ЭЛИЗЕ РЕКЛЮ
ЭЛИЗЕ РЕКЛЮ
Элизе Реклю, Анучин Дмитрий Николаевич, Год: 1905
Время на прочтение: 16 минут(ы)
А. Н. Анучин. Люди зарубежной науки и культуры
Государственное издательство географической литературы, Москва, 1960
21 июня (4 июля нового стиля) 1905 г. в Бельгии, в местечке Thourout, в доме своих друзей Де-Брукер скончался знаменитый географ Жак Элизе Реклю. Покойный родился 15 марта 1830 г., в Sainte Foy-la-Grande, в департаменте Жиронды. Он происходил из старой гугенотской семьи и был вторым сыном протестантского пастора Жана Реклю, отличавшегося строгим пуританским образом жизни и крайней добротой. Семья Реклю была большая: пятеро сыновей и семь дочерей, все они с ранних лет приучались к труду, самостоятельности, к самопожертвованию, усваивали себе сознание в необходимости готовиться к служению ближним.
Старший сын Эли (Elie) Реклю наиболее подходил к Элизе по своим убеждениям и характеру, а отчасти и по своей ученой и политической деятельности. Вместе они учились в школе, одновременно были высланы в 1851 г. из Франции, вместе служили в 1871 г. в Национальной гвардии и участвовали в восстании Парижской Коммуны и вынуждены были затем на много лет покинуть Францию. Между прочим в эпоху Коммуны Эли Реклю обязана была Франция и весь мир спасением сокровищ Лувра и Национальной библиотеки. Позже Эли Реклю составил себе имя как этнограф, его сочинение ‘Les primitifs’ (‘Первобытники’, т. е. дикари) выдержало несколько изданий. Он пользовался известностью как знаток истории религий и искусств и был сотрудником Элизе в некоторых научных работах. Умер он несколько лет ранее120 до кончины своего знаменитого брата. Другой брат, Поль Реклю, получил известность как искусный хирург. Третий, Onesime, сотрудничал с Элизе в последний период его жизни в Брюсселе, одна сестра, г-жа Кергомар, составила себе почтенную репутацию во французском педагогическом мире, другая, г-жа Дюмениль, помогала Элизе в последние годы его жизни по заведованию Географическим институтом.
Элизе Реклю готовился сначала к духовному званию, он учился сперва в своем родном городе, затем с 10 лет в протестантской школе общины моравских братьев в Нейвиде (Neuwied), в Прирейнской Пруссии, далее на протестантском факультете в Монтобане, а на 16-м году жизни отправился в Берлин, чтобы послушать там знаменитого Карла Риттера121, слава о котором, через посредство Песталоцци122 и его школы, была очень распространена в протестантском мире Швейцарии и Франции. Теория Риттера о связи исторических судеб народов с географическими условиями среды признавалась плодотворным раскрытием роли божественного промысла на земле. Элизе Реклю, бывший тогда глубоко религиозным юношей и мечтавший о будущей деятельности в качестве наставника, стремился к Риттеру, чтобы усвоить себе полнее его учение, которое разъясняло, казалось, темные и сложные вопросы развития человеческой цивилизации {См. Aldo В lessich. L’Opera die Eliseo Reclus, ‘Bolletino della Soc. Geogr. Italiana’, Agosto, 1905. Риттер сблизился с Песталоцци во время своего пребывания в Швейцарии в 1807 г., через дна года он приехал специально в Ивердон ознакомиться с основанным там Песталоции институтом. Вернувшись оттуда во Франкфурт, Риттер писал Ценнеру: ‘Я занимаюсь составлением учебника физической географии. Имею намерение исполнить обещание, данное Песталоцци, внести его метод в мою науку, и мне удалось счастливо выйти из хаоса, у меня в руках путеводная нить, которая меня приведет к познанию темного мира, способному удовлетворить дух и сердце и открыть законы вековечной мудрости… Короче сказать, моя география должна быть, кажется мне, важным дополнением к теологии природы’. В 1824 г. Риттер посетил Париж, где виделся с А. Гумбольдтом, познакомился с Ара— го, Кювье, Летроннем, Жомаром и Маэтбрюном, но не оставлял своими посещениями и протестантский приход faubourg du Temple, о котором писал в своих письмах с чувством глубокой симпатии.}.
Посещая лекции Риттера, Элизе Реклю сделался усердным учеником и почитателем маститого профессора, идеи которого оставили в нем прочный след, определивший всю его последующую научную деятельность. Если признавать Риттера представителем дуализма в географии, видевшим основу и цель географической науки в вопросе об отношениях между землею и человеком, то Элизе Реклю может считаться одним из наиболее выдающихся ‘риттерианцев’, хотя, изменив впоследствии свои религиозные и политические убеждения, он расстался и с теологическим догматизмом своего учителя. Блессиг рассказывает, что в 1895 г. в Брюсселе ему привелось беседовать с Элизе Реклю о его отношениях к Риттеру, и Реклю сказал ему между прочим:
‘Je ne suis d’aucune cole gographique et cherche simplement la vrit comme nous devons le faire tous. Si l’on veut me nommer Ritterien parce que j’ai t l’lve et l’ami de Ritter on en a le droit, mais Ritter tait chrtien et je ne le suis nullement, en outre, il ne donnait pas assez d’importance la raction de l’homme sur le milieu’ {‘Я не принадлежу ни к какой географической школе и просто ищу истину, как должны делать все. Если меня называют риттерианцем потому, что я был учеником и другом Риттера, то в этом они правы, но Риттер был христианином, а я отнюдь не христианин, кроме того, он не придавал достаточного значения воздействию человека на среду’. — Ред.}.
Из этих слов можно заключить, что сам Реклю признавал себя учеником Риттера, разошедшимся со своим учителем только в религиозных убеждениях и в подробностях взглядов на отношения между географической средой и человеком. Впрочем, самые сочинения Реклю, особенно его ‘Gographie universelle {‘Всеобщая география’. — Ред.}’ могут свидетельствовать о его ‘риттерианстве’. ‘Великое произведение Реклю, — говорит Порена, — рассматривает рельеф земной поверхности, геологическое ее строение, климат, растительность, фауну, население, гражданские и общественные условия стран в их различных и изменчивых взаимоотношениях и влияниях’.
Из Берлина Реклю вернулся в Париж и здесь был скоро увлечен политическим и общественным движением 1848 г. Вместе со своим братом Эли он стал ревностным последователем теории Фурье и убежденным республиканцем. Оба брата видели в республике 1848 г. начало новой эры социальной эволюции. ‘Фурьеризм представлялся тогда умеренной и практической теорией социального возрождения, зиждущегося исключительно на кооперации, страховании и других принципах, ныне вполне усвоенных европейским режимом и вызвавших недавно в Париже постановку грандиозного памятника Шарлю Фурье, ‘возвестителю законов всеобщей гармонии, реализуемой путем интегральной ассоциации’.
Создатель учения, вызвавшего впоследствии развитие идей анархизма (подобно тому, как евангелие сопровождалось появлением ересей), Фурье (1772—1837) был первым из проповедников новой эры социального обновления, удостоившимся признательности общества в форме публичного монумента.
‘Проповедь Фурье была, впрочем, далека от всякой агитации, даже от всякой политической деятельности. Простой приказчик, он провел большую часть своей жизни в самых скромных занятиях, а остальная часть была поглощена составлением толстых томов, которых никто не читал. Но время отдало ему должное, и его формула ‘Капитал, Труд, Гений’ сделалась формулой современной цивилизации, провозглашенной много раз людьми разных партий {Во французской палате депутатов благодетельное значение утопии Фурье было признано Буржуа. [Здесь опечатка. Имеется в виду Юбер Буржен — французский историк буржуазно-радикального направления. Ему принадлежит обширный труд о Фурье и фурьеризме. — Ред.], его формулой пользовался неоднократно Дешанель [Поль Дешанель — депутат от республиканской партии, талантливый оратор. —Ред.] в своих ответных речах Жоресу и Милльерану. С предвидением пророка Фурье предугадал современное развитие железнодорожных путей, прорытие Суэцкого и Панамского каналов и образование настоящих — ‘промышленных армад’ для осуществления великих общеполезных предприятий в разных частях света, особенно в Африке.}.
Легко понять, какого рода идею должно было вызвать у Элизе Реклю его вступление в общину фурьеристов, продолжавшую развиваться и процветать благодаря неустанному проповедничеству Alhaise, с одной стороны, и Ledrain123, этого гениального философа в духе Эрнеста Ренана124, с другой. Союз риттеровской доктрины с новой фурьеристской верой развивал в молодом деятеле глубокую любовь к природе и к человеку, предназначенному оживить последнюю, вызывал ту отзывчивость к социальному движению, которая должна была оторвать Реклю от Риттера в том смысле, что она придавала важнейшее значение воздействию человека на среду и полагала тем основы ‘социальной географии’, более чем учение Риттера отвечающими потребностям нашей эпохи’ (Aldo Blessich).
Ревностный фурьерист и республиканец, Элизе Реклю не мог остаться незамеченным при смене государственного режима и после coup d’tat {Coup d’tat — государственный переворот. — Ред.}, совершенного Наполеоном Бонапарте 2 декабря 1851 г., вынужден был покинуть Францию. Двадцатилетним юношей он отправился в Англию, где завязал многие знакомства в ученом мире и собрал много впечатлений природы и жизни в гостеприимно приютившей его стране. Из Англии он перебрался в Ирландию, и здесь в 1852 г., во время одной прогулки на берегу Шаннона, у него явилась первая мысль о ‘Земле’ (‘La Terre’) — труде, появившемся 15 лет спустя. Из Англии Реклю отправился в Соединенные Штаты, где пробыл более двух лет и откуда переехал в Новую Гранаду125, посвятив также около двух лет ознакомлению с тропической природой этой северной окраины Южной Америки. Между прочим его интересовало в это время изучение вопроса об условиях иммиграции туда из Европы. Он предпринял также путешествие по Сьерра-Невада-де-Санта Марта126, описание которого было издано им впоследствии в отдельной книге. {Э. Реклю приходилось жить и путешествовать в его молодости на скудные средства, добываемые трудом. По словам Castel-Ferrier, он брался за всевозможные профессии, он был учителем, агентом по кадастру, выгрузчиком на пристани, поваром на пароходе, земледельцем, но если он возвратился во Францию столь же бедным, как и выехал из нее, он пережил географию, прежде чем начал ее писать.}
По объявлении в 1857 г. амнистии Реклю вернулся в Париж и принялся за приведение в порядок и обработку собранных им впечатлений и материалов. В то время как его брат Эли продолжал увлекаться фурьеризмом и издавал журнал в этом направлении, имевший большой успех в среде рабочих и даже получивший одобрение самого императора Наполеона III, Элизе погружался все более и более в научные занятия. Первую поддержку себе на этом пути он встретил в известном Адольфе Жоане (A. Joanne)127, под руководством которого им были составлены ‘Путеводитель по Лондону’ и ‘Зимние курорты Средиземного моря и Приморских Альп’.
С 1858 г. он стал принимать деятельное участие в трудах Парижского географического общества, которым был избран в члены центрального бюро и разных комиссий, в том числе и редакционной, по изданию ‘Бюллетеней’128. В это время ему неоднократно приходилось выступать с докладами и предложениями по разным ученым экспедициям, предпринимавшимся при содействии Общества.
Кроме того, он стал помещать статьи в ‘Revue de deux Mondes’ {‘Обозрение двух миров’. — Ред.}, в ‘Tour du Monde’ {‘Вокруг света’. — Ред.}) и в других журналах. Между прочим, им было написано несколько статей в пользу освобождения негров и в защиту дела Северных Соединенных Штатов в их борьбе с южными, в этом вопросе он настолько резко выделился из среды других французских публицистов, стоявших тогда за южных конфедератов, что обратил на себя общее внимание, а тогдашний посол Северных Соединенных Штатов в Париже предложил ему крупную денежную сумму в благодарность за его услугу. Но Элизе Реклю с негодованием отказался от этого подарка, заявив, что он борется за свободу и справедливость, а не для выгоды {См. Е. Beclus and the ‘Gographie Universelle’ в ‘Scottisch Geogr. Magazine’, 1895, vol. XI, p. 248—251. Увлечение сочувствием к неграм выразилось у Э. Реклю еще в том, что в Соединенных Штатах он женился на одной цветной девушке, бывшей потом преданной его подругой в его странствованиях.}.
В 60-х годах он издал свое ‘Путешествие в Сьерра-Неваду’ (1861), ‘Историю ручейка’ (1864), ‘Этюды о дюнах’ (1865) и написал обширное предисловие к ‘Dictionnaire des Communes de France’ (1864).
В ноябре 1867 г. вышел первый том обширного труда Элизе Реклю ‘La Terre’ {Земля. — Ред.}, за которым в следующем году последовал второй и последний том (‘L’Ocan’ {Океан. — Ред.}). Сочинение это представило собою научно-популярное изложение общего землеведения, включая в него, кроме физической географии, также основы био- и социальной географии. Множество карт, таблиц и рисунков иллюстрировали текст, осуществивший собою давно сознававшуюся потребность в синтезе накопившихся данных об устройстве и жизни земной поверхности в зависимости от внешних (экзогенных) и внутренних (эндогенных) сил, проявляющих свою деятельность на земном шаре. В предисловии к этому труду Элизе Реклю так излагает его историю.
‘Книгу, которая теперь выходит в свет, я начал писать назад тому почти пятнадцать лет, не в тиши кабинета, но на лоне свободной природы. Это было в Ирландии, на вершине холма, возвышающегося над порогами Шаннона, откуда видны островки этой реки, дрожащие под напором вод, и черное дефиле деревьев, в которое устремлялся поток, скоро исчезающий из глаз после крутого поворота. Лежа на траве около развалин стены, принадлежавшей некогда сильному замку и которую, камень за камнем почти уничтожили прорастающие на ней растения, я мирно наслаждался жизнью природы, выражавшейся в игре света и теней, в шелесте деревьев и в шуме воды, разбивавшейся о скалы. Там, в этом живописном уголке, родилась у меня первая мысль описать явления земли и немедленно же я стал набрасывать карандашом план будущего труда. Косые лучи осеннего солнца золотили эти первые страницы и вызывали трепетание на них синеватой тени от листьев колеблемого ветром кустарника.
С тех пор я не переставал работать над этим трудом в различных странах, куда приводили меня любовь к путешествиям и случайности жизни. Мне посчастливилось видеть собственными глазами и изучить на месте почти все великие сцены разрушения и возобновления, лавины и движение ледников, появление источников и исчезание рек, пороги, наводнения, разливы, вулканическое извержение, разрушение крутых берегов, образование песчаных отмелей и островов, вихри, ураганы, бури. Для ознакомления с землей я обращался не только к книгам, но к самой земле. После долгих изысканий в пыли библиотек я возвращался всегда к великому источнику и оживлял мысль путем изучения самых явлений. Извилины ручейков, песчинки дюн, волнистая рябь морского пляжа научили меня не менее чем меандры больших рек, мощные пласты гор и необозримая поверхность океана.
Но это не все. Я могу сказать с чувством исполненного долга: чтобы сохранить чистоту моего взгляда и честность моей мысли, я объехал свет свободным человеком, я наблюдал природу одновременно взором и невинным и гордым, помня что древняя Фрея129 была не только богиней Земли, но и богиней Свободы’.
Сочинение Реклю было признано за chef d’oeuvre {Мастерское произведение, шедевр. — Ред.} французской научной литературы и сделало имя его автора известным всему ученому миру. Еще более оно понравилось публике: с 1870 по 1883 г. потребовалось пять его изданий, и, кроме того, оно вышло в переводах на немецкий, английский, итальянский и русский языки (на русском — три издания130). В настоящее время этот труд, конечно, во многом устарел, но по своему времени он был замечательной попыткой географического синтеза, немало способствовавшей развитию интереса к географии и широкому распространению сведений по общему землеведению131. В 1870 г. вышла еще интересная популярная книжка Э. Реклю — ‘История одной горы’132.
Война 1870—1871 гг. побудила Э. Реклю вступить вместе со своим братом в ряды Национальной гвардии, несмотря на то что он был женат и имел уже двоих сыновей] Бездействие, на которое была обречена тогда Национальная гвардия, побудило его скоро перейти в воздухоплавательный отряд, работавший под начальством Назара133. После революции 18 марта Реклю остался в рядах восставшей Национальной гвардии, примкнул к Парижской. Коммуне и 25 марта поместил в ‘Cri du peuple’134 воззвание, в котором дал волю своим чувствам, возмущенным поведением правительства!
5 апреля во время одной ночной стычки около Шатильона он был взят в плен версальскими войсками и после семимесячного содержания в тюрьме привлечен к военному суду в Сен-Жермене, который 14 января 1872 г. приговорил его к ссылке.
Приговор этот произвел большое впечатление не только во Франции, но и за ее пределами. Географы всего света, собравшиеся на I Международный географический конгресс в Антверпене, единогласно выразили пожелание,’ чтобы наказание, наложенное французским правительством на Элизе Реклю вследствие его участия в политических событиях его страны, было смягчено и чтобы этим была дана ему возможность снова приняться за продолжение его плодотворных и важных географических трудов’.
Вместе с тем уже в декабре 1871 г. в Англии началась агитация в пользу ходатайства за Реклю перед французским правительством, которому и была подана соответственная петиция за многочисленными подписями, во главе которых стояли подписи таких лиц, как Ч. Дарвин, Уоллес, Вилльямсон, лорд Эмберли135 и др.
В петиции выражалась просьба не убивать мысль и не вырывать пера из рук писателя, заявившего о себе такими известными, научными трудами. ‘Мы позволяем себе думать, — говорилось в петиции, — что жизнь такого человека, как Элизе Реклю, услуги которого, оказанные литературе и науке, являются ручательством еще более великих услуг, которых можно ожидать в тех же областях от мощной зрелости его духа в будущем, что такая жизнь не принадлежит только стране, которая была его родиной, но всему свету и что, принуждая такого человека к молчанию или к тоскливому пребыванию вдали от центра цивилизации, Франция нанесла бы вред самой себе и уменьшила бы свое законное влияние на мир’. Представительство оказало свое действие, и ссылка была заменена изгнанием.
Реклю отправился в 1872 г.136 в Швейцарию, где поселился сперва на озере Лугано, а затем в Веве и, наконец, в Кларансе. Зиму 1875/76 г. он провел в Италии, причем прожил по нескольку месяцев в Риме и Неаполе, не переставая всюду работать в публичных библиотеках. Работа эта была вызвана новым трудом, за который принялся Реклю и который должен был служить продолжением его ‘Земли’. Это была ‘Gographie Universelle’ {‘Всеобщая география’. — Ред.}, об издании коей он вошел в переговоры с известной фирмой Hachette (с представителем ее Em. Templier) еще до оставления Франции, в 1872 г.
По первоначальному плану предположено было, что все сочинение составит 12 томов (в действительности оно составило 19). Каждый том должен был быть иллюстрирован картами и гравюрами (на отдельных таблицах и в тексте). Ежегодно к Новому году Реклю обязался составлять библиографический указатель для стран, которые предстояло описать, и фирма Hachette изъявила готовность доставлять ему имевшиеся у нее нужные издания и приобретать недостающие, более редкими предполагалось пользоваться в публичных библиотеках, в том числе в Национальной Парижской и в библиотеке Britich Museum. Так как Реклю вынужден был жить за пределами Франции, то необходимо было иметь особого агента в Париже для наблюдений за изданием, и таковым был избран г-н Schiffer, который вел постоянно переписку с Реклю, посылал ему корректуры, книги, фотографии и т. д. и получал от него обратно. Что касается карт, то они в редких случаях были воспроизведением уже имеющихся, а большей частью перерабатывались в соответствии с текстом, для чего находился при Реклю, в Кларансе, особый рисовальщик. После гравировки в Париже отпечаток каждой карты вновь посылался Реклю для корректуры и возможных добавлений. Начиная с третьего тома, карты воспроизводились фотогравюрой г-ном Perron’ом, они иллюстрировали орографию и гидрографию стран, глубины океанов, горные системы, течение и устья рек, плотность населения, распределение племен, а также разные детали, планы городов, гаваней и т. д. Рисунки делались большей частью с фотографий, которые добывались в Париже в коллекции Географического общества или у разных путешественников, любителей и торговцев, подробные топографические карты получались, от разных картографических институтов, а менее доступные специальные издания от соответственных учреждений, обществ и т. д. Для описания некоторых стран являлась необходимость собирания материалов на местах в библиотеках и архивах разных стран, и Реклю ездил, например, с этой целью в Испанию (где собирал данные и об испанских колониях), в Голландию (где сосредоточены материалы по Малайскому архипелагу), в Италию, Алжир и т. д. или вступал в сношения с разными специалистами.
Работа производилась очень регулярно: корректуры из Парижа посылались каждую неделю, где бы ни находился Реклю, и каждую следующую неделю возвращались им обратно с продолжением рукописи. Интересно, что ни один из пакетов и бандеролей не был утерян почтой за все двадцать лет сношений. Обыкновенно к святкам был уже готов новый том, и со следующего года начиналась работа над следующим томом. Все сочинение, за исключением немногих глав, было написано Реклю собственноручно, быстрым и правильным почерком, почти без помарок. Но в подготовке труда он не мог обойтись без содействия преданных ему друзей, какими были в первое время Лев Ильич Мечников137 (брат знаменитого натуралиста Ильи Ильича Мечникова, автор сочинений ‘L’Empire Japonnais’ и ‘La civilisation et les grandes fleuves historiques’ {‘Японская империя’ и ‘Цивилизация и великие исторические реки’. — Ред.}), состоявший его секретарем (позже ту же роль исполняла Н. В. Кончевская), затем брат его Эли Реклю, г-н Desjardins и др.
Первый том ‘Gographie Universelle’ вышел в 1876 г., последний девятнадцатый — в 1894 г.138 Пять томов было посвящено Европе, четыре — Азии, четыре — Африке, один — Океании и пять Америке. В совокупности это составило многие тысячи страниц роскошной печати, иллюстрированных массою карт и гравюр,— издание, столь же выдающееся своею оригинальностью и солидностью, сколько и изяществом. Оно обратило на себя общее внимание и вызвало ряд авторитетных о нем отзывов таких известных специалистов, как Drapeyron, Mackinder, Marinelli, Della Vedova, Porena и др. и таких географических обществ, как Парижское, Лондонское, Итальянское, Русское (в Петербурге), присудивших ему золотые медали или избравших автора его в свои почетные члены.
Сочинение это появилось также в нескольких переводах (английском, итальянском и др.), в том числе и в русском (три издания139),но эти переводные издания далеко не соответствуют оригиналу по обилию карт и рисунков и по изяществу их воспроизведения, а также изяществу печати и бумаги. Впрочем, это оправдывается отчасти их меньшею ценою, так как оригинальное издание вследствие его изящества не могло не быть дорогим, цена ему составляла 30—37 франков за том, а за все 19 томов более 600 франков.
Мы не станем описывать подробно обширное сочинение, так как оно известно всем интересующимся географией. Некоторые немецкие критики находили в нем недостатки — например, в изъяснении морфологии земной поверхности, геологической истории стран, биологических особенностей и т. д., но если и признать некоторые недостатки в этом отношении, то нельзя все-таки не преклониться перед грандиозностью труда, осуществленного и доведенного до конца одним лицом, по одному плану, с сохранением научности и вместе с тем общедоступности, местами даже изящности изложения.
Некоторые тома при появлении их были крупными вкладами в науку, так как обобщали материалы, остававшиеся разрозненными, неиспользованными, отчасти даже неизвестными, и давали на основании их цельную картину природы и населения описываемых стран, каковой ранее еще не имелось в литературе. К числу таковых томов принадлежали, между прочим, и посвященные Европейской и Азиатской России, переведенные на русский язык, они составили солидные пособия для ознакомления с нашим отечеством140. Со временем, конечно, эти описания устарели, но ведь не следует забывать, что с момента их появления прошло более двадцати лет. В других странах подобные труды предпринимаются совместно несколькими учеными, да и то не достигают обыкновенно таких размеров, не выказывают таких достоинств или не доводятся до конца. Так, новейшее немецкое ‘Lnderkunde’ {‘Страноведение’. — Ред.}, изданное под редакцией проф. Sievers’a, составило только пять томов, обработанных каждый особым ученым.
Предпринятое под редакцией проф. Kirchhoff’а более обширное ‘страноведение’ (продолжение ‘Unser Wissen von der Erde’ {‘Наши знания о земле’. — Ред.}) выразилось в довольно обширном труде многих специалистов, но обнявшем только одну Европу (да и то не всю: Европейская Россия так и не появилась, несмотря на то что издание приостановлено уже лет 10 тому назад), и хотя и довольно богато иллюстрированном, но в некоторых отношениях менее роскошно (например по отношению к хромолитографированным картам). По-видимому, это немецкое издание нашло себе не особенно большой сбыт, что объясняется, вероятно, его уж чересчур немецкой солидностью. Многие авторы нагромоздили в своих отделах слишком много геологических и иных деталей и этим сделали сочинение неудобоваримым и скучным для обыкновенного образованного читателя. Наоборот, сочинение Реклю, как написанное одним лицом, по одному общему плану, сохраняет равномерность в своих частях и, не вдаваясь в излишние подробности, дает, может быть, иногда и не вполне обстоятельное и точное, но (по своему времени) достаточно верное и полное географическое описание отдельных стран, их физических, этнографических и этнологических особенностей, притом составленное живо, интересно, иногда даже художественно141.
Необходимо иметь в виду, что это не руководство и не энциклопедия, а научно-популярное сочинение, предназначенное вообще для образованных людей, но из которого, конечно, многому могли научиться и специалисты, в особенности многочисленные преподаватели географии и все лица, интересующиеся страноведением или теми или иными отдельными странами. Заслуживает внимания также тот дух гуманности и свободы, которым проникнуто все сочинение и который при описании ‘благодатной земли всех нас несущей’ стремится навести читателя на мысль, ‘как бы хорошо было жить на этой земле по-братски’.
Вынужденный покинуть Францию, Реклю должен был прекратить свое участие в деятельности Парижского географического общества, тем не менее в первое время он еще не прерывал с ним сношений, и в 1873 г. в Бюллетенях Общества появились две его статьи: ‘Дожди в Швейцарии’ и ‘История Аральского моря’. Но затем он оставил всякие другие научные работы до окончания своего монументального труда, считая его ближайшей задачей своей жизни, в аккуратном исполнении которого он принял на себя нравственное обязательство перед издательской фирмой.
Труд этот обеспечил на многие годы и материальное существование Реклю, получавшего за него ежегодно по 10 000 франков {Эту сумму Реклю получал от фирмы Hachette, кажется, в течение 30 лет. Он перестал получать [эти деньги] только в последние годы.}. Жизнь Реклю была в это время, как, впрочем, и после, до самой кончины, сплошным трудом. Он не признавал никаких развлечений, кроме отдыха среди природы, прогулок по горам или поездок, соединявшихся, впрочем, также с научными целями. Когда у него умерла первая, горячо любимая им жена (сыновья его умерли в детстве), он на целых два месяца ушел в горы, жил там с природой и пастухами и вернулся с успокоенным сердцем, с новыми силами для работы и с массой новых впечатлений.
Уже года через три после своего изгнания Реклю получил разрешение вернуться во Францию, но он не пожелал им воспользоваться до объявления общей политической амнистии, последовавшей в 1879 г. Однако и после того он долго не возвращался, чему отчасти был причиною уголовный процесс, возбужденный в конце 1882 г. в Лионе против партии анархистов, главами которой были признаны князь Кропоткин и Элизе Реклю. Но участие последнего выражалось исключительно в сочувствии теоретическим воззрениям, а не тактике партий, и в гостеприимстве, которое он радушно оказывал всем гонимым, бедствующим и нуждающимся. Сам он был слишком погружен в это время в свой научный труд, чтобы вести деятельную политическую агитацию142. Возвратиться во Францию он получил возможность только в начале 90-х годов, но он здесь долго не ужился. С одной стороны, он не сочувствовал буржуазному правительству Франции и систематически уклонялся от сношений с ее официальным миром, с другой — его привлекал к себе основанный социологом де Грефом в Брюсселе Новый свободный университет (Universit nouvelle).
С юношеских лет Реклю стремился к тому, чтобы сделаться преподавателем, но обстоятельства жизни и принятый им на себя обширный труд (Geographie Universelle) не позволяли ему осуществить эту мечту до 1894 г., когда 2 марта он открыл свой курс в Брюсселе речью о задачах сравнительной географии. Профессура в Новом университете его, однако, не удовлетворяла.
Он мечтал об основании целого географического института, где бы сосредоточены были все отрасли знания, необходимые для географа. Понимаемая в обширном смысле география действительно не может быть уложена в рамки одной кафедры и обнимает собою ряды дисциплин, относящихся даже к разным факультетам.
При содействии нескольких сочувствующих лиц Реклю удалось создать такой институт, сосредоточив в нем деятельность многих специалистов. Идея такого учреждения была несомненно очень плодотворною, хотя для надлежащего осуществления ее требовались, может быть, большие силы и большие средства, чем какими мог располагать Реклю.
Как бы то ни было, осуществление такого института было важной услугой, оказанной Э. Реклю землеведению, желавшие работать в этой области могли находить у него самого и у его коллег нужное руководство в различных отраслях географии и науки {По-видимому, следует читать не ‘географии и науки’, а ‘географической науки’. — Ред.}. Кроме лекций в Новом университете и занятий в географическом институте, Реклю читал иногда в брюссельском Народном доме, пользуясь, таким образом, всеми возможными способами для распространения и популяризации географических сведений.
Закончив свой грандиозный труд ‘Gographie Universelle’, Реклю получил возможность взяться за другие работы. В 1895 г. появилась его статья ‘Эволюция города’ (в ‘Contemporary Review’, vol. LXVII, p. 246—264, 1895). Собравшемуся в том же году в Лондоне Международному географическому конгрессу им был представлен проект устройства большого земного глобуса с диаметром в 130 м. В 1898 г. основалось в Брюсселе ‘La Socit d’etudes et d’ditions gographiques Elise Reclus’, поставившее себе прежде всего целью — составление изометрического и глобулярного атласа, важность которого была подробно указана Реклю. В 1900 г. в ‘L’Humanit nouvelle’ {‘Новое человечество’. — Ред.}, иллюстрированном ежемесячном журнале, органе широких и независимых тенденций в научных, литературных, художественных, социальных и философских вопросах, появилась его статья: ‘La Chine et la diplomatie europenne’ {‘Китай и европейская дипломатия’. — Ред.}. B 1901 г. вышел в новой переработке, совместно с Onesime Reclus, том ‘Всеобщей географии’, посвященный Южной Африке, под заглавием ‘L’Afrique australe mise jour entiè,rement par Onesime Reclus’, 4о, 358 p. c 28 картами, a в 1902 г. в результате такой же совместной работы география Китая. El. et Ones. Reclus, ‘L’Empire du Milieu’ {Э. и О. Реклю. ‘Срединная империя’. — Ред.}, 8о, 667 p. c 25 черн[ыми] и 3 раскр[ашенными] картами. В 1904 г. Э. Реклю предложил Бельгийскому обществу астрономии и метеорологии составить карту земли крупного масштаба с нанесением на нее всех известных вулканов и вообще мест проявления вулканической деятельности и с присоединением к ней надлежащего комментария.
Предложение было принято, и Общество объявило о подписке на это