Домашние несогласия, Неизвестные Авторы, Год: 1786

18 век
Время на прочтение: 62 минут(ы)
Скачать в PDF

РОССЙСКЙ ЕАТРЪ
или
Полное собраніе
всхъ
Россійскихъ еатральныхъ
сочиненій.

Часть XI.

ВЪ САНКТПЕТЕРБУРГ,
при Императорской Академіи Наукъ,
1786 года.

ДОМАШНЯ НЕСОГЛАСЯ

КОМЕДЯ
въ
ПЯТИ ДЙСТВЯХЪ.

ДЙСТВУЮЩЯ ЛИЦА.

ГОСПОДИНЪ ОСМИНИНЪ.
ГОСПОЖА ОСМИНИНА, вдова, невстка Г. Осминина.
ДАРЬЯ двица, РОМАНЪ, обое дти Гжи. Осмининой.
ПАНТЕЛЕЙ сосдъ и другъ Гна. Осминина и невстки его.
БАЛАНЦОВЪ, отставный регистраторъ.
ФЛОРОВЪ, жених Дарьинъ.
ПОТАПЪ, слуга Гна. Осминина.
МАВРА, служанка Гжи. Осмининой.
АЛАЛЕЙ, слуга Флорова.
ПОВАРЕНОКЪ.
Еще слуга Гжи. Осмининой.

Дйствіе на Москв.

ДЙСТВЕ I.

ЯВЛЕНЕ I.

еатръ представляетъ покой, которомъ трои двери и канапе. Потапъ стоитъ возд стола и третъ табакъ. По Мавра входитъ съ своею работою.

ПОТАПЪ.

Чего въ свт не выдумали господа, чтобъ людей мучить? на примр: три табакъ до устали. Для чего? для того, чтобъ господину твоему ловче было вонючею пылью наполнить носъ. А я ради, того принужденъ потть. Право рукъ не слышу. [Онъ третъ табакъ]

МАВРА.

Потапъ, барыня тебя велла кликнута.

ПОТАПЪ.

Пусть ее кличетъ! ты видишь, мн недосугъ.

МАВРА.

Переспишь, я посмотри, чего она хочетъ.

ПОТАПЪ.

Господинъ мой требуетъ табаку въ свою табакерку.

МАВРА.

И барын коей такъ долго ждать? Куды какъ ето отъ тебя вжливо!

ПОТАПЪ.

Мавра, ты знаешь, что и къ теб добръ: но если ты ко мн потеряешь почтеніе, то знай, что я тебя любить не буду.

МАВРА.

Барыня давно мн сказывала про тебя: посмотри сама, если етотъ шалунъ тебя любить будетъ. [Она чулки, вяжетъ]

ПОТАПЪ.

Она меня называла шалуномъ?

МАВРА.

Она давно на тебя сердита, и еслибъ ее слушала, давно бы уже тебя куда сослали.

ПОТАПЪ.

А ты бы рада была, чтобъ меня ужъ не было? Любовь твоя ко мн предорогая! спасибо! Да при томъ и я весьма радъ, что не твоя барыня большая въ дом. Господина Осминина одного я слушаюсь, онъ баринъ въ дом.

МАВРА.

Вотъ это хорошо! разв госпожа Осминина не невстка его? разв она не за братомъ его была? разв Романъ Никитичъ и Дарья Никитична не ея дти? это бы изрядно было, если бы со всмъ съ тмъ она въ дом воли не имла!

ПОТАПЪ.

Ну, ну, до меня ей дла нтъ. Я долженъ табакъ тереть. [Онъ треть табакъ]

МАВРА.

Я господину Осминину скажу, онъ тебя заставитъ быть услужне. [Она вяжетъ]

ПОТАПЪ.

Не заставитъ. [Онъ третъ табакъ]

МАВРА.

Небось, заставитъ. [Она вяжетъ]

ПОТАПЪ.

Нтъ, голубушка, этого то не будетъ.

МАВРА.

Не будетъ? это въ моей вол. Моя госпожа меня боле слушается, нежели дверя своего.

ПОТАПЪ.

А меня господинъ мой боле любитъ, нежели всю свою родню.

МАВРА.

Вить я уговорила свою барыню дочь отдать за Флорова. Она отнюдь слушать о томъ не хотла, а намрена была ее выдать за Рикардова, и уже почти до сговора доходило: но любя меня, она мысли перемнила.

ПОТАПЪ.

Да! лишь бы мой барин не захотлъ, но бы все сдлалось по его голов.

МАВРА.

Моя барыня не шутитъ, когда она выговори т: я хочу, тогда вс перед нею замолчатъ.

ПОТАПЪ.

Это правда, что она великая упрямица.

МАВРА.

А твой старый хрычь гадокъ, и дурне его никого въ свт не знаю.

ПОТАПЪ.

Таковъ же, какъ твоя барыня, которая съ чертог въ пар босикомъ плясать можетъ.

МАВРА.

А твоему господину громовая стрла вмсто дудки служить можетъ, и тогда онъ грозне молніи маленькимъ рабятамъ покажется.

ПОТАПЪ.

Ахъ хорошо! какъ ето хитро сложено! какая ты двица премудрая!

МАВРА.

Умне тебя по крайней мр и знающее.

ПОТАПЪ.

Какъ не такъ? миленькая! Мы вс имемъ свои пороки. Незамай я не знающъ, а ты болтунья.

МАВРА.

Это бы ничего не значило, что ты мало знаешь, еслибъ только и было. [Она вяжетъ съ сердцемъ].

ПОТАПЪ.

Что же еще ты про меня вдаешь?

МАВРА.

Маленькая бездлушечка ничего незначащая. Ты глупе ишака.

ПОТАПЪ.

Всякій въ свт иметъ свою участь. Если я глупе ишака, то ты….

МАВРА.

Слушай, не зацепи ты чести моей, или…

ПОТАПЪ.

Честь твоя? Честныя двушки не бранятся съ нашими братьями, какъ ты.

МАВРА.

Добро! я барын скажу.

ПОТАПЪ.

А я своему господину жаловаться пойду.

МАВРА.

И тебя сошлютъ въ деревню.

ПОТАПЪ.

Статься можетъ, что на тебя скоре эта участь упадетъ.

МАВРА.

Хорошо ли теб этакъ стоять, руки сложа? Табаку не третъ, и къ барын, которая его кликнуть велла, нейдетъ же.

ПОТАПЪ.

Мшайся въ свои дла: я знаю, что я длаю. [Онъ третъ табакъ].

МАВРА.

Какъ нын слуги плохо служатъ своихъ хозяевамъ! [Она вяжетъ]

ПОТАПЪ.

Какъ нын двки много говорятъ! не инако какъ будто бы за язык были повшены! [Онъ третъ табакъ].

МАВРА.

Они ни къ чему другому не служатъ, когда ихъ много, какъ объдать господ своихъ. [Она вяжетъ].

ПОТАПЪ.

Лучшій ихъ промыселъ, глазть на право, на лво, и по всмъ. [Онъ третъ табакъ]

МАВРА.

Если гд позабіячить, то это ихъ дло. [Она вяжетъ]

ПОТАПЪ.

Сводить концы, и переносить всти, вс они умютъ, т боле, т мене. [Онъ третъ табакъ]

МАВРА.

Обо мн, что ли ты это говоришь, сударь?

ПОТАПЪ.

На меня, что ли вы цлите, сударыня?

МАВРА.

Заплатишь ты мн это! или же я отъ сердца буду тоне этой нитки. [Она вяжетъ]

ПОТАПЪ.

Сама почувствуешь, каково со мною ссориться! или же я исчезну, какъ ета палка на терк. [Онъ третъ табакъ]

МАВРА.

Грубый какій дурак! [Она вяжетъ]

ПОТАПЪ.

Глупая тварь! [Онъ третъ табакъ]

МАВРА.

Я глупая тварь? добро! увидишь, какъ я глупа! я не знаю, что меня удерживаетъ, что я тебя въ рожу не съзжу, да ногти коротки, дай имъ выросши, а между тмъ я теб баню изготовлю. Я глупая тварь, я? узнаешь какова я. [Она уходитъ]

ЯВЛЕНЕ 2.

ПОТАПЪ, по томъ Г. ОСМИНИНЪ.

ПОТАПЪ.

Какій это проклятый языкъ! она его употребляетъ такъ, какъ колокола набатъ бьютъ. Ничто мн! на что я ее полюбилъ? она теперь ужъ такова дерзка, что же въ перед будетъ?

Г. ОСМИНИНЪ.

Будетъ ли когда конецъ? долго ли мн еще ждать табаку?

ПОТАПЪ.

А, сударь…. еслибъ вы знали.. Сколько я ни стараюсь вамъ угодить, но я долженъ терпть великія гоненія.

Г. ОСМИНИНЪ.

Что тамъ еще?

ПОТАПЪ.

Видите вы: я стою тутъ и тру табакъ, пришла Мавра отсюдова, и сдлала мн всевозможныя обиды. [Сіе онъ сердцемъ говоритъ.]

Г. ОСМИНИНЪ.

Я уже давно запретилъ, чтобъ люди Невстки моей не ходили въ мои покои.

ПОТАПЪ.

Разсудите сами, сударь: ну, какъ мн покинуть работу, которую вы мн приказали длать, для того, чтобъ исполнить приказанія госпожи Осмининой,

Г. ОСМИНИНЪ.

Ты мн служишь, а не ей. До моихъ людей невстк дла нтъ.

ПОТАПЪ.

Тоже и я говорилъ, а то еще дрова рубить заставятъ, а у меня своя работа есть. [Онъ третъ табакъ].

Г. ОСМИНИНЪ.

Раскажи, какъ еще было.

ПОТАПЪ.

Изволь, сударь, я вамъ все скажу. Я стоялъ тутъ, и длалъ свое дло по вашему приказанію. Вошла Мавра и говорить мн, что госпож Осмининой нужда, куда то меня послать. Я ей отвтствовалъ: погоди маленько. Она сказала: нтъ, ни минуты не мшкай. Я ей на то: дай мн окончить тереть табак. Она опять, нтъ, поди тотъ часъ. Я на то: я буду, какъ досугъ будетъ. Она повторила: нтъ, теперь поди. Однимъ словомъ, она прибавила, что вс люди въ дом долг имютъ быть послушны боярын ея, и когда она что прикажетъ, то они должны, все прочее покинувъ, бросаться къ услугамъ ея.

Г. ОСМИНИНЪ.

Все прочее покинувъ, бросаться ко услугамъ ея? [Съ досадою] Три табакъ.

ПОТАПЪ.

Изволь, сударь. [Онъ третъ табакъ] Я думаю, что еслибъ ее не было, то бы я свадьбы не было. [Съ насмшкою]

Г. ОСМИНИНЪ.

Какая свадьба?

ПОТАПЪ.

Такъ, сударь, я смюсь нкоторымъ рчамъ, кои Мавра выговорила.

Г. ОСМИНИНЪ.

А что она сказала?

ПОТАПЪ.

На женскія болтни что смотрть? и спрашивать труда не стоитъ, сударь. [Онъ третъ табакъ]

Г. ОСМИНИНЪ.

Я знать хочу, что она говорила, скажи.

ПОТАПЪ.

Я вамъ скажу, сударь. Она меня старалась уврить, что госпожа очень ее любитъ, и ее во всемъ слушается, и по томъ она прибавила, что свадьба вашей племянницы съ господиномъ Флоровымъ не сдлалась бы, еслибъ не она на то уговорила госпожу Осминину. Я на то ей отвтствовалъ, что безъ воли вашей сіе бы сдлаться не могло, ибо, прибавилъ я, кой баринъ въ семъ дом главный господинъ. Да, сказала она, повелваетъ моя госпожа всемъ, у ней дти есть, все будетъ за ними: а дядя ихъ, твой господинъ, здсь только какъ мимоходомъ. Онъ старъ. Охъ! я всего выговорить не могу, что проклятая говорила! [Онъ третъ табакъ]

Г. ОСМИНИНЪ.

Не оставаться доле этой двк здсь, я ее сошлю въ деревню.

ПОТАПЪ.

По томъ она мн столько ругательныхъ именъ надавала.

Г. ОСМИНИНЪ.

Племенникъ мой идетъ. Поди вонъ.

ПОТАПЪ.

Довольно ли тутъ табаку будетъ, сударь?

Г. ОСМИНИНЪ.

Довольно.

ПОТАПЪ.

Не смочить ли его?

Г. ОСМИНИНЪ.

Смочи.

ПОТАПЪ.

Не оставьте меня, сударь, не выдавайте меня.

Г. ОСМИНИНЪ.

Не бось, поди себ.

ПОТАПЪ [особливо]

Не много же онъ мн въ утшеніе сказалъ! авосьлибо онъ сдлаешь боле, нежели сказалъ, онъ въ добромъ кажется расположеніи.

ЯВЛЕНЕ 3.

Г. ОСМИНИНЪ, РОМАНЪ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Невстка моя съ лишкомъ далеко забирается. Ей должно быть поугомонне, если намъ остаться друзьями.

РОМАНЪ.

Дядюшка, сударь, я имю честь вамъ кланяться.

Г. ОСМИНИНЪ.

Здорово, здорово племенничекъ!

РОМАНЪ.

Я пришелъ именемъ матушки васъ просить

Г. ОСМИНИНЪ.

Чемъ я могу ей служить?

РОМАНЪ.

Она желаетъ, чтобъ вы Потапа послали.

Г. ОСМИНИНЪ.

Что онъ ей сдлалъ?

РОМАНЪ.

Онъ всякое къ ней почтеніе потерялъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Какимъ образомъ?

РОМАНЪ.

Матушка приказала его кликнуть, а онъ не пришелъ, не послушался.

Г. ОСМИНИНЪ.

Онъ на меня работалъ.

РОМАНЪ.

Онъ теръ табакъ, работа не какая важная!

Г. ОСМИНИНЪ.

Важная, или не важная, онъ длалъ то, что я ему приказалъ.

РОМАНЪ.

Да, да, дядюшка! вы всегда скоре вступаетесь за людей, нежели за родню.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я люблю справедливость, и мн все равно, слуга ли, господинъ ли, лишь бы прав былъ: такъ я на его сторон.

РОМАНЪ.

Всякъ, дядюшка, думаетъ быть правъ, но мало людей, кои знаютъ справедливость въ свт.

Г. ОСМИНИНЪ.

Ты то боле другихъ знаешь: ты то все и знаешь. Весь умъ сълъ.

РОМАНЪ.

Я по крайней мр знаю, что къ матушк должно имть почтеніе людямъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Да кто об етомъ споритъ? и кто къ ней почтенія не велитъ имть.

РОМАНЪ.

Людямъ слушаться надобно.

Г. ОСМИНИНЪ.

Да, люди ея должны быть ей послушны.

РОМАНЪ.

Вить, дядюшка, люди общій хлб дятъ: и для того…………..

Г. ОСМИНИНЪ.

Я большій въ дом.

РОМАНЪ.

Да вишь не все ваше въ дом.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я домомъ правлю.

РОМАНЪ.

Дядюшка, сударь, то такъ: но моя, матери моей, и сестрина часть тутъ же по сю пору….

Г. ОСМИНИНЪ.

Ты болтаешь, болтаешь, и до тхъ пор доболтается, что не будешь знать, что говоришь. Ты ничего не смыслишь.

РОМАНЪ.

Ето статься можетъ: однако я бы хотлъ знать, что кое, и что не кое.

Г. ОСМИНИНЪ.

Щенокъ какій!

РОМАНЪ.

Дядюшка, кажется я изъ рабячихъ лтъ вышелъ,

Г. ОСМИНИНЪ.

Ты дерзокъ очень.

РОМАНЪ.

Какъ бы то ни было, но мое желанье есть длиться, [особливо] Я по наставленіяхъ господина отставнаго регистратора Баланцова поступаю. Онъ мн натвердилъ, чтобъ раздлиться, или же начинать тяжбу, и что тогда мн дадутъ еще боле. Дядя принужденъ будетъ сдлать мн удовлетвореніе, и заплатить убытки, а можетъ быть и безчестье. Регистраторъ знающій человкъ, онъ меня совтами своими не оставить. [Онъ уходитъ].

ЯВЛЕНЕ 4.

Г. ОСМИНИНЪ, по томъ ПОТАПЪ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Племенничекъ мой какъ грубъ! Добро! хаяться ему, если он] ко мн почтенья и уваженья не будетъ имть.

ПОТАПЪ.

Милостивый государь, господинъ Пантелей пришелъ вамъ поклон отдать.

Г. ОСМИНИНЪ.

Не замай придетъ. Что теб сдлалось? ты какъ будто бы отъ чего ороблъ.

ПОТАПЪ.

Я, сударь, боюсь вашего племенника.

Г. ОСМИНИНЪ.

А что онъ теб сказалъ?

ПОТАПЪ.

Онъ на меня смотрлъ львинынъ взглядомъ, и сказалъ мн: добро же ты, колодецъ! если дядюшка тебя не сошлетъ въ деревню, то я теб руки и ноги переломаю.

Г. ОСМИНИНЪ.

Тмъ и хуже для него будетъ, если онъ то сдлаетъ.

ПОТАПЪ.

Да: для меня все это хуже будетъ, нежели для него. Милостивый государь, лучше, нежели до того допустить, я бы желалъ, я сказать долженъ чтобъ вы меня за волю отпустили.

Г. ОСМИНИНЪ.

Скажи господину Пантелею, чтобъ вошелъ.

ПОТАПЪ.

Тотъ часъ, сударь. Ну, какъ онъ мн и впрямь руки и ноги переломаетъ?

Г. ОСМИНИНЪ.

Перестань.

ПОТАПЪ [особливо]

Однако какъ бы то ни было, я за свои руки и ноги, чтобъ цлы были, постою. [Уходитъ].

ЯВЛЕНЕ 5.

Г. ОСМИНИНЪ, ПАНТЕЛЕЙ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Моимъ людяхъ руки и ноги переломать! Нтъ. Я самъ людямъ ихъ шею сверну.

Пантелей.

Слуга нижайшій, господинъ Осмиминъ.

Г. ОСМИНИНЪ [съ сердцемъ]

Слуга вашъ, господинъ Пантелей.

ПАНТЕЛЕЙ.

Никакъ вы гнвны?

Г. ОСМИНИНЪ.

По крайней мр я причину имю.

ПАНТЕЛЕЙ.

Однакожъ, я надюсь, не на меня?

Г. ОСМИНИНЪ.

Нтъ. Вы изстари мн надежный друг.

ПАНТЕЛЕЙ.

Какъ я шелъ сюда, Романъ Никитичъ. Мн млькомъ сказывалъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Онъ дуракъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Что длать? Вы однако въ свт кром сего племенника не имете.

Г. ОСМИНИНЪ.

Лучше бы было, еслибъ и того не имлъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Тогдабъ вы принуждены были жениться, чтобъ родъ вашъ не прескся.

Г. ОСМИНИНЪ.

А что мн нужды, какъ я умру, кто живъ, кто умеръ? Я ужъ знаю, кому свое мнніе оставить.

ПАНТЕЛЕЙ.

Вы всегда грозите, свое имніе отдать чужимъ. Я уже этого боле не могу слышать.

Г. ОСМИНИНЪ.

Разв я не воленъ съ своимъ мнніемъ длать, что за благо разсужу?

ПАНТЕЛЕЙ.

То такъ, вы съ своимъ имніемъ можете длать, что за благо разсудите, но разумные и разсудительные люди въ справедливости и законахъ своему хотнію находятъ границы. Для чего вамъ отнять, племенника, и отдать чужимъ? Положимъ, что вы опасаетесь неблагодарности вашего племенника, но кто вамъ порукою, что чужіе почтительне къ вамъ будутъ, нежели родные.

Г. ОСМИНИНЪ.

Знаете ли вы, что невстка мн приказала сказать чрезъ сына своего? чтобъ я Потапа, коего слугу, сослалъ въ деревню.

ПАНТЕЛЕЙ.

Она можетъ быть не на отрз сего требовала, но только дала знать, что она сего желала бы.

Г. ОСМИНИНЪ.

Что ей нужды до моихъ людей?

ПАНТЕЛЕЙ.

Ну, однако же невстка боле стоитъ уваженія, нежели простый слуга.

Г. ОСМИНИНЪ.

И вы хотите, чтобъ я сослалъ человка, который мн хорошо служитъ, чтобъ потшить тмъ бшеную бабу?

ПАНТЕЛЕЙ.

Я не говорю, чтобъ вы его сослали вовся: вы его наказать можете. Мира и тишины въ дом имть не можно, не бывши, снисходительнымъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Невстка моя безразсудная женщина.

ПАНТЕЛЕЙ.

Нещастливъ тотъ, кто таковъ рожденъ! Добронравные люди не упорны, но терпливы въ разсужденіи слабости другихъ. Но кто прощать не уметъ ближнему пороковъ, человчеству свойственныхъ, тотъ самъ порочне тхъ, коихъ онъ осуждаетъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Племенникъ мой хочетъ Потапу переломать руки и ноги.

ПАНТЕЛЕЙ.

Это съ горяча такъ молвлено только.

Г. ОСМИНИНЪ.

Вить я въ дом большій, и они меня почитать должны.

ПАНТЕЛЕЙ.

Это правда, и справедливо.

Г. ОСМИНИНЪ.

Если онъ на меня смотрть не будетъ, право мн до него нужды мало.

ПАНТЕЛЕЙ.

Ну, сударь, оставимъ это: перестанемъ о семъ говорить. Всякая въ роду распря разстроитъ оный, и о кром врагамъ, никому въ томъ радости нтъ,

Г. ОСМИНИНЪ.

Если они со иною дружны останутся, то о томъ хаяться не будутъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Не будетъ ли вамъ противно, естьли и о томъ съ ними говорить буду.

Г. ОСМИНИНЪ.

Вы разсудительный человкъ, вы сами понимаете состояніе дла.

ПАНТЕЛЕЙ.

Положитеся на меня: я пойду къ госпож Осмининой, и ей говорить буду.

Г. ОСМИНИНЪ.

Скажите ей, чтобъ она сама со мною говорила, когда ей нужда до меня есть, и чтобъ она въ передъ ко мн упрямаго молокососа, сына своего, не присылала.

ПАНТЕЛЕЙ.

А что касается до слуги… Говорить ли ей о томъ?

Г. ОСМИНИНЪ.

Нтъ, во вся нтъ, Потапъ слуга мой.

ПАНТЕЛЕЙ.

На одни сутки не льзя ли его въ конюшню сослать?

Г. ОСМИНИНЪ.

Ни на одинъ часъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Господинъ Осмининъ, иногда должно имть снисхожденіе. Я помню, что прошлаго года вы другаго слугу, въ угодно ста Диск вашей наперсниц, опредлили на полгода лошадей чистить.

Г. ОСМИНИНЪ.

Да, это правда, онъ къ ней не былъ почтителенъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Ну, а къ невстк вашей разв не должно же имть почтенія?

Г. ОСМИНИНЪ.

Поговорите съ невсткою, я ей нкоторое угожденіе сдлаю можетъ быть.

ПАНТЕЛЕЙ.

За эту мысль спасибо вамъ. Я давно знаю, что вы разумный человкъ, и я увренъ, что вы справедливости дадите всегда мсто. Иногда уступить надобно, это качество добраго сердца. Гнвъ и распри проводятъ человка, но совт врнаго друга умаляетъ недоразумнія. Нещастье людское часто происходитъ отъ упрямства въ самыхъ малостяхъ: и таковыя уничтоженія достойныя причины заводятъ ссоры между ближними родственниками непримиримыя. Не надобно вдаваться въ досады, надобно сердишься, Надобно съ начала безпристрастно угнтать свой гнв, и думать, что согласіе, мир и тишина суть благополучнйшее состояніе всякаго рода. [Онъ уходитъ]

Г. ОСМИНИНЪ.

Я не знаю, кто бы боле меня любилъ мир и тишину. Но когда меня раздразвитъ, то я уже не уступаю никому, небось. [Онъ уходитъ].

ДЙСТВЕ II.

ЯВЛЕНЕ I.

МАВРА, по томъ ГЖА. ОСМИНИНА

МАВРА.

Заплатитъ же Потапъ ету шутку! Безпутный какій, меня называть тварью, и то еще глупою? Нада его изъ дома выжить. Моя госпожа уже сказала, что ему здсь не быть, такъ не бывать, не бывать ему здсь.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Нтъ, мною такъ не играютъ.

МАВРА.

Что такое, сударыня, и кому осмлишься?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Дверь мой боле жалуетъ слугу, нежели родную свою невстку,

МАВРА.

Разв господинъ Осмининъ Потапа сослать не намренъ?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Нтъ, онъ съ нимъ разстаться не можетъ.

МАВРА.

О еслибъ я была на вашемъ мст, дакъ бы а ему не уступала, ей, ей, если вы въ семъ случа уменьшите ваше требованіе, вамъ безчестно будетъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Разсуди сама, етакую бездлицу онъ мн отказываетъ: слуги для меня не хочетъ изъ дома выгнать.

МАВРА.

И то еще такого, который потерялъ къ вамъ почтенье и послушаніе.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Съ лишечкомъ нахально.

МАВРА.

Онъ осмлился сказать, сударыня, что вы упрямы и прихотливы.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Дерзкій малый.

МАВРА.

Что вы съ чертомъ босикомъ пляшете.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Ахъ, проклятый затйникъ какій! ето онъ заподлинно говорилъ?

МАВРА.

Право, говорилъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

И мн етакого бездльника терпть въ дом?

МАВРА.

Онъ час отъ часа отважне становится. На конецъ онъ какъ въ глаза смяться будетъ. Божусь вамъ, ябъ уступила платье, которое вы мн обыкновенно къ празднику жалуете, еслибъ тмъ его изъ дома можно было выжить.

ГЖА ОСМИНИНА.

Конечно онъ и теб сгрубилъ?

МАВРА.

Гд намъ, сударыня, о своей обид помнить тутъ, гд ваша барская честь тронута? Еслибъ только онъ до меня коснулся, ябъ лучше стерпла, нежели въ дом всчинать какое безпокойство. Но ваша честь, сударыня, мн на сердц лежитъ. Какъ мн, стерпть, что бы при мн кто отзывался про васъ, пренебрегательно и безъ почтенія? Онъ васъ сударыня, по чьей милости мы хлбъ димъ, васъ онъ называетъ упрямою и прихотливою, и на смх клеплетъ, будто вы съ чертомъ въ пар босикомъ пляшете: это то мн сокрушаетъ внутреннюю глубь сердца моего.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Ну у Маврушка, не печалься. Посмотри, кто тамъ, я кого то слышу.

МАВРА [особливо]

Небось, не печалюсь для тебя, барыня, а что онъ меня называлъ глупою тварью, того въ вкъ ему не позабуду. [Уходятъ].

ЯВЛЕНЕ 2.

ГЖА. ОСМИНИНА, МАВРА. ПАНТЕЛЕЙ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Какая это добрая двка! она то прямо мн врна и усердна.

МАВРА.

Господинъ Пантелей, сударыня, пришелъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Слуга покорный, милостивая государыня.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Добро пожаловать, господинъ Пантелей.

ПАНТЕЛЕЙ.

Прошу не прогнваться, если неравно я не во время пришелъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Напротиву того я ряда, что вы пришли.

МАВРА.

Я чаю, господинъ Пантелей, вы слышали, что сдлалось.

ПАНТЕЛЕЙ.

А что такое, сердце

МАВРА.

Потапъ изо всхъ границъ почтенья къ барын вышелъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

А дверекъ мой, господинъ Осмининъ, его сбить не хочетъ. Какъ вамъ кажется? Ето поведеніе не очень дружеское.

МАВРА.

Я о его поведеніи вздумать не могу, чтобъ у меня волосы дыбомъ не поднялись.

ПАНТЕЛЕЙ.

Потише, двушка, потише, умрь свой голосокъ [къ госпож Осмининой] Что же, сударыня, Потапъ такое то сдлалъ, или говорилъ?

МАВРА.

Онъ ей насказалъ премножество грубостей, одну хуже другой.

ПАНТЕЛЕЙ.

Не съ тобою, свтъ, я говорю. [Къ госпож Осмининой] Что онъ вамъ сказалъ?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Мн онъ ничего не говорилъ. Еслибъ онъ осмлился при мн говорить, то бы уже я умли съ нимъ раздлаться.

ПАНТЕЛЕЙ.

И такъ ето пересказанное…..

МАВРА.

И такъ, и такъ… Онъ со мной говорилъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

И ты то изволила барын пересказать.

МАВРА.

И вдомо: что же? разв мн было смолчать, я спокойно выслушать брани и ругательства, я барын не пересказать, кто ее бранитъ или не бранитъ, ротъ у меня зашитъ, что ли?

ПАНТЕЛЕЙ.

Ехъ, хороша двица! разумная, усердная двушка! за вами за слугами инако вишь не водится. Вы вс своихъ господ судите и пересуживаете, въ томъ обыкновенно лучшіе ваши разговоры: будто ето на свт не извстно. А у тебя у двушки знатно иного дла нту, какъ только что переносить всти, перебалтывать безразсудно болтанья другихъ, и сплетни сплетать? А сама что говорила, не бось, того, чаю, тутже въ пересказы, не вмстила?

МАВРА.

Вотъ еще какія новыя выдумки! вишь, сударь, мн ето очень обидно.

ПАНТЕЛЕЙ [къ госпожъ Осмининой]

На прогнвайтеся, сударыня, я человкъ старый и чистосердечный, я говорю по примрамъ и по долголтному моему испытанію, я не люблю непорядковъ, а наипаче тхъ, кои происходятъ отъ сплетенъ: и если вы моимъ словамъ дадите вру, все сіе скоро поправишь можно.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Говорили ли вы съ дверемъ моимъ?

ПАНТЕЛЕЙ.

Мы съ нимъ говорили долго, все уймется.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Потапа со двора собьетъ ли онъ?

ПАНТЕЛЕЙ.

Если онъ его не собьетъ…..

МАВРА.

Если онъ его не собьетъ, то какже уймется?

ПАНТЕЛЕЙ.

Перестань, двушка молоденькая, что теб нужды? [къ госпожъ Осмининой] Господинъ Осмининъ васъ почитаетъ, и онъ сожалетъ, что васъ разгнвалъ. Съ начала, правду сказать, ему нсколько чувствительно показалось, что вы прислали къ нему сына вашего съ требованіемъ, чтобъ онъ слугу сослалъ, и я думаю, что ему по тому только и досадно было, что сынъ вашъ ему сіе говорилъ съ жаромъ. Онъ Потапа любитъ, онъ давно ему служитъ, и ему тяжело съ нимъ разстаться.

ГЖА. ОСМИНИНА.

И онъ его не намренъ сослать?

ПАНТЕЛЕЙ.

Нада посмотрть….

МАВРА

Если онъ его ни сошлетъ, то ничего не можетъ быть путнаго.

ПАНТЕЛЕЙ.

Ты и у меня кровь приводишь въ движеніе.

ГЖА. ОСМИНИНА [къ Мавр]

Молчи, дай ему выговорить.

ПАНТЕЛЕЙ.

Господинъ Осмининъ пришлетъ Потапа у васъ просить прощенья.

МАВРА.

Ахъ! только!

ПАНТЕЛЕЙ.

Ливрею съ него снимутъ.

МАВРА.

И! кто бы вздумалъ….

ПАНТЕЛЕЙ.

Вы его простите, если да благо разсудите.

МАВРА.

На смхъ, что ли ето!

ПАНТЕЛЕЙ [особливо].

Терпнья не достаетъ. [Оборотясь] И если вы прикажете, то его на нсколько дней оставить въ балахон на конюшн.

МАВРА.

Расхохочусь.

ПАНТЕЛЕЙ.

И господинъ Осмининъ не прежде его опять возметъ, какъ когда вы за него просить будете.

МАВРА.

Вотъ теб, бабушка, Юрьевъ день!

ПАНТЕЛЕЙ,

Что ты хочешь съ своею бабушкою Юрьевною, что теб нужды? [къ госпож Осмининой] Простите мн, сударыня, но только я удивляюсь, какъ вы двк столько воли даете.

ГЖА. ОСМИНИНА [къ Мавр]

Поди вонъ.

МАВРА.

Я пойду, да только сударыня…..

ГЖА. ОСМИНИНА.

Поди, я говорю.

МАВРА.

Честь ваша требуетъ….

ГЖА. ОСМИНИНА.

Долго ли этого еще будетъ? Знаешь ли ты меня?

МАВРА.

Иду, сударыня, иду. [особливо] Старый чертъ, ты мн это заплатишь! [Уходитъ]

ЯВЛЕНЕ 3.

ПАНТЕЛЕЙ, ГЖА. ОСМИНИНА.

ПАНТЕЛЕЙ.

Пора была ей уйти. Моей уже мочи не было. Ну, сударыня, какъ вы думаете? Намрены ли вы согласиться на предложенія вамъ сдланныя господиномъ Осмининымъ?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я на васъ полагаюсь. Вы говорите, что съ Потапа ливрею скинутъ, что онъ у меня прощенья просить будетъ, что его на конюшню отошлютъ. Я еще требую, чтобъ дверь мой его до тхъ поръ не бралъ опять, пока я объ немъ просить не буду. И если это сдлается, то я объ немъ просить не оставлю. Видя дверя моего ко мн снисхожденіе, я сама такова же буду.

ПАНТЕЛЕЙ.

Хорошо. Я радъ, что дло тахъ плавно и скоро съ рукъ сошло.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Только надобно, чтобъ малый у меня прощенія просилъ при всхъ прочихъ людяхъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Изрядно, изрядно, ето справедливо. Слуга вашъ покорный.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Прощай, господинъ Пантелей.

ПАНТЕЛЕЙ [особливо]

Какъ я одиножды за сіе дло взялся, то долженъ я и окончить, но въ передъ остерегусь, чтобъ не впутываться въ подобныя плевелы и сплетни.

ЯВЛЕНЕ 4.

ГЖА. ОСМИНИНА, МАВРА.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Пантелей честный человкъ, онъ всегда стараніе прилагаетъ ко прекращенію ссор и къ возстановленію спокойствія, ему въ угодность я сдлаю то, на что безъ него я бы ни изъ чего не согласилась.

МАВРА [особливо]

Ужъ мнъ етотъ старый хрычъ такъ надолъ, что я его терпть не ногу.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Ну что тамъ еще?

МАВРА.

Ничего, сударыня.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Потапъ показанъ будетъ, и онъ у меня прощенія просить будетъ.

МАВРА.

Мн что нужды? но если онъ здсь останется, то мн уже худое житье будетъ, и господинъ Осмининъ куда нибудь меня сошлетъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Да для чего?

МАВРА.

Для того что я не вытерпла его рчей вамъ поносительныхъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Это мое дло.

МАВРА.

Въ чемъ же Потапово наказаніе состоять будетъ? Не уже ль…

ГЖА. ОСМИНИНА.

Перестань.

МАВРА.

Вотъ еще какого урода чертъ сюда принесъ.

ЯВЛЕНЕ 5.

РОМАНЪ, БАЛАНЦОВЪ, ГЖА. ОСМИНИНА, МАВРА.

РОМАНЪ.

Матушка, я къ вамъ привелъ господина отставнаго регистратора Баланцова для совта о раздл нашемъ.

БАЛАНЦОВЪ.

Слуга нижайшій, милостивая государыня.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Это дло еще время терпитъ, я теперь съ дверемъ въ переговорахъ, и я его предложеніями довольна.

РОМАНЪ.

Его предложеніями? А то вы позабыли, какія онъ странныя рчи говорилъ?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Про кого?

РОМАНЪ.

Онъ говорилъ, что онъ въ дом господинъ, и что вы не имете надъ людьми власти никакой.

ГЖА. ОСМИНИНА.

И это онъ такъ сказалъ?

МАВРА.

Вотъ смотрите, какое вамъ почтеніе, и какъ васъ много уважаютъ!

РОМАНЪ.

Еще онъ сказалъ, что вы непреклонно упрямы.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я? Изрядно!

МАВРА.

Не изволишь ли теперь итти его просить, чтобъ Потапа простилъ?

РОМАНЪ.

Меня же онъ называлъ дерзкимъ щенкомъ: а матушка, я вишь вашъ сын, называя меня щенкомъ, вишь онъ и васъ бранилъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Возможно ли снести подобныя обиды? Добро же, Романушка, онъ намъ ето заплатитъ.

РОМАНЪ.

Господинъ регистраторъ уже далъ мн доброй совтъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Говорите, господинъ регистраторъ, что вы намъ совтуете длать?

БАЛАНЦОВЪ.

Понеже всякому извстно, что распря и ссоры когда въ дом вселятся, тогда миръ и тишина въ роду мста имть не могутъ, того ради я предлагаю единственный способъ, раздлиться.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Къ этому приступить надобно будетъ.

РОМАНЪ.

Я бы тотъ часъ принялся за дло.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Длиться хорошо, но этого не довольно. Я бы хотла ему чемъ нибудь поболе досадить за то, что онъ меня бдную сироту столь много обижаетъ. [Она сіи послднія слова говоритъ плачучи]

БАЛАНЦОВЪ.

Милостивая государыня, на все сіе имется изобильно способовъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Скажи, какіе?

РОМАНЪ [трепля Баланцова по плечу говоритъ]

То то человкъ безцнный!

БАЛАНЦОВЪ.

Только объ одномъ прошу, чтобъ вы не говорили никому, что вы у меня берете совтъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Не будешь имть причины объ етомъ тужить.

РОМАНЪ.

Ты съ нами дло имешь, не бойся ничего.

БАЛАНЦОВЪ.

Ну, если такъ, то мое мнніе есть, чтобъ вы на дверя подали челобитную въ обид вашей, сына вашего и дочери вашей, за сію послднюю вы получить должны двойное безчестіе, ибо она двица. По томъ вы подадите другую въ завладніи неправильно имъ, дверемъ вашимъ, имніемъ дтей вашихъ и вашей седмой части. За симъ слдовать имютъ прозьбы, въ которымъ пропишете требованіе, о удовлетвореніи убытковъ, простей и волокит. И за пожилое у него во услуженіе вашихъ людей, за разоренье деревень, за разграбленіе въ дом движимаго на вашу часть принадлежащаго.

РОМАНЪ.

Довольно мы дядюшк просолимъ все сіе.

ГЖА.ОСМИНИНА.

А о моемъ приданомъ ты и позабылъ?

БАЛАНЦОВЪ.

Это само собою разумется. Изо всего сего выдетъ не одно великое и обширное дло.

РОМАНЪ.

Дядюшка почувствуетъ, каково съ нами ссориться!

БАЛАНЦОВЪ.

О! за сіе я отвтствую, что онъ лтъ десятка полтора почувствуетъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Теперь еще отказать осталось Флорову.

РОМАНЪ.

А это, матушка, на что?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Для того что дверю моему хочется, чтобъ дочь была за нимъ.

МАВРА.

Да, сударыня, мн и Потапъ сказалъ, что это дло по вол господина Осминина совершится, и что он, какъ господинъ въ дом, если чего захочетъ, то длаться должно.

РОМАНЪ.

Посмотримъ-ка.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Не допущу я-до этого, не бывать моей дочери за Флоровымъ. [Она уходить]

РОМАНЪ.

Пойдемъ, господинъ регистраторъ, напишемъ кое что изъ того, что мы говорили, на черно? я дождаться не могу того времени, чтобъ получитъ въ свои руки мнніе мое: я теб, признаюсь, у меня потихоньку отъ матушки должекъ понакопился. [Онъ уходитъ съ Баланцовымъ].

ЯВЛЕНЕ 6.

МАВРА по томъ АЛАЛЕЙ.

МАВРА.

Пошелъ Баланцовъ у насъ въ люди. Онъ для своей корысти совтуетъ моей барын начать дла безконечныя. Да мн что до того дла? они ссорься какъ хотятъ, если Потапа не сошлютъ куда: до прочаго мн нужды мало.

АЛАЛЕЙ [въ кулисы]

Гей! есть ли кто дома?

МАВРА.

Это алалей, я по голосу узнала: да, да, это господина Флорова слуга.

АЛАЛЕЙ [въ кулисы]

Разв никого дома нтъ? смть ли войти?

МАВРА.

Поди сюда, я здсь, что ты хочешь?

АЛАЛЕЙ

Нижайшій отдать поклон прекраснйшей между всми верьховыми двушками во всей имперіи.

МАВРА.

Благодарствую, ты вжливе всхъ слуг въ свт.

АЛАЛЕЙ.

Однакож чтобъ не позабыть при томъ приказаній моего господина, я принужденъ у тебя спросить: можетъ ли господин Флоровъ прихать ко своей нареченной невст?

МАВРА.

А я должна теб отвтствовать, что въ нашемъ дом родились такія досады, кои въ сомнительство приводятъ вашу женитьбу.

АЛАЛЕЙ.

Что ты мн говоришь?

МАВРА.

Сему безщастью причиною Потапъ. Онъ заводитъ позорище, которымъ весь городъ забавляться будетъ. Еслибъ господин Осмининъ его сослалъ, то бы все утихло. Твой господинъ о семъ долженъ прилагать стараніе, а безъ того ему на чисто откажутъ.

АЛАЛЕЙ.

Мавра прелестная, что ты говоришь? ты меня приводишь въ удивленіе. Потапъ, Потапъ, который завладлъ твоимъ сердцемъ, про него ты мн такъ круто отзывается?

МАВРА.

Толсто ты смыслишь. Я его терпть не могу, я его ненавижу, я его боле видть не хочу.

АЛАЛЕЙ.

Поди, Маврушка, ты шутишь. Но между прочимъ сказать, знаешь ли ты, что я къ теб чувствую великую склонность, да я Потапа опасаюсь, если правду говорить? Пожалуй скажи, забавляешся что ли надомною?

МАВРА.

Нтъ, врь мн, это такъ. Я не люблю Потапа, я его терпть не могу. Еслибъ ты, но я боле говорить не хочу.

АЛАЛЕЙ.

Еслибъ ето правда была… но вра неймется!

МАВРА.

Слушай, алалей, лгунья, что ли я?

АЛАЛЕЙ.

И то правда. Я не знаю, что мн сказать? Пожалуй понимай, что я молвить хочу.

МАВРА.

Понимаю нсколько: я теб не вовся противна, да и я отъ тебя не бгаю, ты видишь, а чтобъ теб показать, что я правду говорю, я готова доказать теб, что я не лгу.

АЛАЛЕЙ.

Береги поле, и не введи меня въ…..

МАВРА.

Вотъ еще, я что говорю, то не требуетъ толкованья. Глупыя…

АЛАЛЕЙ.

Ну, дай же мн руку, и я буду спокоенъ.

МАВРА.

Я теб руку дамъ, но прежде общай мн……

АЛАЛЕЙ.

Что?

МАВРА.

Если ты хочешь, чтобъ я пошла за тебя, то надобно напередъ, чтобъ ты наказалъ Пошапа, которой меня жестоко обидилъ.

АЛАЛЕЙ.

Если только, то положись на женя: однакожъ въ чемъ эта обида состоять?

МАВРА.

Онъ мн сказалъ слова несносныя.

АЛАЛЕЙ.

Слова! однако для этого я бы не хотлъ…..

МАВРА.

Онъ и про тебя говорилъ нивись что.

АЛАЛЕЙ.

Про меня! добро! я съ нимъ раздлаюсь.

МАВРА.

Какъ онъ съ тобою подерется, то его скоре изъ дома выгонятъ: старайся, чтобъ онъ тебя задралъ.

АЛАЛЕЙ.

Положись на меня, все сдлано будетъ.

МАВРА.

Какимъ же образомъ ты примешся?

АЛАЛЕЙ.

Я его убью.

МАВРА.

Нтъ, этого я не требую, ты его только побей, а то худо…….

АЛАЛЕЙ.

Мн кажется все, что ты его еще любишь.

МАВРА

Нтъ, алалеюшка, я для тебя же говорю.

АЛАЛЕЙ.

Ну, прощай, я ужъ кое что придумаю, чтобъ онъ меня помнилъ.

МАВРА.

Что же такое?

АЛАЛЕЙ.

Я его побью.

МАВРА.

Поди, хозяйка коя идетъ, только попроворне.

АЛАЛЕЙ.

Прощай.

ЯВЛЕНЕ 7.

МАВРА. По томъ ГЖА ОСМИНИНА и дочь ея Дарья.

МАВРА.

Какъ бы то ни было, съ той или съ другой стороны, да Потапъ наказанъ будетъ за то, что онъ пеня назвалъ глупою тварью, болтуньей. Ябъ вышла за алалея для того единственно, чтобъ Потапъ былъ битъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Мавра, оставь насъ [Мавра уходитъ] Даша, поди сюда, мн нужда есть съ тобою говорить.

ДАРЬЯ.

Чего изволишь, матушка?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Сватанью господина Флорова скоро конецъ будетъ.

ДАРЬЯ.

А какъ, матушка!

ГЖА. ОСМИНИНА

Когда онъ началъ свататься, ты не навдывалась, какъ, и для чего, на что теб теперь знать, для чего дло расходится.

ДАРЬЯ.

Тогда, матушка, я равнодушно на сватанье смотрла, но теперь, сударыня…….

ГЖА. ОСМИНИНА.

Но теперь, сударыня, что это за отвтъ? ты его любишь что ли!

ДАРЬЯ.

Не стыдясь, матушка, признаюсь, я его люблю: вы велли мн на него смотрть, какъ на жениха…..

ГЖА. ОСМИНИНА.

У молодыхъ двушекъ обыкновенно все на втр. Скоро очень ты влюбилась: столь же скоро и разлюбишся.

ДАРЬЯ.

Послдняго я еще не испытала.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Испытаешь, мой свтъ, испытаешь.

ДАРЬЯ.

О! матушка, сударыня

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я теб сыщу другаго жениха, не плачь.

ДАРЬЯ.

Часто, матушка, двушекъ выдаютъ противъ воли ихъ: я была столь щастлива, что выборъ вашъ палъ на такого жениха, которымъ мой взор плнился, для него же теперь вы требуете, чтобъ перемнила милаго на немилаго?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Что это за рчи у васъ нын: взор мой плнился, перемнить милаго на немилаго? умныя двушки идутъ за кого отцу и матери угодна насъ выдавали такъ въ наше время, что и жениха до внца въ лицо не увидишь, а тебя фатою закутаютъ такъ хорошо, что на другій день рада, рада, какъ теб кто мн знакомыхъ скажетъ, съ кмъ переночевала: а нын какъ прихотливы двицы стали, что уже и материной вол противятся!

ДАРЬЯ.

Матушка, я вол вашей не противилась, вы мн вить жениха выбрали.

ГЖА. ОСМИНИНА.

А теперь я откажу ему.

ДАРЬЯ.

Я не понимаю, что тому причиною.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Довольно и того, что я причину имю.

ДАРЬЯ.

Отъ чего же оно родилось

ГЖА. ОСМИНИНА.

Ето мое дло.

ДАРЬЯ.

И мн не смть и спросить?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Нтъ сударыня.

ДАРЬЯ [со слезами]

Лучше бы я не родилась! всякая рабочая двка щастливе меня.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Довольно и того для твоего извстія, что Флоровъ теб не женихъ.

ДАРЬЯ.

Для чего же, матушка, вы сами его нарекли?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Глупый твой дядя всему причиною.

ДАРЬЯ [со слезами]

Дядюшка однакожъ всегда до меня милостивъ былъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Какъ бы то ни было, но я теб сказываю, что бы впередъ твоя нога не была у дяди въ комнатахъ, и если пойдешь, то увидишь, что будетъ…….

ДАРЬЯ.

Матушка, ето меня въ гроб вгонитъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Не умрешь, не бось, еще много дней въ переди, ты молода, время не ушло, молодцевъ хорошихъ много въ свт, на примръ господинъ Рикардовъ.

ДАРЬЯ.

Если мн не быть за Флоровымъ, то ни за кого не хочу.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Упрямица какая!

ДАРЬЯ.

Да, катушка, вы мн сами приказали его любить.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я приказала, я приказала, а нын теб запрещаю: и то и другое разв не въ моей вол?

ДАРЬЯ.

Вы не можете отнять……

ГЖА. ОСМИНИНА.

Что?

ДАРЬЯ.

Ничего, матушка.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Говори, я хочу знать, что ты бармочешь.

ДАРЬЯ.

Вы не можете отнять у меня моей къ нему любви, ни его ко мн страсти, онъ вчно изъ памяти моей не исчезнетъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

О! время умалитъ, не бось, память.

ДАРЬЯ.

Вы у меня жизнь отъимаете.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Дурочка, отъ этого еще никто не умеръ.

ДАРЬЯ.

Какая ета для меня жестокая перемна! изъ крайняго щастія я повержена въ нещастье. Что, матушка, вамъ за барышъ въ моемъ мученіи?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я такъ вздумала къ лучшему. Не печалься, у тебя будетъ жених лучше Флорова.

ДАРЬЯ.

Да я имъ довольна….. мн лучшій не надобенъ… я ни на кого, ниже на царя, его не промняю.

ЯВЛЕНЕ 8.

МАВРА. ГЖА. ОСМИНИНА, ДАРЬЯ.

МАВРА [на ухо госпож Осмининой]

Господин Флоровъ прихалъ.

ГЖА. ОСМИНИНА [къ Дарья]

Поди въ свою комнату.

ДАРЬЯ.

Матушка, не можно ли…

ГЖА. ОСМИНИНА.

Поди, я говорю.

ДАРЬЯ.

Можете ли вы меня видть въ такомъ состояніи?..

ГЖА. ОСМИНИНА.

Поди вонъ, я говорю, худо будетъ.

ДАРЬЯ.

Слышу, сударыня, пойду. [особливо] Что за диковинка, что меня выгоняютъ такъ скоро? За дверьми остановлюсь, да послушаю, что то будетъ. [Уходитъ]

ГЖА. ОСМИНИНА [къ Мавр]

Скажи, чтобъ вошелъ.

МАВРА.

Знаете ли вы? Вить Потапъ такъ веселъ и доволенъ, какъ будто бы ни въ чемъ не бывалъ. Онъ вамъ насмхается. [Она уходитъ]

ГЖА. ОСМИНИНА.

Какій плутъ!… Дверь мой увидитъ, одинъ ли онъ въ дом большій, онъ узнаетъ, кто я такова.

ЯВЛЕНЕ 9.

ГЖА. ОСМИНИНА, ФЛОРОВЪ.

ФЛОРОВЪ.

Нижайшій слуга, милостивая государыня.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Милости просимъ.

ФЛОРОВЪ.

Невсты моей здсь нтъ?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Она ушла въ свою горницу.

ФЛОРОВЪ.

Здорова ли она?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я точно вамъ сказать не могу: она не очень весела.

ФЛОРОВЪ.

Что тому причиною?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Знатно у нее какая нибудь да досада есть.

ФЛОРОВЪ.

Чтожъ такое? не можно ли знать?

ГЖА ОСМИНИНА.

Молодыя двушки иногда сами не знаютъ, чего хотятъ, а иногда свои мысли уже поздо открываютъ.

ФЛОРОВЪ.

Мн это не понятно.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я сожалю, сударь, что я вамъ должна сказать чистосердечно то, что я по сю пору скрывала: Дашка чувствуешь отвращеніе отъ замужства.

ФЛОРОВЪ.

Какъ сударыня? она меня увряла не одиножды, что я ей не противенъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Молодыя двушки вить втряны. Теперь она плачетъ для того, что часъ свадьбы приближается.

ФЛОРОВЪ.

Ахъ! Боже мой. Не ужъ то кто ни на есть меня щастливе?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Можетъ статься, не знаю.

ФЛОРОВЪ.

Вы мать, какъ вамъ не знать?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Она не всегда со мною: отъ матерей же обыкновенно скрываютъ подобныя мысли. Она часто изъ окошка смотритъ подъ видомъ тмъ, будто васъ ждетъ.

ФЛОРОВЪ.

Что же намъ теперь длать, сударыня?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Надобно на нкоторое время отложить свадьбу.

ФЛОРОВЪ.

Позвольте мн съ нею объясниться.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Не теперь: дайте ей время на размышленіе.

ФЛОРОВЪ.

Знатно я ей противенъ сталъ?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Статься можетъ.

ФЛОРОВЪ.

О неврная, неблагодарная! она меня оставляешь. Она меня покидаетъ.

ЯВЛЕНЕ 10.

ДАРЬЯ, ГЖА. ОСМИНИНА, ФЛОРОВЪ.

ДАРЬЯ.

Напрасно вы это думаете. [къ Флорову]

ГЖА. ОСМИНИНА.

Поди вонъ.

ДАРЬЯ [къ Флорову]

Не врьте …

ГЖА. ОСМИНИНА.

Молчи.

ФЛОРОВЪ [къ Дарь]

Говорите, сударыня.

ГЖ. ОСМИНИНА.

Дерзкая, ты меня не слушаешся?

ДАРЬЯ [къ Флорову]

Я васъ люблю, вчно любить буду, и безъ тебя жить не хочу. [Она прочь бжитъ бгомъ.]

ГЖА. ОСМИНИНА.

Проклятая какая!

ФЛОРОВЪ.

Что это, сударыня? вы меня обманываете.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Заплатить она мн это: а вы сударь, знайте, что дочери моей не бывать за нами.

ФЛОРОВЪ.

Что тому препятствуетъ?

ГЖА ОСМИНИНА.

Препятствуетъ то, что я ее сговорила за другаго прежде, нежели дверю моему вздумалось, ее общать вамъ.

ФЛОРОВЪ.

Для чего же вы ждали до сегодня, что бы мн сдлать въ томъ откровеніе?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Дверь мой общалъ отъ прежнихъ обязательств меня освободить, да онъ слова своего не сдержалъ: а я Рикардову солгать не хочу.

ФЛОРОВЪ.

Великую мн господинъ Осмининъ причинилъ обиду.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Да, онъ всему причиною, вы на него жаловаться имете справедливость: а дочь мою прошу позабыть. [Она уходить]

ФЛОРОВЪ.

Какъ мн снести подобный ударъ? Въ какую бездну меня ввели! съ какимъ уничтоженіемъ со мною обходятся! людямъ я буду служить забавою, я этого снести не могу. О любовь, любовь, до какихъ крайностей ты людей доводишь! гд мн сыскать утшеніе? гд мщеніе? Но любезной у меня ни кто не отниметъ, пока сердце ея мн принадлежитъ.

ДЙСТВЕ III.

ЯВЛЕНЕ 2.

ПОТАПЪ одинъ.

О какъ мн жаль, что я побранился съ Маврою! Мы столько лтъ жили вмст: я всегда ее любилъ, а теперь за бездлицу мы съ нею поссорились. Правду сказать, вить не въ первые же, а тамъ погодя, и помиримся опять, и съ изнова сдлаемся еще лучшими друзьями, статься можетъ, что и теперь также будетъ. Она, чаю, здсь мимо пойдетъ скоро: и если она это сдлаетъ, то я себя принуждать стану, и какъ нибудь доведу до мира, хотя бы то мн стоило мсячнаго содержанія или и боле. Слышу я, что дверь отпирается, и чушь ли не она, точно она.

ЯВЛЕНЕ 2.

МАВРА, ПОТАПЪ.

МАВРА Выходя изъ двери и увидя Потапа, останавливается и говорить:

Етотъ уродъ что тутъ длаетъ? несносно, что я принуждена итти мимо его.

ПОТАПЪ [особливо]

Кажется, какъ будто она притворяется.

МАВРА [особливо]

Когда я его вижу, то кровь вся во мн приходитъ въ движеніе.

ПОТАПЪ [особливо]

Я не знаю, какъ зачать.

МАВРА [особливо]

Я назадъ пойду, да пройду сквозь заднюю.

Поталъ вынимаетъ серебряную табакерку и нюхаетъ табакъ.

МАВРА [особливо]

У вето проявилась, мн кажется, серебряная табакерка: еслиб я съ нимъ не поссорилась, и не сердита бы была, тобъ я могла ее достать.

[Потапъ чихаетъ.]

МАВРА.

Здравствуй.

ПОТАПЪ.

Благодарствую.

МАВРА [особливо]

Пакостный шалунъ! Меня называла глупою тварью?

Потопъ вынимаетъ и новый шелковый платокъ, и длаетъ какъ будто бы хотлъ носъ въ оный высморкать.

МАВРА [особливо]

Не уж то онъ носъ высморкнетъ въ едакій платокъ, который бы и мн годился голову повязать?

Потопъ вздыхаетъ.

МАВРА [особливо]

Онъ взыхаетъ, это добрый знак.

Потамъ съ сердцемъ кидаетъ шелковый платокъ къ Мавр.

МАВРА.

У кого ты это перенялъ?

ПОТАПЪ.

Не нарочно, не прогнвайся.

МАВРА.

Съ честными двушками етакъ не шутятъ, [она на платокъ смотритъ].

ПОТАПЪ.

Я въ намреньи не имлъ шутить съ тобою.

МАВРА.

Для-чего же ты платокъ кинулъ?

ПОТАПЪ.

Нещастья моего ради.

МАВРА.

Кидать етакій платокъ? видно, что ты глупъ.

ПОТАПЪ.

Я его купилъ, чтобъ имъ подарить: но теперь чертъ его возми, я объ немъ боле мыслить не хочу, пусть пропадаетъ.

МАВРА.

Я не знаю, что меня удерживаетъ: я бы на платокъ наплевала.

ПОТАПЪ.

Въ твоей воли состоитъ.

МАВРА [особливо]

Жаль платка, онъ очень хорошъ.

ПОТАПЪ.

Я не смю уже его отдать той, для которой онъ купленъ: пусть его раздерутъ, пусть его растопчутъ, таковскій.

МАВРА.

Знать, сударь, вы очень богаты, что кидаете платокъ, который стоитъ рубли два, если не боле.

ПОТАПЪ.

Нтъ, я дешевл купилъ.

МАВРА.

Да за чемъ ты его кидаешь?

ПОТАПЪ.

Что мн нужды? провались он со всмъ.

МАВРА.

Ты конечно его купилъ для какой ниесть двушки хорошенькой.

ПОТАПЪ.

Я хотлъ его подарить одной доброй двиц, но она на меня сердита, и теперь не приметъ.

МАВРА.

Ты кинулъ его, да ужо чаю подъимешь опять.

ПОТАПЪ.

Тотъ часъ увидишь, какъ его подниму и выкину изъ окошка. [онъ поднять хочетъ платокъ]

МАВРА [съ сердцемъ]

Не трогай его.

ПОТАПЪ.

Что ты на меня кричишь? вишь я не маленькій мальчикъ.

МАВРА.

Деньги проматываешь такъ: вишь ихъ на улиц опять нигд не найдешь.

ПОТАПЪ.

А что мн до того? какъ я одиножды осержусь, то мн все въ грош, я бы все выкинулъ за окошко.

МАВРА.

Все, все?

ПОТАПЪ.

Да, все, что кинуть можно.

МАВРА

Ты съ ума сошелъ.

ПОТАПЪ.

Когда я одиножды разсержусь, то я не инаковъ.

МАВРА.

Ну, не гршно ли подобный платокъ кинуть наземь, и въ пыли вымарать?

ПОТАПЪ.

Комнату вить ты же вымела, и ни пылинки, чаю, не оставила.

МАВРА [указывая на платокъ]

Посмотри самъ, на етой сторон пыль уже на немъ видна.

ПОТАПЪ.

Стереть можно.

МАВРА.

Нтъ, ряд длу, чтобъ вычистилось, [она наклоняется поднятъ платокъ]

ПОТАПЪ.

Пожалуй не трудись. [онъ самъ наклоняется, чтобъ платокъ поднятъ]

МАВРА.

Вить ты его уже кинулъ.

ПОТАПЪ.

Разв я его поднять опять не могу уже? [они оба наклоняются платокъ поднятъ]

МАВРА.

Посмотри, онъ весь запылился. [платокъ у нее въ рукахъ]

ПОТАПЪ.

Тряхни, и пыль сойдетъ.

МАВРА [платокъ складываетъ, такъ какъ новый.]

На, возми.

ПОТАПЪ.

Поди и съ нимъ.

МАВРА.

Что ты не берешь платка?

ПОТАПЪ.

Что ты ко мн привязалась, какъ муха къ тсту? что мн съ нимъ длать?

МАВРА.

Что хочешь: онъ твой.

ПОТАПЪ.

Я его кину на улицу.

МАВРА.

Лучше отдай его той, для которой ты его купилъ.

ПОТАПЪ.

Ну, хорошо: онъ ее и будетъ. [онъ указываетъ на нее]

МАВРА.

Какъ?

ПОТАПЪ.

Возьми его.

МАВРА.

Я?

ПОТАПЪ.

Да.

МАВРА.

Мн ты его даришь, сударь?

ПОТАПЪ.

Да, сударыня.

МАВРА.

И ты для того его наземь кинулъ?

ПОТАПЪ.

Ну, это было такъ.

МАВРА.

А я его не хочу, [она притворяется будто кинутъ. хочетъ, однако за конецъ воетъ]

ПОТАПЪ.

Пожалуй, сударыня.

МАВРА.

Нтъ, етакою бездлицею не заглаживаются грубости подобныя тмъ, кои ты мн сказать давеча осмлился, [она платокъ будто кидаетъ]

ПОТАПЪ.

Я бы бритовщиха Грузинца позвалъ, и веллъ себ выпустить цлый фунт крови, еслибъ я зналъ, что тмъ давешнее поправить можно.

МАВРА.

А что мн пользы будетъ въ твоемъ глупомъ кровопускань?

ПОТАПЪ.

Я только тмъ хотлъ теб доказать, что все для тебя готовъ длать.

МАВРА.

Дай мн табаку.

ПОТАПЪ.

Изволь. [онъ вынимаетъ серебряную табакерку и даетъ ей табаку]

МАВРА.

Не вздумается ли теб и табакерку кинуть?

ПОТАПЪ.

А не равно она испортится.

МАВРА.

Ты въ сердцахъ не вовся безразсуденъ.

ПОТАПЪ.

Если она теб полюбилась, то возьми ее, не дожидаясь, чтобъ я ее кинулъ.

МАВРА.

Вотъ такъ! Я этого не требую. Платокъ я взяла только для того, чтобъ онъ не валялся на земли.

ПОТАПЪ.

Ну, подумай, что и табакерка на земи же лежитъ.

МАВРА.

За кого ты меня принимаешь? я не таковская.

ПОТАПЪ.

Серебро однакожъ, если найдешь подъ ногами, подъимешь, небось.

МАВРА [съ сердцемъ.]

Вить я не позабыла еще, что ты меня называлъ дерзкою и глупою тварью.

ПОТАПЪ.

Ето было такъ съ горяча вымолвлено.

МАВРА

Я таковыхъ рчей еще ни отъ кого не терпла.

ПОТАПЪ.

Поди сюда, помиримся, и понюхаемъ вмст табачку. Возьми табакерку, не стыдись,

МАВРА.

Къ черту поди.

ПОТАПЪ.

Я дороги не знаю.

МАВРА.

Барыня идетъ.

ПОТАПЪ.

На, возьми, [онъ табакерку передъ ней наземь ставятъ, когда Мавра ее изъ его рукъ братъ не хочетъ]

МАВРА.

Не возьму, сударь, поди вонъ.

ПОТАПЪ

Чтобъ я такимъ дурнымъ образомъ лишился серебряной табакерки, тому не бывать. Я ее подъиму, какъ барыня пройдетъ. [онъ прячется.]

МАВРА.

Онъ ушелъ. Теперь я ее подъиму. Я бъ ее хотла имть у себя, да спасибо ему сказать не хочется, [она ее подъимаетъ.]

ПОТАПЪ [выглядывая]

Дло сдлано уже!

МАВРА.

Что ты тамъ еще шумишь?

ПОТАПЪ.

Ничего, я только посмотрть хотлъ.

МАВРА [не хотя ему протягиваетъ табакерку]

На, возьми, возьми ее.

ПОТАПЪ.

Ты ее не хочешь?

МАВРА.

Тотъ часъ сударыня, тотъ часъ. Слышишь? барыня меня кличетъ.

ПОТАПЪ.

Ну, такъ поди скоре.

МАВРА.

Бгомъ побгай вонъ.

ПОТАПЪ.

Хорошо, иду [особливо] Платокъ пропалъ! табакерка за нимъ! да еще добра изъ того не вижу ни на полушку. [уходить]

ЯВЛЕНЕ 3.

МАВРА, по томъ ГЖА. ОСМИНИНА.

МАВРА.

Бдный Потапъ! онъ кается, что меня обидилъ, и онъ уже заплатилъ мн платкомъ и табакеркою: не худо и это! лишь бы богато за то награждали, я бы дала себя всякій день разругать.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Что ты здсь длаешь?

МАВРА.

Я смотрла, чисто ли здсь выметено, нтъ ли гд пыли.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Это не твое дло.

МАВРА [особливо]

Еслибъ я почаще подобную пыль находила, я бы карманы ею наполнила.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Не замай дверовы люди чистятъ: его славный Потапъ и такъ ничего не длаетъ.

МАВРА.

Онъ около господина прибираетъ, а по сю пору мы здсь мели.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Пусть его около господина прибираетъ! не долго онъ у него останется.

МАВРА.

За правду вы это говорите?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я уже нашла способъ, какъ его отдалить. Не довольно того, чтобъ его въ деревню сослать, я хочу чтобъ он былъ въ рекруты отданъ.

МАВРА.

Въ рекруты? для чего, сударыня?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Онъ и такъ отданъ былъ, да ушелъ, а дверокъ мой его скрылъ у себя. Но я его сдлаю гласно, и его скованнаго опять въ полкъ отошлютъ.

МАВРА.

Скованнаго? ахъ бднякъ! Для чего вы ето длать хотите?

ГЖА. ОСМИНИНА.

И ты жалешь о бездльник, который ко мн потерялъ все почтеніе?

МАВРА.

Я знаю, что онъ не правъ, но наказанье, мн кажется, съ лишкомъ велико.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Какъ я примчаю, то у тебя великое давешнее усердіе гораздо поизчезло.

МАВРА.

Я, сударыня, всегда и сама такова въ первомъ жару. Я бы тогда весь свтъ измяла, но погодя, одумавшись, сердце проходитъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Если у тебя сердце отходчиво, то знай, что я не такова. Потапъ виноватъ передо мною, надобно, чтобъ онъ наказанъ былъ.

МАВРА.

Вить господинъ Пантелей давеча распоряжалъ наказанья, и вы согласились, чтобы снята была ливрея съ Потапа, и чтобъ онъ у васъ просилъ прощенія.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Не сама ли ты мн говорила, что все это мало?

МАВРА.

Однако не смотря на мои слова, вы уж общали Пантелею, тмъ довольствоваться.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я посл передумала, что этого не довольно.

МАВРА.

Ихъ, сударыня, какъ вамъ не стыдно! Когда я одумаюсь, то сердце отходитъ, а вы, что дале размышляете, то сердите становитесь.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Дерзкая! какъ ты смешь со мной равняться?

МАВРА [особливо]

Теперь бы мн очень жаль было, еслибъ Потапъ что претерплъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Поди, кликни человка, другаго.

МАВРА.

Теперь, сударыня… чаю, никому недосугъ… Иные снгъ съ кровли сметаютъ… иные двор чистятъ…

ГЖА. ОСМИНИНА

Въ холостой кто нинаесть да лежитъ: мн надобно двухъ человкъ.

МАВРА.

Да на что, сударыня?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я велю канапей изъ сей комнаты вывести, онъ мой приданый. Я не хочу, чтобъ он доле здсь стоялъ.

МАВРА.

Вы знаете, сударыня, что и такъ объ немъ уже спора довольно было: покрышка ваша, а дерево домашнее, дверъ вашъ утверждаетъ…

ГЖА. ОСМИНИНА.

По сю пору я, снисходя на желаніе Дверя коего, не брала его къ себ, а теперь я боле не хочу, чтобъ то, что кое, осталось доле въ сей горниц.

МАВРА.

Онъ увряетъ, что онъ самъ его длать заказалъ.

ГЖА. ОСМИНИНА

Хотя бы онъ и самъ его заказалъ, то все таки крышка моя. Позови скоре людей.

МАВРА.

Пойду ихъ искать, сударыня. [она уходитъ]

ЯВЛЕНЕ 4.

ГЖА. ОСМИНИНА, по томъ МАВРА съ ПОВАРЕНКОМЪ, по томъ ПОТАПЪ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Этотъ раз у насъ дойдетъ до раздла. Онъ каяться будетъ, что не умлъ со мною ужиться. Я всякую досаду ему сдлать готова.

МАВРА.

Я, сударыня, не нашла никого кром его поваренка, который на голубятн сидлъ, и голубей гонялъ, кидая себ въ ротъ моченый горохъ…. и не находя…… другаго [указываетъ на Потапа] я сего добраго человка привела помогать.

ПОТАПЪ.

Не имете ли чего приказать?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Вонъ бездльникъ! поди вонъ.

МАВРА.

Послушайте на час, сударыня.

ГЖА. ОСМИНИНА [къ Мавр]

Я удивляюсь теб, что ты такъ глупа, и осмлилась его привести передъ меня.

МАВРА.

Дайте мн молвить одно словечушко.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Бса какого! [къ Мавр] Что ты молвить хочешь?

МАВРА.

Онъ раскаивается сердечно въ содянномъ имъ противу васъ…

ГЖА. ОСМИНИНА.

Ну, къ черту его!

МАВРА.

Онъ весь въ вол вашей.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я ему не врю.

МАВРА.

Онъ вамъ кое что изрядное раскажетъ о двер вашемъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

А что такое?

МАВРА [къ Потапу]

Ну, дружекъ, говори, скажи барын все: она милостива, она тебя проститъ. [особливо къ Потапу же] Веди же себя умненько, чтобъ тебя не отдали опять въ рекруты.

ПОТАПЪ.

Виноватъ, сударыня, прошу помилованія. Если я что сказалъ вамъ досадительное, и не пришелъ давеча, когда вы меня кликали, то то сему причиною господинъ Осмининъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Онъ запретилъ теб, что ли, слушаться меня!

ПОТАПЪ.

Да, сударыня.

ГЖА. ОСМИНИНА.

А что онъ теб сказалъ?

ПОТАПЪ.

Онъ сказалъ что вы властолюбивы что вы упрямы.

МАВРА [полуголосомъ къ Потапу]

Прибавь еще что ни будь, не робй.

ПОТАПЪ.

Что вы сердиты, злопамятны.

ГЖА. ОСМИНИНА

Все ли тутъ?

МАВРА.

Вить ты мн еще сказывалъ, что онъ говорилъ, что барыня ума недостаточно иметъ, чтобъ домомъ правишь.

ПОТАПЪ.

Ето правда.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Онъ самъ изъ ума выжилъ.

МАВРА.

Что вы дочь дурно воспитали, и худыми примрами вашими будто она напоена.

ПОТАПЪ.

Да, почти такъ слово въ слово.

МАВРА.

Какая нужда прибавлять? и одной правды довольно будетъ. Скажи, говорилъ ли онъ все сіе, или не говорилъ? [особливо къ Потапу] Скажи: да.

ПОТАПЪ.

Да, сударыня, ето все говорено.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Ну, какъ не осердишься? и Ангелъ не вытерпитъ.

МАВРА.

Скажи же и то, что происходило сего утра съ горшками, въ которыхъ цвты.

ПОТАПЪ [къ Мавр особливо]

Не про т ли, кои втромъ съ окошка сброшены?

МАВРА.

Вы ихъ назвали вашими, а дверь вашъ веллъ ихъ бросить за окошко.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Вынесите тотъ часъ канапей сей въ мою комнату.

ПОТАПЪ.

Тотъ часъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Мавра, поди со мною. Я мышлю, какую бы сдлать дверю еще боле досаду….. Я велю любимую его яблоню срубить на дрова. [она уходитъ]

МАВРА [къ Потапу]

Видишь ли? я тебя опять ввела въ милость. Веди же себя умненько.

ЯВЛЕНЕ 5.

ПОТАПЪ, ПОВАРЕНОКЪ, по томъ Г. ОСМИНИНЪ.

ПОТАПЪ.

Она заставила меня раза три, четыре, противъ воли моей солгать. [Поваренку] Ну, дружекъ, принимайся за дло.

ПОВАРЕНОКЪ.

Вить ето не котелъ: нада еще кого позвать.

ПОТАПЪ.

Нтъ, подъимешь, не бось, поди сюда. [Они подъимаютъ канапей]

Г. ОСМИНИНЪ.

Что вы ето длаете?

ПОТАПЪ [особливо]

Ну къ черту! [къ Осминину] Запылился, чистить хотимъ.

ПОВАРЕНОКЪ.

Отнести барыня велла въ свои покои.

Г. ОСМИНИНЪ [къ Потапу]

Къ барын?

ПОТАПЪ.

Объ етомъ я не знаю.

Г. ОСМИНИНЪ.

Разв ты съ ней соединился опять?

ПОТАПЪ.

Статочное ли дло, сударь? [къ Поваренку] Братъ, не выдавай меня.

Г. ОСМИНИНЪ.

Кто же тебя нарядилъ, канапей выносить?

ПОТАПЪ.

Малый сей меня просилъ, чтобъ я ему помогъ. [къ Поваренку] Не правда ли?

ПОВАРЕНОКЪ.

Да, сударь, это правда. [особливо] Иногда он украдкою мн даетъ чарку вина.

Г. ОСМИНИНЪ [къ Поваренку]

Куда же ты понесешь?

ПОВАРЕНОКЪ.

Къ барын въ комнату. [Господинъ Осмининъ толкаетъ Поваренка, который на упадая на канапей, ручку отшибаетъ, ножка у канапе подламывается] На теб за то! отнеси теперь къ барын, и скажи, что я прислалъ.

ПОТАПЪ.

Да отдай ей.

ПОВАРЕНОКЪ.

Какъ мн ей отдать, что я получилъ?

Г. ОСМИНИНъ.

Если не сдлаешь, что я велю, то рожу сверну.

ПОВАРЕНОКЪ [къ Потапу].

Помоги же.

ПОТАПЪ.

Если баринъ прикажетъ. Я иного ничего не сдлаю.

ПОВАРЕНОКЪ.

Какъ же мн одному нести? и что барын сказать?

Г. ОСМИНИНЪ.

Скажи, что я изломалъ.

ПОВАРЕНОКЪ [особливо]

Быть мн битому или съ той, или съ другой стороны.

Г. ОСМИНИНЪ.

Такъ то она меня крпко задираетъ, что и убранства дома къ себ уже перетаскиваетъ. Авось-либо уймется.

ПОТАПЪ.

Милостивый государь, надобно чтобъ я вамъ расказалъ….

Г. ОСМИНИНЪ.

Что такое?

ПОТАПЪ.

Невстка ваша любимую вашу яблоню за дрова срубить хочетъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Для чего?

ПОТАПЪ.

Для того, что у нее два горшка съ цвтами сего дни съ окошка упали: она думаетъ, что вы нарочно ихъ сбросишь велли.

Г. ОСМИНИНЪ.

Любимую яблоню, которой я веселился? Нтъ, это такъ ей даромъ отъ меня не пройдетъ. Поди вели садовнику сад запереть.

ПОТАПЪ.

Да, это бы было хорошо: да сотницы, другой, колья въ забор, вы знаете, не достаетъ давно: такъ какъ запереть?

Г. ОСМИНИНЪ.

Вели къ яблон, человка съ дубиною приставить.

ПОТАПЪ.

Тотъ час, сударь. [особливо] Мавра думала мн сдлать вредъ у своей барыни, во господин мой ко мн добръ.

ПОВАРЕНОКЪ.

Помоги пожалуй.

[Потапъ съ Поваренкомъ изломанный канапей выносятъ.]

ЯВЛЕНЕ 6.

Г. ОСМИНИНЪ, ПАНТЕЛЕЙ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Любимую яблоню мою срубить? Нтъ, не удастся ей. Я ей зубы покажу. Если осмлится, такъ отвдаетъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Господинъ Осмининъ, я опять пришелъ: не прогнвайтесь, что не множко опоздалъ, мн нуждица была. Да ужъ я отдлался, усплъ и дома быть. А теперь несу къ вамъ отвт невстки вашей, госпожи Осмининой.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я уже себ представляю, какій ето отвтъ преизрядный будетъ! [съ насмшкою]

ПАНТЕЛЕЙ.

И вдомо изрядный.

Г. ОСМИНИНЪ.

Не сказывала ли она вамъ, что хочется ей срубить на дрова любимую мою яблоню?

ПАНТЕЛЕЙ.

Ну, кто вамъ опять етакій вздор въ голову поселилъ?

Г. ОСМИНИНЪ.

Я ето заподлинно знаю, но я ее до этого не допущу.

ПАНТЕЛЕЙ.

А я васъ увряю, что этого ничего не бывало.

Г. ОСМИНИНЪ.

А канапей, который здсь стоялъ, и вы знаете, что я самъ длать заказывалъ его, чтобъ на немъ опосл обда отдыхать, она велла къ себ унести.

ПАНТЕЛЕЙ.

О семъ я ничего не слыхалъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Но вы знаете, сколько разъ она о томъ твердила, и то съ досадою, что онъ покрытъ камкою, которую она въ приданое принесла.

ПАНТЕЛЕЙ.

Да, это я знаю.

Г. ОСМИНИНЪ.

Теперь она перестанетъ об немъ ссоришься.

ПАНТЕЛЕЙ.

А какъ?

Г. ОСМИНИНЪ.

Я самъ къ ней отослалъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Ето хорошо: вы умно сдлали, что за бездлицу не ввязываетесь.

Г. ОСМИНИНЪ.

Но весь изломаный и передраный.

ПАНТЕЛЕЙ.

Хорошо ли это? сами разсудите!

Г. ОСМИНИНЪ.

Она думаетъ, что все здсь должно длаться по ея голов, но она обманывается очень.

ПАНТЕЛЕЙ.

Ахъ, какъ это дурно! и мн не по нраву! сожалю очень о томъ. Она мн общалась, удовольствоваться малымъ. Потому у нее просить прощенья надлежало, а отъ васъ одно ласкавое слово окончило бы весь спор. Теперь, посмотрите пожалуйте, до чего сердце, горячность и вспыльчивость доводитъ? Все опять опрокинуто, и съ начала прийдетъ зачинать, и много терять труда для пустяковъ должно.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я вошелъ въ то время, какъ люди вы носили канапей.

ПАНТЕЛЕЙ.

Кто знаетъ, для чего онъ ей понадобился? не завемогла ли? не вычистишь ли велла?

Г. ОСМИНИНЪ.

Еслибъ хоть то, хоть другое было, для чего она мн о томъ сказать не велла?

ПАНТЕЛЕЙ.

Камкою жъ онъ покрытъ ея приданою. Вить еще ето бда и не велика! во что люди объ вашемъ похожденьи скажутъ? Думаете ли вы, что вы похвалу тмъ заслужили? Вспыльчивость никогда никуды негодна. Кто уметъ удержаться отъ перваго движенія, тотъ надъ собою побду выигрываетъ всякій разъ, когда это съ нимъ случится. Если же кто чувствуетъ, что онъ неправъ, то первый его долгъ есть, если онъ честный человкъ, стараніе приложить, поправить всячески причиненный имъ кому вред. Я пойду къ невстк вашей, и скажу ей, что канапей взломанъ ненарочно, и буду стараться ее поугомонить, дабы все сіе она предала забвенію. Слова два, три, искренняго друга иногда врне унимаютъ хар раздраженныхъ сердецъ, нежели какъ вода пожаръ заливаетъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Любезный другъ, г. Пантелей, постарайтеся скоре насъ поставить на мной ног, надобно, чтобъ былъ длу конецъ. Изъ двухъ одно: или невстка моя хочетъ со мною дружелюбно жить, и я отъ того не прочь, или же она желаетъ ссориться, въ семъ случа право я позади не останусь же.

ПАНТЕЛЕЙ.

Не врьте, господинъ Осмининъ, не врьте. Вы вдаете, что невстка ваша васъ почитаетъ. Ее сбиваютъ .. Положитесь на меня: я все поправлю.

ЯВЛЕНЕ 7.

ФЛОРОВЪ, ПАНТЕЛЕЙ, Г. ОСМИНИНЪ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Слуга вашъ, господин Флоровъ… Я радуюсь…

ФЛОРОВЪ [съ горячностію]

Слуга покорный.

ПАНТЕЛЕЙ

Сему человку чего то не достаетъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Г. Флоровъ, вы мн кажетесь очень безпокойны.

ФЛОРОВЪ.

Я радъ, что я васъ здсь нашелъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Могу ли я вамъ чемъ услужить?

ФЛОРОВЪ.

Я, сударь, посредникомъ никого не избиралъ, когда я желанье имлъ жениться на племенниц вашей, я и теперь къ вамъ прямо прибгаю, когда я лишаюсь всякой надежды.

Г. ОСМИНИНЪ.

Что это за выраженія? какъ вы можете лишаться всякой надежды тогда, когда мое есш’ намреніе, еще сего дни сдлать вашъ сговоръ?

ФЛОРОВЪ.

Госпожа Осминина со всмъ инако говоритъ, нежели вы.

Г. ОСМИНИНЪ.

А что она говоритъ?

ФЛОРОВЪ.

Она мн отказала на чисто, говоря, что вы дочь ея сговорили за другаго, и что мн боле здсь уже надежды не осталось.

ПАНТЕЛЕЙ

Что дале, то гаже.

Г. ОСМИНИНЪ.

Невстка моя съ ума сошла. Она все сто выдумала мн въ досаду для того, что я хочу, чтобъ племенница моя за вами была.

ФЛОРОВЪ.

Вы честный человкъ, вы мн слово дали, я надюсь, что вы не отопрешеся отъ своего общанія.

Г. ОСМИНИНЪ.

Ужъ конечно сдержу свое слово: племенница моя будетъ за вами, или же я сдлаю такій примр, что меня помнишь будутъ.

ПАНТЕЛЕЙ [особливо]

Вс споры, ссоры, сплетни, распри суть отъ сатаны выдуманы для мученія рода человческаго.

Г. ОСМИНИНЪ.

Видишь ли, Пантелей, каково твердо основана твоя надежда ко скорому соглашенію нашему? Великое уваженіе невстка моя ко мн иметъ!

ПАНТЕЛЕЙ.

Я самъ не знаю, что думать: мн кажется, почти не возможно……..

ФЛОРОВЪ.

Вы не можете сомнваться о том, что я говорю, не обижая меня.

ПАНТЕЛЕЙ.

Нтъ, сударь, я не сомнваюсь, однако инако иногда послышится Одному то, что другій говорить.

ФЛОРОВЪ.

Кажется мн, что я ясно говорилъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Пожалуйте подождите на час, я пойду съ Госпожею Осмининой поговорю.

Г. ОСМИНИНЪ.

Да, подите, и послушайте, что то она въ голов иметъ, и скажите мн, если она сумасбродствуетъ, также молвите ей, что мн мало до того нужды.

ПАНТЕЛЕЙ.

Это мое дло, я знаю, что въ подобномъ случа надлежитъ сказать, чего нтъ, я тотъ часъ на зад буду. О еслибъ а могъ все привести въ согласіе! Но думаю, что тяжеленько ето исполнить. [Она уходитъ]

ЯВЛЕНЕ 8.

ОСМИНИНЪ, ФЛОРОВЪ, по томъ ПОТАПЪ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Скажите пожалуйте, какъ невстка вамъ говорила?

ФЛОРОВЪ.

Она меня уврить долго старалася, что дочь ея мною не довольна.

ПОТАПЪ [къ Осминину]

Мн сіе писмецо велно вамъ, сударь, отдашь поскоре.

Г. ОСМИНИНЪ.

Кто принесъ?

ПОТАПЪ.

Мавра.

Г. ОСМИНИНЪ.

И эта дерзкая двка осмливается приходить въ мои покои? я велю ее погнать плтью.

ПОТАПЪ.

Бдная двка въ томъ не виновата!

Г. ОСМИНИНЪ.

А ты за нее вступается?

ПОТАПЪ.

А теперь все узналъ, Мавра ни въ чемъ участія не иметъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Вели ей подождать, пока писмо прочту.

ПОТАПЪ [особливо]

Я бы желалъ, чтобъ писмо это было предлинное, тобъ я доле съ Маврою такъ побылъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Не прогнвайтеся.

ФЛОРОВЪ.

Извольте читать.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я отгадываю, что невстка моя ко мн пишетъ. Послушаемъ, что она мн скажетъ. [Онъ писмо раскрываетъ]

ФЛОРОВЪ.

Не давайте себя отвлекать.

Г. ОСМИНИНЪ.

Это писмецо не отъ невстки, племянница ко мн пишетъ.

ФЛОРОВЪ.

Позволите ли вы и мн послушать?

Г. ОСМИНИНЪ.

Да, прочтемъ вмст. [Онъ читаетъ] ‘Милостивый государь дядюшка. Матушка на меня гнвается, и я не знаю за что. Она грозитъ меня увезти въ деревню, чтобъ разорвать свадьбу. Я къ вамъ, милостивый государь дядюшка, прибгаю, вы всегда меня любили, вамъ же угодно было избрать мн г. Флорова женихомъ, я васъ прошу и въ семъ случа меня не оставить. Я готова все то длать, что вы мн присовтуете. Я падши предъ вами на колни, еще разъ васъ прошу, выведите меня изъ отчаяннаго ныншняго моего состоянія!..

ФЛОРОВЪ.

Въ какомъ она жалкомъ состояніи!не ужъ-то вы ее оставите?

Г. ОСМИНИНЪ.

Нтъ, нтъ, етого то быть не можетъ. Потапъ, Потапъ!

ПОТАПЪ [особливо]

Писмецо какое было короткое! [по томъ] Чего изволишь, сударь?

Г. ОСМИНИНЪ.

Тутъ ли Мавра еще.

ПОТАПЪ.

Да, сударь, вы мн приказали ее по удержать.

Г. ОСМИНИНЪ.

Позови ее сюда.

ПОТАПЪ.

Будьте уврены, сударь, что она ни въ чемъ не виновата.

Г. ОСМИНИНЪ.

Позови ее сюды, я говорю, я ее бранить не буду.

ПОТАПЪ [особливо]

Бдная двка! лишь бы она не испужаласъ. [онъ уходитъ]

ЯВЛЕНЕ 9.

ФЛОРОВЪ, Г. ОСМИНИНЪ по томъ МАВРА.

ФЛОРОВЪ.

Что вы намрены отвтствовать племеннице вашей?

Г. ОСМИНИНЪ.

Тотъ часъ, тотъ часъ, дайте мн только съ Маврою поговорить.

МАВРА [съ робостію особливо]

Еслибъ барыня меня здсь увидла, то бы я мста не сыскала.

Г. ОСМИНИНЪ.

Поди сюда.

МАВРА.

Милостивый государь, я боюсь.

Г. ОСМИНИНЪ.

Кого?

МАВРА.

Барыни.

Г. ОСМИНИНЪ.

Не опасайся ничего, я вишь большій въ дом.

МАВРА.

Я всегда говорю: барыня горячаго нрава, она меня когда ни наесть нечаянно сошлетъ, одна надежда есть г. Осмининъ, онъ милостивъ, разв онъ заступитъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Скажи мн, племенница моя не велла ли мн него сказать словесно?..

МАВРА.

Если бъ вы ее увидли, вы бъ надъ нею сжалились. Она написавъ къ вамъ писмецо, оное омочила слезами. Она велла васъ просить, чтобъ вы не прогнвались, что худо написано. Она обдать не пошла, а вмсто обда написала къ вамъ писмо, я то со трепетомъ, одинъ глазъ имя на бумаг, а другимъ смотря ко дверямъ со страха, чтобъ кто не взошелъ въ то время къ ней въ горницу.

Г. ОСМИНИНЪ.

Добро, все сдлано будетъ. [къ Флоресу] Дозвольте мн къ племенниц написать отвт.

ФЛОРОВЪ.

Извольте, сударь: но пожалуйте будьте тверды.

Г. ОСМИНИНЪ.

Не опасайтеся.

ФЛОРОВЪ.

Не могу ли я знать, что вы намрны……..?

Г. ОСМИНИНЪ.

Въ свое время свдаете, [къ Мавр] Жди здсь моего отвта. [Онъ уходить]

ЯВЛЕНЕ 10.

ФЛОРОВЪ, МАВРА.

МАВРА.

Не щастлива бы я была, еслибъ баріи мя узнала, что я здсь.

ФЛОРОВЪ.

Г. Осмининъ тебя не выдастъ.

МАВРА.

Въ прочемъ все, что я ни длаю, единственно изъ любви къ невст вашей на то поступаю: я безъ того, поврьте честности моей, не люблю таскать мы къ нему писемъ, и ни кто сказать не можетъ, чтобъ я коли носила любовныя писма, къ кому бы то ни было, нтъ, по сю пору я въ етомъ не гршна. Я лучше съ честію умереть хочу, нежели вплетаться въ подобныя дла.

ФЛОРОВЪ.

Пожалуй, матушка, скажи своей колодой хозяйк, чтобъ она не печалилась, и ко мн бы не перемнилась при тон.

МАВРА.

Я вамъ уже сказала, сударь, что я въ подобныя дла не вмшиваюсь.

ФЛОРОВЪ.

Если ты мою невсту столько любишь, какъ сказываешь, то можешь ей сказать сіи невинныя слова.

МАВРА.

Ну хорошо, я ей скажу ваши рчи для того, что они невинныя.

ФЛОРОВЪ.

Будь уврена, что ты отъ меня на то получишь хорошее награжденіе.

МАВРА.

О! для меня общанія не приманчивы.

ФЛОРОВЪ.

Общанія? А какъ чемъ подарю?

МАВРА.

Не знаю, я подарковъ еще отроду не получала.

ФЛОРОВЪ.

Отвдай.

МАВРА.

Сказываютъ, что прежде смерти надобно всего отвдать, разумется однако сего того, что непротивно добронранію.

ФЛОРОВЪ.

На, теб, нсколько червонныхъ.

МАВРА.

[Смючись ихъ принимаетъ.]

ФЛОРОВЪ.

Скажи теперь, какое они въ теб произвели движеніе?

МАВРА.

Я сама не знаю, я чувствовала движеніе, которое меня принудило улыбаться,

ФЛОРОВЪ.

Старайся раздлять это движеніе съ невстою моею, которая столь много печалится.

МАВРА.

Я посмотрю.

ФЛОРОВЪ.

Что же ты ей скажешь, чтобъ ее развеселять?

МАВРА.

Я ей скажу, что вы ее любите, что вы ей врны, и что она съ вами будетъ щастлива.

ФЛОРОВЪ.

Боле ты ей ничего не скажешь?

МАВРА.

Я ей скажу… слушайте же, ней скажу, что вы мн подарили, искуснымъ образомъ, и прибавлю, чтобъ она надялась на мое искуство. Хотя бы госпожа Осминина и упрямилась, но сыщемъ способы ее выдать за господина Флорова.

ФЛОРОВЪ.

За ето, на, теб еще столько же червонныхъ.

МАВРА.

Вы такъ меня умли развеселить, что еслибъ вы хотли къ ней войти, я чаю, я бы согласилась васъ провести искусно мимо всхъ барскихъ барынь прямо къ ней въ комнату.

ФЛОРОВЪ.

Нтъ, на это я теперь не поступлю. Я хочу узнать, къ чему господинъ Осмининъ ршительно приступилъ.

МАВРА.

Я когда за что принимаюсь, я никогда на половин дороги не останавливаюсь.

ЯВЛЕНЕ II.

Г. ОСМИНИНЪ, ФЛОРОВЪ, МАВРА.

Г. ОСМИНИНЪ.

На, отнеси ей мое писмо.

МАВРА.

Какъ мн ей оное отдать?

Г. ОСМИНИНЪ.

Съ нкоторою осторожностію.

МАВРА.

Съ веселымъ, или съ печальнымъ видомъ?

Г. ОСМИНИНЪ.

Какъ хочешь.

ФЛОРОВЪ.

Если вы хотите, чтобъ они ей писмо вручила съ веселымъ видомъ, такъ подарите ее чемъ.

МАВРА.

Куда какъ хорошо зваться съ людьми, которые имютъ доброе обхожденіе!

Г. ОСМИНИНЪ.

На, теб, полтина.

МАВРА [особливо]

За эту цну радости не много купишь.

Г. ОСМИНИНЪ.

Отнесиже скоре къ лей, а не замшкайся.

ФЛОРОВЪ.

Поди только, я стараться буду, чтобъ ты могла имть чемъ купать радость подороже.

МАВРА.

О! какій вы доброй человк! вы знаете, чехъ сердце веселить: я бы для васъ сквозь огонь и воду пошла. [Уходитъ]

ЯВЛЕНЕ 12.

ФЛОРОВЪ, г. ОСМИНИНЪ, по томъ ПАНТЕЛЕЙ.

ФЛОРОВЪ.

Могу ли я знать, вченъ ват отвт состоитъ, сударь!

Г. ОСМИНИНЪ.

Я къ ней написалъ, чтобъ она на меня надялась, и что хотя бы и свадьба отложена была, однако я слово свое сдержу, что я съ матерью ея говорить буду, и еслибъ она упорствовать. . . . . . . . . . . . . .

ПАНТЕЛЕЙ.

Вотъ я опять пришелъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Что вы намъ такое скажете доброе?

ПАНТЕЛЕЙ.

Все небомъ исправлено будетъ.

ФЛОРОВЪ.

Желательно бы было!

Г. ОСМИНИНЪ.

Вамъ все весьма легко кажется, господинъ антелей.

ПАНТЕЛЕЙ.

Позвольте мн вамъ все расказать, а посл увидите сами, идетъ ли дло хорошо или худо. Госпожа Осминина признается въ томъ, что она господину Флорову отказала, и дочери своей за него не отдаетъ. Но знаете ли вы, для чего она на то поступила?

ФЛОРОВЪ.

Для чего?

ПАНТЕЛЕЙ.

Самой рабячей причины ради.

Г. ОСМИНИНЪ.

Мн въ досаду, что ли?

ПАНТЕЛЕЙ.

Вы отгадали. Она побраняя съ дочерью, попала за сей нескладный вымыселъ Вы знате, какова она вспыльчива съ природы. Господин Флоровъ пришелъ не въ часъ. Она хотла стоять не безмолвна, а говорила, сама не вдала что съ сердцовъ. Жребій палъ на дочерню свадьбу съ горяча. Она теперь говоритъ, будто дала другому слово, но сіе, мн кажется, только изъ упрямства она подтверждаетъ, будучи поджигаема несогласіями вкравшимися исподоволь [къ господину Осминину] въ вашемъ дом, и кои, если гд вкоренятся, сдлаютъ изъ ближнихъ родственниковъ непримиримыхъ неприятелей.

Г. ОСМИНИНЪ.

Если дло такъ состоишь, то легко поправишь можно.

ФЛОРОВЪ.

Я думаю заподлинно, что оно такъ. Вспомните, что въ письм написано: ‘матушка на меня гнвается’.

ПАНТЕЛЕЙ.

Право такъ, ни что иное, поврьте мн. [Особливо] Сколько же я труда имлъ госпожи Осмининой мысли исправишь! мочи уже не стало было. Но теперь думаю, что все пойдетъ къ лучшему.

ФЛОРОВЪ.

Ну, сударь, что же намъ теперь длать?

ПАНТЕЛЕЙ.

Пойдемъ къ госпож Осмининой.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я къ ней не пойду, я имю свои причины*

ПАНТЕЛЕИ.

Ехъ, сударь, не будьте такъ упрямы, подите съ нами.

Г. ОСМИНИНЪ.

Не говорила ли она чего про канапей?

ПАНТЕЛЕЙ.

Она уврена, что это сдлалось не народомъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

А о любимой моей яблони, которую на дрова срубить хотла?

ПАНТЕЛЕЙ.

Она молвила о томъ въ сердцахъ: она знаетъ, что втеръ горшки съ цвтами съ окошка сброса мсто ничего не значитъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

А про Полина не упоминала ли она боле?

ПАНТЕЛЕЙ.

И ето уже какъ въ воду упало! онъ у ней просилъ прощенья, я тхъ все кончилось.

Г. ОСМИНИНЪ.

Какъ? Онъ у ней осмлился просить прощенья, не сказавъ мн о томъ ни слова, и безъ моего на то согласія? его со двора собью.

ПАНТЕЛЕЙ.

Господин Осмининъ, ради неба и земли оставьте подобныя слабости. Не перепортьте мн опять моего труда: я до того довелъ, что почти все поправилъ. Подите съ нами къ невстк вашей, что бы все окончить.

Г. ОСМИНИНЪ.

Господин Флоровъ, подите съ нами.

ФЛОРОВЪ.

Съ радостію пойду, извольте…….

ЯВЛЕНЕ 13.

ПОТАПЪ, ПАНТЕЛЕЙ, Г. ОСМИНИНЪ, ФЛОРОВЪ и слуга ГЖИ. ОСМИНИНОЙ.

ПОТАПЪ.

Человк пришелъ отъ госпожи Осмининой, онъ иметъ вамъ отдать писмо.

Г. ОСМИНИНЪ [къ слуг]

Что ты хочешь?

СЛУГА.

Ето писмо приказано вамъ отдать, сударь.

Г. ОСМИНИНЪ.

[Беретъ писмо и читаетъ тихонько]

ФЛОРОВЪ.

Вы самый честный человк, господин Пантелей.

ПАНТЕЛЕЙ.

Я, сударь, каковъ бы ни былъ, но для друзей моихъ я готовъ все длать, я люблю согласіе, и гд я обращаюсь, тутъ стараюсь завести миръ и тишину.

ФЛОРОВЪ.

Надетеся ли вы, что вс распри и ссоры теперь въ семъ домъ кончатся?

ПАНТЕЛЕЙ.

Вс къ концу приведены.

Г. ОСМИНИНЪ.

На, господин Пантелей, посмотрите, какъ все къ концу приведено. Въ етомъ писм племенникъ мой мн объявляетъ, что онъ длиться хочетъ, и что мать его седмой части требуетъ. Они же хотятъ отъ меня отчета въ томъ, что я домомъ правилъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Какъ? Что это опять за новыя зати?

Г. ОСМИНИНЪ [къ слуг]

Скажи невстк, что если такъ, то чтобъ она сбиралася скоре выхать изъ сего дома, я ей докажу, что онъ мн принадлежитъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Не такъ скоро, сударь, что ето за отвт?

Г. ОСМИНИНЪ.

Не трогайте меня, я знаю что говорю. [къ слуг] На, теб полтина на вино, скажи барын, что я говорилъ.

СЛУГА.

Слышу, сударь, все скажу. [уходить]

ПОТАПЪ. [особливо]

Онъ и безъ того бы пересказалъ. У нихъ у всхъ епанча надвается на то плечо, откуда втеръ ветъ. [Уходятъ]

ФЛОРОВЪ [къ Осминину]

Ето, сударь, новое дло не ко времени приспло.

Г. ОСМИНИНЪ.

Невстка моя старается все вашего дома имущество разстроить.

ПАНТЕЛЕЙ.

Надо посмотрть, отъ чего родились сіи мысли у нее.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я чаю родились отъ ненависти другихъ людей, отъ безумной горячности ея нрава, и отъ того, что я вашимъ совтамъ [къ Пантелею] съ лишкомъ много вры подавалъ. [Уходятъ]

ФЛОРОВЪ.

Божусь вамъ, что не знаю, что длать, и гд помощи искать. [Уходятъ]

ПАНТЕЛЕЙ.

Вотъ какова то заплата часто бываетъ, когда старается людямъ помогать! Теб же пеняютъ, теб же и спасибо не скажутъ. Но какъ бы то ни было, я не раскаиваюсь, я старался длать добро: боле того еще скажу, я намренъ продолжать. Авось-либо мн въ перед удастся, (если по сю пору не имлъ удачи. Госпожа Осминина казалась давеча ко примиренію склонна, но кто нибудь опять воду помутилъ. Я стараться буду узнать истинну, и имъ докажу, что я честный человкъ и врный другъ, который съ добросердечіемъ и умомъ, безъ предубжденій, умлъ ихъ вывести изъ хлопотъ. [Уходятъ]

ДЙСТВЕ IV.

ЯВЛЕНЕ I.

ПОТАПЪ, по томъ АЛАЛЕЙ.

ПОТАПЪ.

Мн сдается, будто въ семъ дом час отъ часу дла хуже идутъ. Лишь бы обо мн опять не заговорили прошедшаго, я бы скоро позабылъ, только чуръ не замшать меня въ игру: объ Мавр одной жалю, еслибъ ее не было, я бы сей часъ готовъ былъ уйти: я ее люблю, но сумневаюсь, мн кажется, что я худо заплаченъ, оставить же ее не могу.

АЛАЛЕЙ. [особливо]

Потапъ здсь. Теперь бы время было Мавр услужность показать. Но чтобъ сіе совершить сполна, надлежало было съ самаго начала не робть.

ПОТАПЪ.

Здорово, братъ, живешь!

АЛАЛЕЙ. [особливо]

Промыслить гд нибудь смлости: не придаетъ ли кто излишней?

ПОТАПЪ.

Что такое? для чего ты мн не отвтствуешь? что ты хочешь? дло теб, что ли до кого?

АЛАЛЕЙ.

Да, сударь, дло есть.

ПОТАПЪ.

Съ кмъ?

АЛАЛЕЙ.

Съ тобою.

ПОТАПЪ.

Я здсь, скажи, что ты хочешь?

АЛАЛЕЙ.

Если ты храбрый человк, такъ выслушай. [Онъ ему показываетъ кулаки].

ПОТАПЪ.

Ты задираешь меня, не можно ли знать причины?

АЛАЛЕЙ.

Нтъ, самъ ты задираешь: а причины не скажу до тхъ поръ, пока не растянется.

ПОТАПЪ.

Тогда поздо будетъ, дружокъ. Пожалуй скажи теперь.

АЛАЛЕЙ [особливо]

Онъ говоритъ: дружокъ. Ето знакъ, что онъ струсилъ.

ПОТАПЪ.

Ну, могу ли свдать?..

АЛАЛЕЙ.

Хорошо, сударь, я теб скажу: ради Мавры я тебя на земь повалю.

ПОТАПЪ.

А! разумю. Мавра тебя вооружаетъ противъ меня? ты хочешь меня задрать для ради ее?

АЛАЛЕЙ.

Не я тебя задираю, сударь, но ради храбрости она мн сердце и руку свою вручаетъ.

ПОТАПЪ.

Руку свою? сердце ее? теб? Мавра меня уморить хочетъ? что за мщеніе? неврная! неблагодарная! измнница! проклятая! [Онъ въ задъ и въ передъ ходитъ съ сердцемъ]

АЛАЛЕЙ. [особливо]

Теперь видно, что онъ очень меня боится: пора приободриться. [къ Потапу] Ну скоре, если у тебя сердце есть, поди сюда, раздлаемся.

ПОТАПЪ.

Ни ты, ни она, оба вы того не стоите, что бы я съ тобою подрался для нее.

АЛАЛЕЙ.

Ты драться не хочешь? ты струсилъ.

ПОТАПЪ.

Я струсилъ? я?

АЛАЛЕЙ.

Да, ты трусъ, Мавра тоже сказала.

ПОТАПЪ.

Мавра сказала, что я трусъ?

АЛАДЕЙ.

Да, при мн она сказала.

ПОТАПЪ [особливо]

О двица, безъ любви, безъ сердца, безъ врности, безъ благодарности, немилосердая! [съ сердцемъ въ задъ и въ передъ ходитъ].

АЛАЛЕЙ [особливо]

Онъ боится, он дрожитъ.

ПОТАПЪ [особливо]

Мн охота приходитъ схватить этого молодца за шиворотокъ, и его поколотить такъ, чтобъ он меня помнилъ.

АЛАЛЕЙ.

Долго ли этого будетъ? Мн недосугъ, поди сюда, чтобъ я тебя бить могъ.

ПОТАПЪ.

Оставь меня пожалуй.

АЛАЛЕЙ.

Нтъ, теб не отговориться, я тебя прибью.

ПОТАПЪ.

Сватъ, не трогай меня.

АЛАЛЕЙ.

Я драться хочу.

ПОТАПЪ.

Поди прочь, я теб говорю.

АЛАЛЕЙ.

Я вижу, что ты меня боишся.

ПОТАПЪ.

Передъ тобою, поди прочь, я тебя боюсь,

АЛАЛЕЙ.

Если ты боишся, такъ знай, что я храберъ, я хочу съ тобою перевдаться, я тебя ушибу.

ПОТАПЪ.

А я теб говорю……………

АЛАЛЕЙ.

Говоря туды, говори сюды: если смлости у тебя есть хоть капля, то выходи.

ПОТАПЪ.

Слушай, алалей, я теб говорю, оставь меня въ поко.

АЛАЛЕЙ.

Ну скоре выходи на бой.

ПОТАПЪ.

Ты хочешь, чтобъ я съ тобою на дворъ вышелъ.

АЛАЛЕЙ.

Да.

ПОТАПЪ.

Что бы драться? и то съ тобою?

АЛАЛЕЙ.

Да, если ты столько смлости имешь.

ПОТАПЪ.

Тотъ час, погоди маленько. [Онъ выходитъ и тотъ часъ возвращается]

АЛАЛЕЙ [особливо]

Дло ладно идетъ. Мавра мн достанется.

ПОТАПЪ.

Я здсь. Ты хочешь, чтобъ съ тобою подрался?

АЛАЛЕЙ.

Да, сударь, со мною.

ПОТАПЪ.

Ну, имъ быть такъ. [Онъ его бьетъ и уходитъ]

ЯВЛЕНЕ 2.

АЛАЛЕЙ, по томъ МАВРА, а посл ДАРЬЯ.

АЛАЛЕЙ.

Онъ началъ. Теперь Мавра должна быть довольна. Да вотъ и она идетъ………….

МАВРА.

Спрячься, спрячься скоре. Теперь мн не до тебя.

АЛАЛЕЙ.

Все дло сдлано. [Уходитъ]

ДАРЬЯ.

Поди сюда, Мавра, поди скоре, чтобъ никто, тебя не видалъ.

МАВРА.

Дядюшкино писмо я вамъ уже отдала, у теперь я еще кое что вамъ сказать умю отъ нкотораго человка.

ДАРЬЯ.

Отъ кого?

МАВРА.

Все ли читали вы дядюшкино писмо? погодя я вамъ все скажу.

ДАРЬЯ.

Нтъ, скажи теперь, Маврушка.

МАВРА.

Отъ господина Флорова….

ДАРЬЯ.

Что он говорилъ? не отсталъ ли отъ меня? не осердился ли онъ? могу ли я надяться, что онъ меня любитъ?

МАВРА.

Не опасайтеся ничего, онъ васъ любитъ, и не отстанетъ. Дочитывайте писмо дядюшкино теперь на досуг, давеча вамъ помшали.

ДАРЬЯ.

Правду ли ты говоришь? [Она писмо читаетъ] ‘Любезная племенница, съ сожалніемъ вижу, что ты печалишся’.

МАВРА.

Братецъ вашъ идетъ.

ДАРЬЯ.

Что мн длать? [Она писмо прячетъ]

ЯВЛЕНЕ 3.

РОМАНЪ, ДАРЬЯ, МАВРА.

РОМАНЪ.

Сестрица, что ето? для того что я пришелъ, ты писмецо спрятала? Конечно это писмецо такое, что мн его приказать не льзя.

ДАРЬЯ.

На, смотри самъ: это листочекъ еженедльный: я ими забавляюсь отъ скуки. [Она ему печатный листъ отдаетъ]

МАВРА [особенно.]

Это выдумка не плоха: хотя бы и мн быть на выдумки такъ проворной.

РОМАНЪ.

Нтъ, не то ты читала когда я вошелъ.

МАВРА.

Что же ей было читать? по чести она Живописца читала.

РОМАНЪ.

Поди себ съ Живописцомъ, мн до тебя дла нтъ.

МАВРА.

Правду сказывать надобно.

РОМАНЪ.

Нтъ, это было писмецо, я чаю, любовное, которое ты ей принесла.

МАВРА.

Подите прочь съ вашими хитрыми выдумками, я не таковская, я двушка примрная, сей же разъ и наипаче чистосердечная.

ЯВЛЕНЕ 4.

РОМАНЪ, ДАРЬЯ.

РОМАНЪ.

Сестрица, покажи мн писмецо.

ДАРЬЯ.

Какое писмецо?

РОМАНЪ.

Точно тоже, которое я видлъ въ твоихъ рукахъ.

ДАРЬЯ.

Я не знаю, чего ты хочешь.

РОМАНЪ.

Я теб говорю, ты должна мн оное показать.

ДАРЬЯ.

Потише, братецъ, ты надо мною такого права не имешь, чтобъ ты могъ приневолить меня.

РОМАНЪ.

Разв я тебя не большій братъ? Я батюшкино мсто заступаю, ты подъ моимъ надзираніемъ находишся.

ДАРЬЯ.

Подъ твоимъ надзираніемъ? Теб еще самому нуженъ надзиратель.

РОМАНЪ.

Всегда, сестрица, ты много говоришь.

ДАРЬЯ.

А ты мало ко мн уваженія имешь.

РОМАНЪ.

Я большій, ты должна слушаться.

ДАРЬЯ.

Ты не долженъ ужъ теперь со мною такъ повелительно говорить.

РОМАНЪ.

По чему же, сударыня?

ДАРЬЯ.

По тому что я за мужъ иду.

РОМАНЪ.

Не такъ еще скоро,

ДАРЬЯ.

Разв и ты съ матушкою же согласился.

РОМАНЪ.

Да, сударыня, къ вашимъ услугамъ. Теб больше глупаго твоего Флорова не видать.

ДАРЬЯ.

И теб ето ничего не стоитъ, чтобъ сокрушить меня?

РОМАНЪ.

Ну, какъ бы то ни было, я хочу видть писмецо.

ДАРЬЯ.

Оставь меня въ поко.

РОМАНЪ.

А я теб говорю, покажи мн писмо.

ДАРЬЯ.

Я не мшаюся въ твои дла, братецъ, и теб нужды нту до моихъ.

РОМАНЪ.

Я матушк скажу.

ДАРЬЯ.

Скажи ей: я уже давно хотла съ нею говорить про тебя.

РОМАНЪ.

Что же ты хочешь сказать про меня.

ДАРЬЯ.

Будто я не знаю, что у тебя есть поддльный ключ къ кладовой, изъ которой ты потихоньку таскаешь, что вздумаешь.

РОМАНЪ.

Кто теб это сказывалъ? Ето не правда.

ДАРЬЯ.

О! я все знаю, и что ты на прошедшей недл серебряную чашу оттудова вытащилъ, и изъ дома увезъ.

РОМАНЪ.

Чаша вить моя.

ДАРЬЯ.

Ты уже въ долгу по уши, и едва есть ли еще что въ дом, чтобы твоимъ назвать можно.

РОМАНЪ.

Да теб что нужды до того?

ДАРЬЯ.

Никакой нтъ. Если ты говорить не станешь, и я буду молчать.

РОМАНЪ.

Стыдно двушкамъ много болтать.

ДАРЬЯ.

А братьямъ кто велитъ подъискиваться за сестрами?

РОМАНЪ.

Покажи мн, сестрица, писмо, я хочу оное видть всеконечно.

ДАРЬЯ.

У меня нтъ никакого писма, и не знаю, чего ты хочешь.

РОМАНЪ.

Хочешь ли со мною биться объ закладъ, что.я его у тебя отъиму?

ДАРЬЯ.

Посмотримъ.

РОМАНЪ.

Я долженъ оное читать, чтобъ видть, нтъ ли въ немъ чего оскорбительнаго чести рода нашего, которая мн весьма на сердц лежитъ.

ДАРЬЯ.

Что до меня касается, то будь вренъ, что я ничего противнаго оной не предприму. Но то, братецъ, удивительно, что твои слова не вовся съ твоими поступками сходствуютъ! разв думаешь, что я не знаю твоего намренія жениться на конюховой дочери?

РОМАНЪ [особливо]

Ахъ ти! откуду она ето свдала! [къ Дарь] Кто теб сестрица умъ портитъ подобными встьми?

ДАРЬЯ.

Я теб говорю, я все знаю, я молчала, но теперь и я говорить буду.

РОМАНЪ.

Дашенька, не говори пожалуй матушк ничего.

ДАРЬЯ.

Чтобъ я молчала? мн честь рода нашего на сердц лежитъ, я должна говорить.

РОМАНЪ.

Дашенька, помилуй…

ДАРЬЯ.

Теперь я Дашенька: гд давешняя гордость твоя? теперь говоришь, помилуй.

РОМАНЪ.

Божусь теб честью, я шутилъ только съ той двушкой, о которой ты говоришь, я подобной слабости впредь имть не буду.

ДАРЬЯ.

Каково то матушк твои шутки понравятся, какъ она свдаетъ?

РОМАНЪ.

Пожалуй не говори ей.

ДАРЬЯ.

Тыбъ достоинъ былъ……

РОМАНЪ.

Я общаюсь боле о писм не говорить и не думать.

ДАРЬЯ. [особливо]

Попала я на способъ, заставить его молчать.

РОМАНЪ. [особливо]

Етакая бда! какъ знаешь, что неправъ, то и все стерпть принужденъ.

ЯВЛЕНЕ 5.

ГОСПОЖА ОСМИНИНА, РОМАНЪ, ДАРЬЯ.

ДАРЬЯ. [притворяется будто плачетъ]

ГЖА. ОСМИНИНА. [къ Дарье]

Что ты потеряла? чего теб недостаетъ? о чмъ плачешь?

ДАРЬЯ.

Я… Матушка… причины… не имю… смяться. [Она плачетъ и останавливается при каждомъ слов]

ГЖА. ОСМИНИНА.

Перестань. Сего вечера ещ увидишь Флорова, твоего любезнаго.

ДАРЬЯ.

Ахъ, Матушка! не въ прямъ ли?

РОМАНЪ.

Что это такое? разв, матушка, вы мнніе свое перемнили?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Добрый и честный человк, господин Пантелей, говорилъ со мною теперь столь основательно, что я уже боле не умла противиться ему.

ДАРЬЯ.

Вчно я, матушка, вамъ обязана, и словъ…..

РОМАНЪ.

И вы, матушка, даете себя уговорить брднями стараго человка, который изъ ума выжилъ.

ДАРЬЯ [особливо]

Братца моего главное увеселеніе есть, кутить и мутить безперестанно.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Онъ мн живо представилъ вс неудобства и нещастія, могущія послдовать роду нашему отъ несогласія, а наипаче въ семъ дл.

РОМАНЪ.

Какія неудобства? и какія нещастія? и чего намъ бояться? господина Флорова?

ДАРЬЯ.

Братецъ, какъ теб не стыдно! честно ли это?

РОМАНЪ.

Теб что до того дла.

ДАРЬЯ.

Какъ вн дла нту? до пеня оно касается, такъ какъ не говорить?

РОМАНЪ.

Какъ бы то ни было, не ужъ то для прихоти молоденькой двушки должно на все согласиться, хотя бы то и стыднымъ образомъ было.

ДАРЬЯ.

Еще стыдне для безмозглаго холодца, который цлый род женидьбою въ досаду….

РОМАНЪ.

Хорошо, я боле говорить не буду. Воля ваша, матушка, длайте, что за благо разсудите.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Когда я вижу, что чуть только возможность есть въ миролюбіи жить, то я на то соглашаюсь.

ЯВЛЕНЕ 6.

БАЛАНЦОВЪ, ГЖА. ОСМИНИНА, ДАРЬЯ, РОМАНЪ, по томъ МАВРА и СЛУГА. БАЛАНЦОВЪ.

Всхъ вообще я вашъ покорный слуга.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Господинъ регистраторъ, я рада, что Вы во время пришли: я хотла къ вамъ послать сказать, чтобъ вы давешнее писмо вами сочиненное о раздл къ дверю моему изодрали.

БАЛАНЦОВЪ.

Оно уже къ нему въ руки доставлено.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Какъ такъ скоро?

РОМАНЪ.

Господинъ Баланцовъ проворный человкъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Сожалю сердечно о томъ.

ДАРЬЯ.

Въ сіе дло я не замшана и не замшаюсь.

РОМАНЪ.

Теперь все съ нова опрокинуто.

ДАРЬЯ. [къ госпож Осмининой]

А моя свадьба!

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я не думаю, нада искать, какъ поправить.

МАВРА.

Съ отвтомъ пришелъ, сударыня, слуга тотъ, которому Баланцовъ именемъ вашимъ веллъ отнести писмо къ господину Осминину.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Вели ему сюда прийти.

МАВРА.

Поди сюда. [особливо] Пороху онъ не выдумалъ, а красть гораздъ, какъ его ни скутъ. [къ слуг] Говори.

СЛУГА.

Господинъ Осмининъ приказалъ вамъ сказать, что если такъ, такъ бы вы сбирались скоре выхать изъ сего дома, ибо онъ ему принадлежитъ. [Уходить]

ГЖА. ОСМИНИНА.

Какъ? чтобъ я выхала скоре изъ дома.

РОМАНЪ.

Кто, матушка, вамъ стыдно будетъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Мн ето онъ сметъ сказать? мн?

РОМАНЪ.

Разв домъ не общій?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Онъ говаривалъ и прежде, что онъ ему принадлежитъ, но какимъ образомъ, я право не вслушивалась, а знала только, что живу въ немъ.

РОМАНЪ.

Господинъ Баланцовъ, какъ быть?

БАЛАНЦОВЪ.

Это мое дло. Денегъ нсколько это будетъ стоить, а въ прочемъ не опасайтеся.

РОМАНЪ.

О! денегъ, сколько хочешь

ГЖА. ОСМИНИНА.

Довелъ меня мой дверокъ до крайности. Меня, меня онъ выгоняетъ изъ дома, и то со стыдомъ, съ слугою мн приказываетъ это сказать? но на передъ, нежели выду, дочь отвезу къ тетк въ монастырь. [Она уходитъ.]

РОМАНЪ.

Ну, сестрица, сбирайся скоре хать, теб жить въ монастыр, и тамъ ужо посмотри, какъ изъ него выдешь.

ДАРЬЯ.

Какъ я нещастна! все на мн обрывается. Въ чемъ я виновата? но для чего мн быть всему жертвою! Нтъ, не хочу, не дамъ себя замуравить въ келью. Для чего же мн согласиться на все въ такомъ дом, гд нту двухъ человкъ одного мннія? не ужъ то мн одной осудительно будетъ съ ними не согласиться!

ДЙСТВЕ V.

ЯВЛЕНЕ I.

Г. ОСМИНИНЪ, ПОТАПЪ, по томъ БАЛАНЦОВЪ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Потапъ, сказывалъ ли ты Баланцову, чтобъ онъ со мною пришелъ говорить?

ПОТАПЪ.

Я, сударь, ходилъ ему сказывать. Съ начала онъ не показывалъ охоты къ вамъ итти.

Г. ОСМИНИНЪ.

А для чего?

ПОТАПЪ.

Онъ боится, не сердиты ли вы на него за то, что онъ невстк вашей сочинилъ писмо.

Г. ОСМИНИНЪ.

Онъ бы достоинъ былъ почувствовать, какова должна быть плата тмъ, кои ищутъ родныхъ ссорить, но я иную дорогу возму. Уврилъ ли ты его, чтобъ онъ не опасался ко мн прийти?

ПОТАПЪ.

Да, сударь, я его обнадежилъ, что онъ безъ опасенія къ вамъ прийти можетъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Когда же онъ будетъ?

ПОТАПЪ.

Сегожъ вечера, можетъ быть скоро и будетъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Невстка моя дома ли?

ПОТАПЪ.

Нтъ, сударь, она съ двора похала.

Г. ОСМИНИНЪ.

Да, да, я чаю, она ищетъ обновить свои старанія, чтобъ Рикардовъ дочь ея взялъ, но я до того не допущу. Она женщина вздорная, никуда не годится.

ПОТАПЪ.

Я знаю, сударь, откуда вс ваши безпокойства свое начало имютъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Откудова же?

ПОТАПЪ.

Всему причиною невоздержный языкъ Мавринъ. Она то поддуваетъ барын, а та ее во всемъ слушается, и что ей наскажутъ, всему вритъ. [Особливо] Добро же, заплатить она мн вс досады!

Г. ОСМИНИНЪ.

Безпутная двка! не уйдетъ она меня безъ наказанія.

ПОТАПЪ [особливо]

Впредь перестанетъ она надо мною издваться.

БАЛАНЦОВЪ [стучитъ у дверей]

Есть ли кто дома?

ПОТАПЪ.

Баланцовъ, сударь, пришелъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Скажи, чтобъ вошелъ.

ПОТАПЪ.

Тотъ часъ. [особливо] Табакерку и платокъ я кинулъ какъ дуракъ. [Уходить]

ЯВЛЕНЕ 2.

Г. ОСМИНИНЪ. БАЛАНЦОВЪ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я сдлаю такъ, что невстка моя, и племенничекъ мой, безо всего будутъ, если со мною начнутъ тяжбу.

БАЛАНЦОВЪ.

Нижайшій слуга, милостивый государь.

Г. ОСМИНИНЪ.

Сказываютъ, господинъ регистраторъ, что ты противъ меня вооружаешь невстку мою и съ племенничкомъ, и что ты имъ совтуешь со мною начать тяжбу?

БАЛАНЦОВЪ.

Ахъ! милостивый государь, я долженъ имъ сказать по истинн и съ сокрушеннымъ сердцемъ, что племенникъ вашъ меня принуждаетъ насильно входить въ свои дла. Я бъ не хотлъ войти въ сіи хлопоты тмъ наипаче, что я изстари слуга всему вашему дому, ибо….

Г. ОСМИНИНЪ.

Со мною длиться хотятъ: съ меня отчета требуютъ.

БАЛАНЦОВЪ.

Не во вся такъ, сударь, мысли ихъ не таковы, они жалуются на васъ нсколько, но если изволите, то легко вамъ отъ нихъ отдлаться можно будетъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Возмешся ли за это?

БАЛАНЦОВЪ.

Желалъ бы я это всего сердца, что бы мн можно было, но я чаю, вы слышали, что…. госпожа Осминина хочетъ, чтобъ я былъ стряпчимъ ея.

Г. ОСМИНИНЪ.

Разв стряпчимъ въ запасъ? вить дло еще не началось. Я самъ имю молодца промышленне тебя.

БАЛАНЦОВЪ.

Если, сударь, вамъ нуженъ лаковый человкъ, то я вамъ сыщу. У меня есть племенникъ, который проворенъ, знающъ и совстенъ такъ, какъ я. Мн дурно говорить объ немъ, но онъ первйшимъ сего ремесла на площади ни въ чемъ не уступаетъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Мн онъ не нуженъ. Я имю такого же плута, какъ ты, если вы дло со мною начнете.

БАЛАНЦОВЪ.

Это въ вол вашей состоитъ. Но пожалуйте послушайте, если вы возмете другаго, а не моего племенника, то легко слаться можетъ, что вашему длу конца не будетъ: а мы бы довели до полюбовнаго примиренія, если вамъ угодно, чрезъ что вамъ причиняться можетъ мене проторовъ и убытковъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Хорошо, я подумаю.

БАЛАНЦОВЪ.

Прислать ли къ вамъ моего племенника? послушайте только, какъ онъ говоритъ, право какъ печатное уложеніе.

Г. ОСМИНИНЪ.

Пришли его, я посмотрю. Но дядя да племенникъ со стороны истца и отвтчика будутъ: нчто ето не ловко!

БАЛАНЦОВЪ.

Будто этому примровъ нту! Это бы худо было, еслибъ намъ родство и дружба помшали хлбъ промышлять. Возмите его пожалуйте, вы имъ довольны будете.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я теб уже сказалъ, я погляжу.

БАЛАНЦОВЪ.

Въ вол вашей. Я между тмъ я къ вамъ моего племенника пришлю.

Г. ОСМИНИНЪ.

Хорошо, пришли его.

БАЛАНЦОВЪ.

Всенижайшій слуга. Я сожалю, что я самъ не могу вамъ служить. Но какъ бы то ни было, я надюсь, что мы вамъ услуги покажемъ. Я безсомнительно чаю, что вы меня разумете. Я прошу, насъ содержать въ милости вашей, въ передъ случаи быть могутъ. [Онъ уходятъ]

ЯВЛЕНЕ 3.

Г. ОСМИНИНЪ, по томъ ПАНТЕЛЕЙ.

Г. ОСМИНИНЪ

Я знаю етого плута, я боле на него не положусь, какъ сколько необходимость потребуетъ, а племенничку его отнюдь не дамъ вры, а то они заведутъ меня.

ПАНТЕЛЕЙ.

Съ вашимъ позволеніемъ…….

Г. ОСМИНИНЪ.

Ну, господинъ Пантелей, какъ наши дла идутъ? защищаете ли вы еще невстку мою?

ПАНТЕЛЕЙ.

Нтъ, сударь, я на вашу сторону преклонился. Шума много будетъ. Кто не уметъ въ мир и согласіи жить, не замай ссорится. Они хотятъ итти въ тяжбу: нада тягаться. Они войну всчинаютъ, станемъ воевать. Я обимъ сторонамъ другъ, мн ни которая никакого худа приписать не можетъ, я готовъ во всякомъ случа обиженному помогать. Все, что отъ меня зависитъ, къ услугамъ вашимъ, я ничего не пожалю, во что бы то мн ни стало. Нада смотрть только, чтобы вс поступки соображаемы были съ честью. [Особливо] Теперь я ему во всемъ уступаю, но во время и къ стати я посмотрю, не могу ли я его опять направить на прямую дорогу.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я уже думалъ, и передумалъ, и надюсь, что найдуся въ состояніи ихъ заставить молчать.

ПАНТЕЛЕЙ.

Это изрядно. Совтовались ли вы съ кмъ, сударь?

Г. ОСМИНИНЪ.

Да, Баланцовъ у меня былъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Вить ето тотъ регистраторъ, который прислуживаетъ у невстки вашей и у вашего племенника.

Г. ОСМИНИНЪ.

Да онъ длаетъ то изъ принужденья. Онъ меня своему племеннику на руки отдаетъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Государь мой, я ни про ково не люблю говорить худо, но людей совсти подобной я терпть не могу. Не врьте ему ни въ чемъ дайте вру моимъ словамъ, я вамъ искренній другъ. Лучше посмотримъ, не можно ли васъ полюбовно помирить…..

Г. ОСМИНИНЪ [съ сердцемъ]

Я боле о примиреніи и слышать не хочу.

ПАНТЕЛЕЙ.

Ну, ну, я боле говорить не буду, вы правы. [Особливо] По маленьку я постараюсь его склонить къ миру.

ЯВЛЕНЕ 3.

ПОТАПЪ, ПАНТЕЛЕЙ, Г. ОСМИНИНЪ.

ПОТАПЪ. [къ господину Осминину]

Милостивый государь!

Г. ОСМИНИНЪ.

Что тамъ?

ПОТАПЪ.

Дарья Никитична желаетъ съ вами говорить.

ЯВЛЕНЕ 5.

ДАРЬЯ, Г. ОСМИНИНЪ, ПАНТЕЛЕЙ, ПОТАПЪ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Поди сюда, любезная племенница, не опасайся ни чего, господин Пантелей честный человк.

ПАНТЕЛЕЙ.

Вы знаете, сударыня, что изстари привязанъ къ вашему дому.

ДАРЬЯ.

Не прогнвайтеся, дядюшка, сударь, если я васъ обезспокоиваю: я ужасть, ужасть, какъ боюсь, я не знаю, что со мною будетъ. Матушка моя, которая очень гнвна, я точно не вдаю об чемъ, весь гнв свой на меня изливаетъ. Братъ мой со мною какъ злодй поступаешь, и старается всякія длать мн досады. Обое мн грозятъ, запереть въ монастырь меня, и разорвать общанія свои Флорову данныя. Вы мн чрезъ писмо ваше общали облегченіе, вы мн подали надежду: я къ вамъ и прибжище имю. Помилуйте, любезный дядюшка, не отдавайте меня грозящимъ мн опасностямъ, я жизни безъ васъ лишусь, помогите мн, любовь моя невинна. Мои молодыя лта, и сердце мое страхомъ наполненное, не имютъ нигд и никого кром васъ заступника. [Она плачетъ]

ПАНТЕЛЕЙ.

Я чувствую, что она меня въ жалость приводитъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Любезная племенница, я причиною твоему нещастію, но я все перемню. Изъ ненависти ко мн мать твоя хочетъ разорвать твою свадьбу, объ которой я старался, но не опасайся, я самъ……

ЯВЛЕНЕ 7.

МАВРА. ДАРЬЯ, Г. ОСМИНИНЪ, ПАНТЕЛЕЙ, ПОТАПЪ.

МАВРА [къ Дарье]

Сударыня……

Г. ОСМИНИНЪ.

Что ты хочешь?

МАВРА.

Если матушка придетъ домой…

Г. ОСМИНИНЪ.

Поди вонъ, дерзкая двка.

МАВРА.

Меня вы дерзкою называете, сударь?

Г. ОСМИНИНЪ.

Да, тебя: и завтра же тебя въ деревню сошлю со стыдомъ для невстки, и съ наказаніемъ тебя сверхъ того.

МАВРА.

Меня? Да за что, сударь?

Г. ОСМИНИНЪ.

Тебя, злодйка, ты узнаешь меня. Тотъ час поди вонъ, или же я теперь исполню надъ тобою общаніе мое къ завтрему. Твоя госпожа съ тебя не сниметъ, что я влпить велю.

МАВРА.

Я… Я… каменю… Но… милостивый… государь…

Г. ОСМИНИНЪ.

Ты знаешь, какъ свято я исполняю свои общанія. Поди кон. [Онъ потихоньку говоритъ съ Даріею]

МАВРА.

Иду… иду, сударь. [Къ Потапу.] Потапъ, что ето значитъ?

ПОТАПЪ. [ососбливо къ Мавр]

А ето значитъ, голубушка: не обижай грубостьми.

МАВРА. [къ Потапу особливо]

Что?

ПОТАПЪ. [къ Мавр особливо]

алалей прочее теб изъяснитъ.

МАВРА. [особливо]

Теперь я разумю. [Въ слухъ] Куда я бдная днуся! проклятый алалей мн ето заплатитъ. [Она уходитъ]

Г. ОСМИНИНЪ. [къ Дарь]

Ну, какъ теб кажется? вить хорошо со мною быть за одно?

ДАРЬЯ.

Вы, дядюшка, не можете иныхъ кром хорошихъ мн подавать совтовъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Етакій дядюшка, какъ господинъ Осмининъ, не проведетъ васъ, не бойтесь: онъ столь уменъ, сколь и остороженъ, онъ вамъ самые лучшіе дастъ совты. [къ Г. Осминину] Но могу ли я знать, въ чемъ ваши намренія состоятъ?

Г. ОСМИНИНЪ.

Тотъ часъ. Потапъ, поди вонъ.

ПОТАПЪ. [особливо]

Пойду Мавр сказать свое мнніе, и постараюсь достать на задъ серебряную свою табакерку. [Онъ угодить]

ЯВЛЕНЕ 7.

Г. ОСМИНИНЪ, ДАРЬЯ, ПАНТЕЛЕЙ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я думаю сдлать такъ: племенницу отвезу къ моей сестр, и подъ ея смотреніемъ, и посредствомъ ея, совершится и свадьба твоя съ г. Флоровымъ.

ДАРЬЯ.

Воля ваша, дядюшка.

ПАНТЕЛЕЙ. [къ г. Осминину]

И вы хотите матери ея сдлать етакую досаду и стыдъ?

Г. ОСМИНИНЪ.

Она того достойна: она не пожалла жертвовать дочь свою: она ни на кого жаловаться не можетъ, а пенять иметъ причину сама себя: она меня и свою дочь къ тому принудила сама.

ДАРЬЯ.

Дядюшка, я отдалась въ ваше соизволеніе.

ПАНТЕЛЕЙ.

Да родственники ваши, и госпожи Осмининой, что скажутъ?

Г. ОСМИНИНЪ.

Что хотятъ: не отъ нихъ приданое требуется.

ДАРЬЯ.

Я кром васъ, дядюшка, никого не имю, и кром васъ никого не знаю.

ПАНТЕЛЕЙ.

Какъ вы хотите, только не надлайте шума.

Г. ОСМИНИНЪ.

Я вамъ сказываю на отрзъ. Не прогнвайтеся, въ семъ дл я уже ни чьего совта боле не послушаюсь, я такъ положилъ. Я велю карету закладывать, а тамъ подемъ къ госпож Виргиновой моей сестр. Тамо [къ Дарь] ты останется недлю, другую, и по томъ тебя обвнчаемъ съ твоимъ женихомъ.

ДАРЬЯ.

Недлю, другую? я дядюшка, жалть буду, если я такъ долго ей въ тягость буду.

ПАНТЕЛЕЙ.

Еще правда, можетъ быть сестрица ваша еще и не захочетъ ни невсты, ни свадьбы, ниже къ тому привязанныхъ безпокойств и суетъ имть въ своемъ дом.

Г. ОСМИНИНЪ.

Сестра моя снисходительна, мн въ угодность она все охотно сдлаетъ. Она же любитъ свадьбы сводить, и женатыхъ разводить.

ДАРЬЯ.

Не можно ли времени моего у все пребыванія убавить, чтобъ ей не нанести лишнихъ хлопотъ?

Г. ОСМИНИНЪ.

А какъ?

ДАРЬЯ.

Если все окончить дни чрезъ три или четыре.

ПАНТЕЛЕЙ. [Особливо]

Ето закинуто тутъ очень къ стати.

Г. ОСМИНИНЪ.

Хорошо, о томъ мы посл поговоримъ. Позвольте мн теперь идти кое что приказать.

ПАНТЕЛЕЙ.

А племенница ваша …

Г. ОСМИНИНЪ.

Пожалуйте, г. Пантелей, остантеся съ ней до тхъ пор, пока я опять сюда буду.

ПАНТЕЛЕЙ.

Ну, если госпожа Осминина сюда прийдетъ…

Г. ОСМИНИНЪ.

Она сюда не прийдетъ, небось.

ПАНТЕЛЕЙ.

А какъ она домой придетъ, да дочери своей у себя не найдетъ?

Г. ОСМИНИНъ.

Я за все отвтствую. Любезная племенница, не печалься, надйся на меня, я тотъ часъ на задъ прийду. [Онъ уходитъ]

ЯВЛЕНЕ 8.

ДАРЬЯ, ПАНТЕЛЕЙ, по томъ ФЛОРОВЪ.

ДАРЬЯ. [Особливо]

Хотя бы матушка сюда и пришла, я здсь ее не опасаюсь.

ПАНТЕЛЕЙ. [Особливо]

Я дождаться этого времени не могу, чтобы мн найти способъ отсел вырваться. Я весьма опасаюсь новыхъ замшательствъ.

ДАРЬЯ.

Г. Пантелей, какъ это, скажите, длается, что вы ни малйшей ко мн жалости не имете?

ПАНТЕЛЕЙ.

Ахъ, сударыня, я очень жалю, я бы радъ былъ вамъ помогать, лишь бы я только нашелъ способ такій, который бы свту не служилъ позорищемъ. Но что люди скажутъ…

ДАРЬЯ.

Я бы сама не хотла сдлать изъ себя людямъ забаву, однакожъ не радостно и мн самой быть въ непрестанныхъ слезахъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Все пройдетъ, не опасайтеся только…

ДАРЬЯ.

Я дядюшк на руки отдалась.

ПАНТЕЛЕЙ.

Дядюшка вашъ съ горяча самъ не видитъ, что длаетъ. Надобно вамъ быть осторожне.

ДАРЬЯ.

Что же вы мн совтуете длать?

ПАНТЕЛЕЙ.

Итти на зад въ ваши покои.

ДАРЬЯ.

Покорно благодарствую за вашъ добрый совт.

ПАНТЕЛЕЙ.

И не спшите такъ со свадьбою, вы вить успете еще за мужемъ быть.

ДАРЬЯ.

Что вы, сударь, подъ симъ разумете?

ПАНТЕЛЕЙ.

Я мню, что разумная двица не должна цлаго дома приводить въ неустройство для достиженія своего желанья.

ДАРЬЯ. [Особливо]

Еслибъ онъ не такъ старъ былъ, я бы знала, что ему отвтствовать, но теперь пускай брдитъ.

ФЛОРОВЪ. [За кулисами]

Кто тутъ? нту ли кого дома?

ДАРЬЯ. [Съ радостію]

Ето г. Флоровъ.

ПАНТЕЛЕЙ. [Особливо]

О чтобъ его нелегкое! [Къ Дарь] Пойдемъ, сударыня, отсел.

ДАРЬЯ.

Куда?

ЯВЛЕНЕ 9.

ФЛОРОВЪ, ПАНТЕЛЕЙ, ДАРЬЯ.

ФЛОРОВЪ.

Ге! нтъ ли кого?… О! простите мн. [Онъ испугавшись идетъ на феатръ]

ДАРЬЯ.

Кто вамъ надобенъ?

ПАНТЕЛЕЙ.

Слуга вашъ.

ФЛОРОВЪ.

Въ передней ни одного человка нту.

ПАНТЕЛЕЙ.

Если вы хотите говорить съ г. Осмининымъ, то подите въ гостинную комнату.

ДАРЬЯ.

Дядюшка тотъ час будетъ.

ФЛОРОВЪ.

А вы, сударыня, къ нему пришли?

ДАРЬЯ.

Да, сударь. Матушки моей теперь дома нтъ, такъ я и пришла сюда искать себ помощи у дядюшки.

ФЛОРОВЪ.

Разв что нибудь такое произошло?….

ДАРЬЯ.

Да, сударь, мало ли что?….

ФЛОРОВЪ.

Скажите мн, сударыня, что такое?…

ПАНТЕЛЕЙ.

Если вы сто знать хотите, то подите къ г. Осминину, онъ замъ все раскажетъ.

ФЛОРОВЪ.

Разв он сюда не прийдетъ?

ДАРЬЯ.

Онъ лишь на часъ вышелъ, онъ тотъ час будетъ на задъ.

ФЛОРОВЪ.

Такъ я здсь его дождусь. Пожалуйте, сударыня, скажите между тмъ…

ПАНТЕЛЕЙ [особливо]

Теперь я въ нарочитомъ безпокойств.

ДАРЬЯ.

Матушка моя отнюдь не хочетъ, чтобъ я за вами была.

ФЛОРОВЪ.

А вы, сударыня, съ нею соглашаетесь ли?

ДАРЬЯ.

Лучше я умру, нежели мн на то согласиться.

ФЛОРОВЪ.

Безцнная невста!

ДАРЬЯ.

Дорогій мой женихъ!

ПАНТЕЛЕЙ [особливо]

Охъ какъ скучно! Г. Флоровъ, не теряйте времени, подите поговорить съ г. Осмининымъ прежде, нежели госпожа Осминина домой придетъ.

ФЛОРОВЪ.

Тотъ часъ я пойду…

ДАРЬЯ.

Дядюшка уже все распорядилъ.

ФЛОРОВЪ.

Къ чему?

ДАРЬЯ.

Онъ меня повезетъ къ своей сестр, и тамъ я останусь до самой свадьбы.

ПАНТЕЛЕЙ.

Ето намреніе г. Осминина изрядное бы было, но лучше что бы свадьба была здсь дома…

ДАРЬЯ.

Мн кажется, все равно.

ПАНТЕЛЕЙ.

Да, еслибъ только матушка ваша согласилась туда хать…

ДАРЬЯ.

Въ этомъ вить воля ея, сударь. Еслижъ матушка выиграетъ время, я ея нравъ знаю, то она дядюшк надлаетъ столько препятствій, что ему не можно будетъ намъ помочь. Она и такъ уже сказала, что отвезетъ меня въ монастырь, я тамъ съ отчаянья умру. [Она плачетъ]

ФЛОРОВЪ.

Нтъ, любезная, не плачьте: [онъ къ ней приближается] я до того не допущу: я васъ увряю, я вамъ божусь, что ни что меня съ вами не разлучитъ: пожалуйте не плачьте.

ПАНТЕЛЕЙ [такъ же къ ней приближается]

Уймите свои слезы, перестаньте плакать, мы вс стараться будемъ вамъ помогать.

ДАРЬЯ [къ Пантелею]

Охъ! не мучьте меня!

ПАНТЕЛЕЙ.

Я что вамъ ни говорю, все то происходитъ отъ добраго намренія.

ДАРЬЯ.

Ваши добрыя намренія для меня не утшительны.

ПАНТЕЛЕЙ.

Какъ бы то ни было, я инако не мышлю. [Особливо] Какъ г. Осмининъ долго замшкался!

ФЛОРОВЪ [къ Дарь]

Могу ли я надяться, что вы примете твердый совтъ?

ДАРЬЯ.

Весьма охотно.

ПАНТЕЛЕЙ [особливо]

О! пропалъ я! [къ нимъ] Что жъ вы длать хотите?

ФЛОРОВЪ.

Ничего иного, какъ только то, что и будете свидтелемъ клятвы нашей въ томъ, чтобъ намъ никогда не разлучиться.

ПАНТЕЛЕЙ.

Мн этому быть свидтелемъ?

ДАРЬЯ.

Пожалуйте, сударь, не отговаривайтеся.

ПАНТЕЛЕЙ

Освободите меня… Въ подобныя дла я не охотно вступаюсь… Я уйду… [особливо] Но однихъ ихъ оставить я бы также не желалъ. [въ слухъ] Я, г. Флоровъ, вамъ удивляюся, что вы подобное дло предпринимаете безъ согласія Г. Осминина.

ФЛОРОВЪ.

Г. Пантелей, сдлайте мн милость одну.

ПАНТЕЛЕЙ.

Изволь, да что такое?

ФЛОРОВЪ.

Подите къ г. Осминину, да попросите его, чтобъ сюда пришелъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Позвольте сказать … А! да вотъ Потапъ.

ЯВЛЕНЕ 10.

ПОТАПЪ, ФЛОРОВЪ, ПАНТЕЛЕЙ, ДАРЬЯ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Потапъ, поди скоре….

ПОТАПЪ.

Гжа. Осминина домой прихала, сударь.

ДАРЬЯ.

Ахъ! какое нещастье?

ПАНТЕЛЕЙ. [къ Потапу]

Поди скоре, позови г. Осминина.

ПОТАПЪ. [особливо]

Прекрасныя вещи мы услышимъ мы! [Уходитъ.]

ДАРЬЯ.

Моя матушка…. О!..

ФЛОРОВЪ.

Г. Осмининъ какъ долго мшкаетъ!

ДАРЬЯ.

Вы, г. Пантелей причиною, что время по пустому утратилось.

ФЛОРОВЪ.

Это правда, вы г. Пантелей…

ПАНТЕЛЕЙ.

Я честный человкъ.

ФЛОРОВЪ.

Вить еще время есть.

ДАРЬЯ.

Слово, другое, не долго выговоришь.

ФЛОРОВЪ.

Пожалуйте мн прекрасную вату руку.

ПАНТЕЛЕЙ [между ими становится]

Г. Флоровъ, и вы сударыня! къ чему это? что вы длать намрены?

ДАРЬЯ.

А вотъ дядюшка идетъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Ну, радъ я!

ЯВЛЕНЕ II.

Г. ОСМИНИНЪ, ПОТАПЪ, ПАНТЕЛЕЙ, ДАРЬЯ, ФЛОРОВЪ.

ПАНТЕЛЕЙ [къ г. Осминину.]

Мсто свое я вамъ оставляю, слуга покорный.

Г. ОСМИНИНЪ.

Куда вы идете?

ПАНТЕЛЕЙ.

Я, съ позволенія сказать, пойду переодться, я вспотлъ отъ великаго труда и заботы, которую я имлъ [Онъ уходитъ]

Г. ОСМИНИНЪ.

Я понимаю его рчи.

ДАРЬЯ.

Дядюшка, вить матушка домой прихалаю

Г. ОСМИНИНЪ.

Не бойся. Поди со мною.

ФЛОРОВЪ.

Куда же вы съ нею идете?

Г. ОСМИНИНЪ.

И вы, сударь, за нами же слдуйте?

ДАРЬЯ.

Обоимъ намъ итти велите?

Г. ОСМИНИНЪ.

Подите только. А въ прочемъ на меня положитесь. [Уходятъ]

ДАРЬЯ [къ Флорову]

Пока вы съ нами будете, я ничего не опасаюсь. [Оба уходятъ.]

ЯВЛЕНЕ 12.

еатръ темноту представляетъ.

ПОТАПЪ, по томъ МАВРА.

ПОТАПЪ.

Меня не кличутъ, знать до меня дла нтъ, да я тому и радъ. Я еще сердитъ очень на эту пакостную двку, на Мавру, я еще съ ней не говорилъ: но если ее гд найду, то уже я ей выговорю по руски. Я ее здсь дождуся, а восьлибо пройдетъ, я покашляю, а восьлибо она выглянетъ. [Онъ кашляетъ]

МАВРА.

[Дверь отпираетъ]

ПОТАПЪ.

Дверь отпирается. Я спрячусь, чтобъ увидть, кто?

МАВРА.

Мн Потаповъ голос послышался: но я никого не вижу. [Она за дверью]

ПОТАПЪ.

Это Мавра… Но кто то на лсницу идетъ. Ну ихъ къ черту! [Онъ опять прячется]

МАВРА.

Потап, Потапъ! онъ опять ушелъ. Жаль мн! я бъ его удобрила. Теперь, когда барыня моя говоритъ съ Баланцовымъ, а объ дочери не знаетъ еще, мн время есть, и свои дла привести въ порядокъ. Когда я съ нимъ помирюсь, тогда и наши господа скоро согласятся же, они длаютъ, что мы хотимъ. Но алалей глупъ: я чаю, онъ Потапу высказалъ, что я его научила съ нимъ завести драку. Еслибъ онъ теперь пришелъ, ябъ ему туза дала. Я кого то слышу, конечно это Потапъ!

ЯВЛЕНЕ 13.

АЛАЛЕИ, МАВРА и ПОТАПЪ спрятавшійся.

АЛАЛЕЙ.

Чудно! какъ я головы себ не проломилъ! господинъ мой нейдетъ еще. Досмотрю я, не найду ли тутъ Мавры.

ПОТАПЪ.

И алалей здсь. Онъ конечно Мавры же ищетъ. Да я уже знаю, что длать. [Онъ опять прячется]

АЛАЛЕЙ.

Я вовся не знаю, куда мн итти. Какій ето домъ! ни свчки нтъ.

МАВРА.

Кто тутъ?

АЛАЛЕЙ. [полуголосомъ]

Я.

МАВРА.

Ты здсь?

АЛАЛЕЙ.

Самъ я.

МАВРА.

Поди сюда, миленькій дружекъ, я тебя удобрить хочу.

ПОТАПЪ [особливо]

Проклятая двка!

АЛАЛЕЙ.

Чего изволишь?

МАВРА.

Мн очень хочется съ тобою говоришь.

АЛАЛЕЙ.

И мн также.

МАВРА.

Я къ теб такъ добра, а ты со мною какъ дурно обходится!

АЛАЛЕЙ.

Въ чемъ же я не такъ поступилъ? Я все твое желаніе исполнилъ.

ПОТАПЪ. [особливо]

Теперь въ моей вол обоихъ поколотить.

МАВРА.

Для чего ты стараешся меня изъ дома выгнать!

АЛАЛЕЙ.

Я?

ПОТАПЪ. [особливо]

Какъ! [Онъ прилжне слушаетъ]

МАВРА.

Ябъ никогда не поврила, чтобъ Потапъ такъ былъ сердитъ на меня.

ПОТАПЪ. [особливо]

Ахъ ти!

АЛАЛЕЙ.

А что онъ теб сдлалъ?

МАВРА.

Изрядная любовь! спасибо! меня какъ мошенницу старается сослать? Любезное обхожденіе! Какъ мн не любить Потапа посл того?

АЛАЛЕЙ.

Любить Потапа!

ПОТАПЪ. [особливо]

Теперь я догадываюсь, съ кмъ она думаетъ, что говоритъ.

МАВРА.

Да, люблю Потапа, и еще бы боле его любила.

АЛАЛЕЙ.

По этому, голубушка, ты или меня не любишь, или меня обманываешь. Ты говорила…….. [Потапъ приближается къ алалею, и его толкаетъ такъ, что онъ далеко отлетаетъ]

МАВРА.

Что было тамъ длается?

ПОТАПЪ.

Ничего. Собака межъ ног пробжала.

АЛАЛЕЙ.

Поджавъ хвост, знатно ей бжать пришло. [Онъ ищетъ двери и убгаетъ]

ЯВЛЕНЕ 14.

ПОТАПЪ, МАВРА.

ПОТАПЪ.

Что же ты рчи не продолжаешь?

МАВРА.

Ты меня ни вись какъ ищешь обнести у своего господина, чтобъ он меня сослалъ.

ПОТАПЪ.

А ты на меня наслала алалея.

МАВРА.

Я теб скажу самую истинну. Я не много вспыльчива, ты меня обидилъ, ты насказалъ мн грубостей премножество, я осердилась, и подружилася съ алалеемъ. Но я ему не приказывала тебя бить, онъ можетъ быть подумалъ, что это мн угодно будетъ, и для того онъ съ тобою поссорился, Пожалуй, Лотапушка, подумай самъ, каково терпть отъ любимаго человка обиды и поношенія! Ты причиною, что я три часа съ ряду плакала безперерывно, и что съ утра ни капли воды во рт не имла.

ПОТАПЪ.

Линца, что ли, покушала!

МАВРА.

Нтъ, Потапушка, я ни ла ни пила съ печали.

ПОТАПЪ.

Еслибъ ты меня любила, самабъ ты со мною не поступала такъ какъ со злодемъ.

МАВРА.

А еслибъ ты меня любилъ, тобъ ты не старался меня сбить со двора.

ПОТАПЪ.

Это правда, все, что барин теб сказалъ, было говорено ради меня. Онъ безъ меня ни шага не ступитъ.

МАВРА.

А еслибъ я барын сказала, что я тебя здсь терпть не хочу, тобъ уже давно твоего духа здсь не было, разв ты позабылъ, что я для ради тебя длала, безъ меня худобъ теб было: сковали бы молодца, да послали въ полкъ. А тамъ… говори еще что я тебя не люблю, ты самый бшеный человк.

ПОТАПЪ.

Ну, оставимъ ето: добро, мы посмотримъ…. Да помолчи, кто то идетъ.

МАВРА.

Останься здсь, въ этой темнот насъ не увидитъ.

ЯВЛЕНЕ 15.

ПАНТЕЛЕЙ, МАВРА. ПОТАПЪ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Да не льзя инако, я долженъ итти къ госпож Осмининой. [Онъ идетъ къ ея дверямъ]

МАВРА. [къ Потапу]

По походк, ето Пантелей.

ПОТАПЪ. [къ Мавр]

Етотъ старый хрычь везд рыщетъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Я слышу, кто то говоритъ, комубъ ето быть? [Онъ у дверей останавливается]

МАВРА.

Онъ ушелъ.

ПОТАПЪ.

Врь, Мавра, что мы сами подали основу ко всмъ ихъ ссорамъ.

МАВРА.

Это правда, и для того мы умно сдлаемъ, если мы отсел уберемся.

ПОТАПЪ.

Ты сама видла, сколько распри сдлала маленькая ваша сего утра ссора, я думалъ, что етотъ огонь никогда не погаснетъ.

МАВРА.

Да, я съ горяча побжала къ барын, и ей насказала про тебя и твоего господина, что только съ сердцовъ мн на умъ взбрело. [Пантелей мигаетъ госпож Осмининой, чтобъ она тихо стояла, и по томъ онъ на цыпочкахъ пойдетъ ко дверямъ господина Осминина, въ кои и входитъ].

ПОТАПЪ.

А я съ господиномъ Осмининымъ точно тоже сдлалъ. Я ему про тебя и про невстку его вздора такого наговорилъ, что всего и упомнить способа нту.

МАВРА.

Я ее довела до того, что она своего сына послала къ деверю съ требованіемъ, чтобъ онъ тебя сослалъ.

ПОТАПЪ.

Онъ взбсясь, ей грубости въ отвтъ сказать веллъ, и еслибъ они въ одной горниц тогда находились, то, чаю, не осталось бы при однихъ словахъ, но они бы другъ другу и волосы вырвали послдніе, если у нихъ на голов какіе есть въ остатк.

ЯВЛЕНЕ 17.

ПАНТЕЛЕЙ, ГОСПОДИНЪ ОСМИНИНЪ у своей двери, ГОСПОЖА ОСМИНИНА, гд стояла, ПОТАПЪ, МАВРА.

ПАНТЕЛЕЙ. [къ господину Осминину по тихоньху]

Вы здсь увидите забавное позорище.

МАВРА.

Подумай пожалуй, кто бы представить себ могъ, чтобъ наши бары для насъ друг другу злодйствовали? но оно въ самой вещи такъ.

ПОТАПЪ.

Я вить своему господину все пересказалъ, что ты мн ни говорила изъ рчей твоей барыни: и онъ отъ того сдлался какъ вн себя.

МАВРА.

Признаться и мн надобно: теб иного лишняго насказала, чего барыня и никогда не говаривала.

ПОТАПЪ.

Молчи пожалуй, и мой баринъ не все то говорилъ про свою невстку, что ты отъ меня слышала. Я многое прибавлялъ теб теб въ досаду для того, что ты за нее вступалась.

МАВРА.

Помнишь, какъ я выдумала сказку про горшки съ цвтами?

ПОТАПЪ.

Ну, хорошо ли двк быть такъ лживой, и всклепать на господина, будто онъ съ сердцовъ горшки веллъ сбросить съ окошка!

МАВРА.

А канапей, я же ее уговорила къ себ перенести.

ПОТАПЪ.

А я причиною, что баринъ его изломалъ.

МАВРА.

Со смха умереть можно. Они все то длаютъ, что намъ угодно.

ПОТАПЪ.

Только пора намъ перестать: неравно они узнаютъ, чтобъ намъ худо не было на конецъ. [Пантелей переходитъ изъ двери въ дверь потихоньку.]

МАВРА.

А свадьбу барышни ну разв не я сложила? и разорвала я же.

ПОТАПЪ.

Чтожъ теперь изъ того выйдетъ?

МАВРА

А мн что нужды? что хотятъ. Я боле не вмшаюсь въ ето дло.

ПОТАПЪ.

Мн казалось однакожъ, что ты барышню любила.

МАВРА.

Да, пока я надялася чрезъ нее получить себ барышъ.

ПОТАПЪ.

Въ семъ дом мало для насъ барыша.

МАВРА.

Ето правда, жестоко на пальцы смотрятъ.

ПОТАПЪ.

Ссорами одними изобильны.

МАВРА.

А бранями набогатятъ тебя.

ЯВЛЕНЕ 18.

Г. ОСМИНИНЪ, ГЖА. ОСМИНИНА, ПАНТЕЛЕЙ, СЛУГА со свчами, МАВРА ПОТАПЪ.

Господинъ Осмининъ и госпожа Осминина приближаются полегоньку, чтобъ нечаянно подойти къ Мавр и Потапу, и когда сіи увидятъ, что они возл нихъ, и другъ съ говорятъ не могутъ, то нсколько шаговъ отступаютъ, и обое молчатъ съ уныніемъ.

ПАНТЕЛЕЙ.

Хороши рабята, хороши! поймали васъ, и съ поличнымъ, изряднехонько! Мы трое вс ваши разговоры слышали и теперь о~ сталось васъ наградить по вашимъ дламъ.

ПОТАПЪ. [въ сторону]

О! поганый мой языкъ! за чемъ я болталъ? [Уходитъ]

Г. ОСМИНИНЪ.

Постой, бездльникъ, заплатишь ты мн…

МАВРА. [въ сторону]

Въ первые отъ роду я говорила правду: для меня знатно она не удачна. [Уходятъ]

ГЖА. ОСМИНИНА.

Погоди маленько: я съ тобою управлюсь, мошенница.

ПАНТЕЛЕЙ.

Плуты какіе! я давно говорилъ, что они всему причиною. Я давно за ними смотрлъ, и на конецъ поймалъ ихъ. Но чтожъ это такое? вы теперь обое узнали правду, но вмсто того, чтобъ виноватыхъ наказать, вы имъ дали, ни слова не говоря, вонъ выйти. Изъ упрямства, что ли вы такъ поступаете? не пора ли вамъ всмъ распрямъ сдлать конецъ?

Г. ОСМИНИНЪ.

Ахъ! господинъ Пантелей, я вн себя.

ПАНТЕЛЕЙ.

Вы имете причину радоваться. Вы теперь сами слышали то, что я вамъ часто говаривалъ. Невстка ваша иметъ сердце доброе, она не захочетъ никого обидить, а еще мене дверя такого, которому весь дом ея столько обязанъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

А я право всмъ добра желаю, я люблю весь родъ свой, мн жаль одного того, что со мною не дружелюбно обходятся.

ПАНТЕЛЕЙ.

Слышите ли вы, сударыня?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я вить не безъ ума. Я знаю, сколько должно имть благодарности и обязанности тмъ, кои намъ свою дружбу доказываютъ. Но когда со мною грубо обходятся…….

ПАНТЕЛЕЙ [къ госпож Осмининой]

Разв вы еще не поняли, что окром людей вашихъ никто съ вами худо не обходился?

ГЖА. ОСМИНИНА.

О плуты! о бездльники! надобно ихъ наказать.

Г. ОСМИНИНЪ.

Надобно, надобно, [къ слуг] Поди, да скажи конюшему, чтобъ онъ сковалъ и тмъ и началъ, чтобъ обоихъ Мавру и Потапа.

СЛУГА [въ сторону]

Радъ я. Они были обое съ лишкомъ вздорливы. [Уходитъ]

ГЖА. ОСМИНИНА.

Когда же мн изъ дома выхать должно съ дтьми?

Г. ОСМИНИНЪ.

Незачемъ вамъ вызжать, если вы со мною тяжбы не начнете.

ПАНТЕЛЕЙ.

Какая тяжба? за чемъ из дома выбираться? теперь распри должны кончиться. Я вамъ говорю: миръ, миръ, живите спокойно.

Г. ОСМИНИНЪ.

Надобно свадьбу племенницы совершить.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я не препятствую….

Г. ОСМИНИНЪ

Если такъ, невстушка………

ЯВЛЕНЕ 19.

РОМАНЪ, Г. ОСМИНИНЪ, ГЖА. ОСМИНИНА, ПАНТЕЛЕЙ.

РОМАНЪ.

Матушка, гд сестрица?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Она, я чаю, въ своей горниц.

РОМАНЪ.

Я ее везд искалъ, но нигд не нашелъ.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Ахъ ти! ахъ! я безщастная! Скоре…. [Она уйти хочетъ]

Г. ОСМИНИНЪ.

Не уходите, невстушка.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Дочь моя

ПАНТЕЛЕЙ.

Останьтеся здсь, она сыщется.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Какъ?

РОМАНЪ.

Слыхано ли это! гд сестра моя?

Г. ОСМИНИНЪ.

Сестра твоя подъ моимъ охраненіемъ.

РОМАНЪ.

Видите, она довольна монастырскимъ житьемъ. Завтра по утру она туда охотою подетъ.

Г. ОСМИНИНЪ.

Напротивъ того сестра твоя за мужъ идетъ.

ПАНТЕЛЕЙ [къ Роману]

И такъ она завтра по утру въ монастырь не изволитъ хать.

РОМАНЪ.

Какъ? безъ меня! Я до того не допущу.

Г. ОСМИНИНЪ.

Будь спокоенъ. Да вотъ и она идетъ съ женихомъ.

ЯВЛЕНЕ 20.

ДАРЬЯ, ФЛОРОВЪ, Г. ОСМИНИНъ, ГЖ. ОСМИНИНА, ПАНТЕЛЕЙ, РОМАНЪ, по томъ СЛУГА.

РОМАНЪ.

Какіе это обманы!

Г. ОСМИНИНЪ [къ Роману]

Я удивляюся, что ты здсь передо мной такъ дерзокъ!

РОМАНЪ [къ Осминину]

А я удивляюсь, какъ вы себ присвоиваете столько надъ сестрою моею власти!

ГЖА. ОСМИНИНА.

Молчи, Романушка, послушай меня. Дядя твой намъ не ворогъ,

СЛУГА.

Государи……..

Г. ОСМИНИНЪ.

Что ты хочешь?

СЛУГА.

Потапъ и Мавра ушли, на извощика сли, и поскакали.

Г. ОСМИНИНЪ.

О! этого жаль очень!

СЛУГА.

Послали за ними въ погоню, и на съзжей объявили, чтобъ ихъ везд ловили.

Г. ОСМИНИНЪ.

Они заслуженнаго наказанія не избгнутъ, либо черезъ долгое, или и черезъ короткое еще время.

СЛУГА

Если такъ, то и я остерегуся, чтобъ не злословить своихъ господъ, и между ими ссоръ не заводить. [Онъ уходить]

ГЖА. ОСМИНИНА.

Теперь, Ромашка, видишь, кто причиною нашихъ ссоръ. Я своими ушами слышала. Теперь мы помирились, и дружно станемъ жить, только ты остерегись, чтобъ не портить своею неосторожностію сего добраго дла. Ты заносивъ, втрянъ, и всти любишь, не разбирая, что правда, что ложь, всему по молодости твоей вришь, и по тому располагаешь свои поступки. Пора теб за умъ приняться. Я же признаюсь, что господину Пантелею спасибо сказать надобно.

ПАНТЕЛЕЙ.

Я старался васъ помирить. Я въ томъ усплъ. [Къ Роману] Надобно и вамъ успокоиться.

ДАРЬЯ.

Матушка, я прошу васъ, простите мн……

ГЖА. ОСМИНИНА.

Добро, я прошедшее позабываю. Не станемъ боле о томъ говорить.

ФЛОРОВЪ [къ Осмининой]

Если то, сударыня, вамъ непротивно, такъ вы можете однимъ словомъ насъ ощастливить.

ГЖА. ОСМИНИНА.

Я на все согласна.

СЛУГА. [къ господину Осминину]

Отставшій, регистраторъ Баланцовъ съ своимъ племенникомъ къ вамъ, сударь, пришелъ.

РОМАНЪ. [къ господину Осминину]

Баланцовъ разв къ вамъ вхожъ?

ГЖА. ОСМИНИНА.

Да, онъ хотлъ насъ помирить. [къ слуг] Но ты скажи ему, чтобъ он пошелъ себ, и впредь бы не приходилъ, и безъ него хлопотъ довольно было.

РОМАНЪ.

Если такъ, [къ слуг] то скажи ему и отъ меня тоже. [Слуга уходить].

ПАНТЕЛЕЙ.

Умно вы сдлали, продолжайте такъ, спокойно жить будете. Ничего хуже нтъ домашнихъ несогласій. По большой части они родятся отъ бездлицы ничего незначащія. Ласкатели оныя возбуждаютъ для своей корысти, но врные друзья стараются истребить и корень ссор и несогласій. Потапъ съ Маврою были заводчики распрь, Баланцовъ подливалъ масло въ огонь, а Пантелей препятствія преодоллъ. Теперь пойдемъ на свадьбу, гд и я съ радостію плясать стану.

КОНЕЦЪ.

Неизвестные Авторы
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Награждение добродетели, Неизвестные Авторы, Год: 1787
  2. Новое семейство, Неизвестные Авторы, Год: 1778
  3. Честный изменник, или Фридерико фон Поплей и Алоизия, супруга его, Неизвестные Авторы, Год: 1706
  4. Херликин и судья, Неизвестные Авторы, Год: 1706
  5. Матросские шутки, Неизвестные Авторы, Год: 1788
  6. Злоумный, Неизвестные Авторы, Год: 1781
  7. Иудифь, Неизвестные Авторы, Год: 1707
  8. Слава печальная, Неизвестные Авторы, Год: 1725
Электронная библиотека