ДНЕВНИК А.А. ОЛЕНИНОЙ
ДНЕВНИК А.А. ОЛЕНИНОЙ
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Дневник А. А. Олениной, Ходасевич Владислав Фелицианович, Год: 1936
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Владислав Ходасевич. Пушкин и поэты его времени
Том третий (Статьи, рецензии, заметки 1935-1939 гг.)
Под редакцией Роберта Хьюза
Berkeley Slavic Specialties
Советские историки литературы нередко упрекают старый, дореволюционный пушкинизм в том, что он занимался по преимуществу любовными делами Пушкина, не уделяя достаточно внимания вопросам характера социального и чисто литературного. Упреки эти, конечно, преувеличены, но доля правды в них есть. Однако нельзя забывать и того, что дела сердечные играли весьма важную роль в жизни Пушкина и еще большую — в его творчестве. Отсюда — естественный интерес, который к ним проявлялся и будет к ним проявляться пушкинистами, не окончательно ушибленными т.н. социальным подходом.
Как вся биография Пушкина, история его сердечной жизни изобилует неясностями. К числу их принадлежат события, связанные с именем Анны Алексеевны Олениной, дочери А.Н.Оленина, ученого, художника, истинного мецената, создателя и директора Публичной библиотеки, президента Академии художеств.
Известно, что Пушкин сильно ухаживал за Олениной в 1827—1828 гг., посвящал ей стихи, собирался на ней жениться, что сватовство это расстроилось, что Оленина вышла замуж только в 1840 г., когда ей было уже тридцать два года. Оставались неясными — вся внутренняя атмосфера этого романа, чувства Олениной, чувства самого Пушкина, история и причины разрыва. В частности, в отношении разрыва существовали две версии, противоположные друг другу и совершенно различно освещающие всю историю. Долгое время считалось, что брак не состоялся единственно потому, что против него была мать невесты, Елизавета Марковна, урожденная Полторацкая (родная тетка А.П.Керн, с которой именно у Олениных впервые и встретился Пушкин еще в 1819 г., когда его будущей невесте было всего одиннадцать лет). Эта версия шла от художника Ф.Г.Солнцева, довольно близко стоявшего к дому Олениных. В 1922 году был опубликован отрывок из воспоминаний некоего Железнова, тоже художника. Этот Железнов со слов Н.Д.Быкова, служившего в Академии художеств и занимавшего при ней квартиру, записал другую, можно сказать — сенсационную версию: ‘Пушкин посватался и не был отвергнут. Старик Оленин созвал к себе на обед своих родных и приятелей, чтобы за шампанским объявить им о помолвке своей дочери за Пушкина. Гости явились на зов, но жених не явился. Оленин долго ждал Пушкина и наконец предложил гостям сесть за стол без него. Александр Сергеевич приехал после обеда, довольно поздно. Оленин взял его под руку и отправился с ним в кабинет для объяснений, окончившихся тем, что Анна Алексеевна осталась без жениха’.
Хотя железновская версия, дающая сведения из вторых рук, отнюдь не имела никаких научных преимуществ перед солнцевской и столь же была лишена документальных подкреплений, некоторые пушкинисты приняли ее на веру — должно быть, просто потому, что она была новее и, так сказать, острее.
Если прибавить к этому, что в письмах Пушкина нет ни одного упоминания об Олениной, что вопрос о том, какое отношение к ней имеют некоторые его стихотворения (‘Приметы’, ‘Что в имени тебе моем?’, ‘Я вас любил…’), остается неясным, что до сих пор было очень мало известно о ней самой и не было известно ее писем к кому бы то ни было,— то станет вполне понятно, какой интерес для пушкиноведения должен представлять ее дневник, относящийся как раз к 1828-1829 гг. и неожиданно опубликованный в Париже ее внучкой О.Н.Оом. {Дневник Анны Алексеевны Олениной (1828-1829). Предисловие и редакция Ольги Николаевны Оом. Париж, 1936, стр. LIII+137.}
К сожалению, дневник не дает ни полной, ни совершенно ясной картины событий. В частности, в нем нет рассказа о разрыве, и самое имя Пушкина упоминается в последний раз 19 сентября 1828 г., то есть как бы в самый разгар событий. Однако некоторые важные данные для истории романа дневник все же содержит.
Прежде всего мы находим в нем, под 17 июля 1828 г., интереснейший рассказ Олениной о первой встрече с поэтом и его характеристику. Рассказ ведется в третьем лице — Оленина собиралась начать им нечто вроде романа, носящего неясное заглавие —
‘Les inconsquences ou pardonner l’amour’. Выписываем рассказ целиком.
Annette Olnine avait une amie, une amie sincè,re, elle seule, connaissant sa passion pour Alexis, tchait de l’en dtourner. Marie disait souvent: ‘Annette, ne vous fiez pas lui: il est faux, il est fat, il est mchant’. Son amie lui promettait de l’oublier et l’aimait toujours. Aux bals, aux spectacles, aux montagnes, elle le voyait partout et peu peu le besoin de le voir plus souvent devenait une ide fixe. Mais elle savait aimer sans le faire voir qu’elle tait occupe de quelqu’un et son caractè,re gai trompait le monde.
Un jour, au bal chez la comtesse Tiesenhausen-Hitroff, {Вероятно, в зимний сезон 1827-1828 гг.} Annette vit le personnage le plus intressant de son temps et distingu dans la carriè,re des lettres: c’tait le fameux poè,te Pouchkine.
Бог, даровав ему гений единственный, не наградил его привлекательной наружностью. Лицо его было выразительно, конечно, но некоторая злоба и насмешливость затмевали тот ум, который виден был в голубых или, лучше сказать, стеклянных глазах его. Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал лица его. Да и прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти как когти, маленький рост, жеманство в манерах, дерзкий взор на женщин, которых он отличал своей любовью, странность нрава природного и принужденного и неограниченное самолюбие — вот все достоинства телесные и душевные, которые свет придавал русскому поэту XIX столетия.
Говорили еще, что он дурной сын, но в семейных делах невозможно все знать, <что он распутный человек, но, впрочем,> вся молодежь почти такова.
Итак, все, что Анета могла сказать после короткого знакомства, есть то, что он умен, очень любезен, очень ревнив, несносно самолюбив и неделикатен.
Parmi les singularits du poè,te tait celle d’avoir une passion pour les petits pieds, que dans un de ses poè,mes il avouait prfrer la beaut mme. Annette runissait un extrieur passable deux choses: elle avait des yeux qui des fois taient jolis, des fois btes. Mais son pied tait vraiment trè,s petit et presque personne de ses amies ne pouvait entrer dans ses souliers.
Pouchkine avait remarqu cet avantage et ses yeux avides suivaient sur le parquet glissant les pieds de la jeune Olnine.
Il tait peine revenu d’un exil de six ans. Tout le monde — hommes et femmes — s’empressaient de lui montrer les attentions, que l’on a toujours pour le gnie. Les uns le faisaient par mode, d’autres — pour tcher d’avoir de jolis vers pour se faire par cela une rputation, d’autres, enfin par vritable respect pour le gnie, mais la plus grande partie — cause de la faveur, qu’il avait auprè,s de l’empereur Nicolas, qui tait son censeur.
Annette l’avait connu, quand elle tait encore enfant. Depuis elle avait admir avec enthousiasme sa posie entranante.
Elle aussi voulut distinguer le fameux poè,te, elle alla donc le choisir dans une des danses, la crainte, qu’elle serait ridiculise par lui, la fit baisser les yeux et rougir en l’approchant. La nonchalance, avec laquelle il lui demanda, o tait sa place, la piqua. Supposer, que Pouchkine put croire, qu’elle tait une sotte, la blessa, mais elle rpondit simplement et de toute la soire elle ne se hasarda plus venir le choisir:
Mais ce lut alors lui son tour, qui vint l’inviter faire la figure et elle le vit s’avancer vers elle.
Elle lui donna la main, en dtournant la tte et en souriant, car c’tait un bonheur, que tout le monde lui enviait.
Je voulais crire un roman, mais cela m’ennuie, j’aime mieux n’en rien faire et crire simplement mon journal.
J’ai relu le portrait de Pouchkine, je suis contente de l’avoir si bien esquiss. On le reconnatrait entre mille!!
Этот ‘портрет’, набросанный в самый разгар пушкинской любви, дает нам прекрасную характеристику тех чувств, которые питала Оленина к поэту: она находила в нем много любопытного, но никакой любви к нему не питала. Больше того — мы отсюда же узнаем, что сердце ее было прочно занято неким Алексеем (по указанию О.Н.Оом — кн. А.Я.Лобановым-Ростовским). Ухаживания Пушкина она принимала по ряду причин. Во-первых, они ей льстили и создавали ей известный ореол в глазах окружающих, стихи, которые он писал ей в альбом, она показывала знакомым и давала списывать, она только заботилась о том, чтобы Пушкин при других ‘не соврал чего в сентиментальном роде’ (запись 20 июня 1828 г.). Во-вторых, не надеясь выйти за любимого человека, она в это время явственно искала жениха. ‘Я сама вижу, что мне пора замуж,— писала она 17 июля, — я много стою родителям, да и немного надоела им: пора, пора мне со двора’. Заранее при этом готовясь к несчастной семейной жизни с будущим нелюбимым мужем, она не делала большой разницы между многочисленными претендентами на ее руку. Пушкин был одним из них, она не решалась упустить и его, но он, несомненно, занимал в ее мыслях последнее место. Кроме того, в соответствии с версией Солнцева, против ее брака с Пушкиным была мать. 19 сентября она записала, что кн. Сергей Голицын (по светскому прозвищу Фирс) упрекал Елизавету Марковну Оленину в излишней резкости обращения с поэтом. Как видно из записи 17 июля, против брака с Пушкиным был и ближайший друг оленинской семьи, чрезвычайно в ней почитавшийся,— И.А.Крылов.
Таким образом, Пушкин имел против себя мать невесты и холодность ее самой (20 июня Оленина отмечает, что она ‘даже’ с ним говорила). Он, однако же, не сдавался, и в сентябре месяце до Олениной дошло, что в одном обществе Пушкин выразился приблизительно так: ‘Мне бы только с родными сладить, а с девчонкой я слажу сам’. Этим словам вполне соответствует любопытная подробность, сообщенная О.Н.Оом со слов своей бабушки: стихотворение ‘Кобылица молодая’, хотя и представляющее собой перевод из Анакреонта, было посвящено Олениной.
Ухаживания Пушкина, видимо, были не лишены того ‘ловласического’ оттенка, который не раз наблюдался в его обращении с ‘девчонками’. 13 августа 1828 г. Оленина записала: ‘Он влюблен в Закревскую, и все об ней толкует, чтобы заставить меня ревновать, но при том тихим голосом прибавляет мне нежности’. Несомненно, одною из целей было именно возбуждение ревности. Но, вероятно, рассказами о Закревской, вокруг которой вся атмосфера была насыщена эротизмом, Пушкин пытался в Олениной расшевелить и иные чувства.
Последнее свидание с Пушкиным, отмеченное в дневнике, происходило 5 сентября 1828 г. Никакого сообщения, хотя бы отдаленно подтверждающего железновскую версию, у Олениной нет. Пушкин как бы внезапно исчезает из ее поля зрения. Если бы произошло все то, о чем рассказывает Железнов, то есть если бы Пушкин, добившись согласия и самой Олениной, потом отступился, то, может быть, этот оскорбительный для ее самолюбия факт Оленина и не записала бы. Но и тогда, и впоследствии он резко бы отразился на отношении к поэту с ее стороны и со стороны всей семьи. Между тем О.Н.Оом сообщает, что Оленина до конца жизни сохранила о Пушкине наилучшие воспоминания. Этого мало. О.Н.Оом, которой некогда принадлежал альбом Олениной (оставленный в сов. России и там погибший или еще не разысканный исследователями), сообщает, что под стихотворением ‘Я вас любил…’, кроме даты ‘1829’, имелась приписка Пушкина ‘Plusque-parfait — давнопрошедшее, 1833’. Эта приписка показывает, что четыре года спустя женатый Пушкин был принят у Олениных и вместе с Анной Алексеевной просматривал ее альбом, вспоминая прошлое,— что, разумеется, было бы невозможно, если бы в самом деле произошла сцена, изображенная Железновым.
Таким образом, вопрос о том, когда и как кончилось сватовство Пушкина, остается открытым. Молчание Олениной дает некоторое основание допустить даже такую возможность, что официального предложения Пушкин не сделал и официального отказа не получил, ограничившись всем известными ухаживаниями, стихами, зондированием почвы — вплоть до того момента, когда, в конце 1828 г., в Москве, встретил Н.Н.Гончарову и чувства его приняли иное направление. Чувства эти, по-видимому, были по отношению к Олениной не слишком глубоки. Кажется, прав был Вяземский, писавший жене 7 мая 1828 г.: ‘Пушкин думает, и хочет дать думать ей и другим, что он в нее влюблен…’ Такому взгляду отнюдь не противоречат довольно резкие отзывы Пушкина об Олениной, записанные в воспоминаниях А.П.Керн и относящиеся к зиме 1828-1829 гг., как и тот факт, что, едва расставшись с Олениной осенью 1828 г., Пушкин отправился в Малинники, ‘собирать недоимки’ с тамошних барышень, и написал А.Н.Вульф известные стихи:
За Netty сердцем я летаю
В Твери, в Москве,
И R и О позабываю
Для N и W.
Недостаток места лишает нас возможности подробнее остановиться на дневнике Олениной, а также вступительной статье О.Н. Оом. В этой статье имеются весьма интересные данные, но, к сожалению, она не лишена неточностей.
1936
Впервые — Возрождение, 1936/4056 (2 декабря), под рубрикой ‘Книги и люди’.
‘Эта версия шла от художника Ф.Г. Солнцева…’ — см.: ‘Моя жизнь и художественно-археологические труды, рассказ академика Ф.Г. Солнцева’, Русская старина, 1876, т. 15, No 3, сс. 617-644 (цитату на с. 633).
‘<...> отрывок из воспоминаний некоего Железнова…’ — см. публикацию записей Н.Д.Быкова: Н.К.Козмин, ‘Пушкин и Оленина (По новым данным)’, Сборник Пушкинского Дома на 1923 год. (Петроград, 1922), сс. 33-34. Сведения и Солнцева, и Железнова приводятся В.В. Вересаевым в кн.: Пушкин в жизни, раздел ‘От переезда в Петербург до путешествия в Арзрум (май 1827-май 1828)’.
‘<...> какое отношение к ней имеют некоторые его стихотворения…’ — у Черейского не эти, а другие стихотворения связаны с Олениной. О возможных датах и адресатах стих. ‘Что в имени тебе моем?’ см. публикацию В. Базилевича в Литературном наследстве, 16-18, сс. 876-879. (Этот же том Литературного наследства был отрецензирован Ходасевичем, см. в наст, томе под 1935 г.)
‘<...> дневник, относящийся как раз к 1828-1829 гг. и неожиданно опубликованный в Париже ее внучкой О.Н.Оом’ — отрывки из дневника, из этого же малотиражного издания (двести нумерованных экземпляров), вскоре были воспроизведены в советской России: В.Д.Бонч-Бруевич, ‘Пушкин в воспоминаниях А.А. Олениной’, Известия ЦИК СССР и ВЦИК, 1937, No 35, 9 февраля.
Изчерпывающее прочтение пушкинских упоминаний в дневнике см.: Т.Г.Цявловская, ‘Дневник А.А.Олениной’, Пушкин. Исследования и материалы, 1958, т. II, сс. 247-292. Ср.: Ф.Я.Прийма, ‘Пушкин и кружок A. Н.Оленина’, там же, сс. 229-246.
Парижский том — в котором тексты на французском языке были опубликованы только в русском переводе — был перепечатан в России спустя почти шестдесять лет: Дневник ‘Annette’ (Москва: Фонд. им. И.Д.Сытина, 1994), под ред. В.И. Десятерика.
‘<...> интереснейший рассказ Олениной о первой встрече с поэтом…’ — ср. слегка изменненный вариант этого же рассказа (с переводом на русский язык) в новейшем — пересмотренном и исправленном — издании: А.А.Оленина, Дневник. Воспоминания (Санкт-Петербург, 1999), ред. B.М.Файбисович, сс. 66-70. Цитаты у Ходасевича из дневника исправлены нами по этому изданию.
‘<...> прав был Вяземский, писавший жене 7 мая 1828 г….’ — впервые: М.С.Боровкова-Майкова, ‘Письма Вяземского’, Литературно-художественный сборник ‘Красной панорамы’ (Ленинград, ноябрь, 1929), с. 49. Вероятно, цит. по вересаевскому Пушкину в жизни (новое издание, 1936).
‘<...> резкие отзывы Пушкина об Олениной, записанные в воспоминаниях А.П.Керн…’ — следующий отрывок из ее Воспоминаний (Ленинград, 1929) относится к А.А.Олениной: ‘В это время <1828> он очень усердно ухаживал за одной особой, к которой были написаны стихи: ‘Город пышный, город бедный’ и ‘Пред ней, задумавшись, стою’. Несмотря, однако же, на чувство, которое проглядывает в этих прелестных стихах, он никогда не говорил об ней с нежностию и однажды, рассуждая о маленьких ножках, сказал: ‘Вот, например, у ней вот какие маленькие ножки, да черт ли в них’. В другой раз, разговаривая со мною, он сказал: ‘Сегодня Крылов просил, чтобы я написал что-нибудь в ее альбом’. — ‘А вы что сказали?’ — спросила я. ‘А я сказал: ‘ОгоГ В таком роде он часто выражался о предмете своих воздыханий’.
‘Пушкин отправился в Малинники, ‘собирать недоимки’ с тамошних барышень…’ — фраза из письма к Н.Н.Карадыкину от декабря 1836 г. января 1837 г.
‘<...> написал А.Н.Вульф известные стихи…’ — стих, предположительно датируется концом октября ноябрем 1828 г.