теб буду писать въ другой разъ, мой ненаглядный, я буду уже матерью. Я дрожу отъ радости при этой мысли и рвусь къ теб всми силами моего существа.
XIII.
Отрывки изъ журнала Эразма.
Ночная бабочка, влетвшая я не могу понять какимъ образомъ въ мою тюрьму, вотъ уже боле четверти часа бьется о стекло окна, чтобы вылетть. Свтъ, просторъ, жизнь зовутъ ее. Узкое окно затворено и воздушное созданіе не понимаетъ, что прозрачная преграда отдляетъ ее отъ всего, что ей нужно для жизни Она прильнула къ стеклу, отлетла, снова кинулась къ нему и прильнула.
Преграды, которыя существуютъ въ мір идей, похожи на это стекло. Человкъ не можетъ сразу отдать себ въ нихъ отчетъ. Бездлица, толщина стекла стала на ея пути: но этой бездлицы, зовите ее какъ хотите — предразсудкомъ, догматомъ, ложнымъ понятіемъ, софизмомъ, достаточно на то, чтобы остановить умъ на пути къ свобод. И нашъ бдный умъ напрасно упорно бьется о него и обрываетъ свои крылья.
Я открылъ окно. Лети бдное крылатое созданіе. Лети на свжій воздухъ, на вольный просторъ, на солнце. Довольно и одного заключеннаго въ этомъ каземат.
Я часто наблюдалъ морской берегъ въ промежутокъ двухъ приливовъ. На мокромъ гладкомъ пространств видны тысячи слдовъ людскихъ шаговъ, колеи, которыя оставляютъ колеса удаляющихся телегъ и слды копытъ лошадей, разные причудливые узоры, выведенные пальцами дтей въ мягкомъ песк, имена, начертанныя концомъ палки, тысячи слдовъ, тысячи мелочей. Океанъ возвращается и изглаживаетъ все.
Правосудіе народа и время имютъ свои приливы.
Пишите, созидайте, составляйте законы, чертите ваши планы на песк — придетъ день, часъ, когда приливъ покроетъ все, унесетъ все. ‘Я вступаю въ мои владнія, говоритъ океанъ. Я вступаю въ свои права, скажетъ народъ’,
Вылъ человкъ, который потрясъ цлый міръ своими побдами. Онъ умеръ и, не смотря на то что онъ былъ свергнутъ съ трона, его похоронили съ великими почестями и выставили на парадномъ катафалк. Муха сла къ нему на носъ и руки его, которыя въ былое время держали судьбы великой имперіи, были безсильны, чтобы согнать наскомое.
И для того, чтобы придти къ такому концу, попираютъ справедливость, свободу, права народовъ.
Курица хотла прикрыть своими крыльями цыплятъ, которые уже оперились. ‘Намъ не нужны боле твои попеченія, кричали цыплята: ты душишь насъ’. ‘Пустяки, отвчала курица: вы ничего не понимаете. Очень можетъ быть что я вамъ не нужна боле, но вы мн нужны. Во-первыхъ, мн нравится имть власть надъ кмъ нибудь, это придаетъ столько почета, а во вторыхъ, и мъ вашу долю зерна’.
Вотъ образъ власти у народовъ, которые созрли на столько, что могутъ управлять собой сами.
Я провелъ страшную ночь.
Бываютъ минуты, что мои мысли принимаютъ образы и встаютъ передо мной, какъ страшные призраки. Неужели я схожу съ ума?
То былъ не сонъ, то было на яву: но это состояніе было странне всякаго сна. И я видлъ… ее.
Елена лежала на постели, я прислушивался къ ея тяжкому дыханію, я щупалъ ея лихорадочной пульсъ. Боже мой! Мн показалось, что я слышалъ крикъ!
Она страдаетъ и меня нтъ съ нею!
О, въ эти минуты тревоги и неизвстности чувствуешь вполн весь ужасъ тюремнаго заключенія. Я хотлъ подать жен моей примръ мужества и въ первый разъ тюрьма побдила меня. Голова моя низко сгибается и сердце обливается кровью въ первый разъ отъ безчеловчнаго мщенія человческихъ законовъ.
XIV.
Докторъ Уарингтонъ доктору Эразму.
Увдомляю васъ, милостивый государь, что вы отецъ славнаго мальчика, который родился въ три часа утра. Роды были трудны и мучительны. Наканун, вечеромъ, я по нкоторымъ признакамъ боялся несчастнаго случая, но природа помогла намъ и сегодня здоровье матери такъ хорошо, какъ только можно желать, Что же касается ребенка, то онъ общаетъ жить долго и принести вамъ и радость и честь.
Пользуюсь этимъ случаемъ, чтобы выразить вамъ все мое уваженіе и сочувствіе. Если вамъ нужны мои услуги, располагайте ими, не щадя меня ни въ какомъ случа. Я буду вамъ благодаренъ, потому что это будетъ доказательствомъ, что вы помните стараго друга. Насъ англичанъ обвиняютъ въ холодности и сдержанности, но мы, быть можетъ, лучше нашей репутаціи. Во всякомъ случа, мы умемъ уважать несчастіе.
Преданный вамъ и пр.
Я должна разсказать теб подробно о своихъ родахъ, или какъ называютъ англичане, о своемъ заключеніи (confinement).
Я пригласила по здшнему обыкновенію сидлку, мы какъ ее здсь называютъ, nurse. Эта женщина очень опытна и свдуща въ своемъ дл и ты бы удивился, услышавъ, какъ она говоритъ о медицин, хирургіи, уход за дтьми и пр. и пр. Кажется въ Англіи есть цлое племя этихъ матронъ. Он даютъ совты молодымъ матерямъ, исполняютъ предписанія доктора и обладаютъ, если имъ врить, несмтнымъ числомъ разныхъ рецептовъ и всевозможные случаи. У нихъ неистощимый запасъ анекдотовъ и, если вс ихъ разсказы о числ дтей, которыхъ он спасли отъ неминуемой смерти, справедливы, то я не удивляюсь боле, какъ въ Англіи нашлось столько жителей, чтобы заселить Австралію, новую Зеландію и вс колоніи.
Сидлка, которая ходитъ за мной, славная женщина, въ ней кажется развитъ инстинктъ матери для всего человчества. Она маленькаго роста, изящно сложена, въ съ очень пріятной наружностью, по всему видно, что она знавала лучшіе дни. Оша вдова какого то смотрителя работъ, который былъ засыпанъ землей въ корнвалійскихъ рудникахъ, когда обрушились своды галлерей. У ней было нсколько человкъ дтей, которые разъхались давно по суш и морямъ, двое изъ ея сыновей моряки, которые иногда присылаютъ ей ящикъ чаю и нсколько золотыхъ. Ей предлагали быть сидлкой въ большомъ госпитал, она отказалась, не смотря на выгодныя условія, говоря что лучше желаетъ встрчать тхъ, кто появляется на свтъ, чмъ провожать тхъ, кто покидаетъ его навсегда.
Докторъ Уарингтонъ, которому она дала знать по его приказанію при первыхъ признакахъ родовъ, пріхалъ немедля изъ Лондона еще до первыхъ болей. Въ англичанахъ мн нравится ихъ деликатность, или гордость, назови какъ хочешь, но они никогда не хотятъ подать видъ, что длаютъ одолженіе. Когда я благодарила его за то, что онъ оставилъ свою лондонскую практику для меня, онъ перебилъ меня: ‘Да я не для васъ пріхалъ, я хотлъ видть жену и дтей’. По нашимъ французскимъ понятіямъ слова эти были далеко не любезно, я уврена что не одна парижанка обидлась бы на моемъ мст,во я поняла смыслъ, который былъ какъ нельзя боле деликатенъ. Не смотря на то, что я была убждена въ противномъ, онъ хотлъ уврить меня, что пріхалъ случайно, и что я слдовательно ему не обязана ничмъ.
Онъ не удовольствовался тмъ, что помогъ мн своей наукой какъ докторъ и своимъ искуствомъ, какъ акушеръ, но онъ, какъ другъ, далъ мн совты какъ ходить за моимъ новорожденнымъ.
Я говорю матери-новичку, говорилъ онъ:— и потому она приметъ мои совты, которые опираются на долголтній опытъ. Многіе изъ моихъ собратовъ по наук старались во всхъ странахъ обратить вниманіе общества на страшную смертность дтей въ первый годъ ихъ жизни. Можно приписать это печальное явленіе многимъ причинамъ, какъ-то: нищет, разврату и безпечности родителей, недостаточной пищ, но я убжденъ, что главной причиной — невжество матерей. Несвоевременное употребленіе разныхъ средствъ, слишкомъ усердныя и безполезныя попеченія, столько же гибельны для новорожденныхъ, какъ и небрежный уходъ. Я не держусь того мннія, что надо предоставлять все природ: мы бы поступали противъ ея законовъ, еслибы отреклись, отъ разума, который она намъ дала на то, чтобы исправлять ея недостатки и управлять ее дйствіями. Предразсудки, застарлые нелпые обычай, вотъ враги, противъ которыхъ мы должны вооружиться. Несмотря на указанные недостатки, мн кажется, мы воспитываемъ нашихъ babies не хуже другихъ народовъ, потому что народонаселеніе наше увеличивается съ замчательной быстротой. Мы не знаемъ, что длать съ излишкомъ жителей и выселяемъ ихъ тысячами колонизировать дальнія страны. Населеніе увеличивается не по числу рождающихся дтей, а на числу дтей остающихся въ живыхъ. Я приписываю живучесть нашихъ дтей, здоровой англосаксонской крови, привычк къ домашней жизни нашихъ женщинъ и вліянію просвщенія и науки. Знаменитые доктора не считали унизительнымъ для себя распространять въ нашемъ народ здравыя понятія объ уход за дтьми.
Посл этихъ словъ, докторъ Уарингтонъ принялся за дло и устроилъ мою спальню по своему. Онъ нашелъ, что мы дурно сдлали, поставивъ колыбель Эмиля противъ свта. ‘Я видлъ, — прибавилъ онъ, что дти длались слпыми и косыми, оттого, что ихъ клали черезъ нсколько дней посл рожденія, такъ что сильный свтъ падалъ имъ прямо въ глаза’. Я не буду повторять теб другіе совты, которые были не мене полезны, и которые я исполнила буквально. Докторъ Уарингтонъ ухаживалъ за мной гораздо усердне чмъ за другими женщинами, какъ за женой друга. Впрочемъ, мн говорили, что англійскіе акушеры не считаютъ свое дло оконченнымъ, когда они примутъ ребенка, но всегда даютъ совты объ уход за нимъ.
Чмъ боле я смотрю на Эмиля, тмъ боле нахожу сходства съ тобой.
Я должна разсказать теб, мой милый Эразмъ, случай, о которомъ много говорили въ нашемъ мстечк. Одинъ протестантскій пасторъ, которыя жилъ на юг Англіи, пріхалъ въ Корнваллисъ и захотлъ осмотрть одинъ старый замокъ. Ему особенно хотлось его видть, потому что этотъ замокъ въ давнишнія времена принадлежалъ его предкамъ. Представь себ его удивленіе, когда онъ увидлъ на старомъ портрет себя самаго въ черной одежд и покрытаго латами среднихъ вковъ. Другой портретъ поразилъ его еще боле, такъ что онъ въ удивленіи отступилъ, назадъ — это былъ портретъ юноши, который, казалось, былъ снятъ съ его сына тринадцати-лтняго мальчика, котораго онъ привелъ съ собой.
Что ты думаешь объ этомъ повтореніи типовъ по наслдству. Мн даже длается страшно при мысли, что живой человкъ узналъ себя и своего сына въ двухъ членахъ семейства, умершихъ за нсколько вковъ…
Неужли мы выходцы прошедшихъ вковъ.
Я еще очень слаба и нсколько разъ принималась писать теб это письмо. По обычаю англичанокъ я пролежала въ постел двнадцать дней. Теперь я встаю и хожу немного по комнатамъ. Какъ ты, я путешествую глазами, мыслью, но мое заключеніе отрадно…
Неужли я обманываю себя, но мн кажется что Эмиль знаетъ меня. Я не хочу врить, что я для него же боле какъ ‘грудь полная молока’, какъ то говоритъ одинъ ученый.
Слабый, почти неподвижный, новорожденный ребенокъ требуетъ многаго, а даетъ мало. Удовольствіе, которое онъ намъ доставляетъ, не зависитъ отъ его воли, это тоже удовольствіе, какое мы получаемъ отъ цвтка. И все таки изъ насъ двухъ я больше эгоистка, нежели онъ, потому что я счастлива тмъ, что люблю его. Если бъ еще онъ могъ подозрвать то добро, которое онъ длаетъ! Съ нкоторыхъ поръ, признаюсь, мой характеръ вслдствіе одиночества сталъ нсколько раздражителенъ. Недавно я разсердилась на Жоржію, а она такая славная и внимательная женщина. Дло въ томъ, что она терпть не можетъ кормилицу, ей досадно, что та иметъ права на мою благодарность, мы должны же быть благодарны тмъ, кто намъ служитъ. Ревность эта, проистекающая изъ дурно понимаемой привязанности, разсердила меня и я не могла этого скрыть. Каково же было мое удивленіе и ужасъ когда я увидла, что Эмиль побагровлъ отъ злости, и услышала раздирающій крикъ, которымъ онъ разразился. Неужели страсти матери отражаются на страстяхъ ребенка? Право, съ этого дня, мн хочется этому врить.
Какъ бы то ни было, я дала себ слово воспользоваться этимъ урокомъ, и теперь каждый разъ какъ чувствую что теряю терпніе и готова выйти изъ себя, я смотрю на Эмиля и успокоиваюсь изъ уваженія къ моему ребенку. Если я сдлаюсь лучше, терпливе, сдержанне, то этимъ буду обязана ему!
Докторъ Уарингтонъ получилъ твое письмо и сообщилъ мн его содержаніе {Письмо это пропало.}. Ты унижаешь себя говоря, что упрекаешь себя за то, что отравилъ мою жизнь своимъ несчастіемъ и что потому ты не заслуживаешь счастья быть отцомъ. Я заране согласилась на все, что случилось посл нашего брака и согласилась не по величію души, не по чувству долга, какъ ты думаешь? Нтъ — по любви. Съ той или другой стороны, раскаяніе было бы теперь подлостью. Я нисколько не жалуюсь на мое несчастье: я горжусь имъ. Что касается нашего сына, то мн кажется намъ пора приняться за дло. Что такое воспитаніе? Гд оно начинается? Гд оканчивается? Жду твоего отвта.
P. S. Эмиль спитъ. Я сейчасъ поцловала его думая о теб.
