А. Г. Пирогова, Е. Т. Яборова.
Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Том 2. М., ‘Большая Российская энциклопедия’, 1992
Дурылин С. Н.: биографическая справка, Дурылин Сергей Николаевич, Год: 1992
Время на прочтение: 5 минут(ы)
ДУРЫЛИН Сергей Николаевич [14(26).9.1886, Москва — 14.12.1954, там же], публицист, прозаик, поэт, историк лит-ры и театра. Сын купца. По автобиогр. свидетельству, от матери, происходившей из древнего княжеского рода Кутановых, ‘думавшей и жившей по народно-православному’, получил первое ‘соприкосновение’ с ‘рус. народностью’ (письмо Г. С. Виноградову, 1927,— ЦГАЛИ). В 1897—1904 учился в 4-й моск. г-зии, в эти годы, ‘потеряв веру в Бога’, ‘писал стихи и драмы’, ушел из 5-го кл., т. к. посчитал ‘стыдным и нехорошим пользоваться привилегиями, даваемыми образованием, а само это образование — вредным’ (там же). Через брата Георгия, тяготевшего к анархистам, сблизился с рев. подпольем, участвовал в нелегальной печати, в 1906—08 неск. раз подвергался обыскам и кратким арестам. В 1908—14 студент Моск. археологич. ин-та. 1905—13 — время тесного сотрудничества Д. с И. И. Горбуновым-Посадовым в изд-ве ‘Посредник’ (в 1907—13 секр. редакции ж. ‘Свободное воспитание’, где печатаются его статьи, рецензии и рефераты на темы педагогики). Все это время он под сильным влиянием учения Л. Н. Толстого. Составляет сб. ‘Смертная казнь’ (М., 1906), по рекомендации H. H. Гусева готовит материалы для статьи Толстого ‘Не могу молчать’. Лишь однажды позволив себе встретиться с Толстым (20 окт. 1909 в Ясной Поляне — см.: ЛН, т. 90, кн. 4, с. 82), он оставляет по себе хорошее впечатление. Толстой писал Гусеву: ‘Не поддавайтесь чувству раздражения на тех, кто делает всё то, что тяжело нам, а берите пример с Сережи. Я смело советую это Вам, потому что этот совет нужен мне, может быть, более, чем Вам’ (‘Прометей’, т. 12, М., 1980, с. 220). Уверенный, что жизнь Толстого, ‘как жизнь Сократа, была училище мысли, воли и труда’ (‘Свободное воспитание’, 1910—11, No 6, с. 15), Д. записывал восп. его близких (‘Путь’, 1913, No 8, и др.), составил комм, и прим. к рус. пер. ‘Дао дэ дзин’, отредактированному Толстым (Лао Си, Тао-тэ-кинг, или Писание о нравственности, М., 1913).
В духе толстовского социального критицизма (вплоть до повторения — местами — интонаций и построения фраз) была написана публиц. книга Д. ‘В школьной тюрьме. Исповедь ученика’ (М., 1907, 1909, рец.: ‘Вест, знания’, 1907, No 3), в к-рой мертвящий уклад совр. г-зий представлен как краеугольный камень всей обществ, пирамиды, угнетающей личность: ‘Разрушьте школьные тюрьмы — и падут все остальные!’ (изд. 1907, с. 32). С воспринятым от Толстого любовным вниманием к ‘малым сим’, противостоящим фальши и лицемерию ‘культурного об-ва’, Д. писал о детях и для детей (документ, очерки, изданные Горбуновым-Посадовым: ‘Детские годы В. М. Гаршина’, М., 1910, ‘Крепостные дети’ — в кн.: ‘Крепостные дети. Очерк С. Дурылина.— Песни о неволе и воле’, М., 1911), для солдат (неск. ‘военно-нравственных’ рассказов в ‘Солдатской б-ке’ С. Березовского в 1907—10). Вместе с тем духовную драму Толстого, гл. обр. его проповедь ‘опрощения’, Д. осознавал как эстетико-филос. проблему — в свете учения Ф. Ницше о возможности вернуть совр. иск-ву утраченную им мощь только ценой освобождения художника от ‘совр. души’. По мысли Д., преодоление ‘совр. души’, исковерканной виновностью и ложью (проблема глубоко личная для него, т. к. он готов был делать жизненные выводы из своих мыслей, по словам Б. Л. Пастернака, ‘своей восторженной прямотой и неистовой убежденностью напоминал образ Белинского, как его рисуют предания’ — Пастернак, с. 436), достижимо через ‘воссоединение’ с ‘нар. душой’ — ‘потому что вечно-невинен только народ’ (там же). Начиная с 1906 Д. совершил неск. поездок по рус. Северу и старообрядч. Заволжью [давших, в частности, материал для искусствоведч. и этногр. очерков ‘Древнерус. иконопись и Олонецкий край’ (Петрозаводск, 1913), ‘За полуночным солнцем’ (М., 1913), ‘Кандалакшский ‘вавилон» (М., 1914), ‘Под северным небом’ (М., 1915)] и к нач. 10-х гг. погрузился в ‘изучение нар. аспекта православия’, прежде всего — легенды о Китеже (‘Церковь невидимого Града. Сказание о граде Китеже’, М., 1914, с. 6). Вопреки ‘Мережковскому и рус. интеллигенции’, довольствующимся констатацией кризиса ‘видимой Церкви’ в России, Д. утверждал ‘невещественный град Церкви’ (там же, с. 14) как верховный символ рус. нар. религ. сознания и отстаивал свою правоту ссылками на фольклор, в т. ч. и записанный им самим на оз. Светлояр. Пример А. М. Добролюбова, с последователями к-рого Д. сблизился в 1913, убеждал его в открытости этого пути, имеющего духовную перспективу. Тем не менее, входя в 1908 в символистски настроенный лит. кружок ‘Сердарда’ (Ю. П. Анисимов, К. Г. Локс, Пастернак и др.), Д. разделял символист, внимательность к зап.-европ. культуре, особенно в точках ее сближения с рус. нац. проблематикой. Толстовские и добролюбовские мотивы частично оформились в поэзии Д. в стилистике рус. францисканства [цикл сонетов о Франциске Ассизском в сб. ‘Антология’ (М., 1911), см. также его ст. ‘Житие святого Франциска Ассизского’ в кн.: ‘Сказания о бедняке Христове’ (М., 1911) и предисл. в кн.: ‘Цветочки святого Франциска Ассизского’ (М., 1913)]. Развивая ‘вагнерианские’ темы Эллиса и Э. К. Метнера в русле ‘мифотворческих’ идей Вяч. И. Иванова, он писал о ‘мифомышлении’ Вагнера, называя его ‘великим ‘упростителем», показавшим ‘единств, путь освобождения… от самочинного владычества форм без сущностей’ в иск-ве — ‘путь символизма’, и предрекал близкую встречу ‘рус. народа-мифомыслителя’ с ‘рус. художником-мифомыслителем’ (‘Рихард Вагнер и Россия. О Вагнере и будущих путях искусства’, М., 1913, с. 19, 23). С 1910 Д. входил в ‘Ритмич. кружок’ А. Белого при изд-ве ‘Му-сагет’ [исследование стиха М. Ю. Лермонтова в духе теории Белого см. в ст. Д. ‘Академический Лермонтов и лермонтовская поэтика’ (ТиД, 1916, тетр. 8), см. также его письмо Белому, ‘Орфею рус. символизма’,— ЛН, т. 92, кн. 3, с. 440], в кружок Эллиса по изучению Ш. Бодлера. В 1913 Д. вместе с Анисимовым и С. П. Бобровым создал изд-во ‘Лирика’, где воспринимался как идейный вдохновитель. На это время приходится осн. часть стихов Д., в большинстве оставшихся неопубл., в них очевидна опора на поэзию ‘калик перехожих’, духовные стихи, иногда слышится мотив религ. сомнения: ‘Я не сеявший семени пахарь, / Я не сжавший до вечера жнец. / И сплету я из черного праха-ль / Оправданий небесных венец?’. В 10-е гг. статьи Д. о лит-ре и иск-ве, рец. на религ.-филос. книги часто появляются в ‘Трудах и днях’, ‘Рус. мысли’, ‘Пути’, газ. ‘Рус. вед.’. С нач. 1-й мировой войны в публицистике Д. резко усиливаются мотивы нац.-религ. экстаза, сближающие его с кругом моек, ‘неославянофилов’ (П. А. Флоренский, В. Ф. Эрн и др.). В лекции ‘Лик России. Великая война и рус. призвание’ (М., 1916), с чтением к-рой он выступает в 1914—16 в Москве, Костроме, Рыбинске и др. городах, война оправдывается провиденц. предназначением России сберечь православие, освободить славян и армян от гнета Австрии и Турции. В кн. ‘Град Софии. Царьград и Святая София в рус. нар. религ. сознании’ (М., 1915) Д. говорит о ‘нашем единств., но безмерном праве’ на Константинополь, обусловленном почитанием Софии Премудрости Божией со времен Древней Руси (с. 77). Ист. ‘глубина’ рус. благочестия — тема его рассказа ‘Жалостник’ (РМ, 1917, No 3—4, отд. изд.— М., 1917) и политико-богосл. брошюры ‘Церковный собор и рус. Церковь’ (М., 1917), рисующей перспективу возвращения после падения империи к ‘Церкви вселенской и древнерусской’ (с. 37). Полностью захваченный переживанием этих идей, Д. в 1917 принимает священство, в ж. ‘Возрождение’ регулярно публикует в 1918 статьи на религ.-культурные темы, в нач. 20-х гг. слагает сан. С 1926 издает более 700 статей и монографий (в т. ч. о В. М. Гаршине, М. В. Нестерове, актерах Малого т-ра и M ХАТ).
Лит.: Грабарь И., Светлой памяти ученого и друга.— В кн.: Сообщения Ин-та истории искусств, в. 6 — Театр, М., 1955, Кузьмина В. Д., С. Н. Дурылин. (Краткий очерк научной деятельности).— Там же (включает список работ Д.), Пастернак Б., Воздушные пути, М., 1982, с. 206—207, 436, Две судьбы (Б. Л. Пастернак и С. Н. Дурылин. Переписка). Публ. М. А. Рашковской.— ВсП, в. 7, М., 1990, Фудель С., Восп.— НМ, 1991, No 3, с. 206—14. + БСЭ, ЛЭ, КЛЭ, ТЭ, Альм, и сб-ки (2), Рус. лит-ра и журналистика (2), Муратова (1, 2, ук.), Масанов.
Архивы: ЦГАЛИ, ф. 2980, ф. 941, оп. 10, д. 195 (л. д.), ЦГАОР, ф. 102, ОО, 1903 г., д. 2160* (дата рождения уточняется также документами семейного архива Дурылиных), 1907 г., д. 10, ч. 34, д. 12, ч. 34, ф. 63, 1907 г., д 1889, 1911 г., д. 514 [справка Л. И. Тютюнник].