Эдуард Ганслик.- О музыкально-прекрасном.- Опыт поверки музыкальной эстетики, Волынский Аким Львович, Год: 1895 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 3 минут(ы)

Эдуардъ Гансликъ.— О музыкально-прекрасномъ.— Опытъ поврки музыкальной эстетики.— Съ нмецкаго перевелъ Ларошъ.— Съ предисловемъ переводчика. Москва, 1895 г. Изд. П. Юргенсона, ц. 1 р. 50 к.

Боле 40 лтъ тому назадъ появилось первое издане трактата Ганслика ‘О музыкально-прекрасномъ’, не утратившаго, однако, до сихъ поръ своей свжести и значеня. Объясняется это тмъ, что философовъ съ серьезнымъ музыкальнымъ образованемъ — очень мало, а музыкантовъ съ философскимъ — еще меньше, тогда какъ блестящй расцвтъ музыки въ текущемъ столти и быстрое проникновене ея въ самые разнообразные слои общества настоятельно требовали и требуютъ построеня рацональной теори музыкальной эстетики. Въ сочиненяхъ философовъ-спецалистовъ музыканты-практики находили эстетическя нормы, явно противорчившя дйствительнымъ фактамъ, когда-же сами они пытались создавать философскя построеня, получалось нчто въ род жалкаго дтскаго лепета. Трудъ Ганслика, глубокаго знатока музыки и солидно образованнаго человка, былъ первымъ лучемъ свта въ этомъ хаос измышленй и спутанныхъ понятй. Ясное блестящее въ литературномъ смысл изложене содйствовало успху и распространеню книги, доставившей, впрочемъ, автору, кром громкаго имени, больше враговъ, чмъ друзей, особенно среди музыкантовъ. Гансликъ первый возбудилъ вопросъ, можетъ-ли музыка вообще изображать чувства, тогда какъ до него по этому вопросу даже не возникало сомннй. Онъ первый указалъ на неправильность премовъ музыкальной эстетики и критики, усердно занимавшихся чувствами, возбуждаемыми музыкой, а не изслдованемъ того, что въ музык слдуетъ считать прекраснымъ. Обладая обширными познанями по истори музыки, Гансликъ привелъ много примровъ тому, что въ музык немыслимо совершенно опредленное изображене столь-же опредленныхъ чувствъ. Прекрасное въ музык не можетъ имть иного характера, кром специфически — музыкальнаго, и весь звуковой матералъ не можетъ выражать никакихъ мыслей, кром чисто музыкальныхъ. Таковы существенные результаты критическихъ изслдованй Ганслика. Гансликъ далъ массу цнныхъ матераловъ для построеня въ будущемъ рацональной эстетики музыки, онъ разсчистилъ и облегчилъ путь для грядущаго творца ея, но самому ему не довелось быть этимъ творцомъ. Если критическая часть его труда почти безупречна (за исключенемъ кое-какихъ крайностей, вызванныхъ отчасти полемическими соображенями), то догматическая представляетъ серьезные проблы. Такъ, напр., капитальный вопросъ о томъ, что есть прекрасное, остается неразршеннымъ. ‘Прекрасное’, говоритъ Гансликъ, ‘вообще, не иметъ цли, ибо оно есть чистая форма’, которая по существу своему — сама себ цль. ‘Прекрасное остается прекраснымъ и тогда, когда оно не возбуждаетъ никакихъ чувствъ, даже тогда, когда на него не смотрятъ и его не видятъ, слдовательно, оно прекрасно для наслажденя созерцающаго субъекта, но не въ силу этого наслажденя’. Въ этомъ опредлени заключается явное противорче. Если прекрасное прекрасно для субъекта, то уже не безразлично, каковъ этотъ субъектъ. Свойство этого субъекта должны получить точное опредлене, такъ какъ нельзя-же допустить, чтобы прекрасное было одинаково прекраснымъ для всякаго субъекта, одушевленнаго или неодушевленнаго. Слдовательно, при допущени, что прекрасное прекрасно для субъекта, необходимо заключить, что оно прекрасно не само-по-себ, а въ силу свойствъ субъекта, такимъ образомъ, мы у Ганслика не находимъ критеря для опредленя прекраснаго, которое и остается для насъ неизвстной величиной. Во всякомъ случа, достоинства книги Ганслика настолько неоспоримы и значительны, что нельзя не привтствовать ея появленя на русскомъ язык, къ тому-же въ образцовомъ перевод г. Лароша, убжденнаго почитателя и сторонника Ганслика. Переводъ представлялъ большя трудности, въ смысл точности терминологи и не оставляетъ желать ничего лучшаго. При этомъ сохранена ясность въ изложени, и мы можемъ только рекомендовать этотъ переводъ всмъ интересующимся музыкальнымъ искусствомъ.

Г. Ларошъ предпослалъ своему переводу весьма интересное предислове, въ которомъ, кром подробныхъ бографическихъ данныхъ Ганслик, излагаетъ свое profession de foi, являющееся развитемъ и дополненемъ взглядовъ на искусство Ганслика. Со свойственными г. Ларошу остроумемъ и живостью стиля, онъ настаиваетъ на полной аналоги между музыкой и архитектурой, блистательно еще разъ доказываетъ, что музыка и архитектура, будучи вдохновляемы чувствомъ, не могутъ, однако, выражать отдльныхъ опредленныхъ чувствъ, и устанавливаетъ поняте ‘программной’ музыки, строго и послдовательна вытекающее изъ его взгляда на музыку вообще. Однако, какъ и Гансликъ, г. Ларошъ не даетъ намъ отвта на вопросъ, что есть прекрасное въ музык, и есть-ли критерй — объективный или субъективный — для правильнаго сужденя о внутреннемъ достоинств музыкальныхъ темъ, составляющихъ, по мнню обоихъ авторовъ, существенное содержане всякаго музыкальнаго произведеня.

‘Сверный Встникъ’, No 9, 1895

Читайте также: