Братья Гримм
Братья Гримм
Двенадцать братьев
Двенадцать братьев
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/grimm-18.jpg)
Двенадцать братьев, Гримм Вильгельм Карл, Якоб, Год: 1812
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Источник текста: Братья Гримм — Сказки, изложенные по сборнику Бр. Гримм в 17 т., т.4
Типография В.А. Гатцук (Д. Чернышевский), Москва 1893 г.
Перевод: В.А. Гатцука.
OCR, spell check и перевод в современную орфографию: Молодой король Оскар Уайльд
В некотором невеликом королевстве был король, а у него была жена — королева. Жили они ни бедно, ни богато, между собою в любви и согласии, одного не доставало им для полного счастья: у королевы всё сыновья родились, а королю — хотелось бы дочку. Так-то, народилось у них двенадцать сыновей, королевичи все — молодец к молодцу, а отец и глядеть на них не хочет, ходит сумрачный.
Вот один раз, вышел король разгулять свое горе, ходил он, бродил по темному лесу и повстречался там со злою колдуньей. Посмотрела на него колдунья и говорит: ‘Что, король, призадумался? Или уж мне твоему горю помочь?’ — ‘Помоги, бабушка, — отвечает король. — Вот, жена моя скоро опять родит. Эх, если-б могла ты сделать так, чтоб у нас дочка родилась!’ — ‘Что ж, могу, только с одним уговором: если родится у тебя дочь, то ты должен всех двенадцать сыновей твоих смерти предать, чтобы всё твое царство досталось новорожденной королевне, а то раздели-ка его на двенадцать долей, дочка-то твоя будет нищая, а она родится у тебя красавицей, с золотой звездой во лбу.’ — ‘Правда, — думает король, — королевство мое небогатое… согласен,’ — говорит он. ‘Королевское слово — свято! говорит колдунья. ‘Поклянись!’ Поклялся король своим словом. Смотрит, — а колдуньи уж нет, как нет, точно сквозь землю провалилась.
Воротился он домой, как ошеломленный, а сам всё про себя думает: ‘Королевское слово свято!’ И приказал он сделать заранее двенадцать гробов, а когда гроба были готовы, приказал поставить их в потайной комнате, запер ее на замок и ключ отдал жене своей, королеве. Случилось как-то королеве отворить эту комнату, смотрит она, дивится и думает:
‘Для кого эти гроба приготовлены?’ — спросила мужа. Король подумал, подумал: ‘Всё равно, рано ли — поздно, узнается,’ и рассказал жене о встрече в лесу с колдуньей и о своем королевском слове. Королева никогда своему мужу ни в чем не перечила. Пошла она в свою спальню и горько заплакала. Входит к ней младший королевич Вениамин, любимец её, и спрашивает: ‘О чем ты, матушка плачешь?’ А она ему: ‘Дорогое мое дитятко! как же мне не плакать? Изойди весь белый свет, — не найдешь ни одной матери несчастнее меня.’ Не хотела было королева про свое горе и про участь детей своих никому рассказывать, но любимец её так стал упрашивать и ласкаться к ней, что не утерпела мать и про всё ему рассказала, а сама еще пуще залилась слезами.
Королевич Вениамин был не по летам своим умен и рассудителен: ‘Не плачь, — говорит, — милая матушка, мы все уж на своих ногах, сумеем сами себя выручить. Пойду-ка я расскажу про это братьям, возьмем мы все по ружью на плечи, да и уйдем в темный, дремучий лес, там как-нибудь прокормимся, а отцу скажи, что мы задумали к будущим крестинам дичи настрелять.’ — ‘И то правда, — говорит королева, — а я еще вот что придумала: когда уйдете вы все в дремучий лес, не заходите пока далеко, выберите там высокое дерево, и пусть один из вас взлезет на самую верхушку, да поглядывает в ту сторону, где наш дворец стоит: коль увидите на башне белый флаг, тогда можете все домой воротиться, — значит, мне сына Бог дал, а коль будет на дворце развеваться красный флаг, — тогда, значит, — дочь родилась, тогда вам, мои детушки, лучше уж не возвращаться домой. Идите с Богом по белу-свету, куда глаза глядят.’
Времени терять нельзя было: Вениамин-королевич поспешил поведать всё это братьям своим, недолго думая, они, все одетые в охотничье платье, пришли к матери за благословением. Король в это время был занят делами и не видал, как жена его молилась Богу и благословляла детей своих. Она обнимала каждого из них и горько плакала,
И пошли двенадцать братьев в лес дремучий, отыскали они там высокий дуб и стали с него по очереди караул держать, не увидят ли белого флата на своем родном дворце, на высокой башне?
Так прошло одиннадцать суток, на двенадцатый день подошла очередь Вениамина-королевича. Взлез он на самую верхушку дуба и закричал, ‘Братцы! Флаг развевается, только не белый, а, как кровь, красный.’
Услыхали это братья, тяжко закручинились и в гневе поклялись друг другу убить первую девочку, которую встретят за то, что из-за девочки лишились они своего королевства и отца с матерью. И пошли они в самую глубину темного леса, далеко, далеко от родимого дома.
Испугалась злая колдунья, как узнала, что королевичи дальше в лес ушли и могут набрести на её избушку. Собрала ведьма свои пожитки, да бежать с ними поскорее. Не утерпела всё-таки, чтоб не сделать какой каверзы братьям королевичам: взяла она двенадцать зерен и посеяла в садике, около своей избушки, на пагубу королевичам. А зерна эти волшебные были. Вырастут из них двенадцать белых лилий, и, как только кто сорвет заколдованную лилию, тот, на чье имя она посеяна, обратится в ворона. Бродили, бродили по лесу братья-королевичи, как раз набрели на избушку колдуньи и поселились в ней.
Между тем, у них дома родилась сестрица, красавица, — ни в сказке сказать, ни пером описать, и во лбу у неё блестела звезда золотая.
Накануне её рождения королева распорядилась, чтобы, коль родится у неё дочь, выкинули бы на башне дворца красный флаг, а коль сын — белый. Приказание было исполнено. Король в это время сидел на вышке башни и смотрел в подзорную трубу на войска свои. Ему докладывают, ‘Ваше величество! Вам дочку Бог дал.’ Бросился король со всех ног вниз, чтоб поскорее увидеть давно желанное сокровище — дочку, второпях оступился и кубарем полетел вниз головой по мраморной лестнице. Сбежались слуги, глядят, а король-то лежит мертвый с разбитой головой. Так ему и не привел Бог увидеть своей дочки.
От королевы преданные слуги скрыли смерть короля до её выздоровления, а когда она узнала о том, братья-королевичи далеко уж были. Потужила королева, поплакала, да и стала со своей дочкой жить-поживать. Дочка её, красавица, росла, хорошела и умнела не по дням, а по часам.
Исполнилось королевне двенадцать лет, вот раз при ней разбирала мать в сундуках, увидала королевна двенадцать мужских рубашек на разный возраст и спрашивает: ‘Чьи эти рубашки?’ — ‘Твоих братьев-королевичей,’ — отвечала мать. Она до этого времени никогда ничего не говорила дочери о братьях. Всё надеялась, что они прослышат о смерти отца своего и вернутся домой, но двенадцать братьев словно в воду канули. Царевна была любопытна, стала свою старую няню выпытывать, где братья её, а та ей всё, как было, рассказала. ‘Матушка, — говорит королевна матери, — я знаю всё и вот что я тебе скажу: не буду я ни пить, ни есть, если не отпустишь ты меня искать моих братьев. Дай мне эти рубашки, благослови меня, и я пойду разыскивать.’ Сколько ни плакала, ни уговаривала ее королева, — настояла она на своем.
И пошла она в темный, дремучий лес, бродила она лесом долго ли, коротко ли, и набрела на избушку, где жили её братья-королевичи. Вошла королевна, а в избушке младший браг Вениамин обед братьям готовит. Королевич так был поражен красотой девочки с золотой звездой во лбу, что остолбенел от удивления, он даже и клятву позабыл свою, А королевна говорит ему: ‘Я разыскиваю моих братьев-королевичей, что ушли из дому, хочу воротить их домой к матушке, потому что отец мой король давно умер.’
— А я, твой брат Вениамин! — сказал с радостью королевич и бросился обнимать сестру. Но, вдруг вспомнил он про клятву, которую братья друг другу дали, и говорит: ‘Милая сестричка, спрячься скорее в подполье, я после скажу тебе, зачем.’ Поднял он половицу, бросил туда медвежью шкуру, чтоб не холодно было ножкам сестрицы, и спустил туда королевну.
Воротились братья с охоты, сели за обед, а Вениамин не пьет, не ест, всё чему-то про себя усмехается. Старший брат и говорит: ‘Братцы, Вениамин знает что-то и не говорит нам.’ — ‘Верно — отвечает Вениамин, — я знаю, да не скажу.’ — ‘Требуй от нас чего хочешь, только не томи, рассказывай скорей!’ — ‘Я требую, чтоб вы все отказались от клятвы, которую мы дали друг другу, когда навек ушли из родительского дома.’ Братья охотно согласились: они хорошо понимали теперь, что та клятва была неразумная. Тогда Вениамин вывел сестрицу из-подполья и рассказал братьям всё, что она ему говорила. Всем братьям по сердцу пришлась их новая сестрица, она и им рассказала про всё, что случилось в доме, и звала скорее к матери.
Так и осталась жить у братьев королевна. Рано утром проснулась она и вышла в сад, где цвели двенадцать прекрасных лилий. Сорвала она лилии для братьев, каждому по цветку. И только что сорвала, как раздался страшный грохот, небо потемнело, сверкнула молния, избушка исчезла, а над головой её пролетели двенадцать воронов. ‘Прощай, сестрица! Ты нас погубила!’ крикнули они, — и скрылись за темным лесом.
Стоит королевна и не знает, что делать. Вдруг, откуда ни возьмись, перед нею старая колдунья, и спрашивает ее: ‘Что, красавица, пригорюнилась? Я могу твоему горю помочь.’ — ‘Помоги, бабушка, спасти моих братьев-королевичей. Я на всё готова, рада умереть за них,’ — отвечала королевна и горько заплакала. ‘Есть одно средство выручить твоих братьев, — говорит колдунья, — только нелегкое оно: ты должна будешь семь лет ни говорить ни одного слова и не смеяться. Но если ты не вытерпишь, то всё погибло, и братья твои умрут воронами. Теперь, пойдем ко мне в гости, будешь мне пряжу прясть, — увижу я, как ты будешь молчать.’
Тут колдунья ударила о землю тоненькой палочкой и прежняя избушка очутилась опять перед ними, как была. Колдунья заставила королевну прибрать в избе. Вспомнила королевна своих братьев-королевичей и опять горько заплакала. А злой ведьме не терпится: начала она королевну пытать, не скажет ли та хоть одно слово, но королевна молчит, как убитая.
Страшно девице жить с ведьмой в темном лесу одной, да ничего не поделаешь, — братьев жалко, надо всё терпеть.
Даже колдунья увидела, что ничем не смутишь ее. ‘Позову-ка я, — говорит она себе, — сюда моего красавца-царевича, пускай он полюбуется и заговорит с ней.’
Вот, раз ушла ведьма на целый день из дома, королевна взяла свою прялку, села на крылечке и прядет. Вдруг выскочили из чаши леса собаки, а за ними на борзом коне выехал красавец-царевич с охотниками.
Подъехал он к королевне, слез с коня и спрашивает: ‘Откуда ты, красавица, как ты сюда попала?’ А королевна молчит, только головой качает. Любуется на нее царевич, глаз отвести не может, а потом и говорит: ‘Поедем со мною, девица, будешь ты у меня во дворце моей милой женой.’ Королевна протянула ему свою белую ручку, он посадил ее на своего коня и умчал в свое царство. Там царевич и женился на ней.
Любит царевич свою молодую жену, души в ней не чает, а она всё молчит. Муж думает, что жена его немая, так и идут год за годом. А колдунья, у которой молодая царица в лесу жила, была царевичу кормилицей и, когда он женился, стала жить при молодых, вместо няньки. Видит она, что царевна уж семилетний срок доживает, ни разу не улыбнулась даже, и стала ведьма на нее матери царевича, свекрови, наговаривать: что она совсем не немая, а только притворяется, что она-де царевича не любит и ждет не дождется его смерти, чтоб получить его богатство и выйти замуж за другого, что оттого и детей у них нет. Свекровь, и без этого недолюбливала немую невестку свою, поверила она колдунье, и всё передала сыну. Тот задумался и не знал, как поступить со своей молодой женой, которую любил всем сердцем, а мать стала говорить ему, чтобы он отвез жену опять в темный лес, в избушку кормилицы. Царица не знала, что та ведьма. Царевич и думает: ‘Объявлю об этом жене сваей, коль она меня любит, то заговорит, упрашивать будет, чтоб я не бросал ее’. Услыхала об этом молодая царица побледнела неё: жалко ей с мужем расстаться, жаль и братьев своих погубить, и Царевич смотрит на нее, ждет, что она хоть словечко вымолвит, а она молчит, да жалобно на него смотрит. Не дождался царевич ни словечка от своей жены, и дал слово своей матери завтра же отвезти молодую жену в темный лес.
На другой день подали к крыльцу карету, и царевич приказал жене своей садиться в нее Царевна смотрит на мужа и молчит, а он отвернется, отрет слезу, и всё ждет, — не заговорит ли она. Молчит царевна.
Только что бедная царевна поставила ногу на подножку кареты, — истекла последняя минута заветных семи лет. Вдруг с шумом прилетели двенадцать черных воронов, ударились об землю и превратились в красивых молодцов. То были королевичи, братья молодой царевны. Стали они обнимать, целовать свою сестрицу и благодарить ее за спасенье, a она обернулась к своему мужу и тут в первый раз назвала его по имени. Не вспомнил себя от радости молодой царевич. A братья-королевичи рассказали всю вину старой колдуньи — кормилицы. Пришел и злой ведьме конец: царевич как узнал, что его любимая жена была невинна и столько вытерпела из-за неё, велел казнить колдунью, a кости её сжечь и развеять по ветру.
Потом братья с сестрицею и мужем её отправились к своей родной матери. Обрадовалась она им несказанно и про жили они весь свой век в счастье и благополучии.