В. С. СОЛОВЬЕВ
В. С. СОЛОВЬЕВ
Два письма Н. Ф. Федорову
Два письма Н. Ф. Федорову
1
<,12 января 1882. Москва>,
2
<,Июнь-июль 1882>,
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
1
12 января 1882
2
Июнь-июль 1882
Два письма Н. Ф. Федорову, Соловьев Владимир Сергеевич, Год: 1882
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Н.Ф.ФЕДОРОВ. PRO ET CONTRA
Антология. Книга первая
Издательство Русского Христианского гуманитарного института
Санкт-Петербург 2004
Глубокоуважаемый Николай Федорович, Прочел я Вашу рукопись с жадностью и наслаждением духа, посвятив этому чтению всю ночь и часть утра, а в следующие два дня, субботу и воскресенье, много думал о прочитанном.
‘Проект’ Ваш я принимаю безусловно и без всяких разговоров, поговорить же нужно не о самом проекте, а об некоторых теоретических его основаниях или предположениях, а также и о первых практических шагах к его осуществлению1.
В середу я завезу Вам рукопись в музей, а в конце недели нужно нам сойтись как-нибудь вечером2. Я очень много имею Вам сказать. А пока скажу только одно: что со времени появления христианства Ваш ‘проект’ есть первое движение вперед человеческого духа по пути Христову. Я с своей стороны могу только признать Вас своим учителем и отцом духовным. Но Ваша цель не в том, чтобы делать прозелитов или основывать секту, а в том, чтобы общим делом спасать все человечество, а для того прежде всего нужно, чтобы Ваш проект стал общепризнанным. Какие ближайшие средства могут к этому повести — вот о чем главным образом я хотел бы с Вами поговорить при свидании.
Будьте здоровы, дорогой учитель и утешитель.
Сердечно Вам преданный Владимир Соловьев.
Дорогой и высокоуважаемый Николай Федорович! Приятель мой Цертелев еще в мае уехал в Петербург и до сих пор не возвращался в свою деревню, и когда вернется — не знаю, поэтому мне и не приходится исполнить своего желания повидаться с Вами в Керенске1 (помимо кой-каких других препятствий). Значит, увидимся в Москве, куда и я теперь собираюсь. Но до тех пор хочется мне поговорить с Вами.
Дело воскресения не только как процесс, но и по самой цели своей есть нечто обусловленное. Простое физическое воскресение умерших само по себе не может быть целью. Воскресить людей в том их состоянии, в каком они стремятся пожирать друг друга — воскресить человечество на степени каннибализма было бы и невозможно, и совершенно нежелательно {Сбоку, рукою Н. Ф. Федорова, приписка: ‘Воскрешать каннибализм, т.е. воскрешать смерть! Вот нелепость!’ (Примеч. В. А. Кожевникова).}. Значит, цель не есть простое воскресение личного состава человечества, а восстановление его в должном виде {Сбоку, рукою Н.Ф.Федорова, приписка: ‘Против кого Вы пишете, нельзя и понять!’ (Примеч. В. А. Кожевникова).}, именно в таком состоянии, в котором все части его и отдельные единицы не исключают и не сменяют, а напротив, сохраняют и восполняют друг друга. С этим Вы, конечно, совершенно согласны — это Ваша собственная мысль2. Но вот что, кажется мне, отсюда следует: если должный вид человечества (каким оно будет в воскресении мертвых и жизни будущего века) есть еще только желанный, а не действительный, то о действительном человечестве никак нельзя рассуждать по образу должного, потому что если должное человечество (в котором Бог есть все во всех) вполне творит волю Отца, так что здесь в человеческих действиях прямо и нераздельно действует сам Бог, так что нет надобности ни в каких особенных действиях Божиих, то совсем не то в действительном человечестве, которое вовсе не творит воли Отца и никак не есть прямое выражение и форма Божества, поскольку наши действия не соответствуют воле Божией, постольку эта воля получает для нас свое собственное особенное действие, которое для нас является как нечто внешнее. Если бы человечество своей деятельностью покрывало Божество (как в Вашей будущей психократии {Над этими словами, между строк, рукою Н. Ф. Федорова поставлены знаки ‘?!???’, очевидно, для обозначения неверного истолкования его мыслей В. С. Соловьевым (Примеч. В. А. Кожевникова).}), тогда действительно Бога не было бы видно за людьми, но теперь этого нет, мы не покрываем Бога, и потому Божественное действие (благодать) выглядывает из-под нашей действительности и притом тем в более чуждых (чудесных) формах, чем менее мы сами соответствуем своему Богу. Если взрослый сын настолько внутренно солидарен с любимым отцом, что во всех своих действиях прямо творит волю его, не нуждаясь ни в каких внешних указаниях, то для ребенка по необходимости воля отца является до известной степени внешнею силою и непонятной мудростью, от которой он требует указаний и руководства. Все мы пока дети и потому нуждаемся в детоводительстве внешней религии. Следовательно, в положительной религии и церкви мы имеем не только начаток и прообраз воскресения, будущего Царствия Божия, но и настоящий (практический) путь и действительное средство к этой цели3. Поэтому наше дело и должно иметь религиозный, а не научный характер и опираться должно на верующие массы, а не на рассуждающих интеллигентов. Вот Вам короткое оправдание тех чувств, которые я в последнее время в Москве Вам высказывал.
До свидания, дорогой учитель. Храни Вас Бог. Заботьтесь больше о своем физическом здоровье, остального у Вас в преизбытке. Собираете ли рукописи? Хорошо бы приготовить к осени в литографию.
Истинно любящий Вас и глубоко уважающий Влад. Соловьев.
Идейно-творческие контакты В. С. Соловьева и Н. Ф. Федорова, познакомившихся осенью 1881 г. в Москве, длились с перерывами почти двадцать лет. История их духовного диалога, значение которого для философской биографии обоих участников трудно переоценить, с учетом ряда новых данных изложена в Приложении.
Печатаются два письма В. С. Соловьева Н. Ф. Федорову, написанные в первый год их общения.
Впервые: Кожевников, 318-319. Републиковано: Соловьев. Письма. II, 345. Печатается по тексту первой публикации.
Письмо написано В. С. Соловьевым спустя два дня после прочтения рукописи Н. Ф. Федорова, содержавшей изложение учения ‘всеобщего дела’ (один из первоначальных вариантов работы ‘Вопрос о братстве…’).
1 Знакомство с рукописью Федорова дало Соловьеву новый импульс к работе над замыслом книги об ‘основаниях всеобщей науки’, начатой в 1881 г. (см. Козырев А. П. Наукоучение Владимира Соловьева // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1997 год. СПб., 1997. С. 23-24). По всей видимости, в беседе с Федоровым он намеревался говорить о задачах научного знания в деле осуществления всеединства.
2 О встречах Федорова и Соловьева в период с 13 по 17 января 1882 г., вплоть до отъезда Соловьева в Санкт-Петербург, см. в соответствующей статье Приложения.
Впервые: Кожевников, 318-319. Републиковано: Соловьев. Письма. II, 346-347. Печатается по тексту первой публикации.
Содержание письма прямо перекликается со статьей В. С. Соловьева ‘О Церкви и расколе’, напечатанной осенью 1882 г. в No 38 газеты ‘Русь’. В нем можно видеть зарождение идей, развитых сначала в этой статье, а затем и в других работах теократического периода творчества философа (см. примеч. 3).
1 В. С. Соловьев собирался навестить Н. Ф. Федорова в Керенске во время своей поездки к кн. Д. Н. Цертелеву в его имение в с. Липяги Тамбовской губ., находившееся всего в 30 км от Керенска.
2 Конец данной фразы ‘это Ваша собственная мысль’ выпал при перепечатке этого письма Соловьева во II томе его собрания писем, подготовленного Э. Радловым, что дало повод к весьма распространенному неверному толкованию данного фрагмента: якобы Соловьев противопоставляет федоровскому воскрешению без преображения истинное воскрешение в теле духовном, тогда как здесь он пересказывает мысль самого Федорова и развивает ее далее (подробнее см. статью в Приложении).
3 Данный тезис находит целый ряд соответствий в работах В. С. Соловьева конца 1882-1887 гг. Представление о Церкви как о воспитательнице и водительнице человечества (не совершенного ни физически, ни духовно) к Царствию Божию, к полноте благобытия положено в основу главы ‘О Церкви’ книги ‘Религиозные основы жизни’ (1882-1884), оно же присутствует в работе ‘История и будущность теократии’ (1885-1887). Ср. рассуждения В. С. Соловьева в данном письме с соответствующими местами работы ‘Великий спор и христианская политика’: ‘Божественное начало Церкви должно не только пребывать и сохраняться в мире, но и править миром. Церковь, будучи неподвижной и неизменной святыней, должна быть вместе с тем и деятельной властью. Эта духовная власть Церкви руководит человечеством и ведет мир к его цели, т. е. к соединению всех в одно богочеловеческое тело, в котором все силы творения деятельно воплощают в себе единое Божество. <,…>,
Пока эта цель не достигнута и Бог не есть все во всех, дотоле необходимы и особая святыня Церкви (особые священные формы и формулы, в которые облекается божественное начало), и особая духовная власть, направляющая мир к его цели. Пока все человечество не возродилось духовно и не достигло полноты возраста Христова, оно нуждается в постоянном руководстве и управлении. В данном состоянии мира для совершения дела Божия недостаточно одних свободных сил человечества, но нужна еще вдохновляемая свыше власть, объединяющая эти человеческие силы и направляющая их действие к общей цели’ (Соловьев. 4, 46-47).