Джузеппо Гарибальди.
Джузеппо Гарибальди.
ОСВОБОДИТЕЛЬ ИТАЛІИ
I.
I.
II.
II.
III.
III.
IV.
IV.
V.
V.
Джузеппо Гарибальди. Освободитель Италии, С. Р., Год: 1902
Время на прочтение: 17 минут(ы)
Путешествуя по Италіи, въ каждомъ большомъ город — въ Гену, Милан, Венеціи и др., везд вы увидите памятникъ одному и тому же человку — Джузеппо Гарибальди. На памятникахъ почти всегда написано, что ихъ поставила ‘благодарная Италія’, или ‘единая Италія’. Если же вы заговорите съ итальянцами о Гарибальди — лица у всхъ ихъ проясняются, голосъ звучитъ лаской и восторженной любовью. Уже 20 лтъ прошло со дня смерти Гарибальди, а памятники его все также заботливо украшены, внками, живые цвты смняются круглый годъ, и вы чувствуете, что память его дорога каждому итальянцу. Гарибальди — это народный герой Италіи. Вся его жизнь была одной героической борьбой за освобожденіе родины. Онъ любилъ Италію всей душой, и самъ онъ былъ настоящимъ итальянцемъ по характеру, по душ. Бываютъ такія минуты въ жизни народовъ, когда притсненія сосдей, гнетъ чужихъ властителей становятся невыносимыми и вс силы народныя стремятся къ освобожденію. Тогда народу нуженъ только вождь, предводитель, одушевленный тмъ же народнымъ чувствомъ, и побда внчаетъ дружныя усилія народа и даетъ безсмертную славу герою, понявшему народное желаніе и сумвшему довести его дло до желаннаго конца.
Сорокъ лтъ тому назадъ Италія стонала въ рукахъ чужихъ господъ, хозяйничавшихъ въ ней ради одной своей собственной выгоды. Австрійскіе нмцы, французы подлили между собой Италію и разбили ее на отдльныя герцогства и королевства. Нмцы владли всей Ломбардіей, средней Италіей и Венеціей, французы захватили себ Неаполь и Сицилію, и тамъ царствовали короли изъ фамиліи Бурбоновъ. Бдность, безправіе, полный произволъ чиновниковъ разорялъ прекрасную страну. Прогнать этихъ чужеземцевъ, освободиться отъ непрошенныхъ властителей, объединиться всмъ въ одно свободное, цльное государство — вотъ о чемъ только и мечтали итальянцы въ продолженіе всего недавно окончившагося XIX столтія, свободная единая Италія — вотъ какою хотла быть эта прекрасная, измученная долгимъ гнетомъ страна. Стать такою — помогъ ей именно Джузеппо Гарибальди, и память о его благородств, храбрости и доброт долго будетъ жить въ сердцахъ благодарныхъ ему итальянцевъ.
Въ одно прекрасное лтнее утро, на берегу Средиземнаго моря, около живописнаго города Ниццы, собралась толпа итальянскихъ мальчугановъ. Они сбжались сюда, на отлогій берегъ, чтобы покупаться въ прохладныхъ морскихъ волнахъ. Солнце такъ жарко припекало, а блестящія золотисто-синія волны такъ и манили въ свои прохладныя объятія, въ свой безграничный просторъ. Весело бросались загорлые маленькіе голыши въ теплыя волны, какъ рыбы ныряли, плавали, перегоняли другъ друга, взлзали на лодки рыбаковъ, съ нихъ бросались головой внизъ.— А кто, ребята, доплыветъ вонъ до того большого парохода, что стоитъ на якор, съ французскимъ флагомъ?— выкрикнулъ одинъ изъ мальчугановъ, самый ловкій, самый смлый, по имени Джузеппо. Во чуть онъ поплылъ къ намченной цли, разская волны сильными руками, какъ неожиданный крикъ, крикъ отчаянія, раздался съ далекаго мола, гд прачки полоскали блье: одна изъ нихъ поскользнулась на мокрыхъ камняхъ и упала въ воду. Засуетились люди на пристани и отвязываютъ лодки, бросаютъ женщин спасательные круги, она безпомощно барахтается въ вод и видимо теряетъ силы. Но вотъ неожиданный маленькій спаситель подхватываетъ утопающую, она цпляется за него руками и оба держатся на вод, пока до нихъ доплываетъ лодка и обоихъ, обезсиленныхъ, но живыхъ, забираетъ изъ морскихъ волнъ. Со слезами благодарности цлуетъ прачка своего маленькаго избавителя. Толпа на берегу кричитъ: ‘молодецъ Джузегшо, ай да мальчикъ!’ Десятки рукъ протягиваются къ лодк и вынимаютъ поблднвшаго, мокраго, но весело улыбающагося мальчика и передаютъ его въ объятія матери. Вся набережная полна народу, матросы, рыбаки — вс одобрительно киваютъ маленькому Джузеппо, его вс знаютъ, вс любятъ, а ему кажется, что никогда солнце еще не сіяло такъ ярко надъ великолпнымъ моремъ, никогда темные кипарисы не выступали такъ красиво среди блыхъ стнъ родного города. Это былъ счастливый день въ дтств Гарибальди. Такихъ много было въ его безпокойной жизни: везд, всегда онъ шелъ смло навстрчу опасности, всегда протягивая руку помощи каждому, нуждающемуся въ ней. Его доброе сердце было съ дтства полно нжной ласки ко всему страдающему.
Гарибальди былъ сынъ морского капитана. Отецъ его рдко бывалъ дома, онъ плавалъ по морю на купеческихъ корабляхъ, Джузеппо съ братомъ жили съ матерью, въ небольшомъ домик въ Ницц, недалеко отъ берега моря. Когда море тихо плещется о берега и ясное небо не предвщаетъ бури, тогда мать Джузеппо весела и спокойна. Но чуть зашумятъ, заговорятъ сердито пнистыя волны, налетая на берегъ и разбиваясь о него, чуть тучи заволокутъ небо, страхъ и тревога терзаютъ душу бдной жены моряка, дрожитъ она за любимаго мужа. Сколько разъ бывало ночью проснется Джузеппо отъ рева волнъ, отъ страшнаго шума втра и прибоевъ и видитъ онъ, какъ передъ образомъ Божьей Матери стоитъ на колняхъ его мама: красивое лицо поблднло отъ тревоги, въ прекрасныхъ черныхъ глазахъ стоятъ слезы. Какая мольба въ этихъ глазахъ, какая молитва горячая несется къ Богу изъ добраго врующаго сердца итальянки! Джузеппо смотритъ на нее и не можетъ заснуть. Онъ слушаетъ грохотъ прибоя и кажется ему, что его мама стоитъ тутъ на холодномъ каменномъ полу, чтобы молиться обо всхъ несчастныхъ, закинутыхъ въ море въ эту страшную темную ночь. Какъ часто потомъ, когда ему самому приходилось переносить на мор самыя ужасныя бури, онъ вспоминалъ свою мать, молящуюся за моряковъ, и его мужественное сердце крпко врило въ эту минуту и смло глядлъ онъ въ бшеныя волны, и спокойно правилъ кораблемъ… Назжая время отъ времени домой, отецъ Гарибальди слдилъ за воспитаніемъ своихъ сыновей. Несмотря на маленькія денежныя средства, онъ старался дать имъ хорошее образованіе. Онъ пригласилъ въ учителя Джузеппо священника и офицера. Особенно сильное вліяніе имлъ на Джузеппо именно этотъ офицеръ. Онъ училъ его итальянскому языку и исторіи родного края. Въ его урокахъ передъ впечатлителльнымъ мальчикомъ проходило все славное прошлое Италіи и рисовалось ея печальное тогдашнее положеніе. Жадно изучалъ Джузеппо древнюю исторію, когда Италія съ главнымъ своимъ городомъ Римомъ владла почти всмъ извстнымъ тогда міромъ, онъ вслушивался въ разсказы учителя о томъ, какъ, на смну воинственнаго языческаго періода, Римъ пережилъ начало христіанства, сталъ самъ во глав всего христіанскаго міра, какъ затмъ понемногу начали портиться нравы римскаго духовенства, какъ между ними развивалась мало по малу жадность, распущенность, какъ римскій первосвященникъ, глава Церкви, захватилъ свтскую власть въ свои руки и сталъ управлять цлой Папской областью. Разсказывалъ онъ, какъ въ XIV и XV в. Италія обогатилась, благодаря своей торговл со странами всего міра, и какъ процвтали въ ней города Флоренція, Миланъ, Венеція, Парма, Генуя — блистали богатствомъ, вели вольную, независимую жизнь. Живопись и скульптура создавались итальянскими мастерами: Рафаэль, Леонардо да-Винчи, Микель Анджело украшали своими картинами и статуями роскошные дворцы и общими силами сооружали чудные храмы, привлекавшіе толпы богомольцевъ. Вся наука, вс искусства среднихъ вковъ создались въ Италіи. А теперь! Бдная, разоренная, разорванная чужестранцами на куски — прекрасная Италія изнывала въ безпомощныхъ страданіяхъ: ея поэты молчали, ея художники не находили вдохновенія, вся жизнь способнаго живого народа какъ бы замерла, надъ всмъ стоялъ кулакъ австрійца, угроза Папы, сабля французовъ. Сердце юноши пылало негодованіемъ при этомъ сопоставленіи славнаго прошлаго Италіи и позорнаго ея настоящаго.
Отецъ Гарибальди мечталъ, что изъ умнаго живого Джузеппо выйдетъ или докторъ, или адвокатъ, или священникъ. Но Гарибальди не любилъ сухихъ, молчаливыхъ книгъ. Его манило безбрежное море, онъ любилъ причудливые голоса его капризныхъ волнъ, его влекъ къ себ чудный просторъ и опасности морскихъ плаваній. Однажды, еще будучи мальчикомъ, онъ собралъ товарищей, они снарядили себ сами небольшое судно и, не говоря никому ни слова, отправились одни въ сосдній итальянскій городъ Геную. Они уже уплыли довольно далеко, когда ихъ догналъ встревоженный отецъ Гарибальди и вернулъ мальчиковъ домой. Но Джузеппо не долго оставался дома и скоро нанялся на купеческій пароходъ, ходившій изъ Ниццы въ Одессу. Въ т годы эти поздки были далеко не такъ безопасны, какъ теперь: на Средиземномъ мор еще разбойничали морскіе пираты (разбойники), они нападали на торговыя суда, грабили и убивали купцовъ. Гарибальди тоже не разъ приходилось вступать съ ними въ бой, по эти опасности только нравились смлому юнош, а еще больше нравилось ему узнавать новыя страны, новые города, встрчаться съ самыми разнообразными людьми. Въ одну изъ этихъ поздокъ Гарибальди удалось побывать въ Рим, какъ сильно билось его сердце, когда онъ увидалъ, наконецъ, этотъ городъ, дорогой и святой для каждаго итальянца. Прежде всего онъ пошелъ къ развалинамъ древняго языческаго Рима: когда то этотъ Римъ владлъ всмъ міромъ, его императоры повелвали милліонами разноплеменныхъ народовъ, на площадяхъ римскихъ возвышались храмы всевозможнымъ богамъ. Вотъ знаменитый Форумъ, площадь передъ прежнимъ сенатомъ, гд когда то раздавались рчи народныхъ защитниковъ, какъ красиво поднимаются изъ груды камней и мусора прелестныя колонны храма, когда то посвященнаго богамъ Кастору и Поллуксу, въ другомъ мст величественная колонна Траяна возноситъ гордо свой высокій капитель съ изображеніями всхъ подвластныхъ тогдашнему Риму народовъ: тутъ можно видть и толстогубаго нубійца, и худощаваго парфенійца, красиваго грека и чубатаго славянина съ береговъ Чернаго моря, изъ скифскихъ степей. А вотъ и страшный громадный Коллизей, гд рками лилась кровь христіанскихъ мучениковъ для забавы римлянъ: лазурное небо кротко смотритъ въ пустыя окна развалинъ высокаго, круглаго театра, трава и цвточки робко пробиваются по этимъ стнамъ, обагреннымъ святою кровью первыхъ христіанскихъ мучениковъ. Рка Тибръ перескаетъ своими мутными волнами городъ на дв части. По ту сторону ея блеститъ золотой куполъ великолпнаго храма Св. Петра. Отъ церкви расходится по об стороны величественная мраморная колонада, охватывая съ двухъ сторонъ большую площадь. Сюда, къ этому храму-самому богатому во всемъ католическомъ мір — сходились въ средніе вка толпы христіанскихъ богомольцевъ. Гарибальди пошелъ на мессу (обдню), видлъ главу католической церкви — папу, въ бломъ богатомъ одяніи. Кардиналы въ красныхъ роскошныхъ одеждахъ окружали его. Сколько богатства было въ этой церкви и на одежд всего этого духовенства, а на широкой лстниц ободранные нищіе, голодные, изнуренные, протягивали за подаяніемъ костлявыя руки. Вся Италія была полна нищаго, голоднаго, люду и никто не думалъ о томъ, чтобы уменьшить эту бдность, дать работу этимъ празднымъ рукамъ. Вотъ по улиц, надменно гремя саблями, прошла группа французскихъ офицеровъ, ихъ громкая французская рчь, ихъ самоувренныя манеры ясно показываютъ, что они считаютъ себя полновластными хозяевами въ этомъ красивомъ міровомъ город. Сердце Джузеппо Гарибальди сжималось отъ боли: его родина въ рукахъ чужестранцевъ, бдная, униженная. ‘О моя Италія! мой край родной! Когда же ты поднимешь свою голову и станешь единою и независимою? Долго ли ты будешь кормить своими богатыми дарами этихъ жадныхъ кардиналовъ, австрійцевъ, французовъ, между тмъ какъ твои родныя дти погибаютъ въ нищет и невол. Святой, прекрасный городъ! ты мн дороже всего въ жизни. Чтобъ возвратить теб и Италіи свободу и независимость я радъ отдать всю мою жизнь’!
Такъ говорилъ себ молодой юноша съ кроткими голубыми глазами, сидя на римскомъ холм Іеникудь, и съ любовью вглядывался въ древній городъ, расположенный передъ нимъ на 7 отдльныхъ холмахъ, соединенныхъ между собою тсно застроенными и густо населенными улицами.
Разъзжая на своихъ купеческихъ корабляхъ, Гарибальди встрчался и знакомился съ самыми разнообразными людьми. Однажды судно его стояло у пристани нашего русскаго города Таганрога и тутъ, въ одномъ небольшомъ трактирчик, гд собирались матросы, Гарибальди въ первый разъ встртился съ членами общества ‘Молодая Италія’. Это было тайное общество друзей народа, они собирались, обсуждали положеніе Италіи и обдумывали, какими способами лучше измнить горестное ея состояніе, какъ объединить ея отдльныя части, захваченныя чужестранцами, какъ дать ей свободу. ‘Во имя Бога и народа’ — было лозунгомъ этого общества. Богу — правд и добру и своему родному народу посвящали свою жизнь члены этого общества. Ихъ преслдовала австрійская полиція, тайные шпіоны подслушивали ихъ, предавали ихъ австрійцамъ, многіе изъ нихъ томились въ итальянскихъ тюрьмахъ, многіе въ изгнаніи тосковали о своей прекрасной родин. Но, преданные великому длу освобожденія отечества, члены ‘молодой Италіи’ ничего не боялись и число ихъ все увеличивалось. Во глав общества стоялъ горячій патріотъ Мадзини. Онъ уже былъ изгнанъ изъ Италіи за свои смлыя обличенія притснителей народа. Теперь онъ поселился въ ближайшемъ къ Италіи французскомъ город Марсел и тамъ издавалъ газету на итальянскомъ язык: его пламенныя статьи призывали къ освобожденію и къ объединенію. Восторгъ охватилъ душу молодого Гарибальди, когда онъ узналъ объ этомъ обществ: значитъ, онъ не одинъ, значитъ, есть съ кмъ работать для освобожденія дорогой родины. Руки его дрожали отъ волненія, когда онъ въ первый разъ взялъ газету Мадзини.
Джузеппо читалъ его пламенныя воззванія къ освобожденію родины, и Мадзини казался ему, также какъ и многимъ итальянцамъ — святымъ учителемъ правды. По слову Мадзини люди тли на борьбу, не боясь ни смерти, ни тюрьмы. Гарибальди отдался всей душой освобожденію родины и поступилъ въ члены ‘Молодой Италіи’.
Мадзини написалъ письмо королю Пьемонта {Пьемонтъ — область Сверной Италіи. Вмст съ Сардиніей онъ составлялъ независимое Итальянское королевство — королевство Сардинское.} Карлу Альберту, прося его взять въ свои руки дло объединенія Италіи и изгнанія изъ страны австрійцевъ. Король отказался отъ всякой борьбы: австрійцы казались ему слишкомъ сильными. Тогда Мадзини задумалъ поднять въ сверной Италіи народное возстаніе и послалъ туда вооруженный отрядъ добровольцевъ. Но все это предпріятіе кончилось полной неудачей, Мадзини и его друзья были заочно присуждены къ смертной казни и должны были бжать изъ Италіи. Бжали они, конечно, не изъ трусости, а спасая дорогое для нихъ дло. За границей Италіи они продолжали служить ему, ожидая перваго благопріятнаго случая для новаго возстанія. Гарибальди принималъ тоже участіе въ этомъ движеніи 1834 г. и тоже долженъ былъ бжать. Простая лавочница фруктъ въ г. Гену дала ему крестьянскую одежду, въ которой ему удобне было скрыться неузнаннымъ. Пробираясь боковыми тропинками, больше ночью, чмъ днемъ, Гарибальди на десятый день добрался благополучно до Ниццы. Боясь своимъ видомъ бглеца напугать нжно любимую мать, онъ зашелъ, сначала къ своей тетк Только когда тетка предупредила его мать, онъ пришелъ домой и отдохнулъ подъ родной кровлей, но оставаться въ Ницц, гд вс его знали, было невозможно и въ слдующую же ночь Гарибальди съ двумя товарищами ушелъ надолго изъ родного города, чтобы переждать во Франціи лютое время. Италію отдляетъ отъ Франціи пограничная рка Вааръ. Отъ сильныхъ дождей вода въ этой горной рк высоко поднялась и неслась бшенымъ потокомъ. Никакого моста не было по близости, лодку опасно было искать, чтобъ не натолкнуться на итальянскую пограничную стражу. Товарищи въ нершительности колебались, не остаться ли имъ до утра на итальянскомъ берегу. Гарибальди, простившись съ ними, смло бросился въ страшный потокъ и вплавь перебрался на французскій берегъ. Здсь онъ уже считалъ себя въ совершенной безопасности. Онъ прямо подошелъ къ французу — пограничному стражу, назвалъ себя по имени и объяснилъ, что заставило его бжать. Но солдатъ не зналъ, какъ поступить ему съ итальянскимъ мятежникомъ и ршилъ на всякій случай арестовать его и отвести къ начальству. Гарибальди привели въ пограничное село и заперли въ комнат второго этажа. Гарибальди подошелъ къ открытому окну и, прежде чмъ сторожившій его солдатъ усплъ оглянуться, арестантъ выпрыгнулъ въ окно и скрылся въ горы. Онъ спшилъ добраться до Марселя, гд было много его друзей. Не зная дороги, онъ, какъ опытный морякъ, направлялся но звздамъ и солнцу. Голодъ мучилъ его, онъ ршился зайти въ какую то лежавшую на пути деревеньку, и прямо пошелъ въ трактиръ. Хозяева предложили ему пообдать. Но когда Гарибальди началъ разсказывать имъ про свой счастливый побгъ, хозяинъ испугался и хотлъ тотчасъ же арестовать незнакомца. ‘Не спшите такъ, спокойно остановилъ его Гарибальди: дайте мн пообдать, я очень голоденъ’. Между тмъ въ трактиръ стали мало по малу собираться обычные вечерніе постители. Гости начали пить вино и пть псни. Гарибальди взялъ свой стаканъ вина и, подойдя къ нимъ весело сказалъ: ‘теперь моя очередь пть!’ Своимъ пріятнымъ, мягкимъ голосомъ онъ заплъ одну изъ любимыхъ французскихъ псенъ. Вс слушатели пришли въ восторгъ. Крики: да здравствуетъ Италія! смшались съ криками: да здравствуетъ Франція! Гости наперерывъ угощали Гарибальди и объ арест его никто не думалъ. На разсвт вся компанія проводила итальянскаго изгнанника прямо на дорогу въ Марсель.
Въ Марсел — большомъ приморскомъ город, Гарибальди легко получилъ мсто матроса на купеческомъ корабл и снова побывалъ въ Черномъ мор и въ Одесс. Черезъ 2 года въ Марсел появилась холера и свирпствовала съ ужасной силой. Джузеппо бросилъ свои плаванія и немедленно поступилъ въ братья милосердія въ одну больницу. До самаго конца страшной эпидеміи, онъ, какъ всегда, забывая собственную опасность, заботливо ухаживалъ за больными.
Кончилась холера, а Гарибальди все еще не видлъ никакой возможности вернуться на родину. Тогда его охватило страстное желаніе повидать новыя земли, новыя моря. Онъ записался матросомъ на первое судно, уходившее въ Америку, и, надолго простившись съ родиной, въ 1835 г. ухалъ въ Южную Америку.
Въ Америк Гарибальди скоро нашелъ себ дло по душ. Въ то время въ разныхъ областяхъ Южной Америки шла борьба между республиканцами и монархистами. Республиканцы хотли установить въ стран народное управленіе, монархисты, наоборотъ, хотли, чтобы власть принадлежала одному императору. Гарибальди сталъ во глав республиканскихъ отрядовъ. Его отчаянная храбрость и умнье вести войну всегда помогали ему побждать врага, даже если врагъ былъ гораздо многочисленне. Но часто случалось ему терпть и пораженія. Одинъ разъ Гарибальди только что расположился на берегу рки Комакуа отдыхать со своимъ отрядомъ. Суда были вытащены на берегъ, ружья сложены въ сарай. Хозяинъ помстья былъ самъ республиканецъ и готовился угостить прекраснымъ обдомъ уже знаменитаго въ то время вождя Гарибальди. Никто не подозрвалъ, что въ сосднемъ лсу спрятались непріятельскія войска. Вдругъ Гарибальди услыхалъ выстрлъ и увидлъ изъ лса несшуюся на него кавалерію. Поздно было думать о какой либо военной защит. Гарибальди усплъ только вскочить въ сарай, съ нимъ вмст поваръ его отряда. Поваръ подавалъ и заряжалъ одно ружье за другимъ, а Гарибальди, стоя въ дверяхъ, отстрливался отъ непріятеля такъ ловко, что полковникъ воображалъ, что въ сара заперся весь отрядъ Гарибальди. Пять часовъ враги приступомъ брали сарай, взлзали на крышу, но пули двухъ осажденныхъ заставляли ихъ падать въ т отверстія, какія они сами продлывали въ крыш. Обозленный полковникъ самъ получилъ рану въ руку и отступилъ. Еслибъ онъ зналъ, что его отрядъ отступилъ передъ двумя скрывшимися въ сара противниками, его злость была бы еще сильне!
Въ другой разъ буря налетла въ Атлантическомъ океан на судно, которымъ командовалъ Гарибальди. Они шли подъ самымъ берегомъ, но почти никто не смогъ спастись. Самъ Гарибальди страшной волной былъ сброшенъ сверху главной мачты. Какъ прекрасный пловецъ, онъ, не заботясь о собственномъ спасеніи, сталъ собирать всякія доски, бревна и другіе пловучіе предметы и подавать ихъ товарищамъ, увидя, что на одномъ изъ нихъ надта толстая суконная куртка, которая мшала ему плыть, Гарибальди выхватилъ изъ кармана ножъ и разрзалъ ее на спин, чтобъ легче стащить ее съ несчастнаго. Но налетла волна — и поглотила навсегда любимаго товарища Гарибальди. Онъ бросился на помощь къ другому своему другу, но на глазахъ Гарибальди волна унесла и его въ глубину. Въ совершенномъ отчаяніи поплылъ Гарибальди къ берегу. Выйдя на берегъ, онъ упалъ въ гор на землю: весь міръ казался ему пустыней, а самъ онъ — совершенно одинокимъ. Но ему недолго пришлось чувствовать себя однимъ: на берегу стонало нсколько выброшенныхъ волнами матросовъ. Гарибальди бросился имъ помогать: чужое страданіе заставило его забыть свое горе!
Чувство одиночества навело Гарибальди на мысль о женитьб, онъ хотлъ найти въ жен близкаго человка, друга. На одной ферм ему приглянулась одна изъ дочерей хозяина. Онъ сказалъ ей: пойдешь ли ты за мной?— Да, сказала. Анита и ушла за. итальянцемъ изъ родительскаго дома. Анита по характеру своему вполн подходила къ Гарибальди, смлая, мужественная, любящая, она всю жизнь была самымъ врнымъ его другомъ. Во время сраженій она всегда была около мужа: помогала ему, заряжала ружья, ободряла уставшихъ, стыдила трусовъ, ухаживала за ранеными. Однажды во время сраженья у Гарибальди перебиты были почти вс офицеры, и Анита сама въ маленькой лодочк должна была подвозить ему съ берега на судно оружіе и боевые запасы. Двадцать разъ храбрая женщина подъ страшнымъ непріятельскимъ огнемъ прохала отъ берега къ судну и обратно, гордо стояла она на корм лодки, не наклоняя головы, какъ бы близко ни жужжали около нея пули. Во время другого сраженія Анита подвозила одна ящики съ порохомъ къ отряду Гарибальди, вдругъ ее окружило 20 человкъ непріятельскихъ кавалеристовъ. Она пришпорила лошадь и хотла прорваться сквозь нихъ, пуля пробила ей шляпу и вырвала клокъ ея волосъ, она сдалась только, когда ея лошадь была подъ ней убита. Но и тутъ ее мучила только тревога о муж, она такъ боялась, не убитъ ли въ этомъ сраженіи ея дорогой Джузеппо, что гордая плнница позволила себ обратиться къ непріятелю съ одной, единственной просьбой: дозволить ей осмотрть поле битвы. Не найдя Гарибальди ни среди раненыхъ, ни среди убитыхъ, Анита спокойно пошла въ плнъ. Но въ первую же ночь, когда солдаты грубо пировали, празднуя свою побду, Анит удалось убжать изъ лагеря. Въ первомъ попавшемся ей по дорог дом ей дали лошадь, и Анита, несмотря на страшную грозу, на темноту ночи, понеслась верхомъ догонять Гарибальди, переплыла на лошади горную рку и на противоположномъ берегу прямо натолкнулась на искавшаго ее мужа. Радостна была эта встрча.
Гарибальди высоко цнилъ смлую отвагу своей Аниты, но еще дороже было ему ея кроткое терпніе: ей приходилось такъ часто переносить и голодъ, и холодъ, скитаться безъ пріюта съ маленькимъ родившемся у нея ребенкомъ — никогда не слышалъ отъ нея никто ни жалобы, ни упрека. Она знала, что ея Джузеппо служитъ великому длу свободы, она знала его безкорыстіе и сама не искала богатства. Гарибальди хотя и получалъ иногда генеральское жалованье, но длился имъ со всми солдатами своего отряда и часто сидлъ безъ копйки. Однажды съ нимъ захотлъ познакомиться одинъ американскій адмиралъ. Онъ пришелъ вечеромъ. Въ первой комнат было совершенно темно, и знатный гость спотыкнулся о стулъ: ‘Неужели надо шею сломать, чтобы увидть знаменитаго генерала Гарибальди!’ воскликнулъ удивленный гость. Но когда Гарибальди вышелъ къ нему, то пояснилъ, что свчи слишкомъ большая роскошь для него: ‘Извините меня, весело говорилъ Гарибальди: мы посидимъ съ вами и въ потемкахъ. Вдь вы врно пришли, чтобъ поговорить со мной, а не для того, чтобъ смотрть на меня’.
Одинъ разъ Гарибальди встртилъ солдата изъ своего отряда безъ рубахи. Онъ тотчасъ же отозвалъ его въ сторонку, снялъ съ себя рубашку и надлъ на солдатика. Вернувшись домой, онъ попросилъ у жены другую рубашку — ‘Ты знаешь, кротко сказала ему Анита, что у тебя всего одна рубашка, мн нечего дать теб сейчасъ’. Въ такой бдности жилъ человкъ, котораго почти вся Южная Америка знала, какъ одного изъ самыхъ искусныхъ военныхъ предводителей.
Прошло уже тринадцать лтъ, какъ Гарибальди оставилъ Италію. Насталъ 1846 г., и на папскомъ престол явился новый папа Пій IX. Онъ началъ вводить въ Римской области новыя реформы, простилъ всхъ республиканцевъ въ Рим, которыхъ жестоко преслдовалъ его предшественникъ, многимъ изгнанникамъ позволилъ вернуться. Всти эти дошли и до Гарибальди, онъ ршился тоже вернуться. Какъ и другіе итальянцы, Гарибальди думалъ, что Пій IX объединитъ вокругъ себя вс силы Италіи, чтобъ освободить ее отъ Австріи. Отправивъ Аниту съ дтьми въ Ниццу къ своей матери, самъ онъ съ трехцвтнымъ флагомъ на, своемъ судн отправился съ друзьями прямо въ Италію, къ королю. Въ то время возстаніе охватило почти всю Италію. На свер король велъ открытую войну съ австрійцами, Сицилія готовилась прогнать правителей изъ французскаго дома Бурбоновъ. Въ Рим нершительныя реформы папы Пія IX, его отказъ помогать королю Пьемонта въ борьб съ Австріей раздражали населеніе. Вспыхнуло возстаніе, испуганный папа бжалъ изъ Рима, а власть перешла въ руки Мадзини. Онъ установилъ республиканское управленіе въ Рим. Но за бжавшаго папу заступились французы, ихъ войска высадились въ ближайшей отъ Рима гавани, въ Чивита Веккіи, и шли на Римъ.
Гарибальди сначала пробовалъ помочь королю, Карлъ Альбертъ отмнилъ грозившую ему когда то смертную казнь и принялъ его услуги. Но австрійцы уже везд побдили королевскія войска, и Гарибальди увидлъ, что въ Пьемонт дло опять было проиграно итальянцами, онъ поспшилъ на помощь осаждаемаго французами Рима. Когда на улицахъ Рима появилась эта красивая фигура всадника въ бломъ плащ (пончо), накинутомъ на широкую красную рубашку, въ широкой черной шляп съ разввающимся страусовымъ перомъ, съ разсыпающимися изъ подъ шляпы прекрасными золотистыми кудрями — увлекающаяся римская толпа съ восторгомъ привтствовала его криками: ‘да здравствуетъ Гарибальди!’ Высоко взлетали шляпы и платки, ими махали, привтствуя знаменитаго уже защитника свободы. Гарибальди дали отрядъ изъ самыхъ разнообразныхъ людей: тутъ были и студенты, никогда до этой минуты не носившіе оружія, и сорокъ человкъ испанцевъ, уже сражавшихся съ Гарибальди въ Южной Америк, были и эмигранты итальянцы, были и настоящіе солдаты. Гарибальди сразу всхъ ихъ воодушевилъ своей любовью къ родин, отвагой, знаніемъ военнаго дла. Французы были отброшены далеко за стны города. Потери ихъ были громадны. Римъ шумно и радостно праздновалъ побду. Гарибальди хотлъ пуститься вслдъ за французами, но Мадзини не позволилъ ему этого и согласился, противъ всхъ совтовъ Гарибальди, на перемиріе съ французскимъ генераломъ.
Это было несчастное соглашеніе. Французы воспользовались перемиріемъ, чтобы собраться съ силами. Не дождавшись конца перемирія, французскія войска ночью подошли къ воротамъ Рима, криками ‘да здравствуетъ Италія’ они обманули часовыхъ, вошли въ городъ и заняли очень выгодное положеніе. Пушечные выстрлы разбудили Гарибальди, только что вернувшагося въ Римъ съ битвы при Велетри, гд онъ подавалъ помощь неаполитанцамъ. Его отрядъ былъ измученъ, утомленъ, французы были гораздо многочисленне, городъ не приготовленъ къ осад. Три дня Гарибальди отстаивалъ Римъ, пока правительство не приказало ему сдаться. Французскія войска вступили побдоносно внутрь города. Но Гарибальди не привыкъ сдаваться хотя бы и гораздо боле сильному непріятелю. Онъ собралъ вокругъ себя остатки своего отряда и сказалъ имъ: ‘друзья мои! Васъ ждутъ усталость и опасности, зной и жажда днемъ, холодъ и голодъ ночью, у васъ не будетъ ни пріюта, ни наградъ. Но кто любитъ Италію — слдуйте за мной!’
Около 1000 добровольцевъ не захотли сложить оружіе и послдовали за Гарибальди. Онъ надялся пробраться до Венеціи и отбить ее отъ австрійцевъ. Анита слдовала за мужемъ. Онъ помстилъ ее посередин отряда. Это былъ мучительный переходъ. Австрійцы и французы везд преслдовали ихъ. Отрядъ уменьшался съ каждымъ днемъ. До Адріатическаго моря Гарибальди добрался только съ 250 самыхъ врныхъ друзей и добровольцевъ. Онъ размстилъ ихъ на 13 рыбацкихъ лодкахъ и ночью поплылъ къ Венеціи. Уже виднлись башни и церкви этого города, расположеннаго на островахъ, когда вдругъ съ двухъ большихъ австрійскихъ судовъ ихъ замтили и дали по нимъ нсколько выстрловъ. Скоро наши храбрецы замтили, что австрійцы догоняютъ ихъ на своихъ военныхъ шлюпкахъ. Лодки итальянцевъ разсялись, стараясь скрыться въ темнот ночи, нкоторыя пристали къ берегу, но вс скоро попались въ руки австрійцевъ. Гарибальди тоже присталъ къ берегу и усплъ скрыться въ сосднемъ лсу. Трудности всего этого перехода, волненія послднихъ дней и ночей отняли вс силы у больной Аниты. Она изнемогала отъ усталости, но ни единой жалобы не вырвалось изъ ея устъ. Гарибальди два дня несъ на рукахъ умирающую жену. Крестьяне везд старались помочь ему, въ одной ферм, среди большого лса, пріютили Аниту, дали бднымъ скитальцамъ пость, уложили больную кое-какъ на кровать. Гарибальди съ ужасомъ видлъ, какъ лицо Аниты покрывается смертельной блдностью. Обнявъ свою преданную жену, сжимая ея руки въ своихъ, сидлъ славный итальянскій предводитель надъ умирающей женщиной. Слезы отчаянія текли изъ его глазъ, рыданія оглашали маленькую комнату. Но понемногу усталость свалила измученнаго отъ ходьбы, голода и огорченій Гарибальди: онъ заснулъ глубокимъ, тяжелымъ сномъ…
Когда онъ проснулся, въ его объятіяхъ уже застылъ холодный трупъ Аниты. Некогда было оплакивать умершую подругу: каждую минуту къ избушк могли явиться австрійцы, повсюду искавшіе ненавистнаго для нихъ генерала. Гарибальди попросилъ у хозяевъ фермы заступъ, взялъ на руки въ послдній разъ такъ горячо, любившую его Аниту, отнесъ ее въ глухое мсто въ лсу и наскоро закопалъ ея тло подъ кустомъ цвтущаго жасмина. Затмъ онъ внимательно оглянулся кругомъ {Потомъ, когда война совершенно закончилась, Гарибальди вернулся на это мсто и перевезъ останки жены своей въ родной городъ Ниццу.}, чтобы хорошенько запомнить это священное для него мсто, и быстро пошелъ по направленію къ ближайшему городу. Когда на другое утро австрійскіе солдаты пришли въ лсную избушку, никто имъ не указалъ мста, гд похоронена была Анита, а Гарибальди былъ уже далеко.
Въ Италіи дло освобожденія опять не удалось, а король тяготится даже присутствіемъ Гарибальди въ его владніяхъ, такъ какъ австрійцы требовали или выдачи или заключенія великаго народнаго вождя въ тюрьму. Пришлось Гарибальди вторично покинуть родину. На этотъ разъ онъ похалъ въ Св. Америку и въ главномъ город ея — Нью-Іорк зарабатывалъ себ пропитаніе, длая свчи на одной фабрик. Странно было видть знаменитаго генерала съ засученными рукавами у котла съ растопленнымъ саломъ, но Гарибальди всегда удивительно добродушно переносилъ вс перемны въ жизни.
Этотъ разъ Гарибальди недолго оставался въ Америк и черезъ 2—3 года онъ уже здилъ на торговомъ корабл изъ Европы въ Китай и обратно. А въ 1855 г. на собранныя имъ трудовыя деньги онъ купилъ часть живописнаго, дикаго острова Капрера и устроилъ себ тамъ небольшую усадьбу. Капрера недалеко отъ Неаполя, и Гарибальди изъ своего уединеннаго уголка могъ внимательно слдить за всми событіями на его дорогой родин.
Неудачи 1849 года не остановили итальянцевъ. Королемъ Пьемонта теперь былъ молодой ршительный Викторъ Эммануилъ II. Война съ Австріей закончилась мирнымъ договоромъ. Король долженъ былъ уплатить австрійцамъ большую сумму денегъ. Ихъ надо было собрать съ разоренной уже страны. Но Викторъ Эммаунилъ не унывалъ. Среди министровъ у него былъ умный помощникъ — Кавуръ, горячо преданный своей родин. Онъ направилъ вс усилія, чтобы поднять торговлю, земледліе и промышленность Италіи, чтобы увеличить богатства страны. Кром того онъ старался принимать участіе во всхъ длахъ европейскихъ государствъ: онъ хотлъ, чтобъ Италія держала себя среди нихъ независимо и гордо. Вмст съ этимъ Кавуръ устанавливалъ дружескія сношенія съ Наполеономъ, императоромъ Франціи: онъ хотлъ быть увреннымъ въ его помощи въ борьб Италіи съ А