‘Русская Мысль’, кн. III, 1887
Драмы Д. В. Аверкиева. Том I. Слобода Неволя.- Фрол Скабеев.- Каширская старина.- Темный и Шемяка, Аверкиев Дмитрий Васильевич, Год: 1887
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Драмы Д. В. Аверкіева. Томъ I. Слобода Неволя.— Фролъ Скабевъ.— Каширская старина.— Темный и Шемяка, Спб, 1887 г. Изд. А, С. Суворина. Цна 3 р., съ перес. 3 р. 50 к. Въ предисловіи авторъ говоритъ: ‘Настоящее изданіе моихъ драматическихъ произведеній вызвано требованіемъ нкоторыхъ изъ нихъ для провинціальныхъ театровъ, пока выдается только первый томъ, отъ благосклонности, съ какой онъ будетъ принятъ публикой, зависитъ дальнйшая судьба изданія’. Изъ этихъ словъ можно заключить, что самъ авторъ правильно оцниваетъ значеніе своихъ драматическихъ произведеній, имющихъ сценическія достоинства, имвшихъ и большой успхъ на казенныхъ и частныхъ театрахъ столицъ и провинціи, но не отличающихся никакими выдающимися литературными достоинствами. Изъ напечатанныхъ на сей разъ четырехъ драмъ только первая не была играна на сцен, остальныя три много разъ играны въ Москв и въ провинціи и хорошо извстны большинству нашихъ читателей. Наибольшимъ успхомъ изъ нихъ пользуется Каширская старина. И авторъ основательно стуетъ на театральное начальство, говоря въ предисловіи: ‘Нын вс мои пьесы поголовно исключены изъ репертуара Императорскихъ театровъ, и мое имя вовсе не появлялось-бы на столичныхъ афишахъ, если бы’… пьесы не давались на частныхъ сценахъ. Кром вышеназванныхъ, были играны еще драмы г. Аверкіева: Ульяна Вяземская, Смерть Мессалины, Изъ мрака къ свту,
Сидоркино дло и Тригорскій воевода и успха, кажется, не имли. Такъ что пожалть, собственно, можно лишь о томъ, что не даются Каширская старина и Фролъ Скабевъ. Изъ неигранныхъ пьесъ г. Аверкіева мы когда-то читали драмы: Разрушенная невста и Царевичъ Алексй, и теперь въ первый разъ прочли драму Слобода Неволя. Отказъ въ постановк ихъ на сцену, очень непріятный для автора, не влечетъ за собою, по нашему мннію, никакой потери для публики. Въ драм Слобода Неволя изображается жизнь царя Ивана Грознаго въ Александровской слобод, прозванной Неволей. Мы находимъ эту пьесу весьма слабой, натянутой и выдуманной. Въ ней Иванъ Грозный изображенъ ‘въ домашнемъ быту, не просто какъ царь, но и какъ живая личность’,— говоритъ авторъ не совсмъ вразумительно въ предисловіи. Въ Василис Мелентьевой и въ Опричникахъ Грозный изображенъ тоже въ домашнемъ быту, но въ этихъ драмахъ, какъ и въ драм г. Аверкіева, онъ, все-таки, является не просто въ домашнемъ быту, а ‘какъ царь’, пытающійся укрыться въ свой яко бы домашній бытъ отъ терзающихъ его душу болзненныхъ подозрній, отъ той психической болзни, которая не давала ему ни минуты покоя и вызывала вс совершенные имъ ужасы. Этой-то стороны характера Грознаго, столь ярко выраженной въ трагедіи гр. Ал. Толстаго, Смерть оанна Грознаго, мы и не видимъ въ драм г. Аверкіева. У него Иванъ Грозный убиваетъ боярина, приказываетъ убить его жену, отравляетъ одного изъ любимцевъ-опричниковъ, убиваетъ любовницу…. Четыре убійства — c’est dur!— какъ говорятъ французы, и, все-таки, мы не видимъ ни грознаго царя, ни живой личности человка, дйствующаго подъ вліяніемъ той или другой страсти, той или другой идеи, выросшей въ разстроенномъ сознаніи до абсурда. Тмъ и ‘грозенъ’ былъ царь Иванъ Васильевичъ, что ему вс его жестокости и убійства представлялись необходимыми, какъ для маніака, вс они совершались какъ будто для осуществленія идеи, какъ мы это видимъ въ Опричникахъ,— идеи чудовищной по своей послдовательности, идеи ужасающей тою своею логикой безумца, съ которою всесильный владыка проводилъ ее въ жизнь, какъ царь и человкъ. Вс четыре убійства въ драм г. Аверкіева совершаются какъ-то необыкновенно вяло, читатель не видитъ необходимой связи между характеромъ Ивана Грознаго и этими убійствами, и опричина тутъ не при чемъ. Героиня драмы, Груня, племянница боярина Челяднина, убитаго Грознымъ, тоже нисколько не похожа на боярышню того времени. По уговору мамки и большаго плута, царскаго любимца Угара, она сознательно идетъ въ любовницы царя, подстрекаемая не то честолюбивою мечтой — стать потомъ его законною женой и царицей, не то — темпераментомъ, влекущимъ ее пожить весело-разгульно на всей своей волюшк, не въ двичьемъ терем. Мы не можемъ сказать, чтобы въ то время не могло быть такой двушки, готовой рисковать честью изъ-за честолюбія, или же честью пожертвовать ради жизни разгульной, хотя это представляется намъ мало вроятнымъ и несообразнымъ съ духомъ времени. Во всякомъ случа, это было бы явленіемъ исключительнымъ. Но для того, чтобы въ драм такое явленіе получило необходимый смыслъ, нужно очень ясно и сильно опредлить характеръ героини. А этого нтъ въ произведеніи г. Аверкіева. Тутъ Груня — невдомо что такое: можно даже предполагать, что она въ самомъ дл любитъ царя, только влюбляется-то она въ него ужь очень неправдоподобно, въ ту минуту, когда опричники похитили ее и привели къ Грозному, какъ хорошую ‘новинку’ для развратнаго господина. Со втораго слова царь спрашиваетъ приведенную къ нему красавицу: ‘По нраву ли онъ ей пришелъ?’ Боярышня отвчаетъ утвердительно. Царь: ‘Стало, по рукамъ?’ — И дло слажено, двица говоритъ, что ‘не видавши — взлюбила… А ужь теперь!…’ И потомъ цлуется и милуется съ царемъ Иваномъ въ роли перваго любовника до той минуты, когда въ припадк ревности она жестоко укоряетъ его, называя: ‘Безбожникомъ, мучителемъ, кровопійцемъ, ночнымъ воромъ, обокравшимъ двичье сердце…’ Грозный въ порыв гнва ударяетъ ее ножемъ, который случайно держалъ въ рук. Такъ же неопредленна и слабо очерчена личность Угара, по прозвищу Бса, царскаго любимца. едоръ Басмановъ, Малюта Скуратовъ и вс остальные совсмъ безличны. Драмы, собственно говоря, въ этой пьес нтъ никакой, въ смысл внутренней борьбы, въ смысл мучительныхъ вопросовъ, заставляющихъ страдать людей и гибнуть подъ тяжестью ихъ неразршимости или подъ ударами такого ршенія, пережить которое не можетъ человкъ. Въ Слобод Невол — все для всхъ ясно, жизнь течетъ, правда, бурнымъ и мутнымъ потокомъ, но течетъ безъ преградъ, разрушеніе или преодолваніе которыхъ могли бы представлять драматическіе моменты. Самая картина жизни не производитъ сильнаго впечатлнія потому, что она написана вяло и не ярко, какъ мы уже сказали. Такихъ драмъ не мало въ старомъ, полузабытомъ репертуар, для. нихъ прошло время и не вернуть его ни Слободою Неволей, ни Разрушенною невстой…