ДВУЛИКИЕ ЯНУСЫ
ДВУЛИКИЕ ЯНУСЫ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Двуликие янусы, Розанов Василий Васильевич, Год: 1900
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика, СПб.: Росток, 2009.
Не так давно еще ‘Моск. Вед.’ высказывали, что русский народ куда выше стоит западных народов, что он — народ-‘идеалист’, тогда как западные народы суть народы ‘техники’. Так как идея вообще владеет материей, то это определение можно было перевести так, что русские есть племя высших способностей, призванное в будущем к руководительству, а разные там немцы, французы и англичане, у которых до сих пор мы заимствуем даже учебники для ребят, не умея сами составить их, — тем не менее суть
народы низших, именно только практических способностей. Мысль эта развивалась и, так сказать, художественно украшалась параллельно в ряде редакционных статей и в статьях проф. Московской духовной академии Алексея Введенского. Мы тогда же отметили эти статьи, вполне сознавая полную их риторичность и объясняя их тем, что они пришлись, как говорится, ко дню. Но вот после духовно-праздничного дня наступил обыкновенный понедельник, и газета быстро снимает трехцветные флаги патриотизма и о том же народе русском говорит так, как паны польские о ‘быдле’. Ей нужно доказать, что ‘народ-идеалист’ должен быть выведен вон из земства и что его вовсе не следовало впускать туда и при введении земского положения, хотя, как писали многократно в наших дворянско-охранительных органах, этот народ вышел из-под развращающего гнета крепостного права, сохранившись замечательно целым, не испорченным, трезвым, трудолюбивым. ‘Преобразованию надлежало наметить — кому, каким элементам местного населения и местных людей могли бы быть вверены функции местных забот, интересов и управления. Способный к управлению элемент населения представляет собою только одно поместное дворянство и только ему и могли быть вверены эти функции. Никаких других элементов, способных принять от государства местную часть его общих забот, часть хотя бы мелочную в проявлениях, на местах не было и нет до сих пор. Невозможно же с пользой участвовать в какой-либо организации, совсем ее не понимая (курс. — ‘Моск. Вед.’). Как мог крестьянин быть полезным членом земских учреждений, не понимая ни что такое гласный, ни что такое собрание и управа, смешивающий земские сборы с казенными повинностями и члена управы с полицейским заседателем, не могущий уяснить себе разницы между страховым агентом и судебным приставом’.
Так перемалевывает газета праздничного ‘херувима’ в будничного ‘чорта’. Крылья обломаны, рожа зачернена, подпись: ‘чорт и быдло’. Нужно, наконец, вывести на чистую воду газетку, которая на воскресенье надевает на себя доспехи рыцарского славянофильства, цитирует и излагает мысли Аксаковых и Хомякова, крестится на кремлевские соборы и вообще действует по всем привычкам купца, который наиболее божится, когда наиболее собирается вас надуть, а приступая к обсуждению какого-нибудь практического мероприятия, принимает тон остзейского дворянина или галицкого пана. ‘Моск. Вед.’ начали Цицероном и кончают Чичиковым. Чем черней русский народ, чем больше теми, пороков, ‘быдла’ на Руси, тем блистательнее роль ‘Московских Ведомостей’. Тут все начато и кончено эгоизмом. Прасол, скупавший ‘по мелочам’ мертвых душ, ходит теперь с просьбою о новеньких законцах. ‘Мы сказали и говорим, что если уж правительство решило передать местным людям заведывание некоторыми хозяйственными функциями областного управления, то искать можно было и следует только исключительно среди поместного дворянства’…
И думают — правительство их услышит, поставит крест над массой плательщиков земских налогов, похерит в земстве многомиллионную земщину!
НВ. 1900. 2 июня. No 8714. Б.п.