ЭЛЕГІЯ.
ЭЛЕГІЯ.
‘Благонамренный’, No 3, 1821
Элегия (‘Восток румянится зарёю…’), Бальдауф Федор Иванович, Год: 1821
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Востокъ румянится зарёю,
Лежитъ на холмахъ тишина,
Туманы стелются надъ дремлющей ркою,
На западъ сумрачный скатилася луна,
Съ восходомъ солнечнымъ природа возбудится,
Но пснью соловей дубравъ не огласитъ:
Тамъ жёлтый листъ съ деревъ валится,
И иней на втьвяхъ лежитъ!
Съ минувшею весной и радостей не стало,
И сердце бдное стснилося тоской,
Какъ будто что-то потеряло,
Какъ будто все простилося со мной.
Гд ты, мой лучшій другъ, Надёжда — утшитель?..
Ужёль и ты оставила меня?!..
Побудь, побудь со мной, отрадный обольститель!
До сладкаго кончины дня.
Онъ близокъ, но почтожь ты, сердце, унываешь?…
Не для тебя прекрасенъ свтъ,
Замолкнулъ радостей привтъ:
Ты горести одн теряешь!…
А ты, прелестная, волшебная страна,
Гд все мн въ красот предстало,
Гд сердцу милое: она
 , Его тоской не возмущало!
Воскресни въ памяти, когда желанный гласъ
Мн возвститъ спокойствія начало.
О тягостный разлуки часъ!
Какъ сердце юное тоскою замирало,
Когда на родину въ послдній разъ
Я бросилъ взоръ безмолвнаго прощанья..
О прелести минутъ воспоминанья!
Продлите мой душевный рай —
И родины волшебный край
Въ мечт крылатой воскресите —
И милыхъ сердцу возвратите!…
Я вижу дикія природы красоты….
Погибшая воскресла радость,
И въ душу полилась испытанная сладость
Волшебницы — Мечты…
Все настоящее, какъ грозный призракъ, скрылось —
Изчезли слезы на очахъ,
Опять я на родныхъ поляхъ —
И все былое обновилось!….
Мста знакомые, небесъ лазурный кровъ!
Я васъ привтствую въ сердечномъ умилень.
Вотъ здсь, послышавъ пснопнье
Тиртея Невскихъ береговъ,
Я ощутилъ въ груди священно вдохновенье —
И въ міръ Волшебницы — фантазіи летлъ
Отсюда часто я смотрлъ
На полуночное, простое пированье
Веселыхъ, добрыхъ Тунгусовъ,
Когда ихъ клики съ лаемъ псовъ
Гремятъ, какъ бури завыванье — *
Когда межь пламенныхъ костровъ
Они, оставя мирны сни,
Въ дыму мелькаютъ, будто тни,
И изъ туманныхъ облаковъ
Чуть брежжетъ мсяца сіянье,
Бросая тнь густыхъ лсовъ —
Когда въ безмолвномъ ожидань
Они составя тсный, кругъ,
Со страхомъ смотрятъ на Шамана,
Какъ онъ подъ звуками тимпана
Высоко прыгаетъ, и вдругъ —
Волшебной силой окриленный,
Во прахъ бросаетъ свой тимпанъ,
И на костеръ воспламененный
Летитъ — и чародя станъ
Въ минуту пламя обхватило!
Всхъ тайный ужасъ обуялъ —
И все молчаніе хранило.
Но вотъ Колдунъ опять предсталъ:
И ужасъ на чел суровомъ,
Онъ въ страх изступленья новомъ,
Какъ листъ отъ бури, задрожалъ,
Уста чуть издавали звуки,
Къ Востоку простирая руки,
Духовъ незримыхъ онъ сзывалъ,
Чего-то взоръ его искалъ
Въ нмомъ, туманномъ отдалень.
И вдругъ, какъ будто вдохновенье,
Въ груди невольно ощутивъ
И взоры къ небу обративъ,
Судьбу онъ братій прорицаетъ —
И съ трепетной толпа дутой
Словамъ Гадателя внимаетъ.
Я помню самъ, какъ предо мной
Онъ изступленью предавался,
Казалось, адъ въ немъ волновался —
И онъ съ тоскою мн сказалъ:
Увы! ты кончишь дни въ печали!’
И гласъ Гадателя дрожалъ,
И очи грозные сверкали….
И что же, горестный пвецъ!…
Надежды лучшія пропали —
И близокъ, близокъ твой конецъ!
Свершатся скоро прорицанье:
Давно изчезло упованье
На счастіе грядущихъ лтъ —
И опустлъ подлунный свтъ!..
Напрасно въ чаш наслажденья,
Въ кругу приманчивыхъ красотъ,
Ищу отраднаго забвенья.
И радость чистая отраву въ сердце льётъ!..
А ты, въ комъ счастія душа моя искала,
И такъ обманута тобой!
Я все простилъ теб, ты дружб не внимала,
И я сердечною слезой
Загладилъ юности игривой преступленье..
Когда полуночной порой,
Теб послышится Зефира дуновенье
И струны зазвучатъ на арф золотой,
Когда ты съ смутною мечтой,
Разкинувши покровы ночи,
Откроешь голубыя очи…
То знай: пвца ужь бол нтъ!
То дружескій его привтъ.
Быть можетъ, какъ узнать? съ минувшею весною,
Съ послднимъ Осени листомъ,
Пвецъ заснетъ желаннымъ сномъ —
Пора, давно пора къ покою!…
О втръ полуночныхъ полей!
Скоре рви лсовъ одежду,
Иль принеси мою надежду
Со счастіемъ минувшихъ дней!
. Балдауфъ.